Письма Квинта Горация Флакка, Гораций, Год: 1742 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 213 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

РУССКІЕ ПИСАТЕЛИ XVIII и XIX ст.

ИЗДАНІЕ И. И. ГЛАЗУНОВА.

ОБЩАЯ РЕДАКЦІЯ ВСЕГО ИЗДАНІЯ П. А. ЕФРЕМОВА.

КН. А. Д. КАНТЕМИРЪ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

ВЪ ТИПОГРАФІИ И. И. ГЛАЗУНОВА, Б. МЩАНСКАЯ, 8.
1867.

ПИСЬМА
КВИНТА ГОРАЦІА ФЛАККА

ПЕРЕВЕДЕНЫ СЪ ЛАТИНСКИХЪ НА РУССКІЕ СТИХИ И ПРИМЧАНІЯМИ ИЗЪЯСНЕНЫ
въ Париж 1742 г.

ЕЛИСАВЕТ ПЕРВОЙ,
августйшей императриц и самодержиц всероссійской, государын всемилостивйшей.

Теб жъ ¹ самодержиц, посвятить трудъ новый,

И должность совтуетъ и самое дло,

Извинятъ они жъ мою смлость предъ тобою.

Приношу теб стихи, которы на римскомъ

Язык показались достойными ухо

Августово ³ насладить, теб онъ подобн

Разширивъ и утвердивъ, везд побдитель,

Державы своей предлъ, по трудахъ покойно

Міромъ цлымъ властвовалъ, въ одной лишь различенъ

Мести ³ къ врагамъ, коихъ ты прощаешь славне.

Къ нравовъ исправленію творецъ ⁴ писать тщался,

Искусно хвалитъ везд красну добродтель

И гнусное везд онъ злонравіе хулитъ:

Ты и добродтели лучшая защита,

И пороки прогонять не меньше прилежна.

Сильне, пріятне венузинца ⁵ звоны ⁶,

Но я твоимъ говорю языкомъ счастливымъ,

И хоть сладость сохранить не могли латинскихъ,

Будутъ не меньше стихи русскіе полезны:

Не далеко отстою ⁷, хоть съ нимъ не равняюсь

Если жъ удостоюся похвалъ твоихъ цпныхъ ⁸,

Дойдетъ къ позднйшимъ моя потомкамъ ужъ слава

И венузинцу свою завидть не стану.

1) Для того теб жъ, что уже прежде сей книжки я приписалъ ея императорскому величеству другія три.

2) Ухо Августа Кесаря, который особливо наслаждался стихами Гораціевыми.

3) Не можно читать безъ крайняго ужасу въ римской исторіи, кровопролитіе, учиненное Августомъ подъ видомъ отмщенія убійства Юлія Кесаря.

4) Сирчь Горацій.

5) Горацій родился въ Венуз, город Италіи, смотри въ его житіи.

6) Звоны вмсто рчи или стихи.

7) Недалеко отстою, сирчь въ перевод своемъ.

Цнныхъ вмсто драгоцнныхъ за нужду мры.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Между всми древними латинскими стихотворцами я чаю Горацій одержитъ первйшее мсто. Удачливъ въ состав рченій, искусенъ въ выбор прилагательныхъ, смлъ въ вымыслахъ, изображаетъ оные съ силою и сладостію. Въ сочиненіяхъ его длу слогъ соотвтствуетъ, забавенъ и простъ въ сатирахъ и письмахъ своихъ, высокъ и пріятенъ въ своихъ псняхъ, всегда соченъ и такъ наставленіями, какъ примрами къ исправленію нравовъ полезенъ. Для того творенія его не только въ его временахъ Августу Кесарю и знатнйшимъ римлянамъ были любезны, но и чрезъ слишкомъ семнадцать вковъ при всхъ ученыхъ людяхъ во всхъ почти народахъ заслужили себ многое почтеніе. Для того и я желая дать на нашемъ язык опытъ перевода латинскихъ стихотворцевъ, чаялъ, что не могъ бы сыскать лучшаго, а изъ его сочиненій выбралъ я его Письма, для того что он больше всхъ его другихъ сочиненій обильны нравоученіемъ. Почти всякая строка содержитъ какое либо правило, полезное къ учрежденію житія.— Перевелъ я т Письма на стихи безъ римъ, чтобъ по близку держаться первоначальнаго, отъ котораго нужда римы часто понудила бы меня гораздо отдаляться. Вдаю, что такіе стихи инымъ стихами, за тмъ недостаткомъ римы, не покажутся, но ежели они изволятъ прилежно примчать, найдутъ въ нихъ нкое мрное согласіе и нкой пріятной звонъ, который, надюся, докажетъ, что въ сочиненіи стиховъ,нашихъ можно и безъ римы обойтися.

Предводительми и примромъ намъ въ томъ служатъ многихъ народовъ искусные стихотворцы. Италіанскіе творцы почти всхъ латинскихъ и греческихъ перевели на такихъ стихахъ безъ римы (versi sciolti у нихъ называемые), знаменитый межъ ними переводъ Виргилія Аннибаломъ Варомъ и Лукреція Маркетіемъ, которые два перевода почти ни въ чемъ отъ подлинниковъ своихъ не отстаютъ. Да и новыя творенія у нихъ на такихъ стихахъ сочинены, какова есть Трисипова Освобожденная Италія, Italia liberata. Между агличанами не должно забыть славный Мильтоновъ Потерянный рай. Можно бъ еще много другихъ напомянуть, еслибъ я не опасался излишно продолжить рчь свою.— Въ многихъ мстахъ я предпочелъ переводить Горація слово отъ слова, хотя самъ чувствовалъ, что принужденъ былъ къ тому употребить или слова или образы рченія новые и потому не вовсе вразумительные читателю, въ латинскомъ язык не искусному. Поступокъ тотъ тмъ извиняю, что я предпріялъ переводъ се и не только для тхъ, которые довольствуются просто читать на русскомъ язык Письма Гораціевы, по латински не умя, но и для тхъ, кои учатся латинскому языку и желаютъ подлинникъ совершенно выразумть. Да еще и другая польза отъ того произойдетъ, ежели напослдокъ т новыя слова и рченія въ обыкновеніе войдутъ, понеже чрезъ то обогатятся языкъ нашъ, который конецъ въ перевод книгъ забывать не должно.

Къ тому мн столь больше надежда основана, что т введенныя мною новыя слова и рченія не противятся сродству языка русскаго, и я не оставилъ оныхъ силу изъяснить въ приложенныхъ примчаніяхъ, такъ чтобъ всякому были вразумительны, нужны были теперь т примчанія, современемъ оныя новизны, можетъ быть, такъ присвоены будутъ народу, что никакого толку требовать не будутъ. Нужне еще было изъяснить обычаи древніе, обряды и другія вещи, и имена лицъ, о которыхъ въ Письмахъ Гораціевыхъ упоминается, понеже безъ того не только мало бы услажденіе читатель отъ нихъ получить могъ, но часто были бы и совсмъ не вразумительны. Для того примчанія большую часть труда моего составляютъ, хотя оныя отъ большой части я занялъ у Дассіера и другихъ толкователей Гораціевыхъ.

Буде мое предпріятіе угодно покажется читателямъ, можно бы уповать, что современемъ другіе искуснйшіе люди не только довершатъ переводъ всхъ Гораціевыхъ сочиненіи, но и другихъ стихотворцовъ римскихъ и латинскихъ чрезъ переводъ русскій съ народомъ нашимъ ознакомятъ, отъ чего произошла бы не малая польза къ распространенію наукъ въ нашемъ отечеств, которому одна только та слава отчасти не достаетъ.

ЖИТІЕ КВИНТА ГОРАЦІЯ ФЛАККА.

Квинтусъ Горацій Флаккъ родился два года прежде Катилинска бунту, во второмъ консульств Л. Аврелія Котты и Манлія Торквата въ Венуз, город Апулійскаго узду, который нын называется La Pullia и составляетъ часть Неаполитанскаго королевства. Отецъ его былъ свобождешіикъ и сборщикъ государственныхъ поборовъ. Нкоторые сказываютъ, что кормился продажею соли.

Въ десятое лто возраста своего привезенъ отцомъ въ Римъ и тамъ честно воспитанъ и свободнымъ наукамъ обученъ въ обществ съ многими благородными младенцами. Но отецъ самъ примромъ и наставленіями своими утвердилъ въ немъ добронравіе, какъ самъ засвидтельствуетъ съ благодарностію въ сатир 6, книг I.

Изъ Рима отосланъ въ Аины обучаться философіи и математик. Будучи въ Аинахъ еще въ 23 году возраста, Брутусъ (‘убійца Юлія Кесаря), имя великую нужду въ офицерахъ, отвлекъ его отъ наукъ къ междуусобной тогдашней войн и поставилъ его трибуномъ войска, сирчь полковникомъ. Въ томъ же чину присутствовалъ онъ въ бою Филипппческомъ, но безчестно при сраженіи бжалъ, бросивъ щитъ свой.

Брутусово войско, бывъ въ томъ бою разбито, все имніе Гораціево описано въ добычу побдителей, Августа и Антонія, потому, нищетою побужденъ, дался стихотворству и столько въ немъ преусплъ, что чрезъ то знакомъ былъ знатнйшимъ римскимъ вельможамъ, а между ними Меценату, временщику Августа Кесаря, которому отъ стихотворца Виргилія представленъ, не долго спустя чрезъ Мецената досталъ себ милость Августову, отъ котораго не только возвращены ему вотчины и пожитки его, но и сверхъ того обильно награжденъ.

Пріятные нравы, острота ума и усладительный разговоръ Гораціевъ столь стали любезны императору и его временщику, что оба ко всмъ своимъ забавамъ его пріобщали и искреннимъ другомъ своимъ имли, а наипаче Меценатъ. Августъ его и чиномъ секретаря своего почтить желалъ, который принять не похотлъ, понеже съ природы Горацій былъ лнивъ и `покойное житіе всякой слав предпочиталъ

Склоненъ къ тишин ума и къ прохлад, охотно время свое препровождалъ въ своихъ загородныхъ домхъ въ Тибур и въ узд Тарентинскомъ, откуда весьма лниво возвращался въ Римъ по частому побужденію благодтелей или за крайними своими и пріятельскими нуждами. Любилъ онъ умренную пищу, но чистый приборъ стола, платья и дому. Къ женскому полу склоненъ и до пятидесяти лтъ возраста, въ бесдахъ веселъ, забавенъ, любилъ имть полную свободу въ рчахъ, и потому съ одними надежными пріятелями искалъ пировать.

Ростомъ малъ и жиренъ, сдъ прежде сорока лтъ, слабаго здоровья, наипаче глазами часто боллъ, умеръ 57 лтъ и погребенъ близъ Меденатова гроба въ Рим, оставя по себ наслдникомъ Августа Кесаря. Сочиненіи его до насъ дошло пять книгъ псней, еще псня подъ титломъ Carmen Seculare, дв книги сатиръ, дв книги писемъ и письмо о искуств стихотворномъ. Вс т его сочиненія отъ Августовыхъ временъ по паши заслужили себ отмнную похвалу и почтеніе, и знатнйшіе такъ древніе, какъ новые списатели признаютъ, что Горацій оказалъ въ нихъ чрезвычайную остроту ума, многую силу и пріятность въ рчахъ и особливое искуство соглашать длу слова свои.

ТАБЛИЦА ПИСЕМЪ ГОРАЦІЕВЫХЪ.

КНИГА I.

Письмо 1. Къ Меценату. Обличаетъ непостоянство человка и неправильный судъ людей о богатствахъ и почестяхъ.

2. Къ Лоллію. Совтуетъ похоти воздерживать и присвоятъ себ добродтели благовременно.

3. Къ Влію Флору увдомляется о Тибері Клавді Нерон и о нкоихъ грамотныхъ людяхъ, потомъ увщаваетъ прилежать къ мудрости и братское согласіе хвалитъ.

4. Къ Тибуллу. Къ честному труду и потомъ къ прохлад склоняетъ.

5. Къ Торквату. Зоветъ его ужинать исчисляетъ пользу пьянства.

6. Къ Нумицію. Доказываетъ, что тотъ лишь счастливъ, кто ничего не боится и ничего не желаетъ.

7. Къ Меценату. Хвалитъ его къ себ великодушіе, но свободу и покой предпочитаетъ богатству.

8. Къ Альбиновану. Съ стороны щиплетъ его пороки.

9. Къ Клавдію Нерону. Септилія его благосклонности поручаетъ.

10. Къ Фуску Аристію. Деревенское житіе надъ городскимъ хвалитъ.

11. Къ Булацію. Изъясняетъ, что не отъ мста, гд живетъ, зависитъ наше блаженство.

12. Къ Ицію. Показываетъ, что столько человкъ богатъ, сколько имніемъ своимъ пользуется.

13. Къ Виннію Асел. Наставляетъ его, какимъ образомъ должно отнесть его книгу къ Августу Кесарю.

14. Къ прикащику своему. Хулитъ его, что предпочитаетъ жить въ город.

15. Къ Нуманію Валл. Извдываетъ о Салерн и Веліи и увщаетъ къ прохладному житью.

16. Къ Квинктилію. Описаніе Гораціевой деревни, изслдуетъ, кого звать должно честнымъ человкомъ.

17. Къ Сцев. Изъясняетъ, что не должно презирать дружбу вельможей и какимъ образомъ оную доставать.

18. Къ Лоллію. Описываетъ должность дружества и что способствуетъ къ пріобртенію тишины душевной.

19. Къ Меценату. Осуждаетъ худой образъ подражанія.

20. Къ своей книг. Содержитъ Гораціево оправданіе, его родъ и доказываетъ его смиренность.

КНИГА II.

Письмо 1. Къ Августу. Хвалитъ сего Кесаря, особливымъ искуствомъ даетъ о начал благоспшанія и состоянія стиховъ, обличаетъ любящихъ одну древность.

2. Къ Клію Флору. Извиняется Горацій, что къ нему не писалъ, ни стиховъ ему своихъ не прислалъ.

КВИНТА ГОРАЦІЯ ФЛАККА.

ПИСЕМЪ КНИГА I.

ПИСЬМО I.
КЪ МЕЦЕНАТУ.

Меценате, птый мн первыми стихами,

И котораго еще въ послднихъ пть стану,

Довольно ужъ вызнанна меня, отставнаго

Въ прежнее позорище вновь ты включить ищешь.

Не т же годы ужъ мн, и мысль ужъ не та же.

Веяній, къ дверямъ ружье Геркуля привсивъ,

Въ сел тихое житье отдаленъ проводитъ,

Чтобъ вдругорь на площади краю у народа

Не былъ принужденъ просить милость и свободу.

Въ уши ужъ очищенны часто слышу голосъ

Звонко мн совтовать: коню что старетъ

Благовременно покой дай, буде ты зваться

Умнымъ хочешь, дабы той напослдокъ зрящихъ

Въ смхъ надеженъ не привелъ, и не впалъ въ одышку.

Нын убо, и стихи оставя и шутки,

Что честно и истинно прилеженъ собою

И чрезъ другихъ я искать, весь въ томъ упражняюсь.

Учреждаю и коплю сокровища, кои

Тотчасъ въ пользу бы я могъ употребить многу,

Предупреждая вопросъ твои, подъ какимъ вождемъ

Въ какой ватаг живу, скажу теб словомъ:

Особно вол ни чьей одной не божился

Слдовать я, но куды буря ни закинетъ,

Гостемъ бываю. Теперь, гибокъ и проворенъ,

Погружаются въ волнахъ гражданскихъ стражъ твердый

И другъ добродтели истыя, потомъ же

Подъ знамя Аристипа подкравшися, силюсь

Вещи себ, не себя вещамъ подчиняти

Какъ ночь долга тмъ, что ждутъ любовницу лживу,

И день дологъ кажется тмъ, кои работу

Дневну должны, какъ лнивъ мнится годъ питомцамъ,

Коихъ тяжка матерня опека стсняетъ,

Такъ тихи мн времена текутъ непріятны,

Что укосняютъ мою надежду и волю

Благодушно совершить то, что равномрно

Убогимъ и богачамъ пользовать иметъ,

И вредно, еслибъ презрть, молодымъ и старымъ.

Остается мн себя утшать и править

Сими начальнйшими мудрости законы:

Хоть не можешь сильный взоръ имть ты, какъ Линцій,

За тмъ больные глаза не оставляй мазать,

Ни, отчаяваяся непреодолнна

Гликона уды нажить, за тмъ въ свое тло

Лностію допущай скучную хирагру.

Можно до нкой достичь точки, коль не дал.

Пылаетъ ли лакомствомъ и скупостью сердце?

Найдешь псни и слова, что облегчить могутъ

Болзнь и недуга часть не малу убавить.

Любовью ль похвалъ надутъ? чистительны книги

Суть, кои трижды чтены, исцлить тя сильны.

Гнвливый, завистливый, пьяница, лнивецъ,

Сластолюбецъ — словомъ, всякъ сколь бы ни свирпый

Другъ злонравіи, усмиренъ наконецъ быть можетъ,

Если терпливъ внушать совты похочетъ.

Добродтель есть бжать злой нравъ, и есть нерва

Мудрость не имть глупости. Видишь ты, какіе

Нужны важные труды и ума и тла,

Чтобъ избжать малъ доходъ, и отказъ зазорный

Которой ты крайними злами почитаешь,

Не лнивъ въ крайню бжишь Индію для торгу,

Убгая нищеты сквозь море, огнь, камни.

Не пекись о томъ, чему глупо ты дивишься

И жадаешь. Слышать ты, учиться и врить

Не хочешь умнйшему? Кои борецъ, что села

И распутій одни подлы обтекаетъ,

Презритъ въ великихъ играхъ внецъ Олимпійскихъ,

Еслибъ надежда ему, еслибъ ему слово

Дано было безъ труда одержать побду?

Какъ золота серебро подле, такъ злато то

Подлй добродтели. Граждане, граждане!

Деньги вы прежде всего доставать трудитесь,

Добродтели потомъ. Сіе съ краю Яна

До другаго твердятъ вс, и одинъ другому

Пересказываетъ всякъ молодой и старой,

Нося подъ лвой мшокъ рукою и счоты.

Къ четыреста тысячамъ если не достанутъ

Шесть, семь, хоть бы храбръ ты былъ, рчистъ, добронравенъ,

И вренъ во всемъ, въ числ народа пробудешь.

А младенцы говорятъ, межъ собой играя:

Буде право поступать станешь, царемъ будешь.

Сіе намъ мдною будь въ защиту стною,

Имть совсть частую и въ своихъ поступкахъ

Не имть, съ чего бъ блднть. Скажи, буде смешь,

Росціевъ лучше ль законъ, иль псня младенцовъ,

Право-поступающимъ что подноситъ царство,

Псня, храбрымъ Куріямъ люба и Камилламъ?

Кто лучшій даетъ совтъ, тотъ ли, что богатство

Велитъ копить правдою, иль, буде не можно

Правдою, какимъ нибудь способомъ возможнымъ,

Чтобъ сблизи слушать стихи Пуппія плачевны?

Иль тотъ, что совтуетъ, всегда неотступенъ,

И желаетъ, гордаго чтобъ ты и свободенъ

И смлъ счастья презиралъ такъ ярость, какъ ласку?

Еслибъ когда у меня спросилъ народъ римской,

Для чего, въ одномъ живя город, не то же

Съ нимъ у меня мнніе, и то, что онъ любитъ,

Не ищу, и не бгу, что онъ ненавидитъ,

Осторожной, я въ отвтъ, лисицы представлю

Слова, что больному льву нкогда сказала:

Для того, что страшны мн слды въ твою нору,

Вс въ нее, ни одинъ вонъ изъ нее не вижу.

Зврь ты многоглавный. Что искать я имю?

Въ комъ надежду положу? къ кому я пристану?

Одни ищутъ откупать подати и таможни!

Другіе ловятъ вдовицъ яблокомъ и коркой,

И стариковъ, коихъ бы въ прудъ свои сажать, удятъ,

Многимъ лихвою растетъ тайною богатство.

Еще сносно, если бы разнымъ прилежали

Вещамъ люди разные, да человкъ тотъ же

Не можетъ чрезъ часъ одинъ пробыть въ той же мысли.

Нтъ мста, если богачъ скажетъ, во всемъ свт

Краснйшаго Баіевъ пріятныхъ, ужъ море,

Ужъ озеро чувствуетъ въ зданіи горячность

Скораго хозяина. Тому-жъ буде воля

Безпорядочна завтъ и отложныя предпишетъ,

Завтра вы работники, завтра пронесете

Въ Теанумъ збрую свою. Жену ли иметъ,

Надъ всмъ онъ безбрачное житье выхваляетъ.

Какимъ я премнчива удержу Протея

Узломъ? Что-же длаетъ, скажешь мн, убогой?

Смйся. Премняетъ онъ подклти, постели,

Бани, балбера, равно наемная лодка

Гадитъ и скучитъ ему, какъ богачу судно

Собственное золотомъ блистательно всюду.

Если грубаго на мн балбера рукою

Волосы острижены, не равно усмотришь,

Если ужъ изношенну подъ новымъ кафтаномъ

Рубашку иль епанчу, такъ оплошно вздту,

Что одинъ высокъ подолъ, а другой тащится,

Смешься. Что же когда во мн моя воля

Себ противна самой? теперь презирая,

Что мало предъ симъ желалъ, и ища усердно,

Что недавно презиралъ? въ движеніи вчномъ

Нестройной жизни моей самъ себ несходенъ?

Строю, ломаю, на кругъ четвероугольникъ

Мняю, и потомъ кругъ на четвероугольникъ?

Съ обществомъ шалть меня мня ты не смешься,

Ни чаешь нужно меня врачу отдать въ руки,

Или дядьк подъ началъ. Хотя ты защита

Моя, и криво одинъ не стерпитъ обрзанъ

Ноготь у пріятеля, которой зависитъ

Отъ тебя, и глазъ своихъ съ тебя не спускаетъ.

Заключу словомъ однимъ. Мудролюбецъ Бога

Знаетъ только надъ собой: онъ богатъ, свободенъ,

Честенъ, пригожъ, царь царей, и здоровъ конечно,

Буде мокротный насморкъ ему не скучаетъ.

I. Изъ самаго начала сего письма усмотрть можно, что оно писано въ отвтъ Меценату, которой Горація понуждалъ писать лирическія стихи. Горацій ему представляетъ, что уже ныншныя его лта не позволяютъ упражняться въ такихъ бездлкахъ, и что избирая дло, возрасту своему согласное, къ одной только философіи склоненъ. Потомъ показываетъ, сколь полезна людямъ въ любомудріи прилежность, которая насаждаетъ добрые и искореняетъ злые нравы.

Каій Клитій Меценатъ, къ которому письмо сіе писано, былъ одинъ изъ главнйшихъ министровъ и временщикъ Августа Кесаря, надъ всми ему любимый, особливый защитникъ наукъ и ученыхъ людей, искренный пріятель и благодтель Гораціевъ. По нкоихъ мннію Меценатъ начало рода своего велъ изъ королей этрурійскихъ. Для того Горацій говоритъ въ первой къ нему од:

Mecnas at avis dit regibus.

Меценате, рожденный отъ предковъ царскихъ.

Ст. 1. Жеценате птый мн первыми стихами. Въ латинскомъ стоитъ: Prima dicte mihi Camoena. Сирчь: Сказанный мн первою музою. Обыкновенно латинскіе и греческіе стихотворцы употребляютъ слово сказывать вмсто пть.

Die mihi Musa vir um, captae post tempora

Trojae Qui mores hominum multorum vidit et urbes. *)

*) Стихъ въ Омировой Одиссе, переведен. Гораціемъ. (Кант).

То есть: Скажи мн, муза, мужа, которой по взятіи Трои Видлъ многіе городы и многихъ народовъ правы.

Музамъ стихотворцы даютъ различныя титлы, которыя отъ ихъ различныхъ жилищъ берутъ: такъ называютъ они ихъ Піеридами, Каменами и проч.— Отъ словъ сего стиха и слдующихъ многіе разсуждаютъ, что Горацій первыми стихами, prima Camoena, разуметъ первую свою псню къ Меценату, и ultima Сатоепа, послдними стихами, означаетъ сіе письмо. Но въ самомъ дл онъ свои стихотворныя сочиненія на дв части различаетъ. Первая содержитъ его лирическіе стихи, его псни. Вторая творенія философическія, каковы суть сатиры и сіи письма. И оба т рода стиховъ Меценату посвящаетъ.

Ст. 3. Вызнанна вмсто вызнаннаго чрезъ сокращеніе. Spectatura въ латинскомъ значитъ искушеннаго. Рчь занятая отъ серебренниковъ кои серебро и золото искушаютъ, или отъ единоборцовъ, кои многіе бои съ удачею произвели.

Ст. тотъ же. Отставнаго. Въ латинскомъ стоитъ Rude donatum, одареннаго деревяннымъ налагаемъ. Когда оружій учители наставляли гладіаторовъ, то есть единоборцовъ, въ ихъ наук, употребляли деревянные палаши, которые называлися Rudis, и когда т гладіаторы выслуживали три года въ боевой площади, народъ давалъ имъ свободу, подаривъ ихъ такимъ деревяннымъ палашемъ. Такіе единоборцы называлися рудіаріи, и бывали совсмъ свободны, или буде полную вольность не получали, оставалися учителями другихъ, и исполняли должность ланистовъ.— Изрядно Горацій соравняетъ лирическое стихотворство боевому позорищу, и Стихотворцовъ единоборцамъ или подвижникамъ. Какъ единоборцы не должны были старть въ позорищи, понеже за истощеніемъ силъ никакого увеселенія зрителямъ тогда подать бы не могли, такъ и лирической стихотворецъ долженъ заблаговременно отъ своего ремесла отстать, чтобъ не потерялъ въ старости славу, которую прежнихъ лтъ удача ему доставила.

Ст. 4. Въ прежнее позорище вновь ты включить ищетъ. То есть: Ты, Меценате, желаешь, чтобъ я паки началъ прежнее свое упражненіе, чтобъ я по прежнему писалъ лирическіе стихи.— Въ прежнее позорище Antiquo Ludo. Ludus называлося мсто, площадь та, гд единоборцы отправляли бой свой. Подвигомъ чаю можно бы назвать, буде позорище неправне.

Ст. 5. Не т годы уже мн, и мысль ужъ не та же. Должно по лтамъ соглашать свою склонность. Когда умъ отъ возраста отстаетъ, много человкъ шалетъ.

Ст. 6. Веяній знаменитой римской боецъ, котораго образомъ Горацій подтверждаетъ, что въ старости должно отставить молодаго возраста забавы.

Ст. тотъ же. Къ дверямъ ружье Геркуля привсивъ. Когда римляне покидывали свое ремесло, обычай имли посвящать орудіи того ремесла богу, которому то ремесло было подчинено. Для того Веяній посвящаетъ ружье свое Геркулю, богу поборищъ и единоборцовъ. Близъ всякаго амфитеатра *были поставлены храмы или часовни, Геркулю посвященные.

Ст. 7. Отдаленъ, Abditus значитъ отдаленіе совершенное безъ повороту

Ст. 8 и 9. Чтобъ вдругорь на площади краю у народа не былъ принужденъ проситъ милость и свободу. Отставнымъ бойцамъ позволялося возвращаться къ своему ремеслу, но уже не вольны они бывали отстать, пока вторично народъ ихъ не освобождалъ. Когда боецъ или отставной или неотставной желалъ получать свою свободу, подвигался на край площади, и умильнымъ лицомъ и голосомъ прашивалъ оную отъ народа. На краю площади. Въ латинскомъ изображено чрезъ extrema arena. Arena называла е і площадь, на которой бой отправлялся. Въ сродномъ знаменаніи arena значить песокъ, ибо площадь та пескомъ была наслана.— Примчай, что въ латинскомъ вмсто, чтобъ вдругорь на площади краю_}стоитъ, чтобъ столько разъ на площади краю ne toties.

Ст. 10. Въ уши ужсъ очищенны часто слышу голосъ. Первая причина, для чего Горацій извиняется писать лирическіе стихи, былъ образецъ Веянуса бойца, теперь приводитъ вторую, сирчь здраваго смысла совтъ, который ему часто на ухо звенитъ, чтобъ благовременно отстать отъ того труда, дабы за слабостію силъ не лишиться добытой предъ симъ славы, и оное подтверждаетъ примромъ коня, который, когда уже состаретъ, негоденъ бжать въ поприщи, понеже или паденіемъ насмшитъ зрителей, или добудетъ одышку къ своей погибели.— Уши очищенны значитъ исправленное здравымъ разсужденіемъ сердце отъ всякихъ страстей и вредныхъ мнній.

Ст. 14. Въ смхъ падежемъ не привелъ. Упавши не заставилъ зрителей смяться. Въ латинскомъ стоитъ ne peccet ad extremum ridendo, чтобъ напослдокъ не погршилъ и смха надъ собой не поднялъ.

Ст. 15. Нын убо и стихи оставя и шутки. Гораздо скорое послушаніе вышепоказаннаго совта. Лишь здравой смыслъ промолвилъ, то онъ совту послдуетъ. Такъ бываетъ, когда душа страстей и мнній ложныхъ свободна. Стихи и шутки, сирчь лирическіе стихи, стихи любовные, и вс шалости, которыя молодому возрасту согласуютъ, каковы суть любовь, прохлады, праздники, препровожденіе безсонныхъ ночей и проч.

Ст. 16 и 17. Что честно и истинно. Сирчь обучаюся нравоученію, прилежу въ исправленіи правовъ своихъ.— Что честно и истинно, дв вещи, кои должны быть крайнее всякаго человка попеченіе и обученіе.— Прилеженъ собою и чрезъ другихъ я искать, такъ я выразумлъ латинскія слова euro et rogo.

Ст. 18 и 19. Учреждаю и коплю сокровища, кои и проч. Не только коплю нужныя къ исправленію нравовъ знанія, кои суть истинное сокровище, но и учреждаю въ изрядной порядокъ располагаю, чтобъ тотчасъ безъ утраты времени я могъ оныя употребить въ свою и въ многихъ пользу.— Тотчасъ въ пользу бы я могъ употребить многу. Въ латинскомъ стоитъ: Quae mox cleproinere possim. Depromere значитъ вынуть, выдать, я чаю не вредитъ мой прибавокъ, которой и въ Дасіеровомъ французскомъ перевод введенъ.

Ст. 20. Предупреждая вопросъ. Горацій объявя, что онъ въ любомудріи прилежно упражняется, и въ его время будучи народъ философовъ на разныя ватаги раздленъ, изъясняетъ пріятелю своему, что онъ не держится особливаго какого мннія, ни послдуетъ одному учителю больше чмъ другому, но изъ различнаго ученія выбираетъ то, что полезне к разсудительне кажется.

Ст. тотъ же. Подъ какимъ вождемъ. Горацій вождями называетъ начальниковъ всякой философической ватаги или секты. Всякая изъ нихъ своего имла и почитала: академическая Платона, перипатетическая Аристотеля, стоическая Зенопа, циренейская Аристина, эпикурская Эпикура и проч.

Ст. 21. Въ какой ватаг. Въ латинскомъ стоитъ: въ какомъ дом, Que lare tuter, но ватагу или секту чрезъ то разуметъ, какъ онъ написалъ въ од 29, книги 1 Socraticam domuni, домъ Сократовъ, вмсто Сократова секта, и то для того, что секты философовъ называлися familiae, семьи.

Ст. 22. Особливо волгъ ничьей одной не божился слдовать я. Я не божился, я не общался особливо слдовать одной вол, одному, кого нибудь, мннію, по отъ всякаго беру, что мн праве и пристойне кажется. Въ латинскомъ стоитъ: Tullius addictus jurare in verba Magistri. Аддикты въ сродномъ знаменаніи называлися должники, которыхъ преторъ отдавалъ во власть заимодавцамъ. Называли также аддиктами бойковъ, которые, вписывался въ войско, присягу чинили своему воевод, и въ семъ послднемъ разумніи Горацій то слово употребляетъ, чему поводъ подала рчь вождя въ предъидушемъ стих, которая принадлежитъ къ военной служб. Слово Magister кажется больше приличествовать учителю чмъ военному человку, по извстно, что римляне называли коннаго воеводу Magister Equitum.

Ст. 23. Но куды буря ни закинетъ, гостемъ бываю. Горацій уподобляетъ философовъ тмъ, кои въ мор плаваютъ, и которые должны пріуготовляться жить во всякой земл, куды буря ихъ ни закинетъ. Море, въ которомъ философы находятся, есть міръ сей, втры и погоды суть дла и приключеніи, которыя иногда понуждаютъ философа вступать въ должности гражданскія, а иногда позволяютъ ему жить въ поко и въ тишине отдаленнымъ.— Гостемъ, hospes. Дасіеръ въ своемъ перевод не включилъ, и не изъяснилъ рчь ту, но отъ словъ его видно, что hospes по его мннію значитъ хозяинъ, понеже говоритъ въ примчаніи своемъ doivent tre prpars vivre dans tous les pais o la tempete les a jetts comme s’ils taient naturaliss. Въ латинскомъ язык Hospes значитъ и хозяина и гостя.

Не знаю, не приличне ли гостемъ того звать, кто бурею закинутъ въ какое мсто онымъ наслаждается, или кто изъ одной секты въ друтую переходитъ, и изъ всякой беретъ, что въ ней полезне, ни на одной не остановляяся?

Ст. 24. Теперь гибокъ и проворенъ погружаюся. Изрядно Горацій изобразуетъ искуство нужное тому, кто въ свт живетъ, и кто отъ всякихъ злоключеній счастливо вывязиться желаетъ. Если мы не гибки, если мы непроворны (такъ я перевелъ латинское agilis fio), безнадежно погибаемъ.

Ст. 25. Погружаюся въ волнахъ гражданскихъ. Гражданскими волнами называетъ дла, упражненіи докучныя и попеченіи, о которыхъ упоминаетъ въ Сатир VI, книги I.

— Aliena negotia centum Per caput et circa saliunt latus.

(Со всхъ сторонъ меня обступаютъ тьма длъ мн непринадлежащихъ).

Ст. тотъ же и 26. Стражъ твердый и другъ добродтели истыя. Погружается въ дла гражданскаго житія, по какъ человкъ совершенно добродтели преданный, не забывай сирчь должность честнаго, безкорыстливаго и безпристрастнаго человка, однимъ словомъ, какъ строгой стоикъ. Ибо Стоическіе философы не только позволяли, по и совтовали упражняться въ гражданскомъ правленіи, и запрещая сластолюбіе, въ добродтели поставляли крайнее блаженство.

Ст. 27. Потомъ же подъ знамя Аристипово подкравшись. Въ латинскомъ стоитъ: паки скрытно упадая въ наставленіи Аристиповы. In Aristippi furtim praecepta relabor. Помянутое выше сего имя вождя мн поводъ подало употребить знамя.— Отъ Секты Стоической, которая требовала, чтобъ мудрецъ провождалъ жизнь въ упражненіи, въ длахъ, Горацій перехаживалъ въ секту Аристипову, который былъ основатель циренеической, и философію свою въ томъ поставлялъ, чтобъ жить про себя одного, ни о чемъ не суетиться, употреблять все, и искать сластолюбіе везд, гд оно ни находится. Примтно, что Горацій называетъ Аристиновымъ наставленіемъ эпикурово ученіе, котораго онъ всегда держался. И подлинно изъ Лукіана показать можно, что Эпикуръ былъ ученикъ Аристиновъ. Подкравшись, значитъ, что онъ не вдругъ изъ Стоической въ циренеическую секту переходилъ, но помалу помалу, такъ чтобъ въ его поступкахъ ничего прекословнаго усмотрть было не можно.

Ст. 28. Пещи себ, не себя вещамъ подчиняти, чтобъ кто не почаялъ, что когда Горацій возвращается къ аристиповой наук, впадаетъ во вс несовершенства того нравоученія, и погружается во вс сластолюбія безъ всякой мры. Въ семъ стих изъясняетъ, что онъ изъ того философа правилъ~себ присвояетъ: стараюсь, говоритъ онъ, вещи себ подчинятъ, а не себя вещамъ. И правда, секта аристипова и эпикурская то всего лучшее въ себ имла, что можно было по ихъ наук все употреблять, но ничему надъ собою власть не дая. Когда Аристиппа обличали, что Лаисъ имъ совсмъ обладала, отвчалъ: я ее имю, а не она меня: Echo kai ouk echomai.

Ст. 29. Любовницу лживу. Любовницу, которая общавъ быть, не бываетъ.

Ст. 31. Лнивъ годъ! Годъ, которой кажется, что не скоро идетъ.

Ст. тотъ же и 32. Питомцамъ, коихъ тяжка матерня опека стсняетъ. Питомцамъ, маловозрастнымъ дтямъ, которымъ опека матерьняя докучна. О тхъ питомцахъ говоритъ, которые хотя вышли съ подъ рукъ опекуновъ, еще матерямъ своимъ подвластны, какъ Сепека напоминаетъ, говоря о сын Марціи. Недорослемъ остався, былъ подъ опекою опекуновъ до четвертаго на десять лта, подъ насмотромъ матернимъ всегда. Pupillus relictus, sub tutorum cura usque ad decimum quartum annuni fuit, sub matris custodia semper.

Ст. 33. Такъ тихи текутъ. Если бъ мра стиха позволяла, должно бы перевесть: Такъ тихи и непріятны текутъ мн дни, или течетъ мн время. Метафора взятая отъ теченія ркъ.

Ст. 34. Что укосняютъ мою надежду и волю. Понеже рчь надежда неопредльна, и къ будущему надлежитъ, Горацій прибавляетъ: волю, намреніе, consilium, которая значитъ намреніе принятое, опредленное, безъ всякаго отлагательства. Впрочемъ соединилъ онъ т дв рчи надежду и волю, чтобъ насъ научить той истины непремнной, что все то, что отъимаетъ у насъ время, которое мы опредлили своему въ любомудріи обученію и упражненію въ добродтеляхъ, отъимаетъ также вс наши надежды, ибо будущее неизвстно, и только настоящее въ нашей власти.

Ст. 35. Благодушно совершить. Длать съ смлою охотою. Agendi graviter.

Ст. Тотъ же и 36 и 37. То, что и равномрно, и проч. То, что равно богатымъ пользуетъ, какъ убогимъ, и равно старымъ, какъ и молодымъ вредитъ, если то презрятъ. О нравоучительныхъ сочиненіяхъ говоритъ, которыя писать намряется.

Ст. 38. Остается мн себя утшать и править. Обыкновенно Горацію свою рчь негораздо связывать, здсь тому образецъ видимъ, понеже вдругъ слово относитъ, отвтствуя какъ бы на учиненной вопросъ, для чего такъ поздно принимается прилежать къ любомудрію. На то онъ говоритъ, что утратя напрасно только времени своей жизни, иное не остается, разв утшать и исправлять себя слдующими начальнйшими законами или правилами мудрости. Въ латинскомъ стоитъ: me ipse regam solerque elementis. Элементы суть первыя наставленіи, начала какой либо науки, которую рчь мы въ нашемъ язык не имемъ, для того я употребилъ: начальнйшіе законы. Вдаю, что то латинскому не соотвтствуетъ, да не знаю чемъ пособить.

Ст. 40. Хоть не можешь сильный взоръ имть ты, какъ Лишній. Oculo contendere значитъ: мряться съ кмъ, кто изъ двухъ лучше видитъ, у кого изъ двухъ глаза лучше.— Лишній былъ сынъ Афареевъ, о которомъ Горацій напоминаетъ во 2 сат. книги 1. Понеже онъ первый нашолъ въ земл руды, слово пропеслося, что онъ имлъ такъ острый взоръ, что могъ видть сквозь землю до самой ея средины. Былъ еще другой Линцій, которой съ Картажской пристани могъ видть и перечесть корабли, отходящіе изъ Сициліи.

Ст. 42 и 43. Ни отчаяваяся неопредленна и проч. Какъ не должно пренебрегать лчить свои больные глаза, для того что не льзя теб силою взора преодолть Липцея, такъ глупо бы было допущать въ тло свое хирагру и прочія болзни, для того что не можешь надяться себ силу Гликона нажить.— Хирагра есть жестокой ломъ въ рукахъ съ опухолью и свербежемъ. Тажъ болзнь, когда въ ноги сходитъ, называется подагра.— Я за нуждою мры стиха назвалъ хирагру скучною, Горацій гораздо лучше называетъ узловатою Nodosa Chiragra, ибо болзнь та какъ бы узлами препятствуетъ употребленіе рукъ и ногъ, или для того, что острая и густая мокрота, отъ которой болзнь самая происходитъ, вкравшись межъ сочиненіями перстовъ, оные одуваетъ и опухоль въ нихъ произноситъ подобную узламъ или камышкамъ. Отъ того Персій называетъ хирагру каменистою. Сат. 5, стих. 58.— Гликонъ былъ знаменитой греческой философъ, которой, непрестанно бьючися съ борцами, досталъ себ непреодолнную силу и тла составъ укрпилъ, равно какъ бы самъ былъ одинъ изъ ихъ числа.

Ст. 45. Можно до нкой достичь точки, коль не дал. Отъ сего уже ясно разумется, что Горацій приводилъ вышепоказанные образцы больныхъ глазъ и слабости тла (которые недостатки ему были свойственны), чтобъ доказать, что если человкъ не можетъ достичь совершенное благонравіе, если не можетъ вс тайны философіи вызнать, можетъ часть злонравій своихъ искоренить и часть добродтелей пріобрсть, можетъ перенять первыя начала любомудрія. Тмъ самимъ Горацій опровергаетъ мнніе тхъ, кои прилежаніе къ любомудрію отсовтовали, для того что оную никто совершенно пріобрсть не можетъ. Еслибъ человкъ не могъ бороться съ злонравіемъ, разв когда уже взойдетъ на вышную степень мудрости, имлъ бы онъ причину унывать въ пути своемъ. Но по счастью что ни ступитъ, идя къ верху той трудной горы, столько побдъ одерживаетъ надъ непріятелемъ.

Ст. 46. Пылаетъ ли лакомствомъ и скупостью сердце. Скупой иногда довольствуется беречь то, что уже иметъ, лакомый всегда ищетъ достать, чего не иметъ. Въ томъ разнится скупость съ лакомствомъ, которое въ латинскомъ изображено рчью cupiditas, горячее желаніе, похоть, вожделніе, жадность.

Ст. 47. Найдешь псни и слова и проч. То есть, нравоученіе исправитъ вышепомянутые пороки. Первые изъ прежнихъ врачи обычай имли волшебство вмст съ своимъ искусствомъ при больныхъ употреблять, будучи уврены, что болзни тла происходятъ отъ души, какъ жаръ глазной приходитъ отъ головы. Для того при лкарствахъ, тлу приличныхъ, употребляли и т, кои душ пристойны, сирчь т verba et voces, слова и псни, заговорки или напвы. Оные состояли въ изрядной къ больному рчи, которою утишали сердца его безпокойство и тогда уже свободне могли возвратить тлу здоровье.

Ст. 48. И недуга часть не малу убавить. Въ застарлой болзни и которую поздно лчить начинаемъ, не всегда можно надяться совершеннаго исцленія, но и то не мало, если часть зла отъидетъ и упредитъ онаго распространеніе.

Ст. 49. Любовью-ль похвалъ надутъ. Похвалы надуваютъ сердце человка, которое уже любовью, сирчь желаніемъ похвалъ надуто и разгордло.

Ст. тотъ же. Чистительны книги. Sunt certa piacula. Піакула, у грековъ Kalharmata называемые, были обмываніи или очищеніи,,которыя употреблялися для очищенія грха или злочинства какого, а заговоры и каженіе Thimiamata служили къ исцленію бшеныхъ. Слово то гораздо прилично наставленіямъ философскимъ, которыя очищаютъ душу пашу отъ злонравій. Напримръ очищеніи, которыя для исправленія или изгнанія любохвальства стоики употребляли, суть почти слдующія: что похвала есть тщетной звонъ, тщетное причудніе, которое въ мгновеніе ока родится и исчезаетъ, что самая пространнйшая слава есть совершенное забвеніе, если примтить, въ сколькихъ земляхъ она дойти не могла, въ сколькихъ народахъ она неизвстна, что все то, что изящно, собою таково, и похвала красоту того не составляетъ, по тому то, что хвалено бываетъ, ни дурне, ни пригоже тмъ не становится, и слдовательно человку похвала не нужна, но нужно длать дла хвальныя. (Напослдокъ, что разсуждая непостоянство ума человческаго, ясно узнаемъ, что непрзаведно и безразсудно есть требовать, чтобъ вс люди соглашались добро говорить и мыслить объ насъ, когда они о себ самихъ на малъ часъ съ собою несогласны.

Ст. 50. Трижды чтены. Въ латинскомъ стоитъ: ter pure iecto, трижды чисто чтены, чисто, съ прилежаніемъ, безъ пристрастія, инако десятью повторенное чтеніе немного пользовать можетъ.

Ст. 53. Сколъ бы ни свирпый другъ злонравій. Въ латинскомъ стоитъ: Nemo adeo ferus est, никто столь свирпъ, столь дикъ, чтобъ не могъ быть усмиренъ.

Ст. 54. Если терпливъ внушатъ совты похочетъ. Si modo culturae patientem commodat aurem, если только наставленію подастъ терпливое ухо.

Ст. 56. Видишь ты какія нужды и проч. Сіе разсужденіе отъ предъидущихъ зависитъ. Нтъ такого человка, говоритъ Горацій, кто бъ не могъ исправиться, если совты станетъ слушать. Ибо тотъ, кто въ добродтель оболчись желаетъ, въ самомъ начал долженъ скинуть съ себя вс злонравіи, и то учинить не силенъ, если онъ непокоренъ и непослушенъ совтамъ. Хотя такое послушаніе не трудно, однакожъ по вся дни видимъ, что многіе предаютъ себя всякимъ бдствамъ, чтобъ избжать нищеты и достать чины и славу, которые люди и слушать не хотятъ, когда ихъ вредное мнніе кто исправить желаетъ. Мнніе, которое имъ представляетъ нищету и презрніе злами всхъ большими, а желаніи и удивленіе какъ бы посредними.

Ст. 58. Малъ доходъ. Недовольный доходъ, убожество.

Ст. тотъ же. Отказъ зазорный. Отказъ, когда въ чины добивается. Зазорный онъ, когда право, а не по пристрастію, судитъ тотъ, кто отказываетъ.

Ст. 60. Въ крайню бжишь Индію. Въ самые отдаленные край свта дешь для торгу.

Ст. 61. Сквозь море у огнь, камни. Частица сквозь разумется везд повторена: сквозь море, сквозь огнь, сквозь камни.— Сквозь огнь, сирчь сквозь жары, которые въ дорог скосить ты долженъ, сквозь камни, которые въ мор находишь, или сквозь горы каменистыя.

Ст. 62. Не пекись о томъ, чему глупо ты дивишься и жадаешь. Видишь ты какіе и ума и тла нужны труды, какое безпокойство, чтобъ избжать нищеты и добиться чиновъ. Всего того обойтись можешь, если ты не будешь суетиться о томъ, чему теперь глупо дивишься и чего глупо желаешь. Имть богатство, быть на высокой степени, или не желать богатства, и не дивиться тмъ, кои въ высокой степени, суть дв вещи равномрныя.

Ст. 63. Слышать ты, учиться и проч. Я самый лучшій способъ теб показываю для избжанія многихъ трудовъ, однакожъ ты слушать, учиться и врить не хочешь умнйшему.

Ст. 64. Кой борецъ, что села и распутій одни и проч. Никто изъ подлыхъ борцовъ, которые, не будучи достойны въ город себя показать, еще должны кормиться въ селахъ и на распутіяхъ, не откажетъ внецъ въ играхъ Олимпійскихъ, если дана ему будетъ надежда и слово, что оный безъ труда достанетъ, а мы легкой способъ къ стяжанію добродтели и тишины нашей презираемъ, способъ тотъ вышепомянутый: не дивиться, не желать.— Борцы римскіе, прежде нежели приходили должность свою отправлять въ столиц, провожали нсколько лтъ въ уздныхъ городахъ и въ селахъ, какъ теперь французскіе комедіянты длаютъ, прежде нежели въ Париж играть начнутъ. И понеже не во всхъ тхъ мстахъ имлися домы зрлищные, бой свой отправляли на площадяхъ и на распутіяхъ или кресцахъ.

Ст. 66. Въ великихъ играхъ Олимпійскихъ. Горацій называетъ игры Олимпійскія великими, понеже оныя были славнйшія во всей Греціи. Отправлялись они по вся четыре года въ честь Юпитеру, близъ Олимпіи, города въ Элид. Стояли т игры въ конскихъ и тележныхъ бгахъ и въ различныхъ бояхъ.

Ст. 68. Безъ труда. Въ латинсксмъ стоитъ, sine pulvere, безъ пылу, сирчь безъ всякой опасности, безъ всякаго труда. Въ бою и въ бгу движеніе тла пыль подымаетъ.

Ст. 69. Какъ золота серебро подле, такъ злато подлй добродтели. Такъ намъ мудрость кричитъ: вы бжите край свта чрезъ безконечные труды и бдства для полученія богатствъ, а для стяжанія добродтели ни мало что длать не хотите, однакожъ добродтель драгоцнне всего золота и всего серебра.

Ст. 70. Граждане, граждане, деньги вы прежде. Если съ одной стороны мудрость кричитъ людямъ: добродтель лучше золота, безуміе кричитъ имъ съ другой: золото лучше добродтели, деньги прежде доставать трудитесь, добродтели потомъ. И понеже мудрость одна, а за безуміемъ всегда слдуетъ толпа людей, которые повторяютъ ея слова, не дивно, что мудрости голосъ не слышенъ.

Ст. 72. Съ краю Яна до другаго. Была въ Рим улица, въ которой жили банкиры, и называлась она улица Яну сова или улица двухъ Янусовъ, понеже на обоихъ краяхъ той улицы поставлены были болваны того бога.

Ст. 73. Твердятъ вс. Латинское perdocet значитъ: учитъ, твердитъ съ конца до другаго, съ утра до вечера.

Ст. 74. Пересказываетъ всякъ. Recinunt dictata. Горацій чрезъ слово dictata показать хочетъ, что т люди перенимаютъ и пересказываютъ вышеписанныя рчи, какъ ученики въ школахъ свои задачи.

Ст. 75. Нося подъ лвой мшокъ и счоты. Мшокъ, въ кой деньги класть, счоты или таблицы, на которыхъ счетъ выкладывали римляне, какъ мы на своихъ счотахъ костьми выкладываемъ.

Ст. 76. Къ четыреста тысячамъ если не достанутъ. Мсто сіе собою не трудно, но разсужденіе Гораціево, не будучи связано къ предъидущему, причину подало къ ошибк и отмнить стихъ сей слдующимъ образомъ: Sed quadringentis sex septem millia desimt. Но къ четыреста тысячамъ не достаютъ шесть семь. Какъ бы народъ въ извиненіе своего сребролюбія Горацію отвчалъ: Легко теб говорить, но если мн не достанутъ шесть или семь тысячъ къ четыреста тысячамъ сестерціевъ, которыя нужно имть для вступленія въ чины, я отъ нихъ буду выключенъ, сколь бы впрочемъ я ни былъ честный и искусный человкъ. Да не та сила тхъ словъ. Горацій самъ всегда говоритъ, и показать тщится неосновательство сего правила: Virtus post nummos, что нужно прежде всего деньги добывать, а добродтели потомъ. И въ томъ намреніи ищетъ доказать, что т, кои уставили законъ, что нужно имть нкую сумму денегъ для вступленія въ чины, были меньше разсудны, чмъ младенцы, кои въ своихъ играхъ, неповрежденному еще естества внушенію послдуя, даютъ первое мсто тмъ, кои въ своей должности исправне, а не тмъ, кои прочихъ богате. Вотъ какъ онъ разсуждаетъ: Если не достаютъ теб шестъ или семь тысячъ сестерціевъ (то есть 150 или 175 рублей), чтобъ дополнитъ четыреста тысячъ сестерціевъ (сирчь десять тысячъ рублей) которые нужны для вступленія въ чины, ты останешься въ подлости, будешь въ числ народа, сколько бы ты ни былъ честенъ и благонравенъ. А межъ младенцами тотъ, кто иметъ нужную добродтель, и должность свою лучше исправляетъ, входить на первую степень, сколь бы онъ ни убогъ былъ. Слдовательно добродтель почтительне богатствъ и младенцы умне тхъ законодавцевъ.— Къ четыреста тысячамъ. Quadringentis прибавить должно milibus sestertium. У римлянъ по сил уставленнаго закона нужно было имть четыреста тысячъ сестерціевъ для вступленія въ чинъ всадника, Equitis, которая сумма потомъ до шести милліоновъ сестерціевъ прибавлена.— Сестерцій была малая римская монета, которыхъ (по исчисленію Дасіерову) восемь составляютъ ливру французскую, а по среднему вексельному теченію рубль россійской содержитъ 5 ливровъ французскихъ. Потому въ рубл 40 сестерціевъ, и всякой сестерцій стоитъ 2 ¹/₂ копекъ.

Ст. 78. Въ числ народа пробудешь. Plebs eris, народъ будешь, останешься въ черни, въ подлыхъ людяхъ.— Народъ римской раздленъ былъ на три классы. Первую составляли сенаторы, senatores, вторую всадники, equites, третью народъ populus, и всадники должны будучи имть пожитковъ на 400,000 сестерціевъ (10,000 рублей), а сенаторы 800,000, (20,000 рублей) а по уставу Августову миліонъ двсти тысячъ (30,000 рублей). Явственно есть, что т, кои не имли довольнаго имнія, чтобъ могли достать чинъ всадничей, еще меньше можно было имъ достичь въ степень сенаторскую, и потому необходимо должны были оставаться въ числ народа.

Ст. 79. А младенцы говорятъ, Горацій образцомъ младенцовъ укоряетъ корыстливость людей, показуя, что въ нихъ младенцахъ сродная простота здраве судитъ, чмъ сихъ искусная хитрость.

Ст. 80. Вуде право поступать станешь, царемъ будеть.По мннію Мюретову, Горацій здсь упоминаетъ о игр называемой urania. Младенцы въ той игр брасывали мячъ вверхъ, и кто изъ нихъ чаще оный на лету схватить могъ, тотъ царемъ бывалъ, а кто оный всегда миновалъ, назывался осломъ и принужденъ бывалъ отъ игры отстать. Безъ сумннія Горацій предъ собой имлъ слдующее мсто въ Платон: ho de hamartoon kai hos an aei hamartani kathedeitai, hoosperfasin hoi paides, lioi sfairizontes, onos, hos di an perigenetai anamartetos, basileusei hemoon kai epitaxei hoti an bouletai apokrinesthai (Plat. Th. 146). Тотъ, кто погршитъ, сядетъ, какъ младенцы, играя говорятъ, осломъ, а кто пребудетъ не погршенъ, будетъ нами царствовать и повелвать намъ все, что ни пожелаетъ.

Ст. 81. Сіе намъ мдною будь въ защиту стною. Противу сребролюбія и тщетной жадности славы и противу тхъ, кои говорятъ, что о добродтели печися мы должны посл богатствъ, поставь стною и оградою крпкою слдующее правило, что крайнее человка благополучіе состоитъ имть совсть чисту и непорочнымъ себя знать, подражай младенцамъ,длай добро и презирай все прочее.— Мдною стною. Мдная или желзная стна, вмсто крпкая стна, у древнихъ въ употребленіи, такъ Виргилій говоритъ:

— Cyclopum educta caminis moenia,

Стны произведенныя изъ Цикло пскихъ горнилъ.

Stat ferrea turris ad auras.

Высится въ небо желзная башня.

Ст. 82. и 83. Имть совуьсть чистую, и въ своихъ поступкахъ… Изъясняетъ предъидущаго стиха: Буде право поступать станешь. Ибо тотъ, кто право поступаетъ, иметъ всегда чисту советъ, и никакое печальное воспоминовеніе своихъ длъ его не устрашаетъ, не заставляетъ его блднть съ страху.— Вмсто имть совсть чистую Nil conscire sibi. Красивой и сильной образъ рченія, которому нашъ языкъ подобнаго не иметъ ближе однакожъ перевесть можно слдующимъ образомъ:

Ни въ чемъ себя повиннымъ не признать, или

Ничего за собою не вдать.

Ст. 84. Росціевъ ли лучше законъ или псня младенцовъ Горацій показалъ столь чувствительнымъ образомъ, что т, кои богатства добродтели предпочитаютъ, суть безразсудне младенцовъ, что не чаетъ, чтобъ кто посмлъ подтверждать, что законъ Росціевъ лучше того младенцовъ припву, которой въ 80 стих содержится.— РосуЛевъ законъ, уставленный 1. Росціемъ Офою, трибуновъ народнымъ, опредлялъ первйшіе въ правительств чины тмъ, кои имли извстной суммы богатство, какъ паприкладъ 400 тысячъ сестерціевъ (10,000 рублей), и именно запрещалъ производить во всадники свобожденниковъ и дтей свобожденническихъ. Такимъ образомъ Росцій давалъ достоинства рожденію и богатствамъ, а не добродтели.

Ст. тотъ же и 85. Псня младенцовъ, право-поступающимъ что подноситъ царство. Псня младенцовъ, что (сирчь которая) подноситъ, даетъ царство право поступающимъ. Naenia значитъ жалостную псню, которыя у римлянъ при похоронахъ по мертвымъ пвалися. Здсь употреблено то слово вмсто псни, вмсто припву.

Ст. 86. Храбрымъ Кургамъ люба и Камилламъ. Люба сирчь знатнйшимъ въ добродтели римскимъ мужамъ.— Горацій здсь говоритъ о Манлі Курі Дентаг, и о Марк Фурі Камилл, которыхъ мужественными называемъ за ихъ храбрость и добродтели. Камиллъ спасъ Римъ и побилъ галловъ въ конецъ за триста лтъ предъ рождествомъ христовымъ. Съ семьдесятъ пять лтъ потомъ Манлій Курій Дентатъ побдилъ самнитовъ, сабиновъ и луканіевъ, выгналъ Пирра изъ Италія, и отвтствовалъ самнитскимъ посламъ, которые его подкупить искаіи: Я предизбираю сть сіи рпы на моихъ деревянныхъ тарелкахъ (ибо застали его на угляхъ рпу пекущаго) w повелвать тмъ, кои всего свта богатствомъ владютъ.

Ст. 90. Чтобъ сблизи слушать. Чтобъ имть первйшее мсто въ зрлищахъ. По уставленному отъ Росція опредленію сенаторы зрлища смотрли сидя въ оркестр всадпики римскіе на четырнадцати ступеняхъ полка зрлищнаго, а народъ изъ самаго нижняго мста, Самеа у римлянъ называемаго.— Стихи Пуппія плачевны. Сирчь трагедіи стихотворца Пуппія, о которомъ пакакое извстіе до насъ не дошло. Рчь плачевные показываетъ, что того творца стихи жалость въ зрителяхъ возбуждали.

Ст. 94. Еслибъ когда у меня спросилъ народъ Римской. Горацій искусно предупреждаетъ вопросъ, который римляне съ яростію могли бы ему учппить, для чего дерзаетъ осужать законъ, уставленный Росціемъ, и предпочитать почтительному законодавцу маловозрастныхъ младенцовъ.

Ст. 95. Въ одномъ живя город. Народъ чаетъ, что живучи въ одномъ воздух, на одной земл и въ однхъ города стнахъ, должно имть одни съ нимъ мнніи, хвалить то, что онъ хвалитъ, и осужать то, что онъ осушаетъ. Но мудрый человкъ инако судитъ. Умъ его не рабъ обычая, когда онъ удостовренъ, что обычай тотъ противенъ правд и здравому разсужденію.

Ст. 98. Осторожной я въ отвтъ и проч. Я представляю въ отвтъ слова осторожной лисицы, которыя она нкогда сказала больному льву. Басня сія Эсопова довольно извстна. Престарлый левъ, не могучи добывать себ пищу, притворилъ себ болзнь и залегъ въ своей пещер, гд питался тми зврьми, кои его посщать приходили. Лисица, навтъ уразумвши, довольствовалася къ входу пещеры приступить и оттуду увдомляться о львиномъ здоровьи. Левъ, спрося у нея, для чего въ пещеру не входитъ, отвчала: для того, что вижу слды вшедшихъ, но не вижу исшедшихъ. Левъ есть республика и правительство, зври подданные, лисица мудрый человкъ. Народъ прельщенъ бываетъ общаніями и чаетъ, что богатство и чины суть крайнее человка благополучіе, по напослдокъ находитъ себя въ пропасти бдствъ, изъ которой выйти уже не силенъ.

Ст. 102. Зврь ты многоглавный. Къ римскому народу говоритъ.

Ст. тотъ же и 103. Что искать я имю? въ комъ надежду положу? и проч. Чего и въ комъ мн искать. Quid sequar aut quem? Какъ мн на родъ можетъ доставитъ благополучіе, когда онъ самъ того лишается, будучи самъ себ несогласенъ и на вся часы премнчивъ?

Ст. 105. и 106. Ловятъ вдовицъ и стариковъ удятъ. Прислуживаются, льстятъ вдовицамъ и старикамъ, чтобъ имть участіе въ ихъ богатств или въ ихъ наслдств.

Ст. 107. Лихвою тайною. Сирчь запрещенною законами лихвою, k слдовательно чрезвычайною.

Ст. 111. Нтъ мста, если богачъ скажетъ, и проч. Если богачъ скажетъ, что во всемъ свт нтъ краснйшаго мста пріятныхъ Баіевъ, тотчасъ море и озеро почувствуютъ горячность скоропоспшнаго хозяина, которой на томъ мст въ мор и въ озер строить начнетъ съ краннымъ поспшеніемъ. Горацій, показавъ непостоянство народное, разгласіе людей межъ собою, и что всего пуще, различныя и прекословныя мннія въ одномъ и томъ же человк, чувствительными образцами то подтверждаетъ, такими сирчь, кои по вся дни видимы бывали. Ваіи, нын Ваія называемое, мсто чрезмрно пріятное межъ Кумою и Неаполью, въ самомъ краю Пуццолской морской пазухи, и знаменито банями и теплицами, которыя были весьма въ чести такъ для здоровья, какъ и для сластолюбія. Для того берега морскіе и той пазухи наполнены были пышными домами, кои римляне строили одинъ другаго богате.

Ст. 114. и проч. Томужъ буде воля. Буде тому же богачу его безпорядочная воля, которая сильна въ немъ, какъ законъ неотложный, [предпишетъ отмнить прежнее намреніе и искать другое мсто къ зданію и къ жилищу, тотъ часъ работники перенесете вашу сбрую изъ Баіи въ Теапумъ. Тмъ наипаче смшны недостаточные люди, что богатыхъ мннію наипаче слдуютъ, и хотя силы неравны, всякъ имъ въ иждивеніяхъ равняться ищетъ.— Теанумъ городъ въ Кампаніи, или поле повыше Баіи. Мсто то также славно было теплицами и называлося Teanum Sidicinum для различенія съ другимъ городомъ того жъ имени въ Пуліи.

Ст. 120. Какимъ я перемнчива удержу Протея узломъ. Какимъ образомъ можно узнать или утвердить волю столь премнчиваго человка. Протей былъ сынъ Нептуна, морскаго бога, и царь египетской. Одаренъ искусствомъ пророчества, отвтъ отказывалъ тмъ, кои къ нему спрашиваться приходили, и для избжанія ихъ докукъ переображался въ различные виды. Тотъ только отвта у него добивался, кто его связать могъ такъ сильно, чтобъ понудить его принять свой сродной образъ, тогда онъ уже пророчествовалъ безсумннныя пророчества.

Ст. 121. Что же длаетъ, скажешь мн, убогой. Горацій, показавъ безпорядочное житье богатыхъ, приводитъ Мецената, который у него спрашиваетъ: чтожъ убогой умне ли богатыхъ? Противъ чего Горацій совтуетъ смяться, понеже и убогой въ т же шалости впадаетъ, въ коихъ богатаго описалъ, хотя еще пристале т шалости богатымъ.

Ст. 122. Подклти. Coenacula. Горницы самыя верхнія въ дом подъ самою крышкою. Подклти напротиву самыя нижныя, да обыкновенно у насъ служители и убогіе люди живутъ въ подклтяхъ, для того я ту рчь употребилъ.

Ст. 126. Если грубаго на мн. Понеже злонравіи, о которыхъ я говорилъ теперь, столь людямъ сродны и почти все ихъ злополучіе производятъ, не лучшебъ ли было искать ихъ отъ тхъ злонравій отвратить, чмъ въ смхъ ихъ подымать за наружные недостатки въ убор и поведеніи, которые могутъ глазу только быть непріятны, но уму совсмъ нечувствительны? Однакожъ напротиву пріятели наши одни т наружные недостатки примчаютъ, и недосадны имъ наши злонравіи, понеже они весьма въ людяхъ общи и обыкновенны.

Ст. 140. Или дядьк подъ началъ. Безумные у римлянъ отдавалися въ опеку сродниковъ и если сродниковъ не имли, то преторъ (намстникъ, губернаторъ) отдаватъ ихъ подъ началъ опекуну.

Ст. тотъ же и проч. Хотя ты защита. Хоть ты, Меценате, крайнее мое прибжище, и не можешь снесть видть на мн одинъ ноготь криво обрзанный, сносишь однакожъ мое непостоянство, мое безпорядочное житіе. Дружба однакожъ наипаче является въ совтахъ къ исправленію нравовъ, чмъ къ исправленію убора и тлесной украсы.

Ст. 144. Заключу словомъ однимъ. Ad summam. Впрочемъ, наконецъ, напослдокъ. Горацій возвращается къ своему длу, и желая убжать лишную докуку Меценату, прескаетъ подробное описаніе причинъ, для которыхъ юношества своего забавы отложа, одному уже любомудрію прилежать намренъ, и говоритъ ему: Напослдокъ заключая однимъ словомъ: мудрецъ Юпитера лишь надъ собой знаетъ и проч.

Ст. тотъ же и 145. Мудролюбецъ бога знаетъ только надъ собой. Uno minor est Jove. Одного Юпитера меньше.— Онъ богатъ. Мудрецъ одинъ только богатъ, понеже владетъ источникомъ богатствъ и ни въ чемъ нужды не иметъ.— Свободенъ. Одинъ онъ свободенъ или вольный, понеже собою и надъ страстьми своими владетъ.

Сг. 146. Честенъ. Понеже истинную и безконечную честь даетъ одна добродтель.— Пригожъ. Мудрецъ одинъ пригожъ, понеже красота души есть одна истинная красота.— Царь царей. Пышное титло, которое однакожъ тмъ истинно, что цари не всегда народомъ властвуютъ и часто своимъ страстямъ рабы бываютъ.

Ст. 147. Буде мокротный насморкъ ему не скучаетъ. Стоики столько высоко прославляли мудрецовъ благосостояніе, что увряли ихъ не только счастливыми въ мукахъ, но и совершенно здравыми въ жесточайшихъ болзняхъ Горацій, человкъ не столь простый, чтобъ такими баснями себ льстилъ, кончаетъ сіе письмо насмваяся такому противному естеству мннію, и весьма забавно говоритъ, что мудрецъ здоровъ, когда не боленъ, когда ему не скучаетъ насморкъ или мокрота.

ПИСЬМО II.
КЪ ЛОЛЛІЮ.

Знаменито Лолліе, пока удивляешь

Ты Римъ сладкорчіемъ, я прочелъ въ Пренест

Троянской спасателя войны, кои Хриспппа

И Крантора учитъ насъ пространнй и лучше,

Что честно, что гнусно намъ, что къ польз, что вредно.

Для чего я такъ сужу, коль досугъ — послушай.

Баснь, въ ней же описана грековъ многодтна

Съ варвары война любви Парисовой ради,

Народовъ неистовство и царей содержитъ,

Антеноръ совтуетъ пресчь вину распри,

Чтожъ Парисъ? да царствуетъ и живетъ счастливо,

Не можно себя къ тому склонить, отвчаетъ.

Несторъ Агамемнона силится съ Ахиллемъ

Примирить, того любовь, обоихъ же ярость

Слпитъ. За шалость царей подданные страждутъ.

Бунты, обманъ, похити, злодйства и ярость

Властвуютъ внутри и вн стнъ града Троянска.

Добродтели, впротивъ, и мудрости силы

Полезный представилъ намъ образецъ въ Улисс.

Покоритель Троіи хитръ городы многи

И нравы многихъ народъ изслдилъ разсудно,

Въ пространномъ мор плывя съ своими къ возврату,

Много нужды претерплъ и жестоки бдства,

Несчастія никогда подавленъ валами.

Сиреновъ знаешь ты и Цирцеи чашу:

Еслибъ онъ съ сопутники, безсмысленъ и жаденъ,

Испилъ ту, остался бы во власти блудницы

Глупъ и гнусенъ, прожилъ бы или псомъ нечистымъ,

Иль слатолюбивою въ стыдъ себ свиньею.

Себя можемъ мы узнать въ женихахъ докучныхъ

Пенелопы, что число умножать лишь годны,

И рождены пожирать плодъ земли бездльно.

Мы моты, и молодцы Алциновой свиты.

Прилежны нжить свое тло черезъ мру,

Коимъ лучше всего спать мнилось до полудни,

И подъ звукомъ засыпать гуслей свои думы.

Разбойникъ людей губить встаетъ среди ночи,

Ты себя да сохранишь, проснуться несиленъ?

Но буде не хочешь здравъ, больной водяною

Бжать станешь. Если ты требовать не будешь

Предъ зорей книгу съ свчой, я сердце къ наукамъ

И къ честныхъ длъ знанію свое не приложишь,

Любовь иль зависть, отнявъ сонъ, тебя измучитъ.

Для чего когда въ глазахъ чувствуешь хоть малу

Болзнь, ту спшить отнять, а что изнуряетъ

Душу, въ лта многія лчить отлагаетъ?

Полдла ужъ совершилъ, кто началъ. Осмлься

Въ добродтели вступить путь, начни, кто жизни

Исправленіе своей съ дня въ день отставляетъ,

Какъ грубый поселянинъ ждетъ, чтобъ рка ссохла,

А та течетъ и течи быстра въ вки будетъ.

Ищемъ деньги наживать и жену богату

Къ порожденію дтей, и разводить въ дикихъ

Лсахъ пашни новыя. Кто уже иметъ

Нужное, не долженъ онъ желать что иное,

Ни земли, ни пышной домъ, ни золота кучи,

И сребра хозяину изъ тла горячку,

Изъ сердца печаль изгнать когда сильны были.

Цлое долженъ имть здоровье, кто хочетъ

Пріятно употреблять собранныя вещи.

Кого жадность или страхъ мучитъ, столько мало

Ему пользуетъ и домъ и проче имнье,

Сколь болящему очьми живопись художна,

Сколь паренье подагр, сколь сладкой звонъ гуслей

Напухлымъ гноемъ ушамъ. Коль судно нечисто

Закиснетъ, что ни вольешь, презри похоть, вредно

Сластолюбіе всегда купится болзнью.

Скупой непрестанно нищъ, предлъ ты извстный

Желаніямъ положи. Завидливый сохнетъ,

Видя счастіе другихъ. Сицильски тираны

Зле не изобрли, зависти, мученье,

Кто гнвъ свои не обуздалъ, каяться иметъ,

Что, спша въ отмщеніи досади, послушалъ

Устремительна ума и скорби совты.

Краткое неистовство есть гнвъ, владй сердцемъ:

Господствуетъ буде то, теб непослушно,

Въ узд и въ цпяхъ держи. Пока уста нжны,

Коня учатъ и смирятъ, чтобъ потомъ по воли

Всадника показаннымъ шелъ путемъ послушенъ,

Гончій песъ, щенкомъ еще на кожу поваженъ

Оленью лаять, въ лсахъ воюетъ съ зврями.

Теперь, пока молодъ, ты въ чисто прійми сердце

Мои слова, теперь ты вручи себя лучшимъ

Наставникамъ, и дламъ обыкай полезнымъ.

Чмъ новой горшокъ нальешь, будетъ долго пахнуть.

Если отстанешь лнивъ, иль прилеженъ уйдешь,

Ни поджидать, ни тебя нагонять не стану.

II. Горацій, будучи въ деревн и читавъ Иліаду и Одиссею греческаго стихотворца О мира, причину отъ того беретъ писать къ Лоллію, чтобъ ему подать совты противъ зависти, сребролюбія, любосластія и гнва, злонравіи, которымъ Лоллія вдаваться усмотрвалъ. Но совты т такимъ искуснымъ образомъ представляетъ, что кажется больше наставлять, какимъ образомъ должно честь помянутаго князя стихотворцовъ, и какую въ томъ чтеніи пользу весь свтъ искать долженъ, чмъ обличать пріятеля.

Ст. 1. Знаменито Лолліе. Maxime Lolli въ Латинскомъ, то есть, Величайшій Лолліе. Маркъ Лоллій былъ консулъ римской съ К. Эмиліемъ Лени домъ въ лто но созданіи Рима 732 славенъ исправленными войнами въ Германіи, въ ракіи и въ Галатіи. Человкъ въ правительств не меньше чмъ въ любомудріи искусный. Отъ Августа внуку Каію Кесарю въ Арменію отходящему опекуномъ опредленъ, со всмъ тмъ изъ всхъ римлянъ злонравне.

Ст. тотъ же и 2. Пока удивляешь ты Римъ сладкорчіемъ. Cum tu dйclamas Romae. Declamare латинское слово значитъ говорить какую рчь. Тутъ употреблено вмсто говорить рчь предъ судьямге, въ изяснеnie какой либо тяжбы, или дла государственнаго.

Ст. 2. Въ Пренест. Городъ въ Лаціи на гор отстоящей отъ Рима въ 18 миляхъ.

Ст. 3. Троянской списателя войны. Омира стихотворца, которой въ Иліад одномъ твореніи своемъ войну Троянскую, а въ другомъ подъ титломъ Одиссеи Удиссовы путешествіи по окончаніи той войны описалъ.

Ст. 3. и 4. Хрисиппа и Крантора. Хрисиппъ былъ философъ наслдникъ Зеноновъ, начальникъ почти и лутчая подпора стоической секты. Кранторъ знаменитой академической философъ, ученикъ Ксенократовъ. Цицеронъ много хвалитъ его книжку о печали по мертвыхъ.

Ст. 7. Баснь. Такъ называется твореніе эпическое, повсть, сирчь, какого дйства, разными изобртеніями украшенная къ наставленію людей въ добрыхъ правахъ. Выше упомянуто, что Иліада Омирова содержитъ описаніе войны троянской, которую греки чрезъ десять лтъ продолжали въ отмщеніе Менелая, царя спартанскаго, котораго жену Елену за ея отмнную красоту похитилъ Парисъ Пріяма царя троянскаго сынъ. Кончилась та война опроверженіемъ Трои, который городъ по гречески Иліонъ назывался, для того О миръ ту свою повсть Иліадою надписалъ.

Ст. 8. Съ варвары. Варваръ значитъ чужестранца. Здсь латинская рчь варварія значитъ Фригію, царство троянское. Такъ Горацій въ псн 4 книги 2 называетъ войско фригійское Barbarae turmae.

Ст. 9. Народовъ неистовство и царей содержитъ. Та баснь, та повсть Омирова содержитъ, описываетъ, показываетъ неистовство безразсудно царей и народовъ греческихъ и троянскихъ. Въ латинскомъ стоитъ Staltorum Regum et populorum continet aestus. Содержитъ неистовство безумныхъ царей и народовъ. Въ самомъ дл въ Иліад весьма изрядно изображены безразсудные поступки греческихъ и троянскихъ воеводъ.

Ст. 10. Антеноръ совтуетъ пресесчь вину распри. Антеноръ, одинъ изъ князей троянскихъ, въ 7 книг Иліады, при собранномъ совт мнніе свое слдующимъ образомъ представляетъ: ‘Слушайте меня, трояне и дарданы и вы, воеводы помочнаго войска. Объявлю вамъ мысль моего сердца. Возвратимъ грекамъ ихъ Елену и вс богатства, съ нею похищенныя. Ибо мы противно присяги нашей приняли противъ нихъ оружіе, и потому я увренъ, что мы на себя навлечемъ превеликія несчастія, ежели не учинимъ то, что я совтую. Парисъ ему отвтствуетъ: ‘Антеноре, рчь твоя мн непріятна, и лучшебъ было теб какой другой совтъ подать… И объявляю всмъ троянамъ въ лицо, что я никогда не возвращу грекамъ жену мою. Чтожъ до богатствъ, которыя мы изъ Аргоса взяли, согласуюся оныя возвратить, и другія еще къ нимъ для удовольствованія грековъ присовокупить.‘

Ст. 11. и 12. Что-жъ Парисъ да царствуетъ. Что Парисъ на тотъ Антеноровъ совтъ отвтствуетъ, что хотя онъ знаетъ, что возвращая Елену, сохранитъ и царство и животъ свой въ поко, однакожъ говоритъ, что на то не можетъ склониться.

Ст. 13. Несторъ Агамемнона силится съ Ахгіллемъ примирить. Какъ съ троянской стороны Антеноръ является правосудный и миролюбный совтникъ, такъ съ греческой Несторъ ищетъ утолить разгласіе межъ Агамемнономъ и Ахиллемъ. При одной изъ дйствъ военныхъ греки, получа многую добычу и полоненниковъ, учиненъ межъ воеводами и воинами всего того раздлъ, по которому Бризейсъ, дочь Аполлонова священника, дана Ахиллу въ награжденіе его трудовъ. Потомъ Агамемнонъ, которому надъ всмъ собраннымъ греческимъ войскомъ вышняя власть препоручена, отнялъ отъ Ахилла ту полоненицу, отъ чего произошолъ великой раздоръ межъ тми двумя греческими царями, и Ахиллъ клялся уже ни самъ, ни своимъ войскомъ чрезъ всю войну грекамъ не помогать, и ни въ чемъ не вступаться. Въ такомъ Ахиллевомъ недйствіи, Гекторъ, храбрый сынъ царя троянскаго, многія важныя побды надъ греками одержалъ, и совсмъ ихъ разбилъ бы, еслибъ смерть Патрокла, искренняго Ахиллева друга, не побудила его, забывъ клятву, паки принять ружье противъ непріятеля. Несторъ былъ воевода пелонопейской, славенъ мудростію, благоразсудствомъ и долголтнимъ житіемъ. Старикъ уже къ прочимъ грекамъ въ войн троянской присоединился. Агамемнонъ сынъ Атрея и Эвропы. Былъ царь миценской въ Пелонопес, когда выбранъ главнымъ воеводою соединеннаго войска противъ троянъ. Началъ царствовать 1196 лтъ прежде Христова пришествія. Ахиллъ князь греческой, сынъ Пелея и етиды. Аполлонъ объ немъ прорекъ, что безъ него греки Трою не возьмутъ.

Ст. 14. Того любовь, обоихъ же ярость слпитъ. Выше показано, что причиною распри была Бризеисъ, въ которую Агамемнонъ влюбился. Того, сирчь, Агамемпона любовь слпитъ.

Ст. 15. За шалость царей. За безразсудные воеводъ греческихъ поступки или за ихъ страсти подданные ихъ терпятъ. Примтно въ латинскомъ Plectuntur Achivi, гд имя Ахивовъ (грековъ сирчь) употреблено вмсто всякаго народа людей.

Ст. 17. Внутри и вн стнъ. Сирчь и въ город троянскомъ, и въ табор греческомъ.

Ст. 18. Добродтели впротивъ и мудрости. Изъяснивъ содержаніе Иліады, Горацій описуетъ уже Одиссею, второе твореніе Омирово, которое показываетъ, что добродтель и мудрость суть крайнее человковъ добро, и одн только т могутъ надежно ихъ провесть сквозь пропасти, кои въ жить нашемъ по вся дни подъ ногою находимъ.

Ст. 20. Покоритель Трои. Такъ Омиръ Улисса называетъ, понеже его мудрыми совтами, боле нежели храбростію Ахилла, Агамемнона, Аіакса и прочихъ богатырей, Троя добыта.

Ст. 22. Плывя съ своими къ возврату. Улиссъ, плывя съ своими людьми, возвращался въ отечество отъ троянской войны.

Ст. 23. Много нужды претерплъ и жестоки бдства Улиссъ въ своемъ пути снесъ гнвъ не только людей, но и боговъ. Юпитеръ и Нептунъ нкогда сокрушаютъ его корабли. ‘Лотофаги, Циклопы, Лестриконіи, Цирцея, Сцила, Харибдисъ, какъ и полюбовники его жены, всякіе навты ему строятъ. Отъ всхъ однакожъ бдъ тхъ спасшися, по двадцатилтнемъ путешествіи возвратился въ отечество.

Ст. 25. Пснь Сирена въ знаешь ты. Сирены были блудницы, лицемъ весьма красныя, кои жили на трехъ островахъ Средиземнаго моря близъ Капреи, насупротивъ Сурепта. Пснями и волшебствами своими мимоходящихъ къ себ привлекали и погружали въ сластолюбіе. Стихотворцы, но своему обыкновенію истину басенными обстоятельствами прикрывая, сдлали изъ нихъ уродовъ, которыхъ отъ головы до пояса видъ прекрасной жены, а внизъ того рыба. Три ихъ числомъ: Паренопи, Левкосія и Лигеа. Одна на дудк, другая на лир играла, а третія пла весьма искусно и усладительно. Это на ихъ игру и пнія прельщался, предавался имъ въ руки, отъ нихъ съденъ бывалъ. Улиссъ по совту Цирцеи волшебницы, плывя мимо ихъ жилища, сопутниковъ своихъ уши воскомъ залпилъ, а себя къ мачт корабля привязать приказалъ, чтобъ не могъ ими быть ульщенъ.

Ст. тотъ же. И Цирцеи чашу. Цирцея была знаменитая волшебница, которая составнымъ изъ сыра, муки, зеленаго меду, вина и нкоихъ зелій питьемъ преобразила двадцать двухъ Улиссовыхъ сопутниковъ въ свиньи. Улиссъ самъ тожъ бы претерплъ, еслибъ Меркуріи не далъ ему предохранительный корень, котораго сила преодолла ядъ помянутаго литья.

Ст. 26. Еслибъ онъ съ сопутники, безсмысленъ и жаденъ, испилъ ту. Изъ словъ Омировыхъ видно, что и Улиссъ пилъ изъ чаши Цирцеевой, но не какъ его сопутники съ безразсудною жадностію, ибо предостерегся слдствій того питья вышепомянутымъ коренемъ,

Ст. 30 и 32. Себя можемъ мы узнать и проч. Горацій, показавъ намъ благоразсудство Улиссово и несчастія, въ которыя сластолюбіе ввлекло его товарищей, изъясняетъ, что Омиръ не довольствуется тмъ однимъ Улиссовыхъ сопутниковъ образцомъ обличать наши злочинства. Не только мы на нихъ походимъ, но и на полюбовниковъ Пенелоповыхъ и на сластолюбныхъ и безчинныхъ молодцовъ Алдинова дому. Все, что объ нихъ написалъ тотъ греческой стихотворецъ, намъ весьма прилично и только имена отмнитъ нужно.— Въ женихахъ докучныхъ Пенелопы. Въ отсутствіи Улиссовомъ князья смежныхъ Итак острововъ и начальнйшіе люди самой Итаки съхалися къ Пенелоп, Улиссовой жен, чтобъ, ей прислуживался, въ любовь свою ея привлечь.— Число умножать лишь годны. Numerus sumus. Numerus есть изображеніе укорительное, такъ что когда говоримъ: человкъ тотъ число прибавляетъ, значитъ хотимъ, что никакого иного почтительнаго свойства въ немъ не находимъ.— Молодцы Алициновой свиты. Сирчь молодые придворные Алциноя, короля острова еакскаго, теперь Корфу называемаго. Житье тхъ молодиковъ состояло въ праздности и въ сластолюбіи. Алциной самъ о своемъ двор говоритъ въ 8 книг Одиссеи: Празднества, музыка, танцы, уборъ, бани, сонъ, праздность составляютъ наши упражненіи.— Бездльно. Напрасно, туне, даромъ.

Ст. 31. Чрезъ мру лишно. Чрезъ мру нжить тло осудительно, впрочемъ позволена нкая тла нга, какъ напримръ та, которую сохраненіе здравія и чистота приличная требуютъ.

Ст. 37. Разбойникъ людей губить и проч. Сей стихъ и слдующіе на нервомъ взгляд кажутся не имть никакой связности съ предъидущими. Горацію такія внезапныя перескочки обыкновенны. Нужно для того примчать,-что онъ началъ свое письмо похвалами Омировыми, что потомъ описалъ содержаніе Иліады и Одиссеи, показуя хвальные и развратные нравы, кои составляютъ дло тхъ двухъ сочиненій, и потомъ пріуподобляя насъ сопутникамъ Улиссовымъ и Алциновымъ придворнымъ, напослдокъ начинаетъ уже здсь нравоученіе, совтуя отдаляться страстей и прилежать любомудрію. Первое его увщаніе состоитъ въ томъ, что нужно съ усердіемъ прилежать въ исправленіи нравовъ, въ изслдованіи истины и въ пріобртеніи себ знанія полезныхъ длъ. Подтверждаетъ тотъ примръ бодрствованіемъ разбойниковъ и горячностію нашею въ отнятіи малой нашей болзни.

Ст. 38. Ты себя да сохранишь. Ибо страсти суть болзни душевныя, гораздо тлесныхъ опасне.

Ст. 39. Буде не хочешь здравъ, больной водяного бжать станешь. Буде не станешь въ самомъ начал, пока сирчь сердце не изнурено, отгонять отъ себя страсти, будешь трудиться въ томъ, когда уже, въ нихъ состарвъ, силы твои будутъ слабы. Изрядно здсь страсти пріуподобляются водяной болзни, которая сколь больше нжена, столь больше прибавляется.

Ст. 43. Любовь и зависть отнявъ, сонъ тебя измучитъ. Если полнишься, сонъ оставя, прилежать къ наукамъ и пріобртенію благонравія, любовь, зависть и подобныя страсти столь въ теб укрпятся, что и не хотя сонъ теб отъимутъ, измучатъ тебя, мшая сну твоему безпрестанно.

Ст. 47. Полдла ужъ совершилъ, кто началъ. Люди столь лнивы и столь много препятствъ себ изображаютъ въ дланіи добра, что когда преодолвъ вс т затрудненіи, вступятъ въ теченіе добрыхъ длъ, можно сказать, что то начало составляетъ половину всего дла. Первая смлость трудна, слдствіи оной гораздо легче.

Ст. 48. Осмлься въ добродтели вступить путь. Въ латинскомъ стоитъ: Sapere aude, осмлься смыслить, осмлься учинить себя мудрымъ, благоразсуднымъ, благонравнымъ. Нужно благодушіе, приличное дерзновеніе тому, кто любомудріе пріобрсть ищетъ, чтобъ за встрчающимися въ пути затрудненіями не унывалъ и не отсталъ своего намренія, для того Горацій говоритъ осмлься.

Ст. 50. Какъ грубый поселянинъ ждетъ. Соравняетъ человка, который отлагаетъ принятіе намренія о прилежаніи къ любомудрію, мужику, поселянину грубому, которой не видвъ въ жизнь свою никакой рки, и въ дорог своей нашедъ одну, остановляется и ожидаетъ для продолженія своего пути, чтобъ та рка ссохла. Чаятельно, что Горацій здсь упоминаетъ о какой басн, въ его временахъ гораздо знакомой и которая до насъ не дошла.

Ст. 52. Ищемъ деньги наживать и проч. Первый совтъ гораціевъ былъ прилежать къ любомудрію, къ наставленію себя въ благонравіи, теперь показываетъ, что люди безразсудно желаютъ и съ прилежаніемъ ищутъ размножать богатство, достать богатую жену, прибавить свои земли, безплодныя суеты тому, кто иметъ уже себ довольное.

Ст. 53 и 54 И разводить въ дикихъ лсахъ пашни новыя. Et incultee pacantur vomere sylvae, слово отъ слова: и недланныя дубравы усмиряются сохою.

Ст. 37. Хозяину. Сирчь, господину, стяжателю вышепомянутыхъ богатствъ, дома, кучи золота и серебра.

Ст. 59 и 60. Цлое долженъ имть здоровье и проч. Есть слдствіе вышеписаннаго разсужденія. Богатство никогда сильно не было изгнать болзни изъ тла и печали изъ сердца стяжателю, а стяжатель богатствъ если не совершенно здоровъ, если непрестанно волнуется въ надежд и страх, не можетъ пріятно наслаждаться собраннымъ богатствомъ. Потому весьма излишно суетится въ добываніи лишнаго имнія.

Ст. 64. Сколь паренье подагр. Подагра, болзнь знакомая, которая чувствительна жестокимъ ломомъ и опухолью въ ногахъ. Терпніе и теплота лучшее противъ нея лкарство, вс прочія мало пользуютъ.

Ст. 65 и 66. Коль судно не чисто закиснетъ, что ни вольешь. Понеже ни чести, ни забавы, ни богатства могутъ усладить, успокоить сердце, желаніемъ и страхомъ волнуемое, явно, что вина тому судно, которое, будучи нечисто, портитъ и кваситъ все, что въ оное ни вольешь. Нечистота того судна суть страсти, напримръ сластолюбіе, жадность, скупость, зависть, гнвъ, противъ которыхъ Горацій даетъ Доллію изрядные совты въ слдующихъ стихахъ.

Ст. 66 и 67. Презри похоть и проч. Презри похоть для того, что она вредна тмъ, что всегда за нею слдуетъ болзнь, печаль, каяніе.

Ст. 68. Скупой непрестанно нищъ. Вмсто правила не будь скупъ, Горацій вдругъ представляетъ зло, отъ скупости происходящее, скупой тмъ нищъ, что всегда желаетъ того, что лишается, и мало употребляетъ то, что во власти иметъ.

Ст. тотъ же. Предлъ извстный желаніямъ положи. Для того, что скупой и лакомой всегда пищ, ты уставь извстной предлъ твоимъ желаніямъ. Тотъ предлъ выше Горацій показалъ быть то, что теб довольно.

Ст. 69, 70 и 71. Завидливый сохнетъ и проч. Воздержися отъ зависти, понеже самому теб будетъ вредно: изсушишься, видя счастье другихъ. Сицилійскіе тираны не изобрли жесточайшаго надъ завистью мученія. О сицилійскихъ тиранахъ Іустинъ говоритъ, книга IV: глава II. Post quem singulae Civitates in Tyrannorum Imperium concesserunt, quorum nulla terra feracior fuit. Посл Колалова царствованія каждой городъ подпалъ власти тирановъ. Понеже ни одна земля столь тиранами плодовита не была, Горацій, безъ сумннія напоминая о мученіяхъ, изобртенныхъ сицилійскими тиранами, въ ум своемъ имлъ мднаго быка, котораго Фаларисъ, оный свирпый тиранъ агригентской, вылить веллъ, чтобъ въ немъ сжигать людей, кои ненависти его подпадали.’ Быкъ тотъ такимъ образомъ былъ состроенъ, что вопль въ немъ бдно страждущихъ чрезъ уста того мднаго скота исходя, изображалъ рыкъ воловей.

Ст. 72, 73 и 74. Кто гнвъ свой не обуздалъ. Удержися отъ гнву понеже кто гнвъ свой не обуздалъ, часто каяться иметъ, что послушалъ скорби своей и своего у стремительнаго ума совтъ, съ поспшностію отмщая досаду.

Ст. 76. Краткое неистовство есть гнвъ. Кром показанныхъ выше сего причинъ, вотъ еще новая, для чего должно гнва воздержаться. Гнвъ есть короткое неистовство, шалость, безразсудство жестокое.

Ст. тотъ же. Владй сердцемъ. Animum rege. По толкованію Дасіерову Animus здсь значитъ сердце гнвомъ пылающее. Наше слово сердце изрядно латинскому соотвтствуетъ, имя точно тоже знаменаніе. Такъ мы говоримъ: на кого сердце имть, сдлать что въ сердцахъ, вмсто: имть на кого гнвъ, сдлать что съ гнву, въ ярости.

Ст. 77. Пока уста нжны и проч. Новый Лоллію и намъ совтъ съ молоду обучать себя къ послушанію здраваго смысла, къ обыканію въ благонравіи. Примромъ копя и гончаго щенка изрядно совтъ подтверждаетъ.

Ст. 80 и 81. Гончій песъ щенкомъ еще и проч. Гончій песъ, которой теперь воюетъ, гонится за зврьми въ лсахъ, поваженъ къ тому, когда щенкомъ еще былъ, заставляя его лаять на оленью кожу.

Ст. 83. Вручи себя лучшимъ наставникамъ. Melioribus offer. Наставникамъ въ перевод моемъ, лишно предъ латинскимъ, съ мннія Дасіерова прибавлено.

Ст. 84. И дламъ обыкай полезнымъ. Прибавокъ надъ латинскимъ,- къ которому мра стиха меня понудила.

Ст. 85. Чмъ новой горшокъ нальешь. Возвращается къ тому, что говорилъ о судн въ стих 65, буде судно не чисто, закиснетъ, что ни вольешь, чмъ новое судно нальешь, тмъ долго пахнуть будетъ, такъ и наше сердце: первыя страсти, кои въ немъ гнздятся, избыть ужъ трудно.

Ст. 86 и 87. Если отстанешь лнивъ и проч. Буде ты хочешь вмст со мною течи путь любомудрія, пойдемъ вмст и равными степенями. Я ни нагонять тебя, буде чрезмрною прилежностію уходить станешь, ни поджидать, буде за лностію отстанешь, не намренъ.

ПИСЬМО III.
КЪ ЮЛІЮ ФЛОРУ.

Охотнобъ я, Юліе Флоре, хотлъ вдать,

Въ коихъ земляхъ пасынокъ Августовъ воюетъ,

Въ ракахъ ли находитесь вы или при Эбр,

Льдомъ многимъ сгнтаемомъ, или близь пролива,

Между смежными двмя башшши текуща,

Иль на жирныхъ Ассіи и поляхъ и холмахъ?

Въ чемъ же упражняется ученая свита?

Да и то желаю знать, кто Августа дйства

Писать взялся? Кто войны, кто миры извстны

Учинивъ, позднйшій вкъ дивиться заставитъ?

Чтожъ длаетъ Тиціусъ, имущій въ предлы

Римскіе скоро прибыть? который напился

Въ Пиндаровомъ, не блднвъ, источник дерзокъ,

Общихъ озеръ, и ручьевъ воды погнушався?

Какъ здравствуетъ? какъ меня часто вспоминаетъ?

Латинскимъ ли соглашать струнамъ стихи ищетъ

ивеискіе, помочью благосклонной музы,

Иль силится въ зрлищахъ трагиковъ искусства

Неистовство оказать и великолпность?

Чтожь Целсъ длаетъ уже часто увщанный,

И его же увщать еще много нужно.

Чтобъ собственны добывалъ богатства и книги,

Въ Палатинскомъ собранны не грабилъ Аполл,

Да не когда стадо птицъ сшедшись свои перья

Отобрать, громко себ смяться заставитъ

Обнаженна краденой украсы ворона.

Что самъ длаешь, какой цвтокъ облетаешь?

Не малъ теб умъ, не грубъ, и остръ и искусенъ,

Иль изощряя языкъ безвинныхъ въ защиту,

Или готовя отвтъ тмъ, что совтъ ищутъ,

И буде пишешь стихи любезные, перву

Мзду побдоноснаго блюща ты одержишь.

Еслибъ къ тому презирать ты вещи былъ силенъ

Тщетны, кои суеты приращать обыкли,

Не облегчать нашу мысль, небесная мудрость

Кудыбъ тебя ни вела, шелъ бы ты удобно.

Въ семъ трудиться и сему прилежать мы должны,

Малы и великіе, буде мы желаемъ

Отечеству и себ самимъ жить любезны.

И то отпиши, такъ ли съ Мунаціемъ водишь

Себя, какъ прилично вамъ, или дружба ваша,

Какъ бы худо сшитая язва, не срастая,

Разсдается еще? Но васъ хотя крови

Жаръ, или невжество вещей, непокорныхъ

Свирпыхъ мучитъ везд, гд бъ ни находились.

Вы, коимъ братской любви разрывъ недостоенъ,

Вдайте, что къ вашему возврату пасется

Счастливому у меня на жертву телечка.

III. Горацій пишетъ къ Юлію Флору, какъ бы желая вдать, что длается при двор Тиберіевомъ, которой по указу Августову отъхалъ было къ востоку съ сильнымъ войскомъ. Но прямое его намреніе есть изъяснить, сколь ему предосудительны сребролюбіе и высокомысліе, и увщавать его, чтобъ жилъ въ согласіи съ братомъ своимъ.

Ст. 1. Юліе Флоре. Флоръ былъ пріятель Гораціевъ, къ которому писано письмо 2 книги 2 и ода 2 книги 4, отъ Августа Кесаря съ Клавдіемъ Нерономъ въ войну Панонскую, или къ возстановленію Тиграна въ Арменію посланный.

Ст. 2. Пасынокъ Августовъ. Клавдій Тиберій Недюнъ, наслдникъ Августовъ, сынъ Тиберія Нерона и Ливіи, Августъ женился на его матери въ 4 лто его возраста, а въ двадцать второе отправленъ въ походъ въ Арменію для возстановленія Тиграна на престолъ того царство.Ст. 3. Въ-ракахъ ли. ракія, великая провинція въ Европ, нын Романія называемая.

Ст. тотъ же. Или при Эбр. Эбръ рка въ ракіи, почти всегда снгомъ и льдомъ покрытая.

Ст. 4 и 5. Или близъ пролива между смежными двмя башнями meкуща. Проливъ еллеспонтской или цареградской, на берегахъ котораго стояли дв крпости: Сесте на европейской сторон и Абиде на асиатической. Нын Дарданелы называются

Ст. 7. Ученая свита. Studiosa Coliors. Въ семъ мст Cohors значитъ свиту, дворъ, служителей князя какого. Тиберіева свита была отъ большей части составлена изъ ученыхъ и грамотныхъ людей.

Ст. 8. Кто Августа дйства писать взялся. О дйствахъ Тиберіевыхъ говоритъ, которыя Августовыми длами называетъ, понеже въ его имя и отъ него посланнымъ войскомъ совершалися.

Ст. 9 и 10. Кто войны, кто миры и проч. Кто опишемъ войны и миры Августомъ совершенные, и повстію оныхъ удивитъ потомство наше въ многія по насъ лта.

Ст. 11. Тиціусъ. Тиціусъ Септиміусъ, къ которому писана ода 6 книги 4 и письмо 9 книги 1, лирической и трагической стихотворецъ, отъ котораго сочиненій ничего къ намъ не дошло и самой его родъ намъ неизвстенъ.

Ст. тотъ же и 12. Жмущій въ предлы римскіе скоро прибыть. Мн кажется, что Горацій его впрямь изъ походу въ Римъ ожидаетъ. Но Дасіеръ и другіе толкуютъ: Жмущій скоро въ римскихъ предлахъ прославиться своими твореніями.

Ст. 12, 13 и 14. Который напился. Который, погнушався общаго слогу, осмлился Пиндару, славному греческому стихотворцу, въ сочиненіи стиховъ своихъ подражать. Слогъ Пиндаровъ источникомъ называетъ не общимъ, каковы суть озера и ручьи, и въ велико почитаетъ дерзать пить изъ того источника смло, не блдня, понеже блднетъ, кто страшится.

Ст. 16 и 17. Латинскимъ ли соглашать струнамъ. Горацій спрашиваетъ Септимія, сочиняетъ ли латинскіе лирическіе стихи въ подражаніе греческихъ Пиндаровыхъ, который былъ уроженецъ ивейской.— Соглашать струнамъ для того, что, какъ въ первомъ письм примчено, на лир пріигрывался голосъ псней, и отъ того сочиненіи высокаго слогу лирическими названы.

Ст. 18 и 19. Иль силится въ зрлищахъ. Или сочиняетъ для зрлищъ трагедіи, которыя должны содержать въ себ много величественности и гнва и неистовства. Въ латинскомъ стоитъ: An tragica desaovit et ampullatur in arte, то-есть: или въ трагическомъ искусств свирпетъ и дуется. Desaevit вмсто valde saevit, весьма свирпетъ, понеже въ трагедіяхъ свирпство большее мсто занимать долл,по. Ampulla есть пузырь, что въ вод соломою вздуваемъ, и понеже такіе пузыри гораздо надуты и полны втра, чаять можно, что онымъ трагедія пріуподоблена, понеже ея слогъ также пышенъ и надутъ быть иметъ.

Ст. 20. Чтожъ Целсъ длаетъ. Целсусъ Албинованусъ, секретарь Тиберіевъ, къ которому писано слдующее письмо 8. Горацій его увщалъ и увщаетъ, чтобъ своими собственными трудами добывалъ себ славу, а не кралъ изъ чужихъ книгъ дло и рчи, и тми какъ собственными хвасталъ, дабы напослдокъ не случилось ему басенной вороны несчастье.

Ст. 22. Чтобъ собственны добывалъ богатства. Чтобъ изъ своего мозгу сочиненіи выдавалъ, чтобъ своихъ трудовъ плоды произносилъ.

Ст. 23. Въ палатинскомъ Аполл. Августъ Кесарь состроилъ на палатинской гор въ Рим при храм Аполлоновомъ великолпную книгохранительницу, въ которой собрано было великое число книгъ знатнйшихъ писателей.

Ст. 24, 25 и 26. Да не когда стадо птицъ и проч. Чтобъ не случилось ему Целсу какъ ворон, которая, укравши отъ разныхъ птицъ цвтныя перья, въ оныя нарядилася, но птицы т, примтя воровство, вдругъ на нее напали, и всякая отнявъ свои перья, бдная ворона обнажена краденой чужой украсы осталась въ посмшку всему свту. Баснь сія Эсопова довольно извстна.

Ст. 27. Какой цвтокъ облетаешь. Флора пчел пріуподобляетъ, которая, съ цвтка на цвтокъ перелетая, собираетъ медъ свой. Такъ и ученый человкъ, съ книги на книгу переходя, собираетъ наставленіи въ свою и въ другихъ пользу.

Ст. 28, 29, 30 и 31. Не малъ теб умъ и проч. Богъ тебя одарилъ умомъ не малымъ, ingenium non parvum, искуснымъ и острымъ, non шeultum, ne грубымъ, non turpiter hirtum, послднее слово отъ слова негнусно шороховатымъ. Тотъ твой умъ примтенъ, когда ты изощряешь свой языкъ, готовяся говорить на судилищахъ (я отъ себя прибавилъ въ защиту безвинныхъ) для изслдованія тяжебъ, или когда готовишь отвты тмъ, кои приходятъ у тебя спрашиваться и требовать въ длахъ своихъ совта. Когда же ты въ забаву свою пріймешся любезные, любовные стихи писать, въ томъ столько ты удачливъ, что ты первый, ты надъ всми другими одержишь въ мзду себ и въ знакъ своей побды внецъ плющовый.— Таковые плющовые внцы у римлянъ давалися въ награжденіе стихотворцевъ, которые надъ прочими своими товарищми преуспвали.— Иль изощряя языкъ. Флоръ еще должность адвоката не принялъ во время, когда письмо сіе писано, для того Горацій говоритъ: изощряешь языкъ, и для того пониже: готовишь отвтъ. Въ латинскомъ сіе послднее такъ стоитъ: Seu civica jura respondere paras, или готовяся отвтствовать (изъяснять) гражданскія права.

Ст. 33, 34 и 35. Еслибъ къ тому презирать и проч. Съ такимъ острымъ и искуснымъ умомъ, еслибъ ты, Флоре, могъ отважиться презирать тщетныя вещи, какъ напримръ лишныя чести и богатства, которыя больше служатъ прибавлять бремя нашихъ суетъ и попеченій, чмъ облегчать оныя, и доставить намъ тишину души, шелъ бы ты за мудростію, куда-бъ она тебя ни повела, силенъ бы ты былъ всякое добродтельное дло совершить. Я назвалъ вещьми тщетными, кои обыкли приращать, сіе облегчать нашу мысль, наше попеченіе, то что въ латинскомъ названо: Frigida curarum fomenta, сирчь студеныя мыслей нашихъ пареньи. Fomenta суть паренья, которыя къ больнымъ частямъ тла для облегченія болзпи прикладываются, когда они студены, больше раздражаютъ, чмъ убавляютъ болзнь. Богатства и чести тожъ въ душ нашей производятъ, что т студеныя паренья. Сколь больше богатствъ и чести стяжемъ, столь больше желаемъ и безпокоимся.

Ст. 35. Небесная мудрость. Древніе философы, какъ мы, уврены были, что истинная мудрость отъ Бога съ небесъ приходитъ.

Ст. 37. Въ семъ трудиться и сему прилежать. Сирчь, чтобъ презирать богатства и чести, чтобъ не быть лакомымъ и славолюбивымъ, чтобъ пренебрегая суетныя вещи, слдовать мудрости и добродтели.

Ст. 40. Съ Мунаціемъ. Мунаціусъ Планкусъ братъ былъ Юлія Флора. Повидимому они не гораздо дружно межъ собою живали.

Ст. 43. Но васъ. Горацій не хочетъ вступаться въ ихъ домашніе раздоры, и со всмъ ихъ междуусобнымъ несогласіемъ къ нимъ поступаетъ, какъ къ двумъ братьямъ.

Ст. тотъ же. Крови жаръ. Горячность крови. Знатно и Флорусъ и Мунацій оба еще были гораздо молоды и вспыльчивы.

Ст. 44. Невжество вещей. Невжество и вспыльчивый правъ по мннію Гораціеву суть главныя дв причины разгласія межъ братьями, пакъ и межъ друзьями. И правда оба т недостатки умъ человка ослпляютъ.

Ст. 46. Вы, кои не въ братской жить любви недостойны. Вы, коимъ неприличію, вы, кои не заслужили того, чтобъ не жить межъ собою въ братской любви. Въ латинскомъ стоитъ: Вы, что братской разорвать союзъ недостойны. Вы, коимъ братской любви разрывъ недостоенъ.

Ст. 48. На жертву теленка. Обыкновенны были у римлянъ обты такихъ жертвъ для всякаго пріятелей и сродниковъ случая, и Горацій, особливо къ друзьямъ горячъ, не скупъ былъ давать имъ такіе любви своей знаки.

ПИСЬМО IV.
КЪ АЛБІЮ ТИБУЛЛУ.

Албіе стиховъ моихъ судья правосердый,

Что ты длаешь теперь въ Педанскомъ узд?

Пармскаго ли Кассія пишучи трудишься

Преодолть числомъ книгъ? иль въ лсу гуляешь

Спасительномъ молчаливъ, ища что прилично

Доброму и мудрому мужу? Одаренно

Тло умомъ ты имлъ. Красу теб боги,

Богатства дали теб, и искусство тми

Наслаждаться. Боле что можетъ питомцу

Сладкому бабка желать, какъ чтобъ онъ разсуженъ

Могъ изображать въ рчахъ мысль свою пріятно,

И были бы здравіе, сила, честь обильны,

Приборный столъ, и доходъ ему неоскудный?

Между попеченіемъ скучнымъ, и надеждой,

Межъ страхомъ и яростью думай, что день всякой

Послдній свтитъ теб, такъ уже пріятенъ

Надбавленный къ животу нежданый часъ найдетъ.

Есльжъ когда взвеселитъ себя, и смяться

Пожелаешь, постить меня потрудися,

Взнженну жирну свинью эпикурска стада.

IV. Письмо сіе писано къ Албію Тибуллу, стихотворцу, котораго большая часть сочиненій до насъ дошла. Сочиненіи полныя сладости, отъ большей части любовныя, и въ томъ род почти ненодражательныя.— Стихотворецъ тотъ, промотавъ свое имніе и видя себя многими долгами обремененна, удалился изъ Рима въ свой загородной домъ, гд напоминовеніе потерянныхъ богатствъ и страхъ лишенія оставшихся малыхъ доходовъ погружали его въ жестокую печаль и безпокойство. Горацій, вдая его въ такомъ состояніи, пишетъ къ нему сіе письмо, ища его утшить, и для того искусно ему внушаетъ, что его худое состояніе въ Рим неизвстно, что удаленіе его приписуютъ прилежанію его къ наукамъ, что еще довольно богатствъ иметъ, чтобъ жить счастливо, и кончаетъ шутками о себ и о сект эпикурской.

Ст. 1. Стиховъ моихъ судья. Горацій называетъ рчми sermones, свои письма и свои сатиры. Тибуллъ былъ великаго искусства и остроты не только въ сочиненіи своихъ, по и въ разсужденіи творенія другихъ стихотворцевъ.

Ст. 2. Въ Педанскомъ узд. Земля Педанская въ провинціи Латинской былъ уздъ города Ледима, который чаютъ лежалъ межъ Пренестомъ и Тибуромъ. Титъ Ливій объ немъ упоминаетъ.

Ст. 3 и 4. Пармскаго ли Кассія пишучи. Насмвается Горацій Пармскому Кассію, которой хвасталъ скоропоспшно писать и издавать многія книги. По словамъ древняго толкователя Гораціевыхъ стиховъ, Кассій Пармской былъ военной трибунъ или полковникъ въ войск Кассія и Брута. По побжденіи сихъ убжалъ въ Аины, гд посланные отъ Августа смерти его предали.

Ст. 4. Преодолть числомъ книгъ. Сочиненіи Кассіевы Горацій называетъ сочиненійцами, Cassii opuscula, понеже онъ отъ большей части писать элегіи и эпиграммы, хотя и нкой трагедіи сочинялъ.

Ст. тотъ же и 5. Иль въ лсу гуляешь спасительномъ молчаливъ. Или молчаливъ, какъ человкъ, который съ прилежаніемъ размышляетъ, ища истину, прилежитъ къ академической философіи, изслдуя книги Платоновы и другихъ академическихъ философовъ. Такъ Дасіеръ толкуетъ сей стихъ, примчая, что Горацій въ другомъ мст употребляетъ лсъ Академовъ вмсто философіи академской. Atque inter silvas Academi qurere verum. И искать испишу въ лсу академскомъ, И охотне тхъ мннію послдую, которые чаютъ, что Горацій Тибулла просто спрашиваетъ: гуляешь ли въ лсу молчаливъ, разсуждая, что честному и доброму человку прилично, что должности его противно.

Ст. 6. Одаренно тло умомъ ты имлъ. Къ латинскомъ стоитъ: Не былъ ты тло безъ перси? Non tu corpus cras sine pectore? Древніе употребляли слово pectus, перси, грудь, вмсто ума, мудрости, благоразсудности, понеже стоики сердце почитали источникомъ всхъ добродтелей и всхъ дйствованій души. Рчь имлъ, eras, употреблена вмсто. имешь, es. Инако Горацій-бы былъ гораздо невжливъ, обличая пріятеля потеряннымъ добромъ. Но съ другой стороны согласить трудно, какъ онъ можетъ говорить Тибуллу въ ныншнемъ худомъ его состояніи, что боги его одарили красотою, умомъ, богатствомъ и искусствомъ наслаждаться оными. Для отнятія того затрудненія довольно напомянуть то, что въ начал сихъ примчаній показано, а именно, что Горацій поставляетъ, что несчастіе Тибуллово никому въ Рим неизвстно.

Ст. 7 и 8. Красу теб боги, богатство дали теб. Тибуллъ и литіемъ и станомъ, былъ одинъ изъ красавцевъ римскихъ. Богатства его были безчисленныя, какъ онъ самъ свидтельствуетъ въ 3 элегіи 3 книги.

Ст. 9. Боле что можетъ питомцу и проч. Отъ сего стиха по 14 Горацій ищетъ показать Тибуллу, что со всмъ приключившимся ему нещастіемъ, если онъ довольствоваться хочетъ умреннымъ имніемъ, можетъ счастливо прожить. Понеже остатки его богатствъ и состояніе его таково, что исполняетъ желанія бабки или кормилицы. Извстна сихъ къ своимъ питомцамъ любовь и сколь на всякъ часъ о благополучіи оныхъ радютъ, однакожь, говоритъ Горацій, ничего боле желать не могутъ, разв чтобъ дитя было умное, чтобъ могъ сладостно говорить, чтобъ было здорово, сильно, славно, чтобъ имло столъ ни пышной, ни убогой, чтобъ всегда ему въ карман деньга не оскудвала, и то самое Тибуллъ имя, слдуетъ, что доволенъ своимъ состояніемъ быть долженъ.

Ст. 10 и 11. Чтобъ онъ разсуденъ могъ изображать въ рчахъ мысль свою пріятно. Чтобъ сирчь имть здравое разсужденіе и умть говорить сладостно. Sapere et fari qu sentiat. Сей стихъ относится къ 7, гд показано, что Тибуллъ имлъ тло одаренно умомъ.

Ст. 12. Сила. Gratia, сирчь та сила, которую или собою или чрезъ друзей въ людяхъ имемъ. Обыкновенно чужестраннымъ словомъ кредитъ называемъ.

Ст. тотъ же. Честь. Fama, слава, доброе имя.

Ст. 14, 15, 16 и 17. Между попеченіемъ скучнымъ и надеждой и проч. Горацій выше сего изъяснивъ Тибуллу, что состояніе его не таково, чтобъ не могъ счастливо прожить, еще настоитъ разсуждая, что есть другой способъ въ несчастій быть довольнымъ, сирчь помышляя, что всякой день намъ послдній. Такимъ образомъ суеты и попеченіи умаляются. Мало думъ остается, когда живемъ изъ дня въ день, и столь пріятне намъ бываетъ надбавленный къ животу нежданный часъ.— Между попеченіемъ скучнымъ и надеждой у межъ страхомъ и яростію. Въ такихъ страстяхъ непрестанно волнуется умъ человка, которой, промотавъ великое богатство, ждетъ, что заимодавцы и остатки пропитанія отъимутъ.— Найдетъ, надъидетъ, наступитъ. Мра стиха понудила букву и сократить.— Часъ. Греки и латины употребляютъ часъ вмсто времени.

Ст. 20. Эпикурска стада. Эпикурской философической секты.

ПИСЬМО V.
КЪ ТОРКВАТУ.

На старинныхъ возлежать буде гостемъ можешь

Кроватяхъ, и ужинать цло блюдце зелій

Не боишься — ожидать тебя дома буду,

Торквате, по запад солнечномъ, охотно.

Поднесу теб вино, въ консульств вторичномъ

Тавра въ судно влитое, изъ лозъ винограда,

Что между Минтурскими болоты й Петриномъ

Синвезанскимъ. Если что лучшее дать можешь,

Меня къ себ позови, если нтъ, послушенъ

Будь просьб пріятельской. Давно огонь свтитъ

И чистой стола приборъ теб изготовленъ.

Тщетны надежды отставь, и богатства жадность,

И Мосха тяжбу. Намъ день завтрешній, цесарска

Рожденія торжество принося, свободу

Даетъ спать, и лтню ночь пріятною можемъ

Бесдою протянуть. Счастье къ чему служитъ,

Если то употреблять не дастся намъ воля?

Кто наслднику копя, скупится и мучитъ

Себя, межъ нимъ и глупцемъ разницы немного.

Пить я начну и цвты разсыпать, доволенъ

Хотъ безсмысленнымъ прослыть. Что не чудитъ пьянство?

Открываетъ тайны вс, внчаетъ надежды,

Безоружнаго къ бою нудитъ, ободряя,

Отъемлетъ скорбнымъ сердцамъ попеченій бремя,

Въ наукахъ всякихъ легко длаетъ искуснымъ,

Обильны чаши кого не чинятъ рчистымъ?

Кого не избавили скудости тяжчайшей?

Впрочемъ должность исполнить ту я и способенъ,

И охочь, чтобъ были вс постели негнусны,

Чтобъ не досаждалъ ноздрямъ черный утиральникъ,

Чтобъ смотрться было льзя и въ кружкахъ и въ блюдахъ,

Чтобъ не было, ктобъ друзей врныхъ за порогомъ

Рчи пересказывалъ. И дабы прилична

Теб бесда была, Септимія, Брута

И Сабина позову, если не мшаетъ

Сему лучша ужина и красна двица.

Есть еще мсто и тмъ, коихъ пожелаешь

Съ тобой привести, но въ пирахъ, помни, непріятну

Вонь рождаетъ тснота. Самсколькъ ты быть хочешь,

Отпиши мн, и дла кончавъ, крыльцемъ заднимъ

Убги просителя, что торчитъ въ передней.

V. Горацій симъ письмомъ проситъ Торквата къ себ ужинать наканун знаменитаго торжества. Общаетъ ему малый ужинъ, чистой дома и стола приборъ и приличную бесду. Дасіеръ прямо сказать не можетъ, кто таковъ Торкватъ, къ которому письмо сіе писано, но догадками разсуждаетъ, что онъ былъ внукъ или племянникъ консула Манлія Торквата

Ст. 1. На старинныхъ возлежатъ буде гостемъ можешь кроватяхъ. Древніе стульевъ не имли, для того около стола, на которомъ дали, поставлены были кровати съ постельми, и на оныхъ ложилися гости. Отъчего и въ святомъ писаніи, когда упоминается объ обд или ужин, употребляется слово возлежатъ.— Старинными кроватьми Achaici lecti, Горацій называетъ кровати простыя, неукрашенныя золотомъ и слоновою костью, каковы римское сластолюбіе со временемъ вымыслило.— Гостемъ. Слово сіе не для одного пополненія стиха вставлено. Многіе въ своемъ дом всякою вещью довольствуются, а въ чужомъ всего гнушаются. Для того Горацій говоритъ: Буде можешь, буде не гнушаешься, не у себя, но въ гостяхъ, въ чужомъ дом возлежать на старинной кровати.

Ст. 2 и 3. И ужинать цло блюдце зелій не боишься. Буде можешь возлежать на старинныхъ кроватяхъ, и буде смешь ужинать однимъ блюдцомъ зелій. Правду сказать, не весьма жирной ужинъ, на которомъ одно блюдцо зелій представлено, и къ съденію такого пира не много храбрости нужно, для того рчь смешь въ смхъ отъ Горація употреблена. А такіе изъ травъ умренные пиры у благоразсудныхъ римлянъ были въ обыкновеніи.

Ст. 4. По запад солнечномъ. Supremo sole, къ послднему солнцу, къ западу солнечному.

Ст. 5 и 6. Поднесу теб вино, въ консульств вторичномъ Тавра въ судно влитое. Поднесу теб вино, которое длано и въ бочку на сбереженье влито, когда Таврусъ въ другой разъ консульское достоинство исправлялъ. Herum Tauro разумется Consule. Обыкновенно было римлянамъ означать древность винъ именами консуловъ и временемъ ихъ правленія. Статилгусъ Таврусъ, о которомъ здсь упоминается, человкъ подлаго рода, добродтелями и милостію Августа кесаря достигъ знатнйшія степени. Одержалъ побду надъ Лепидомъ, за совершенныя въ Африк славныя дйства тріумфомъ почтенъ, и напослдокъ домъ его столько прославился, что правнучка его Статилія Мессалина выдана за императора Нерона. Консуломъ впервые былъ въ лто 717 по созданіи Рима, а вдругорь въ 728. Нечаятельно, чтобъ Горацій хотлъ хвалить древность своего вина, напротиву шутитъ кажется, упоминая о такомъ консульств, которое мало предъ тмъ миновалося.

Ст. 7. Между Минтурскими болоты и Петриномъ Синвезанскимъ. Минтурны городъ въ провинціи латинской. Петринумъ Синвезанумъ гора близъ города Синвессы или Синопы, нын Пока ди Монте Драконе называема. Вино, которое Горацій Торквату общаетъ, родилося въ тхъ болотныхъ мстахъ, потому негораздо нарочитое. Примчай, что союзъ и сокращенъ за нужду мры.

Ст. 10. Давно огонь свтитъ. Не знаю для чего Дасіеръ не хочетъ, чтобъ здсь о томъ огн говорилось, которымъ ужина стряпается.

Ст. 12. И богатства жадность. Certamina divitiarum. Прю, брань богатствъ, сирчь оное невмрное желаніе преодолвать богатствомъ всхъ прочихъ людей.

Ст. 13. И Мосха тяжбу. Мосхъ сей былъ витій изъ Пергама, который обнесешь будучи на суд, что ядомъ многихъ окормилъ, Торкватъ, человкъ весьма сладкорчивый, имлъ его сторону защищать.

Ст. тотъ же и 14. Цесарскаго рожденія торжество. Юлія Кесаря рожденіе праздновалося 12 іюля съ многимъ торжествомъ.

Ст. 15. Свободу даетъ спать. Дая свободу отъ длъ, дозволяетъ спать все утро.

Ст. тотъ же. И лтню ночь можемъ. Въ латинскомъ прибавлено Impune, безъ всякаго страху, наказанія.

Ст. 16. Счастье. Въ латинскомъ Fortunae въ множественномъ числ вмсто богатствъ употреблено.

Ст. 19. Межъ нимъ и глупцемъ разницы немного. Въ латинскомъ Assidet insano, сидитъ подл безсмысленнаго. И подлинно не умне дурака, кто себя мучитъ, копя для другихъ богатство.

Ст. 20 и 21. Пить я начну и проч. Горацій сказалъ, что кто, себя изнуряя, деньги копитъ для наслдниковъ, дурака не умне, заключаетъ, что для того онъ пить и веселиться хочетъ, хоть бы имлъ тмъ тогожъ дурака имя пажить. Слдуетъ похвала пироваго веселенья, которое общимъ именемъ пьянства означено.

Ст. 21. Что не чудитъ пьянство. Quid non ebrietas designat. Designat значитъ длать чудныя дла, неслыханныя, неожидаемыя.

Ст. 22. Открываетъ тайны вс. Негораздо великая вину похвала, буде Горацій не т только одн тайны разуметъ, которыя для увеселенія межъ друзьями открывать позволено, когда никому никакого вреда нанести то не можетъ. Можетъ быть, Горацій разуметъ еще тайныя вредныя намреніи, которыя въ пьянств легко открываются.

Ст. тотъ же. Внчаетъ надежды. Показываетъ, что надежда, чаяніе наше исполнено, что получили уже желаемое, кто надется, кто уповаетъ, ждетъ, и ожидаему вещь не видитъ, пьяной напротиву чаетъ въ рукахъ своихъ все, что ни уповаетъ. Такъ Анакреонъ говоритъ, что когда онъ напьется, чаетъ владть всмъ крезусовымъ богатствомъ.

Ст. 25. Въ наукахъ всякихъ легко длаетъ и искуснымъ. Пьяному все легко кажется, о всемъ смло говоритъ, какъ бы ничего ему неизвстнаго не было.

Ст. 27. Кого не избавили скудости. Пьяному убожество нечувствительно, понеже помраченной виномъ умъ ни помнитъ, ни разсуждаетъ. Contracta paupertas. Тсная нищета вмсто крайней недостатокъ, тяжкое убожество.

Ст. 27 Впрочемъ должность исполнять ту и способенъ и охочь. Сирчь, чтобъ были постели чистыя, чтобъ не былъ черенъ утиральникъ и проч. Въ латинскомъ стоитъ: Сіе я изготовить и угожъ повелваюся и охочь: Hc ego procurare et idoneus imperor & non invitus.

Ст. 29. Постели. Toralia, тюфяки или перины, которые покрыты были коврами, и на тхъ гости около стола ложилися.

Ст. 30. Чтобъ не досаждалъ ноздрямъ черный утиральникъ. Утиральникъ, салфетка черная, сальная, нечистая. Ne sordida mappa corruget nares. Слово отъ слова: чтобъ скверная салфетка не морщила ноздри, понеже всякая вещь скверная, къ носу подвинута, такое дйство производитъ.

Ст. 32. Чтобъ не было, ктобъ друзей рчи рнонсказывалъ. На всякомъ пиру такіе перескащики весьма неприличны и безпокойны, понеже отъимаютъ свободу друзьямъ межъ собою вольно и безопасно говорить

Ст. 33 и 34. И дабы прилична теб бесда была. И дабы вс прочіе гости теб были приличны и угодны. Въ латинскомъ стоитъ: lit coat par jungaturque pari, чтобъ пара къ пар сошлась, или равный, съ равнымъ сошелся и соединился. Нужно весьма въ парахъ и та предосторожность, чтобъ вс гости одинъ другому былъ приличенъ, чтобъ были друзья межъ собою, и буде можно однхъ склонностей люди, если хозяинъ веселый пиръ дать и съ гостьми прохлажаться намренъ.

Ст. 34. Септимія, Брута и Сабина позову. Септимій тотъ самый, о которомъ упоминается въ предъ идущемъ письм 3, о Брут не извстно, кто таковъ былъ. Албусъ Сабипусъ всадникъ и стихотворецъ римской.

Ст. 36. Лучша ужина. Coena prior можетъ также значитъ ужину, на которую Сабинъ прежде Гораціева зову общался.

Ст. тотъ же. И красна двица. Potior puella. Какая двка, которую Сабинъ ужин предпочтетъ.

Ст. 37 и 38. Есть еще мсто и тмъ, коихъ пожелаешь съ тобой привесть. Locus est & pluribus umbris. Есть мсто и для многихъ тней. Тнъми римляне съ греческаго называютъ тхъ, которыхъ званый гость съ собою къ пиру приводитъ незваныхъ.

Ст. 38 и 39. Но въ пирахъ, помни, непріятну вонь рождаетъ тснота. Хотя есть мсто и для тхъ, коихъ ты, Торквате, съ собой приведешь, помня однакожъ, что на пирахъ тснота вонь рождаетъ, и для того дай мн знать, отпиши ко мн, сколько ты гостей съ собою приведешь и сколько хочешь, чтобъ насъ за столомъ было. Въ латинскомъ стоитъ: Sed nimis arc ta prement olid convicia capr. Но вонючія козы утсняютъ пиръ, на которомъ чрезъ мру тсно сидится. Сирчь тснота въ пирахъ производитъ вонь козлину. На нашемъ язык тхъ словъ переводъ несносенъ, какъ вонь козлиная.

Ст. 39. Самсколькъ. Обыкновенно говоримъ, самдругъ самтретей, самчетверть, для того я осмлился ввесть слово самсколькъ, которое изрядно соотвтствуетъ латинскому quotas.

Ст. 40. Крыльцомъ заднимъ. Postico, задними дверьми.

Ст. 41. Убги просителя. Челобитчиковыхъ докукъ избги.

Ст. тотъ же. Что торчитъ въ передней. Atria servantem. Атріи, сни, передніе, крестовая, гд челобитчики и стряпчіе ожидали ихъ патрона и защитника.

ПИСЬМО VI.
КЪ НУМИЦІЮ.

Одинъ, Нумице, почти способъ насъ блаженны

И сдлать и сохранить, всему не дивиться.

Суть, кои солнце, звзды и времена смотрятъ,

Въ извстны сходящіе часы, безмятежны:

Что убо о земли мнишь дарахъ, что моря,

Богатяща индіянъ и аравлянъ крайнихъ?

Какъ чувствовать, какимъ мы смотрть должны глазомъ

Зрлища, ладоней бои и дары народа

Благосклоннаго? Кто тмъ противныхъ боится,

Равно дивится и онъ, какъ тотъ, что желаетъ,

Оба равно трепетны, равно устрашаетъ

Обоихъ нечаянной случаи наступивши.

Что въ томъ, веселится ли кто, или печаленъ,

Желаетъ, боится ли, когда что ни видвъ

Чаянія своего лучше или зле,

Втупя глаза, и душой и тломъ не движенъ?

Праведный неправедна, умной глупца имя

Наживетъ, если искать добродтель саму

Станетъ больше нужнаго, больше чмъ пристойно.

Дивись богатству теперь, марморамъ и мди

Древнимъ, и художества отмнному длу,

Дивись бисеру, дивись тирейскому цвту,

Радуйся, что съ глазъ тебя цлой не спускаетъ

Народъ, когда говоришь, бги съ утра рано

На площадь и оттоль въ домъ поздно возвращайся,

Чтобъ Муцій съ приданаго воля больше хлба

Не пожалъ. Подлйша онъ сущи тебя рода,

Гнусно, чтобъ не онъ теб, ты ему дивился.

Все, что кроется въ земл, на верхъ взнесетъ время,

И что надъ ней высится, вкроетъ и вкопаетъ.

Когда ужъ Агринповымъ вратамъ и дорог

Аппіевой ты знакомъ довольно, всю славу

Твою высмотритъ народъ, принужденъ однакожъ

Будешь сойти, куды сшелъ и Нума и Аикусъ.

Буде въ почкахъ иль въ боку чувствуешь боль острый,

Отдалить ищи недугъ, хочешь ли блаженнымъ

Прожить? кто бъ то не хотлъ? если добродтель

Одна лишь то можетъ датъ, сласти и забавы

Благодушенъ отложивъ, ея тщись держаться.

Мнишь ли добродтель быть пустое лишь имя,

Какъ древо священный лсъ? опасно стрегися,

Чтобъ кто ране тебя пристани не занялъ,

Чтобъ ты торгъ не потерялъ Цибиры и Виины,

Тысячу скопи талантъ, потомъ и другую,

И третью прибавь еще, и четверту къ куч.

Царица бо деньга — родъ и жену съ приданымъ,

И врность, и красоту, и друзей даруетъ,

Украшаетъ денежныхъ Пио и Венера.

Каппадокійской король, рабами обильный,

Въ деньгахъ недостаточенъ, не будь ему сходенъ.

Говорятъ, что нкогда Лукуллъ прошенъ бывши

Ссудить къ зрлищной игр сто багряницъ, какъ то

Мн имть, сказалъ, число такъ велико можно?

Однакъ спрошусь у себя и все, что имю,

Пришлю, отписалъ потомъ, что дома пять тысячъ

Багряницъ нашелъ и что всль иль часть взять могутъ.

Убогъ тотъ домъ, въ коемъ нтъ много вещей лишнихъ,

Невстныхъ хозяину и ворамъ полезныхъ.

Потому если одно имніе можетъ

И сдлать и сохранить блаженнымъ, трудися

Надъ всми о томъ одномъ и не спускай съ мысли.

Буде приборъ или власть блаженство дать сильно,

Купимъ раба, кой бы намъ имена граждановъ

Сказывалъ и тыча въ бокъ лвой понуждалъ насъ

Руку къ безопасному подавать имъ ходу,

Кой на ухо-бъ шепталъ: сей въ Фабіевомъ силенъ

Колн, въ Велинскомъ сей, всякому сей можетъ

Докучникъ вручить пучки консульски, и креслы

Похитить слоновые. Зови отцемъ, братомъ,

По возрасту всякаго присвояй лаская.

Будетъ тотъ, кто ужину и обдъ стъ вкусный,

Блаженъ, пойдемъ съ свтомъ вдругъ, куды насъ обжирство

Поведетъ: начнемъ ловить и рыбы и зври,

Какъ прежъ сего длывалъ Горгилій, который

Рано съ утра сквозь площадь, набиту народомъ,

Провожалъ рабовъ своихъ, тенета и жерди,

Чтобъ народу показать, назадъ возвращаясь,

Купленую, на осл, одну дику свинью.

Надуты несваренымъ еще въ брюх ствомъ,

Пойдемъ въ баню, забывъ, что прилично, что гнусно,

Достойны въ Церетскія вписаны быть книги

Злонравны сопутники мудраго Улисса,

Что отечеству предчли возбраненны сласти.

Буде, какъ Мимнермусъ мнитъ, ничего пріятно

Безъ любви и безъ игры, въ нихъ ты живи. Здравствуй,

Если что лучшее сихъ правилъ знаешь, ласковъ

Мн сообщи, если нтъ, пользуемся тми.

VI. Намреніе Гораціево въ семь письм есть показать, что напрасно мы ищемъ истинное свое благополучіе въ знаменитыхъ достоинствахъ и въ богатств, что все то, что рождаетъ въ сердц нашемъ боязнь, пагубно намъ напослдокъ бываетъ, что та боязнь и желаніе рождается отъ того, что мы легко чудимся, легко всякимъ вещамъ дивимся, что, слдовательно, кто хочетъ быть истино счастливымъ, долженъ отложить то удивленіе, которое совсмъ противно добродтели, которая въ томъ состоитъ, чтобъ имть умъ покойный и постоянный, ничмъ подвижный, ни устрашаемый, ни удивляемый.

Ст. 1 и 2. Одинъ, Нумице, почти способъ. Кто хочетъ достать и сохранить себ истинное благополучіе, истиное блаженство, тотъ одинъ только къ тому почти способъ иметъ, которой есть ничему не дивиться. Есть удивленіе разсудное, смысленное, которое людей къ добродтели приводитъ и которое Платонъ называетъ матерью мудрости. Не трудно угадать, что не о томъ удивленіи Горацій говоритъ, но о удивленіи глупомъ и погршительномъ, которое отъ невжества происходитъ, и которое человка понуждаетъ съ горячностью желать или бояться вещей, которымъ удивляется.— Нумице. Не можно сказать, кто таковъ Нумиціи сей, къ которому Горацій пишетъ. Былъ въ Рим сенаторской домъ, которой Нумиціевъ назывался, и видимъ консула того имени въ 284 году по созданіи Рима.— И сдлать и сохранить. Все то, что намъ маловременное благополучіе доставляетъ, ложно и презрительно. Истинное благополучіе постоянно, твердо, долговременно. Потому-то мы искать должны, что можетъ насъ сдлать и сохранить благополучными.

Ст. 3 и 4. Суть, кои солнце, звзды и проч. Суть такіе люди, которые на солнце, на звзды и на порядочную премну четырехъ временъ года, на теченіе небесъ смотрятъ не удивляяся, не чудяся, потому какъ намъ можно дарамъ земли, золоту, серебру, бисерамъ, камнямъ дивиться, которые гораздо меньше небеснаго состава чудны?— И времена въ извстные сходящіе часы. Et decedentia certia tempora momentis. Tempora значитъ времена года, весну, лто, осень и зиму, которыя порядочно кончаются всякое въ показанное ему время.

Ст. 5 и 6. Что убо о земли мнишь дарахъ. О дарахъ земли, сирчь о золот, о серебр и о прочихъ рудахъ и вещахъ, которыя она намъ даетъ. Что о моря, богатяща индіянъ и аравлянъ кранныхъ. Повторить должно дарахъ: ‘О дарахъ моря, которое богатитъ самыхъ отдаленныхъ араповъ и мидіянъ’. То есть о бисерахъ, о жемчуг, которой родится наипаче въ Персидской морской пазух и въ Индйскомъ мор близъ Зенландскаго острова.

Ст. 7. Зрлищи. Гд отправлялися игрищи, или бой единоборцовъ, и которыя составляли крайнюю забаву большей части людей.— Ладоней бой. Которымъ народъ витіямъ или знатнымъ людямъ, возвращающимся въ Римъ отъ пути или входящимъ въ зрлищной домъ и на площади оказывали свое удовольство. Благоразсудный человкъ можетъ ли въ велико почитать восклицаніе народа, котораго судъ всегда погршительный, мнніе всегда непостоянное и которой обыкновенно всему безразсудно дивится?— Дары народа благосклоннаго. Народа, который къ нему склоненъ является. Дары его суть чины, достоинства, кои у римлянъ народъ раздавалъ, и обыкновенно тмъ раздавалъ, кто меньше ихъ былъ достоинъ.

Ст. 9. Кто тмъ противныхъ боится. Горацій, поговоривъ о тхъ, кои богатствъ, зрлищъ, похвалъ и чиновъ желаютъ, здсь говоритъ о тхъ, кои являются не столько т вещи желать, сколько опасаться имъ противныхъ, сирчь убожества, уединенія, презрнія, отказу, и показываетъ, что въ обоихъ то происходитъ отъ одного начала, и что т, кои боятся, не меньше чмъ т, кои желаютъ, находятся въ вышепомянутомъ погршительномъ удивленіи, ибо не возможно, чтобъ боязнь была отъ желанія отдлена. Кто боится, желаетъ противное тому, что въ немъ страхъ тотъ производитъ.

Ст. 10. Равно дивиться и онъ, какъ тотъ, что желаетъ. Кто боится убожества и отказа, дивится равно какъ тотъ, что желаетъ чины и богатство, и какъ оба равномрно дивятся, такъ оба боятся равномрно.

Ст. 11. Оба равно трепетны. Одинъ бояся отказу и лишенія вещей, коихъ желаетъ, другой бояся слдствія недостатку тхъ вещей, коихъ не желаетъ.

Ст. 12. Нечаянной случай. Напримръ отказъ чина, которой чаялъ въ рукахъ уже имть, въ латинскомъ стоитъ: Improvisa simul species. Рчь species гораздо примтна. Употребляется сроднымъ знаменіемъ о случаяхъ чрезвычайныхъ и чудныхъ, и чаще о худыхъ чмъ о добрыхъ.

Ст. 13, 14, 15 и 10. Что въ томъ, веселится ли кто и проч. Что въ томъ, веселится ли кто, желая и льстя себ получить честь, богатство, или печалится страхомъ не впасть въ презрніе или въ убожество, когда такъ одинъ какъ другой вн себя бываетъ, недвиженъ умомъ и тломъ глаза свои втупитъ, когда наступитъ что ни есть лучшее или зле того, что ожидалъ? Оба равно удивляются, оба равно несчастливы.

Ст. 17, 18 и 19. Праведный неправедна и проч. Чтобъ показать, что безъизъятно всякое удивленіе, которое произноситъ страхъ и желаніе вредно, Горацій показываетъ, что и самой добродтели излишное, чрезмрное жаданіе осудительно, и что человка, который добродтель самую искать станетъ съ чрезмрнымъ желаніемъ, глупцомъ назвать можно* Праведный неправедна. Неправедна вмсто неправеднаго, чрезъ сокращеніе.

Ст. 20. Дивись богатству теперь. Горацій столь изрядно доказалъ свое предложеніе, сирчь, что не удивленіе есть причина нашего благополучія, что не сумнвается говорить своему сопернику: Пойди теперь, буде можешь, дивись богатству, марморамъ и проч. Дивись. Въ латинскомъ suspice, равносильное слову admirari. Первое въ сродномъ знаменаніи значитъ смотритъ вверхъ, ибо кто дивится, почитаетъ свыше себя вещь, которой удивляется.

Ст. тотъ же и 21. Марморамъ и мди древнимъ. Древнимъ марморамъ, то есть древнымъ марморнымъ кумирамъ, мди древней, сирчь древнымъ кумирамъ мднымъ, или мднымъ сосудамъ.

Ст. 21. И художества отмнному длу. Въ латинскомъ стоитъ et artes, и художествамъ. Сирчь работ въ рзьб въ живописи таблицъ и кумировъ.

Ст. 22. Тирейскому цвту. Сирчь багряниц тирейской. Лучшія багряничныя раковины находилися въ Африческомъ и Тирейскомъ мор.

Ст. 23. Что съ глазъ тебя цлой не спускаетъ народъ. Quod spectant oculi te mille, слово отъ слова, что тысячу глазъ тебя смотрятъ.

Ст. 25. На площадь. Гд римляне собою и чрезъ друзей народную благосклонность себ всякими услугами искали для полученія чиновъ, гд торговлею и прилежностію искали пріумножать свое имніе.

Ст. 26, 27 и 28. Чтобъ Муцій съ приданнаго и проч. Не знаю, для чего Дасіеръ столь трудно почитаетъ разумніе сихъ стиховъ. Горацій здсь насмвается любителю богатствъ и достоинствъ, и притворяется присвоятъ и хвалить обыкновенныя извиненіи славолюбныхъ, говоря: Буде все то, что я теб до сихъ поръ изъяснялъ, тебя не увщаваетъ, бги съ утра рано на площадь, и оттуда поздно возвращайся, чтобъ Муцій, человкъ подлый и неизвстный, не досталъ великое богатство въ приданомъ жены, понежсе тогда теб стыдно будетъ, что, гораздо его родомъ выше будучи, ты ему станешь дивиться, какъ богатйшему, какъ въ высшей степени сущему, а не онъ теб.

Ст. 29. Все, что кроется въ землp3,, и проч. Въ вышныхъ трехъ стихахъ насмшкою говорилъ Горацій, здсь поважно опровергаетъ высокомысленныхъ и богатствъ любителей извиненіи, которые обыкновенно говорятъ, что чины и богатства для того только ищутъ, чтобъ сохранить своего рожденія блистаніе, и не видть надъ собою безъизвстныхъ людей. Такимъ Горацій показываетъ, что то извиненіе смху достойно, что ихъ желаніе или зависть во всемъ осудительна, и что кто хочетъ препятствовать, чтобъ неизвстный подлый человкъ насъ не опережалъ и свыше насъ не подымался, тотъ ищетъ противостоять теченію естества и законамъ времени, которые однихъ повышаютъ, а другихъ понижаютъ.

Ст. 31 по 35. Когда ужъ Агрипповымъ вратамъ и проч. Доводъ вышереченнаго. И подлинно, когда человкъ уже довольно себя въ свт оказалъ, сколь постоянно ни было его счастіе и слава, долженъ напослдокъ уступить мсто другому, котораго время нехая пріидетъ ему наслдовать.— Агрипповымъ вратамъ. Porticus, портикъ, латинское слово не значитъ прямо ворота_} по предворотню, которая обыкновенно составляетъ сни нкой на столбахъ. Два такихъ портиковъ Агриппа въ Рим состроилъ: портикъ Нептуновъ, и другой портикъ Агрипповъ, который названъ еще Портикомъ счастливой удачи, Porticus boni events, лежащій близъ Панеона, при вход Марсова поля. Горацій здсь говоритъ о семъ послднемъ, понеже во всемъ Рим на то мсто больше сходбища людей бывало за смежностію съ Марсовымъ полемъ, на которое, какъ на большую римскую площадь, обыкновенно схаживалися |вс т, кои себя казать желали.— И дорог Аппгевой. Дорога Аппіева многолюднйшая изъ всхъ дорогъ, кои въ Римъ вели, понеже оная была большая Бриндская дорога. Т, кои имли великой приборъ и свиту, и жили пышно, охотно прозжали по той дорог, чтобъ себя оказывать.— Принужденъ однакожъ будешь сойти, куды сшелъ и Нума и Анкусъ. Однакожъ принужденъ будешь умереть. Все величество твое не избавитъ тебя отъ смерти, которой не минули Нума и Анкусъ, два славные римскіе дари.

Ст. 35. Буде въ почкахъ иль въ боку и проч. Чтобъ опровергнуть всякое извиненіе славолюбныхъ, Горацій имъ изъясняетъ, что истинное блаженство человка не состоитъ въ достоинствахъ и въ богатств, но въ здравіи тла и въ тишин души. Потому какъ въ болзняхъ тла ищемъ, лекарство къ исцленію, а не къ нженію болзни, такимъ же образомъ и въ душевныхъ недугахъ поступать мы должны.

Ст. 37. Если добродтель и проч. Богатства, достоинства и слава не могучи доставить намъ истиное блаженство, одна добродтель то учинить сильна. Буде ты о семъ увренъ, то тщись добродтели держаться, благодушно отложивъ сластолюбіе и забавы.

Ст. 40. Мнишь ли добродтель. Часто бываетъ, что положивъ много труда, чтобъ доказать, что блаженство наше въ добродтели состоитъ, многіе находятся столь ослпленные люди, что сумнваяся, есть-ли впрямь въ свт добродтель, требуютъ, чтобъ мы ея бытіе доказали. Что такимъ упрямымъ людямъ отвтствовать? Ничего отъ нихъ уповать не можно, потому должно ихъ оставить въ своихъ страстяхъ, и то самое Горацій длаетъ, говоря: ‘Буде чаешь, что добродтель пустое имя, то ищи приращать твое богатство, ищи пышной приборъ, великой домъ, много слугъ и вс принадлежащія къ тому излишности: предай себя лакомству, чревобсію, любви, играмъ и всякому сластолюбію’.

Ст. тотъ же и 41. Мнишь ли добродтель быть пустое лишь, имя какъ древо священный лсъ. Чаешь ли, что добродтель одно только пустое имя, какъ священной лсъ, котораго многіе почитаютъ вещью отмнною и подобострастію достойною, простое дерево. Философы, которые поставляли, что добродтель есть причудніе, небылица, соравняли ее обыкновенно святости, которая у язычниковъ нкакимъ священнымъ лсамъ приписывана. Народъ врилъ, что т лса нчто чрезвычайнаго въ себ имли, а большая часть умныхъ и грамотныхъ людей признавали, что въ нихъ ничего преестественнаго не находилося, тожъ и о добродтели сказать можно, говорили т философы: невжи и легковрные люди чаютъ, что она впрямь что нибудь есть, а мудрецы признаютъ, что она голое мечтаніе, голое имя безъ дла.

Ст. 42. Пристани не занялъ. Пристани, изъ которыхъ для торгу въ море отъзжаешь. Въ торгу кто ране пришолъ, тотъ боле добычи получаетъ.

Ст. 43. Чтобъ ты торгъ не потерялъ Цибиры и Виины. Чтобъ ты не потерялъ случаи получить прибытокъ въ торгу цибиринскомъ и виинійскомъ. Цибира былъ великой городъ въ Писидіи къ востоку рки Ксана. Виина, или Виинія, страна въ малой Асіи, между Пропоптиною и царствомъ Понта, которому была смежна, сходбище для торгу всея Асіи и Эвропы.

Ст. 44. Тысячу скопи талантъ. Талантъ вмсто талантовъ. Въ латинскомъ стоитъ: тысячу скружи талантовъ. Rotundare — окружить вмсто дополнить, довершить, дочесть. Французы говорятъ un compte rond, круглой счотъ, когда составленъ изъ одного числа и нсколькихъ пулъ, какъ наприкладъ 100, 2000, 4000 и проч. Талантъ у древнихъ иногда значитъ всъ, иногда число денегъ, иногда монету. Обыкновенно въ писателяхъ древнихъ значитъ аттической талантъ, которые были двухъ родовъ: одинъ малый, другой большой, малый содержалъ 60 минъ, а большой 80, сирчь первый стоилъ 2444 ливровъ французскихъ (488 руб. 80 коп.), а другой 3259 ливровъ (651 руб. 80 коп.) {Допета, Лексиконъ древностей Римскихъ и Греческихъ. (Kaнm.)}.

Ст. 45. И четверту къ куч. И четвертую тысячу прибавь, чтобъ дополнить кучу. Et qu pars quadret acervum. Слово отъ слова: И еще частъ, которая могла бы учетверить кучу.

Ст. 46. Царица бо деньга родъ и проч. Насмшка мннію сребролюбныхъ.

Ст. 48. Украшаетъ денежныхъ Цио и Венера. богатые люди и сладкорчивы и пріятны. Пио, по латински Suadela Богиня увщанія, Венусъ богиня любви и пріятности.

Ст. 49. Каппадокійской король, рабами обильный. Кто богатъ быть желаетъ, долженъ во всемъ изобиловать. Для того не долженъ походить каппадокійскому королю, который обиленъ въ рабахъ, да въ деньгахъ недостаточенъ. Лучше искать быть подобнымъ Лукуллу, который самъ не зналъ вещи, кои въ дом его имлися. Каппадокія, царство въ меньшой Асіи, межъ Чернымъ моремъ, малою Арменіею, горою Тавросомъ и Галатіею. Каппадокіяне почти вс были рабы, народъ столь отъ природы склонный къ работ, что когда римляне хотли имъ вольность дать, предъизбрали царемъ себ принять Аріобарзана, съ другой стороны, денегъ у нихъ столь мало было, что быкъ продавался по копйк, а человкъ но четыре копйки. Потому Горацій право говоритъ, что каппадокійской король рабами обиленъ, въ деньгахъ недостаточенъ.

Ст. 51. Говорятъ, что нкогда Лукуллъ, прошенъ бывши и проч. Кто желаетъ быть богатымъ, не довольно ему имть вс вещи нужныя и ничего не лишиться, нужно всего имть въ такомъ обильств, чтобъ не мало того было и про себя и про воровъ, и чтобъ и самому тхъ своихъ вещей счоту не знать. Такова здсь Горацій показываетъ Лукулла, который прошенъ будучи, чтобъ ссудить для одной комедіи сто багряницъ, или багряныхъ епанчей, чаялъ, что не можно ему имть у себя такое великое число, но потомъ нашолъ у себя пять тысячъ. Лукуллусъ былъ благородіемъ, сладкорчіемъ и богатствомъ знатный римскій воевода, надъ Африкою правительствовалъ правосудно и надъ Митридатомъ не одну побду одержалъ.

Ст. 59. Потому если одно и проч. Заключеніе вышереченнаго, въ которомъ повторяется 1 и 2 стихи сего письма: и сдлать и сохранить блаженнымъ.

Ст. 60 и 61. Трудися надъ всми о томъ одномъ, и не спускай съ мысли. О томъ одномъ, сирчь о пріумноженіи богатствъ. Въ латинскомъ стоитъ: Hoc primus repetas opus, hoc postremus omittas. Слово отъ слова: сіе дло ты всхъ прежде начни, всхъ посл оставь.

Ст. 62. Буде приборъ или власть. Приборъ, species. Пышность во всемъ прибор, въ плать сирчь, въ чинахъ, въ дом и проч. Власть, Gratia, сила въ людяхъ, то, что чужестраннымъ словомъ обыкновенно зовемъ кредитъ.

Ст. 63. Купимъ раба, кой бы намъ имена граждановъ сказывалъ. Римляне, которые чиновъ добивалися и желали достать себ благосклонность народа, держали всегда при себ рабовъ, которыхъ вся должность въ томъ состояла, чтобъ знать всхъ римляновъ имена и оныя господину своему сказывать, дабы сей могъ всякаго, своимъ именемъ и прозвищемъ называя, поздравить, понеже такое поздравленіе у римлянъ и у грековъ значило особливое почтеніе. Рабы т называлися номенклаторы.

Ст. 64. Тыча въ бокъ лвой. Fodere а fodicare latus, значитъ тыкать кого въ бокъ, чтобъ припомнитъ ему длать какое либо дло. Горацій для того прибавилъ въ бокъ лвой, понеже рабы всегда стаивали по лвую хозяина.

Ст. 65. Понуждалъ насъ руку къ безопасному подавать имъ ходу. И понуждалъ бы насъ подавать въ улицахъ мщанамъ руку, чтобъ пособить имъ переходить чрезъ камень, бревно или другую какую вещь, которою улица завалена.

Ст. 66 и 67. Сей въ Фабіевомъ силенъ колн, въ Велинскомъ сей. Холопъ то хозяину говоритъ, показывая сего и того мщанина. Колно Фабіево такъ названное отъ семьи Фабіановъ, которая была того колна. Колно Велиново имя взяло отъ озера Велина въ стран Сабинской.

Ст. 68. Докучникъ. Importunus, неспокойный, упрямецъ, который охотно всякому досадить ищетъ и противится всякаго желаніямъ. Пучки вручитъ консульски. Пучки лозъ, которые предъ римскими консулами нашивали ликторы въ знакъ ихъ власти, и Фрасцесъ называлися. Креслы слоновые. Ebur curule. Креслы слоновые были знакъ вышнихъ римскихъ достоинствъ, какъ напримръ консульскаго, преторскаго, эдилскаго и проч.

Ст. 69. Зови отцемъ, братомъ. Горацій паки говоритъ, совтуя, чтобъ славолюбецъ и любитель богатствъ, мщанямъ римскимъ прислуживаясь, одного называлъ отцемъ, другаго братомъ, и всякаго по ихъ возрасту себ присвоялъ.

Ст. 74. Какъ прежъ сего длывалъ Горгилій. Насмваяся тмъ, кои блаженство ставятъ въ насыщеніи своего желудка, съ стороны пятнаетъ глупое славолюбіе Горгилія, которой съ великой пыхою выходилъ на ловлю, проходя со всмъ охотничьимъ приборомъ чрезъ главную римскую площадь, чтобъ весь народъ его свиту могъ усмотрть, хотя возвращаяся съ ловли привозилъ на осл одного, и то купленнаго, а не стравленнаго вепря.

Ст. 75. Сквозь площадь набиту народомъ. Чрезвычайный образъ реченія (говоритъ Дасіеръ) transire forum differtum populumque, вмсто transire forum differtum populo. Господинъ ле-Февръ слдующимъ образомъ исправилъ: Differtum Iransire forum, pontemque jubebat. Провожалъ сквозь набитую площадь и чрезъ мостъ. Чрезъ мостъ Сублиціевъ или Эмиліевъ. Ибо охотники не могли за ловлею здить, разв въ Тоскан, и необходимо принуждены были проходить сквозь Римскую площадь и чрезъ мостъ Эмиліевъ.

Ст. 79. Надуты несвареннымъ еще въ брюх ствомъ пойдемъ въ баню. Баня пособляетъ сваренію ствъ въ желудк, и потому т, кои обжирству преданы, какъ скоро набьютъ брюхо, идутъ въ баню, чтобъ могли съизнова сть. Древніе разсуждали о бан тотчасъ посл обда, какъ о крайней и бдственной невоздержности.

Ст. 80. Забывъ что прилично, что гнусно. Предадимъ себя обжирству, забывъ всякую должность свою, не внимая, поступки наши приличны ли или гнусны.

Ст. 81. Достойны въ Церетскія вписаны бытъ книги. Забудемъ, что прилично и что гнусно, и учинимъ себя достойными включены быть въ число отпадшихъ отъ добродтели и рабовъ злонравія. Цересъ былъ нарочитой городъ въ Тоскан, котораго жители за бунтъ лишены голоса въ собраніяхъ римскихъ. Потому когда ценсоры римскіе отъимали какому гражданину голосъ и объявляли его обезчещеннымъ, называли то дйство: списаніе въ книги Церетскія, и книга, въ которую имена такихъ шельмованныхъ вписывалися, называлася Tabulae Cerites, и Сега Ceritis, таблицы Церитскія.

Ст. 82. Злонравны сопутники мудраго Улисса. Которые съ Улиссомъ возвращалися отъ Троянской войны. Въ латинскомъ Remigium стоитъ вмсто Kerniges, какъ Servilium вмсто Servi. Горацій здсь называетъ гребцами Улиссовыми тхъ, что въ другомъ мст называетъ его спутниками, его товарищьми.

Ст. 83. Что отечеству предчли возбраненны сласти. Что вмсто которые. Слово здсь идетъ о быкахъ солнца, что Улиссовы товарищи съли въ Сициліи, хотя онъ имъ то запретилъ, объявляя именемъ Тиресія к Цирцеи, что если тотъ завтъ преступятъ, во вки отечества своего не увидятъ.

Ст. 84. Мимнермусъ. Стихотворецъ Іонійскій, который жилъ во временахъ Крезуса и Солона, слишкомъ за 600 лтъ прежде Спасителева пришествія. Сей стихотворецъ крайнее блаженство поставлялъ въ сластолюбіи, сирчь въ играхъ, въ забавахъ, въ любви, однимъ словомъ, въ насыщеніи всякой похоти, которое мнніе съ 300 лтъ посл него боле основалъ Эпикуръ философъ, начальникъ секты Эпикурской. Изъ всхъ Мимнермовыхъ сочиненій къ намъ малыя частицы только дошли, изъ которыхъ видно однакожъ его высокое искусство. Удивительно удачливъ онъ былъ въ описаніи забавъ и похоти.

Ст. 87. Пользуемся. Повелительное, вмсто станемъ пользоваться оба. His utere mecum. Сими пользуйся вмст со мною.

ПИСЬМО VII.
КЪ МЕЦЕНАТУ.

Пять дней общавъ пробыть въ деревн, я лживый

Августъ мсяцъ медлю весь. Но если желаешь,

Чтобъ я жилъ здоровъ и вкъ свой велъ безболзненъ,

Свободу, котору мн больному даешь ты,

Недуга боящуся дашь мн, Меценате,

Когда первыя смоквы и зной украшаетъ

Похоронъ уставщика черными стражами,

Когда съ страху о своихъ дтяхъ отецъ всякой

И мать блднютъ, когда многая прилежность

Прислужиться у господъ, и дла приказны

Наводятъ горячки и вскрываютъ завты,

Буде снжная зима облитъ албански

Поля, стихотворецъ твой подвинется къ морю

И беречь будетъ себя, и сжавшися въ шубу,

Читать станетъ, а тебя, любезнаго друга,

Если позволишь ему, съ первою увидишь

Ластовкою и тихимъ полуденнымъ втромъ.

Не такъ ты обогатилъ меня, какъ калабрецъ

Гостей грушми подчуетъ. ‘Кушай, дружокъ, кушай!’

Челомъ бью, довольно лъ. ‘Инъ сколько угодно

Въ карманъ возьми. ‘Челомъ бью не нужно.’ Гостинецъ

Не непріятный твоимъ снесешь малымъ дткамъ.’

Столько обязанъ теб, какъ бы я даръ принялъ.

‘Твоя воля, коли ты грушъ тхъ брать не хочешь,

На кормъ сегодне моимъ останутся свиньямъ.’

Мотъ и глупецъ то даетъ, что самъ ненавидитъ

И презираетъ, такой родъ неблагодарныхъ

Произвелъ и во вки производить станетъ.

Умной, доброй человкъ надлять достойныхъ

Всегда готовъ, знаетъ онъ разницу однако

Межъ деньгою и бобомъ. Я себя достойнымъ

Похвалъ явлю, что даешь моему благодарству.

Но если хочешь, чтобъ я былъ вкъ неотходенъ

При теб, возврати мн прежню силу тла,

Черны волосы на лбу узкомъ и рчь сладку,

Возврати пріятной смхъ и въ пирахъ охоту

Тужить, что бжитъ меня упряма Динара.

Чрезъ узку щель нкогда голодна лисичка

Въ житной вкралася амбаръ и, навшись, въ ту же

Вылзть съ полнымъ брюхомъ щель тщилася напрасно.

Приступивъ къ ней, ластушка сказала: ‘коль хочешь

‘Убжать отсель, должна ты сквозь узку дырку

‘Съ порожнимъ брюхомъ такимъ выползть, съ какимъ влзла.’

‘Буде такою меня баснью означаютъ,

Все возвратить я готовъ. Ниже я, ужъ сытый

Нжнымъ ствомъ, народной хвалю безтревожный

Сонъ, ни на арапскія богатства и вольность

И покой свой премню. Умренность часто

Мою ты хвалилъ. Всегда отцемъ, государемъ

Я тебя звалъ и въ глаза и за глаза равно,

Отвдай, могу ли я твои безъ печали

Теб возвратить дары. Телемахъ, Улисса

Терпливаго дитя, отвчалъ изрядно:

‘Негодно мсто конямъ Итака, Атриде!

‘Нтъ въ ней поля и травы нтъ довольно къ паству,

‘За тмъ я дары твои, кои теб больше

‘Нужны и угодне, теб оставляю.’

Малымъ вещи малыя приличны. Мн не любъ

Ужъ столичной городъ Римъ, но нелюдный Тибуръ

И тихой нравенъ Тарентъ. Мужественъ и храбрый

И въ витійств предъ судомъ Филиппъ знаменитый

Изъ приказу выходя близъ часа осьмаго,

Не молодъ ужъ лтами, тужа, что далеко

Отъ площади отстоятъ Карины, увидлъ

Свобожденика въ пустой бритовщика лавк,

Тихо очищающа ножемъ свои ногти.

‘Димитрій’, сказалъ слуг, который прилеженъ

Филипповы исполнять былъ приказы, ‘сбгай,

‘Спросись я всть принеси, кто таковъ, откуду

‘Человкъ тотъ, чей онъ сынъ, чей слуга, какова

‘Состоянія?’ Холопъ пошолъ, возвратился,

И доноситъ, что ему имя — Вултей Мена,

Что сводчикъ онъ промысломъ, малаго имнья,

Всему сосдству знакомъ житьемъ непорочнымъ,

Что во время отдыхать знаетъ и работать,

Копить и употреблять, что свой домъ иметъ,

Что любитъ онъ съ равными водиться друзьями

И игры позорищны смотрть, и, какъ дло

Свое окончитъ, гулять на Марсовомъ пол.

‘Хочу’, отвчалъ Филиппъ, ‘отъ него самъ слышать

‘Все то, что ты доносилъ, попроси на ужинъ.’

Справилъ посольство холопъ, да Мена не вритъ,

Дивится самъ въ себ и промолвить не знаетъ,

Словомъ: ‘Благодарствую’, отвчалъ, ‘не къ стати

‘Мн та честь.’ Что? говоритъ Филиппъ, удивляясь,

Отказываетъ ли онъ мн?— ‘Да, сказалъ Димитрей,

‘Упрямецъ отказуетъ и тя презираетъ,

‘Или боится.’ Филиппъ наутро Вултея,

Дребезги бездльныя черни продающа,

Поздравилъ, предупредивъ. Онъ же у Филиппа

Прощенія требуетъ, что своя работа

И должность въ купечеств ему запретила

Рано прійти на поклонъ, также, что тепере

Поклономъ не упредилъ. ‘Я теб охотно

‘Прощаю’, сказалъ Филиппъ, ‘если ты сегодне

‘Будешь ко мн ужинать.’ — ‘Радъ пополнить волю

‘Твою’, отвчалъ Вултеи. ‘Имъ къ девяти стану,’

Сказалъ Филиппъ, ‘часамъ ждать: теперь пойди дло

‘Прилежно длай свое.’ Какъ за ужинъ сли,

Вултеи, и дло и вздоръ поговоря, пущенъ

Напослдокъ спать. Когда рыбка сія часто

Усмотрна къ удиц прибгать укрытой,

Утромъ льстецъ и къ вечеру гость уже надежный,

Прошенъ въ загородной домъ проводить латинской

Праздникъ. На конь посаженъ, и воздухъ и мсто

Сабинско выхваляетъ. Смотритъ и смется

Филиппъ, и ища себ изъ всего забаву

И утху по трудахъ, сестерціевъ тысячъ

Семь даритъ ему, въ долгъ дать столько-жъ общаетъ,

Увщаваетъ его вблизи купить домикъ.

Купилъ. И чтобъ не трудить долгою излишной

Тебя рчью, мужикъ онъ сталъ изъ гражданина.

Виноградъ, пашня съ ума, съ языка не сходитъ,

Древа садитъ и въ трудахъ сохнетъ неусыпенъ,

И за жадностью богатствъ съ часа въ часъ старетъ.

Но когда овцы его раскрали, болзнью

Козы померли, жатва прельстила надежду,

Быкъ подъ сохою издохъ, сильно опечаленъ

Столькими уронами слъ на коня въ полночь,

И, гнвомъ пылая весь, прямо въ домъ Филипповъ

Прискакалъ. Филиппъ, его увидвъ столь гнусна

И не обрита, сказалъ: ‘Вултей, ты мн зришься

‘Жестокъ чрезмру себ и чрезчуръ прилеженъ.’

‘Право’, отвчалъ Вултей, ‘бднымъ чрезчуръ можешь

‘Назвать меня, государь, то мн имя кстати,

‘Именемъ духа твоего, руки твоей правой.

‘Домовыхъ твоихъ боговъ, тебя заклинаю

‘И прошу, дай мн назадъ житье мое прежне.’

Кто уже могъ усмотрть, сколь то было лучше,

Что потерялъ, чмъ то, что нашолъ,— не теряя

Время, пусть воротится къ прежнему обычью.

Праведно, чтобъ по себ дерево рубилъ всякъ.

VII. Горацій слабостію здоровья извиняется предъ Меценатомъ въ томъ, что въ Тибур долго медлитъ. Хвалится его къ себ щедротою и признаваетъ, что его благодяніи требуютъ отъ него большую прилежность въ угожденіи своему благодтелю, но что лта ему Горацію не позволяютъ совершенно въ томъ исполнять свое обязательство, и безъ обиновенія объявляетъ, что охотне возвратить все, что отъ Мецената получилъ, чмъ потерять волю жить по своей склонности. Все то украшиваетъ тремя баснями забавными.— Письмо сіе, лучшее изъ всхъ Гораціевыхъ, учитъ, какъ должно обходиться съ знатными господами.

Ст. 2. Августъ мсяцъ. Sextilis. Секстилисъ прежъ сего тотъ мсяцъ у римлянъ назывался, понеже шестой въ году, который начинался мартомъ мсяцемъ.

Ст. 4 и 5. Свободу, котору мн больному. Меценасъ позволялъ Горацію покоиться въ деревн, когда хотя малую болзнь почувствовалъ. Стихотворецъ оный въ пользу свою то употребляетъ, представляя, что понеже больному даетъ волю жить въ деревн, не откажетъ оную тому, кто болзни опасается, и тотъ резонъ не худъ, когда бдство явственно. Жары каникулярные и вся осень весьма опасны въ Рим.

Ст. 6. Когда первыя смоквы. Первыя смоквы, которыя приходятъ въ август мсяц.

Ст. тотъ же. И зной. Жестокіе жары, жары каникулярные, которые обыкновенно стоятъ отъ 15 іюля по 15 августа.

Ст. тотъ же и 7. Украшаетъ похоронъ уставщика черными стражами. Когда, сирчь, первыя смоквы и жестокіе жары приводя болзни приключаютъ многимъ смерть, и слдовательно многими похоронами случай подаютъ уставщикамъ тхъ похоронъ употреблять свою черную и печальную свиту. Designatorein decorat lictoribus atris. Десигнаторы называлися чиновные люди, которыхъ должность была на позорищахъ учреждать и показывать всякому свое мсто. Такіе чиновные люди имлися для всякихъ обрядовъ и церемоній публичныхъ, для учрежденія мстъ и ходу. Потому имлися подобные и при похоронахъ. Я чаю, не худо тому соотвтствуетъ рчь уставщика, человка, сирчь, который чинъ и порядокъ вещи какой уставливаетъ или учреждаетъ.— Десигнаторомъ также одинъ изъ главнйшихъ служителей богини Либитины, и когда онъ шелъ поднять какое мертвое тло, всегда предъ нимъ шла толпа нижнихъ похоронныхъ служителей, одтыхъ въ черномъ плать, которыхъ Сенека, по ихъ богин, Либитинаріями называетъ, каковы были Полинкторесъ, Веспилонесъ, Усторесъ, Сандапиларт, Префигье и проч. Горацій всхъ тхъ подъ именемъ ликторовъ, стражей сирчь, включаетъ.

Ст. 8 и 9. Когда съ страху о своихъ дтяхъ отецъ всякой и мать блднютъ. Опасался, чтобъ дти ихъ въ толь опасной годовой пор не померли, отцы и матери съ страху блднютъ.

Ст. 9 и 10. Многая прилежность прислужиться у господъ. Officiosa seducitas. Officium facere значитъ прислуживаться, являться безпрестанно на поклонъ, то, что французы называютъ: faire sa cour.

Ст. 10. И дла приказны. Приказны вмсто приказныя. Горацій называетъ Opellam forensem вс должности, вс дла, которыя обязываютъ обртающихся въ Рим являться въ приказахъ въ свою или пріятелей пользу, какъ напримръ ручаться объ комъ или стряпать за него.

Ст. 11. И вскрываютъ завты. Распечатываютъ, отворяютъ духовныя. То есть смерть наводятъ, понеже духовныя по смерти завтчика отворяются.

Ст. 12 и 18. Буде снжная зима и проч. Горацій намренъ хать въ Тарентъ, если падетъ много снгу, понеже снгомъ зима становится жестока, а если зима будетъ сносная, то намренъ возвратиться въ Римъ.— Албански поля. То есть, поле около Рима.— Стихотворецъ твой поднимется къ морю. То есть, подетъ въ Тарентъ, гд зимы всегда тихія и весна весьма долгая.

Ст. 14. И сжавщися въ шубу читать станетъ. Contractus, сжатый, значитъ дйство человка, который къ стуж чувствителенъ, который сжимается и почти вдвое сгибается, чтобъ тло лучше нагрвалося. Я прибавилъ въ шубу, понеже зимою она не вредитъ, и мра стиха нужду въ ней имла.

Ст. 16 и 17. Съ первою увидишь ластовкою и тихимъ полуденнымъ втромъ. Сирчь, увидишь тотчасъ, какъ весна настанетъ. Понеже тогда обыкновенно дышутъ тихіе полуденные втры и ластовицы начинаютъ прилетать изъ теплыхъ краевъ, куды въ зиму отлетываютъ.

Ст. 18. Не такъ ты обогатилъ меня и проч. Калабрецъ гостю даетъ, что ему ненужно, ты, Меценате, меня обогащая, не такъ поступалъ. Горацій показываетъ Меценату, что хотя онъ чрезмрно продолжая свое деревенское житіе, общаніе свое не исполнилъ, однакожъ не забываетъ Мецепатовы благодяніи, котораго показанное къ нему великодушіе искусно и забавно выхваляетъ примромъ Калабреца.— Калабрія провинція въ Италіи.

Ст. 19. Кушай, дружокъ, кушай. Калабрецъ говоритъ.

Ст. 20. Челомъ бью, довольно лъ. Гость отвчаетъ.

Ст. тотъ же. Имъ сколько угодно въ карманъ возми. Слова Калабреца.

Ст. 21. Челомъ бью ненужно. Отвтъ гостевъ. Латинское слово Benigne, иногда Bene, употребляется въ знакъ учтиваго отказу.

Ст. тотъ же и 22. Гостинецъ не непріятный и проч. Еще Калабрецъ то говоритъ. Обычай былъ у древнихъ хозяину гостямъ лучшей кусокъ съ стола отдавать, для относу въ домъ свой, и такіе гостинцы называлися Апофоремата.

Ст. 23. Столько обязанъ теб. Отвтъ гостевъ.

Ст. 24. Твоя воля, коли грушъ и проч. Грубая рчь Калабреца, для которой весь разговоръ Гораціемъ описанъ, чтобъ привесть слдующій стихъ: Мотъ и глупецъ то даетъ, что самъ ненавидитъ, и искусно выхвалить Мецената, показывая, что онъ ему далъ вещи, кои самому были нужны и почтительны.— Кто излишное себ, или что самъ презираетъ, другому даетъ, можетъ названъ быть мотомъ, а не тщивымъ. Тщивой тотъ, кто даетъ съ выборомъ и съ разсужденіемъ, и кто даетъ вещи, ко ихъ цну знаетъ и не почитаетъ непотребными.

Ст. 27. 27. Такой родъ неблагодарныхъ произвелъ и проч. Такой родъ: моты, сирчь, кои безразсудно даютъ то, что имъ излишно, не могутъ разв неблагодарство произвесть.

Ст. 30 и 31. Знаетъ разницу межъ деньгою и бобомъ. Умный, доброй, великодушный человкъ хотя охотно достойныхъ надляетъ, однакожъ знаетъ, что даетъ, чувствуетъ разницу межъ нужнымъ и излишнымъ, между худыми и добрыми деньгами. Латинское слово лупины значитъ зеліе подобное бобамъ, съ тою разницею, что сего бобовины горькія и круглыя, и для сего послдняго свойства въ комедіяхъ римскихъ дйствительно употребляли ихъ вмсто денегъ, котораго обычая здсь Горацій касается.

Ст. 31 и 32. Я себя достойнымъ явлю похвалъ и проч. Какъ я знаю, что ты не по обычаю вышеписаннаго Калабреца и имъ подобныхъ мотовъ обогатилъ меня твоими дарами, такъ достойнымъ себя покажу тхъ похвалъ, которыя ты моему благодарству даешь, или лучше сказать: я столь благодарствомъ къ теб исполненъ, что достоенъ похвалъ твоихъ.— Латинскій стихъ трудноватъ кажется съ перваго взгляду, для того, что предлогъ pro отдленъ отъ причастія: Pro laude merentis, переложивъ частицу ту на свое мсто, легко понятенъ становится: Dignum praestabo me etiam laude promerentis.

Ст. 34 по 37. Но если хочетъ, чтобъ я былъ и проч. Благодарство мое къ теб крайнее и всегда не оскудваетъ, [но не всякій возрастъ позволяетъ равно оное услугами и прилежностію моею показать. Буде хочешь, чтобъ я и теперь уже въ старости былъ отъ тебя неотступенъ, возврати мн молодыхъ лтъ силу, мой тогдашніе черные волосы, сладкую мою рчь, пріятный смхъ, и ту горячность къ моей полюбовниц Цип4р, за которою мн досадно тогда было, когда она Динара отъ пира убгала. Вс т обстоятельства старость отмнивши, не можетъ право отъ меня прежнія услуги требовать.— Что бжитъ меня упряма Динара. Можетъ быть Горацій здсь упоминаетъ о какой отлучк своей полюбовницы Динары, которая отлучка подала ему тяжкую печаль, но и то можетъ статься, что тми словами разуметъ шутки молодыхъ двицъ, которыя любителей нахалливости убгая, притворяются бжать и укрываться, чтобъ потомъ сами себя открыли, буде не скоро ихъ полюбовникъ найдетъ.

Ст. 38. Чрезъ узку щель нкогда и пр. Горацій извинился своимъ возрастомъ, что не можетъ Меценату прислуживаться съ такою прилежностію, какъ прежде длывалъ, изрядно предвидитъ, что похлебники господскіе, народъ завидливый и злобный, не преминутъ толковать, что Горацій для того такъ говоритъ, что уже разжирлъ благодяніями Меценатовыми, а еслибъ еще столь сухъ и столь голоденъ былъ, каковъ пришелъ въ домъ того Августова временщика, старость бы ему не помшала быть прилежнымъ и неотступнымъ отъ его службы. Т похлебниковъ рчи Горацій въ сей притч вводитъ, и потомъ имъ отвтствуетъ съ хвальною чистосердечностію.— Притча отъ Эсопа въ первый выдумлена, который о мыш сказываетъ то, что Горацій лисиц приписываетъ.

Ст. 39 Въ житной вкралася амбаръ. Resperat in cumeram frumenli. Дасіеръ съ довольнымъ резономъ отмняетъ cumeram въ cameram. Есть же camera амбаръ житной съ сводомъ. Низкой амбаръ, въ которомъ кром жита, которое лисиц негодно, могла она найти всякой другой запасъ и живность и окорки ветчинные.

Ст. 41. Ластушка. Зврёкъ подобный горностаю.

Ст. 45. Все возвратить я готовъ. Я возвратить готовъ все то, что Меценатъ мн далъ. Нечего было иного отвчать. И не только то дерзновеніе недосадительно Меценату, но напротивъ пріятно бытъ имло, понеже онымъ Горацій показывалъ, что онъ ему предался не ища никакой себ корысти.

Ст. тотъ же и 46. Ниже я ужъ сытый и проч. Горацій готовъ все возвратить, только бъ могъ сохранить свою волю, не такъ онъ поступаетъ, какъ т, кои навшихся вкуснымъ и обильнымъ ствомъ, хвалятъ безтревожный сонъ народа, который обыкновенно слдуетъ пиру умренному, каковъ простыхъ и небогатыхъ людей бываетъ. Тмъ онъ показать хочетъ, что склонность къ покою и свободному житью ему сроденъ такъ въ обильств, какъ въ скудности, и что потому то, что длаетъ будучи богатъ, длать станетъ, если изубожаетъ.— Сытый нжнымъ ствомъ. Въ латинскомъ стоитъ: сытый кормленою живностью. Altiles называются птицы, которыхъ кормятъ въ клткахъ, чтобъ жирны были.

Ст. 47 и 48. Ни на арапски богатства я вольность и покой свой премню. Не перемняетъ свою вольность и свой покой на самыя обильнйшія богатства. Арапскія богатства, то есть богатства такъ называемой счастливой Арапіи, которыя въ пословицу пошли. Страна та весьма во всемъ обильна.

Ст. 48, 49, 50, 51 и 52. Умренность часто мою ты хвалишь — meб возвратить дары. Горацій самаго Мецената свидтелемъ ставитъ своей безкорыстливости и своего благодарства. Ты самъ, говоритъ ему, часто принужденъ былъ хвалить мою умренность, видя, что твоему великодушію, твоей тщивости предлъ я уставливалъ, и сколько благодарности моей касается, ты знаешь, что я теб давалъ вс т имена, кои давать можно государю и благодтелю, и то, что я въ глаза теб, тожъ за глаза говорилъ.— Отцемъ, государемъ я тебя звалъ. Въ латинскомъ стоитъ: я тебя звалъ отцемъ, царемъ, имена, кои римляне своимъ патронамъ и благодтелямъ въ знакъ своего подобострастія давали.

Ст. 52 по 57. Телемахъ Улисса терпиваго дитя. Горацій готовъ все возвратить Меценату, и слово свое подтверждаетъ отвтомъ, учиненнымъ отъ Телемаха Менелаю, когда сей ему нсколько коней подарить хотлъ. {Омирова Одиссея кн. 4, ст. 601 и слдующ.} ‘Я не отведу (говорилъ*онъ) коней твоихъ въ Неаку, но здсь оставлю, понеже они годны къ твоей забав. Ты властвуешь великою страною, гд много поля и все нужное къ пропитанію коней изобилуетъ: на противу въ Неак нтъ ни луговъ, гд бъ на копяхъ бжать было можно, ни довольно паствы. Островъ тотъ только козъ питать угоденъ.’ Употребленіе, которое Горацій симъ отвтомъ чинитъ, весьма изрядное. Тибуръ или Тарентъ (домы его загородные) суть его Неака, гд данныя ему отъ Мецената богатства столь не полезны, какъ Телемаху представляемые отъ Менелая кони. Неака малый отстровъ Іонійскаго моря, лежащій къ востоку острова Кефалоніи. Мсто жестокое и полное каменистыхъ горъ.— Атриде. Менелай часто Атридомъ у стихотворцевъ называется, понеже онъ былъ сынъ Атрея, какъ бы по нашему сказать Атреевичъ.

Ст. 58 и 58. Мн не любъ ужъ столичной городъ Римъ. Богатства мн неполезны, понеже Римъ, гд оно нужно, мн уже не любъ.

Ст. 59 и 60. Нелюдный Тибуръ и тихій Тарентъ. Vacuum Tibur. Называетъ Тибуръ vacuum, пустой, вмсто нелюдной, Тарентъ Imbelle, невоинственнымъ, вмсто тихій, смирный, или вмсто сластолюбный. Понеже сластолюбные люди не гораздо воинственны и храбры.

Ст. 60 и 61. Мужественъ и храбрый и проч. Горацій кончаетъ письмо свое баснью, которая доводитъ, что вольность есть весьма знаменитое добро, понеже самые грубйшіе люди оную часто богатству предпочитаютъ.— Филиппъ, Лиціусъ Маріусъ Филиппу съ своего вка знаменитйшій витій, человкъ великаго рода и славы. Въ доводъ тому довольно, что онъ былъ вотчимъ Августовъ, понеже женатъ былъ на его матери Аті, дочери Юліи, Цесаревой сестры.

Ст. 62. Изъ приказу выходя. Ab offieiis. Выходя изъ приказу, гд услужилъ друзьямъ своимъ, или стряпая за нихъ, или ручался.

Ст. тотъ же. Близъ часа осьмаго. Сирчь близъ двухъ часовъ по полудни. Римляне считали часы отъ восхода солнечнаго, какъ к у насъ было незадолго предъ симъ въ обыкновеніи.

Ст. 64. Далеко отъ площади отстоятъ Карины. Карины называлася часть города Рима между горами Эсквилиномъ и Деліемъ, гораздо отстоящая отъ площади Римской, Forum Romanum, гд вс дла приказныя отправлялися. Филипповъ домъ стоитъ въ той части города, Карины называемой.

Ст. 65. Свобожденика въ пустой бритовщика лавк. Adrasus значитъ не только человка, который только что обритъ, но и свобожденнаго отъ неволи, понеже обычай былъ обривать рабовъ, которыхъ ихъ хозяева на волю пускали. Свобожденикъ слово новое чаю изрядно соотвтствуетъ французскому Afranchi, и собою свое знаменаніе довольно показываетъ. Къ пустой лавк. Vacua in umbra. Umbra снь вмсто лавки. Vacua порожняя, пустая, для того, что въ томъ часу всякъ обыкновенно въ въ домъ свой отходилъ.

Ст. 67. Сказалъ слуг. Филиппъ сказалъ своему слуг Димитрію.

Ст. 69. Откуду. Unde domo. Изъ какой земли, какого роду.

Ст. 72. Доноситъ, что ему имя Вултей Мена. Филиппъ четыре обстоятельства отъ того свобожденника вдать хотлъ: какой онъ земли? кто онъ таковъ? сирчь какую должность правитъ? какого состоянія? сирчь богатъ ли, убогъ ли, какое его имніе? чей сынъ и чей слуга? холопъ доноситъ, что ему имя Вултеи Меня, чмъ уже даетъ знать, что онъ свобожденикъ и чужестранецъ. Понеже Менасъ, употребляемое вмсто Менодорусъ есть имя холопье, а другое имя Вултегусъ значитъ, что онъ свобожденникъ, понеже всегда они присвояли себ имя хозяйское.

Ст. 73. Сводчикъ промысломъ. Praeco латинское слово значитъ человка, который въ продажахъ кричитъ цну товаровъ, или тхъ товаровъ состояніе объявляетъ, чтобъ тмъ всть купцамъ подавать.

Ст. 88. На утро. На другой день.

Ст. 89. Дребезги бездльные черни продающа. Tunicatus popellus. Простой народъ, чернь, которой нашивалъ одинъ только жупанъ безъ эпанчи. Scruta значитъ всякіе дребезги и желзные обломки, каковы обыкновенно на мостахъ продаются.

Ст. 90. Предупредивъ. То есть Филиппъ прежде поздравилъ Вултея. Occupare предупреждать. ‘

Ст. 101. Когда рыбка сія. Когда Филиппъ усмотрлъ, что Вултей стался надежнымъ ему гостемъ къ обду и ужину и на всякое утро льстецомъ приходя къ нему на поклонъ, когда Филиппъ усмотрлъ, что онъ сталъ клевать удицу покрытую хлбомъ, позвалъ его съ собою въ деревню.

Ст. 104 и 105. Проводить латинской праздникъ. Въ то время Филиппъ могъ изъ Рима отъзжать, понеже дла въ город не длывалися за праздникомъ. Latinae indictae, торжество отправляемое на Албанской гор въ память мирнаго договору, заключеннаго Тарквиніемъ Гордымъ межъ римлянами, герниками, волсками и всми латинскими народами.

Ст. 105. На конь посаженъ. Impositus mannis, manni, малыя лошади, которыя подъ сдло и въ коляск употребляли.

Ст. тотъ же и 106. И воздухъ и мсто сабинско выхваляетъ. Положеніе и воздухъ сабинской изряднйшій во всей Италіи. Въ томъ узд лежалъ загородной домъ Филипповъ.

Ст. 108 и 109. Сестерціевъ тысячъ семь даритъ ему. Даритъ ему семь тысячъ сестерцьевъ, сирчь 175 рублей.

Ст. 111. Купилъ. Вултей но совту и помочью Филипповою купилъ тотъ домикъ.

Ст. 113. Виноградъ, пашня съ ума, съ языка не сходитъ. Sulcos et vineta crepat mera. Crepare говорить часто, и кстати и не къ длу, безперерывно о томъ же говорить.

Ст. 114. Древа садить. Чтобъ къ нимъ виноградъ прививался. Prparat ulmos. Въ латинскомъ: ивы готовитъ.

Ст. 119. Слъ на коня. Въ латинскомъ стоитъ: схватилъ коня, чтобъ показать его гнвъ и поспшность.

Ст. 121 и 122. Гнусна и не обрита. Вултей какъ купилъ тотъ домикъ запустилъ волосы для того, что суеты и упражненіи домовыя не дозволяли ему времени себя брить и нжить.

Ст. 123. Жестокъ себ. За тмъ, что безпрестанно въ работ томилъ себя.

Ст. 126 и 127. Именемъ духа твоего. Духа твоего я употребилъ вмсто латинскаго per Genium. Геніусъ есть богъ язычниковъ, который имлъ надзирательство надъ рожденіемъ и житіемъ человка. Всякой человкъ имлъ своего такого божка, какъ мы въ православной вр имть вримъ всякой своего ангела. Ту рчь Геніусъ я не зналъ какъ лучше изобразить.— Гуки твоей правой. Древніе нкую святость поставляли въ рук правой, и для того умоляли именемъ десницы и клялися ею {Плиній, книга 2, глава 45. Виргиліи въ Енеид. книга 4, стихъ 314.}. Per dextram Aeneae juro dextramque potentem. Рукою Энеи клянуся, сильною рукою.— Домовыхъ твоихъ боговъ. Пенатами т домовые боги называлися, и къ нимъ, какъ къ защитникамъ своего благосостоянія, язычники крайнее почтеніе имли.

Ст. 128. Дай мн назадъ житье мое прежне. Въ латинскомъ стоитъ: возврати меня къ прежнему житію. Сирчь, пусти меня жить, какъ я прежде живалъ.

Ст. 129. Кто уже могъ усмотрть. Горацій сими стихами заключаетъ повсть о Вулте.— Праведно, чтобъ по себ дерево рубитъ всякъ. Въ латинскомъ стоитъ: праведно чтобъ всякъ себя своею мрою мрилъ. Сирчь, чтобъ всякъ того состоянія, того вида житія держался, которой ему приличне и счастливымъ сдлать можетъ. Я русскую пословицу употребилъ, которая намренію латинскаго стихотворца согласна кажется. Латинское verum est, истинно есть, употреблено вмсто: праведно есть.

ПИСЬМО VIII.
КЪ ЦЕЛСУ АЛБИНОВАНУ.

Дворянину и писцу Неронову Целсу

Албиновану, прошу, пріятная музо,

Здравствовати въ счастіи вели и въ весельи.

Коль спроситъ, что длаю, скажи, что я, многи

И хвальны правила дать жизни намряясь,

Ни право, ни прохладно животъ провождаю.

Не для того-жъ то, что градъ побилъ виноградъ мои

И зной оливы пожегъ, ни что въ отдаленныхъ

Поляхъ болзньми мое стадо истлваетъ,

Но за тмъ, что я умомъ дряхле чмъ тломъ,

Ни слушать, ни знать хочу то, что болзнь можетъ

Облегчить мою. Врачи врны мн досадны,

Гнваюся на друзей, что силятся сонъ мн

Пагубный отбить. Ищу то, что мн вредило,

И что полезно себ чаю, отбгаю.

Непостояненъ какъ втръ, въ Рим люблю Тибуръ,

Въ Тибур Римъ. Потомъ ты, какъ здравствуетъ, музо,

Спроси, какъ дла свои и какъ себя правитъ?

Въ какой у князя чести, сколь любъ его свит?

Буде отвчаетъ онъ, что во всемъ изрядно

Находится, радуйся сперва, потомъ въ ухо

Не забудь ему шепнуть: какъ счастье ты будешь

Свое сносить, такъ тебя, Целсе, сносить станемъ.

VIII. Горацій, въ семъ письм описуя себя, изрядно оказываетъ слабость и бдность человка. Часто люди обртался въ совершенномъ здоровь, въ постоянномъ и непрерывномъ благополучіи, и что всего чудне, просвщенные мудрости наставленіями, лишаются ума своего и предаютъ себя печали и безпокойству, котораго причину сами не знаютъ. Таково есть содержаніе его письма, которымъ Горацій изливаетъ въ сердце друга своего Целса печаль, которую чувствуетъ, видя себя несчастливымъ, и не зная чмъ отъ того свободиться.

Ст. 1. Дворянину и писцу Неронову Целсу. Целсусъ Педо Албиновапусъ (о которомъ упомянуто въ письм 3 стих 20) былъ секретарь Тиберія Нерона и придворной его. Я дворяниномъ назвалъ Comitem. Такъ называлися т, кои составляли свиту князей и вельможъ, которые отъзжали къ правительству губерніи или къ руководству войска римскаго.

Ст. 2. Пріятная музо. Горацій музу свою проситъ, чтобъ Целсу поздравленіе его объявить, и все что ниже сего въ письм своемъ пишетъ.

Ст. 3. Здравствовать въ счастіи вели и въ весельи. Въ латинскомъ стоитъ: прикажи радоваться и счастливо исправлять дла свои. Родъ поздравленія, грекамъ въ начал своихъ писемъ обыкновенный.

Ст. 4. Коль. Вмсто коли, если, ежели, буде спроситъ.

Ст. 5. Многи и хвальны правила дать жизни намряясь. Намряясь писать нравоучительныя книги, которыя содержутъ правила хвальнаго житія. Multa et pulchra minantem. Слово отъ слова: пока грожу многая и изрядная. Minari, грозить, вмсто promittere, общать, готовить.

Ст. 6. Ни право, ни прохладно. Ни право, сирчь, ни согласно нравоучительнымъ правиламъ держася добродтели. Ни похвально, то есть, въ забавахъ, въ веселіи. Всего зле то состояніе, когда отставъ отъ добродтели, злонравное и сластолюбное житіе насъ не увеселяетъ.

Ст. 7 по 11. Не для тогожъ то, что градъ побилъ и проч. Не для того я живу непрохладно, что градъ побилъ мой виноградъ и зной оливы пожегъ, и что стадо мое истлваетъ болзнями въ отдаленныхъ поляхъ, но для того, что я, будучи дряхле умомъ чмъ тломъ, не хочу ни слушать ни знать то, что можетъ облегчить мою болзнь. Что градъ побилъ виноградъ. Симъ и слдующими двумя уронами Горацій разуметъ всякія несчастливыя приключеніи. Зной оливы пожегъ. Маслинамъ или оливкамъ не меньше чрезмрной жаръ чмъ стужа вреденъ. Въ отдаленныхъ поляхъ. Какъ напримръ въ лугахъ Калабріи и Луканіи, куда пастухи въ лто и въ зиму стада отводили.

Ст. 11, 12 и 13. Врачи врны мн досадны, гнваюся на друзей и проч. Досадны мн врачи, сирчь т люди, кои своими увщаніями и разсужденіями могутъ облегчить печаль мою. Гнваюсь на друзей своихъ, которые также стараются отнять ту хульную во мн скорбь и скуку, въ которую безъ всякой причины погружаюся.

Ст. 13 и 14. Сонъ мн пагубный отбитъ, Въ латинскомъ стоитъ: пагубную, смертоносную леаргію. Funestum veternum. Ветернъ есть болзнь, которая въ непрестанномъ сн и ослабніи болящаго содержитъ.

Ст. 16. Непостояненъ какъ втръ. До сихъ поръ Горацій описывалъ свою скуку, свою печаль и безпокойство безразсудное, теперь слдуетъ слово о его непостоянств и премнчивыхъ на всякъ часъ желаніяхъ. Непостояненъ какъ втръ. Въ латинскомъ однимъ словомъ изображено: Ventosus, втренный: я люблю Римъ въ Тибур и проч. и мы непостоянныхъ людей втренными называть обыкли.

Ст. тотъ же и 17. Въ Рим люблю Тибуръ, въ Тибур Римъ. Когда нахожуся въ Рим, то желаю быть въ Тибур, своемъ загородномъ дом, когда нахожуся въ Тибур, то хочется мн быть въ Рим.

Ст. 17 и 18. Потомъ ты, какъ здравствуетъ, музо, спроси и проч. Потомъ сирчь, когда вышеписанное разскажешь Целсу, музо моя, спроси его, какъ онъ здравствуетъ? какъ себя ведетъ? каково идутъ дла его?

Ст. 19. Въ какой у князя чести. Въ какой чести у Нерона. Въ латинскомъ стоитъ: какъ онъ нравенъ юноши? Ut pоacet juveni, гд юношемъ означаетъ молодаго Нерона.

Ст. 20 и 21. Буде отвчаетъ, что изрядно во всемъ находится. Буде отвчаетъ, что все изрядно идетъ, сирчь, что здоровъ, что дла его въ путь хорошой идутъ, что онъ Нерону и его двору пріятенъ, то въ начал радуйся тому, потомъ не забудь ему въ ухо шепнуть. Instillare латинское значитъ капать каплю за каплею, я предъизбралъ шепнуть, понеже явственне.

Ст. 22 и 23. Какъ счастье ты будешь и проч. Какъ ты себя весть будешь съ нами въ своемъ благополучіи, такъ и мы съ тобою водиться станемъ: если разгордешься, то омерзешь намъ, если сохранишь себя въ прежнихъ правахъ, по прежнему намъ любимъ будешь.

ПИСЬМО IX.
КЪ КЛАВДІЮ НЕРОНУ.

Сколь я въ чести у тебя, Клавдіе, всхъ лучше

Септимій знаетъ одинъ. Ибо когда проситъ

И нудитъ прошеніемъ, чтобъ при теб словомъ

Моимъ доставилъ ему и доступъ и милость,

Достойному въ дом быть и въ любви Нерона,

Искуснаго различать и избирать честныхъ,

Когда чаетъ при теб доступнйшимъ другомъ,

Сколь я силенъ при теб, лучше меня видитъ.

Много я, правда, ему говорилъ и разны

Представлялъ, ища себя извинить, причины,

Но боялся наконецъ, чтобъ онъ не почаялъ,

Что силу свою таю нарочно съ притворства,

Одному желая быть себ лишь полезенъ,

Для того, большей вины бжа нареканье,

Продерзокъ волю его исполнить склонился.

Если же отложенный по приказу друга

Стыдъ хвалишь, къ твоей его припиши ты свит

И честнымъ, добрымъ мужемъ почитай надежно.

IX. Горацій симъ письмомъ рекомендуетъ Септимія друга, своего, Клавдію Тиберію Нерону.

Ст. 1 по 8. Сколь я въ чести у тебя — лучше меня видитъ. Сколько я въ чести и въ милости у тебя, Клавдіе, всхъ лучше знаетъ Септимій. Ибо когда не только проситъ меня, но и понуждаетъ своею просьбою, чтобъ я моимъ словомъ или заступленіемъ доставилъ ему при теб доступъ и твою милость, ему, который подлинно достоинъ быть въ твоей любви, въ любви сирчь князя, который искусенъ различатъ и избирать себ честныхъ людей, когда онъ Септимій чаетъ меня доступнйшимъ твоимъ другомъ, лучше чмъ я, самъ видитъ, самъ знаетъ онъ, сколь я при теб силенъ.— Клавдіе. Клавдій Тиберій Неропъ пасынокъ Августовъ. Упомянуто объ немъ въ начал письма 3.— Септимій. Тотъ самой Тицій Септимій, о которомъ помянуто въ 3 письм. Смотри тамъ примчанія подъ стихомъ 11.

Ст. 9 и 10. Много я правда. Септимій, почитая Горація гораздо въ милости Тиберіевой, имлъ причину требовать отъ него письмо рекомендательное къ сему князю. И хотя въ самомъ дл онъ не ошибался, однакожъ Горацій, извинивъ въ предъидущихъ стихахъ Септимія, теперь и себя извиняетъ, представляя, что онъ много ему Септимію говорилъ и разныя причины представилъ, дабы онъ не понуждалъ его то письмо ему дать, но склонить его къ тому не могъ.

Ст. 11. Но боялся наконецъ, чтобъ и проч. по стихъ 15. Но напослдокъ опасаяся, чтобъ онъ Септимій не почаялъ, что я притворяюся не быть гораздо къ твоей милости, для того нарочно, чтобъ другу не услужить, и быть себ только одному полезнымъ, склонился я исполнить его волю, давъ ему письмо то, чтобъ такимъ образомъ избжать нареканье большей вины. Всего тягостне честному человку явиться другомъ неусерднымъ и человкомъ, который лишь о собственной польз печется. Для того Горацій предпочитаетъ заслужить при Нерон имя докучника и продерзостнаго, чмъ Септимію на себя дать подозрніе.

Ст. 15. Продерзокъ волю его исполнитъ склонился. Въ латинскомъ стоитъ: Frontis ad urban descendi joraemia, слово отъ слова: снизшелъ я въ мзду шутова лба. Дасіеръ сіе трудное латинское рченіе изрядно кажется разумть, примчая, что писатели римскіе именемъ urbanus означаютъ шута, scurram, что шутовъ главнйшая мзда есть лишеніе стыда, ибо ихъ ремесло въ продерзости и въ безстыдной нахалливости состоитъ, что потому, кто лицо шута на себя беретъ, отставляетъ стыдъ на сторону, и слдовательно Горацій стыдъ оставляетъ и продерзостнымъ себя чинитъ, чтобъ угодить Септимію. То мнніе подтверждаетъ слдующей стихъ, гд Горацій именно говоритъ Клавдію Нерону: Если хвалишь, что я отложилъ стыдъ по приказу пріятеля моего, въ повиновеніе и въ угожденіе ему, то припиши его и проч.

Ст. 17. Къ твоей его припиши свит. Пріими его въ свой домъ, учини его своимъ придворнымъ. Припиши, говорятъ Горацій, для того, что придворные и пріятели князей вписывалися въ ихъ статъ, въ книгу ихъ дома, какъ и теперь въ обыкновеніи.

Ст. 18. Почитай разумется: его Семтимія.

ПИСЬМО X.
КЪ ФУСКУ АРИСТІЮ.

Фуску градолюбцу мы здравствовать желаемъ,

Селолюбцы, въ томъ одномъ сирчь неподобны

Много другъ другу, во всемъ прочемъ почти двойни.

По братски, что не любо одному, не любитъ

И другой, что одному правно, и другому,

Старымъ дружнымъ голубямъ живемъ мы подобно,

Ты въ гнзд сидишь, а я пріятнаго поля

Хвалю ручьи и лса, и мшистые камни.

Хочешь ли знать, для чего? для того, что тотчасъ

Жить и царствовать я сталъ, какъ скоро оставилъ

Все то, что вы взносите въ небо похвалами,

И такъ, какъ священничью бглецу, претятъ мн

Жертвы, ужъ много мн хлбъ пряника пріятнй.

Буде природ своей согласно жить должно

И предъ всмъ мсто искать, гд домъ свой построить,

Знаешь ли мсто на то счастливой деревни

Пріискать приличне? гд зимы тепле?

Гд больше сладостный втръ, и пса усмиряетъ

Ярость, и свирпость льва, когда остръ лучъ солнца

Коснется неистова? гд меньше сну думы

Мшаютъ завидливы? ливически камни

Цвтне ли зелія и лучше ли пахнутъ?

Чисте ли въ улицахъ вода, что свинцовой

Силится жолубъ прорвать, или та, что въ сродномъ

Скатистомъ ток волна спшитъ бжать съ шумомъ?

Между разноцвтными растимъ лсъ столбами

И хвалимъ домъ, смотритъ кои въ поля протяженны.

Хоть вилами отгоняй природу, та знаетъ

Подкрасться назадъ къ теб и преодолетъ

Неправыя прихоти. Не столько извстный

И не столь чувствителенъ уронъ тотъ претерпитъ,

Кто не знаетъ распознать тирску багряницу

Съ волною напоенной аквинатскимъ цвтомъ,

Какъ тотъ, что правду съ ложью различить не сможетъ.

Кого чрезъ мру свое счастье усладило,

Трудно премну снесетъ. Тяжко, неохотно

Лишаться можемъ того, чему мы дивимся.

Высокихъ бгай вещей. Въ хижин убогой

Царей и царскихъ друзей счастливй жить можно.

Олень, искусствомъ въ бою коня превосходнй,

Нкогда съ общей травы выгонялъ продерзокъ,

По долгой битв свою конь чувствуя слабость,

У человка просилъ помочь, узду принялъ,

Но когда свирпъ уже одержалъ побду

Надъ недругомъ и свою насытилъ ужъ ярость,

Ни всадника съ плечъ, ни съ устъ могъ ужъ узду скинуть.

Такъ тотъ, кто, убожества боясь, свою вольность

Дражайшую всякаго богатства утратилъ,

Хозяина ужъ возить станетъ непотребный,

Рабомъ будетъ во вки, что не зналъ доволенъ

Быть малымъ. Имніе, нашему не въ мру

Состоянію, совсмъ башмаку подобно:

Широкой ходить не дастъ, узкой гнететъ ногу.

Для того будешь уменъ, если ты доволенъ

Состояніемъ твоимъ, Аристе, жить станешь,

Ни меня прошу забудь ты обличать, если

Больше нужнаго копить безъ конца явлюся.

Служатъ иль господствуютъ скопленныя деньги,

Достойнйши слдовать чмъ водить веревку,

Сіе за гнилымъ пишу я Вакуны храмомъ,

Печаленъ, что нтъ тебя при мн, впрочемъ веселъ.

X. Горацію столь пріятно было житье деревенское, что безпрестанно оное выхвалялъ. Въ многихъ его псняхъ и сатирахъ то усматриваемъ, и тожъ самое отъ большей части содержитъ письмо сіе, которое знатно писано въ отвтъ Фуску Аристію, которой противно склонности Гораціевой надъ всмъ предпочиталъ жить въ Рим. Стихотворецъ нашъ въ семъ письм изслдуетъ, въ чемъ деревенское житье городскому превосходне. Показываетъ, что то деревенское житье согласне природ нашей, которая во всемъ простоту и чистой воздухъ требуетъ. И показываетъ, что та склонность столь человкамъ сродна, что хотя ищутъ оную подавить сребролюбіемъ и славолюбіемъ, однакожъ оная всегда преодолваетъ: понеже видимъ, что они принуждены въ город самомъ длать себ деревню, пристраивая къ домамъ великіе сады и лса. Потомъ изъясняетъ, что городъ для того столь многолюдны, что человческая слпота, не зная различать доброе отъ зла, предпочитаетъ вольности своей собираніе богатствъ: и то онъ прикрашиваетъ весьма пристойною къ длу баснью. Вслдствіе того увщаваетъ Фуска Аристія держаться умренности и въ тишин наслаждаться своимъ имніемъ, и проситъ, что если въ немъ, Гораці, что обличать желаетъ, то не обличалъ бы склонность его къ уединенію, но жадность богатства, если оную въ немъ усмотритъ. Заключаетъ письмо тмъ, что люди всегда бываютъ или рабы, или господа богатства, понеже въ томъ нтъ никакой середки. Аристій Фускусъ, къ которому Горацій пишетъ письмо сіе, былъ славный римскій грамматикъ, списатель комедій, искренный его пріятель, человкъ особливаго благонравія.

Ст. 1. 2 и 3. Фуску градолюбцу и проч. Фуску, который любитъ городское житье, я, любитель деревни, здравствовать желаю. Въ томъ мы одномъ гораздо межъ собою неподобны, а въ прочемъ такъ сходны, какъ бы двойни были. Мы, вмсто я, множественное число вмсто единственнаго, латинскимъ писателямъ, о себ говоря, гораздо обыкновенно.

Ст. 4 и 5. Но братски что не любо одному и проч. Кром того, что касается склонности нашей въ выбор жилища, во всемъ другомъ мы подобны, и какъ бы два братья двойни были, что теб пріятно, то и мн, что теб не любо, то и мн.

Ст. 6. Старымъ дружнымъ голубямъ живемъ мы подобны. Живемъ какъ два изстари дружные межъ собою голубя, изъ которыхъ одинъ любилъ въ дом жить, другой летать по іюлямъ.

Ст. 7. Ты въ гнзд живешь. То есть, ты живешь въ твоемъ дом въ город.

Ст. тотъ же и 8. А я пріятнаго поля хвалю ручьи и проч. А я люблю поле, ручьи, лса, мшистые камни, однимъ словомъ — житье деревенское.

Ст. 9. Хочешь ли знать, для чего. Хочешь ли вдать, для чего я предпочитаю житье деревенское.

Ст. тотъ же, 10 и 11. Для того, что тотъ часъ и пр. Для того, что признаваю, что я съ тхъ поръ только жить и царствовать началъ, какъ оставилъ съ городскимъ житьемъ попеченіе о всхъ тхъ вещахъ, каковы степени, богатства и почести, которыя вы похвалами своими до неба взносите. Царемъ себя Горацій и истинно жизнью своею наслаждаться признаваетъ, живучи въ своей деревни въ уединеніи. И подлинно тогда свободны отъ попеченій мирскихъ, отъ суетъ и безпокойствъ истинную жизнь живемъ и вольностію своею наслаждаемся.— Похвалами. Rumore secundo. Дасіеръ толкуетъ: съ восклицаніемъ народнымъ.

Ст. 12. И такъ какъ священничью бглецу претятъ мн жертвы. Слуги священничьи кормилися вещьми, которыя приносилися въ жертву боговъ, и понеже непрестанно тотъ же кормъ дали, обыкновенно оный имъ скученъ становился, и для того бгали отъ своего господина, чтобъ могли въ другой служб сть хлбъ черный, который имъ ужъ казался сто разъ пріятне. Такъ и Горацій, наскучивъ городскимъ житьемъ и того суетами, деревенское житье предпочитаетъ.

Ст. 13. Ужъ много мн хлбъ пряника пріятнй. Уже теперь сирчь въ ныншнемъ моемъ возраст полезне хлбъ чмъ пряникъ, то есть, полезне уединеніе, чмъ шумъ и безпокойство юродскаго житья. Пряники приносились богамъ отъ язычниковъ, и потому слуги священничьи оными кормилися.

Ст. 14. Буде природ своей согласно жить должно и проч. Горацій принимается доводить первую часть своего предложенія, сирчь, что житье деревенское есть истинное житье. Тотъ живетъ согласно природ своей, кто избираетъ то, что оной полезно и пріятно, и отдаляетъ то, что ей противно и оскорбительно. Въ намреніи же жить согласно природ своей первое попеченіе есть состроить себ домъ покойный, кое же мсто къ тому приличне деревни? Тамъ въ зим не столько стужи терпится, въ лтнюю пору сладостные втры усмиряютъ жары каникулярныхъ дней. Тамъ скучныя думы меньше тишин душевной мшаютъ. Пышныя украшенія домовъ городскихъ, каковы суть марморы и прочія, не цвтне, не лучше пахнутъ травы, что въ пол растетъ, и вода, что въ улицахъ бжитъ въ жолобахъ свинцовыхъ, не чище той, что въ деревн въ своемъ ток свободна бжитъ съ шумомъ.

Ст. 15. Мсто искать, qurenda area. Area площадь, мсто плоское, угодное къ строенію.

Ст. 16. Счастливой деревни. Счастливою деревнею, Kure beato, Горацій разуметъ деревню, которая лежитъ на изрядной земл и въ хорошемъ воздух,

Ст. 17. Гд зимы тепле. Въ деревн домъ больше городскаго подлежитъ лучамъ солнца, потому тепле быть можетъ.

Ст, 18 и 19. Гд больше сладостный втръ и пса усмиряетъ ярость, и свирпость льва. Песъ и Левъ суть два созвздіи небесныя, всякое изъ 19 звздъ составленное. Солнце вступаетъ въ знакъ Льва около половины іюля, и Песъ, котораго каникула, или Сиріусъ, есть одна принадлежащая звзда, является шесть дней спустя. Древніе, чая, что та звзда каникула есть главная причина чрезмрныхъ жаровъ, приносили ей жертвы, чтобъ утолить ея гнвъ.

Ст. 19. Когда остръ лучъ солнца коснется неистова. Когда сирчь солнце вступитъ въ знакъ Льва. Неистовымъ называетъ Льва, какъ бы гнвъ и ярость его производили жары того времени.

Ст. 20. Думы…. завидливы. Думы, которыя, какъ бы завидуя людямъ, тишину оную отъимаютъ. Дасіеръ, кажется, худо толкуетъ, говоря что, invida cura значитъ попеченія, думы, коихъ зависть наша въ насъ производитъ.

Ст. 21. Ливическіе камни. Марморы африческіе, которыми римляне устилали полъ въ Хомахъ. Не чище они, не пріятне глазу травы полевой, и сверхъ того сія, глазъ увеселяя, и обоняніе своимъ духомъ услаждаетъ. Въ латинскомъ стоитъ lapillis, камышки, понеже римляне марморъ разскали на маленькія плитки и оныя разными цвтами выкрасивъ, составляли ими узорчатые полы.,

Ст. 23, 24 и 25. Чисте ли въ улицахъ вода, что свинцовой силится жолубъ прорвать, или та, что въ сродномъ и проч. Вода въ городъ приведена свинцовыми жолубами, въ деревн изъ ключа въ своемъ сродномъ ток бжитъ. Которая изъ нихъ чище и пріятне? Латинскіе два стиха удивительною сладостію то двухъ водъ теченіе изображаютъ. Силится жолубъ свинцовой прорвать, какъ бы та вода сродную волю свою искала, которую въ деревн иметъ, гд волна спшитъ бжать съ шумомъ.

Ст. 26. Между разноцвтными растимъ лсъ столбами. Кром вышепоказанныхъ доводовъ, которыми Горацій доводилъ превосходство села, сіе сильнйшее есть, что т самые, кои городское житье деревенскому предпочитаютъ, ищутъ въ своихъ пышныхъ домахъ между разноцвтными марморными столбами включать свойства деревни, сирчь дубраву, поле, ручеекъ и проч.

Ст. 27. Ж хвалимъ домъ, смотритъ кой въ поля протяженны. Какъ лсъ любимъ включать въ своемъ дом, въ своемъ саду, такъ хвалимъ тотъ домъ, которой смотритъ въ пространное открытое поле.

Ст. 28, 29 и 30. Хоть вилами отгоняй природу… неправыя прихоти. Включеніе лсовъ въ домахъ городскихъ, предпочитаніе такого дому, который въ поле смотритъ, доказываетъ, что сродно человку любитъ деревню. Сребролюбіе, любочестіе и прочія страсти противостоятъ той сродной склонности и часто оную прогоняютъ. Но всегда она назадъ возвращается и преодолваетъ неправыя человка прихоти. Природа въ насъ силу свою всегда продолжаетъ, хоть вилами ея отгоняй, назадъ воротится, подкрадется къ теб и преодолетъ т прихоти, кои ея правиламъ противны.

Ст. 30 по 40. Не столько извстный и проч. Здсь начинается вторая часть письма, въ которой Горацій доводитъ вторую часть своего предложенія, сирчь, что одно только житье деревенское вольнымъ житьемъ звать можно, что онъ въ деревни живучи царствуетъ, ибо царитъ тотъ,кто совершенною вольностію наслаждается. Готовяся то предложеніе доводить, предусмотрваетъ, что люди, будучи страстьми ослплены, обыкновенно злое добрымъ почитаютъ, и напримръ, предъизбираютъ степени, богатства, окруженныя суетами и опасностьми, надъ покойною умренностію въ имніяхъ и въ слав, и для того въ начал старается отнять имъ то погршительное разсужденіе, пріуподобляя вредъ, которой отъ того претерпятъ изъяну, что снесть иметъ торговой человкъ, когда не знаетъ различать подложную багряницу отъ прямой тирской. Тотъ торговой человкъ великими деньгами купитъ вещь малой цны, и потому въ продаж уронъ жестокой претерпитъ, какъ и мы, высоко цня славу и богатства (которыя въ городскомъ жить престолъ свой уставили), за вещь малоцнную теряемъ вольность и тишину, и къ тому когда той славы и богатствъ по какому несчастію лишимся, трудно сносимъ ту премну. Ибо не можемъ охотно, лишиться того, чему мы дивимся и что высоко почитаемъ. Отъ чего заключаетъ совтомъ, что должно бгать высокихъ вещей, высокаго сирчь состоянія, которое всегда опасно и непостоянно, тмъ наипаче, что въ убогой хижин можно жить счастливе царей и царскихъ временщиковъ.

Ст. 30. Не столько извстный. Не столько подлинный, безсумнительный, неизбжный.

Ст. 31. Не столь чувствителенъ. Propius medullis damnum. Слово отъ слова: изъянъ, кой ближе мозгу въ костяхъ касается, сирчь изъянъ весьма чувствительный, понеже и кость за кожицею, которою покрыта, и періостіонъ называется, и мозгъ къ болзни весьма чувствительны.

Ст. 32. Тирску багряницу. Sidonis ostro, багряничный цвтъ сидонской и тирской. Въ тхъ краяхъ находилися лучшія раковины, въ коихъ тотъ багряничный цвтъ сбирается. Багряница значитъ и цвтъ багряничный и епанчу въ томъ цвт выкрашену. Здсь слово то употреблено вмсто шерсти или волны, въ багряниц выкрашенной.

Ст. 34. Съ волною напоенной аквинатскимъ цвтомъ. Аквинумъ городъ въ Италіи. Во времена Гораціевы жители того мста поддлывали цвтъ багряничный столь искусно, что отъ истинной тирской различить ту подложную краску было не легко.— Съ волною напоенной. Напоенной вмсто напоенною, творительной падежъ, котораго окончаніе ою часто въ простомъ язык перемняется на ой, такъ обыкновенно говоримъ: махнуть рукой вмсто рукою и проч.

Ст. 37. Трудно перемну снесетъ. Mutatae quatient. Счастіе отмнное удивитъ, ужаситъ, оглушитъ.

Ст. 40. Олень искусствомъ въ бою коня превосходнй. Олень, которой искусствомъ своимъ въ бою коня превосходилъ, который лучше зналъ биться чмъ конь. Всякъ, кто послушенъ славолюбію, сребролюбію или другой какой страсти, принялъ себ свирпаго господина, которой отъимаетъ отъ него вольность, лучшій даръ природы. И то Горацій подтверждаетъ баснью оленя и коня, которую занялъ у греческаго стихотворца Стесихора.

Ст. 51. Имніе нашему не въ мру состоянію и проч. Cui non сопveniet sua res. Слово отъ слова: кому несходно свое себ богатство. Сродное всякому состояніе хвалилъ Горацій выше сего: тожъ здсь подтверждаетъ, говоря, что кто лишное иметъ, чмъ природа требуетъ, или недостаточенъ въ томъ, что природа требуетъ, не иметъ сходное своему состоянію. Богатство башмаку подобно: узкой гнететъ, широкой ходить мшаетъ.

Ст. 53. Широкой ходитъ, не дастъ. Calceus si peile major erit subvertet. Слово отъ слова: опрокинетъ тебя башмакъ, буде онъ больше ноги.

Ст. 55. Состояніемъ твоимъ. Sorte tua, твоею долею, твоею частію: тмъ, чмъ тебя природа или счастье надлили.

Ст. 58. Служатъ илъ господствуютъ скопленныя деньги. Нтъ середки. Богатства паши или служатъ, или нами владютъ и господствуютъ.

Ст. 59. Достойнйши слдовать чмъ водтть веревку. Еслибъ мра стиха меня не утсняла, должно бы паписать: достойнйши слдовать веревк, чмъ водить веревку, ибо слово слдовать требуетъ падежъ сказательный, а водить винительный. Рченіи Ducere funem, водить веревку, и sequi funem, слдовать веревк, взяты отъ дитячей игры, у римлянъ въ обыкновеніи, въ которой два младенца, держа всякой одинъ край веревки, искали другъ друга перетянуть. Кто изъ нихъ перетягивалъ и водилъ за собою веревку, тотъ побду одерживалъ, слабйшій слдовалъ веревк. Такъ мсто сіе толкуетъ Дасіеръ. Мн кажется, что рченія т взяты отъ людей, кои медвдей и другихъ зврей или невольниковъ водятъ. Ясно слдуетъ, что лучше намъ водить веревку, сирчь власть имть надъ нашими деньгами, чмъ слдовать, какъ невольники, за веревкою, которою богатства насъ спутавъ тащатъ.

Ст. 60. За гнилымъ пихту я Вакуны храмомъ. Вакуною называли римляне богиню людей вольныхъ и праздныхъ. Особливо она въ почтеніи была у сабиновъ и имла себ капище и лсъ на гор Фисцеліи. Изъ дому Гораціева въ Тибур можно было видть задъ того капища, которой уже былъ совсмъ престарлъ и обваленъ. Для того называетъ его гнилымъ.

ПИСЬМО XL

КЪ БУЛАЦІЮ.

Какъ теб, Булаціе, Хіосъ показался

И славный Лезбосъ? каковъ показался Самосъ

Красивый? каковъ Сардисъ, Крезова столица?

Каковъ приморскъ Колофонъ и какова Смирна?

Мало, иль лишно объ нихъ слава разгласила?

Хуже-ль они Марсова поля вс и Тибра?

Изъ атталскихъ ли одинъ предпочтешь ты городъ

Иль Лебедъ станешь хвалить, море ненавидя

И путь долгой? знаешь ли, Лебедъ сколь пусте

Габіевъ и Фиденовъ деревня? однако,

Говоришь: тамъ бы я жить хотлъ, и забывши

Своихъ, и отъ нихъ забытъ, съ берегу Нептуна

Вдали яростна смотрть. Да ни тотъ, что идя

Изъ Капуи въ Римъ, дождемъ и грязью измоченъ,

Затмъ хочетъ жить въ корчм, ни кто терплъ стужу,

Для того баню и печь хвалитъ, какъ бы вещи,

Которы могутъ намъ жизнь счастливу доставить,

Ни если буря тебя сильна въ мор била,

За тмъ въ первой пристани продашь ты корабль свой.

Кто отъ страстей сохранилъ мысль свою свободну,

Родосъ и красивая Митилина столько

Ему нужны, сколь среди лта толста шуба,

Сколь занавска въ зим, Тибръ въ мразное время,

И въ август мсяц раскаленный камень.

Пока можно и лице пріятно являетъ

Теб счастье, живучи въ Рим, хвали Самосъ,

Родосъ и Хіосъ вдали. Счастливое время,

Что теб боги даютъ, прійми съ благодарствомъ,

Ни къ будущу отлагай плодъ даровъ ихъ году,

Чтобъ про себя сказать могъ, что везд счастливо,

Гд ни обртался, жилъ. Ибо если разумъ

И благоразсудствіе, не мсто, пространнымъ

Моремъ обладающе, отъимаетъ думы,

Если небо, а не умъ, т перемняютъ,

Что преплываютъ моря,— въ многихъ трудахъ праздны,

Мы потемъ. Долгою здою и долгимъ

Блаженну жизнь плаваньемъ безразсудны ищемъ.

То, что ищешь, найдешь здсь, найдешь и въ улубрахъ,

Если покойный ты духъ и правый имешь.

XI. Булаціусъ знать то за какими домашними печальми отлучився въ Асію, и чая тамъ забыть свою скуку, въ извиненіе своего долгаго странствованія говорилъ, что онъ утружденъ уже мореплаваніемъ и дальними дорогами, и для того возвращеніе свое въ Римъ отлагаетъ. Горацій симъ письмомъ ему показываетъ, что извиненіе его маловажно и неосновательно, потомъ представляетъ, что если онъ, Булацій, сохраняетъ тишину душевную, никакой асіатическій городъ не могъ бы его удержать, но предъизбралъ бы, пріхавъ въ Римъ, наслаждаться дарами, кои ему счастье подноситъ. И напослдокъ изъясняетъ, что понеже человкъ, одного или другаго мста отдалялся, себя избжать не можетъ, премна мстъ и воздуха не сильна исцлить его страсти и учинить его блаженнымъ, что вс домогательства въ пріобртеніи того блаженства не полезны, и что оное равно везд находится, понеже оно состоитъ въ томъ, чтобъ владть своимъ сердцемъ и содержать оное въ тишин.

Неизвстно, кто таковъ Булацій, къ кому письмо сіе писано.

Ст. 1. Хіосъ большой островъ Егейекаго моря межъ Лезбосомъ и Самосомъ.

Ст. 2. Лезбосъ островъ, нын Митилини, называемый по одному изъ своихъ главнйшихъ городовъ.

Ст. тотъ же Самосъ красивый. И нын Самосъ называется островъ пониже Хіоса, лежащій насупротивъ Ефеса. Горацій называетъ его красивымъ, concinna Samos, за его красотою и плодородіемъ. Однимъ и другимъ тотъ островъ прославленъ.

Ст. 3. Каковъ Сардисъ Крезова столица. Сардисъ столичной городъ лидійской, въ которомъ жилъ Крезусъ, славный царь силою и богатствомъ чрезвычайнымъ.

Ст. 4. Каковъ приморскъ Колофонъ и какова Смирна. Колофонъ городъ въ Іоніи, на берегу морскомъ межъ Ефесомъ и Смирною. Смирна главной городъ всея провинціи Іонійской. Нын вс вышеписанные островы и городы греческіе подвластны туркамъ.

Ст. 6. Марсова поля и Тибра. Марсово поле близъ Рима, на которомъ игры военныя отправлялися. Тибръ рка, текущая сквозь Римъ. И поле, и рка, вмсто Рима города, чрезъ метонимію, здсь у Горація употреблены.

Ст. 7. Изъ атталскихъ ли одинъ предпочтешь ты городъ, Не предпочтешь ли къ твоему жилищу одинъ изъ атталскихъ городовъ, сирчь одинъ изъ городовъ Асіи, ибо Атталъ царь обладалъ тою страною. Изъ сего поколнія послдней Атталъ Филомиторъ оную въ римскую власть поручилъ.

Ст. 8. Иль Лебедъ станешь хвалить, море ненавидя и путъ долгой. Или для того, что ненавидишь море и долгой путь, кои къ возвращенію твоему въ Римъ необходимы, станешь хвалить Лебедъ, городъ іонійской, въ 120 стадіяхъ отъ Колофона отстоящій.

Ст. 9. Знаешь ли Лебедъ сколь пусте, Габіевъ и Фиденовъ деревня. Габій мстечко по дорог пренестской, отстоящее отъ Рима въ 20 миляхъ, и Фидены по той же дорог въ 6 миляхъ. Оба прежъ сего нарочитые городы, но во время Гораціево были малыя же, гораздо малолюдныя деревни.

Ст. 10 и 11. Однако говоришь, тамъ бы я жить хотлъ, Булацій говоритъ, что хоть Лебедъ пусте Габіевъ и Фиденовъ, онъ лучше тамъ жить взлюбитъ, чмъ въ Рим, гд находитъ причину своей печали и безпокойства.

Ст. 12. И забывши своихъ, и отъ нихъ забытъ. Сіе увряетъ, что Булаціи отъ сродниковъ своихъ какую печаль сносилъ, и что затмъ отъ Рима отдалялся.

Ст. тотъ же и 13. Съ берегу Нептуна вдали яростна смотрть, Дасіеръ чаетъ, что Булацій здсь говоритъ, въ сродномъ значеніи, что онъ съ берега безопасенъ станетъ смотрть море въ ярости, и то для того, что Лебедъ городъ лежалъ на берегу морскомъ, мн кажется, что здсь Горацій аллегорію употребляетъ. Должно разумть, что Булацій хочетъ съ берега, сирчь въ уединеніи, въ тишин, какову ему доставляетъ житье въ город Лебед, смотрть безопасенъ море суетнаго житья римскаго, гд столько бурей и бдствъ плавающіе встрчаютъ, какъ онъ самъ уже встртилъ. Удивительнымъ искусствомъ то описалъ Лукрецій въ начал книги 11:

Svave mari magno lurbantibus equora ventis

E terra magnus alterior spectare laborem.

Non quia vexori quemquam est jucunda voluptas,

Sed quibus ipse careas quia cernere svav’ est.

то есть.

‘Сладко, пространпо море когда втры

‘Волнуютъ, съ брега чужды смотрть бдства,

‘Не тмъ что пріятно кого видть въ мук,

‘Зла ты нетерпишь.

Нептунъ, богъ морской, за самое море у стихотворцевъ употребляется.

Ст. 13 по 20. Да ни тотъ, что идя изъ Капуи въ Тимъ и проч. Противъ Булаціева отвта Горацій представляетъ, что онъ столь ему смшонъ кажется, извиняя свое долгое странствованіе опаствами морскими и долготою дороги, или печальми, кои въ Рим претерплъ, какъ смшонъ бы былъ человкъ, которой, для того, что идучи изъ Капуи въ Римъ, обмочился въ дожд и въ грязи, похотлъ бы вкъ свой жить въ корчм, или тотъ, что претерпвъ какую жестокую стужу, для того хотлъ бы хвалить баню и печь, какъ бы вещи, кои намъ могутъ доставить жизнь блаженную. Прибавляетъ и третій образецъ, сирчь, что если буря кого била въ мор, безумно было бъ затмъ въ первой пристани корабль свой продать.

Ст. 14. Изъ Капуи въ Римъ. Капуи первый городъ въ Кампаніи, римской провинціи.

Ст. 18. Ни если буря тебя сильна била. Въ латинскомъ стоитъ: ни если тебя мучилъ свирпый южный втеръ.

Ст. 20. Кто отъ страстей сохранилъ и проч. Связность сего мста съ предъидущимъ не легко усмотрть. Дасіеръ изрядно изъясняетъ, говоря, что Горацій, посмявся маловажнымъ Булаціевымъ извиненіемъ, предупреждаетъ послдній резонъ, которой онъ Булацій могъ бы забыть: печали въ Рим претерпнныя, красота мстъ асіатическихъ его держитъ и надежду подаетъ, что тамъ счастливе, чмъ въ Рим, жить можетъ. То самое Горацій опровергаетъ, показывая, что если бы онъ Булацій имлъ умъ свободный отъ страстей, отъ печали, то ни самая Митилини, краснйшій городъ острова Лезбоса, ни вся красота острова Родоса, не только Лебедъ и подобные малые городки, не могли бы его въ такомъ свободномъ отъ печалей состояніи. Incolumi, Родосъ и Митилини столь мало нужны, сколь шуба лтомъ, занавсъ въ зим, Тибръ рка въ морозы, и жаркой камень среди лта.

Ст. 22. Среди лта толста шуба. Penula solstitio. Епанча во время солнцестоянія. Пепула епанча толстая, употребляемая въ дождь и въ студеное время, дорожная епанча. Я шубу въ перевод употребилъ, нонеже нашему обычаю не меньше чмъ намренію стихотворцу соотвтствуетъ. Солнцестояніе лтнее случается около 13 іюня, въ которое время солнце кажется остановлятся и неподвигается къ сверу, какъ кажется не подвигаться боле къ полдню въ солнцестояніе зимное.

Ст. 23. Занавска въ зим. Campestre nivalibus auris. Слово отъ слова: занавска въ снжной воздухъ. Кампестре называлася занавска льняная, которою наготу свою покрывали борцы и другіе, кои игры и обученія военныя совершали въ Марсовомъ пол.

Ст. тотъ же. Тибръ въ мразное время. Въ рк Тибр ни мыться, ни плавать, ни по ней гулять въ зим можно.

Ст. 27. Родосъ и Хіосъ вдали. Вдали сирчь отстоящій, отсутствующій Родосъ и Хіосъ хвали, живучи въ Рим.

Ст. тотъ же и 28. Счастливое время, что теб боги даютъ и проч. Увщаваетъ Булація возвратиться въ Римъ, пока счастье ему служитъ. Не можемъ мы угадать о чемъ здсь дло идетъ, понеже Булаціевой жизни обстоятельства намъ неизвстны.

Ст. 30. Чтобъ про себя сказать могъ. Воротись] въ Римъ, пока можешь, пока счастье теб боги даютъ, не отлагай ихъ дары къ другому времени, и тогда узнаешь, что везд, такъ въ Рим, какъ и въ Асіи, счастливо жить можешь.

Ст. 31. Ибо если разумъ и благоразсудствіе. Подлинно люди противу печали другаго способу не имютъ, кром смысла своего и благоразсудства, одн т внутренныя добродтели могутъ искоренить внутренное зло. Премна мстъ на время унять оное можетъ, и потомъ паки свирпе зло возвращается.

Ст. 32. Мсто, пространнымъ моремъ обладающе. То есть мсто, которое лежитъ при мор или съ котораго то пространное море видть можно. О Лебед то разумть можно, мст приморскомъ, какъ выше показано.

Ст. 34, 35, 36 и 37. Если небо, а не умъ т перемняютъ, что преплываютъ моря. Если т, что переплываютъ моря, т, что изъ земли въ другую перезжаютъ: не умъ, не правъ, не разсужденіе, но мсто одно перемняютъ. Если перемна мстъ не сильна въ насъ отмнить умъ и нравъ и склонности паши, напрасные труды прилагаемъ, напрасно себя мучимъ, ища долгими поздками путемъ, долгимъ плаваньемъ по морямъ блаженную, счастливую жизнь. Не отъ премны мста та счастливая жизнь, но отъ покойнаго сердца зависитъ.

Ст. 35. Въ многихъ трудахъ праздны мы потемъ. Strenua inertia. Въ храброй въ мужественной праздности упражняемся. Какъ бы сказать потемъ, трудимся въ бездльи, бездлицу длаемъ.

Ст. 38 и 39. То, что ищешь, найдетъ здсь и пр. То, что ищешь многимъ излишнымъ трудомъ, переплывая моря, перезжая много земель, счастливую жизнь найдешь здсь въ Рим, найдешь въ Улубрахъ, везд оную найдешь, если имешь сердца правое и покойное, если тобою страсти не владютъ.— Улубры. Малое и почти пустое мстечко Италіи въ Кампанскомъ узд близъ Велитръ, тмъ однимъ только примтно, что, Августъ кесарь въ немъ воспитанъ.

ПИСЬМО XII.

КЪ ИЦІЮ.

Если наслаждаешься правильно плодами

Агриппы въ Сициліи, Иціе, не можетъ

Большимъ тебя одарить Юпитеръ богатствомъ.

Жалобы ужъ отложи, ибо не убогъ тотъ,

Кто иметъ нужное и употребляетъ.

Буде брюху твоему и ногамъ, и тлу

Всему добро, ничего царскія прибавить

Богатства ужъ большаго подлинно не могутъ.

Буде-жъ въ обществ такомъ живешь ты, воздерженъ

Крапивой и зеліемъ, такъ живешь доволенъ,

Какъ бы внезапно тебя счастье золотыми

Ручьями вдругъ облило, иль затмъ, что деньги

Не сильны природу въ насъ отемнить упряму,

Иль что добродтель всхъ богатствъ свыше чаешь.

Какъ ужъ дивиться намъ, что Демокрита пашню

И луги стадо пасетъ, пока, узъ свободенъ

Тла, духъ его вдали быстръ путь совершаетъ?

Когда ты ужъ въ временахъ, въ коихъ даритъ жадность

Корысти и лакомства прилипчива язва,

Подлость бжа, въ высоту летъ свой устремляешь.

Ищешь ты изслдовать, что море въ предлахъ

Своихъ держитъ заперто, что различны года

Производитъ времена, собою ли звзды,

Или съ повелнія, и текутъ и блудятъ,

Что помрачаетъ луны кругъ, что свтомъ полнитъ,

Что значитъ и что можетъ въ естеств вещей всхъ

Разгласно согласіе: Эмпедокла-ль разумъ

Острый, иль Стертиніевъ въ толку своемъ бредитъ?

Но рыбы ли, или лукъ, иль казнишь ты прасы,

Дозволь ты Помпеію Гросфу свою дружбу

И все что и сверхъ того просить у тя станетъ.

Ложно и неправильно ничего не будетъ

Онъ просить. Малымъ друзей купить себ можемъ,

Когда люди честные въ какомъ недостатк.

Впрочемъ, чтобъ ты о длахъ римскихъ безъизвстенъ

Не былъ, вдай, что побитъ Агриппой шппанецъ,

Что армяне мужествомъ Клавдія Нерона

Пали, что царство и власть Фраатъ на колнахъ

Принялъ отъ цесарскихъ рукъ. Италіи полнымъ

Рогомъ изобиліе свои дары сыплетъ.

XII. Ицій, къ которому письмо сіе писано, откупщикъ Агрипповыхъ земель въ Сициліи, былъ человкъ весьма скупой и которой въ извиненіе своей страсти непрестанно жаловался что онъ убогъ. Горацій ему забавно въ семъ письм насмхается. Или ты, говоритъ ему, наслаждаешься твоимъ добромъ, или нтъ: буде наслаждаешься, не имешь причины жаловаться, кто довольное себ иметъ, царя неубоже, если же не наслаждаешься не меньше потому ты счастливъ и обиленъ, понеже за любовью добродтели презираешь богатства. Мудрости пріобртеніе вмсто всякаго обильства теб служитъ, и въ томъ такъ важной образецъ въ себ намъ являетъ, что не должны мы боле чудиться Демокритову отчужденію богатствъ, которой предъизбралъ прилежаніе къ мудрости надъ охраненіемъ своего имнія, оставя оное въ грабежъ сосдямъ. Все то голая посмшка Ицію, основанная на томъ, что Ицій въ самомъ дл былъ философъ, не меньше въ физик, чмъ въ нравоучительной прилежный. Посл той насмшки, Горацій рекомендуетъ ему Помпеія Гросфа и заключаетъ письмо важными тогда полученными вдомостями.

Ст. 1. Если наслаждаешься правильно. Если ничего нужнаго себ не возбраняешь.

Ст. тотъ же и 2. Плодами Агриппы въ Сициліи. Въ латинскомъ прибавлено: Quos colligis, которые ты собираешь, отъ того видно, что Ицій былъ надзиратель, или прямо сказать откупщикъ деревень Агрипповыхъ, которыя ему Августъ Кесарь въ Сициліи пожаловалъ посл разбитія Помпеева флоту близь Мессины.— Сицилія великой островъ въ Средиземномъ мор, малымъ проливомъ отъ Неаполитапскаго королевства отдленной.— Агриппа временщикъ и зять Августа Кесаря, съ которымъ вмст отправлялъ чины консульской, ценсорской и трибунской, изъ подлаго роду добродтельна своими славу и степени себ заслужилъ. Знаменитъ многими побдами, а наипаче одержанными надъ Маркомъ Антоніемъ и молодымъ Помнемъ, которыми Августу самодержавство доставилъ. Умеръ въ 51 лто своего возраста, въ 12 прежде Рождества Христова.

Ст. 2. Иціе. Ицій, иные пишутъ Ікцій, я Дасіерову изданію какъ во всемъ, такъ и въ правописаніи сего имени послдовалъ. Извстна у римлянъ семья Ікціевъ, о семъ къ кому письмо сіе писано только извстно, что онъ на откупу держалъ Агрипповы маетности въ Сициліи.

Ст. 3. Не можетъ большимъ тебя одаритъ Юпитеръ богатствомъ. Соріа major, большимъ обильствомъ. И подлинно человкъ, который знаетъ наслаждаться своимъ добромъ и который отъ того получаетъ, чмъ и нужды и прихоти свои удовольствовать, богате того быть не можетъ.

Ст. 4 и 5. Не убогъ тотъ, кто иметъ нужное и употребляетъ. Лишеніе длаетъ убогимъ. Кто иметъ и употребляетъ свое имніе, не можетъ зваться убогимъ.

Ст. 6. Буде брюху твоему, и ногамъ, и тлу всему добро. Буде имешь довольну пищу, довольну обувь и довольну одежду. Дасіеръ чаетъ, что въ сихъ трехъ обстоятельствахъ вс прочія жизни потребы включены, не выключая тлесныя похоти, которыя, по его мннію, въ латинскомъ означаются чрезъ: si lateri bene est, если боку твоему добро.

Ст. 9. Буде-жъ въ богатств такомъ, живешь ты воздержно. Вторая часть дилеммы, которою Горацій Ицію насмвается. Буде не употребляетъ, буде не наслаждаешься своимъ богатствомъ.— Воздерженъ, латинское abstemius, значитъ того, кто отъ вина воздерживается, кто вина не пьетъ, но часто за воздержнаго вообще берется.

Ст. 10. Крапивой и зеліемъ. Древніе дали дикую крапиву, когда она еще молода и мягка, и не только вкусною почитали, но и признавали, что она отъ многихъ болзней предостерегаетъ.

Ст. тотъ же и 11. Такъ живешь доволенъ, какъ бы внезапно тебя счастье и пр. Такъ живешь веселъ и доволенъ, какъ когда отъ счастья получаешь важный и нежданный даръ.— Такъ живешь sic vives protinus, не легко выразить, нарчіе protinus въ сродномъ знаменаніи значитъ сплошь, сряду, безъ отрыву. Какъ бы счастье золотыми ручьями облило. Какъ бы счастье тебя обогатило, относится къ ручьямъ, кои золото съ собою въ песк своемъ влекутъ. Въ латинскомъ стоитъ: какъ тебя жидкой счастья ручей озолотилъ.

Ст. 12. Иль затмъ, что деньги. Горацій притворяется чаять, что Ицій въ воздержность и умренность приходитъ или отъ того, что онъ увренъ, что богатства не могутъ отмнить природу человка, то есть не могутъ отмнить его безпокойство и учинить его счастливымъ, или для того, что онъ вдаетъ, что еслибъ т богатства и могли отчасти доставить ему благополучіе, однакожъ добродтель всегда ихъ почтительне.

Ст. 15, 16 и 17. Какъ ужъ дивиться намъ, что Демокрита пашню, и пр. Какъ уже намъ можно дивиться, что Демокритъ, презирая свое имніе, оставляетъ свою пашню и свои луга на кормъ чужому стаду, пока его духъ, оставляя тлесное бремя, отдаляется быстрымъ летомъ въ изслдованіе мудрости.— Демокритъ былъ философъ изъ Абдеры, то города раческаго, жилъ около 450 лтъ прежде Рождества Христова. Объ немъ Цицеронъ въ 5-й киш о предлахъ говоритъ: Democritus dicitur oculis se privasse: certe ut quam minime animus а cogitationibus, abduceretur, patrimonius neglexit, agros desseruit incultos etc. ‘Сказываютъ что Демокритъ очей себя лишилъ: то подлинно, что, дабы умъ отъ помышленій и прилежности не отлучался, презрилъ свое имніе и оставилъ земли свои непаханы.— Пока умъ свободенъ тла, духъ его. Горацій здсь слдуетъ мннію платониковъ, которые, разсуждая о дйствахъ души, подтверждали, что будто во время размышленія она впрямь отъ тла отдаляется, чтобъ возвыситься надъ вещьми земными и подвинуться къ вещамъ, кои изслдовать намрена.— Духъ его. Animus разнствуетъ межъ собою: animus и anima. Animus есть изящнйшая часть души, онымъ мы мыслимъ и разсуждаемъ, и можно сказать, что онъ есть душ то, что душа тлу. Я бы хотлъ на русскомъ язык всегда изображать animus рчью духъ, а anima рчью душа.

Ст. 18. Когда ты ужъ въ временахъ, въ коихъ царитъ жадность и проч. Какъ намъ дивиться Демокриту, когда мы въ ныншнихъ временахъ, въ коихъ царствуетъ сребролюбіе и жадность корысти, презирая земныя подлыя вещи, въ высоту умъ свой взводимъ, и изслдованію теченія небесъ и причинъ явленій естественныхъ и проч.— Во временахъ, къ коихъ царитъ жадность и лакомства прилипчива язва. Въ латинскомъ стоитъ: когда ты посреди столькой корысти и прилипчивости корысти.

Ст. 20. Подлость бжа. Презирая подлыя земныя вещи, отдалялся ихъ, отвергая объ оныхъ суетное попеченіе. Въ латинскомъ стоитъ: ни о чемъ подломъ не помышляешь, и еще о высокихъ печешься. Nihil parvi sapias, et ad huc sublimia cures. Sublimia — высокія, небныя явленія, которыя ниже сего исчисляетъ.

Ст. 21. Что море въ предлахъ своихъ держитъ заперто. Тщетные были труды естествословцовъ въ ршеніи сего вопроса. Ихъ толкованія всегда будутъ не удовольствительны и всегда будетъ неизбжно признавать, что Богъ, собравъ воды и оградивъ ихъ землями, предлъ имъ положилъ, его же не прейдутъ.

Ст. 22 и 23. Что различны года производитъ времена. Отъ чего бываютъ четыре различныя года времени? Солнце то производитъ своимъ приближеніемъ и отдаленіемъ отъ экватора, зимою находится оно въ крайнемъ отдаленіи, лтомъ въ крайнемъ къ намъ приближеніи. Астрономія тому насъ пространно учитъ.

Ст. 23 и 24. Собою ли звзды или съ повелнія и текутъ и блудятъ. Собою ли, съ собственнаго произволенія неподвижныя звзды и планеты текутъ, или какой первосильный двигатель даетъ имъ свое движеніе. Собою ли или силою божественною бываетъ движеніе небесныхъ тлесъ.— Текутъ относится къ звздамъ неподвижнымъ, которыя за движеніемъ земли кажутся намъ совершать около насъ теченіе порядочное. Блудятъ относится къ планетамъ, которыя за собственнымъ своимъ и земнымъ движеніемъ кажутся имть теченіе весьма безпорядочное.

Ст. 25. Что помрачаетъ луны кругъ, что свтомъ полнитъ? Отъ чего бываетъ, что луна иногда полнымъ своимъ кругомъ свтитъ, и иногда часть оной, иногда же и весь ея кругъ помрачается? Сіе разумть можно о обычайныхъ луны явленіяхъ, которая въ первыхъ дняхъ мсяца, когда сирчь въ соединеніи съ солнцемъ находится, намъ не свтитъ для того, что одна вышняя ея сторона лучами солнца освщена, а нижняя сторона, которая тогда къ намъ смотритъ, не принимая т лучи, свтить неможетъ. Сколько она боле отъ солнца отдаляется, столь большую часть свтлой своей стороны панъ показываетъ, такъ что когда становится прямо противъ солнца, имя землю въ середин, свтитъ намъ полнымъ кругомъ. Можно такъ же разумть то о затмніяхъ лунныхъ, когда тнь земли отымаетъ ей свтъ солнечный, и т затмніи иногда больше, иногда меньше но разстоянію луны отъ земли и по углубленію ея въ тнь земли.

Ст. 26. Что значитъ и что можетъ въ естеств вещей всхъ разгласно согласіе? Что таково, какую силу иметъ въ твари разгласное согласіе всхъ вещей? Удачливое изображеніе. Разгласное согласіе вещей, вмсто четырехъ элементовъ, воздуха, воды, огня, земли, которые противные межъ собою свойства питаютъ и содержутъ тварь всю.

Ст. 27 и 28. Эмпедокла ль разумъ острый илъ Стертиніевъ въ толку своемъ бредитъ? Эмпедоклесъ, знаменитый филосовъ сицилійской, которой жилъ за 450 лтъ прежде Христа, желая согласить затрудненіи, кои происходятъ отъ того мннія, что элементовъ противныя свойства тварь всю содержутъ, выдумалъ не знаю какую дружбу и ненависть, которая, спомоществуя тмъ свойствамъ, производила сочетаніе или разршеніе тлесъ. А Стертиній, какъ и вс стоической секты философы, въ толкованіи затрудненія убгая, благоразсудно Божію предустроенію приписывали такъ твореніе, какъ и сохраненіе міра. Горацій потому говоритъ, что Нцій изслдуетъ, которое изъ двухъ мнній вроятне.

Ст. 29. Но рыбу ли или лукъ, илъ казнишь ты прасы. Но каково ты ни живешь, роскошно ли, или воздерожно, прими въ свою дружбу Помпеія Тросфа и проч. Рыба относится къ первой части вопроса, сирчь буде правильно наслаждаешься, ибо у древнихъ рыбное почиталося лакомымъ ствомъ. Лукъ и прасы относятся къ второму, сирчь буде воздерженъ живешь крапивой и зеліемъ. Прасы, родъ суть лука, гораздо простаго но больше, и меньше остраго вкуса. Я русскаго имени того зелія не знаю. Казнишь. Trucidore казнить о человческомъ только убійств говорится. Горацій для смху оное употребляетъ о рыбахъ и лук. Можетъ статься что питагорскому преселенію духъ смется.

Ст. 30. Помпеію Гросфу. Помпей Гросфъ, всадникъ римской, родомъ сициліанецъ, былъ Гораціевъ пріятель.

Ст. 33 и 34. Малымъ друзей купить себ можемъ и проч. Когда честные люди въ недостатк находятся, малымъ себ можемъ друзей купить, являя тмъ честнымъ людямъ услуги и помочь имъ подая. Латинское рченіе весьма удачливое: Vilis amicorum est annona, плодородный тотъ годъ въ друзьяхъ, въ коемъ честные люди въ недостатк.

Ст. 36. Побитъ Агриппой ишпанецъ. Агриппа побилъ и совершенно подъ власть римскую покорилъ испанцевъ въ 754 лто по созданіи Рима. Годомъ прежде посланный отъ Августа въ Асію, Клавдій Тиберій Неронъ утвердилъ Тиграна на престол армянскомъ и Фраата на пареческомъ.

ПИСЬМО XIII.

КЪ ВИННІЮ АСЕЛЛЪ.

Какъ предъ отъздомъ тебя я часто и долго

Училъ, Винніе, вручи свертокъ запечатанъ

Августу, буде здоровъ и веселъ, и спроситъ,

Чтобъ ты мн не повредилъ лишнимъ доброхотствомъ

И лишною ревностью, слуга, черезъ мру

Прилежный, письма мои противны не сдлалъ.

Если же бумагъ моихъ бремя теб тяжко

Скучитъ нести, лучше кинь на самой дорог,

Чмъ грубо сбросить съ плеча тамъ, куды снесть долженъ,

И ослицы отческо имя продать смху

И привесть себя у всхъ въ жалостну посмшку.

Сберися ты съ силою, чрезъ лужи, чрезъ рки

И чрезъ горы идучи. Когда-жъ трудность всяку

Одолешь и дойдешь въ показанію мсто,

Такъ врученну неси вещь, чтобъ ты подъ рукою

Письма мои не держалъ, какъ мужикъ ягненка,

Какъ пьяная Пиррія краденую волну,

Какъ шапку и башмаки гость, званый въ ватагу.

Къ тому-жъ не разсказывай что вспотлъ ты сильно,

Несучи стихи мои, которы имютъ

Забавить цесарскіе и глаза и уши.

Довольно наставленъ ужъ, прилежно старайся

Исправить велнное. Прощай, иди съ Богомъ,

Не споткнуться берегись, не разбей приказы.

XIII. Горацій, посылая къ Августу Кесарю первое письмо второй книги, которое симъ стихомъ начинается: ‘когда столь важны дла и столько многи правишь’ и пр. чрезъ поселянина сабинскаго, и вдая, что люди, кои никогда царскій домъ не видали, присутствіемъ государевымъ отороплены, обыкли все грубо и не во время длать, долго и часто его наставляя, какимъ образомъ и когда то письмо отдать Кесарю иметъ. Но еще неблагонадеженъ, что посланникъ его перенялъ его наставленія изустныя, даетъ ему письменныя, которыя бы читая въ дорог могъ утвердить въ ум своемъ, то что длать долженъ. Все сіе письмо состоитъ въ шуткахъ, коими однакожъ Горацій изрядно прислуживается Кесарю, которому вдалъ, что письмо сіе съ прочими будетъ показано, и подъ видомъ Виннія поселянина изрядно описываетъ людей, которые въ людяхъ не живши вдругъ къ дворцу приходятъ, не зная ни обычай, ни нрава того жилища.

Ст. 2. Винніе. Древній толкователь Гораціевъ называетъ его Виннія Каіемъ Винніемъ Фратомъ. Дассіеръ чаетъ сего быть одного изъ пяти семей Гораціевой деревни, о которомъ въ слдующемъ письм упоминаетъ.

Ст. 2. Свертокъ. Пакетъ, volumen — столбецъ, каковы въ старину у насъ употреблялися, кока не установлено писать на листахъ, кои бъ можно въ книгу переплетать.

Ст. 3. Буде здоровъ и веселъ и спроситъ. Увщаваетъ вручить свертокъ Августу, буде онъ здоровъ, буде веселъ и буде спроситъ, въ такихъ околичностяхъ стихи могутъ быть пріятны государю или человку, важными длами упражненному.

Ст. 4. Чтобъ ты мн…. доброхотствомъ. Всего пуще ненавистнымъ чинитъ писца и сочиненій его неблаговременное ихъ представленіе.

Ст. 9. Чмъ грубо сброситъ съ плеча и проч. Quam quo perferre juberis clitellas ferus impingas. Clitella — грузъ ослиный, поклажа, которую оселъ несетъ. Касается имени Випніева, который аилла, т. е. осличка, назывался. Я пропустилъ ту рчь въ своемъ перевод Fйrus, какъ оселъ дикій.

Ст. 12. Сберися ты съ силою чрезъ лужи. Продолжаетъ шутить о тягости своего письма, какъ бы о бремени, подъ которымъ его посланный могъ надссться.

Ст. 15. Такъ врученну неси вещь. Такъ неси письмо, которое я теб вручилъ, какъ я тебя поставилъ, сирчь держи въ рукахъ пока Августъ спроситъ, а не подъ мышкой, какъ мужикъ ягненка, и проч.

Ст. 27. Какъ пьянная Пиррія краденую волну. Пиррія — имя служанки, которая въ одной изъ Тициніевыхъ комедій крала клубки волны.

Ст. 18. Какъ шапку и башмаки гость званный въ ватагу. Когда хаживали другъ къ другу ужинать, бирали съ собою подъ пазухой шляпу и туфли или ночные башмаки, туфли, чтобъ оныя для большаго покоя вздть на пиру, а шляпу, чтобъ покрыться, возвращался домой, ибо случается иногда ужинать весьма далеко, и возвращался гораздо поздно нужно было, то шляпа, чтобъ защититься отъ дождя и стужи.

Ст. 24. Не споткнуться берегись, не разбй приказы. Всегда напоминая имя ослицы, которое Винній имлъ, совтуетъ, чтобъ бережно шелъ, чтобъ не споткнулся какъ оселъ и не разбилъ бы то, что ему поручено. Не разбей приказы — вмсто не преступи.

ПИСЬМО XIV.

КЪ ПРИКАЩИКУ СВОЕМУ.

Прикащикъ лсовъ моихъ и моей деревни,

Которая всю мою сладость составляетъ

И коей гнушаешься ты, хотя содержитъ

Она пять избъ и шлетъ пять въ Барію къ совту

Добрыхъ старшинъ, разсмотримъ, я-ль съ моего сердца

Выдираю терніе лучше, иль ты съ поля,

И кто въ состояніи находится лучшемъ —

Горацій или село. Хоть меня здсь держитъ

Ламіи любовь и скорбь, который смерть плачетъ

Неутшно братнюю, однакожъ мой разумъ

И сердце тянетъ въ село и отдалить ищетъ

Препоны, кои моей препятствуютъ вол.

Я тхъ, что въ сел живутъ, а ты тхъ, что въ град,

Счастливыми лишь зовемъ. Когда состоянье

Другихъ намъ завидно — знакъ, что свое не мило.

Но оба глупо винимъ мсто мы не право:

Умъ нашъ виненъ, кой себя вкъ не избгаетъ.

Когда ты послдней былъ холопъ, часто тайны

Молитвы ты приносилъ, чтобъ въ село былъ посланъ,

Теперь прикащикъ села — зрлищи, и бани,

И городъ съ ума нейдутъ. Меня однонравна

Всегда знаешь, и когда дла ненавистны

Меня тащатъ въ Римъ, иду гораздо печаленъ.

Не однмъ оба съ тобой вещамъ мы дивимся:

Для того мы разнимся въ желаніяхъ нашихъ,

Ибо мста, кои ты пустынею чаешь

Дикою, и къ человкъ жилищу суровы,

Прохладными чаетъ тотъ, кто въ одномъ со мною

Мнніи, и кои ты красными вмняешь,

Ненавидитъ. Б..дь теб, вижу, и вонючей

Кабакъ градское житье желать возбуждаетъ,

И скучаешь, что въ углу, въ которомъ живешь ты,

Перецъ и ладанъ растетъ вмсто винограда

И что нтъ вблизи корчмы, гд бы достать можно

Вина, ни подложницы, коея-бъ подъ звукомъ

Свирли могъ бы скакать ты тяжекъ медвдемъ,

Однакожъ долженъ потть, работая землю,

Котора давно уже заступъ не видала,

Долженъ попеченіе быковъ по работ

Имть и листы на кормъ подкласть имъ довольный.

Праздному длу придастъ, если падетъ дождикъ,

Ручей, отводить его высокими гатьми

Нужно, чтобъ привыкъ щадить пологое поле.

Слушай теперь, для чего и въ чемъ съ тобой разнюсь.

Мн, коему прежъ сего щегольское платье

И кудри помазаны духами пристали,

Мн, что знаешь сколь любимъ жадной былъ Цинар

Безъ платы, и что съ утра самаго фалгернско

Вино попивать любилъ, который ужъ ужинъ

Пріятенъ и близъ ручья сонъ на трав тихой —

Ниже стыжусь, что я жилъ прохладно, но стыдъ бы

Имлъ, еслибъ не прескъ прохладну жизнь въ пору.

Въ деревн счастье мое никто злобнымъ глазомъ

Не взираетъ, ни тому языкъ ядовитый

И ненависть скрытая тревогу приноситъ.

Смются сосди мн, когда меня видятъ

Камни и бразды сохой ворочать охотно.

Ты лучше съ рабами грысть дневной оброкъ хочешь

И причтенъ быть къ ихъ числу. Главнйшій межъ ними

Завидитъ теб, скотовъ, сада и лсовъ власть.

Такъ лнивой быкъ сдло, конь соху желаетъ.

Я сужу, что не я къ изъ нихъ то ремесло долженъ

Добровольно исправлять, кое лучше знаетъ.

XIV. Горацій имлъ въ своемъ загородномъ двор прикащикомъ стараго слугу, который, пока находился въ числ прочихъ холоповъ, всего лучше ждалъ себ то мсто, а получа оное, скучалъ своимъ состояніемъ и вздыхалъ въ томъ одномъ, чтобъ жить въ город хотя слугою прочихъ холоповъ своего господина. Горацій, котораго должность къ опечаленному братнею смертію пріятелю своему удерживала въ Рим и которой нетерпливо желалъ себя видть въ деревн, какъ его прикащикъ быть въ город, пишетъ къ нему письмо сіе, чтобъ исправить въ немъ ту премнчивость и непостоянство, котораго причины показываетъ. Все письмо, прямо сказать, содержитъ похвалу деревенскаго житія.

Ст. 1. Прикащикъ лсовъ моихъ. Vilicus не всегда значитъ одного только прикащика, Катуллъ говоритъ: Vilicus cerari, казначей, надзиратель казны. Villicus сегагі quondam nunc cultor agelli. И Ювеналъ говоритъ: Villicus Urbis, управитель города, губернаторъ. Pegasus attonite modo villicus urbi. Въ старинныхъ надписяхъ читается: Villicus ab alimentis, надсмотрщикъ запасовъ, Villicus aplumbo, надзиратель свинца, и проч.

Ст. 2. Которая всю мою сладость составляетъ. Въ латинскомъ стоитъ: et mihi me reddentis agelli, и моей землишки, которая меня мн возвращаетъ, какъ бы онъ тогда только своимъ себя чаетъ, когда въ той деревн находился. Рченіе въ нашемъ язык не вразумительное.

Ст. 4 и 5. И шлетъ пять въ Парію къ совту добрыхъ старшинъ. У римлянъ установлены были во всякомъ узд судьи и кои чинили расправу въ случившихся помстныхъ раздорахъ. И когда встрчались важныя дла, всего узда касающіяся, судьи т сзывали всхъ старшинъ изъ узда, которые бывали въ томъ случа совтниками и давали свой голосъ. Горацій здсь показываетъ, что его деревня посылала въ Барію пять такихъ старшинъ, ибо его домъ лежалъ въ узд Баріи, малаго города на рк Теверон межъ его домомъ и Тибуромъ.— Старшинъ. Patres. Горацій тхъ головъ семейныхъ называетъ отцами, понеже такъ римскіе сенаторы назывались.

Ст. 5, 6, 7 и 8. Разсмотримъ, я ль съ моею сердца и проч. Разсмотримъ, я ли лучше прилежу выдирать изъ моего сердца злые нравы, иль ты терніе и прочее зеліе съ моего поля, и я ли въ лучшемъ, въ исправнйшемъ состояніи нахожусь, иль моя земля твоими трудами?

Ст. 9. Ламіи любовь и скорбь. Емиліусъ Ламія, знатный вельможа римской, по словамъ Тацитовымъ консулъ въ лто 755 по созданіи Рима. (Лтопись Тац. кн. 6). Братъ его, о котораго смерти Горацій упоминаетъ, вступилъ было уже въ достоинства, понеже находятся его медали, изъ которыхъ видно, что онъ былъ надзиратель денежнаго дла. Q. lius Lamia III. vir. . А. А. F. F, то есть re, Argento, Auro, Flando, Feriundo.

Ст. 10 и 11. Мой разумъ и сердце тянетъ, mensanimus. Когда древніе пишутъ mensanimus, или mensanimi, хотятъ тмъ изобразить вс дйства душевныя. Mens значитъ разумніе вышнее, и animus употребляемое вмсто anima, значитъ чувствованіе, источникъ страстей.

Ст. 11 и 12. И отдалить ищетъ препонъ. Rumpere claustra obstantia spaciis. Перервать закону, которая запрещаетъ въ подвиг бжать. Взято отъ бгу конскаго, гд т, кои бжать имли, стояли за веревкою или бревномъ, пока оное отнято будучи, вс вдругъ въ бгъ устремлялися.

Ст. 14 и 15. Когда состояніе другихъ намъ завидно, знакъ, что свое не мило. Слдствіе неоспорное. Когда мы завидуемъ состоянію чуждому, безъ сумннія намъ собственное состояніе не мило, докучно.

Ст. 16. Но оба глупо винимъ мсто мы не право. Ты скучаешь въ деревн, я въ город, по оба глупо винимъ мсто.

Ст. 17. Умъ нашъ виненъ, кой себя вкъ не избгаетъ. Не мсто виновато нашей скуки, но нашъ умъ, котораго не можемъ нигд избжать. Сколь не перемняй мсто, буде т-же страсти, т-же склонности и прихоти хранимъ, равно скучитъ намъ деревня, какъ и городъ.

Ст. 18, 19 и 20. Когда ты послдней былъ холопъ, часто тайны и городъ съ ума нейдутъ. Такъ истинно то, что мсто намъ удовольство и благополучіе наше доставить не можетъ, что когда ты жилъ послднимъ въ холопьяхъ, часто въ себ молитвы къ богамъ приносилъ, часто съ горячностію желалъ, чтобы ты былъ посланъ въ деревню, а теперь, получивъ желаемое и будучи надзиратель той деревни, житьемъ деревенскимъ скучаешь и съ ума теб нейдутъ городъ, зрлищи и бани.— Когда ты былъ послдней холопъ. Латинская рчь: Mediastinus значитъ послдняго межъ слугами, того сирчь, который долженъ былъ неотступенъ быть, чтобъ исправлять приказы прочихъ слугъ и исполнять самыя подлйшія нужды, какъ напримръ дрова рубить, воду носить, топить бани и проч.

Ст. 21, 22 и 23. Меня однонравна всегда знаешь, и когда дла ненавистны и проч. Ты ни въ город, ни въ деревн ужиться не можешь, мн городъ несносенъ, и когда нужды и дла мои въ Римъ меня позываютъ, иду туды гораздо недобровольно. Не знаю, какъ могъ Горацій хвалить свое однонравіе, когда видимъ изъ самихъ его сатиръ его перемнчивость. Можетъ статься, что въ своей старости то однонравіе себ досталъ, отъ чего слдовало бы, что письмо сіе въ старости уже Гораціевой писано.

Ст. 24 и 25. Не однмъ оба съ тобой мы вещамъ дивимся, для того разнимся въ желаніяхъ нашихъ и проч. Для того мы съ тобою въ желаніяхъ нашихъ разнимся, что не однмъ вещамъ мы съ тобою дивимся. Ты одну вещь почитаешь, я другую. Горацій, показавъ прикащика своего непостоянство въ желаніяхъ и различное съ хозяиномъ своимъ мнніе, принимается изъяснитъ, отъ чего въ нихъ происходитъ то мнній и желаній различіе.

Ст. 26 по 30. Ибо мста, кои ты пустынею чаешъ дикою……. ненавидитъ. Не однмъ вещамъ мы съ тобою дивимся, ибо т мста, которыя ты почитаешь дикою и къ жилищу человкамъ суровою пустынею, я и т, кои одного со мною мннія, почитаемъ прохладнымъ мстомъ, и т мста, кои ты пріятными почитаемъ, я и тотъ, кто одного со мною мннія, ненавидимъ.— Пустынею чаешь. Inhospita tesqua. Tesqua или Tesса суть въ сродномъ знаменаніи высокія лсомъ покрытыя и неудобоприступныя мста.

Ст. 30. И вонючей кабакъ. Uncta popina. Popina, домъ, гд продаютъ обдъ готовой, корчма, трактирной домъ. Uncta, сальная, черная, нечистая, можетъ также значитъ жирная, обильная.

Ст. 36. Скакать тяжекъ медвдемъ. Тяжело, неискусно скакать. Медвдемъ пляшетъ говоримъ о такихъ неискусныхъ танцовщикахъ. Латинское Solias terrae gravis, скакать тяжелъ земл, изрядно изображаетъ грубые и неопрятные танцы крестьянскіе.

Ст. 37. Однакожъ долженъ. Не только лишаешься забавъ помянутыхъ, корчмы, б..ди, танцевъ и прочихъ, но еще долженъ потть въ работ и лроч.

Ст. 38. Котора давно заступъ земли не видала. Такой земли работа трудне, нопеже недлаипая земля тверде.

Ст. 39. Попеченіе быковъ по работ имть. Boves disjimctum curas. Disjunctum, быка, котораго въ вечеру по работ отвязалъ отъ ига.

Ст. 40. Листы на кормъ подкласть. Римляне кармливали быковъ листами вязовыми, осиновыми, дубовыми и смоквянными, сколь долго пора годовая листы т давала.

Ст. 41. Праздному. Дла неимющему придастъ дло ручей отъ дождя.

Ст. 43. Чтобъ привыкъ щадитъ пологое поле. Нужно отводить ручей, чтобъ не потопилъ пологое поле. Красивое рченіе щадить поле, вмсто — не вредить полю.

Ст. 44. Слушай теперь, для чего. Горацій, описавъ своего слугу, уже принимается описать себя, и примчать, въ чемъ прежъ сего межъ собою были сходпы и въ чемъ теперь много различествуютъ.— Concentus, согласіе, подобіе.

Ст. 45. Мн, коему прежъ сего и проч. Мн прежъ сего пріятно было щегольское платье и кудри помазанные духами, и подложпица Цинара, и съ утра самаго попивать фалернское вино: въ томъ я былъ теб похожъ, но теперь ужъ пріятенъ мн короткой ужинъ и покойной сонъ, а ты неотмнно къ вину и къ похоти склоненъ, въ томъ мы съ тобой разнимся.

Ст. 46. Кудри помазаны духами. Обычай былъ у древнихъ для прикрасы мазать свои кудри благовонными мазями.

Ст. 47. Мн, что знаешь. Мн, о которомъ ты самъ знаешь сколь любимъ былъ. Отъ сего самъ знаешь, разумется, что слуга сей былъ не столько давно въ служб Гораціевой, но что и вс его полюбовныя дла ему были вврены.

Ст. тотъ же. Любимъ былъ жадной Динар безъ платы. Любимъ былъ безъ платы Цинар жадной, скупой, которая сирчь прочимъ себя безъ великой платы не дозволяла. Динара полюбовница Гораціева, о которой помянуто въ ст. 37 письма 7.

Ст. 61 и 52. Ниже стыжусь, что я жилъ прохладно, но стыдъ бы имлъ и проч. Оба мы, говоритъ Горацій, равно были непорядочнаго житья, но я много бы стыдился, еслибъ то свое безпорядочное житье не прескъ, а ты по прежнему по кабак, по б..ди и прочихъ безпутныхъ забавахъ вздыхаешь, и въ томъ мн не подобишься.

Ст. 53. Никто злобнымъ глазомъ не взираетъ. Obliquo oculo mea commoda limat. Косымъ глазомъ мое благосостояніе изнуряетъ. Limat, territ, deterrit, уменьшаетъ, изнуряетъ, стираетъ. Древніе суеврствомъ чаяли, что завидливой глазъ ущерблялъ вещь, на которую смотрлъ, и повреждалъ ее употребленіе.

Ст. 54 и 55. Ни тому языкъ ядовитый и ненависть скрытая тревогу приноситъ. Ни безпокоитъ мое благосостояніе языкъ ядовитый, сирчь клеветы злобныхъ людей, и ненависть скрытая. Въ латинскомъ стоитъ: Non odio obscuro ……… venenat, слово отъ слова: ни портитъ скрытою ненавистью и угрызеніемъ злобнымъ. Odins obscurus. Ненависть скрытая, потаенная, которая всхъ опаснйша. Отъ явнаго недуга предостеречься можно, покрытая недружба пагубна.

Ст. 66. Смются. Веселятся, съ веселіемъ улыбаяся смотрятъ, когда я пишу.

Ст. 59. Главнйгній межъ ними завидитъ теб и проч. Когда ты горячо желаешь жить въ город въ числ прочихъ слугъ, не только всякой изъ нихъ, но и самый главнйшій завидитъ теб власть надъ скотами, садомъ и лсами, которые теб препоручены. Calo argutus. Не имя то подлою хологіа. Calo тожъ, что Calator, Nomenclator, рабъ, которой неотступенъ бывалъ отъ хозяина, чтобъ ему сказывать имена къ нему приходящихъ и который хаживалъ съ хозяйскими приказами, потому онъ былъ первйшій изъ слугъ. Argutus, хитрый, лукавый.

Ст. 60. Лнивый быкъ сдло, конь соху желаетъ. Быкъ уподобленъ прикащику. Конь городскому слуг. Ephippia, слово греческое, значитъ сдло и покровъ сдельной или чепракъ.

Ст. 63. Добровольно исправлять. Libens exerceat должно разумть Libens censebo.

ПИСЬМО XV.

КНЕІЮ НУМОНІЮ ВАЛЛ.

Байски бани Муза мн призналъ не полезны,

Жители жъ мста того меня ненавидятъ,

Что въ холодной средь зимы вод я купаюсь.

Безъ шутокъ, все село снесть не можетъ, чтобъ мирты

Презрны осталися и срныя воды

(Коихъ, сказуютъ, изъ жилъ слабость выгнать сильныхъ),

И косо смотритъ на тхъ больныхъ, кои смютъ

Окачаться съ головы клунскою водою,

И кои въ Габій затмъ и въ другія здятъ

Деревни студеныя. Для того ужъ мсто

Должно мн перемнить и корчмы знакомы

Миновать нудить коня. Съ гнвомъ узду въ лво

Потянувъ, скажу ему: куды? я не ду

Ни въ Куму, ни въ Баіи, обузданна уши

Коня въ устахъ. Валла, другъ, какова, скажи мн,

Веліи зима, каковъ воздухъ есть Салерна?

Каковыхъ людей страны и каковъ путь къ онымъ?

Которой въ жит изъ двухъ обиленъ народовъ?

Дождь ли скопленный т пьютъ, иль сладкую воду

Живаго источника ибо не пекуся,

О вин того края? Въ своей я деревн

Всякое пью, всю сношу, но какъ сойду къ морю,

Сильнаго и сладкаго требую, которо

Изгоняетъ печаль злу и которо, въ жилахъ

И въ сердц вгнздившися, многую собою

Надежду сильно взбудить: которо слова мн

Плодитъ пріятны въ устахъ и которо можетъ

То сдлать, чтобъ молодъ я луканской казался

Полюбовниц своей. Въ которой съ двухъ больше

Стран зайцевъ и вепровъ, въ которомъ съ двухъ мори

Боле рыбъ кроется и боле раковъ,

Чтобъ я жиренъ могъ оттоль и истинной феакъ

Возвратиться въ домъ — ко мн отписать ты долженъ

О всемъ томъ, а я твоимъ словамъ увряться.

Меній, когда матерне имнье й отцовско

Мужественно промоталъ, сдлался забавнымъ

Шутомъ безмстнымъ, стола не имлъ надежна,

Голоденъ, пріятеля съ недругомъ не зная

Различать, на всякаго вымышлялъ свободно

Всяческія клеветы, пагуба и пропасть

И буря мясныхъ рядовъ, все, что могъ заграбить,

Ненасытну предавалъ и жадному брюху.

Когда ничто онъ достать могъ себ иль мало

У боязливыхъ, иль тхъ, коимъ его шалость

Люба, требуху далъ на ужин дома

И овечину, сколь тремъ медвдямъ довольно,

Чтобъ, исправленъ, могъ сказать, что должно горячимъ

Желзомъ брюхо пятнать любоядцевъ. Онъ же,

Меній, когда лакому получалъ добычу

Жадно оную пожравъ, ‘я ужъ не дивлюсь тмъ,’

Говаривалъ, ‘кто свое имнье проли,

Ибо ни что лучшее жирнаго быть можетъ

Дрозда, ни что лучшее большой жирной тьоши.’

Таковъ я точно. Когда вещей не имю,

Довольство, умренный хвалю и покойный

Обдъ, и нужду спошу я довольно храбро,

Когда же, что лучшее и вкуснй мн въ руки

Попадется, тотъ же я, говорю отважно,

Что вы лишь умны одни, вы одни счастливо ее

Живете, кои свои деньги положили

Въ обильныхъ надежнаго доходу помстьяхъ.

XV. Горацій, употребивъ для глазъ своихъ теплыя бани безъ всякой пользы, и Антоній Муза Августовъ врачъ, предписавъ ему бани студеныя, сталъ чрезъ нсколько времени употреблять клузскія и габійскія, но чувствуя въ тхъ краяхъ чрезмрну стужу, поставилъ по мр принимать морскія бани въ теплйшемъ мст, а прежде нежели изберетъ то мсто, пишетъ къ пріятелю Нумонію Валл, который самъ искусилъ бани велійскія и салерискія въ Луканіи, требуя отъ него извстія о состояніи тамошнихъ краевъ, и проситъ, чтобъ ему далъ знать гд, зимы тише и гд състныхъ припасовъ больше обильства.

Ст. 1. Байски бани и проч. Горацій начинаетъ письмо свое стихомъ 15 и 16. Валла, другъ, какова, скажи мн, въ Веліи зима и проч. посл которыхъ слдуетъ въ скобкахъ около 14 стиховъ, кои совсмъ его вопросъ къ другу перерываютъ. Дасіеръ правильно судитъ, что такое долгое отдаленіе отъ начатаго вопроса въ письм къ другу неприлично. Для того я въ начал письма вставилъ то, что въ первоначальномъ лежитъ въ скобкахъ, а первые два стиха къ прочимъ въ свое мсто присоединилъ.— Байски бани. Баіи село или мстечко межъ Неаполью и Кумою близъ озера Лукрипа. Мсто то весьма знаменито было своими теплицами или теплыми банями. Муза. Антоній Муза, врачъ Августовъ, знаменитъ исцленіемъ сего императора отъ тяжкой болзни, за что не только великодушно отъ него награжденъ и всадникомъ учиненъ, но и кумиръ отъ народа въ знакъ благодарства поставленъ.— Призналъ неполезны. Ибо Горацій не домоталъ сухою офтальміею, и потому теплы бани наипаче имли его раздражить и распламенить, разгрвая его кровь.

Ст. 2 и 3. Жители жъ мста того и проч. Хотя теплыя бани мн признаны неполезны, однакожъ жители байскіе на меня гнваются, что я оставилъ ихъ бани и избралъ купаться въ студеной вод. Обыкновенно такіе люди не разсуждаютъ, разв о собственной прибыли, мало суетяся желаніе ихъ сходно ли съ прочихъ пользою.

Ст. 4. Безъ шутокъ. Sane, если меня ненавидятъ, то по меньшей мр все село байское снесть не можетъ, чтобъ презрны осталися ихъ мирты, которыми бани ихъ облажены, и ихъ срныя воды, которыя сильны выгонять слабость жилъ, и все то село косо смотритъ на тхъ, кои смютъ окачиваться студеною клунскою водою.

Ст. 6. Жилъ слабость. Morbum cessantem, понеже cessare facit nervus, препятствуетъ употребленію жилъ сухихъ. Болзнь, которою отвердваютъ сочленіи, такъ что отымается употребленіе озлобленныхъ оною удесъ, такова есть подагра и хирагра.

Ст. 7. На тхъ больныхъ, кои смютъ. Смютъ для того приложено, что въ самомъ дл смлъ быть долженъ, кто зимою окачивается студеною водою.

Ст. 8. Окачаться съ головы. Въ латинскомъ стоитъ: т, кои смютъ подъ Клунской источникъ подкладывать голову и животъ, чмъ описывается, какимъ образомъ употреблялися студеныя бани въ Клузіумъ и Габіяхъ, сирчь саживался больной подъ ключомъ и принималъ на себя падующую воду, то самое французы называютъ prendre la douche. Такимъ образомъ принимаются теплыя воды барежскія на рубежахъ французскихъ и Испаніи, которыми изъ ранъ всякія нечистоты выбиваются и повседневно многіе чудесно исцлеваютъ.

Ст. тотъ же. Клунскою водою. Клузіумъ — старый тосканской городъ, нын Кюзи называется.

Ст. 9. И здятъ въ Габіи. Габіи деревня межъ Римомъ и Пренестомъ.

Ст. 10. Мсто должно мн перемнить. Мсто перемнить хочетъ, понеже Габіи и Клузіумъ ему несходны, для того что зимою чрезъ мру тамъ стужу чувствуетъ. Не должно-бо ту отмну разумть о Габіяхъ.

Ст. 11. И корчмы знакомы миновать нудить коня. И должно понуждать копя, чтобъ миновалъ знакомыя корчмы. Ибо дучи изъ Рима въ Салерну, или въ Вилій, Горацій долженъ былъ прозжать близъ Баіевъ, гд онъ часто предъ тмъ живалъ, и для того поставляетъ, что копь его свертываетъ на право, ища корчмы, куды онъ прежъ сего идти обыкъ.

Ст. 14. Тотъ же. Обузданна уши коня въ устахъ. Для того въ лво узду потяну, что конь слова не разуметъ, и ухо его въ устахъ слушаетъ всадника, когда уздою ему говоритъ.

Ст. 15. Валла другъ. К. Нумоніусъ Валла, или, какъ тогда писывали, Ваала, котораго медали до нашихъ временъ сбереглися. Есть одна, въ которой съ одной стороны изображена его голова, а на оборот онъ самъ нападая на валъ, или ретраншаментъ, съ подписью: Ваала. Vaala, отъ чего судить можно, что имя то дано ему въ знакъ разорваннаго имъ вала, ибо vala произвесть можно отъ vallus. Не столь храбро поступилъ онъ въ Германіи, гд былъ онъ намстникомъ (или генералъ-лейтенантомъ) Квинтилія Вара, ибо, покинувъ своего воеводу, переплылъ рку Ренъ со всею конницею и былъ отчасти причиною потери трехъ легіоновъ. Веллеіусъ книга 2 глава 119.

Ст. 16. Веліи зима. Веліа, предъ тмъ Гелія, приморской городъ въ Луканіи, между пазухами Престанской и Лаускою.

Ст. тотъ же. Воздухъ Салерна. Салернумъ городъ Пицентиновъ въ самомъ краю Престанской пазухи. Еще и теперь стоитъ городъ.

Ст. 19. Дождь скопленный. Въ цистернахъ, то есть мстахъ нарочно изготовленныхъ для принятія дождевой воды, стекающей съ кровель, обыкновенны такія цистерны въ городахъ, гд рки нтъ.

Ст. 21. Въ своей деревн всякое пью.. Горацій всякое вино, какого ему ни дадутъ, пьетъ живучи въ своей деревн, а когда подвинется къ морю, нужно ему сильныя и пріятныя греческія вина пить, и для того онъ не печется, каково вино въ Веліи и Салерн, каково бы оно ни было, онъ всегда пить станетъ греческое вино, которое или съ собою привезетъ, или въ приморскихъ тамошнихъ городахъ безъ труда достанетъ.

Ст. 29. Въ которой съ двухъ больше стран зайцевъ. Сирчь въ Салерискомъ или въ Велейскомъ узд больше зайцевъ.

Ст. 32. И истинной феакъ возвратится. Чтобъ я могъ отъ туду возвратиться домой жиренъ и гладокъ, какъ одинъ изъ народовъ феаковъ, подвласныхъ Алциною. Смотри примчаніи подъ ст. 33 письма 2.

Ст. 35. Меній, когда матерне и проч. Письмо кончалося предыдущимъ стихомъ, но будучи такимъ образомъ весьма голо, Горацій украшиваетъ оное баснью, которая касается того, что выше говорилъ, а именно, что въ своемъ загородномъ дом пьетъ всякое вино и всмъ довольствуется, въ чужомъ дом и въ другомъ мст ищетъ лакомые куски и во всемъ обильство.— Меніусъ. Фабіусъ Меніусъ Пантодабусъ славный мотъ, о которомъ упоминается въ сатир I книги 1. Человкъ лакомый и обжорству преданный.

Ст. 36. Мужественно. Fortiter. Въ насмяніе Менію употреблена рчь храбрымъ людямъ принадлежащая.

Ст. 36. Забавнымъ шутомъ безмстнымъ. Urbanus scurra vagus. Въ письм 9, въ примчаніи подъ ст. 15, изъяснена рчь Urbanus scura vagus, безмстный тутъ. Двоякіе были у римлянъ, какъ и у насъ, шуты: одни извстнаго хозяина держалися, другіе то къ одному, то къ другому господину приставали, и всегда охотне къ тому, чья поварня жирне.

Hos major rapuit canes culina.

‘Сихъ собакъ большая влечетъ поварня.’

Ст. 37. Стола не гімлъ надежна. Non qui certum praesepe teneret. Praesepe ясли, такъ Горацій называетъ столъ, при которомъ дятъ т, кои обды искать обыкли.

Ст. 38. Голоденъ. Разумй, когда бывалъ голоденъ, не повши, когда брюхо порожнее имлъ, не зналъ различать друга съ недругомъ, или какъ въ латинскомъ стоитъ, гражданина съ непріятелемъ.

Ст. 44. У боязливыхъ. У тхъ сирчь, кои, бояся злобнаго его языка, ничего ему отказывать не смли.

Ст. тотъ же. Иль тхъ, коимъ его шалость люба. Иль у тхъ, коимъ его и проч. Nequitiae fautoribus, защитителямъ, споспшествователямъ его шалости.

Ст. 45. Требуху далъ. ства обыкновенная убогимъ людямъ.

Ст. 46. И овечину. Овечина всегда была меньше въ почтеніи, чмъ баранина.

Ст. тотъ же. Сколь тремъ медвдямъ довольно. Столько требухи и овечины, сколько довольно-бъ было накормить трехъ медвдей.

Ст. 47 и 48. Чтобъ исправленъ могъ сказать и проч. Меній, насытився дома ствомъ грубымъ, исправленъ признавалъ, что природа не требуетъ обильнаго и вкуснаго ства, и потому осуждалъ любоядцевъ, или чревобсію преданныхъ, говоря, что должно имъ брюхо горячимъ желзомъ пятнать. Обыкновенное наказаніе лакомыхъ холопьевъ.

Ст. 49, 50 и 51. Онъ же Меній, когда лакому получалъ и проч. Когда Меній принужденъ былъ дома сть требуху и овечину, хвалилъ воздержность и осуждалъ лакомыхъ пятнанію горячимъ желзомъ, когда же могъ доставать лакомый и обильной кусокъ, жадно оной пожирая, выхвалялъ тхъ, кои любятъ обильные и лакомые пиры строить, продая свое имніе. Жадно оную пожравъ. Въ латинскомъ стоитъ: оную обративъ въ дымъ и пепелъ. Ибо пепелъ и дымъ остается тмъ, кои добро свое въ пирахъ съдаютъ.

Ст. 53. Ни что лучшее большой свиной тьоши. Древніе надъ всмъ ствомъ почитали брюхо или тьошу свиную, которую стряпали съ многимъ искусствомъ и прилежностью.

Ст. 55. Умренный хвалю и покойный обдъ. Я обдъ прибавилъ, понеже предъидущіе стихи того казались требовать, въ латинскомъ стоитъ: хвалю безопасныя и маленькія вещи или богатства, или ства разумть можно. Сирчь когда не иметъ довольства, хвалитъ умренность безопасную.

Ст. 57. И вкусне. Unctius, вкусне или обильне, такъ Катулъ говоритъ: Uncta patrimonia, жирное имніе, обильное имніе.

Ст. 60 и 61. Деньги положили въ обильныхъ надежнаго доходу помстьяхъ. Nitidis fundata pecunia villis. Слово отъ слова: въ гадкихъ деревняхъ основали свои деньги. Nitida villa тожъ, что деревни съ прилежаніемъ смотрнныя, въ которыхъ сирчь земли незапущены, но напротиву, все содержится въ изрядномъ порядк, такія деревни обильпы и надежнаго доходу быть имютъ.— Fundare pecunia есть положить деньги во что ни есть, чтобъ изъ того прибыль получить.

ПИСЬМО XVI.

КЪ КВИНТІЮ.

Дабы ты не спрашивалъ, любезнйшій Евинте,

Земля моя хлбомъ ли меня господина

Кормитъ, или зернами богатитъ оливы,

Иль паствомъ и овощьми, или виноградомъ,

Что вкругъ вязовъ высится, оный обнимая,—

Деревни моей теб опишу пространно

Положеніе и видъ. Горы непрерывны,

Одна разлучаетъ ихъ долина примрачна,

Котору солнце однакъ восходя освщаетъ

Съ правой, а съ лвой руки гретъ западая.

Умренность воздуха подлинно похвалишь.

Что-жъ скажешь, видя кусты красными обильны

Рожками и сливами, что-же, видя дубы,

Которые многую даютъ стадамъ пищу

И многу хозяину тнь? Скажешь, придвинутъ

Видть Тарентъ процвтать. Есть къ тому-жъ источникъ,

Довольной имя ручью дать, и Эбра воды,

Драконъ обтекающа, того не свтле

И не студене суть. Течетъ-же полезенъ

Слабой глав, слабому полезенъ желудку.

Твое жилище то, и (буде мн вришь)

Прохладное, въ грозное сентябрское время

Меня, друга твоего, здравымъ сохраняетъ.

Ты счастливу жизнь ведешь, ежели печешься

Такимъ быть, каковымъ вс тебя называютъ.

Блаженнымъ уже давно весь Римъ, мы зовемъ тя,

Но боюсь, чтобъ о теб ты другимъ не врилъ

Больше, чмъ себ, боюсь, чтобы ты блаженнымъ

Не мнилъ другого кого, кром умна мужа

И добраго, чтобы ты, когда народъ здравымъ

Тебя славитъ, скрытую не таилъ горячку

Предъ обдомъ, пока дрожь схватитъ съ кускомъ во рт.

Глупцевъ хульный стыдъ таитъ неисцльны раны.

Еслибъ кто теб сказалъ, что ты и по морю

И на земли одержалъ славныя побды,

И сими хотлъ бы онъ льстить теб словами,

Юпитеръ, кои о теб печется и о Рим,

Пусть долго въ су мнніи оставитъ пріятномъ,

Твое ли больше народъ, или ты народно

Благосостояніе ищешь и желаешь.

Августовы похвалы легко въ томъ узнаешь.

Когда же исправленнымъ и умнымъ ты зваться

Терпишь, скажи мн, прошу, имени такому

Соотвтствуешь ли ты? Равно, отвчаешь,

Какъ теб, пріятно мн и умнымъ и добрымъ

Человкомъ звану быть. Да кто далъ сегодне

Теб то, завтра отнять можетъ, если хочетъ,

Такъ какъ пучки консульски, если недостойну

Вручитъ, силенъ и отнять. Отдай назадъ, скажетъ,

Мое добро, и отдавъ стыду печаленъ.

Если онъ воромъ меня гласитъ и безсрамнымъ

И подтверждаетъ, что я своими руками

Родителя удавилъ, имю-ль я ложны

Клеветы т чувствовать и отмнять цвты

Въ лиц своемъ, кому честь ложная пріятна,

Иль страшно безчестіе ложно? разв мужу

Лживу и злонравному? кто-жъ человкъ добрый,

Кто исполняетъ уставъ отцовъ, кто законамъ

И суду послушенъ, кто многи и велики

Споры судитъ и ршитъ, коего совтомъ

И свидтельствомъ конецъ добръ тяжбы пріемлютъ?

Да сего сосдство все, домъ весь его видитъ

Гнусна свнутри, кожею лишь извн нарядна

Красивою. Если мн слуга мои сказалъ бы:

Я не кралъ и не бжалъ, мзду твою имешь,

Отвчаю, для того плетьми битъ не будешь,

Я ни кого не убилъ, на крест не будешь

Висть, воронамъ на кормъ. Я добрый и честный

Слуга, не хочетъ тому врить твой хозяинъ,

Осторожный волкъ тенетъ боится опасныхъ,

Силокъ ястребъ, и коршунъ удицы прикрытой.

Съ любви добродтели злочинствъ убгаютъ

Добрые люди, а ты, казни опасаясь,

Воздерживаешься зла, если бы надежда

Была теб устоять предъ людьми, поступки

Священные бы смшалъ съ скверными ты вещи.

Ибо когда съ тысячи четвертей одну ты

Четверть только похитишь, меньшей лишь убытокъ

Тогда мн, злодйство-жъ твое тмъ не меньше.

Тотъ твой доброй человкъ, кому вся дивится

Площадь, вс судилищи, когда ни приноситъ

Богамъ въ жертву иль свинью, иль быка умильно,

Громкимъ голосомъ возвавъ: О Янусе отче!

О Аполлине! потомъ губы лише движетъ,

Бояся быть слышану, и за зубми шепчетъ:

Лаверна красивая, дай мн мои силу

Таить дла, дай всегда и святымъ и правымъ

Являться людямъ, и ночь грхамъ и обманамъ

Моимъ облакъ наведи. Не вижу, чмъ лучше,

Чмъ свободне раба скупецъ, кои увидвъ

Въ улиц пригвозженну деньгу, поднять гнется.

Ибо кто желаетъ, тотъ подлинно боится,

А кто въ боязни живетъ, воленъ быть не можетъ.

Добродтели измнилъ, потерялъ ружье тотъ,

Кто вкъ трудится свое прибавлять богатство

И попеченіемъ тмъ себя подавляетъ.

Плнника можешь продать, не дай его смерти:

Пользу службой принесетъ. Пусть терпливъ стадо

Пасетъ, пусть землю теб пашетъ и среди валъ

Пусть зимуетъ, плавая по морю для торгу,

Пусть преумножаетъ онъ обильство, и жито,

И прочи потребныя къ жизни вещи возитъ.

Добрымъ и мудрымъ себя мужемъ звать тотъ можетъ,

Кто сметъ сказать: Пеней ивянъ властелине,

Что терпть безвиннаго меня ты понудишь?

Добро, скажешь, отыму твое, сирчь стадо,

Земли, уборы, деньги! возьми безъ препятства.

Въ жестокой, скажешь, тюрьм заключу, и руки

И ноги сковавъ. Самъ богъ, когда пожелаю,

Свободитъ меня. Такимъ, какъ чаю, онъ словомъ

Сказать хочетъ: я умру, смерть — конецъ дламъ всмъ.

XVI. Горацій въ семъ письм къ Квинтію описуетъ свой загородной дворъ, и отъ того поводъ принимаетъ показать, что истинное блаженство не состоитъ въ мнніи другихъ объ насъ, по въ насъ самихъ, въ тишин нашей совсти, отъ чего слдуетъ, что только честные и добрые люди блаженными зваться могутъ. Потомъ изслдуетъ, кто таковъ честной и доброй человкъ? и опровергнувъ опредленіи, которыми честнаго и добраго человка обыкновенно описываютъ, поставляетъ, что честной и доброй человкъ есть человкъ вольной, которой, не зная ни страху, ни надежды, презираетъ насилія тиранскія.

Ст. 1. Квинте. Квинтіусъ Гирпинусъ вельможа римской изъ знатнйшихъ семей.

Ст. 2. Земля хлбомъ ли кормитъ? Fundus arvo pascat. Fundus помстье, вотчина, arva земля, пашня, pascere кормить, питать. Такъ что въ латинскомъ стоитъ: помстье мое пашнею ли меня кормитъ? Мой переводъ тожъ значитъ и для насъ ясне.

Ст. 3. Зернами оливы. Оливками ими масломъ деревянномъ богатитъ.

Ст. 10. Съ лвой руки гретъ западая. Хотя вышепомянутая долина призрачна, однакожъ солнце всходя освщаетъ ее съ правой, а съ лвой заходя. Латинской стихъ Levus discedens curru fugiente vaporet есть чрезвычайной красоты и искусства. Сожалю, что онаго силу и сладость я изобразить не могъ, слово отъ слова содержитъ: Съ лвой отходя, бжащею колесницею огрваетъ.

Ст. 11. Умренность воздуха. Того загороднаго дома воздуха умренность.

Ст. 15 и 16. Скажешь придвинутъ видть Тарентъ. Когда разсмотришь того моего дома положеніе, воздухъ, кусты плодами обилующіе и лса, подающіе стадамъ многую пищу, а хозяину многую тнь въ прохладу, скажешь, что ты видишь Тарентъ, городъ особливой красоты и услажденія.— Подвинутъ, сирчь почаешь, что ты въ Тарент, а не въ загородномъ моемъ дом находишься.

Ст. 16. Есть къ тому-жъ источникъ. Источникъ тотъ назывался Digentia, Дигенція, которой давалъ имя ручью, текущему подъ тмъ домомъ Гораціевымъ.

Ст. 17 и 18. И Эбра воды раковъ обтекающа. Эбръ рка во ракіи. О сей провинціи въ другомъ мст выше сего изъяснено.

Ст. 19 и 20. Течетъ же полезенъ слабой глав, слабому полезенъ желудку. О источник томъ говоритъ, котораго вода знать то исправляла желудокъ и исцляла главную болзнь, которую отъ большей части пары, изъ желудка происходящіе, причинствуютъ.

Ст. 24. Ты счастливу жизнь ведешь. Уже выше сего примчено, что Горацій часто рчи свои не связываетъ. Обыкновенны ему внезапныя перескочки съ дла на другое, но со всмъ тмъ, если прилежно изслдуемъ, всегда находимъ въ его разговор нкое безперерывное слдствіе. Мсто сіе новымъ примромъ тому служитъ. Горацій, показавъ Квинтію, что онъ въ уединеніи своемъ больше о своемъ поко радетъ, чмъ о народномъ объ немъ разсужденіи, отъ того поводъ беретъ ему совтовать жить подобнымъ же образомъ и трудится больше о томъ, чтобъ самъ себя чувствовалъ счастливымъ, нежели чтобъ прочіе его счастливымъ сказывали.

Ст. тотъ же и 25. Ежели печешься такимъ быть, каковымъ тебя называютъ? Не должно себя счастливымъ чаять для того, что такимъ насъ прочіе почитаютъ, должно изслдовать, подлинно ли мы таковы, и для того должно гораздо боле испытать свою совсть, чмъ чуждое мнніе.

Ст. 26. Но боюсь, чтобъ о теб ты другимъ не врилъ больше, чмъ себ. Всего обыкновенне человку больше врить тому, что объ немъ говорятъ, чмъ тому, что самъ о себ вдаетъ. Счастливыми себя признаемъ, когда вс люди хвалятъ и удивляются нашему счастью, но если бы похотли внутреннее наше испытать и съ собою самимъ спроситься, нашли бы многую разницу между быть счастливымъ, по мннію другихъ, или чрезъ собственное чувствованіе того счастья.

Ст. 28 и 29. Боюсь, чтобы ты блаженнымъ не мнилъ другого кого, кром умна мужа и добраго. Боюсь, чтобъ ты не почитать блаженнымъ счастливымъ другого, кром умнаго и добраго мужа. Богатства, достоинства и прочіе дары счастья блаженными насъ въ мнніи прочихъ являютъ, но чтобъ могли сами себя счастливыми чувствовать, нужно имть богатства душевныя, добродтели и тишину. Горацій потому боится, чтобъ Квинтій не разсуждалъ съ народомъ о счастіи человка. По его мннію счастливымъ почитать должно только умнаго и добраго человка.

Ст. 30, 31 и 32. Чтобъ ты когда народъ здравымъ и проч. Пріуподобляетъ тхъ, кои себя счастливыми почитаютъ, для того что народъ ихъ такими признаетъ, больнымъ, кои врятъ тмъ, которые ихъ обнадеживаютъ, что они въ совершенномъ здоровьи находятся, и кои въ той благонадежности садятся за столъ чтобъ насытить свои неумренныя желанія, чаютъ они себя здоровыми, но между тмъ дрожь ихъ схватываетъ съ кускомъ во рт, и уже исцленіе ихъ бываетъ трудне.— Пока дрожь схватитъ съ кускомъ во рт. Въ латинскомъ стоитъ: пока дрожь вступитъ въ сальныя руки, сальныя руки, ствами сирчь засаленныя. Мой переводъ то-же изображаетъ.

Ст. 33. Глупцевъ хульный стыдъ таитъ неисцльны раны. Хульный, проклятый стыдъ препятствуетъ открывать свои болзни душевныя и искать онымъ цльбу. Когда народъ счастливымъ и умнымъ кого почитаетъ, онъ лучше похочетъ остаться неисцльнымъ, сохранить свои злонравіи, чмъ осудится предъ народомъ, обнаживъ свои раны, сирчь свои пороки.— Хульный стыдъ. Стыдъ слово двоесильное: есть добрый стыдъ, который устыдніемъ звать можно, и худой стыдъ. Для того Горацій прибавилъ malus, злой, хульной.

Ст. 34. Еслибъ кто теб сказалъ, и проч. Нтъ человка, разв совсмъ ума лишившагося, кто-бъ хотлъ себ присвоить похвалы, надлежащія славному государю за его побды и мужественныя дла. Однакожъ неменьше безумно есть чаять себя счастливымъ и благоразсуднымъ, для того только, что народъ насъ такимъ почитаетъ.

Ст. 36. Льстить теб словами. His verbis vacuas promulceat aures. Слово отъ слова: сими словами щекотать твои пустыя уши. Vacuas aures пустыя уши, сирчь готовыя принять похвалы и похлбства.

Ст. 37, 38, 39 и 40. Юпитеръ, кой о теб печется и о Рим и проч. Пусть Юпитеръ, богъ, которой печется о теб и въ теб самомъ о римскомъ народ, не долго оставитъ въ пріятномъ сумнительств, ты ли съ большею горячностію ищешь и желаешь народное благосостояніе, или народъ твое. Горацій занялъ сіи два удивительной красоты стиха отъ Барія, славнаго стихотворца, въ его похвальной рчи къ Августу Кесарю. Ничего свыше желать не можно, когда государь такимъ образомъ къ подданнымъ поступаетъ, что нельзя судить, онъ ли подданныхъ или подданные его больше любятъ.

Ст. 42 и 43. Когда же исправленнымъ и умнымъ ты зваться терпишь и проч. Еслибъ тебя кто назвалъ побдителемъ парянъ и владыкою земли и моря, ты откажешь т титла, но когда зовутъ тебя умнымъ и послдователемъ правиламъ здраваго разсужденія, охотно то себ присвоишь, однакожъ сія малость другой не меньше. Если ты самъ себя умнымъ и благоразсудству послдователемъ не чувствуешь. Исправленнымъ и умнымъ. Sapiens. Умный, мудрый, въ такомъ мудрость или сродна, или трудами и прилежностію добыта, emendatus, исправленный, значитъ мудрость, которая трудами добыта, которая исправляетъ и преодолваетъ страсти, и злонравіи, и потому оной стяжаніе трудне.

Ст. 44, 45 и 46. Равно отвчаешь, какъ теб ….. добрымъ человкомъ звану быть. Отвтъ Квинтіевъ, которой изрядно Горацій опровергаетъ, показуя, что не въ томъ трудиться мы должны, чтобъ зваться, но чтобъ быть добрымъ человкомъ. Ибо если отъ мннія прочихъ наше состояніе, наше благополучіе зависитъ, то сегодня счастливы, завтра несчастливы быть можемъ. Понеже кто теб сегодня далъ доброе имя, завтра отнять можетъ, такъ какъ народъ даетъ и отымаетъ достоинства. Къ тому же, если отъ прочихъ мннія иметъ зависть наше состояніе, то я потому долженъ рдть и съ болзнію чувствовать клеветы, буде кто меня воромъ безсрамнымъ и отцеубійцемъ назоветъ.

Ст. 48. Пучки консульки. Пучки прутковъ фасцесъ называемые, которые нашивалися предъ консулами въ знакъ ихъ достоинства. Въ другомъ мст объ нихъ изъяснено. Здсь они значутъ всякія достоинства, которыя у римлянъ народъ большинствомъ голосовъ раздавалъ.

Ст. 49 и 50. Отдай назадъ, скажетъ, мое добро, и отдавъ отъиду печаленъ. Ложная добродтель состоитъ въ ум народномъ, которой въ нашу пользу разсужденіемъ своимъ погршаетъ, а не въ насъ самихъ основана. Потому когда народъ обманъ съ глазъ своихъ сгонитъ, когда подлинно вызнаетъ, поступаетъ съ тою добродтелью къ своимъ собственнымъ добромъ. Отдай назадъ, скажетъ, мое добро, и я принужденъ буду вдругъ остаться безъ добродтели и отойти печаленъ. Однимъ приказомъ потеряю доброе имя, которое однимъ только народнымъ мнніемъ заслужилъ. Еслибъ же подлинно я былъ добродтелями украшенъ, то мое добро собственное никто у меня отнять не силенъ.

Ст. 54. И отмнятъ цвты. Многіе цвты, блднть, и рдть, и опять блднть. Такъ перемняется лице человка, который стыдъ, или страхъ, или другую страсть чувствуетъ.

Ст. 55, 56 и 57. Кому честь ложная пріятна, илъ страшно лживу и злонравному. Мнніе доброе народа не сдлаетъ меня честнымъ человкомъ, если я собою не таковъ, ни клеветы его меня безчестнымъ сдлать сильны. Лживому только и злонравному человку пріятна ложная честь и страшно ложное безчестіе. Честный и добрый человкъ какъ однимъ не услаждается, такъ другого не боится: оба равно презираетъ.

Ст. 57. Кто-жъ человкъ добрый. Горацій, показавъ, сколь суще честнаго и умнаго человка состояніе изящно, приступаетъ изслдовать, кто такимъ право зваться можетъ. Кто-жъ человкъ добрый? спрашиваетъ и самъ, обыкновенному тогда мннію послдуя, отвчаетъ: кто исполняетъ уставъ отцевъ и проч, которое мнніе потомъ опровергаетъ и погршительнымъ доказываетъ.

Ст. 58. Уставъ отцевъ. Законы уставы отечества своего. Отцами сенаторы римскіе называлися, Patres.

Ст. 60. Судитъ и ршитъ. Qui judice secantur. Secantur ршаться, кончаться, вершаться.

Ст. 61. Конецъ добръ тяжбы пріемлютъ, Tenentur, вмсто obtinentur — выигрываются, получаютъ счастливый конецъ. Цицеронъ говоритъ: Causam apud centum … non tenuisse. Добръ вмсто добрый чрезъ сокращеніе.

Ст. 62. Да сего сосдство все и проч. Отвтъ Гораціевъ, которымъ вышепоказанное честнаго человка опредленіе опровергаетъ. Того человка, говоритъ, который исполняетъ уставы и законы и правды держится, того, кмъ тяжбы вершатся важныя, вс сосди и домъ его видитъ гнуснымъ, наполненнымъ страстьми, пороками, и злонравіями, которые наружною добротою какъ красивою кожею покрываетъ. Красивую харю вздваетъ, какъ съ двора выйдетъ, внутреннемъ своимъ гнусенъ.

Ст. 65. Я не кралъ и не бжалъ. Изрядное пріуподобленіе, которое отказываетъ, сколь погршительно и неосновательно вышепомянутое опредленіе честнаго человка. Человкъ, который живетъ по законамъ, который исполняетъ уставы, ищетъ только охранить себя отъ казни, должной законопреступникамъ, какъ холопъ, который не бглецъ, ни воръ, избгаетъ только наказанія, но ни одинъ, ни другой за тмъ однимъ не могутъ почитаться добрымъ и честнымъ человкомъ, понеже ихъ поводъ, причина, для которой такъ поступаютъ, можетъ быть порочная, повинуяся закопанъ, могутъ имть склонность и волю преступать оные, которую страхъ въ нихъ удерживаетъ.

Ст. 68. Я добрый и честный слуга. Не слдуетъ сіе отъ вышеписаннаго, какъ Горацій изрядно доказываетъ. Frugi — слово сіе иметъ пространное и важное знаменаніе, понеже древніе подъ именемъ воздержанія, frugalitas, включали правосудіе, храбрость и воздержность.

Ст. 69. Твой хозяинъ. Въ латинскомъ вмсто твой хозяинъ стоитъ: Sabellus — самнитецъ, которымъ именемъ Горацій себя означаетъ, понеже онъ былъ уроженецъ изъ Венузы самнитскаго города.

Ст. 70. Осторожный волкъ тенетъ и проч. Какъ волкъ, ястребъ и коршунъ, самыя кроволюбивйшія животныя, удерживаются бросаться на добычу, опасался тенетовъ, такъ и самые злонравнйшіе люди воздерживаются въ дйство произвесть злыя свои намренія, казни страшася.

Ст. 71. И коршунъ удицы прикрытой. Отъ сихъ словъ кажется, что въ Гораціевы времена коршуновъ удицею ловили, прикрывая сирчь удицу въ корму коршуна.

Ст. 72. Съ любви добродтели злочинствъ убгаютъ добрые люди. Добрый человкъ длаетъ съ одной любви къ добродтели то, что злые длаютъ съ страху законовъ, и любовь добродтели есть столь неотмнное свойство добрыхъ людей, что не отстаютъ добро длать, хоть бы за то были наказаны, и убгаютъ зло длать, какова-бъ ни была велика надежда награжденія, которую чрезъ злыя дла получить бы могли.

Ст. 73. А ты, казни опасаясь. Горацій еще говоритъ къ своему холопу.

Ст. 74. Воздерживаешься зла. Tu nihil admittes in te. Ты ничего не длаешь противъ себя. Сирчь, не длаешь того, что казнь навлечи можетъ, которой ты боишься.

Ст. 75. Поступки. Прибавить бы должно твои, мра стиха сіе не допускаетъ.

Ст. 76. Священные бы смшалъ съ скверными ты вещи. Miscebis sacra profanis. Смшаешь божественная съ мирскими, скверными, различіе межъ ними не поставишь, сирчь, еслибъ могъ надяться предъ людьми утаить твои злочинства, и слдовательно еслибъ ты былъ благонадеженъ, что достойную злымъ поступкамъ казнь избжишь, никакое бы злочанство ты не миновалъ, на всякое зло поступилъ бы охотно, божественныя вещи и скверныя вмст смшалъ бы безъ всякаго различія.

Ст. 77. Ибо когда съ тысячи. Холопъ тотъ могъ отвтствовать Горацію, что по меньшей мр, когда изъ тысячи четвертей бобовъ онъ довольствуется украсть одну четверть, должно признать, что онъ не столько воръ, сколько тотъ, который бы всю тысячу четвертей покралъ. То самое Горацій опровергаетъ, говоря, что правда, въ такомъ случа убытокъ хозяйскій меньше, но холопье злочинство равное, ибо онъ укралъ одну только четверть, чтобъ легче воровство свое укрыть, а еслибъ надежду имлъ, что и всю тысячу покравъ, могъ столь-же легко свое злое дло утаить, то не преминулъ бы охотно на оное поступить.

Ст. 80. Тотъ твой добрый человкъ и проч. по стихъ 89. Вотъ еще другое мсто, которое съ предъидущимъ кажется связности не иметъ. Найдется она примчая, что повыше Горацій говорилъ о человк, котораго народъ добрымъ человкомъ почитаетъ. Для того, что снаружи, по законамъ живетъ, а въ самомъ дл кто внутренне его видитъ, видитъ плута. Здсь или въ томъ же самомъ человк, или въ другомъ подобномъ образецъ приводитъ притворной доброты, какъ вышепомянутый былъ доброты недобровольной.

Ст. 80. Кому вся дивится площадь. Которому весь народъ, вс судилища удивляются, какъ отмнной доброты человку.

Ст. 83. Громкимъ голосомъ возвалъ. Когда тотъ человкъ жертвы богамъ приноситъ, притворяетъ себ умильность и богобоязливость, и громкимъ голосомъ вскричитъ: о Янусе отче, о Аполлине! а потомъ за зубами шепчетъ молитвы къ богин Лаверн, покровительниц воровъ и плутовъ, прося, чтобъ она дата ему всегда предъ людьми казаться святымъ и правымъ человкомъ, прикрывая его обманы и плутни.

Ст. тотъ же. О Баусе отче, о Аполлине. Дассіеръ примчаетъ, что Янусъ и Аполлинъ тотъ же и одинъ Богъ. Однакожъ баснословцы двухъ различныхъ быть сказываютъ. Первый богъ міра, для того въ другомъ мст Горацій называетъ его міростраже, а Аполлинъ богъ наукъ.

Ст. 86. Лаверна. Богиня покровительница воровъ и обманщиковъ, потому безъ сумннія она больше всхъ другихъ боговъ служителей имла.

Ст. тотъ же и 87. Дай мн мои силу таить, дла. Сроднымъ положеніемъ рчей: дай мн силу таить мои дла.

Ст. 88 и 89. Ночь грхамъ и обманамъ моимъ облакъ наведи. Наведи ночь на грхи мои и облакъ на мои обманы, сирчь, прикрой, утай отъ людей мои злочинства, чтобъ они не могли видть мои плутни и почитали-бъ меня святымъ и правымъ человкомъ. Стихотворныя рченіи суть: наводить ночь и наводить облакъ на что нибудь вмсто прикрыть, укрыть, заслонить. Облакъ засланиваетъ, ночь или темнота вещь чинитъ невидиму.

Ст. 89 и 90. Не вижу, чмъ лучше, чмъ свободне раба скупецъ. Продолжаетъ стихотворецъ открывать злонравіе людей, которые снаружи только добродтелію украшены кажутся, а внутренно многими злонравіями изобилуютъ, и скупость ихъ мочитъ, чмъ они больше невольники, нежели купленный рабъ, или въ войн плненный.

Ст. 90 и 91. Кой увидвъ въ улиц пригвожденну. Человкъ тотъ, котораго народъ чаетъ добрымъ и честнымъ человкомъ, столь скупъ, что и самые гнуснйшіе способы употребляетъ для скопленія богатствъ. Самый безчестнйшій прибытокъ ему нравенъ. Сей гнусный прибытокъ Горацій пріуподобляетъ деньг, которую младенцы въ улиц пригважживаютъ, чтобъ обманывать мимоидущихъ, кои напрасно наклоняются поднять оную. Такія шутки младенцевъ и теперь въ обыкновеніи.

Ст. 92 и 93. Ибо кто желаетъ тотъ подлинно боится, а кто въ боязни живетъ, и пр. Скупой человкъ невольникъ, ибо желаніе всегда страху соединено, а страхъ и вольность вмст жить не могутъ.

Ст. 94, 95 и 96. Добродтели измнилъ, потерялъ ружье тотъ и пр. Скукой человкъ, человкъ сирчь, которой непрестанно трудится пріумножать свое богатство и тмъ попеченіемъ себ подавляетъ страсти, къ злонравію подлежитъ, слдовательно измнилъ добродтели. Богъ уставилъ насъ въ мір, чтобъ непрестанно биться противъ злонравія и страстей нашихъ. Кто въ томъ бою унываетъ, подобенъ малодушнымъ воинамъ, положивъ ружье свое, покидаютъ свое мсто и сами непріятелю сдаются.

Измнилъ. И краткое за нужду мры.

Ст. 97. Плнника можешь продать и пр. по стихъ 102. Скупой или притворной доброты человкъ измнилъ добродтели, какъ мало душной воинъ ружье свое положилъ и сдался непріятелю, уже стался полоненикъ. Я не совтую полоненика убить, можешь его продать, можетъ пасти твое стадо, пахать твою землю, торгъ твой отправлять за море, возить жито и другіе припасы. Сирчь, какъ плнникъ цною своею, или тми разными службами теб, такъ скупой человкъ трудами, кои для собиранія богатствъ прилагаетъ, обществу нкакимъ образомъ можетъ быть полезенъ.

Ст. 98. Терпливъ. Durus, laboriosus. Трудолюбивъ, работящъ.

Ст. 103 и 104. Добрымъ и мудрымъ мужемъ себя знать тотъ можетъ, кто сметъ сказать. Въ латинскомъ стоитъ: добрый мужъ сметъ сказать. Опровергнувъ ложныя описанія добраго человка, Горацій поставляетъ, что такимъ есть тотъ, кто стыда злымъ дламъ соединеннаго больше боится, чмъ смерти, и котораго никакія тиранскія насильства, ни лишеніе имнія, ни заключеніе отъ добродтели отвесть и къ безчестному длу понудить не можетъ, который и самую смерть не только презираетъ, но наипаче ее въ такомъ состояніи прибжищемъ чаетъ, богомъ зоветъ, понеже несчастію конецъ полагаетъ.

Ст. 10. Пеней ивянъ властелине и пр. Слова сего добраго человка Гораціемъ заняты у Еврипида, греческаго стихотворца, въ котораго комедіи, Баханты называемой, Бахусъ богъ пьянства, т слова говоритъ Пенію, царю ивейскому, когда сей, не узнавъ того бога жъ, грозитъ ему разными казньми. Горацій мало что отмнилъ въ греческихъ стихахъ, которыхъ слдующіе суть точной переводъ:

Бахусъ.

Что понудишь мя терпть? какое зло мн учппишь?

Пеней.

Въ начал остригу теб твои красивы кудри.

Бахусъ.

Кудри т священны. Богу ихъ ращу.

Пеней.

Потомъ дай мн палку, что въ рук держишь.

Бахусъ.

Самъ отыйми, Бахусова она.

Пеней.

Заключимъ тебя въ жестокой тюрьм.

Бахусъ.

Богъ самъ меня свободитъ, когда ни пожелаю.

Ст. 109. Самъ Богъ, когда пожелаю, свободитъ меня. Въ Эврипид, тотъ, кто слова сіи говоритъ, хочетъ сказать, что Бахусъ его спасетъ, сирчь, что самъ себя спасетъ. Горацій вмсто Бахуса смерть поставляетъ, которая, когда сами себ помочь не можемъ, безсумнительно въ помочь и къ освобожденію нашему приходитъ.

Ст. 110. Свободитъ. Solvet, разршитъ. Нтъ цпей, ни связи противъ смерти.

Ст. 112. Смерть конецъ дламъ всмъ. Въ латинскомъ стоитъ: смерть всмъ дламъ послдняя черта. Метафора взятая отъ подвиговъ, гд богъ отправлялся, въ немъ Linea, то есть черты, называлися грани, коимъ означивалося начало и конецъ мста, въ которомъ бжать было должно.

ПИСЬМО XVII.

КЪ СЦЕВ.

Хотя, Сцева, самъ себ ты лучшій совтникъ,

И знаешь, какъ себя весть съ вельможами долженъ,

Послушай, что мыслитъ въ томъ дружокъ твои послдній

Кои самъ еще требуетъ совта, подобенъ

Слпцу, кои зрячимъ казать дорогу берется.

Разсмотри, нтъ ли въ словахъ моихъ то, что въ дло

Произвесть хотлъ бы ты, и себ присвоить.

Если пріятный покой и до часа перва

Услаждаетъ сонъ тебя, если колесъ грохотъ,

И пыль, и корчемный шумъ досадны, я хать

Въ Ферентинъ совтую. Не однимъ бо только

Веселу препровождать жизнь дано богатымъ,

Ниже несчастливо жить, кого неизвстны

Были родины и смерть. Если-жъ быть полезенъ

Своимъ хочешь и себя не много получше

Кормить въ забавахъ, ищи въ жирныхъ ты, убогой.

Еслибъ Аристипъ умлъ травы сть, съ царями

Водиться бы не хотлъ. Еслибъ, кто пятнаетъ

Меня, Аристинъ сказалъ, зналъ съ царьми водиться,

Гнушался бы зелія. Кого изъ двухъ больше

Хвалишь слова и дла? скажи, иль, моложе

Меня, слушай, для чего Аристипа лучше

Мнніе. Ибо такъ онъ противъ ядовита

Киника себя щитилъ, сказываютъ, жала:

‘Я шутъ себ одному, ты, всему народу.

‘Правильне и честнй, чтобъ я верхомъ здилъ

‘И на царскомъ жилъ корму. Я на поклонъ зжу,

‘Ты вещи негодныя понищенски просишь,

‘Но всегда ты подчиненъ дателю, хотя ты

Гордъ, хвастаешь, что ни въ комъ нужды не имешь’.

Всяко состояніе, всяка степень, всякъ цвтъ

Годенъ былъ Аристипу, больше трудился

Достать счастье, доволенъ почти настоящимъ.

Напротиву же, кого Терпнье одло

Въ удвоену епанчу, жизни видъ противный

Если пристанетъ ему, есть чему дивиться.

Тотъ не станетъ ожидать багряну одежду,

Въ чемъ ни одтъ, въ знатныя собранія пойдетъ,

И изрядно такъ въ одномъ, какъ въ другомъ убор,

Исправитъ должность свою. Другой же милетску

Багрянку хуже зми и пса отбгаетъ.

До смерти станетъ колтъ, если не воротишь

Ему ветоши свои, возврати т убо

И оставь его въ своемъ жить гнусномъ безумств.

Побды въ войнахъ достать и недруговъ плнныхъ

Согражданамъ въ зрлище представить — дла т

Юпитеровъ высотой престолъ досязаютъ,

И почти божественны, мужей знаменитыхъ

Пріятство себ достать не мала есть слава:

Не всякому удалось побывать въ Корин.

За дло тотъ не взялся, кто себ боялся

Неудачи, слова нтъ. Чтожъ тотъ, что исправилъ,

Мужественно-ль поступилъ? о томъ слово идетъ,

Въ томъ состоитъ иль нигд то, что мы знать ищемъ.

Той страшится бремени, что силъ превосходитъ

Молодушныхъ, сей поднять на себя дерзаетъ,

И несетъ. Иль тщетно есть имя добродтель,

Иль награжденіе и почесть достойна

Тому, кто силу свою въ хвальныхъ искушаетъ

Предпріятіяхъ, трудовъ не страшась и бдства?

Кто убожество свое умолчевать знаетъ

Предъ государемъ своимъ, больше получитъ онъ,

Чмъ т, кои безперечь нахалчиво просятъ.

Съ смиренностью принимать, что дано бываетъ,

Иль похищать, межъ собой разнятся не мало,

И знать то различіе есть всему начало

И источникъ. Кто, сестру, говоритъ, имю

Безъ приданаго, и мать на рукахъ убогу,

Землю ни продать могу, ни съ нее кормиться,

Кричитъ: дайте хлба мн. Другой подпваетъ:

И мн хлба надли того половину.

Но еслибы воронъ могъ сть молчаливъ, больше

Корму бъ имлъ и распри и зависти меньше.

Кто за знатнымъ слдуя господиномъ въ Бринды

Или въ прохладный Сурентъ, жалобы приноситъ

На остру стужу, на дождь, на злую дорогу,

И плачется, что разбитъ ящикъ и покрали

Его деньги, хитростямъ извстнымъ подложницъ

Подражаетъ, которы часто горьки слезы

Льютъ, какъ о потерянномъ своемъ ожерель,

Иль о подвязкахъ своихъ, кои у нихъ цлы,

Такъ, что ужъ и истиннымъ ихъ скорби и убыткамъ

Никто вры не даетъ. Кто однажды обманутъ,

Лежаща съ сломленною въ улиц ногою

Не подыметъ нищаго, хоть ручьемъ съ глазъ слезы

Текутъ, и бдный, клянясь именемъ Осира,

Говоритъ: ‘Поврьте мн, о жестокосердый!

‘Не шучу, безногаго, меня подымите!

Ищи пришельца, кричитъ, охрипло сосдство.

XVII. Горацій въ семъ письм наставляетъ, какимъ образомъ должно намъ себя водить съ вельможами, какимъ образомъ должны мы жить съ тми, кои насъ сильне и въ коихъ мы нужду имемъ. Но прежде изложенія про вилъ изслдуетъ, которое изъ двухъ мнній правильне, киническихъ ли философовъ, которые всякаго сообщества съ вельможами отбгали, или киренскихъ, которые поставляли, что равномрно нужно намъ знать жить въ единеніи и при двор царскомъ, въ обильств и въ убожеств, и по достоинству сіе послднее превосходнымъ почитаетъ.

Ст. 1. Хотя Сцева. Многія семьи римскія носили прозвище Сцевы, потому трудно сказать, кто таковъ тотъ, къ кому Горацій письмо сіе пишетъ. Древней толкователь сказываетъ его римскимъ всадникомъ.

Ст. тотъ же. Самъ себ ты лучшій совтникъ. Нельзя большей похвалы кому дать, какъ когда говоримъ, что онъ не иметъ нужды ни въ чьемъ совт.

Ст. 3 и 4. Дружокъ твой послдній, кой самъ. Примтно смиренномудріе Гораціево, называетъ себя дружкомъ послднимъ, amieulus, дружокъ, который самъ требуетъ еще совта, docendus ad huc, и слпцомъ, caecus. Съ тою смиренностію поданные совты охотне принимаются и больше дйства производятъ.

Ст. 6 и 7. Разсмотри, нтъ ли въ словахъ моихъ. Послушай мои слова и разсмотри, найдешь ли въ нихъ что ни есть, чтобъ ты могъ въ свою пользу употребить. Quod eures proprium fecisse, что ни есть, чтобъ ты могъ учинить собственнымъ. Когда мы совтамъ слдуемъ, въ собственное добро оные превращаемъ, какъ желудокъ пріятныя себ яства.

Ст. 8. Если пріятной покой. Съ самаго начала Горацій объявляетъ, что онъ не хулитъ тишину и уединеніе, но кто оной держаться хочетъ, долженъ отдаляться изъ Рима.

Ст. тотъ же. До часа перва сонъ услаждаетъ. До перваго часа по старому исчисленію часовъ, сирчь по часъ седьмой по полуночи.

Ст. 9 и 10. Колесъ грохотъ, и пыль, и корчемный шумъ. Безпокойства обыкновенныя въ большомъ и многолюдномъ город, каковъ былъ Римъ.

Ст. 11. хать въ Ферентинъ совтую. Буде тишину достать или безпокойство избжать желаешь, совтую отдалиться изъ Рима, отъхать напримръ въ Ферентинъ, мстечко весьма малолюдное, въ латинской провинціи межъ Анагніею и Фрузиномъ.

Ст. тотъ же. Не однимъ бо только и пр. Можешь отъхать въ Ферентинъ и жить въ тишин, я теб то не отсовтую, ибо признаю, что не одни только богачи живутъ въ весельи и что многія счастливу и довольну жизнь ведутъ въ уединеніи.

Ст. 12. Дано богатымъ. Divites, богатые люди, богачи. Здсь значитъ людей, кои живутъ въ городахъ посред обильства и прохладу.

Ст. 13 и 14. Коихъ неизвстны были родины и смерть. Коихъ сирчь свтъ весь такъ не зналъ, что никому неизвстно было, жили ли они или нтъ.

Ст. 14 и 15. Если-жъ быть полезенъ своимъ хочешь. Въ уединеніи живемъ только про себя, кто хочетъ своимъ сродникамъ или пріятелямъ быть полезенъ, долженъ отложить уединеніе я жить въ сообществ съ людьми.

Ст. 16. Ищи въ жирныхъ ты убогой. Sicci, сухіе, убогіе, недостаточные. Uncti, жирные, вельможи, кои живутъ въ обильств и въ великолпіи.

Ст. 17. Еслибъ Аристипъ умлъ. Горацій, объявя, что всякой долженъ своей склонности слдовать и жить по своему намренію, что тотъ, кто покой любитъ и про себя одного жить хочетъ, долженъ жить въ уединеніи, и что тотъ, кто хочетъ быть своимъ полезенъ и жить съ большимъ довольствомъ и пыхою, долженъ прислуживаться вельможамъ, вдругъ вводитъ Діогена, киническаго философа, которой сопротивляется сему ршенію, осуждая такое сообщество съ вельможами. Въ сихъ трехъ стихахъ Горацій ввелъ слово отъ слова рчи Діогена къ Арисгипу и Аристиповъ отвтъ, которые Діогепъ Лаецій такъ описываетъ. ‘Діогенъ, моючи нкогда зелій, увидлъ мимо идуща Аристипа, и сказалъ ему: Еслибъ ты умлъ сть зелій, не служилъ бы царямъ. Противъ чего Аристинъ съ горячностію отвтствовалъ: А ты, еслибъ зналъ прислуживаться къ царямъ, не мылъ бы зелій’. Аристипъ, родомъ киринеецъ, въ Аинахъ ученикомъ былъ Сократовымъ, потомъ основатель киринейской философической секты. Первый изъ Сократовыхъ послдователей за пауку плату брать началъ. Съ царями. Имя царя у Горація значитъ просто вельможей, знатныхъ, богатыхъ господъ, а въ устахъ Діогеновыхъ значило прямо царей, ибо обличалъ Арисгипа, что онъ служилъ и ласкалъ Діонисію сицилскому тирану.

Ст. 21 и 22. Скажи, иль моложе меня, слушай. Или самъ, буде можешь суди, которое изъ двухъ мнній лучше, или будучи меня моложе, слушай у меня, для чего я признаю, что Аристипово лучше.

Ст. 23 и 24. Такъ онъ противъ ядовита киника себя щитилъ, сказываютъ, жала. Такъ онъ, какъ сказываютъ, щитилъ себя противъ ядовитаго жала киникова. Въ латинскомъ стоитъ: Mordacem Cynicum sic eludebat ut aiunt, такъ онъ, какъ сказываютъ, избгалъ киника, которой грызется. Діогенъ, философъ секты кинической, славенъ убогимъ и безпечальнымъ житьемъ, кормился онъ милостынею, обиталъ въ бочк, въ которой отъ Александра Великаго посщенъ бывъ, насилу отвтомъ его удостоить похотлъ. Киникомъ названъ для того, что ласкалъ тмъ, кои ему милостыню давали, лаялъ на тхъ, кои ему отказывали, и безъ обиновенія грызалъ злонравныхъ и злобныхъ. Киносъ по-гречески песъ называется.

Ст. 25. Я шутъ себ одному, ты всему народу. Аристипъ отвтствовалъ Діогену: я ласкаю и прислуживаю Діонисію для себя, а ты ласкаешь народу для него только, никакой пользы съ того не происходитъ, а я многія получаю отъ своей прилежности и моей прислуги. Нищій ханжа, каковъ былъ Діогенъ, который ласкалъ народу, чтобъ отъ него получить какіе бдные остатки ствъ, не долженъ запирать тхъ, кои добываютъ себ награжденія важныя и чины честные.

Ст. 25 и 27. Чтобъ я верхомъ здилъ и на царскомъ жилъ корму. Пословица греческая: bippeus me ferei, basilens-trefei. Копь меня возитъ, царь меня кормитъ. То есть, царь меня кормитъ и лошадь мн даетъ, то есть, живу и зжу на царскихъ проторяхъ.

Ст. 27 и 28. Я на поклонъ зжу, ты вещи негодныя.… Аристипъ искалъ въ Діонісіи, на поклонъ къ нему здилъ, ничего у него не прося, а Діогенъ безстыдно прашивалъ у народа, великая потому разница межъ тмъ нищимъ и услужнымъ человкомъ. Вещи негодныя. Vilia, вещи малоцнныя, бездльныя.

Ст. 29 и 30. Но всегда подчиненъ…. Когда ты просишь, и наипаче когда самыя негодныя вещи просишь, долженъ ты себя признать подчиненнымъ, хуже, ниже, кто теб вещи даетъ, потому смху достойно такое хвастованіе, что ни въ комъ нужды не имешь.

Ст. 31. Всяко состояніе и пр. Вотъ еще другіе доводы, которыми Горацій показываетъ, что мнніе Аристипово выше Діогенова. Аристипъ во всякой степени, во всякомъ состояніи, въ обильств и въ недостатк равно доволенъ находился, Діогену только одинъ родъ житія бывалъ приличенъ. Всякъ цвтъ. Omnis color. Цвтъ здсь значитъ состояніе, или родъ житія.

Ст. 33. Доволенъ почти настоящимъ. Кто лучшее состояніе, кто большее счастье ищетъ, трудно настоящимъ можетъ быть доволенъ, для того Горацій прибавилъ союзъ почти.

Ст. 34 и 35. Кого терпніе одло въ удвоенну епанчу. Симъ описаніемъ Діогена Горацій означаетъ. Греческія епанчи были гораздо велики и широки, для того два края подолу нашивали подобраны и завязаны за плечьми пряжкою, такъ что спереди виднъ бывалъ полукафтанъ. Киническіе философы, которые всякой украсы убгая, иногда полукафтанья не нашивали, по епанчу вздвали сверхъ одной рубашки, удвоивали эпанчу на плечахъ, то есть дважды въ нее обвивалися. Терпнье вмсто терпніе, за нужду мры. Должно писать терпніе большою буквою Т, ибо здсь лице богини значитъ.

Ст. 35 и 36. Жизни видъ противный если пристанетъ Въ сродномъ положеніи словъ: есть чему дивиться, если пристанетъ ему противной видъ жизни. Рдко человкъ, которой къ сум пріобыкъ и предъизбралъ ходить въ лоскуткахъ, годенъ сожительству честныхъ людей и къ приличному употребленію уборнаго платья. Жизни видъ противный. Въ латинсконъ стоитъ: противная дорога жизни.

Ст. 37. Тотъ не станетъ ожидать и пр. Тотъ сирчь человкъ, которой въ людяхъ живетъ, каковъ Аристипъ, обыкши уже къ великолпію, благодушно носить уметъ ободранное платье, когда премна счастья къ тому ему понудитъ: понеже вдаетъ, что единое человка достойное украшеніе есть добродтель.

Ст. тотъ же. Багряну одежду. Багряница, драгоцнное платье.

Ст. 39. Такъ въ одномъ, какъ въ другомъ убор исправитъ должность свою. То есть, уметъ весть себя и философомъ убогимъ, когда въ недостатк найдется, и человкомъ мирскаго обхожденія, когда случай и обильство то позволяютъ, въ латинскомъ стоитъ: Personamque feret non шconcinus utramque, и одно и другое лицо носитъ, будетъ не неискусно. Метафора взятая отъ зрлищъ, гд дйствители хари вздвали но лицу, которое изображать имли.

Ст. 40 и 41. Другой милетску багрянку. Другой же, то есть ханжа, каковъ Діогенъ, не можетъ отстать отъ своего обычья и бжитъ уборнаго платья, какъ зми или бшенаго пса. Милетъ. Городъ Іопіи къ рубежамъ карійскимъ въ меньшой Асіи, теперь мелассо называемый, въ Гораціевы времена въ томъ город длывалися славныя шерстяныя драгоцнныя парчи.

Ст. 42. До смерти станетъ колть. Аристинъ, поведши нкогда Діогена въ баню, приказалъ, чтобъ, пока онъ парится, спрятали его худую епанчу и вмсто оной поставили епанчу милетскую. Діогенъ, вышедъ изъ бани и нашедши сію богатую епанчу, сталъ кричать, что буде ему свою не возвратятъ, онъ лучше въ одной рубашк ходить станетъ, и потому принуждены были отдать ему назадъ его сальныя ветоши.

Ст. 42 и 43. Возврати т убо и оставь его въ своемъ жить гнусномъ безумств. Нечего другаго съ такимъ человкомъ длать, возврати ему его епанчу, и оставь его жить въ нищет, когда она ему нравна.

Ст. 45. Побды въ войнахъ достать и проч. Горацій принимается доказывать, что славне и честне поступаетъ тотъ, кто въ вельможахъ ищетъ, чмъ тотъ, кто провождаетъ жизнь въ лностномъ уединеніи, ни малйшаго славолюбія не иметъ. Одерживать побды надъ непріятелемъ и представить согражданамъ въ зрлище непріятелей плнныхъ суть дла, говоритъ онъ, которыя человка, коимъ оныя вршены, почти богамъ сравнятъ. Та слава первую степень одержитъ. Вторая есть умть своими прислугами, своими изрядными свойствами добыть милость и дружбу государей и вельможъ.

Ст. 47. Юпитеровъ высотой престолъ досязаютъ. То есть, слава такого человка почти равняется слав боговъ и доставляетъ почти божественную честь.

Ст. 48. И почти божественны. Et coelestia tentat, слово отъ слова: пытается небесная. Совершать, то есть трудится равнять богамъ.

Ст. тотъ же. Мужей знаменитыхъ. Principibus viris. Начальнйшихъ мужей, сирчь государей, вельможъ, кои первое мсто въ правительств засдаютъ.

Ст. 50. Не всякому удалось побывать въ Корин. Греческая пословица, которая или отъ того пошла, что Лаисъ, славная блудница города Корина, весьма дорого себя продавала и потому не всякому было можно ею наслаждаться, или отъ того, что входъ въ пристань коринскую весьма кораблямъ труденъ. Горацій тою пословицею внушаетъ, что трудно доставать себ милость и дружбу начальныхъ людей.

Ст. 51. За дло тотъ не взялся. Заслужить себ любовь вельможъ слава есть не малая, по оная гораздо трудна, не всякому оную достать удается, какъ не всякому удается побывать въ Корин. Одни, разсуждая т трудности, за дло не берутся, другіе, вс т трудности презирая, отваживаются, трудятся великодушно/ Я, говоритъ Горацій, первыхъ не зазираю. Избрали они покой и тишину, слова нтъ, пусть они держутся, но то знать хочу, вторые достойны ли славы? О томъ слово идетъ. Въ томъ состоитъ, или ни въ чемъ, то, что мы ищемъ. Противъ чего самъ отвчаетъ, что или добродтель есть тщетное имя, или награжденіе и почесть тому достойна, кто искушаетъ свою силу въ славныхъ предвоспріятіяхъ, не страшася трудовъ и бдствованій.

Ст. 55. Той страшится бремени. Въ латинскомъ ясне: тотъ страшится бремени понеже оное превосходитъ слабую душу и слабое тло.

Ст. 58. Награжденіе и почесть достойна тому. Въ латинскомъ: правильно требуетъ награжденіе и почесть. Pretium recte petit.

Ст. 59. Кто силу свою въ хвальныхъ искушаетъ предпріятіяхъ. Ехреriens vir. Человкъ, которой отвдываетъ, пытается, и котораго встрчающіяся затрудненіи не останавливаютъ, который въ трудахъ не унываетъ.

Ст. 60. Трудовъ не страшася и бдства. Мой прибавокъ для пополненія стиха.

Ст. 61. Кто убожество свое. Окончено уже изслдованіе, которое изъ двухъ, Аристипово сирчь или Діогеново, мнній лучше. Теперь Горацій начинаетъ правила потребныя для сожительства съ людьми предписывать. И понеже всего опасне тмъ, кои къ вельможамъ пристали, корысть и жадность собирать богатства, оставшимися стихами сего письма Сцеву противъ того несовершенства наставляетъ. Прочія правила къ наступающему письму относитъ, которыя есть слдствіемъ сего. То, что Горацій говоритъ, что т, кои ничего не просятъ, больше получаютъ, чмъ т, кои всегда просятъ, въ умъ Дасіеру приводитъ дйство Архелая, царя македонскаго. Нкогда случився за ужиною, одинъ изъ его придворныхъ, думая, что должно безперечь просить у государей, просилъ царя, чтобъ пожаловалъ ему золотую кружку, изъ которой онъ пилъ. Царь тотчасъ повеллъ оную отдать Еврипиду, засдающему съ нимъ за столомъ, и оборотяся къ нахалчивому просителю: ты достоенъ, сказалъ ему, всегда просить и всегда отказъ получать, а Еврипидъ, который никогда не проситъ, достоенъ, чтобъ всегда былъ награжденъ.

Ст. 64 и 65. Съ смиренностью принимать, что дано бываетъ, иль похищать. Въ латинскомъ стоитъ: разнится межъ собой, брать съ устыдніемъ или похищать. Горацій называетъ брать съ устыдніемъ, Sumeге pudenter. Брать то, что намъ кто съ собственнаго благоизволенія даетъ, и похищать, rapere, брать, что кто, утружденъ нашими мольбами и докуками, даетъ.

Ст. 66. И знать то различіе и пр. Начальнйшая должность, источникъ нашей удачи при вельможахъ есть знать быть умреннымъ въ своихъ прошеніяхъ и разумть помянутое различіе межъ брать и похищать.

Ст. 67 Кто, сестру, говоритъ, имю и пр. Изъясняетъ Горацій хитрость людей, которые постороннимъ образомъ не меньше нахалчиво просятъ. Понеже описуя свои недостатки, явно кричатъ, дай мн, чмъ оные исправить.

Ст. 69. Землю ни продать могу. Разумть должно: имю землю, которую ни продать могу, ни съ нея кормиться. Nee pascere firmus. Firmus довольный, угодный, способный.

Ст. 70. Кричитъ, дайте хлба мн. Не только самъ проситъ нахалчиво, но къ тому-жъ и другихъ подзываетъ, его образцу слдуя, просьбами докучать. Горацій такихъ просителей уподобляетъ пищимъ: какъ скоро одинъ проситъ громкимъ голосомъ милостыню, тотчасъ другой подбжитъ, чтобъ раздлить то, что первому дано будетъ.

Ст. тотъ же. Другой поспваетъ. Изъ сего видно, что нищіе въ Рим прашивали милостыню съ напвомъ, какъ и у насъ въ обыкновеніи.

Ст. 71. И мн хлба надли, того половину. Точныя слова, употребляемыя отъ римскихъ нищихъ, когда прибгали на голосъ другаго нищаго. Хлба. Quadra назывался хлбъ, который означенными на немъ чертами легко раздлиться могъ на четыре части.

Ст. 72. Но еслибы воронъ. Помянутыхъ просителей, какъ и нищихъ, еще пріуподобляетъ ворону, который увидя добычу съ крикомъ на нее бжитъ, которымъ за собой другихъ вороновъ подзываетъ, и такъ принужденъ бываетъ съ ними подлить добычу, которая бы ему одному досталась, еслибъ зналъ молчать.

Ст. 74. Кто за знатнымъ слдуя господиномъ въ Бринды. Знатные господа обыкновенно важивали съ собою въ деревню и въ своихъ походахъ нсколькихъ изъ своихъ друзей. Между такими друзьями нахаживались такіе, кои жаловалися на худую дорогу, на стужу, на дождь, или сказывали, что ихъ въ дорог покрали, дабы тмъ у господина что ни есть добыть. Горацій т постороннимъ образомъ производимыя прошенія поставляетъ въ числ вышепомянутыхъ и пріуподобляетъ ихъ хитростямъ подложницъ, которыя плачутъ и притворяются, что потеряли подвязки, или ожерелье, или другую какую вещь, дабы тмъ отъ любителей своихъ какой подарокъ достать. Бринды, Brundusium, городъ приморской въ королевств Неапольскомъ на берегу Адріатическаго моря.

Ст. 75. Сурентъ. Городъ въ Кампаніи на берегу морскомъ, близъ мыса Минервина.

Ст. 76. На злую дорогу. Въ латинскомъ: на ухабы. Ибо salebrae толкуются мста неравныя, ямчатыя, которыя перескакивать должно.

Ст. 80. Ожерелье. Въ латинскомъ: catella, цпочка, отъ catenulla.

Ст. 81. О подвязкахъ своихъ. У грековъ и у римлянъ женщины имя, наипаче во время танцу, ноги открыты по колни, подвязывалися драгоцнными подвязками.

Ст. 83. Кто однажды обманутъ и проч. Доводъ тому, что выше говорилъ, а именно, что когда т лживые люди и впрямь что потеряютъ, никто уже имъ не вритъ. Ибо, говоритъ онъ, человкъ однажды обманутый плутомъ, который притворилъ себ ногу изломленну, уже никакого сожалнія не иметъ о нищемъ впрямь изувченномъ. Бывали такіе нищіе плуты и разбойники, которые притворялися изувченными, чтобъ мимоидущихъ, когда къ нимъ на помочь пріидутъ, могли свободне покрасть.

Ст. 85. Не подыметъ нищаго хотъ ручьемъ съ глазъ. Съ глазъ нищаго, который лежитъ съ изломленною ногою. Въ латинскомъ рчь Planus значитъ плута, обманщика, ханжу.

Ст. 86. Именемъ Осира. Осиръ былъ египетской покровитель такихъ безмстныхъ людей.

Ст. 89. Ищи пришельца, кричитъ охрипло сосдство. Когда тотъ нищій проситъ, чтобъ его изувченнаго подняли, все сосдство отвтствуетъ: Ищи обмануть другого, кто тебя не знаетъ. Охрипло сосдство для того, что кричитъ громкимъ голосомъ.

ПИСЬМО XVIII.

КЪ ЛОЛЛІЮ.

Если я прямо тебя, Лолліе отважный,

Вызналъ, станешь беречись, другомъ общався

Кому быть, похлебникомъ гнуснымъ показаться.

Какъ честная госпожа въ нравахъ и въ убор

Съ блядью разнится, такъ другъ съ неврнымъ различенъ

Похлебникомъ. Есть сего злонравію, злой нравъ

Противный, и большь почти, дикая суровость,

Тяжкая, докучая, котора брадою

Стриженою хвастаетъ и черными зубы,

Простымъ безпристрастіемъ и истою зваться

Добродтелью ища. Но есть добродтель

Средина между двумя злы нравы, отъ краевъ

Равно отстоящая. Похлебникъ чрезъ мру

Подслужиться торопливъ и подобенъ тутамъ,

Что въ нижнемъ краю стола сидятъ, такъ чтитъ съ страхомъ

Вс движенія лица богача и взгляды,

Такъ повторяетъ слова и рчи, которы

Пали недослушаны, тщится выхваляя

Внушить, что почаялъ бы младенца ты видть

Повторять учителемъ сказанныя рчи,

Иль должность дйствителя исправлять втораго.

Другой часто спорится о козлиной шерсти

И противится всему, вооруженъ басньми.

Моимъ ли надъ всхъ словамъ, говоритъ онъ, вры

Не давать? И мн-ль уже мысль свою свободно

Не открывать истинну? съ такимъ уговоромъ

Удвоенная жизнь мн была бы мзда гнусна.

О чемъ дло? о томъ, чтобъ знать, кто искуснй

Изъ двухъ борцовъ борется: Доцилъ или Касторъ?

Котора лучше изъ двухъ, та-ли, что Минуцій,

Или, что Аппій проклалъ въ Брундузій, дорога?

Кого похоть вредная, кого обнажаетъ

Игра пагубна, кого слезы любовь можетъ

И убираетъ сверхъ силъ, кого богатствъ мучитъ

Докучна надежда, кого нищеты стыдъ нудитъ

Ея всячески бжать, богатый пріятель,

Часто самъ обильне десятью въ злыхъ нравахъ,

Ненавидитъ и его гнушается сильно,

Иль господствуетъ надъ нимъ, коль не ненавидитъ,

И какъ матерь ласкова, превосходнымъ въ нравахъ

Добрыхъ, и въ ум его надъ собой желаетъ.

Богатство, говоритъ онъ, и чуть ли не право,

Мое позволяетъ мн шалть. Ты со мною

Не тянись, имніе твое невеличко,

Узкой кафтанъ умному приличенъ знакомцу,

Мн подражать иль меня перейти не тщися,

Евтрапелъ, когда кому вредить желая, платье

Драгоцнно даривалъ, въ себ разсуждая:

Онъ, ужъ счастливымъ себя почитая, съ платьемъ

Наряднымъ ужъ новые мысли и надежды

Приметъ, до полудня спать ужъ станетъ, блудницу

Честной своей должности предпочтетъ, чужія

Деньги будетъ онъ ростить и наконецъ станетъ

Борецъ иль садовничей наемной работникъ.

Тайны ничьей не ищи вывдать, и крпко

Уже ввренно храни и въ вин и въ гнв,

Ни свою склонность хвали, ни хули чужія,

Ни, когда забавиться другъ ловлею хочетъ,

Ты берись стихи писать, за тмъ двойневъ братьевъ

Амніона и Зефа пресклася дружба,

Пока ненавистныя суровому гусли

Умолкли. Амфіонъ бо, сказываютъ, сдался

Напослдокъ грубому братниному праву,

И ты друга сильнаго велніямъ легкимъ

Уступай, и когда онъ не выведетъ въ поле

На коняхъ этолскія тенета со псами,

Встань и угрюмость тотчасъ отставь дикой музы,

Чтобъ и ты какъ прочія куплены трудами

ствы возмогъ ужинать. Римлянамъ издавна

Нобля упражненіемъ обычное, слав

Полезно, и здравію, и всмъ удамъ тла.

Столь больше, что ты здоровъ и одолть можешь

Пса бглостію и вепря силами, къ тому же

Никто не знаетъ владть ружьемъ тебя лучше.

Знаешь, съ какою ты бой въ под похвальбою

Отправляешь марсовомъ, приложи, что съ дтства

Жестокость воинственной должности сносилъ ты,

И присутствовалъ въ войн ишпанской подъ вождемъ,

Который плнные у парянъ изъ храмовъ

Вырвалъ наши знамена, и теперь останокъ

Міра, буде есть какой ему не подвластный,

Нудитъ власть его познать оружіемъ римскимъ.

Но дабы ты отречись ничмъ не былъ силенъ

И извинить чмъ себя не имлъ, припомни,

Что хотя печешься ты, чтобъ твои поступки

Хвальные были всегда и теб приличны,

Нкогда забавиться въ отцовской деревн.

Войско раздляется на дв части въ лодкахъ:

Акціянску юноши, твоимъ руководствомъ

Изображаютъ войну, какъ недруги исты.

Братъ твой суперникъ теб, и озеро море

Адріятическо. Бой идетъ, пока быстра

Побда одного съ двухъ листами внчаетъ.

Кто уврится, что ты склонность его хвалишь,

Охотно твою игру также хвалить станетъ.

Напослдокъ, да теб вс вдругъ дамъ совты

(Буде ты въ совтник имешь потребу),

Долго думай, что о комъ и кому имешь

Сказать. Любопытнаго бги, говорливъ онъ:

Безперечь отверстыя уста не умютъ

Ввренное сохранять, а слово, однажды

Выпущенное изъ устъ, летитъ невозвратно.

Не дай сердцу твоему подпадать любови

Рабыни или раба, другу надлежащихъ,

Коему ты крайнее почтеніе долженъ,

Дабы господинъ тоя любезной двицы

И краснаго отрока, давъ теб даръ малый,

Не чаялъ дать полное счастье, иль отказомъ

Горькимъ въ острое тебя не ввелъ безпокойство,

Много, долго разсуждай, кого ты иль въ дружбу,

Иль въ службу чью представлять имешь, чтобъ скоро

Чужіе грхи тебя не ввели въ остуду.

Часто ошибаемся, и тмъ недостойныхъ

Друзьямъ хвалимъ. Для того, однажды обманутъ,

Не защищай ты кого свое обличаетъ

Злодйство, дабы ты могъ уже совершенно

Выгнанна охранять противъ зла языка

И безвиннаго твоимъ защищать покровомъ.

Когда еонинской зубъ его огрызаетъ,

Не чувствуешь ли, что тебя мало потомъ дойдетъ

То-жъ бдство. Касается тебя уже дло,

Какъ сосдней горитъ домъ, а пожаръ, въ начал

Своемъ презрнный, обыкъ сильно распаляться.

Сильнаго пріятеля дружба неискуснымъ

Сладка мнится, искусной оныя боится.

Ты, пока бжитъ корабль твой въ мор счастливо,

Трудись, чтобъ тебя не сбилъ назадъ втръ отмнный.

Веселый упрямаго, веселыхъ угрюмый,

Тихаго поспшные, и тихой проворныхъ

Ненавидитъ. Пьяницамъ, что пить до полночи

Любятъ фалернско вино, ты будешь противенъ,

Если откажешь изъ рукъ ихъ полны стаканы,

Хоть бы ты и присягалъ, что теб опасны

Въ ночи пары хмльные. Сгони со лбу облакъ:

Часто смиренность даетъ стропотнаго имя

И суровый судья быть мнится молчаливой.

Надъ всмъ въ книгахъ и въ словахъ испытай ученыхъ,

Какимъ можешь способомъ вкъ прожить покойно,

Чтобъ не мучила тебя жадность ненасытна,

Ни страхъ, ни мало вещей полезныхъ надежда,

Природы ли иль наукъ есть плодъ добродтель,

Что думы наши меньшатъ, что намъ возвращаетъ

Любовь къ себ, тишину чисту, что намъ можетъ

Подать высокъ ли степень, иль сладко богатство,

Иль тихаго житія теченіе тайно.

Я когда вижу себя въ прохлад при рчк

Холодной Дигенціи, котору Мандела

Пьетъ, сно стсняемо непрестаннымъ мразомъ,

Что, чаешь, я чувствую? дружокъ, что я, чаешь,

Прошу у боговъ? чтобъ я имлъ, что имю,

И меньше еще, чтобъ могъ изжить себ вкъ свой,

Если боги продолжить дни мои желаютъ,

Чтобъ было какъ и на годъ припасовъ,

Дабы въ неизвстнаго часа я надежд

Не волновался всегда съ тяжкимъ безпокойствомъ.

Довольно у Іовиша просити лишь вещи,

Которыя и даетъ и отнимать силенъ,

Пусть онъ богатство мн дастъ, пусть мн жизнь даруетъ,

Сердца праву тишину самъ себ доставлю.

XVIII. Сіе письмо служитъ пополненіемъ къ предъидущему. Горацій въ немъ продолжаетъ предписывать правила къ житейскому обхожденію. Писано оное къ тому Лоллію, къ которому писано 2 письмо сей книги, ищи тамъ объ немъ извстіе.

Ст. 1. Лолліе отважный. Отважнымъ и смлымъ, liberrimum, Лоллія называетъ, понеже съ столь излишною вольностію или смлостію мннія свои открывать обычай имлъ, что впадалъ въ злонравіе, противное похлебству, сирчь становился грубымъ и досадительнымъ.

Ст. 3. Похлебникомъ. Scura значитъ шута и похлебника.

Ст. 5. Съ неврнымъ различенъ похлебтскомъ. Неврность нераздльна съ похлебствомъ. Похлебникъ счастію слдуетъ и тотчасъ измняетъ, когда пользы своей въ постоянств не находитъ.

Ст. 6 и 7. Есть сею злонравію, злой нравъ противный, и большъ почти. Всякое злонравіе иметъ другое себ противное, похлебству противна грубость или нахальчивость, одно гршитъ чрезъ мру много, другое чрезъ мру лаская. Дикою тяжкой и докучною суровостью я назвалъ Asperitates agrestis, inconcinnas, et gravem. Греки тоже именуютъ autliadian, нахальчивость: злонравіе людей, которые, чрезъ мру себя самихъ почитая, всему прекословятъ и осуждаютъ все то, что другіе длаютъ.

Ст. 8 и 9. Котора брадою стриженою хвастаетъ. Т, кои хотли являться строги, не только нравами то оказывали, но и наружнымъ уборомъ наипаче о себ самомъ непекучися, для того напримръ бороду не бривали, по просто ножницами стригли, и запускали зубы свои чернть.

Ст. 10. Простымъ безпристрастіемъ и проч. То дикой суровости злонравіе, та грубая строгость ищетъ вншнимъ приборомъ показаться добродтелью, чаетъ, что люди почтутъ ея безпристрастіемъ. Обыкновенно злонравнымъ такая пустая надежда, напримръ, злобный плутецъ наружною святостію чаетъ покрыть черную свою душу. Скупой хочетъ казаться домостройнымъ, мотъ великодушнымъ, трусъ благоразсуднымъ и пр.

Ст. 12. Отъ краевъ равно отстоящая. Добродтель въ умренности состоитъ и отбгаетъ крайности, въ которыхъ злонравія засдаютъ. Кто чрезъ мру много ласкаетъ, похлебникъ, кто чрезъ мру мало ласкаетъ, грубянинъ докучной, кто умренное ласканіе употребляетъ, учтивъ и потому хваленъ.

Ст. 13. Чрезъ мру подслужиться торопливъ. Obsequium прямо сказать есть прислужливость, честное ласкательство, но когда оное чрезъ мру, становится похkебство. Для того Горацій прибавилъ plus aequo.

Ст. 14. Подобенъ шутамъ. Derisor насмшникъ, забавникъ, шутъ.

Ст. 15. Что въ нижномъ краю стола сидятъ и проч. Похлебника пріуподобляетъ шутамъ, которые у римлянъ саживалися въ нижнемъ конц стола. Обыкновенно похлебникъ господина или богача, которому прислуживается, его объдая, чтитъ и взгляды и всякое діалйшее движеніе, подобострастнымъ себя являя, слова его повторяетъ и рчи, которыя ни кто другой не примчаетъ, заставляетъ примчать, до неба оныя похвалами возвышая, и то съ такимъ прилежаніемъ длаетъ, что почаешь видть въ немъ младенца, которой задачу предъ учителемъ своимъ дрожа говоритъ, или втораго дйствителя, который нарочно себя понижаетъ въ игрищи чтобъ первый дйствитель больше оказался. Чтитъ со страхомъ. Horret чтитъ подобострастно.

Ст. 16. Вс движенія лица богача и взгляды. Въ сродномъ положеніи словъ: вс движенія лица и вс взгляды богача.

Ст. 21. Должность дйствителя исправлять втораго. Неизвстно теперь, какимъ образомъ у римлянъ второй дйствитель на игрищи должность свою исполнялъ. Но изъ сего и другихъ мстъ въ писателяхъ древнихъ догадываемся, что онъ дйству перваго дйствителя подражалъ и ему спомошникомъ служилъ.

Ст. 22. Другой часто спорится о козлиной шерсти. Описавъ похлебника, Горацій принимается описывать человка противнаго праву, сирчь грубянина неугомоннаго, о которомъ выше упомянуто. О козлиной шерсти. Сирчь о ничемъ, ибо козы шерсти не имютъ, но волосы одни. Пословица та была у римлянъ.

Ст. 23. Вооруженъ басньми. Nugis armatus, nugae, басни, небылица, здоръ, вещь сумазбродная.

Ст. 24. Моимъ ли надъ всмъ словамъ и проч. Такого нраву человкъ чаетъ, что всякъ его словамъ врить долженъ свыше всякаго другаго.

Ст. 25. Мн-ль уже мысль свою свободно. Мн ли истинную мою мысль не открывать свободно? Для чего-бъ мн не открывать мое мнніе истинное? Съ какой нужды мн притворяться и таить то, что мыслю рчи грубянина.

Ст. 27. Удвоенная жизнь мн была бы мзда. Грубянинъ еще говоритъ, что еслибъ ему кто сулилъ жизнь вдвое должайшу на такомъ договор, чтобъ онъ не открывалъ свое прямое мнніе, чтобъ не выговаривалъ то, что лежитъ на сердц, то онъ бы на то не склонился и ту удвоенну жизнь почаялъ бы награжденіемъ гнуснымъ, маловажнымъ.

Ст. 28. О чемъ же дло? О томъ, чтобъ знать и пр. Для чего-жъ тотъ человкъ такъ устремляется, о чемъ дло идетъ? О томъ, чтобъ знать, кто изъ двухъ борцовъ лучше борется, которая изъ двухъ дорогъ лучше. Важна причина распри и гнва.

Ст. 29. Доцилъ, или Касторъ. Два борца во временахъ Гораціевыхъ.

Ст. 30. Та ли, что Шинуцій или что Аппій проклалъ въ Брундузій дорога. Дв дороги лежали изъ Рима въ Брунды: дорога сирчь Апніева которую вымостилъ ценсоръ Апніусъ, и дорога Минуціева, которую проклалъ Мипудіусъ Аугуринусъ, надзиратель състныхъ припасовъ.

Ст. 32. Кою похоть вредная и пр. Горацій начинаетъ уже другія правила общежитія съ вельможами представлять, и показываетъ Лоллію, что вельможи, хотя сами десятью обильне въ злонравіяхъ, гнушаются того, кто предался любодйству, кто въ игр промотался, кто славолюбивъ, кто сребролюбивъ, кто нищеты стыдится.

Ст. 33. Игра пагубна. Alea praeceps. Слово отъ слова: игра пропастная, понеже повергаетъ человка въ пропасть, откуду уже выползти не можетъ.

Ст. Тотъ же. Кого славы любовь можетъ, убираетъ сверхъ силъ. Безразсудно человку, который служитъ государю или вельмож, иждивеніе чинить сверхъ силъ своихъ, сверхъ своего приходу. Да если бы и довольно къ тому имнія имлъ, долженъ такимъ образомъ умрять свой расходъ, чтобъ въ плать, въ прибор и въ стол разница была межъ господиномъ и слугою. Мажетъ. Ungit, подъ симъ словомъ включаются благовонныя мази, коими тло и волосы мазывали, также и столъ или яства обильные.

Ст. 34. Кого богатствъ мучитъ докучна жажда. Ибо та жадность къ деньгамъ всегда подозрительна. Она-то Лоллія погубила, понеже биралъ взятки безъ разбору и ограбилъ препорученныя ему провинціи.

Ст. 35. Кого нищеты стыдъ нудитъ ея всячески бжать. Когда кто столь гнусну чаетъ нищету, столь ея стыдится, и съ столькимъ прилежаніемъ избыть ея старается, нтъ того, на что-бъ онъ не отважился, и вельможа не долженъ ожидать многу дружбу отъ такого малодушнаго человка. Латинское quem tenet paupertatis pudor et fuga, слово отъ слова: кого держитъ стыдъ и бгъ нищеты, сирчь, кто стыдится нищеты и избжать ея прилежитъ.

Ст. 36. Богатый пріятель. Богачъ. Вельможа или государь, въ комъ помянутый человкъ ищетъ.

Ст. 39. Иль господствуетъ надъ нимъ, коль ненавидитъ. Буде вельможи не гнушаются тхъ, кои имъ прислуживаются, за ихъ вышепоказанныя злонравія, то оттого поводъ пріемлютъ попрекать имъ и надъ ними тирански властвовать.

Ст. 40. И какъ матерь ласкова. Какъ матерь цломудрая и горячая къ дтямъ своимъ желаетъ, чтобъ они больше ея самой были добродтельми украшены, такъ вельможа злонравный требуетъ, чтобъ его друзья, чтобъ его прислужники были его умне. Нетрудно узнать, что въ семъ пріуподобленіи Горацій пріятно шутитъ.

Ст 42 и 43. Богатство мое позволяетъ мн шалть. Meae stultitiam patiuntur opes, слово отъ слова: мои богатства терпятъ шалость.

Ст. 45. Узкой кафтанъ. Узкой, непространный кафтанъ, вмсто умреннаго убора. Умному приличенъ знакомцу. Cornes, значитъ человка, который присталъ къ вельмож, или государю, не въ простые слуги, но въ придворные пріятели. Таковы у насъ были знакомцы.

Ст. 47. Бетрапелъ, когда кому вредитъ желаетъ. Волумпіусъ искренній другъ Цицероновъ, который одаренъ былъ столькою остротою ума и столькою сладостію въ шуткахъ и забавныхъ рчахъ, что нажилъ прозвище Евтрапела, то есть пріятнаго и забавнаго насмшника. Онъ Евтрапелъ забавно говаривалъ, что если когда недостаточнымъ друзьямъ вредить хотимъ, то должно подарить имъ богатое платье, будучи безсумнительно, что то красивое платье отмнитъ ихъ склонность и причинствуетъ имъ пагубу.

Ст. 48. Даривалъ. Dabat, вмсто совтовалъ давать.

Ст. 54. Борецъ. Единоборецъ, гладіаторъ. Въ латинскомъ стоитъ: станетъ факіяникъ, Thrax erit, родъ борцовъ, которые вооружены бывали щитомъ, называемымъ parma, и мечемъ кривымъ наподобіе косы, называемымъ Іагре и sica, оружіе свойственное раческому народу.

Ст. тотъ же. Садовничей наемной работникъ. Въ латинскомъ стоитъ: станетъ за плату водить садовничу лошадь.

Ст. 55. Тайны ничьей не ищи вывдать. Ибо такая любопытность подозрительна. Къ тому если тайну пріятельску хранить мы намрены, то излишную тягость на себя беремъ, если оное худое употребленіе чинить хотимъ, то гнусными пріятелями бываемъ.

Ст. 56. И въ вин, и въ гнв. Кто вврену тайну умолчиваегъ въ пьянств и въ гнв, можно на него полагаться.

Ст. 60. Амфіона и Зефа пресклася дружба. Амфіонъ и Зефусъ были двойни, сыновья Юпитеровы, въ склонностяхъ столь различны, что Зефусъ вдался въ паству стадъ, а Амфіонъ музык, но Зефусъ, будучи нравомъ дикъ и суровъ, не могъ сносить слышать гусли Амфіоновы и за то столь часто съ нимъ въ ссору вступалъ, что напослдокъ Амфіонъ принужденъ былъ ту забаву оставить.

Ст. 64. И ты друга сильнаго велніямъ легкимъ уступай. Если братъ принужденъ былъ уступить брату, сколь наипаче подчиненный своему вышшему уступать долженъ. Велніямъ легкимъ. Прошеніе и желаніе вельможей и сильныхъ господъ суть повленія, учтивыя, правда, и ласковыя, по которымъ непослушнымъ быть вредно и часто пагубно.

Ст. 66. Этолскіе тенета. Этолія была греческая провинція, обильна вепрями и въ которой учинилася та славная ловля македонскаго вепря, Малеагромъ убіеннаго, для того Горацій тенета этольскими называетъ.

Ст. 67. Угрюмость тотчасъ отставь дикой музы. Senium, сирчь odim, докучность, угрюмость. Camoena inhumana, муза безчеловколюбная, то есть муза дикая, которая прерываетъ союзъ сожительства и досаждаетъ прочихъ склонности.

Ст. 69 и проч. Вимляномъ издавна и проч. Когда сильной господинъ или другъ твой на ловлю идетъ, и ты долженъ идти, буде то ему желательно, не только для того, что должно сильнйшаго вол уступать и угождать пріятелю, но и для того, что ловля дло негнусное. Напротиву, издавно она составляла обыкновенное упражненіе римляновъ, и полезна такъ здоровью движеніемъ тла, какъ и слав, показывая то упражненіе, храбрость, и силу. Сіе Гораціево наставленіе особливо касается Лоллія, что явно изъ слдующихъ стиховъ.

Ст. 72 и пр. Столь больше что ты здоровъ. Столь наипаче ты, Лолліе, долженъ слдовать другу на ловлю, что ты здоровъ и что столь силою и бглостію отъ природы одаренъ, что вепря одолть и пса опередить можешь, что всхъ искусне ружьемъ владешь и проч.

Ст. 75. Съ какою ты бой въ пол похвальбою отправляешь Марсовомъ. Бои, отправляемые въ Марсовомъ пол въ Рим, не только для науки юношей они совершалися, но и рослые люди, равно какъ и особы высшихъ чиновъ въ томъ упражнялися.

Ст. 78. Присутствовалъ въ войн ишпанской, Лолліусъ, еще довольно молодъ, слдовалъ Августу Кесарю въ Ишпанію, гд войну императоръ продолжалъ чрезъ четыре года.

Ст. 79. Подъ вождемъ, который плненные у парянъ и проч. Подъ Августомъ сирчь, который въ четвертое лто по возвращеніи изъ Ишпаніи понудилъ Фроата, парянскаго царя, возвратить ему римскія знамена и плнниковъ, плненные надъ Краевомъ и Антоніемъ. Сіе происхожденіе гораздо въ тхъ временахъ выхвалено, и стихотворцы, народъ ласкательный, не преминули такимъ образомъ дйство то описать, какъ бы Августъ самъ вооруженною рукою предводя свое войско, изъ храмовъ непріятельскихъ вырвалъ т знамена.

Ст. 80, 81 и 82. Останокъ міра, буде есть какой ему неподвластный нудитъ и проч. Чаятельно, Горацій письмо сіе писалъ въ лто по созданіи Рима 742. Во время когда Августъ отправилъ Тиберія противъ народовъ панонійскихъ и Друза противъ сикамбровъ, ибо то одно препятствовало еще затворенію Янусова храма въ знакъ всемирной тишины, и понеже т войны были весьма нетрудной удачи, Горацій лаская говоритъ какъ бы сумнваяся, Si quid abest. Буде остался какой уголъ міра ему неподвластной, искусная похвала Августу.

Ст. 83. Но дабы ты отрчись ничмъ не былъ силенъ и проч. Горацій возвращается къ ловл и говоритъ Лоллію, что если противъ вышепоказанныхъ причинъ, для которыхъ онъ ему на ловлю идти совтуетъ, хотлъ бы предложить, что та забава неприлична ни его возрасту, ни его степени, то онъ Горацій проситъ его, чтобъ припомнилъ, что онъ Лоллій, когда въ деревн находится, часто забавится играми, напримръ изображая войну акціанскую. а понеже въ той забав упражняется, не видитъ для чего-бъ не могъ упражняться въ ловл.

Ст. 88. Войско раздляется и проч. Искусно стихотворецъ описываетъ войну, которою Лоллій въ деревн своей акціанскую для забавы изображаетъ.

Ст. 89. Лкціанску… войну. Римское имперіумъ раздлено бывши тріумвирамъ, и Антоній, воспаленъ любовію Клеопатры, королевы египетской, разведшися съ Октавіею, женою своею, сестрою Августовою, прогнвался кесарь и войну на него поднялъ. Приведши войско свое въ Епиръ, корабельной бой учинился подъ мысомъ Епирскимъ, называемымъ Акціемъ, въ которомъ бою Августъ столь славную одержалъ побду надъ Антоніемъ и Клеопатрою, что сіи, въ отчаяніе пришедши, жизнь свою свершили. Лоллій, сію войну изображая, самъ отправлялъ лице Августа Кесаря, братъ его лице Антоніево, а озеро Лукринумъ, лежащее близъ его деревни, море Адріатическое, въ которомъ лежитъ Акціумъ.

Ст. 92. Быстра. Вмсто крылата, какову стихотворцы побду изображаютъ

Ст. 91 и 95. Кто уврится, что склонность его хвалишь и проч. Еще новая причина, для которой должно въ сожительств съ вельможами и друзьями своими соглашаться ихъ склонности, ибо когда они усмотрятъ, что ты ихъ воли слдуешь, и они твою склонность хвалить станутъ. Напримръ, если на ловлю съ ними идти не отречешься, то они станутъ хвалить твою забаву, стихи твои и проч. Utroque tuum laudabit pollice ludum, сіе рченіе занято отъ подвиговъ римскихъ. Когда гладіаторы бой производили, если зрители сжавъ руки складывали большіе персты вмст, то знакъ бывалъ милости и побдитель оставлялъ побжденному животъ. Если же отдляли большіе пальцы, разжимая руки, значили тмъ гнвъ, и тогда уже побжденному пощады не дозволялось, оттого premere pollicem, сжимать большой палецъ, значитъ милость являть кому, заступать за кого, и vertere pollicem, отгибать большой палецъ, значитъ осудить.

Ст. 98. Долго думай, что о комъ и кому имешь сказать. Изрядное правило. Долго разсуждай, что говорить хочешь, кому и о комъ.

Ст. 104 и 105. Другу надлежащихъ, коему ты крайнее почтеніе долженъ. Рабы или рабыни, принадлежащихъ другу такому, которому ты долженъ крайнее почтеніе. Въ латинскомъ стоитъ: вмсто другу надлежащихъ стоитъ Intra marmoreus venerandi limen amici. Въ марморномъ дом почитательна друга сущихъ.

Ст. 106. Давъ теб даръ малый. Сирчь, подаривъ теб того отрока, или ту двицу, который подарокъ невеличекъ.

Ст. 114 по 119. Для того однажды обманутъ. Для того, если теб однажды уже случилось быть обмануту, выхваляя недостойнаго, берегись рекомендовать такого человка, котораго свое злодйство явно обличаетъ, дабы тмъ лучше ты могъ совершенно выгнаннаго честнаго мужа охранить отъ клеветы злобнаго языка, и защищать безвиннаго. Когда кто признался безразсудно хвалить недостойныхъ плутовъ, хвалы его честнымъ людямъ не полезны, понеже никто ему не довряетъ.

Ст. 119 и пр. Когда еонинскій зубъ его огрызаетъ, не чувствуешь ли. Долженъ ты защищать невиннаго, и охранять его отъ клеветы, ибо когда клеветника злобный зубъ его язвитъ, и до тебя тожъ бдство дойдетъ, и ты яда того клеветника не избжишь. Когда сосдній домъ горитъ, тебя дло касается. еонинскій зубъ. еонъ былъ знаменитый клеветникъ, котораго клеветы поводъ подали пословиц зуба еонинскаго.

Ст. 124 и 125. Сильнаго пріятеля дружба неискуснымъ и пр. Великолпіе котораго знатные господа окружены, прельщая многихъ, заставляетъ ихъ чаять, что крайне благополученъ тотъ, кто ихъ дружбу себ добыть можетъ, и не позволяетъ имъ усмотрть, что то, что они дружбою зовутъ, есть жестокая для нихъ работа, но когда кто пожилъ съ тми господами или испыталъ ихъ нравы и поступки, знаетъ сколь они опасны.

Ст. 126 и 127. Ты пока бжишь, корабль твой. Ты, Лолліе, пока наслаждаешься милостью государя, такимъ образомъ поступай, чтобъ отмна его благосклонности не привела тебя въ несчастье. Изрядно милость господъ знатныхъ уподобляетъ втру, котораго дышаніе непостоянно.

Ст. 128. Веселый угрюмаго, веселыхъ. Еще подтверждаетъ Горацій свое правило, что нужно склонности господъ знатныхъ соглашаться, если желаетъ сохранить себ ихъ дружбу.

Ст. 131. Фалериско вино. Объ немъ изъявлено въ письм XIV стих 43.

Ст. 133. Хоть бы ты и присягалъ, что теб опасны въ ночи пары хмльные. Никакого извиненія они не принимаютъ, нужно пить, какъ он пьютъ или впасть въ ихъ гнвъ и ненависть.

Ст. 134. Сгони со лбу облакъ. Сирчь не будь угрюмъ — греки и римляне называли облакомъ морщины т, кои на лбу являются, когда насъ что печалитъ и гнвитъ. Ибо какъ облака помрачаютъ небо, такъ т морщины помрачаютъ лобъ нашъ и печальнымъ показываютъ.

Ст. 135. Часто смиренность даетъ стропотнаго имя. Отбгай угрюмость: ибо часто люди обыкли называть стропотнымъ, необходительнымъ, суровымъ человкомъ смирнаго и не нахала.

Ст. 136. И суровый судья быть мнился молчаливой. И часто чаютъ, что молчаливый человкъ молча упражняется строго дла ихъ пересужать.

Ст. 137. Въ книгахъ и словахъ. Не довольно прилежать чтенію книгъ изрядныхъ, нужно еще и собесдовать съ учеными людьми. Одно наставленіе не мене другаго полезно.

Ст. 139. Жадность ненасытна. Лакомство, сребролюбіе, которое никогда быть не можетъ. Въ латинскомъ гораздо лучше изображено: Semper inops Cupido. Лакомство, жадность, которая всегда убога, ибо сколь не богатъ сребролюбецъ, всегда нищимъ себя чаетъ, никогда имніемъ своимъ, сколь оно ни велико, недоволенъ.

Ст. 140. Ни страхъ, ни мало вещей полезныхъ надежда. Въ сродномъ положеніи рчей: ни страхъ, ни надежда мало надежныхъ вещей. Страхъ и надежда всегда желанію соединены. Кто желаетъ, что боится и надется. Горацій называетъ малополезными или какъ въ латинскомъ стоитъ среднеполезными, вещи коихъ ищетъ сребролюбіе и любочестіе.

Ст. 141. Природы ли иль наукъ есть плодъ добродтель. Испытай книги и разговоры ученыхъ людей, чтобъ могъ узнать, природа ли намъ добродтели даетъ или наставленіе. Между древними философами всегда споръ шелъ о семъ вопрос. Одни поставляли, что природа даетъ добродтель, другіе настаивали, что оныя добываются трудами и наставленіями.

Ст. 142, 143, 144 и 145. Что думы наши меньшитъ и пр. Испытай въ книгахъ и разговорахъ ученыхъ людей, что можетъ убавить наши попеченія, паши думы докучныя, что можетъ намъ себ самимъ учинить пріятнымъ, что можетъ намъ доставить чистую тишину души, высокія ли степени, богатство ли или тихое и непышное житье? Что намъ возвращаетъ любовь къ себ. Одно злонравіе насъ себ самимъ непріятелемъ учинить можетъ, потому одна добродтель сильна дружить насъ съ собою самими.

Ст. 143. Тишину чисту что намъ можетъ подать. Въ сродномъ положеніи словъ: что намъ можетъ подать тишину чисту. Не напрасно Горацій приложилъ чисту, ибо есть нкая ложная тишина, которая на время человка прельстить можетъ, но несильна вовсе довольнымъ учинить, такова есть тишина, которую даютъ богатства, достоинства, слава, честь и все прочее, что суетою мірскою зовемъ. Но чистую тишину, которая сирчь не оставляетъ никакого боле желанія и страху и надежды, одна добродтель дать можетъ.

Ст. 145. Иль тихаго житія теченіе тайно. Сирчь уединеніе, житіе скрытое и покойное. Въ латинскомъ стоитъ: Secretum iter, et fallentis semita vitae, слово отъ слова: скрыта дорога и тайная стезя житія. Дорога и стезя вмсто теченія.

Ст. 146. Я когда вижу себя въ прохлад. Горацій, убгая судъ свой объявить на вышеписанное предложеніе, довольствуется вмсто того себя образцомъ представить и просто изъяснить, что онъ собою въ томъ дл искусилъ. Когда вижу себя въ прохлад. Me quoties reficit. Не могъ я изобразить по-русски слово reficit, которое значитъ отдыхъ дать, возобновить покой и силы въ какомъ дл потерянныя. Потому Горацій говоритъ, что когда онъ отдыхаетъ при рчк по трудахъ, кои, сирчь въ город живучи, претерплъ.

Ст. 147. Пр рчк холодной Дигенціи. Прохладной рчк, или какъ въ латинскомъ стоитъ: при холодномъ ручь Дигенціи. О томъ ручь говорилъ онъ въ письм XVI, ст. 16.

Ст. тотъ же. 148. Котору Мандела пьетъ, сно стсняемо. Безъ сомннія, Мандела называлася деревенька, въ которой лежалъ домъ Гораціевъ, деревенька состояща въ пяти избахъ, какъ упомянуто въ письм XIV, ст. 4. Сно стсняемо непрестаннымъ мразомъ. Въ латинскомъ стоитъ: Rugosus frigore pagus, слово отъ слова: сно сморщенное стужею. Ибо стужа чинитъ поля шароховатыми, зима, будучи старость года, тоже въ поляхъ производитъ, что старость производитъ въ людяхъ.

Ст. 149 и проч. Что, чаешь, я чувствую? дружокъ, что я, чаешь, прошу у боговъ? Когда въ той своей деревеньк живу, что, чаешь, я помышляю, и у боговъ прошу? Честь ли, богатства ли, славу ли, власть ли, пространнйшій ли домъ и имніе? Никакъ! То одно прошу, чтобъ мн сохранили то, что имю, или хотя меньше еще имнія оставили, по чтобъ позволили, если намрены продлить житіе мое, жить въ тишин про себя, ни отъ кого не завися, не волнуяся въ неизвстности. Прошу довольно книгъ, чтобъ могъ украшать свой разумъ, и на годъ припасу. Впрочемъ отъ себя самого ожидаю ту тишину ума и правоты сердца, которую должно имть, чтобъ совершенно паслаждаться тми боговъ дарами.

Ст. 154 и 155. Дабы въ неизвстнаго часа я надежд и проч. Въ латинскомъ стоитъ: Ne fluitem dubiae spe pendulus horae, чтобъ я не волновался, прившенъ къ надежд неизвстнаго часа. Дасіеръ толкуетъ о послднемъ час живота. Не знаю, не лучше ли то разумть о неизвстности всего житія.

Ст. 157. Которыя и даетъ и отымать силенъ. Торенцій не худо разсуждаетъ, что должно читать: quae donat et aufert, а не qui donat. Ибо Горацій различіе поставляетъ межъ вещами, которыя у боговъ просить можетъ и которыя отъ себя ожидаетъ.

Ст. 158. Пусть онъ богатство мн дастъ. Выше сего говорилъ, что онъ отъ Бога только проситъ, чтобъ сохранилъ то, что уже иметъ и меньше еще, а здсь говоритъ, пусть онъ богатства дастъ, det opes, нтъ ли въ томъ прекословія? никакъ. Ибо называетъ opes, богатствомъ сирчь, всякое имніе, сколь бы оно ни мало не было, когда оно довольно къ пропитанію.

Ст. 159. Сердила праву тишину самъ себ доставлю. Отъ Бога, говоритъ Горацій, проситъ животъ, имніе, которые одн отъ него зависятъ, а правой умъ, animus aequus, или сердца тишину самъ себ доставитъ. Общее то было мнніе не только стоиковъ и всмъ язычниковъ, какъ Цицеронъ доводитъ въ книг 3, о естеств боговъ. Мы правильне Бога источникомъ всхъ благъ признаваемъ, онъ намъ добродтели даруетъ, безъ которыхъ ни мудрость, ни тишину стяжать не можемъ.

ПИСЬМО XIX.

КЪ МЕЦЕНАТУ.

Буде вру старому, мудрый Меценате,

Кратину желаешь дать, ни долго пріятны

Быть, ни долго могутъ жить стихи водопіицевъ.

Какъ скоро вольный отецъ къ сатирамъ и фавнамъ

Пріятнымъ причислилъ ужъ хмльныхъ стихотворцевъ,

Съ утра музы сладкія виномъ пахнуть стали.

Отъ похвалъ, кои вину даетъ Омиръ, видно,

Что винолюбецъ былъ онъ, и самъ отецъ Енній

Никогда трезвый войны пть не принимался,

Искусству судебному прилежатъ и торгу

Велю трезвымъ, закажу я стихи угрюмымъ.

Какъ скоро издалъ уставъ сей, ужъ не престали

Провождагь въ хмлю и день и ночь стихотворцы.

Чтожъ, неужто кто лицемъ суровымъ и дикимъ,

Босый ходя, въ епанч короткой и сальной,

Подражаетъ Катону, для того иметъ

Уже добродтели и нравы Катона?

Нарбитъ, сладкорчивъ ища и забавенъ

Являться, Тимагену въ худомъ подражаетъ,

И погибаетъ, своимъ языкомъ продерзкимъ

Злостьми подражаемый образецъ прельщаетъ.

Еслибъ я по случаю блденъ становился,

Стихотворцы начнутъ пить кименъ блдотворны.

О вы подражатели, презрительно стадо

Гнусныхъ рабовъ! сколь во мн часто возбудили

Гнвъ, сколь часто смхъ труды ваши и усильства.

Въ неизвстной первой я стран дерзновенный

Проклалъ путь, и чужой слдъ топтать погнушался.

Кто въ силахъ своихъ кладетъ праву дерзновенность,

За собой рой поведетъ. Я первый парійски

Ямбы Риму показалъ, Архилоха мрамъ

И мысли послдовалъ, но не присвояя

Дло и рченія пагубны Ликамбу.

И дабы кратчайшими не внчалъ листами

Ты чело мое затмъ, что я побоялся

Отмнить его стиховъ и составъ и голосъ,

Музу Архилохову мужественна Сапфо

Умягчаетъ и Алцеи сладостными мры,

Различенъ же онъ во мн дломъ и порядкомъ:

Не ищетъ тестя мертвить злобными стихами,

Ни злословіемъ плести невст удавку.

Я стихотворца сего, которому прежде

Никто подражать не смлъ, съ Римомъ обзнакомилъ.

Пріятно мн, новое вводя дло, видть,

Что чтутъ меня и въ рукахъ держутъ честны люди.

Хочешь ли знать, для чего злобный и неправый

Читатель труды мои дома любитъ, хвалитъ,

А за порогомъ хулитъ? Я не добываю

Издержками въ ужинахъ, дарами обносковъ

Непрочныя похвалы втренна народа,

Я, знатныхъ писателей слушатель прилежный

И защитникъ, не пекусь грамматиковъ ласку

Искать и гнушаюся кланяться имъ въ креслахъ.

Вотъ для чего на меня гнвомъ т пылаютъ.

Если скажу, что стихи мои недостойны

Въ полномъ зрлищ чтены быть, и что стыжуся

Таку почесть дозволять бездлкамъ неважнымъ,—

Смешься намъ, говорятъ, ты оные собишь

Юпитеровымъ ушамъ. Собой бо доволенъ,

Врить себ, что одинъ ты точить лишь знаешь

Стихотворный медъ. На то я, впасть опасаясь

Въ свой нравъ пересмшливый и острые ногти

Суперника бгая, не нравно, не нравно

Мн мсто сіе, кричу и прошу отсрочку.

Ибо игра родила бдственную распрю,

Распря ярость, ярость же недружбу сурову,

И недружба пагубну войну породила.

XXI. Въ семъ письм Горацій насмхается стихотворамъ своего времени, которые, поставляя, что Бахусъ былъ богъ стихотворства, и что изъ древнихъ лучшіе стихотворцы вино любили, для того чаяли достигнуть ихъ превосходства, напивался, и что подражая ихъ однимъ злонравіямъ, имть будутъ вс ихъ совершенства. Показываетъ Горацій, сколько смху достойно то ихъ подражаніе. Изъясняетъ, что т, кои правую благонадежность въ своихъ силахъ полагаютъ, подражаютъ древнимъ, не раболбствуя ихъ словамъ и вымысламъ, и что топча ихъ слды, идутъ какъ вольные люди, кои сами бы могли проклясть дорогу, еслибъ не имли предводителей. Въ томъ не стыдится себя образцомъ представить, описывая, какимъ образомъ подражалъ Алцею и Архилоху. Потомъ открываетъ злобу тхъ вышепомянутыхъ стихотворцовъ, которые въявь хулили его стихи, а наедин не могли довольно онымъ дивиться и довольно усладиться въ оныхъ чтеніи. Кончаетъ такъ, какъ началъ, имъ насмваяся.

Ст. 1 и 2. Буде вру старому, мудрый Меценате, Кратину желаешь дать. Буде ты, Меценате, хочешь врить старому, древнему сирчь Кратину. Кратинъ былъ стихотворецъ аинскій, сочинилъ двадцать одну комедію и девятью его твореніи надъ прочими въ играхъ побду держали. Умеръ въ 55 лто своего возраста, въ начал, пелопонисейской войны, которая зачалася 432 лта прежде Христа. Аристофанъ, Свида и другіе древные списатели жестокимъ пьяницею его сказываютъ.

Ст. 2 и 3. Ни долго пріятный бытъ, ни и проч. Безъ сумннія то Братиковъ какой стихъ, котораго Горацій перевелъ.

Ст. 4 и 5. Какъ скоро вольный отецъ и проч. То есть, какъ скоро изобртено стихотворство. Ибо Бахусъ, будучи равномрно богъ сатировъ и фауновъ, какъ и стихотворцовъ, причислить стихотворцовъ къ сатирамъ и фавнамъ не ино значитъ, разв произвести стихотворцовъ. Вольный отецъ. Liber pater называется у латинскихъ стихотворцовъ Бахусъ, богъ пьянства и вина. Сатиры и фавны. Родъ лсныхъ полубоговъ, Бахусу подвластныхъ, мы чаю лшими называемъ. Стихотворцы даютъ имъ до пояса человческій видъ, отъ пояса внизъ козлиныя ноги, на лбу рога, много склонности къ женамъ и къ вину.

Ст. 6. Съ утра музы сладкія и проч. Какъ скоро стихотворцы произошли и Бахусъ ихъ причислилъ къ своему двору и самыя музы, богини наукъ, пьянству предалися.

Ст. 7 и 8. Отъ похвалъ, кои вину даетъ Омиръ. Омиръ греческой славной стихотворецъ. Смотри объ немъ назади въ начал письма 2. Не можно сумнваться, говоритъ Дасіеръ, что и сіи слова суть Кратиновы, который сочинилъ цлое твореніе, чтобы доказать, что Омиръ любилъ вино. Въ самомъ дл Омиръ въ многихъ своихъ стихахъ называетъ вино сладкимъ, сладкимъ какъ медъ, сильнымъ, силы подающимъ, сердце увеселяющимъ, божественнымъ питьемъ.

Ст. 8. И самъ отецъ Енній. Новый резонъ, отъ стихотворцовъ Гораціевыхъ временъ къ Кратиновымъ приложеный, для чего имъ должно быть винопійцами. Енній родомъ калабрецъ, древній стихотворецъ латинской. Онъ первый стихотворство римское въ нкой порядокъ привелъ и въ немъ стихи героическіе. Родился въ 236 лто прежде Христа, умеръ въ 169-мъ. Отцемъ. Горацій отцемъ зоветъ Еннія за его древность.

Ст. 9. Войны пть не принимался. Сирчь не принимался писать стихи героическіе, въ которыхъ описывалъ войны римскія, ибо между прочими твореніями Енній сочинилъ лтопись римскую на стихахъ, которой до насъ малыя только частицы дошли.

Ст. 11 и 12. Искусству судебному прилежать и проч. Дасіеръ чаетъ, что сіи слова Бахусъ говоритъ, онъ одинъ, какъ начальникъ пьянства и стихотворцевъ, иметъ право съ такою властью уставъ издавать. Сколько сей искусный толкователь ни трудится изъяснить связность сего съ предъидущими, оную трудно понять. Искусству судебному прилежать и торгу. Въ латинскомъ стоитъ: Forum putealque Libonоs mandobo siccis. Forum, площадь, гд торгъ и судъ въ Рим отправлялся, ряды и приказъ. Puteal libonis называлося въ Рим мсто близъ приказовъ, такъ названное за колодеземъ, который тутъ имлся. На томъ мст преторы римскіе расправу чинили и присягу принимали.

Ст. 12. Какъ скоро издалъ уставъ. Онъ Бахусъ, какъ скоро издалъ уставъ, содержащійся въ двухъ предъидущихъ стихахъ. Горацій уже начинаетъ показывать, сколь смху достойны стихотворцы т, кои безвоздержно пьянству предаются для того, что Бахусъ велитъ быть веселымъ, принимался стихи писать, и что древніе стихотворцы вино любили. Явно ихъ безуміе, ибо ино есть быть веселымъ или любить вино, иное виномъ упиваться.

Ст. 14, 15, 16 и 17. Что-жъ неужто кто лицемъ. Но хотя-бъ т древніе стихотворцы, и впрямь всегда пьяны будучи, стихи писать принималися, не слдуетъ отъ того, что кто ихъ пьянству подражаетъ, можетъ такого-жъ какъ они искусства и сладости стихи сочинять. Если то такъ было, то можно бы сказать, что кто подражаетъ въ убор и въ состав лица своего Катону, нося какъ онъ короткую и сальную епанчу и являяся лицемъ дикъ и суровъ, тотъ и вс Катоновы добродтели, вс его хвальные нравы иметъ. Катонъ названный утической для того, что въ томъ город умеръ, былъ преторъ римской, строгой защититель вольности противъ Юлія Кесаря, человкъ безпорочныхъ нравовъ.

Ст. 18 и 19. Нарбитъ сладкорчивъ ища. Въ латинскомъ стоитъ: Нарбита губитъ языкъ, Тимагену подражающій. Тимагенесъ былъ витія Александрійскій, который, плненъ бывъ Габиніемъ, привезенъ въ Римъ, гд Силлы сынъ купилъ его и на волю пустилъ. Въ начал сдлался онъ поваромъ, потомъ въ носилкахъ людей нашивалъ и напослдокъ стался витіемъ. Въ милости былъ у Кесаря, но не долго оную сохранить могъ за своимъ ядовитымъ языкомъ, ибо досадными шутками обще всхъ пятналъ безвоздержно и безъ разбору. Впрочемъ сладкорчивъ и многозабавенъ. Потому Горацій здсь говоритъ, что Нарбитъ потерялъ себя, послуя Тимагену въ томъ, въ чемъ подражать было его неприлично. Однимъ словомъ, Нарбитъ подражалъ въ Тимаген злое, сирчь злословіе, а не то что хвальнаго имлъ, каково было его сладкорчіе. Кто таковъ былъ Нарбитъ — неизвстно.

Ст. 21. Злостьми подражаемый образецъ прельщаетъ. Сирчь, образецъ, въ которомъ такіе пороки находятся, коимъ подражать можно, прельщаетъ: сколь боле тотъ образецъ славенъ, столь боле опасенъ. Кажется всякому, что такому образцу послдуя, не можно не достать подобную славу, мало разсуждая, что порокъ везд хуленъ и подражанія недостоинъ.

Ст. 23. Кименъ блдотворный. Кименъ силу иметъ блдность на лицо наводить.

Ст. 25. Стадо гнусныхъ рабовъ. Рабами называетъ Горацій подражателей, понеже раболпно слдуютъ первоначальному, которому подражаютъ. Отъ сего видно, что Горацій здсь не всякое подражаніе хулитъ, но одно подлое и несмлое подражаніе, когда подражаемъ то только, что легко, или неисправнаго въ другихъ находимъ, и только что рчей положеніе отмняемъ, ничего отъ себя не прибавливая.

Ст. 27. Въ неизвстной первой я стран дерзновенный проклалъ путь. Дерзновенный, смлый, къ пути относится, а не къ мстоименію я. Горацій здсь хвалится, что онъ не какъ т современные ему стихотворцы гнусному подражанію предался, но отъ себя производитъ свои сочиненія и прокладываетъ въ сочиненія путь новый, до тхъ поръ римлянамъ неизвстный, въ самомъ дл, онъ первый составилъ лирическія творенія на латинскомъ язык.

Ст. 30. Я первый парійскій ямбы Риму показалъ. Ямбы суть родъ стиховъ особливой мры. Парійскіе ямбы суть ямбы Архилоховы, сирчь отъ Архилоха вымышленные. Ибо Архилохъ, стихотворецъ греческой былъ урожденецъ изъ Пароса, острова моря Егеискаго, жилъ онъ около 666 году прежде Христа.

Ст. 31, 32 и 33. Архилоха мрамъ и мысли послдовалъ, но неприсвояя и проч. Вотъ въ чемъ состоитъ хвальное подражаніе, которымъ бываемъ сами вымыслители того, что отъ другаго занимаемъ. Горацій подражаетъ Архилоху въ мр стиховъ, въ мысли его, сирчь въ образ его слова, но не присвояетъ себ дло, о которомъ Архилохъ пишетъ, ни рченія которыми Архилохъ дло свое описываетъ. Рченія пагубныя Ликамбу. Ликамбъ, общавъ свою дочь въ жены Архилоху, недодержалъ своего слова, Архилохъ сочинилъ противъ него ямбическіе стихи, столь злобные и ядовитые, что и Ликамбъ и дочь его съ отчаянія повсились. Для того рченія пагубныя Ликамбу и понеже въ ст. 40 и 41. Тестя мертвить, плести невст удавку.

Ст. 34. И дабы кратчайшими и проч. И дабы ты мн не убавилъ славы для того, что я не дерзнулъ отмнить мру и голосъ Архилоховыхъ стиховъ, вдай, что я суровость его умягчилъ сладостію мры сапфическихъ и алцейскихъ и потому изъ трехъ родовъ стихотворца составилъ четвертой родъ, предъ тмъ неизвстной. Кратчайшими листами. Внцы древные бывали или не стриженые, или стриженые, Tonsa, et Tonsilis, которой листы ножницами обстригали. Первая была гораздо четне.

Ст. 37. Музу Архилохову. Стихи Архилоховы, которые были жестоки и ядовиты, умягчаетъ мра и сила стиховъ сапфическихъ. Сапфо была славная греческая стихотворчица, изъ острова Лезбоса, которыя сочиненій малая частица до нашихъ временъ сохранилася и въ многомъ у ученыхъ почтеніи, для тогожъ мужественна Сапфо, что твореніи ея сильны и сочны.

Ст. 38. Алцей. Славный стихотворецъ греческой и почти изобртатель лирическаго творенія, родомъ митилинецъ изъ острова Лезбоса.

Ст. 39. Различенъ же онъ во мн. Хотя я занялъ отъ Архилоха образъ сочиненія стиховъ и его мру, однакожъ въ прочемъ гораздо онъ въ моихъ стихахъ различенъ. Не тотъ же въ нихъ порядокъ, не тоже дло. Стихи мои не мертвятъ тестя, ни невст удавку не плетутъ. Смотри выше сего примчанія подъ стихомъ 31 и проч.

Ст. 37 и 38. Которому прежде никто подражать не смлъ. Прежде, вмсто прежде меня. Въ латинскомъ стоитъ: который прежде ничьими другими устами не сказанъ. Прежде Горація никто на латинскомъ язык не выдавалъ стихи, Архилоховымъ подобные.

Ст. 46. Хочетъ ли знать, для чего. Горацій вдругъ съ одного дда на другое перескакиваетъ. Обличивъ подражателей раболпныхъ, изъясняетъ, отчего стихотворцы его вка въявь осуждали его сочиненіи, хотя оныя наедин любить и честь принуждены были. Правду сказать, я не вижу, какая связность между тми двумя длами находится.

Ст. тотъ же. Злобный и неправый. Неправый изрядно изображаетъ латинское слово iniquus, но ingratus значитъ неблагодарный, а не злобный, мра стиха меня не допустила первое слово употребить. Для тогожъ неблагодарнымъ Горацій зоветъ чтеца того, что хулами воздаетъ за услажденіе, которое получаетъ, читая его Гораціевы сочиненія.

Ст. 47. Труды мои. Въ латинскомъ стоитъ: opuscula mea, мои сочиненійцы. Рченіе, которое оказываетъ Гораціеву смиреyyомудрость.

Ст. 48. За порогомъ хулитъ. Premat, давитъ, топчетъ, вмсто хулитъ, охуляетъ.

Ст. тотъ же и 49 и 50. Я не добываю издержками въ ужинахъ и пр. Я не послдую образцу прочихъ подлыхъ стихотворцовъ, не даю пиры и платья не дарю, чтобъ добыть себ похвалы народа непостояннаго. Насмвается Горацій стихотворцамъ его временъ, которые давали ужины и раздавали платье народу, чтобъ отъ него стихи ихъ были выхвалены, какъ т, кои такія иждивеніи чинили для пріобртенія себ въ народ голосовъ, когда въ чины какіе добивалися.

Ст. 49. Дарами обносковъ. Не новое платье дарятъ т стихотворцы, но обноски, отъ чего видно, какимъ подлымъ людямъ т стихотворцы льстили, чтобъ похвалу себ достать.

Ст. 50. Непрочныя похвалы втренна народа. Въ латинскомъ стоитъ: я не ловлю голосы втренна народа.

Ст. 52. Не пекусь. Non dignor, не чаю себ прилично.

Ст. 53. Кланяться имъ въ креслахъ. Кланяться тмъ грамматикамъ, когда они сидятъ въ своихъ креслахъ.

Ст. 54. Вотъ для чего на меня. Hinc illae lacrymae. Вотъ для чего т слезы. Рченіе пословичное у римлянъ, которое значитъ: вотъ для чего они гнвомъ пылаютъ, ярятся.

Ст. 56. Въ полномъ зрлищ. Часто у римлянъ твореній чтеніе производило ея въ капищахъ и въ зрлищныхъ домахъ. Но spissa theatra можетъ къ тому просто значить многолюдныя собраніи, каковы бываютъ въ зрлищахъ и другихъ публичныхъ мстахъ.

Ст. 59. Юпитеровымъ ушамъ. Ушамъ сирчь Августовымъ. Для такихъ только высокихъ особъ чаешь стихи твои достойны, а намъ подлйшимъ оные честь гнушаешься.

Ст. тотъ же. Собой бо доволенъ. Самъ себ чрезъ мру любъ, tibi pulcher, пословица употребляема для того, кто чрезъ мру въ себя самаго влюбился.

Ст. 61 и проч. На то я впасть опасаюсь въ свой нравъ пересмшливый. На то я ничего не отвчаю, но опасался, чтобъ мой нравъ пересмшливый не взялъ волю и не довелъ меня съ ними въ драку, кричу, что мсто негодно, и отсрочку прошу, сирчь оставя ихъ, отхожу. Naribus uti, или Naribus indulgere, значитъ дать волю своему пересмшному нраву.

Ст. 63 и 64. Не нравно, не нравно мн мсто сіе, кричу и прошу отсрочку. Горацій, желая избжать ссоры съ стихотворцами, употребляетъ обыкновенное трусамъ извиненіе, которые не отказываютъ биться съ кмъ, но просятъ другое мсто къ бою, иди отсрочить бой къ другому времени. Diludia называлася отсрочка, которая единоборцамъ у римлянъ дозволялася для совершенія боя, приходитъ та рчь отъ Dilatio ludi, отсрочка игры.

Ст. 65# Ибо игра родила. Лстницею витіи называютъ сію риторическую фигуру, понеже отъ слабйшей вещи на сильнйшую всходится. Игра родила распрю, распря ярость, ярость недружбу, недружба войну. Горацій чаятельно насмвается здсь худымъ стихотворцамъ, которые смху достойно употребляли фигуры риторическія, иначе нельзя его извинить, ни понять, къ чему сіи два стиха въ конц письма прилпилъ.

ПИСЬМО XX.

КЪ СВОЕЙ КНИГ.

Къ Вертумеу, книга моя, кажешься и къ Яну

Смотрть, хочется теб сирчь показаться

Чиста и украшена у Сосіевъ въ лавк,

Ненавидишь ты замокъ и печати, кои

Смирнымъ пріятны дтямъ. Скучаешь не многимъ

Быть показана и надъ всмъ площадь почитаешь.

Не къ такимъ воспитана отъ меня ты нравамъ,

Имъ пойди, бги, куды тянетъ тебя воля,

Выпущенной ужъ теб возврату не будетъ,

Что я бдна сдлала? что, скажешь, желала?

Когда кто подосадитъ теб, а ты знаешь,

Какъ я самъ, любовникъ твой, когда мн наскучишь,

Тебя сжимая верчу. Если меня ярость,

Котору вина твоя вспалила, не нудитъ

Слпо проркать твои рокъ, любима ты Риму

Будешь, пока новости твоей не падетъ цвтъ,

Когда жъ измята въ рукахъ черни впадать станешь

Въ презрніе, или моль праздна, молчалива

Кормить станешь, иль сальна сошлешься въ Илерду,

Иль въ Утику побжишь, тогда твой презрнный

Совтникъ станетъ теб со всхъ силъ смяться,

Какъ тотъ, что упрямаго, прогнвався, въ пропасть

Самъ спихнулъ осла своего, кто бо противъ воли

Собственной кого спасти трудиться похочетъ?

И то станется теб, что когда ужъ старость

Достигнетъ заиклива, дтей учить станешь

Первымъ основаніямъ ученія въ дальнихъ

Улицахъ. Когда же зной солнца пріумножитъ

Слушателей, скажи имъ, что былъ свобожденникъ

И скуденъ родитель мои, я большія крылья,

Чмъ гнздо было мое, протянулъ, и тмъ ты

Добродтели придашь, что роду отымешь,

Скажи, что я нравенъ былъ римскимъ такъ въ военныхъ,

Какъ и въ гражданскихъ длахъ начальнйшимъ мужемъ,

Малъ тломъ измолоду, сдъ, снося зной солнца

Безъ трудности, къ гнву скоръ, но скоръ же смириться,

Если кто по случаю спроситъ мои лта,

Скажи, что исполнилось сорокъ и четыре

Декабрей въ самой тотъ годъ, когда консулъ Лоллій

Товарищемъ себ быть Лепида доставилъ.

XX. Не трудно усмотрть, что сіе письмо служило предисловіемъ въ книг, въ которой собраны были Гораціевы твореніи. Говоритъ онъ въ той книг какъ къ сыну, который, наскучивъ жить подъ опекою и надсмотромъ отцовскимъ, ищетъ скинуть узду и на волю выйти. Отецъ ему изъясняетъ, въ какія бдства онъ себя подвергаетъ, и напослдокъ, не могучи его унять, давъ ему нкія наставленія, пущаетъ его на волю.

Ст. 1. Къ Зертумну, книга моя, кажешься и къ Яну смотрть. На площади римской къ концу тосканской улицы стояло два кумира, одинъ бога Вертумна, а другой бога Януса, все то мсто окружено было лавками книжниковъ и другихъ торговыхъ людей.

Ст. 2 и 3. Хочется теб показаться чиста и украшена у Сосіевъ въ лавк. Въ латинскомъ стоитъ: хочется теб выставленною быть на продажу, очищенна губкою Сосгевою. У римлянъ книги писывалися на пергамент, котораго книжники губкою, такъ называемымъ, ноздреватымъ камнемъ, очищали, чтобъ способне по немъ писать. Писали же на оной страницу листа, а другую выкрашивали красною или желтою краскою, и листъ къ листу склеивъ, свертывали въ свертокъ, который покрывали кожею, на которой золотыми словами означали титло книги. Изрядно и вразумительно тому, кто помнитъ наши старинные столбцы, которые во всемъ сходны тмъ римскимъ книгамъ, кром того, что писаны по бумаг. Сосіи, два брата, были славнйшіе книгопродавцы.

Ст. 13. Тебя сжимая, верчу. Такъ я перевожу, мннію Дасіерову слдуя, латинское in breve te cogi. Когда столбецъ читать скучитъ, оный свернувъ, сжавъ и связавъ, какъ невольника, куда ни есть бросимъ а какъ выше показано, книги римскія въ столбцы писаны, Горацій потому говоритъ, что книга его должна помнить, какъ онъ самъ, которому она какъ полюбовница мила, ее свертываетъ, когда ему наскучитъ, и потому можетъ разсудить, что отъ другихъ читателей не столь къ ней благосклонныхъ ожидать иметъ.

Ст. 19. Сошлешься въ Илерду. Илерда городъ въ Ишпаніи, нын Лерида. Трудно знать, для чего Горацій напоминаетъ сей, а не другой какой городъ.

Ст. 20. Въ Утику побжишь. Книжникъ пошлетъ тебя въ Утику, городъ въ Африк, чтобъ ты забавляла африканцевъ, ибо книжники отсылывали въ дальныя провинціи книги, которыя не можно было продать въ Рим.

Ст. тотъ же и 21. Твой презрнный совтникъ. Я, сирчь Горацій, который теб полезное совтую и котораго ты слушать не хочешь.

Ст. 22 и 23. Какъ тотъ, что упрямаго. Горацій притчу здсь напоминаетъ, въ его временахъ знакомую, въ которой сказывалося, что человкъ нкій, видя своего осла на краю ужасной пропасти, всми образы оттянуть его старался, но оселъ упрямился его воли слдовать, напослдокъ человкъ, разсердився, пихнулъ его въ пропасть.

Ст. 25. И то станется теб. Ближе латинскому: и то ждетъ тебя.

Ст. 27. Первымъ основаніямъ ученія. Горацій пророчествуетъ книг своей, что когда застаретъ, то младенцы станутъ въ ней учиться первымъ началамъ латинскаго языка. Такъ толкуетъ Дасіеръ, но понеже не мала слава есть книгъ служить правиломъ чистоты языка, на которомъ писана, не чаятельно, чтобъ Горацій то разумть хотлъ черезъ Elementa docentem. Его намренію сходне кажется разумть, что книга его служить будетъ младенцамъ учиться по ней читать, учиться слова складывать или навыкать совершенно выговаривать рчи и слова, подтверждается сіе послднее изъ 160 стиха письма 1 кн. 2, гд Горацій говоритъ, что творенія стихотворцевъ служатъ и къ тому, что въ нихъ младенческія уста научаются складно рчь изображать.— Въ дальнихъ улицахъ, сирчь, въ самыхъ подлйшихъ школахъ, гд учатъ худые учители простаго народа дтей, ибо славныя училища лежали въ лучшихъ мстахъ города.

Ст. 28 и 29. Когда же зной солнца пріумножитъ слушателей. Понеже училища лежали въ низшихъ мстахъ, какъ скоро солнце, поднялся, горячо становилося, много людей схаживалося туда, ища холодокъ и желая слушать въ тоже время чтеніе стихотворцевъ. Для того Горацій говоритъ: когда зной солнца пріумножитъ теб слушателей. Латинской стихъ есть дивной красоты: ‘Cum tibi sol tepidus plures admoverit aures’, слово отъ слова: когда солнце теплое привлечетъ теб множае ухъ.

Ст. 29. Скажи имъ, что свобожденникъ былъ. Обычай имли учители, прежде чтенія какого творенія, вкратц слушателемъ извстить родъ, состояніе длъ, однимъ словомъ, житіе сочинителя. Свобожденникъ, слово отъ меня вновь употребленное, которымъ изображаю латинское Iibertinus. Яибертины называлися рабы, на волю пущенные.

Ст. 30 и 31. Я большія крылья, чмъ гнздо мое было, протянулъ. Я рожденъ отъ отца свобожденника, въ маломъ имніи трудами своими, своими сочиненіями досталъ себ славу и богатства, родъ мой превосходящія.

Ст. 31 и 32. И тмъ ты добродтели придашь, что роду отымешь. Когда скажешь, что я, подлаго рода человкъ, въ славу пришелъ и богатства нажилъ, тмъ покажешь, что я добродтельми украшенъ, убавя честь, сколько роду моего касается, прибавивъ много больше, показывая меня человкомъ добродтельнымъ.

Ст. 38. Исполнилось сорокъ и четыре декабрей. Сирчь 44 года. Декабрь упоминаетъ, понеже родился онъ въ декабр 2-го, 688 лта по созданіи Рима, т. е. въ 63 прежде Христа.

Ст. 39. Консулъ Лоллій товарищемъ себ быть Лепида доставилъ. Въ 731 лто по созданіи Рима консуломъ къ наступающему году назначены Августъ и Лолліусъ, но Августъ, который тогда находился въ Сициліи, отрекшись принять тотъ чинъ, двое на его мсто добиваться стали, сирчь Лепидусъ и Силанусъ, ихъ домогательства и происки наполняли Римъ раздору и безпорядку. Между тмъ Лолліусъ одинъ консульское достоинство исполнялъ, но напослдокъ Лепидусъ предпочтилъ своему сопернику не безъ многаго труда. Услуги домогательства Лолліевы не мало ему въ томъ вспомогли, для того Горацій употребляетъ слово duxit, какъ бы онъ Лоллій самъ со властію Лепида избралъ.

КВИНТА ГОРАЦІЯ ФЛАККА.
ПИСЕМЪ КНИГА II.

ПИСЬМО I.

КЪ АВГУСТУ.

Когда столь важны дла и столь многи правишь

Ты одинъ, ружьемъ щитишь царство, исправляешь

Законами, и красу въ немъ нравами множишь,

Польз общества бы я, Кесарю, нанесъ вредъ,

Еслибъ утратилъ твое время долгимъ словомъ.

Ромулъ и вольный отецъ, и съ Касторомъ Полуксъ,

По чудныхъ дйствахъ въ боговъ пріятые храмхъ,

Пока съ людьми на земл живучи, жестоки

Войны вершили, поля населяли, грады

Сзидали, достойное получить заслугамъ

Благодарство не могли. Той, что злую идру

Сокрушилъ и страшные одоллъ уроды

Предуставленнымъ съ небесъ трудомъ знаменитымъ,

Узналъ, что лишь смертію зависть смирить можно.

Кто искусство подъ собой прочихъ подавляетъ,

Блистаніемъ тотъ своимъ раздражаетъ, онъ же

Мертвый будетъ ужъ любимъ. Теб мы живому

Почесть благовременну воздаемъ, сзидая

Олтари, на нихъ твоимъ именемъ клянемся,

Признавая, что теб ни минувши вки

Видли, ни будущи увидятъ подобна.

Но сей народъ твой, въ одномъ умный, правосудный,

Предпочитая тебя греческимъ и нашимъ

Вождямъ, о прочемъ судитъ образомъ не тмъ же.

И то лишь хвалитъ одно, то лишь одно любитъ,

Что далеко отстоитъ, что давно минулось,

Столь сильной другъ древности, что готовъ божиться,

Что на Албанской гор музы сами склали

Десятьми сочиненны мужами законы

И договоры царей съ народомъ габійскимъ,

Иль съ суровы сабины, и первосвященникъ

Книги, и старинные гадателей свертки,

Буде для того, что сколь старе, столь лучше

Грековъ сочиненіи и римляновъ книги,

На тхъ же всить вскахъ хотимъ, ужъ ненужно

И нечего говорить: прямо сказать можемъ,

Что мягки въ слив ядро, скорлупа въ орх,

Что мы наверхъ ужъ дошли счастья и искуснй

Боремся, пишемъ, поемъ мазаныхъ ахивовъ.

Буде стихи, какъ вино, лучше становятся

Со временемъ, знать бы я хотлъ, въ сколько точно

Лтъ стихи могутъ достичь вышню свою цну?

Описатель, что за сто лтъ назадъ ужъ скончался,

Къ древнимъ и совершеннымъ, иль къ новымъ и подлымъ

Писцамъ долженъ быть причтенъ? Уставимъ извстный

Предлъ, чтобъ весь споръ пресчь. Добръ есть тотъ и древенъ,

Кому ужъ исполнилось сто лтъ совершенно.

Чтожъ кому недостаетъ одинъ годъ, иль мсяцъ,

Къ коимъ причислить его, къ древнимъ стихотворцамъ

Иль къ тмъ, коихъ и нашъ вкъ и потомство презритъ?

Изрядно межъ древними того почесть можно,

Кому нестаетъ одинъ годъ, иль одинъ мсяцъ.

Позволеннымъ пользуюсь, и какъ съ хвоста конска

Выдирая волосы по малу, по малу,

Одинъ за однимъ я годъ изъ ста убавляю,

Пока обманутъ падетъ, подобно громад,

Что осыпается въ кругъ тотъ, кто къ лтописцамъ

Прилпленъ и по годамъ цнитъ добродтель,

И дивится лишь тому, что ужъ Либитина

Богиня освятила. Энній мудрый, храбрый

И второй Омиръ, словамъ судей буде вримъ,

Мало кажется тужить, чмъ сны Пифагорски

И общаньи свои вершиться имютъ.

Невія въ руки никто не беретъ, но знаютъ

Вс наизусть, какъ бы онъ новый былъ, столъ святы

Вс древніе стихи. Сколь часто споръ идетъ,

Кто лучшій изъ двухъ творецъ, Пакувій иль Акцій?

Мудрости той, высоты сей славы одержитъ.

Соравняется почти Афраній Менандру,

Плавтусъ Сицилійскаго слды Эпихарма

Съ близи топчетъ и спшитъ къ цли своей прямо,

Цецилій въ движеніи страстей превосходитъ,

Нравовъ въ описаніи искусствомъ Теренцій.

Сихъ твердитъ, сихъ въ зрлищахъ, всегда люду тсныхъ,

Смотритъ державный Римъ, сихъ иметъ и числитъ

Творцовъ съ вку Ливія до самыхъ дней нашихъ.

Народъ право иногда судитъ, иногда-же

Гршитъ. Если древныхъ такъ хвалитъ стихотворцовъ,

Если такъ дивится имъ, что ничто надъ ними,

Ни что равно чаетъ имъ, судитъ онъ не право,

Если нкой мста въ нихъ мрой и старымъ

Слогомъ изображены, многія суровымъ,

И многи подлымъ весьма признаетъ, разсуднымъ

Себя являетъ, со мной и съ правдою судитъ.

Не настою, ни сужу, что гнушаться должно

Ливія стиховъ, кои, помню, мн младенцу

Твердилъ къ ладонямъ моимъ нещадный Орбилій,

Но дивлюсь, что оные кажутся исправны

И красивы, и совсмъ везд совершенны.

Если складна одна рчь, если въ нихъ проглянетъ

Нарочитой стихъ другой, не право всю книгу

Затмъ станемъ выхвалять и цнить высоко.

Того я снесть не могу, что хулятъ, пятнаютъ

Книгу не затмъ, что та груба, некрасива,

Но для того, что она писана недавно:

Ни древнымъ прощеніе требуютъ, но славу

И награду. Еслибъ я хотлъ сумнваться,

Прямо-ль басни Аттовы идутъ по шафрану

И по цвтамъ, почти весь синклитъ сановитый

Вскричитъ, что я потерялъ весь стыдъ, охуляя

То, что поважный Есопъ и Росцій премудрый

Представили въ зрлищахъ дйствіемъ искуснымъ,

Иль для того, что одно изрядно лишь мнится

Ему то, что возлюбилъ, иль затмъ, что стыдно

Кажется согласовать мннію молодшихъ

И признавать, что забыть въ старости то долженъ,

Что въ молодости своей съ трудомъ перенялъ онъ.

Кто-жъ Нумы творенье салійское хвалитъ,

И тмъ тщится показать, что онъ одинъ смыслитъ

То, что равно какъ и я, подлинно не знаетъ,

Не мертвымъ онъ угождать и славу дать ищетъ,

Но насъ живыхъ укорять, насъ и труды наши

Ненавидитъ съ завистью. Еслибъ столько грекамъ

Была ненавидима новость, сколь межъ нами,

Что теперь бы древняго мы уже имли?

Что къ общей польз могли бъ всякъ читать особно?

Какъ скоро кончавъ воины, Греція въ забавахъ

Упражняться начала и счастьемъ обильнымъ

Впадать въ сластолюбіе, горячую склонность

Показала то къ конямъ, то къ единоборцамъ,

Рзьбу, мраморъ и костей слоновыхъ взлюбила,

Втупила на живопись и умъ свой и очи,

Услаждалась зрлищемъ и звукомъ свирлей,

И какъ маловозрастно дитя, что играетъ

При грудяхъ кормилицы, что жадно желала,

Доставъ и насытився того, возгнушаюсь.

Нтъ того, что мы любить или ненавидть

Вчно можемъ. Долгой миръ и долгое счастье

Непостоянство рождать такое обыкли.

Въ Рим долго обычай бывалъ и забава

Имть съ утра самаго отворенный домъ свой,

И законы изъяснять тмъ, которы помочь

Законовъ и знаніе нужно себ мнили,

Надежнымъ лишь людямъ въ долгъ давать свои деньги,

Слышать стариковъ совтъ, наставлять молодшихъ,

Какъ ростить имніе, какъ умалять страсти.

Непостоянный народъ отмнилъ ту склонность,

Къ одному ужъ прилежитъ только стихотворству,

Дти и суровые отцы, ужъ листами

Внчанны, на ужин стихи сочиняютъ.

Я самъ, что вкъ не писать стиховъ общался,

Лживй парянъ становлюсь, и предъ всходомъ солнца

Прошу бумагу, перо и ящикъ чернильный.

Кто неискусенъ въ морскомъ дл, не берется

Корабль править. Не даетъ больному лекарство

Разв тотъ, кто знаетъ дать, врачи общаютъ

То, что зависитъ отъ ихъ нужнаго искусства,

Куетъ желзо кузнецъ, плотникъ бревно тешетъ,

Стихъ сплошь и ученые и невжи пишемъ.

Сколько однако добра въ себ заключаетъ

Порокъ сей и легкое безумство, послушай.

Стихотворецъ рдко скупъ и богатства жаденъ,

Стихи любитъ, объ однихъ стихахъ онъ печется,

Уронъ всякой, побгъ слугъ, пожаръ опечалить

Не могутъ, ни другу онъ, ни питомцу козни

Вкъ не строитъ, зеліемъ кормится и чернымъ

Хлбомъ. Хотя онъ лнивъ къ войн и негоденъ,

Полезенъ отечеству, буде ты признаешь,

Что великимъ малыя вещи пособляютъ.

Уста шепетливыя, нжныя младенца

Складно рчь изображать стихотворецъ учитъ,

Въ самомъ мягкомъ возраст отъ скверныхъ отводитъ

Рчей ухо, и потомъ сердце исправляетъ

Сладкимъ наставленіемъ, изгоняя зависть,

Суровость, гордость и гнвъ. Поетъ дла славны,

Собитъ наступающимъ временамъ примры,

И убогимъ и больнымъ подаетъ отраду,

Чистыхъ юношъ и двицъ мужа неискусныхъ

Лики кто бы научилъ священнымъ молитвамъ,

Еслибъ не произвели музы стихотворцевъ?

Просятъ чрезъ нихъ лики т помочь, чрезъ нихъ чувствятъ

Бога присутствующа исполнять ихъ просьбу,

Съ небесъ умоляютъ дождь мудрою умильны

Мольбою, опасныя отгоняютъ бдства,

Отвращаютъ недуги, миръ намъ доставляютъ,

Чрезъ нихъ внчаютъ плодовъ изобильствомъ лто:

Стихами вышни боги, стихами подземны

Умилостивляются и гнвъ свой смиряютъ.

Земледльцы древные, сильны тломъ люди

И малымъ счастливые, собравъ свою жатву,

И въ т праздничны дни дать отдыхъ ища тлу,

И уму, кой въ надежд конца труды сноситъ,

Съ сотрудившимись, съ дтьми, съ врною женою,

Земл свинью, молоко Пану приносили,

Вино и цвты духу, кой помнитъ сколь жизнь кратка.

Въ такихъ изобртена забавахъ отважность

Фесценински на стихахъ деревенски брани

Произвела, коими взаимно другъ другу

Противъ отвтствовали тые поселяне.

Вольность та долго на всякъ годъ возобновляясь,

Пріятно шутила въ нихъ, пока ужъ игра та

Свирпй ставъ, въ явную ярость обратився,

Честнымъ домамъ досаждать стала безвоздержно.

Жалобу принесли т, которыхъ кровавый

Зубъ той узрызъ и прочи, коихъ не коснулся,

Участіе приняли въ общемъ ужъ о паств,

Такъ, что уставленъ законъ и казнь на тхъ, кои

Стихи станутъ сочинять кому въ укоризну.

Склонность творцовъ тогда страхъ отмнилъ ужъ казни,

Хвалить и забавить т принуждены стали.

Греція плненная гордаго плнила

Побдителя свого и ввела науки

Въ дикую Италію, тогда спадать стали

Суровы сатурискіе стихи и прогнала

Искусная чистота грубость и ядъ древній.

Долго однако потомъ стояли, и нын

Еще не изгладились слды поселянства,

Ибо поздно римляне греческія книги

Честь стали, и по войнахъ пуническихъ только,

Въ поко видя себя, искать прилежали,

Что полезнаго въ себ Софоклъ, Есхилъ, есписъ

Содержатъ, тогда-жъ они на свой попытались

Языкъ сочиненіи перевесть творцовъ тхъ,

И нравился имъ свой трудъ, ибо народъ Римской

Съ природы умомъ высокъ, острый и довольно

Плачевну изобрать суровость угоденъ,

И сметъ удачливо, но скрести стыдится

И боится пишучи поправлять и херить.

Мнится въ сочиненіи комедіи мало

Быть трудности для того, что въ ней слово идетъ

Часто о подлыхъ длахъ и обыкновенныхъ,

Но столь большь она трудна, сколь меньше надежды

Прощеніе получить, когда неисправна.

Смотри Плавтусъ каково нравъ изобразуетъ

Юнаго любителя, отца домостроина

И хитраго сводника, смотри, сколь Доссенусъ

Жадными искательми обдовъ докученъ,

Сколь онъ оплошно обутъ по полку тащится,

Видно, что деньги копить онъ лишь суетится,

Безпечаленъ прямо ли, криво ль повсть идетъ.

Кого на позорище втренная славы

Колесница вознесла, отъ лица зависитъ

Зрителей его покой: буде т зваютъ,

Унываетъ, дуется, когда т прилежны,

Столь мала, столь легка вещь сильна и довольна

Уничижить иль вознесть славолюбно сердце.

Я охотно отстаю отъ всякой потхи,

Если съ отказу внца сохнуть я имю

Иль разжирть, когда той будетъ мн дозволенъ.

Часто еще смлаго стихотворца гонитъ

И страшитъ то, что числомъ большіе, хоть честью

Подле и нравами грубые невжи,

И всегда готовые съ всадниками въ драку

Вступить, буде спорятъ имъ, въ средин игрища

Медвдя или борца требуютъ продерзко,

Ибо услаждается чернь вещьми такими,

Да и сами всадники уже ждутъ утху

Не отъ ухъ, но отъ очей, которы не сильны

Дать разв минучее и тщетно веселье.

Четыре иль боле часовъ занавска

Опущена и стоятъ диствители нмы,

Пока бгутъ конницы полки и пхоты,

Тащатъ царей за плечьми съ связанными руки,

дутъ возы разные и корабли плавлютъ,

Несутъ плненный Коринъ изъ слоновой кости,

Еслибъ Демокритъ еще въ живыхъ былъ, смялся-бъ

Видя, что цлой народъ глаза свои втупилъ

На звря составленна съ рыси и верблюда,

Иль на благо слона. Гораздо прилежнй

На народъ бы онъ смотрлъ, чмъ на игру саму,

Больше въ немъ, чмъ въ зрлищи, находя забаву.

Повсти-жъ писателя возмнилъ бы глухому

Разсказывать баснь ослу, и правда, кои силенъ

Голосъ грохотъ зрлищей преодолть нашихъ?

Гарганскъ лсъ ревть возмнишь, иль море тосканско,

Съ такимъ шумомъ смотрятся игры, и искусства,

И богатство, съ чуждаго принесенно края.

Онымъ препскрашенный дйствитель, какъ скоро

Предстанетъ на зрлищи, народъ тотчасъ руки

Сложитъ, удивлялся. Промолвилъ ли слово?

Нтъ еще: чему-жъ народъ столь сильно дивится?

Шерсти, тарентинскою выкрашенной краской,

Котора фіалкову цвту подражаетъ!

Но дабы не чаялъ ты, что я осужаю

Съ зависти ремесло то, въ коемъ успваютъ

Другіе и кое я отправлять не склоненъ,

Вдай, что мн кажется, что и по веревк

Ходить стихотворецъ тотъ можетъ, кой напрасно

Силенъ въ сердц возбудить моемъ безпокойство,

Раздражить, и усмирить, и ложными въ малъ часъ

Страхами меня какъ волхвъ искусный наполнить,

И то въ Аинахъ меня, то въ ивахъ поставить.

Но если Аполлина достойный даръ хочешь

Дополнить ты книгами и дать стихотворцамъ

Нову силу восходить на верхъ Еликона

Вчнозеленюща, Кесарю, потщися

Благосклонно облегчитъ нужду и тхъ, кои

Читателю вврить свои трудъ предпочитаютъ,

Чмъ гордаго зрителя претерпвать нжность.

Правда (чтобъ и о себ не минуть мн слово),

Часто много мы себ, сами стихотворцы,

Зла приключаемъ, когда теб утружденну,

Иль упражненну въ длахъ важныхъ, мы приносимъ

Книги свои, когда мы въ досаду пріимаемъ,

Если кто изъ друзей смлъ осудить одинъ стихъ,

Когда ужъ прочтенные стихи повторяемъ

Непрошенны, когда мы жалуемся горько,

Что нашъ въ сочиненіяхъ нашихъ трудъ невиднъ

И не примчается скрыто въ нихъ искусство,

Когда льстимъ себ, что ты какъ скоро услышишь,

Что знаемъ стихи писать, тотчасъ ты собою

Долженъ насъ въ милость принять свою благосклонно

И нужду нашу прогнать, и писать заставить.

Нужно однакожъ теб совершенно вызнать

Пвца добродтели, искушенной въ мир

И въ воин, чтобъ не предать ея стихотворцу

Въ руки недостойному. Александръ великой,

Взлюбивъ Херила, ему за стихи нестройны

И грубые царской даръ далъ много Филипповъ,

Но какъ чернило пятнитъ, чего ни коснется,

Такъ худой творецъ дла худыми стихами

Помрачаетъ славныя. Тотъ же Александръ царь,

Кой столь дорого купилъ такъ смтную книгу,

Указъ выдавъ, запретилъ, чтобъ кром Апелла

Ни кто писать, ни кром Лисиппа изъ мди

Лице сильнаго дерзалъ вылить Александра.

Еслибы того царя разумъ, столько острый

Въ художествъ разлитія, хотлъ ты заставить

О книгахъ и о дарахъ судить девяти сестръ,

Клялсябъ ты, что въ грубыхъ онъ родился Беотахъ.

Тебя же не остудятъ судъ твои и обильны

Дары, коими себ въ славу наградилъ ты

Любезныхъ теб творцовъ Варья и Марона,

Да и подлинно, не столь мдные кумиры

Изображаютъ лица черты совершенно,

Сколько въ сочиненіяхъ своихъ стихотворцы

Знаменитыхъ людей ужъ и нравъ изъявляютъ,

Ниже бы я предпочелъ подлыя сатиры

Сочинять, чмъ важныя описывать двства

И земли пространныя, и рки, и царства,

Варваръ покоренныя, и сильныя твержи,

Горамъ наложенныя, и войны, тобою

Совершенны счастливо отъ востокъ до западъ,

И заключены врата миростража Яна,

И римску въ твоихъ рукахъ власть парянамъ страшну,

Еслибъ воли равная во мн была сила.

Но ни подлые стихи твоему приличны

Величію, ниже я дерзаю приняться

За дло, кое мои силы превосходитъ,

Знаю же, что глупая прислужливость скучитъ

Тмъ самимъ, коихъ ласкать чаемъ, наипаче

Когда стихами свою ревность являть ищемъ.

Дол помнимъ и скорй то перенимаемъ,

Чему смемся, чмъ то, что мы чтимъ, и хвалимъ.

Я и себ не хочу докучной прислуги,

Ни въ воску видть себя вылита дурне,

Ни выхваленнымъ въ стихахъ глупыхъ быть желаю,

Чтобъ не краснть мн съ такой почести обильной,

И съ писцомъ моимъ, въ одинъ ящикъ не покрытой

Уклавъ меня, не снесли въ рядъ, гд продаются

Ладанъ, перецъ, и духи, и прочія вещи,

Кои ввертываются въ негодну бумагу.

I. Въ семъ письм Горацій съ краю до другаго насмвается римлянамъ въ суд ихъ о стихотворцахъ, по притомъ многими преизрядными о стихотворцахъ разсужденіями наполнено, не забыты искусныя похвалы Августу Кесарю, котораго наконецъ увщаваетъ ободрять стихотворство своимъ великодушіемъ.

Ст. 1. Когда столь важны дла и столь многи правишь ты одинъ. За 17 лтъ прежде писанія сего письма римляне вручили Августу Кесарю всю самодержавства власть, прося его, чтобъ на себя одного все правительство государства принялъ.

Ст. 2 и 3. Исправляешь законами, красу въ немъ нравами множишь. Августъ собственнымъ образцомъ добродтели и изданными законами исправилъ своевольность и безчиніе римское.

Ст. 5. Еслибъ утратилъ твое время долгимъ словомъ. Однакожъ сіе письмо почти всхъ Гораціевыхъ сочиненій доле. Знать то Горацій такъ говоритъ, чтобъ ульстить Августа къ читанію, или чтобъ ему показать, что онъ столь охотно къ нему пишетъ, что гораздо должайшее письмо составилъ бы, еслибъ своей склонности слдовалъ.

Ст. 6. Ромулъ и вольный отецъ и съ Касгпоромъ Полуксъ, Ромулъ, создатель города Рима, первый король и основатель римскаго царства, по смерти въ число боговъ вписанъ. Вольный отецъ, сирчь Бахусъ, сынъ Юпитеровъ и Семелеи, Кадмусовой дочери, который у язычниковъ почитался богомъ вина и вождемъ музъ. Приписываютъ ему много славныхъ дйствъ въ Индіяхъ, также изобртеніе сохи, растенія винограда и сажденія, и прививаніе деревъ. Касторъ и Полуксъ — дти Ледины, которая породила ихъ въ двухъ яйцахъ, одинъ зачатой изъ Тиндара, ея мужа, а Другой Юпитера, который Леду прельстилъ въ образ лебедя. Оба т братья слдовали Ясону въ Колхиду для добычи златаго рука. По смерти названы морскими богами, и римляне почитали ихъ своими покровителями, вря, что въ многихъ войнахъ противъ латиновъ имъ вспомоществовали. Всхъ сихъ боговъ имлися въ Рим капищи и кумиры, между которыми и Августовъ поставленъ при живот его.

Ст. 9. и 10. Поля населяли, грады сзидали. Извстно, что Ромулусъ, Бахусъ и Касторъ создали новые городы и слободы населили на тхъ мстахъ, откуду древнихъ жителей изгнали.

Ст. 11. Той, что злую идру сокрушилъ. Сирчь, Еркуль, сынъ Юпитеровъ, и Алкмены, жены Амфитріона, царя еивейскаго. Между многими славными дйствами, которыя баснь Еркулю приписала, показано, что въ лсу Лерн убилъ многоглавнаго свирпаго звря, идра называемаго, которому на мсто отсченной одной головы тотчасъ дв выростали.

Ст. 13. Предуставленнымъ съ небесъ трудомъ знаменитымъ. Обманомъ Юноны, Юпитеръ при рожденіи Еркуля предуставилъ, что послушенъ будетъ во всемъ Евристію, царю мицейскому, и слдовательно по его повелнію, Еркуль совершилъ т славныя двнадцать дйствъ, отъ стихотворцевъ выхваленныя, въ которыхъ много бдствъ претерпвъ, безсмертную славу нажилъ и но смерти въ боговъ число вписанъ. Для того Горацій труды его называетъ: предуставлеиными съ небесъ.

Ст. 14. Узналъ_} что лигнъ смертію зависть смирить можно. Еркуль узналъ, что нельзя избжать зависти, разв когда человкъ умретъ.

Ст. 15, 16 и 17. Кто искусство подъ собой прочихъ подавляетъ, и проч. Для того только смертію зависть избжать можно, что человкъ, которой своимъ блистаніемъ, сирчь, своими славными длами, другихъ искусства или дла помрачаетъ, которой прочихъ славными длами своими превышаетъ, долженъ ихъ раздражать, долженъ досаденъ быть и къ недовольству и зависти поводъ подавать. Когда же смерть его въ гробъ скроетъ, то онъ же любимъ всмъ становится, понеже никому дорогу уже не перебиваетъ. Латинское praegravat artes infra se positas тожъ значитъ, что преодолваетъ или превышаетъ другихъ людей дла. Ибо Горацій здсь употребляетъ artes, вмсто artifices, людей одного ремесла.

Ст. 17, 18 и 19. Теб мы живому и проч. Бахусъ, Ромулусъ, Касторъ, Полуксъ и Еркуль при живот своемъ не могли зависть одолть, ни получить заслугамъ своимъ мзду достойную, только по смерти они вписаны въ число боговъ, а теб, Августе, при живот воздаемъ должную почесть, богомъ тебя признаемъ, сзидаемъ теб капищи, алтари ставимъ, и твоимъ какъ божіимъ именемъ клянемся, и признаваемъ, что и въ минувшіе вки не видали, ни будущіе увидятъ теб подобнаго. И правда Августу Кесарю при живот его поставлены капищи, жертвы приношены и имя его какъ божіе призывано. Въ его время,тиснены медали съ написью: богу Августу. Почесть благовременну. Благовремеяну, ибо при живот твоемъ, не упуская времени, заслугамъ мзда слдуетъ.

Ст. 26. Что далеко отстоитъ. Terris semota, по мннію Дасіерову значитъ то, что уже минулось, но мн кажется, что сіе рченіе должно принять въ своемъ сродномъ разумніи, инако тоже дважды бы стихотворецъ повторилъ. Ибо не ино значитъ слдующее: suisque temporibus defuncta. Пристойне есть поставлять, что Горацій хулитъ тхъ, кои любятъ все то, что уже давно минулось и что въ другихъ земляхъ находится, которыя предсужденія и теперь обыкновенны, и мы боле любимъ мертвыхъ и чужестранныхъ превосходныя дла.

Ст. 28. На Албанской гор. Гора Алба близъ Рима.

Ст. 29. Десятьми сочиненны мужами законы. Въ латинскомъ стоитъ: таблицы гршить запрещающіе, узаконенныя дестьми мужами, и проч. Въ 302-мъ году по созданіи Рима римляне, кои до тхъ управлялися весьма неисправными законами, которые называли священными и царскими, послали въ Грецію трехъ посыльныхъ для испытанія Солоновыхъ уставовъ. По возвращеніи посланныхъ за тми уставами, учреждены децемвиры, то есть, десять мужей съ полною властью для расположенія оныхъ уставовъ въ порядокъ и для предложенія народу. Съ начала оные уставы разложены были на десять таблицъ, къ которымъ въ слдующемъ году еще дв прибавлены.

Ст. 30 и 31. Договоры царей съ народомъ габійскимъ иль съ суровы сабины. О тхъ мирныхъ договорахъ слово идетъ, когорые Ромулусъ съ сабинами, а Тарквинусъ гордый съ габійцами заключилъ.

Ст. 31. И первосвященникъ книги. Книги первосвященниковъ, сочиненныя Нумою, вторымъ королемъ римскимъ, и въ которыхъ было уставлено все то, что къ богослуженію принадлежитъ.

Ст. 32. Старинные гадателей свертки. Древнія пророчественныя книги сибилловъ или стихотворцевъ и пророкъ тхъ временъ.

Ст. 33 по 39. Буде для тою, что и проч. Горацій признаетъ, что греческихъ писцовъ книги сколь старе, столь лучше, если потому же правилу о римскихъ судить хотимъ, уже нечего боле говорить и спорить, должно-жъ будетъ признать, что въ слив ядро, а скорлупа въ орх мягка, и что мы во всемъ грековъ искусне и на верхъ совершенства дошли. Мягки въ слив ядро, скорлупа въ орх. Пословичное рченіе, которое изобразуетъ, что можно спорить противъ самой такой истины, которую ощупать можно. Ахивы тожъ что греки, а для того мазанны, что прежде борьбы обычай имли тло мазать масломъ деревяннымъ.

Ст. 46. Добръ есть, тотъ и древенъ. Сей есть отвтъ Гораціевъ сопернику, который старину любитъ.

Ст. 51. Изрядно межъ древними, и пр. Еще тотъ же соперникъ отвтствуетъ, что и того стихотворца древнимъ почесть можно, который жилъ за сто лтъ безъ одного, или безъ одного года.

Ст. 53 по 60. Позволеннымъ пользуюся. Горацій уже говоритъ, что понеже соперникъ признаетъ, что можно древнимъ почесть списателя, которому минулось сто лтъ, или сто лтъ безъ одного года, или мсяца, потомъ еще годъ за годомъ убавляя, какъ тотъ, кто изъ хвоста конскаго волосъ за волосомъ выдираетъ напослдокъ онаго соперника, который неотступно древнихъ лтописцевъ держится, который цнитъ вещи по ихъ старости и тому лишь дивится, что давно минуло съ, разсужденіе разрушится какъ громада, которая въ кругъ осыпается.

Ст. 53 и 54. И какъ съ хвоста конска выдирая волосы. Слово относится къ дйству Серторія, воеводы римскаго, которой, желая ободрить побитое свое войско и показать, что по малу преодолваются вещи, которыя преодолть не можно, приказалъ одному слабому воину у сильнаго и молодаго коня, а другому, мужественному и молодому, у дряхлаго стараго коня хвостъ выдрать. Молодой воинъ въ об руки хвостъ конской забралъ и, всею силою тянучи, труды напрасно потерялъ, а слабый воинъ, одинъ волосъ за другимъ выдирая, въ малое время, у коня весь хвостъ вытеребилъ.

Ст. 59 и 60. И дивится лишь тому, что ужъ Либитина богиня посвятила. То есть: дивится лишь тому, что писали умершіе творцы. Либитипа богиня умершихъ.

Ст. 60. Энній мудрый, храбрый и проч. Горацій способомъ здраваго смысла доказалъ, что древность сочиненія, цну того не прибавляетъ, тоже подтверждаетъ и образцомъ Эннія, древняго латинскаго стихотворца, который между всми современными себ превосходилъ и мудрецомъ и вторымъ Омиромъ себя быть хвасталъ, худо то свое имя защищаетъ въ своихъ твореніяхъ.

Ст. 61. Словамъ судей буде вримъ. Судьи, кои о состояніи и доброт книгъ судятъ, критиками называются у латинъ и другихъ народовъ, мы не имемъ сему имени другое равносильное. Сны Пиагорски. Мнніе Пиагорское о переселеніе души изъ тла въ тло, котораго Енній держался.

Ст. 64. Невія въ руки никто не беретъ. Горацій, показавъ мнніе критиковъ о Енніи, желаетъ говорить о Невіи другомъ старинномъ стихотворц: Невія никто въ руки не беретъ, никто не читаетъ, но суперникъ Гораціевъ, рчь перебивъ, тотчасъ отвтствуетъ, at mentibus haeret, но знаютъ вс наизусть, и какъ бы его сочиненіи были свжія, отчего ты можешь судить, сколь святы всякіе древніе стихи.

Ст. 66. Сколь часто споръ идетъ. Еще суперникъ Гораціевъ говоритъ по самой стихъ 77. Оный суперникъ, видя, что Горацій употребляетъ противъ него судъ критиковъ, противополагаетъ судъ же другихъ критиковъ, которые его мнніе защищаютъ, выхваляя въ Пакуві мудрость, въ Акці высоту слога и проч.

Ст. 68. Мудрости той, высоты сей. Пакувій мудръ, сирчь въ своихъ сочиненіяхъ. Акціевъ слогъ высокъ, силенъ, удивителенъ. Въ латинскомъ стоитъ: aufert Pacuvius docti famam senis, Пакувій отымаетъ старому мудрецу славу, что нкоторые протолковали: Пакувій Еннія мудраго, стараго превосходитъ. Пакувій и Акцій были два старинные римскіе стихотворца. Оба знамениты сочиненіемъ трагедій. Пакувій жилъ около 154 лта прежде Рождества Христова, сказываютъ его племянникомъ, отъ сестры Еннія стихотворца. Акцій жилъ около 171 лта прежде Рождества Христова. Цицеронъ и Квинтпліанъ много выхваляютъ его трагедіи.

Ст. 69. Соравняется почти Афраній Менандру. Латинское изображеніе весьма красиво и удачливо: dicitur Afrani Toga convenisse Menandro. Слово отъ слова: сказываютъ, что епанча Менандрова годилася Афранію. Афраній былъ древній римской стихотворецъ, Менандръ греческой, оба прилежали сочиненію комедій, и Афраній въ своихъ употреблялъ римскую епанчу, toga, тога называемую, и для того его комедіи Togatae именованы. Афраній жилъ около ста лтъ прежде Рождества Христова, и сего гораздо Цицеронъ и Квинтиліанъ выхваляютъ. Менандръ многую славу у грековъ заслужилъ.!Родился въ 342 год прежде Рождества Христова. Умеръ въ 292, или въ 93. Превосходство его сочиненій заслужили ему имя князя новой комедіи.

Ст. 70. Плаутусъ сицилійскаго. Плаутусъ и Епихармъ другіе два списателя комедій, первой латинской, другой греческой. Плаутусъ умеръ около 184 лта прежде Рождества Христова. Эпихармъ, уроженецъ изъ острова Сициліи, жилъ во временахъ Пифагоровыхъ, около 450 лтъ прежде Христа, въ великой слав былъ у грековъ, отчего можно судить, какова та, что Плауту приписуется, соравняя его сему греческому стихотворцу.

Ст. 71. И спшитъ къ цли своей прямо. Плаутусъ въ своихъ комедіяхъ больше дйства, чмъ словъ употребляетъ, не оставляя зрителей унывать, по безпрестанно ихъ приближая къ ршенію басни. Такъ должно разумть латинское многосильное слово properare.

Ст. 72 и 73. Цецилій въ движеніи страстей и проч. Въ латинскомъ стоитъ: Цецилій поважностію, Теренцій искусствомъ превосходитъ. Стацій Цецилій стихотворецъ латинской, сочинитель комедіи, многой у древныхъ славы, надъ прочими превосходилъ въ расположеніи басни, поважностью, силою рченій, удобныхъ въ зрителяхъ желаемыя страсти производить. Теренцій родомъ африканецъ, изъ города картины, сочинилъ 6 комедій, которыя и до нашихъ временъ дошли, искусенъ весьма въ описаніи нравовъ человческихъ. Хотя чужестранецъ, столь чистымъ языкомъ латинскимъ стихи его писаны, что Цицеронъ, почтительнйшій въ томъ дл судія, называетъ его лучшимъ списателемъ латинскаго языка: Optimus latinitates auctores. Цециліи жилъ въ 179-мъ году прежде Рождества Христова. Теренцій умеръ въ 159.

Ст. 74. Всегда люду тсныхъ. Для того, что много народу сходится т смотрть старинныя сочиненія.

Ст. 76. Съ вку Ливія. Съ самаго времени Ливія Андроника, перваго римлянина, котораго бы стихотворцамъ называть было можно и которой началъ играть свою первую комедію годъ спустя посл первой картагенской войны, то есть въ 514 год по созданіи Рима. Ливій началъ славенъ становиться около 244 лта, прежде Рождества Христова.

Ст. 77. Народъ право иногда. Горацій уже говорить начинаетъ, не могучи противиться мннію всхъ критиковъ, отъ суперника представленному, отвтствуетъ, что народъ иногда право судитъ, по часто въ разсужденіи своемъ гршитъ. Наприкладъ, изрядно судитъ, приписуя помянутымъ стихотворцамъ ихъ приличныя свойства, одному высоту, другому мудрость, третьему отмнное искусство въ описаніи нравовъ и проч. Но когда, тмъ не довольствуясь, тхъ стихотворцевъ непогршными и во всемъ надъ всми превосходными и неподражаемыми почитаетъ, не право судитъ.

Ст. 84. Со мною и съ правдою судитъ. То есть, согласно со мною судитъ, согласно съ правдою, праведно судитъ. Въ латинскомъ стоитъ: et Jove judicat aequo, слово отъ слова, судитъ имя бога себ благосклонна. Образъ рченія пословичной, на томъ основанной, что просвщеніе ума отъ Бога происходитъ, и слдовательно, кто правильно судитъ, Бога себ благосклонна иметъ.

Ст. 87. Нещадный Орбилій. Горацій былъ ученикомъ Орбилія Пупилла, уроженца Беневентскаго, которой въ 50-е лто своего возраста училище завелъ въ Рим въ консульство Цицероново. Названъ онъ plagosus за своею суровостью и затмъ, что охотно учениковъ своихъ бивалъ. Plaga значитъ ударъ палкою, побои.

Ст. 92. Выхвалятъ и цнитъ высоко. Totum ducit, venditque poёma, слово ducit взято отъ тхъ, кои рабами торговали, которые съ обрядами водили тхъ своихъ рабовъ на продажу.

Ст. 96. Ни древнымъ прощеніе требуютъ, но славу и награду. Въ сочиненіяхъ древныхъ стихотворцовъ много добраго находится, но больше еще несовершенства, не должно ихъ презирать и можно ихъ недостатки имъ простить, но неправильно имъ всю славу и награду дозволить, какову достойны совершеннйшія сочиненіи.

Ст. 93. Прямо-ль басни Аттовы идутъ по шафрану и проч. Древніе устилали позорищное мсто разными цвтами и въ средин площади укрывалися жолубы, изъ которыхъ растекалася вода шафранная по всмъ ступенямъ позорища. Титусъ Квинтіусъ Атто былъ стихотворецъ, сочинитель многихъ римскихъ комедій, который умеръ за десять лтъ прежде Виргиліева рожденія, названъ Аттою для того, что былъ хромъ и не могъ стоять на ногахъ, ибо у латинъ atta называлися люди съ такимъ недостаткомъ тла. Потому Горацій искусно симъ стихомъ о томъ несовершенств стихотворца касается, какъ бы онъ говорилъ: если я скажу, что не знаю, прямо или криво хромоногой Квинтій идетъ по позорищу, цвтами настланному и орошенному шафранною водою, вс сенаторы безумнымъ меня назовутъ, и проч. Сила тхъ словъ есть, что ежели хотлъ бы сумнваться, хороши ли комедіи Аттовы, весь сенатъ вознегодуетъ. Баснь значитъ комедію.

Ст. 99. Весь синклитъ. Весь сенатъ. Сенаторы римскіе называлися patres, отцы.

Ст. 101. Поважной Есопъ и Росцій премудрый. Хитро сенаторамъ насмвается, какъ бы комедія безсумннно добра, для того что искуссные дйствители оную изображаютъ. Есопъ и Росцій были два славнйшіе дйствители всего Рима. Перваго поважнымъ Горацій называетъ для того, что страсти въ зрителяхъ возбуждалъ, или для того, что поважно стихи выговаривалъ. Росцій былъ весьма, весьма ученъ, для того титломъ премудраго почтенъ.

Ст. 103. Иль для того, что одно и проч. по ст. 108. Безумнымъ меня почтетъ синклитъ, или для того, что то ему кажется быть изящно, что ему полюбилося, или для того, что стыдится быть одного мннія съ человкомъ, которой ихъ моложе, или для того, что не хочетъ признать, что прилично забыть въ старости то, что въ молодыхъ лтахъ онъ перенялъ — три причины, на которыхъ обыкновенно упрямство людей основано.

Ст. 108. Кто-жъ Нумы твореніе салійское хвалитъ. Второй римской король Нума учредилъ къ служенію бога Марса двнадцать священниковъ, которыхъ назвалъ salii — плясальщиками, и далъ имъ молитвы самимъ и которыя отъ тхъ священниковъ пвалися.

Ст. 110 То, что равно какъ и я подлинно не знаетъ. Не знаетъ вмсто не разуметъ. Вышепомянутыя Нумовы молитвы писаны были стихами, грубымъ стариннымъ римскимъ языкомъ, который во времена Гораціевы уже никто почти не разумлъ.

Ст. 111. Не мертвымъ онъ угождать и проч. Горацій говоритъ, что т, кои древность противъ всякой правды хвалятъ, не различая доброе съ худымъ, не столько славу въ томъ древнихъ защищаютъ, сколько новйшихъ и живыхъ попирать ищутъ.

Ст. 113. Еслибъ столько грекамъ и проч. по ст. 116. Еслибъ греки и прочіе древніе такъ судили о людяхъ и сочиненіяхъ новыхъ, какъ мы теперь судимъ, еслибъ они столько новость всякую презирали, какъ мы оную презираемъ, ничего бы мы древняго не имли. Не было уже бы межъ нами породы древней, и не только никакого древняго сочиненія къ намъ не дошло, и никакого и новаго бы не имли, ибо науки не растутъ безъ ободренія, и потому теперь бы не имли ничего читать.

Ст. 117. Какъ скоро кончавъ войны Греція. Горацій хочетъ доказать людямъ, кои въ древность влюбилися, что ихъ поступокъ противенъ общему всхъ людей обычаю, которые сродную склонность имютъ къ всякой новизн и легко гнушаются тхъ самыхъ вещей, которыя имъ въ начал были особливо пріятны. И то самое удостовряетъ образцомъ грековъ и латинъ. Кончавъ войны. То есть, посл Троянской и прочихъ войнъ, которыми, пока Греція была упражнена, не могла прилежать къ распространенію наукъ. Въ забавахъ упражняться. Nugari, шутить, забавиться, начала упражняться въ длахъ забавнйшихъ, каковы суть: стихотвореніе, живопись, рзьба, торжественныя игры, музыка и проч. въ которыхъ во всхъ греки достигли крайнее искусство.

Ст. 118. И счастьемъ обильнымъ впадать въ сластолюбіе. Тишина и благополучіе долгаго мира вводитъ сластолюбіе и чрезмрныя прохлады.

Ст. 126. Возгнушалось. Разумй, потомъ возгнушалась, доставъ, что жадно желала, и насытився, потомъ того жъ самаго возгнушалася, какъ младенцамъ обыкновенно, которые, со слезами, что либо выпросятъ, какъ скоро получатъ, желаемая вещь имъ скучитъ.

Ст. 130 Въ Рим долго обычай бывалъ. Описавъ грековъ непостоянство, уже къ римскому Горацій приступаетъ.

Ст. 132. И законы изъяснять тмъ, которы помочь законовъ и проч. Такъ я принужденъ перевесть латинское clienti promere jura. Кліенсъ назывался тотъ, которой дло свое судебное препоручалъ какому стряпчему, чтобъ за нимъ ходилъ. Обычай бывалъ, говоритъ Горацій, съ утра самаго домъ свой отворять, чтобъ слушать челобитчиковъ или тхъ, кои прихаживали въ длахъ своихъ помочь или совту требовать.

Ст. 141. Я самъ, что вкъ…. Смотри стихъ 15 письма 1, книги I. Гд Горацій говоритъ: Нын убо и стихи оставя и шутки.

Ст. 142. Лживй парянъ. Парянской народъ весьма лживымъ почитали, для того что по свидтельству Геродотову учреждены были у нихъ жесточайшіе законы противъ лжецовъ.

Ст. 148. Плотникъ бревно тешетъ. Мой прибавокъ для пополненія стиха.

Ст. 150. Сколько однако добра…. Горацій, довольно посмявся худымъ стихотворцамъ, начинаетъ стихотворства похвалы, чтобъ не можно было его осудить, что оное Августу Кесарю привелъ въ гнушеніе, и тмъ случаемъ изъясняетъ начало и распространеніе стихотворства.

Ст. 154. Пожаръ опечалить не могутъ. Его, стихотворца, опечалить не могутъ.

Ст. 156. Зеліемъ кормится. Сирчь, воздержное житіе ведетъ.

Ст. 160. Уста шепетливыя и проч. У римлянъ обычай былъ младенцевъ учить читать въ книгахъ стихотворцовъ, и заставливали ихъ твердить и выговаривать стихи иногда къ выговору весьма трудные, нарочно чтобъ къ всякому наклоненію языкъ сломить.

Ст. 168. Чистыхъ юношъ и двицъ и проч. Лики юношъ чистыхъ и двицъ мужа неискусныхъ не имли бы молитвъ священныхъ, еслибъ стихотворцы оныя не сочинили. Извстно, что у древнихъ молитвы отъ большей части были на стихахъ, и въ нашей церкви много молитвъ ямбическими стихами составленныхъ, каковы суть почти вс ирмосы.

Ст. 171. Чрезъ нихъ. Чрезъ нихъ, стихотворцевъ, ибо ихъ трудами молитвы составлены.

Ст. тотъ же и 172. Чрезъ нихъ чувствятъ бога присутствующа и проч. Чрезъ нихъ же, стихотворцевъ, бога умоливъ, чувствуютъ его присутствіе, когда онъ ихъ просьбу исполняетъ.

Ст. 173. Съ небесъ умоляютъ дождь мудрою умильны мольбою. Въ бездождное время римляне для умилостивленія бога своего Юпитера приносили жертвы aquilitia, аквилиція называемыя. Народъ принужденъ былъ идти въ ходъ съ босыми ногами, ликъ юношъ и двицъ псни пвалъ, и катали по улицамъ камень, называемый manalis lapis, чая, что онъ имлъ силу дождь привлекать. Горацій называетъ мудрою мольбою молитву или пснь, пваемую при такихъ случаяхъ, понеже въ ней изъяснены были вс свойства Юпитера дождеваго.

Ст. 174, 175 и 176. Опасныя отгоняютъ бдства, отвращаютъ недуги и проч. Лики юношъ, молитвами боговъ умилостивляя, отгоняютъ всякія бдства, доставляютъ миръ и плодородіе, а т молитвы суть сочиненіе стихотворцевъ. Убо то добро отъ стихотворцевъ приходитъ, доводъ довольно смшной.

Ст. 177. Стихами вышни боги и проч. Чтобъ не распространяться чрезъ мру, описуя подробно вс обряды, въ которыхъ стихотворныя сочиненіи употребляются, Горацій однимъ словомъ говоритъ, что вс боги, такъ небесные, какъ подземные, стихами умилостивляются. У многобожцевъ не одно только небо было богами набито, и адъ своихъ имлъ боговъ, каковъ Плутонъ и Вулканъ, Просерпина, и многіе другіе. Латинское слово Manes значитъ души умершихъ, которымъ многобожцы жертвы приносили, богами ихъ почитали.

Ст. 179. Земледльцы древные и проч. Горацій, предложивъ похвалы стихотворства, изслдуетъ онаго начало и доводить принимается, что богослуженіе оному поводъ подало. Первые люди, вс пастухи и земледльцы, собиралися, говоритъ онъ, посл жатвы приносить богу благодареніе за дарованные имъ плоды. Праздникъ у нихъ тогда бывалъ, и между прочими забавами т поселяне грубыми стихами другъ друга шутя пятнали.

Ст. 182. И уму, кой въ надежд. Умъ нашъ труды сноситъ въ надежд, что они конецъ полезный получатъ, еслибъ труды были безконечны, трудно бы ихъ сносить склонился.

Ст. 184. Земл свинью, молоко Пану приносили. Porco вмсто porca, ибо древніе земл принашивали свинью полную, плодородіе земли тмъ знаменуя. Панъ и Сильванъ богъ лсовъ, земель и плодородія. Жертвы ему принашивали по нужд и пор годовой. Во время жатвы принашивали колосы, чтобъ онъ благословилъ ихъ нивы, въ осень виноградъ, чтобъ далъ имъ довольно вина, и молоко, когда его прашивали, чтобъ онъ соблюдалъ ихъ стада.

Ст. 185. Вино ч цвты духу и пр. Примчай, что и должно быть краткая за нужду мры. Чудесный язычниковъ вымыслъ столько къ размноженію боговъ былъ плодовитъ, что и собственной всякаго человка духъ богомъ сдлалъ. Греки называли того бога daimon, римляне Genius, и его вдомству препоручали естество и жизнь человческую. Въ жертву ему принашивали цвты и вино, а со временемъ и всякія пахучія воды и мази. Кой помнитъ, сколь жизнь кратка. Духъ первыхъ людей помнитъ, что жизнь коротка, и для того спшилъ веселиться. Помыслъ о смерти не мшалъ ихъ веселью, напротиву вдая, что умереть имютъ, не теряя время, веселились.

Ст. 186 и проч. по ст. 190. Въ такихъ изобртенна. Въ такихъ забавахъ отважность, свободносгь или полность фесценинская произвела деревенскія грубыя брани на стихахъ. То есть, въ забаву свою т грубые пастухи и земледльцы перебранивалися на стихахъ, и начальниками стихотворства были. Не трудно судить, каковой грубости были т стихи, которые голое движеніе природы производило въ мужикахъ, всякаго искусства лишаемыхъ, безъ всякаго предъ идущаго размышленія. Мы и сами много такихъ стиховъ имемъ, которые суть вымыслъ простолюднаго нашего народа и отъ которыхъ можемъ о тхъ первыхъ римскихъ стихахъ судить. Напримръ я помню начало одной псни о брак царя Ивапа Васильевича, которая будучи довольно примтна, при семъ оную приложу:

Какъ въ годы то старые,

Въ времена было прежныя,

При старомъ, при славномъ цар,

При Иван Васильевич,

Соизволилъ да царь-государь,

Соизволилъ жениться-ста,

Не у насъ въ каменной Москв,

Да на той, на проклятой Литв.

Поймаетъ да царь-государь

Марью Темрюковну,

Молодую черкашенку,

А за ней беретъ приданова,

Какъ на сорокъ бояриновъ,

Полтараста татариновъ,

Шестьсотъ донскихъ казаковъ,

Удалыхъ добрыхъ молодцовъ, и проч.

Отважность фесценинская. Для того фесценинская отважность, что оные вольные и скаредные стихи выдуманы въ начал отъ жителей города Фесценіи въ Тоскан, которой нын называется Citta Castellana. Оные стихи дали начало комедіи, которая столько же груба и гнусна была, каковы суть наши деревенскія игрищи. Когда же комедія римская въ лучшей порядокъ приведена, имя фесценинскихъ стиховъ осталося однимъ срамнымъ стихамъ, а наипаче тмъ, кои пвалися на бракахъ и которые гораздо были неприличны цломудреннымъ ушамъ.

Ст. 190. Вольность та долго. Такіе стихи заказаны у римлянъ только въ 300-мъ году по созданіи Рима, отъ чего Горацій правильно говоритъ, что вольность та долго тянулась.

Ст. 191. Пріятно шутила въ нихъ. Хотя т стихи были грубы и брани содержали, однакожъ понеже въ забаву говорены были, не досаждали, и для того Горацій говоритъ что вольность фесценинская пріятно межъ ними шутила.

Ст. тотъ же. Пока ужъ игра та. По малу по малу т шутки, т насмшки обратилися въ злобную укоризну и досаду.

Ст. 197. Уставленъ законъ. Законъ двнадцати таблицъ: Si quis occentassit malum carmen, siue condidit, quod infamias faxit, flagitius ve alteri, capital esto. ‘Ежели кто говорилъ или сочинилъ стихи противъ чести кого, или въ чью обиду, да будетъ казненъ смертію’.

Ст. 199 и 200. Склонность творцовъ и проч. Когда узаконена смерть противъ сочиненій укоризненныхъ, страхъ отмнилъ склонность стихотворцовъ, и уже они принуждены стали сочинять стихи похвальные и которые-бъ не досаждать, но забаву производить имли. Vertere modum, formidine fastis, слово отъ слова: отмнили обычай, или склонность, за страхомъ палки.

Ст. 201. Греція плненная и проч. Когда римляне греками обладали, ввелися между римлянами, тогда еще грубыми, науки и художества, которыхъ услажденіемъ отъ побжденныхъ грековъ побдители римляне побждены.

Ст. 203. Спадать стали. Стали забываться, изводиться.

Ст. 204. Сатурискіе стихи. Стихи фесценинскіе, о которыхъ выше упомянуто, и сатурнскими, какъ бы сказать весьма древными и сочиненными въ Сатурново царствованіе въ Италіи, называлися.

Ст. 205. Искусная чистота. Сирчь, сочиненіе порядочное, чистымъ слогомъ составленное, учтивое. Ядъ древній. Ядомъ Горацій называетъ помянутые грубые и злобные стихи фесценинскіе.

Ст. 209. По войнахъ пуническихъ. По войнахъ съ картагинейцами. Должно сіе о первой картагинейской войн разумть, посл которой римляне начали честь греческихъ писателей и имъ въ своихъ сочиненіяхъ подражать.

Ст. 210. Искать прилежали. Начали съ прилежностію испытать сосочнненіи Софокла, Есхила, есписа и выбирать, что въ нихъ пріятнаго и полезнаго находилось.

Ст. 211. Софоклъ, Есхилъ, есписъ. Три стихотворца греческіе, знаменитые въ сочиненіи трагедіи. есписъ, за шестьсотъ лтъ прежде Христа, первый трагедіи писать началъ, Есхилъ около ста лтъ спустя оную исправилъ, и напослдокъ, въ старость Есхилову, Софоклъ въ удивительное совершенство привелъ.

Ст. 212 и проч. Тогда-жъ они на свой попытались. Римляне, услаждены чтеніемъ греческихъ твореній, попытались на свой языкъ оныя перевесть.

Ст. 215 и 216. Довольно плачевну изображать суровость. Римской народъ, будучи съ природы остръ и высокаго ума, охотно и съ удачею упражнялся въ перевод и въ сочиненіи трагедій, для того, что склоненъ и способенъ изображать плачевную суровость, каковою трагедіи изобиловать должны. Такъ я принужденъ переводить латинское Tragicum spira, что слово отъ слова значитъ: дышетъ скорбную суровость.

Ст. 217. Сметъ удачливо. Съ многою удачею греческія изображеніи въ своихъ подражаетъ, новыя рчи и рченіи вводитъ, и вымыслами новыми и смлыми почти имъ, грекамъ, соравняется.

Ст. тотъ же и 218. Но скрести стыдится и боится. Горацій въ многихъ своихъ стихахъ особливо совтуетъ не лпиться сочиняя часто скрести и херить. Безъ того сочиненіе исправно быть не можетъ. Поправки сколь чаще повторены, столь сочиненіе къ совершенству своему боле приближается.

Ст. 219. Мнится въ сочиненіи комедіи и проч. Горацій, говоря о трагедіи, теперь о комедіи разсуждать начинаетъ. Большая часть людей чаетъ, что понеже въ комедіи слово идетъ о длахъ простыхъ, обыкновенныхъ и подлыхъ, для того сочиненіе гораздо легче, чмъ сочиненіе трагедіи, но Горацій тому прекословитъ и увряетъ, что столь трудне комедіи писать, что меньше творецъ прощенія своимъ прегршеніямъ уповать можетъ.

Ст. 224. Смотри, Плавтусъ, каково. Столь комедіи сочиненіе трудно, что самые искуснйшіе въ нихъ спотыкаются. Плаутусъ, напримръ, плохо изображаетъ нравъ молодика волокиты, скупаго отца, хитраго сводника, Доссенусъ чрезъ мру докученъ своими жадными искателями обдовъ, которыхъ во всхъ своихъ комедіяхъ пихаетъ. Въ самомъ дл, Плаутусъ, стихотворецъ въ расположеніи частей комедіи и въ учрежденіи всего дла весьма удачливый, правъ лицъ, которыя въ комедіи дйствуютъ, отъ большей части неисправно описываетъ. Въ одной изъ его комедій, Лжецъ (Псевдолосъ) называемой, находятся т три характера, о которыхъ здсь Горацій напоминаетъ, весьма плохо изображенные, хотя Плавтусъ ту комедію надъ всми другими предпочиталъ. Доссенусъ или Досунусъ знаменитый списатель римскихъ комедій. Столь мало способенъ былъ вымышлять новые характеры, что во всхъ своихъ комедіяхъ вводилъ параситовъ, то есть похлебниковъ, которые благосклонность и обды чужіе ищутъ всякими подлостями.

Ст. 228. Сколъ онъ оплошно обутъ по полку тащится. Смотри, сколько онъ Доссенусъ радетъ о совершенств въ своихъ комедіяхъ, сколь они оплошно сочинены. Когда ноги хорошо обуты, свободне ходить можемъ. Полокъ въ зрлищахъ называется мсто, на которомъ дйствители изображаютъ. Башмаки, которые они нашивали въ тхъ дйствахъ, называются soccus. Латинское Qvam non adstricto percurrat puоpita socco слово отъ слова значитъ: сколъ съ ненатянутымъ башмакомъ по полку перебгаетъ.

Ст. 229. Видно, что деньги копитъ. О Плавт и о Доссен говоритъ Горацій. Мало они суетятся, прямо ли, криво ли, баснь идетъ, то есть исправна ли комедія, или нтъ, попеченіе ихъ то одно, чтобъ деньги копить. Извстно, что у римлянъ градоправители, едилами называемые, покупали, и часто дорогою цною, комедіи отъ стихотворцевъ.

Ст. 231. Кого на позорищ втренная славы и проч. Горацій начинаетъ уже изслдовать, сколь непріятно ремесло драматическихъ стихотворцовъ и чего терпть они должны. Покой тхъ, говоритъ онъ, которые съ славолюбія къ сочиненіямъ зрлищнымъ прилежатъ, зависитъ отъ лица смотрителей, унываетъ стихотворецъ, буде они зваютъ, то есть буде имъ сочиненіе его не нравится, и дуется, буде они прилежно смотрятъ игру. Столь славолюбное сердце маловажнымъ чмъ или уничижается, иль возносится. Кого на позорищ втренная славы колесницей вознесла. Весьма удачливое изображеніе, которое значитъ: кого славолюбіе заставляетъ писать творенія драматическія. Изрядно втренною колесницею называетъ колесницу славы, которая отъ зрлищныхъ сочиненій получается, ибо въ самомъ дл она втренна, пуста, непостоянна.

Ст. 237. Я охотно отстаю отъ всякой. Я, говоритъ Горацій, тмъ господамъ драматическимъ стихотворцамъ подражать не склоненъ, и никогда не пріймусь за такую забаву, за сочиненіе трагедій или комедій, когда вдаю, что буде зрители тмъ твореніямъ похвалу откажутъ, имю унывать и сохнуть, а когда они ими довольны, то имю раздуться и разжирть.

Ст. 238. Съ отказу внца. Съ отказу похвалъ, или впрямь съ отказу внца, понеже стихотворцы за превосходные сочиненіи внецъ получали лавровый, равно какъ побдители. Въ латинскомъ вмсто внца стоитъ лавръ, palma.

Ст. 240. Часто еще смлаго. Вотъ еще другая причина, для которой стихотворцы не могутъ охотно прилежать сочиненію трагедій и комедій, сирчь, что въ среди самой лучшей такой игры народъ, которой всегда невжествомъ обилуетъ, требовалъ, чтобъ вывели ему для забавы слона, Медвдя или борцовъ, и танцовщиковъ веревочныхъ, какъ то случилося на двухъ первыхъ изображеніяхъ Теренціевой комедіи Гециры, которой принужденъ былъ выступить изъ позорища, какъ онъ самъ сказываетъ:

Fecere ut ante tempus exirem foras.

‘Заставили меня выступить прежде времени, то есть прежде, нежели комедія кончилась.’

И въ другомъ мст:

Interea ego non potui tutari locum.

‘Между тмъ я не могъ устоять на своемъ мст.’

Того здсь Горацій касается, говоря fugut, гонитъ стихотворца.

Ст. 241. Числомъ большіе, хоть честью подле и правами. Грубые невжи, народъ сирчь, который хоть честью и нравами подле, да числомъ всегда больше.

Ст. 243. И всегда готовые въ драку вступитъ. Народъ не терпитъ сопротивленія: когда медвдя требуетъ, нужно медвдя ему показать, инако самъ медвдемъ станетъ, забывъ всякое къ высшимъ почтеніе.

Ст. 247. Да и сами всадники. Горацій, стиха два выше, говоря, что ежели всадники спорятъ, то народъ и въ драку съ нимъ вступить готовъ, казался тмъ давать знать, что въ томъ чину больше склонности было смотрть комедіи пристойнымъ образомъ и услаждаться изряднымъ ихъ сочиненіемъ, а не зрніемъ украшеній и другихъ представленій, народу пріятныхъ, каковы суть: медвди, слоны, борцы и проч, но въ семъ стих одумався, то опровергаетъ, изъясняя, что стихотворцы не должны уже ни на тотъ всаднической чинъ полагаться, понеже и онъ уже началъ предпочитать забаву, которую глаза смотрніемъ украшеній чувствуя, надъ забавою, которую ухо отъ слушанія совершеннаго творенія получить можетъ. Латинской стихъ: Verum equitis quoque migravit ab aure voluptas и проч. есть весьма удачливой красоты, слово отъ слова: Но уже отъ уха всадниковъ услажденіе переселилось къ глазамъ ненадежнымъ и проч.

Ст. 250. Четыре илъ больше часовъ занавска опущена и проч. Aulaea называлася занавска, которая закрывала зрлище, пока комедія не начиналася, равно какъ и теперь длается, но съ тою разницею, что когда у насъ комедіи начинаются, занавска подымается вверхъ, а у римлянъ спускалася внизъ, на полокъ зрлища, а по окончаніи комедіи, или посл всякаго дйствія, для пріуготовленія украшеній, подымали ее вверхъ, вмсто того, что мы внизъ опускаемъ. И потому значитъ опустить занавску, чтобъ начать комедію, а tollere aulaea. Premere aulaea, поднять занавску, кончая игру. Слдовательно, Горацій здсь говоритъ, что часто живало, что среди комедіи тотъ, кто ту народу давалъ, вываживалъ толпу дйствителей изображать тріумфъ (сирчь въздъ побдный, торжество побдное), которой продолжался чрезъ четыре часа и больше, такъ что между тмъ комедія переставала и дйствитеди нмы стаивали.

Ст. 256. Пока бгутъ конницы полки и проч. Занавска опущена и дйствители нмы, и комедія оставливается, пока на зрлищ изображается война, побда и торжество побдное. Градоначальники, римскіе Едилы часто такія игры въ комедіяхъ и трагедіяхъ не кстати вводили, для увеселенія народа, который всегда къ такому зрнію лакомъ.

Ст. 253. Тащатъ царей. Въ томъ възд торжественномъ ведутъ царей связанныхъ, сирчь ведутъ людей, какъ бы изображая царей плненныхъ.

Ст. 254. дутъ возы разные. Esseda суть возы, на которыхъ стоя римляне бивалися, pilenta, возки или коляски для женъ. Petorrita, возы, въ которыхъ плнниковъ сажали и багажъ возили.

Ст. 255. Несутъ плненный Коринъ изъ слоновой кости. Несутъ изображеніе плненнаго города Корина, сдланпое изъ слоновой кости. На въздахъ побдныхъ обычай бывалъ не только везти плнниковъ, но и городы самые, которые въ той войн добыты, нести, изображены изъ слоновой кости или изъ дерева, какъ мы теперь веземъ пушки, знамена, барабаны непріятельскіе и проч.

Ст. 256. Демокритъ. Философъ Демокритъ, который непрестанно смялся, разсуждая суету и безумство человческихъ длъ. Смотри объ немъ примчаніе подъ ст. 15, письма 12, книги I.

Ст. 258. На звря составлена съ рыси и верблюда. Такого звря, который отчасти на рысь, отчасти на верблюда похожъ, описываетъ Плиній въ глав 8, книги 18, и сказываетъ, что Юлій Кесарь первый такого Риму показалъ въ играхъ Цирцеевыхъ.

Ст. 261. Забаву. Потху, причину къ смху.

Ст. 262. Возмнилъ бы глухому сказывать баснь ослу. Какъ бы, о стихотворецъ, съ ума сшедъ, склонился сочинять творенія для такихъ зрителей, которые презираютъ стихи его. Чтобъ смотрть на звря и на побдное торжество или на борцовъ. Сказывать глухому, или сказывать ослу, есть пословичное рченіе, которое тожъ значитъ, что напрасно трудъ свой терять, какъ мы говоримъ писать вилами по вод.

Ст. 268. И правда кой силенъ. Для того время напрасно тратитъ стихотворецъ, что на комедіяхъ народъ такой шумъ длаетъ, смотря выше помянутое тріумфа изображеніе, или звря какого, что дйствителей голоса совсмъ не слыхать, сколько бы сильно ни кричали.

Ст. 265. Гарганскъ лсъ. Лсъ, который стоитъ на гор Гарган, превысокой и подлежащей непрестаннымъ втрамъ. Море Тосканское. Моря Средиземнаго часть, которая тосканскому княжеству дотыкается.

Ст. 266. Игры. Игрище, комедіи, или т тріумфовъ изображенія.

Ст. тотъ же и 267. Искусства и богатства съ чуждаго принесенно. Съ такимъ несказаннымъ шумомъ смотрятъ на игру и удивляются искусству художниковъ, которые длали украшеніи, платье дйствителей и прочій уборъ зрлищный, удивляются же не одному только искусству художниковъ, но и богатству парчей и другихъ вещей, въ тхъ играхъ употребляемыхъ. Съ чуждаго принесенно края. Для того, что вс парчи выписывали изъ Асіи.

Ст. 268. Онымъ преискрашены и проч. Тмъ чужестраннымъ искусствомъ и богатствомъ, тми чужестранными богатыми парчами украшенный дйствитель, какъ скоро явится, тотчасъ народъ руки сложа удивляется, хотя еще ни одного слова онъ не промолвилъ.

Ст. 272. Шерсти тарентинской и проч. Дйствитель еще ничего не промолвилъ, чему жъ дивится народъ съ восклицаніемъ? Платью его дивится, парчи шерстяной, которая фіалковымъ цвтомъ выкрашена въ Тарент город. Въ другомъ мст уже примчено, что городъ Тарентъ особливо славенъ былъ дланіемъ парчей шерстяныхъ и краскою багряничною.

Ст. 274. Но дабы не чаялъ ты…. Горацій, опасался, чтобъ Августъ не почаялъ, что онъ съ зависти пересужаетъ стихотворцевъ, которые для зрлищъ пишутъ, самъ предупреждаетъ то подозрніе, дая такимъ стихотворцамъ въ краткихъ, но весьма искусныхъ и усладительныхъ словахъ, должную имъ похвалу и изъявляя все, что въ ихъ искусств труднаго и удивительнаго находится. Что я осуждаю съ зависти. Въ латинскомъ стоитъ: что я выхваляю коварно, laudare maligne. Рченія равносильныя, ибо выхвалять коварно есть тожъ, что пересмвать, осуждать, а первое гораздо согласне предъидущимъ Гораціевымъ стихамъ, въ которыхъ,правду сказать, не много драматическихъ стихотворцевъ выхвалять трудится.

Ст. 275. Ремесло то. Ремесло драматическихъ стихотворцевъ, сочиненіе комедій, и трагедій.

Ст. 277. Вдай, что мн кажется и проч. Вдай, что я чрезмрно искуснымъ чаю того стихотворца, которой силенъ своими стихами возбудить въ моемъ сердц различныя страсти, напримръ безпокойство, гнвъ, тишину, ненависть, соболзнованіе и проч., и наполнить меня, какъ волхвъ нкой, вымышленнымъ ужасомъ, и то учинить, чтобъ мн казалось, что нахожуся теперь въ Аинахъ, потомъ въ ивахъ и проч. Должность того, кто трагедіи и.ты комедіи пишетъ, требуетъ, чтобъ отъ него такимъ образомъ дйства своей повсти описать, дабы зритель мнился видть самое истинное дло, а не изображеніе онаго, чтобъ сильное участіе принималъ въ томъ, что дйствители длаютъ, и чувствовалъ печаль, радость, гнвъ по предлежащимъ въ басни обстоятельствамъ, чтобъ чаялъ себя въ томъ город, въ томъ мст, въ тхъ околичностяхъ, въ которыхъ изобразуемая повсть совершалася. Жалокъ тотъ стихотворецъ, котораго сочиненіе зритель смотритъ съ холодностью и не забывая, что она изображеніе дйства, а не дйство самое видитъ.

Ст. тотъ же и 278. И по веревк ходить можетъ. Всякому казаться иметъ чрезъ мру труднымъ дломъ ходить по веревк.

Ст. 279. Напрасно силенъ…. возбудить. Inaniter, напрасно. Въ томъ то чудесно трагиковъ искуство, что насильно насъ клонитъ участіе принимать въ дйств ложномъ и которое насъ ни мало не касается.

Ст. 281. Страхами. Трагедія должна быть наполнена приключеніями ужасными и печальными.

Ст. 283. Но если Аполлина достойный даръ хочешь дополнить. Августъ комедію любилъ гораздо больше, нежели государю пристойно. Горацій совтуетъ ему не однимъ только драматическимъ стихотворцамъ всю свою милость дозволить, но и тмъ ону надлять, которые и другихъ родовъ стихи пишутъ, искусно ему внушая, что драматиковъ стихи только забавить могутъ, а прочихъ стихотворцевъ сочиненія и славу государя распространить сильны. Аполлина достойный даръ. Такъ называетъ книгохранителыищу греческу и латинску, которую Августъ посвятилъ Аполлнну въ дом палатинскомъ и въ которую поставлены бывали вс т сочиненіи, которыя общую похвалу заслуживали.

Ст. 284. И дать стихотворцамъ нову силу…. И ободрить стихотворцевъ прилежать и преуспвать въ сочиненіи стиховъ. Награжденіе, отъ государей стихотворцамъ подаваемое, сильно въ нихъ возбудить умъ и горячность къ составленію изрядныхъ твореній, сильно придать имъ крылья, чтобъ взойти на самой верхъ горы Еликона, сирчь, чтобъ совершенство въ той своей работ достигли, безъ того и сердце унываетъ. Геликонъ гора въ Греціи, по баснословію древнихъ обиталище музъ.

Ст. 287 и 288. И тхъ, кои читателю. И тхъ стихотворцевъ, которые лучше любятъ писать для читателей, чмъ для зрителей, сирчь которые имли бы читаны быть, чмъ такіе, которые бы имли быть на зрлищахъ изображены.

Ст. 290. Правда, чтобъ и о себ не минутъ мн слово. Не хочетъ Горацій совсмъ Августа обвинять, что и прочимъ стихотворцамъ кром драматическихъ защиту и милость свою не надляетъ. Но самихъ стихотворцевъ въ томъ отчасти винитъ, показывая, что они сами себ вредятъ, поднося свои сочиненія Августу, когда онъ упражненъ находится въ важныхъ длахъ или когда утружденъ отъ длъ покой свой имть желаетъ, такъ и тмъ себ вредятъ, что не могутъ снесть, чтобъ кто изъ пріятелей хоть одинъ изъ ихъ стиховъ пересудилъ, что прочтенные стихи, хоть никто о томъ не проситъ, еще вновь читая, скучаютъ И проч. Чтобъ и о себ не минутъ мн слово. Въ латинскомъ слово отъ слова стоитъ: Чтобъ мн изсчь и свой виноградъ, рченіе пословичное, которое значитъ, что прочихъ осуждая, и себя не щадить.

Ст. 299. Скрыто въ нихъ искусство. Въ латинскомъ стоитъ, tenui deducta poёmata filo, слово отъ слова: не примчаются твореніи тонко пряденыя, то есть искусныя творенія, скрытое искусство творенія. Пряжа тмъ дороже чмъ тоне нить прядена.

Ст. 304. Нужно однакожъ теб и проч. Стихотворцевъ таково о себ высокомысліе, что они жалуются и дивятся, что ты, какъ скоро услыша, что они умютъ стихи писать, не обогатилъ ихъ и не заставилъ ихъ писать похвалы твои, однакожъ нужно теб, долженъ ты, Кесарю, знать, кому изволишь дозволить пть твою добродтель, искушенную въ мир и войн (то есть твои знаменитыя дла, такъ въ военное, какъ въ мирное время), чтобъ не предать ее недостойному стихотворцу въ руки. Пвца добродтели. ditui называлися церковники, или священники, служащіе въ храмахъ, и которые, будучи совершенно поставлены служенію и обрядамъ богамъ ихъ нравному, оному прочихъ обучали. Потому имя то гораздо пристало пвцамъ и проповдникамъ знаменитыхъ дйствъ славныхъ государей. Горацій здсь говоритъ о Августовой добродтели, какъ о богин, которая свой храмъ и священниковъ и пвцовъ иметъ.

Ст. 307. Александръ великой. Царь македонской, сынъ Филипповъ, Даріевъ побдитель.

Ст. 308. Взлюбивъ Херила. Двое было Хериловъ, оба стихотворцы. Одинъ весьма искусный и знаменитой, современный уцидиду и Геродоту, другой гораздо плохой, который пожилъ въ временахъ Александра великаго.

Ст. 309. Филипповъ. Такъ называлась монета македонская, на которой съ одной стороны было лице царя македонскаго. Стоила она съ небольшимъ два рубля.

Ст. 310. Такъ смшную книгу. Какова была Херилова, за которую Александръ, сказываютъ, за всякой стихъ заплатилъ по одному филиппу.

Ст. 314. Указъ выдавъ, запретилъ, чтобъ кром Апелла и проч. Александръ запретилъ всмъ живописцамъ, кром славнаго Апелла, писать его лицо, и кром Лисиппа выливать оное въ мди.

Ст. 317. Еслибъ ты того царя и проч. Царь Александръ, говоритъ Горацій, предпочитая надъ всми рщиками Лисиппа и надъ всми живовописцами Апелла, показалъ, что онъ имлъ многую остроту ума въ различеніи искусства въ художествахъ, но даннымъ чрезвычайнымъ даромъ Херилу за бездльные стихи показалъ же, что не столь удобенъ былъ его умъ различать о доброт книгъ, о сочиненіяхъ книжныхъ людей, разсуждая тотъ его съ Хериломъ поступокъ, ты клялся бы, что онъ Александръ, родился въ Беотахъ, столь о того стихотворца твореніи плохо и грубо онъ судитъ.

Ст. 319. О дарахъ девяти сестръ. О дарахъ музъ. Дарами музъ называетъ Горацій стихотворныя сочиненія.

Ст. 320. Въ грубыхъ онъ родился Беотахъ. Народъ беотійской былъ грубйшій изъ всхъ греческихъ, такъ въ пословицу вошло говорить: ухо беотійское вмсто уха грубаго, нечуткаго, неразличающаго согласіе, и свинья беотійская, вмсто человка грубаго, неискуснаго. Беотіа знаменитая провинція греческая, въ которой лежалъ славный городъ ивы, теперь туркамъ подвластна и Страмулита называется.

Ст. 320. Тебя не остудятъ и проч. Искусно Горацій, выхваляя Августа, противополагая его совершенное о сочиненіяхъ стихотворныхъ разсужденіе грубому разсужденію Александра великаго. Тебя, говоритъ онъ, не остудятъ милость и почтеніе, которыя являешь къ стихотворцу Барію и Марону, какъ остудилъ Александра подарокъ, данный Херилу. Луціусъ, Варгусъ былъ знаменитой стихотворецъ во времена Августа Кесаря, котораго панегирикъ описалъ, сочинилъ тотъ же и нсколько трагедій. Виргилій Маро другой не меньшей славы стихотворецъ тхъ же временъ. Его сочиненій Енеида, Георгики и Буколики до насъ дошли и чрезъ столько вковъ отъ всхъ народовъ читаны съ удивленіемъ и услажденіемъ. Оба т стихотворцы были въ особливой милости у Августа Кесаря.

Ст. 324. Да и подлинно, не столъ и проч. Александръ радлъ, чтобъ искусной рщикъ и живописецъ изображалъ его лице, и не суетился, каковъ стихотворецъ станетъ дла его описывать, ты, Августе Кесарю, стихотворцовъ избираешь, мало суетясь, кто тебя лить и писать станетъ, и въ томъ ты гораздо Александра почтительне, ибо въ самомъ дл мдь и краски не сильны столь совершенно лица начертанія изображать, сколь стихотворецъ можетъ, къ многой теб слав, души твоей составъ, умъ твой, нравы твои описать и предать тебя въ удивленіе всему потомству. И подлинно Августъ Кесарь запретилъ неискуснымъ писцамъ и творцамъ о его длахъ что писать, какъ Александръ заказалъ неискуснымъ живописцамъ и рщикамъ лице его изображать.

Ст. 328. Ниже бы я предпочелъ. Съ одной стороны я, вдая тотъ твой нравъ, Августе, сирчь, что ты искусно судишь о сочиненіяхъ стихотворныхъ, и неправно теб, чтобъ плохой писецъ твои дла, твою похвалу писалъ, а съ другой, чувствуя мою слабость и неискусство, удерживаюся списывать дла твои понеже: ‘….Худой творецъ дла худыми стихами помрачаетъ славныя’. Инако подлинно я бы не предпочелъ писать подлымъ слогомъ сатиры, чмъ важныя твои дйства, каковы суть покореніе многихъ пространныхъ царствъ и народовъ, счастливыя твои войны, твои побды отъ востокъ до западъ, утвержденіе силы римской въ твоихъ рукахъ, и миръ, тобою во всемъ свт уставленный, и проч. Дивнаго искусства похвала сія Августова, и не меньше удивительно Гораціево смиреномудріе, впрочемъ сіе извиненіе, для чего онъ не пишетъ дла Кесаревы, есть главная причина всего письма.

Ст. тотъ же. Подлыя сатиры. Въ латинскомъ стоитъ: sermones repentes per humum, рчи по земл ползающія, сатиры рчьми называетъ, что низкимъ и почти простымъ слогомъ писаны.

Ст. 331. И сильныя твержи горамъ наложенныя. Сильныя крпости, на горахъ построенныя. Горацій говоритъ о крпостяхъ и войск, которымъ Друзусъ утвердилъ проходы при ркахъ Эльб, Мел и Везер, и о крпостяхъ, построенныхъ вдоль по рк Рейн.

Ст. 334. И заключены врата. Въ Рим имлося капище, посвященное Янусу, богу войны, и мира, котораго ворота во время военное держалися всегда отперты, а во время мирное запиралися вовсе. Августъ въ свое царствованіе дважды то Янусово капище затворялъ.

Ст. 335. И римску въ твоихъ рукахъ. Пареяпе, опасался, чтобъ Августъ противъ нихъ не поднялся, прислали ему назадъ знамена римскія и полоненниковъ въ войн съ Антоніемъ и Крассомъ.

Ст. 343. Дол помнимъ. Я не принимаюсь, Августе, твои дла писать, понеже знаю, что мои силы къ тому не довольны, и знаю же, что глупая прислужливость и тому скучитъ, которому оную показываемъ. Столь больше досадна та глупая прислужность, когда оную оказываемъ глупыми стихами, и то для того, что всякъ свободно и охотне примчаетъ, перенимаетъ и помнитъ худые стихи, чм$ добрые, и потому глупыя похвалы въ ум народа твоего теб не безъ обиды распложаются.

Ст. 345. Я и себ не хочу. Не только теб, Кесарю, такую глупую прислужность досадною чаю, но и самъ себ я такой докучной прислуги не желаю, и не хочу, чтобъ кто лице мое въ воску изобразилъ дурне, чмъ мое есть, или чтобъ глупыми стихами меня выхвалялъ, чтобъ т глупыя похвалы меня предъ свтомъ не остудили, и не видть съ трудами моего похвальщика себя самаго въ ящик усаженна и снесена въ овошный рядъ.

Ст. 349. И съ писцомъ моимъ въ одинъ. Горацій не хочетъ, чтобъ его плохой стихотворецъ хвалилъ, понеже опасается, что стихи, будучи плохи, къ тому только годны будутъ, что ввертывать въ нихъ перецъ, ладанъ и прочія подобныя вещи, которыя въ негодную бумагу ввертываются и чтобъ потому не снесли его похвалы въ овошный рядъ.

ПИСЬМО II.

КЪ ЮЛІЮ ФЛОРУ.

Флоре, знаменитаго врный другъ Нерона!

Еслибъ кто хотлъ теб, въ Габіяхъ рожденна,

Иль въ Тибур юношу продать, и сказалъ бы:

‘Дтина сей чистъ, красивъ отъ лба до подошевъ,

‘Отдамъ за восемь теб сестерціевъ тысячъ,

Проворенъ въ господской онъ служб и прилеженъ,

‘По взгляду хозяйскую волю разуметъ,

‘Отчасти погречески уметъ и годенъ

‘Къ всякому художеству, какъ изъ мягкой глины,

‘Что похочешь изъ него вылпить ты можешь,

‘Къ тому-жъ уметъ онъ пть, хотя неискусно,

‘Однакъ довольно, чтобъ дать при стол забаву.

‘Знаю, что мало даютъ словамъ нашимъ вры,

‘Когда чрезъ мру товаръ хвалимъ, кои сбыть ищемъ,

‘Да вдай, что въ деньгахъ мн нтъ никакой нужды,

‘Хоть я убогъ, никому ничего не долженъ.

‘Ни кто же теб его за столь малу цну

‘Не отдастъ, ни всякому я отдать склонюся.

‘Однажды онъ у меня только загулялся,

‘И, какъ обычно живутъ, скрылся, опасаясь

‘Плетей грозныхъ, что висятъ у крыльца при всход.

‘Буде малая та въ немъ теб непротивна

‘Побгу похулочка, оточти мн деньги.’

Если по такихъ словахъ раба того купить,

Продавецъ чисто товаръ свои продалъ и пени

Не боится: сказаны теб вс пороки

И добровольно купилъ ты съ ними холопа,

Ты однакожъ тяжбою неправою мучишь

И позываешь на судъ продавца и нудишь,

При отъзд я твоемъ сказалъ теб прямо,

Что я чрезмрно лнивъ, сказалъ, что такія

Должности я исполнять совсмъ неугоденъ,

Чтобъ ты гнвенъ на меня не пенялъ, что писемъ

Не получаешь моихъ. Что-жъ въ томъ преусплъ я,

Когда ты не держишься нашихъ договоровъ?

Пеняешь къ тому, что я, не додержавъ слова,

Стихи теб не прислалъ, жданые тобою.

Нкто воинъ Лукулловъ потомъ и мозольми

Къ походу скопленныя малыя деньжонки,

Въ ночь нкую утружденъ, пока въ сн глубокомъ

Храпитъ, до послдней все потерялъ полушки,

Неистовъ и яростенъ въ таковомъ урон

На врага и на себя, голодъ въ немъ свирпость

Приращая, дерзостно на воиновъ царскихъ

Напалъ и съ мста согналъ, которое сильно

Было утверждено и богатствомъ обильно.

Славенъ тмъ ставъ, получилъ достойную почесть

И въ даръ, сверхъ того, большихъ сестерціевъ двадцать.

Случилось, что въ время тожъ его воевода,

Не вмъ какую достать намрився крпость,

Сталъ его увщавать такими словами,

Что и малодушному, сильны придать смлость:

‘Ну, дружокъ, ступай, куды тебя добродтель

‘И храбрость твоя зоветъ, ступай, дружокъ, съ Богомъ,

‘И жди велику твоимъ заслугамъ награду.

‘Что медлишь?’ На то, хоть грубъ, поселянинъ хитро

‘Отвчалъ: ‘Тотъ пусть идетъ, кто мшокъ утратилъ.’

Въ Рим мн счастье дало воспитаться, въ Рим

Научился я, сколь гнвъ Ахиллевъ былъ грекамъ

Вреденъ. Придали къ тому Аины искусство

Мн прямую отъ кривой черты различати

И въ академскомъ лсу истину изслдить.

Злы времена отвлекли съ пріятнаго мста,

И междоусобныя неистовство распри

Не искуснаго войны приписало къ войску,

Слабому противиться Августовой сил,

На Филипповыхъ поляхъ побгъ разогнавъ насъ,

Имнія отческа и дому лишенъ я,

Обстрижены крылья мн, въ несчасть покорна

Стихи писать смлая понудила скудость.

Нын-жъ, въ довольств себя достаточномъ видя,

Кое зеліе мое истребитъ безумство,

Если лучше не взлюблю спать, чмъ писать вирши?

Грабятъ одну за другой забаву летящи

Лта, отняли уже мн игры, любови,

И пиры, и зрлища, теперь къ стихотворству

Склонность ищутъ похитить, что велишь мн длать?

Къ тому же не всмъ одна вещь люба и дивна.

Лирически любишь ты стихи, а сей іамвы,

Той біонски сатиры чернымъ полны ядомъ.

Подобны мн кажитесь тремъ гостямъ разгласнымъ,

Кои, вкуса разнаго, просятъ ства много

Различныя. Что имъ дать, что не дать — не знаю.

Противно то самое теб, что другому

Пріятно, то самое, что ты имть хочешь,

Другимъ ненавистно двумъ и несносно мнится.

Сверхъ же всего чаешь ли, что живучи въ Рим,

Можно мн стихи писать посреди столь многихъ

Попеченій и трудахъ? Сей зоветъ въ поруки,

Сей, всякое отложа дло, стихи слушать.

Одинъ на гор живетъ Квиринской, другой же

На Авентина краю, обихъ однакожъ

Должно постить. Ты самъ видишь, не величко

Тхъ мстъ разстояніе. Но улицы чисты,

Скажешь мн, и идучи, ничто не мшаетъ

Размышлять. Тутъ откупщикъ весь въ поту съ ослами

И съ работникомъ спшитъ, тамъ ужасной воротъ

Тяжкое съ скрипомъ тащитъ бревно или камень,

Тутъ жалки спорятъ проходъ похороны сильнымъ

Извощикамъ, тамъ бжитъ бшена собака,

Тамъ грязная уступать мсто свинья нудитъ,

Пойди, звонки складывай стихи, буде можешь.

Весь ликъ творцовъ любитъ лсъ и бгаетъ градовъ,

Бакха дти врныя тнь и сонъ любяща,

Ты посреди деннаго и ночного шуму

Хочешь, чтобъ я плъ и слдъ топталъ стихотворцевъ,

Чуть ужъ незаглаженый? Человкъ разумный,

Кои праздные изобралъ къ жилищу Аины

И семь лтъ наукамъ далъ и состарлъ въ книгахъ,

Углубляя мысль всю въ нихъ, часто молчаливй

Кумира по улицамъ идя, весь смется

Ему народъ. Какъ ужъ мн здсь, посреди бури

И въ непрестанныхъ волнахъ мятежнаго града,

Отважиться прибирать и сочинять рчи, на

Кои бъ можно сладостнымъ пть подъ звукомъ лиры?

Были въ Рим нкогда два братья, которыхъ

Одинъ витій, а другой стряпчій, оба столько

Другъ друга склонны хвалить, что сей того Грахомъ,

А тотъ сего Муціемъ называлъ и чаялъ.

Не то-жъ ли неистовство видимъ въ стихотворцахъ?

Я громогласны пишу, сей плачевны псни,

Буде-жъ вримъ другъ другу, обоихъ чудесны

Труды и дло руки девяти музъ самыхъ.

Посмотри, съ какою мы пыхою, съ какою

Поважностію глаза въ Аполлов храм

Обводимъ, римскихъ ища въ ономъ стихотворцевъ,

И пустъ чаемъ, когда мы изъ него выходимъ.

Слдуй намъ, буде досугъ, и съ дали послушай,

Что чтемъ и за что внецъ плетемъ мы другъ другу,

Какъ борцы самнитскіе при свтилахъ бьемся,

Принимая и дая безвстны удары.

Калимахомъ чту его, онъ меня Алцеемъ,

Если больше что желать покажется, тотчасъ

Мимнермомъ зову его, и всякое имя

Не щажу угодное расти его славу.

Когда я стихи пишу, такихъ именъ много

Съ собой ношу и похвалъ, и много ласканья,

Чтобъ усмирить творцовъ родъ злобный, и народа,

Покорностью, получить въ пользу свою голосъ.

Тамъ же труды т кончавъ и въ себя пришедши,

Заткну всмъ уши мои чтецамъ безконечнымъ.

Насмваемся мы тмъ, кои худы пишутъ

Стихи, но они въ себ, пиша, веселятся

И почитаютъ себя, и къ тому-жъ блаженны

Сами, буде мы молчимъ, хвалятъ, что ни пишутъ.

Но кто ищетъ правильно твореніе выдать,

Къ разсмотру принявъ свои тетради, вдругъ пріиметъ

Сердце честнаго судьи, и рчи, которы

Или мало явственны, иль слабы, иль подлы,

Бладушно выхеритъ, хоть т неохотно

Покинутъ мсто свое, хоть т неисходны

Весты тайнолюбныя кроются въ затворхъ.

Ласковъ на свтъ выведетъ мрачныя народу

Рчи многосильныя, которы знакомы

Катонамъ и Цеегамъ, а теперь подъ плеснью

Гнусною и древностью забытой стенаютъ.

Присвоитъ и новыя, которыхъ однакожъ

Обычай самъ породилъ и произвелъ въ люди.

Быстръ и свтелъ, и рки подобнйшій чистой,

Изліетъ сокровища, и ублажитъ римлянъ

Славное отечество языкомъ обильнымъ,

Все, что въ сочиненіяхъ излишно, убавитъ,

Здравымъ украшеніемъ все, что въ нихъ сурово,

Изгладитъ и умягчитъ, и что не пріятно,

Не важно, немилостивъ, выкинетъ и вытретъ.

Станетъ казаться играть онъ, но въ самомъ дл

Будетъ въ поту мучиться, какъ изображаяй

Сатира иль Циклопа лснаго плясальшикъ.

Я-бъ предпочелъ, скажешь мн, безмозглымъ и слабымъ

Творцомъ слыть, только-бъ мои меня услаждали

Пороки, иль были бы хоть мн неизвстны,

Чмъ много смысля сносить столь тяжкую муку.

Былъ въ Аргос нкто мужъ неподлаго роду,

Коему казалося непрестанно слышать

Дивныя трагедіи, и затмъ дни цлы

Веселъ провождалъ въ пустой зрлищной палат

Внимая съ прилежностью, нудясь, бья въ ладони,

Впрочемъ же строгъ исполнять гражданина должность,

Честенъ въ нравахъ, добръ сосдъ, къ гостямъ своимъ ласковъ,

Снисходителенъ къ жен, къ слугамъ не суровый,

Удобенъ вины прощать ихъ и не взъярится,

Печать свою сломанну на сткляниц видя,

Силенъ къ тому миновать пропасть и колодезь.

Сей, когда кровныхъ своихъ помочью, трудами

Исцллъ, и зельями безумство изгнали,

Въ себя пришелъ, сказалъ имъ: ‘Друзья погубили,

‘Не пользу мн дали вы, лучшую утху

‘Отторгнувъ жизни моей, и сильно отнявши

‘Ума заблужденіе, столь чувствамъ пріятно.’

Правда, разумъ въ томъ одномъ состоитъ и польза,

Чтобъ, бездлки отложа, оставить ту дтямъ

Игру сходну лтамъ ихъ, ни прибирать рчи,

Кои бы подъ звукомъ струнъ латинскихъ пть можно,

Но изслдить истинной жизни строй и мру.

Для того молча въ себ такъ я разсуждаю

И самъ себ говорю: если твою жажду

Ни кое обильство водъ утолить не можетъ,

Врачу откроешь болзнь, для чего-жъ не смешь

Никому открыть твои грхъ, когда сколько больше

Богатствъ имешь, столь ты больше имть жаждешь?

Если корень и трава показанна раны

Твоей боль не облегчитъ, ужъ себя не пустишь

Лечить безполезнымъ тмъ коренемъ и зельемъ.

Слышалъ ты, что кому въ насъ боги много дали

Богатствъ, того пало вдругъ вредное безумство,

И хоть ты ничмъ умнй сталъ, какъ сталъ богатй,

Однакожъ наставниковъ слушаешь ты тхъ же.

Но еслибъ умнымъ тебя или меньше жаднымъ

И боязливымъ могли учинить богатства,

Краснлъ бы ты, еслибъ кто былъ тебя скупе.

Если то, что деньгами въ всъ мы получаемъ,

Наше бываетъ добро, если по въ закон

Искусныхъ мннію, намъ всяку присвояетъ

Вещь долго владніе, всяка, что питаетъ

Тебя земля, твоя есть, и Орбіевъ пахарь,

Когда поле боронитъ, теб хлбъ готовя,

Господиномъ признаетъ тебя. Даешь деньги,

Получаешь виноградъ, яйца, цыплята,

Кадь вина. Сирчь, такимъ образомъ по малу

Скупаешь землю себ, которая въ триста

Тысячъ стала, можетъ быть, сестерціи иль свыше.

Чмъ рознится, живешь ли деньгами, которы

Теперь отчетъ иль давно? Кто землю веенску

И арицинску купилъ за долгое время,

Куплено на столъ ему зеліе приходитъ,

Хоть инако мыслитъ онъ, купленными къ ночи

Дровами студеный онъ котелъ нагрваетъ.

Да своимъ мсто зоветъ пота, гд осина

Ближняя препятствуетъ сосднія ссоры

Извстными гранями. Какъ бы свое было

То, что быстро времени въ малйшую точку,

Иль просьбою, иль цной, иль силой, иль смертью

Премнитъ хозяина, и въ ину власть пойдетъ.

Такъ понеже никому дано владть вчно,

И наслдника другой наслдникъ находитъ,

Какъ волна волну, къ чему пользуютъ помстье

Иль житницы? и къ чему прибавлять къ луканскимъ

Лугамъ калабрски? когда и большихъ и малыхъ

Пожинаетъ золотомъ адъ неумолимый?

Суть кои ни бисеровъ, ни мраморъ, ни косій

Слоновой, ни лпленныхъ въ Тиренахъ кумировъ,

Ни живописныхъ таблицъ, ни сосудъ сребряныхъ,

Ни въ гестульской крашеныхъ парчей багряниц

Не имютъ, суть кои имть не пекутся.

Для чего съ двухъ братъ одинъ праздность, игру, масти

Предпочитаетъ садамъ Иродовымъ тучнымъ,

Другой, хоть столько-жъ богатъ, вчно безпокоенъ,

Отъ всхода до запада солнечнаго поле

Расчищаетъ дикое огнемъ и желзомъ?

Знаетъ духъ, рожденія правящій свтило,

Богъ естества нашего, въ каждомъ изъ насъ смертный,

Премнчивъ, по всякого лицу блъ иль черенъ.

Я употреблять свое добро и изъ кучи

Умренной стану брать все, что мн ни нужно,

Не мысля, какъ обо мн наслдникъ мои станетъ

Судить, что не больше онъ, чмъ дано мн, найдетъ.

Но однакожъ тотъ же я пекуся знать, сколько

Веселый, пріемный мужъ разнствуетъ отъ мота,

И въ чемъ разнятъ межъ собой скупой съ домостройнымъ.

Много-бо различія межъ мотомъ, что мечетъ

На вс стороны свое, и тмъ неразсудно

Иждиваетъ, не ища приращать богатство,

Или, лучше сказать, кто, какъ въ Минериннъ праздникъ,

Младенцъ ты длывалъ, украдкой пріятнымъ

Малымъ наслаждается временемъ охотно.

Только-бъ нищета въ дому гнусномъ не стсняла,

Мало о прочемъ пекусь, въ маломъ иль въ великомъ

Плывя судн, стану плыть ни больше, ни меньше.

Не бжимъ способнымъ мы втромъ въ полный парусъ,

Но ниже противны намъ дышутъ въ пути втры.

Силой, пригожьствомъ, умомъ, рожденіемъ, нравомъ,

Имніемъ хотя мы въ главнйшихъ послдни,

Въ послднихъ мы первые. Не скупъ ты, изрядно —

Да чаешь ли, что съ тмъ вс прочіе пороки

Бжали? не мучатъ ли тебя тщетны славы,

Любовь, страхъ смерти и гнвъ? смешься ли снамъ ты,

Ночнымъ привидніямъ, чудесамъ, волшебнымъ

Страхамъ, чародйцамъ и баснямъ есалійскимъ?

Охотно ли числишь ты рожденія лты?

Прощаешь ли недругамъ? сколь къ старости больше

Ближишься, столь больше ли кроткъ и добръ бываешь?

Что пользуетъ лишь одинъ тернъ вырвать изъ многихъ?

Если ты не знаешь жить право, оставь мсто

Знающимъ, довольно ты уже прохлаждался,

Довольно ты лъ и пилъ, уже теб время

Отойти, чтобъ юноши, которымъ пристали

Сласти и веселіе, теб не смваясь,

Не досаждали, когда напьешься излишно.

II. Юліусъ Флорусъ, отъзжая съ Тиберіемъ въ походъ въ Панонію (лта по созданіи Рима 742), просилъ Горація, чтобъ къ нему почасту писалъ и посылалъ ему стишки свои, и хотя Горацій ничего ему не общалъ, по и извинялся недосугами, слабостію своею, однако Флоръ въ наступающее лто сталъ на Горація пенять, что отъ него совсмъ забытъ. Горацій настоящимъ письмомъ на т жалобы отвтствуетъ и себя оправдаетъ многими доводами. Къ тому оправданію примшиваетъ много забавныхъ насмшекъ противъ стихотворцевъ тогдашнихъ, обнажая ихъ гордость и друга къ другу глупыя похлебства, присоединяетъ къ тому изрядныя правила для сочиненій стихотворныхъ, которыхъ показываетъ трудность, и отъ того поводъ получаетъ внушать Флору, что гораздо полезне есть прилежать порядочную жизнь вести, чмъ соглашать и сочинять слова, стихи пишучи. Не забываетъ притомъ полезные совты предписать противъ страху смерти, противъ высокомыслія, сребролюбія, гнва, суеврія и противъ другихъ злонравій, наипаче Флору обыкновенныхъ. Юлій Флоръ есть тотъ самый, къ которому писано письмо 3 книги 1, гд смотри объ немъ.

Ст. 1. Знаменитаго врный другъ Нерона. Въ латинскомъ стоитъ bono claroque fidelis amice Neroni, врный другъ добраго и знаменитато Нерона. Bonus въ латинскомъ язык иногда значитъ не только добраго, но и храбраго.

Ст. 2. Въ Габіяхъ рожденна, илъ въ Тибур. Габій мстечко, о которомъ смотри примч. подъ ст. 10-мъ, письма II, книги I. Тибуръ, нын Тиволи называемый, городъ близъ Рима надъ ркою Анитою, сабинамъ порубежный.

Ст. 3. Юношу. Латинское слово Verna значитъ слугу, рожденнаго отъ служанки въ дом хозяйскомъ, сына сирчь холопья.

Ст. 5. За восемь сестерціевъ тысячъ. Nummorum millibus octo. Nummi u sestertia тоже значитъ, восемь тысячъ нуммовъ учинятъ около двсти рублей, цна та холопу гораздо умренная, понеже иногда продавались по три и по четыре тысячи рублей.

Ст. 9. Отчасти погречески уметъ. Чтобъ способне холопа продать’ можно, обычаи былъ научать ихъ письменамъ, а наипаче письменамъ, греческимъ, ибо греческой языкъ былъ въ особливой чести у римлянъ.

Ст. 21. Плетей грозныхъ, что висятъ. Римляне, чтобъ наипаче въ страх содержать своихъ рабовъ, обычай имли держать повшены при вход крыльца плети, которыми рабовъ бивали, чтобъ непрестанно предъ, глазами имли орудіе своего наказанія.

Ст. 26. Сказаны теб вс пороки. Въ латинскомъ стоитъ: сказанъ теб законъ, dicta tibi est lex, гд слово lex не значитъ законъ, но договоръ, на которомъ продажа учинена.

Ст. 30. При отъзд твоемъ. Когда отъзжалъ въ Панонію.

Ст. 31. Такія должности. Должность, сирчь письма, которую учтивость и любопытность налагаетъ.

Ст. 37. Стихи теб не прислалъ. Дасіеръ примчаетъ, что когда Горацій употребляетъ слово carmen, или carmina, одно безъ всякаго другаго, разуметъ тмъ словомъ свои псни, свои лирическіе стихи.

Ст. 38. Воинъ Лукулловъ. Л. Лукуллусъ, знаменитый римской воевода, счастливо воевалъ противъ Митридата, царя понтійскаго и противъ Тиграна. царя армянскаго. Славенъ къ тому превеликимъ богатствомъ.

Ст. 44. На воиновъ царскихъ. На воиновъ Митридата или Тиграпа.

Ст. 48. Большихъ сестерціевъ двадцать. Bis dena sestertia, разумть должно magna. Двадцать большихъ сестерціевъ содержали двадцать тысячъ палыхъ, которыя учинятъ триста рублей.

Ст. 49. Его воевода. Его Преторъ, сирчь Лукуллъ.

Ст. 52. Смлость. Примтно, что здсь Горацій употребляетъ слово meus вмсто мужества, храбрости, смлости.

Ст. 56. На то, хоть грубъ, поселянинъ хитро отвчалъ. Ille catus quantnmvis rusticus…. inquit. Слово отъ слова: онъ воинъ, сколько ни былъ грубъ мужикъ, хитро отвчалъ. Catus хитрый, пронырливый, лукавый.

Ст. 57. Кто мшокъ утратилъ. Въ латинскомъ стоитъ: кто поясъ утратилъ. Zona, поясъ, кишкою сшитой нарочно, чтобъ въ немъ деньги носить. И у насъ такіе поясы въ обыкновеніи.

Ст. 58. Въ Рим мн счастье дало. Себ пріуподобляетъ Горацій образецъ Лукуллова воина. Пока я убогъ былъ, говоритъ онъ, прилежалъ стихи писать, теперь же, видя себя въ довольномъ достатк, крайное бы было мое безумство, буде покой свой не предпочту сочиненію стиховъ.

Ст. 59. Научился л, сколь гнвъ Ахиллевъ. То есть, что онъ въ Рим, у учителей своихъ, читалъ Омирову Иліаду, которая описываетъ осаду троянскую и претерпнныя греками бды за гнвъ Ахиллевъ противъ Агамемнона. Молодые люди обыкновенно въ Рим науки свои начинали питаніемъ того Омирова сочиненія, и долго тотъ обычай и посл основанія христіанства продолжался.

Ст. 60. Придали къ тому Аины. Въ Рим Горацій обучился письменамъ греческимъ, витійству, стихотворству, а потомъ отъхалъ въ Аины для наставленія себя въ геометріи и въ философіи.

Ст. 61. Прямую отъ кривой черты различатъ. Геометрію тмъ разуметъ, въ которой о чертахъ прямыхъ и кривыхъ изслдуется.

Ст. 62. Къ академскомъ лсу истину изслдить. Академія называло ея загородное мсто въ Аинахъ, пріятное за изряднымъ лсомъ и многими древними украшеніями, въ которомъ Платонъ ученикамъ своимъ философію толковать первый началъ. Отъ того мста вс послдователи Платоновы академическими философами названы. Имя того мста произошло отъ перваго его хозяина — Акдема.

Ст. 63. Злы времена отвлекли. Но злыя времена отвлекли меня отъ того пріятнаго мста, изъ Аинъ сирчь. Злыми временами разуметъ междоусобную войну, которую произвело убійство Юлія Кесаря. Когда тотъ императоръ убитъ, Горацій, въ 22-мъ год своего возраста, обучался въ Аинахъ. Брутусъ нсколько мсяцевъ спустя отъхалъ въ Македонію, и прозжая сквозь Аины, взялъ его и многихъ другихъ греческихъ юношъ съ собою въ походъ.

Ст. 65. Неискуснаго войны. Когда Горацій къ Бруту присталъ, еще никакого знанія военныхъ длъ не имлъ, понеже никогда предъ тмъ, въ служб военной не бывалъ. Однакожъ полковникомъ онъ учиненъ, по чему легко судить, сколь великая нужда въ офицерахъ имлась въ войск Брутовомъ.

Ст. 67. На Филипповыхъ поляхъ побгъ. Брутусъ и Кассіусъ, разбиты бывши оружіемъ Августа Кесаря на поляхъ Филиппическихъ, Горацій, по образцу другихъ, бжалъ, покинувъ и щитъ свой на мст побоищномъ. Необинуяся здсь такъ о томъ засвидтельствуетъ, какъ и о бдности, въ которую потомъ впалъ и которая принуждала его стихотворству вдаться.

Ст. 69. Обстрижены крылья мн. Обыкновенно Горацій себя птиц пріуподобляетъ. Въ самомъ дл, обстригли крылья Горацію въ бою на Филиппическихъ поляхъ, понеже потерялъ онъ тогда чинъ полковничій

Ст. тотъ же и 70. Въ несчасть покорна стихи писать понудила. Впадши я въ несчастье, уже покорнаго меня, усмиреннаго, скудость понудила стихи писать. Покорна вмсто покорнаго, чрезъ сокращеніе. По словамъ Гораціевымъ, можетъ кому показаться, что онъ прежде боя Филиппійска стиховъ не писывалъ, но не должно такъ точно слова т разумть. Горацій говоритъ, что онъ тогда началъ занужду стихи писать, что началъ сочиненіемъ стиховъ кормиться, предъ тмъ для забавы своей стихи писывалъ. Смлая скудость. Понеже нужда заставляетъ силы свои превышать и дерзать на то, что безъ нужды длать не покусился бы.

Ст. 74. Грабятъ одну за другой. Другая причина, которая Горацію стихи писать мшаетъ, его возрастъ. Имлъ онъ, когда письмо сіе писалъ, слишкомъ пятьдесятъ пять лтъ, и два года спустя умеръ.

Ст. 75. Игры. Іосі, забавы, потхи, однимъ словомъ юношества веселыя упражненія.

Ст. 78. Къ тому же не всмъ одна вещь. Третья причина, для которой стихи писать не можетъ, различіе мнній и желаній тхъ, кои отъ него стиховъ требуютъ.

Ст. 79. Лирически любишь ты стихи, сей гамвы. Что лирическіе стихи суть, я что ямвы, выше сего въ примч. на 31 ст., пис. 19, книга I, изъяснено.

Ст. 80. Біонски сатиры. Біонъ, философъ и стихотворецъ, былъ столь склоненъ къ злословію, что и богамъ своимъ не спущалъ, не пощадилъ онъ въ своихъ стихахъ и Омира, которой у грековъ за князя стихотворства почитался.

Ст. 87. Сверхъ же всего чаешь ли. Четвертая причина, для которой стихи не пишетъ, шумъ римской и безпокойное того города житіе.

Ст. 90. Стихи слушать. Большая часть стихотворцевъ тогдашнихъ временъ гораздо любили читать свои стихи при великомъ собраніи людей, и для того съ докуками прашивали знакомыхъ и незнакомыхъ къ тому чтенію.

Ст. 91. На гор Квиринской. Гора Квиринальская лежитъ на краю Рима къ воротамъ Коллинскимъ, нын называется monte Cavalio.

Ст. 92. На Авентина краю. Гора Авентинска лежитъ на противномъ краю Рима, къ Тибру рк. Распространяется та гора отъ воротъ Тригеменскихъ до Капенскихъ. Для того Горацій, чтобъ означить большее мсторазстояніе, говоритъ: extremo in Aventino, на самомъ дальномъ краю Авентина.

Ст. 93 и 94. Видишь, не величко тхъ мстъ разстояніе. Смяся Горацій о весьма не маломъ разстояніи говоритъ, что оно не величко.

Ст. 94. Но улицы чисты. Самъ себ противополагаетъ Горацій, говоря: правда, велико разстояніе межъ Авентиномъ и Квириналомъ, да дорога чиста, никакихъ препятствій на ней нтъ, и потому ничто не мшаетъ идучи размышлять и сочинять стихи.

Ст. 96. Тутъ откупщикъ. Отвтъ на вышепоказанное противоположеніемъ, которымъ Горацій описываетъ препятства, встрчаемыя на римскихъ улицахъ.

Ст. 99. Тутъ жалки спорятъ проходъ. Тутъ жалкіе похороны спорятъ проходъ извощикамъ. Горацій уже въ другомъ мст описалъ, какія на улицахъ римскихъ препятствіи происходили отъ встрчи похоронъ съ извощиками.

. . . . . . . . . . . .at hic, si planstra ducenta

Concurrantque foro tria fanera.

Сатира VI, книги I.

Ст. 104. Весь ликъ творцовъ. Вс стихотворцы, которые суть дти бога Бакха, любящаго тнь и сонъ, сирчь тишину и покой, любятъ лсъ, уединеніе, и бгаютъ городовъ, то есть мятежа и шуму городскаго. Бакхусъ почитался богомъ стихотворцовъ, для того одинъ верхъ Парнасса горы ему былъ посвященъ.

Ст. 106 и 107. Слдъ топталъ стихотворцевъ, чуть уже незаглаженый, Чтобъ подражалъ древнимъ стихотворцамъ, которымъ уже слдъ чуть не заглаженъ, то есть которыхъ сочиненія почти совсмъ забыты.

Ст. 107 и пр. Человкъ разумный. Ты хочешь, говоритъ Горацій къ Флору, чтобъ я въ Рим посреди шуму и безпокойства въ улиц ядучи стихи сочинялъ, знаешь ли что, еслибъ въ Аинахъ самихъ, город почти пустомъ и тихомъ, человкъ разумный, который наукамъ чрезъ семь лтъ прилежалъ и состарлъ надъ книгами, хотлъ въ улицахъ показаться углубленъ въ размышленіяхъ, весь народъ ему смяться станетъ, сколь наипаче мн въ Рим смяться станутъ, видя меня въ такомъ состояніи

Ст. 116. Были въ Рим нкогда. Горацій, извинялся стихи писать, уже четыре тому причины Флору представилъ. Вотъ уже пятую производитъ отъ самолюбія и хвастовства стихотворцовъ, и оттого, что они гнусно другъ друга хвалятъ. Тмъ поводомъ ихъ пріятно пересмваетъ, начиная пріуподобленіемъ двухъ братьевъ, изъ которыхъ одинъ былъ стряпчій, другой витія, и которые другъ друга со всей силы выхваляли.

Ст. 118 и 119. Сей того Грахомъ, а тотъ сего Муціемъ называлъ. Стряпчій называлъ брата своего витія Грахомъ, а витій называлъ брата своего стряпчаго Муціемъ. Кагусъ Трахусъ былъ славной витій римской, братъ Тиберія Граха витія, оба дти Корнеліи, знаменитыя Сципіона дочери. Публіусъ Муціусъ одинъ изъ основателей гражданскаго права, которое описалъ въ десяти книгахъ. Цицеронъ его почитаетъ за искуснйшаго изъ всхъ римлянъ въ законахъ и въ обычаяхъ римскихъ. Я стряпчимъ называю юрисъ-консульта, понеже то имя у насъ знакоме.

Ст. 125. Въ Аполлов храм. Въ другомъ мст уже изъяснено, что Августъ Кесарь при храм Аполлов книгохранителыищу посвятилъ, въ которой собиралъ вс знатныхъ писателей лучшія сочиненія. Та книгохранительница была обыкновенное сходбище плохихъ стихотворцевъ въ Гораціевы времена.

Ст. 127. И пустъ чаемъ, когда мы изъ него выходимъ. За самолюбіемъ своимъ плохіе стихотворцы чаяли, что въ той книгохранительниц ни одного хвальнаго творенія не находится, пока ихъ сочиненіи туды не будутъ внесены.

Ст. 130. Какъ борцы самнитскіе. Худыхъ стихотворцевъ пріуподобляетъ гладіаторамъ, то есть единоборцамъ, которые по ружью своему самнитами называлися. Обыкновенно ихъ употребляли при домашнихъ торжествахъ, и бивалися при свчахъ, или при факелахъ, въ ночи, не прямыми палашами, но притворными тупыми, чтобъ другъ друга не вредить. Я не вижу, какое сходство межъ тми борцами и стихотворцами. Депре толкуетъ, что какъ т борцы другъ друга своимъ оружіемъ, такъ стихотворцы язвятъ другъ друга безстыдными похвалами.

Ст. 132. Калимахомъ чту его, онъ меня Алцеемъ. Калимахъ Циценской, славной греческой стихотворецъ во временахъ Птоломея Филадельфа. Писалъ онъ многія жалостныя псни, за которыя княземъ элегіаческихъ твореній почитанъ. Алцей знатнйшій лирической стихотворецъ, полюбовникъ Сапфы стихотворчицы. Никто его въ сочиненіи псней не превзошелъ.

Ст. 134. Мимнермомъ зову его. Смотри объ немъ въ конц письма 6, книги 1.

Ст. 151. Хоть т неисходны Весты тайнолюбны. Не оставляй херить, исправлять твои сочиненіи, хотя ты ихъ скрытыхъ у себя въ чулан своемъ бережешь. Даромъ, что никто не видитъ твои сочиненіи, исправляй оныя, чтобъ повадиться писать исправно. Горацій называетъ затворами Весты чуланъ, гд пишетъ, кабинетъ, для того, что въ храм Весты богини никто кром великаго священника не дерзалъ входить въ святилище, столь тайно было то мсто.

Ст. 153. Ласковъ на свт выведетъ. Горацій совтуетъ стихотворцу возобновлять употребленіе старинныхъ забытыхъ рчей. Цицеронъ и Квинтиліанъ суть того же мннія, но должно беречися, чтобъ т рчи не искать въ гораздо отдаленной древности. Можно возобновлять въ стихахъ рчи, которыя народъ забывать начинаетъ, а не т, которыя совсмъ позабыты, и то когда т рчи многу силу въ себ имютъ и другихъ подобныхъ не находимъ.

Ст. 155. Катонамъ и Цееегамъ. Древнимъ витіямъ. Маркусъ Корнеліусъ Цефегусъ былъ консуломъ, вмст съ Публіемъ Семироніемъ, въ лто по созданіи Рима 549, за 140 лтъ прежде рожденія Гораціева. Въ его временахъ латинской языкъ былъ гораздо грубъ, однакожъ Цицеронъ много хвалитъ Цеегово краснорчіе. Для того Горацій совтуетъ возобновлять нкія рчи, отъ него Цеега и Катона употребленныя. Маркусъ Порціусъ Катонъ былъ квесторомъ римскимъ въ 205 году прежде Христа, потомъ въ консулы произошолъ, и во всхъ достоинствахъ велъ себя столь безупречно, что народъ поставилъ ему кумиръ въ храм богини здоровья. Цицеронъ называетъ его знаменитнйшимъ витіемъ, добрымъ сенаторомъ, и славнымъ воеводою.

Ст. 157. Присвоить и новыя, которыхъ однакожъ. Не только стихотворецъ долженъ многосильныя древнія рчи воскрешать, но и новыя присвоятъ, однакожъ т новыя рчи такія быть имютъ, которыя народъ произвелъ, которыя сирчь народу могутъ быть вразумительны.

Ст. 166. Станетъ казаться играть онъ, но въ самомъ дл. Доброта творенія изъ того познается, когда оно такимъ образомъ сочинено, что всякъ чаялъ бы себя въ состояніи тожъ учинить съ многою удобностію, но когда попытается за дло приняться, найдетъ въ немъ много труда. Должно, чтобъ въ сочиненіяхъ трудъ нашъ былъ не виднъ, чтобъ все текло свободно, а то самое многаго труда требуетъ.

Ст. 167. Какъ изображали, Сатира иль Циклопа. Какъ тотъ, что танцуя изображаетъ повсть какого сатира или циклона, напримръ, Полифемову. Были у римлянъ плясальщики, которые однимъ движеніемъ своего тла представляли вс дла человка какого, вс его страсти, вс его намреніи, и безсумнительно многой трудности было въ томъ быть удачливымъ. То, что зрителямъ казалося легко, много поту стоило такому дйствителю.

Ст. 168. Я-бъ предпочелъ и пр. Горацій поставляетъ, что Флорусъ ему сіе говоритъ, который, устрашаяся столькихъ трудностей, которыя искусный стихотворецъ одолть долженъ, отвтствуетъ, что онъ лучше желалъ бы худые стихи сочинять, только бы ими самъ могъ быть доволенъ, чмъ, искуснымъ будучи, столько труда сносить и мучиться.

Ст. 173. Былъ въ Аргос нкто мужъ. Мужъ тотъ назывался Пинасъ.

Ст. 182. Печать свою сломану на скляниц видя. У римлянъ, какъ и у насъ, запечатывали скляницы полныя виномъ, чтобъ холопья оныя не упивали.

Ст. 183. Силенъ къ тому миновать. Сирчь не столько былъ безуменъ, чтобъ не остерегался идучи не впасть въ яму или въ колодезь.

Ст. 190. Правда, разумъ въ томъ одномъ и пр. Горацій уже Флору отвчаетъ, и пользуясь состояніемъ, въ которое его привелъ изъясненіемъ всхъ трудностей, которыя въ искусномъ сочиненіи преодолть должно, вступаетъ въ дло и доказываетъ ему, что смыслъ здравый не въ томъ состоитъ, чтобъ стихи писать и учреждать рчи, но отложить помыслъ о вещахъ суетныхъ и учредить свое поведеніе, жизнь свою. Стихъ 172. Чмъ много смысла сносить столь тяжкую муку, подалъ поводъ сему отвту.

Ст. 194. Истинной жизни. То есть благоразсудной, покойной, блаженной.

Ст. 195. Для того молча. Горацій притворяется себ самому говорить, чтобъ тмъ пріятне учинить свой совтъ Флору и удобне исправить его скупость, высокомысліе и протчія злонравія, которымъ Флоръ былъ подчиненъ. Смотри письмо 3, книги I.

Ст. 196. Если твою жажду и пр. по стихъ 200. Буде ты великую, неутолимую жажду чувствуешь, тотчасъ врача призовешь, чтобъ узнать болзнь свою и искать способъ оную исцлить. Для чего, когда тебя скупость мучитъ, такимъ же образомъ не ищешь избыть той душевной болзни?

Ст. 201. Если корень и трава и пр. Когда ты на тл имешь рану и употребишь, какой данной теб, для излеченія, корень или зеліе безъ всякой пользы, отставить то лекарство какъ неполезное и станешь искать другое, которое бы могло залечить ту твою рану. Не тожъ длаешь съ ранами душевными. Вдаешь, что пріумноженіе богатствъ не можетъ насытить твою скупость, твое лакомство, однакожъ ты непрестанно трудишься богатство пріумножать, которое, сколь больше растетъ, столь больше съ нимъ растетъ и твоя скупость.

Ст. 204. Слышалъ ты, что кому въ насъ и пр. Стоическіе философы говаривали, что тотъ только богатъ, кто мудръ. Но были другіе философы, сирчь, свтскіе люди, которые опровергали то предложеніе, и подтверждали, что тотъ только мудръ, кто богатъ. Горацій сего послдняго неосновательство показываетъ: ‘Слышалъ ты, говоритъ онъ, что богачъ глупъ быть не можетъ, что богатства съ собою разумъ и здравое разсужденіе приносятъ, но ты видишь, что ты не сталъ умне съ тхъ поръ, какъ сталъ богате, однакожъ всегда тмъ твоимъ наставникамъ ты вришь, которые тебя обманули.’

Ст. 208. Но еслибъ умнымъ тебя. Еслибъ богатства сильны были прибавить намъ смысла и отнять намъ страхъ, лакомство и прочія страсти, то всевозможныя старательства бы мы приложили, чтобъ мы всхъ были богате, но понеже богатства ту пользу не приносятъ, для чего не прилежимъ оныхъ бгать и гнушаться?

Ст. 209. И боязливымъ могли. Повторить бы должно нарчіе меньше, меньше жаднымъ и меньше боязливымъ.

Ст. 211. Если ты, что деньгами. Тутъ Горацій начинаетъ обличать сребролюбіе тхъ, кои деньги копятъ, чтобъ купить земли, вотчины, и доказываетъ, что т, кои ни пядью земли не владютъ, владютъ однакожъ всми тми вотчинами, которыхъ плоды они деньгами своими покупаютъ.

Ст. 213. Тамъ всяку присвояетъ вещь долго владніе. Для пресченія многихъ тяжебъ безконечныхъ, законодавцы разсудно установили, что владніе какой либо вещи чрезъ нкое учрежденное число годовъ служитъ вмсто крпости и даетъ тому, въ чей власти то добро, полное право къ сохраненію себ онаго.

Ст. 215. Орбіевъ пахарь. Орбіусъ сей былъ человкъ весьма богатъ землями, съ которыхъ продавалъ великое число хлба повсягодно.

Ст. 220. Триста тысячъ…. сестерціевъ. То есть 75,000 рублей.

Ст. 222 и 223. Деньгами, которыя теперь отчелъ или давно. Теперь отсчитаешь деньги, которыми покупаешь повседневно хлбъ, вино, мясо, живность, зелій и проч., давно отчелъ деньги, которыми купилъ помстье.

Ст. 223 и 224. Кто землю веенску и арицинску купилъ. Кто помстья не иметъ, покупаетъ по малу ту землю, которой плоды онъ получаетъ своими деньгами, хоть того самъ не примчаетъ, такъ и помщикъ Арициній и Веіевъ, покупаетъ, хоть самъ того не чувствуетъ, все то, что съ тхъ помстей получаетъ, зеліе, курицу, яйцо и проч, за все платитъ годовыя деньги. Только межъ ними разницы, что сей выдалъ напередъ и вс вдругъ деньги за т припасы, а другой платитъ по малу, когда товаръ получаетъ. Ариція малой городокъ близъ долгой Альбы, нын Рица называемый. Beiи уздъ Тосканской.

Ст. 228. Да своимъ мсто зоветъ. Противополагаетъ Флоръ, говоря: правда, помщикъ покупаетъ все, что съ помстья ему приходитъ деньгами, которыя вдругъ и напередъ выдалъ, да тмъ пріятне ему то владніе, что ту землю свою собственною звать можетъ по такой-то или другой знакъ, коимъ рубежи означены, напримръ, пота гд осина стоитъ.

Ст. 230. Какъ бы свое было. Сіе есть отвтъ на предъидущее противоположеніе. Не можно звать собственнымъ все то, что въ мгновеніе ока изъ нашихъ рукъ въ другія перейти можетъ. Потому хозяинъ земли не больше владетъ землею, чмъ тотъ, кто плоды ея покупаетъ.

Ст. 232. Иль просьбою, иль цной, иль силой, иль смертью. Четыре способа, которыми вещь какую или какое имніе пріобртать можно. Ибо или получаемъ оное въ даръ чрезъ просьбу, или цною покупаемъ оное, или силою, чрезъ тяжбы неправныя, или чрезъ оружіе, выгоняя прежнихъ владтелей, или смертью, сирчь чрезъ наслдство посл умершаго сродника или пріятеля.

Ст. 235. Наслдника другой находитъ. Одинъ наслдникъ на другаго находитъ, наступаетъ, какъ волна на волну. Слово находитъ здсь значитъ наступаетъ, а не обртаетъ, какъ обыкновенно говоримъ: находить на кого.

Ст. 236 и проч. Къ чему пользуютъ помсть илъ житницы. Къ чему пользуетъ закупать помстьи, распространять оныя прикупая земли къ землямъ? Къ чему пользуетъ копить хлбъ въ житницахъ и другое всякое богатство, когда адъ (сирчь смерть), котораго ни золотомъ умолить не можно, всхъ равно пожинаетъ, малыхъ и великихъ, сильныхъ и слабыхъ, богатыхъ и убогихъ?

Ст. 237 и 238. Прибавлять къ луканскимъ лугамъ калабрски. Калабрія и Луканія суть дв провинціи на краю Италіи, нын части Неапольскаго королевства.

Ст. 241. Ни лпленныхъ въ Тиренахъ кумировъ. Маленькихъ образчиковъ, дланныхъ въ Тоскан. Древній толкователь примчаетъ, что тоскане первые изъ всхъ италіанскихъ народовъ начали мраморъ рзать и длать кумиры, но Горацій здсь не о мраморныхъ статуяхъ говоритъ, но о глиняныхъ, или дланыхъ изъ золоченой кожи, изобртенныя ими же, тосканями, и которыми украшали надъдверія капищъ.

Ст. 243. Въ гетулской крашеныхъ…. багряниц. Murex малая рыбка, въ котораго рт находится краска багряничная. Такая рыба наипаче ловится при берегахъ африческихъ, въ которой знатная провинція Гетулія.

Ст. 245. Для чего съ двухъ братьевъ. Можетъ статься, что Горацій означаетъ живущихъ въ его временахъ такихъ двухъ братьевъ, изъ которыхъ одинъ любилъ прохладъ, другой труды въ собираніи богатствъ. Но можно тоже и вообще о всхъ людяхъ разумть, понеже въ мнніяхъ нашихъ, въ нашихъ правахъ столькая разница усмотрвается. Причину тои разницы Горацій приписуетъ духу всякаго человка.

Ст. тотъ же, Праздность, игру, масти. Игра, забава, увеселеніе, утха. Масть благовонные духи, чмъ волосы и тло древніе мазывали.

Ст. 256. Предпочитаетъ садамъ Иродовымъ тучнымъ. Лучше любить имть прохладъ, веселиться, наслаждаться житіемъ своимъ, чмъ безъ того владть самымъ обильнйшимъ богатствомъ. Изъ всхъ земель іудейскихъ плодоноснйшая была страна Іерихонская, въ которой лежалъ домъ Иродовъ близъ лавроваго лсу. Иродъ. Царь іудейской, въ котораго временахъ родился Спаситель нашъ. Получилъ онъ царство отъ Августа Кесаря и сената римскаго, чрезъ заступленіе Антоніево въ 713 лто по созданіи Рима, царствовалъ 35 лтъ, ибо умеръ въ 752, два года посл Рождества Христова.

Ст. 250. Знаетъ духъ. Въ другомъ мст уже изъяснено, что духъ, genius, у древнихъ за бога почитался.

Ст. тотъ же. Рожденія правящій свтило. Который управляетъ, усмиряетъ свтила нашего рожденія, сирчь положеніе звздъ въ зодіак при рожденіи пашемъ. Древніе генію или духу то правительство препоручали, понеже въ самомъ дл умъ, духъ человка всю жизнь его правитъ больше чмъ сила положенія звздъ при рожденіи.

Ст. 251. Богъ естества нашего. Такъ бога генія называетъ, понеже духъ, вина и начало всему.

Ст. тотъ же. Въ каждомъ изъ насъ смертный. Горацій говоритъ, что богъ Геній во всякомъ изъ насъ умираетъ, ибо рдко бываетъ, чтобъ два человка вмст, или одинъ посл другаго нашлися имть подобныя страсти и подобный умъ и склонность. Люди гораздо въ томъ боле расличествуютъ чмъ обличіемъ.

Ст. 252. Премнчивъ, по всякого лицу. Столь различенъ во всякомъ изъ насъ, сколь мы межъ собою лицемъ разнствуемъ.

Ст. тотъ же. Блъ иль черенъ. Добръ или золъ, или и впрямь былъ блъ или черенъ, но цвту тла человческаго.

Ст. 258. Но однакожъ тотъ же я. Хотя я осуждаю скупость и чрезмрную бережность, однакожъ знаю поставлять истинное различіе между великодушнымъ человкомъ и между мотомъ.

Ст. 258. Веселый пріемный мужъ. Simplex hilarisque, здсь слово simplex значитъ человка, которой живетъ просто, свободно, иждиваетъ свои деньги безъ сожалнія и охотно употребляетъ свое имніе.

Ст. 263. Или, лучше сказать, кто, какъ въ Шинервинъ праздникъ, и проч. Повторить должно межъ тмъ, или лучше сказать межъ тмъ, кто какъ въ Минервинъ праздникъ. Горацій пріуподобляетъ того, кто благоразсудно иждиваетъ свое имніе неища приращать оное, младенцу, которой наслаждается короткимъ, но пріятнымъ временемъ праздника Минервина. Въ тотъ праздникъ, которой продолжался чрезъ пять дней и назывался Квинквартусъ, младенцы имли свободу гулять и не ходили въ школу, которая свобода сколь пріятна младенцамъ всякъ знаетъ, кто свое младенчество помнитъ.

Ст. 264. Украдкой. Ухваткой, kaptim, какъ бы опасался, чтобъ изъ рукъ не ушло, чтобъ другой кто не отнялъ.

Ст. 266. Только-бъ нищета въ дому. Только-бъ не находился въ крайнемъ убожеств, а впрочемъ ему все равно въ великомъ ли или въ маломъ судн будетъ плыть по морю житія сего. Горацій хвалилъ всегда умренность, но не любилъ убожество, нищету.

Ст. 269. Способнымъ втромъ. Aquilone secundo. Aquilo, втръ восточно-сверный, вмсто всякаго втра здсь употребленъ, какъ ниже сего Auster втръ полуденный.

Ст. 278. Баснямъ есалійскимъ. Чудеса, отъ есалійцевъ учиненныя, чрезъ заговоры и чародйство, въ которыхъ они искуснйшими почитались, научены будучи, какъ сказываютъ, отъ Медеи. есалія часть Македонскаго царства.

Ст. 279. Охотно ли числишь ты рожденія лты. То есть, какъ день рожденія твоего наступитъ, не печалишься ли видя, что изъ житія твоего годъ одинъ убавился, и что потому ко смерти ты еще ближе подвинулся.

Ст. 282. Что пользуетъ лишь одинъ тернъ вырвать. Что пользуетъ, не быть уже скупымъ, когда ты еще высокомысленъ, яростенъ, суевренъ, трусъ.

Ст. 283. Если ты не знаешь жить право. Буде ты не уметъ жизнью наслаждаться, вкушая вс позволенныя забавы и сласти и убгая оную огорчевать печальми и безпокойствомъ, которое производятъ лакомство, высокомысліе и ярость.

Ст. тотъ же. Оставь мсто знающимъ. Уступи мсто молодымъ людямъ, которые знаютъ наслаждаться забавами и прохладами, не меньшая въ нихъ нихъ горесть помянутыхъ страстей.

Ст. 284. Довольно ты прохлаждался, довольно ты лъ и пилъ. Въ сихъ словахъ заключаетъ забавы столовыя и любовныя.

КВИНТА ГОРАЦІЯ ФЛАККА.

Читайте также: