Оливье (*).
——
Пасван Оглу, Оливье Гийом-Антуан, Год: 1801
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Оглу означает на турецком языке сын, следственно Пасван Оглу — сын Пасвана. Отец его был человек весьма богатый и почтенный. В последнюю турецкую войну с Россией он командовал волонтерами. Визирь, желая присвоить его богатство и боясь, может быть, его достоинств, отрубил ему голову. Пасван Оглу вместе с отцом своим был взят под стражу, но вскоре освобожден, поселился в Виддине, в ожидании случая отомстить турецкому правительству за такую несправедливость.
Когда Селим, велел Виддинскому паше распустить тамошних янычаров или превратить в регулярное войско по европейскому обычаю — они взбунтовались. Пасван, будучи одним из их начальников, явно объявил войну султану, напал со своими янычарами на пашу, побил его и выгнал из города.
Сим первым успехом он прославился во всей империи. Народ, почти везде, недовольный новою системою дивана, явно желал Пасвану дальнейшего счастья, считая его великим воином и другом старинных обычаев. Все жители Виддинские пристали к нему, вместе со многими другими недовольными, которым он обещал сохранение правил Алкорана и уменьшение народных податей.
Но Пасвану надобны были деньги для содержания армии. Он послал отряды янычаров в ближние провинции, взял везде казенные деньги и требовал провианта от господарей Воложского и Молдавского, грозя им в случае отказа, строгим наказанием. Господари отнеслись к Порте, которая, следуя обыкновенной своей нерешительности, из-под руки дала им знать, что бы они на первый случай уступили силе мятежника.
Греки составляют большую часть жителей европейской Турции. Пасван склонил их на свою сторону, восстановив права, данные им Солиманом I, позволив торжественное христианское богослужение, обнародовав, что правилом его будет всегда свобода и справедливость: волшебные слова, которые обольщают людей!
Порта, вместо того, чтобы послать сильное войско и наказать мятежника, обещала ему возвратить имение отца его, если он распустит армию и будет жить спокойно. Такая слабость долженствовала ободрить Пасвана. Но ему нужно было время и богатство для решительного предприятия. Для того он помирился с султаном, на тех условиях, чтобы в Виддине осталось все по старому, чтобы новые подати были уничтожены, янычары сохранили права свои. Селим, прислал в Виддин фирман и пашу, который с обыкновенными обрядами вступил в должность. Но Пасван, окруженный янычарами был сильнее его, делал, что хотел, как в городе, так и во всей провинции.
Хитрый Пасван тем еще не удовольствовался, зная, что Порта готовит для него, втайне, яд или петлю. Он требовал от Селима, чтобы он сделал его трехбунчужным Пашею и Виддинским начальником. Султан, не смел ему, отказать явно. Однако не хотел наградить бунтовщика, угадывая, что он рано или поздно объявит себя независимым, желает только освободиться от страшного для него Виддинского паши, который всякую минуту может выйти из-под его власти и наказать в нем преступника.
Диван манил его обещаниями, но Пасван, видя обман, снова объявил себя явным неприятелем правительства, выгнал пашу и послал войско в провинции для денежных сборов.
Храбрые товарищи его советовали ему завладеть Валахией и Молдавией, укрепить города на Дунае, быть основателем нового царства. Но он, зная политику лучше их, предвидел, что российский и венский двор не дозволят ему утвердиться на другой стороне Дуная и быть независимым государем.
Но если бы дерзость его отвечала его уму. Если бы Пасван Оглу был столь, же деятелен и пылок, сколь он благоразумен, то ему оставалось бы идти прямо к столице, решить одним ударом судьбу Селима, взойти смело на его трон. Одними законами соединить народы, разделяемые верой, оживить земледелие, торговлю, новое правление утвердить на том согласии частей, которое составляет душу и силу государства: предприятие отважное! Но успех был тогда весьма вероятен. Уже янычары не хотели повиноваться дивану, уже народ простирал руки к славному человеку, называл его своим защитником, даже самые знатные желали ему счастья.
Пасван не мог решиться, долго колебался, сколько известно по слухам, наконец положил ожидать в Виддине султановых армий.
Между тем, диван, повелел всем пашам европейской Турции, идти против опасного неприятеля и непременно истребить его. Они соединили около 50000 войска, напали на часть Пасвановой армии, близ Варны, побили ее, голову начальника, Серекхола Оглу отправили в Константинополь. Но скоро другие Пасвановы начальники побили наголову их самих, заняли Орсову, Силистрию, Керсову и другие города на Дунае. Сам Пасван не выезжал из Вииддина, управлял всеми движениями своего войска.
Порта, устрашенная такими великими успехами мятежника, решила, наконец, собрать против него все силы свои, выбрала начальником капитан-пашу, Гуссейна, в надежде, что верность его послужит ему вместо опытности и талантов, которых он совсем не имел. Сему выбору радовались, а может, и способствовали, Гуссейновы неприятели, желая удалить его от султана и предав в жертву хитрому, искусному и храброму Пасвану.
Гуссейн не мог отказаться, боясь оскорбить тем султана, показаться робким и быть предметом насмешек. К тому же он надеялся большими силами победить Пасвана, несмотря на все его военные хитрости. И так благоразумный капитан-паша, упав в ноги к султану, сказал ему:
‘Государь! Жизнь моя принадлежит тебе. Исполняя волю твою , я готов идти против мятежника, принесу тебе его голову или положу свою. Но сообщники Пасвановы многочисленны и сильны, друзья его везде скрываются, будут мешать моим предприятиям. Если ты не дашь мне полной воли, многочисленные войска и денег, нужных, как для содержания армии, так и для подкупа неприятельских военачальников, которых искусству, обязан Пасван своими победами’.
Султан исполнил все его требования, не только европейские, но и все азиатские войска отдал ему в команду. Адрианополь назначен был местом собрания для армии, которую составляли 100000 человек, янычаров, волонтеров, спагов и албанцев. Паша Кутаедский, Янинский, и Боснийский были под начальством Гуссейна. Такая страшная армия шла не завоевывать государство, а победить бунтовщика и наказать ослушный город.
Надлежало думать, что Пасван Оглу всячески постарается умножить свое войско, займет ущелины горы Гемуса, чтобы не пропустить через них турецкую армию, сей первою неудачей привести ее в беспорядок. Но сколь велико было общее удивление, когда он , вместо умножения сил, распустил большую часть своего войска, оставил все завоеванные города и с 12000 отборных людей, самых верных и храбрых, засел в Виддине! Он имел время заготовить съестных припасов на два года, со всех сторон укрепить город, следуя совету польских офицеров, которые управляли его артиллерией.
Турецкая армия без всякого сопротивления пришла к Виддину и окружила его. У Гуссейна было всего довольно, и провианта и денег. Недоставало только искусных начальников для расположения осады и храбрых, усердных воинов. Осмотрев городские окрестности, капитан-паша назначил место для каждого корпуса, взял, по его мнению, лучшие меры для осады, послал к Пасвану требовать, чтобы он сдался.
‘Напрасно будет твое сопротивление, у меня сто тысяч войска. Другие сто тысяч, в случае нужды, могут прийти ко мне. Раскайся, почувствуй вину свою, пади пред султанским троном, отдай мне оружие и войско свое. Я обещаю тебе жизнь и знатный чин, если ты пощадишь кровь правоверных’.
Пасван принял пашу на высочайшей террасе дворца своего, откуда он наблюдал движение неприятеля, с чувством презрения отвечал ему:
‘Поди, скажи твоему начальнику, что я сам мог бы иметь сто тысяч войска, но мне довольно и десяти на то, чтобы побить его’.
Тогда Гуссейн решил взять приступом небольшой остров на Дунае, против самого Виддина. Но сей первый опыт не удался — артиллерия Пасвана загремела и потопила большую часть турецких лодок.
Виддин со всех сторон окружен болтами, потому приступ к нему весьма труден. Осада шла медленно. Пасван делал частые вылазки, всегда уничтожал работы осаждающих врагов. Между тем приближалась зима, в лагере начались болезни, люди бежали. Капитан-паша должен был предпринять что-нибудь решительное.
Он разделил всю армию на три колонны, одной командовал паша Кутаедский, другой Янинский, а третьей сам Гуссейн. Он велел двум колоннам разными дорогами идти ночью к тому месту, где надлежало быть приступу. К несчастью они, сойдясь вместе, почли одна другую неприятелем и вступили в сражение. Паша Янинский увидел ошибку, но в досаде велел рубить своих. Остервенение с обеих сторон было так велико, что третья колонна и сам Гуссейн с трудом могли развести безумных.
После такого несчастья капитан-паша снял осаду и бежал. Диван, желая помириться с мятежником, пожаловал его Веддинским пашою.
Мир постыдный и ненадежный! Пасван презирает Порту, снова начал неприятельские действия.
В разных газетах писали, что у него много французов. Это неправда. Но польские офицеры служат ему весьма усердно. Их можно назвать главною причиной побед его.
В Турции рассказывают немало чудес об уме и характере его, народ всегда выдумывает на тех людей, которые кажутся ему чрезвычайными. Но, то правда, что Пасван есть самый хитрый, а в опасностях, самый равнодушный человек. Кажется, что мир Турции с Французской республикой может иметь для него несчастные следствия.
(*) Который французским правительством послан был в Турцию и Персию и недавно оттуда возвратился.
Оливье Г.А. Пасван Оглу: [О тур. паше]: [Из журн. ‘Minerva’. 1801. Т.4] / Оливье, [Пер. с нем. Н. М. Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч.1, N 4. — С.70-79.