Первые впечатления в Пекине, Потанин Григорий Николаевич, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

ПЕРВЫЯ ВПЕЧАТЛЕНІЯ ВЪ ПЕКИН.

(Экспедиція Г. Н. Потанина).

На этотъ разъ сажусь за письменный столь посл того, какъ побывать въ город мстахъ въ четырехъ, перескъ его въ разныхъ направленіяхъ, поздилъ но нему въ городской повозк и походилъ пшкомъ.

Пекинъ состоитъ изъ нсколькихъ городовъ, какъ бы вложенныхъ одинъ въ другой, одна стна облегаетъ городъ снаружи и даетъ ему общее очертаніе,— очертаніе прямоугольника, внутри его лежитъ другой прямоугольникъ, также обнесенный стной, середина этого втораго города опять обнесена стной и образуетъ третій городъ, точь-въ-точь какъ кунгурскіе сундучки, которые длаются малъ-мала меньше и вкладываются одинъ въ другой. Въ самомъ среднемъ город живетъ императорское семейство, этотъ городъ окруженъ рвомъ, наполненнымъ водой, въ него никого не пускаютъ изъ простыхъ путешественниковъ, и изъ-за высокихъ стнъ его не видно даже крышъ зданій. За исключеніемъ этого запретнаго мста, я былъ уже теперь во всхъ остальныхъ частяхъ китайской столицы. Конечно, и теперь еще осталось много мстъ, въ которыхъ я не бывалъ — Пекинъ городъ большой, но все-таки, полагаю, я видлъ его уже достаточно, чтобы сдлать сводъ впечатлній и выдать его за общую картину, въ которой послдующее знакомство сдлаетъ измненія только разв въ деталяхъ. Если путешественникъ разъ или два побываетъ въ город, его спрашиваютъ: понравился ли ему Пекинъ? Этотъ вопросъ смущаетъ его, по крайней мр, я не зналъ, какъ сразу на него отвтить. Теперь я отвтилъ бы такъ: доволенъ тмъ, что мн довелось видть этотъ городъ, но чтобы мн все въ немъ понравилось, не скажу, потому что кому же могутъ понравиться помойныя ямы, на каждомъ шагу нестерпимая вонь и пыль мелкая, какъ мука, залпляющая глаза. Я видть Пекинъ все-таки интересно, какъ интересно видть оригинальнаго человка и разговаривать съ нимъ, хотя онъ и въ вонючихъ лохмотьяхъ. Сорныя кучи и помойныя ямы среди главныхъ улицъ длаютъ то, что человкъ привыкшій къ чистоплотности европейскихъ городовъ, побывавъ въ лучшихъ улицахъ Пекина и увидвъ богатйшія кумирни, все-таки чувствуетъ, что его любопытство не удовлетворено. Какъ будто онъ все еще чего то не досмотрлъ, все еще не видлъ самой богатой, самой блестящей части города. Я между тмъ, что еще надо? Гд можно найдти боле блеска, чмъ на китайской торговой улиц съ ея магазинами, лицевые фасады которыхъ отъ земли до верхняго парапета покрыты сплошной позолотой? Все это состоитъ изъ изящныхъ ршотокъ, на которыя китайцы великіе мастера, ни простнковъ между окнами, ни карнизовъ, ни крышъ — все изчезло подъ мелкой сквозной рзьбой. Даже вывски состоятъ изъ прорзи, въ которой іероглифы составляютъ самыя толстыя части. Надъ всмъ этимъ тоже рзной парапетъ, изъ котораго обыкновенно несутся къ небу дв стройныя колонки. Легко, воздушно, граціозно! золото блеститъ на солнц! Точно дете по улиц, уставленной разными иконостасами. Картина была бы очень красивая, если бы ея не портили китайскіе обычаи, во-первыхъ, ничего не чинить, что разрушается, во-вторыхъ, не сортировать лавокъ и магазиновъ, по чистоплотности и изяществу. У китайцевъ нтъ этого, чтобы лавочника, который уже по свойству своего товара обреченъ на неизбжную не опрятность и вонь, гнать съ хорошихъ улицъ куда нибудь подальше — не суйся, дескать, съ неумытымъ рыломъ въ калашный рядъ. Въ Пекин, на самыхъ лучшихъ улицахъ, рядомъ съ роскошнымъ магазиномъ, въ которомъ продастся дорогая фалань {Мдныя вещи, покрытый фарфоровой мозаикой, вазы, комнатныя украшенія и туалетныя бездлки.}, рядомъ съ его золоченымъ ‘иконостасомъ’, но, мшается канатная лавка или продажа кирпичей. Щепные дворы перемежаются съ роскошными магазинами и своими грудами жердей, стоймя приставленными къ заборамъ, придаютъ улиц издали какой то видъ въ род готическаго. Часто передъ прекраснымъ фасадомъ выстроенъ балаганъ, для аукціона стараго платья или для народнаго театра, и покрыть пологомъ, который по всей справедливости можетъ быть названъ конгломератомъ изъ заплатъ. У самаго входа въ магазинъ съ дорогими шелковыми матеріями вырытъ бассейнъ для помоевъ и мусора, по которому можно судить о состояніи желудковъ жителей улицы. Въ одномъ мст продавецъ лса завалилъ половину улицы своими бревнами, въ другомъ каменотесное заведеніе въ той же мр распространилось съ своими каменными глыбами. Тутъ кадки нагромождены въ вид башни, тамъ навалены колеса, всякій торговецъ располагается, какъ хочетъ, и лзетъ со своимъ громоздкимъ и неуклюжимъ товаромъ наружу. На улиц же находятся колодцы, водопои и писсуары, послдніе учреждаются сами собой, обычаемъ, и всегда съ постителями, не обращающими на проходящую публику никакого вниманія. Ветхаго и разваливающагося на пекинскихъ улицахъ гораздо больше, чмъ новаго. Китайцы какъ будто не имютъ понятія о ремонт, богатый человкъ построилъ богатую, красивую лавку, позолотилъ ее и думаетъ, что онъ уже исполнилъ все, что отъ него требуется по отношенію къ городской красот, построенное начинаетъ разваливаться и никто его не поправитъ. Посохъ садъ — деревья стоятъ не срубленныя. Развалилась стна, разсыпалась оконная рама, слиняла краска съ ршотки, сбжала позолота съ черепицы — всему предоставляется идти къ концу, который все это ожидаетъ. Отъ этого Пекинъ кажется городомъ находящимся въ упадк, какъ будто вс погромы, которые вытерпла столица когда либо, сохранили свои слды, какъ будто правительство запретило со временъ Чингисъ-хана исправлять поврежденія, которыя Пекинъ испыталъ отъ иноземныхъ нашествій.

Улицы въ Пекин хотя и людны, но не особенно переполнены народомъ, на большихъ улицахъ экипажи движутся свободно. Въ упряжи встрчаются чаще всего мулы, даже лошади, иногда увидишь завьюченнаго ослика, а также верблюдовъ. Медленно движутся двухколесныя телеги, запряженныя четверкой и иногда семеркой лошадей, городскія извозчичьи повозки дутъ поскоре, по вообще быстрой зды по улицамъ города нтъ, всадники на мулахъ и осликахъ дутъ обыкновенно мелкой рысью. Пшеходы идутъ негусто, толкотня встрчается только въ тсныхъ улицахъ. Публика ведетъ себя сдержанно, ни дракъ, ни руготни не слышно. Звуковъ много, но все это мирные звуки: выкликанье названія товара, крикъ погонщиковъ на своихъ муловъ, или звонъ колокольчика и стукъ маленькаго барабана, производимые разносчиками. Дловые люди идутъ, не торопясь, какъ будто раздумывая, быстрыми шагами идутъ только носильщики. Для живописца китайская улица и вообще китайская жизнь представляютъ богатйшій матеріалъ. Выходи въ любомъ мст на улицу, тутъ теб и картина — садись и пиши. Типическія фигуры на каждомъ шагу! Какъ просится на картину старичекъ-извозчикъ съ морщинистымъ, какъ у обезьяны, лицомъ, заботливо накладывающій табакъ въ свою крошечную трубку, или эта фигура въ большихъ очкахъ, точно колеса, медленію плетущаяся но тротуару съ заложенными назадъ руками и съ генеральской важностью обращающая свою голову на вытянутой впередъ ше то направо, то налво, это, можетъ быть, ученый, составитель какой нибудь компиляціи, или литераторъ, беллетристъ, длающій наблюденія надъ уличной толпой или, можетъ быть, купецъ, какъ знать это человку, не посвященному въ китайскую жизнь?

Вотъ балаганъ, подолъ полога приподнятъ, здсь происходитъ какое-то представленіе или народный ораторъ говоритъ рчь, и вы видите множество выгнутыхъ спинъ людей, сидящихъ на скамьяхъ, по каждой спин виситъ черная коса. Почему то вамъ вспомнились т картинки, которыя обыкновенно прилагаются къ басн ‘Совтъ мышей!’ Я что за живописное рубище самый пологъ! Лохмотья висятъ по нему, какъ ворсъ. Живописныхъ развалинъ въ Пекин не оберешься. Иногда развалившаяся фанза оснена двумя, тремя деревьями, въ ней никто не живетъ, по густая тнь деревьевъ привлекаетъ играющихъ дтей въ яркихъ костюмахъ, или странствующій цирюльникъ случайно поставитъ тутъ свой табуретъ, окрашенный въ красный, какъ сургучъ, цвтъ, и сгруппируетъ около себя небольшую толпу, частью ради званья. Или старенькая, престаренькая фанза — оконный переплетъ походитъ на гребенку, лишившуюся половины своихъ зубьевъ, однако передъ окномъ виситъ красная вывска съ изящно выведенными іероглифами, значитъ, кто-то поселился въ этихъ развалинахъ, можетъ быть, самъ каллиграфъ, нанимающійся писать вывски и афиши, красное пятно издалека бросается въ глаза, какъ ‘яркая заплата на рубищ пвца’.

Множество жизней прожито въ улицахъ Пекина, какъ это видно на его руинахъ. Одн изъ нихъ прошли во дворцахъ, въ роскоши, въ тни садовъ, другія среди улицы, на горячемъ солнц. Тутъ огромный пустырь со рвами, ямами, грудами кирпичей и черепицъ, съ остатками стнъ, это былъ княжескій дворецъ съ затями въ китайскомъ вкус, но отъ прежней роскоши ничего не осталось, кирпичи растащены на постройку сосднихъ лачугъ, деревья срублены, самые корни выкорчеваны и ушли на дрова бднякамъ. А вотъ въ другомъ род слдъ прожитой жизни: среди пыльной улицы стоитъ ларь, надъ нимъ деревянный зонтикъ, нкогда тутъ стоялъ продавецъ, раскладывая на соблазнъ деревенскихъ парней свой пестренькій товаръ на два съ полтиной цнностью во всей совокупности и выкрикивая нечеловческимъ, какимъ то инструментальнымъ голосомъ, обанкротился бдняга, и стоитъ ларь пустой, а надъ нимъ торчитъ въ воздух полинявшій и осыпавшійся зонтикъ, точно засохшій у пыльной дороги цвтокъ.

Общественныхъ зданій въ Пекин незамтно, министерства и другія правительственныя учрежденія помщаются Въ одноэтажныхъ зданіяхъ. Дома мандариновъ ничмъ не отличаются отъ домовъ частныхъ лицъ. Обыкновенный видъ такого жилища — длинный заборъ и небольшіе ворота. Самыя высокія зданія въ Пекин — башни городской стны, эти башни вовсе не узкія зданія, со многими окнами, точно дворцы. Дальнія улицы въ Пекин очень однообразны, за то гораздо чище, чмъ бойкія улицы. Пестрота красокъ только на торговыхъ улицахъ. Администрація, паука скрываются гд-то въ глубин и живутъ тихо, не бросаясь въ глаза. Только торговое сословіе шумитъ, кричитъ и волнуется на улицахъ и ослпляетъ глаза пестрыми вывсками. Самыя обыкновенныя вывски — надпись, пишутся он и горизонтально, и вертикально, по свойственне для китайскаго письма вертикальная строка, а потому вывски часто имютъ видъ отвсно стоящихъ таблицъ, или видъ хоругвей, висящихъ въ воздух. Чтобы нижній конецъ висящей таблицы не мшалъ пшеходамъ, его подтягиваютъ къ стн или къ столбу. Изображенія на вывскахъ встрчаются рдко, чаще всего увидишь сапогъ въ вид золотаго барельефа. Кром подписей, для рекламы служатъ особые знаки, если вы увидите впереди входа или впереди навса четыре большія кисти изъ соломы или изъ бумажныхъ лентъ, точно штабъ-офицерскіе эполеты, знайте, что тутъ гостинница, и подъ навсомъ вы непремнно увидите столики и за ними угощающихся постителей. Если вмсто кистей висятъ какіе то мшки, туго перевязанные, какъ колбаса — это мняльная лавка или банкирская контора, что по здшнему все равно. Шнурки съ пучками рыжихъ перьевъ указываютъ на торговлю дешевыми шелковыми товарами и т. д. Подобныхъ шестовъ съ кистями, флагами и тому подобными знаками множество, и они пестрятъ торговыя улицы. Очень недурное впечатлніе оставляетъ видъ ‘кошельковаго базара’, хэ-бао-сянъ-цзы. Близь ворогъ Ципъмынь, ведущихъ въ торговый или южный городъ, подл круглой стны тянется въ два ряда базаръ изъ мелкихъ лавочекъ, узкій корридоръ между ними прикрытъ сверху пологами, мощеный каменный полъ чисто выметенъ, лавочки имютъ красивый, прибранный видъ, въ каждой лавочк, стоитъ лакированный столъ такой блестящій, какъ будто сейчасъ только изъ мастерской. Прохлада и чистота этого ‘пекинскаго пассажа’, гд продается разная мелочь, вера, кошельки и т. п., составляла бы полный контрастъ съ сосдней площадью, если бы въ одномъ мст не была устроена кухмистерская, которая выходитъ въ корридоръ своими задами, витрины съ bijouteries вдругъ прерываются кадями съ помоями и остатками отъ закусокъ.

(Продолженіе будетъ).

‘Восточное Обозрніе’, No 35, 1884

ПЕРВЫЯ ВПЕЧАТЛНІЯ ВЪ ПЕКИН.

(Экспедиція Г. И. Потанина).

(Окончаніе).

Изъ пекинскихъ кумиренъ я былъ только въ двухъ, содержимыхъ монголами. Одна извстна подъ названіемъ Дзаи дынъ-Цзу, но имени статуи, которая стоитъ въ ней. Дзандынъ помонгольски значитъ сандальное дерево, статуя сдлана изъ благо сандала, который особенно цнится буддистами. Именемъ Цзу называется статуя, которая была сдлана художникомъ съ Будды при его жизни, Цзу есть самое врное изображеніе Будды. Всхъ цзу только три: одинъ находится въ Тибет, въ монастыр Ла-братъ, который монголы называютъ Эрдени-Дзо, другой — въ Монголіи, въ монастыр Эрдени-Дзо на Орхон, третій — въ Пекин. Проводникомъ моимъ взялся быть II. И. Гомбоевъ, который былъ уже разъ въ этомъ монастыр, когда въ Пекинъ прізжалъ г. Поздневъ. Тогда внутрь храма ему не удалось проникнуть по той пустой причин, что храмъ запирается пятью замками, ключи отъ которыхъ хранятся у трехъ ключарей! Слдовательно, храмъ можетъ быть отворенъ только въ томъ счастливомъ случа, если вс три ключаря будутъ дома. Г. Поздневу не посчастливилось застать всхъ ихъ троихъ въ кельяхъ, одинъ куда то ушелъ въ городъ, и путешественнику пришлось ограничиться вншнимъ обзоромъ. Мы были счастливе. Кумирня находится въ запустніи. Отъ наружныхъ воротъ остались только вереи, крыша ихъ упала и только неуклюжіе остатки ея держатся еще на вершин столбовъ въ вид двухъ вороньихъ гнздъ. Въ переднемъ двор устроенъ бассейнъ съ водой, черезъ который перекинуты каменные мостики, въ слдующемъ двор передъ входомъ въ кумирню указываютъ на бронзовую жаровню для сжиганія благовоній, какъ на произведеніе прекрасной работы. Ветхія двери въ храмъ отворились передъ нами, и мы вошли въ большую валу, уставленную по бокамъ статуями. Противъ середины задней стны помщается Дзандыпъ-Цзу, деревянная сидячая фигура, покрытая позолотой. Передъ ней на стол огромный серебряный шандалъ около сажени въ поперечник. На жертвенник впереди шандала по обыкновенію 18 тахиловъ, нкоторые изъ нихъ замчательны по своей фалани. Налво отъ Цзу стоитъ изображеніе бога Отучи, а въ ногахъ его небольшое изображеніе божества, которое посанскритски называется Бидзея, покитайки Та-бей-фо и помонгольски Усупей-хапъ, направо отъ Цзу-Абида-бурханъ и подъ нимъ подъ стеклянымъ колпакомъ фарфоровое изображеніе богини Кванъ-имъ, это китайское имя богини лама, провожавшій насъ, перевелъ помонгольски Цаганъ-дарихэ, тутъ изображены три женщины, богиня изображена сидящей, об руки сложены на правомъ колн, одна рука ладонью вверхъ, какъ будто для принятія подарка. Фигура богини иметъ до 2-хъ четвертей высоты. Передъ ней дв также фарфоровыя фигуры женщинъ въ положеніи просительницъ. Эти фарфоровыя фигуры очень цнятся знатоками фарфоровой старины. Они прежде стояли въ кумирн императорскаго дворца и были вынесены сюда во время нападенія на Пекинъ французовъ и англичанъ.. Кром того, въ той же зал подл задней стны поставлено восемь деревянныхъ позолоченныхъ статуй въ настоящій ростъ, изображающихъ восемь буддистовъ, а подл лвой и правой стны 18 глиняныхъ позолоченныхъ статуй, представляющихъ 18 лохановъ. На задней сторон кіота, въ которомъ помщается Дзандынъ-Цзу, опять сидячее изображеніе Кванъ-имъ или Цаганъ-Дарихэ, она вырзана изъ дерева въ ростъ человка и позолочена. Руки протянуты впередъ, пальцы опущены внизъ, передъ ней небольшія фигуры въ просительномъ положеніи, и богиня какъ будто благословляетъ ихъ своими руками. Края кивота здсь обдланы въ вид дикой скалы, такъ что Кванъ-имъ сидитъ какъ будто въ пещер. Если фарфоровая Кванъ-имъ дйствительно временно квартируетъ въ этой кумирн, то деревянная очевидно изсчена при самомъ основаніи кумирни, изъ чего ясно, что между божествами Цзу, т. е. Буддой, и Кванъ-имъ, или Цаганъ-дарихэ, существуетъ въ глазахъ буддистовъ какая то связь.

Синологи и оріенталисты, а съ ихъ словъ и вообще путешественники по Китаю сближаютъ Кванъ-имъ съ индйскимъ божествомъ Авалакитесвара. Божество это мужескаго пола, въ Кита же оно превратилось въ женское. Въ старину и въ Кита божество Кванъ-имъ было мужескаго пола, да и теперь, кажется, у людей книжныхъ оно остается такимъ, народъ же предпочитаетъ подъ именемъ Кванъ-имъ разумть женщину, монахи уступили народному врованію и изображаютъ ее женщиной, въ женскомъ одяніи и въ женской китайской прическ. Изображенія ея длаются изъ фарфора и кукольнаго или образнаго камня. Культъ ея распространенъ особенно на юг Китая, жители южныхъ провинцій отличаются большей любовью къ искусствамъ и литератур, чмъ сверяне, оттуда идутъ на сверъ напвы, живопись, какъ изъ Италіи въ сверную Европу, тамъ и культъ женщины, какъ на юг Европы культъ Мадонны, у сверныхъ же буддистовъ боле чтится Манджушри. Впрочемъ кумирни въ честь Кванъ-имъ, такъ называемыя Нянъ-нянъ-мяо, встрчаются и на свер, я видлъ такую кумирню въ Тянь-цзин. Въ подобныхъ кумирняхъ китаянки молятся о дарованіи имъ дтей. Англійскіе миссіонеры называютъ богиню въ своихъ книгахъ Goddess of Mercy. Нкоторые миссіонеры давно уже сближали ее съ нашей Божіей Матерью и объясняли сходство въ изображеніи и культ тмъ, что буддисты будто бы усвоили себ врованія изъ христіанства, появившагося въ Кита при Таиской династіи и впослдствіи погибшаго безъ слда. Богатйшія кумирни въ честь Кванъ-имъ находятся около Кантона и Пинію. На юг Китая Кванъ-имъ почитается также покровительницей моряковъ. Ея изображенія можно всегда найдти на морскихъ судахъ и на рчныхъ лодкахъ. Ей молятся моряки во время бурь. Впрочемъ, морская богиня называется и иначе, именно Ма-цзу. Кванъ-имъ изображается иногда съ ребенкомъ на груди, или идущей по берегу, заросшему бамбукомъ, передъ ней на лист водянаго растенія, плавающемъ на водной поверхности, стоитъ ребенокъ и протягиваетъ къ ней руки. На нкоторыхъ фарфоровыхъ фигурахъ бамбукъ является просто узоромъ на плащ богини.

Другая кумирня, въ которой я былъ, тоже монгольская. Она замчательна по величин главной своей статуи, представляющей Майдере.

‘Восточное Обозрніе’, No 36, 1884

ПЕРВЫЯ ВПЕЧАТЛЕНІЯ ВЪ ПЕКИН.

ПЕРВЫЯ ВПЕЧАТЛНІЯ ВЪ ПЕКИН.

Читайте также: