СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
K. М. СТАНЮКОВИЧА.
Томъ VII.
Картинки общественной жизни.
МОСКВА.
Типо-литографія Г. И. Простакова, Петровая, д. No 17, Савостьяновой.
1897.
Синица моря не зажгла, а чиновничій ‘парламентъ’ подъ названіемъ сельско-хозяйственнаго създа (не правда ли, странно: ‘чиновникъ’ и ‘сельское хозяйство’) не только уподобился пернатому, но, можно сказать, даже превзошелъ его въ посрамленіи. По правд говоря, никто и не ожидалъ (кром, разв, самихъ изобртателей) чего-либо серьезнаго отъ собранія ‘департаментскихъ’ сельскихъ хозяевъ по назначенію, съ придачей нсколькихъ земцевъ, настолько не ожидалъ, что даже нкоторыя газеты, охотно придирающіяся ко всякому удобному случаю изъ выденнаго яйца смастерить если не важное событіе, то, по крайности, ‘шагъ впередъ’, а изъ каждаго генерала, не изобртающаго какихъ-нибудь новыхъ видовъ ограниченій, если не Лафайета, то по малости Вашингтона,— и т, говорю, чуть ли не въ одинъ голосъ предрекли синиц, вдругъ вылетвшей изъ департаментскаго кабинета, что ей никоимъ образомъ не зажечь моря, хотя… хотя, быть можетъ, съ одной стороны, отчего и не попытаться, а съ другой — отчего и не увидать тщету попытки.
Пророчествуя такимъ образомъ, никто, однако, не ожидалъ (а если и ожидалъ, то въ печати не высказывалъ), чтобы господа статскіе совтники сельскаго хозяйства явились на собраніе во всеоружіи такого незнанія и съ запасомъ такихъ предложеній, что въ конц-концовъ результатъ получился въ высшей степени комическій. Оказалось, что главнымъ образомъ ‘статскій совтникъ’ сталъ поучать мужика, какъ беречь скотину, воспретилъ продавать сно и даже, въ вид противопожарной мры, предлагалъ: ‘всхъ пьяныхъ, находящихся вн своего дома или вн кабаковъ, подвергать отвтственности передъ мировыми судьями’. Я, право, не изобртаю игривый матеріалъ для юмористическаго журнала, написавши предъ идущія строки. Все это въ самомъ дл предлагалось, подвергалось обсужденію и постановлялось. Вы, читатель, вообразите только себ слдующую сцену. Прізжаетъ, положимъ, какой-нибудь департаментскій землевладлецъ въ деревню и учитъ мужика, какъ ходить за скотиной… Мужика-то?.. Чиновникъ!— За скотиной, которую мужикъ такъ цнитъ и такъ холитъ! Подобное зрлище было бы не лишено значительной доли комизма, но еще боле комизма являютъ собой якобы серьезные дебаты и постановленія о внушеніи мужику выгодъ скотоводства, объ обязательномъ насажденіи деревьевъ лиственныхъ породъ въ улицахъ деревни, объ увеличеніи наказанія за порубки садовыхъ деревьевъ и т. д. и т. д. и т. д…
И все въ такомъ род, все въ смысл ‘поучить’ мужика ходить за скотомъ или ‘обязать’ его въ пьяномъ вид сидть дома или въ кабак, а буде онъ будетъ застигнутъ на пути изъ кабака домой, то… то подвергать его отвтственности… Не правда ли, занятно?
Но еще интересне, какъ на этомъ създ нтъ-нтъ да и прорвется наружу крпостническая жилка… Бесдовали о травосяніи… Одинъ изъ представителей вольно-экономическаго общества, между прочимъ, заявилъ, что община — учрежденіе полезное, какъ вдругъ графъ Бобринскій сразу вознегодовалъ и произнесъ:
— Прежде, чмъ ставить вопросъ о травосяніи, надо вотировать вопросъ о польз или вред общины. Теперь же, въ этомъ засданіи, нужно дать генеральное сраженіе этому вопросу, чтобы навсегда покончить съ нимъ. Пришла пора!..
Почтенный графъ не утерплъ… Надо ‘покончить’ сейчасъ, сію минуту, сію секунду, въ этомъ же засданіи!.. Съ чмъ ‘покончить’? Съ учрежденіемъ, составляющимъ основу русскаго землевладнія!.. И кмъ покончить? Тридцатью членами сельско-хозяйственнаго създа!! Пе напоминаетъ ли вамъ, читатель, это предложеніе достопочтеннаго ландъ-лорда тхъ прелестныхъ, но капризныхъ малютокъ, которыя требуютъ сейчасъ, сію минуту, чтобы имъ подали ‘чорта въ стул’… Напрасно нянька говоритъ, что чорта да еще въ стул нельзя подать.. ‘Подай… Подай!’.
Проф. Совтовъ, какъ передаютъ отчеты, исполнилъ на этотъ разъ роль доброй няни. Онъ совтовалъ графу не горячиться ‘по-пусту’, и, слава Богу, създъ генеральнаго сраженія не далъ и общину еще не уничтожилъ. А то бы вдругъ да уничтожилъ, о чемъ и записалъ бы у себя въ. протокол!..
Цлыхъ пятнадцать засданій посвящено было на то, чтобы ршать вопросы, боле или мене похожіе на вопросъ: ‘долженъ ли быть у коровы хвостъ сзади или спереди?’ Поршивъ, что сзади, създъ переходилъ къ другимъ подобнымъ вопросамъ. Но нкоторымъ членамъ подобные ‘сельско-хозяйственные’ вопросы начинали надодать. Такъ, на одномъ изъ засданій, проф. Совтовъ не выдержалъ и деликатно заявилъ о несоотвтствіи създовъ съ жизнью… И изъ кого состояли създы? Два-три спеціалиста, а затмъ лица, ни получившія никакого образованія или только общее… Бдная синица!
Всему, однако, бываетъ конецъ. Пришелъ конецъ и засданіямъ създа (подъ конецъ въ засданіяхъ присутствовала мало членовъ, большинство благоразумно разбжалось), такъ какъ вс вопросы были исчерпаны, и мужикъ всему наученъ, отчасти даже облагодтельствованъ, отчасти и наказанъ за порубку садовъ. (Это г. Зарудный настаивалъ, и даже очень настаивалъ, чтобы създъ за порубку садовыхъ деревьевъ ходатайствовалъ передъ правительствомъ объ увеличеніи наказаній). Само собою разумется, рчь предсдателя въ конц. Однако, рчь предсдателя была скромна. Онъ заявилъ, что създъ сдлалъ все, что могъ сдлать по своимъ силамъ.
Но г. Зарудный произнесъ похвальное слово създу и, какъ водится, бросилъ камнемъ и въ печать. Вотъ какую приблизительно рчь произнесъ г. Зарудный:
‘Мы умираемъ, позвольте мн предъ смертью сказать нсколько словъ. Я желаю выразить свой взглядъ на наше учрежденіе. Гг., вамъ извстны отзывы печати, непризнающей създа за учрежденіе, могущее принести пользу: онъ составленъ изъ чиновниковъ, онъ мертворожденное дитя, въ немъ принимаютъ участіе прикомандированные необразованные чиновники министерства государственныхъ имуществъ и т. п. Вотъ отзывы печати. Но все это вздоръ. Учрежденіе окружныхъ създовъ есть дло великой мудрости. Мы должны благодарить управляющаго министерствомъ государственныхъ имуществъ за преподнесенный намъ драгоцнный подарокъ. Вся организація такъ совершенна и безупречна, что желать лучшаго и не слдуетъ. Члены его не чиновники — это люди дла. Мы видимъ, что вс они — или сельскіе хозяева, или лица, интересующіяся различными сельско-хозяйственными вопросами, или спеціалисты. Повторяю: чиновниковъ нтъ. Если мы сдлали что-нибудь — и я убжденъ, что мы сдлали многое, чмъ могутъ воспользоваться послдующіе окружные създы,— то благодаря нашему почтенному предсдателю, благодарить котораго наша первая и священная обязанность (громъ рукоплесканій). Мы, господа, не можемъ судить, что сдлали. Но скажу афоризмомъ Бэкона: ‘Нельзя въ одно и то же время и сять, и жать, прежде всего нужно подготовить почву, на которой можетъ возростать хорошая жатва’. Мы вспахали и засяли, слдующій създъ, можетъ быть, третій и четвертый, только начнутъ жать, а пятому придется воспользоваться урожаемъ’.
Хотя достопочтенный ораторъ и заявилъ, что печать говоритъ вздоръ, хотя онъ и цитировалъ Бэконовскій афоризмъ, извстный каждому мужику и, очень можетъ быть, не всякому изъ членовъ създа, хотя онъ, достоуважаемый членъ сельско-хозяйственнаго парламента, и удивлялся великой мудрости и благодарилъ за драгоцнный подарокъ, тмъ не мене я, фельетонистъ, съ своей стороны полагаю, что говоритъ вздоръ не печать, сдлавшая, по моему мннію, справедливую оцнку этихъ създовъ, а достопочтенный членъ С. X. П. (Сельско-хозяйственный парламентъ). Впрочемъ, вроятно, каждый изъ насъ останется при своемъ мнніи. Я, съ своей стороны, вижу въ засданіяхъ създа много мудренаго и курьезнаго, но, къ глубочайшему сожалнію, даже и тни мудрости не уловилъ, а вдь очень любопытно мудрыхъ людей послушать.
Впрочемъ и то — мудрость каждый понимаетъ на свой ладъ, особенно россіянинъ, такъ или иначе прикосновенный къ государственной мудрости… Очень затйливое это словечко и многое множество продлывали во имя этого словечка всевозможные государственные мудрецы, начиная съ Наполеона ІІІ-го и кончая становымъ приставомъ. Вдь и онъ поступаетъ во имя государственной мудрости, когда ‘такъ и такъ’, заарестуетъ у васъ въ захолусть словарь и напрасно ждетъ благосклонной улыбки начальства.
Да, ‘государственная мудрость’ весьма удобная формула для многаго мудренаго, происходящаго на свт. Любопытно было бы прослдить, какъ понятіе о государственной мудрости, спускаясь по длинной іерархической лстниц, доходитъ до… ну хоть до полицейскаго урядника и отражается на любезномъ простолюдин. Этюдъ, не лишенный интереса…
Но какъ быстро мняются у насъ, однако, понятія о плодахъ государственной мудрости, про то свидтельствуетъ вопросъ объ урядникахъ. Давно ли это учрежденіе трактовалось (по крайней мр, въ ‘Губернскихъ Вдомостяхъ’), какъ одинъ изъ наиболе сочныхъ плодовъ мудрости, а не успли еще гг. урядники окончательно показать вс плоды своей дятельности, какъ г. ковенскій губернаторъ въ циркуляр уже выразилъ о нихъ такое мнніе, какъ будто бы никакой государственной мудрости въ учрежденіи урядниковъ и не было. Циркуляръ свидтельствуетъ, напротивъ, что будто бы ‘въ интересахъ населенія выгодне не имть штатнаго числа полицейскихъ служителей, чмъ мста ихъ замщать пьяницами, мошенниками и разбойниками’. Но я позволю себ познакомить читателя съ подлиннымъ текстомъ циркуляра г. ковенскаго губернатора, напечатаннаго въ тхъ же самыхъ ‘Ковенскихъ Губернскихъ Вдомостяхъ’, въ которыхъ — давно ли?— тотъ же урядникъ трактовался съ другой точки зрнія. Вотъ самый циркуляръ:
‘Въ теченіи нсколькихъ мсяцевъ, протекшихъ со времени вступленія моего въ управленіе губерніей, узналъ я о многихъ весьма грустныхъ фактахъ дятельности полицейскихъ урядниковъ. Возможность частаго повторенія со стороны урядниковъ случаевъ безобразнаго пьянства, буйства и т. п. проступковъ доказываетъ дв вещи: 1) что при выбор личнаго состава урядниковъ было мало обращаемо вниманія на качества назначаемыхъ и 2) что за служебною дятельностью урядниковъ гг. исправники и помощники ихъ не слдятъ съ должнымъ вниманіемъ и къ проступкамъ ихъ не относятся съ должною строгостью.
‘Возмутительное происшествіе, бывшее 25-го января въ Тіоневж, вынуждаетъ меня принять энергичныя мры къ безотлагательному прекращенію столь частыхъ безчинствъ урядниковъ, а потому покорнйше прошу гг. исправниковъ, въ теченіи трехъ дней отъ полученія этого циркуляра, представить мн именные списки тхъ изъ урядниковъ, поступки которыхъ исправники не могутъ принять на свою отвтственность.
‘Худшихъ изъ упоминаемыхъ урядниковъ предлагаю немедленно устранить отъ исправленія ими служебныхъ обязанностей. Прошу гг. исправниковъ, при буквальномъ исполненіи этого распоряженія, нисколько не стсняться тмъ, что многія изъ должностей урядниковъ могутъ остаться, по неимнію надежныхъ кандидатовъ, незанятыми. Какъ для цлей правительства, такъ и неминуемо связанныхъ съ ними интересовъ населенія, гораздо выгодне не имть штатнаго числа полицейскихъ служителей, чмъ мста ихъ замщать пьяницами, мошенниками и разбойниками’.
Указывая на возможность уменьшенія штата полицейскихъ урядниковъ, циркуляръ какъ бы этимъ самымъ свидтельствуетъ, что можно не безъ пользы для населенія и совсмъ жить безъ нихъ.
Но не пострадаютъ ли отъ этого интересы ‘государственной мудрости’? вотъ вопросъ, который невольно задашь себ посл прочтенія циркуляра… Вдь только вчера урядникъ — ‘восторгъ’, а сегодня — ‘пьяница, разбойникъ и мошенникъ!’ Согласитесь, что переходъ отъ одной ‘мудрости’ къ другой нсколько быстръ.
На этотъ счетъ просвтилъ меня одинъ маленькій мудрецъ въ глухомъ захолусть. Несмотря на маленькое свое званіе (онъ только становой приставъ), мой знакомецъ могъ бы съ успхомъ управлять большой территоріей, такъ какъ въ своихъ сужденіяхъ и дйствіяхъ онъ выказываетъ такія глубины государственной прозорливости, что вчуж жаль, что такой административный талантъ глохнетъ въ захолусть, вмсто того, чтобы цвсти на свобод. Онъ, какъ по большей части вс наши начальники, тоже добрый и мягкій человкъ, хотя зачастую ему приходится по служб быть жестокимъ, до того жестокимъ, что мужики чуть, было, благодаря ему, не устроили ‘вооруженнаго сопротивленія’, т.-е., по-просту, переводя эту формулу на боле упрощенный языкъ,— чуть, было, не побросали своихъ домовъ и не ушли всей деревней ‘куда глаза глядятъ’. Изъ этого вы можете видть, каково приходилось мужику, но если, основываясь на этихъ же данныхъ, вы заключите, что становой Петръ Иванычъ Рейкинъ былъ жестокаго характера человкъ, то крайне ошибетесь. Въ томъ-то и дло, что у насъ, въ большинств случаевъ, и жестокости нтъ въ человк, а вопіющая жестокость происходитъ и не одна жестокость, но и безтолковость такая, что самый мудрый человкъ разведетъ только руками и скажетъ: ‘великъ Богъ земли русской!..’ Я, напр., понимаю, что французскій бонапартистъ-жандармъ можетъ перервать своему соотечественнику горло не только съ искреннимъ убжденіемъ, что онъ свершилъ доброе дло, но вмст съ тмъ съ какимъ-то скотоподобнымъ остервенніемъ. Точно такъ прусскій охранитель, методически и не спша, памятуя своего Мольтке, задушитъ своего ближняго, если ему будетъ на то дана памятная бланка съ разграфленной табличкой, въ т самыя 22 минуты перваго часа, какъ это было приказано, но въ одно и то же время производить жестокости и жалть человка, котораго терзаешь,— и терзаешь, самъ хорошенько не зная, почему и за что,— на это, кажется, способенъ только русскій человкъ. И что любопытно: онъ пожалетъ сегодня, а завтра опять такой, какъ ни въ чемъ ни бывало, прізжаетъ снова терзать и, конечно, какъ и всегда, оправдывается дтьми, женой и т. п.
Такъ поступалъ и г. Рейкинъ. Наднетъ онъ свою амуницію и подетъ въ волость — зврь, вернется домой, сниметъ амуницію — какъ будто и зврство снялъ, и даже — вотъ тутъ-то и разбирайте — насчетъ либеральныхъ идей прохаживается и соболзнуетъ объ обстоятельствахъ… Заснетъ онъ въ этакомъ настроеніи, а проснется, наднетъ форму, прикатитъ въ волость и гаркнетъ вдругъ ни съ того, ни съ сего:
— Взыскать!
Отвтъ извстный. Собравшіеся мужики съ мольбой глядятъ на г. Рейкина.
Но, казалось, этотъ-то молящій взглядъ устремленныхъ на него глазъ еще боле раздражаетъ Петра Иваныча, и онъ уже какимъ-то нечеловческимъ голосомъ рычитъ:
— Запорю!.. Чтобы было!..
Опять молчаніе, прерываемое какими-то не то вздохами, не то икотой.
— Чтобы было, а не то!..
Но что меня боле всего поражало въ г. Рейкин, это способность его даже забывать о сценахъ, которыя онъ устраивалъ иногда даже и безъ предписанія начальства. Онъ какъ будто и не раскаивался, хотя въ то же время и жаллъ, но жалость-то эта была какая-то омерзительная…
— Что длать?— говорилъ онъ.— Приходится исполнять предписанія… А вы сами знаете — куда я пойду…
Слдовали обыкновенныя изліянія о жен и дтяхъ.
— Бросилъ бы все, если бъ было другое мсто… Вы не поврите… точно я самъ не понимаю, что имъ не откуда достать.
— И вы все-таки порете, зная, что не откуда?
— Порю!.. Что длать?… Намедни исправникъ прізжалъ и строжайше приказалъ, а исправникъ добрый человкъ, но и надъ нимъ начальство… Такъ все и идетъ. Вотъ еслибы не приказывали…
Скажите, читатель, въ какой стран вы найдете образецъ такихъ исполнителей!.. Если прикажутъ такому Рейкину спалить деревню, то онъ спалитъ, хотя, быть можетъ, и зальется слезами…
А вдь Рейкиными полна наша земля…
И что всего ужасне,— Рейкины составляютъ подавляющее большинство на всхъ поприщахъ. Онъ, этотъ самый Рейкинъ, и въ администраціи, и въ земств, и въ праздношатающихся и даже въ литератур, какъ послднее казалось бы невроятнымъ. Сегодня напишетъ пакость,— утшаетъ себя, что такъ нужно въ видахъ высшихъ соображеній, поплачетъ надъ грустнымъ положеніемъ литературы, а завтра опять учинитъ пакость… Какая-то тряпичность и индифферентизмъ, свидтельствующіе, что извстныя условія, подъ которыми пришлось вырабатываться дйствующему поколнію,— составляютъ — увы!— отличительное качество. Иногда просто страшно становится: вс признаки разложенія на лицо… Ни вры, ни идеала, ни даже какой-нибудь зацпки… Такъ живутъ люди, грабятъ, подхалимствуютъ, пакостятъ — и безъ всякаго увлеченія, а точно въ силу какой-то роковой необходимости. И самое слово ‘идеалъ’, проявленія въ жизни этого ‘идеала’ пугаютъ лучшихъ изъ этихъ тряпичныхъ душъ, а въ боле безстыжихъ вызываютъ смхъ и желаніе во чтобы то ни стало опоганить это самое понятіе… Но иногда эта двойственность лучшихъ изъ ‘тряпичныхъ’ людей доводитъ до потрясающей драмы — именно потрясающей.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
