Памяти едора Евгеніевича Корша.
Памяти едора Евгеніевича Корша.
Священникъ Сергій Соловьевъ.
Памяти Федора Евгеньевича Корша, Соловьев Сергей Михайлович, Год: 1916
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Соловьев С. M., свящ. Некрологи: II. Памяти Федора Евгеньевича Корша [ум. 16 февраля 1915 г.]: (Некролог) // Богословский вестник 1916. Т. 1. No 3/4. С. 602606 (2я пагин.).
Годъ прошелъ со смерти едора Евгеніевича Корша, но еще странно представить себ, что опустла старомодная и холодноватая квартира въ глухомъ Ушаковскомъ переулк. гд по воскресеньямъ едоръ Евгеніевичъ принималъ разнообразное общество. Здсь можно было встртить и важнаго профессора восточныхъ языковъ, и зазжаго провинціальнаго актера, и украинца. Въ гостинной Корша можно было услыхать вс языки Европы и Азіи… Какъ сейчасъ вижу едора Евгеніевича: маленькій старичокъ, безъ крахмальнаго блья, голова дрожитъ отъ старческой слабости, но небольшіе голубые глаза свтятся острымъ умомъ, шуткой и безконечнымъ добромъ. Этотъ маститый ученый, говорившій на всхъ языкахъ, отличался скромностью, простотой и незлобіемъ ребенка. Двери его были открыты для всхъ, и вс уходили отъ него, получивъ добрый совтъ и утшейіе.
Коршъ совмщалъ въ себ рдко соединяемыя качества: глубокую научную эрудицію и живое поэтическое воображеніе, любовь къ красот античнаго міра и христіанскій идеализмъ и доброту. Спеціальностью Корша была собственно латинская поэзія и, конечно, она была основой его ума и психики. Особенно цнилъ онъ Катулла и Горація и цитатами изъ нихъ пересыпалъ свою рчь. Въ отношеніи содержанія . Е. цнилъ римскую элегію, какъ начало романтизма, начало новое для эллинскаго міра. Въ отношеніи формы онъ ставилъ выше всхъ Горація (въ чемъ совпадалъ съ Ницше), цня въ немъ смлость и оригинальность выраженій. Наоборотъ, Овидія онъ ставилъ невысоко, находя въ немъ чрезмрную легкость и гладкость стиля. Но не мене глубоко, чмъ латинскую, зналъ Коршъ и поэзію греческую, и поэзію Востока, и новую европейскую поэзію. Изъ русскихъ поэтовъ онъ боле всхъ любилъ Пушкина. Разбору метрики Пушкина онъ посвятилъ обширное изслдованіе. Въ Пушкин привлекала его, какъ близкая Горацію, красота формы, такъ и, родственная самому Коршу, душевная простота и сердечное отношеніе къ людямъ и міру. ‘Здоровый идеализмъ’ — такъ опредлялъ Коршъ поэзію Пушкина, въ противоположность болзненной сантиментальности нкоторыхъ романтиковъ и олимпійскому отчужденію отъ людей у Гете.
. Е. былъ по преимуществу лингвистъ и метрикъ и съ этихъ точекъ зрнія преподавалъ классическую филологію. Но съ большой ироніей относился онъ къ тому филологическому направленію, которое сводитъ все къ одной лингвистик, игнорируя художественное значеніе разбираемыхъ текстовъ. ‘Теперь Гомеръ — жертва лингвистовъ’, говаривалъ онъ. ‘Чтобы быть хорошимъ филологомъ необходимо быть поэтомъ’. Свой идеалъ поэта, какъ безкорыстнаго, бездомнаго и нищаго служителя красоты, выразилъ онъ въ слдующемъ стихотвореніи, гд онъ мастерски воспользовался трудной формой глоссы:
Что мы слышимъ о Гомер?
Онъ терплъ подъ старость голодъ,
Зналъ Овидій въ Понт холодъ.
На людскомъ проврь примр:
Намъ свидтель Алигіери,
Какъ судьба пвцовъ караетъ,
Всякій, кто стихи мараетъ,
Пусть припомнитъ о наград
Донъ-Кихоту, Лузіад…
Глупъ, кто римы подбираепіъ.
Въ псни польза намъ какая?
Что Петрарки, что намъ Тассы?
Признается безъ прикрасы
Встарь и нын чернь тупая.
Кто блаженствуетъ, внимая
Отъ народнаго баяна,
Какъ мы били Оттомана?
Кто къ родной приверженъ лир,
Книжки ‘Пчелки’ чтитъ четыре,—
Смхъ на этого болвана!
Съ коробкомъ торговецъ бродитъ,
Лишь въ свое проворство вритъ,
Полотно и ленты мритъ,
Глядь — уже домъ себ заводитъ.
Пусть въ Китай поэтъ уходитъ,
Пусть, идетъ до Океана,
Пусть, божественнаго сана
Увлеченъ мечтой напрасной,
О двиц грезитъ красной,—
Вчно жертва онъ обмана.
Но поетъ при всемъ онъ этомъ:
Быть вы можете богаты,
Покупать себ палаты,
Хоть зимой въ нихъ жить, какъ лтомъ.
Вмсто храминъ, надъ поэтомъ
Небо кровъ свой простираетъ,
Въ солнц золотомъ играетъ
Серебро на травк влажной.
Ими счастливъ, онъ отважно
Голъ живетъ и умираетъ.
Съ чувствомъ благоговнія относился къ Коршу извстный поэтъ и переводчикъ латинскихъ поэтовъ Фетъ. Посвящая Коршу переводъ элегій Тибулла, Фетъ называетъ Корша ‘стоящимъ у входа въ блаженный Елисей’.
‘Взглянувъ на ширь долины злачной,
Никто не цнитъ такъ, какъ ты,
Всей этой прелести прозрачной,
Всей этой легкой простоты.
Вотъ почему, смирясь душою,
Тебя о милости прошу
И неувренной рукою
Внки Тибулла подношу.
Поднося Коршу 3-й выпускъ ‘Вечернихъ огней’, Фетъ говоритъ:
Каменъ нетлнныя созданья
Душой усвоивъ до конца,
Прослушай волчьи завыванья
Гиперборейскаго пвца.
Коршъ перевелъ на латинскій языкъ гораціанскими размрами стихотворенія Пушкина ‘Поэтъ и герой’ и ‘Пока не требуетъ поэта’ и такимъ образомъ какъ бы возвелъ эти стихи къ ихъ первоисточнику, ибо у самого Пушкина они вызваны были проникновеніемъ въ латинскую поэзію.
Коршъ оставилъ не много трудовъ. Главныя его сочиненія ‘О сатурнинскомъ стих’, о метрик Пушкина и о римской элегіи. Упорная кабинетная работа была не въ натур Корша, который предпочиталъ изучать, a не творить, и слишкомъ самоотверженно отдавалъ себя людямъ и живымъ современнымъ интересамъ. Часто жаловался онъ на невозможность замкнуться въ одну область научнаго знанія, въ виду того, что русская жизнь и наука требуютъ не спеціализаціи, a одновременной работы во многихъ направленіяхъ. Послдніе годы Коршъ совершенно забывалъ древнихъ музъ для длъ украинскихъ. Коршъ относился къ украинскому движенію тепло и со вниманіемъ, стараясь разршать спорные вопросы украинства на основаніи несомннныхъ данныхъ филологіи. Украинцы всегда встрчали у него ласковый пріемъ.
Любовь кь античному міру не заглушала въ душ . Е. христіанскихъ идеаловъ. Всмъ общественнымъ идеаламъ противопоставлялъ онъ идеалъ ‘царствія Божія’, но отрицательно относился къ эллинизаціи христіанства, находя ее искаженіемъ ветхозавтныхъ основъ религіи богочеловчества. Научная школа, основанная Коршемъ, не умерла. Его традиціи хранятся его непосредственнымъ ученикомъ профессоромъ A. A. Грушка. Пусть хранится въ памяти нашей и нравственный образъ Корша. Богатые дары своего ума онъ не сдлалъ орудіями матеріальныхъ интересовъ. Получивъ отъ Бога свой рдкій ‘даръ языковъ’, онъ не зарылъ своего таланта въ землю, онъ расточилъ его на живое дло добра. Гуманизмъ не остался въ немъ мертвой традиціей. Облагораживающее вліяніе красоты вносилъ онъ въ смуту и хаосъ современной жизни. И если онъ не оставилъ по себ груды тяжеловсныхъ трудовъ, то весь его жизненный путь далеко свтилъ работникамъ римско-славянской культуры. едоръ Евгеніевичъ Коршъ въ рдкой гармоніи сочеталъ въ себ одаренность ума, чувство красоты и человколюбіе. Чутко уловивъ первое дыханіе романскаго генія въ мятежныхъ стихахъ Катулла, онъ привтствовалъ расцвтъ романизма въ нашей національной поэзіи Пушкина. Пониманіе романтическаго начала привело его и къ справедливой оцнк украинскаго романтизма, слишкомъ грубо отметаемаго представителями ‘трезвой’ и безъидеальной политической доктрины.