СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
K. М. СТАНЮКОВИЧА.
Томъ VII.
Картинки общественной жизни.
МОСКВА.
Типо-литографія Г. И. Простакова, Петровая, д. No 17, Савостьяновой.
1897.
На этотъ разъ передъ нами не уфимскіе жрецы хищенія и экономіи (многими эти слова считаются синонимами), не новйшіе покорители Казани, какъ г. Скарятинъ, не несчастные ландъ-лорды, обиженные крестьянами, не кулаки, перешедшіе границы легальнаго грабежа, не блестящіе червонныя валеты, благодаря легкомыслію и неосторожности попадающіе съ бала въ мста не столь отдаленныя, не становые или исправники, столь неумренно пользующіеся правомъ устрашенія, что и они по временамъ мелькаютъ на скамь подсудимыхъ,— нтъ… На этотъ разъ передъ публикой явились врачи — и молодые, и пожилые, и старые — люди, вкусившіе отъ науки и съ юныхъ лтъ памятующіе, что ‘mens cana in corpore sano’.
Я сказалъ: врачи, хотя въ числ подсудимыхъ былъ только одинъ врачъ, бывшій флота генералъ-штабъ-докторъ, тайный совтникъ Бушъ, остальные двое подсудимыхъ — чиновники изъ тхъ типичныхъ, вліятельныхъ ‘писарьковъ’, безъ которыхъ, какъ говорятъ, немыслима ни одна канцелярія, и которые нердко исполняютъ функціи маленькихъ рыбокъ, ‘лоцмановъ’, всегда плывущихъ за акулой.
На скамь подсудимыхъ, повторяю, сидлъ одинъ врачъ — г. Бушъ, старикъ, съ небольшой сдой бородкой и характернымъ хищнымъ лицомъ, но въ качеств свидтелей передъ судомъ дефилировалъ цлый баталіонъ врачей и, надо правду сказать, въ большинств случаевъ свидтели далеко не являлись лучами свта на этомъ общемъ фон грязи, искательствъ, рабскаго подчиненія вол начальства, погони за мстами, чинами и орденами и обычнаго нытья о жен и дтяхъ.
Очень некрасивъ самъ ‘герой’ процесса, устроившій изъ своего вдомства аукціонную камеру продажи мстъ, не брезговавшій ни деньгами, ни натурой, ни ‘борзыми щенками’,— но не дурны также и многіе свидтели, покупавшіе мста, дававшіе ‘взаймы’, привозившіе начальнику женщинъ (было и это!) и сносившіе всяческія униженія отъ генералъ-штабъ-доктора…
На невысокомъ уровн оказались у большинства господъ морскихъ врачей цивическія добродтели даже и въ примитивной степени. Въ этихъ запоздалыхъ проявленіяхъ гражданскаго мужества многихъ гг. свидтелей, въ этихъ изліяніяхъ о собственныхъ заслугахъ (основанныхъ на продолжительности службы, а не на знаніи дла) и о притсненіяхъ со стороны ‘Богдана Ивановича’ часто, очень часто, звучала нота ‘обиженныхъ’, ‘обойденныхъ’, не воспользовавшихся случаемъ урвать мсто, орденъ или чинъ.
Не всегда красивы были и эти личныя, злостныя обличенія. расточаемыя теперь заднимъ числомъ, противъ того самого ‘тирана’, Богдана Ивановича, который — по словамъ врачей — еще недавно заставлялъ дрожать ихъ поджилки и лепетать какъ городничій передъ Хлестаковымъ: ‘Не погубите ва-ше… ва-ва… ва-ше превосходительство’,— а теперь сидлъ ‘поверженный во прахъ’, нервно покусывая бороду и злобно поглядывая изъ-подъ очковъ на прежнихъ своихъ ‘врноподданныхъ’. Въ этихъ признаніяхъ о страх, который наводилъ бывшій царекъ медицинскаго вдомства, чувствовался тотъ рабій духъ передъ начальствомъ, который и для насъ русскихъ, казался ужъ совсмъ недостойнымъ…
А эти покупки мстъ, эти займы, эти взятки даже хвалебными статьями въ ‘Кронштадтскомъ Встник’, изъ-за боязни начальства!
Слушая длинный рядъ свидтельскихъ показаній, невольно приходило на умъ:
‘Вотъ что длаетъ наша жизнь даже съ образованными людьми!.. Молодой, полный надеждъ, врачъ поступаетъ на службу, во что онъ обращается — примръ на многихъ свидтеляхъ, фигурировавшихъ на суд’…
Остановимся же на этихъ характерныхъ показаніяхъ… Они — поучительное свидтельство деморализаціи, охватившей насъ со всхъ сторонъ…
Я не буду приводить въ подробности обвинительнаго акта, извстнаго читателямъ изъ газетъ. Бывшій генералъ-штабъ-докторъ обвинялся въ вымогательств и лихоимств. Свидтельскія показанія подтвердили и иллюстрировали данныя обвинительнаго акта. Въ морскомъ врачебномъ вдомств существовала явная продажа мстъ, главную роль при назначеніяхъ играли деньги, о знаніи и способностяхъ не было и рчи. Незнающіе ничего въ окулистик назначались ‘окулистами’, старецъ, длавшій послднюю операцію лтъ десять-двнадцать тому назадъ, назначается ‘консультантомъ’ по хирургіи, и т. д. Существовало даже нчто въ род опредленной таксы на разныя мста. Такъ, за опредленіе во флотъ врачемъ взималось отъ 200 до 300 руб., за переводы, за повышенія, за назначеніе на хорошія мста взимались, конечно, большіе куши. Не возбранялось, впрочемъ, и торговаться, взятки брались не только деньгами, но и натурой, не только крупными суммами, но и небольшими, т же, кто не могъ платить, подвергались гоненіямъ, съ такими врачами генералъ-штабъ-докторъ былъ грубъ и невжливъ. Короче говоря, въ морскомъ врачебномъ вдомств существовало свинство въ полномъ смысл этого слова. Объ этомъ, по свидтельству гг. врачей, говорилось громко и въ Кронштадт и въ Петербург, но — какъ многіе заявляли на суд — гг. врачи ‘не врили’, ‘не хотли врить’ и т. и. А, казалось, чего ужъ тутъ не ‘хотть врить’, когда факты были на лицо, когда вс знали, зачмъ г. Андреевъ назжалъ въ Кронштадтъ, когда даже среди студентовъ Медико-Хирургической Академіи составилось убжденіе, что врачемъ во флотъ поступить нельзя иначе, какъ за деньги. Нечего и прибавлять, что вся эта торговля велась не непосредственно г. Бушемъ, а его alter ego, довреннымъ г. Андреевымъ, изъ ‘писарьковъ’ сдлавшимся длопроизводителемъ и преданнымъ всей душой своему начальнику. Онъ-то и служилъ честнымъ маклеромъ между дающимъ и принимающимъ… Въ обвинительномъ акт, правда, приведено не много фактовъ, прямо уличающихъ самого г. Буша (хотя есть факты и очень вскіе), но за то есть такая масса подавляющихъ косвенныхъ уликъ, подъ тяжестью которыхъ невозможно подняться. Вс эти косвенныя улики, такъ сказать, одлись въ плоть и кровь на суд въ безчисленномъ множеств показаній свидтелей, рисуя во весь ростъ нравственный портретъ самого г. Буша и, въ то же время, не льстя и нкоторымъ ‘благороднымъ свидтелямъ’…
Но да не удивляется читатель, воображая, что только въ морскомъ медицинскомъ вдомств процвтала торговля. Если врить показаніямъ нсколькихъ свидтелей, то и въ другихъ медицинскихъ вдомствахъ дла шли не хуже. Такъ, докторъ Черевковъ, поступившій за 200 р. во флотъ, на вопросъ члена суда, чмъ руководствовался свидтель, желая поступить въ морское вдомство,— отвчалъ:
— Я хотлъ поступить въ военное вдомство, но тамъ, какъ я слышалъ, нужно было заплатить гораздо больше.
Другой свидтель — титулярный совтникъ Кривуша показалъ, что ‘между студентами Медико-Хирургической Академіи, окончивающими курсъ, обыкновенно идетъ рчь о мстахъ службы. Открываются мста въ военномъ и морскомъ вдомств только посл извстныхъ переговоровъ и сношеній. Разница между этими двумя вдомствами была та, что въ одномъ объяснялись на словахъ, а въ другомъ — посредствомъ переписки. Свидтель желалъ поступить въ кронштадтскій госпиталь, который, въ научномъ отношеніи, какъ онъ слышалъ, обставленъ хорошо, и узналъ, что нужно заплатить большую или меньшую сумму, смотря по числу кандидатовъ, и что для этого нужно обратиться къ Андрееву. Онъ обратился къ нему и узналъ, что, въ данное время, курсъ за мсто стоитъ въ 300 руб. Такую сумму свидтелю трудно было достать. Но когда онъ обратился и въ гражданское вдомство, желая поступить въ обуховскую больницу, и когда тамъ тоже нельзя было получить мсто, онъ сталъ съ Андреевымъ торговаться и предложилъ 200 руб., но Андреевъ сказалъ, что уступить нельзя, такъ какъ о цифр 300 рублей ‘уже доложено’. Свидтель внесъ эту сумму и получилъ мсто. Когда онъ пріхалъ въ Кронштадтъ, оказалось, что тамъ вся эта процедура полученія мста была хорошо извстна, такъ что не спрашивали: какъ получилъ мсто, а спрашивали только, сколько взяли. ‘Мало того,— сказалъ свидтель,— мичмана мн говорили: вамъ хорошо, потому что съ васъ берутъ, да длаютъ, а съ насъ берутъ и ничего не длаютъ’. ‘Мн извстенъ случай, продолжалъ, свидтель, что за одного студента хлопотало высокопоставленное лицо, и когда, студентъ обратился къ начальнику Академіи, Козлову, то онъ сказалъ ему: ‘какъ вамъ не стыдно прибгать къ протекціямъ?’. На это студентъ отвтилъ, что считаетъ лучше обратиться къ протекціи, чмъ къ деньгамъ’.
Прокуроръ: Это — относительно военнаго вдомства?
Кривуша: Да, а относительно морского я уже сказалъ, что курсъ во то время стоялъ 300 рублей. Я пытался и въ другихъ вдомствахъ, думалъ, что дешевле, но получилъ отказъ’.
Такъ это, или не такъ, оставимъ ршать свдущимъ людямъ. Если и въ самомъ дл въ другихъ вдомствахъ мста врачей продаются, то, надо думать, что продажа тамъ обставлена съ большими предосторожностями, чмъ въ морскомъ.
Не смотря, однако, на полнйшую безцеремонность, существовавшую въ морскомъ медицинскомъ вдомств, г. Бушъ царилъ,— а вмст съ нимъ, царило и свинство — очень долгое время и, думаю я — царило бы и поднесь, если бы г. Бушъ былъ человкъ боле осторожный и лучшій психологъ. Не сидлъ бы онъ на скамь подсудимыхъ, а грозно правилъ-бы своимъ вдомствомъ, и многіе господа морскіе врачи попрежнему не смли бы ‘врить’, что такое высокопоставленное лицо — по выраженію одного врача-свидтеля,— ‘могло бы брать не крупными, а мелкими суммами,’ — еслибъ не докладная записка длопроизводителя медицинскаго управленія, дйствительнаго статскаго совтника Вакуловскаго, подданная управляющему морскимъ министерствомъ посл того, какъ г. Вакуловскій, сдерживавшій свою гражданскую доблесть около десяти лтъ, наконецъ, не вытерплъ и вслдъ за отставкой (хотя и получилъ при этомъ чинъ дйствительнаго статскаго совтника) не явился обличителемъ самонадяннаго царька, забывшаго басню о льв и мух…
Какіе мотивы руководили г. Вакуловскимъ: гражданская ли доблесть, притсненія по служб или просто, наконецъ, боязнь лишиться хорошаго содержанія, я теперь не стану разбирать (съ этимъ свидтелемъ мы еще познакомимся въ свое время), но, тмъ не мене, вслдствіе этой записки было начато дло…
Но и тутъ помогъ ‘случай’… Быть можетъ, и, по аналогіи, весьма вроятно, что дло это не раскрылось бы во всей своей нагот (всмъ хорошо извстно, какъ нелюбимъ мы выносить соръ изъ избы), и записка г. Вакуловскаго осталась бы документомъ для потомковъ, еслибъ во-первыхъ, не перемны въ высшемъ морскомъ вдомств (записка г-на Вакуловскаго подана въ ма 1881 года) и во-вторыхъ, еслибъ дло не попало въ руки энергичнаго, добросовстнаго, настойчиваго слдователя, не побоявшагося взять на свой рискъ (вс мы подъ Богомъ ходимъ!) за руководство одинъ законъ и не розыгравшаго съ обвиняемымъ тхъ церемоній, которыя такъ часто связываютъ руки у слдователей, боле чувствительныхъ къ разнымъ пикантнымъ намекамъ и слухамъ, распускаемымъ на ихъ счетъ, когда дло касается, такъ называемаго, высокопоставленнаго подсудимаго…
Какъ мн извстно, въ самомъ начал слдствія генералъ-штабъ-докторъ Бушъ не былъ отставленъ отъ должности, и слдователю было довольно затруднительно допрашивать свидтелей-подчиненныхъ передъ лицомъ начальника, да еще такого, какъ Богданъ Ивановичъ, передъ которымъ поджилки тряслись. Ничего не было бы мудренаго, еслибъ господа съ такими нжными поджилками, при подобномъ положеніи дла, ограничивались бы стереотипными отвтами ‘вдать не вдаю и знать не знаю’ и, въ конц-концовъ, слдствіе бы окончилось весьма комически… Вроятно, эти соображенія были представлены куда слдуетъ, и генералъ-штабъ-докторъ былъ уволенъ отъ должности. Тогда и у господъ морскихъ врачей развязались языки и обнаружились циническія добродтели. Слдствіе пошло быстрй, вызвана и допрошена была масса свидтелей — вс морскіе врачи, исключая находившихся за границей, наконецъ, у подсудимыхъ гг. Буша и Андреева былъ произведенъ обыскъ. Эта мра возбудила въ свое время не мало неудовольствія въ извстныхъ кружкахъ, слдователя обвиняли чуть ли не въ жестокости, самые нелпые слухи имли мсто. ‘Вдь это посягательство на неприкосновенность домашняго очага!’ возмущались, разумется, такіе чиновные ‘гуси’, которыхъ это ‘посягательство’ на ‘святость домашняго очага’ возмущаетъ всегда, когда дло касается высокопоставленныхъ лицъ и нимало, конечно, не удивляетъ и не будитъ гражданскихъ чувствъ, когда ‘неприкосновенность домашняго очага’ нарушается относительно прочихъ смертныхъ…
На разбирательство этого дла собралось довольно публики. Процессъ этотъ сильно заинтересовалъ общество. И не мудрено. Взяточничество, безправіе, беззаконіе — эти язвы, о которыхъ мы слышимъ каждый день.— казалось, не должны бы имть мста въ медицинскомъ учрежденіи, среди врачей — людей образованныхъ… ‘Хоть тамъ, у людей науки да сохранились же, наконецъ, сколько-нибудь приличные порядки’,— разсуждали люди, наивно забывавшіе, что извстная привычка, какъ Молохъ, не длаетъ различій между жертвами, что среди общей деморализаціи невозможно ожидать какого-нибудь оазиса гражданской доблести и безкорыстія сохранившаго свою невинность. Вдь и это учрежденіе, какъ и всякое другое, основано на принцип непогршимости своего начальника, контроль надъ которымъ существуетъ лишь на бумаг.
Возьмите хоть бы дло Буша и отвтьте по совсти: возможно ли, чтобы такіе порядки, какіе существовали въ медицинскомъ вдомств, оставались въ теченіи 10 лтъ неизвстными обществу въ какой-нибудь другой стран? Возможно ли, чтобы среди сослуживцевъ не нашелся человкъ, который выступилъ бы съ обличеніемъ не по манер г. Вакуловскаго? Я не хочу этимъ сказать, чтобы не было злоупотребленій и въ Англіи, и въ Америк, и во Франціи. И тамъ он существуютъ, но дйствіе ихъ несравненно боле кратковременно, такъ какъ о нихъ узнаютъ тотчасъ же, благодаря общественному контролю, весьма чуткому. Да и цивическія добродтели не являются тамъ заднимъ числомъ, а вовремя, ибо все общество заступится за человка, жалоба котораго справедлива, хотя бы эта жалоба была подана даже на… на генералъ-штабъ-доктора.
Въ показаніи престарлаго статскаго совтника Галузинскаго довольно мтко очерчены какъ самъ подсудимый, такъ и порядки, бывшіе въ медицинской сатрапіи. Но словамъ его, ‘Бушъ не скоро доврялъ себя людямъ и прежде подвергалъ ихъ всевозможнымъ испытаніямъ. Подобнаго рода искусы продолжались годами, въ теченіи которыхъ онъ подвергалъ испытуемаго всевозможнымъ униженіямъ, ругалъ какъ попало и, вообще, обращался чрезвычайно грубо. Получивъ власть главнаго начальника, Бушъ считалъ необходимымъ сначала запугать подчиненныхъ, нагнать на нихъ страхъ, обезличить, чтобъ затмъ съ развязанными руками длать то, что онъ хочетъ. И онъ блистательно достигъ своей цли. Онъ изгонялъ со службы людей достойныхъ и окружалъ себя такими, какіе ему были нужны. Это былъ человкъ… странный: то онъ либеральничалъ до тошноты, то былъ грубъ до дерзости’. Произведя полную деморализацію въ сред морскихъ врачей, Бушъ, параллельно съ этимъ, ‘началъ протежировать совершенно недостойнымъ людямъ’. Такъ, напримръ, врача Коноплицкаго, не имющаго за собой никакихъ данныхъ, кром дружбы съ Андреевымъ, Бушъ перевелъ въ Петербургскій портъ старшимъ ординаторомъ въ Калинкинскій госпиталь и поручилъ ему важнйшую отрасль медицины — хирургическую. ‘Врачъ этотъ былъ такой же хирургъ, сказалъ свидтель, какъ я — китайскій императоръ’. Вс ожидали, что подобное назначеніе кончится какимъ-нибудь скандаломъ, такъ какъ Копоплицкій, кром совершеннаго невжества, былъ еще одержимъ падучею болзнью. Но находчивость Буша сказалась и въ данномъ случа. Онъ приставилъ хирурга Мартынова консультантомъ. Это — спеціалистъ знающій и, конечно, работаетъ самостоятельно. За эту консультацію казна платитъ ему 1,200 р. въ годъ. Расходъ этотъ казна несетъ, очевидно, только потому, что Бушъ желалъ удержать на посту человка, который совершенно негоденъ по этой спеціальности. Относительно отчетности свидтель показалъ, что Бушъ изобрлъ и требовалъ такую отчетность, что самые опытные люди не могли составить отчетъ безъ того, чтобъ къ нему нельзя было придраться, такъ что приходилось отчеты оплачивать, ихъ исправлялъ Андреевъ. Дале, врача Умецкаго, также друга Андреева, Бушъ перевелъ старшимъ врачемъ, когда тотъ не имлъ на это мсто никакого права ни по своимъ знаніямъ, ни по своей служб. Свидтель привелъ еще нсколько примровъ подбора лицъ, угодныхъ Бушу, и заявилъ, что изъ всего этого, въ сред врачей, составилось мнніе, что тутъ дло нечистое, что происходитъ купля-продажа. Впослдствіи это мнніе превратилось въ убжденіе и получило подтвержденіе въ фактахъ. Вмст съ большимъ чиномъ, Бушъ возмнилъ, что онъ сталъ и многоученымъ. Въ засданіяхъ врачей онъ поролъ такую дичь, что присутствующіе только переглядывались и пожимали плечами. Въ прежнее время, въ морскомъ медицинскомъ мір служба была традиціонно облагороженная, но, со вступленіемъ Буша это исчезло. ‘Посл вполн достойнаго, умнаго, добраго и высокообразованнаго флота генералъ-штабъ-доктора Розенберга — сказалъ свидтель — мы попали въ эту позорную кабалу’. На мсто Розенберга ожидали иного назначенія. Такъ, напримръ, полагали, что будетъ профессоръ Якубовичъ или профессоръ Эйхвальдъ, или профессоръ ІОнге, но назначенъ былъ Бушъ, и это всхъ озадачило. Кром взятокъ, Бушъ былъ очень чувствителенъ еще и къ протекціямъ. Такъ напримръ, докторъ Бенезе при покойномъ министр Краббе былъ всесильнымъ человкомъ и потому былъ большимъ другомъ Буша, который даже заискивалъ въ немъ. Но какъ только Краббе закрылъ глаза, Бушъ тотчасъ же началъ гнать Бенезе, такъ что тотъ, насколько извстно свидтелю, потерялъ здоровье: ‘не было столь грязныхъ словъ, которыми Бушъ не награждалъ бы Бенезе’. Съ другой стороны, свидтель никогда не видлъ примра, чтобъ столь высокопоставленный начальникъ, какъ Бушъ, былъ въ такихъ интимныхъ отношеніяхъ съ недавно бывшими писарями, какъ Андреевъ и Парфеновъ, которые вмст съ нимъ составляли вполн согласный тріумвиратъ. Свидтелю самому приходилось нсколько разъ завтракать у Буша съ тмъ или другимъ изъ этихъ чиновниковъ. Относительно доктора Мерцалова свидтель удостоврилъ, что онъ ничего не зналъ о взяткахъ, и назначенія, награды и переводы длались помимо его и отъ него скрывались. Что касается подсудимаго Андреева, то свидтель объяснилъ, что въ рукахъ другого человка это былъ бы весьма полезный и усердный чиновникъ, но онъ вынесъ искусъ Буша и остался въ его тискахъ’. На вопросъ защиты о томъ, какимъ образомъ Бушъ, человкъ весьма недалекій и плохой медикъ, былъ назначенъ на столь высокій постъ, свидтель отвчалъ, что это былъ просто капризъ покойнаго адмирала Краббе. Бушъ всегда былъ однимъ изъ послднихъ, и вс были крайне удивлены его назначеніемъ.
Почему именно ‘капризъ’ адмирала Краббе палъ на доктора Буша,— объ этомъ изъ свидтельскихъ показаній, къ сожалнію, не видно, такъ что ‘капризъ’ адмирала остается ничмъ не мотивированнымъ и, мало того, возбуждаетъ опасеніе, что если назначеніе высшихъ медицинскихъ начальниковъ зависитъ отъ каприза того или другого адмирала или генерала, а не отъ медицинской академіи, какъ казалось бы слдовало, по моему скромному мннію,— то едва ли врачебное дло можетъ быть поставлено на надлежащую высоту въ морскомъ и военномъ вдомствахъ. Если капризъ адмирала Краббе могъ выбрать г. Буша, ‘весьма плохого медика’, на высокій постъ, то такой же капризъ другого адмирала можетъ сдлать генералъ-штабъ-докторомъ и другого, какого-нибудь неокончившаго курсъ лкаря, дослужившагося до чиновъ и все-таки ничего не свдущаго въ медицин, хотя, быть можетъ, и слишкомъ опытнаго въ житейской практик… Требовать отъ адмираловъ и генераловъ тщательнаго выбора, основаннаго на заслугахъ врачей,— тоже самое, что заставить меня экзаменовать кого-нибудь изъ китайской грамматики… Разумется, мн останется на выборъ одинъ ‘капризъ’, если я не обращусь къ свдущимъ людямъ за указаніемъ… Результатомъ подобныхъ ‘капризовъ’ снова можетъ явиться медицинская сатрапія, хотя, быть можетъ, и не съ такимъ исключительнымъ направленіемъ, какъ въ долголтнее царствованіе г. Буша.
Да, процессъ г. Буша — одна изъ любопытнйшихъ иллюстрацій нашей деморализаціи, и стоитъ остановиться на немъ подольше, чтобы прослушать этотъ длинный рядъ свидтельскихъ показаній. Галлерея свидтелей, повторяю, не мене характерна, чмъ самъ герой процесса. Показанія многихъ изъ нихъ — живое свидтельство такого поврежденія нравовъ, такой своеобычной нравственности, что даже публика, бывшая въ суд и, очевидно, настроенная противъ Буша, нердко пожимала плечами, и изъ среды ея раздавались восклицанія, не лестныя для многихъ свидтелей.
Первымъ по порядку въ качеств свидтеля выступаетъ дйствительный статскій совтникъ, докторъ медицины Вакуловскій, который былъ, такъ сказать, первымъ встникомъ о злоупотребленіяхъ въ медицинскомъ управленіи. Этотъ свидтель, небольшого роста пожилой господинъ, очевидно, чувствуетъ себя въ нкоторомъ род цивическимъ героемъ. Онъ первый обличилъ (правда, хоть и нсколько поздно, но вдь, лучше поздно, чмъ никогда) передъ высшимъ начальствомъ злоупотребленія г. Буша посл того, какъ ‘потерплъ’ по служб и, натурально, гордится свершеннымъ имъ подвигомъ гражданскаго мужества.
Но, увы! этотъ подвигъ гражданскаго мужества получаетъ совсмъ особенный характеръ въ глазахъ безпристрастнаго слушателя посл того, какъ онъ цлыхъ пять часовъ слушаетъ показанія свидтеля, который, мало по малу, длается все развязне и развязне и подъ конецъ уже окончательно входитъ въ роль торжествующаго гражданина, потерпвшаго за правду, но нашедшаго удовлетвореніе въ ея торжеств…
Сначала онъ занимаетъ судъ и публику своей автобіографіей, разсказываетъ, какъ онъ превосходно служилъ, какъ его отличало начальство, какъ онъ отлично исполнялъ свое дло, однимъ словомъ, занимается благодарнымъ дломъ самовосхваленія. Если врить словамъ г. Вакуловскаго, то онъ образецъ всхъ добродтелей, когда-либо существовавшихъ въ подлунной… На этотъ счетъ онъ распространился добрую долю времени и — странное дло — чмъ боле этотъ почтенный свидтель говорилъ о своихъ доблестяхъ и о порокахъ другихъ, тмъ боле и боле становились подозрительными мотивы, подвинувшіе его на проявленіе гражданскаго мужества. Эта подозрительность увеличивалась по мр дальнйшихъ его показаній и при перекрестномъ допрос сторонъ, такъ что, въ конц концовъ, стало казаться, что г. Вакуловскій никакого мужества не оказалъ, а просто-на-просто, въ качеств ‘обойденнаго’, хотлъ отмстить флота генералъ-штабъ-доктору Бушу.
Служилъ онъ въ управленіи боле десяти лтъ длопроизводителемъ, съ 1874 года, по его словамъ, онъ приходилъ только въ управленіе къ 20 числу, т.-е. ко дню полученія жалованья, и не проявлялъ долгое время никакихъ серьезныхъ признаковъ возмущенія.
Правда, по словамъ обвинительнаго акта, г. Вакуловскій еще въ 1868 г. обращалъ вниманіе Буша на слухи о взяткахъ въ Управленіи, но только въ 1878 г., т.-е., черезъ 10 лтъ, подалъ объ этомъ записку генералъ-штабъ-доктору, когда отношенія между начальникомъ и подчиненнымъ уже были обострены, и г. Вакуловскій жаловался, что его держатъ въ черномъ тл. Г. Бушъ уговорилъ свидтеля взять записку эту обратно, и г. Вакуловскій согласился. Но съ этого момента между начальникомъ и подчиненнымъ возникаютъ довольно странныя отношенія, между ними начинаются своеобразные дипломатическіе переговоры, г. Бушъ намекаетъ объ отставк г. Вакуловскаго. Онъ не прочь, но требуетъ чина дйствительнаго статскаго совтника. Генералъ-штабъ-докторъ общаетъ, но, въ свою очередь, требуетъ съ г. Вакуловскаго росписку въ томъ, что онъ, Вакуловскій, по полученіи генеральскаго званія, выйдетъ въ отставку. Г. Вакуловскій росписку даетъ, но, сдлавшись генераломъ, въ отставку выходить не хочетъ, и начинаются новые переговоры на этотъ разъ о Владимір 3-й степени. Даютъ и Владиміра 3-й степени. ‘Ну, теперь, кажется, вполн награжденъ этотъ сослуживецъ’, думаетъ г. Бушъ и опять говоритъ объ отставк. Но г. Вакуловскій не согласенъ и грозитъ въ письм г. Бушу обличеніемъ ‘секретныхъ дйствій’, извстныхъ только ему и г. Бушу. Что подразумвалось подъ этими ‘секретными дйствіями’, такъ и осталось невыясненнымъ на суд, если вопросъ шелъ о взяткахъ, то эти дйствія вовсе не были ‘секретныя’, но крайней мр для врачей. Свидтель настаивалъ, что подъ ‘секретными дйствіями’ онъ разумлъ именно взятки, но защита отрицала это увреніе. Какъ бы то ни было, а этотъ видъ нкотораго, такъ сказать, торга, конца которому не предвидлось, взорвалъ г. Буша, и онъ перевелъ г. Вакуловскаго старшимъ врачемъ въ 8 флотскій экипажъ, что, по словамъ г. Вакуловскаго, означало пониженіе по служб, такъ какъ тамъ онъ получалъ бы содержаніе мене того, чмъ пенсія, еслибъ онъ вышелъ въ отставку. Тогда г. Вакуловскій окончательно ршился свершить гражданскій подвигъ, назрвавшій съ 1868 года, и имлъ объясненіе съ бывшимъ управляющимъ морскимъ министерствомъ. Онъ вынужденъ былъ подать въ отставку и получилъ ее съ пенсіономъ по генеральскому званію, пріобртенному имъ, можно сказать, съ боя, и затмъ лишь 23 мая 1881 года подалъ морскому министру извстное прошеніе, въ которомъ заявлялъ о притсненіяхъ, имъ претерпнныхъ за несочувствіе ‘секретнымъ дйствіямъ’ Буша, и обличалъ существующія злоупотребленія…
Такимъ образомъ, хотя г. Вакуловскій обнаружилъ свое гражданское мужество и поздненько, но онъ, такъ сказать, убилъ двухъ зайцевъ. За подавленіе своихъ гражданскихъ чувствъ въ теченіи 14 лтъ онъ получилъ генеральскій чинъ и Владиміра, не говоря уже объ экскурсіяхъ въ управленіе разъ въ мсяцъ, оплачиваемыхъ аккуратно, а затмъ вывелъ лихоимство на свжую воду. И капиталъ пріобртенъ, и невинность соблюдена, по крайней мр, въ собственныхъ глазахъ!
Когда свидтель разсказывалъ о притсненіяхъ, коимъ онъ подвергался, о томъ, какъ онъ пострадалъ по этому длу, принужденный выйти въ отставку, когда онъ распространялся о своихъ добродтеляхъ, когда онъ съ чувствомъ нескрываемаго ожесточенія обвинялъ бывшаго генералъ-штабъ-доктора, когда онъ намекалъ, что нынче неправда непремнно выйдетъ на свтъ и виноватые непремнно получатъ должное возмездіе,— невольно являлся вопросъ: ‘отчего столь мужественный гражданинъ такъ долго медлилъ?.. Отчего онъ раньше не проявлялъ гражданской доблести?’ За этимъ вопросомъ невольно вытекали другіе: ‘Если бы г. Бушъ не столь увлекался своимъ положеніемъ въ медицинской сатрапіи и съумлъ бы поладить съ г. Вакулевскимъ, хотя бы послдній совсмъ не являлся въ Управленіе, и если бы въ награду за его усердную службу послдовательно представилъ бы г. Вакуловскаго въ тайные совтники, давалъ бы награды денежныя и иныя,— на какое время задержалось бы проявленіе гражданскихъ чувствъ возмущеннаго свидтеля, и сидлъ ли бы тайный совтникъ Бушъ на скамь подсудимыхъ?..’
Въ лиц этого свидтеля мы имемъ дло съ высшимъ проявленіемъ цивическихъ чувствъ среди морскихъ врачей, возмущенныхъ порядками, существовавшими при г. Буш… Это, такъ сказать, первостепенный мученикъ, пострадавшій за правду… Другіе по счастію не проявляли такого мужества и не столь открыто хвалились своими доблестями.
Вотъ еще свидтель, дйствительный статскій совтникъ Бенезе — тоже одинъ изъ ‘гонимыхъ’ съ тхъ поръ, какъ умеръ бывшій министръ Краббе, съ которымъ свидтель состоялъ въ родственныхъ отношеніяхъ. Свидтель испыталъ рядъ притсненій со стороны генералъ-штабъ-доктора въ теченіи пяти лтъ. Онъ на суд много говорилъ о разныхъ характерныхъ продлкахъ въ Управленіи, о взяткахъ, но скромно, разумется, умолчалъ — отчего жъ онъ, занимающій видный постъ главнаго доктора морского Калинкинскаго госпиталя, не обнаружилъ хотя бы въ умренныхъ предлахъ своего гражданскаго мужества? Г. Бенезе подробно разсказывалъ, какъ его поражало назначеніе того или другого недостойнаго врача, а самъ онъ давно уже и, разумется, достойно занимающій постъ старшаго врача Калинкинскаго морского госпиталя, все-таки молчалъ… Очень жаль!.. Говорю, очень жаль, не предъявляя свидтелю особыхъ требованій мужества. Онъ не мелкая сошка, которую можно было бы стереть въ порошокъ, особенно во время управленія адмирала Краббе. Кром того, любопытно относительно этого свидтеля еще слдующее обстоятельство. При жизни г. Краббе, почтенный г. Бенезе былъ другомъ г. Буша и, по замчанію свидтеля Голузинскаго, ‘всесильнымъ человкомъ’, въ которомъ даже заискивалъ г. Бушъ. Отчего бы тогда этому ‘всесильному человку’ не посовтовать своему другу, по меньшей мр, воздержаться отъ безобразій. По крайней мр, г. Бенезе не пришлось бы росписывать теперь бывшаго друга въ такихъ мрачныхъ краскахъ и не представлять тысячу перваго примра о непрочности дружбы. Право, очень жаль, что г. Бенезе такъ запоздалъ со своими обличеніями. Повторяю, очень жаль.
Передъ нами новый свидтель, дйствительный статскій совтникъ Мерцаловъ, занимавшій видный постъ въ медицинской іерархіи. Онъ начальникъ медицинской части с.-петербургскаго порта, и длопроизводителемъ его управленія былъ тотъ самый г. Андреевъ — правая рука г. Буша, который сидитъ теперь на скамь подсудимыхъ. Показанія г. Мерцалова имютъ характеръ полной искренности и не производятъ дурного впечатлнія, хотя, впрочемъ, не особенно свидтельствуютъ въ пользу надлежащаго пониманія свидтелемъ служебнаго долга. Онъ принялъ мсто, по предложенію Буша, но скоро увидлъ, что ‘служить съ Бушемъ невозможно’. Посл этихъ словъ вы ждете, что г. Мерцаловъ тотчасъ же и заявитъ, что онъ пересталъ служить съ ‘невозможнымъ человкомъ’, но изъ дальнйшихъ словъ видно, что г. Мерцаловъ протестовалъ только ‘платонически’ и даже не потрудился проврить слуховъ, давно ходившихъ объ его длопроизводител, о которомъ было всмъ извстно, что онъ ‘агентъ Буша’. Свидтель перечислилъ передъ судомъ не мало несправедливыхъ назначеній и, между прочимъ, объснилъ: ‘Еслибъ генералъ-штабъ-докторъ не держалъ отъ меня въ секрет вс эти назначенія, то я указалъ бы ему на людей боле достойныхъ и имющихъ боле права, какъ по своимъ научнымъ, такъ и служебными заслугамъ’. Изъ показаній свидтеля, къ сожалнію, неизвстно, указывалъ ли г. Мерцаловъ своему начальнику на недостойныя назначенія посл того, какъ они переставали быть секретомъ, или же держалъ въ секрет свои указанія на людей достойныхъ. Мн кажется, что по своему служебному положенію, г. Мерцаловъ могъ бы это сдлать и безъ всякаго для себя риска (я, какъ видитъ читатель, и непредъявляю требованія риска — куда ужъ тутъ рисковать!), тоже очень жаль, что г. Мерцаловъ не пояснилъ на судебномъ слдствіи, что отвчалъ онъ своему начальнику, когда г. Бушъ, по словамъ свидтеля, неоднократно говорилъ ему: ‘Что мн ваши образованные! Онъ начнетъ разсказывать свои высшія соображенія, такъ только слушай, да кланяйся, а я больше люблю писарей. Этому что скажешь, да прибавишь непечатное слово, онъ скушаетъ и отлично сдлаетъ свое дло’.
Не смотря на боле благопріятное впечатленіе, производимое показаніями этого свидтеля, он все-таки возбуждаютъ нкоторое недоумніе. Обо многихъ мерзостяхъ свидтель знаетъ, но никакого противодйствія не оказываетъ и ограничивается только увщеваніями г. Андреева. Когда онъ говорилъ Андрееву, что тотъ дурно поступаетъ, то краска стыда появлялась на лиц Андреева и онъ, какъ удостовряетъ свидтель, отвчалъ ему: ‘Что же мн длать? Я маленькій человкъ, меня сотрутъ, а вдь мн только крохи перепадаютъ’. Въ этомъ отвт едва ли не заключалась горькая иронія и по отношенію къ свидтелю… Въ самомъ дл, онъ увщеваетъ ‘писарька’ Андреева и совтуетъ ему ‘дурно не поступать’, а самъ, въ свою очередь,— человкъ совсмъ не маленькій,— протестуетъ только въ глубин души! Ужъ нечего тутъ поучать другихъ.
И насчетъ ‘надеждъ’ г. Мерцаловъ, какъ кажется, нсколько поспшенъ. О ‘надеждахъ’ я заключилъ изъ комплимента, сказаннаго на суд по адресу только что назначеннаго новаго генералъ-штабъ-доктора. Я не былъ въ суд, когда показывалъ г. Мерцаловъ, но въ судебномъ отчет, напечатанномъ въ ‘Голос’, прочелъ слдующія слова его:
‘Теперь,— сказалъ свидтель, свободно вздохнувъ,— слава Богу, въ морскомъ медицинскомъ мір дло возвращается къ прежднему порядку, какой существовалъ до назначенія тайнаго совтника Буша’.
Я не имю причинъ сомнваться, что г. Мерцаловъ, свободно вздохнувъ (какъ замчаетъ стенографъ, а ему, врно, было видно, какъ вздохнулъ г. Мерцаловъ), искренно выразилъ свое мнніе, но нсколько изумляюсь, какъ такой опытный администраторъ, какъ г. Мерцаловъ, не понимаетъ, что для очистки порядковъ, заведенныхъ Бушемъ, требуется не два мсяца новаго управленія, а побольше, и какъ г. Мерцаловъ такъ скоро увидалъ поворотъ къ лучшимъ порядкамъ, когда многія недостойныя, по мннію г. Мерцалова, лица до сихъ поръ остаются на мстахъ, данныхъ имъ Бушемъ. Я не знаю, чмъ извстенъ новый генералъ-штабъ-докторъ Кудринъ, въ медицинскомъ мір объ его имени никто никогда не слыхалъ, какъ администраторъ, г. Кудринъ тоже едва ли извстенъ г. Мерцалову, такъ какъ, по словамъ самаго же новаго генералъ штабъ-доктора, онъ большую часть своей службы проводилъ въ плаваніи, и слдовательно, въ медицинской администраціи homo novus. Чтожъ заставило свидтеля свободно вздохнуть? Я, напримръ, слышалъ только, что г. Кудринъ не окончилъ даже полнаго курса на медицинскомъ факультет и выпущенъ изъ московскаго университета во время крымской войны изъ 4-го курса.
Нкоторая поспшность въ выраженіи своихъ надеждъ со стороны г. Мерцалова является тмъ боле неосновательною, что черезъ день или два посл того, какъ свидтель сдлалъ ‘комплиментарныя’ заявленія новому генералъ-штабъ-доктору, зтотъ же самый генералъ-штабъ-докторъ Кудринъ въ своемъ свидтельскомъ показаніи высказалъ, между прочимъ, мнніе, едва ли дающее право на возбужденіе большихъ надеждъ. О своемъ предшественник новый генералъ-штабъ-докторъ тоже отозвался очень хорошо.
По словамъ г. Кудрина, ‘личныя отношенія его съ Бушемъ начались съ 1868 года. Потомъ, съ 1870 года, свидтель находился постоянно въ плаваніи и очень рдко и ненадолго бывалъ въ Петербург. Знаетъ Буша за человка честнаго и былъ крайне пораженъ тмъ, что было написано въ газетахъ. Свидтель и Бушъ находились между собою въ хорошихъ отношеніяхъ. Къ медицинскому персоналу, насколько свидтелю извстно, Бушъ относился всегда въ высшей степени вжливо, и хотя отъ нкоторыхъ врачей свидтель слышалъ, что Бушъ былъ рзокъ, но этихъ рзкостей въ присутствіи его никогда не было, и онъ объясняетъ ихъ тмъ, что, обыкновенно, начальникъ обремененъ массою различныхъ просьбъ, большею частью неосновательныхъ, а потому иногда нельзя не быть рзкимъ. Насколько свидтелю извстенъ Бушъ, онъ находитъ, что обвиненіе его въ вымогательств положительно невозможно. Свидтелю также извстны заботы Буша о польз службы, и онъ считаетъ его человкомъ, приносившимъ большую пользу медицинскому вдомству. На вопросы прокурора свидтель отвчалъ, что посл 1870 года онъ никакихъ отношеній къ врачамъ и госпиталямъ, находясь постоянно въ плаваніи, не имлъ. Что касается консультантовъ, то должность эта была, установлена въ тхъ видахъ, чтобы консультанты по извстной своей спеціальности руководили молодыми врачами, а для этого на подобныя мста могли быть назначаемы только спеціалисты. Былъ ли докторъ Миллеръ спеціалистомъ по окулистик, свидтель не знаетъ: но ему извстно, что Миллеръ — большой энциклопедистъ, такъ что въ Максимиліановской лчебниц онъ принимаетъ больныхъ по груднымъ и ушнымъ болзнямъ’.
На опросы о подсудимыхъ гг. Андреев и Парфенов — генералъ-штабъ-докторъ объяснилъ, ‘что Андреева знаетъ всего только два мсяца: что же касается Парфенова, то его свидтель находитъ очень способнымъ человкомъ’…
Это свидтельское показаніе, разумется, нисколько не ослабило всей массы косвенныхъ уликъ, падающихъ на г. Буша, и конечно, не остановило бы моего вниманія, еслибъ не оптимизмъ г. Мерцалова относительно новой эры въ медицинскомъ, вдомств… Въ доказательство поспшности надеждъ, я позволю себ только отмтить характерное замчаніе въ устахъ г. Кудрина, ‘начальнику иногда нельзя не быть рзкимъ’, въ виду того, что начальникъ бываетъ большей частью обремененъ не основательными просьбами’.— Отчего непремнно неосновательными просьбами и большей частью? Казалось бы, врачъ, по профессіи своей, пріучается къ мягкости, но свидтель, тоже врачъ, высказывается въ пользу рзкости. Это во всякомъ случа заявленіе, не особенно пріятное для поджилокъ гг. врачей!
Положительно, г. Мерцаловъ обнаружилъ надежды раненько.
Г. Кудринъ, по крайней мр, высказался съ большой опредленностью, и пусть не пеняютъ на него врачи, если онъ иногда будетъ съ ними рзокъ. Иначе нельзя-съ, господа-врачи. Про то свидтельствуетъ публично вашъ новый генералъ-штабъ-докторъ, со времени поступленія котораго, т. е. въ теченіи 2-хъ мсяцевъ, уже успли замтить поворотъ къ до-бушевскимъ временамъ. Тмъ не мене, и положеніе г. Кудрина нсколько странное. Онъ, такъ сказать, одобрилъ отношеніе г. Буша къ врачамъ и даже нашелъ г. Парфенова очень способнымъ человкомъ, а судъ ни дйствій г. Буша, ни дйствій г. Парфенова не одобрилъ. Какъ быть теперь г. Кудрину? Впрочемъ, этотъ вопросъ праздный, по крайней мр, для нашихъ медицинскихъ чиновниковъ, и я убжденъ, что г. Кудринъ посл приговора суда безповоротно убдится, что г. Бушъ виноватъ и что г. Парфеновъ неспособный человкъ.
Вотъ еще свидтель, это ужъ не ‘старецъ’, а изъ боле молодыхъ — коллежскій асессоръ Архангельскій. Послушаемъ его:
‘По окончаніи курса въ Медико-Хирургической Академіи, я былъ опредленъ во флотъ младшимъ врачемъ. Затмъ, я выдержалъ экзаменъ на степень доктора медицины и просилъ флота генералъ-штабъ-доктора прикомандировать меня къ петербургскому порту, такъ какъ я желалъ продолжать научныя занятія. Потомъ меня встртилъ Андреевъ и спросилъ: ‘вы хотите перейти въ петербургскій портъ?’ Я отвчалъ, что очень желаю. Онъ сказалъ, что есть мсто, которое стоитъ 500 руб. Я согласился, но такъ какъ у меня не было столько денегъ, то я сказалъ, что 300 рублей могу дать, а 200 рублей впослдствіи, когда буду имть возможность. Чрезъ нсколько времени я получилъ приглашеніе быть у г. Буша. Онъ спросилъ меня, желаю ли я перейти въ Петербургъ, и хотлъ знать, что за причина, причемъ говорилъ, что въ матеріальномъ отношеніи мн лучше оставаться въ Кронштадт. Но я сказалъ, что желаю заняться научными работами и потому прошу перевести меня въ Петербургъ. Затмъ состоялся мой переводъ, и я отдалъ Андрееву 300 руб., а 200 руб. долженъ и по настоящее время. Обратился къ Андрееву потому, что слышалъ отъ товарищей, что чрезъ него можно все сдлать’.
Прокуроръ. Вы раньше отдали Андрееву 300 рублей, чмъ состоялся переводъ?
Архангельскій. Нтъ, потомъ.
Вопросъ. Слдовательно, у васъ былъ такой уговоръ?
О. Нтъ, на честное слово.
Дале свидтель показалъ, что поступилъ на службу въ 1875 году, по рекомендаціи генералъ маіора Жемчужникова, который, вмст съ нимъ, свидтелемъ, былъ у Буша для этой цли. Во все время служенія Бушъ былъ съ свидтелемъ вжливъ и, вообще, въ хорошихъ отношеніяхъ. На вопросъ прокурора, почему свидтель въ первомъ своемъ показаніи на предварительномъ слдствіи показывалъ иначе, чмъ во второмъ, свидтель объяснилъ, что въ первомъ показаніи онъ сказалъ, что деньги Андрееву далъ въ долгъ, но сознаніе ложности этого показанія и укоръ совсти заставили его явиться къ судебному слдователю и дать второе показаніе, которое онъ и подтвердилъ здсь на суд. Свидтель слышалъ, что за дачу взятки придется отвчать, и нсколько опасался показывать правду.
Не лишено пикантности и показаніе капитана Яковлева, въ которомъ капитанъ передавалъ о разсказ врача Еремеева, заплатившаго за переводъ въ Петербургъ 300 р., какъ онъ, Еремеевъ, былъ приглашенъ въ Бушу пить чай. Вмст съ нимъ у генералъ-штабъ-доктора пила чай и танцовщица Селезнева. ‘Въ это время г. Бушу принесли конвертъ изъ Кронштадта, по прочтеніи котораго онъ сказалъ: ‘Что за дуракъ этотъ Шванкъ — не уметъ назначить врача’ и просилъ Селезневу самой назначить. Она назначила Тихова и, дйствительно, какъ я потомъ узналъ, именно Тиховъ пошелъ въ плаваніе’.
Зналъ ли молодой врачъ Тиховъ, кому онъ обязанъ своимъ назначеніемъ?
А вотъ и наивный авторъ хвалебной статьи въ ‘Кронштадтскомъ Встник’ врачъ, г. Коржавинъ. На суд онъ показывалъ, что г. Бушъ не сдлалъ ему существеннаго вреда, но онъ опасался этого вреда, тмъ боле, что ему извстно было нерасположеніе къ нему г. Буша, такъ что онъ избгалъ встрчи съ нимъ ‘для того, чтобы личность моя не производила на г. Буша непріятнаго впечатлнія’. Вроятно, для уничтоженія такого впечатлнія свидтель, по просьб нкоторыхъ своихъ коллегъ, написалъ статью въ защиту г. Буша. Эта статья была напечатана въ ‘Кронштадтскомъ Встник’. Посл этого свидтель былъ произведенъ въ старшіе врачи.
— ‘За эту хвалебную статью вы и получили мсто старшаго врача?’ — спросилъ прокуроръ.
— ‘Это не хвалебная, нтъ’,— отвтилъ свидтель. Дйствительно, одинъ докторъ замтилъ мн, что тутъ была похвала, ну, и я потомъ не сталъ писать боле, потому что дальнйшая статья могла быть куреніемъ иміама начальству.
— ‘Въ которомъ году эта статья была напечатана въ ‘.Кронштадтскомъ Встник?’ — спросилъ защитникъ.
И, вроятно, къ неудовольствію защитника, наивный свидтель отвтствовалъ:
— ‘Въ 1875 или 1876 году, при производств меня въ старшіе врачи’.
Новый свидтель, докторъ Баумбахъ, о которомъ г. Бушъ сперва былъ самаго дурного мннія и которому потомъ далъ мсто главнаго врача въ Владивосток, показалъ на суд то же, что и на слдствіи. А на слдствіи онъ далъ слдующія любопытныя показанія о покупк имъ мста. ‘Будучи городовымъ врачемъ, онъ подвергался преслдованіямъ со стороны Буша. Благодаря другимъ врачамъ, служившимъ въ Кронштадтскомъ госпитал, которые постоянно доносили, что онъ, Баумбахъ, лчитъ проститутокъ въ домахъ терпимости, чего онъ никогда не длалъ, главный докторъ Шванкъ прямо сказалъ ему, что лучше оставить должность городового врача, такъ какъ Бушъ непремнно хочетъ удалить его. Баумбахъ слышалъ, что врачъ Кротковъ заплатилъ 500 р., чтобъ занять должность, по удаленіи Баумбаха, городового врача Кронштадта. Затмъ, въ феврал или март, къ Баумбаху пріхалъ помощникъ аптекаря Бетъ и сказалъ, что Андреевъ желаетъ поговорить съ нимъ. Баумбахомъ, объ одной вещи, которая будетъ ему пріятна. Въ тотъ же день Андреевъ сказалъ ему, что Бушъ нуждается въ деньгахъ, и не можетъ ли Баумбахъ дать въ долгъ 4,000 р., въ чемъ Бушъ дастъ вексель или заемное письмо. Баумбахъ сказалъ, что подумаетъ. Онъ не хотлъ давать деньги, но его жена сказала, что нужно или дать, или выйти въ отставку, а потому Баумбахъ похалъ къ Бушу и далъ ему 3,100 руб. % бумагами, по номинальной ихъ цн. Бушъ выдалъ собственноручно росписку, приложенную къ длу. 27-го февраля, Баумбахъ получилъ телеграмму отъ Пфейфера, главнаго доктора въ Владивосток, въ которой сказано: ‘Я подалъ въ отставку. Кланяюсь товарищу’. Вслдствіе этого, Баумбахъ похалъ къ Бушу и заявилъ желаніе занять мсто во Владивосток, на что Бушъ отвтилъ, что если не будетъ кандидатовъ, которые имютъ больше права, то онъ доложитъ объ этомъ управляющему морскимъ министерствомъ. Еще до назначенія, когда онъ былъ однажды у Богдана Ивановича (Буша), то тотъ спросилъ: ‘ну, какъ наши дла?’. Баумбахъ отвтилъ, что если онъ будетъ назначенъ и ему будетъ возможно, то онъ сосчитаетъ долгъ Буша уплаченнымъ. Посл этого, 6 іюня 1881 года, состоялся высочайшій приказъ о назначеніи Баумбаха главнымъ врачемъ во Владивостокъ. Обращеніе Буша съ Баумбахомъ, до уплаты ему долга, было грубое, посл же ‘уплаты’ Бушъ сталъ обращаться вжливе’. Тутъ, кстати замчу, что изъ множества другихъ свидтельскихъ показаній, оказывается, что назначеніе г. Баумбаха на мсто старшаго врача очень всхъ поразило, и вообще мнніе свидтелей о г. Баумбах невысокое.
Возвращаясь къ исторіи Баумбаховскаго займа, надо сказать, что сдлка не состоялась. Во Владивостокъ свидтель не похалъ потому, что ему не дали прогоновъ, и деньги онъ получилъ съ г. Буша обратно.
На вопросъ, нсколько наивный, г. прокурора: охотно ли г. Баумбахъ давалъ г. Бушу взаймы деньги,— свидтель отвчалъ, что онъ посовтовался съ супругой, и она сказала: ‘или дать или вытти въ отставку’. Я и поршилъ, что нужно дать. Супруга свидтеля, такимъ образомъ, явилась ‘демономъ-искусителемъ’ г. Баумбаха. Бдныя жены! Чего только не валятъ на васъ мужья!
Довольно характерно и показаніе одного младшаго врача 85-го Выборгскаго полка.
Еще будучи студентомъ, онъ слышалъ, что во флотъ можно поступить или имя сильную протекцію, или заплативъ г. Бушу. Тогда свидтель общался заплатить 400 р., если получитъ мсто, изъ прогонныхъ денегъ. Состоялся Высочайшій приказъ о назначеніи свидтеля въ Владивостокъ, являясь передъ отъздомъ къ г. Бушу, свидтель извинился, что не можетъ теперь же уплатить 400 р. Г. Бушъ раскричался и сказалъ: ‘Еслибъ я зналъ, что вы — такой подлецъ, то я бы никогда не принялъ васъ на службу!’. Въ отвтъ на такое напутствіе своего начальника, свидтель общалъ выслать деньги изъ Владивостока, но г. Бушъ выгналъ его вонъ. Въ Владивосток и потомъ въ Кронштадт свидтель терплъ притсненія и перешелъ потомъ въ военное вдомство.
На судебномъ слдствіи этотъ же свидтель заявилъ что въ Кронштадт, въ госпитал есть нкій длопроизводитель Терентьевъ, играющій при главномъ доктор Шванк такую же роль, какъ Андреевъ при Буш, ‘такъ что управленіе Шванка безъ Терентьева немыслимо’.
Передъ судомъ является еще ‘благородный свидтель’ — морской и театральный врачъ, г. Каменскій, человкъ еще молодой, но, какъ видно, изъ очень ‘раннихъ’. Показаніе его благопріятно подсудимому, но отвты его, хотя и уклончивые, на вопросы прокурора, совсмъ ужъ неблагопріятны и для подсудимаго, и для самого свидтеля, въ особенности для свидтеля. Эти отвты проливаютъ нкоторый свтъ на такую особенность отношеній между начальникомъ и подчиненнымъ, на такія недвусмысленныя обязанности свидтеля, весьма похожія на обязанности сводника,— что большей грязи и мерзости, кажется, нельзя и вообразить себ.
На вопросъ прокурора о томъ, какимъ образомъ письма интимнйшаго характера, адресованныя къ свидтелю, очутились у г. Буша и находятся при дл,— свидтель не пожелалъ отвчать, но на дальнйшіе вопросы объ его отношеніяхъ къ Бушу показалъ, что ‘близость отношеній существовала вслдствіе того, что г. Бушъ обратился къ нему съ просьбой руководить его сына’.
‘Прокуроръ. Бушъ платилъ вамъ за это деньги?
Каменскій. Нтъ.— В. Есть въ дл счеты портного и друг., по которымъ Бушъ платилъ за платье, сдланное для васъ.— О. Я разсчитался съ Бушемъ.— В. Затмъ есть цлая пачка писемъ отъ артистокъ театра — г-жъ А…. В… и отъ многихъ другихъ. Изъ этихъ писемъ видно, что вы привозили артистокъ къ Бушу и потомъ отвозили ихъ обратно. Сверхъ того, вы исполняли различныя порученія относительно обдовъ, угощеній и т. п. Не можете ли вы сказать, что это такое?— О. Это знакомыя г. Буша и мои.— В. Какое же участіе вы принимали въ этомъ?— О. Никакого.— В. Почему же вы увдомляли Буша такъ аккуратно и такъ часто,— очевидно, это велось систематически — что такая-то изъ артистокъ будетъ обдать у него, такая-то подетъ въ циркъ, а такая-то не подетъ — словомъ, вы входите въ этихъ письмахъ въ различныя детальныя описанія? (Свидтель молчитъ).
Предсдатель. Вы можете сказать только относительно вашихъ отношеній къ Бушу. Что касается писемъ, то содержаніе ихъ не идетъ къ длу, и вы объ этомъ можете не говорить.
Каменскій. Первое, что связывало меня съ Бушемъ, это — воспитаніе его сына. Поэтому, я часто бывалъ у Буша.
Предсдатель. И вы исполняли его разныя порученія?
Каменскій. Особыхъ порученій я не имлъ.
Прокуроръ. Такъ что васъ связывало съ Бушемъ только воспитаніе его сына?
Каменскій. Да.— В. А отношенія, основанныя на этихъ письмахъ, вы объяснить не желаете?— О. Нтъ.— В. Не можете ли объяснить одно ваше письмо, отъ 12 мая 1880 года, въ которомъ вы пишете, что какая-то вдовушка прізжала къ вамъ за адресомъ Андреева, и вы дали ей его адресъ, и сообщаете въ этомъ письм Бушу, что не успли предупредить объ этомъ Андреева. Что это значитъ?— О. Не припомню’.
Не довольно ли свидтельскихъ показаній? Не довольно ли всей этой грязи, которая обнаружилась на этомъ процесс? Повторяю, не одинъ только подсудимый вышелъ изъ этого процесса некрасивымъ,— это еще была бы не большая бда,— а бда въ томъ, что ‘нравы’ въ вдомств морскихъ врачей оказались ужъ очень ‘поврежденными’. Это то и составляетъ характерную черту процесса, какъ очень серіозный признакъ деморализаціи, охватившей насъ со всхъ сторонъ.
Разумется, и въ этомъ баталіон свидтелей оказались вполн порядочные люди, но я говорю о впечатлніи, которое производитъ большинство. Какимъ образомъ и почему молодой, полный жизни и добрыхъ намреній, врачъ, желавшій посвятить себя дальнйшему усовершенствованію въ наук, желавшій принести пользу своими знаніями, мало-по-малу бросаетъ науку и длается медицинскимъ чиновникомъ, у котораго трясутся при встрч съ начальствомъ поджилки, и, въ погон за чинами, орденами и окладами, пускается по проторенной дорожк взятокъ, исканій и самыхъ позорныхъ компромиссовъ? Ахъ, это нердкія метаморфозы въ нашемъ отечеств, гд независимость характера, сила убжденій и стойкость совсмъ не имютъ сбыта на общественной служб. А тамъ, гд этого нтъ, деморализація идетъ быстрыми шагами, поражая не однихъ только свободныхъ отъ образованія людей, и доводитъ наконецъ, до такихъ ‘ласковыхъ телятъ’, какъ этотъ, готовый, даже на сводничество молодой человкъ, г. Каменскій..
Прокуроръ сказалъ, врне — прочелъ свою рчь сдержанно и безцвтно. Защитникъ г. Буша, присяжный повренный Бобрищевъ-Пушкинъ, началъ съ заявленія своего глубокаго убжденія въ безусловной невинности Буша. Оставимъ на совсти г. присяжнаго повреннаго это ‘глубокое убжденіе’, вынесенное вроятно посл нсколькихъ дней процесса, и не удивимся, конечно, что его длинная рчь производила непріятное впечатлніе… Слишкомъ ужъ онъ превозносилъ своего кліента, замняя доказательства красивыми фразами и эффектными восклицаніями. Слишкомъ ужъ театральною казалась его рчь и самъ онъ походилъ на тенора di grazia, поющаго любовную арію, пафосъ его, длившійся безпрерывно въ теченіи 2-хъ часовъ, совсмъ не дйствовалъ на слушателей…
Пріемы его защиты тоже были не изъ очень красивыхъ, особенно въ тхъ мстахъ рчи, гд онъ, указывая на обличенія начальника подчиненными, скорблъ объ упадк дисциплины, и гд онъ сваливалъ вину съ плечъ своего кліента на плечи другого подсудимаго, Андреева. Это ужъ совсмъ некрасиво…
Защитникъ Андреева, присяжный повренный Нечаевъ, хоть и не обладаетъ сценическимъ талантомъ г. Бобрищева-Пушкина, но произвелъ своей искренной, простой рчью лучшее впечатлніе.— Подсудимые отказались отъ заключительныхъ словъ. Судъ удалился на совщаніе въ 6 ч. 40 м. Въ 12 ч. 40 м. ночи предсдатель объявилъ резолюцію, по которой судъ призналъ виновными: Буша — въ томъ, что за опредленія, перемщенія, назначенія повышенія и награды подвдомственныхъ ему чиновъ, состоя флота генераломъ-штабъ-докторомъ, бралъ въ свою пользу деньги, а когда требовалъ и не получалъ отъ подчиненныхъ ему чиновъ денегъ, то по этому поводу длалъ притсненія, Андреева — въ томъ, что за опредленія, перемщенія и проч. съ подвдомственныхъ Бушу чиновъ, состоя его довреннымъ лицомъ, требовалъ и получалъ деньги, причемъ судъ призналъ уменьшающія вину его обстоятельства, и Парфенова — въ томъ, что по дламъ и дйствіямъ, касающимся службы, принималъ деньги или подарки, а потому судъ постановилъ:
1) Буша, 61 года, на основаніи 372-й, 376-й, 377-й и 378-й ст. улож. о наказ. и ст. 86-й воен. морск. уст. о наказ., лишить всхъ особенныхъ, лично и по состоянію присвоенныхъ и службою пріобртенныхъ правъ и преимуществъ, а также дворянства, чиновъ, орденовъ и знаковъ отличія и сослать въ Томскую губернію, съ воспрещеніемъ отлучки изъ мста назначеннаго ему жительства въ теченіи одного года и вызда въ другіе города и области Сибири въ теченіи 4 лтъ, съ прочими послдствіями, въ улож. о наказ. означенными,
2) Андреева, 54 лтъ, лишить всхъ особенныхъ, лично и по состоянію присвоенныхъ и службою пріобртенныхъ правъ и преимуществъ, исключить изъ службы, лишивъ дворянства, чиновъ и орденовъ, и сослать въ Архангельскую губернію съ воспрещеніемъ отлучки въ теченіи трехъ лтъ, съ послдствіями, въ улож. о нак. означенными,
3) Парфенова, 39-ти лтъ, отставить отъ службы съ послдствіями, въ воен. морск. устав означенными.
Приговоръ въ окончательной форм будетъ объявленъ 19-го мая, въ часъ дня.
Когда посл окончанія рчей защитниковъ я выходилъ изъ суда, кто-то изъ публики замтилъ:
— Ну, теперь до слдующаго представленія…
— Какъ, до слдующаго?
— А такъ… Пока какой-нибудь обиженный гражданинъ случайно не заявитъ претензіи, и случайно не возбудится новое дло… Вдь и Бушъ случайно попалъ… Очень ужъ неосторожный сатрапъ былъ!
— И вы думаете, что взятки не прекратятся?..
— Еще бы! перебилъ первый…
— Но устрашающее вліяніе суда?..
— Мало смущаетъ осторожнаго человка…
— Гд жъ средство?
— Ужъ, конечно, не въ этихъ процессахъ, гд крупный лихоимецъ является случайно!— замтилъ скептикъ, прерывая разговоръ.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
