ПЕТЕРБУРГСКИЕ ОТГОЛОСКИ
1
2
3
4
5
6
ПИМЕЧАНИЯ
Публикация Л. И. ШОХИНА
Петербургские отголоски, Ардашев Павел Николаевич, Год: 1896
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Ардашев П. Н. Петербургские отголоски // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. — С. 379—381. — [Т.] IX.
http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra9/ra9-379-.htm
Из самых осведомленных источников известно, что Г<,осу>,д<,а>,рь очень жалел о произнесенных им словах в ответ на поздравления земских депутаций и долго сетовал на свою горячность, причиной которой по некоторым сведениям (чрез о<,тца>, Дернова) был отставленный теперь министр внутр<,енних>, дел (и слава Богу, что отставлен: лихом поминать не надо, а добром помянуть нельзя) Дурново23. Он будто бы выставил некоторые из адресов в самом ненавистном свете и тем раздражил г-дря, выливших это раздражение в известных, столь всех поразивших своею необычностью выражениях. После Г<,осу>,д<,а>,рь неоднократно высказывал близким людям свое искреннее сожаление по этому поводу и, между прочим, на другой день приехал к старику Рихтеру24 (командующий свитой, самое близкое лицо к покойному А<,александру>, III) и крайне взволнованный (‘чуть не плакал’) высказывал ему свое сожаление о вчерашней своей ‘выходке’. ‘Что они должны подумать?’, — говорил он, имея ввиду членов депутаций. — Вероятно, я их очень обидел…’. (Последнюю подробность черпаю из источника еще более осведомленного и близкого к ‘делу’, нем о. Дернов, но не считаю удобным назвать его здесь, потому что — что написано, хотя бы и не пером, того не вырубишь топором). Как ни судить об этом, но, по-моему, этот эпизод прибавляет еще одну симпатичную черту к нравственному портрету нашего молодого монарха, который не боится открыто сознаваться в том, что ему ‘ничто человеческое не чуждо’, не исключая и ошибок, и — что главное — имеет мужество сознаться в сделанной ошибке, а это — великая черта в монархе, да еще неограниченном. Мелкая душа на это неспособна.
Старый генерал свиты Рылеев25, сын повешенного при Николае I декабриста-поэта, был и до сих пор остается глубоким почитателем Александра II, на которого чуть не молился при его жизни, за которого не перестает молиться после его смерти. Со дня смерти последнего, пятнадцатый год Рылеев ежедневно, несмотря ни на время года, ни на погоду, отправляется в восьмом часу утра в Петропавловскую крепость и там у мраморной гробницы великого царя Освободителя молится на коленях целый час, потом тихим шагом, как и пришел, возвращается — всегда пешком — в свою одинокую келью. Он холостой, единственная привязанность его, родная сестра, умерла несколько лет тому назад. Во время жизни ее он постоянно обедал у нее, и после ее смерти оставил за собой ее квартиру и ее прислугу и с тех пор продолжает ежедневно, так же аккуратно, как и прежде, ходить обедать в опустелую квартиру своей сестры, прибор которой по-прежнему ставится на стол… С тех пор, как умер Александр II, Рылеев, несмотря на свое звание генерала свиты, никогда больше не появляется при дворе. Он схоронил своего монарха и остается его верным подданным, его преемники для него не существуют… Ни у кого не бывает. Раз как-то зашел с визитом к гр<,афу>, Олсуфьеву, и то в 9 часов утра, возвращаясь из своего обычного паломничества в Петроп<,авловскую>, крепость…
Императрица Мария Федоровна была прежде большая любительница катанья на коньках и на санках с гор (в Таврическом саду в Пет<,ербур>,ге) и проделывала оба эти вида спорта с большой ловкостью и даже с некоторою ‘отчаянностью’ и нисколько не смущалась, если приходилось потерпеть иногда крушение. Раз каталась она под руку с гр. Олсуфьевым. На бегу последний хотел изловчиться, чтобы поднять какую-то оброненную Императрицей вещь, но потерял равновесие и со всего размаху шлепнулся об лед, увлекая за собой и свою спутницу. Императрица смеялась сама первая и больше всех своему приключению… Не плакать же было в самом деле… Насчет отчаянности И<,мператри>,цы передают еще, между прочим, следующий факт. Когда она была еще молода, она отличалась большой физической ловкостью (занималась гимнастикой). Живя в Гатчине, она любила проделывать такую штуку. Из своей комнаты в третьем этаже спускалась из окна по веревке до второго этажа, где как раз под ее помещением было помещение Императора. Спустившись на веревке до уровня окна второго этажа, она сильно отталкивалась от стены и сразмаху влетала в окно кабинета своего мужа…
Генерал Клепш (австриец) как-то рассказывал, что раз, проезжая по Венгрии, он зашел в одну сельскую церковь. На открытом (у католиков) алтаре он увидел обычное изображение Христа, но в каком виде? Лицо с бритой бородой и огромными усищами, по-венгерски напомаженными и закрученными кверху, на ногах высокие ботфорты… Комментарии излишни. Прибавлю только, что Клепш сам католик, во-первых, а во-вторых, ‘сочинять’ не любит. Впрочем, у католиков подобные чудовищные вещи довольно обычны. Существует же у них, и не в захолустье где-нибудь, а в таком большом и всемирно посещаемом городе, как Алжир, Богоматерь (статуя), изображенная в виде негритянки, так называемая ‘черная’ или ‘африканская Богоматерь’. Более чем вероятно, что в Китае Богоматерь изображается в виде косоглазой китаянки, а Христос с китайской косой: у католиков ведь это считается таким же ‘благочестивым обманом’, одним из ‘благочестивых’ средств христианской пропаганды, как и ‘исправления’ в заповедях. У меня в руках есть католический катехизис для французских колоний, в нем вторая заповедь совершенно выкинута (очевидно, чтобы ‘не смущать’ идолопоклонническую душу язычников…) и заменена (ради счета) совершенно другой, не имеющей никакого отношения к ‘кумирам’…
В бытность в Нарве прочел я ‘Впечатления путешествия по России’ Дюма (по-французски). Принято считать его рассказы о России и русской истории (преимущественно закулисной истории двора) образцом фантастического лганья, а между тем что же оказывается? Все, что он передает, напр<,имер>,, о закулисной истории русского двора в начале царствования Екатерины II, оказалось для меня уже знакомым — из книги Бильбасова, написанной на основании архивных документов26. Разница лишь в том, что сочинение Бильбасова вышло два-три года тому назад, а соч<,инение>, Дюма — почти 50 лет тому н<,азад>,. Кроме того, у Б<,ильбасо>,ва, конечно, все это гораздо обстоятельнее. Любопытно, что Дюма приводит даже (в переводе, конечно) письмо Орлова к Екатерине об убийстве Петра III. ‘Открытие’ Б<,ильбасо>,ва и тут оказалось предвосхищенным на целые полвека.
Московские домовладельцы спешат нагреть руки ввиду близящейся коронации. Квартиры сдаются на время коронации по сумасшедшим ценам. За один этот месяц27 сдирают вдвое и втрое более, чем за целый год в обыкновенное время. Особенно, конечно, норовят ‘нагреть’ иностранные посольства, не исключая и наших друзей французов. Последние наняли самое роскошное помещение, какое только могли найти в Москве, именно — помещение охотничьего клуба, бывшее помещение думы (дом Шереметева). Клубисты не дали маху и сорвали с наших друзей ни более ни менее как 45 000 рублей за время коронации (один месяц). Сами они платят за это помещение что-то около 15—18 тысяч в год. Австрийское посольство наняло два помещения, гораздо более скромные, за 33 000 рублей на то же время. По этим примерам можно судить о прочем…
‘Петербургские отголоски’ перешлите по прочтении Коле. Более никуда не посылайте. Перешлите заказным письмом.
23 Дурново Иван Николаевич (1830—1903), министр внутренних дел (1889—1895), назначен председателем Комитета министров в 1895 г.
24 Рихтер Оттон Борисович (1830—1908), генерал-адъютант, с 1881 г. командующий Императорской главной квартирой, принимал прошения, подаваемые на высочайшее имя (1884—1895).
25 Рылеев Александр Михайлович (1830—1907), комендант Императорской главной квартиры (1864—1881).
26 См.: Бильбасов В. А. История Екатерины II. СПб. 1890—1896. Т. 1—2.
27 Коронация состоялась в Москве в мае 1896 г.