Н. Н. Зубков
Озеров В. А.: биобиблиографическая справка, Озеров Владислав Александрович, Год: 1990
Время на прочтение: 4 минут(ы)
ОЗЕРОВ, Владислав Александрович [30.IX(11.Х.)1769, с. Казанское (или Борки) Тверской губ.— 5(17).IX.1816, там же] — драматург. Учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе (1776—1787), среди преподавателей О. в корпусе — Я. Б. Княжнин. В 1789—1790 гг. служил в армии, затем до 1794 г.— вновь в Кадетском корпусе в должности адъютанта начальника, в 1794—1808 гг.— в Лесном департаменте. В отставку вышел в чине действительного статского советника, но без пенсии, что свидетельствует об опале, причины которой неясны. Конец жизни О. провел на родине, страдая психическим расстройством.
Первые опыты О.— перевод стихотворения Ш. Колардо ‘Элоиза к Абеляру’ (1794) и трагедия ‘Ярополк и Олег’ (1798) — прошли незамеченными. В целом мало отличаясь от среднего уровня литературы своего времени, они интересны как первые образцы работы О. в жанрах трагедии и элегии, синтез которых составит основную особенность его творчества. В конце 90 гг. определилось литературное окружение О., он сблизился с Г. Р. Державиным и Н. А. Львовым, а через них, около 1800 г., с кружком А. Н. Оленина. Вкусы, задававшие тон в оленинском кружке, определили многие черты поэтики позднейших трагедий О.
Успех к О. пришел после написанной в 1804 г. по совету Оленина трагедии ‘Эдип в Афинах’ (в Петербурге поставлена под руководством А. А. Шаховского и автора, в главных ролях Я. Е. Шушерин и Е. С. Семенова). Сюжет, взятый из трагедии Софокла ‘Эдип в Колоне’ с учетом французских переделок Ж. Ф. Дюси и М. Ж. Шенье, был переосмыслен двояко. Во-первых, О. акцентировал чувствительные моменты фабулы: дочернюю любовь Антигоны, несчастную старость Эдипа, готовность героев к самопожертвованию. Во-вторых, в трагедии О. первостепенно важно противопоставление доброго государя — Тезея и злого — Креона (здесь вероятен политический намек: первый ассоциируется с Александром I, второй — с Павлом 1). Финальное торжество добродетели и гибель тирана Креона, критиковавшиеся многими современниками за явное несоответствие духу мифа об Эдипе, вполне соответствовали замыслу О., ориентировавшегося на эстетику сентиментальной повести. Новым в ‘Эдипе в Афинах’ был также резкий контраст элегических монологов, написанных звучным стихом, рассчитанным на мастерскую декламацию, ‘техническим’, необходимым для развития сюжета, невыразительным по стиху сценам. Вот характерный пример элегических стихов из числа принесших ‘Эдипу…’ популярность: ‘Прохлады в жаркий день в моей ты ищешь тени, / Я сяду, ты главу мне склонишь на колени. / Среди густых лесов, в жестокость бурных зим, Ты согреваем мной, дыханием моим. / Ах! свет, забывший нас, взаимно мы забудем / И утешением один другому будем…’ (из монолога Антигоны во 2-м акте).
Эти тенденции еще в большей степени проявились и в трагедии О. ‘Фингал’ (1806) на сюжет из поэмы Оссиана (Дж. Макферсона). Роли главных героев трагедии, Фингала и его невесты Моины, практически ограничиваются элегическими монологами. Трагическим героем в ‘Фингале’ выступает злодей Старн (отец Моины), но преувеличенное ‘злодейство’ делает эту роль не столько трагической, сколько мелодраматической. Поэтические достоинства монологов ‘Фингала’ еще выше, чем в ‘Эдипе…’ (выразителен, напр., популярнейший в свое время монолог Фингала из последнего акта: ‘Нет, гласам никогда надгробным я не внемлю…’). Их удельный вес в трагедии очень высок.
Разнобой между ‘техническими’ и лирическими сценами, недостатки драматургической техники исчезают в ‘Димитрии Донском’ (1806, постановка — январь 1807) — трагедии О., имевшей наибольший зрительский успех, в немалой степени вызванный соответствием патриотического пафоса пьесы настроениям общества в начале русско-французской войны 1807 г. Интрига ‘Димитрия…’ органично соединяет героический (Куликовская битва) и любовный сюжет. О., однако, не претендовал на достоверное воссоздание древнерусских обычаев и исторических фактов, отношения Димитрия, его возлюбленной Ксении и ее жениха кн. Тверского трактованы скорее в традициях западноевропейских рыцарских представлений о любви. В особенности это относится к поведению Тверского, из ревности изменяющего Димитрию, но после победы великодушно отказывающегося от своих прав, и Ксении, после измены Тверского соглашающейся на брак с Димитрием ради спасения отечества. Напряжение конфликта долга и чувства в ‘Димитрии…’ высоко, что приводит (как в трагедии классицизма бывает нередко) к некоторой искусственности развязки. ‘Димитрия Донского’ можно считать, самой классицистической трагедией О.
В противоположность ‘Димитрию…’ последняя трагедия О. ‘Поликсена’ (1807, постановка — 1808) построена статично, с преобладанием монологов, заметно стремление автора подражать не французской, а непосредственно греческой трагедии. Основная тема пьесы — жертвенная любовь троянской царевны Поликсены, которая должна быть принесена в жертву тени своего жениха Ахилла. На изображении ее чувств, а также горя ее матери Гекубы сосредоточен весь интерес драматурга, остальные характеры разработаны слабо, что делает сюжет в целом несколько искусственным, а трагедию — недостаточно сценичной. В ‘Поликсене’, таким образом, основные черты поэтики ‘Эдипа в Афинах’ и ‘Фингала’ не только развиты, но и гипертрофированы/ При этом сам О. считал ‘Поликсену’ лучшей своей трагедией. Ее относительный неуспех, вкупе с неожиданной опалой драматурга были тяжело им пережиты, привели к прекращению литературной деятельности, возможно, способствовали развитию психической болезни. Однако в 1809 г. О. еще написал несколько лирических стихотворений и задумывал трагедию об Артемии Волынском.
Драматургия О., в особенности его чувствительные монологи,— одно из значительных явлений карамзинского направления в русской литературе. Карамзинисты высоко ценили О. Недостоверная легенда, приписывавшая трагический исход его литературной судьбы интригам Шаховского (злейшего противника карамзинистов), превратила О. в ‘литературного мученика’. П. А. Вяземский написал предисловие к собранию сочинений О., до сих пор остающееся одной из наиболее обстоятельных работ о нем. Литераторы ‘архаического’ направления (особенно Державин) резко критиковали О. за недостаток действия, статичность, а подчас и непроработанность характеров, неправдоподобие некоторых ситуаций (напр., появление княжны Ксении среди воинского лагеря в ‘Димитрии Донском’), зло пародировали его (‘Митюха Валдайский’ П. Н. Семенова, ‘Дмитрий Дрянской’ А. С. Грибоедова). Актер А. С. Яковлев, хотя и имел успех в ролях Фингала и Димитрия, не любил их, считая недостаточно драматическими. Напротив, для Семеновой, великой актрисы декламационного плана, озеровские женские роли были основой репертуара. Подробный разбор достоинств и недостатков трагедий О. с точки зрения литературной теории классицизма дал А. Ф. Мерзляков. А. С. Пушкин, разделяя в основном точку зрения Державина (см.: Вяземский П. А.— С. 39 и далее, Пушкин А. С. Полн. собр. соч.— Т. II.— С. 40, 213—242), успех трагедий О. относил в основном на счет игры Семеновой, с этой точки зрения пьесы О. были для него важным явлением в истории русского театра (‘Там Озеров невольны дани / Народных слез, рукоплесканий / С младой Семеновой делил’ — ‘Евгений Онегин’, глава 1, строфа XVIII). В 30 гг., в связи с утратой интереса публики к классической трагедии, потеряло актуальность и творчество О. Живой интерес к нему не восстановился и в XX в. Едва ли не единственное исключение — стихотворение О. Э. Мандельштама ‘Есть ценностей незыблемая скала…’ (1914), где трагедии О.— ‘последний луч классической зари’ — противопоставлены бытовому и символистскому ‘театру полуслова и полумаск’.
Соч.: Трагедии. Стихотворения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. И. Н. Медведевой.— Л., 1960, Димитрий Донской // Поле Родины.— М., 1980.
Лит.: Вяземский П. А. О жизни и сочинениях О. // Вяземский П. А. Соч.— М., 1982.— Т. 2.— С. 12—43, Потапов П. О. Из истории русского театра, Жизнь и деятельность В. А. Озерова.— Одесса, 1915, Медведева И. Н. Екатерина Семенова.— М., 1964, Гиллельсон М. И. Молодой Пушкин и арзамасское братство.— Л., 1974.
Источник: ‘Русские писатели’. Биобиблиографический словарь.
Том 2. М—Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., ‘Просвещение’, 1990