Отвтъ
Сочинителю рецензіи на книгу: Опытъ повствованія о Древностяхъ Рускихъ (*).
(*) Сія рецензія напечатана въ 31 No Сына Отечества въ стать: Современная Руская Библіографія.
Милостивый государь!
Гавріилъ Успенскій.
——
Ответ Сочинителю рецензии на книгу: ‘Опыт повествования о Древностях Русских’, Успенский Гавриил Петрович, Год: 1818
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Прочитавши поучительную для меня вашу рецензію, я долженъ противъ оной сказать нсколько словъ въ оправданіе свое, — дабы просвщенная публика судила меня не по одному вашему отзыву. Не стану говорить здсь ни о должности совершеннаго исторіографа, ни о достоинствахъ Археолога: потому что и въ томъ и въ другомъ вы довольно просвтили меня, хотя впрочемъ вс свои правила писали вы боле для Историка, нежели для Археолога, или писателя Древностей,— а Историкъ и Археологъ весьма великое имютъ между собою различіе. Но позволю себ сказать, — что и рецензентъ, или критикъ, не долженъ быть излишне опрометчивъ, что и онъ обязанъ также руководствоваться необходимыми для него правилами: на пр. быть безпрастрастнымъ, внимательнымъ, осторожнымъ, что находитъ несправедливымъ — сказать, да и представить тому хотя въ краткихъ словахъ причину, особенно не браться критиковать того, — чего самъ или совсмъ не знаетъ, или знаетъ только поверхностно, также остерегаться не умстныхъ язвительныхъ и вовсе неприличныхъ насмшекъ. Основываяся на семъ краткомъ изложеніи правилъ для критика, осмлюсь сказать и то еще: что вы, м. г., кажется, не руководствовались ни однимъ изъ сихъ правилъ — и свидтельствуюсь въ томъ вашею на меня рецензіею.’
Вы на стран. 231 написали: ‘Какъ хороша, полна, чиста Глава IV первой Части, — отъ чего? Отъ того, что она вся заимствована изъ таковой же Главы въ прекраснйшей Исторіи Медицины Г. Рихера.’ Ето вовсе несправедливо, ибо сія ваша IV Глава І й Части составляетъ въ изданной мною книг хотя и IV же Главу, но не первой, а второй Части и притомъ еще втораго или послдняго отдленія. Глава сія, начинаясь съ 515, оканчивается на 544 сгараниц, слдовательно содержитъ въ себ слишкомъ 29 страницъ,— и въ ней говорится: о воспитаніи, ученіи, наукахъ, книгахъ и врачебной части. О сей послдней началъ я говорить на 535 и окончилъ на 539 страниц, упомянувъ при томъ: что извстія по сей только части преимущественно заимствовалъ я изъ сочиненія г. Рихтера. По какому же праву, вмсто шести страницъ, вы приписываете г. Рихтеру всю Главу,— состоящую больше, нежели изъ двадцати девяти страницъ? Благоволите же, м. г., признаться, что вы неточный послдователь вашей строгой осмотрительности, непоколебимой справедливости и совершеннаго безпристрастія!!! Здсь конечно вы, м. г., соображались съ своею воображательною системою, основанною на однхъ очевидностяхъ {Ето слова г. Рецензента. Разсудительный читатель не удивится такой безсмыслиц, принявъ во уваженіе поспшность, съ каковою г. Критикъ комкалъ свою рецензію. У.}.
Посл многоглаголивыхъ разсказовъ вашихъ говорите вы (стр. 2З2): ‘He станемъ входить въ подробности, ибо книга въ восемь cотъ страницъ можетъ представить ихъ много. Ограничимся только нсколькими примрами единственно въ подтвержденіе словъ нашихъ.’ За симъ вы, превративши, такъ сказать, въ прахъ заслуженнаго въ отечественной нашей Исторіи покойнаго Татищева, неусыпно трудившагося надъ нею по свидтельству издателей Историческаго Словаря 30 лтъ и сдлавши на счетъ его нсколько насмшекъ относительно выраженія pyкy приложить или рукоприкладство, говорите: ‘Ссылаюсъ на всхъ имвшихъ случай обращаться съ древними судебными бумагами и спрашиваю, видалиль они хотя одинъ актъ съ такимъ истинно рдкимъ рукоприкладствомъ?’ На кого вы ссылаетесь? Кажется на приказныхъ служителей или старинныхъ подъячихъ? Но они ни Историки, ни Антикваріи, Татищевъ, котораго, кажется, вы или очень мало, или и совсмъ не читали, какъ историкъ и любитель отечественныхъ древностей, самъ видлъ два таковыхъ акта: а виноватъ ли онъ, что не въ его власти было дожить до нашего времени, — дабы, показавъ и вамъ виднное имъ, привести васъ изъ неврствія въ вру? Но легко и то еще могло статься, что вы и тогда бы ему какъ не новомодному, а старинному писателю — не поврили. По чему же не сочли, вы за небылицу описанныхъ мною древнихъ Гривенъ или Цатъ (стр. 294), уподобляемыхъ Внценосною Бытописательницею ныншнимъ на ше носимымъ медалямъ? Ихъ также ни одной никто изъ насъ не видывалъ.
При имени народа, названнаго у Нестора Норици, говорите (стр. 233), что я необинуясь, разсказываю такія вещи и ршаю такіе вопросы, коя требуютъ не однихъ поверхностныхъ знаній, а изслдованій трудныхъ и долговременныхъ.’ Но вы не имли, по видимому, досуга, или терпнія взглянуть на ссылку. Въ ней значится, что ето мнніе совсмъ не новое и не мое, а такой особы, которая неусыпно трудилась надъ изысканіемъ древностей и знаетъ, можетъ статься, несравненно больше — нежели десятокъ подобныхъ намъ съ вами бумагомарателей, именно ето мнніе извстнаго въ ученомъ свт Преосвященнаго Митрополита Сестренцевича Богуша. Слдовательно я справедливе могу воскликнуть: гджъ ваша осмотрительность и безпристрастіе? А вамъ свои восклицанія, какъ излишнія при семъ случа, совтую употребить при изданіи другой подобной рецензіи.
Относительно статьи: Ольга отрщи Княжее и проч. вы написали (стр. 234): ‘Сочинитель Опыта такъ же не затруднялся ни мало: выписавъ сіе извстіе, онъ снабдилъ его весьма ученымъ примчаніемъ.’
Если въ Лтописяхъ нашихъ сего извстія и дйствительно нтъ, а находится оно только у Татищева — который впрочемъ показываетъ хотя и правдоподобную только тому причину (Истор. Россійс. II, стр. 239), то все однакожъ я не имлъ причины затрудняться помстить оное въ своей книг тмъ боле, что 1 е никакъ не предполагалъ, дабы кто нибудь, ничмъ еще со стороны познаній въ отечественной исторіи себя неотличившій, вздумалъ заставлять публику врить больше ему, нежели почтеннымъ и по сей части заслуженнымъ мужамъ Татищеву и Елагину, а 2 е, что остатки сего сбора, отъ простаго народа Куничнымъ называемаго, во многихъ губерніяхъ существовали до нашихъ временъ, между Малороссійской же черни слово куна и понын въ такомъ же смысл еще употребительно. Что же бы вы нашли тутъ достойнымъ затрудненія? — Я согласенъ буду разв въ томъ только съ вами, что ето написать мн было конечно трудне, нежели вамъ — все опровергать и ничего не доказывать.
Что касается до примчанія и которое вы назвали весьма ученымъ и безъ всякаго основанія мн приписали, то конечно я предоставляю вамъ, какъ великому во всемъ знатоку, судить о его достоинств. А если бы вы заглянули въ XXXVII No періодическаго сочиненія о успхахъ народнаго просвщенія, то врно нашли бы его тамъ на стр. 249 и не обвиняли бы меня напрасно. Впрочемъ справедливе кажется заключить можно, что вы, м. г., больше имете охоты хоть какъ нибудь да писать, нежели читать.
Дале на той же страниц вы сказали: ‘въ Опыт есть и открытія досел мало извстныя’ и проч. Вамъ можетъ быть, дйствительно въ первый разъ встртились таковыя открытія по причин выше приведенной мною, а всмъ другимъ любящимъ чтеніе извстно сочиненіе, на Французскомъ язык напечатанномъ въ Санктпетербург 1795 года, Доктора Гютри и посвященное Екатерин Великой, подъ названіемъ: Dissertations sur les antiquits de Russie. Изъ сего-то сочиненія, какъ показано въ выноск книги моей, заимствовалъ я статью о Гудк. Дале: не читавши книгъ, не мудрено не знать, что по сіе время употребляются простымъ народомъ и древнія.— Можетъ быть уже испорченныя — въ Честь языческихъ боговъ хотя ни гимны, какъ вы ихъ называете, но псни. Мудрено ли въ самомъ дл, живучи въ Столиц, не видавши отдаленныхъ отъ ней областей Россіи, или хотя и видвъ, но безъ вниманія, а притомъ мало или ничего по крайней мр Россійскаго не читавши, впасть въ подобное заблужденіе?
На той же страниц, касательно обыкновенія ставить на могилахъ кресты, пишете вы: ‘Есть и мысли слишкомъ особенныя.’ Позвольте же узнать отъ васъ, что значитъ сія особенность? Если не врите вы тому, такъ ето странно, мн кажется, всякой, хотя мало знакомый съ Исторіею, знаетъ, что сіе обыкновеніе предками нашими заимствовано отъ Грековъ. По видимому, васъ въ неумстный восторгъ привели сія слова: ‘и прежде было оно (обыкновеніе сіе), какъ кажется, еще въ большемъ уваженіи, нежели нын, разумя Великороссію, ибо здсь они въ самомъ дл не въ такомъ обыкновеніи, какъ въ Малороссіи и Украйн, гд весьма немногіе и притомъ разв самые бдные не ставятъ таковыхъ крестовъ на могилахъ своихъ покойниковъ.’ Но я такъ же могу сослаться на всхъ читателей, что здсь не малйшей, кажется, нтъ особенности мыслей.
Дале (на стр. 255) продолжаете вы проповдывать: ‘слогъ Опыта тяжелъ, нечистъ и мало обработанъ.’ Для васъ долженъ онъ таковымъ казаться: потому что вы, какъ кажется, и приведенныя вами для примра статьи брали, такъ сказать, на выдержку, а отъ того и выборъ вашъ весьма неудаченъ. Не скрываю, что сей мой трудъ несовершенъ, въ чемъ я и передъ публикою извинялся въ предувдомленіи, котораго по всей вроятности вы также не читали: ибо, прочитавши его, вы бы увидли и причину находящихся въ сей книг дйствительныхъ недостатковъ, и не было бы вамъ надобности ломать голову надъ изобртеніемъ ей новыхъ титуловъ.
Въ семъ же предувдомленіи къ I Части (стран. VII) сказалъ я: что извстія относительно древностей Россійскихъ собиралъ я нсколько лтъ, просмотрлъ вс доходившія до меня Русскія и иностранныя сочиненія, длая изъ нихъ соотвтственныя намренію моему извлеченія, которыхъ первую Часть приведши нын въ порядокъ, издаю въ Свтъ подъ именемъ Опыта повствованія, о Древностяхъ Русскихъ. Видите ли, м, г., я издалъ записки подъ именемъ опыта, а не собственно такъ называемыя Древности. Если бы книгу свою назвалъ я симъ послднимъ именемъ, то конечно меня можно было бы обвинишь въ тщеславіи, а потому и считалъ достаточнымъ для нея наименованіе только Опыта.
Чтожъ касается до слога Опыта, — который, по словамъ вашимъ, тяжелъ, нечистъ и мало обработанъ, — а по моему мннію не ровенъ, — то сіе зналъ я самъ и еще прежде васъ. Да и могъ ли сей слогъ быть инаковъ? Ибо, ршившись посредствомъ книги сей хотя нсколько познакомишь читателей, со стариннымъ слогомъ и чрезъ то показать какъ ходъ усовершенствованія его, такъ и различіе самыхъ нарчій, въ различныя времена употреблявшихся, во многихъ мстахъ приводилъ я точныя слова лтописей, грамматъ и указовъ, равномрно приводилъ также точныя слова и новйшихъ писателей, потому что издавалъ, собственно такъ назвать, Записки или извлеченіе изъ книгъ. Вотъ и причина замченной вами тяжелости, нечистоты и мало обработанности слога въ моемъ Опыт!
За отдаваемую мн вами въ послднемъ пункт (стр. 233) справедливость я вамъ много благодаренъ, но я въ немъ вы къ чести моей сказали больше, нежели должно, ‘вс возможныя извстія въ ней собраны.’ Неправда. Есть возможность собрать ихъ еще больше, и я по изданіи книги уже написалъ ихъ нсколько тетрадей. Но чтобъ изъ сихъ черновыхъ, какъ вы называете, записокъ, ‘для настоящихъ древностей Русскихъ вмсто огромнаго тома въ восемь сотъ страницъ представить публик книжку страничекъ во сто, полную по систем, ясную по чистот слога,’ то такое краткое, ясное, удовлетворительное и притомъ систематическое твореніе можетъ произвести только вашъ неообъемлющій разумъ. А я, предоставляя вамъ етотъ трудъ, скажу вашими же словами: что онъ увнчаетъ васъ блистательнйшимъ, нежели сія кое-какъ скомканная вами рецензія, успхомъ.
Впрочемъ есмь и проч.
10 Сентября 1818, Харьковъ.
Успенский Г.П. Ответ сочинителю рецензии на книгу: Опыт повествования о древностях руских / Гавриил Успенский // Вестн. Европы. — 1818. — Ч.101, N 19. — С.205-215.