ОСТАФЬЕВСКІЙ АРХИВЪ
КНЯЗЕЙ
ВЯЗЕМСКИХЪ.
IV.
Переписка князя П. А. Вяземскаго съ А. И. Тургеневымъ
1837—1845.
Изданіе графа С. Д. Шереметева.
Подъ редакціей и съ примчаніями В. И. Саитова.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія М. М. Стасюлевича, Bac. Остр., 5 лин., 28.
1899
794.
Тургеневъ князю Вяземскому.
7-го февраля, воскресенье, 5-й часъ утра. Псковъ.
Мы предали земл земное вчера на разсвт. Я провелъ около сутокъ въ Тригорскомъ у вдовы Осиповой, гд искренно оплакиваютъ поэта и человка въ Пушкин. Милая дочь хозяйки показала мн домикъ и садъ поэта. Я говорилъ съ его дворнею. Прасковья Александровна Осипова дала мн записку о длахъ его, о деревн, и я передамъ теб и на словахъ все, что отъ нея слышалъ о его имніи. Она все хорошо знаетъ, ибо покойникъ любилъ ее и доврялъ ей вс свои экономическія тайны. Подождите меня.
Я уже отслушалъ здсь въ собор заутреню, въ Благовщенскомъ новомъ собор, отслушаю тамъ и обдню съ архіерейскимъ служеніемъ, осмотрю древности и развалины, кои, какъ весьма немногія въ Россіи, могутъ сказать о себ, благодаря псковской осад: ‘Fuimus’! Отобдаю у губернатора и ввечеру пущусь въ Петербургъ (ошибкою чуть не сказалъ во свояси). Въ понедльникъ буду пить чай въ семейств историка псковской осады. Обнимаю Велгурскаго и Вяземскаго, и прочихъ. Везу вамъ сырой земли, сухихъ втвей — и только. Нтъ, и нсколько неизвстныхъ вамъ стиховъ П[ушкина].
На оборот: В. А. Жуковскому или князю Вяземскому.
795.
Тургеневъ князю Вяземскому.
5-го марта 1887 г. Москва.
Иванъ Ивановичъ просилъ меня написать къ теб, что въ стать о Державин сдлана ошибка, которую нужно исправить. Вмсто: Н. А. Волковъ нужно сказать: Вельяминовъ. Исправь ее.
Все ни слова ни о теб, ни отъ тебя! Вчера провелъ вечеръ у князей Четвертинскихъ, кои проводили уже своего зятька въ Петербургъ вчера же ввечеру. Вчера же былъ и 150-й обдъ у Кологривова. Пашкова, дочь Надины, старшая, умерла, и матери не смли сказать о ея болзни. Здсь некуда выхать. Одинъ булеваръ оживился, а я и по воскресеньямъ въ Архив.
На оборот: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому. Въ С.-Петербург.
796.
Тургеневъ князю Вяземскому.
29-го марта 1887 г. Москва.
Я пріхалъ сюда третьяго дня ровно черезъ 53 года спустя посл того, какъ въхалъ въ Москву въ первый разъ изъ утробы моей матери. Дорога, разумется, изъ Петербурга была ужасная: на колесахъ мы хали по снгу и брали часто двойное число лошадей. Бловласая сосдка моя не оживляла бесды нашей: меня занимала и тревожила одна мысль о томъ, что наканун отъзда ты сказалъ мн. Ожидаю завтра субботней почты съ нетерпніемъ. Будь только на этотъ разъ аккуратенъ и обстоятеленъ въ увдомленіи: совтовать по самому длу было бы уже поздно! Fais ce que dois, впрочемъ, въ томъ то и дло, что у насъ не отгадаешь, въ чемъ именно состоятъ паши истинныя обязанности. Исполнить ихъ легче, нежели опредлить, особливо когда он сложныя, какъ, напримръ, твои, то есть…по всхъ не вычислить.
Первый вечеръ провелъ я дома. Вчера явился къ князю Дмитрію Володиміровичу, гд видлъ только роутъ полицеймейстеровъ. Захалъ къ Свербеевой, она мила по прежнему и о васъ (Вяземскихъ, Карамзиныхъ, Валуевыхъ и прочихъ) разспрашивала много, повыспросилъ ее о многихъ и о многомъ, старое по старому: благородныя собранія, концерты и только, проекты свадебъ. Графиня Ростопчина написала посланіе къ будущей Жихаревой: Павловъ увязъ въ свою сверную Коринну на Воронцовскомъ пол, въ дом тестя, пріятели рдко встрчаютъ его, не знаю, видается ли съ музами, кром своей законной. Ввечеру явились ко мн: Булгаковъ съ моими пакетами и съ ‘Дебатами’, Норовъ — съ встями о салон Пашковыхъ. Сбирался къ княгин Софь Сергевн Мещерской съ колпачкомъ княжны Маріи, который довезъ въ цлости, по полнился и отложилъ визитъ до сегодня. Теперь скачу по дламъ и по дловымъ людямъ, а между тмъ заготовилъ письма и посылки къ слдующимъ особамъ обоего пола: 1) къ графин Велгурской, 2) къ эксъ-суперъ-интенденту Феслеру, 3) къ сопернику моему Веневитинову, 4) къ Татаринову, 5) къ Аделунгу, 6) къ Черняеву, 7) къ Арсеньеву, 
къ Жуковскому, 9) къ Прянишникову, къ коему и ршился послать ихъ, а не черезъ тебя. Сбирался писать подробно къ салопу Карамзиныхъ, Мещерскихъ и отложилъ до сегодня, но ранній выздъ помшалъ. Не могу однако жъ не донести вамъ, что въ Померань нагнала насъ княгиня Трубецкая-Четвертинская съ своимъ супругомъ, который усплъ два раза взбсить меня: первое тмъ, что увелъ немедленно жену въ другую комнату, второе, безпритворнымъ провозглашеніемъ въ лицо моему либеральству: ‘Je rosse les извощикъ de la maniиre la plus affreuseI’ Если бы жена за стной не стояла, я бы отвчалъ этому кандидату Киселевскаго управленія по своему. Съ тхъ поръ мы не встрчались. Въ Новгород осмотрлъ въ глав соборной старинныя утвари, ризы, рукописи новгородскія и вмст съ сею народною и церковною святынею и съ посохами и блыми клобуками митрополитовъ и поддльную дубинку Петра I, коей онъ преобразовывалъ любимыхъ бояръ своихъ и имперію. Не она ли же приготовила намъ и вышерченнаго князя Трубецкого? Нтъ худа безъ добра. Каналы, кормильцы Россіи, примирили меня съ дубинкою, по не съ княземъ Трубецкимъ… {Точки въ подлинник.}. Въ Торжк заняли меня французскія котле… {Продолженіе письма утеряно.}.
797.
Тургеневъ князю Вяземскому.
12-го апрля 1837 г. [Москва].
Въ письм изъ Парижа, наскоро и въ смущеніи духа писанномъ, вотъ что выписано изъ письма ко мн madame Ancelot, тамъ оставленномъ: ‘М-me Ancelot также прислала къ вамъ письмо, которое я ршился распечатать и сообщаю вамъ содержаніе: благодаритъ за чай, говоритъ о смерти Жерара, которая была ускорена несправедливостію публики къ его таланту и его чувствительностію. Дале: ‘Je vois toujours Koreff et sa petite femme qui est en train de lui donner un hritier… {Точки въ подлинник.} ce dont il а l’air tout embarass et tout singulier’. Посылаетъ экземпляръ Маріи avec une prface, qu’on ne trouve que dans 20 exemplaires destins pour des amis. Благодаритъ за affiches russes et franaises, que m-r d’Archiac lui a apport de votre part… pourvu que la piè,ce fasse plaisir, qu’on en soit content! Oh, j’y pense beaucoup! Au reste je suis ou je serais jou dans toutes les grandes villes de l’Europe, mais je tiens plus l’opinion de cette lgante socit russe qu’, toute autre. Vous pensez que je sympathise bien vos regrets pour la mort de m-r Pouschkine, dont j’ai connu et admir plusieurs ouvrages. La mort, l’absence — tout cela est triste et pourtant compose la vie. P. S. Si la traduction russe de Marie tait imprime, je serais bien heureuse d’en avoir un exemplaire’. Дале нейдутъ выписки.
Будешь ли ты сюда? Скажешь ли rien que la verit о томъ, о чемъ я почти никому не сказывалъ, хотя здсь многіе о главномъ уже знали, но не о содержаніи твоей старинной эпиграммы.
Я былъ на сговор Рябинина съ княжной Черкасской, рыженькой, а съ матерью черноволосенькой гуляю ежедневно и отношусь къ ней на булевар.
Что же ты ни слова о первомъ номер ‘Современника’? Что изъ моихъ коммеражей будетъ напечатано?
Закрасноворотскій философъ очень оправился, хотя еще никуда не является, но духомъ опять воспрянулъ. Ему сказали о твоихъ словахъ о немъ въ письм къ Давыдову, и кажется это кольнуло его истиною замчанія, а я еще не читалъ твоего письма.
Жилось бы и здсь мсяца два, но парижское горе съ ума нейдетъ. Тяжело! Поспшу туда, а ты поспши сюда, если въ самомъ дл сбираешься. Хотлось бы на второй посл оминой недл выхать. Въ Архив ежедневно, но выборка не богата, хотя любопытно видть о чемъ думали, о чемъ хлопотали и какъ писали и дйствовали во время Вольтера и Дидеро. О послднемъ кое-что узналъ, такъ, какъ и о Рюльер, и списалъ, жаль, что не для твоей котомки. Я иду, то-есть, читаю, ракомъ и восхожу отъ новйшаго къ старому, но старый песъ на сн, Малиновскій, все еще не все выдалъ мн, хотя и образумился нсколько. Сегодня примусь трепать папу и оставлю m-me Dubarry, Сергя Салтыкова, графа Чернышева, князя Дмитрія Голицына и Хотинскаго, и Шуазеля и прочихъ, и прочихъ.
798.
Тургеневъ князю Вяземскому.
16-го апрля 1837 г. Москва.
Ты не послалъ ко мн письма Плюшара, отъ едорова полученнаго, а я чуть-чуть не испортилъ здсь дла, заключивъ почти другое условіе съ здшнимъ книгопродавцемъ. Письма твоего къ Булгакову также не читалъ еще. Я здсь все привелъ въ порядокъ и только ожидалъ Плюшара, чтобы копіи съ примчаніями послать въ Петербургъ при письм къ Мордвинову. Пожалуйста, не задерживай писемъ и пришли скорй Плюшара. У меня тысяча длъ въ голов, и объ одномъ думать часто нтъ времени. И съ Малиновскимъ все еще надобно возиться, хотя онъ и получилъ разршеніе. Отошли письмецо къ едорову немедленно.
Я спшу кончить здсь дла и скоре хать въ Парижъ, ибо положеніе Клары и брата очень безпокоитъ меня. Дло по передач имніи я уже почти кончилъ и уже теперь почти я не Тургеневъ! Тяжело и грустно! Такого чувства я еще не имлъ. Уступилъ бы и другую половину дохода, одной лишившись, если бы можно было оставаться владльцемъ Тургенева и имть надежду увидть еще разъ родимое пепелище, по оно теперь въ письм къ Стиглицу. Прости! Пожалуйста, не задерживай дла печатанія писемъ: на немъ основано другое, не для меня одного интересное. Потомъ издамъ Шлёцера, Дмитріева, Жуковскаго, Батюшкова, тебя, и мало но малу вс покойники оживутъ въ письмахъ ко мн.
Посылаю теб письмо Дидеро къ жен о Петербург и Екатерин. Если напечатаешь его въ своей ‘Старин’, то выпиши, въ вид предисловія, то, что я говорю объ этомъ письм и объ обществ библіофиловъ въ Париж. Это письмо мое въ числ оставленныхъ у насъ. Издаешь ли свой альманахъ? Гд будетъ письмо изъ Веймара? Мистификація 1727 года осталась у меня. Я готовъ прислать ее теб, если ты помстишь ее въ альманахъ. Иначе, не хочется отдирать листы отъ собранія дипломатическаго или переписывать дв или три страницы, кои написаны съ другими длами дипломатическими.
Я все укладываю и спшу привести въ порядокъ то, что здсь остается и что беру съ собою.
799.
Тургеневъ князю Вяземскому.
19-го апрля 1837 г. Москва.
Христосъ воскресе! Наконецъ получилъ я и еще письмо отъ брата. Клара была въ опасности отъ потери крови. Были признаки d’une fausse couche. Теперь, благодаря Бога, лучше, хотя она еще очень слаба, но сама писала ко мн.
Изъ прилагаемой у сего записки ты увидишь, въ какомъ состояніи теперь дло о памятник Карамзину. Сообщаю теб слдующія также врныя свднія, но прошу тебя не называть меня, ибо тогда тотчасъ бы угадали, кмъ они доставлены, то-есть, Аржевитиновымъ, а онъ членъ комитета о семъ памятник и честнйшій человкъ, и слдовательно на врность сихъ свдній положиться можно. Другіе члены комитета о сооруженіи памятника: Языковъ, умный братъ поэта и Григорій Васильевичъ Бестужевъ, предводитель дворянства, благородный и добрый человкъ (не бывшій удльный директоръ). Комитетъ сей объяснялъ прежде бывшему губернатору Жиркевичу, и онъ съ своей стороны сдлалъ все, что могъ, но жаль, что не отдалъ подъ судъ канцеляріи, утаившей большую сумму при губернатор Загряжскомъ (7000 р.), который, вроятно, съ секретаремъ длился его женою и деньгами на памятникъ. Жиркевичъ взыскалъ сіи деньги сполна съ канцеляріи и потомъ поступилъ, какъ въ записк значится. Но тотъ же секретарь остался, а между тмъ поступали и поступаютъ суммы въ канцелярію губернатора, и зло, можетъ быть, продолжается. Слухъ носится, что теперешній губернаторъ, хотя человкъ и порядочный, также въ связи съ женою того же секретаря своего, оттого опять не даютъ надлежащаго хода этому длу и защищаютъ секретаря, съ коего бывшій посл Загряжскаго губернаторъ взыскалъ уже 7000 р. Комитетъ начинаетъ отчаяваться въ полученіи исправно денегъ, разв ожидать, что Контроль выведетъ все наружу, но между тмъ не будетъ памятника. Вотъ еще утрата по комитету, и также только для объясненія тамъ, гд это можетъ быть безъ вреда членамъ комитета: недавно было у нихъ засданіе въ комитет. Одинъ изъ нихъ обратился къ г. Перескину, пріхавшему изъ Петербурга, и предложилъ пожертвованіе. Перескинъ отвчалъ, что готовъ дать и еще, но что онъ уже вручилъ Загряжскому въ Петербург, при встрч съ нимъ и по его предложенію, 50 рублей ассигнаціями и подписался на какомъ-то лист. Справились съ длами комитета и не нашли ни имени его, ни того листа и никакой суммы, особливо отъ Загряжскаго представленной. Комитетъ желалъ бы, чтобы ему позволено было публиковать въ газетахъ отчетъ. Объ этомъ представлялъ бившій губернаторъ Жиркевичъ, по разршенія не получилъ, и неизвстно почему. Это бы полезно было и потому, что тогда открылось бы, кто не заплатилъ по сбору, бывшему на вашемъ петербургскомъ обд, гд пожертвовано 4500 рублей, а внесли деньги только Дмитріевъ, князь Вяземскій, Жуковскій, Пушкинъ и еще кто-то. Мн пришлютъ имена и другимъ внесшимъ, но немногихъ, кажется, министры не внесли. Оттого не смютъ и напоминать по именамъ тхъ, кои не внесли, а только пили въ память безсмертнаго — ‘in silence’, какъ говорятъ англичане, но они и вносятъ. Меня умоляютъ похлопотать объ этомъ въ Петербург, а мн чрезъ кого же хлопотать? Попытайся ты, не выводя моего имени, дабы не угадали Аржевитинова. Загряжскій знаетъ уже, что я не скрывалъ его симбирскихъ мерзостей, да и отъ кого он были скрыты? Разв отъ тхъ, кои, выкинувъ его изъ службы, дали ему 6000 рублей жалованья. Но я не даромъ говлъ и замолчу.
Мы съ тобой сошлись въ чувств и въ мнніи о Подновинскомъ. И для меня, посл Corso, это первое народное гулянье. Я ставлю его выше mt de cocagne парижскаго и прочихъ, радуюсь, что увижу его, хотя въ послдній разъ. Предпочитаю и наше умовеніе ногъ римскому. У насъ врне и ближе къ тексту Евангелія дйствуютъ, да и нтъ примси басни, то-есть, нтъ тринадцатаго слетвшаго откуда-то ангела, а просто двнадцать апостоловъ. Все чинно, и дьяконъ реветъ во услышаніе всего набитаго православнаго собора, такъ что каждый знаетъ, что въ каждую минуту происходитъ въ туалет архіерейскомъ. Но и здсь, въ самомъ дйствіи, много еще театральнаго, напримръ, разговоръ Іисуса Христа съ Петромъ-апостоломъ. Впрочемъ, этотъ разговоръ — въ текст. Вчера слышалъ я у княгини С. Мещерской, какъ Казимиръ восхищался первыми минутами благовста и народнымъ сборищемъ въ Кремл въ полночь Свтлаго Воскресенія. Я самъ расчувствовался и погрузился въ какое-то религіозно-патріотическое мечтаніе, услышавъ первый гулъ ночного колокола Ивана Великаго съ товарищи. Какой-то ревъ и гулъ вмст, и ночь, полуосвщенная плошками и свчами, вокругъ церквей бродящими. Увряютъ, что надобно въ эту минуту быть на Иван
Великомъ и видть, какъ подъ нимъ и около всхъ церквей московскихъ кружатся огни и толпы народа и священно-служителей подъ колокольную музыку. Одна бда: Элимъ М[ещерскій] сбирается все это описывать. Скажи княгин Екатерин Николаевн, чтобы она вытребовала отъ княжны Марьи фразу Элима по сему случаю, и при семъ случа похристосовайся за милаго подлеца съ милымъ семействомъ Карамзиныхъ, Мещерскихъ Вяземскихъ. Кто-то радовался надеждою, по изреченію поэта
Сталъ счастливъ — замолчалъ,
но Элимъ продолжаетъ писать по сонету за день невст. Ею, впрочемъ, восхищаются и не женихи одни: вс хвалятъ за-одно, и даже двицы. День разгуливается, а вчера шелъ дождь и устрашилъ подновинскихъ охотниковъ, но были и свтлыя минуты. Съ утренняго роута отъ князя Голицына прохалъ я на Воробьевы горы раздавать красныя яйца, пасху, куличи и вынутыя за мое здоровье просвиры жидятамъ и жидовкамъ, отправляемымъ на поселеніе. Они кушали предлагаемое съ аппетитомъ, и я со многими христосовался. Европейская и симбирская коммера, а твоя мама-Еремеевна.
800.
Тургеневъ князю Вяземскому.
22-го апрля 1837 г. Москва.
За то, что ты не увдомилъ меня, почтенный ддушка, о вступленіи въ свтъ двицы Елисаветы, честь имю поздравить тебя съ св. Анною. Что ты умничаешь своими глазами? Наклепалъ на себя лихую болзнь, и съ той поры, какъ переписка съ такимъ порядочнымъ человкомъ, какъ я, могла бы пособить истинной твоей болячк, ты пересталъ писать ко мн. Прикажи хоть Павлуш увдомить меня обстоятельно о настоящемъ положеніи милой маменьки. Что княгиня Катенька Мещерская? Для чего бы не вмст? Татариновъ увдомляетъ, что ты въ Москву не будешь, итакъ, прости до Парижа!
Благородное собраніе было вчера не очень многолюдно, я относился къ княгин Черкасской, вдовушк, слдовательно не къ будущей belle-mè,re Рябинина, и усадилъ ее въ чужую карету. Подъ Новинскимъ дождь не помшалъ мн вчера прохаться, а сегодня начну тамъ пшешествовать. Въ Архив не былъ только въ одно Свтлое Воскресенье. Читаю проказы Dubarry и смерть короля-Bien aim ou plutt bien dtest. Какой вкъ! Дипломатическія ноты о Монгольфьер въ цифрахъ! Въ депешахъ — эпиграммы и мелочи тогдашней французской литературы! Графъ Румянцевъ громитъ Турецкую имперію, Репнинъ плодитъ насъ чинно и важно въ европейскую систему Тешенскимъ миромъ (Я. Булгаковъ — секретаремъ его), онъ же съ Штакельбергомъ готовитъ паденіе Польши, и между тмъ какъ умы и дипломатическія перья заняты баллономъ иль Турецкой войной, Панинъ ставитъ Россію на первую, по тогдашнему, чреду въ порядк государствъ европейскихъ. Но вотъ въ чемъ бда: судя по историческимъ компендіямъ и по всмъ европейскимъ исторіямъ нашего времени, потомство не догадается, что Россія играла такую блистательно-важную роль въ XVIII вк, если мы оставимъ архивъ въ рукахъ Малиновскихъ, оригинальная переписка Румянцовыхъ, Репниныхъ, Папиныхъ, Остермановъ, Потемкиныхъ,’ Голицыныхъ, Кантемира, коему дипломатика не мшала переписываться съ итальянскими поэтами и выписывать англинскія книги, эта переписка, часто мелочная, но иногда и существенно историческая, сгніетъ безъ реестровъ и въ хаос архпвскаго порядка. Къ пей бы приставить грамотныхъ молодыхъ людей, читавшихъ новыя книжки, и дать имъ въ образецъ Коха, Mignet, а на первый случай хотя Кудрлискаго. Трудъ можно распредлить не по эпохамъ, а по дворамъ, а посл бы одному поручить свести частныя исторіи въ одно цлое и назвать этого сводника исторіографомъ.
Что-то у васъ скажутъ на вчерашнее ‘Прибавленіе’ въ ‘Московскихъ Вдомостяхъ’, подписанное: ‘Дм. Давыдовъ’?
801.
Тургеневъ князю Вяземскому.
25-го апрля 1837 г. Москва.
Я прочелъ въ твоемъ письм къ Булгакову то, что пишешь о смущеніи Карамзиныхъ при требованіи Плюшара. Все это произошло отъ того, что я долго не получалъ перваго письма его и по сію пору не усплъ отвчать ему отказомъ въ тхъ пунктахъ, кои онъ написалъ въ письм ко мн сверхъ нашего условія. Я слышалъ, что Жуковскій якобы доставилъ ему нсколько писемъ Карамзина для напечатанія съ моими. Это онъ можетъ сдлать, если ценсура одобритъ, и если Жуковскій находилъ ихъ достойными печати. Вы можете отказать ему, если не желаете, или вамъ нечего дать ему, по я пошлю ему только то, что выбрано изъ моихъ и нсколько другихъ, у меня въ копіи находившихся, какъ писемъ, такъ и записокъ, напримръ, о Новиков и прочее. Я выкинулъ вс незначущія письма и записки и оставилъ только т, кои любопытны или по содержанію, или по выраженію прекрасной души или прекраснаго чувства, въ главныхъ письмахъ много историческаго о Россіи и о книгахъ иностранныхъ, кои въ то время я доставлялъ Н[иколаю] М[ихайловичу]. Если вы не хотите помогать мн въ семъ сборник, то по крайней мр не мшайте. Я сдлалъ уже и объясненія и все дни черезъ два перешлю въ с.-петербургскую ценсуру. Катерина Андреевна, какъ и часто случалось, и въ семъ случа васъ всхъ благоразумне: она чувствовала, какую цну могутъ имть сіи письма въ глазахъ Россіи и литераторовъ, а для меня они безцнны. Она и позволила, не смотря на сомнніе Софьи Николаевны, которая не уважаетъ того, что есть достойнаго по литературной части и но слогу — любопытства въ этихъ письмахъ. Скажи ей за это гнвъ мой и прибгни, вмсто меня, къ защит княгини Мещерской, мн всегда покровительствовавшей. Изданіемъ, то-есть, содержаніемъ будете довольны, а употребленіемъ прибытка — еще боле. Не мшайте, а помогайте и не пугайте издателей! Я показывалъ Ивану
Ивановичу собраніе, но онъ видлъ и т записки, кои я выкинулъ, Общалъ выписку о Новиков, но по сію пору не прислалъ. Скажи Софь Николаевн, что если она будетъ хлопотать противъ меня въ этомъ дл и разуврять Катерину Андреевну, то я напечатаю вс ея царскосельскія записочки на розовой бумажк въ Париж и разошлю по всмъ фэшіонэбельнымъ салопамъ въ Петербург.
Шутки въ сторону: отчего вы теперь смущаетесь тмъ, на что соглашались, и что вы сами отчасти провокировали. Зачмъ было не сказать мн прежде? А теперь я заключилъ условіе, хлопоталъ и въ Петербург, и здсь, и дло огласилось. Да и зачмъ оставлять подъ спудомъ такое сокровище? Со временемъ другіе по частямъ напечатали бы, безъ всякой пользы для кого-либо. Еще разъ: не мшайте! Я бы доставилъ вамъ (и хотлъ это сдлать) копіи посылаемыхъ въ ценсуру писемъ, но теперь опасаюсь, что вы задержите, а я спшу все при себ кончить и ду недли черезъ три. Вчера княжна Вяземская вышла замужъ.
802.
Тургеневъ князю Вяземскому.
30-го апрля 1837 г. Москва,
Перебирая корреспонденціи батюшки съ его современниками, я нашелъ между письмами Державина, довольно безграмотными, и то, гд онъ благодаритъ его за стихи Жуковскаго и Родзлики и даетъ имъ, въ четырехъ стихахъ, совтъ не ему, а русскому Пиндару и Гомеру подражать, намекая о Херасков, тогдашнемъ куратор университета. Мн пришло на мысль написать статейку для твоей котомки, подъ заглавіемъ: ‘Совтъ Державина Жуковскому въ 1799 году’ и приложить къ ней письмо Державина къ батюшк по сему случаю и другое съ четверостишіемъ къ Жуковскому и къ Родзянк. Не худо бы отыскать и самыя произведенія, за кои Державинъ хвалитъ, по они въ пансіонскихъ актахъ, а разв мой подмосковный архивъ или Антонскій могутъ доставить ихъ? Но я не знаю издать ли ты ‘Старину и Новизну’ прежде или посл отъзда своего, да и дешь ли? Я ршился издавать васъ, живыхъ покойниковъ, въ Париж, мало по малу, и записки свои или свою біографію включать въ примчанія къ издаваемымъ письмамъ. Иначе я и себя вспомнить не могу. Ты что-то упомянулъ Булгакову о симбирскомъ письм моемъ? Мн хотлось, въ ожиданіи памятника отъ всей Россіи, поставить ему свой, и по своему и именно въ Симбирск, но съ вашими сомнніями и медленностями во всемъ и для всхъ ничего не успешь. Иванъ Ивановичъ, вмсто общанной выписки о Новиков, доставилъ мн семь строкъ изъ своихъ записокъ.
Я обратился вспять въ чтеніи бумагъ здшняго Архива и вчера перелистывалъ депеши Кантемира. Какой умный и оригинальный слогъ! Какъ бы много, не только для исторіи, по и для эпистолярныхъ образцовъ, можно взять изъ него! Напримръ, сообщая о предположеніяхъ двора и парижской публики кто замнитъ кардинала Флери и упоминая о трехъ кандидатахъ и о ихъ партіяхъ, онъ говоритъ объ одномъ изъ нихъ: ‘За кардинала Тенсвна заступаетъ женскій полъ при двор и вся іезуитская ватага’. Изъ донесеній другихъ министровъ русскихъ можно бы заимствовать характеристическія черты въ другомъ род, напримръ, сужденія барича-раба князя Барятинскаго о первыхъ дйствіяхъ на престол Лудвига XVI. Какъ-то принимала ихъ, то-есть, сужденія своихъ министровъ, въ то время, до французской революціи, умная и опередившая не свой, а нашъ вкъ Екатерина? Сначала, до указа, восптаго Капнистомъ, и послы подписывались въ реляціяхъ рабами. Какъ ни говорите, а въ безсмертной Екатерин было въ самомъ дл что-то безсмертное, и Пушкинъ не даромъ любилъ ее, да и я иногда забываю, что при ней Прозоровскій жегъ ‘Іоанна Арндта’, и что она выдержала насъ пять лтъ въ глуши симбирской.
Вчера ошибкой послалъ чрезъ тебя Булгакову письмо къ Татаринову. Въ немъ записка къ барону д’Андре, коей я не хотлъ обременять тебя, и просьба о доставленіи ‘Современника’.
803.
Тургеневъ князю Вяземскому,
Сбираюсь послать къ теб, для твоей котомки, если хочешь, стихи: А monsieur le Comte du Nord, recits il la sance de l’Acadmie Franaise, le lundi 27 mai, 1782′, кои хорошо бы напечатать вмст съ письмомъ, уже мною напечатаннымъ въ ‘Bulletin Historique’, Вержена къ Вераку, о пребываніи Навла и Маріи въ Париж. Въ стихахъ академическихъ много и о Петр, и порядочно:
Il sut voir, et penser, et voyager en sage
Capable de tout faire, il voulut tout apprendre.
И вотъ какіе (обращаясь къ Павлу и Маріи):
Aujourd’hui ce grand homme ouvre les yeux sur vous:
Son ombre est de vos pas la compagne assidue,
Et pour voir Ptrowitz, nu Louvre descendue…
Много комплиментовъ и русскимъ, не по ныншнему. О самомъ Павл:
Epoux de Virtemberg et fils de Catherine…
Et quel pays jamais peut offrir vos yeux
Rien de plus beau que l’une (то-есть, Виртембергская
Марія) et de plus grand que l’autre (то-есть, Екатерина).
Въ числ valet de chambre, бывшихъ въ Париж съ Павломъ, нашелъ я и Кутайсова. Теперь читаю Тетенскій миръ, Репнинымъ заключенный. Акты писаны часто рукою Я. И. Булгакова. Сколько исторіи пропадаетъ въ Архив, и исторіи полезной, наставительной и для насъ почетной! Псы задятъ, а совы заклюютъ, если пробудить тяжкій сонъ Екатерины, Румянцевыхъ, Потемкиныхъ et compagnie.
804.
Тургеневъ князю Вяземскому.
Посылаю теб дв вдомости. Изъ одной увидишь, что Москва, гд ‘Исторія’ начата и полунаписана, не отличилась рвеніемъ къ исторіографу. Мн общали доставить и копіи съ письма Обольянинова, въ коемъ онъ по своему доказываетъ, что Карамзинъ не заслужилъ памятника. Не лучше ли бы памятникъ ‘aere perennis’? Будетъ ли взыскана недоимка? Обними за меня милое потомство Карамзина и скажи ему и себ, чтобы не мшали, а помогли мн воздвигать другой памятникъ, коего ни губернаторъ, ни
Бремени полетъ не могутъ сокрушить.
Сдлай милость, спроси у графа Матвя Велгурскаго, будутъ ли отправлены три экземпляра румянцовскихъ актовъ государственныхъ, мн и архивамъ парижскимъ пожалованныхъ, въ Парижъ, согласно отношенію о семъ князя Голицына къ графу Нессельроде. Дло это не къ спху, а хотя къ іюлю въ Париж. Это но его части, и онъ общалъ меня о семъ увдомить.
805.
Тургеневъ князю Вяземскому.
10-го мая 1837 г. Москва.
Прошу васъ сказать Плюшару, что онъ напрасно ходилъ къ Карамзинымъ и Жуковскому отъ моего имени просить писемъ Карамзина, что я тогда еще и не получалъ его о семъ предложенія, да когда онъ и помстилъ это въ проект новыхъ условій, то и тогда отвчалъ я ему: ‘C’est votre affaire’, а самъ и не брался никого просить о семъ, сказавъ однако жъ, что это зависитъ отъ Жуковскаго и Карамзиныхъ. Симъ поступкомъ онъ навлекъ какія-то сомннія въ семейств Карамзина и обидныя для меня предложенія, коихъ горькое для меня чувство будетъ неисцлимо въ сердц. Я прошу васъ кончить все это дло и, запечатавъ мои рукописи и прочее, отправить ихъ чрезъ г. Прянишникова ко мн. Не знаю, что вы успли сдлать по письму моему къ Мордвинову, но если еще не подали, то не подавайте, а если подали, то такъ и быть, ибо это дло не повредитъ, по крайней мр мн, въ глазахъ тхъ, кои лучше знаютъ мои побужденія, нежели т, коимъ давно бы пора знать меня. Отвчайте мн поскоре.
806.
Тургеневъ князю Вяземскому.
18-го мая 1837 г. Москва, Утро.
Сейчасъ принесли мн письмо твое отъ 14-го мая. Я сердился или, лучше, огорчился и огорчаюсь еще и теперь текстуальнымъ смысломъ письма твоего и твоими словами, мн переданными. Ты предлагалъ мн, отъ себя или отъ Катерины Андреевны,— не знаю, выкупить письма Карамзина и угрожалъ взысканіемъ за т, на кои якобы я не имю права, хотя я все и вс показывалъ вамъ и неоднократно говорилъ о своемъ намреніи и при васъ, съ вашего согласія началъ его приводить и въ дйство. Говорить въ предисловіи отъ самого себя объ употребленіи суммы — мн не пришло въ голову, да казалось бы и неловко, тмъ боле, что я долго и самъ не зналъ, на какое именно употребленіе пойдутъ деньги. Въ бытность мою въ Симбирск, пока я и многіе другіе благонамренные желали и надялись, что обелискъ не состоится, и что наконецъ согласятся на желаніе нашего большинства употребить весь капиталъ на учрежденіе десяти или двнадцати карамзинистовъ при гимназіи, гд бы въ зал поставить и бюстъ Карамзина, я хотлъ присоединить мою сумму на содержаніе одного или двухъ тургенистовъ, но когда состоялся докладъ о памятник, я послалъ его въ Симбирскъ, но все еще помышлялъ объ одномъ или двухъ карамзинистахъ и объ одномъ тургенист изъ сей суммы, полагая, что она будетъ значительне. У меня были уже для сего въ виду и кандидаты въ Симбирск, не знаю, говорилъ ли я о нихъ Екатерин Андреевн. Впрочемъ, это желаніе сдлалось посл не слишкомъ сильнымъ, ибо я не видлъ врной и скорой надежды осуществить оное и думалъ уже о другомъ (о чемъ — со временемъ скажу теб одному на словахъ, если мы гд-либо свидимся). Ни въ какомъ однако же случа и никогда не предполагалъ я обратить въ свою пользу сего капитальчика, и здсь, и въ Симбирск многіе о семъ знали, ибо я безпрестанно писалъ о семъ туда и получалъ свднія, что тамъ по длу памятника длается или не длается. Чмъ боле дорожу я мнніемъ обо мн Карамзиныхъ, тмъ прискорбне должно было мн читать въ твоемъ письм все, что въ немъ написано. Теперь я съ толку сбился. Ты не отдавалъ письма едорову, едоровъ не отдавалъ письма Мордвинову, а онъ, по просьб одной дамы, давно ждетъ его и общаетъ немедленно все исполнить. Плюшаръ здсь, но сегодня детъ, не знаю, увижу ли его, во всякомъ случа, въ полную собственность я не отдамъ ему писемъ и никогда не отдавалъ. Письмо мое къ нему съ условіями у едорова. Кому мн было поручить изданіе? Вс заняты. Я отдалъ едорову матеріальную часть, корректуру и прочее, а Сербиновичъ общалъ пересмотрть ее. Павловъ написалъ здсь славную статью по поводу сего изданія, а вчера прочелъ мн ее, она принадлежитъ мн, по гд ее напечатать? Онъ бы желалъ въ ‘Современник’, если онъ выдетъ прежде (разумется, вторая кпижка) изданія писемъ, или въ ‘Литературныхъ Прибавленіяхъ къ Инвалиду’, а я бы лучше желалъ, чтобы она напечатана была съ письмами, подобно тому, какъ Батюшкова статья къ изданію Муравьева. Пришлю ее вамъ скоро: судите. Желалъ бы скоре все кончить, ибо спшу ухать, можетъ быть, поду и къ водамъ прежде, ибо нездоровится. Снесись съ едоровымъ, а я увдомлю, что скажетъ мн Плюшаръ сегодня, если увижу его. Напишите подробне о Попов.
807.
Тургеневъ князю Вяземскому.
31-го мая 1837 г. Москва.
Я получилъ бъ субботу письмо отъ Софіи Николаевны и вотъ отвтъ. Передай Б. М. едорову, чтобы ни въ какомъ случа не печаталъ письма о Болотников. Впрочемъ, длайте что хотите: мн и тяжело, и нтъ времени заниматься этимъ дломъ. Если получу сегодня изъ Симбирска отпускную, то-есть, окончательное ршеніе главнаго моего деревенскаго дла, то выду дня черезъ четыре, но еще не знаю куда. Прямо ли на Варшаву я долженъ спшить — ожидаю изъ Петербурга. Ни тамъ, ни здсь письмами, издаваемыми или не издаваемыми, заниматься не буду. Здсь надюсь развязаться съ Малиновскимъ, но жалуюсь на стараго подлеца формально графу Нессельроде потому только, что не могъ встртить и разругать его лично, хотя прежде и досталось ему.
Не пошлешь ли ты Осиповой выписки изъ своего письма къ Давыдову всего, что ты говоришь о вдов Пушкина. Она сбирается къ Осиновой, и та хочетъ принять ее, но въ ней гнздится враждебное къ ней чувство за Пушкина. Не худо ее вразумить прежде, нежели Пушкина прідетъ къ ней. Мн самому некогда. Адресъ ея: Ея Высокородію Прасковь Александровн Осиповой. Въ Псковской губерніи, въ город Остров, въ село Тригорское.
Княгиня Трубецкая вчера родила дочь. И мать, и дитя здоровы. Я былъ ввечеру въ Петровскомъ и видлъ тхъ, кто былъ у ней. Поздравляю.
Я совсмъ не знаю наврное, проду ли чрезъ Петербургъ, и отъздъ мой отсюда зависитъ совершенно отъ симбирскаго письма.
На оборот: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому, въ С.-Петербург. Распечаталъ самъ.
808.
Тургеневъ князю Вяземскому.
26-го іюня 1837 г. Тильзитъ. Полдень.
Прочти письмо къ Нефедьевой и Арженитинову и отошли его черезъ Булгакова. Къ первой я ду знакомой издавна дорогой: Въ Шавл, въ Тауроген живалъ и голодалъ во время войны 1807 года, здсь также. Опишу вамъ воспоминанія прошедшаго. Но куда пересылать написанное? Кстати: будутъ ли напечатаны въ ‘Современник’ т письма, кои я теб оставилъ, и нужны ли новыя изъ Германіи и Парижа? Во всякомъ случа, будутъ ли или не будутъ напечатаны, пожалуйста, скажи издателямъ, чтобы они доставили мн оригинальный списокъ въ Парижъ на мое имя, когда въ немъ не будутъ имть нужды. Прошу ихъ и тебя объ этомъ убдительно.
Какъ интересенъ архивъ рижскій и въ какомъ порядк акты и каталоги! Вотъ бы нашему поповичу-сенатору гд учиться приводитъ въ порядокъ и сберегать историческіе документы! Я многое замтилъ и укажу въ письмахъ на замченное. Передай Булгакову дружескій поклонъ. И здсь я сдружился съ почтмейстеромъ: это одинъ изъ центровъ европейскихъ корреспонденцій. Обними своихъ и Карамзиныхъ, и Велгурскихъ. Въ Риг я провелъ день и обдалъ съ Бореромъ. Онъ еще тамъ, у Петерсона. Простите! Не забывайте вашего потаскушку, который везд по прежнему васъ любитъ и любить всегда будетъ, quand-mme.
Пиши въ Берлинъ или въ Дрезденъ, или въ Парижъ.
Объхалъ городъ и окрестности, видлъ дома, гд живали императоры, дачу, гд Наполеонъ угощалъ королеву, издали видлъ деревеньку, изъ коей два раза только могла она сюда явиться предъ завоевателемъ, исходилъ на крыльцо ратуши, съ котораго меня столкнули ратсгеры, на другой день по вызд императора Александра отсюда, а наканун еще честили моихъ раненыхъ и давали имъ пріютъ и пищу. Видъ на Мемель-Нманъ прекрасный, особливо съ одной дачи. Иду обдать. Прощай!
На оборот: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому.
809.
Князь Вяземскій Тургеневу.
Вотъ началась пальба рикошетами: отъ меня къ теб, отъ тебя къ Нефедьевой, отъ Нефедьевой къ Аржевитинову.
Праздникъ вчера не удался: иллюминація за дождемъ была отложена, кто говоритъ до ныншняго вечера, кто до завтрашняго. Я смирнехонько просидлъ здсь за киссингенскою водою и очень радъ. Завтра ду въ городъ на чернила, то-есть, на службу. Вотъ цлую недльку погулялъ здсь.
Сдлай одолженіе, узнай, гд живетъ вдова Шаховская (урожденная Щербатова, вдь ты ее знаешь), и вели спросить отъ меня, благополучно ли дохалъ до нея сынъ ея изъ Царскосельскаго лицея? Говорятъ, вышло три красненькіе: Адлербергъ, Перовскій, Кавелинъ, одна фрейлина, старшая дочь Віельгорскаго, одинъ (флигель-адъютантъ — Араповъ, по не нашъ Пименъ, впрочемъ, братъ его, что почти все равно. А Пименъ, вроятно, ради наружности своей, опредлился къ намъ во вншнюю торговлю. А вншность жены его, племянницы поэта-слпца Козлова, очень мила. Пока прости! Мн грустно было выпить сегодня послдній стаканъ своей воды. Ужъ нтъ на свт подобной мн скотины привычколюбивой. Помню, что когда-то вдругъ сдлалось мн тяжело и грустно: ищу въ голов и въ сердц, что можетъ быть тому причиною. Ничего не нахожу, наконецъ, что же открывается? Я тогда отослалъ извощичью карету, въ которой здилъ нсколько мсяцевъ, и взялъ другую. Вотъ что лежало у меня на сердц и давило его. Шутки въ сторону! Впрочемъ, у меня тутъ есть и суевріе: всякая перемна, всякій переломъ въ жизни, въ ежедневныхъ привычкахъ меня пугаетъ. Я будущаго не люблю я занимаюсь имъ только тогда, когда оно сдлается настоящимъ, впрочемъ, и тутъ не очень люблю его. Всего сердцу дороже — прошедшее. Обнимаю!
810.
Тургеневъ князю Вяземскому.
23/11-го іюля 1837 г. Берлинъ.
Я сбирался написать къ теб большое письмо отсюда, ибо предметовъ столько, и я такъ ожилъ здсь душевно и мысленно, что стало бы меня на цлую стопу, но времени нтъ. Итакъ, до киссенскаю досуга, а между тмъ перешли, если получишь, копію съ письма моего къ к[нязю] А[лександру] Н[иколаевичу] къ сестр моей, Александр Ильинишн Нефедьевой въ Москву, сказавъ, что длаешь сіе но моему порученію, а Булгакову поручи списать копію съ этого письма и для Аржевитинова и переслать ему, что онъ общалъ мн, Въ награду же перешлю къ теб съ оказіею, черезъ Тильзитъ, лежащіе уже теперь передо мною первый и второй номера (боле еще не вышло) ‘Fac-simile von Handschriften berhmter Mnner und Frauen’, всего 60 fac-simile. Они примчательны не только по почерку, но и по содержанію. Покажи князю А[лександру] Н[иколаевичу] письмо императора Александра, издатель не хотлъ объяснить, къ кому оно писано. Третья тетрадь, также для тебя, содержитъ fac-simile великихъ людей, изданныя въ семъ году въ Голландіи, на нмецкомъ и голландскомъ и съ текстомъ на двухъ же языкахъ. И тутъ есть любопытныя, напримръ Гуго-Гроція, Лафатера и прочихъ. Перваго номера не вышло. Первыхъ двухъ надюсь имть продолженіе и пересылать къ теб, съ сими тетрадями будетъ и нмецкая книга, на сихъ дняхъ вышедшая. C’est un oeuvre posthume d’uu des plus grands penseurs du siè,cle, Hegel, dont la philosophie s’est empare des ttes d’ici et domine celles de presque toute l’Allemagne pensante. Ce volume contient la philosophie de l’histori, et vous l’enverrez Moscou, Ч[аадаевъ] par une occasion sre. Je tacherai de vous donner une ide de cet ouvrage dont j’emporte un exemplaire, , Kissingen et Paris. J’ai t dj, frapp par des clairs de gnie, qui sillonnent sur ces pages immortelles. Удастся ли передать намъ все, что я здсь собралъ въ мою котомку! Хвалятъ очень Мельгунова и его книгу о нмецкой литератур, которую издаетъ нмецъ Кёнигъ. Я здсь разорился на нмецкія книги, а читать ихъ буду въ дорог и въ Париж. Глазамъ немного лучше: обды съ учеными bons vivants портятъ ихъ. Прости! Обними своихъ! О Пушкин много говорилъ съ принцессой Августой и далъ ей выписку изъ письма Катерины Мещерской, сказавъ, чтобы не сказывала никому объ имени автора письма. Графамъ, а особливо графин Велгурской — рукожатіе. Скажи ей, что Рибопьера нтъ, что оказій для пересылки отсюда также нтъ. Итакъ, книги къ ней — до другого времени.
На оборот: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому. Въ С.-Петербург или гд-нибудь.
811.
Тургеневъ князю Вяземскому.
6/18-го октября 1837 г. Парижъ.
Милый Вяземскій, отошли эти шесть книжекъ чрезъ И. . Прянишникова къ Булгакову, а онъ перешлетъ въ Симбирскъ, на имя Ивана Семеновича Аржевитинова. Можешь приложить и эту записку.
812.
Князь Вяземскій Тургеневу.
25-го февраля 1838 г. [Петербургъ].
Какими переворотами журнализма, доктринизма, конституціонализма или лежитинизма попалась мои статья въ ‘Gasettede France’? Зачмъ же не напечаталъ ты ее особо, и что же ты мн ни слова не говоришь о томъ, какъ все это сдлалось? Исправлена ли ошибка ‘indignes sujets’ вмсто ‘indigeus?’ Самъ ты indigne sujet и mauvais sujet. И зачмъ выкинули моего пріятеля Diderot? Вдь былъ онъ же гостемъ Екатерины? Remerciez bien, je vous prie, monsieur de Bavante pour sa correction et pour l’intrt qu’il m’a tmoign. J’y suis trè,s sensible. Здсь газетъ мало получаютъ et on se m’arrache: у меня у самого листокъ былъ только на полчаса въ рукахъ. Нельзя ли отпечатать особенно нсколько сотъ экземпляровъ, разумется, на мой счетъ, и мн прислать экземпляровъ сто. Здсь немногіе знали о моей стать, и мои головешки упали, какъ снгъ на голову. А ты все врешь, и Жуковскому не передамъ того, что говоришь о его прежней стать. Онъ разсердится, а я только смюсь. Ты настоящій парижскій прянишникъ, abonn au ‘Constitutionnel’, и какъ онъ сидишь вечеромъ на одной мысли и не идешь ни впередъ, ни назадъ. Политика политикою, а гд нтъ политики тамъ глупо педантствовать и доктринерничать. Но Богъ съ тобою: надобно друзей своихъ любить съ ихъ родимыми пятнами и бородавками. Твое шестидесятистраничное письмо перецживается теперь сквозь ршета редакціи ‘Современника’ и цензуры и, надюсь, скоро явится на столъ почтеннйшей публики. Въ немъ много хорошаго, и если выкинуть изъ него то, что не по нашимъ желудкамъ, то всё-таки выйдетъ сытый и сдобный пирогъ. Что дло, то дло. Ты мастеръ письменно — —, что глотаешь на лету. Твое объяденіе, а ужъ за то не хорошо когда — —: такъ и несетъ старыми, протухшими лицами, яицами еще бабушки Леды.
Вс твои порученія исполнены. Да охота теб посылать книги Нефедьевой: Жихаревъ ихъ подхватитъ, да и попадешь въ переплетъ. Не горюй: едосья его не умерла, а вотъ берегись чего: дочь ихъ, Мещерская, такъ хороша, что влюбишься. Я вчера видлъ ее на роут у Разумовской и удивился, какъ такой цвтокъ могъ посаженъ быть — — Жихарева и взлелянъ въ луж Жихаревой. Она въ род Бобо Потоцкой, но боле свжести и сюавности. Говорятъ, что они дутъ за границу, что онъ получилъ мсто, кажется, Швейцера и чуть ли будетъ жить не въ Париж. Держись! Да впрочемъ слышно, что ты дешь въ Симбирскъ. Жуковскій говоритъ, что тебя все претъ то сюда, то отсюда. Во всякомъ случа, надюсь, увидимся въ Киссинген. Вроятно, отправлюсь на одномъ изъ первыхъ пароходовъ и прямо изъ Гамбурга въ Ганау, посовтоваться съ Коппомъ и поклониться тни минувшаго, памяти дней тяжелыхъ, но и сладостныхъ, потому что тогда была еще надежда. Кнесингенскія воды, которыя я пилъ здсь ныншнимъ лтомъ, вроятно были мн въ пользу, потому что въ нкоторомъ отношеніи провожу зиму лучше прежнихъ.
Весною будетъ здсь общій разливъ или отлипъ. Петербургъ такъ и хлынетъ за море. Можетъ-быть, и графиня Эмилія поплыветъ, если мужу позволятъ встать съ якоря. Въ Париж ли паша римская Mortemart? Я недавно получилъ отъ нея премилое письмо, въ которомъ объявляетъ, что къ марту будетъ она тамъ. Отчего не выкопаете вы цлительныхъ водъ въ Париж? Или отчего я не Тулубьевъ? Или отчего не фигляръ, шарлатанъ Тургеневъ, который другихъ журитъ, а самъ понюхиваетъ табачекъ de la ferme и другимъ табакъ въ глаза пускаетъ и постукиваетъ своею табакеркою работы князя Волконскаго. Ты не только архи варіусъ, но ты и архиканалья, а насъ гршныхъ запрятываешь въ ‘Gazette de France’! Какими коммеражами угостить тебя?
Утро вечера мудрене. Вчера былъ я у Карамзиныхъ и нашелъ тамъ Ростопчину, которая велла тебя поцловать. Она палисада очень милые и очень женскіе стихи императриц. Въ нихъ упоминаетъ она о лебединой походк ея. Мятлевъ, недавно сюда возвратившійся, написалъ на эти стихи свои стихи отъ имени Вароломея Толстого, который, критикуя уподобленіе съ лебедемъ, тмъ кончаетъ:
Какъ лебедя сравнить съ царицей?
Не знаю ничего глупй:
Скажите жъ, можетъ ли при птиц
Дежурить графъ Вароломей?
Передай племянниц, Александрин Голицыной, разсужденіе дяди ея. Этотъ Мятлевъ пишетъ уморительные стихи въ подобномъ род, и Жуковскій имъ наслаждается. А коммеражей анекдотическихъ нтъ на лицо. Одинъ и есть, да и тотъ по части брюха: ты врно влюблялся въ молодую Пушнину, фрейлину, племянницу Шевичевой и которую ты, вроятно, встрчалъ у Карамзиныхъ? Эта фрейлина была въ Вознесенск и оттуда взята во дворецъ. Что же оказалось по прізд ея въ Петербургъ? Что она семимсячно брюхата — mais en tout bien, tout honneur — то есть, тайно замужемъ за меньшимъ Трубецкимъ, который за шалость сосланъ былъ изъ гвардіи въ армію. Для большей однако же достоврности, сказываютъ, что еще разъ ихъ здсь перевнчали. Легко понять, какой это былъ ударъ Трубецкой-матери! Она дни три посл того не плясала. На этой Пушкиной долженъ былъ жениться Владиміръ Соллогубъ, а потомъ молодой Давыдовъ, сынъ Себастьянши.
Жуковскій погрузился въ Англію тломъ и духомъ: доучивается англійскому языку, изучаетъ историческія, статистическія книги о пей и едва ли не слъ на портъ-вейнъ. Англія будетъ главною цлью ихъ путешествія. Получилъ ли ты наши крыловскія штуки? Теперь готовятъ ему медаль, и открывается подписка для учрежденія стипендіи подъ названіемъ Крыловской, дабы процентами съ собранной суммы содержать одного или нсколькихъ молодыхъ людей, смотря по сумм, въ одномъ изъ учебныхъ заведеній. Remerciez madame et monsieur Circourt pour leurs brochures. Je prpare un article sur son analyse de ‘Boris Godounoff’, ou plutt j’ajoute quelques observations aux siennes. Ne ngligez pas la traduction de l’ouvrage de Koenig, traduction revue et corrige, s’entend bien. Si je venais en Allemagne ce printemps, nous pourrions nous en occuper, mais il faudrait que la traduction ft dj faite pour ce temps.
Наконецъ, зима наша, кажется, отъ насъ отстаетъ, а то совсмъ было загрызла насъ. О землетрясеніяхъ нашихъ говорить теб нечего: на то Гречъ и Лаваль. Теперь настала пора роутовъ, блистательнйшіе будутъ, вроятно, у графини Разумовской. На дняхъ неожиданно явилась къ ней царская фамилія. Концерты также пришли въ движеніе. Оль-Буль, скрипачъ, восхищаетъ уши, души и карманы. Теперь казенная цна за билетъ 25 рублей: ни на что не похоже! Бываютъ и утренники, но вроятно, довольно холодные, у Смирновой, Ростопчиной, Бобринской. Мы и при свчахъ говорить не умемъ и пообдавъ, а тутъ любезничать на тощакъ и на чистоту дневного свта. Да и красавицы наши по большей части des belles de nuit. Еще если бы подавали сладкую водку и закуску, то нашлись бы охотники, а то приглашаютъ щелкать однимъ языкомъ. За то одни дипломаты мелкаго разбора и утренничаютъ тутъ съ дамами. Графин Долли лучше, но она еще не всмъ доступна. Весною дутъ и они. Скоро отправляется и Анна Матвевна Голицына (Толстая) къ дяд, графу Остерману въ Швейцарію или Италію. Она очень мила въ княжеской своей мантіи и брачной прическ. Маленькому Мещерскому, сыну Катеньки, лучше: у него одна нога была какъ-то смята при рожденіи, но опасности для будущаго нтъ. Письмо Лакордера о Рим мн очень понравилось. Кто изъ нашихъ grands seigneurs, имъ упоминаемый, назвалъ Германію ‘l’archipel des princes’? А вотъ теб каламбуръ великаго князя: ‘Etiquette de cour, tiquette de pharmacie c’est toujours.de la drogue’. На маслениц какая-то маска къ нему подходитъ и говоритъ: ‘Je viens de parier, monseigneur, que vous me feriez sur le champ un calembour’, и при этомъ она закашлялась, онъ отвчалъ ей: ‘Vous avez gagn, vous-avez la toux’ (l’atout). Ныншнею зимою было нсколько публичныхъ маскарадовъ, довольно живыхъ и затйливыхъ. Ростопчина и Смирнова тутъ отличались, но много было и незнакомыхъ лицъ, которыя удачно интриговали. А въ Москв какая-то дама паркетъ залы собранія кровью залила, также въ маскарад: c’tait la nonne sanglante. Карамзины здоровы и живутъ по старому, что причиною рдкихъ свиданій нашихъ. И они но вечерамъ сидятъ дома кое съ кмъ, и мы также. Ожидаю Козловскаго. Онъ былъ уже здсь, но, сказываютъ, нога опять разболлась. Передовымъ своимъ прислалъ онъ свой портретъ, очень похожій, хотя нсколько и изукрашенный. Получилъ ли ты мои два письма о Запискахъ? Отвчай же скоре. Обнимаю за себя и за всхъ своихъ. Возвращаю письмо къ Рейфу, котораго здсь нтъ. Московскіе пакеты пошли съ Денисомъ Давыдовымъ. Что длаетъ Веймарскій левъ? Я чаю, лиситъ. Не забывай меня при эксъ-королев Везувія.
При семъ письма: Жуковскаго, княгин Голицыной, Лиз Пашковой, въ редакцію ‘Archives du commerce’, картинка и обратно твое письмо, росписка и наконецъ сто губоприкладствъ къ ручк Ольги прекрасной.
813.
Тургеневъ князю Вяземскому.
1/13-го марта 1838 г. Парижъ.
Встртилъ Баранта, идущаго въ Камеру депутатовъ слушать пренія fonds secrets и узналъ отъ него, что посл-завтра детъ французскій курьеръ. Съ тхъ поръ какъ я отправилъ теб нсколько волюмовъ писемъ съ брошюрами и одно письмо по почт, я не принимался писать къ теб и сожалю очень, потому что много слышалъ и видлъ любопытнаго, и по горячимъ слдамъ моего отчета хорошо бы было пробжать теб. Теперь все остыло, я усплъ на другой день талейрановскаго ораторства послать теб только нсколько словъ о рчи его, теперь посылаю самую рчь, остывшую также отъ энтузіазма, съ коимъ слушали ее его пріятели и единомышленники. Съ тхъ поръ большая часть журналовъ осыпали пудроносную главу старца колкими насмшками и воскресили все прошедшее епископа, дипломата, оберъ-камергера, оратора. Но зле всхъ былъ ‘Le Courrier Franais’ и ‘Le National’. И нмцы напали на того, который обиралъ ихъ во время Наполеона. Я не только начитался, но и наслушался о Талейран и объ отношеніяхъ его къ Рейнгарду. О Талейран разсказалъ мн многое второй томъ его, эксъ-великій рефспдарій Камеры пэровъ, Семонвиль, а о Рейнгард — Беньо (Beugnot), бывшій три года секретаремъ его. Талейранъ презиралъ Рейнгарда, Рейнгардъ ненавидлъ и боялся Талейрана, который свергнулъ его съ министерскаго престола на консульство въ Гамбургъ и въ Молдавію. Кто-то сказалъ Талейрану рчь: ‘C’est la vertu qui fait l’loge du talent!’ Прочитавъ ее на досуг, я самъ удивился, какъ могли ‘Дебаты’ съ такимъ восторгомъ говорить о такомъ незначущемъ произведеніи пера или секретаря, пріятеля Талейрана, ибо самъ онъ не пишетъ ничего. Первый экземпляръ рчи своей послалъ онъ къ здшнему архіепископу. Увряютъ, что съ нкотораго времени славный проповдникъ Dupanloup ежедневно навщаетъ Талейрана. Рчь Талейрана смнила статья Гизо о религіи въ ‘Revue Franaise’. Онъ отпечаталъ для себя нсколько экземпляровъ и прислалъ мн только одинъ. По сію пору я не могъ еще достать другого. Пошлю теб или князю Александру Николаевичу, но передайте и въ Москву. Въ салонахъ только и рчи объ этой стать, и меня взволновала она, ибо я, по старой привычк, уважаю Гизо и желалъ бы въ немъ видть нчто высшее таланта, нчто лучшее науки, а принужденъ былъ избрать эпиграфомъ для статьи его слова Пилата-индеферентиста par excellence: ‘Что есть истина?’ Онъ льститъ католицизму, потому что полагаетъ его въ сил, по крайней мр во Франціи, чувствуя политическое преобладаніе католицизма надъ другими гражданскими и общественными элементами, Гизо говоритъ католицизму: ‘Soyons amis, Cymia!’ и сажаетъ его на престолъ, съ коего революціи не удалось на всегда свести его. Какъ могъ президентъ- ораторъ здшняго Библейскаго общества сказать католицизму: ‘Остапьсл тмъ, чмъ ты былъ досел, не измняйся, не уступай ни шагу, иначе ты потеряешь свое достоинство, силу свою!’ Слдовательно, останься съ іезуитами, съ духовниками Лудвига XIV, съ инквизиціей, съ драгонадами и съ куклою папы въ Рим. Католики торжествуютъ, смются въ кулачокъ, но я говорю имъ: ‘Такой другъ хуже всякаго врага’. Посмотрите, какъ онъ холоденъ, когда вступается за своихъ, за репрезентантовъ чистаго протестантизма, за ‘Сятеля’, за Евангеліе, ‘Архивъ’ и прочее, все, что можно постигнуть однимъ разумомъ. Все, что одна паука вразумить, а одинъ талантъ можетъ выразить — все это выразилъ Гизо въ одной превосходной страниц, но любовникъ власти и силы холоденъ и безсиленъ, какъ равнодушіе, для того, кто не въ наружныхъ явленіяхъ церкви, по въ дух и въ любви ищетъ силы и вдохновенія. Бе сіи краснорчивыя страницы — пустой звонъ. Я заказалъ барону Экштейну статью противъ Гизо: здсь онъ одинъ можетъ обличить его, Гизо задлъ его, не назвавъ по имени, а намекнувъ на его манеру, на его неопредлительность въ сочиненіяхъ о вр. Они другъ друга не любятъ. Присовтую ему взять эпиграфомъ отвта строку изъ Villet: ‘Sur l’indiffrentisme religieux’, на предпослдней страниц: ‘Et si vous ne pouvez tre amis, soyez du moins ennemis’. Конечно, въ Апокалипсис та же мысль выражена сильне, но и отвратительне: ‘Понеже ни студенъ еси, ни горячъ’ и прочее. Я бы желалъ, чтобы нашъ московскій теозофъ подслушалъ разговоры въ салонахъ Свчиной и другихъ о брошюр Гизо. Онъ былъ бы подъ моимъ знаменами, или я подъ его. Со вчерашняго засданія въ Камер заговорили о союз, конечно не священномъ, Тьерса съ Гизо, и о рчи Талейрана, и о стать Гизо пренія умолкаютъ. ‘Les fonds secrets’ все поглотили. Только еще въ такихъ салонахъ, гд не одна политика владычествуетъ, шутятъ не надъ одними министрами, а и надъ авторами. Вчера провелъ я втроемъ съ Шатобріаномъ, Баланшемъ и Амперомъ у Рекамье чась предобденный, и Амперъ представлялъ въ лицахъ статью Гизо, перепрыгивая съ одного мста на другое и обращаясь то къ католицизму, то къ ‘Сятелю’ или олицетворенному протестантизму съ похвалами и слдовательно съ противорчіями. Мрачпый съ нкотораго времени Шатобріанъ не могъ удержаться отъ смха. Два волюма его о Веронскомъ конгресс печатаются и скоро выйдутъ, и въ одно время: здсь, въ Англіи на англинскомъ, а въ Германіи на нмецкомъ. Beugnot, одинъ изъ главныхъ членовъ компаніи, купившей у Шатобріана вс его сочиненія и всю будущую его дятельность, разсказалъ мн вчера истинное положеніе этой компаніи и отношенія къ ней Шатобріана. Заплативъ ему 150000 франковъ единовременно, они общали ему 12000 ежегодно, до предъявленія имъ четырехъ томовъ его записокъ о конгресс Веронскомъ и о Гишпаніи, посл чего за четыре тома компанія обязалась платить ему уже по 24000 ежегодно, но пріятели Шатобріана, ‘румяные богачи’, ни франкомъ ему не пожертвовавшіе, Веракъ, Брезе и прочіе, уговорили его многое изъ четырехъ волюмовъ выкинуть по разнымъ личнымъ уваженіямъ, то опасаясь повредить карлистамъ, легитимистамъ, то инымъ и прочимъ, и изъ четырехъ волюмовъ отъ подобныхъ сокращеній вышло только два волюма, и компанія принуждена была уменьшить пенсію или возвысить ее до 18000 франковъ ежегодно, кои онъ теперь и будетъ получать до кончины своей, а посл его кончины жена получитъ 24000 франковъ пенсіи. Сверхъ того, за каждый представляемый Шатобріанонъ томъ компанія платитъ ему отъ 12 до 15 тысячъ франковъ, смотря по внутреннему достоинству и по толстобрюшію волюмовъ, такъ и за недавно представленные два волюма получилъ онъ 30000 франковъ. Но 14 волюмовъ записокъ его уже переданы имъ компаніи и хранятся въ двухъ спискахъ: одинъ здсь, другой, кажется, въ Лейпциг. Сверхъ того все, что Шатобріанъ ни напишетъ, принадлежитъ компаніи, съ заплатою ему на вышесказанномъ основаніи. Сіи отношенія заставили Шатобріана сказать о самомъ себ: ‘Положеніе мое хуже римскаго невольника: только тло его принадлежало господину, я поработилъ и умъ свой’. Онъ не веселъ, недоволенъ этою сдлкою, компанія также въ убытк покуда и недовольна, по крайней мр мнимыми пріятелями Шатобріана, кои ни малйшей помощи ни ему, ни ей не оказали въ семъ дл. Теперь пожертвованный ими капиталъ не приноситъ имъ ничего, но со временемъ онъ оживится и вознаградитъ отчасти, а можетъ быть и вс убытки, главная надежда не на одну выручку за новыя сочиненія Шатобріана, но и за продажу разнымъ издателямъ прежнихъ его сочиненій права перепечатать, по своему формату, проданныя компаніи новыя сочиненія. Она надется парализировать и бельгійскую перепечатню. Но Шатобріанъ останется рабомъ слову своему и слдовательно компаніи: оттого и онъ грустенъ, и за него грустно. Жена Beugnot, англичанка, которую я знавалъ въ Рим, сказывала мн, что сюда детъ шотландскій ораторъ-проповдникъ и писатель Chalmers собирать свднія о конкордатахъ, съ папскимъ престоломъ заключаемыхъ, для будущаго конкордата съ Ирландіей. Ему кто-то въ Англіи сказалъ, что я свдущъ въ длахъ сего рода, и онъ детъ прямо ко -мн, везетъ отъ кого-то письмо и надется съ моею помощью собрать свднія о конкордатахъ польскихъ (русскихъ не бывало) и пр. Я радъ случаю пошарлатанить и познакомиться съ знаменитымъ проповдникомъ, коего слыхалъ и въ Эдинбург, и въ дальнемъ городк Шотландіи, въ Инвернес.
814.
Тургеневъ князю Вяземскому.
Я прочелъ недавно дв частицы исторіи журнала ‘Дебатовъ’, написанной издателемъ ‘Моды’ Нетмапомъ (Nettement) въ дух карлизма и легитизма. Много любопытныхъ подробностей, особливо біографическихъ и литературныхъ. Книга начинается вмст съ журналомъ эпохой революціи, потомъ, при Наполеон, ‘Дебаты’ обращаются въ ‘Journal de l’Empire’ и съ реставраціей опять принимаютъ старое свое имя. Вмст съ измпепіемъ политическихъ системъ (l’histoire des varia tons de l’empire Gallican) измняются и ‘Дебаты’. Хамелеонство оныхъ продолжается и до нашихъ временъ, по одна примчательная черта отличаетъ этотъ журналъ отъ многихъ другихъ. Въ числ издателей были всегда, какъ для политики, такъ и для литературнаго фельетона, люда съ талантомъ: Жуффруа, рдкій и остроумный критикъ, Гофманъ, свдущъ какъ нмецъ, блистателенъ какъ французъ, Фелецъ, Этьенъ, нын депутатъ и академикъ, прежде секретарь Морета, угаданный Наполеономъ, и журналистъ, интригами Фуше и Талейрана сверженный съ престола имперскаго журнала, наконецъ, участіе въ ‘Дебатахъ’ Шатобріана и нашего времени редакторовъ: Сальванди, Marc-Girardin, Жаненя и прочихъ. Въ біографіи первыхъ издателей — вся исторія литературы того времени и наполеоновскіе набги на оную. Я забылъ одного изъ главныхъ редакторовъ ‘Дебатовъ’, Фьеве, коему Наполеонъ далъ эту должность и посл, по доносамъ Фуше, лишилъ оной. Главными участниками въ изданіи и сначала, и теперь — братья Bertiu.
Мы были съ княземъ Гагаринымъ въ Сорбонн, на лекціи Marc-Girardin, онъ продолжаетъ разсматривать ‘Эмиля’ Руссо о связи физическаго воспитанія съ нравственнымъ и интеллектуальнымъ, о важности перваго, особенно у древнихъ и у дикихъ народовъ, кои достигаютъ умственнаго превосходства практикою, наблюденіемъ натуры и людей. ‘Эмиль’ привелъ его къ ‘Робинсону’, изъ коего прочелъ онъ намъ нсколько прекрасныхъ страницъ и разобралъ красоты этого романа, точность въ описаніяхъ: la vrit vraie ощущеній и размышленій Робинсона, одно изъ самыхъ врныхъ и сходныхъ съ натурою человка описаній есть кораблекрушеніе и минута спасенія Робинсона, но это описаніе взято почти слово въ слово изъ Гомера. Спасеніе Улисса служило образцомъ англипсколу ромапу. Лекція Жирарденя намъ очень понравилась, умъ за разумъ не заходилъ у него въ этой лекціи, мысли и сужденія здравыя, практически полезныя, ясныя и иногда блистательныя. Еслибы Сорбопна была поближе къ предмстію св. Гонорія, то чаще бы ходилъ на эту лекцію, но между мною и Сорбонною полъ-Парижа.
Сегодня встртилъ опять m-lle Mars: блдна и бла, какъ привидніе, по все еще поступью богиня. Кто-то сказалъ о Талейран въ Академіи: ‘М-r Talleyrand est comme m-lle Mars: il veut mourir sur la scè,ne’. Докторъ долго уговаривалъ его отказаться отъ чтенія академичнаго и наконецъ сказалъ ему: ‘Si vous allez l’Institut, je ne rponds pas de vous!’ — ‘Mais qui vous prie de repondre pour moi’, отвчалъ Талейранъ съ жаромъ. Семонвиль, коего называютъ вторымъ Талейраномъ, разсказалъ мн много новыхъ о немъ анекдотовъ, но одного словца не передалъ. Семонвиль слыветъ образцовымъ эгоистомъ, подчиняющимъ вс дйствія и поступки разсчетамъ выгодъ своихъ. Кто-то, обращаясь къ Талейрану, не кстати напомнилъ ему о старости Семонвиля: ‘Savez-vous qu’il vieillit?’ — ‘Pas possible’, отвчалъ Талейранъ: ‘quel intrt peut-il avoir vieillir?’
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Кажется, что мы сохранимъ Баранта, и я этому очень радъ. Вотъ слова Кине, за кои ему спасибо отъ имени тхъ, кои не любятъ народности: ‘Les temps ne sont plus diviss par des autels intolrants. L’unit de la civilisation est devenue un des dogmes du monde. Un seul Dieu prsent dans chaque moment de l’histoire, rassemble en une mme famille les peuples-frè,res, que des annes rapides sparent seulement les uns des autres: ceci tabli, n’est ce pas le temps de rpter avec plus de fois, que jamais, le mot du thtre romain:
Je suis homme: rien d’humain ne me semble tranger.
(Эпиграфъ Гердера).
Въ этихъ строкахъ переводчика Гердера виденъ отблескъ мыслей историка человчества, чувствуешь тихое вяніе нмецкаго генія, олицетворившагося въ Гердер и въ его веймарскихъ сомыслителяхъ и поэтахъ. ‘Прометей’ Кине вышелъ. Я опять спросилъ о немъ Шатобріана, а онъ опять хвалилъ въ немъ многое, и я ршился послать теб его. Князю А[лександру] Н[иколаевичу] посылаю ‘L’iudiffrantisme religieux’ Кине, а Арженитинову ‘Une matresse de langue’, и то и другое совтую и теб прочесть. Ламартинта прислала мн нсколько рчей мужа: ‘Sur la peine de mort’, ‘Sur la loi de la presse’, ‘De la jurisdiction militaire’ u прочее. Но все это берегу про себя. Онъ будетъ скоро опять говорить, объ уничтоженіи смертной казни, въ Камер, и мн уже общали на это засданіе билетъ. Сегодня пошли туда многіе слушать Гизо, Тьерса и, можетъ быть, и министровъ, но я дома начитаюсь больше, нежели тамъ услышу. Я часто вижу князя Ивана Сергевича Гагарина: онъ, кажется, опять сталъ тмъ же, какимъ я знавалъ его въ Минхен, гд мн онъ очень правился. Не чуждаясь свта, онъ заглядываетъ и въ книги и любитъ салоны Свчиной и ей подобныхъ. К. А. Нарышкинъ все осматриваетъ и вчера также былъ въ Камер. Недавно князь Михаилъ Голицынъ давалъ {Пропущено, вроятно, слово: вечеръ.} молодымъ русскимъ дамамъ: княгин Долгоруковой (Булгаковой), Голицыной (Кутайсовой), графин Завадовской, Мещерская, за тяжеловсіемъ, не пріхала. Я поболталъ о теб съ ними и жаллъ, что тебя не было у нашего любезнаго Лукулла. Вс просятъ и всмъ роздаю твои брошюры. Вс хвалятъ ее и удивляются слогу. Отнесъ Женисону, баварскому министру, четыре экземпляра: ему, королю, Шеллингу и Свериной, а не Сверину, который не вспомнилъ обо мн въ Москв. Здсь роздалъ: Жомару, Moreau de-Jonnè,s, Лагранжу, Лёвъ-Веймару, коего наконецъ встртилъ у Лагранжа и болталъ много, тамъ же видлъ и литератора Гейне: онъ умне или, по крайней мр, болтливе въ книжкахъ и въ стихахъ, чмъ на словахъ. Посылаю нсколько экземпляровъ въ Лопдонъ, а можетъ быть и самъ свезу. Въ ‘Мод’ все еще о теб ничего не вышло: ей не до насъ теперь, но вроятно скоро выдетъ. Въ ‘Revue Suisse’, коей афишку посылаю, вышла умная статья Vinet: ‘Sur l’tude de la littrature’ и критика на ‘Penses d’Aot’, но кажется критика пріятельская. St.-Beuve самъ въ Лозанн, гд она писана. Отошли къ Эмиліи Пушкиной свою брошюру, но отъ меня: правда ли, что князь Горчаковъ не женится? До какого рода книгъ охотница Эмилія Пушкина? Вроятно, до романовъ? Постараюсь попасть на ея вкусъ въ поэзіи или въ воспитаніи, о коемъ она мн когда-то говорила, но дамская педагогія здсь не въ сил. Я сбирался дослать къ теб копію съ письма Georges Sand къ Мицкевичу о его поэм или трагедіи, которую онъ давалъ ей просматривать и поправить въ язык, но она расхвалила и совтовала и другихъ чуждыхъ поправокъ не принимать. Полнился списать письмо, а теперь уже и нтъ его здсь. Сбереги Сисмонди, ибо оригиналъ затерялся. Любопытное письмо читалъ къ той же Циркуръ и отъ Декандоля, но прозябаемые тебя не интересуютъ, ты и безъ того окруженъ ими, и самъ отъ нихъ зябнешь.
Я объхалъ три вторничныя мои вечеринки, то-есть, Моле, Гизо и Ансело. У первыхъ двухъ едва ли число постителей было не равное, ибо со вчерашняго дня заговорили о соединеніи Гизо съ Тьерсомъ для составленія новаго министерства. Сегодня Монталиве, министръ внутреннихъ длъ, началъ ораторствовать противъ эксъ-префекта полиціи Жиске о тайныхъ фондахъ и, не договоря, упалъ въ обморокъ: тмъ кончилось и засданіе Камеры. Увряютъ, что подагра поднялась въ желудокъ, но опасности нтъ. Почувствовавъ себя дурно, онъ оборотился съ трибуны къ президенту, говоря: ‘Je me trouve mal’, а Дюпеню послышалось: ‘Domiez-moi le journal’.— ‘Quel journal?’ спросилъ онъ его, но министръ упалъ уже въ руки товарищей. Завтра Моле будетъ отвчать на обвиненія и на оглашенія полицейскихъ секретовъ эксъ-полицеймейстера Жиске. Курьеръ, вроятно, не такъ скоро подетъ, и Рейнваль позволилъ мн прислать и къ нему пакетъ, а я за это общалъ ему твою брошюру, которую подарилъ и Гизо, и прусскому дипломату во Флоренціи и Царьград Мартенсу. У Гизо толпились депутаты и искатели фортуны. Madame Ансело мучится родами, ибо завтра даютъ въ первый разъ ея третью піесу: ‘Isabelle, ou les deux jours d’uue femme’. Вся ея надежда на Дюплесси, коей завидуетъ и мшаетъ устарвшая m-lle Mars. Madame Aucelot пригласила насъ пріхать къ пей посл театра распить бутылку шампанскаго, если піеса удастся, и молчать о ней во весь вечеръ, если будетъ освистана. Сдержу пріятельское слово, хотя и хотлось бы поумничать кой о чемъ у С[вчиной].
Сейчасъ возвратился изъ французскаго театра и отъ Ансело. Успхъ ‘Изабеллы’ былъ довольно блистательный, благодаря прелестной игр и прелестному личику m-lle Duplessy, которая оживила піесу и, сколько могла, загладила дурную игру трехъ актеровъ. Есть сцены патетическія, въ коихъ она превзошла себя и заслужила рукоплесканія не однихъ заказныхъ хлопальщиковъ. Въ самой піес, писанной хорошимъ слогомъ французскаго классицизма, не безъ невроятностей, есть вялыя сцены и слишкомъ длинные разговоры. Автора вызвали слабо (его или ее назвали), но актрису Дюплесси — оглушительнымъ хлопаньемъ и криками. Изъ театра пріятели явились къ авторш: она съ трепетомъ ожидала насъ у камина. Я былъ вторымъ встникомъ третьяго торжества ея, Оркестра не было, а мста онаго заняты были пріятелями театральнаго директора и авторши. Въ центр партера было не безъ Claqueurs. Посл перваго акта, въ оркестр, журналистъ Брифо, издатель ‘Temps’, поссорился съ директоромъ Водевиля, Араго, братомъ астропома, и получилъ отъ него громкую пощечину. У Брифо (не члена Института, коего новую трагедію услышимъ мы посл-завтра у Овчиной) уже разбита рука на дуэли: они сказали другъ другу: ‘А demain’.
Мн удалось достать еще два экземпляра статьи Гизо о религіи. Пошлю одинъ князю Голицыну, другой для васъ всхъ, но съ тмъ, чтобы окончательно онъ пересланъ былъ въ Москву, къ философу и Свербеевой чрезъ Булгакова, а потомъ къ сестриц, Онъ мн нуженъ будетъ, ибо къ тому времени получу я и отвты, кои готовятъ здсь двоеженцу. Не зная, когда детъ курьеръ, я принужденъ отправить это письмо къ Баранту. Чтеніе журнала и вчерашнихъ преній въ Камер депутатовъ заняло все утро. Прусскій эксъ-дипломатъ, пришедшій благодарить за твою брошюру, также заболтался со мной, ибо я долженъ былъ ему скицировать всхъ васъ, начиная отъ убитаго П[ушкина] до всхъ живыхъ и мертвыхъ, но еще живущихъ. Если князь А[лександръ] Н[иколаевичъ] самъ заговоритъ теб о письм моемъ къ нему, сегодня посылаемомъ, о книжк Гизо, то попроси для прочтенія и спиши для меня копію и отошли сестриц для храненія съ книжкою. Пожалуйста, исполняй мои просьбы, да не забудь о прежнихъ листахъ, у тебя оставшихся и издателямъ ‘Современника’ отданныхъ. Обнимаю васъ.
Напомни мн при свиданіи покоммеражничать съ тобою о нкоторыхъ здшнихъ историческихъ лицахъ мужского и женскаго пола, напримръ, подъ литерами Л. и Г. Письменно неловко, хотя это и не относится до политики. Пакетъ или пакеты скоре и врне, то-есть, черезъ Булгакова, отошли къ Нефедьевой.
815.
Тургеневъ князю Вяземскому.
[9-го апрля 1838 г. Парижъ].
Посылаю для тебя и для другихъ, для храненія въ Москв у сестрицы, нсколько экземпляровъ ‘ D’un mot sur la conversion des rentes’. Ты угадаешь автора, а можетъ и нтъ. Это братъ мой, написавшій эту брошюру для того, что замтилъ, что о remboursement худо толкуютъ и желая постановить различіе между justice и quit въ отношеніи къ conversion. Онъ послалъ ce mot къ главнымъ журналистамъ и говорунамъ Камеры. На другой день объ quit заговорили ‘Дебаты’. Замтно, что и депутаты, говорившіе посл, прочли сію брошюру. Вопросъ не ршенъ еще, но кажется, что уменьшеніе процентовъ неизбжно, и я потеряю 3400 франковъ ежегоднаго дохода. Такой грхъ не бездлица! Ламартинъ говорилъ превосходно и увлекъ своимъ дльнымъ финансовымъ краснорчіемъ партизановъ и противниковъ этой операціи, но везд, даже въ ‘Монитер’, рчь его, импровизированная jusqu’aux chiffres prè,s, искажена или сокращена. Онъ печатаетъ ее особо, и если до отъзда курьера выдетъ, то пришлю. Его слушали съ величайшимъ вниманіемъ, весьма рдкимъ въ Камер. Ройе-Колляръ бросился обнимать его. Насмшники увряютъ, что онъ иметъ въ рантахъ 20000 дохода.. Молва назначаетъ Ламартина министромъ духовныхъ длъ: тогда, вроятно, увидимъ храмъ пантеизму.
Ожидаю къ понедльнику Шатобріана, а во вторникъ детъ курьеръ. Если возьмутъ, то пришлю и дв толстыя части Вильменя, но теб только для прочтенія, посл чего отошли въ Moскву, а Шатобріана возьми себ. Если же Шатобріанъ не выйдетъ къ отъзду курьера, то удержи Вильменя.
М-me Рекамье перехала въ Abbaye aux bois, и я рже вижу ее. Догановскій опять плохъ, и доктора теряютъ надежду, а было гораздо лучше. Пашковой лучше, она гуляетъ, хотя и мало вызжаетъ.
Министръ финансовъ и безъ того плохой ораторъ, къ тому же и въ подагр. По выслушаніи его рчи противъ уменьшенія процентовъ, Ламартинъ сказалъ: ‘Лаплазъ повредилъ длу вдвое боле, нежели я помогъ ему’.
С. П. Свчина сообщила мн о помолвк князя Евгенія Гагарина съ дочерью Стурдзы, семнадцатилтней, милой, благовоспитанной, пріятной и на первый случай съ 50000 р. дохода, а потомъ съ стапятьюдесятью и боле. Графиня Эдлингъ отдаетъ все племянниц, ибо она бездтна, а у брата одна дочь. Я читалъ письмо ея: какая душа и какое перо! Ни одной фразы, а вся душа ея!
Я получилъ письмо изъ Симбирска. Все ли ты переслалъ туда? Отъ Татаринова все ни слова, Перешли ему письмо поскоре и вытребуй отвтъ или заставь его написать ко мн и увдомить о прошлой и о ныншней трети и объ аренд. Мн нужны деньги въ Москв теперь. Пусть онъ перешлетъ билеты туда, если получилъ или получитъ деньги, и увдомитъ, сколько перешлетъ. Право, досадно! Вдь у меня уже нтъ Тургенева! И фонды продавать здсь невыгодно теперь. Братъ самъ детъ за своими въ Лондонъ, потому что банкиръ перемнился и требуетъ присылки билетовъ, а пересылать ихъ дороже, нежели самому хать въ Лондонъ. Здшніе не требуютъ поздки въ Лондонъ, но за то мене приносить будутъ процентовъ.
Какая блестящая и многочисленная толпа русскихъ была у всенощной, нерасходно съ обдней въ первый день праздника, и какъ мы дружно и аппетитно въ коморк церковной, у посла, разгавливались въ два часа утра! Этотъ праздникъ, это пніе, это чувство русско-православное, во всей жизни насъ согрвавшее, такъ и порываютъ въ Москву! И у насъ наносили куличей и пасхи къ царскимъ дверямъ, и у насъ нянюшки и барышни барскія христосовались съ нами, но модницы жали только руку. За обдней читали Евангеліе по-гречески и по-славянски, ибо съ нами и греки молились. Приведетъ ли Богъ къ Власію? Удастся ли качнуть подъ Новинскія качели? Еслибъ не укачали бурку крутыя горки, такъ бы и дунулъ на балконъ къ Анн Дмитріевн Нарышкиной. Здсь гуляли мы три дни въ Longchamps въ самые, великіе дни Страстной недли. Кстати или на бду нашу, церковь русская — въ Елисейскихъ же Поляхъ, гд и гулянье: прямо отъ часовъ великопостныхъ въ толпу Парижа! Блестящихъ экипажей боле прежняго, изъ русскихъ отличались: княгиня Багратіонъ, Тюфякинъ, который прокачивалъ Нарышкина и графа Западовскаго четверкой, съ фальшивыми англинскими жокеями и верховыми. Здсь давно забыли, что въ Страстную должно молиться, а не кататься, а для насъ соблазнъ да и только. Начало или поводъ къ гулянью была также набожность, ходили на богомолье въ монастырь, привычка осталась, а на мст монастыря — трухмальныя ворота.
Князь Голицынъ напоминалъ графин Липона объ аутографахъ, но она теперь занята своею пенсіею, о коей скоро заговорятъ въ Камер, теперь дебатируютъ о пей въ Комитет. Надежда успха есть. Вмсто аутографовъ, посылаю пока записку о ея дл, то-есть, о правахъ на вознагражденіе.
Я часто видаюсь здсь съ княземъ Иваномъ Гагаринымъ. Онъ попалъ въ первоклассные fashionables и иметъ на то полное право: богатъ, уменъ, любезенъ и любопытенъ. Здсь онъ опять провтрился и освжился. И въ Лондопъ не тянетъ его, но мой совтъ — здсь не заживаться, а, узнавъ Парижъ отъ Кедра до Иссопа, возвратиться на вчно зеленющій островъ и тамъ выдержать душу и умъ въ живительной атмосфер, напитаться ею и направить путь въ Москву, не быть однимъ изъ орудій машиниста Кудрлискаго, а русскимъ помщикомъ-джентльменомъ, но не провинціаломъ, выписывать изъ Лондона не машины земледльческія, а книги и журналы, а отсюда — мои письма. Такъ ли? Я въ новой квартир и очень ею доволенъ: для меня одного дв уютныя комнатки, въ нихъ виды Симбирска, благодаря Жуковскому, и Тургенева съ Волги, между ними видъ Шапрозе, съ садикомъ и виноградникомъ брата и съ Сеною. Надъ ними портретъ Сашки, полки съ книгами и рукописями, каминъ для утренняго чтенія, Къ двухъ шагахъ — булеваръ, въ десяти — Тюлерійскій садъ, недалеко кабинетъ съ журналами всего свта и даже съ ‘Сверной Пчелой’ и съ ‘Промышленностію’ — Башуцкаго. Но Старая Конюшня все намъ мила!
Отдалъ еще два экземпляра твоего ‘Пожара’ княгин Долгоруковой. Одинъ она пошлетъ отъ себя царствующей принцесс Баденской, другой, отъ меня,— Стефаніи. Теперь пришло мн на мысль дать экземпляръ Липонш. Какъ скоро пенсія назначится, пошлю ей ‘Дворецъ’. Съ Засцкимъ послалъ экземпляръ графу Гурьеву въ Неаполь. Я еще не имлъ духа справиться, сколько экземпляровъ продано въ трехъ книжныхъ лавкахъ, коимъ поручилъ продажу. ‘Пожаръ* все еще въ окнахъ виденъ. Передъ отъздомъ справлюсь, сколько продано.
Я получилъ сейчасъ письмецо отъ Щербинина, изъ коего вижу, что посылка ему доставлена: спасибо! Кажется, что и Татариновъ часть моихъ порученій исполнилъ, но все предложи ему написать ко мн, и если подешь въ Киссингенъ, то передъ отъздомъ отбери письма отъ него, отъ едорова и Сербиновича.
Графиня Шленкуръ сказывала ма, что графиня Шувалова въ Баден почти безъ надежды, въ Великую субботу доктора отчаивались сохранить се, по въ Свтлое воскресенье воскресла. Мужъ сбирался сюда, но не подетъ, ибо страшится за жизнь ея. Въ ма они ожидаютъ туда Потоцкую.
22/10-го апрля. Воскресеніе.
Рюмипъ отложилъ отъздъ свой отъ льдовъ на мор, но прідетъ со вторымъ пароходомъ. Съ нимъ, вроятно, и Вильмень, ибо посл завтра дай Богъ отправить и одного Шатобріана съ брошюрами.
Сейчасъ баронъ д’Экгатейнъ прислалъ мн отвта свой на брошюру Гизо о религіи. Я посылаю ее князю А. Н. Голицыну съ тмъ, чтобы онъ доставилъ ее теб, а ты, прочитавъ, отошли въ Москву для прочтенія Ч[аадаеву], а потомъ для храненія у сестрицы. Ради Бога, будьте аккуратны. Въ этомъ письм всякая всячина, не вошедшая въ сорокастраничное. Не дашь ли ‘Un mot’ Канкрину? Я теб посл пришлю еще: теперь нтъ мста.
816.
Тургеневъ князю Вяземскому.
12/24-го апрля 1838 г. Парижъ.
По секрету. Вотъ теб Шатобріанъ, но съ условіемъ: не развозить его, а разв показать главу объ Александр князю А[лександру] Н[иколаевичу] — и вотъ моя просьба отъ имени графа Сенъ-При, главнаго пріобртателя сочиненій Шатобріана, и отъ самаго Шатобріана, они только за часъ предъ симъ прислали ко мн экземпляры сей книги съ сею просьбою. Я едва усплъ пробжать главу объ А[лександр]. Только ввечеру или завтра поступитъ она въ продажу, и слдовательно курьеръ никому не привезетъ ее. Вотъ въ чемъ дло: издатели напечатали in 8 и 12 (5000 экземпляровъ послдняго), одинъ изъ нихъ здилъ нарочно въ Бельгію, чтобы предложить тамошнимъ книгопродавцамъ не перепечатывать книги, уступая имъ значительныя за сіе прибыли отреченія отъ беззаконной прибыли, но бельгійцы не согласились и отвчали, что немедленно перепечатаютъ. Издатели желали бы изъ Лейпцига, гд уже поступятъ завтра же экземпляры въ продажу, переслать ихъ чрезъ Любекъ въ Петербургъ, но опасаются, что не пропустятъ, а рисковать издержками пересылки не хотятъ. St.-Priest, бывшій посломъ при Карл X въ Гишпаніи, и Шатобріанъ просятъ меня узнать: пропуститъ ли ценсура въ Петербург книгу сію и узнать о семъ скоре и врне. Я хотлъ писать о семъ къ князю А[лександру] Н[иколаевичу], но прочитавъ объ А[лександр], не ршился, ибо ему и вступиться въ такое дло невозможно, лучше узнать о семъ подъ рукою. Скажи мн свое мнніе о семъ или освдомившись, пропустятъ ли или нтъ, увдомь ршительно, дабы я могъ объявить издателямъ. Я полагаю, что не пропустятъ явно, и такъ скажу издателямъ, но можно ли надяться, что подъ рукой посылать можно? Не думаю. Прости, поговори съ кмъ нужно и можно и поскоре меня увдомь для отвта просителямъ.
Вижу по газетамъ, что въ ма, къ коронаціи, цесаревичъ будетъ въ Лондонъ: правда ли? Куда прізжать?
817.
Тургеневъ князю Вяземскому.
20-го сентября 1838 г. Лондонъ.
Я выхалъ отсюда въ понедльникъ, на другой день посл тебя, въ Бирмингемъ, по желзной дорог, прикатилъ туда къ пяти часамъ, ночевалъ тамъ, на другой день въ Ливерпуль, по желзной же дорог, оттуда въ Честеръ, Бангоръ и Голигедъ, къ морю Ирландскому, но вдругъ погода испортилась, и въ воздух стало мрачно, какъ въ моемъ сердц, я ночевалъ на берегу моря, по не похалъ въ Ирландію, опасаясь не столько качки морской, сколько своей грусти. Опять на Ливерпуль и Манчестеръ и желзной первой дорогой въ Лондонъ. Къ понедльникъ былъ уже здсь и получилъ письмо отъ брага, какое предчувствовалъ: Клара осуждена лежать безъ движенія въ комнат (и она въ Шанрозе до декабря, а можетъ быть и доле). Она беременна: опасно движеніе, а какъ жить зимой въ холодномъ дом! И братъ опасается всего. Я только о ней и думалъ во всю дорогу и не могъ продолжать путь отъ сильной грусти и безпокойства. Ухалъ бы тотчасъ туда, но есть дло. Если опасность продолжится, уду прежде
1-го октября, если будетъ лучше, то 1-го октября: здсь тошно. Справлялся о теб, но Киселевъ и не отвчалъ на записку. Бергъ ничего не знаетъ. Посылаю это письмо къ Бенкгаузену. Увдомь о себ подробне и когда ожидать. Мн здсь несносно. Закупаю книгъ и всего Клар, а она осуждена на заключеніе. Бдный братъ! И мн придется запереться на всю зиму съ ними, а зимой въ лтнемъ дом плохо! И докторъ далеко! Пиши ко мн: а m-r Tourguenetf, Warwick-Street Charing-Cross, No 16. Дурново хотлъ звать тебя въ Донкастеръ. Я не видалъ его. Живу въ комнатахъ брата.
На оборот: M-r le prince Pierre Wiazemsky, 26 Kings-Road, Brighton.
818.
Тургеневъ князю Вяземскому.
29-го сентября 1838 г. Лондонъ. Вечеръ.
Я пріхалъ сюда почти подъ такимъ же дождемъ, какъ въ Брейтонъ, только за два часа до Л[ондона] прояснилось. Я нашелъ здсь четыре письма: отъ брата — весьма нужное по дламъ. Клар все также. Отъ Лансдовна изъ Дублина: зоветъ въ Бовудъ на будущую недлю, но я буду въ Париж въ конц оной. Отъ Кривцова изъ Рима о рукописяхъ, изъ Лондона отъ милой miss Horner: зоветъ завтра на вечеръ. Я представлялся въ тотъ же день принцу Ольденбургскому, обдалъ у него, много разсуждалъ о его Юридической школ и познакомился съ Мальцовыми, кои о теб много распрашивали и опасаются, не сердишься ли ты за Вординкгъ, если ты туда безъ нихъ пріхалъ. Онъ худо расчелъ время и долженъ былъ явиться къ принцу. Съ нимъ, то-есть, принцемъ, я и о книгахъ, и о людяхъ много шарлатанилъ, а онъ ссудилъ меня нмецкою книгою о правахъ, для его училища изданною: примчательна, по объ этомъ на словахъ. Сбирался на вечеръ къ Мальцовымъ, но они вс въ театрахъ и пр. Былъ въ City и въ Solio-Square, искалъ для тебя туриста, но нтъ ни въ одной лавк. Одинъ хотлъ выписать, но успетъ ли? Если ты долго въ Лондон пробудешь, то могу прислать изъ Парижа. Да не лучше ли уже тамъ всмъ добромъ запастись, а здсь сапогами, калошами ‘India rubber’, хотя первые и очень дороги, но носки и красивы. Дурново въ день отъзда ухалъ home, домой, но куда? Графъ Строгоновъ наканун и увезъ вс мои пакеты.
Я не усплъ кончить письма. Вчера былъ въ Виндзор съ 9-ти часовъ до б-го. Видлъ королеву за шагъ отъ меня и потомъ къ карет, но Виндзоръ любопытне всхъ живущихъ своими мертвыми и вчно живыми красотами природы. Непремнно посвяти день Виндзору и осмотри все, особливо въ церкви и во дворц, и ‘побывай въ Eton-College, за У+ версты отъ’него, гд воспитывался Каннингъ и другіе. Можешь не здить въ паркъ, pour voir Virginia-Waters и разныя зати Георга IV, о коихъ ты имешь уже понятіе по Брейтонскому китайскому кремлю, но виндзорская церковь съ кавалерами подвязки, но дворецъ, но картины и портреты и виды изъ дворца и съ террасы! Въ Waterloo Room ты увидишь портреты мужей этой эпохи: Веллингтона (и везд), Каннинга, Кастлере, Ливерпуля, Гардепберга, всхъ императоровъ и генераловъ ихъ и сподвижниковъ императора Александра: представитель казацкаго варварства Платовъ, палачъ Чернышевъ и — Уваровъ, ца два министра-иностранца, Нессельроде и Каподистрія — и только изъ русскихъ, нтъ ни Кутузова, ни Барклая и даже князя Волконскаго и Соломки. Едва не подслушалъ моего не патріотическаго негодованія какой-то соотечественникъ Назимовъ.
Я все сбираюсь въ четвергъ. Напиши ко мн завтра или въ среду.
Mettez-moi aux pieds de m-me Lontieff. Je n’oublierai jamais son hospitalit et les moments que j’ai pass Brighton. Удовольствіе ея бесды оживляется и надеждою увидться и въ Париж и быть не одному тамъ, гд такъ мало русскихъ по сердцу. Не даромъ мое влекло меня въ Брейтонъ, Поцлуй у ней нжно ручки и у miss Kogel, если она позволитъ, безъ замчанія, какъ на мой счетъ. Напиши съ ней въ Парижъ. Вроятно, Любовь Николаевна прідетъ посл меня. Поздравляю ее и тебя со всми прошедшими именинницами и надюсь, что съ будущимъ сентябремъ, мы не сентябремъ будемъ смотрть другъ на друга и на нихъ, а лицомъ къ лицу. Надюсь увидть сегодня Мальцовыхъ. Получилъ ли Бенкг[аузенъ] письма, посланныя изъ Брейтона и передалъ ли Бергу мое, не знаю. Не знаешь ли ты?
J’ai djen avec le prince Oldenbourg, qui est trè,s content de mon opinion sur son cole. J’ai vu Pozzo qui m’a engag diner demain avec le nouvel ambassadeur Clauricarde, je n’ai pas trouv lady Morgan, qui est all voir son oculiste. Je ne sais, si je la reverrai. Cette lettre ne partira que ce soir, vous l’aurez demain, crivez-moi toute suite, Benkhausen a remis uos lettres. Dmain part un bteau vapeur pour Ptersbourg. Иду въ Koвентъ-Гарденъ смотрть ‘Гамлета’.
4 heures aprè,s midi.
J’ai t avant hier l’lection du maire Guild-hall, voyez cet difice et l’intrieur de la chambre du maire.
Ecrivez Benkhausen de vous faire inscrire avant votre arrive au Travellers Cloub pour que vous y soyez dj votre arrive Londres, cela se fait pour tout le monde, mais seulement les mercredi, et vous pourriez venir jeudi et alors cela serait trop tard. Vous aurez une ide des cloubs de Londres, un vin fin le soir, du bon caf 6 p. la tasse et du th excellent et tous les livres, journaux et brochures de Londres et du continent. N’oubliez pas de le faire.
Si vous vous dciderez d’aller voir, ce qui dure trop longtemps, Virginia-Water Brighton, arrangez-vous d’avance avec le cocher pour le prix, nous avons pour deux heures 10 1/2 et 2 1/2 pour boire, la moiti de trop, mais la promenade dans le parc est assez insipide. Admirez les beaux arbres du voisinage et l’ensemble du haut de la tour de Windsor et laissez le lac de la pucelle ceux qui ne savent pas qu’elle est ennuyeuse mme dans les vers de Voltaire!
Je viens de passer par la Bond-Street. Un garon de la rue m’arrte et me montre une fentre: la comtesse Zawadowsky tait l et j’eu viens. Elle vous engage venir la voir, quand vous serez ici, elle est plus belle que jamais: la courtoisie anglaise, comme le bonheur, embellit. Les Malzoff vous saluent, ils vont partir mercredi ou jeudi, le prince d’Oldenbourg mercredi on jeudi pour Windsor et del pour quelques jours chez Wellington, moi je vais to lunch chez lui et del chez lady Morgan.
Браницкая умерла.
На оборот: Le prince Wiazemsky, Brighton, 26 Kings-Road.
819.
Тургеневъ князю Вяземскому.
3 octobre 1838, Londres. 5 часовъ по полудни.
Письмо получилъ. Завад[овской] и Мальц[овой] передамъ все въ Париж, а можетъ быть первой и здсь, вторая узжаетъ сегодня. Курьеръ детъ въ Парижъ и оттуда немедленно пошлется въ Петербургъ: успешь написать письма. Князь Гагаринъ уже въ Париж. Къ нему пиши. Я обдалъ вчера у посла: онъ между стариннымъ недругомъ Себаст[іани] и тур[ецкимъ] посломъ. Объ обд посл, на словахъ. И Кланрикардъ тутъ обдалъ, и Maкензи, отказавшій Пушкину. Послдній много распрашивалъ о теб. Я далъ и Кланрикарду, и ему твой ‘Пожаръ’ и отослалъ лорду Лансдовну. Сейчасъ отъ леди Морганъ, передалъ твое порученіе племянниц: общала исполнить. Старушка въ восхищеніи отъ нашей Любови Николаевны Леонтьевой и разспрашивала много о ней, а я разсказывалъ, что сердце диктовало, мы разговорились часа два, а я и заслушался. Пла, а я мллъ, только не у окна, а у камина. Старушка готова бы и посватать. Твою брошюру уже иметъ, отъ тебя и отъ меня ожидаютъ русскихъ псенъ. ду завтра, хотя отъ брата и добрыя всти: Клар не хуже, виноградъ гніетъ на кустахъ: пора кушать. Прізжай же: укладываюсь. Въ субботу — тамъ. Былъ въ Польской Litterary Society, и здсь, и для себя они — безмозглые, хотя и раздираютъ христіанское и русское сердце, и въ ихъ книжной лавк былъ: Germyn-Street, 116. Зайди! Взялъ первую часть новаго журнала. Но книгопродавецъ-полякъ для себя торгуетъ.
Вчера я въ непростительномъ разсяніи сказалъ Киселеву, что его сестра, Милютина, умерла. Ко мн писали или говорили — не помню. Не ты ли, или не Леонтьева ли? Если неправда, то напиши къ нему. Я на себя въ бшенств, но голова моя головушка совершенно разстроилась, а Киселевъ отправилъ цлыя груды посылокъ моихъ. Совстно! Прости, милый! Пиши: Eue Duphet, No 16 и прізжай скоре: встрчу съ отверстыми объятіями и съ корзинами винограда. Обнимаю тебя. Расцлуй ручки у милой твоей поднебесной и у ея спутницы и поклонись и спутникамъ.
На оборот: А prince Wiazemsky. А Brighton, 20 Kings-Road.
820.
Тургеневъ князю Вяземскому.
17-го октября 1838 г. Парижъ.
Я пріхалъ сюда вчера, до завтра, съ дачи, гд опять провелъ два тяжкіе дня и ночи. Клара вчера въ три часа утра снова, въ третій разъ въ теченіе мене двухъ лтъ, выкинула, страдала много, но, благодаря Бога, не долго, теперь спокойне, какъ пишетъ братъ отъ восьми часовъ вечера вчерашняго. Тяжело, очень тяжело, особливо за будущее брата и Клары! Я возвращаюсь къ нимъ завтра или посл-завтра, при нихъ я спокойне.
Здсь получилъ письмо твое, передалъ все Леонтьевой, Мальцевымъ передамъ сегодня, Полуехтовой также, за обдомъ у посла. Когда ожидать тебя? О смерти Тютчевой князь Гагаринъ зналъ отъ другихъ. Она уже не писала къ нему. Здсь графъ Закревскій и съ женою, Похвисневъ и прочіе. При свиданіи разскажу одно русское похожденіе, за которое можетъ еще мн достаться отъ русскихъ, но — fais ce que dois. Милютина точно умерла, графъ Закревскій видлъ мужа и брата посл смерти ея въ Москв, еще въ август. Я не писалъ къ брату въ Лондонъ и пеняю себ по сіе время, что проболтался.
M-lle Bourbier ищетъ товарища или лакея, и мы ищемъ послдняго, но не находимъ, если найдетъ, то подетъ чрезъ три дня. Справлялась о теб и желала бы тебя довезти, Я посылаю съ ней письма и чашки. Отдамъ это письмо князю Гагарину, не знаю, когда и куда перешлетъ. Живи какъ можно доле въ Англіи: раскаешься, если безъ необходимости сократишь пребываніе. Вотъ теб порученіе: въ Лондон вышли четыре части, толстыя, рчей Брума, Broughaui, съ историческими комментаріями. Цна онымъ 48 шиллинговъ, но во всхъ лавкахъ 4 или 5 шиллинговъ сбавляютъ ст. объявленной цны.’Въ книжной лавк, близъ бывшей моей квартиры (въ Warwick-Street, Charing-Cross), на улиц, ведущей къ Warwiek-Street и называемой Cockpur-Street, два книгопродавца, почти близъ самой конторы, откуда отправляются кареты, и называемой the Britisch, у одного изъ нихъ выставленъ на окн экземпляръ рчей Брума, онъ отдавалъ мн его за 43 шиллинга, но я не усплъ и не хотлъ взять, потому что опасался обременятъ еще боле курьеровъ и попутчиковъ моими пакетами. Не можешь ли ты отправить эти четыре тома in 8 съ курьерами, отдавъ ихъ Бергу или Киселеву, или самъ привезти ихъ? Если можешь, то сходи къ сему книгопродавцу и боле 43 шиллинговъ не давай, сказавъ, что онъ за дв недли предъ симъ отдавалъ ихъ мн за эту цну, онъ врно отдастъ, а можетъ быть и за 40 шиллинговъ, и вели увязать въ два пакета, ибо слишкомъ толстыхъ отправить нельзя. Деньги отдай, а я заплачу теб здсь немедленно или англинскими, или французскими, какими для тебя удобне.
Письмо пойдетъ завтра. Полуехтова получила наконецъ письмо отъ мужа и счастлива. Онъ странствовалъ по Малороссіи, получила или получитъ и деньги. Твое порученіе объ адрес ей передалъ вчера у посла, гд она обдала и тридесять языкъ русскаго нашествія на Парижъ. Посолъ просилъ меня вести Мейендорфшу. Я отговаривался, но онъ настоялъ, я согласился. За обдомъ она болтала много о теб и наказывала мн сказать теб о ея дружб, звать къ себ. Я частію шутками, частію не шутя, далъ ей почувствовать, что ты не хотлъ къ ней хать et pour cause, добивалась, я не сказалъ, извиняясь самъ забвеніемъ. ‘C’est un commerage!’ — ‘Нтъ’, отвчалъ я. Начала разсказывать, какъ она заявляла великой княгин, тебя любящей, о своей любви къ теб, какъ она звала ее на тебя и прочее, просила написать къ теб объ этомъ, о ея дружб и требовала разршенія недоумнія, цитовала quatrain твой къ ней и прочее. Закревская теб кланяется. Тутъ же обдали: Голицыны, Гагарины, Жеребцовы, племянница Толстого и прочіе. Я получилъ дв записки отъ брата. Положеніе Клары сносно. Не страдаетъ, а чувствуетъ только усталость. Ожидаемъ молочной лихорадки. Съ радости я остался на сегодня обдать у Леонтьевой и съ нею въ ‘Gazza-Ladra’, въ Одеонъ. Уступилъ бы теб, если бы ты здсь былъ.
Bourbier все еще безъ человка. Сбирается въ воскресенье. Графъ Матусевичъ детъ сегодня въ Петербургъ, не знаю, возьметъ ли письма? Мальцовой прочелъ твои строки, очень по сердцу была ей похвала Ноццо. Она всмъ кружитъ здсь головы, вчера Гриша Гагаринъ и Jean и вс отъ нея въ восхищеніи. Напоминаетъ Пушкину, вдову поэта, но свже. Очень привтлива и любезна и хорошо себя держитъ въ салоп.
Сюда пріхалъ Корнеліусъ, минхенскій Микель-Анджело въ живописи. Онъ сказывалъ мн, что видлъ Жуковскаго, что цесаревичу гораздо лучше, какъ онъ ему сказывалъ, кажется, и государь, и цесаревичъ были въ его рабочей. Онъ пишетъ ‘Страшный судъ’ для минхенской церкви, который намъ очень нравился въ Рим, но Гриша Гагаринъ увряетъ, что дьяволы и ангелы гримасничаютъ одинаково, и что подражаніе Микель-Анджело неудачно. Возвращаюсь завтра на дачу дни на три. Мещерская (Жихарева) больна, а онъ печатаетъ свои сочиненія на будущій смхъ публики.
Рекрутскій наборъ съ тысячи — шесть! Тяжко и вчуж, то- есть, на чужбин, ибо Россія никогда для сердца чужой не будетъ, общали пять съ половины, взяли съ обихъ вдругъ, а теперь шесть вмсто пяти съ одной! Е sempre bene!
M-me Aucelot справлялась о теб и зоветъ на вторники. Читаешь ли о себ статьи въ англійскихъ журналахъ: ты замнилъ князя Козловскаго обдами у посла, да ты же и адъютантъ его императорскаго величества!
На оборот: Monsieur monsieur le prince Pierre Wiazemsky, Londres.
821.
Тургеневъ князю Вяземскому.
6-го декабря 1838 г. Паришь. Утро.
Сейчасъ получилъ письмо твое отъ 3-го декабря. Переговорю съ Леонтьевой и отправлюсь искать для тебя квартиры, по на. долго ли? Обдумаю, какъ лучше и гд, такъ какъ, вроятно, вы возьмете карету помсячно или на мсяцъ, но нтъ нужды брать квартиру въ дорогихъ htels. Посмотрю, не удастся ли взять ту, которую занимали кн. Шаховскія. Я слышалъ, что очень дешево и въ центр всего. Подумаю и объ обд. Чай лучше держать свой.
Я заходилъ три раза къ Мортемаръ и въ первый разъ записалъ: ‘De la part du prince Wiazemsky’, но надежда плоха, особливо посл операціи, третьяго дня, увидвъ солому на улиц, не зашелъ спросить.
Письма твои въ Лондонъ отдалъ князю Гагарину, а къ дочери отправилъ съ курьеромъ въ воскресенье, приписавъ на пакет, когда и какъ и съ кмъ (то-есть, съ пирогомъ) ты ухалъ.
Шаховскія ухали, и одной изъ дамъ подарилъ твой экземпляръ ‘Borales’, возьму другой и перешлю, если возьмутъ, по он, врно, давно уже и въ Франкфурт. Comme forme, c’est ridicule, comme principe, c’est infme (см. примчаніе о Лудвига XIV словц: ‘L’tat c’est moi’, d’un philosophe chrtien’). Если уже проситься въ православные, то не мшай hostie въ I love уои: c’est de l’impit et pire que cela, c’est du mauvais got.
Полуехтова увряетъ, что детъ въ среду (а сегодня четвергъ), но удетъ ли — это другое дло. Поручу и ей искать квартиру, по съ тмъ, чтобы не пажить процесса, подобнаго Трубецкимъ, кои за справку о квартир поплатились. Если прідете до 18-го декабря, то 18-го попадешь на именинный обдъ къ послу, а 17-го увидишь открытіе Камеры, или снаружи или внутри оной, но билетъ трудно достать.
Леонтьевой и m-lle Kugel поклонъ передамъ. Мы все по старому видаемся и тебя не забываемъ. M-me Rcamier спрашивала, si le prince satyrique tait encore Paris, и пригласила бы тебя на воскресное чтеніе, гд уже были Лакретель, Накье, президентъ, Гумбольдтъ, m-lle Fontanes, дочь поэта, m-me Tastu, poè,te, и множество иныхъ, особливо дамъ. Но чтеніе было уже прежнее, одно я пропустилъ. Вчера Custine читалъ у ней отрывки своего романа. Здсь еще не стало одного цвтка: семнадцати-лтней Aldegonde, которую ты видалъ въ Петербург,
Et rose, elle а vcu ce que…
Умирала въ памяти и безпрестанно занимаясь матерью, другими и собою въ вчности, просила, чтобы похоронили въ Париж, въ надежд, что друзья иногда принесутъ цвтовъ на могилу. Въ самую минуту разлуки съ міромъ умоляла мать выйти, чтобы не видать ея смерти, и скончалась тихо.
Choiseul, послдній обломокъ XVІІІ вка, умеръ, какъ жилъ: съ Вольтеромъ на стол и съ отцвтшей любовницей (а ему 80 лтъ). Не хотлъ причастія и веллъ поставить у входа бюстъ Вольтера, чтобы помшать священнику войти къ нему. Лобау хоронили въ воскресенье. Вотъ теб черный бюллетень и за будущее.
Племянникъ Жубера читалъ мн статью его, изъ отрывковъ превосходно составленную: ‘Sur la pudeur’. C’est un chef d’oeuvre de style, d’originalit et de profondeur mtaphysique: c’est moral force d’tre beau! Peut-tre imprimera-t-il cet article la suite du volume publi, dont il est trè,s mcontent, ou en abrgeant le volume, il y ajoutera l’article ‘Sur la pudeur’, qui est uu dveloppement complet d’une belle pense.
J’ai vu ‘La popularit’: скучно, сухо и безъ всякаго познанія англинскихъ обычаевъ, по много хорошихъ и даже превосходныхъ стиховъ: это — ‘Духъ Журналовъ’ (только не Яценкинъ) въ лицахъ.
Справься, не вышла ли вторая часть жизни Нибура (историка-министра), кажется, ‘Leben von Niebuhr’, первую я купилъ у книгопродавца vis—vis твоего жилья, купи мн ее и привези, написавъ цпу на книг: здсь заплачу. Вотъ названіе книги: ‘Lebensnachrichten von Niebuhr’. Въ Гамбург издана первая часть, 8.
Кириллъ Александровичъ Нарышкинъ умеръ въ Одесс. Я получилъ письмецо отъ Языкова изъ Ганау, хотя и радъ ему, но не очень успокоенъ. Не повидаешься ли съ нимъ? Разспроси о немъ Конна и увдомь. Мицкевичевой почти лучше, по теперь она увряетъ, что мужъ ея сошелъ съ ума, и что она отъ него въ опасности. Доктора совтуютъ ему ухать на время: авось, это подйствуетъ. Онъ избранъ профессоромъ въ Лозанн, требуютъ программы, а онъ ни о чемъ думать не въ силахъ и долженъ самъ за пей ухаживать, ибо нанимать дорого. St.-Beuve писалъ въ Лозанну, чтобы не требовали программы, а сами предложили ему отсрочить, ибо Мицкевичъ совстится. Я провожалъ Леонтьеву въ Police correctionelle для процесса, а имя мое съ Нмцевичемъ и княземъ Чарторпжскимъ попалось во вс журналы. Чортъ возьми la publicit inutile! Вчера у Ансело встртилъ бы ты и m-r d’Arlincourt.
Леонтьева теб кланяется. Нишу на ея стол. Идемъ въ Htel Tronchet для квартиры, а я уже былъ и въ Htel du Danube: почти напротивъ насъ, но въ другой и свтлой улиц. Въ третьемъ этаж — 300 франковъ, во второмъ — 500, но нтъ обда, а только завтракъ, а этого не нужно: лучше свой. Ты оставилъ 40 франковъ лишнихъ у Леонтьевой.
Miss Kgel готовитъ теб коммеражъ одной ея тетушки. Послалъ справиться о Мортемаръ, иду къ Полуехтовой. Сейчасъ приносятъ для Маши твоей bournous mrinos, chle blanc, doubl de bleu, съ капишономъ, c’est beau. 150 francs, garni de franges bedouiues et ouat. Пошлемъ къ Нолуехтовой, если детъ.
На оборот: Allemagne. Monsieur le prince Wiazemsky. А Francfort sur Mein, l’Htel de Russie.
822.
Тургеневъ князю Вяземскому.
13/1-го декабря 1838 г. Парижъ. Утро.
Сію минуту получилъ письмо твое отъ 10-го. Квартиръ я и твой наемникъ нашелъ много, и близко, и не дорого, то-есть, peu prè,s въ 500 francs par mois, но не везд есть и столъ, а надобно брать изъ трактировъ въ большей части. Отъ Tronchet и я отказался, во-первыхъ потому, что 600 francs, а 500 другая, а во-вторыхъ и потому, что домъ новый и, можетъ быть, сырой, хотя хозяйка и увряла меня, что сухъ и тепелъ. О стол: Полуехтова беретъ хорошій и дешевый откуда-то, совтуетъ и вамъ то же длать, и я подписываю совтъ ея. Столъ носятъ всюду. Какъ скоро получу отъ тебя приказъ: нанимай — ршимся, хотя дамы въ дл квартиры мн не помогаютъ, а я одинъ ршиться опасаюсь, не зная какія другія квартирныя снадобья нужны для дамскихъ потребностей. Хорошо бы жить сестрамъ вкуп.
Жаль Сперанскаго: мы уже слышали о его опасной болзни, то-есть, Булгаковъ писалъ ко мн о немъ и о Шишков. Но что же ты ни слова о смерти дуэльной графа Самойлова? Мы не знаемъ, кто уходилъ или, лучше, уложилъ его, а знаемъ только, что за кого-то, а не за что-то. Булгаковъ пишетъ мн кучу новостей и для тебя. Въ Москв вс родятъ, въ Петербург — женятся. Сестра Фофки, графиня Толстая, выходитъ за графа Мордвинова, и ваши Четвертинскія были уже на бал. Кутайсова родила, Сафонова-косая отъ стараго мужа брюхата. ‘Dites Wiazemsky, что кузина родила дочь Зенеиду’. Кто эта кузина?
Свадьба князя Касаткина съ Стрекаловой все еще не устроилась, ибо начинается процессъ о законности дочери князя Касаткина, не жившаго съ женой 20 лтъ, а ей 16. Графиня Гудовичъ родила, но пишутъ, что опасно больна въ девятый день посл родинъ (князю Трубецкому). Отъ Павлова получилъ письмо въ двнадцать страницъ — все о дв Орлеанской,— — не двой Павловой. Онъ похалъ въ Петербургъ. Князь Голицынъ пишетъ ко мн, чтобы я не опасался оставаться сколько хочу въ чужихъ краяхъ, по моимъ занятіямъ, и старается утшить меня религіей въ моей грусти, о коей заключаетъ изъ тона писемъ моихъ къ нему и къ другимъ.
Вчера я былъ на первой серед у Лёвъ-Веймара: много о теб. Жаль, что въ умъ не пришло попросить его о билетахъ, а теперь поздно, по для будущихъ камеръ онъ теб врный поставщикъ. Скучно у него, но чай хорошъ. И полагалъ найти литературную братію, а нашелъ мнимую знатность и слдовательно скуку и карты.
О бернуф твоемъ я хлопочу, вчера былъ два раза у женатаго Гагарина: не возьметъ ли? Но не засталъ его. Но вренъ ли онъ? О курьерахъ спрошу Лёвъ-Веймара, если увижу.
Доложи милой Мещерской, съ колнопреклоненіемъ моего сердца, что причина тому что я не… {Точки въ подлинник.}, что я тридцатью годами старе и живу въ Париж, а не на Михайловской площади.
Бельведерши еще не встрчалъ. Милая Леонтьева мила по прежнему. Въ ней что-то необыкновенно доброе, и имъ она привлекательна столько же, сколько и глазами. Посылаю ей письмо твое и пойду на совщаніе, а потомъ къ Полуехтовой потолковать о вашемъ общежитіи. Получилъ приглашеніе отъ m-me Ancelot на вечеръ съ m-lle Rachel. А тебя — нтъ, какъ нтъ! Рекамье опять о теб спрашивала. Третьяго дня вечеръ у Свчиной многолюдный, невзначай собрались: Лакордеръ, Баланшъ, Брифе, Экштейнъ, скучный надодало, синофилъ Паровей, графиня Гихъ (дочь Штейна) и толпа другихъ умницъ, но всхъ заговорилъ Циркуръ: его монологи противъ всего, что не нравится въ томъ салон, гд онъ держитъ ихъ,— холодный кипятокъ: горячится, но не отъ сердца, а отъ ума и отъ памяти, впрочемъ, я люблю его умъ, довольно врный съ врными и строгій съ строгими, хотя и на вс руки.
Я отыскалъ въ каталог туринскихъ рукописей отчетъ греческаго епископа о путешествіи греческаго патріарха Іереміи въ Россію и о поставленіи имъ Іова на патріаршество въ Москв. Весь церемоніалъ описанъ и вс офиціальныя привтствія, роскошь православная и прочее, и прочее очевидцемъ-архіереемъ по- гречески и по-латыни. Переписываю оба текста.
Приписка Л. Н. Леонтьевой.
Mille remercments de la bonne nouvelle de l’arrive de mon frè,re, que j’ai eu le bonheur de revoir hier, votre lettre ne l’a devance que de quelques heures. Nous sommes tous dsols de ce que vous nous avez quitt si tt, vous auriez pu nous donner encore quinze jours, mais nous esprons vous voir encore une fois il Paris. Miss Georges vous salue l’anglaise—‘Shakes liands with you’— et moi aussi de toute moi. Au plaisir de vous revoir. Aime Lontief.
J’espè,re expdier le bournous de m-me Walouieff par les Gagarines qui partent.
Продолженіе письма Тургенева.
Полуехтова сказала мн, что готова съ радостью принять васъ, себя, княгиню и Надину помститъ въ спальн или Надину и особо, въ гостиной, тебя гд-то, но только не en justemilieu entre elles, фрейлину вашу — въ столовой, за ширмами, а столъ вмст. Если не уживетесь, то по крайней мр отыщете или аппробуете отысканную квартиру votre aise. Но только прізжайте засвтло, до обда, чтобы ночью не пть ей,
Не будите меня, молоду.
Прости!
На оборот: Allemagne. Monsieur le prince Pierre Wiazemsky. А Francfort sur le Mein, а l’Htel de Russie.
823.
Тургеневъ князю Вяземскому.
22-го декабря 1838 г. Парижъ.
Вчера я получилъ письмо твое и вложенное доставилъ Полуехтовой. Ввечеру она сказала мн, что отыскала какую-то двойную квартиру въ Rue de la paix, гд два семейства могутъ удобно помститься, что на вашу долю придется платить 400 франковъ въ мсяцъ, на ея 600, что помщеніе удобное, и просила сегодня или завтра осмотрть ее, сегодня я врядъ ли успю, ибо все утро занято Академіей и визитами, а вечеръ у Ламартина и Свчиной, но завтра осмотрю и скажу свое мнніе Полуехтовой и ничего не ршу, ибо это должно ршиться людьми семейными. Она ожидаетъ опять какого-то письма отъ мужа и если получитъ, то подетъ или скоро, или чрезъ шесть недль. Такъ сказано въ карет на пути къ англійскому послу. Какъ будетъ ршено посл балу — неизвстно. Красавицъ англійскихъ было несмтное число. Жаль, что не попалъ къ жиду-Лукуллу на обдъ! А мы отпраздновали въ церкви и на обд пышно и сытно. Я заслушался сосда Жомини! Охота ему визитаться въ русскомъ мундир съ французскими генералами! Вс отвернулись, а я слушалъ его во весь обдъ, не смотря, что на насъ косились. Жаль, что зиждущіе храмъ нашего государственнаго устройства не брегутъ о семъ камн! 28-го декабри опять обдаю у посла съ Леонтьевой. Передалъ ей твою фразу, но не давалъ письма, твоими фразами запачканнаго. Наканун полученія письма твоего былъ у меня князь Егоръ Гагаринъ. Я показывалъ ему boimious и спросилъ, можетъ ли врно и безъ затрудненія доставить, что иначе я пошлю съ другими, онъ веллъ прислать къ жен, я послалъ, и она велла сказать мн, что доставитъ врно и въ цлости. Не знаю, ухали ли: сбирались въ тотъ же день. Леонтьева отняла съ бернуфа бараньи франжи. Блье твое все перемылъ, сдлалъ реестръ и храню. Лёвъ-Веймаръ хотя и сказалъ мн, чтобы я прислалъ къ нему на всякій случай бернуфъ, но такой коробки никакой курьеръ не приметъ, и она бы у него залежалась, а между тмъ и зима бы прошла. 26:го у него обдаю, былъ и въ прошлую среду. Посолъ спрашивалъ вчера о теб: возвратишься ли? Я сказалъ что знаю.
Получаешь ли ‘Revue des deux mondes’? Каковы статьи о Фонтан? St.-Beuve нездоровъ, сбирается приняться за St.-Martin. Ламартинъ возвратился и звалъ меня ежедневно отъ 7 до 9, а на субботы по прежнему. Чтенія Шатобріана у Рекамье возобновятся для двухъ аудиторій: одна келейная, другая многолюдне. Третьяго дня мы много толковали о Ламене, Ламартин и прочихъ по случаю фразы аббата Жербе, издателя de ‘L’Universit catholique’, которую я передалъ салону Рекамье, она въ предисловіи къ новому изданію его статьи: ‘Sur la chute de m-r de Lamennais’ и вотъ она: ‘La chute d’un ange’ de m-r de Lamartine est le pendant des ‘Affaires de Rome’ de m-r de Lamennais. En gmissant sur ces tristes dfections, il не faut pas trop s’en alarmer. La plus obscure fille de St.-Vincent de Paul qui dserterait la foi, serait quelque chose de plus sinistre, qu’un grand talent qui tombe. Cette chute de la charit serait vraiment la chute d’un ange: quant au gnie, ce n’est gures qu’un beau mortel, qui nous accoutume depuis six mille ans ses faux pas’. Съ этимъ Шатобріанъ, Кюстинъ, Рекамье не согласились: геній также иметъ свое высокое назначеніе. Это завлекло насъ въ характеристику Ламартина, Ламене и ихъ началъ религіозныхъ и двойной роли Ламартина — поэта и христіанина. Шатобріанъ разсказалъ намъ участіе свое въ мнніяхъ Ламене и объяснилъ не для всхъ понятное въ его такъ называемомъ отступничеств: онъ самъ когда-то указалъ ему на демократизмъ въ Евангеліи, коимъ Ламене съ жадностію воспользовался и упился: и кости его католицизма разсыпошася.
Недавно былъ я на вечеринк литературной у графа Шувалова. Эмиль Дешанъ читалъ три первые акта ‘Ромео и Юліи’ Шекспира, имъ переведенные, другіе два перевелъ Альфредъ Де- Виньи (нын въ Англіи). Переводъ хорошъ, если бы Шекспиръ былъ французъ. Князь Мещерскій глупо восхищался всмъ, и здсь не безъ надежды, что его и ‘Сверное затменіе’ возбудитъ такой же энтузіазмъ въ Детан, жена его, миленькая, свженькая, отвчала улыбками на сладкіе взгляды индустріальнаго Мейендорфа, который также не въ попадъ восхищался офранцуженнымъ Шекспиромъ. Завтра читаетъ, кажется, Лекнозъ у Рекамье объ исторіи живописи. Сегодня Виншперъ засидлся у меня и помшалъ идти въ Академію нравственныхъ и политическихъ наукъ. Въ прошедшую субботу эксъ-министръ Насси, избранный въ вице-Дюпеня, читалъ намъ примчательное разсужденіе о формахъ правленія, доказывая несостоятельность, почти невозможность республикъ для государствъ огромныхъ, причину ихъ паденія въ Рим, въ Европ вообще и предсказывая будущую участь ихъ въ Америкахъ, новые виды на прошедшее въ разныхъ частяхъ свта, наставительныя для будущаго въ Европ, гд, по его мннію, все клонится или и стремится къ монархизму: и этотъ новый Монтескье принадлежитъ здсь теперь къ либеральной оппозиціи!
Не забудь справиться о книг Нибура, то-есть, второй части его писемъ. Первую имю. Брумъ опять радикальничаетъ и дуритъ: написалъ письмо къ королев, доказывая ей, что она не только въ длахъ государственныхъ, но и въ своемъ туалет не можетъ еще имть своего мннія. Стоитъ ли труда говорить такія истины семнадцатилтней конституціонной королев. Смерть Самойлова не состоялась. Здсь уморила его Мейендорфша: она же уморила недавно принцессу Виртембергскую, и съ тхъ поръ ей лучше, третьяго дня убила на дуэли новаго пвца Mario de Candia — и сегодня онъ поетъ. Чего не собрано нын въ Опер! И вс мои, домашніе и троншетные, дутъ, а я къ Ламартину. Бельведерша — Рахманова. Какъ же ты не узналъ Аполлоновны! Она здсь и хочетъ быть всюду. У нихъ служитъ твой Личарда. Съ вами ли Игнатій? Недавно былъ я въ концерт Беріо съ Laroche и оттуда къ Верне на чай, пили и о теб вспоминали. Возвращусь и завтра: у дочери — субботы, у матери — воскресенья. М-me Lagrange (Caumont) пріхала, и опять понедльничаютъ, она уже знаетъ о теб и приглашаетъ. Мужъ весь въ Камер съ Ламартиномъ и въ ‘Revue franaise et trangè,re’ съ Циркуромъ et compagnie. Прізжай къ Discussion de l’adresse: будутъ сильныя вспышки. Я поведу тихо-тлющуюся и еще цвтущую Леонтьеву, но уступлю теб билетъ, если прідешь.
Въ ‘Священныхъ гимнахъ’ Туркети много поэзіи. Мицкевичевой и лучше, и нтъ, но сбивается на другое, бдность усиливаетъ, бдствіе. Здсь генералъ Медемъ, глухой, съ женой, урожденной Балудж[ьянской], съ переломленной ножкой, и съ сестрой ея, Бал[уджьянской] же. Знаешь ли ты ихъ?
У Полуехтовой. Сейчасъ ходилъ смотрть предлагаемую квартиру, но нашелъ вашу половину взятою за минуту передъ тмъ, и даже еще была тамъ другая половина еще не взята, но одной половины вамъ мало, будемъ искать другой, пишу подъ диктантъ бель-серы. О m. Boildieu справлюсь, хотя и знаю, по сестра лучше устроитъ вамъ. На княгиню Znide трудно полагаться. Графъ Самойловъ убитъ четырьмя жидами, братьями или пріятелями увезенной имъ жидовочки въ его деревн. Il а t cartel: они были въ маскахъ и пріхали выручать жидовку въ полночь. Жена Самойлова въ Турин.
Дале 28-го декабря или 1-го генваря m-me Polyektoff не можетъ ждать въ сей квартир, а должна перехать и, слдовательно, и для васъ нанять вмст (со словъ Полуехтовой).
На оборот: Allemagne. А monsieur monsieur le prince Winzern sky. А Francfort sur le Mein. Recommand aux soins de la mission de Russie.
