Отвтъ на Замчанія касательно двухъ граматъ Новгородскихъ (*).
(*) См. Встн. Евр. 1812. No 3.
Шлецеръ
(Окончаніе въ слд. Нум.)
——
Отвтъ на замчанія о Новгородскихъ граматахъ.
(Окончаніе.)
Шлецеръ.
——
Ответ на Замечания о новгородских граматах, Шлёцер Христиан Августович, Год: 1812
Время на прочтение: 32 минут(ы)
Позвольте мн на Замчанія ваши, которыми вы почтили мои Объясненія двухъ граматъ Новгородскихъ, въ 23 и 24 книжкахъ Встника Европы 1811 года напечатанныя, сообщить г-ну Издателю сего журнала нкоторыя мои прекословныя замчанія.
Начнемъ изъясненіемъ о Княз Борхрам. — Дло сіе хотя постороннее и совсмъ непринадлежитъ къ истолкованію первой моей граматы, однакожъ можетъ статься грамата моя послужитъ къ объясненію, кто былъ етотъ Князь Борхрамъ, лице безъ сомннія немаловажное въ Россійской Исторіи. Вотъ для чего я почитаю за нужное упомянуть объ ономъ. Изъясненіе имени Бархрама именемъ Бориса не есть мое собственное. Я сослался въ томъ на другихъ писателей, въ числ которыхъ находится и мои покойной родитель {См. Несторъ Russ. Annil. III. s. 90.}. Причинъ, для которыхъ они приняли сіе мнніе, немогъ я изслдовать по неимнію здсь наполненной великимъ множествомъ книгъ библіотеки, и потому что у меня самаго нтъ ни Дрейеровыхъ ни Гадебушевыхъ сочиненій. Признаюсь однакожъ, что и невдая оныхъ причинъ, а по одному только объявленію о договор съ Княземъ Борхрамомъ, я подумалъ, что нахожу связь между тмъ договоромъ и моею граматою, и связь сія показалась мн очень вроятною: во первыхъ, по названію Князь, котораго нельзя приписывать Посаднику, во вторыхъ, потому что въ упоминаемомъ трактат открываются слды отдаленной древности, въ третьихъ, потому что Борхрамъ ни съ какимъ другими именемъ русскаго Князя неиметъ никакого сходства какъ съ именемъ Борисъ, хотя впрочемъ и оно неблизкое, наконецъ въ четвертыхъ, потому что въ моемъ подлинник особенно, для отличія отъ Великаго Князя, упоминается еще о Княз, а Княземъ именно въ то время былъ въ Новгород Борисъ, сынъ Великаго Князя Андрея.
Какъ бы то ни было, самолюбіе мое нимало неоскорбится отъ того, что долженъ буду оставить свое многотрудное предположеніе, когда неосновательность онаго будетъ доказана. Еслибъ H. М. Карамзинъ, которому оба мы обязаны за отысканіе Посадника Вароломея, и которой нашелъ его не теперь только и не по слпому случаю, но посл долговременныхъ ученыхъ изслдованій своихъ о Княз Борхрам и объ Вароломе, — еслибъ, говорю, Н. М. Карамзинъ въ пору сообщилъ мн свое открытіе, по которому Борхрама и Вароломея почитаетъ онъ за одну и ту же особу, то я или тогда же отступился бы отъ своего предположенія, или же по крайней мр къ изъясненію г-на Карамзина присовокупилъ бы свое собственное, дабы въ семъ случа, какъ и во многихъ другихъ бываетъ, ршеніе дла предоставить читателю. Но изъясненія мои Новгородскихъ граматъ были уже въ типографіи, когда г. Карамзинъ по благосклонности своей объявилъ вамъ и мн свою догадку.
Изслдуемъ теперь причины, вами приводимыя. Рчь идетъ только объ одной, которая состоитъ въ сходствъ идей. Я согласенъ, что она имла бы великую важность даже при сильныхъ съ другой стороны доказательствахъ, и что можно бы два лица принять за одно, когда бы имена были совершенно сходны между собою. Но сходства сего вовсе не примтно. Отъ Борхрама до Вахромя разстояніе превеликое! ни чмъ не ближе какъ отъ Борхрама до Бориса. Въ етомъ случа можно тоже сказать о вашемъ Посадник, что угодно вамъ было замтить о моемъ Княз, къ сожалнію опровергается главнымъ именемъ.’ Признаюсь, что смысл слова главнымъ для меня не совсмъ понятенъ. Рчь идетъ здсь не о многихъ именахъ, но только об одномъ, а другое важное слово значитъ санъ, достоинство, титулъ. И сіе-то послднее, то есть названіе Князь, несравненно боле значитъ здсь, нежели можетъ быть случайное сходство двухъ именъ, изъ которыхъ одно обезображено простонароднымъ нарчіемъ, а другое изуродовано выговоромъ чужестранцевъ. Но между тмъ какъ первая причина говоритъ въ пользу вашего Вахромя не боле кань и въ пользу моего Бориса, другое доказательство, состоящее въ титулъ, сколько благоприятствуетъ моему предположенію, столько противится вашему. Здсь надобно обратить вниманіе еще на другое обстоятельство. Въ Любекскомъ трактатъ Борхрамъ названъ не только Княземъ, но даже Королемъ (Rex), что еще мене прилично званію Посадника, нежели титулъ Князя (Princeps).— Вамъ угодно возражать мн, что Новгородцы Князьямъ своимъ рдко дозволяли во внутреннія дла вмшиваться, и тмъ хотите мы доказать, что въ заглавіи трактата не могло быть поставлено имя Князя. Я предполагаю, что подъ внутренними длами особенно разумете вы управленіе Государства, но замтить должно, что здсь рчь идетъ не о внутреннихъ длахъ, а о вншнихъ. Извстно, что власть народоправителя можетъ быть весьма ограничена въ отношеніи къ дламъ внутреннимъ, тогда какъ дла вншнія отъ него единственно зависятъ. Ссылаюсь на должность Президента Соединенныхъ областей Сверо-Американскихъ. Къ томужъ вы сами признаетесь, что Новгородцы Князьямъ своимъ дозволяли вмшиваться въ дла рдко, то есть въ немногихъ случаяхъ. Намъ теперь надобенъ только одинъ такой случай, а что онъ былъ, тому служитъ документомъ моя грамата. Два раза упоминается въ ней о Княз, какъ отличной отъ Великаго Князя особ, имющей высокое право Государя, право быть первымъ покровителемъ и давать провожатыхъ. Предположимъ даже (хотя и не льзя на то согласиться), будто власть Новгородскихъ Князей уже въ конц 13 столтія была столько ограничена, что иностранцы не могли бы признавать ихъ въ семъ достоинств при своихъ договорахъ, но наружная пышность ихъ безъ всякаго сомннія была весьма блистательная, и по этому уже одному иностранцы могли приписать Князю Королевской титулъ.
Вс сіи обстоятельства сколько благоприятствуютъ моему Князю Борису, столько — и на это всякой безпристрастной согласится — несотвтствуютъ вашему Вахромю. Никогда Посадники Новгородскіе не были окружены пышностію Королевскою, никогда не имли они Королевской власти. Тщетно увряете вы, что ‘имъ предоставлены были дла, касающіяся до распорядковъ внутреннихъ.’ Вразсужденіи употребленнаго здсь слова внутреннихъ я уже изъяснился выше. Дозвольте еще мн прибавить, что въ какомъ бы смысл ни было принято оное слово увреніе ваше совсмъ несправедливо и совершенно противно исторіи. Ничего, вовсе ничего немогъ длать Посадникъ безъ согласія прочихъ старйшин въ республик. Могло ли статься, чтобы Любчане, хотя полуварвары однакожъ республиканцы, очень хорошо знавшіе отношенія между торговыми вольными областями, и при томъ люди отнюдь неглупые — могло ли, говорю, статься, чтобы Любчане назвали Королемъ Посадника Новгородскаго, чиновника равнаго въ достоинств ихъ Бургемейстеру, и котораго званіе (вроятно) разумли они под именемъ Олдерманна?
Если вы никакихъ другихъ неимете причинъ къ изъясненію, почему Посадникъ переведенъ Словомъ Rex, и почему Rex Borchram значитъ Посадника Вахромя, то дозвольте мн оставить Князя моего Бориса при его значительномъ титул.
Какъ бы то ни было, правила исторической врности возлагаютъ на меня долгъ упомянуть здсь об одномъ обстоятельств, которымъ по видимому разршается загадка вразсужденіи названія, и по которому нахожу я не невроятнымъ, что титул Короля, въ трактат упомянутый, принадлежать могъ не Князю Новгородскому, но Посаднику. Сіе же обстоятельство можетъ быть и г-ну Карамзину дало поводъ вывести свое заключеніе.
Въ ономъ трактат, о которомъ узналъ я отъ H. М. Карамзина, кром названія Rex Borchram, упоминается еще Dux и (если неошибаюсь) Seniores Новгородскіе. Изъ сихъ трехъ названій одно только не подлежитъ сомннію, а именно послднее. Подъ именемъ Seniores безъ всякаго противорчія разумть должно сенат Новгородскій, или сословіе тхъ людей, которыхъ (если только неошибаюсь, ибо мн мало извстны подробности гражданскаго чиноначальства въ древнемъ Новгород) называли старшинами. Слово Rex, при первомъ на него взгляд, не показываетъ никакого Значенія, ежели не приписать его Князю, но слдующее имя Dux можетъ служить жъ объясненію онаго. Въ Латинскомъ язык первоначально означаетъ оно предводителя войскъ или воеводу. По сей причин мало свдущій сочинитель договора вздумалъ достоинство. Новгородскаго тъісяцкого перевести словомъ Dux, хотя гораздо приличне могъ бы онъ употребить другое Латинское слово Millenarius, которое, думать надобно, ему было неизвстно. Должно себ припомнить, что первоначальное значеніе слова Dux для тогдашней полу-ученой толпы было совсмъ потеряно, и что подъ онымъ разумла обыкновенно какого-нибудь знатнаго нмецкаго и французскаго Князя Имперій, то есть Герцога. Слово Герцогъ, на первоначальное происхожденіе коего въ обыкновенномъ разговоръ не обращается вниманія, теперь значитъ у Нмцовъ Князя средняго класса, но оно сперва Значило точно предводителя во искъ, воеводу. Имъ назывались воеводы старинныхъ Нмецкихъ Королей и Императоровъ. Извстно, что Герцоги въ тогдашнія смутныя времена воспользовались обстоятельствами, и мало по малу успли достоинство свое сдлать наслдственнымъ. Тогда же присвоили они себ въ наслдственное достояніе и т земли, которыя сперва даны имъ были во владніе вмсто денежнаго жалованья. Но первое названіе Герцога, то есть предводители войскъ, осталось при нихъ. А какъ вс граматы были тогда сочиняемы на Латинскомъ языкъ, то Герцоговъ сихъ называли словомъ отъ котораго произошло и Французское Duc. Мало по малу терялось прежнее значеніе слова Герцогу и наконецъ совсмъ исчезло въ Латинскомъ Dux, съ которымъ начали уже соединять понятіе о сильномъ Княз Имперіи. Обратимъ теперь вниманіе на сочинителя онаго трактата. По всей вроятности онъ былъ человкъ духовнаго званія, и изъ числа всхъ находившихся при посольств одинъ только онъ разумлъ языкъ Латинскій. Неимя объ Новгородской конституціи надлежащаго свднія, какое могли имть Послы опытные въ длахъ государственныхъ, онъ не посовтовался съ ними о титулахъ властей Новгородскихъ, а по тому и ошибки его остались имъ неизвстными. По неосмотрительности своей онъ выразилъ на Латинскомъ язык званіе Тысяцкаго словомъ Dux. Онъ, услышавъ тогда же, что Посадникъ есть особа, имющая еще высшее достоинство, что иное осталось ему сдлать, какъ назвать сего чиновника по крайней мр Королемъ, для соблюденія постепенности по тогдашнему разумнію сего слова Dux? Такимъ образомъ назвалъ онъ Посадника Rex, и одну ошибку свою поправилъ другою, еще большею.
Иного нтъ способа изъяснить названіе Посадника Вахромя. Пусть читатели мои выберутъ сами, какому истолкованію о Корол Борхрамъ дать преимущество — тому ли гд разумется подъ нимъ Князь Борисъ, или гд Вахромй Посадникъ. Но безпристрастные должны признаться, что безъ помощи выше предложеннаго мною способа дло сіе никакъ необъясняется, и что недостаточное сходство въ знакахъ между словами Борхрамъ и Вархомй изъ которыхъ одно изуродовано иностранцемъ, а другое простонароднымъ выговоромъ, ничего недоказываетъ.
На 108 страницъ вы ставите три особы, упоминаемыя въ первой моей грамат, въ одинъ рядъ, касательно хронологіи. Это не соотвтствуетъ правиламъ исторической критики, ибо въ лтописяхъ, сколько мн извстно, упоминается о перемн Посадниковъ и Тысяцкихъ не съ такою опредлительною точностію, какъ о Великихъ Князьяхъ. Слдовательно имена тхъ особъ 1 е вообще немогутъ служить основаніемъ для хронологіи столь надежныхъ какъ имена Великихъ Князей, а 2 е ими только въ нкоторыхъ случаяхъ, и то посредственно, исправляется лтосчисленіе. Точно сіе послднее относится жъ моей грамат. Еслибъ одинъ только Былъ Великій Князь Андрей, то мн вовсе не для чего было бы заботиться о Семен Климович. И положимъ, что такой же Семенъ Климовичь отыскивался бы пятьюдесятью годами ране или позже, изъ чего ничего неслдовало бы ни въ пользу ни вопреки моей граматы, ибо въ семъ случа оставалось бы думать, что въ Новгород не одинъ былъ Посадникъ сего имени. Но поелику находимъ нсколько Великихъ Князей Андреевъ, то изъ числа ихъ надобно намъ выбрать именно того, при которомъ жилъ Семенъ Климовичъ. И такъ сей Посадникъ служитъ намъ только посредственно къ исправленію хронологіи.
Къ страниц 109. Имло ли понятіе о боярин уже тогда, а особливо въ Новгород, такое же опредленіе, под какимъ разумли слово сіе въ позднйшее время, и можно ли сказать, что на степень Посадника, возводимы были только Бояре, этого я ршить неотваживаюсь, неимя достаточныхъ свдній, чтобы отвчать на такой вопрос, на которой безъ всякаго сомннія и отвчать неможно по одному только легкому и поверхностному сужденію. Впрочемъ не отъ того ли возникли понятіе о боярин и о род боярскомъ, что люди одной фамиліи часто возводимы были на высокія степени? По крайней мр таковъ былъ всегда естественный порядокъ въ длахъ человческихъ, и он подтверждается примрами исторіи другихъ земель Европы. Извстно, что еще въ 13мъ вк въ Германіи титло свободнаго человка давало право на вс важнйшія должности въ государств, и что мало по малу составилось изъ него понятіе о дворянств или благородномъ званіи, мало помалу сдлалось примтнымъ различіе между простымъ дворянствомъ и высшимъ, къ послднему классу принадлежали Русскіе Бояре. Сказанное мною о знатности рода боле относится къ богатству его нежели къ боярскому происхожденію, о которомъ лтописи непредставляютъ намъ ничего яснаго и опредлительнаго, ибо наслдственное богатство, постоянно одной фамиліи принадлежащее, всегда и везд имло свое право. Охотно признаюсь въ ошибк своей, что я имя Посадника сего почелъ за доказательство знатнаго его происхожденіе, и подумалъ, что оно есть подлинное родовое прозваніе. Въ шестьнадцати-лтнюю бытность свою въ Россіи, къ несчастію, имени Клима ниоднажды мн слышать не удавалось, а сходства между имъ и Греческимъ именемъ, которое дается при крещеніи, я совсмъ же примтилъ.
Ни гд не утверждалъ я, что имени Тысяцкаго Машка нтъ въ граматахъ Новгородскихъ. Мною сказано было, что я немогъ отъискать о немъ никакихъ извстій. Да и это можетъ ршительно утверждать, что о такомъ то происшествіи или о такомъ то имени вовсе не упоминается въ лтописяхъ? Многія лтописи до сихъ поръ еще неизданы въ свтъ, другія же хотя и напечатаны, но он рдки. Сверхъ того замтить должно, что часто одинъ случай открываетъ намъ то, чего не могли мы найти, искавши со всевозможнымъ прилжаніемъ.
Къ стран. 110 й, 111 и и слд. Касательно вашего истолкованія словъ оже будетъ нечистъ путь и проч., я долженъ вообще замиить, что благоразумная критика, въ случа темноты и затрудненій, изъясненіе непринужденное и простое обыкновенно предпочитаетъ натянутому. Мое изъясненіе есть совершенно простое и непринужденное, всякой безпристрастной въ томъ долженъ признаться. Ваше же, напротивъ того, вразсужденіи главнаго слова ‘нечистъ’ натянуто, 2 вразсужденіи состава періода несоотвтствуетъ словосочиненію, и 3 вразсужденіи смысла совсмъ противно существу дла.
Изъясненіе ваше есть натянутое, относительно къ значенію слова нечистъ, ибо приличне можно назвать нечистымъ такой путь на вод, которой неглубокъ, по причин камней и отмлей, нежели такой, которой отъ разбойниковъ небезопасенъ {Всякому сверхъ того извстно, что Волховъ дйствительно во многихъ мстахъ иметъ подводные камни и отмли, и что для плаванія по сей рк потребна осторожность и опытность. См. Географ. Словарь стр. 1026. Олеарій, съ Голстинскимъ посольствомъ около половины семнадцатаго вка здившій въ Россію и въ Персію, въ описаніи своего путешествія, (Schleswig. 1665 fol. s. 21) упоминаетъ объ опасности, угрожавшей одному судну, которое набжало на подводные камни, и что за восемь дней передъ тмъ одна знатная духовная особа на томъ-же самомъ мст потеряла жизнь свою. Олеарія провожали стрльцы, но они были ему не нужны, ибо нигд неговоритъ онъ объ опасностяхъ отъ разбойниковъ. Гораздо лучте пригодились бы ему искусные лоцманы. Шл.}. Въ семъ послднемъ случа нечистъ имло бы смыслъ метафорическій.— По существу дла въ вашемъ мнніи содержится не иное что какъ — слова нечистъ иногда значитъ небезопасенъ. На я спрашиваю, дйствительно ли иметъ оно въ семъ случа точно тоже значеніе? Здсь заключеніе отъ возможности да 6аыпіх (а posse ad esse) совсмъ неслдуешІь
Ваше изъясненіе во вторыхъ совершенно противно расположенію словъ въ періодъ. Гости, какъ вы говорите, должны были сперва подать всть Князю об опасности пути, а потомъ уже получить провожатыхъ, и такъ ясно, что, по вашему мннію, прежде упомянутое дйствіе должно было предшествовать послднему. Соотвтственно тому надлежало бы словамъ Князь валитъ имъ всть подати, стоитъ напереди, а за ними уже: своимъ мужемъ проводити. Не упоминаю, сколь неприлично и несообразно съ дломъ было бы чужестраннымъ посламъ (?) приказывать, неупоминаю также, что подъ нечистотою пути здсь, по видимому, разумется нчто извстное, опредленное, а отнюдь не сомнительное и неизвстное, и симъ-то именно обстоятельствомъ доказывается, что рчь идетъ объ опасностяхъ рки, а отнюдь не об опасностяхъ отъ разбойниковъ.
Ваше изъясненіе есть не только натянутое, не только логически несправедливое, но еще и совершенно противное существу дла. Ибо если предположить (на что согласиться не можно) будто нечисть дйствительно въ семъ случа значитъ небезопасенъ отъ разбойниковъ, то вдругъ встрчаются непреодолимыя трудности вразсужденіи хода и порядка всего дла. Безъ всякаго противурчія надобно допустить только два случая, въ которыхъ гости за нечистотою пути могли просить себ провожатыхъ: или сія опасность была нечаянная и слдственно гости немогли ее предвидть отправляясь въ дорогу — вы и сами конечно несогласитесь допустить возможность сего случая, ибо въ то самое время, когда напали бы на нихъ разбойники, и начали грабитъ ихъ, безъ сомннія, поздно было бы просишь о помощи, общанной имъ въ Новгородъ, или же опасность была всегдашняя и всмъ извстная — но въ такомъ случа къ чему служило бы предварительное извщеніе? Не лучше ли было бы дать провожатыхъ гостямъ тотчасъ при вступленіи ихъ въ область Новгородскую? Благоразумно ли предполагать, будто Глава республики могъ требовать, чтобы иностранцы, еще находясь за границею, прислали къ нему извщеніе объ опасностяхъ пути, о которыхъ самъ онъ будто бы прежде ихъ не вдалъ? Дале, какъ могло статься, чтобы сіи чужестранцы одного или многихъ изъ своей свиты послали въ Новгородъ просить провожатыхъ, неимвши бодрости вс вмст отправиться въ путь столь опасный? не значитъ ли это осудить несчастныхъ на неизбжную погибель?
Правда, что вы находите затрудненіе въ слов мужъ, вы не хотите разумть подъ нимъ лоцмана, Я согласенъ, что слово мужъ, равно какъ Нмецкое Mann и Латинское Vir, не рдко употребляется въ благороднйшемъ значеніи. Но изъ того не слдуетъ, будто бы не значило оно всякаго мущину. Довольно вспомнить, что отъ него происходить низкое слово мужикъ. Почему бы въ тринадцатомъ столтіи не могло оно быть употребляемо вмсто лоцмана въ случа надобности? У Руссовъ не было собственнаго названія, доказательствомъ тому служитъ и нын употребляемое Нмецкое слово лоцманъ. Ничего нтъ въ томъ страннаго, ибо, говоря о тогдашнемъ лоцман, которой плавалъ можетъ быть только по Волхову, на надобно представлять себ ныншняго Лондонскаго лоцмана, и нтъ сомннія, что въ нужномъ случа всякой крестьянин могъ исправитъ сію должность. И тако неоспоримо, что всякой крестьянинъ, воинъ, бояринъ, какъ въ тогдашнее время такъ и нын былъ и есть мужъ.
Дале упоминаете вы о насильственныхъ поступкахъ, которыми столь часто Новгородцы оскорбляли Ганзейскую контору, упоминаете для того, дабы сдлать вроятнымъ, что и въ нашей грамат рчь клонится къ разбоямъ. Но насильственныхъ поступковъ, на которые иногда отваживается народ буйный и раздраженный, не должно смшивать съ обыкновенными разбоями, которые приводятъ въ ужас путешественниковъ. Первыхъ причиною рдко бываетъ корыстолюбіе, а большее частію политическія неудовольствья. Корыстолюбіе ли заставило чернь, передъ симъ лтъ за десять, напасть на домъ французскаго Посла въ Вн? И можно ли было заключать по сему случаю, будто въ Австрійскихъ областяхъ весьма опасно здить по дорогамъ? Но положимъ, на часъ, что упомянутое обстоятельство, дйствительно даетъ нкоторую вроятность вразсужденіи опасности дорог въ области Новгородской. Что изъ того слдовало бы? То, что и въ пропускномъ вид могло быть упомянуто объ опасности. Сему никто и не противурчитъ. Но рчь идетъ у насъ не о возможности, а о дйствительномъ событіи.
Наконецъ вы хотите словцомъ пакости придать мннію своему нкоторую ясность. Но что доказывается приводимымъ вдали изъ Новгородской лтописи мстомъ въ пользу сего слова? Ничего боле какъ что пакость иметъ то же самое значеніе, какое дано ему во всхъ Словаряхъ Русскихъ. При томъ же хати безъ пакосmu очевидно есть обыкновенная формула канцелярскаго слога. Въ пашпорт, полученномъ мною въ прошломъ году отъ Государственнаго Канцлера, Его Сіятельства Графа Николая Петровича Румянцева, между прочимъ написано было, чтобы везд давать мн свободной и безпрепятственной пропускъ. Кому придетъ въ голову думать, будто здсь рчь клонится къ опасностямъ отъ разбоевъ?
Теперь позвольте мн кратко представить здсь слдствіе предложенныхъ разысканій.
Во первыхъ: пакость, статься можетъ, иногда преимущественно значитъ разбои, но здсь слово сіе разбоевъ не значитъ.
Во вторыхъ: не чистъ, можетъ быть, иногда значитъ опасность отъ разбоевъ, но здсь слово сіе опасности отъ разбоевъ не значитъ,
Въ третьихъ, очень сбыточное дло, что имъ относиться можетъ къ слову велитъ, но здсь оно вовсе туда не относится, а иметъ связь со словами, всть подати.
Въ четвертыхъ: мужъ иногда можетъ значить преимущественно особу высшаго состоянія, но здсь слово сіе того совсмъ не значитъ,!
Нтъ сомннія и въ томъ, что смыслъ, приписываемый вами послднимъ словамъ моей граматы, могъ дйствительно имть мсто въ какомъ нибудь пропускномъ вид. Но здсь его совсмъ нтъ и не бывало, и предложенное мною изъясненіе есть одно только, соотвтствующее правиламъ критики здравой, чуждой предразсудковъ.
На страниц 112 вы приводите всмъ извстныя значенія слова гость. Тамъ же хотя и говорите вы, что гости иногда могли отправлять должность пословъ, но слово сіе у васъ чрезъ то неполучаетъ четвертаго значенія, ниже пятаго отъ званія пословъ дйствительныхъ. Вы ссылаетесь на одно мсто Нестора (стр. 38, 39 и 40), изъ котораго видно, что послы и гости получали неодинакія выгоды. Вы забыли, что и я самъ приводилъ то же мсто, дабы своей догадк придать нкоторую вроятность. Въ примчаніи под страницею {Встн. Евр. 1811 No 23 стр. 200. Надобно знать, что въ примчаніи ошибкою напечатаны слова и здсь въ грамат. У меня въ рукописи было: и здсь въ лтописи, т. е. въ упомянутомъ мст Нестора. Шл.— Сія ошибка показана въ конц той же книжки, см. стр. 246. Изд.} также предложилъ я свое сомнніе, дйствительно ли объясняется приводимымъ изъ лтописи мстомъ различіе между званіемъ посла и гостя. Въ самомъ дл я имлъ немаловажныя причины думать, что посолъ и гость суть лица по роду (generisch) не различныя, и что когда рчь идетъ не о торговымъ длахъ, а о политическихъ, то гостемъ называется только особой видъ (species) посла. Вотъ мои причины: первая — неоспоримо, что въ древнйшія времена гости употребляемы были, хотя и вмст съ послами, при заключеніи мирныхъ договоровъ {Смотри вышеприведенное мсто изъ Нестора объ Игоревомъ мирномъ трактат, гд гости являются быть участниками въ заключеніи договора. Шл.}, вторая — особенное об гостяхъ попеченіе Князей Русскихъ, которые упоминали объ нихъ въ договорахъ съ Византійцами, какъ то видно изъ договора Олегова, гд выговорено для нихъ содержаніе, третья нердко замчается въ исторіи, что у полупросвщенныхъ народовъ купцы отправляли посольскую {И Гарунъ Алрашидъ отправлялъ купца Синдбада въ качеств посла къ Королю Серендибскому см. Тысяча и одна ночь Нмецкаго перевода Фассова Ч. 2. стр. 92. Можетъ быть иному покажется смшно, что я ссылаюсь на сказку. Однакожъ и сказкою можно иногда воспользоваться для показанія, ежели не историческихъ происшествій, по крайней мр обычаевъ народныхъ Тысяча и одна ночь представляетъ занимательную и самую врную картину обычаевъ востока, равно какъ въ Донъ Кишот и Жилблаз иногда прекрасно описываются обычаи Испанцевъ. Шл.} должность (смотри о-семъ въ Шлецеровомъ Нестор на Нмец. яз. III, стр. 281). Такъ на примръ въ древнйшія времена въ Италіи купцы бывали послами. По принятіи христіанской вры возлагали уже тамъ посольскія препорученія на людей духовнаго званія, четвертая — неоспоримая истина, что гости у древнихъ Норвежцовъ (точно какъ и у древнихъ Руссовъ, у которыхъ, вроятно оставался старинной сей обычай Норманновъ) назывались Gestir, состояли въ Королевской служб и получали жалованье {См. Hyerup Schilderung von Dnnemark. І. s. 96. Шл.}, пятая — равномрно всмъ извстная истина, что и при Царяхъ Всероссійскихъ въ семнадцатомъ столтіи гости, отправляли казенную службу {Несторъ Шлецеровъ на Нмец. яз. III. Стр. 231. Хотя сочинитель и не упомянулъ о своихъ источникахъ, однакожъ извстная внимательность его и осторожность въ показаніи происшествій предотвращаетъ всякое сомнніе. И Олеаріево свидтельства о гостяхъ подтверждаетъ справедливость сего показанія. Бывши на аудіенціи у Царя Михаила еодоровича въ храмин со сводомъ онъ видлъ и вокругъ стоящихъ сановитыхъ мужей, съ длинными сдыми бородами, въ парчевыхъ платьяхъ и съ высокими на головахъ собольими шапками’. Сіи люди — прибавляетъ Олеарій — были Его Царскаго Величества гости или знатные купцы, платье принадлежитъ Казн Царской, и выдается имъ при подобныхъ торжественныхъ случаяхъ, а потомъ опять отбирается, Olear. Reisebescheibung. Schleswig. 1663. fol. s. 32. Шл.}, наконецъ шестая — мнніе достопочтеннйшаго писателя, Князя Щербашова, которой равномрно названія послы и гости почитаетъ однозначительными {Русс. Ист. Кн. Щербатова. I. 204. Здсь упоминаемые у Нестора гости, для противуположности Руссамъ въ договор Олеговомъ, именно за пословъ почитаются. Ненужны съ моей стороны замчанія, сколь важно свидтельство такого мужа, каковъ Князь Щербатовъ, когда дло идетъ О Русскихъ обычаяхъ. Шл.}.
Впрочемъ я готовъ согласиться, что между послами и гостьми было существенное различіе, хотя и думаю, что дло сіе за недостаткомъ въ подробныхъ извстіяхъ никогда совершенно быть объяснено не можетъ. Что же касается до вашихъ замчаній, то я долженъ чистосердечно признаться, что они вовсе необъясняютъ сего темнаго предмета, что ими нимало не доказывается мнимое различіе между гостями и послами, и что наконецъ они неслужатъ ниже къ малйшему изъясненію слова гости въ моей грамат. Ваши замчанія во первыхъ совсмъ необъясняютъ темнаго значенія слова гости, ибо предлагаемое вами истолкованіе, какъ я уже сказалъ выше, есть всмъ извстное, между тмъ какъ весьма важное значеніе онаго слова, то есть что гостьми назывались и нкоторые отъ двора зависвшіе должностные люди, вамъ вовсе неизвстно. Дале: замчанія ваши нимало не доказываютъ мнимаго различія существеннаго между гостьми и послами, ибо приведенное вами изъ Нестора мсто даетъ разумть не боле, какъ что т и другіе пользовались не одинакими выгодами. Явствуетъ ли изъ того существенное отличіе по роду (generischer)? или примтно ли здсь что нибудь иное, кром различія въ видахъ (species)? При ныншнихъ Европейскихъ дворахъ Посолъ (Ambassadeur) иметъ большія преимущества нежели Министръ, или Посланникъ (Envoy)j можно ли заключать изъ того, что оба послдніе въ длахъ политическихъ не имютъ полномочія отъ своихъ государей, и не очевидно ли, что первымъ предоставляется только высшая степень достоинства? Могло статься, что старинные Послы имли преимущество передъ гостьми, какъ ныншніе послы же передъ министрами, Такого мннія былъ и Шлецеръ {Несторъ Ч. IV. стр. 50.}. Надобно ли же изъ того выводить заключеніе, будто гости были только купцы, и ничто боле? Наконецъ ваши замчанія неслужатъ — и это есть самой важной для насъ предметъ — ниже къ малйшему изъясненію моей граматы, ибо какъ по естественному порядку длъ и по собственному вашему признанію гости (то есть купцы) не рдко исправляли посольскую должность, то все еще остается недоказаннымъ (повторю слова свои, написанныя мною въ изъясненіи граматы, см. Вст. Евр. 181 No 23 стр. 199), были ли трое оныхъ гражданъ, въ грамат упомянутые, простые только прикащики, присланные по торговымъ дламъ, или же послы отправленные въ Новгородъ по препорученію политическому, и проч.’ Разысканіе ваше о значеніи слова гости, могло имть цну свою, когдабъ оно сколько нибудь относилось къ объясненію сего допроса, во всякомъ же другомъ случа оно совсмъ безполезно въ нашемъ дл.
Справедливо замчаете вы (на стран. 113), что надобно читать Блый, а не Блынъ. Безъ всякаго противурчія буква Н отъ И въ грамат моей совершенно отлична, и мн остается винить самаго себя, если я по оплошности не примтилъ маленькой черточки, которую могъ бы примнить всякой, знающій Русскую азбуку. Впрочемъ Блый и Блымъ отзываются точно Славянскимъ звукомъ, а по сей-то причинъ я замтилъ, что имя блымъ должно быть или нмецкое, Новгородцами {Въ моемъ изъясненіи (см. Вст. Евр. No 13. 1811. стр. 209) ето не совсмъ понятно. Можетъ быть я неправильно выразился. Шл.} изуродованное (vestmmelter, то есть перемненное Славянскимъ выговоромъ), или настоящее Славянское. Но вы толкуете иначе. И здсь опять я долженъ напомнить правило, которымъ требуется изъясненіе простое и легкое предпочитать трудному и натянутому. Мое изъясненіе, какъ я думаю, и легко и просто. Возьмемъ первой случай. Дло очень возможное, что было тогда въ Любек Bohl, Behle, или тому подобное Нмецкое имя, которое весьма удобно превратиться могло въ Славянское Блый. Если же возьмемъ другое предположеніе и признаемъ имя его за настоящее Славянское, то изъясненіе будетъ еще просте и правдоподобне {Исторія свидтельствуетъ, что въ Любек и подл онаго жили тогда Славяне и что ихъ было тамъ очень много. А посему начнется вроятнымъ, что правительство города Любека могло препоручить посольскую должность природному Славянину, именно для того чтобъ онъ употребленъ былъ въ качеств переводчика въ сношеніяхъ съ Новгородцами. Равнымъ образомъ возможно и я уже весьма вроятно, что упомянутое обстоятельство было одною изъ главныхъ причин старинной, тсной связи между Славянскимъ Новгородомъ и полуславянскимъ Любекомъ. Шл.}. Мн самому удавалось въ Любек слышать о фамиліи Плесковыхъ извстной тамъ весьма съ давняго времени. Очевидно, что въ семъ названіи есть сходство съ названіемъ Русскаго города Плескова, или по ныншнему выговору Пскова. Не упоминаю о великомъ множеств Нмецкихъ обитающихъ въ сверной Германіи фамилій, имющихъ Славянскія прозванiя, какъ на примр Mder (Русск. Мудръ, Мудровъ), я могу уврить, что во многихъ фамиліяхъ сохранилась еще память объ ихъ Славянскомъ происхожденіи. Ваше же напротивъ того изъясненіе весьма натянуто и чрезвычайно странно, во первыхъ: переводить, собственное Нмецкое имя на Славянской языкъ было бы весьма не прилично. Хотя же иногда и выражаются чужестранныя прозванія словами равнозначущими, но ето длается только въ шутку и для насмшки. Можетъ быть также случается, что чужестранная фамилія, поселившись въ какой- либо земл, сотвтственно обыкновенно новаго своего отечества принимаешь другое имя, имющее одинакое значеніе съ прежнимъ. Я вспомнилъ теперь о Польской фамиліи Дубененскихъ, которая съ французскою Du-Chestie происходитъ, какъ сказываютъ, отъ одного начала. Но ни сей послдній примръ, ни прежде упомянутый случай сюда вовсе не принадлежать. Любезные предки наши были хотя и варвары, но люди преисполненные важности и гордившіеся своимъ достоинствомъ, для шутки и притомъ для ребяческой шутки, переводишь Нмецкое прозваніе на Русской язык, да еще и въ публичномъ актъ не могло придти на мысль ни Новгородцамъ, ни жителямъ города Любека {Можетъ быть возразятъ мн тмъ, что вмсто Нмецкаго Iohann въ обихъ граматахъ поставлено Русское Иванъ. Но сіе возраженіе былобы несновательно, ибо Иванъ есть имя у обоихъ народовъ употребительное, а не прозваніе. И теперь на французскомъ язык, вмсто Петръ, Иванъ, говорятъ Ріеrrе, Jean, и на оборот.} — неупоминаю уже, что первые, по всей вроятности, не разумли Нмецкаго языка. Во вторыхъ: въ тогдашней Германіи родовыя имена, цлымъ фамиліямъ принадлежавшія, были еще рдки. И наши граматы служатъ тому доказательствомъ. Если же я были собственныя прозванія родовыя, то они всегда имли вид существительныхъ именъ, а отнюдь не прилагательныхъ Weissman, на примр, въ тогдашнее время казалось никому страннымъ: напротивъ того Weiss (блый), Schwarz (черный), Gross (великій), Klein (малый) и проч. были прозванія неслыханныя. Уже въ позднйшіе вки, стали употреблять имена прилагательныя вмсто прозваній. А если и называли тогда для отличія нкоторыхъ людей въ особенности (но не цлыя фамиліи) прилагательными, каково на примръ ваше weiss, то такія имена оставались прилагательными безъ всякой перемны. Нмцы говорили der weisse Iohann, а Славяне Блый Иванъ. Пусть знатоки въ Русскомъ язык скажутъ ршительно, можно ли сей случай примнить къ нашей грамат. По моему мннію, если только я не ошибаюсь, должно бы въ такомъ случа быть написана Блый Иванъ а не Иванъ Блый.
Шлецер Х.А. Ответ на Замечания касательно двух грамат новгородских [К.Ф.Калайдовича] / Шлецер // Вестн. Европы. — 1812. — Ч.62, N 8. — С.281-310.
Съ 14й страницы продолжаются замчанія ваши на мое изъясненіе второй граматы. Вы начинаете общаніемъ тщательно вникать въ знаменованіе каждаго слова, охотне нежели мста темныя и съ перваго взгляда невразумительныя слагать на писца. Намреніе ваше есть весьма похвальное, ибо оно согласно со здравымъ разумомъ человческимъ. Но причина, которая заставила васъ на то ршиться, кажется довольно странною. По вашему мннію писецъ упомянутой граматы, долженъ быть непогршительнымъ, потому что онъ есть человк служащій, и что сочиненіе имъ переписываемое есть дло государственное. Къ сожалнію, могу я доказать вамъ противное а priori общими доводами, могу доказать вамъ грубыми ошибками, какихъ множество находится въ рукописяхъ вковъ среднихъ, и дло сіе довольно извстно всякому, кто только знаетъ хотя начала дипломатики. (Я самъ имю одну Папскую буллу тринадцатаго столтія, въ ней поставлено dampnis вмсто damnis.) А чтобы Русскія рукописи тогдашняго времени отличались исправностію отъ Южно-Европейскихъ, тому поврить нтъ ниже малйшей причины. Доказываю a posteriori самою граматою, о которой идетъ дло, ибо въ ней очень ясно видны грубыя ошибки. Объ нихъ я упоминалъ уже въ прежнихъ своихъ замчаніяхъ, и для того почитаю излишнимъ пространне изъясняться какъ о дл очевидномъ. Одно только вамъ замчу: упоминаемое въ грамат словцо на зень что, какъ-бы вы ни толковали его, можетъ быть останется навсегда неизъяснимымъ, и въ такомъ случа оно служитъ достаточнымъ свидтельствомъ невжества и небрежности того, кто писалъ грамату.
Въ словахъ вашихъ (стран. 116): то не будетъ страннымъ казаться, въ видимому, скрывается упрекъ за то, что я какъ будтобы изъявилъ удивленіе свое вразсужденіи отличной власти Новгородскаго Архіепископа. Я всячески старался найти причину сей укоризны въ своемъ. Сочиненіи и однакожъ ненашелъ ниже намека, по которому догадываться было бы можно объ удивленіи. Да и надобно ли дивиться случаю обыкновенному? Впрочемъ достойно особливаго примчанія обстоятельство, до сихъ поръ, какъ я думаю, недовольно изъясненное, что Архіепископъ Новгородскій при духовной власти своей имлъ еще и свтскую. Вразсужденіи сего у меня заключались два вопроса: 1. Какъ далеко простиралась свтская власть Архіепископа, и 2. Какимъ образомъ она мало по малу возникла и утвердилась въ Новгород? Ваши слова: ‘Изъ Россійской Исторіи видимъ, что духовныя особы, не рдко вступались въ дла гражданскія, совсмъ ничего не изъясняють. А сверхъ того всякому читателю мыслящему понятно, какъ мало заключать можно о власти Новгородскаго Архіепископа по дйствіямъ другихъ Архіереевъ, управлявшихъ своими епархіями въ Княжествахъ Русскихъ.
На страниц 117 вы сообщаете намъ замчаніе о Тысяцкомъ Матв. Оно имло бы достоинство, еслибы вы прежде меня предложили свое изъясненіе моей граматы. Но теперь оно есть уже безполезное и излишнее, ибо я написалъ оное въ своемъ мст {См. Вст. Евр, 1811, No 24 стр. 293.}.
То же могу сказать и о замчаніи нашемъ вразсужденіи слов іесмя и доконцял. Нимало неудивительно, если такія: слова мн, какъ человку иностранному, кажутся трудными и темными, Чтожъ касается до природнаго Россіянина, то едва ли нужно для. него и упоминать об оныхъ — не говорю уже, что это опять излишне повтореніе.
По-моему слово правда значитъ справедливость, вы изъясняете его словомъ истина, чему отдать преимущество оставляю на ршеніе читателей, искусныхъ въ язык.— Впрочемъ истинна и справедливость, по существу дла, кажется, одно и тоже.
Изъясненіе слова творить, которое значитъ у васъ товарить, есть изъясненіе весьма остроумное. Жаль только, что оно вовсе неосновательное и противное правиламъ словопроизводства. Коренное слово творить, то есть длать, производить, schaffen, machen, hervorbringen, creare, fabricare, producere, заключаетъ въ себ самое простое понятіе, какое только можетъ родиться въ голов младенчествующаго человка. Отъ него происходишь уже товаръ (eine Waare, ein Product). Сіе понятіе отвлеченне прежняго, слдовательно товаръ должно производить отъ творили,) а не на оборотъ. Дале: сдлать что нибудь посредствомъ силы и достать себ что нибудь посредствомъ мны, или купли, суть понятія весьма близкія между собою. Скажу въ доказательство, что на Нмецкомъ язык глаголъ schaffen при маловажнымъ измненіяхъ представляешь оба упомянутыя понятія. Говорятъ, на примр Gott hat die Welt erschaffen (Богъ сотворилъ мір) и — ich habe mir dies Buch an geschafft d. i. gekauft (я досталъ себ ету книгу, т. е. купилъ). По сему легко можно себ представить, какимъ. образомъ въ старину глагол Русской творить могъ значить и длать, и покупать. Вы производите слово творить отъ товара, у васъ оно отдлено отъ кореннаго значенія длать и даже представлено сокращеннымъ изъ слова товарищъ: такое производство не можетъ быть одобрено изслдователемъ языка. Сверхъ того, что должно сказать, о значеніи приобртенія посредствомъ обоюдной, мны которое неимущественно приписываете вы оному слову, и на которое не льзя найти ниже отдаленнйшей причины?
Объ неизвстности значенія слова что не можетъ быть никакого сомннія. Спрашивается только, иметъ ли какое-нибудь знаменованіе словцо зенъ, или оно есть по небрежности писца испорченное. Еслибъ я, какъ иностранецъ, могъ положиться на справедливость своего мннія, то. сказалъ бы ршительно, что упомянутое словцо вовсе незаключаетъ въ себ никакого смысла. Статься можетъ, что есть сложныя старинныя Русскія слова, коихъ значеніе теперь остается неизвстнымъ, однакожъ нтъ ни одного слова односложнаго, слдственно кореннаго, которое было бы невразумительно. Еслибы мн, опять какъ иностранцу же, позволено было предложить догадку свою, единственно къ языку относящуюся, то спустилъ на зенъ что я растолковалъ бы не иначе какъ словами спустили за ничто и сказалъ бы, что сіе мсто испорчено писцомъ-невждою. Мы и теперь ежедневно видимъ подобныя ошибки, въ письм людей простыхъ, невоспитанныхъ и едва научившихся грамат.
На страниц 119, касательно содержанія второй граматы, пишете вы, что, по разсмотрніи частныхъ обстоятельствъ ходъ всего дла представляется, для васъ весьма понятнымъ и это вы не находите Двоесмыслія въ грамат. Признаюсь вамъ, что для меня слова сіи кажутся невразумительными, и что он, если только я правильно толкую ихъ, для меня очень странны. Вовсе ненринадлежитъ сюда ходъ дла, которой по мннію вашему будто бы непонятенъ. Сверхъ того намъ неизвстны подробности упоминаемаго вами ягода дла, ну мы можемъ только вообще выводишь об ономъ свои догадку, хотя впрочемъ догадки сіи съ перваго взгляда представляются сами собою, Темное мсто граматы состоить съ трехъ словахъ: намъ, мы и наши, он поставлены для соотвтственности предъидущему іесмя, и изъ нихъ явствуетъ, что кром Новгорода говорится еще о какой то другой области, имющей участіе въ спор. Вотъ и весь ходъ дла, какой только открывается въ словахъ упомянутыхъ, однакожъ онымъ ходомъ самыя слова, ни мало необъясняются. Теперь спрашиваю: 1. Какъ надобно раздляла знаками препинанія сіи четыре слова, которыя относительно въ предъидущимъ кажутся невразумительными? и 2. Къ кому относить должно словцо и наши? Здсь опять рчь идетъ объ изъясненіи словъ, а отнюдь не объ ход дла. Я непоставилъ никакого раздленія между словами какъ мы и наши, и разумлъ подъ мы Новгородское правительство, а подъ наши Новгогродскихъ купцовъ, которые лишились своихъ шоваровъ. И такъ мн ничего боле не осталось какъ предъидущее іесмя или почесть совсмъ за излишнее, ничего не значущее, и доконцял, отнести въ союзникамъ, или же, буде іесмя въ надлежащемъ своемъ мст поставлено, предположить, что оно относится къ Новгородцамъ и союзникамъ ихъ вмст, но что въ словахъ мы и наши, рчь клонится только къ Новгородцамъ, и я изъ приведенныхъ слов могъ понять о ход дла, не боле какъ что Новгородцы одни еще прежде начали вести переговоры, и что теперь вмст съ союзниками своими окончили оные {О томъ см. Вст. Евр, 1811, No. 24, стр. 278 и слд. Шл.}.
Впрочемъ я предполагалъ весьма сбыточнымъ дломъ, что несвдущій писецъ, поставившій въ грамат другія слова излишнія и неисправныя, могъ написать и іесмя безъ всякой надобности.
Вы напротивъ того, ставите препинаніе, за вторымъ словомъ какъ мы, и наши, и сіе послднее относите къ союзникамъ Новгорода.
И такъ ходъ дла въ сущности остается тотъ же, только способъ вашъ выводить оной изъ вышеупомянутыхъ словъ съ моимъ несходенъ.
Смшное было бы съ моей стороны притязаніе, когда бы я захотлъ оспорить васъ въ изъясненіи нкоторыхъ слов Русскихъ, по значенію своему и положенію, какъ я уже и признался, для меня несовсмъ вразумительныхъ — оспорить васъ въ такомъ дл, въ которомъ не приобртенныя знанія даютъ ршительной приговор свой, но единственно природное чувство. И такъ я со всею охотою готовъ признаться, что предлагаемое вами раздленіе слов можетъ быть справедливе, нежели мое. Но дозвольте мн сдлать слдующее замчаніе:
Вы упрекаете меня, что обвиняю писца въ нерадивости и невжеств, и что темноту смысла въ грамат ему приписываю, между тмъ какъ по мннію вашему слова написаны правильно и смысл ясенъ. Положимъ, что это правда, я думаю однакожъ, что и моя вина невелика. Писецъ на многихъ мстахъ сдлалъ очевидныя ошибки. Одно мсто совсмъ невразумительно въ грамат, и въ етомъ по всей вроятности виноватъ онъ же. При такихъ обстоятельствахъ очень простительно человка, сдлавшаго нсколько явныхъ ошибокъ, подозрвать еще и въ такой ошибк, которой можетъ быть онъ совсмъ несдлалъ.
Но я спрашиваю однакожъ, точно ли правда, что въ словахъ какъ мы и наши писецъ нимало не затемнилъ смысла? Ршеніе сего вопроса предоставляю природнымъ Россіянамъ. А между тмъ скажу свое мнніе, что, еслибъ и принять изъясненіе ваше, едва ли можно обойтись безъ частицы А (намъ мы и наши). Всякому извстно, какъ часто словцо сіе встрчается въ старинномъ Русскомъ язык при такихъ случаяхъ, когда мы боле уже его не употребляемъ. Въ доказательство ссылаюсь на великое множество примровъ въ Нестор, ссылаюсь и на самую грамату, въ которой писецъ нашъ довольно щедро разсыпалъ частицы да, и. Не смотря на то, упомянутаго словца недостаетъ въ такомъ мст, гд ему быть надлежало бы, для отвращенія невразумительности. Положимъ, что мое замчаніе справедливо, въ такомъ случа и темноту четырехъ очень важныхъ слов въ грамат относить должно вин писца. Для объясненія темнаго мста сего я предполагалъ одно слово лишнимъ въ грамат, а вы напротивъ того догадываетесь,, что одного слова не достаетъ. Какое изъясненіе правильне, мн неизвстно, однакожъ небрежность писца для обоихъ служитъ основаніемъ.
Теперь еще нсколько словъ о ход дла. Я уже выше замтилъ, что ходъ дла вообще открывается изъ слов граматы, а отнюдь не смысл оныхъ слов объясняется ходомъ дла, замтилъ также, что по главному содержанію ходъ дла весьма ясенъ и не подлежитъ сомннію. Но все, что вы о постороннихъ обстоятельствахъ въ ход сего дла, также о Новгородскомъ посольств въ Любекъ и о предварителной грамат предполагаете, совсмъ не у мста, все сіе основано не на событіи, а есть единственно плодъ вообразительной силы, сверхъ же того еще предположенія ваши довольно далеки и отъ правдоподобія. Они, говорю, не у мста и безполезны, ибо отправлялиль сперва Новгородцы по сему длу пословъ своихъ въ Любек, или неотправляли, въ том нтъ никакой нужды, для уразумнія граматы. Дале: предположенія ваши не основаны на событіи, ибо хотя и согласимся, чему иначе и быть нельзя, что они возникаютъ изъ вашего словотолкованія: однакожъ въ сихъ словахъ нтъ ни чего такого, что хотя издали оправдывало бы ваши предположенія. Они не только выдуманы произвольно, да еще и невроятны въ высочайшей степени, ибо у Сарторія нигд не упоминается о Новгородскомъ посольств, отправленномъ въ Любекъ. Очень вроятно что не было тому ни одного примра, или же если были, то чрезвычайно рдко, а здравой разумъ говоритъ намъ, что на случаи необыкновенные ссылаться не должно, когда подробности въ ход какого либо происшествія опредляются по выкладкамъ силы воображенія. Обыкновенно бывало, что Новгородцы, когда имли причину жаловаться на Гаязу, объявляли о том въ Нмецкомъ двор и спокойно дожидались прибытія въ Новгород Ганзейскаго посольства. О подобныхъ событіяхъ находимъ множество показаній въ Нмецкихъ лтописяхъ. Отношенія между Новгородомъ и Ганзою были почти таковы, какія, въ новйшія времена видимъ между Англичанами и многими полуобразованными народами Азіи, которые хотя и принимаютъ у себя Англійское посольство, но сами никогда неотправляютъ. Наконецъ, что касается до упоминаемой вами предварительной граматы, то и ето сказано безъ всякаго основанія. Въ старину не такъ много занимались письмоводствомъ какъ нын. Да и къ чему бы служила ета предварительная грамата? Очень вроятно и съ дломъ сообразно, что со стороны жителей Любека за отнятые товары сдлано какое нибудь удовлетвореніе, и въ такомъ случа моя Грамата служила къ подтвержденію возстановленнаго согласія.
На Страниц 221 въ имени Посадника Юрьи находите вы причину опредлить время, къ которому относится грамата, но сія причина неосновательна. Въ лтописяхъ Новгорода, сколько мн извстно, упоминается о перемн главныхъ правительствующихъ особъ не со всею точностію, а по тому имя Посадника Юрьи хотя бы и въ послдній разъ упомянуто было подъ 1380 годомъ, то нимало еще не слдуетъ, будто посл того года не было уже Посадника, имвшаго такое же имя. Юрій могъ быть и въ четвертый разъ посадникомъ, или же могъ быть выбранъ въ посадники другой какой нибудь Юрій, о которомъ нечего было бы внести въ лтописи и котораго имя по сей причин могло быть неупомянуто.
На страницахъ 222 и 223 стараетесь вы доказать, что упоминаемыхъ въ грамат разбойниковъ можно почитать и за другихъ, а не за Братьевъ състныхъ припасовъ, ето такая истина, о которой никто не сомнвается и о которой я самъ упомянулъ въ своемъ изъясненіи. А приводимой вами случай, что въ Русскихъ лтописяхъ о Братьяхъ състныхъ припасовъ упоминается подъ именемъ разбойниковъ, могъ бы служить къ подтвержденію моего же собственнаго мннія, то есть что въ грамат под именемъ разбойниковъ должна разумть Братьевъ състныхъ припасовъ. Что же касается до другаго мста, найденнаго въ одной лтописи г-мъ Тимковскимъ, и которое приводите вы, какъ ршительное въ семъ дл, дабы показать, что между 1З84 и 1З91 годами безпрерывно продолжалась вражда между Новгородомъ и Ганзою, что слдственно моя трактата написана не въ сіи годы и не въ послднее время правленія Архіепископа Алексія, и что подъ упоминаемыми въ ней разбойниками можно разумть Братьевъ състныхъ припасовъ, то я хотя и признаю важность онаго мста, однакожъ за нужное почитаю прибавить, что имъ не вс сомннія уничтожаются. Ибо во первыхъ мсто сіе испорчено, доказательствомъ тому служатъ ошибки въ язык (гороцкого берега) и пропуск частицы не, а во вторыхъ ему очевидно противурчитъ событіе, которое относитъ Сарторій (II. 452) къ 1388 году и которое утверждается протоколомъ Ганзеатическихъ сношеній. Именно около 1388 года сдланы постановленія о Новгородской, торговл въ пользу многихъ городовъ Прусскихъ, и какому то Гинцу учиненъ выговор за нкоторой проступокъ его касательно торговли Новгородской. То и другое показываетъ, что въ 1388 году торговля между Новгородомъ и Любекомъ процвтала. По вашему же собственному мннію, къ протоколу надобно имть полную довренность, ибо онъ есть государственное дло и сочинитель протокола есть человкъ служащій, а не обыкновенный уединяющійся переписчикъ. Если же вы захотите поддержать честь лтописи, и поставленныя здсь и въ другихъ мстахъ показанія годовъ.(въ которыхъ могутъ быть такія же ошибки какъ и въ словахъ) признать достоврными, то прибавите новое доказательтво въ пользу моего мннія, что хронологія среднихъ вковъ чрезвычайно запутана, и чрезъ то получатъ новую важность прежнія мои слова, что подъ разбойниками въ грамат упоминаются Братья състныхъ припасовъ. Какъ бы то ни было, безпристрастный читатель согласится, что приведенныя вами доказательства нимало нераспространяютъ свта надъ темнотою, предмета сего въ моей грамат, и что по видимому онъ всегда будетъ для васъ темнымъ.
Названіе Тоцкаго берега васъ удивляетъ, а мн оно вовсе не кажется страннымъ. У Нмцовъ Готланд (островъ) употребляется вмсто находящагося на немъ города Висби. Островъ сей, равно какъ южная Швеція и противулежащая оной Ютландія, названіе свое иметъ отъ Готовъ. Конечно по ближайшему переводу Готландъ на Русскомъ язык значитъ Готскую землю, однакожъ перемну земли на берегъ можно изъяснять двумя способами. Русское слово берег иметъ близкое сродство съ Нмецкимъ Berg, сомнваться въ томъ нельзя по причин замчаемаго сходства между множествомъ слов Нмецкихъ и Славянскихъ. Можетъ быть въ старину берегъ имлъ точно то же значеніе, какое иметъ и Berg. Предположивши сіе, легко увидимъ причину, для чего Готландъ переведено Гоцкій берегъ, ибо въ семъ случа послднія слова значатъ Готскій островъ. Понятіе об гор очень близко къ понятію объ остров Holm на Шведскомъ и Нмецкомъ языкахъ дйствительно значитъ островъ (Insel), но Русское холмъ, и близкое къ нему по родству Латинское слово collis имютъ особенной наменованія (Hgel). Можно еще предложить другое истолкованіе. Согласимся, что берегъ не иметъ инаго значенія кром нын всмъ извстнаго (Ufer). Русскіе мореходцы, которые въ старину рдко пробиралась во внутренность острова, можетъ быть въ древнйшія времена издали смотрли на оной, не приближаясь въ пристанямъ, представляли въ ум своемъ только берегъ, и подъ симъ понятіемъ разумли цлую землю. Точно такимъ образомъ разныя части Африки нын называются берегами, Говорятъ, на примр, о Гвинеи Золотой берегъ, Берегъ невольниковъ, вмсто Золотая земля, Земля невольниковъ и т. д.
Пространныя замчанія ваши на страницахъ 227 и 228 о надписяхъ, печатей совсмъ излишни. Сіи надписи можно весьма легко прочитать въ выгравированной копіи всякому, кто только уметъ разбирать Русскую азбуку. Вразсужденіи же ссылки вашей на свидтельство г-на Круга нужно прибавить еще нкоторое изъясненіе. Упоминаемые въ книг его (Zur Mnzkunde Russlands s. 162 und 163) розенобели едва ли не каждому Нмцу извстны. Они, какъ старинныя монеты, хранятся во многихъ домахъ Нмецкихъ, и даже у такихъ людей, которые не собираютъ минцъ кабинетовъ. Они и мн извстны, хотя я, чистосердечно признаюсь, не знатокъ въ нумизматик и не имю потребныхъ для того способностей къ млочнымъ наблюденіямъ {Многіе нобели изображены въ одномъ старинномъ фландрскомъ реестр о монетахъ. Antwerpen 1575. 12. смотри 6 листъ. Есть также изображеніе нобеля въ книг: Johannis Seideni mare clausum, sive de domihia maris. Londim.1636. 8. pag. 4З6.}. Можно однакожъ имть свдніе о нобеляхъ, вовсе недумая о корабленникахъ Новгородскихъ. Вы увряете, ссылаясь на свидтельство г-на Круга, что нобели и корабленники есть одно и тоже. Это несправедливо. Никто не можетъ утверждать того, чего самъ достоврно незнаетъ. Г. Кругъ предлагаетъ только свою догадку. И въ самомъ дл обстоятельство, что на нобеляхъ находится изображеніе корабля, есть слабое доказательство для удостовренія, будто корабленники Новгородскіе были не иное что какъ нобели. Извстны оставшіеся отъ того же времени Римскіе двойные червонцы съ изображеніемъ корабля и съ надписью: navis aeternae salutis, извстны еще и другіе, подобные первымъ, съ надписью Alma Roma, Sanvtus Petrus. И такъ можно бы и сіи монеты почесть за корабленники, равно какъ розенобели. Къ тому же, мы еще не знаемъ достоврно, собственные ли деньги были въ Новгород корабленники, или чужестранные. Г. Кругъ увряетъ, будто розенобели преимущественно назывались еще Schiffnobel (отъ Schiff, корабль), мн неизвстно, на какомъ доказательств основано сіе увреніе, да и самому г-ну Кругу неугодно было упомянуть об ономъ, хотя впрочемъ г. Кругъ въ иныхъ случаяхъ бываетъ весьма щедръ на свидтельства, почерпаемыя изъ читанныхъ имъ авторовъ. По сей то причин я осмливаюсь почесть ето за ученую выдумку, служащую къ тому только, чтобы предложенной гипотез придашь какъ можно боле вроятности. Но хотя бы впрочемъ розенобели никогда неназывались шифнобелями, я однакожъ признаюсь охотно, что мнніе г-на Круга, достойно примчанія, и что можетъ статься корабленники были не свои собственныя деньги въ Новгород, а назывались можетъ быть симъ именемъ чужестранные розенобели. Вы почитаете это за доказанную истину. Я непонимаю однакожъ, по чему вы сеи недостоврный случай приводите за доказательство, что на печати при моей грамат изображенъ дйствительно корабль, ибо какое отношеніе между кораблемъ на Англійской монет и между гербомъ Новгорода? Напротивъ того если допустить вышеупомянутое предположеніе, то надобно уже отвергнуть мысль объ изображены корабля, подкрпляемую названіемъ корабленниковъ.
Въ противность предложенному отъ меня мннію, вразсужденіи первой моей Граматы, не есть ли она одинъ изъ древнйшихъ письменныхъ памятниковъ Россійскаго языка, на страниц 2З1 вы ссылаетесь на упоминаемую, въ письм А. Н. Оленина къ Графу А. И. Мусину-Пушкину о камн Тмутараканскомъ рукописную книгу 1046 года, и на другую вамъ извстную рукопись, относящуюся будто бы къ 1152 году. Касательно послдней вы увряете, что сами ее видли и что несомнваетесь, объ ея отдаленной древности. Признаюсь, я незнаю, въ правду ли вы это говорите, или только шутите. Дозвольте, мн предложить слдующія общія замчанія. Есть два способа удостовриться въ древности рукописи. Во первыхъ — годъ, ежели оный назначенъ, или ежели въ немъ изъ содержанія историческаго узнать можно, и когда о точности въ показаніи года и вообще о древности рукописи никакихъ основательныхъ возраженіи противуположить не можно. Повторяю: когда не можно противуположить никакимъ основательныхъ возраженій о древности рукописи. Таковыя суть рукописи, сохраняющійся въ архивахъ подъ надзоромъ самаго правительства, въ поддлываніи коихъ не могло быть надобности, да и поддлыватель немогъ бы имть потребныхъ къ тому свдній. Сюдажъ относятся каменные памятнику и выкапываемыя изъ земли монеты. Какъ скоро, оказывается хотя отдаленнйшая причина сомнваться въ поддланіи, то одно только простое показаніе года ни мало. не служить къ достоврности памятника. Въ самомъ дл были примры въ южной Европ, что при весьма важныхъ тяжбахъ о владніи большими землями въ доказательство справедливости представляемъ, были рукописи, имвшія на себ очевидные признаки глубокой древности, печать и показаніе года, однакожъ он искусными дипломатиками признаны за подложныя. Есть еще другой способъ узнавать древность рукописи, во многихъ случаяхъ гораздо надежнйшій: онъ состоитъ въ почерк, письма, относящемся къ извстному времени. Я называю, сей второй способъ надежнйшимъ, ибо при возможности употребить его тотчасъ объясняется недоразумніе, подлогъ мене бываетъ опасенъ и съ перваго взгляда оказывается подлинная древность. Но дабы имъ пользоваться, для того надобно чтобы существовала уже наука такъ называемая дипломатика, и въ такомъ случа захотвшій удачно обмануть другихъ подлогомъ, долженъ самъ быть искуснымъ дипломатикомъ, дло не невозможное, однакожъ совсмъ необыкновенное.
Но Дипломатика {Гаттереръ (въ своей Ars diplomatica. Gotting. 1765) въ I опредляетъ дипломатику слдующимъ образомъ: Scientia diplomatum, intelligendorum, dzjucandorum, aliisque rebus applicandorum. Главное слово здсь dijudlcandorum, ибо дло состоитъ въ сравниваніи почерка и сужденіи объ ономъ. По сему та наука, которую особо назвать можно бы Палеографіею, составляетъ только часть Дипломатики, и должна бы заключаться въ тснйшемъ смысл. Но съ другой стороны однакожъ круг ея представляется весьма обширнымъ. Ибо Гаттереръ относитъ къ дипломатик только публичныя записи и документы (diploma), каковыми на примр утверждаются законныя сдлки (т. е. крпости, контракты), между тмъ какъ часть Дипломатики, касающаяся до сравненія и изслдованія древняго почерка, простираться можетъ не только на публичныя записи и документы, но еще на лтописи и на всякія рукописи древнія.— Сверхъ того надобно еще Дипломатику, какъ общую науку, отличать отъ дипломатики частной. Первая содержитъ въ себ общія правила, руководствующія къ уразумнію древнихъ письменныхъ памятниковъ (преимущественно государственныхъ), къ сужденію об оныхъ и къ употребленію ихъ гд должно. Вторая учитъ, какъ общую Дипломатику примнять къ древнимъ рукописямъ именно какого нибудь народа или государства. Дипломатика, Напримръ, Гаттерерова есть общая, но можетъ еще быть частная дипломатика Испаніи, Англіи и т. д. Сверхъ того еще замчу, что дипломатика частная южныхъ и даже сверныхъ Государств Европы по свойству правилъ своихъ, касательно принаровки къ употребленію, есть почти одна и таже, ибо вс публичные документы и лтописи были тамъ писаны на Латинскомъ язык и одинакимъ почеркомъ. Напротивъ того Русская дипломатика требуетъ особенныхъ правилъ. Шл.}, или — поелику здсь рчь идетъ только о части сея науки, объ узнаваніи древности почерка, некасаясь до содержанія рукописей, назову, правильне — Палеографія какимъ образомъ составляется у народа? Безъ сомннія не иначе какъ собираютъ старинныя рукописи, неподлежащія никакому сомннію касательно времени и сохранившіяся въ архивахъ, также надписи на древнихъ памятникахъ, сравниваютъ ихъ одн съ другими, и потомъ изъ сего сравненія извлекаютъ правила, по которымъ остается уже судить и заключать съ достоврностію, къ тому или другому вку относится рукопись, коея древность намъ неизвстна, и подлинная ли она или подложная.
Но, существуетъ ли такая палеографія въ Россіи и для Россійской Исторіи? Совсмъ нтъ, или по крайней мр ее нтъ, какъ собственно науки, по крайней мр публика ничего о ней незнаетъ, А судя по недостаточному числу такихъ рукописей и памятниковъ, коихъ бы отдаленная древность не подлежала сомннію, опасаться даже надобно, что и никогда не будетъ составлена такая наука, на твердыхъ правилахъ основанная. Хотя же общія правила Дипломатики можно было бы почерпнуть изъ лучшихъ Нмецкихъ и Французскихъ сочиненій о семъ предмет, но какую пользу получимъ отъ принаровки ихъ, когда государственные и общественные памятники (собственно diplomata, acta publica), которые должны бы приняты быть за основаніе, простираются у насъ не дале тринадцатаго вка, и когда другихъ древнйшихъ рукописей мы почти совсмъ неимемъ?
Теперь прошу благосклоннаго читателя разсудить, что надобно, думать объ увреніи, что такая-то рукописная книга относится къ такому-то году, когда сіе увреніе основано единственно на год, поставленномъ въ конц книги? Извстно, да и ежедневные опыты подтверждаютъ, какія проказы длаются, по простот или же и по злому намренію, съ рукописями при помощи означенія года.
Наконецъ теперь уже не трудно разсудить, сводъ важны оба примры ваши, приводимые для доказательства, что старшая моя грамата не есть древнйшій письменный памятникъ Русскаго языка. Во первыхъ вы ссылаетесь на Сборникъ, хранящійся нын въ Императорскомъ Ермитаж, и коего древность простирается будто бы до 1046 года. Я изумился было, подумавши о семъ заблужденіи и о том что просмотрнъ мною столь важный древній памятникъ. Но раскрываю Письмо господина Оленина и нахожу во первыхъ что памятникъ сей неиметъ другаго признака столь отдаленной древности, кром поставленнаго на немъ года, а во вторыхъ что и годъ сей съ перваго взгляда кажется подложнымъ, ибо послдніе три листка по увренію г-на Оленина, приставлены сюда отъ другой рукописи. И такъ сей признак Древности Сборника весьма сомнителенъ. Если же имете вы другія доказательства о древности онаго памятника, на примръ отъ почерка письма выводимыя, то вамъ надлежало бы ихъ представить. Однакожъ и тогда мнніе ваше оставалось бы только предположеніемъ. Я признаюсь впрочемъ, что мн сія рукописи по чертамъ буквъ {Почеркъ письма въ ней совершенно отличенъ отъ надписи на камн Тмутараканскомъ, хотя оба памятника должны бы принадлежать къ одному вку. Почерк сей, если только я не ошибаюсь, очень сходенъ со многими граматами Новгородскими, въ здшнемъ Архив Коллегіи иностранныхъ длъ хранящимися.} кажется гораздо ближайшею къ настоящему времени. (Она едва ли не четырнадцатаго вка.) Но какъ я вовсе не выдаю себя знатокомъ въ Русской палеографіи, то и не хочу мннія своего предлагать за неоспоримую истину.
Вторая упоминаемая вами рукопись есть Евангеліе, писанное, какъ вы утверждаете, 1162 года. По такому же праву могли бы вы сослаться на Евангеліе Княжны Анны, привезенное изъ Парижа г-мъ Дубровскимъ. О вашемъ Евангеліи въ публик ничего еще не извстно. Я объ немъ равномрно не знаю же. Время покажетъ ваши доказательства, и мы тогда увидимъ, подлинно ли сія рукопись иметъ ту древность, которую вы ей приписываете.
Съ большею основательностію могли бы вы сослаться еще на монету Ярослава, принадлежащую Его Сіятельству Графу Алексю Ивановичу Мусину-Пушкину, и на монету Святослава, принадлежащую господину заслуженному Профессору . Г. Баузе — ибо он суть по крайней мр общественные памятники, на которыхъ очевидны признаки глубокой древности и въ которыхъ не могло быть подлога — если бы только на нихъ, подобно какъ на Тмутараканском камн, находилась надпись, по которой можно было бы точно и безошибочно узнать время ихъ древности.
Посл всего сказаннаго дозвольте мн, касательно древности моей граматы, повторить слова свои, какъ не подлежащія опроверженію: ‘Еслибъ удалось намъ доказать, что грамата относится ко времени столь отдаленному (1107 г.), то сей подлинникъ нашъ по древности своей имлъ, бы первое мсто посл Тмутараканскаго камня въ числ письменныхъ памятниковъ Русскихъ.’ Безъ всякаго сомннія грамата моя не простирается до столь отдаленнаго времени, и не занимаетъ втораго мста между письменными памятниками Россіи, однакожъ ей точно принадлежитъ третіе мсто, ибо изъ хранящихся въ здшнемъ Архив одна только грамата старше моей, и слдственно есть одинъ древнйшій моего памятникъ, но его начало совершенно доказано, а не основано только на вроятности.
Заключаю письмо свое искреннею благодарностію за похвалы, вами мн приписанные, объявляя однакожъ, что я не могу ихъ принять, и что почитаю нужнымъ отдать вамъ ихъ обратно. Признаюсь, что отыскавши два древніе памятника Новгородской Исторіи, я былъ доволенъ собою тмъ боле, что за нихъ обязанъ я признательностію не одному только случаю, но и глубокому впечатлнію, сдланному. Во мн еще въ юности моей сими достопочтенными памятниками. Признаюсь съ такимъ же чистосердечіемъ. Мн казалось, что и неошибся въ показаніи главныхъ отношеній граматъ моихъ, и что къ изъясненіямъ оныхъ присоединилъ замчанія. Проистекающія не изъ знанія только стариннаго Русскаго языка и исторіи, но вмст и изъ свдній, объ исторіи всеобщей, копія впрочемъ съ другой стороны я совершенно былъ увренъ, что мое изъясненіе можетъ имть нужду въ поправкахъ, а особливо въ прибавленіяхъ. Но, къ сожалнію, я обманулся. Сколь ни очевидно было желаніе ваше пощадить меня, сколько ни старались вы изъясненія мои на об граматы нетолько не унизить во мнніи, но даже еще и возвысить однакожъ изъ вашихъ замчаній, совершенно вопреки желанію вашему и намренію, ясно открывается, какое множество непростительныхъ ошибокъ и пропусковъ и сдлалъ, и я теперь уже долженъ не только понимать мнимую заслугу свою ничтожною, но даже еще жаловаться на случай, для чего онъ открылъ об граматы мн, а не вручилъ ихъ другому изслдователю исторіи и которой могъ бы всмъ угодить своими изъясненіями и которой свободенъ былъ бы равно и отъ похвалъ и отъ порицаній.
Шлецер Х.А. Ответ на Замечания о новгородских граматах [К.Ф.Калайдовича]: (Окончание) / Шлецер // Вестн. Европы. — 1812. — Ч.63, N 9. — С.21-49.