Памяти Николая Николаевича Страхова.
Памяти Николая Николаевича Страхова.
(ум. 24 Янв. 1896 г.).
Алексй Введенскій.
Памяти H. Н. Страхова, Введенский Александр Иванович, Год: 1896
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Введенский А. И. Памяти H. Н. Страхова (ум. 24 января 1896 г.) // Богословский вестник 1896. T. 1. No 3. С. 485-489 (3-я пагин.).
‘Богословскій Встникъ’ не можетъ не откликнуться на новую утрату, которую понесла Россія въ лиц ‘одного изъ просвщеннйшихъ своихъ сыновъ’ {Изъ привтствій H. Н. Страхову во случаю сорокалтія его дятельности. Русскій Встникъ, 1896 — Февраль, стр. 252.}, H. Н. Страхова. Философъ, публицистъ, литературный и научный критикъ, талантливый переводчикъ,— H. Н. Страховъ былъ однимъ изъ тхъ (увы, немногихъ!) людей, благодаря которымъ, слава Богу, Россія, кажется, благополучно пережила опасную эпоху броженія умовъ, возбуждавшаго столько тревогъ и опасеній въ шестидесятые и семидесятые годы {‘Богосл. Встникъ’ иметъ еще и особыя побужденія занести на свои страницы имя H. Н. Страхова: онъ происходилъ изъ духовнаго званія и среднее образованіе получилъ въ семинаріи, которой, вроятно, и обязанъ формально-логическою выправкою, характеризующею вс его труды. Вотъ его краткій curriculum vitae.— Родился H. Н. Страховъ 16 октября 1828 года, въ Блград, Курской губ., гд отецъ его, протоіерей, былъ настоятелемъ одной изъ церквей и вмст съ тмъ профессоромъ семинаріи по каедр словесности. Потерявъ, девяти лтъ, отца, покойный жилъ затмъ у дяди, ректора семинаріи, сначала въ Каменецъ-Подольск, а затмъ — въ Костром, гд онъ и учился въ семинаріи, по выход изъ которой (изъ философскаго отдленія въ 1844 году) поступилъ въ Петербургскій университетъ, а затмъ въ главный педагогическій институтъ. По окончаніи въ 1851 курса въ послднемъ, покойный въ теченіе года преподавалъ физику и математику въ Одесской гимназіи, а затмъ въ теченіе девяти лтъ — естественную исторію во второй Петербургской гимназіи. Защитивъ въ 1857 диссертацію на степень магистра зоологіи (‘О костяхъ запястья у млекопитающихъ’), онъ чрезъ два года выступилъ въ печати съ рядомъ статей, подъ общимъ заглавіемъ ‘Письма объ органической жизни’, послужившихъ основой его позднйшаго труда ‘Міръ какъ цлое’. Съ этого времени Н. Н. прекращаетъ свои педагогическія занятія и начинаетъ дятельно сотрудничать во Времени и Эпох, издававшихся братьямй Достоевскими, а потомъ въ Библіотек для чтенія, Отечественныхъ Запискахъ, въ журнал Заря и пр., а въ 1873 поступаетъ на службу въ Императорскую публичную библіотеку. Въ ней онъ оставался до 1885, когда его назначаютъ членомъ ученаго комитета Министерства Народнаго Просвщенія. Въ 1882 покойный началъ собирать свои критическія и естественно-научныя статьи, разбросанныя по раннимъ журналамъ, и сталъ выпускать ихъ отдльными книгами. Такъ, послдовательно появились три его замчательныя книги подъ заглавіемъ: ‘Борьба съ Западомъ въ русской литератур’ (1883—1895), ‘Критическія статьи объ И. С. Тургенев, и Л. Н. Толстомъ’ (1885—1895), вышедшія недавно третьимъ изданіемъ, ‘Объ основныхъ понятіяхъ психологіи и физіологіи’, ‘О вчныхъ истинахъ’ (мой споръ о спиритизм), ‘Замтки о Пушкин и другихъ поэтахъ’, ‘Воспоминанія и отрывки’, ‘Изъ исторіи литературнаго нигилизма’ и, наконецъ, въ минувшемъ году — ‘философскіе очерки’. Нельзя не упомянуть также, что покойнымъ изданы ‘Сочиненія А. Григорьева’ и ‘Россія и Европа’ Н. Я. Данилевскаго.}.
H. Н. Страховъ умеръ 68 лтъ, скромно справивъ сораколтіе своей учено-литературной дятельности. За этотъ періодъ характеръ и особенности его, какъ писателя, опредлились вполн, такъ что ихъ можно точно указать.
Прежде всего H. Н. является передъ нами человкомъ широко и многосторонне образованнымъ. Его образованность, однако, отнюдь не есть безсистемная ученость, какою она такъ часто является у большинства спеціалистовъ различныхъ научныхъ областей. Нтъ, вс его свднія проникнуты одною идеей, направляются къ общей цли, организованы по одному общему плану. По крайней мр онъ къ этому настойчиво стремился всю свою жизнь. ‘Нельзя думать,— говорилъ онъ,— что истина достигается простымъ накопленіемъ познаній, что для возвышенія нашего взгляда нужно только повыше строить изъ незнаній пирамиду или кучу, сваливая въ нее все, что успемъ собрать’ {‘Объ основныхъ понятіяхъ физіологіи и психологіи’, Спб. 1885, предисл. стр. VI.}. Это въ устахъ Н-я Н-а не простой реторическій оборотъ, но, такъ сказать, девизъ, которому онъ самъ всегда и врно слдовалъ.’
Стремясь къ организаціи своихъ знаній по одной иде, H. Н. былъ, въ тоже время очень стоекъ въ своихъ взглядахъ, самостоятеленъ въ сужденіяхъ, не склоненъ къ поспшному и слпому преклоненію предъ авторитетами. Большинство его работъ критико-полемическаго характера и это не случайность: онъ весь былъ проникнутъ духомъ критики. На литературную борьбу и полемику его выводилъ не случай, но увлеченіе, но именно желаніе отстоять свои, дорогія ему, научныя и жизненныя убжденіи и вотъ почему его- критика всегда серьезна и благородна. Она никогда не переходитъ въ безплодное и безрезультатное критиканство, въ личные счеты. ‘Въ полемик,— говоритъ онъ,— я старался выбирать не самыя больныя мста противниковъ, а самыя существенныя стороны дла’ {‘Борьба съ западомъ’, кн. 2-я, изд. 2-е, Спб. 1890 г., стр. XI. предисл.}. Да, это такъ! Кто дастъ себ трудъ прочитать его сочиненія полемическаго характера, тотъ вполн убдится въ этомъ. Онъ прежде всего стремился установить вопросы и указать правильные пути для ихъ ршенія. Онъ прежде всего методологъ, а потомъ уже критикъ. Отсюда его критика всегда плодотворна, правильна и поучительна.
По направленію своей философіи H. Н. идеалистъ. Онъ увлекался Гегелемъ (особенно въ молодые годы, какъ, впрочемъ, и многіе тогда!), любилъ и цнилъ Шопенгауера. Но онъ чуждъ былъ ихъ монистическихъ и пантеистическихъ крайностей. Онъ былъ настолько методиченъ и критиченъ, что умлъ различать въ ихъ твореніяхъ цнное и питательное зерно отъ шелухи. Отсюда его философія можетъ быть вполн согласована съ началами теизма. Гегель и Шопенгауеръ не мшали ему цнить Клода-Бернара и нашего выдающаго ученаго и мыслителя, Н. Я. Данилевскаго.
Какъ публицистъ, H. Н. выступаетъ предъ нами горячимъ патріотомъ. Онъ принесъ на алтарь отечества лучшее сокровище, какимъ обладалъ — свой литературный талантъ и свои знанія. Онъ проникнутъ былъ мыслію, что наша духовная и политическая самостоятельность, наше движеніе впередъ обусловлены прежде всего нашею врою въ себя, въ свои историческіе, религіозные и бытовые устои, въ свои силы, въ свое призваніе. Часъ Россіи пробьетъ, когда она перестанемъ врить въ свое высокое духовное призваніе перестанетъ цнить ввренныя ей духовныя блага, а это случится, если мы станемъ коснть въ бездйствіи и преклоняться предъ западомъ. Онъ былъ убжденный славянофилъ. Знаменитая книга Н. Я. Данилевскаго: Россія и Европа главнымъ образомъ благодаря ему была замчена, оцнена и прочитана нашими образованными людьми и уже одно это великая заслуга Н. Н. Страхова. Тотъ подъемъ нашего національнаго сознанія’ то пробужденіе и освженіе православно-русскихъ идеаловъ, которое въ послдніе годы такъ энергично проявилось во всхъ сферахъ нашей жизни,— этотъ такъ сказать переломъ въ нашей жизни совершился Не безъ вліянія нашихъ славянофилофъ, въ ряду которыхъ имена Н. Я. Данилевскаго и H. Н. Страхова несомннно будутъ признаны позднйшею исторію одними изъ наиболе значительныхъ.
Какъ на глубочайшую основу и источникъ всхъ указанныхъ особенностей, характеризующихъ научно-литературную дятельность H. Н. Страхова, слдуетъ указать на его религіозную настроенность. Занятіе наукою было для него лишь средствомъ для установки границъ раціонализма, а это казалось ему совершенно необходимымъ для ‘сознательнаго и правильнаго отношенія ума къ жизни, взятой во всей ея полнот’: ‘если мы не безотчетно и не невольно двигаемся внутри извстной черты, а напротивъ вполн сознательно сами проводимъ вокругъ себя опредленную границу, то нашъ взглядъ неизбжно устремится на то, что вн этой границы’ {‘Объ основныхъ понятіяхъ физіологіи и психологіи’, предисл., стр., VII.}. Я вн этой границы именно и лежитъ та область, въ которую возвышаетъ насъ религія. Религіозность Н-я Н-ча отнюдь не была, однако, слпою и фанатичною. Нтъ, она всегда просвтлялась яснымъ сознаніемъ и убжденною мыслью. Такъ, приведя слова Клода-Бернара, по которому жизнь есть твореніе, творческая идея или актъ, H. Н. энергично замчаетъ: ‘конечно, всего правильне отнести эти идеи и эти акты воли къ той Непостижимой Причин, къ которой въ конц концовъ приходитъ всякое наше познаніе и мышленіе. Такое разршеніе всего вопроса (вопроса о принцип жизни) будетъ и правильно и неопровержимо: все проистекаетъ изъ Бога и все по вол Его совершается’. Это,— добавляетъ онъ вслдъ за тмъ,— ‘нимало не упраздняетъ, однако, научныхъ задачъ’. Напротивъ, если мы способны видть Бога, то путемъ науки, путемъ изученія окружающей насъ природы, связи и порядка ея явленій, мы будемъ ‘постепенно и твердо вести нашу мысль къ лучшему и лучшему Его постиженію’ {Ibid., стр. 174.}.
Напомнимъ, наконецъ, что, кром оригинальныхъ своихъ произведеній, H. Н. обогатилъ русскую литературу мастерскими переводами нкоторыхъ замчательныхъ твореній западной философской мысли (‘Исторія философіи’ Кунофишера, ‘Исторія матеріализма’ Ланге и др.). Ло опыту знаемъ, что не въ одномъ юнош чтеніе именно этихъ произведеній (особенно Кунофишера) зародило первыя смена любви къ философіи и пробудило философскую вдумчивость…
Таковъ въ общихъ чертахъ характеръ литературно-философской дятельности H. Н. Страхова. Помянемъ же даровитаго, благороднаго и неутомимаго борца за истину съ признательностію къ его труду и постараемся извлечь изъ чтенія и изученія завщанныхъ имъ твореній духовную пользу! Принести ее своимъ соотечественникамъ было его всегдашнимъ желаніемъ, одушевлявшимъ всю его дятельность.