Первоначальное домашнее воспитание, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1867 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 33 минут(ы)

ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ДОМАШНЕЕ ВОСПИТАНЕ.
(Уходъ за дтьми. Физіологическій и нравственный. Составилъ А. Комбъ. Переводъ съ англійскаго девятаго изданія. С.-Петербургъ. 1866 г.)

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЧИТАТЕЛЬНИЦАМЪ ‘ЖЕНСКАГО ВСТНИКА’.

Пусть читательницы ‘Женскаго Встника’ примутъ это посвященіе, какъ доказательство глубочайшаго къ нимъ уваженія автора настоящей статьи, и его искренняго желанія принести имъ посильную пользу, знакомствомъ съ умной книгой Комба, о которой, къ сожалнію, ‘Женскій Встникъ’ отозвался съ глуповатой суровостію.

Предметъ, избранный Комбомъ, составляетъ одинъ изъ важнйшихъ вопросовъ жизни для всякой женщины. И для повелительницы милліоновъ, и для бдной крестьянки или поденщицы ничего не можетъ быть дороже ея личнаго счастія и счастія ея дтей.

Но счастіе не купишь ни въ модномъ магазин, ни въ галантерейной лавк, въ большинств случаевъ оно зависитъ отъ знанія, отъ нашего интелектуальнаго развитія, отъ воспитанія нашего характера.

Счастливъ тотъ, кого со дня рожденія вели уже врнымъ путемъ, кто получилъ правильное физическое и нравственное воспитаніе, у кого въ здоровомъ тл воспитали здоровый духъ. Истинно же несчастнымъ — чувствуетъ онъ это или нтъ — будетъ всегда тотъ, кто росъ, какъ ростетъ крапива у набора, и чей кругозоръ не возвысился до того, чтобы понимать врно мелочи обыденной, повседневной жизни и связь ихъ съ боле широкими общественными явленіями. Только въ этомъ одномъ и заключается причина разнообразныхъ несчастій человчества.

Есть милліоны людей, для которыхъ, по разнымъ историческимъ причинамъ и обстоятельствамъ, дйствующимъ еще и нынче, возможность правильнаго физическаго и нравственнаго воспитанія не существуетъ. Для этихъ людей не существуетъ литература и не для нихъ писалъ Комбъ. Но есть классъ людей читающихъ, образующихъ такъ называемую читающую публику, выписывающихъ книги, газеты и журналы и такимъ образомъ владющихъ по своей грамотности могущественнйшимъ орудіемъ прогресса и ври всемъ томъ не пользующихся этимъ орудіемъ ни для своего, ни для чужаго счастія. У этихъ людей есть уши, но они не слышатъ, у нихъ есть глаза, но они не видятъ. Если только позволительно сожалть о людяхъ, то конечно это люди самые жалкіе но своей безпомощности, ибо въ ихъ рукахъ есть средство для счастія, но они не умютъ имъ пользоваться, они читаютъ и не понимаютъ, что они читаютъ, имъ предлагаютъ интелектуальную пищу, но они усвоить ея не въ состояніи.

Почти вся прекрасная половина русскаго человчества принадлежитъ къ полку этихъ интелектуально безпомощныхъ людей и возбуждаетъ она тмъ большее къ себ участіе, что съ полнйшей искренностію прислушивается ко всякому полезному указанію и заявляетъ чистосердечную готовность работать для счастія своего личнаго и всего человчества, но только проситъ объ одномъ — поучить что длать.

И такъ почва готова, нужны только знающіе сятели. Комбъ одинъ изъ числа ихъ.

Я вовсе не думаю, чтобы Комбъ принадлежалъ къ міровымъ геніямъ и съ появленіемъ его книги наступила для человчества новая эра. Въ нашемъ вопрос Комбъ самъ но себ ровно ничего не значитъ. Для насъ важенъ только предмета, о которомъ онъ говоритъ и я повторяю еще разъ, что не знаю другого вопроса равносильной для всякой женщины важности, какъ вопросъ о ней самой. какъ о жен и о матери, какъ о воспитательниц человчества.

О важности вліянія матери читательницы могутъ судить изъ того факта, что вс геніальные и великіе люди имли матерыми женщинъ замчательныхъ умственныхъ способностей, дятельныхъ и энергическихъ. Хотите вы имть способныхъ дтей,— будьте способной матерью, ибо, поврьте, что только потому много на свт дрянныхъ людей, что еще много дрянныхъ матерей.

Поэтому писатель, которому посчастливилось помочь женщин и матери въ разршеніи ея труднйшей задачи, можетъ смло причислить себя къ числу полезнйшихъ общественныхъ дятелей. И поэтому то неосторожное отношеніе къ такимъ книгамъ, какъ Комба, слдуетъ считать неосторожной выходкой публицистовъ и литераторовъ, очевидно, не совсмъ ясно понимающихъ громадную важность трактуемаго ими предмета.

Хороша ли книга или дурна, она во всякомъ случа превосходный предметъ, чтобы говорить о предмет настоятельной необходимости для всякаго общества, а тмъ боле для русскаго. Въ первомъ случа нужно говорить для того, чтобы предостеречь читательницъ и спасти ихъ отъ ошибокъ, во второмъ, чтобы заставить ихъ подумать еще разъ о предмет, о которомъ чмъ больше думаешь, тмъ лучше, и о которомъ можно говорить смло до скончанія вка, потому что предметъ неистощимъ и вчно новъ.

Вотъ почему я считаю неосторожностію со стороны ‘Женскаго Встника’, что онъ не обратилъ достаточнаго вниманія своихъ читательницъ на книгу Комба и вотъ почему я ршился писать настоящую статью и даже посвятить ее читательницамъ ‘Женскаго Встника’, хотя этимъ, можетъ быть, и вторгаюсь въ чужую область. Но я вторгаюсь не казачьимъ набгомъ, не дерзостію или словомъ порицанія, но съ мирнымъ желаніемъ счастія людямъ, которыхъ бы и желалъ сдлать счастливыми и которымъ бы хотлъ принести посильную пользу.

Кисейная барышня, отдающая свою руку и сердце первому плнившему ее фату, не руководствуется при этомъ ровно никакими соображеніями солиднаго свойства, и удовлетворяетъ исключительно своему сердечному пылу. Процессъ подобнаго самозакланія, называющійся любовью или страстной любовью, ведетъ большею частію къ неисправимымъ послдствіямъ, которыя можно бываетъ прослдить въ цломъ ряду поколній, народившихся отъ нжной четы.

Кисейная барышня, превратившаяся въ нжную и добродушную супругу и мать, обзаведясь приличнымъ но количеству семействомъ, отдается всми силами воспитанію своихъ дтей и, измряя пользу своей воспитательной дятельности только усердіемъ, весьма основательно гордится своими воспитательными экспериментами, печальныя послдствія которыхъ можно прослдить тоже въ цломъ ряду послдующихъ поколній.

Изъ этого очевидно, что но отношенію къ будущимъ поколніямъ, съ физіологической и нравственно-интелектуальной точки зрнія, женскій вопросъ распадается на дв части — прежде всего женщина является какъ мать, какъ родоначальница будущихъ поколній и за тмъ, какъ ихъ воспитательница.

Этимъ двумъ вопросамъ и будутъ посвящены слдующія дв главы настоящей статьи.

II.

Наполеонъ I сказалъ госпож Сталь, что онъ считаетъ самой умной ту женщину, которая народитъ ему больше всего солдатъ.

Я привожу этотъ афоризмъ не потому, чтобы считалъ похвальнымъ, если вс женщины станутъ производить очень много солдатъ, а потому что изъ односторонняго афоризма побдоноснаго императора французовъ, сказаннаго собственно съ тмъ, чтобы поставить въ предлы скромности болзненно-самолюбивую мадамъ Сталь,— можно создать афоризмъ, дйствительно подходящій къ занимающему насъ теперь вопросу. Вниманію своихъ читательницъ я бы представилъ этотъ афоризмъ въ такомъ вид: наибольшую пользу человчеству принесетъ та женщина, которая народитъ больше всего здоровыхъ и воспитаетъ изъ нихъ больше всего полезныхъ людей. Я такъ сказать обобщилъ мысль, Наполеонъ же взялъ ее въ спеціальномъ смысл, въ примненіи къ тому, что боле полезнымъ казалось ему.

Ошибка нашего воспитанія заключается именно въ томъ, что наши страсти и влеченія не подчиняются контролю ума. Отъ этого вся наша жизнь слагается изъ короткихъ порывовъ и немедленныхъ удовлетвореній внезапныхъ желаній и составляетъ рядъ небольшихъ скачковъ въ разбросъ, лишенныхъ всякаго общаго плана и строгаго единства въ направленіи къ одной какой нибудь цли.

Такъ какъ въ настоящей глав я хотлъ говорить объ обязанностяхъ женщины, какъ родоначальницы, то предыдущая мысль въ примненіи къ нашему вопросу означаетъ, что вс мы, выходящія замужъ, подчиняемся въ этомъ случа не строгимъ велніямъ дальнозоркаго интелекта, а вспышк мгновеннаго страстнаго увлеченія.

Я не отрицаю того, что физіологическія и соціальныя причины оправдываютъ во многихъ случаяхъ длаемую нами ошибку, но съ точки зрнія строгой, теоретической послдовательности такія причины не имютъ ровно никакого значенія. Послдовательность не знаетъ ни слабостей, ни уступокъ.

Къ несчастію, наши кисейныя барышни обладаютъ только тмъ нжнымъ доброжелательствомъ, которое вызываетъ на ихъ прекрасныхъ глазкахъ слезы умиленія о раздавленной мух, но не въ состояніи довести свое нжное чувство, рядомъ послдовательныхъ силлогизмовъ, до вполн зрлой и строго соціальной мысли, что уродъ-человкъ, рожденный нами, далеко несчастне всхъ мухъ, которыхъ давило и которыхъ до скончанія вка будетъ давить человчество. Мы выходимъ замужъ потому, что такъ, заведено еще не нами, мы выходимъ замужъ, потому что въ вн брачной жизни человку жить невозможно. Но выходя замужъ, мы не задается ни одной серьезной мыслію, мы не глядимъ дальше завтрашняго дня и все наше серьезное кипяченье направлено только на то, чтобы удовлетворить непонятному для насъ стремленію, общающему столько наслажденія въ своемъ удовлетвореніи, а тамъ… и тамъ — что будетъ, то будетъ и суженаго конемъ не объдешь. Вотъ и вся наша теорія.

Но не думайте, чтобы въ этомъ сердечномъ кипяченіи разсудку не давалось ровно никакого мста. Разсудокъ работаетъ тоже, но только не въ томъ направленіи. Онъ поетъ въ одинъ тонъ съ сердцемъ и вмсто того, чтобы быть верховнымъ судьею и безапеляціоннымъ повелителемъ во внутренней борьб нашихъ страстей, онъ является покорнйшимъ ихъ слугою. Очевидно, что разсудокъ, занятый такимъ пустымъ и несоотвтственнымъ ему дломъ, въ сущности можно считать совершенно отсутствующею величиною. И вотъ почему, нисколько не нарушая своего глубочайшаго уваженія къ кисейнымъ барышнямъ, я выскажу имъ откровенно, что каждая изъ нихъ, отдающаяся вполн, своимъ сердечнымъ стремленіямъ и руководствующаяся при этомъ только обыденными соображеніями домашняго издлія, находится въ момент безумія.

Между прекраснымъ поломъ распространено весьма ошибочное убжденіе, что истинная любовь исключаетъ все остальное и что будто бы человкъ въ моментъ любовнаго состоянія долженъ изображать изъ себя исключительно пылающее сердце, выдляющее только нжные ароматы. Поэтому наибольшее оскорбленіе, какое только можно нанести любящей женщин — объясниться ей въ любви на колняхъ, подославъ предварительно носовой платокъ.

Въ безусловномъ смысл такая забота о чистот и цлости панталонъ доказываетъ только весьма похвальную бережливость, и въ будущемъ муж — если послдуетъ такой счастливый союзъ — рекомендуетъ человка, способнаго завдывать хорошо домашнимъ хозяйствомъ. Въ частности относительно даннаго случая ошибка заключается въ томъ, что мелочному обстоятельству придана почти равносильная важность съ обстоятельствомъ основнымъ. Женщину оскорбляетъ то, что въ моментъ, когда человкъ долженъ отдаться весь, нераздльно, чувству любви, у него въ голов остается еще мсто для постороннихъ соображеній, А согласенъ съ тмъ, что заботу о чистот панталонъ въ моментъ любовнаго объясненія можно было бы и оставить, но не одобряя частности, я объявляю себя все-таки на сторон того принципа, но которому любящій человкъ не только можетъ, но даже долженъ оставлять въ своей голов мсто для благоразумныхъ размышленій.

Не мавры мы, въ самомъ дл, и не неистовые Роланды, чтобы любить до помраченія разсудка’, ибо едва ли можно представить себ положеніе боле унизительное, какъ потерю сознанія, Я знаю одинъ фактъ — и даже могъ бы назвать человка по фамиліи,— который клялся дам своего сердца, что онъ готовъ для нея на всякую жертву,— Полноте, отвтила она — вы не пожертвуете для меня мизинцемъ.— Я! не пожертвую! крикнулъ обиженный юноша и, взявъ со стола ножъ, отрубилъ себ конецъ мизинца. И это сдлалъ не эфіопъ, не африканецъ, не мавръ, а вашъ, читательница, соотечественникъ, уроженецъ Заволжья, гд хотя также жарко, какъ въ Африк, но эфіопомъ быть все-таки непристойно. Ныло время, когда требовалась только подобная любовь и женщины отличались великой неустрашимостію, но ныншніе благоразумные и боле спокойные люди разсуждаютъ весьма основательно, что человкъ способный въ норов страсти отрубить себ палецъ, не мене способенъ въ минуту горячки вывернуть руку любимой женщин.

Коли бы я былъ женщиной и мн пришлось бы выбирать между бережливымъ господиномъ, подстилающимъ платокъ, чтобы не запачкать своихъ панталонъ, и эфіопомъ, отрубающимъ палецъ, то я бы предпочелъ бережливаго человка и оправдывалъ бы свой выборъ тмъ, что поступилъ благоразумно.

Эфіопская страстность больше ничего, какъ дикій порывъ, приличный только вполн сырому, некультированному человку. Это своего рода зврство и грубость сердца, исчезающая по мр цивилизаціи и интелектуальнаго развитія людей. Истинная любовь есть чувство кроткое, спокойное. Она — доброжелательство, оспеціализированное извстными физіологическими побужденіями. Поэтому, чмъ человкъ ближе къ эфіопской страсти, тмъ онъ дальше отъ этой истинной любви, единственно возможной въ цивилизованномъ человк и при которой только и возможна дальнозоркость и личная предусмотрительность, этотъ основной элементъ истиннаго нравственнаго благополучія. Любовь, лишенная личной предусмотрительности, можетъ годиться только на полчаса, но тамъ, гд требуется прочный союзъ, нужно чтобы въ головахъ людей оставалось довольно свободнаго мста для разныхъ полезныхъ соображеній и размышленій. По отношенію къ занимающему насъ вопросу соображенія эти должны быть слдующія.

Извстно, что въ однихъ семействахъ дти умираютъ въ большомъ числ отъ судорогъ, золотухи, чахотки, и остающіяся въ живыхъ имютъ здоровье слабое, въ другихъ же напротивъ дти отличаются замчательной крпостію и здоровьемъ и съ замчательной легкостію переносятъ обыкновенныя дтскія болзни.

Причина этого обстоятельства объясняется очень просто наслдственностію.

Не смотря на всю очевидную правильность подобнаго объясненія, вполн подтверждаемую и физіологическими наблюденіями есть еще на свт довольно добродушныхъ людей, которые никакъ не желаютъ допускать подобнаго объясненія. Къ сожалнію, все то, что они приводятъ въ защиту собственнаго мннія, служитъ лишь въ пользу млнія противуположнаго, исключенія — рдки они или часты, этого вопроса я касаться не хочу — объясняются очень легко, ибо, какъ говоритъ Комбъ, ‘они нисколько не противорчатъ общему правилу’.

И такъ, признавъ дйствительность вліянія наслдственности, каждый, кому можетъ предстоять въ жизни сдлаться мужемъ или женою, долженъ необходимо знать какого рода печальныя послдствія могутъ явиться вслдствіе нашего не благоразумія т. е. неумстнаго замужества.

Предположите, что въ васъ влюбленъ человкъ съ гнойными или какими и и будь другими болячками на лиц и въ такомъ вид предлагающій вамъ руку и сердце. Фи, какой противный! скажете вы я замужъ за противнаго конечно уже не пойдете. Что же мшаетъ вамъ любить противнаго человка? Вы и сами этого не знаете. Вамъ мшаетъ любить его не чувство изящнаго, оскорбленное безобразіемъ, какъ это вамъ можетъ показаться, а просто несознаваемая вами боязнь болзни, боязнь могущей предстоять вамъ опасности. Доведите эту смутную и непостижимую боязнь до вполн сознаннаго и яснаго представленія опасности даннаго болзненаго положенія, какимъ представленія владетъ, напримръ медикъ или физіологъ и для васъ сдлаются противными всякія болзненныя состоянія, мшающія супружескому счастію и причиняющія личный и общій вредъ. Какъ теперь не можетъ возбудить вашей любви человкъ съ гнойными язвами, такъ тогда для васъ окажется не возможнымъ бракъ съ чахоточнымъ или съ нервнымъ больнымъ, съ мужчиной, котораго умственныя способности не совсмъ въ порядк, съ слабоумнымъ, золотушнымъ, подагрикомъ и т. д.

Чтобы такое разсужденіе не показалось многимъ читательницамъ парадоксомъ, я обращу ихъ вниманіе на слдующій общеизвстный фактъ.

Кто меньше всего дорожитъ своимъ здоровьемъ? Дти. Для нихъ заботы о здоровья совершенно не существуетъ. Отправляется ли ребенокъ въ лужу, онъ не думаетъ о томъ, что можетъ получить насморкъ, кашель, чахотку, вс мысли его направлены только на то, чтобы какъ можно совершенне изобразить изъ себя морехода, а иногда и просто на то, чтобы какъ можно съ большимъ шумомъ и эффектомъ забрызгать и перемазать себя и своихъ товарищей. Несущественное здсь стоитъ впереди существеннаго и вредное впереди полезнаго. У ребенка слишкомъ много силы и слишкомъ много потребности движенія, чтобы онъ могъ думать дальше настоящей минуты. Двочка или двушка, являющаяся въ общество уже безъ панталончиковъ, въ луж брызгаться не станетъ, но сдлаетъ она это вовсе не потому, чтобы лужа утратила для нея свою привлекательность, а потому, что частію испачкаетъ свое платье и испортитъ башмаки, а больше всего потому, что ей достанется отъ маменьки. Руководствуясь только желаніемъ нравиться и экономическими соображеніями, благовоспитанная двушка не отважится на подвиги мужской неустрашимости и предпріимчивости, но за то съ тмъ большей безразсудной отвагой она отдается удовольствіямъ, не влекущимъ на собою порчу платья и башмаковъ. Двушки, напримръ, очень охотно качаются на качеляхъ и прыгаютъ, и только по выход замужъ, узнаютъ, какъ дорого покупается ими это удовольствіе. Только въ эту нору умственной зрлости женщина начинаетъ понимать свои прошлыя ошибки, теперь она понимаетъ, что если бы была умне, тогда-то и тогда она не стала бы прыгать ни съ качель, ни со стульевъ, ни съ дрожекъ. Ужъ теперь она боле не прыгаетъ, теперь она горькимъ опытомъ понимаетъ, что и дти ея больны но ея собственной ошибк, многое она теперь уже понимаетъ, но прошлыхъ ошибокъ не поправишь, и благоразуміе и опытность — т. е. знаніе, купленное личной практикой, спасаетъ только въ будущемъ, но безсильно предъ невозвратимымъ прошедшимъ. Такимъ образомъ человкъ учится цнить здоровье по мр развитія въ немъ благоразумія и только въ періодъ дтскаго легкомыслія онъ кидается на ближайшее пріятное, не думая о его будущихъ горькихъ плодахъ.

Теперь вообразите, что у васъ были очень разсудительные родители и съ первой молодости они вели васъ въ разсудительныхъ привычкахъ и поселили въ васъ боязнь ко всему вредному и нездоровому. Такъ воспитанныя двушки уже не длаютъ ошибокъ, он не выходятъ замужъ за людей, которые создадутъ имъ несчастныхъ золотушныхъ, худосочныхъ, чахоточныхъ или слабоумныхъ дтей. Вы. матери, знаете, какое мучительное страданіе испытываете, когда захвораетъ у васъ ребенокъ. Зачмъ же создавать себ это несчастіе, когда можно его избгнуть? Благоразумно это или нтъ? Возможно человку быть благоразумнымъ или невозможно? Вы говорите, что не только возможно, но что человкъ только развитіемъ и благоразуміемъ отличается отъ остальнаго животнаго міра. Въ такомъ случа будьте людьми.

Если вс эти разсужденія кажутся вамъ вовсе неубдительными, то я приведу факты, указываемые Комбомъ. Факты эти конечно слишкомъ крупнаго свойства и потому встрчаются не ежедневно, но за то они тмъ ярче выставляютъ справедливость той мысли, что неразсудительные браки ведутъ къ очень печальнымъ послдствіямъ.

Комбь приводитъ замчательный случай наслдственности, сообщенный Галлеромъ. Дв женщины, почти совершенныя идіотки, вышли замужъ, потому что была богаты. Идіотизмъ матерей — родоначальницъ давалъ себя чувствовать въ теченіи цлаго столтія въ ихъ потомствахъ, такъ что въ четвертомъ и даже въ пятомъ колн нарождались еще идіоты. ‘Родители, говоритъ д-ръ Грегори, часто воскресаютъ въ своихъ потомкахъ, потому что дти несомннно походятъ на своихъ родителей не только физіономіей и тлеснымъ сложеніемъ, но и общими качествами своего ума, своими добродтелями и пороками. Такъ въ Рим долгое время процвталъ родъ Клавдія, непреклонный, жестокій, деспотическій, онъ произвелъ безпощаднаго и гнуснаго тирана Тиверія, и далъ міру кровожаднаго Калигулу, Клавдія, Агриппину я чудовищнаго Нерона, наконецъ вымеръ посл шестисотлтняго существованія’. Одинъ слпой, но имени Моисей Леконтъ, имлъ тридцать семь дтей и внуковъ и вс они начинали терять зрніе около пятнадцати или шестнадцати лтняго возраста, а съ достиженіемъ двадцати двухъ лтъ длались совершенно слпыми. Наблюдайте то, что происходитъ вокругъ васъ, и вы на каждомъ шагу натолкнетесь на факты, подтверждающіе наслдственность.

Это конечно не значитъ, чтобы вс мелочные физическіе недостатки родителей отпечатлвались вполн на ихъ дтяхъ, бываютъ счастливыя обстоятельства, когда дти избгаютъ болзней своихъ родителей, но не бываетъ никогда того, чтобы родители не передавали своимъ дтямъ предрасположенія къ болзнямъ. Если мать и отецъ страдаютъ одинаковой болзнію, напримръ, золотухой, то вліяніе ея непремнно усиливается въ дтяхъ и пойдетъ сильно золотушный родъ. Правильнымъ воспитаніемъ, перемной климата можно конечно ослабить такое вліяніе, можетъ быть, удастся вылечить дтей и вполн отъ золотухи, но уже это вопросъ посторонній и наслдственность оттого не становится слабе. Тоже самое, говоритъ Комбъ, слдуетъ замтить и относительно наслдственнаго расположенія ко всмъ болзнямъ. Раздражительныя и капризныя дти, у которыхъ родители были сумасшедшіе и.ты имли къ тому сильное расположеніе, легко могутъ впасть въ съумасшествіе, если будутъ воспитываться при такихъ обстоятельствахъ, которыя увеличиваютъ раздражительность нервной системы и вызываютъ чувства или страсти къ усиленному или неправильному ея дйствію. Но если будутъ съ самаго начала приняты надлежащія мры, чтобы ослабить нервную раздражительность, укрпить тло, успокоить умъ, то опасность будетъ навсегда значительно уменьшена.

Читательницы могутъ мн возразить, что возможность выздоровленія дтей, родившихся отъ больныхъ родителей, во первыхъ, ослабляетъ силу моихъ доводовъ объ опасности браковъ между больными людьми, а во вторыхъ, оправдываетъ двушекъ, выходящихъ замужъ, потому что неблагоразуміе неосторожнаго супружества они могутъ поправить хорошимъ и здоровымъ воспитаніемъ дтей.

Но возраженіе это справедливо только относительно отдльныхъ частныхъ случаевъ, а не вообще. Оно справедливо, если двушка знала дйствительно до замужества, какія физіологическія отступленія могутъ явиться въ дтяхъ отъ ея брака съ извстнымъ лицомъ и затмъ, сдлавшись матерью, приняла вс мры, чтобы возстановить вполн здоровье своихъ дтей.

По я спрошу васъ, моя многоуважаемая читательница: выходя замужъ знали ли вы хотя что нибудь о состояніи вашего здоровья и о здоровья вашего жениха? Думали ли вы, что у васъ будутъ дти и какія отступленія отъ нормальныхъ физіологическихъ условій должны будутъ въ нихъ явиться? Знали ли вы, что дтей больныхъ такъ-то и такъ вы будете летать такими-то и такими средствами? Ничего этого не было. Слдовательно, вы дйствовали съ невинностію ничего невдующей голубки и, удовлетворяя своему страстному порыву, не задавались ни одной серьезной мыслію о тхъ соціальныхъ обязанностяхъ, которыя берете на себя, выхода замужъ и которыя вы обязаны исполнить, если вы нсколько больше, чмъ кроткая, невинная голубка. Нашъ вопросъ значитъ въ томъ — дйствовали ли вы сознательно или безсознательно? А такъ какъ вы дйствовали безсознательно, то вся правда на моей сторон.

Мало того, что вы не знали какое, потомство собираетесь создать, руководствуясь при выбор себ мужа однимъ страстнымъ увлеченіемъ или суетностію, но мы не имли никакого понятія о томъ, какъ слдуетъ держать себя супругой и матерью, чтобы отъ васъ, здоровой женщины, не явились больныя дти, потому что и вполн здоровые родители могутъ создать несчастное, больное потомство.

Мужчины, и большею частію по неразумію, въ которомъ поэтому они не имютъ права укорять женщинъ, очень любятъ жениться на молоденькихъ двушкахъ.

Недостаточно, чтобы родители только знали вредъ, происходящій отъ замужества 16—17 лтней, не окрпшей ни физически, ни умственно двушки, но чтобы знали это и сами двушки, ибо разсудительные совты родителей не бываютъ всегда настолько дйствительны, чтобы воздерживать своенравныхъ дтей отъ неосторожныхъ поступковъ.

Слишкомъ раннее супружество бываетъ причиной того, что первыя дти родятся слабыми, легче подвергается болзнямъ и трудне ихъ переносятъ.

Поэтому самой соотвтственной порой для супружества нужно считать въ женщин 22—23 года, а въ мужчин 26—28 лтъ.

Я знаю, что молоденькой двушк, нашедшей себ жениха, очень рискованно отъ него отказаться, ибо согласится ли онъ ждать, когда ей исполнится 22 года, а если не согласится, то найдетъ ли она себ другого жениха? И потому уже лучше имть первыми слабыхъ дтей, чмъ на всю жизнь остаться старой двой. Это доводъ сильный и пока наши двушки, вс безъ исключенія, не постановятъ себ правиломъ не выходить ране 22 лтъ и пока общественное мнніе не освятитъ этого правила, конечно невозможно обвинять тхъ, у кого не достаетъ мужества и разсудительности поступать безукоризненно правильно.

Не меньшая ошибка заключается и въ позднихъ бракахъ, ибо къ сорокалтнему возрасту значительно ослабваетъ сила воспроизводительной способности и кром того, здоровье родителей вступавшихъ въ поздній бракъ, бываетъ часто разстроено умственнымъ и физическимъ трудомъ, а нердко и дурною жизнью, какою обыкновенно отличаются холостые мужчины.

Вообще мы вс, а молоденькія двушки даже больше чмъ кто либо, относятся легкомысленно къ важности брачнаго союза. Он мечтаютъ о брак, какъ объ упоительной прогулк въ розовой рощ, подъ руку съ нжнолюбимымъ человкомъ, и полагаютъ, что все счастіе человческой жизни заключается только въ нжныхъ поцалуяхъ.

Поэтому нисколько не удивительно, что немедленно за замужествомъ начинается разочарованіе и розовые листочки древа наслажденія, взрощеннаго съ большой заботливостію въ воображеніи молодой двушки, начинаютъ быстро облетать подъ суровымъ втромъ строгой дйствительности и наконецъ остается пучекъ голыхъ и сухихъ втвей, которыя за тмъ и орошаются слезами отчаянія. Было неразсудительно возращать розовое дерево, а еще неразсудительне плакать.

Жизнь дйствительно наслажденіе, ни только не въ томъ смысл, какъ представляютъ ее себ двочки и мальчики. Жизнь, наслажденіе въ ея суровомъ и въ ея полезномъ труд. Она наслажденіе въ исполненіи своего личнаго и соціальнаго долга и живетъ только тотъ, кто приноситъ пользу себ и обществу. Все остальное — копченіе неба и безполезная трата силъ и способностей.

И бракъ — вовсе не пріятная, праздная прогулка въ розовыхъ садахъ наслажденія, а суровая обязанность, которую человкъ долженъ выполнять строго, какъ и всякую другую взятую на себя соціальную обязанность.

Легкомысленные люди могутъ смотрть на бракъ какъ имъ угодно, но за то они и легкомысленные. Что же касается до людей мыслящихъ и сознающихъ, то они живутъ и дйствуютъ всегда въ уровень съ передовыми требованіями, пугающими только людей недалекихъ и втреныхъ.

Эти передовые люди видятъ въ брак не минутное удовлетвореніе страсти, а разумный соціальный союзъ, требующій самаго строгаго и честнаго исполненія возлагаемыхъ на нихъ требованій и обязательствъ.

Благосклонныя читательницы увидятъ сейчасъ, на сколько такой строгій взглядъ справедливъ.

Вроятно вы замчали, что дти однихъ и тхъ же родителей иногда очень замтно отличаются одинъ отъ другаго и но наружности, и по способностямъ, и но характеру.

Такое же сходство должно бы повидимому опровергать законъ наслдственности. Но никакого опроверженія тутъ въ сущности нтъ и все дло объясняется очень просто.

Предполагая въ родителяхъ людей высшаго умственнаго развитія и проникнутыхъ самымъ строгимъ пониманіемъ своихъ обязанностей семейныхъ и общественныхъ, мы увидимъ, что разныя житейскія обстоятельства, перемны, огорченія и т, д. если они и не выражаются страдающими или огорченными людьми, какими нибудь дикими вншними актами, то тмъ не мене дйствуютъ на ихъ душевный организмъ. Точно такое же, хотя и другого рода вліяніе, иметъ радость, довольство и постепенная умственная и физическая зрлость. Все это, производя извстные перемны въ организм родителей, отражается на ихъ дтяхъ и создаетъ ту разницу, которую мы въ нихъ замчаемъ.

Кром этихъ, боле или мене продолжительныхъ вліяній, измняющихъ характеръ родителей, дйствуютъ еще и причины временныя, скоропреходящія.

Эти-то причины и составляютъ главнйшее зло въ семейной жизни неразвитыхъ и малодумающихъ людей.

Извстны примры, что случайное опьяненіе отца, ведущаго воздержный образъ жизни, имло послдствіемъ идіотизмъ ребенка.

Извстно также, что досада, гнвъ, душевное безпокойство, упадокъ силъ, истомленіе и вообще вс нарушеніи нормальнаго состоянія души и тла, оставляютъ неизгладимые слды на организм ребенка.

‘Сколько родителей, говоритъ Комбъ, огорчались и страдали вслдствіе дурныхъ поступковъ ихъ дтей, нисколько не подозрвая, что причина этихъ поступковъ заключается въ какой нибудь ихъ собственной слабости, давно уже ими забытой’.

Изъ этого очевидно, какимъ благонравіемъ должны отличаться родители, какъ зорко они должны сторожить за собою, не распускаться, не дозволять себ ни страстныхъ порывовъ, ни раздражительности, потому что всякая слабость, всякое неблагоразуміе, всякій безпорядокъ въ жизни отражается на дтяхъ.

Не меньше они должны слдить и за своимъ собственнымъ здоровьемъ. Русская неразсудительность въ этомъ отношеніи вошла у заграничныхъ докторовъ даже въ поговорку.

Изъ невниманія къ своему здоровью, мы длаемъ какое-то молодечество и простираемъ свою самонадянность и свое самохвальство до фанатизма, точно мы созданы совершенно изъ другого матеріала, чмъ нмцы, французы и англичане.

Весь цивилизованный міръ носитъ фуфайки и фланелевые набрюшники, даже петербургскіе дворники усвоили уже эту манеру, а мы, такъ называемые образованные люди, увряемъ, что все это вздоръ, глупыя выдумки нмцевъ и никакъ не можемъ взять себ въ толкъ, что человкъ не желзо и закалить его невозможно.

Полнйшее невниманіе къ своему здоровью, вслдствіе дйствительно замчательнаго невжества въ гигіен, длаетъ то, что мы смотримъ съ полнйшимъ равнодушіемъ на такія вредныя вещи, которыя приводятъ въ ужасъ всякаго заграничнаго человка.

Мы не хотимъ знать ни вреда отъ простуды и предохранительныхъ свойствъ отъ фланели, мы не хотимъ знать пользы чистаго воздуха и свта, мы не хотимъ знать вреда отъ сырости и заразительнаго свойства весеннихъ испареній. Ужасы совершаются не только въ нашихъ уздахъ, но даже и въ губернскихъ городахъ. Если бы полиція не смотрла у насъ за чистотой улицъ — а смотрть ей не мшало бы и еще получше — то каждый нашъ городъ, а особенно уздный, превратился бы въ навозное болото.

Если уже на улицахъ и на дворахъ мы.водворяемъ кое-какую чистоту, только но настоятельнымъ требованіямъ полиціи, то васъ конечно не должно изумлять, что въ тхъ случаяхъ, когда вмшательство полиціи въ наши дла не существуетъ, мы ведемъ себя вполн какъ какіе нибудь тураны.

Наши жилища не просушиваются и не провтриваются, мы не длаемъ никакой разницы между первымъ и вторымъ этажемъ, между домомъ въ грязи или на болот и домомъ на сухомъ высокомъ мст, мы не обращаемъ ровно никакого вниманія на пищу, на правильный дятельный и здоровый образъ жизни, мы сами разстроиваемъ себ, всми зависящими отъ насъ способами свое здоровье, портимъ себя дурными привычками и затмъ еще на столько благодушествуемъ, что съ младенческой наивностью удивляемся, что наши дти слабы и болзненны.

Разумется, во всемъ этомъ насъ винить невозможно. Разв мы знаемъ, къ чему поведетъ тотъ или другой образъ жизни, т или другія наши привычки, разв мы знаемъ, къ чему ведетъ постоянное несвареніе желудка или дурное питаніе нашего тла, разв мы знаемъ, что значитъ постоянно продолжающаяся слабость всхъ животныхъ отправленій и общее чувство нездоровья? Совершенно не зная, къ какимъ послдствіямъ можетъ довести тотъ или другой образъ жизни, т или другія привычки, мы не имемъ никакихъ побужденій переиначивать нашу рутинно-сложившуюся жизнь И вотъ, растративъ но невденію свое здоровье и создавъ слабое потомство, мы затмъ удивляемся, что наши дти слабы но нашей собственной вин, какъ будто отъ большаго дерева можетъ быть здоровый плодъ.

Въ подтвержденіе той мысли, какъ наша собственная безпорядочность отражается зловредно на нашихъ дтяхъ, я сошлюсь еще на общеизвстный фактъ, что отъ геніальныхъ отцевъ родятся всегда глупыя дти.

Фактъ этотъ Комбъ объясняетъ тмъ, что геніальные люди женятся очень поздно, что они боле, чмъ другіе люди, какъ но состоянію своего здоровья, такъ и вообще но образу жизни, отступаютъ отъ нормальныхъ указаній природы. По большей части они бываютъ энтузіасты, раздражительны, не регулярны въ своихъ привычкахъ, крайне впечатлительны и почти вс безъ исключенія подвержены заваломъ желудка, а часто и меланхоліи. Кром того у геніальныхъ мужчинъ жены бываютъ одарены рдко высокими умственными качествами. Такіе ли все это элементы, чтобы изъ нихъ могло создаться умное и здоровое потомство. Было бы скоре удивительно, если бы при такихъ условіяхъ у геніальныхъ людей родились геніальныя дти.

‘Можетъ случиться, продолжаетъ Комбъ, такое благопріятное совпаденіе обстоятельствъ, что отъ геніальнаго отца родится геніальный ребенокъ, но, по всей вроятности, этотъ ребенокъ умретъ прежде, чмъ міръ успетъ признать, что это былъ геній. Здоровый и дятельный отецъ, мать, соединяющая крпкое физическое здоровье съ энергическимъ характеромъ, или которой умственныя или физическія отправленія одушевляются постояннымъ стремленіемъ къ достиженію какой либо высокой цли въ жизни,— вотъ обстоятельства наиболе благопріятныя для произведенія высокоодаренныхъ людей. Такова, судя но описаніямъ, была мать Наполеона I и такими же качествами отличалась большая часть матерей знаменитыхъ людей Англіи. Вотъ почему мы такъ часто встрчаемъ въ жизнеописаніяхъ геніальныхъ людей тотъ фактъ, что мать первая усматривала и поддерживала въ ребенк огонь, который потомъ разгорался съ яркимъ блескомъ’.

Моимъ читательницамъ конечно пріятно узнать, что матери играли такую почетную роль въ судьб геніальныхъ людей и потому для блага человчества нужно бы желать, чтобы двушки еще до замужества проникались убжденіемъ въ великую важность предстоящаго имъ положенія жены и матери и выходили бы замужъ не только съ гордымъ сознаніемъ соціальной важности предстоящаго имъ положенія, но и съ твердой ршимостію исполнять свой долгъ честно и неупустительно. Я не отрицаю, что обязанность эта трудна и многосложна, что кром обширныхъ знаній требуется и сильный характеръ и свтлый умъ, но надюсь, читательницы, согласятся со мной, что гораздо пріятне быть матерью умныхъ и здоровыхъ дтей, чмъ больныхъ и слабоумныхъ.

Не стану отрицать я и того, что сильный характеръ и свтлый умъ нельзя купить нигд въ готовомъ вид, но вотъ что доступно всякой женщин — забота о своемъ собственномъ здоровья, знаніе того, что ей вредитъ и что приноситъ пользу. Многія матери, дозволяющія себ всякія неблагоразумія, вроятно, отъ нихъ бы отказались, если бы знали, что каждое совершенное имя отступленіе отъ законовъ здоровья, есть, какъ выражается Комбъ, посягательство на здоровье ихъ будущаго ребенка.

Значитъ нужно одно, чтобы женщина узнала наконецъ, какое важное значеніе ей принадлежитъ въ судьб человческаго рода и научилась бы беречь свое здоровье. Для начала будетъ довольно и этого.

Тогда ей будетъ понятно, что хотя отецъ играетъ вообще и великую роль, но роль матери во многихъ случаяхъ гораздо больше, и иметъ боле активный характеръ.

Въ особенности женщин слдуетъ беречь себя во время беременности. Есть несомннные факты, которыми доказывается, что матери, подвергавшіеся во время беременности сильному душевному разстройству, рожали дтей страдавшихъ всю жизнь нервною или падучею болзнію. ‘Намъ извстны факты, говоритъ Бомбъ, что великія и неожиданныя перемны или случаи, приводившія беременную женщину въ крайнее душевное разстройство или возбужденіе, сообщали ребенку совершенно особый характеръ, такъ что онъ нисколько не походилъ на другихъ членовъ той же семьи. Такъ Яковъ I, король англійскій, имлъ отъ природы такое свойство, что приходилъ въ неодолимый ужасъ при одномъ вид обнаженнаго меча и вообще при всякаго рода опасности, это приписываютъ, и невидимому не безъ основанія, тому обстоятельству, что мать его Марія, въ то время, какъ была имъ беременна, страдала сильнымъ душевнымъ разстройствомъ и находилась въ постоянномъ страх’. Въ обыкновенной частной жизни факты вреднаго вліянія беременныхъ матерей на будущее здоровье своихъ дтей являются ежеминутно, вся бда только въ томъ, что мы не обращаемъ на нихъ никакого вниманія. Если бы наши женщины относились къ повседневнымъ явленіямъ жизни не съ той дтской наивностью, которую он неизвстно почему считаютъ одною изъ своихъ величайшихъ доблестей и наиболе сильнымъ оружіемъ при покореніи мужскихъ сердецъ, то он бы увидли дв ясныя какъ солнце вещи: во первыхъ, что наклонности ребенка большею частію ничто иное, какъ копія — разв незамтная только ддя слпаго — копія чувствъ и состоянія матери во время беременности, а во вторыхъ, что здоровье человка есть величайшее благо, какое только можетъ быть на земл.

Здсь я кончаю эту главу, потому что для уясненія общаго вопроса я сказалъ уже довольно.

Но въ заключеніе я спрошу своихъ многоуважаемыхъ читательницъ, чмъ он могутъ опровергнуть общія мысли, здсь изложенныя и подкрпляемыя совершенно непреложными физіологическими доказательствами? Если опровергнуть ихъ вы не въ состояніи, то вы должны съ ними согласиться. А если вы съ ними соглашаетесь, то вы и должны поступать, какъ всякій разсудительный человкъ, которому стали очевидны два пути — вредный, которымъ онъ шелъ до сихъ поръ, и полезный или выгодный, на который обратили его вниманіе. Если вы желаете имть здоровое и крпкое потомство, выходите замужъ разумнымъ образомъ и берегите свое здоровье, если же этого вамъ не нужно, то поступайте какъ вамъ угодно, но не обижайтесь, если разсудительные люди не будутъ питать къ вамъ особеннаго уваженія.

III.

Недостаточно еще произвести на свтъ здороваго ребенка, нужно воспитать изъ него здороваго и полезнаго человка.

Въ умномъ, безошибочномъ выполненіи этой второй задачи заключается труднйшая часть обязанности матери.

Очень ошибаются т, кто полагаетъ, что воспитаніемъ нечего торопиться, что наступитъ пора — начнется и воспитаніе.

Совершенно также разсуждаютъ экономные родители, желающіе за мдныя деньги, сдлать изъ своихъ дтей превосходныхъ музыкантовъ. Для достиженія такой цли, экономные родители нанимаютъ дешевенькихъ учителей и когда т испортятъ уже дтей окончательно, приглашаются артисты, долженствующіе сообщить испорченнымъ ученикамъ высшую технику и высшія музыкальныя идеи. Но сообщеніе подобнаго высшаго музыкальнаго полета оказывается совершенно невозможнымъ, ибо юныхъ птенцовъ пріучили летать по куриному. И остается одно изъ двухъ — или, чтобы изъ нихъ выросли куры или начать ихъ учить летать снова.

Тоже самое совершается и въ нашемъ воспитаніи.

Мы вс боле или мене можемъ считать себя самоучками. Каждому изъ насъ приходилось передлывать и перевоспитывать себя, благодаря тому, что желая сдлать изъ насъ орловъ, насъ учили летать сначала по куриному.

Здсь ошибка, повторяющаяся еще и нын, заключалась въ томъ, что, во первыхъ, для начала воспитанія ждутъ какой-то поры, полагая, что ребенка можно начинать воспитывать только съ извстнаго возраста, а во вторыхъ, что и приступивъ къ воспитанію, ведутъ его не такъ, какъ бы слдовало.

То и другое длается съ самымъ искреннимъ желаніемъ оказать своимъ дтямъ наивозможно большую пользу. И родители, поступающіе такъ, смотрятъ на свтъ божій съ свтлымъ лицомъ праведниковъ, разсуждая весьма основательно — разв мы не родители своимъ дтямъ? Не желаемъ мы имъ добра что ли? И никто съ вами не споритъ, добрые люди, вы точно родители своихъ дтей и желаете имъ всякаго счастія, но бда въ томъ, что вы не знаете, что значитъ любить и какъ воспитывать своихъ дтей. Неужели вы думаете, что деревенская баба, закармливающая своихъ больныхъ дтей всякой зловредностію, до того, что они наконецъ умираютъ, желаетъ ихъ смерти или ихъ не любитъ? Она только не знаетъ, что длаетъ. Точно также поступаете и вы въ воспитаніи.

Воспитаніе ребенка начинается вовсе не съ той поры, когда вы думаете, что началось ваше воспитаніе.

Воспитаніемъ называется обыкновенно ученье, т. е. рядъ дйствій, которыми развивается умъ.

Многіе тщеславные, а иногда и искренно желающіе счастія своимъ дтямъ родители, принимаются съ такимъ усердіемъ за это мнимое воспитаніе, что приходятъ совершенію не къ тмъ результатамъ, къ которымъ стремились.

Причина этого заключается въ истощеніи извстныхъ сторонъ ума преждевременнымъ усиленнымъ ихъ упражненіемъ.

Фактъ этотъ удобне всего наблюдается въ общественныхъ заведеніяхъ и преимущественно въ университетахъ. Дитя, заученное еще дома и продолжающее съ настойчивостію усиленное занятіе умственными предметами въ общественныхъ заведеніяхъ, истощаетъ свой мозгъ наконецъ до того, что, достигнувъ юношеской зрлости или по окончаніи курса въ высшемъ заведеніи, т. е. какъ разъ тогда, когда должно начаться его служеніе обществу, оказывается человкомъ умственно обезсилвшимъ и неспособнымъ ни на какой дйствительно серьезный трудъ.

Объ этой печальной ошибк воспитателей приходится сожалть тмъ боле, что жертвой ея бываютъ способныя дти. На неспособныхъ и родители и наставники большаго вниманія не обращаютъ. Правда, съ шалуновъ и лнтяевъ взыскиваютъ, но вдь что же съ ними сдлаешь, когда даже розги не обнаруживаютъ на нихъ ровно никакого вліянія. И вашъ шалунъ, и лнтяй, воспитываемый самой природой, выростаетъ окрпшимъ физически человкомъ и хотя въ особыя умствованія потомъ и не пускается, но тмъ не мене формируется, по крайней мр, въ человка съ здравымъ разсудкомъ.

Способнаго ребенка постигаетъ иная судьба. Сначала его заучиваютъ дома и уже рано онъ восхищаетъ слояхъ родителей своимъ преждевременнымъ развитіемъ и миніатюрной геніальностію. Возбужденный соревнованіемъ, миніатюрный геній, поступившій въ учебное заведеніе, совершенно систематически занимается собственнымъ умственнымъ самоизбіеніемъ, за что очень поощряется своими неразумными наставниками и воспитателями и наконецъ добивается,і, о того, что въ жизни долженъ уступить мсто посредственностямъ.

Въ соціальномъ отношеніи ошибка подобнаго преждевременнаго умственнаго развитія вредна тмъ, что ведетъ къ уменьшенію числа умныхъ людей и къ перевсу посредственности надъ даровитостію.

Я знаю, что мои слова покажутся многимъ парадоксомъ и потому объяснюсь подробне.

У насъ существуетъ убжденіе, созданное кадетскими корпусами былаго времени, будто бы способныя дти бываютъ всегда лнивы, а тупыя старательны, благонравны и прилежны.

Съ этимъ мнніемъ пожалуй можно было бы согласиться, если бы его можно было доказать.

Дйствительно вншняя сторона факта какъ бы говоритъ въ его пользу, ибо всякій шалунъ и школяръ отличается всегда и остроуміемъ въ такого рода изобртеніяхъ, которыя никакъ не могутъ быть одобрены разсудительными и зрлыми людьми. Шалуны, вс способности которыхъ направлены на шалости, конечно и должны быть геніальны по части кадетизма, но я попрошу объяснить мн, почему способность къ шалостямъ и къ шалостямъ, доказывающимъ зачастую дурное сердце, должна заставлять меня предполагать въ шалун способнаго математика или мыслителя? Въ шалун я вижу шалуна и никакъ не могу увидть въ немъ ничего другого, потому что ничего другого онъ мн и не показываетъ, Ребенокъ съ пытливымъ умомъ можетъ быть рзовъ и шаловливъ, но вы даже и въ его шалостяхъ увидите, что мозгъ его работаетъ инымъ образомъ, незнакомымъ лниво-шаловливымъ дтямъ. Каждый способный ребенокъ любитъ читать до того, что родителямъ приходится прятать отъ него книги. Онъ будетъ правда и шалить, потому что организмъ его требуетъ движенія, но въ тоже время его пытливый умъ будетъ искать удовлетворенія, какого ему не могутъ представить ни шалости, ни окружающіе его предметы, но какое можетъ дать ему только книга. Такія дти легко надсаживаются надъ ученіемъ, ослабляютъ себ мозгъ, разстраиваютъ грудь, достигаютъ преждевременной подовой зрлости, усвоиваютъ одну извстную вредную привычку и длаются нердко близорукими. Бываетъ такъ, что способный ребенокъ, острый, понятливый, пытливый внезапно останавливается въ своемъ умственномъ развитіи и становится лнтяемъ. Родители и наставники недоумваютъ надъ этимъ непостижимымъ для нихъ явленіемъ, а между тмъ дло очень просто: преждевременное умственное напряженіе создало изъ ребенка онаниста. Бываетъ и такъ, что способный ребенокъ внезапно останавливается въ своемъ развитіи, продолжая но прежнему быть прилежнымъ, тогда онъ превращается въ тупицу, у которой отъ бывшей пытливости и потребности знанія остается одна настойчивость и упорство, выражающіяся долбней. Бываетъ еще и такъ, когда умственно надсадившійся ребенокъ, иметъ еще довольно силъ, чтобы хотя и не съ такимъ блескомъ, какъ началъ, окончить курсъ, и превращается въ тупицу уже въ дйствительной жизни и потомъ люди, знавшіе ребенка Подававшаго блистательныя надежды, удивляются, что изъ него вышелъ только блистательный дуракъ.

Все это печальные факты того несчастнаго заблужденія, по которому искреннее желаніе создать изъ умнаго ребенка умнаго человка думаютъ осуществить раннимъ умственнымъ развитіемъ. Только этой ошибк человчество обязано тмъ, что запасъ природныхъ тупоумныхъ людей увеличивается еще искуственно созданными тупицами и что въ тоже время нравственное воспитаніе остается въ пренебреженіи итакъ мало людей доброжелательныхъ.

Чтобы подобные печальные факты боле не повторялись, нужно, чтобы родители и преимущественно матери, поняли глубокую разницу между воспитаніемъ и образованіемъ и т физіологическіе законы, которыми она обусловлена.

Воспитаніе ребенка начинается съ перваго дня его рожденія и переходитъ постепенно въ то спеціальное умственное развитіе, которое принято называть образованіемъ.

Это воспитаніе заключается въ упражненіи органовъ чувствъ, т. е. основныхъ, главныхъ проводниковъ, которыми передаются впечатлнія чувствующему и мыслящему организму и свершается совершенно независимо отъ воли ребенка. Ребенокъ, находитъ удовольствіе упражнять свое зрніе на блестящихъ предметахъ и яркихъ цвтахъ, онъ упражняетъ свой слухъ, внимательно прислушиваясь къ разнообразнымъ звукамъ, онъ изощряетъ осязаніе, прикасаясь ко всему, что онъ можетъ достать, наконецъ онъ упражняетъ органъ обонянія и голосъ.

На воспитаніе органовъ чувствъ многіе родители не обращаютъ вовсе вниманія, тогда какъ правильное, постепенное ихъ упражненіе и развитіе составляетъ вопросъ первостепенной важности, ибо только при посредств органовъ чувствъ возможно правильное всестороннее умственное развитіе. Ошибка, которую длаютъ въ этомъ отношеніи, заключается въ томъ, что или совсмъ оставляютъ въ бездйствіи какой нибудь извстный органъ или же ослабляютъ его дятельность излишнимъ напряженіемъ. Такъ близорукость, составляющая болзнь все боле и боле распространяющуюся, происходитъ единственно отъ упражненія глаза на короткихъ разстояніяхъ. Дти, занимающіяся училищнымъ чтеніемъ, особенно въ сумерки, или проводящія почти все свое время въ четырехъ стнахъ или на узкихъ, короткихъ улицахъ, необходимо должны сдлаться близорукими, ибо ихъ глазъ не видитъ никогда очень отдаленныхъ предметовъ и не упражняется въ ихъ распознаваніи. Усиленное упражненіе приноситъ тоже вреда’. Такъ можно сдлать ребенка слпымъ, не устраняя отъ его еще слабыхъ глазъ яркаго свта. Съ другой стороны и органы чувствъ, предрасположенныя къ страданіямъ, можно укрпить соотвтственнымъ, благоразумнымъ ихъ упражненіемъ и снасти дтей отъ грозящаго имъ несчастія.

Такимъ образомъ, основное правило воспитанія органовъ чувствъ заключается въ томъ, чтобы возбужденіе ихъ соотвтствовало ихъ здоровью, зрлости, сил и вообще ихъ состоянію. Всякое нарушеніе этого правила ведетъ не къ развитію, а къ разстройству, и слдовательно будетъ не воспитаніемъ, а порчей и что особенно важно не порчей однихъ только органовъ чувствъ, но и порчей умственныхъ способностей.

Какую важность имютъ органы чувствъ, читательницы увидятъ изъ слдующаго факта, сообщаемаго госпожей Неккеръ де-Соссюръ. ‘Ребенокъ (ему было всего девять мсяцевъ) весело игралъ на колняхъ у матери, когда въ комнату вошла женщина, у которой лицо выражало хотя спокойную, но глубокую скорбь. Едва она вошла, ребенокъ сосредоточилъ на ней все свое вниманіе, онъ ее зналъ, но не имлъ къ ней особенной привязанности. Лицо его стало постепенно принимать безпокойное выраженіе, наконецъ игрушки выпали у него изъ рукъ, онъ зарыдалъ и стремительно бросился на грудь матери. Не чувство страха и не чувство жалости овладло имъ въ эту минуту,— онъ не зналъ самъ, что чувствовалъ и искалъ въ слезахъ облегченія своему тяжелому чувству.’

Кто могъ подсказать ребенку, что вошедшая женщина страдаетъ, кто могъ научить его почувствовать то же страданіе и выразить его рыданіемъ? Ровно никто, кром органовъ чувствъ, произведшихъ соотвтственное воспринятому ими впечатлнію въ мозгу ребенка, и затмъ вызвавшихъ соотвтственныя нервныя сокращенія.

Таже писательница говоритъ: ‘Уже у шести-недльнаго ребенка, который совершенно чуждъ окружающему его міру и такъ не ясно еще различаетъ вншніе предметы, что не обнаруживаетъ ни малйшаго стремленія взять ихъ или устранить отъ себя,— уже въ этомъ возраст замтны признаки, что ребенокъ доступенъ вліянію вншняго выраженія чувствъ къ нему со стороны окружающихъ его лицъ. Въ то время, когда еще никакіе вещественные предметы, по видимому, не привлекаютъ къ себ его вниманія, онъ уже обнаруживаетъ сочувствіе, т. е. движеніе чувства, соотвтствующее тому чувству, которое обнаруживаютъ къ нему другіе. Улыбка, ласковый голосъ вызываютъ улыбку на его устахъ, и мы радуемся, видя, что этому маленькому существу уже доступны душевныя движенія. Кто же въ самомъ дл, могъ бы подсказать этому ребенку, что извстное выраженіе чертъ лица означаетъ любовь къ нему? Могъ ли бы ребенокъ, незнающій чертъ своего собственнаго лица, подражать выраженію другого лица, если бы его не одушевляло чувство, соотвтственное тому, которое обнаруживается въ этомъ выраженіи? Хотя бы у колыбели его стояла не его кормилица, а лицо совершенно стороннее, которое бы нарушило его покой, и сдлало ему даже что нибудь непріятное, но достаточно, чтобы это лице съ любовью улыбнулось ему и онъ чувствуетъ, что его любятъ и на любовь отвчаетъ любовью’.

‘Эти строки, говоритъ Комбъ, заключаютъ въ себ ключъ къ правильному умственному воспитанію ребенка. Желая пробуждать въ ребенк извстныя душевныя движенія, нужно дйствовать соотвтственнымъ тому образомъ. Въ ребенк нужно возбуждать постоянно нжныя, любящія чувства и давать этому чувству правильное развитіе. Съ ребенкомъ и со всми въ его присутствіи нужно обращаться такъ, чтобы возбуждать въ немъ дятельность органовъ, возбуждающихъ нжное, любящее чувство и доброжелательство. Напротивъ все то, что вызываетъ чувства противуположныя и содйствуетъ развитію частей мозга, соотвтствующихъ этимъ чувствамъ должно быть устранено, чтобы привычка къ дурнымъ чувствамъ не осталась бы въ ребенк преобладающей на всю жизнь.’

Цль эта достигается прежде всего правильнымъ воспитаніемъ органовъ чувствъ. Если бы родители знали законы физіологіи, если бы они сознавали вполн тотъ фактъ, что умъ дйствуетъ не иначе, какъ чрезъ тлесные органы и во все продолженіе жизни человка находится постоянно въ зависимости отъ состоянія этихъ органовъ, то небрежное воспитаніе органовъ чувствъ давно бы уже изчезло. ‘Умъ, говоритъ Комбъ, можетъ видть не иначе, какъ посредствомъ глаза, но если глазъ будетъ поврежденъ, вслдствіе слишкомъ сильныхъ или слишкомъ слабыхъ возбужденій, то въ такомъ случа умъ ничего не будетъ видть ясно. Умъ можетъ слышать только посредствомъ уха, но если этотъ органъ придетъ въ разстройство отъ дйствія на него слишкомъ сильныхъ звуковъ или притупится отъ недостатка упражненія, то умъ потеряетъ способность слышать и различать звуки. Я прошу васъ вообразить ребенка слпаго и глухого — какими средствами вы станете воспитывать въ немъ нжность чувства, когда онъ не въ состояніи ни видть, ни слышать ласки и органами вншнихъ чувствъ не въ состояніи воспринимать нжныхъ впечатлній?

Воспитаніе не должно насиловать природы: оно должно только помогать ей, и воспитаніе заключается собственно въ содйствіи естественному развитію ребенка въ томъ порядк, въ какомъ оно совершается само.

Какъ вы уже видли, мои многоуважаемая читательница, естественное воспитаніе начинается съ органовъ чувствъ: дитя прежде всего учится видть, слышать, осязать, говорить, обонять.

Дйствуйте въ такомъ же порядк и вы. Развивайте и укрпляйте органы чувствъ ребенка и въ то же время пріучайте его чувствующій организмъ къ воспринимали) хорошихъ впечатлній, чтобы создать изъ ребенка доброжелательнаго человка.

Главное правило при воспитаніи чувствъ заключается въ непосредственномъ на нихъ вліяніи соотвтствующихъ предметовъ. Это значитъ, что доброту и доброжелательство можно создавать не нравоученіями и разговорами, а непосредственными дйствіями, т. е. возбужденіями въ сердц ребенка только кроткихъ, хорошихъ чувствъ, хорошимъ обращеніемъ, какъ лично съ нимъ, такъ и со всми его окружающими. Нужно стараться больше всего о томъ, чтобы ребенокъ не воспринималъ никакихъ дурныхъ впечатлній, возбуждающихъ злобныя чувства. Если мы устранимъ отъ ребенка все то, что можетъ возбуждать въ немъ зависть, злобу, недоброжелательство, неуваженіе, то, очевидно, мы не дадимъ его чувствующему организму возможности испытать эти дурныя чувства и усвоить привычку къ нимъ. Напротивъ того дйствуя, смягчающимъ образомъ, мы пріучимъ чувствующій организмъ ребенка къ наслажденію кроткими пріятными ощущеніями.

Организація вокругъ ребенка такихъ практическихъ отношеній, которыми бы возбуждались въ дитяти только одни добрыя, гуманныя, доброжелательныя отношенія представляетъ конечно великій трудъ, ибо прежде всего требуютъ безукоризненной нравственности и безукоризненнаго доброжелательства со стороны самихъ родителей. Если бы не въ этомъ заключалась трудность задачи и воспитаніе достигалось бы хорошими назиданіями, то и однихъ Езоповыхъ басенъ было бы достаточно, чтобы сдлать весь родъ человческій добродтельнымъ.

Слдовательно прежде, чмъ вы хотите воспитывать дтей, все-⁴питайте сами себя, если вы хотите, чтобы ваши дти были нравственны — будьте сами нравственны, если вы хотите, чтобы ваши дти были добры — будьте сами добры: если вы хотите, чтобы ваши дти были умны — будьте сами умны. Найдется у васъ довольно силъ для такой ноши,— ваши дти получатъ хорошее воспитаніе и выйдутъ хорошими людьми, нтъ — вы образуете только новобранцевъ посредственности и увеличите своими дтьми только массу и безъ того уже не малой цивилизованной черни.

Въ подтвержденіе того, какую важную роль при воспитаніи внутреннихъ чувствъ играетъ непосредственное возбужденіе, Комбъ приводитъ случай, бывшій съ нимъ въ Италіи.

‘Однажды утромъ, говоритъ Комбъ, я отправился къ одному своему пріятелю, котораго обыкновенно часто посщалъ и едва усплъ я дойти до его квартиры, какъ почувствовалъ себя весьма дурно. Пріятеля моего не было дома, но я вошелъ къ нему и легъ на диванъ. Вскор потомъ вошла въ комнату нетвердыми шагами и весело улыбаясь маленькая двочка, ей было года полтора. Взглянувъ на меня, она вдругъ сдлалась серьезна, потомъ стала понемногу приближаться ко мн, глаза ея выражали участіе и наконецъ она воскликнула: ‘Dottore malato, Dottore malato’ — ‘Докторъ болнъ, докторъ болнъ’. И отвтилъ, что дйствительно болнъ, она взглянула на меня съ состраданіемъ и потомъ вдругъ побжала. Черезъ нсколько минутъ она вернулась съ ломтемъ хлба въ рукахъ и, подавая его мн, сказала нжнымъ голосомъ: ‘pane, Dottore, pane, Dottore malato’ ‘хлба, докторъ, хлба, докторъ болнъ’. Я откусилъ немного хлба и она повидимому была чрезвычайно довольна этимъ и оставалась все время около меня, пока я не почувствовалъ себя лучше и не ушелъ домой ‘.

Я не знаю, былъ ли это ребенокъ очень хорошаго воспитанія или очень хорошей натуры, но фактъ этотъ важенъ потому, что указываетъ силу непосредственнаго вліянія впечатлнія, незамнимаго никакими разсужденіями и наставленіями, хотя бы они исходили изъ устъ самаго Сократа.

Кто не знаетъ того, что дти составили себ славу своею безжалостностію. Но что такое эта безжалостность, какъ не подраженіе дурнымъ примрамъ? Ребенокъ терзаетъ собакъ, кошекъ, птицъ совсмъ не потому, чтобы хотлъ быть жестокосердымъ, а просто потому, что видлъ, какъ этимъ забавляются другія дти и потому что не въ состояніи перенести на себя тхъ страданій, которыя онъ причиняетъ животнымъ. Воспитанныя въ другой практик, дти оставятъ свою безжалостность, потому что ш полюбятъ животныхъ, а кого любятъ, того не мучатъ.

По чтобы воспитаніе нжныхъ, гуманныхъ чувствъ достигло толп своей цли, нужно чтобы практика въ нихъ наступила медленно съ того момента, когда ребенокъ начинаетъ упражнять свои вншнія чувства. Жизнь не станетъ ждать насъ и если и отложимъ свое систематическое воспитаніе до той поры, когда уже можно будетъ дйствовать на разумъ ребенка, то мы достигнемъ того, что ребенокъ возьметъ первые уроки помимо насъ и когда мы начнемъ воспитаніе его разума — чувствующій организмъ его будетъ уже испорченъ.

Зачмъ намъ нарушать порядокъ, указываемый самимъ дтскимъ организмомъ? Когда ребенокъ не въ состояніи понять еще ни одной отвлеченности, онъ уже отлично готовъ, чтобы воспринимать чувство — чтобы любить и не любить. Слдовательно, не полагаясь на систематическое школьное образованіе, направленное но преимуществу на разумъ, мы должны возбуждать въ дтяхъ предварительно хорошія, благородныя, гуманныя чувства, чтобы, вступая въ школу, дти вносили уже съ собой запасъ хорошихъ сердечныхъ привычекъ.

Вы сразу узнаете мужчину, котораго первая молодость прошла подъ руководствомъ умной, доброй матери. Только какія нибудь особенныя обстоятельства могутъ подавить это хорошее вліяніе и ожесточить или затрубить человка, съ чувствами хорошо воспитанными въ молодости.

Англійскій педагогъ Стоу, придающій такую же важность раннему воспитанію чувствъ, говоритъ, что восемнадцатилтній опытъ убдилъ его, что ‘вліяніе нравственнаго воспитанія возрастаетъ въ геометрической прогрессіи, соотвтственно раннему возрасту: если это вліяніе на двнадцатилтняго ребенка выразимъ цифрою 1, то на девяти лтняго оно будетъ 2, на семилтняго 4, на пятилтняго 8, на трехлтняго 16’.

Я не стану доказывать математическую безукоризненность этой прогрессіи. Очень можетъ быть, что вліяніе ранняго воспитанія на 8-хъ лтняго ребенка будетъ не 16, а 14, 12 даже 10. По отъ этого нашъ вопросъ не становится инымъ и во всякомъ случа слдуетъ признать неоспоримой истиной, что воспитаніе чувствъ, или иначе нравственное воспитаніе, или еще иначе воспитаніе характера — все это только разныя названія одной и той же сущности — слдуетъ начинать съ самаго рожденія ребенка. За ребенкомъ нужно слдить, какъ за посяннымъ цвточнымъ сменемъ или за древеснымъ растеніемъ, изъ котораго хотятъ создать правильное прямое дерево. Поздно уже подвязывать его, когда оно уже образовало кривизны и матери, оставляющія безъ вниманія своихъ дтей въ первой молодости, на томъ основаніи, что ‘ребенокъ еще слишкомъ малъ, еще ничего не понимаетъ’, похожи на того садовника, который не подвязываетъ цвтка или растенія только потому, что оно молодо, не въ старости же приниматься за исправленіе криваго! Откладывая воспитаніе чувствъ до того времени, когда у ребенка, начнетъ развиваться разумъ, значитъ предоставить ребенка втеченіе нсколькихъ лтъ произволу случая и печальныя послдствія такой педагогической ошибки будутъ т, что дитя предоставленное 4—5—6 лтъ самому себ, усвоитъ эгоистическія, злыя наклонности и привычки и когда мы задумаемъ наконецъ исправлять его путемъ дтскаго разума, исправленіе окажется совершенно невозможнымъ или до крайности труднымъ. Поступать такимъ образомъ — значитъ предоставить образованіе характера и все будущее счастіе ребенка слпому случаю.

Если мои читательницы убдились въ справедливости того положенія, что воспитаніе ребенка должно совершаться въ томъ постепенномъ порядк, который указываетъ сама природа человческаго организма, что слдуетъ упражнять только т органы, которые уже созрли для подобнаго упражненія, а незрлые оставлять укрпляться, что поэтому нужно начинать съ органовъ чувствъ, потомъ перейти къ самимъ чувствамъ, а къ воспитанію разсудка приступить посл всего, не насилуя его преждевременнымъ упражненіемъ,— то этотъ вопросъ нашъ далеко еще не исчерпался вполн, потому что у каждой матери необходимо возникнетъ желаніе узнать, какимъ образомъ она должна расположить свой планъ дйствій, какой системы и метода держаться на практик.

Теорія золотой середины и примиренія крайностей вообще не пользуется уваженіемъ мыслящихъ людей и какъ показываетъ историческій опытъ, она не приводила къ тмъ полезнымъ результатамъ, какихъ отъ нея ожидали. Въ воспитаніи однако напротивъ — теорія если и не золотой, но обыкновенной середины приноситъ наибольшую пользу. Теорія эта учитъ, что большая часть воспитательныхъ ошибокъ родителей происходитъ отъ того, что любовь ихъ выражается или въ безпредльной снисходительности и безпрекословномъ удовлетвореніи всякаго желанія ребенка, или же въ крайней суровости и безпощадномъ подавленіи самодятельности ребенка личной, высшей цензурой родителей, желающихъ регламентировать малйшее дтское желаніе, самое ничтожное дтское дйствіе.

Об эти системы вредны тмъ, что при первой въ ребенк развивается развращающее его въ конецъ самолюбіе, ври второй же — въ дитяти убивается нравственная сила и воспитывается несчастный, угрюмый, слабый духомъ и неувренный въ себ человкъ. Первая создаетъ несносно болзненно-раздражительныхъ, кружковыхъ людей, вторая — людей мрачно-недовольныхъ, апатичныхъ до идіотизма.

Матерямъ, развращающимъ своихъ дтей баловствомъ, угодливостію и потворствомъ ихъ прихотямъ и капризамъ, будетъ полезно узнать съ чего начинается ихъ ошибка. ‘Ошибка эта начинается съ того, что не желая заставлять своихъ дтей скучать, они кидаются въ другую крайность и забавляютъ дтей больше того, чмъ слдуетъ. Но если скука и однообразіе способны затупить ребенка, пріучая его чувства къ постоянному покою: съ другой стороны ведетъ къ тому же злу и излишнее развлеченіе, ибо за насыщеніемъ или врне пресыщеніемъ, является таже скука. Кром того дти, черезъ чуръ развлекаемые, становятся раздражительны, легко плачутъ и остаются нервными и чувствительными иногда на всю жизнь. Неменьшій вредъ причиняется баловствомъ и характеру. Ребенокъ, пріученный къ тому что на немъ одномъ сосредоточивается все вниманіе его окружающихъ, становится требователенъ. Онъ ростетъ маленькимъ деспотомъ, предъ которымъ все должно склоняться, все должно служить ему и исполнять все, что ни взбредетъ ему на умъ. А какъ такихъ дтей нжные родители имютъ еще привычку и захваливать, а домашняя прислуга изъ нежеланія повредитъ себ исполняетъ тоже вс глупыя желанія балованныхъ дтей, то изъ нихъ выростаютъ сначала сорванцы, а потомъ несносные самолюбивые глупцы и семейные деспоты.

Деспотизмъ этотъ обрушивается прежде всего на самихъ нжныхъ, балующихъ матерей, которыми подобныя дти обыкновенно помыкаютъ и изъ которыхъ они создаютъ своихъ ближайшихъ рабынь. Самолюбіе и высокое о себ мнніе убиваетъ въ такихъ людяхъ, или, покрайней мр, значительно притупляетъ, чувство любви и привязанности и матери видятъ наконецъ съ огорченіемъ, что ихъ любовь, не руководимая разсудочностію, не создала къ нимъ въ дтяхъ ни привязанности, ни уваженія.

Подавляющая опека и вчное руководительство убиваютъ въ ребенк всякую самостоятельность и по отношенію къ обществу создаютъ изъ него неспособнаго гражданина, а по отношенію къ родителямъ и въ частной жизни — человка съ убитымъ или подавленнымъ чувствомъ привязанности.

Въ послднемъ отношеніи об системы приводятъ къ одному результату, т. е. какъ разъ противоположному тому, къ которому стремились родители, ибо, разумется, они меньше всего желала бы ослабить въ своихъ дтяхъ любовь и уваженіе къ себ.

Мн кажется, что если бы родители не были въ состояніи руководиться боле широкими соціальными соображеніями, то и этого обстоятельства совершенно достаточно для того, чтобы возбудить въ нихъ желаніе вести себя по отношенію къ дтямъ съ тмъ педагогическимъ, достоинствомъ, которымъ только и создаются любящіе, уважающіе и почтительные дти и полезные граждане.

Не балуйте ребенка неразумными потачками его прихотямъ, капризамъ и вреднымъ желаніямъ, но и не подавляйте его своими ненужными регламентаціями. Предоставьте ребенку наивозможно большую свободу, пусть онъ самъ избираетъ себ игры, забавы и занятія, пусть онъ самъ будетъ главнымъ дятелемъ въ образованіи своего характера и не допускайте только того, что заслуживаетъ осужденія и возбуждаетъ худыя чувства. Только въ этомъ случа должна являться на сцену родительская власть, со всмъ своимъ авторитетомъ и достоинствомъ, съ спокойной разсудочностію, не допускающей никакой страстности въ отношеніяхъ и съ тою любовію въ выбор исправительныхъ средствъ, которая бы не возбудила въ ребенк ожесточенія. У васъ довольно любви къ дтямъ и если вы длаете ошибки въ воспитаніи, то совсмъ не потому, чтобы у насъ не доставало родительскаго чувства, а только потому, что это чувство слпо и не руководится знаніемъ.

Окружите ребенка хорошими примрами, сдлайтесь сами безукоризненно образцовымъ примромъ и, воспитавъ въ этой школ характеръ ребенка лтъ до десяти, приступайте затмъ къ чисто умственному головному образованію, но тоже съ тою постепенностію въ развитіи отдльныхъ умственныхъ способностей, какой требуетъ человческій организмъ.

Я кончилъ и сказалъ все, что хотлъ сказать но поводу книги Комба. Я хотлъ только обратитъ на нее вниманіе моихъ читательницъ, чтобы возбудить въ нихъ желаніе познакомиться ближе съ этимъ сочиненіемъ. Книга Комба довольно кратка и не заключаетъ въ себ спеціальныхъ педагогическихъ или воспитательныхъ указаній. Но не въ этомъ дло. Дло въ томъ, чтобы наши настоящій и будущія матери доняли необходимость для нихъ знакомства съ подобными сочиненіями. Начните хотя съ Комба. Но своей краткости онъ конечно васъ не удовлетворитъ, но онъ вамъ уяснитъ общія понятія. Множество вопросовъ, возбужденныхъ въ васъ чтеніемъ этой книги, вы конечно пожелаете себ уяснить: а въ такомъ случа вы подумаете и сами о пріобртеніи себ другихъ умныхъ книгъ, трактующихъ о воспитаніи, чтобы найти отвты на свои*вопросы. Только начните знакомиться съ этимъ неизбжно — необходимымъ для васъ дломъ и вы полюбите его и захотите изучить его. А это все что нужно. Я счелъ бы себя счастливйшимъ человкомъ, если бы мн удалось пробудить хотя въ одной изъ моихъ читательницъ убжденіе въ справедливости мыслей_/ высказанныхъ въ настоящей стать и охоту къ чтенію книгъ, о которыхъ я говорилъ выше. Если он тратятъ такъ много времени на чтеніе романовъ, занимающихъ пріятно ихъ досугъ, но неприносящихъ пользы, то поступятъ расчетливе и для себя и для другихъ, занявшись чтеніемъ того, что должно имъ принести непосредственную пользу.

Я не исчерпаю вопроса вполн, если оставлю безъ вниманія еще одну изъ важнйшихъ его сторонъ.

Читательницы уже знаютъ, что воспитаніе характера ребенка начинается съ того момента, когда онъ начинаетъ упражнять свои чувства. Ребенокъ, окруженный постоянно взрослыми и только отъ нихъ заимствующій уроки жизни, не находится въ тхъ истинно-правильныхъ условіяхъ, которыя необходимы для развитія его чувствующаго организма, ибо если взрослые могутъ служить ему полными руководителями, то съ другой, они все-таки люди не дтскаго міра и полная ассоціація и солидарность между ними невозможны Слдовательно, чтобы ребенокъ получилъ правильное воспитаніе, онъ долженъ развиваться въ дтской сред.

Изъ этого проницательная читательница выведетъ и безъ меня то справедливое заключеніе, что общественное воспитаніе чувствъ также необходимо для созданія хорошихъ людей и полезныхъ гражданъ, какъ и общественное воспитаніе чисто-умственныхъ способностей. А потому, было бы весьма полезно, еслибы кром общественныхъ учебныхъ заведеній, куда принимаются десяти и боле лтнія дти, существовали бы школы исключительно для воспитанія чувствъ или характера, куда бы поступали дти не старше трехъ лтъ.

Я убжденъ, что теоритически читательница совершенно согласна съ правильностью моей мысли, но она возразитъ, что такихъ школъ не существуетъ и что учрежденіе ихъ представитъ серьезныя и весьма большія затрудненія.

Я этого и не отрицаю. Но если вы согласны со мною теоретически, что же можетъ мшать нашъ осуществить нашу мысль на практик? Намъ нтъ никакой нужды устроить что нибудь грандіозно великое, обхватывающее сразу все наше обширное отечество, во всхъ его далекихъ предлахъ. Мы можемъ начать свое дло въ вид скромнаго опыта, вполн частнаго характера и безъ широкихъ притязаній, съ скромностію приличною порядочнымъ людямъ. Мы можемъ устроить небольшую школу, куда бы согласились помстить своихъ дтей люди, раздляющіе взглядъ нашъ на воспитаніе, составить воспитательную ассоціацію изъ людей знакомыхъ и коротко знающихъ другъ друга. Это условіе важно потому, что не всякая мать ршится вврить свое дитя незнакомымъ людямъ и еще потому, что мы въ начал будемъ длать неизбжныя ошибки, прежде, чмъ организуемъ стройную воспитательную систему.

Воспитывая дтей, мы учились бы сами. Мы изучали бы дтскій міръ по всхъ его проявленіяхъ, во всемъ разнообразіи дтскихъ организмовъ и дтскихъ наклоннностей: нашъ опытъ создалъ бы не только цлую теорію воспитанія характера, но и практически свдущихъ педагоговъ, по такому отдлу воспитанія, но которому въ настоящее время ихъ почти неимется. Такимъ образомъ наша опытная школа послужила бы разсадникомъ воспитателей и центромъ, изъ котораго распространилось бы теоретическое знаніе всхъ мелочныхъ условій воспитанія дтскаго характера.

Безусловную правильность этой мысли и возможность ея практическаго примненія, я считаю вполн несомннной, и если вы, Читательница, не ршитесь послдовать моему предложенію, то совсмъ не потому, чтобы считали его практически невозможнымъ, а только потому, что русскій человкъ вообще созданъ такъ, что его нужно сдвинуть кому нибудь съ мста. Слдовательно, еслибы нашлось пять, шесть матерей, довольно разсудительныхъ для того, чтобы понять пользу подобнаго воспитанія и довольно энергичныхъ, чтобы ршиться привести его въ исполненіе, то успхъ былъ бы несомнненъ и существованіе школы вполн бы обезпечилось, потому что въ рукахъ умныхъ, искренно преданныхъ своему длу людей, она явилась бы тмъ истинно полезнымъ воспитательнымъ учрежденіемъ, котораго не могутъ замнить никакія общественныя заведенія, спеціально предназначенныя для умственнаго развитія.

Если такимъ образомъ мы съ вами согласны и въ теоріи и въ практик, то мн остается только пожелать успха нашему будущему предпріятію, а пока, въ ожиданіи такаго счастливаго событія, я обращаю еще разъ ваше вниманіе на книгу Комба, породившую подобныя мысли, и душевно желаю, чтобы вы ее купили и прочли со вниманіемъ.

Н. Шелгуновъ.

‘Д&#1123,ло’, No 7, 1867

Читайте также: