Отелло, венецианский мавр, Шекспир Вильям, Год: 1604 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 98 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА

Герцогъ Венеціи.

Брабанціо, сенаторъ

Двое другихъ сенаторовъ.

Граціано, брать Брабанціо.

Лодовико, родственникъ Брабанціо.

Отелло, Мавръ, военачальникъ на служб у Венеціи.

Кассіо, лейтенантъ его.

Яго, его поручикъ.

Родриго, венеціанскій дворянамъ.

Монтано, прежній правитель Кипра

Шутъ. Служитель у Отелло. Герольдъ.

Десдемона, дочь Брабанціо и жена Отелло,

Эмилія, жена Яро.

Бьянка, куртизанка, въ близкомъ знакомств съ Кассіо.

Сановники, дворяне, встники, музыканты.
Матросы, служители и другіе.

Первый актъ проходитъ въ Венеціи, а прочіе въ приморской гавани Кипра.

0x01 graphic

ОТЕЛЛО

ВЕНЕЦІАНСКІЙ МАВРЪ

Трагедія въ пяти дйствіяхъ В. Шекспира.

Переводъ съ Англійскаго Н. Маклакова.

ДЙСТВІЕ I^-е.

СЦЕНА І-я — Венеція.— Улица.

Входятъ Родриго и Яго.

Родр. Да, какъ не такъ! Ты сколько не толкуй,—

Мн разв ни обидно, что забравшись

Въ мой кошелекъ — какъ будто-бъ и застжки

Его уже mon — самъ, въ то же время,

Ты отъ меня таишься?

Яго. Тьфу, ты дьяволъ…

Онъ и не слушаетъ! Наплюй мн въ рожу.

Коль мн когда-нибудь объ этомъ дл

Во сн мерещилось!

Родр. Не ты ли самъ

Всегда мн толковалъ, что будто Мавра

Ты ненавидишь?

Яго. Коль то не правда —

Гнушайся мной! Три первыхъ гражданина

Венеціи предъ нимъ ломали шапки,

Чтобъ произвелъ меня онъ въ лейтенанты,

И, говоря по чести, я вдь знаю,

Чего я стою. Я вполн достоинъ

Такого мста. Только онъ, влюбленный

Въ свои зати и въ спою гордыню,

Имъ отвчалъ лишь дутыми словами

Съ чудовищной придачею къ нимъ ‘сякихъ,

Изъ ремесла войны, уродливыхъ названій.

Въ конц концовъ онъ отказалъ, ссылаясь

Что онъ себ ужь выбралъ лейтенанта.

А выбранъ кто? Какой-то Флорентинецъ

Микаэль Кассіо! Пусть и великій

Онъ теоретикъ, а по длу годенъ

Лишь въ кабалу къ смазливенькимь бабенкамъ.

Не выводилъ онъ эскадроновъ въ поле

И построенье ихъ не лучше знаетъ

Какой-нибудь прядильщицы. На книгахъ

Онъ только и учился, а по книгамъ

Вели-бъ войну сенаторы не хуже.

Лишь болтовня, а опытности нтъ…

И вотъ его воинскія заслуги!

А все-таки онъ сдланъ лейтенантомъ.

А я, чьи подвиги сакъ видлъ Мавръ

У Кипра, у Родоса и въ иныхъ

Странахъ языческихъ и христіанскихъ

Цыфирникомъ настигнутъ и обогнанъ:

И счетчикъ, въ добрый часъ, ужъ лейтенантъ.

А я, а я… благослови Господъ

Все тмъ же прапоромъ служу у Мавра!

Родр. Ну, право, и-бъ охотнй согласился

Быть палачомъ ему!

Яго. Что толку въ этомъ?

Такая распроклятая здсь служба,

Что производятъ насъ не съ старшинствомъ,

Какъ прежде, гд, бывало, каждый младшій

Ближайшаго начальника наслдникъ,

А только фаворитовъ, иль по просьб!…

Теперь и посуди: къ какой тутъ стати

Дружить мн Мавру?

Родр. Такъ зачмъ ему

Ты служишь?

Яго. Я? Объ этомъ ты, пріятель,

Не безпокойся. Я, служа ему,

Служу себ. Не всмъ быть господами,

И не у всхъ господъ быть врнымъ слугамъ.

Ты знаешь, есть охотники тянуть

Вкъ цлый лямку и сгибать колна.

Что сами-жъ влюблены въ свою неволю

И, какъ ослы, не прочь всю жизнь работать

Изъ за того, что кормитъ ихъ хозяинъ,

А къ старости вонъ выгонитъ изъ дому

Эхъ, въ кнутъя-бъ этихъ честныхъ добряковъ!…

Но только, вдь, бываютъ и такіе,

Что видъ и долгъ усердья соблюдаютъ,

А все-жъ и о себ не забываютъ,

Такіе, что въ замнъ услугъ другому

Жирютъ сами: а когда вполн

Ужь оперятся сами, стянуть угождать

Однимъ себ. Вотъ, въ этихъ есть хоть толкъ,

Вотъ и себя къ такимъ я причисляю,

И такъ же врю, какъ вотъ ты. Родриго,

Что будь я Жаероли., не хотлъ бы я

Тогда быть Яго. А мое усердье

Мн одному полезно. Врь?ке Богу,

Что надваю я при немъ лишь маску

Любви къ нему и долга, а на дл

Подъ ней таю лишь собственныя цли.

Казать же передъ каждымъ, что хранится

Въ моей душ, все было-бъ ровно то же,

Что, положивши сердце на ладони,

Дать каждой расклевать его ворон.

Не тотъ я, кмъ кажусь.

Родр. Счастливъ же будетъ

Губастый шутъ, коли ему и это

Та къ съ рукъ сойдетъ.

Яго. Зови-жъ ея отца:

Взбуди отца, гони отца за ни мы,

Всыпь яду въ наслажденье, прокричи

Его по улицамъ, расшевели

Ея родныхъ: и если въ самомъ дл

Въ стран онъ водворился плодородья.

Жаль мухами его! Хотя-бъ и радость

Его осталась радостью, а только

Ты знай соли и все соли, соли,

Пока она не измнится въ цвт!

Родр. Вотъ домъ Брабанціо… я закричу.

Яго. Кричи съ тмъ выраженіемъ испуга

И съ тмъ зловщимъ воплемъ, какъ бы кто

Средь ночи, въ часъ безпечнаго покоя,

На тсной улиц пожаръ увидлъ.

Родр. [крич.] Эй, вы, синьоръ Брабанціо! Сюда,

Брабанціо!

Яго. [кричитъ] Проснитесь же, синьоръ

Брабанціо.— Здсь воры!

Брабан. [появляется въ окн] Что такъ страшно

Здсь раскричались? Что у нихъ такое?

Родр. Синьоръ, въ семейств вашемъ вс ли дома?

Яго. И въ дом вс ли двери на замк?

Браб. Что за вопросъ! Къ чему намъ это нужно?

Яго. Кой чортъ, ‘къ чему’? Синьоръ, васъ обокрали!

Коль есть въ васъ стыдъ, одньтесь поскорй!

Намъ растерзали сердце! Половины

Души теперь въ васъ нтъ! Вдь вотъ, сейчасъ,

Быть можетъ, даже, въ эту ‘отъ минуту,

Лукавый черныя козлище, съ разбгу

Наслъ на вашу блую овечку.

Скоре на ноги! Скорй! въ колокола!

Будите ваше спящее гражданство,

Не то васъ въ дды дьяволъ посвятитъ!

Я говорю: скорй!

Браб. Ты, индію, спятилъ

Совсмъ съ ума?

Родр. Почтеннйшій синьоръ!

Меня по голосу вы узнате?

Браб. Не узнаю. Ты кто таковъ?

Родриго. Меня

Зовутъ Родриго.

Браб. Вотъ, ужъ это скверно!

Теб я запретилъ ко мн таскаться

И честью напрямки теб сказалъ.

Чтобъ ты о дочери моей не думалъ.

Ты-жъ, сумасбродъ, свое набивши брюхо,

И нагрузивъ его за ужиномъ виномъ,

Изъ злаго удальства теперь затялъ

Тревожитъ сонъ мой!

Родр. Эхъ, синьоръ, синьоръ!

Браб. Такъ я-жъ тебя заставлю убдиться,

Что въ сан и характер моемъ,

Довольно силы, чтобы васъ двоихъ

За удальство заставитъ поплатиться!

Родр. Да слушайте, синьоръ!

Браб. И о какой

Толкуешь ты покраж? Мы живемъ

Въ Венеціи, и домъ мой — не сарай,

Покинутый средь поля!

Родр. Но, почтенный

Синьоръ Брабанціо! Я прихожу къ вамъ,

Отъ чистаго и искренняго сердца….

Яго. Э, господинъ! Вы, чуть ли, не изъ тхъ,

Что и отъ Бога отрещись готовы,

Коль имъ прикажетъ дьяволъ! Мы приходимъ

Съ услугую, а вы, синьоръ, сочли

Насъ за мошенниковъ, а вашу дочь

Арапскій конь, быть можетъ, ужь накрылъ,

Внучата ржаньемъ будутъ насъ встрчать,

И къ вамъ въ родню вотрутся скакуны,

А иноходцы — въ сватья!

Браб. Ты кто, дуракъ?

Яго. Да тотъ самый, синьоръ, который предупреждаетъ васъ, что ваша дочка и Мавръ представляютъ теперь изъ себя животное о двухъ хребтахъ.

Браб. Ахъ ты, бездльникъ!

Яго. Да вдь и вы-то… сенаторъ

Браб, А вотъ, ты мн за что и отвтишь! Тебя-то я знаю Родриго!

Родр. Синьоръ, я вамъ отвчу. Впрочемъ, я

Хотлъ-бы знать отъ васъ: пріятно-ль вамъ,

Иль съ нашего ли мудраго согласья,—

Чему, отчасти, я склоняюсь врить, —

Что наша дочь, красавица, теперь,

Въ глухую полночь, безъ иной прислуги,

Коль не считать прислугой гондольера,

Который каждому продаться можетъ,

Отправилась отдаться грубымъ ласками,

Въ сластолюбивый объятья Мавра?

Коль это вамъ извстно, иль могло

Выть вами допускаемо, тогда

Мы оскорбили васъ и дерзко и безстыдно,,

0x01 graphic

Но если вы о томъ не знали.

То образъ мыслей мой внушить мн долженъ,

Что вы-же насъ напрасно оскорбляли.

Не думайте, синьоръ, что позабывъ

Условія приличья, я пришелъ

Шутитъ и школьничать надъ вами, сударь.

Я повторяю вамъ, что ваша дочь,

Коль нтъ отъ васъ на то ей позволенья,

Взвела себя въ печальную ошибку

Связавъ свой долги, и умъ, и красоту,

И состояніе, съ судьбою шаткой

Бродяги, проходимца, чужака,

Кому — что здсь, что тамъ — одно и тоже.

Опшите же въ томъ сами убдиться:

Коли теперь дочь ваша у себя,

Или хоть въ вашемъ дом, то предайте

Меня, за ложь предъ вами, правосудью

Законовъ государства!

Брабанціо. Эй, огня!

Скорй огня! Подай сюда мн факелъ!

Зови ко мн всхъ слугъ! Да, этотъ случай

На мой походитъ сонъ! Меня задушитъ

И мысль одна, что онъ не невозможенъ…

Огня! Я говорю — огня!

[Отходитъ отъ окна].

Яго. Ну, съ Богомъ! Я пойду. Неловко мн

И не умно стоять противу Мавра

Въ свидтеляхъ. Я это и случится,

Коль я останусь. Да притомъ, я знаю

Венеція [хотя бы этотъ случай

И повредилъ ему] не можетъ, не ни руша

Своихъ разсчетовъ, съ нимъ теперь разстаться:

Она затяла войну за Кипръ

Изъ-за причинъ серіозныхъ и Сенату

Цною душъ не отыскать другаго,

Кто-бъ это дло лучше смогъ вести.

Вотъ почему, хоть мн онъ ненавистенъ,

Какъ муки ада, долженъ я, въ виду

Житейскихъ нуждъ, являться передъ нимъ

Водъ вывской и флагомъ дружелюбья

Хоть это — только вывска. А если

Ты хочешь отыскать его — веди

Поднявшихся искателей къ ‘Стрлку’.

Тамъ и меня найдешь. За тмъ — прощай!

[Уходитъ].

Выходитъ Брабанціо, въ сопровожденіи служителей съ факелами.

Браб. Несчастье слишкомъ врно!

Она ушла, и превратила, въ горечь

Мн мой остатокъ оскорбленной жизни.

Скажи, гд видлъ ты ее, Родриго?

О, бдное дитя! Ты говорилъ,

Мн кажется, что съ Мавромъ? Кто жъ теперь

Захочетъ быть отцомъ! И какъ же ты

Узналъ ее? О, надъ отцомъ она

Такъ тяжко посмялась!… Чтожь теб

Она сказала?

[Къ служителямъ].

Дать огня побольше!

Ступайте разбудить моихъ родныхъ!

[Къ Родриго].

Ты думаешь — они уже женились?

Родр. Пожалуй, что и такъ!

Браб. О Боже, Боже!

И какъ она ршилась убжать?

Своей измна крови… Да, отцы,

Не довряйте больше дочерямъ,

По вншнимъ ихъ поступкамъ! Или нтъ ли

Какихъ тутъ чаръ, что похищаютъ скромность

У юности и двства? Ты, Родриго,

Быть можетъ, что нибудь читалъ объ этомъ?

Родр. Дйствительно, синьоръ, читать случалось.

Браб. [Къ служителямъ] Зовите брата…

[Къ Родриго].

О, зачмъ ее

Я за тебя не выдалъ!

[Къ служителямъ].

Раздлитесь:

Одни — туда, а эти — вотъ сюда!

[Къ Родриго].

А знаешь ты, гд-бъ можно было намъ

Ихъ захватить?

Родр. Быть можетъ, мн удастся

Ихъ розыскать, колъ вамъ снабдить угодно

Меня хорошей стражей и за тмъ

Послдовать за мной.

Браб. Такъ сдлай милость,

Веди ты насъ. Изъ каждаго жилища

Я вызову людей, а многимъ я

И приказать могу. Эй! подавай

Оружіе! Зови сюда дозорныхъ!

Впередъ, дружокъ Родриго! За груды

Я отслужу теб!

[Уходятъ].

СЦЕНА II-я.— Тамъ же.— Другая улица.

Входятъ Отелло, Яго и слуги съ фонарями.

Яго. Хоть на войн и я бивалъ людей,

Но замышлять заране убійство

Моей противно совсти. Бываетъ,

Что самому себ я услужить не въ силахъ,

Боясь подпасть неправд. А случалось,

Разъ девять или десять, что и я

Хотлъ было пырнуть его подъ ребра.

Отелло. И къ лучшему, что такъ оно осталось.

Яго. Нтъ, онъ болталъ ужасно и съ такимъ

Задоромъ и такъ грубо насмхался

Надъ Вашей честью, что хотъ я имю

Въ себ немножко и религіи, а все же

0x01 graphic

Съ большимъ, большимъ трудомъ я удержался.

Однакожъ, я прошу, синьоръ, скажите:

Ужь вы обвнчаны? Поврьте мн,

Что ‘маньифико’ нашъ любимъ народомъ *)

И, въ этомъ смысл, онъ сильне вдвое,

Чмъ самый Герцогъ. Онъ васъ разведетъ,

И васъ подвергнетъ столькимъ затрудненьямъ

И обвиненьямъ, сколько можетъ дать

Законъ — расширенный его вліяньемъ —

На то ему свободы.

*) Magnifico — прежній титулъ сенаторовъ въ Венеціи.

Отелло. Пусть исполнитъ,

Что въ этотъ часъ внушитъ ему досада.

Мои заслуги для республики важнй,

Чмъ жалобы его. Къ тому же надо

Принять въ расчетъ [о томъ скажу я,

Когда увижу, что тщеславье служитъ

Здсь за достоинство] что я веду

Свой родъ отъ царской крови, что имлъ и.

И безъ сенаторской ихъ шапки, поводъ

Мечтать о счастіи, добытомъ мною,

Сколь высоко оно мн ни казалось.

О, Яго! Не люби и Десдемоны,

Не взялъ бы я и всхъ сокровищъ моря.

Чтобъ бгъ моей бездомной, вольной жизни

Замкнуть на вки въ тсную ограду…

Что за огни, однако, тамъ мелькаютъ?

[Вдали показываются Кассіо и нсколько служителей съ фонарями].

Яго. Должно быть расходившійся отецъ

Съ своей родней. Вамъ лучше бъ удалиться.

Отел. О, нтъ, мн мсто здсь! Мои услуги.

Мое значенье и моихъ желаній

Безукоризненность доставятъ способъ

Мн оправдаться. Да они ли это?

Яго. Клянуся Янусомъ — не знаю кто!

Отел.— Мой лейтенантъ и герцоговы слуги…

Путь добрый вамъ, друзья! Кого вамъ надо?

Кас. Вамъ, генералъ, прислалъ привтъ свой герцогъ

И проситъ васъ пожаловать къ нему

Какъ можно поскорй, сію-жъ минуту

Отел. Что тамъ у нихъ? Ты слышалъ?

Кассіо. Думать должно,

Что важныя извстья есть изъ Кипра.

Сегодня въ ночь, одинъ вслдъ за другимъ,

Двнадцать посланцовъ съ судовъ военныхъ

Прибыли къ намъ. Покинувши постели,

На герцогскій совтъ ужь собрались

Сенаторы, къ вамъ посланъ былъ нарочный:

Сенатъ, узнавъ что не было насъ дома,

Послалъ за вами новыхъ три обхода

Васъ розыскахъ.

Отелло. Мы кстати повстрчались…

Мн нужно въ этотъ домъ лишь на два слова,

А тамъ — я за тобой.

[Уходитъ].

Кассіо. Какія, другъ,

Тутъ у него дла?

Яго. Онъ въ эту ночь

На берегу завоевалъ галеру,

И если этотъ призъ сочтутъ законнымъ,

На нею онъ жизнь богачъ!

Кас. Я ничего

Не понялъ.

Яго. Онъ женился!

Кас. Полно, такъ ли?

На комъ это?

Яго. О, чортъ, на комъ! На этой…

[Отелло, возвращаясь].

Вы, генералъ, пойдете?

Отел. Да, пойдемте.

Кас. Никакъ еще идутъ сюда за вами.

Входитъ Брабанціо, Родриго и ночной дозорь съ факелами и при оружіи.

Яго. Нтъ, то — Брабанціо! Вамъ, генералъ,

Быть надо осторожнй. Онъ пришелъ

Съ недобрымъ умысломъ.

Отел. Эй вы, постойте!

Родр. [къ Барбанціо] Синьоръ, вотъ Мавръ!

Браб. Схватить, схватить его,

Разбойника!

[Съ обихъ сторонъ обнажаютъ мечи].

Яго. [къ Родриго] А, это ты, Родриго?

Готовъ служить теб!

Отелло. Вложите ваши

Блестящіе мечи на мсто: влага

Росы имъ повредитъ. Синьоръ почтенный!

Сдины наши намъ внушаютъ больше

Къ вамъ уваженья, чмъ оружье ваше.

Браб. О, подлый воръ! Гд дочь, гд дочь моя?

Вдь ты околдовалъ ее, проклятый!

Въ томъ я сошлюсь на всхъ разумныхъ тварей,

Что не свяжи въ ней умъ волшебства путы

Могла-ль бы двушка съ такимъ богатствомъ,

И красотой, и скромностью и, даже,

Съ такимъ глубокимъ отвращеньемъ въ браку

Что отъ богатыхъ, юныхъ жениховъ

Всегда, бывало, прячется, ршиться.

Предавъ себя людямъ на посмянье,

Самой бжать изъ отческаго дома

И кинуться въ коптлыя объятья

Чудовища, какъ ты, что только ужасъ *

А не любовь внушать къ себ способенъ?

Суди меня весь міръ, воли не ясно,

Что чародйствомъ ты ее опуталъ,

Что ты посредствомъ зелья иль металловъ,

Въ ней чувства возмутивъ, подвергъ обману

Ея неопытную юность! Это дло

Пусть разберутъ: оно правдоподобно

И какъ-бы осязательно для мысли.

И я тебя беру и обвиняю,

Какъ зло вредителя и чародя.

Законъ искусство это воспрещаетъ…

Схватите же его, и если онъ

Начнетъ противиться — употребите

Насиліе!

Отел: Сдержите ваши руки,

Мои враги, какъ и мои друзья!

Коль въ реплик моей стояла-бъ битва,

Я-бъ разыгралъ ее и безъ суфлера.

Куда хотите вы меня вести,

Чтобъ дать отвтъ на ваши обвиненья?

Браб. Въ тюрьму, въ тюрьму, пока минуетъ срокъ,

И установленный ходъ правосудіе

За стражей повлечетъ тебя къ отвту!

Отел. Какъ же,

Вамъ повинуясь, могъ бы я исполнить

Желанье герцога, что черезъ этихъ

Пословъ, по государственному длу,

Сейчасъ же требуетъ меня къ себ?

Одинъ изъ послан. Да, это такъ, достойнйшій сенаторъ!

Теперь въ Совт Герцогъ. Я увренъ,

Что и за Вашей честью посылали.

Браб. Возможно ли? У герцога Совтъ?

Въ такое время? въ этотъ часъ полночи?

Но все равно: веди его туда!

Моя обида — тоже по пустое…

Самъ герцогъ, да и вс мои собраты

Не могутъ не вступиться за меня,

Какъ за себя самихъ. Коли такія

Дла свободному теченью предоставить,

Тогда, съ толпой рабовъ, язычники за насъ

Пускай ужъ государствомъ будутъ правитъ!

[Уходятъ]

СЦЕНА III-я. Тамъ же.— Залъ Совта.

Герцогъ и сенаторы засдаютъ вкругъ стола, въ глубин сцены офицеры и служители.

Герц. Въ извстьяхъ этихъ есть и разнорчье.

Нельзя вполн имъ врить.

1-й сенаторъ. Это правда,

Что не во всемъ вполн они согласны.

Въ моихъ означено: сто семь галеръ.

Герц. А по моимъ — сто сорокъ.

2-й сенаторъ. У меня

Насчитано ихъ — двсти. И однакожъ,

Хоть тутъ и есть неточности въ числ…

Да въ этихъ случаяхъ, гд цифры могутъ

Лишь приблизительно опредлатся,

Неточностямъ не диво повстрчаться.

Въ одномъ лишь вс извстіи не рознятъ,

Что это-флотъ турецкій, и плыветъ

По на правленью къ Кипру.

Герцо. Ну, конечно,

Разсудокъ говорить тутъ за возможность.

Неточность не введетъ меня въ ошибку,

И главному я врю. А оно

Внушаетъ мн не мало опасеній.

Матросъ [за сценою] Эй, вы! Кто здсь? Скорй меня впустите!

[Офицеръ вводитъ матроса |.

Офиц. Вотъ съ флота посланецъ!

Герц. Ну, говори, въ чемъ дло?

Матр. Турецкій флотъ направился къ Родосу

И съ этой встью посланъ я къ Сенату

Синьоромъ Анджело.

Герц. Что должно думать

Объ этой перемн?

1-й сенаторъ. Это вздоръ!

Противно это здравому разсудку,

Одни лишь выверты, чтобъ намъ въ глаза

Туману напустить. Взявъ но вниманье

Значеніе для турокъ Кипра, намъ

Понять уже не трудно, что Родосъ

Ихъ привлекать не можетъ. Да къ тому-же.

Въ. сравненіи съ Родосомъ, Кипръ лишенъ

Нужнйшихъ средствъ къ защит и его

Не трудно взять. Сообразивъ все это,

Нельзя и думать, чтобы турокъ былъ

Ужь до того наивенъ, чтобъ, покинувъ

Важнйшее, погнался за неважнымъ,

И обойдя безъ видимой причины

И легкое и выгодное дло.

Создалъ себ опасность, не имя

Въ виду и выгоды!

Герц. Нтъ, это врно:

Цль турокъ — не Родосъ!

Офиц. Еще съ встями!

Входитъ посланецъ.

Посл. Почтенные синьоры! Оттоманы

Прямымъ путемъ отправились къ Родосу,

И позади его соединились

Съ другимъ, резервнымъ флотомъ.

1-й сен. Такъ и я

Предполагалъ. Не можешь ли сказать:

Великъ ли этотъ флотъ?

Посл. Мы насчитали

Въ немъ тридцать кораблей. Они теперь

Обратный держатъ путь, и стало ясно,

Что замыслъ ихъ направленъ противъ Кипра.

Вашъ врный, храбрый другъ, синьоръ Монтано

Вамъ шлетъ со мной поклонъ, и проситъ врить

Его словамъ.

Герц. Теперь нтъ никакого сомннія, что они собрались на Кипръ. А Маркусъ Лючезе не въ город?

1-й сен. Онъ теперь во Флоренціи.

Герц. Напишите же ему вмсто меня и попросите отъ моего имени, чтобы онъ возвратился сюда, не теряя минуты.

1-й сен. А вотъ и Брабанціо съ нашимъ храбрымъ Мавромъ.

Входитъ Брабанціо, Отелло, Яго, Родриго и сопровождающіе ихъ офицеры.

Герц. О, храбрый нашъ Отелло! Мы должны

Немедленно, сейчасъ же васъ отправить

Противу турокъ, общихъ намъ враговъ.

[Къ Брабанціо].

Я не замтилъ васъ, синьоръ почтенный!

Добро пожаловать! Мы въ эту ночь

Нуждались въ вашей помощи и вашемъ

Совт.

Брабанціо. И я нуждался въ вашемъ.

Простите, Ваша милость, старику!

Не самъ и не извстья о ддахъ

Меня подняли съ ложа: попеченья

О нашихъ государственныхъ длахъ

Меня не трогаютъ. Мое несчастье

Домашнее. Оно такого свойства,

Что, какъ рка, прорвавшая плотину.

Уноситъ за собой и поглощаетъ,

Не уменьшаясь въ сил, вс другія

Житейскія заботы и печали!

Герц. Но что же, что случилось съ вами?

Брабанціо. Дочь…

О, дочь моя!

Сен. Что, умерла она?

Браб. Да!… для меня она не существуетъ.

Она обманута, похищена изъ дома,

Обольщена посредствомъ чаръ и зелій,

У шарлатана купленныхъ. Природа,—

Коль не слпа она и не безумна

И чувствовать не лишена свободы,—

Безъ колдовства не знала-бъ никогда

Въ нелпое такое увлеченье!

Герц. Что-бъ ни былъ тотъ, кто этимъ средствомъ

Отнялъ у нашей дочери разсудокъ,

И вашу дочь похитилъ у отца,

Я вамъ самимъ вручу кровавый свитокъ

Законовъ вашихъ, ихъ вы сами,

По собственному чувству разъясните

Въ наитягчайшемъ смысл. Да!… Хотя бы

Мой даже сынъ замшаннымъ нашелся

Въ подобномъ дл!

Браб. Я считаю долгомъ

Благодарить нижайше Вашу милость.

Вотъ — этотъ человкъ!… Товъ самый Мавръ,

Который, кажется, притомъ особо

Былъ нами приглашенъ для совщаній

О нуждахъ государства.

Герц. и сенаторы. Какъ это намъ прискорбно!

Герц. [къ ОтеллоJ. Что ты можешь

Сказать на это?

Браб. Что ему сказать,

Коли не то, что это — точно такъ?

Отел. Властительный, правдивый и почтенный

Сенатъ! Вы, повелители мои,

Испытанные въ благородств чувствъ

И благости! Что я у старика

Его похитилъ дочь, то это правда,

Что я женатъ на ней — и это правда,

Но въ этомъ только и вина моя —

Не больше!… Я вдь рчью грубъ

И обдленъ въ искусств слова мира!…

Съ тхъ самыхъ поръ, какъ мн семь дть минуло, —

Боль не считать послднихъ девять лунъ.—

Другой счастливой доли я не зналъ,

Какъ поле лишь, покрытое шатрами,

Изо всего, что здсь творится въ мір,

Л говорить могу лишь о войн,

И, говоря теперь самъ за себя,

0x01 graphic

Я не смогу свое прикрасить дло…

Однако же, коль это вамъ угодно,

Какъ можно проще и безъ красныхъ словъ,

Я передамъ на ваше разсужденье

Разсказъ нехитрый о моей люби и:

И вы услышите, какія зелья,

Какія чародйства, заклинанья

И силы магіи [такъ какъ меня

Вдь въ этомъ обвиняютъ] помогали

Очаровать мн дочь его.

Браб. Двица,

Всегда такая робкая и нрава

Столь тихаго, и до того скромна,

Что даже отъ своихъ тлодвиженій,

Бывало, вся зардется,— и вдругъ,

Наперекоръ природ и годамъ,

Своей стран, богатству и всему,

Влюбиться — на кого сперва безъ страха

Не смла и взглянуть? Да! тотъ превратно,

Илъ ограниченно бъ смотрлъ на вещи,

Кто сталъ бы утверждать, что совершенство

Могло бы такъ нелпо уклоняться

Отъ собственныхъ естественныхъ законовъ.

И этотъ случай для себя находитъ

Одно лишь объясненье: козни ада!

Поэтому я утверждаю снова,

Что Мавръ увлекъ ее посредствомъ силы

И дйствія на кровь какой нибудь

Волшебной смси, иль чрезъ омраченье

У ней ума питьемъ наговореннымъ.

Герц. Однако, утверждать — еще не значить

Доказывать. Чтобъ обвинить его —

Вы намъ должны представить группу фактовъ,

Гораздо боле прямыхъ и ясныхъ,

Чмъ вздорныя поврья, иль сцпленье

Пустыхъ догадокъ, выросшихъ на почв

Предположеній.

1-й сен. Говори, Отелло!

Не прибгалъ-ли ты къ какимъ-нибудь

Насилующимъ іюлю тайнымъ средствамъ,

Чтобъ завладть, черезъ отраву чувствъ,

Въ любви неопытнымъ, двичьимъ сердцемъ?

Иль это слдствіе твоихъ искательствъ,

Иль склонности взаимной между вами?

Отел. Я умоляю васъ послать за нею

Въ гостинницу ‘Стрлка’-: пусть обо ма

Въ присутствіи отца она разскажетъ,

И если вы изъ словъ ея найдете.

Что я преступенъ, то не только сана,

Или доврія, которыми отъ васъ

Я удостоенъ былъ, по самой жизни,

Тогда меня лишите!

Герц. Приведите

Къ намъ Десдемону.

Отел. Проводи ихъ, Яго,

Ты знаешь, гд она.

[Яго съ нсколькими офицерами уходитъ].

А между тмъ,

Пока она придетъ, теперь, предъ вами,

Настолько же правдиво, какъ предъ Богомъ

И исповдую мои грхи —

Подробно разскажу, какъ это сталось.

Что милой двушк я полюбился,

А мн — она.

Герц. Да, разскажи, Отелло!

Отел. Ея отецъ меня любилъ, и часто

Я. у него бывалъ ни приглашенью.

Бывало, онъ меня всегда заставить

Разсказывать ему, изъ года-въ годъ,

О всемъ, что мн видать случалось въ жизни

О битвахъ, объ осадахъ, и о прочихъ

Превратностяхъ моей судьбы.

Я и разсказывалъ ему, начавъ отъ дтства,

До самой той минуты, какъ меня

Онъ попросилъ о томъ. Въ мои разсказы

Входило много грустныхъ приключеній

И случаевъ, на суш и моряхъ

Встрчавшихся со мною, и могущихъ

Внушать участіе. Я разсказалъ,

Какъ, разъ, въ минуту приступа, на бреши,

Я былъ лишь на, волосъ отъ врной смерти:

Какъ я попался въ плнъ и врагъ жестокій

Продалъ меня въ неволю, какъ потомъ

Себя я выкупилъ и съ чмъ въ обратномъ

Моемъ пути мн довелось встрчаться.

Тутъ рчи шли о страшныхъ подземельяхъ,

О протестахъ бездонныхъ, о пустыняхъ

Необитаемыхъ, хребтахъ на горныхъ

Съ ихъ грозными утесами, что неба

Касаются вершинами своими,

О каннибалахъ и антропофагахъ,

Другъ друга пожирающихъ, о людяхъ.

Плеча которыхъ выше головы…

Объ этомъ всемъ, конечно, мн пришлось

Разсказывать. И эти-то разсказы

Такъ сильно полюбились Десдемон,

Что только лишь домашнія дла

Ее, бывало, отвлекутъ — она сейчасъ же,

Торопится ихъ кончить л, лишь кончить,

Опять приходитъ и мои слова

Въ себя впиваетъ снова жаднымъ слухомъ.

Я это видлъ и, избранъ минуту.

Далъ ей возможность высказать при мн

Горячее сердечное желанье,

Чтобы разсказъ о странствіяхъ моихъ,

Что слышала она лишь по частичкамъ,

Я передалъ теперь ей въ полномъ вид.

И согласился я. И часто мн случалось

У ней подмтить слезы, если рчь

Касалась бдствій юности моей.

И былъ вознагражденъ я моремъ вздоховъ…

Она клялася мн, что это странно,

Что очень это странно, что все это

Живое возбуждаетъ въ ней участье,

И, даже, уже слишкомъ, слишкомъ много

Участья — да и лучше было-бъ ей

О томъ совсмъ не слушать. А что, впрочемъ,

Хотла-бъ и она такой родиться,

И что она меня благодаритъ

И, кстати, проситъ: если бы какой

Мой другъ въ нее влюбился, то пускай бы

Я научилъ его моимъ разсказамъ —

Тогда она сама его полюбитъ,

И вышло такъ, что мы съ ней объяснились:

Я сталъ ей дорогъ тмъ, что въ жизни много

Видалъ опасностей, я-жъ полюбилъ ее

За теплое ея ко мн участье.

Въ томъ вс мои и чары. Вотъ, сама

Она сюда идетъ и объяснитъ вамъ!

Входятъ Десдемона и Яго съ провожатыми.

Герц. Да, такимъ разсказомъ и моя бы дочь

Выла-бъ увлечена. А вы, синьоръ, почтенный,

Брабанціо, примите это дло

Съ его хорошей стороны. Вдь людямъ

Все-жъ легче жить съ надломленнымъ оружьемъ,

Чмъ съ голыми рунами.

Брабанціо. Я прошу

И ей дозволить за себя сказать,

И если подтвердитъ она.’ что даже,

Хоть шагъ одинъ бы сдлала къ сближенью,

То будь я проклятъ, если мой упрекъ

Падетъ тогда на Мавра! Подойдите-жъ

Синьора! Сознаете-лъ вы, кому

Изъ этого почтеннаго собранья,

Вы боле должны повиноваться!

Десдем. Да, мой отецъ! Я сознаю теперь,

Что долгъ мой раздвоился. Вамъ должна я

Моею жизнію и воспитаньемъ,

И жизнь и воспитанье научили

Меня повиноваться вамъ. Вы были

Тогда властителемъ моей судьбы,

А я дочерній долгъ свой исполняла.

Но вотъ мой мужъ… и за собой а

Должна признать, синьоръ, предъ нимъ такой же

Повиновенья долгъ, какой и вамъ

Оказывала мать моя, когда

Васъ предпочла отцу!…

Брабанціо. Ну, Богъ съ тобой!

Теперь я же сказалъ. Мы перейдемъ —

Коль будетъ Вашей милости угодно —

Къ дламъ республики. Умне было-бъ

Мн взять пріемыша, чмъ зародить

Вотъ эту. Подойди же, Мавръ! Вручаю

Теб отъ всей души, что прежде.

Отъ всей души я бъ вырвалъ у тебя,

Когда-бъ ты не усплъ его похитить.

А ты, сокровище… теб обязанъ

Я тмъ, что радуюсь теперь отъ сердца,

Что у меня дтей не остается:

Иначе сумасбродный твой поступокъ

Меня на столько сдлалъ бы тираномъ,

Что я бы всхъ ихъ заковалъ въ ошейникъ!

Я, Ваша милость, кончилъ.

Герц. Такъ позвольте жь

Мн досказать за васъ, и вамъ представить

Простую мысль, которая послужитъ

Для нашихъ молодыхъ какъ бы ступенью.

Ведущею къ любви и примиренью.

При невозможности бд помочь,

Печаль сама отъ насъ отходитъ прочь.

Кто плачетъ надъ минувшею бдою — ‘

Готовься вскор встртиться съ другою.

Потерпимъ, коль чего не можемъ измнить:

Терпть — все тоже, что насмшкою платить.

Коль съ бодростью бду ограбленный встрчаетъ.

Улыбкой нчто онъ у вора похищаетъ,

А кто клянетъ его и плача и стеля,

Конечно, самъ воруетъ у себя.

Браб. Такъ не къ чему-жь намъ и за Кипромъ гнаться:

Онъ будетъ нашъ, пока мы можемъ улыбаться!…

Не трудно наставленья говорить,

Но каково же слушать наставленья,

Коль нечего самимъ переноситъ

А требуютъ отъ страждущихъ терпнья?

Въ такихъ совтахъ желчь и медъ разведены.

И унтъ куда, куда двусмысленны они!

Слона — всегда слова!… Мн видть не случалось,!

Чтобъ сердца скорбь чрезъ ухо врачевалась…

Всепокорнйше прошу васъ перейти теперь къ дламъ государства.

Герц. Сильный турецкій флотъ направился къ Кипру. Теб, Отелло, боле чмъ кому-либо другому, должны быть извстны оборонительныя силы этой мстности. И хотя мы уже имемъ на этотъ предметъ вполн надежнаго человка, однако общественное мнніе, иногда самовластно распоряжающееся событіями, иметъ къ теб боле доврія. По этому теб приходится примириться съ необходимостью замнить для себя, на время, спокойный блескъ новаго твоего положенія трудною и не безопасною экспедиціею.

Отел. Глубоко почитаемый Сенатъ!

Привычка, деспотъ мой, издавна

Кремень и сталь войны преобразила

Въ пуховую постель. Въ суровой жизни

Л нахожу мою природную веселость.

И биться съ Оттоманами я радъ,

А потому, почтительно склоняясь —

Предъ волею державной государства.

Я, вмст съ тмъ, прошу распоряженья

Чтобъ дать жен моей все, что прилично

Ей по рожденію ея и званью:

Жилище, содержаніе, прислугу.

Герц. Она могла-бы-коль теб угодно —

Остаться у отца.

Браб. Я не согласенъ.

Отел. Ни я.

Десдем. Ни также я. Я не хотла-бъ

Тамъ жить: отца я только-бъ раздражала

Моимъ присутствіемъ. Но я молю:

Да приметъ Ваша милость благосклонно

Мои слова и простот моей

Ршенье ваше да послужитъ въ помощь!

Герц. Чего-жъ отъ насъ ты хочешь, Десдемона?

Десдем. Ршительный поступокъ мой и битва

Противъ судьбы, свидтельствуютъ громко,

Что я за тмъ и полюбила Мавра,

Чтобъ никогда ужъ съ нимъ не разставаться,

И сердце женское я покорила

Лишь качествамъ его. Лицо Отелло

Я видла въ его могучемъ дух

И предала судьбу мою и душу,

Служенью подвигамъ его и слав.

И вотъ, синьоры дорогіе! если

Въ то время, какъ онъ будетъ воевать

Съ врагами нашими, мн здсь остаться,

Изображать собой подобье мирной моли,

То съ этимъ вы возьмете отъ меня —

Что именно и въ немъ и полюбила:

И тяжело мн будетъ перенесть

Разлуку съ нимъ. Позвольте же и мн

Съ нимъ хать.

Отел. Дозвольте ей, синьоры?

Молю васъ не стснять ея свободу!

И Богъ свидтель мн, что я прошу

О томъ насъ, не изъ грубыхъ побужденій,

Не для того, чтобъ юнымъ льстить порывамъ

Горячностью, во мн уже не пылкой:

Прошу о томъ не для себя въ угоду.

А только для того, чтобы съ любовью,

По доброй вол внять ея желанью!

И да хранитъ Господь благія ваши

Души отъ мысли, чтобъ когда-нибудь,

Она могла мн сдлаться помхой

Въ серьезномъ дл. Нтъ!… И если пухомъ

Подбитыя забавы Купидона

Во мн ослабятъ лностною нгой

Разсудка и дятельности силу,

И порученье нате оттого потерпитъ.

То пусть мой шлемъ тогда преобразится

Въ горшокъ для судомойки, и мое

Безукоризненное имя да. послужитъ

Предметомъ невозможныхъ поруганій!

Гера. Ршите же межъ собою сами.

Остаться ей — иль хать. Только время

Торопитъ насъ, и надо отвчать

Ему поспшностью. Сегодня въ ночь

И отправляйтесь.

Десдем. Ночью!

Герц. Въ эту ночь.

Отел. Я радъ

Герц. Мы утромъ, къ девяти часамъ

Опять здсь соберемся: Ты, Отелло,

Оставь вамъ одного изъ офицеровъ,

Онъ отвезетъ къ теб и полномочье

И все, что до тебя касаться будетъ.

Отел. Коли угодно вамъ — вотъ мой поручикъ:

Онъ человкъ и честный и надежный,

Ему и поручаю проводитъ

Мою жену и вмст ма доставить,

Что будетъ Вашимъ милостямъ угодно

Ко мн послать.

Герц, Пусть такъ оно и будетъ.

Покойной ночи!

[Къ Брабанціо].

Вамъ, синьоръ почтенный,

Позвольте мн замтить: если правда.

Что доблести въ насъ производятъ чувство

Родное съ ощущеньемъ красоты,

То вашъ протестъ, конечно, былъ напрасенъ:

Вашъ зять не столько черенъ, какъ прекрасенъ.

1-й сен. Прости, ношъ храбрый Мавръ! Живи въ ладу

Съ своею милой Десдемоной!

Браб. Мавръ!

Смотри, смотри за ней ты хорошенько…

Не выпускай изъ глазъ супружеское ложе!

Отца она съ умла обманутъ:

Придетъ пора… тебя обманетъ тоже!…

[Герцогъ, сенаторы и свита уходятъ].

Отел. Нтъ, за нее и отвчаю жизнью!…

Мой честный Яго!

Теб я поручаю Десдемону

И, вмст съ тмъ, прошу тебя дозволить

Твоей жен при ней остаться. Посл,

Въ условіяхъ возможно лучшихъ, ты

Проводишь ихъ ко мн. Ну, Десдемона!

Съ тобой намъ только часъ одинъ остался

И для любви, и для житейскихъ длъ.

Что длать!— надобно повиноваться

Велньямъ времени.

[Уходитъ съ Дездемоной].

Родр. Яго!

Яго. Чего теб нужно, благородное сердце?

Родр. Можешь ли ты понимать, что я хочу сдлать?

0x01 graphic

Яго. Что сдлать? Ляжешь въ постель и проспишь до поздняго утра!

Родр. Вздоръ! Сейчасъ же иду топиться.

Яго. Топись пожалуй! Коли утопишься, такъ я и въ правду разлюблю тебя. Къ чему ты это затваешь, этакой глупый ты нженка!

Род. А къ тому, что глупо жить на свт, если жизнь — мученіе, если же смерть отъ него излчиваетъ, значитъ — надо умирать!

Яго. Тьфу ты, мерзость! Я — вотъ, живу на свт уже четырежды семь лтъ, но съ тхъ поръ, какъ научился понимать разницу между благодяніемъ и обидою, еще не встрчалъ человка, который-бы умлъ, какъ слдуетъ, любить самого себя. Я скорй согласился бы обмняться моей человчностью съ любой обезьяной, чмъ сталъ бы вопитъ, что утоплюсь изъ-за любви къ какой нибудь цесарк!

Род. Да что-же мн длать то? Я и самъ знаю, что для человка позорно врзываться до такой степени! А чтобы себя преодолть, на это у меня не хватаетъ добродтели.

Яго. Добродтели не хватаетъ? Пока жить а, ей кукишъ, этой твоей госпож добродтели! Разв быть тмъ или другимъ не отъ самихъ насъ зависитъ? Нашъ организмъ — это огородъ, въ которомъ наша воля занимаетъ мсто хозяина. Мы можемъ посадить въ него саладъ или крапиву, засять иссопомъ или тминомъ, наполнить его какимъ нибудь однимъ родомъ растеній — или распредлить его между многими, — можемъ, но нашей лни, довести его до безплодья, или, по нашей рачительности, обработать его, потому что сила и власть распорядиться имъ по нашему усмотрнію находится именно въ нашей вол. Если бы на всахъ нашей жизни не было у насъ чашки разума для уравновшиванія чашки чувственности, то кровь и низость нашей природы довели бы насъ до нелпйшихъ послдствій. Но для укрощенія нашихъ бшеныхъ порывовъ, нашаго чувственнаго задора, нашихъ ненасытныхъ прихотей есть у насъ разсудокъ, на основаніи котораго я и заключаю, что то, что ты называешь любовью, съ точки зрнія садоводства — не боле какъ черенокъ, прививокъ.

Род. Не можетъ быть.

Яго. Нтъ! именно это есть прихоть крови, при согласіи воли. Полно теб, будь мужемъ! Теб топиться? Тони лучше кошекъ да. слпыхъ щенятъ! Я назвался твоимъ другомъ и. ради твоей пользы, уже на вки связанъ съ тобою: но никогда еще не могъ и быть для тебя столько полезнымъ, какъ именно вотъ теперь. Наполни свой кошелекъ деньгами и прізжай на войну. Чтобы не узнали — подвяжи себ бороду [а кошелекъ-то набей потуже]. Нельзя тому быть, чтобы Десдемона долго стала любить Мавра [о кошельк-же не позабудь], ни чтобы онъ долго продолжалъ любить ее [хорошенько наполни кошелекъ твой!| и ты самъ у видишь, что разрывъ между ними послдуетъ столь же бурно, какъ и начало любви ихъ, [только наполни деньгами кошелекъ твой]. Вдь вкусъ у этихъ Мавровъ удивительно непостоянен. [Набей же кошелекъ деньгами!] кушанье, которое кажется теперь для него вкусне саранчи, вскор сдлается для него горьче колоквинтовъ. Ей и самой захочется смнить его на молоденькаго. Какъ только пресытитея имъ, такъ и увидитъ, что ошиблась въ своемъ выбор. Ей будетъ необходима перемна, да необходима перемна [а потому, клади больше денегъ въ кошелекъ твой]. И если ты уже непремнно хочешь погубить себя, то по крайней мр губи себя способомъ сколько нибудь попріятне, чмъ утопленіе. А денегъ добудь какъ можно больше. Если ханжество и ненадежныя клятвы бродячаго дикаря и хитрой венеціянки не окажутся сильне моей смекалки и всего ада. то она будетъ твоею [а потому, доставай денегъ].— Утопиться? Чума на такую мысль! И что теб въ этомъ толку? Ужь лучше бытъ повшену, попользовавшись ею, чмъ утопиться, ничего не добившись!

Родр. А врно ли ты будешь служить мн, если я ршусь добиваться?

Яго. Положись во всемъ на меня. Ступай добывать денегъ. Я уже часто говорилъ теб, и теперь повторяю, и впередъ буду говорить, что ненавижу Мавра: причина моей ненависти заключена, у меня въ сердц. Ты, въ свою очередь, имешь достаточно причинъ ненавидть его. Соединимся же съ тобою, чтобы отомстить ему. Если теб удастся приставить ему рога, то черезъ это, разумется, ты доставишь себ удовольствіе, а мн — потху. Конечно, время можетъ разршиться множествомъ еще другихъ, новыхъ событій, которыя теперь у него покамстъ только въ зародыш. Ну, шевелись проворне! Ступай добывать денегъ! Завтра поговоримъ объ этомъ подробне. Прощай.

Родр. Гд же мы завтра увидимся?

Яго. Приходи ко мн,

Родр. Я ранехонько прибгу къ теб.

Яго. Приходи, пожалуй. Да только смотри ты у меня, Родриго!

Род. Что такое?

Яго. Чтобы ни слова больше объ утопленіи! Слышишь?

Родр. Да я уже и такъ передумалъ. Вс мои помстья пущу ни боку!

Яго. И прекрасно. Прощай. Припасай же побольше денегъ.

[Родриго уходитъ].

Вотъ, такъ-то, вчно, этого болвана

Я превращаю въ денежный кошель!

Я опозорилъ бы всей жизни опытъ,

Когда-бъ сталъ тратитъ время съ этимъ дурнемъ —

Безъ пользы иль потхи. Ненавижу

Я Мавра этого! Толкуютъ бабы,

Что будто онъ меня, въ моей постели

Когда то замнялъ… Не знаю, правда-ль?

Но въ случа такомъ и подозрнье,

Не худо принимать за очевидность.

Онъ довряетъ мн?— тмъ легче будетъ,

Въ чемъ нужно, мн его уврить!

Красивъ вдь Кассіо! Какъ это сдлать?

Столкнуть его и имъ же оперить

Мой замыселъ! Вотъ мастерское дльцо!

Какъ сдлать это? Какъ? Я вотъ, увидимъ…

Немного погоди, шепнемъ Отелло,

Что Кассіо ужъ черезъ-чуръ коротокъ

Съ его женой. Красивая наружность

И мелкія манеры — неизбжный

Источникъ подозрній! Онъ. какъ будто,

Нарочно такъ и выточенъ природой,

Чтобъ женщинъ портить А вдь этотъ Мавръ —

Безхитростной, доврчивой природы!

Лишь стоить передъ нимъ казаться честнымъ,

И онъ теб повритъ: а ужъ тутъ —

Бери его себ тихонько за носъ,

Да и веди, какъ поселяне водятъ

Своихъ ословъ….

Ну вотъ и все. Зачатье совершилось:

Адъ сочетался съ Ночью, станемъ ждать,

Пока чудовище на спть не народилось.

[Уходитъ].

ДЙСТВІЕ II.

СЦЕНА І я.— Морская пристань на берегу Кипра.— Площадка.
Входить Moнтано и двое знатныхъ гражданъ.

Монт. А что отъ мыса видно въ мор?

1-й гражд. Да вовсе ничего! Высоко слишкомъ

Гуляютъ волны! Изъ-за нихъ, пожалуй,

И паруса не разглядишь.

Монт. Похоже,

Что втеръ напроказилъ и на суш:

Подобный ураганъ еще ни разу

Не упирался въ наши Форты. Если

Онъ съ той же силой бушевалъ и въ мор —

Гд-жъ устоять закрпамъ корабельнымъ

Противъ напора массы бурныхъ водъ!

Какія новости къ намъ придутъ съ мори?

2-й гражд. Что весь турецкій флотъ теперь разбитъ.

Подите къ берегамъ, покрытымъ пной

И вы увидите, какъ, бшеныя волны

Бросаясь вверхъ, бгутъ за облаками,

И бурей взрытые хребты валовъ

Шумя чудовищно высокой гривой.

Какъ-будто сговорились захлестнуть

Морскими брызгами мерцающія звзды

Большой Медвдицы, и погасить

Сторожевой огонь надъ неподвижнымъ

Отъ вка полюсомъ. Я никогда

Не видывалъ такого возмущенья

Морскихъ пространствъ.

Монт. Да! если флотъ турецкій

Въ какомъ нибудь не пріютился порт,

То онъ погибъ. Немыслимо, чтобъ эту

Онъ бурю выдержалъ.

Входитъ 3-й гражданинъ.

3-й гражд. Синьоры,— новость:

Война окончена! Злодйка — буря

Такъ турка подкосила, что теперь

Ему не до войны. Одинъ изъ вашихъ

Прекрасныхъ кораблей былъ очевидцемъ

Крушенія враговъ.

Монт. И это врно?

3-й гражд. Да вдь вашъ корабль

Ужъ въ гавани. И Кассіо, веронецъ,

Что служитъ у воинственнаго Мавра,

По имени Отелло, въ лейтенантахъ..

Уже на берегу. А Мавръ не прибылъ:

Онъ на мор пока, и въ Кипръ назначенъ

Правителемъ,

Монт. Я очень радъ: вполн

Отъ этого достоинъ!

3-й гражд. Только этотъ

Микаэль Кассіо, хоть и привезъ

Намъ не плохую всть объ оттоманахъ,

А выглядитъ куда, куда, печально!

И все толкуютъ, какъ-бы съ храбрымъ Мавромъ,

Съ которымъ ихъ разъединила буря,

Чего нибудь худаго не случилось!

Монт. Дай Богъ, чтобъ было такъ! Вдь у него

Я самъ служилъ, такъ можно ма повритъ,

Что это — настонщій полководецъ,

Пойдемте-жъ въ гавань постить корабль

И подождать тамъ храбраго Отелло,

Слдя прилжно за чертой, гд море

Сливается съ небесной синевою!

3-й гражд. Ну, что-жъ, войдемте! Каждую минуту

Мы можемъ новыхъ ожидать прибытій.

Входитъ Кассіо.

Кас. Благодарю всхъ здшнихъ храбрецовъ.

Что такъ умно цнить они умютъ

Заслуги Мавра. Да хранить его

Святыя силы неба невредимымъ!

Я потерялъ его въ опасномъ мст…

Монт. Надеженъ-ли корабль?

Кас. Корабль его

Построенъ прочно, управляетъ имъ

Надежный кормчій, и во мн надежда

Еще не умерла, а только проситъ

Скорйшаго цленья.

[Крики за сценой].

Парусъ! Парусъ!

Входить еще гражданинъ.

Кас. Что тамъ такое?

4-й гражд. Въ город все тихо,

А это — къ морю бросился народъ:

Корабль увидлъ.

Кас. Еслибъ это былъ

Корабль правителя!

[Слышны пушечные выстрлы].

2-й гражд. Вотъ, салютуетъ:

Онъ дружескій.

Кас. Пожалуйста, синьоръ,

Узнайте сами, кто на немъ пріхалъ,

Да. извстите насъ!

2-й гражд. Сейчасъ исполню.

[Уходитъ].

Монт. Скажите, лейтенантъ, я слышалъ, будто

Правитель нашъ женился?

Кас. И какъ нельзя

Удачне! Онъ овладлъ двицей.

Которая превыше описаній

И дикихъ росказней, одной изъ тхъ,

Которыхъ образъ творчество поэтовъ

Представить въ точности неб не можетъ,

Чьи прелесть — въ ихъ природ, и не терпитъ

Сравненій!

Возвращается 2-й гражданинъ.

Что же? Кто пришелъ въ нашъ портъ?

1-й гражд. А это — нкто Яго: онъ поручикъ

Правителя.

Кас. Быстре и успшнй

Нельзя приплыть. И буря и волны.

И бшеные вихри, и прибоемъ

Изрытые утесы и,-по дну,

Силы холмовъ песчаныхъ, что подобно

Ночнымъ разбойникамъ, сидятъ въ засад

И губятъ корабли,— и т, какъ будто

Въ сознаньи красоты, лишились силы

Вредить, и путь прекрасной Десдемон

Оставили свободнымъ,

Монт. Кто она?

Кас. Та самая, о комъ я говорить

Ока — души правителя царица,

И имъ поручена заботамъ Яго,

А онъ сюда ее — недлей раньше,

Чмъ ждали мы, доставилъ. О, Юпитеръ!

Храни Отелло и своимъ могучимъ

Дыханьемъ паруса его наполни,

Чтобъ онъ скорй украсилъ эту гавань,

Введи въ нее свой боевой корабль,

И ощутили, въ объятьяхъ Десдемоны

Живой любви краснорчивый трепетъ,

И ободривъ упавшій духъ народа

Принесъ съ собой благополучье Кипру!

О, посмотрите…

Входить Десдемона, Эмилія, Яго, Родриго и свита.

Перлъ корабля уже на берегу!

Склонитесь передъ нею, кипріоты!

Мы-жарко васъ привтствуемъ, синьора,

И молимъ небо, чтобъ оно отвсюду

Своей васъ окружило благодатью!

Десдем. Благодарю васъ, Кассіо. Нельзя-ль

Яв что-нибудь узнать отъ васъ о муж?

Кас. Онъ не прибылъ еще: но, сколько мн

О немъ теперь извстно, онъ здоровъ,

И вскор долженъ быть.

Десдел. О, за него

Въ большомъ я страх! Отчего вы съ нимъ

Разъхались?

Кас. Взволнованное море

И налетвшій шквалъ насъ разлучили.

[Крики за сценою: ‘Корабль! Корабль!’]

Однако, слышите? Еще корабль!

[Пушечные выстрлы].

2-й гражд. Онъ салютуетъ нашей цитадели…

И этотъ — дружескій!

Кас. Прошу, узнайте.

[2-й гражданинъ уходить].

[Къ Яго]. И вы примите мой примтъ, поручикъ!

[Къ Эмиліи]. Добро пожаловать, Синьора! Вы же,

Мой добрый Яго, не гнвитесь, если

Поступокъ мой покажется вамъ вольнымъ:

Таковъ въ моемъ отечеств — обычай,

Но онъ собой не больше означаетъ.

Какъ вжливость.

[Цлуетъ Эмилію.]

Яго. Когда бъ она, синьоръ,

Хотя бы даже въ вид поцлуевъ

Васъ столько-жъ угощала бы губами,

Какъ языкомъ меня, пожалуй, плохо

Пришлось-бы вамъ!

Десдем. Да вдь она, бдняжка

Совсмъ не говорлива!

Яго. О! Напротивъ!

Я въ этомъ увряюсь, какъ лишь только

Хочу заснуть, Не спорю, что при васъ.

Она языкъ утягиваетъ въ сердце:

За то бранится молча!

Эмилія. Но едва ли

Есть поводъ обо мн такъ говорить

Яго. Ну, полно! Я давно ужъ знаю,

Что бабы, чуть на улицу — картинки,

Колокола — въ гостиныхъ, а на кухн

Какъ вдьмы съ шабаша! Коль вы бранитесь

Святыя вы, а если насъ ругаютъ —

Вы — дьяволы! въ хозяйств вы — шутихи,

И только на постели вы — хозяйки!

Десдем. Позоръ клеветнику!

Яго. Нтъ, будь я турокъ,

Коль я сказалъ неправду! Вы встаете

Лишь для забавъ, а для работы вы…

Въ постель ложитесь!

Эмилія. Ты и мн не выдашь

Похвальнаго листа?

Яго. Ну нтъ, избавь!

Десдем. Что обо мн сказали-бъ вы, когда бы

Пришлось меня хвалить?

Яго. О васъ? о васъ?

Нтъ, вы ужъ, благородная синьора,

Меня отъ этого увольте. Я

Умю лишь злословить.

Десдем. Что за дло?

Попробуйте!

— Послали ли вы въ гавань?

Яго. Да, я послалъ.

Десдемона [въ сторону]. На сердц у меня

Не радостно: и если и кажусь

Теперь веселой — то обманомъ этимъ

Сама. себя лишь тшу!

[Къ Яго].

Говорите-жъ:

Въ какихъ бы выраженьяхъ стали мы

Меня хвалить?

Яго. Я думаю объ этомъ,

Да мысль не отрывается отъ мозга,

Какъ птичій клей отъ ворса у сукна,

А тащить мозгъ со всмъ его имньемъ

Моя Харита, бывшая въ родахъ,

Вамъ податъ такое наставленье:

‘Коли она прекрасна и умна,

Другимъ ея послужить красота:

А умъ ее научитъ понимать,

Какъ лучше красоту употреблять’.

Десдем. Чудесно сказано! А что же, если

Она изъ чернокожихъ, но умна?

Яго. Она себ найдетъ — коли сама черна

Подъ пару — благо на то вдь и умна!

Десдем. Все хуже — и все хуже!

Эмилія. А положимъ —

Она красавица, да только съ дурью?

Яго. Полнйшихъ дуръ, красавицъ, быть не можетъ!

Лишь только-бъ женщин красивой быть:

Тогда и глупость ей сама-жъ помажетъ

Неб наслдника добыть!

Десдем. Старинное и пошлое присловье,

Могущее лишь потшать толпу,

Въ какой-нибудь таверн! Любопытно

У знать: въ какомъ бы род былъ вашъ отзывъ

О безобразной дур?

Яго. Нтъ безобразныхъ дуръ такихъ на свт,

Чтобъ въ жизни не надлали дурачествъ

И безобразій, какъ любая

Изъ умныхъ и красивыхъ!…

Десдем. О, какое грубое незнанье! Вы больше всхъ расхвалили самыхъ худшихъ. Но какъ отозвались бы вы о женщин, въ самомъ дл заслуживающей похвалъ? о такой положимъ, которая, въ сознаніи своего достоинства, не побоялась бы отдать себя на судъ… даже злословію?

Яго. Сказалъ бы я: она всегда прекрасна,

Но не горда… владетъ даромъ слова.

А не болтлива, при своемъ богатств

Не расточительна… не поддается

Соблазнамъ прихотей [съ самосознаньемъ,

Что, впрочемъ, и она могла бы,]— та,

Которая, въ минуту даже гнва,

Держа въ рук возможность отомщенья.

Принудила въ себ умолкнуть оскорбленье,

И чувство горечи съумла позабыть:

Чья мудрость пособляла ей ршить:

Что лучше взять ей? плсъ ли лососины,

Иль голову трески? кто съ ловкостью зминой

Скользя, скрываетъ думъ своихъ полетъ,

Кто видитъ, какъ толпа за ней идетъ.

А не оглянется! Вотъ, женщинъ украшенье!

Когда бы женщина могла такая быть

Она могла-бы… всмъ на удивленье…

Десдем. Что длать?

Яго. Крикливыхъ глупышей своихъ кормить,

И въ полпивныхъ… вести счета о пив!

Десдем. Какое, однакожъ, уродливое и безсодержательное заключеніе! Не учись у него, Эмилія, хоть онъ и мужъ твой. Скажите, Кассіо: можно ли быть безстыдне и безнравственне въ своихъ сужденіяхъ о женщинахъ?

Кас. Онъ говоритъ, синьора, что придетъ ему въ голову не стсняясь вашимъ присутствіемъ. Онъ скоре можетъ заслужить ваше одобреніе какъ человкъ военный, нежели какъ человкъ образованный.

[Отходитъ за Десдемоной иЭмиліею нисколько въ сторону]

Яго. [тихо про себя]. Онъ беретъ ее за руку? Ай да славно!.. Стали шептаться? Довольно съ меня и этой паутинки, чтобы зацпить на нее слпня Кассіо! Ступай, строй ей улыбочки! я подкошу тебя на твоемъ же подлипальств! ‘Я, молъ, говорю вамъ сущую правду.’ Оно, пожалуй, итакъ, а все таки лучше бы теб не цловать передъ нею своихъ трехъ пальцевъ, за что, кажется, ты опять принимаешься чтобы порисоваться, потому что эти твои подходцы непремнно выдернутъ изъ подъ тебя твое лейтенантство. Хорошо, хорошо! лихо поцловано! Вотъ такъ вжливость! Да, это такъ! И ты опять-таки подносишь пальцы къ своимъ губамъ? Какъ-бы мн хотлось, ради твоей же пользы, чтобы они превратились у тебя въ сифонные наконечники!

[За сценою трубы].

Яго [громко]. Это Мавръ: я узнаю его по звуку трубы.

Кас. Въ самомъ дл онъ!

Десдем. Пойдемте же къ нему на встрчу.

Кас. Вотъ онъ и самъ идетъ!

Входитъ Отелло со свитою.

Отел. О, мой прелестный

Воитель!

Десдем. О мой милый

Отелло!

Отел. Я удивленъ и счастливъ, что меня

Предупредила ты своимъ пріздомъ.

О, радость сердца! Если-бъ бури, вчно,

Несли съ собой столь сладкія минуть!

Пусть вчно бушевалъ-бы ураганъ,

Пока не пробудилъ бы насъ онъ къ смерти,

И пусть бы мой корабль, въ борьб неравной,

Взлеталъ тогда на влажные холмы

Олимпа выше, и оттуда снова

Въ пучины погружался такъ далко,

Какъ только адъ отъ неба удаленъ!

И хорошо, когда бы можно было

Такъ встртить смерть Я счастливъ! такъ я счастливъ,

Что страшно за себя! Въ минуту эту,

Мое блаженство такъ полно и безусловно,

Что нтъ уже надежды, чтобъ оно,

Въ невдомомъ грядущемъ повторилось…

Десдем. Нтъ, нтъ… Господь пошлетъ, что и съ годами

Умножатся въ насъ счастье и любовь.

Отел. Да будетъ такъ. Я высказать не въ силахъ,

Какъ живо чувствую свое я счастье.

Вотъ, здсь оно, у сердца. Слишкомъ много

Дано мн радости. Пускай же этотъ…

[Цлуетъ Десдемону].

И этотъ… будутъ лишь единой въ жизни

Межъ нами рознью!

Яго [въ сторону]. Э, да вы созвучно

Настроены! Но честью намъ клянусь,

Что я у вашей музыки колки

Спущу до одного!

Отел. Теперь пойдемте

Вс въ замокъ. Вотъ, друзья, вамъ новость:

Войны ужъ нтъ, а турки потонули.

Ну, какъ живете вы, островитяне?

Мои старинные знакомцы?

[Десдемон].

Радость!

Тебя на Кипр примутъ хорошо:

Я очень былъ любимъ, хоть и не кстати

Расхвастался теперь, моя голубка,

И сталъ хвалиться собственнымъ же счастьемъ

Пожалуйста, дойди, мой добрый Яги.

До пристани, и съ корабля возьми

Весь мой багажъ. Да приведи съ собой

И капитана: человкъ онъ славный,

И всякаго достоинъ уваженья,

Пойдемъ же, Десдемона: снова я

Привтствую тебя на Кипр!

[Уходитъ съ Десдемоной и свитою].

0x01 graphic

Яго [обращаясь къ Родриго]. Поди и дожидайся меня у гавани. Подойди сюда. Если ты одаренъ мужествомъ [вдь говорятъ же, что и подлецы по своей природ лишенные благородства чувствъ, оказываютъ его въ себ, влюбившись:], то въ такомъ случа выслушай меня! Лейтенантъ въ ныншнюю ночь держитъ караулъ въ замк… но прежде всего я долженъ тебя предувдомитъ, что Десдемона положительно влюблена въ лейтенанта.

Родр. Въ него то? Да можетъ ли это быть!

Яго. Положи палецъ теб на губы, и прежде, чмъ опятъ пустишься болтать, дай мн хорошенько растолковать теб. Замть, съ какою силою она сначала полюбила Мавра, но вдь это не боле, какъ только за его хвастанье и фантастическое прилыганье. Да разв можетъ она пролюбить его цлый вкъ только за болтовню? Надо быть черезъ-чуръ простодушну, чтобъ этому поврить. Вдь и глазамъ ея нужна пища: а какое удовольствіе можетъ она ощущать, глядя на чорта? Когда любовныя забавы расхолодятъ кровь, то чтобы вновь воспламенить ее и пресыщеніе превратитъ въ желаніе, нужны пріятныя черты лица, соотвтственность возраста, привлекательныя манеры и вообще красивость: словомъ нее то, чего именно недостаетъ у Мавра. Теперь, при отсутствіи этихъ существенныхъ условій, ея чуткая впечатлительность какъ-разъ смняетъ, что ее надули: тогда синьора станетъ скучать, охладетъ къ Мавру и, наконецъ, возненавидитъ его! Сама природа будетъ ей наставницею и склонитъ ее ко вторичному выбору. Теперь, мой почтеннйшій: разъ допустивъ это [такъ какъ оно есть въ высшей степени необходимое и естественное послдствіе], кто теперь, скажи ты мн, выше всхъ стоитъ ни пути къ этому благополучію, какъ не Кассіо? Кто же другой кром этого пролаза, у котораго только и совсти-то хватаетъ не больше, какъ чтобы видомъ образованности и свтскости отводить глаза отъ глубоко коренящихся въ немъ грязныхъ и страшно развратныхъ наклонностей? Кто же другой? Да никто, ршительно никто. Изворотливый и хитрый, мастеръ ловить случаи, онъ уже однимъ закатываніемъ своихъ глазъ отчеканиваетъ на свой пай и пускаетъ въ оборотъ такія достоинства, какихъ у него никогда, не бывало. Нечего толковать плутоватъ онъ чертовски! Съ другой стороны хорошъ собою, молодъ и, вообще, одаренъ именно тми качествами, которыми увлекаются неопытность и дурачество. Страшно заразительный малый!.. и бабенка то уже его для себя намтила.

Родр. Я не могу этому поврить, потому что она, слишкомъ, слишкомъ добродтельна.

Яго. Убирайся ты… съ своею добродтелью! Да разв вино, которое она употребляетъ, не изъ винограда же? добродтельна! А видлъ ли ты, какъ она потрепывала его по рук? Хорошо ли ты это разглядлъ?

Родр. Да, я это замтилъ, но только это было не боле, какъ любезность.

Яго. Анъ врешь, блудъ! и вотъ теб въ томъ моя рука, что блудъ! Оглавленіе и подразумваемый прологъ къ исторіи сладострастія и нечистыхъ помысловъ! Губы ихъ встрчались между собой до того близко, что уже самое ихъ дыханіе прекращалось въ мысленные поцлуи. Скверныя, скверныя это мысли, Родриго! И если этого рода любезности уже пошли въ ходъ, то вслдъ за ними сей часъ-же появляются на сцену и самъ главнокомандующій съ центромъ своей арміи и — фьитъ!… заключеніе совершается само собою. А потому и позволь мн быть твоимъ руководителемъ: не попусту же я перетащилъ тебя сюда изъ Венеціи. Сегодняшнюю ночь стань на караул: [я такъ устрою, что и тебя назначатъ], Кассіо тебя не знаетъ, да и я буду неподалеку. А ты постарайся чмъ нибудь разбсить его, громкимъ ли говоромъ, или осужденіемъ его распоряженій, или чмъ теб угодно, случай лучше всего теб поможетъ.

Родр. Ладно!

Яго. Онъ, мой почтеннйшій, страшно горячъ и опрометчивъ, когда разозлится, быть можетъ онъ таки и накладетъ теб фухтелей, но ты, впрочемъ, этого и добивайся: потому что именно этимъ я до того возмущу кипріотовъ, что они до тхъ поръ не успокоятся, пока не будетъ смщенъ Кассіо. Этимъ ты сократишь путь къ осуществленію твоихъ желаній [въ чемъ я и буду помогать теб], и благополучно очистишь для себя дорогу отъ главнйшаго препятствія, безъ удаленія котораго и нельзя ожидать успха.

Род. Все это я сдлаю, только бы представился случай.

Яго. А за случай я же теб и отвтчикъ. Отправляйся-ка поскорй и дожидайся меня въ замк: а мн еще надобно сходить за его вещами. Ну, до свиданія!

Род. Я ухожу, прощай.

[Уходитъ].

Яго. Что Кассіо влюбленъ въ нее, то въ это

Я крпко врю, что она въ него —

Возможно, и весьма правдоподобно:

А Мавръ — хоть я его и ненавижу —

Природы постоянной, благородной

И любящей, и есть причины думать,

Что онъ окажется для Десдемоны

Нжнйшимъ изъ мужей. Да вдь и я

Люблю ее не меньше! хоть, положимъ,

И не совсмъ изъ плотскихъ побужденій,

[Хотя отъ столь великаго грха.

При случа никакъ не отвертишься:]

А частью оттого, что мн она

Отмстить поможетъ. Я почти увренъ,

Что похотливый Мавръ и самъ, пожалуй,

Изволилъ на постель мою избираться,

И эта мысль, какъ минеральный ядъ,

Засвши внутрь, всего меня изъла:

И я ничмъ уже не успокоюсь,

Пока съ собой его не поравняю

Женою за жену, иль не всажу

Въ него такую бшеную ревность,

Что никакому ужъ тогда разсудку,

Его не исцлить. А тутъ ужъ, кстати,

Коль не подгадитъ мн моя ищейка

И Кассіо я ноги отшибу,

И Мавру распишу его на славу.

[Похоже, что и Кассіо примрилъ

Къ себ ночной колпакъ мой.] Ну, а Мавра,

Заставлю мн же говорить спасибо.

Любить и наградить маня за то лишь,

Что я его же посвящу въ ослы,

Лишу его спокойствія и мира

Да и сведу съ ума! Ну, вотъ и планы

Подробности неясны, не созрли,

Но плутъ себя окажетъ ужъ на дл!

[Уходитъ].

СЦЕНА II я.-Улица,

Входятъ герольдъ и за нимъ толпа народа.

Герольдъ [читаетъ]. Благородному Отелло, нашему доблестному правителю угодно, чтобы по случаю вновь полученныхъ достоврныхъ извстій о гибели турецкаго флота, вс жители острова торжествовали это благополучное для нихъ событіе плясками, играми, потшными огнями и разными другими увеселеніями, смотря по желанію и наклонностямъ каждаго. Кром того, независимо отъ вышесказаннаго благопріятнаго извстія, онъ празднуетъ сегодня же день своего бракосочетанія, и тмъ пріятне ему о вышесказанномъ объявить вамъ. Вс залы замка будутъ открыты для входа, и будетъ предоставлена всмъ полная свобода веселиться, считая отъ наступающаго теперь пятаго часа, и до той поры, покамстъ колоколъ на городской башн не пробьетъ одиннадцать. Да почіетъ же небесное благословеніе на нашемъ остров Кипр и нашемъ благородномъ правител Отелло!

[Вс уходятъ].

СЦЕНА ІІІ-я.— Комната въ замк.

Входятъ Отелло, Десдемона, Кассіо и свита.

Отел. Любезный Микаэль! Ты, въ эту ночь.

Назначенъ мной начальствовать надъ стражей:

Дадимъ собой понять, что и веселью

Разумный есть предлъ, и нарушать

Его не должно.

Кас. Я ужъ видлъ Яго,

И приказалъ ему, что нужно. Впрочемъ

И самъ пойду.

Отел. Да, Яго можно врить.

Прощай же, Микаэль. А завтра утромъ,

Пораньше приходи: намъ будетъ нужно

Потолковать.

[Десдемон]. Пойдемъ, моя любовь!

Мы взяли призъ… онъ съ чудными плодами:

Пойдемъ скорй длить ихъ между нами!

[Уходятъ Отелло и Десдемона со свитою].

Входитъ Яго.

Кас. Ты кстати, Яго! намъ пора въ обходъ.

Яго. Что вы это, лейтенантъ? И десяти не было! Генералъ отпустилъ насъ такъ рано только изъ-за своей любви къ Десдемон, за которую, впрочемъ, нельзя и осуждать его. Ему еще не удавалось распутничать съ нею по ночамъ, а отъ нея, пожалуй, не отказался бы и Юпитеръ!

Кас. Прелестная двушка!

Яго. Да! И поручусь за нее что огонь!

Кас. Очень можетъ быть! Вдь это существо съ непочатыми еще чувствами, существо, въ высшей степени впечатлительное!

Яго. А глазъ-го, глазъ-то у нея каковъ? Такъ вотъ и думается, что это труба, бросающая вызовъ!

Кас. Да, глаза у нея дйствительно вызывающіе и, однакожъ, все-таки мни кажутся такими скромными!

Яго. А когда заговоритъ, то разв въ голос ея не слышится страстнаго трепета?

Кас. Дйствительно, все въ ней совершенство!

Яго. Ну, и прекрасно, и желаю имъ, на ихней постели всякаго благополучія. А вотъ у меня, лейтенантъ, есть стопка чудеснаго вина, да добрая пара здшнихъ кипріотскихъ молодцовъ, которымъ хотлось бы распить ее съ вами за здоровье черномазаго Отелло!

Кас. Только не въ эту ночь, любезный, Яго: у меня преплохая и рребедовая голова для попоекъ. Да и какъ бы хотлось, чтобы у насъ въ общежитіи придумали что нибудь другое для препровожденія времени

Яго. О! да вдь тутъ будутъ только друзья, притомъ же какой нибудь одинъ бокалъ. Коли хотите я буду пить за васъ.

Кас. Только одну чарку вина осушилъ я въ этотъ вечеръ, да и то благоразумно развелъ его водою: а между тмъ, посмотри, какимъ оно меня сдлало. Податливость моей головы къ дйствію винныхъ паровъ составляетъ для меня истинное несчастіе и я не желаю подвергать ее новому опыту.

Яго. Э, полноте вамъ, другъ! Эта ночь у насъ для веселья, да и наши удальцы пристаютъ ко мн.

Кас. Да гд же они?

Яго. А вотъ, за этою дверью. Подите-ка, попробуйте вытащить ихъ оттуда!

Кас. Пожалуй, хоть это мн и не нравится.

[Уходить].

Яго. Налей въ него я хоть одинъ бокалъ

Въ придачу къ тмъ, что онъ усплъ ужъ выпить

И станетъ онъ крикливй и задорнй,

И злй, чмъ собаченка Десдемоны.

А этотъ влюбчивый мозглякъ Родриго

Что отъ любви и безъ того рехнулся,

Съ утра въ честь Дездемоны натянулся:

А въ стражу, между тмъ, и имъ назначенъ.

Изъ здшней кипріотской молодежи

Я лихо накатилъ еще троихъ,

Распухшихъ отъ избытка благородства

И страшно щекотливыхъ, коль затронутъ

Въ нихъ чувство чести, ураганъ и порохъ

Воинственной страны: и эти также

На караул. Остается только

Устроить, чтобы въ этой пьяной кучк

Нашъ Кассіо обмолвился обиднымъ

Для острова словцомъ. Они идутъ.

Коль сбыться моему предположенью

Впередъ, моя ладья, по втру и теченью!

Возвращается Кассіо, сопровождаемый Монтано и нсколькими благородными кипріотами.

Кас. Клянусь честью накатили же они меня!

Монт. Увряю васъ пустяки! Не больше пинты — честное намъ слово солдата!

Яго. Гей, вина!

[Поетъ.]

Пусть ваши чарки — дзинь, дзинь, дзинь!

Пусть чарки ваши дзинь!

Солдатъ такой же человкъ,

Его не дологъ вкъ:

Такъ дайте жъ вы солдату пить!

Солдату — пить, питъ, пить!

Эй, вы, подавайте сюда вина!

[Приносятъ вино].

Кас. Клянусь славная псня!

Яго. Я научился ей въ Англіи. Вотъ ужъ тамъ-то куда пьютъ здорово! Куда за ними вашимъ датчанамъ, нмцамъ, или толстобрюхимъ голландцамъ, да пейте-же, говорю! Куда ужъ тутъ имъ тягаться съ англичанами!

Кас. Неужто англичане и вправду такіе записные пьяницы.

Яго. Э, да что и толковать! Въ минуту уложитъ отъ теб какого хочешь датчанина мертвецки пьянымъ, уходитъ любаго нмца прежде чмъ его прошибетъ нотъ, и голландца накатитъ до рвоты скоре, чмъ ты успешь налить вина сосду,

[Наливаетъ для Кассіо].

Кас. Здоровье нашего генерала.

Монт. Пью, лейтенантъ, и отвчу вамъ тмъ же!

Яго. О, прелестная Англія!

[Поетъ].

Король Стефанъ былъ важный господинъ,

Штаны на немъ… всего-то въ пять алтынъ.

А вотъ, и онъ вкъ цлый толковалъ:

‘Подлецъ портной меня обворовалъ!’…

Король Стефанъ великій былъ король,

Въ сравненьи съ нимъ я прахъ земли и моль!

Коль роскошь намъ способна лишь вредить

Примусь-ка я свой старый плащъ носить!

Эй, вина!

Кас. А вотъ эта псня еще лучше!

Яго. Хотите повторю?

Кас. Нтъ, потому что, на мой взглядъ, кто такимъ образомъ поступаетъ не заслуживаетъ своего мста. Ну. да ладно. Опять же Богъ у насъ надо всми: есть души, которыя внидутъ въ Царство небесное, и есть и такія, которыя не внидуть.

Яго, Вотъ ужъ это сущая правда, мой добрый лейтегантъ!

Кас. Что-жъ касается до меня лично, то я, не касаясь чести нашего генерала или какого-нибудь другаго достойнаго человка, надюсь туда внити.

Яго. Также и я, лейтенантъ.

Кас. Да, это такъ: однакожъ, съ вашего позволенья, все таки не прежде чемъ я! потому что поручику не слдуетъ входить прежде лейтенанта. А впрочемъ, довольно объ этомъ, займемся нашими длами. О, Господи, помилуй насъ гршныхъ. Господа, займемтесь же нашимъ дломъ. Не подумайте, однакожъ. что я теперь пьянъ: вотъ это мой поручикъ, это, вотъ, правая мои рука, я эта лвая. Стоять на ногахъ я могу самымъ твердымъ образомъ, и слова выговариваю твердо.

Яго. Какъ нельзя лучше!

Кас. Стало быть, все какъ слдуетъ, и стало мы не имете ни малйшаго повода думать, что я пьянъ]

[Уходить].

Монт. Теперь на площадку, господа, и разставимте часовыхъ!

Яго. Успли-ль разглядть вы молодца,

Что передъ этимъ вышелъ? Славный парень!

Солдатъ въ бою достойный охранять

И цесаря и управлять, полками:

А между тмъ вотъ этотъ въ немъ порокъ,

Прямой противовсъ его заслугамъ,

И въ немъ они равны между собою.

Мн, просто, жаль его! И я боюсь,

Что какъ-нибудь, въ минуту опьяненьи,

Чрезмрное довріе къ нему

Правителя, не отразилось въ Кипр

Какой нибудь бдой.

Монт. А разв онъ

Такимъ бываетъ часто?

Яго. Это вчный

Прологъ его ко сну. А коль вино

Въ конецъ его не свалитъ, онъ, пожалуй,

Готовъ тогда не спать по цлымъ суткамъ!

Монт. Мн кажется объ этомъ было-бъ нужно

Сказать правителю. Бытъ можетъ, онъ

Объ этомъ дл вовсе и не знаетъ,

А можетъ быть, по доброт своей,

Цня заслуги въ Кассіо, не видитъ

Его дурныхъ сторонъ. Не такъ ли это?

Входитъ Родриго.

Яго [тихо къ Родриго]. Чего еще не видлъ? Сдлай милость

Уйди, бги скорй за лейтенантомъ!

[Родриго уходитъ.]

Монт. Какъ это жаль, что благородный Мавръ

Ршается вврять постъ лейтенанта

Лицу, съ столь выдающимся порокомъ

Кто высказать ршился бъ его Мавру

Тотъ поступилъ бы честно!

Яго. Но не я!..

Не я, хотя бы мн за то сулили,

Въ награду, цлый этотъ чудный островъ!

Я слишкомъ къ Кассіо привязанъ. Многимъ

Я соглашусь пожертвовать, чтобъ только

Онъ исцлился. Слышите синьоры?

Что тамъ за шумъ?

[Крики за сценой].

‘Помогите! Помогите!»

Вбгаетъ Родриго, преслдуемый Кассіо.

Кас. Бездльникъ! Негодяй!

Монт. Что съ вами, лейтенантъ?

Кас. Ахъ ты, мерзавецъ!

Меня учить? Постой, я познакомлю,

Тебя, болванъ, съ березовой плетнкой!

Родр. Меня? Меня сквозь строй?

Кас. Га! Ты еще

Ворчатъ задумалъ?

[Бьетъ его].

Монт. [удерживая его:] Полно-жъ, лейтенантъ!

Прошу васъ, удержите нашу руку!

Кас. Отстаньте же, синьоръ, не то я на бокъ

Сверну вамъ челюсть!

Монт. Ну да gолно-жъ, полно!

Вы пьяны.

Кас. Что? Я пьянь?

[Обнажаютъ шпаги и дерутся].

Яго [тихо Родриго]. Долой отсюда!

Прочь, говорю! Бги и бей въ набатъ!

[Родриго уходитъ].

Мой добрый лейтенантъ… увы, синьоры!

Да помоги же кто! Вы. лейтенантъ

И вы, синьоръ Монтано!… Кто тамъ, братцы’

Бги сюда на помощь! Ай-да стража!

Ну, нечего сказать!

[Раздается набатъ].

И кто же это

Ударилъ въ колоколъ? Фу, чортъ! Да этакъ

Они поднимутъ городъ! Ради жъ Бога

Оставьте, лейтенантъ! На всю вы жизнь

Себя позорите!

Входитъ Отелло со свитою.

Отел. Что здсь такое?

Монт. Я кровью исхожу, я раненъ на смерть!

Ну, и ему не жить!

[Нападаетъ на Кассіо].

Отел. Остановитесь,

Коль дорога вамъ жизнь!

Яго. Стой, стойте, лейтенантъ! Синьоръ Монтано!

Ахъ, господа! Вы лишены сознаньи

О мст и о долг! Стойте жъ, стойте!

Къ вамъ обратился генералъ… стыдитесь!

Отел. Какъ? Что это? Отчего случилось?

Га! турки что ли вы, что надъ собой

Пускаетесь въ убійства, что совершать

Божественный законъ не дозволяетъ

И надъ проклятымъ туркомъ? Не позорьте-жъ

Такъ христіанство т сейчасъ, при мн же,

Забудьте всякій поводъ къ дикой схватк!

Кто сдлаетъ, изъ побужденья гнва,

Лишь шагъ впередъ — тотъ душу потерялъ:

Онъ будетъ мертвъ при первомъ же движеньи,

Пусть колоколъ умолкнетъ: онъ встревожитъ

Все населенье Кипра. Ну?… такъ что же?

Въ чемъ дло, господа? Мой честный Яго!

Ты отъ волненья блденъ какъ мертвецъ…

Скажи по правд: кто изъ нихъ зачинщикъ?

И если ты мн преданъ, дай отвтъ!

Яго. Не знаю, право… Вдь они недавно

Друзьями были! Да! еще недавно

На самомъ этомъ мст, и въ такомъ

Невозмутимомъ счастьи, какъ вступившій

Въ законный бракъ, когда ведетъ къ постели

Свое сокровище… Какъ вдругъ, сейчасъ-же,

Какъ будто-бы какая то планета

Ихъ обезумила, сталъ наголо,

И ихъ клинки одинъ противъ другаго

Сверкнули молніей въ кровавой схватк!

Что привело ихъ къ этой дикой ссор

Мн неизвстно, и гораздо-бъ лучше

Мн было ноги потерять въ сраженьи.

Чмъ самому придти на это мсто,

И стать… въ свидтеляхъ!

Отел. Ну, Микаэль,

Скажите мн хотъ вы, какъ вы съумли

Такъ позабыться?

Кас. Генералъ… пощады!…

Я отвчать не въ силахъ!

Отел. Вы, почтенный

Синьоръ Монтано! Вы всегда бывали

Безукоризненны и, съ юныхъ лтъ,

Извстны всмъ и вашъ спокойный нравъ,

И разсудительность [мудрйшій цензоръ

Ни въ чемъ не могъ бы сдлать вамъ упрека],

Съ чего же вы ршились промнять

Уваженное всми наше имя

И добрую у всхъ о васъ молву,

На прозвище ночнаго забіяки?…

Я жду отвта.

Монт. О, доблестный Отелло!

Я на смерть раненъ, вашъ поручикъ Яго,

А самому мн тяжко говорить,

Намъ все, о чемъ извстно мн, разскажетъ:

Я-жъ за собой но знаю, что бъ такое

Сказалъ я неприличное иль сдлалъ,

Коль не считать виной самозащиту,

Шли проступкомъ самосохраненье

Про типъ насилія!

Отел. Свидтель небо,

Что кровь моя становится сильнй

Чмъ самообладанье и что страсть,

Въ борьб съ моимъ разсудкомъ, начинаетъ

Врать перевсъ! А если только я…

Себ дозволю хоть одно движенье,

Хоть взмахъ одинъ руки тогда и лучшій

Изъ васъ падетъ, и собственною кровью

Свой долгъ уплатитъ. Дайте-жъ мн отвтъ:

Изъ-за чего нее вышло? Кто изъ васъ

Зачинщикъ былъ постыдной этой схватки?

И будь виновный для меня дороже,

Чмъ собственный мой братъ, со мной рожденный

Въ одинъ и тотъ же часъ, и и тогда

Разстанусь съ нимъ. Какъ? Здсь, гд кличъ войны

Не дальше какъ сегодня раздавался?

Гд все еще полно тревогой страха.

И что жь? Между собой затять ссору

Къ ночное время, въ замк, въ самомъ центр

Всеобщей безо о ясности? Вдь это

Чудовищно! Ну, сказывай же, Яго.

Кто былъ зачинщикъ?

Монт. Если ты, по дружб,

Иль по твоимъ служебнымъ отношеньямъ,

Въ разсказ что прибавишь иль убавишь

Ты не солдатъ!

Яго. Меня вы такъ ужъ близко

Не задвайте. Мн бы легче было

Дать вырзать себ языкъ изъ глотки,

Чмъ говорить не въ пользу Микаэля.

По счастью, я увренъ, что сказавши

О немъ всю правду, этимъ я нисколько

Ему не поврежу. Вотъ, генералъ,

Какъ было это дло. Мы съ Монтано

Промежъ себя вели бесду. Вдругъ,

Откуда не возьмись, сюда вбгаетъ,

Вопя о помощи, какой-то человкъ,

А вслдъ за немъ и Кассіо, съ поднятымъ,

Готовымъ нанести ударъ, мечемъ.

И долженъ я признаться, наша милость,

Что этотъ господинъ вмшался самъ

Въ ихъ ссору, убждая Микаэля

Остановить свой гнвъ, а я, тотчасъ же

На крикуномъ въ погоню, чтобы крикомъ,

0x01 graphic

Какъ вышло и на дл, не встревожилъ

Онъ здшнихъ горожанъ, но онъ, къ несчастью

Былъ прытокъ на ногу, и я не могъ

Своей достигнуть цли. И тогда,

Заслышавъ здсь и стукъ и звонъ мечей,

И ругань Кассія, какой досел

Мн отъ него не приходилось слышать,

Я бросился назадъ, когда-жъ вернулся,

[А сдлалось все это очень быстро],

То ихъ уже засталъ [какъ и вы сами]

Между собой въ ожесточенной битв.

За тмъ я больше ничего не знаю.

Но люди вчно люди: такъ, что лучшій

Изъ нихъ, порой, владть собой не можетъ:

Пусть Кассіо неправъ передъ синьоромъ

[По той причин, что въ минуты гнва,

Мы не щадимъ, порою, и друзей:]

Однакожъ, въ томъ не можетъ быть сомннья.

Что Кассіо и самъ невыносимо

Пылъ оскорбленъ бжавшимъ господиномъ.

Отел. Я вижу, Яго, ты, изъ благородства

И дружбы къ Кассіо смягчаешь

Его вину. Я, Кассіо, люблю насъ,

Но вы уже не лейтенантъ.

Входамъ Десдемона, сопровождаемая еминт.

Смотрите!

Вотъ и мою голубку этотъ шумъ

Спугнулъ съ гнзда!…

Да, Кассіо, на насъ

Я покажу другимъ примръ!

Десдем. Что здсь

Случилось, милый?

Отел. Все уже спокойно,

Иди, голубка, спать.

[Къ Монтано].

О вашихъ ранахъ,

Синьоръ, я позабочусь самъ.

Ведите же синьора,

[Монтано уходитъ].

Ты же, Яго,

Смотри внимательно за населеньемъ,

И успокой кого могъ потревожить

Ночной набатъ. Ты видишь, Десдемона.

Что вчное солдата назначенье

Чередовать свой сонъ съ тревогами сраженья.

[Вс уходятъ кром Яго и Кассіо].

Яго. Что это, лейтенантъ? вы, кажется ранены?

Кас. Да… и отъ этой раны мн уже не поправиться!

Яго. Что съ вами? Господи помилуй!

Кас. Имя, имя мое, доброе мое имя! О, я теперь уже навсегда потерялъ доброе мое имя! Я потерялъ теперь эту безсмертную часть самого себя и во мн осталась только животная! О, Яго!.. имя мое! мое доброе имя!

Яго. Какъ честный человкъ я было вообразилъ себ, что вы собственно ранены въ какую нибудь часть вашего тла, и этакая рана, разумется, была бы почувствительне всякой, относящейся только къ доброму имени. Доброе имя это не боле, какъ безсодержательный и уже непремнно лживый придатокъ къ нашей личности, которымъ, по большей части, награждаютъ насъ ни за что, и отнимаютъ его у насъ также ни за что. Вы нисколько не потеряли вашего добраго имени, если только сами не постараетесь уврить себя, что будто бы его потеряли. Ну чего же вы такъ заробли, другъ? Еще есть у васъ способы возвратить себ расположеніе генерала. Онъ отршилъ васъ отъ вашей должности въ минуту гнва, да и наказаніе эти было не столько послдствіемъ гнва, сколько расчета. Такъ точно бьютъ, иногда, ни въ чемъ неповинную собаку, чтобы этимъ держать въ страх могучаго льва. Вы попросите у него извиненія, и онъ снова нашъ!

Кас. Я скорй соглашусь просить его о томъ, чтобы имъ уже окончательно пренебрегъ мною, чмъ навязывать такому славному начальнику, такого слабодушнаго, невоздержнаго и неосторожнаго офицера. Какъ? Допустить себя напиться мертвецки? Болтать какъ сорока? Затвать ссору? Бурлить? Ругаться какъ извощикъ и, наконецъ, заговорить чепуху передъ собственною тнью? О, неуловимая сила вина! Если у тебя еще нтъ имени, то называйся ты. по крайней мр, хоть самимъ чортомъ!

Яго. Кто таковъ этотъ человкъ, котораго вы такъ отчаянію преслдовали? Чмъ оскорбилъ онъ васъ?

Кас. Не знаю.

Яго, Можетъ ли это быть?

Кас. Я помню многое, но не ясно, припоминаю, что поссорился, а изъ-за чего не знаю. И дана же человку способность проглатывать собственнаго своего врага для того только, чтобы онъ же своровалъ у него разсудокъ! И не безуміе я и, что мы, вмсто того, чтобы предаваться веселости, радости, и пользоваться всевозможными удовольствіями и наслажденіемъ, сами себя добровольно превращаемъ въ скотовъ?

Яго. Но такъ какъ вы теперь уже въ совершенно нормальномъ состояніи, то отчего нее могли мы протрезвиться такъ скоро?

Кас. А это оттого, что пьяному чорту угодно было сдать меня на руки другому, бшеному чорту, и все это для того, чтобы я еще искренне презиралъ себя!

Яго. Ну. ну, полноте! И безъ того вы уже черезъ чуръ строгій моралистъ. Оно. конечно, если сообразить время, мсто, и условія въ которыхъ теперь находится эта сторона, то и сердечно желалъ бы для васъ, чтобы этого съ вами не случилось. Но разъ уже оно вышло какъ вышло, то и поворотите все это въ свою же пользу,

Кас. Какъ бы не такъ! Только попроси я его, чтобы онъ возвратилъ меня ни мое мсто, а, онъ сейчасъ и отржетъ мн, что я пьяница! И будь у меня такое же множество ртовъ, какъ у Гидры подобный отвтъ закупорилъ бы всхъ ихъ сразу! Быть, какъ слдуетъ, человкомъ разсудительнымъ и разыграть вдругъ изъ себя болвана и, наконецъ, превратиться въ звря! Право, это удивительно. Точно, какъ будто бы въ каждомъ выпитомъ лишнемъ кубк заключалось проклятіе, и уже непремнно сидлъ какой -нибудь дьяволъ!

Яго. Ну, ну! Хорошее вино всегда хорошій товарищъ, если будете обходиться съ нимъ умючи. А потому нечего вамъ и винить противъ вина, Вы, мой добрый лейтенантъ, надюсь, уврены въ моей къ намъ дружб?

Кас. Да! я уже имлъ случай доказать вамъ это и на дл: я изъ-за васъ напился!

Яго. И вы, и всякій другой человкъ, время отъ времени также могутъ напиваться, другъ! А вотъ и-же и скажу вамъ, что слдуетъ вамъ сдлать. Вдь теперь настоящій-то генералъ у насъ жена нашего генерала! Я говорю въ томъ смысл, что въ настоящее время, онъ всего себя посвятилъ ей, и всецло, безъ остатка, предается созерцанію, разсматриванію и изученію ея женскихъ атрибутовъ и грацій. Признайтесь-ка вы ей откровенно во всемъ, приставайте къ ней не давая ей отдыха, и она, поврьте, поможетъ вамъ возвратить себ потерянное вами мсто. Она по своей природ до того искренна, до того ласкова и расположена къ услугамъ и снисходительности, что по своей доброт, даже почитаетъ за грхъ, если чего не сдлаетъ свыше того, о чемъ ее просятъ. Умоляйте ее, чтобы, она возстановила разорванную нравственную связь между вами и ея мужемъ и ставлю все мое состояніе противъ всякой вещи, заслуживающей названія, что черезъ этотъ случайный разрывъ между вами дружескихъ отношеній, прикрпитесь въ конц концовъ, одинъ къ другому еще пуще прежняго!

Кас. Твой совтъ не дуренъ.

Яго. И ручаюсь вамъ, что предлагаю его отъ искренняго сердца и единственно по моему безкорыстному доброму къ вамъ расположенію.

Кас. Охотно теб врю, и завтра же утромъ попрошу достойную Десдемону, чтобы она вступилась въ мое дло, а если это мн не удастся, то пропадай моя голова!

Яго. Мы на хорошей дорог. А теперь, лейтенантъ, позвольте пожелать намъ спокойной ночи. Мн еще надо въ обходъ!

Кас. Доброй ночи, мой честный Яго!

[Уходитъ.]

Яго. Найдется ль хоть одинъ такой, кто скажетъ

Что я теперь играю роль мерзавца?

Вдь мой совтъ и леевъ и правдивъ,

Удобенъ къ исполненью и, быть дискетъ,

Въ себ единственный содержитъ способъ

Чтобъ снопа завладть доврьемъ Мавра!

Пть легче ничего, какъ Десдемону,

Податливую по своей природ,

Чье сердце, какъ свободныя стихіи,

Исполнено безчисленныхъ зачатковъ

Для всяческихъ видовъ благотворенья,

Склонить на честную защиту. Съ Мавромъ

Ей справиться легко, хотя-бъ ему случилось

Изъ одного ей только угожденья.

Отречься отъ символовъ искупленьи,

Онъ до того скрутилъ себя любовью,

Что отъ нея зависать, затянуть

Иль отпустить ему послабже оселъ,

И, вообще, играя роль божка,

По слабости его сопротивленья

Съ нимъ длать все, что только ей угодно.

Какой же я мерзавецъ? если мой

Совтъ для Кассіо, примой дорогой,

Ведетъ къ тому, что дли него полезно?

О сила зла! Когда захочетъ демонъ

Кого низринуть въ мракъ непроходимый

Страшнйшихъ злодяній, онъ ихъ кажетъ

Передъ тобой, чуть не въ небесныхъ формахъ,

Какъ вотъ и я! И какъ лишь этотъ дурень

Пристанетъ къ Десдемон, чтобъ у мужа

Она его поправила длишки,

И за него начнетъ она предъ Мавромъ

Чуть-чуть не распинаться: въ это время

И напущу ему я въ уши яду,

Что оттого, дескать, о немъ она и проситъ,

Что онъ ей нравится! и чмъ упрямй

Она льнуть будетъ къ Мавру, чтобы этотъ

Простилъ того, тмъ больше потеряетъ

Она доврія у мужа. Дло!

И засмолю ее въ ея же добродтель,

И доброту ея поставлю стью,

Въ которую они, до одного.

Вс попадутся мн!

Входитъ Родриго.

Ты съ чмъ, Родриго?

Родр. А съ тмъ, что я начиняю походить на ловчаго пса, замшаннаго въ охоту: только не на того, который гонится и ловятъ, а на того, который удовлетворяется только собственнымъ своимъ лаемъ. Почти вс мои деньги пошли теперь на дуванъ, сегодня ночью меня до того исколотили, что еле оставили, живаго, и въ конц концовъ, въ награду за, вс мои мученія, и только и пріобрлъ, повидимому, прибавку опытности, такъ что мн теперь только и остается, съ небольшимъ придаткомъ ума, [но за то уже совершенно съ пустымъ кошелькомъ], ухать обратно въ Венецію.

Яго. Какъ жалокъ мн народъ, въ комъ нтъ терпнья!

Не постепенно ль заживаютъ раны?

Мы дйствуемъ умомъ, не волшебствомъ.

А для ума вдь тоже нужно время.

Идетъ недурно! Пусть тебя отдули,

Но вдь и Кассіо ты сдвинулъ съ мста!

Отъ солнца вс ростки пускаютъ почки,

Но ранній цвтъ даетъ и плодъ пораньше,

Принудь себя къ терпнью, а теперь

Клянусь теб свтаетъ! Пированье

Въ связи съ заботой сократили время.

Уйди пожалуйста! ступай лъ квартиру!

Л говорю уйди! Узнаешь посл.

Уйди-же, говорю!

[Родриго уходитъ].

Теперь дв штуки

Мн предстоятъ! Попервыхъ, надо

Уговорить жену, чтобъ Десдемон

Она про Кассіо растолковала,

И это разъ,

А между чмъ, на это время,

Я Мавра удалю: а какъ лишь съ просьбой

Мой Кассіо пристанетъ къ Десдемон

Тутъ я его и натравлю на нихъ!

Планъ хоть куда: лишь бы ума хватило

Ковать… пока желзо не остыли!

[Уходитъ].

ДЙСТВІЕ III^-е.

СЦЕНА I-я.— Передъ замкомъ.

Входитъ Кассио и нсколько музыкантовъ.

Кассіо, Играйте вотъ здсь, братцы, я заплачу вамъ. Что-нибудь покороче, а тутъ и прокричите: ‘добраго утра вамъ, генералъ!’

[Музыканты играютъ].

Изъ дому выходитъ Шутъ.

Шутъ. Что это братцы? Или ваши инструменты побывали въ Неапол, что стали гнусить?

1-й музыкантъ. Чти вы, что вы, господинъ!

Шутъ. Однако, скажите пожалуйста, вдь это же у васъ духовые инструменты?

1-й муз. Какъ-же, какъ-же, господинъ: ‘духовые’!

Шутъ. Въ такомъ случа у нихъ непремнно виситъ хвосгикъ.

1-й музык. Какъ это ‘хвостикъ’, господинъ?

Шутъ. Ну да, именно хвостъ, по крайней мр у множества духовыхъ инструментовъ, мн извстныхъ. А впрочемъ, братцы, вотъ вамъ и деньги. Генералу до того полюбилась ваша музыка, что онъ умоляетъ васъ, ради всего что вамъ дорого, оставить его въ поко.

1-й музык. Хорошо, господинъ, мы больше не будемъ играть.

Шутъ. Вотъ если бы у васъ была такого рода музыка, которой бы вовсе нельзя было разслышать, тогда пожалуй, начинайте снова. Это потому, что такой, музыки, которая слышна, генералъ крпко не долюбливаетъ.

1-й музык. Неслышной музыки, господинъ, у насъ не имется.

Шутъ. Какъ?… У васъ нтъ неслышной музыки? Ну, такъ кладите же въ мшки ваши дудки! нечего съ вами и толковать. Маршъ отсюда! Изчезните въ воздухъ! Маршъ, говорю вамъ!

[Музыканты уходятъ].

Кас. Послушай-ка, дружокъ!

Шутъ. Я-то послушаю: а послушаетъ ли васъ дружокъ вотъ мн неизвстно.

Кас. Пожалуйста, побереги для самаго себя эти прибаутки. Вотъ теб бдняжка червонецъ, если дама находящаяся при супруг генерала встала уже, то доложи ей, что нкто Кассіо умоляетъ ее удлить ему нсколько минутъ для разговора. Устроишь-ли ты мн это?

Шутъ. Она, сударь, уже встала, и какъ только ей вздумается сойти къ вамъ, то я и притворюсь, что будто бы это я все устроилъ.

[Уходитъ].

Кас. [вслдъ ему]. Да, да!

Похлопочи, дружокъ!

Входитъ Яго.

Ты кстати, Яго!

Яго. А вы, синьоръ, еще и не ложились?

Кас. Конечно нтъ! Да мы и такъ разстались

Ужъ на зор, Я былъ такъ дерзокъ, Яго,

Что пригласилъ сюда твою жену:,

Хочу проситъ ее, чтобъ съ Десдемоной

Поговорить дала она мн случай.

Яго. А я и самъ сейчасъ ее къ вамъ вышлю,

А Мавра уведу куда-подальше,

Чтобъ было вамъ свободнй столковаться

О нашемъ дл.

[Уходитъ].

Кас. Вотъ спасибо, другъ!

Честне и добре и не сыщешь

Чмъ этотъ Флорентинецъ!

Входитъ Эмилія.

0x01 graphic

Эмилія. Съ добрымъ утромъ,

Мой милый лейтенантъ! Мн было грустно

Узнать о вашемъ гор. Впрочемъ вскор

Все вновь уладится. Нашъ генералъ

Съ хозяюшкой сейчасъ о васъ толкуютъ,

И крпко же она за васъ стоитъ!

А онъ-то ей: нельзя, дескать: ‘онъ ранилъ

Лицо, имющее силу и съ большими

Связями, вдь само благоразумье

Предписывало мн его отставить.’

Однако-жъ, онъ прибавилъ, что васъ любитъ,

И дружбы къ вамъ съ него уже довольно.

Чтобы, безъ всякихъ просьбъ ему схватиться

За первую возможность, чтобы васъ

Опять къ себ приблизить!

Кас. И однакожъ

Я все-таки прошу, коль ne найдете

Вы это неприличнымъ и дозволитъ

Вамъ случай, для меня скорй устроить

На нсколько лишь словъ наедин,

Свиданье съ Десдемоной!

Эмилія. Такъ сей часъ-же

Мы и пойдемте! и васъ проведу

Въ такое мсто, гд нельзя свободнй,

Вы объясните что у насъ на сердц!

Кас. Я буду очень, очень вамъ обязанъ!

[Уходитъ].

СЦЕНА II.— Комната въ замк.

Входятъ Отелло, Яго и нсколько офицеровъ.

Отел. Вотъ эти письма

Отдайте, Яго, лично Капитану,

А чрезъ его посредство и Сенату

Мой сообщишь привть. Покончивъ съ этимъ

Сейчасъ-же отправляюсь и на верки,

И тамъ дождусь тебя.

Яго. Я, генералъ.

Не стану медлитъ.

Отел. Что-же, господа?

Пойдете ль вы взглянуть на укрпленіе?

Офицеры. Мы слдуемъ за вами, Ваша Милость!

СЦЕНА III.

Входятъ Десдемона, Кассіо и Эмилія.

Десдем. Не безпокойся,

Мой добрый Кассіо! Теб на помощь

Употреблю я все мое искусство.

Эмилія. О, добрая синьора! Помогите!

Его несчастье — мужа моего

Такъ, такъ сразило, будто съ нимъ самимъ

Оно случилось!

Десдем. Да, о немъ я знаю,

Что добрый онъ! Ужъ ты не сомнвайся,

Что видть я хочу тебя и мужа

По прежнему — друзьями!

Кас. О, синьора.

Какъ вы великодушны! Что-бъ ни сталось

Съ Микайлемъ Кассіо, онъ вчно будетъ

Всегда, всегда… врнйшимъ вамъ слугой!

Десдем. О, другъ, благодарю! Ну да, конечно,

Ты долженъ очень быть привязанъ къ мужу

И съ нимъ знакомъ давно, и будь увренъ,

Что удалилъ тебя онъ не надолго:

Не доле того, какъ это нужно

Въ видахъ политики.

Кас. Увы, синьора!

Политика, порой, такъ долго длится,

Питается такой водяной пищей,

Ростетъ отъ столь ничтожныхъ обстоятельствъ,

Что при отсутствіи… и при замн

Меня другимъ, онъ скоро позабудетъ

И преданность мою къ нему, и службу!

Десдем. И не тревожь себя пустымъ сомнніемъ

Здсь, при Эмиліи, я общаю

Теб, что дповь свое займешь ты мсто.

И знай, что разъ дала я дружб слово,

То выполню его до малой точки

Я мужу своему не дамъ покоя,

Я — спать не дамъ, я надомъ ему,

Я въ школу превращу его постель,

И въ исповдь — обдъ, ко всмъ дламъ

Его, я буду пришивать прошенье

О Кассіо! Ну, будь же веселе!

Твой адвокатъ скорй на смерть ршится

Чмъ отъ своей отступиться защиты!

Въ отдаленіи появляются Отелло и Яго.

Эмилія. Синьора!

Сюда идетъ вашъ мужъ.

Кас. Теперь позвольте

Мн Вамъ откланяться.

Десдем. Но для чего-же?

Останься и послушай какъ и буду

Съ мимъ воевать!

Кас. Нтъ, нтъ… въ иное время…

А не сейчасъ!… Я боленъ, и не въ силахъ

И думать о себ!

Десдем. Ну, и не думай!..

[Кассіо уходитъ].

Яго. Га! Это уже мн

Совсмъ не нравится!

Отел. Что ты сказалъ?

Яго. Да ничего, синьоръ. А и сказалъ

Такъ самъ не знаю что.

Отел. Мн показалось

Что это Кассіо съ моей женой

Здсь говорило?

Яго. Кто? Кассіо, синьоръ?

Нтъ, нтъ, не онъ! И не могу поврить,

Чтобъ онъ, какъ воръ, захваченный ни краж,

Бжалъ отъ насъ!

Отел. Однако-жь, это онъ!

Десдем. Здорово, милый! Я здсь толковала

Съ просителемъ, бднякъ совсмъ убитъ

Твоей немилостью!

Отел. Кто онъ таковъ?

Десдем. Да Кассіо, твой бывшій лейтенантъ!

О, милый властелинъ мой! Если ты

Изъ милости ко мн, иль по любви

Способенъ отдаваться состраданью,

Прости его сейчасъ-же! Если онъ

Теб не преданъ искренно, иль провинился

Не по случайности, а по коварству,

То честныхъ лицъ я вовсе не знавали!

Прошу тебя, опредли его

Опять на тоже мсто!

Отел. Это онъ

Сейчасъ ушелъ отсюда?

Десдем. Да, конечно!

И до того приниженъ, что и мн

Привилъ отъ горя своего частицу,

И я страдаю съ нимъ. Ну, возврати-же

Его къ себ, мой дорогой, мой добрый!

Отел. По не сейчасъ… Когда-нибудь, голубка,

Въ другое время!

Десдем. Скоро это будетъ?

Отел. Да!… для тебя скоре, чмъ бы должно.

Десдем. Сегодня къ ужину?

Отел. Нтъ… не сегодня.

Десдем. Ну, такъ къ обду завтра?

Отел. Я не буду

Обдать у себя. Вс офицеры

Сберутся въ цитадель.

Десдем. Ну такъ когда-же?

Ил, завтра ввечеру? Или во вторникъ

Поутру или въ полдень, или въ полночь?

Иль въ среду поутру? Умоляю

Тебя назначить срокъ: но чтобъ не дольше

Трехъ дней! Вотъ, видишь, онъ вдь отъ души

Раскаялся! къ тому же въ общемъ мнньи,

Его проступокъ, если не считаться

Съ военною порой, гд, для примра,

Я слышала пощады нтъ и лучшимъ,

На столько незначителенъ, что даже

И выговоръ домашній за него,

Считался-бъ слишкомъ строгимъ наказаніемъ.

Когда-жъ придетъ-то онъ? Скажи, Отелло!

Вотъ я такъ на себя дивлюсь, что въ мір

Нтъ вещи, въ чемъ теб я-бъ отказала!

Иль соглашаясь, стала долго мямлить!

Какъ? Для того чтобъ помирить тебя

Съ Микэлемъ Кассіо, съ которымъ вмст

Ты приходилъ ко мн, съ тмъ, кто бывало,

Лишь я пущусь бранить тебя нарочно,

Поднимется горой! мн нужно столько

Усилій? Если-бъ я…

Отел. Оставь, довольно.

Пускай придетъ, когда онъ-сямъ захочетъ..

Я отказать не въ силахъ.

Десдем. Да вдь а то-жъ

И но подарокъ твой. О чемъ прошу я?

Не свыше, какъ чтобъ ты надлъ перчатки,

Сълъ блюдо повкуснй иль потепле

Одлся бъ, или сдлалъ что другое

Для собственной-же пользы. Что-же. еслибъ

И вправду мн пришлось тебя просить

О чемъ нибудь такомъ, что искушало-бъ

Твою любовь ко мн? О, сколько-бь страха

И разныхъ тутъ препятствій ты придумалъ,

Покамстъ не ршился-бъ согласиться!

Отел. Ни въ чемъ-бы я теб не отказалъ’,

Теперь и ты мою исполни: просьбу:

Оставь меня на нсколько минуть

Побыть съ самимъ собой

Десдем. Ты испугался,

Что откажу?.. Ошибся!.. До свиданья.

Мой милый повелитель!…

Отел. Да?… конечно…

До близкаго свиданья, Десдемона!

Десдем. Пойдемъ, Эмилія. Куда бы прихоть

Тебя ни увлекла, что-бъ ты ни вздумала,

Я повинуюсь.

[Уходить съ Эмліею].

Отел. Ужасная плутовка. Пусть самъ чортъ

Мою погубитъ душу только-бъ мн

Любить тебя! А если перестану

Тебя любить тогда придетъ опять.

Опять хаосъ!

Яго. Мой благородный

Синьоръ!

Отел. Что?… говори, я слышу!

Яго. Зналъ ли

Микаэль Кассіо что полюбили

Вы Десдемону?

Отел. Онъ зналъ о томъ съ начала до конца.

Зачмъ теб?

Яго. Чтобъ дать себ отчетъ

Въ случайно набжавшихъ мысляхъ. Больше

Мн незачмъ…

Отел. Какія мысли, Яго?

Яго. Не зналъ я, что онъ былъ знакомъ съ синьорой!

Отел. Знакомъ, конечно. Онъ и былъ межъ нами

Посредникомъ.

Яго. И это… въ самомъ дл?

Отел. Такъ что жъ такое? Да, и ‘въ самомъ дл.’

Не знаю, что ты видишь въ томъ худаго,

Вдь не подлецъ же онъ!

Яго. Кто? онъ, синьоръ?

Отел. Да, онъ!

Яго. Насколько мн извстно….

Отел. Что же

Ты думаешь?

Яго. Что думаю, синьоръ?

Отел. ‘Что думаю, синьоръ!’ Клянусь вамъ Богомъ

Мои же мн слова онъ повторяетъ,

Какъ будто въ голов его засло

Какое-то чудовище, и онъ

Позеленлъ отъ страха, и не сметъ

Его оттуда вытолкнуть! Я вижу,

Что у себя въ ум ты что-то держишь

Я слышалъ, ты сказалъ (какъ съ Десдемоной

Прощался Кассіо) ‘вотъ это мн

Совсмъ не нравится!’ Что жъ тутъ могло

Не нравиться теб? Когда-же я

Отвтилъ на вопросъ ‘что между нами

Онъ былъ посредникомъ’ ты какъ-то странно

Мн подчеркнулъ:, и это… въ самомъ дл?’

И въ этотъ мигъ собралъ и сдвинулъ брови,

Какъ будто-бы въ мозгу хотлъ замкнуть

Какую-то ужасную догадку!…

Коль другъ ты мн, такъ и скажи мн прямо,

Что у тебя на сердц!

Яго. О, синьоръ…

Вы знаете, какъ сильно вамъ я преданъ?

Отел, Да…— кажется, что знаю! Если:къ знаю,

Что честенъ ты и весь проникнутъ дружбой

И, сверхъ того, не взвсивши и слова

Не выпустило’ на втеръ: то понятна

Моя тревога отъ твоихъ запинокъ!

Въ клеветник и плут, мн-бъ казались

Он лишь за обычныя продлки.

Но въ людяхъ честныхъ я считаю ихъ

За темные намеки, что въ минуты

Волненія, сдержать не можетъ сердце!

Яго. О Микаэл Кассіо… я могъ бы

Поклясться, что онъ честенъ.

Отел. Я о немъ

Того же мннія.

Яго. Конечно, людямъ

Всегда бы должно быть такими, чмъ

Они намъ кажутся. А такъ какъ это

На свт не бываетъ лучше бъ было

Ничмъ имъ не казаться!

Отел. Это правда,

Что намъ всегда бъ такими надо быть,

Чмъ кажемся!

Яго. По этому и я

Считаю Кассіо честнйшимъ малымъ.

Отел. Нтъ, нтъ, не то!… Скажи мн лучше прямо

Что у тебя засло и сварилось

Тутъ, въ голов! Давай мн на лицо

Мерзйшую изъ всхъ твоихъ догадокъ,

И мерзость назови мерзйшимъ словомъ!

Яго. Нтъ, генералъ, ужъ въ этомъ пощадите!

Но служб долженъ я повиноваться,

Но связывать себя я не могу

Въ чемъ и рабы у насъ неподневольны.

Открыть мои вамъ мысли! Ну, а если

Он и грязны и безумны? Разв есть

Хотя-бъ одинъ какой нибудь дворецъ,

Куда-бъ не пряталась какая гадость?

И у кого настолько чисто сердце,

Чтобъ въ немъ, порою въ качеств судьи,

Бокъ о бокъ съ правдою, не засдали

И грязь и клевета, и не творили

Тамъ собственной, особенной расправы!

Отел. О, Яго, Яго! Но вдь это значитъ,

Что друга предаешь ты, если знаешь

Что онъ такъ гнусно оскорбленъ, а ты…

А ты молчишь, молчишь объ этомъ!

Яго. Да кто-жъ повритъ мн? Я отъ природы

Такъ скверно созданъ, что всегда, во всемъ,

Отыскивать способенъ лишь худое,

И эта страсть нердко предо мной

Рисуетъ небывалые проступки.

Я и прошу не полагайтесь вовсе

На смутныя догадки человка,

Столь склоннаго вдаваться въ подозрнья,

И изъ неточныхъ и ничтожныхъ фактовъ,

Себ не создавайте думъ тревожныхъ!

Да! если-бъ вы въ моихъ читали мысляхъ,

Тогда ни вашъ покой, ни ваше благо,

Ни честь, ни разсудительность моя,

И ни мое достоинство мущины —

Поврьте, въ барышахъ бы не остались…

Отел. Что хочешь ты сказать?

Яго. То, генералъ.

Что доброе другихъ о насъ сужденье,

Мущины-ль, женщины-ль оно коснется

Есть личное сокровище души!

Кто кошелекъ мой крадетъ, тотъ укралъ

Ничтожнйшую вещь, почти ничто!

Она была слугой и вамъ, и мн, и прочимъ,

Кто-жъ доброе мое похитилъ имя,

Тотъ въ самомъ дл раззорилъ меня,

Котъ отъ того ни сдлался богаче!

0x01 graphic

Отел. Богъ, Богъ свидтель, ты мн все разскажешь!

Яго. Не разскажу. Не разскажу, хотя бы

Мое вы сердце вырвали изъ груди:

Не разскажу вамъ и теперь, когда

Оно въ груди здсь подъ моей охраной!

Отел. Га!

Яго. Остерегитесь ревности, синьоръ!

Чудовища съ зелеными глазами,

Что медленно свою терзая жертву,

Надъ нею же хохочетъ! Нтъ блаженнй

Тхъ рогоносцевъ, что смекнувши дломъ,

Перестаютъ любить. Но каково-жъ тому:

Что за минуты тотъ переживаетъ,

Кто любитъ, а не вритъ, кто не можетъ

Не мучиться сомнніемъ и, однакожъ,

Все любить, любитъ страшно, до безумья!

Отел. О, бдствіе!

Яго. Кто бденъ, но доволенъ,

Довольно тотъ богатъ, большой богачъ онъ!

По кто богатъ, богатъ неизмримо,

Тотъ все таки ограбленъ до чиста,

Коль онъ трепещетъ каждое мгновеніе,

Чтобы не обнищать. О. Боже, Боже!

Спаси отъ ревности всхъ, кто мн близокъ!

Отел. Къ чему, однакожъ, это? Или ты

Вообразилъ, что я способенъ въ жизни

Мириться съ ревностью? Что буду Я

Слдить за измненіями луны,

По градусамъ случайныхъ подозрній?

Нтъ! для меня сомннье равносильно

Ршимости. Зови меня козломъ,

Коль я отдамъ живыя силы духа

На службу тмъ пустымъ предположеньямъ,

Что ты влагать въ свои умешь рчи.

Сознаніе, что жена моя красива,

Не прочь попировать, гостепріимна.

Охотница до шутокъ и до псенъ.

Склонна къ веселостямъ и любитъ танцы.

[Коль съ этимъ добродтельна она,

Тмъ больше въ ней достоинствъ] все такое

Не сдлаетъ меня ревнивымъ. Даже

Моя невзрачность передъ ней не можетъ

Поколебать во мн увренность въ ея

Любви! Глаза то у нея вдь были?

А, выбрала-жъ меня!… Нтъ, Яго, нтъ,

Чтобъ усумниться надо мн увидть,

А усу мнился нужно доказательствъ,

А ихъ нашелъ — то ничего не нужно:

Долой тогда и ревность и любовь!

Яго. Вотъ это хорошо! Теперь и я

Могу открыться вамъ безъ опасеній,

И доказать вамъ преданность мою.

Она для насъ внушаетъ мн совтъ:

Пока еще нтъ ясныхъ доказательствъ,

Смотрите за своей женой!… За ней

И Кассіо внимательно смотрите!

Не допускайте ослплять себя

Ни ревности, ни вр безусловной

Я-бь не хотлъ, чтобъ вамъ во вредъ служили

И ваша доброта и благородство:

Такъ и смотрите-жъ сами. Я вдь знаю.

Насквозь, обычаи венеціянокъ:

Все что он открыть боятся мужу

Сейчасъ ввряютъ Богу: нея ихъ совсть

Не въ томъ, чтобы чего-нибудь не длать,

А въ томъ чтобъ только скрыть свои продлки.

Отел. Ты думаешь?

Яго. Да, выходя за васъ,

Она отца вдь тоже обманула!

И, полюбивши васъ, умла-жъ притвориться.

Что будто и смотрть на васъ боится!

Отел. Да!… это было такъ!

Яго. Такъ вотъ, теперь,

Пойдемте дальше! И въ такіе годы

Столь опытна въ притворств, что умла

Такъ ослпить глаза отцу, какъ будто-бъ

Они сидли въ сердцевин дуба.

Что, въ самомъ дл, онъ все это принялъ

За колдовство! Однако, я ужъ слишкомъ

Зашелъ далко… Умоляю васъ

Простить меня за это увлеченіе

Къ вамъ дружбою!

Отел. Нтъ, я теб навки

Обязанъ!

Яго. А мн вотъ показалось,

Что я встревожилъ васъ.

Отел. Нтъ, нтъ, нисколько.

Я говорю нисколько.

Яго. Ужъ поврьте,

Что это такъ! Надюсь вы сочтете

Мои слова лишь слдствіемъ къ вамъ дружбы

И все-таки я вижу въ васъ волненье!

Молю васъ не давать моимъ рчамъ

Иного вывода или значенья.

Какъ разв, разв лишь предположенья.

Отел. Такъ я и сдлаю.

Яго. Иначе вы.

Изъ словъ моихъ, придете къ заключенью,

Котораго я-бъ вовсе не хотлъ.

Вдь Кассіо мн другъ. А вы синьоръ,

Опять встревожились?

Отел. Нтъ, я спокоенъ

Я врю благородству Десдемоны.

Яго. Такъ многая же вамъ обоимъ лта!

Ей для того чтобъ васъ любить а вамъ

Чтобы всегда ей врить!

Отел. Впрочемъ… если

Сама природа можетъ заблуждаться…

Яго. Да въ этомъ то и штука! Чтобъ вполн

Быть съ вами откровеннымъ я скажу,

Что и ея отказы женихамъ

Своей земли, народности и званья,

Къ кому должна-бъ склонять ее природа,

Пожалуй, могутъ навести на мысль

О развращенной вол, о разлад

Всхъ чувствъ, о неестественныхъ желаньяхъ,

И мало-ль что! Но вы меня простите:

Я прямо къ ней не отношу все это,

А только опасаюсь, чтобъ она,

Одумавшись, не бросилась къ сравненью

Васъ съ нашей молодежью и потомъ

Не стала бы жалть.

Отел. Прощай, прощай!

Узнаешь больше, ну и скажешь больше.

Вели жен своей смотрть за ней.

Теперь оставь меня.

Яго. [уходя] Иду, синьоръ.

Отел. Затмъ женился я? Добрякъ, конечно,

Гораздо больше знаетъ… Да, наврно

Гораздо боле, чмъ онъ ршился

Мн высказать!

Яго. [возвращаясь]. Синьоръ! Мн-бъ такъ хотлось…

Я долженъ васъ просить, чтобы въ дознанье

О сказанномъ… вы больше не входили:

Что нужно знать для насъ раскроетъ время.

Да вотъ, еще: вы сдлали прекрасно

Что Кассіо на постъ его вернули.

[Я знаю онъ вполн того достоинъ].

Однакожъ, если-бъ вамъ угодно было

Хоть нсколько помшкать исполненіемъ,

Тогда могли-бъ вы, легче наблюдать

Надъ Кассіо и надъ его значеніемъ:

Коль за него начнетъ супруга ваша

Просить и горячо, безотвязно

То это много значитъ. А покуда

Взвалите это все на мой характеръ,

Быть можетъ, признаюсь, ужъ слишкомъ склонный

Ко всякимъ подозрніямъ: а ее

Везъ сильныхъ поводовъ не обвиняйте!

Отел. О, нтъ, не безпокойся, я съумю.

Яго. Теперь еще однажды

Прощаюсь съ вами.

[Уходитъ].

Отел. Онъ честнйшій малый,

И какъ уметъ понимать людей!

Коль ты усплъ ужъ одичать, мой соколъ

Будь путы на теб изъ самыхъ крпкихъ нитей,

Исторгнутыхъ изъ сердца моего

Я ихъ порву и отпущу тебя

Вдоль по втру! Охоться за добычей

Когда и гд захочешь! Да, я черенъ,

И не умю быть сладкорчивымъ,

Какъ ваши западные волокиты!

Иду, иль скоро ужь начну спускаться

Къ долин старости и вотъ, теперь,

Ее утратилъ и обманутъ ею:

И въ утшенье мн лишь остаются…

Одни проклятья! Будь ты проклятъ бракъ,

Что навязавъ намъ право властелина

Надъ слабымъ существомъ, ты нашей власти

Не подчинилъ ихъ прихотей! Я-бъ лучше

Хотлъ быть жабою и сталъ питаться

Тюремной сыростью, чмъ допустить

Чтобъ въ сердц женщины любимой мною

И для другихъ нашелся-бъ уголокъ!

Да. эта казнь, карая сильныхъ міра,

Щадитъ, порою, бдняковъ. Для тхъ-же

Она неотразимй самой смерти.

Недугъ рогатый выпалъ имъ на долю

Съ минуты ихъ зачатья.

[Увиядя входящихъ Десдемону и Эмилію].

Десдемона?.. Коль ужь она способна быть коварной,

То это значитъ надъ самимъ собой

Смется небо. Ничему не врю,

Десдем. Ну, что-жъ ты, мой Отелло? Твой обдъ

И! бравые твои островитяне

Тебя совсмъ заждались!

Отел. Да, я стою,

Чтобы меня бранить.

Десдем. Но отчего

Дрожитъ теперь твой голосъ? Или, милый,

Ты нездоровъ?

Отел. Да! Боль во лбу… вотъ, здсь!

Десдем. Н врно отъ безсонницы? Пройдетъ!

Позволь мн только обвязать покрпче:

Сейчасъ пройдетъ.

[Хочетъ завязать ему голову своимъ платкомъ].

Отел. [вырвавъ у нее платокъ и уронивъ его]. Платокъ твой слишкомъ малъ.

Оставь, не надо. Мы пойдемъ къ гостямъ

Съ тобою вмст.

[Отелло и Дездемона уходятъ].

Эмилія. Вотъ такъ рада я

Что этотъ мн платокъ теперь достался!

Вдь это первый былъ подарокъ Мавра.

Чудакъ мой мужъ, мн кажется разъ двадцать

За мной ухаживалъ, чтобъ только этотъ

Платокъ ему я поскорй украла:

Она-же такъ имъ сильно дорожитъ

[На это есть у лей зарокъ отъ Мавра].

Что все его, то глядя, то цлуя,

Ни на минуту съ нимъ не разстается.

А я вотъ закажу другой такой-же

И мужу передамъ.

Зачмъ ему онъ нуженъ знаетъ Богъ,

А ужъ никакъ не и. Да чтожъ мн? Хоть бы этимъ

Мн угодить ему!

Входитъ Яго.

Яго. Ты здсь за чмъ?

За чмъ ты здсь одна?

Эмил. Да перестань же

Ты, наконецъ браниться! У меня…

Есть для тебя вещица!

Яго. Что такое!

‘Вещица… для меня’? Такой вещицы

Цна вся грошъ.

Эмил. Га!

Яго. Дуръ-то женъ на свт

И безъ тебя, поди, не оберешься!

Эмил. И только то? А сколько мн заплатишь

Ты за платокъ?

Яго. Какой платокъ?

Эмил. Тотъ самый

Что Мавръ жен на память подарилъ.

Ты сколько разъ о немъ меня просилъ.

Яго. Украла ты его?

Эмил. Ну, не совсмъ:

Она сейчасъ его здсь обронила.

Ани подняла! смотри: вотъ этотъ!

Яго. Разлапушка! подай сюда его!

Эмил. Нтъ, ты скажи, зачмъ теб онъ нуженъ?

Ужъ что-то больно много ты старался

Его достать!

Яго. Теб какое дло?

[Выхватываетъ у нее платокъ].

Эмил. Да если онъ теб не очень нуженъ

Такъ лучше возвратить его! Бдняжка!

Она къ ума сойдетъ отъ горя, лишь увидитъ,

Что онъ пропалъ!

Яго. А ты и притворись,

Что ничего не знаешь, мн платокъ

Необходимо. Уйди, оставь меня,

[Эмилія уходитъ].

Подкину къ Кассіо я эту тряпку,

Чтобъ онъ ее нашелъ. А надъ ревнивцемъ

И бездлушки легкія какъ воздухъ,

Подобно догматамъ святыхъ писаній,

Имютъ силу крпкихъ доказательствъ.

Подйствуетъ и это. И теперь ужъ,

Благодаря подслащенной отрав.

Сталъ Мавръ уже не тотъ какъ прежде.

Опасенъ ядъ ревнивыхъ подозрній!

Не вдругъ его ты разберешь по вкусу:

А тутъ, гляди, лишь въ кровь попалъ немножко —

Ну и пожаръ! Какъ будто бъ копи сры

Лежали въ немъ! И это я предвидлъ.

Входитъ Отелло.

Смотри, идутъ!… Ни Макъ, ни Мандрагора

И ни одно изъ сонныхъ зелій въ мір,

Не возвратятъ теб часовъ успокоенья:

А ты вдь сладко спалъ еще вчера.

Отел. Меня обманывать? Меня? меня?

Яго. Да полно-жъ, генералъ! Забудьте это.

Отел. Прочь, прочь! Ты уложилъ меня подъ пытку:

Клянусь, что лучше оставаться жертвой

Страшнйшаго обмана, чмъ узнать

О немъ хоть бы пылинку!

Яго. Какъ-же это,

Синьоръ?

Отел. Что могъ я чувствовать отъ скрытыхъ

Ея продлокъ! Я не зналъ о нихъ,

О нихъ — не думалъ, и отъ нихъ страданья

Не чувствовалъ: прошедшей ночью

Я спалъ спокойно и проснулся утромъ

И бодръ и веселъ, на ея губахъ

Мн поцлуи Кассіо не снились…

Не сказывай тому, кто обокраденъ,

О происшедшей краж: если онъ

Въ украденномъ не. видитъ недостатка,

То не о чемъ ему и горевать.

Яго. Прискорбно это слышать.

Отел. Я-бъ считалъ

Себя счастливцемъ, хоть бы цлый лагерь (считая и сапровъ) насладился

Ея прекраснымъ тломъ, лишь бы только

О томъ не знать… Теперь-же навсегда

Прости, спокойствіе! прости веселость!

Прости, ряды дружилъ въ пернатыхъ шлемахъ!

Прости шумъ грозныхъ битвъ, что въ добродтель

Преобразуетъ даже честолюбіе!

Всему, всему конецъ! Прости и конь

Съ его веселымъ ржаньемъ, и трубы

Звенящій звукъ и барабановъ бой —

Глашатай мужества! и свистъ крикливый

Военныхъ флейтъ, и царскія знамена,

И почести и торжества и пышность,

И вы,— орудья смерти, что изъ мдныхъ

Грозящихъ жерлъ гремите страшной пснью,

Подобно Юпитера громамъ!

Простите вс!… Для насъ теперь Отелло

Ужъ не воскреснетъ!

Яго. О, синьоръ, синьоръ!

Вдь это-жъ невозможно!

0x01 graphic

Отел. Га, мерзавецъ!

Попробуй мн не доказать сейчасъ-же.

Что вотъ она, она, моя любовь,

Не отдалась другому!… да, попробуй!

Ты долженъ мн все это доказать

До очевидности,—

[Схвативъ его за горло].

Или клянусь

Спасеніемъ души моей безсмертной,

Что лучше бы теб родиться псомъ,

Чмъ быть въ минуту гнва моего

Передо мной отвтчикомъ!

Яго. Ужели

Дошло до этого?

Отел. Дай мн увидть,

Иль докажи, но такъ чтобъ ужъ сомннью

И колебаньемъ не могло быть мста:

Иль ты погибъ!

Яго. Синьоръ, синьоръ!

Отел. А если

Ты на нее клевещешь и меня

Напрасно мучаешь, то брось на. вки

Надежду на молитвы — вали

На ужасъ — ужасъ и начни творить

Дла такія, чтобъ они повергли

И небо въ плачъ и землю нашу въ трепетъ:

И этимъ къ вчному теб проклятью

Ты не прибавишь іоты!

Яго. Пощадите

О, Господи, да защити-жъ меня!

Иль мы не человкъ? Или въ васъ нтъ

Души и даже никакого чувства?

Богъ съ вами!— не хочу служить у васъ.

И я, глупецъ, умлъ свою же честность

Представить подлостью! О, люди, люди!

Замть ты, міръ чудовищъ, какъ опасно

Живя въ теб, быть честнымъ и правдивымъ!

А за урокъ — благодарю. Отнын

Коль дружба лишь приводить къ оскорбленію

Не будетъ у меня друзей!

Отел. Нтъ, стой….

Быть можетъ ты и честенъ.

Яго. Мн не честнымъ,

А только умнымъ бы хотлось бытъ:

За тмъ что честность — глупость и, вкь цлый,

Хлопочетъ попусту.

Отел. Клянусь всмъ въ мір,

Что я мою жену считаю честной

И не считаю, что твои слова

Мн кажутся то правдою, то ложью!

Мн доказательствъ надо! доказательствъ!

Она была чиста какъ ликъ Діаны,

Теперь же — сплошь она покрылась грязью

И такъ черна, какъ собственный мой образъ…

Покамстъ есть ножи, веревки, яды,

Огонь, потокъ, гд-бъ можно задушить,

Я этого переносить не въ силахъ!

Чего бы не далъ я, чтобъ убдиться!

Яго. Синьоръ! и вижу — васъ зала ревность,

И жаль что въ васъ я возбудилъ ее.

Вы, кажется, сказали что хотли-бъ

Въ томъ сами убдиться?

Отел. Я хотлъ-бы?

Нтъ не хотлъ-бы, а я — хочу!

Яго. Поможете: но какъ? въ чемъ убждаться?

Быть можетъ вы хотите любоваться,

Розиня ротъ, какъ тамъ, между собою

Они обходятся?

Отел. Смерть, смерть! Проклятье!

Яго. Подкараулитъ, какъ они играютъ

Картину эту, не легко и скучно.

Да чортъ возьми колъ чьи нибудь глаза

Кром ихъ собственныхъ, увидятъ ихъ

Лежащихъ вмст на. одной подушк!

Такъ какъ же? Чмъ-же? Что мн вамъ сказать?

Вдь этакъ васъ нельзя удостоврить!

И вамъ ихъ ни за что не подстеречь,

Хоть будь они безстыже козловъ,

Развратне мартышекъ, ненасытнй

Чмъ волки по зим во время течки,

И, наконецъ, такъ безобразно глупы

Какъ пьяное невжество! Однакожъ,

И. утверждаю: если только вамъ

Достаточны внушенія разсудка

И рядъ уликъ, ведущихъ прямо къ правд,

Вы можете и убдиться.

Отел. Дай мн

Живое доказательство измны!

Яго. Скажу — служба эта мн не по нраву.

Но такъ какъ я, по увлеченью дружбой

И по моей глупйшей честности, зашелъ

Ужъ слишкомъ далеко,— пойду и дальше,

На дняхъ мы съ Кассіо, другъ подл друга

Спать вмст улеглись. Зубная боль

Меня лишала сна. Бываютъ люди

Столь слабые душой, что только стоитъ

Имъ погрузиться въ сонь, какъ и начнутъ

Они болтать, что только въ умъ попало,

И Кассіо таковъ,

Заснулъ да и давай себ бубнить:

‘Ахъ, Десдемонушка! Ахъ, Десдемона

Будь, Ангелъ, осторожнй, чтобы насъ

Съ тобой кто не подмтилъ!’ И за тмъ,

Синьоръ!— схватилъ и сталъ онъ жать мн руку,

Примолвя: ‘о, прелестное созданье!’

А тутъ и напустился цловать,

Да такъ, что словно на моихъ губахъ

Росли къ его услугамъ поцлуи

И онъ хотлъ совсмъ ихъ вырвать съ корнемъ!

А тутъ, гляжу, а онъ уже заноситъ

И ногу на меня, а самъ вздыхаетъ!

И все меня цлуетъ, все цлуетъ!

И говорить ‘проклятіе судьб.

Тебя отдавшей Мавру!’

Отел. Ужасъ! ужасъ!

Яго. Да полноте. Вдь это сновиднье!

Отел. Нтъ, это оттискъ ночнаго событья!

Улика вопіющая, хотя бы

Она была не боле какъ сонъ!

Яго. Но можетъ подкрпить собой другія,

Слабйшія улики.

Отел. Я ее

На части разорву!

Яго. Нтъ, подождите,

И слушайтесь разсудка! мы вдь съ вами

До сути-то еще не добралися,

Такъ можетъ быть она и не преступна.

Вы только мн одно теперь скажите:

Видали-ль вы въ рукахъ у ней платокъ

Съ расшитыми плодами земляники?

Отел. Такой платокъ я самъ ей подарилъ,

И это быль мой первый ей подарокъ!

Яго. Признаться — я совсмъ не зналъ объ этомъ:

Однакожь, Кассіо сегодня утирался

Такимъ платкомъ. Платокъ принадлежитъ

Супруг вашей: въ этомъ я порукой!

Отел. О! Если это тотъ!…

Яго. Тотъ иль другой.

Но, разъ, отъ вашей онъ жены достался,

То это новая противъ нея улика

Въ придачу къ прежнимъ!

Отел. О, когда бы этотъ

Презрнный рабъ имть могъ сорокъ тысячъ

Живыхъ существованій! а для мести.

Одной бы жизни мн и не достало!

Самъ вижу я теперь, что это такъ!

Смотри же, Яго: видишь, какъ сдуваю

Я къ облакамъ мою безумную любовь?

Теперь и нтъ ея!…

Такъ выходи-жь изъ адскихъ тайниковъ

О мщеніе черное! А ты, любовь,

Отдай свои права и власть надъ сердцемъ

Умнью безпощадно ненавидть!

Вздымайся грудь моя! въ теб, отнын.

Ядъ аспидовъ!

Яго. Синьоръ, синьоръ! старайтесь

Себя сдержать!

Отел. О!… крови, Яго!… крови!

Яго. Я говорю, что надо вамъ терпнья:

Вашъ образъ мыслей и еще разъ двадцать

Измнится!

Отел. Нтъ, Яго, никогда!

Какъ скопища холодныхъ волнъ Понтійскихъ

Отъ-вка, въ ихъ неукротимомъ бг

Не выдаютъ отлива, а несутся

Стрлой на Геллеспонтъ и Пропонтиду:

Такъ помыслы кровавые мои,

Въ ихъ бшенномъ стремленьи никогда

Къ былому вновь уже не возвратятся.

И не направятъ путь къ любви смиренной

Пока, достигнувъ цли, не потопятъ

Самихъ себя, въ ихъ соразмрной шири,

Пучиной отомщенья! Въ этотъ часъ,

[Преклоняя колни].

И здсь, на этомъ мст, будь свидтель

Мн тамъ — вонъ это мраморное небо.

Что поклялся я страшный мой обтъ

Исполнитъ въ точности. [Хочетъ встать]

Яго. Нтъ, подождите

Вставать.

[Становясь на колни].

О, вы, горящія отъ-вка

Небесныя свтила! Вы, стихіи.

Насъ окружившія отвсюду! Васъ

Беру въ свидтели, что честный Яго

Здсь посвящаетъ руки, умъ и сердце,

На, службу оскорбленному Отелло!

И какъ бы ни было кроваво дло,

Но онъ себ беретъ его на совсть

Отел. Твою цню я дружбу

Не ради праздныхъ словъ: а отъ тебя

Беру ее за чистую монету.

Ты, пойманъ на слов: не дальше этихъ

Трехъ дней, пусть я о Кассіо услышу

Что нтъ его въ живыхъ!

Яго. Ну, мой пріятель

У жъ стало быть покойникъ! Такъ и будетъ,

Какъ вы ршили. Только ей, прошу,

Оставьте жизнь!

Отел. Будь проклята она.

Распутница! Будь проклята! Уйдемъ

Подальше, и поищемъ средства,

Какъ бы намъ съ этимъ демономъ-красавицей

Скорй покончить… Будь отнын

Мой лейтенантъ!

Яго. Я навсегда вамъ преданъ.

[Уходятъ].

СЦЕНА IV.— Тамъ же.

Входятъ Десдемона Эмилія и шутъ.

Десдемона. Не знаешь-ли, дружокъ, куда убжалъ

Отсюда лейтенантъ Кассіо?

Шутъ. Не смю и выговорить, что онъ убжалъ.

Десдем. Отчего же, голубчикъ?

Шутъ. Да вдь онъ солдатъ, такъ пожалуй еще придерется, что будто бы я называю его дезертиромъ, а тутъ и проткнетъ меня на сквозь!

Десдем. Ну, полно же! Скажи, гд живетъ онъ?

Шутъ. Если я назову вамъ его квартиру, то этимъ только укажу мсто, по поводу котораго вы можете обозвать меня мошенникомъ.

Десдем. Ну есть ли хоть сколько нибудь смысла въ его словахъ!

Шутъ. Да я таки и совсмъ не знаю, гд онъ тамъ живетъ, а выдумать для него квартиру значило-бы собственнымъ моимъ языкомъ мошеннически обмануть насъ!

Десдем. Такъ не можетъ ли о томъ отъ кого нибудь развдать?

Шутъ. Конечно, могу! И именно этимъ случаемъ и воспользуюсь чтобы мн поучатъ народъ: т. е. я начну ставить передъ народомъ вопросы, и глядя по тому, что народъ мн скажетъ, отвчу и вамъ!

Десдем. Такъ отыщи же его и попроси его придти сюда, скажи ему, что я просила о немъ мужа, и надюсь, что все обойдется какъ нельзя лучше.

Шутъ. Такъ какъ мн кажется, что нее это не выходитъ изъ границъ человческой мудрости, то я и попытаюсь это исполнить.

[Уходитъ].

Десдем. Гд могла бы я обронить мой платокъ, Эмилія?

Эмил. Не знаю, синьора.

Десдем. Повришь ли? Я легче-бъ потеряла

Крузадами набитый кошелекъ,

Чмъ эту вещь! И если-бъ мой Отелло

Такъ не былъ благороденъ и такъ чуждъ

Тхъ мелкихъ побужденій, изъ которыхъ

Составлены ревнивыя созданья,

То этотъ случай могъ-бы возбудить

Въ его душ не мало черныхъ думъ!

Эмил. А онъ ревнивъ?

Десдем. Кто? Онъ? Нтъ! Видно, солнце

Его отчизны такъ ужъ сильно гретъ.

Что даже и зародыши сожгло

Въ немъ ревности!

Эмил. Смотрите, онъ идетъ.

Десдем. Теперь ужъ извини, я не отстану

Пока онъ Кассіо не позоветъ!

Входитъ Отелло.

Что, какъ твое здоровье?

Отел. Превосходно,

Добрйшая синьора. [Въ сторону].

О, какъ тяжко

Притворство!

А ты какъ поживаешь, Десдемона?

Десдем. О! Я, синьоръ? Прекрасно!

Отел. Дай-ка руку! Га! эта

Рука — влажна, синьора!

Отел. О, синьоръ!

Ей испытать еще не приходилось

Ни лтъ, ни горестей!

Отел. Нтъ! это признакъ

И плодородія и, отъ природы,

Податливаго сердца. Горяча,

И…. страшно горяча, и въ тоже время —

Нжна, какъ пухъ! Такой рук какъ ваша,

Полезно ограниченье свободы,

Ей нужно постъ, молитва и побольше.

(Какъ можно больше!) умерщвленья плоти

И послушанья — чтобъ у васъ не смлъ

Въ ней вчно оставаться дьяволенокъ,

И молодой, и пылкій, и капризный.

Чудесная, податливая ручка!

Десдем. Теб — такъ, милый можно говорить:

Моя рука теб вручила сердце!

Отел. Она податлива! Бывало съ сердцемъ

Намъ отдаютъ и руку: а теперь,

Новйшая геральдика намъ суетъ

Лишь руку, руку, а никакъ не сердце.

Десдем. Я ничего въ геральдик не смыслю.

А что-же ты? исполнишь общанье?

Отел. Какое, милочка?

Десдем. Я ужъ послала

За Кассіо, чтобъ онъ пришолъ съ тобой

Поговорить,

Отел. Меня совсмъ замучилъ

Проклятый насморкъ. Одолжи, прошу,

Мн твой платокъ.

Десдем. Изволь.

Отел. Дай тотъ, который

Теб я подарилъ!

Десдем. Со мною нтъ его.

Отел. Ты…. шутишь?

Десдем. Нтъ, нисколько.

Отел. Худо, худо!

Платокъ тотъ матери моей дала

Цыганка (а была она колдунья, —

Могла въ душ читать). Она сказала

Что мать моя, покамстъ цлъ платокъ,

Надъ сердцемъ мужа власти не утратитъ:

А потеряетъ, иль кому другому

Его отдастъ, то мужъ ее разлюбитъ

И бросится за новою добычей.

Мать, умирая, завщала мн

Чтобъ и, коль вздумаю жениться, отдалъ

Платокъ моей невст. Это я

И сдлалъ. Помни-жъ это и храни

Его, какъ собственное око! Если-жъ

Его ты потеряешь, иль отдашь

Кому другому, то себ накличешь

Бду такую, что и свтъ не видлъ!

0x01 graphic

Десдел. Какъ можетъ это быть!

Отел. Нтъ, это врно,

Въ немъ скрыто чародйство. Онъ былъ вышитъ,

Въ минуты изступленія Сивиллой,

Прожившей двсти оборотовъ солнца

Шелкъ дли него былъ взятъ въ священной рощ

Отъ освященныхъ червяковъ, и онъ

Былъ крашенъ въ бальзам, что знанье мудрыхъ

Изъ двственныхъ приготовляетъ мумій.

Десдем. И это въ самомъ дл? Полно, правда-ль?

Отел. Нельзя того врнй. Нудь осторожна,

Не потеряй!

Десдем. Такъ значить было-бъ лучше

И не имть его!

Отел. Га!… это что?

Десдем. Зачмъ ты говоришь со мной такъ грозно

И такъ тревожно?

Отел. Онъ у тебя потерявъ? Или только

Его съ тобою нтъ? Сказки,— потерявъ?

Десдем. Спаси насъ. Господи!

Отел. Что? что такое?

Десдем. Онъ… не потерянъ, если-бъ даже

И былъ потерянъ?

Отел. Га!

Десдем. Я-жъ говорю

Что не потерянъ онъ!

Отел. Ступай за нимъ,

Хочу его я видть.

Десдем. Принесу,

Да не теперь! Я вижу, это хитрость,

Чтобъ отъ меня отдлаться. А я

Все съ той же просьбой: возврати къ себ

Ты Кассіо!

Отел. Я что-то начинаю

Терять разсудокъ… Принеси платокъ!

Скорй, платокъ!

Десдем. Ну, полно, полно!

Способне его теб не встртить.

Отел. Платокъ!

Десдем. Скажи ты мн хоть что нибудь

О Кассіо!

Отел. Платокъ!

Десдем. Онъ былъ увренъ

Въ твоемъ къ нему расположеньи! онъ

Длилъ съ тобой опасности!…

Отел. Платокъ!

Десдем. Нтъ, въ самомъ дл

Ты передъ нимъ неправъ!

Отел. Прочь, прочь!

[Уходитъ].

Эмилія. И этотъ

Что ль не ревнивъ?

Десдем. Мн никогда

Такимъ видать его не приходилось,

И точно, что въ платк томъ есть волшебство.

Какъ это жаль, однако, что его

Я потеряла!

Эмилія. Э, синьора! Мужа

Узнаешь только черезъ годъ, иль дна,

Вдь вс они — желудки, мы же — пища:

Какъ обожрутся нами — то и вонъ!

Смотрите: Кассіо идетъ сюда, а съ нимъ

И мой супругъ.

Входятъ Кассіо и Яго.

Яго. Да вамъ другаго средства

И на сыскать. Какъ мы удачно

Ее здсь встртили! Подите къ ней,

Пристаньте хорошенько!

Десдем. Какъ дла,

Другъ Кассіо? Что новаго ты скажешь?

Кас. Синьора, я опять пришелъ къ вамъ съ той же

Моею просьбой! Умоляю васъ:

Ну отъ черезъ вашу нравственную силу

Я оживу и получу вновь мсто

Въ душ того, кому я самъ душою

Моею преданъ, и къ кому проникнутъ

Я чувствомъ уваженья безъ границъ!

Я-бъ только не желалъ отсрочекъ… Если

Проступокъ мой такъ важенъ, что ни служба

Минувшихъ лтъ, ни горе въ настоящемъ,

Ни общанье въ будущемъ — заслугъ,—

Не могутъ искупить моей потери:

То и узнать объ этомъ я-бъ считалъ,

Отъ. вашихъ рукъ себ благодяньемъ,

Я бъ заглушилъ въ себ сердечный ропотъ

И бросился бъ тогда въ другое русло,

На произволъ судьбы.

Десдем. Увы, мой трижды

Достойный Кассіо! Мои мольбы

Отвергнуты, мой мужъ уже не прежній

Мой мужъ: и еслибы его наружность

Настолько-же подверглась перемн,

Какъ нравъ его — тогда, конечно, онъ

И для меня бы сталъ неузнаваемъ.

Пусть та къ-бы мн Святые помогали,

Какъ и его молила, за тебя,

Пока моей докучливою рчью,

Не вызвала въ немъ гнвъ. Придется съ этимъ

Немного подождать, все, что могу я,

То сдлаю, и больше, чмъ бы смла

Я для себя. Старайся быть довольнымъ

Пока, хоть этимъ.

Яго. Разв былъ онъ гнвенъ?

Эмил. Онъ только что ушелъ: ну, и по правд,

Куда не ласковымъ!

Яго. Такъ гнвенъ былъ объ…

Я видлъ гнвъ его, когда, однажды,

Въ ряды къ нему врывались вражьи ядра.

И пушка, словно демонъ, рядомъ съ нимъ,

Разорвала его роднаго брата.

Такъ — гнвенъ онъ?…. Ну, видно есть причина…

Пойду, развдаю. Есть въ самомъ дл что-то,

Коль сталъ ужъ гнваться,

Десдем. Да, да, узнай!

[Яго уходитъ].

Наврно что нибудь но управленью,

Извстье изъ Венеціи, иль въ Кипр

Какой нибудь подпольный заговоръ

Смутили свтлый умъ его. Въ борьб

Противъ вещей серьезныхъ мы бываемъ

Всегда не прочь и къ пустякамъ придраться.

Да, это — такъ! Пусть заболитъ хоть палецъ

И боль идетъ къ другимъ, здоровымъ членамъ:

А люди вдь не боги! Было-съ глупо,

Котда бъ мужья всегда намъ угождали,

Какъ въ брачный день. Брани меня, брани

Эмилія, что я, съ моимъ незнаньемъ,

Его въ душ такъ скоро обвинила!

Теперь сама я вижу, что свидтель

Противъ него подкупленъ, и что имъ

Онъ обвиненъ напрасно.

0x01 graphic

Эмил. Дай ты Богъ,

Чтобъ эти вышло такъ, какъ вы сказали,

А не фантазія, не взрывъ случайный

Безумной ревности!

Десдем. Вотъ Богъ свидтель

И повода къ тому не подавала.

Эмил. Здсь этого въ расчетъ не принимаютъ,

И ревность не всегда ворчитъ по длу,

Ревнивецъ оттого лишь и ревнуетъ,

Что онъ ревнивъ. Вдь ревность-то, синьора,

Чудовище, что самаго себя

Всегда изъ самаго-жъ себя рождаетъ!

Десдем. О, Господи! Спаси, спаси Отелло

Отъ этого чудовища!…

Эмилія. Аминь.

Десдем. Пойду къ нему. Ты, Кассіо, помедли

Своимъ уходомъ. Если выйдетъ случай,

Я снова о теб заговорю:

И все, что только отъ меня зависитъ,

Я сдлаю, чтобъ, наконецъ, исполнилъ

Мою онъ просьбу!

Кас. Всепокорно я

Обязанъ васъ благодарить, синьора.

[Десдемона и Эмилія уходятъ].

Входитъ Бьянка.

Бьянка. А, Кассіо! здоровъ ли, другъ?

Кас. За чмъ ты

Не у себя, моя красотка Бьянка?

Ну, какъ ты поживаешь? А вдь я

И вправду, милушка, къ теб собирался.

Бьянка. Я, Микаэль, къ теб ужъ приходила,

Недлю не видаться! Это что-жъ?

Семь дней и семь ночей? Сто шестьдесятъ

Мучительныхъ часовъ, и во-сто разъ

Мучительнй, коль станешь ими мрить

Отсутствіе того, кого ты любишь!

Какой прискорбный счетъ!

Кас. Прости мн, Бьянка

И въ это время также видлъ много

Минутъ тяжелыхъ. А придетъ пора,

Сто шестьдесятъ часовъ разлуки нашей

Я уплачу теб.

[Подаетъ ей платокъ Десдемоны].

Голубчикъ Бьянка!

Пожалуйста, нельзя-ль такой же точно

Платокъ мн вышить?

Бьянка. Гд ты взялъ его?

Подарокъ это новаго дружка?

Твоихъ исчезновеній! Иль у васъ

Дошло… до этого? Ну хорошо-же?

Кас. Поди ты женщина! Брось эти сплетни

Ты въ морду дьяволу, чтобъ онъ впередъ

Ихъ не внушалъ! Зачмъ меня ревнуешь?

Ты вздумала что это мн подарокъ

Любовницы, и подаренъ на память?

Нтъ, нтъ, не то! Поврь же слову, Бьянка!

Бьянка. Откуда-же платокъ?

Кас. Не знаю, свтикъ!

Нашелъ его я въ комнат моей,

Мн нравится работа, я желалъ бы,

Чтобъ прежде, чмъ возьмутъ его обратно

[А вдь возьмутъ наврное!] и мн

Имть такой же. Такъ возьми-же, Бьянка,

Да. вышей, а теперь уйди отсюда!

Бьянка. Уйти? Зачмъ?

Кас. il жду здсь генерала

И ]въ мой разечетъ не входитъ, чтобы онъ

Могъ увидать, что завелся я бабой…

Бьянка. Но отчего же?

Кас. Не оттого, конечно,

Чтобъ не любилъ тебя!

Бьянка. Нтъ, оттого,

Что не меня уже теперь ты любишь!

Пожалуйста пройдись со мной немного,

Да. кстати скажешь скоро-ли придешь.

Кас. Я провожу, по только недалеко:

Мн надобно его здсь дожидаться,

Къ теб же буду скоро.

Бьянка. И прекрасно!

Что длать, коли такъ ужъ глупо

Вс обстоятельства противъ меня сложилось!

[Уходитъ].

ДЙСТВІЕ IV^-е.

СЦЕНА 1-я.— Тамъ же.

Входятъ Отелло и Яго.

Яго. И вы могли подумать?

Отел. Подумать, Яго?

Яго. Э, да что-жъ такое,

Поцловать тайкомъ?

Отел. Нельзя! нельзя!

Яго. Иль съ другомъ полежать, часокъ, другой

Въ постел нагишемъ? безъ всякихъ, впрочемъ,

Нечистыхъ помысловъ!

Отел Лежать въ постел,

Безъ помысловъ нечистыхъ нагишомъ?

Да это лицемрить передъ чортомъ!

Кто поступаетъ такъ, безъ грязныхъ мыслей,

Тотъ искушаемъ дьяволомъ, коль только

Не искушаетъ Бога!

Яго. Да вдь если

Они лежатъ спокойно? такъ вдь это

Не больше, какъ простительная шалость!

И если подарить жен платокъ…

Отел, Что, что тогда?

Яго. Тогда платокъ, синьоръ,

Принадлежитъ ужь ей: она и можетъ.

Мн кажется, отдать его другому.

Отел. Да ей и честь ея принадлежитъ:

Такъ и ее отдать?

Яго. Положимъ, честь

У женщинъ вещь незримая, и часто

У тхъ она и есть, въ комъ, можно бъ думать,

Что нтъ ея! А вотъ платокъ!

Отел. Клянусь,

Что радъ бы я совсмъ о немъ забыть!

Ты говорилъ… Нтъ! , онъ опять заслъ

Мн въ голову, точь въ точь, какъ вщій воронъ

На зачумленную садится кровлю,

И кличетъ всмъ бду… Ты говорилъ.

Что у него платокъ?

Яго. А что-жъ такое?

Отел. Не хорошо.

Яго. Пустое это дло!

Вотъ, если бъ и сказалъ, что видлъ самъ,

Иль слышалъ что… Иль мало негодяевъ,

Что соблазнивши женщину надоданьемъ.

Иль хитрою комедіей любви,

Гладишь и разболтаютъ!

Отел. Разв онъ

Что говорилъ?

Яго. Да, говорилъ, синьоръ!

Однако же не больше, сколько нужно

Чтобъ посл отпереться.

Отел. Да о чемъ же

Онъ говорилъ?

Яго. О томъ, что будто-бъ было:

А было-ль что не знаю!

Отел. Что же было?

Яго. Что будто-бъ онъ лежалъ…

Отел. Какъ? Съ нею вмст?

Яго. На ней ли, съ нею ли… какъ тамъ хотите!

Отел. Подл нея? На ней?… ‘лежать на комъ’

Такъ, впрочемъ, говорятъ о клевет

Не смытой кровью: и вотъ, ‘съ ней лежать’

Ужъ это скверно… Подавай платокъ!

Призваніе! Платокъ!… Признанье вырвать,

Потомъ, за трудъ, повсить! Нтъ! сначала

Повсить, и за тмъ заставить

Его признаться! Я дрожу

Отъ этой мысли. Нтъ! природа

Не повергаетъ насъ въ подобный трепетъ,

Безъ повода… Нтъ! не одни слова

Меня такъ сотрясаютъ! У! носы, и

Носы!… и уши здсь, и губы…

Возможно ли? Ну. признавайся!

Платокъ… О, дьяволъ!

[Падаетъ въ судорогахъ].

Яго. Ну, работай,

Мой ядъ! Живй работай!

Вотъ такъ-то дураковъ у насъ проводятъ,

И множество достойныхъ, честныхъ женщинъ,

Подъ клеветой невинно погибаютъ!…

Синьоръ! Что съ вами?

Входитъ Кассіо.

Генералъ! Отелло!

Что скажешь, Кассіо?

Кас. Что здсь такое?

Яго. Съ синьоромъ сдлался припадокъ, это

Второй ужъ приступъ, первый былъ вчера.

Кас. Потри ему виски.

Яго. Нтъ, нтъ, ни тротай!

Припадку надо датъ пройти свободно,

Не то у рта ты видишь пну?

Припадокъ этотъ прямо перейдетъ

Въ безумье бшенства. Въ себя приходитъ.

Уйди, прошу, отсюда на минуту!

Сейчасъ очнется онъ, и. лишь уйдешь

Мы потолкуемъ здсь о нужномъ дл.

[Кассіо уходитъ].

Ну, какъ вы, генералъ? ужъ не ушибли-ль

Вы голову?

Отел. Ты надо мной… смешься?

Яго. Смюсь? По чести-нтъ! Но мн-бъ хотлось,

Что-бъ ли съ своимъ несчастіемъ боролись.

Какъ подобаетъ мужу.

Отел, Рогоносецъ

Не мужъ, не человкъ, скорй же зврь,

Чудовище!

Яго. Коль такъ смотрть на это,

Тогда въ любомъ изъ нашихъ городовъ

Вы встртите премножество скотовъ

И безобиднйшихъ чудовищъ!

Отел. Онъ…

Признался въ этомъ?

Яго. О, синьоръ, синьоръ!

Да будьте-жь мужемъ! Вспомните, что всякій.

Кто отрастивши бороду, запрется

Въ хомутъ женитьбы терпитъ вашу участь,

Что есть такихъ милльоны, что спокойно

Ложатся спать въ доступную для всхъ

Свою постель, мечтая, что одни лишъ

Они владютъ ею. Вашъ-то жребій

Гораздо лучше. И какая-жь, впрочемъ

Продлка адская! архи-насмшка

Со стороны чертей! всучить для поцлуевъ

Вамъ женщину, хотя она не ваша,

И поселить въ васъ вру, что она

Хранитъ намъ честь супружескаго ложа

И цломудренна! Нтъ, было-бъ лучше

Узнать мн все! Узнавши о себ,

Я зналъ-бы, что и съ ней должно случиться!

Отел. О, ты далко видишь… это врно!

Яго. Старайтесь успокоиться на, время,

И наблюдайте терпливо.

Покамстъ были мы подъ гнетомъ горя

[Что, впрочемъ, было не достойно васъ],

Вылъ здсь и Кассіо: но я тотчасъ же

Его прогналъ, придумавъ объясненіе

Для вашего припадка, но просилъ

Его опять придти поговорить:

И онъ придетъ. Вы спрячьтесь гд-нибудь.

И замчайте, какъ самодовольство,

Хвастливость и насмшки разцвтутъ

Во всхъ его чертахъ, когда начнетъ онъ

Мн повторять безсовстный разсказъ

О томъ, когда, и гд, и сколько разъ

Съ супругой вашей онъ соединялся,

Слдите же его тлодвиженья!…

Но, чортъ возьми! пора вамъ взять терпнье:

Иль я скажу, что вы сошли съ ума,

И твердости души въ васъ нтъ ни капли!

Отел. Нтъ, слушай, Яго! Я могу быть сильнымъ

Въ терпніи: но также… слышишь это?…

И очень кровожаднымъ!

Яго. Да вдь это

Не лишнее, а только нужно длать…

Все во время! Уйдите же подальше.

[Отелло отходитъ въ сторону].

Теперь распросимъ Кассіо о Бьник.

Бабенка-то собою и торгуетъ,

И добываетъ хлбъ себ любовью:

А любитъ Кассіо. У этихъ любокъ.

Всегда найдется собственное горе:

[Он, положимъ, многихъ надуваютъ,

За то иной и всхъ ихъ водитъ за носъ].

А Кассіо, напомни лишь про Бьянку

Не въ силахъ будетъ удержать свой хохотъ…

Вотъ онъ идетъ

Входить Кассіо.

И только онъ засмйся,

Отелло взбсится, и вс его движенья,

Улыбки, и развязность, и любезность,

Мой Мавръ по своему перетолкуетъ…

Ну, какъ вы, лейтенантъ?

Кас. А тмъ и хуже,

Что ты меня титуломъ величаешь,

Котораго потеря, безъ того,

Мн хуже лютой смерти!

Яго. Такъ просите,

Просите неотступно Десдемону,

И ваше дло въ шляп!

[Заговоривъ тише].

А вотъ, если бъ

Оно зависло отъ Бьянки? Живо

Поспло бы!

Кас. О, бдная бабнка!

0x01 graphic

Отел. [въ отдаленіи]. Смотри пожалуй!… онъ ужь и теперь смется!

Яго. Еще ни разу не встрчалъ я женщинъ,

Чтобъ такъ могли любить!

Кас. Она, плутовка,

Меня какъ будто въ самомъ, дл любитъ!

Отел. [въ отдаленіи]. Почти не возражаетъ и… смется!

Яго. Послуiайте-ка, что я вамъ скажу, Кассіо!

Отел. [въ отдаленіи]. Пустился надодать, чтобы заставить его проговориться. Продолжай, продолжай, это хорошо начато!

Яго. Она разглашаетъ, что будто бы вы хотите на ней жениться. Правда-ли это?

Кас. Ха, ха, ха, ха!

Отел. [въ отдаленіи]. Торжествуешь ты. римлянинъ? Торжествуешь?

Кас. Жениться на дв радости? Сдлай же милость, имй хоть сколько нибудь-состраданія къ моему разсудку и не длай о немъ такихъ нелпыхъ заключеній! Ха, ха, ха, ха!

Отел. [въ отдаленіи]. Хохочи! хохочи! хохочи! Побдителю всегда весело!

Яго. Да вдь и въ самомъ дл ходитъ слухъ, что будто бы вы на ней женитесь.

Кас. Да полно же теб выдумывать!

Яго. Я буду подлецъ, если это не правда!

Отел. [въ отдаленіи]. Какъ разъ по мн черканулъ!… Хорошо!..

Кас. Это она, мартышка, по самолюбію и тщеславію все на меня выдумываетъ, а я ни въ чемъ не общался.

Отел. [въ отдаленіи]. Яго кивнулъ мн головой? значатъ исторія начинается.

Кас. Она только что сейчасъ ушла отсюда, да отъ нея и нигд не спасешься. Какъ то не такъ давно разговаривалъ я съ моими пріятелями на набережной въ Венеціи, такъ эта сумасбродная и тамъ меня отыскала, и давай вшаться, давай вшаться мн на шею вотъ, такъ!

Отел. [въ отдаленіи]. Приговаривая: ‘о, мой милый, милый Кассіо!’ Ну да, конечно, это видно изъ того, какъ ты теперь ломается.

Кас. Повисла у меня на ше, а сама цлуетъ, и плачетъ, и тормошитъ, и щиплется, и за собой-то тянетъ! Ха, ха, ха, ха!

Отел. [въ отдаленіи]. Онъ разсказываетъ теперь, какъ она утащила его въ мою комнату. Га! я вижу тамъ вотъ вашъ носъ, вижу вашъ носъ, только не вижу пса, которому бы мн его бросить?

Кас. А впрочемъ, ма все-таки надо покончить съ ней.

Яго. Нельзя ли при мн? Вотъ и она кстати!

Кас. Ни дать ни взять хорекъ, чортъ возьми! но только раздушенный!

Входить Бьянка.

Да что же ты за мной гоняешься, въ самомъ дл?

Бьянка. Пускай гоняется за тобою не я, а самъ чортъ съ его бабушкой! Что за платокъ навязалъ ты мн? Дурища я, и дурища, что взяла его! Вышей я ему такой же? Точно такой ему вышей, а онъ-то, изволите видть, нашелъ его у себя въ комнат и будто-бы не знаетъ, кто позабылъ его тамъ. Какая-нибудь ряженая кукла станетъ ему дарить, а я для него сиди вышивай? Поди брось его своей картонной кляч и чей бы онъ ни былъ, а вышивать и его теб не стану, не стану и не стану!

Кас. Что съ тобой, душечка Бьянка? Да что съ тобой? Что это съ тобой?

Отел. [въ отдаленіи]. Клянусь это долженъ быть мой платокъ!

Бьянко. Хочешь сегодня придти ко мн ужинать, такъ приходи: а не хочешь, приходи когда захочешь.

[Уходитъ].

Яго. Ступайте, ступайте за ней!

Кас. Пойдешь, братъ, и по невол, не то вдь нигд не спасешься отъ ея ругани!

Яго. Вы будете у ней ужинать?

Кас. Да, въ самомъ дл предполагаю.

Яго. Хорошо! Я и тамъ могу повидаться съ нами: намъ нужно переговорить.

Кас. Сдлай милость, приходи. Придешь что-ли?

Яго. Идите, нечего толковать.

[Кассіо уходить].

Отел. [подходя]. Какъ мн его убить, Яго?

Яго. Замтили вы, какъ онъ потшался своими мерзостями?

Отел. О, Яго!

Яго. А платокъ видли?

Отел. Точно-ли это былъ мой платокъ!

Яго. Вотъ вамъ моя рука, что платокъ былъ вашъ! И подумать тяжело] какъ низко цнитъ онъ эту безразсудную женщину, жену нашу! Она даритъ ему платокъ, а онъ отдаетъ его потаскушк!

Отел. Мн хотлось бы девять лтъ сряду убивать его! Чудесная женщина! Красивая женщина! Милая женщина!

Яго. Ну… объ этомъ-то вы ужь позабудьте!

Отел. Э! Пусть ее сгніетъ, сгніетъ или попадетъ въ лапы къ черту въ эту же ночь! Нтъ… сердце мое стало камнемъ, я ударяю по немъ и оно же ушибаетъ мн руку. О, Яго! Въ цломъ мір не найти такого прелестнаго созданія! Она была бы достойна длитъ власть съ Кесаремъ, да могла бы и надъ нимъ властвовать!

Яго. Ну!… къ вамъ это относиться не можетъ.

Отел. Ко мн? Петлю бы ей на шею!… Я только къ тому говорю, что бы показать, что она такое. Какая удивительная музыкантша! Своимъ пніемъ она, мн кажется, могла бы выпть свирпость даже изъ медвдя! Съ какимъ она высокимъ и полнымъ развитіемъ ума и воображенія!

Яго. Тмъ хуже для нея.

Отел. О, да! Въ тысячу тысячъ разъ хуже!… Такъ благороднаго происхожденія!

Яго. Это правда! только при томъ ужь черезъ чуръ любезна,

Отел, И это къ несчастію правда! А только жаль мн ее, Яго! О, Яго! Жаль мн ее! Страшно яаль, Яго!

Яго. Если вы до такой степени снисходительны къ ея порокамъ, то дайте-ка ей лучше на грхи отпускную, потому что если сами вы не возмущаетесь ими, то кому же какое до того дло?

Отел. Я искрошу ее на мелкія части!.. Мн приставлять рога?…

Яго. Да, съ ея стороны это скверно!

Отел. И съ кмъ же? Съ моимъ подчиненнымъ?

Яго. Это еще хуже!

Отел. Достань ты мн какого-нибудь яду, Яго! Въ эту же ночь!… И не нужно мн никакихъ отъ нея объясненій, потому что видъ ея тла и красота ея, могли бы поколебать во мн ршимость. Въ эту ночь, Яго.

Яго. Вамъ не слдуетъ прибгать для этаго къ яду. Просто задушите ее на той самой постел, которую она осквернила.

Отел. Хорошо! Хорошо! Сопоставленіе это мн нравится! прекрасно!

Яго. Что же касается до Кассіо, то предоставьте его уже на мою собственную отвтственность: сегодня въ полночь вы больше узнаете о томъ.

Отел. Прекрасно. [Трубы за сценою]. Что это тамъ трубить?

Яго. Наврное кто-нибудь изъ Венеціи.

А! Это Лодовико: видно посланъ

Отъ Герцога. Смотрите: съ нимъ же вмст

Супруга ваша!

Входитъ: Лодовико, Десдемона и свита.

Лодовико. Мой вамъ привтъ, достойный генералъ!

Отел. И вамъ отъ всей души.

Лодов. Сенатъ и Герцогъ

Венеціи прислали вамъ поклонъ,

[Подаетъ ему пакетъ].

Отел. Склоняюсь предъ посредникомъ ихъ воли.

[Распечатываетъ пакетъ и прочитываетъ].

Десдем. Какъ поживаете, любезный братецъ?

Яго. Я очень радъ, что здсь встрчаюсь съ вами,

Съ пріздомъ въ Кипръ, синьоръ!

Лодов. Благодарю васъ.

А что нашъ Кассіо?

Яго. Живетъ, синьоръ.

Десдем. Ахъ, Лодовико! между нимъ и мужемъ,

Размолвка вышла! Только и надюсь

Вы помирите ихъ!

Отел. И въ этомъ вы

Уврены?

Десдем. Синьоръ?

Отел. [читаетъ]. ‘Не надо вдаль

Откладывать, что разъ мы поршили’…

Лодов. Онъ говоритъ не съ вами, онъ читаетъ.

Да что жь они тутъ длитъ съ нашимъ мужемъ?

Десдем. Да такъ, размолвка вышла, и притомъ

Весьма печальныхъ свойствъ! Какъ мн бъ хотлось

Ихъ помирить: вдь, къ Кассіо я очень

Привязана!

Отел. Громъ, громъ небесный!

Десдем. [въ испуг]. Что вы,

Синьоръ?

Отел. Въ ум ли ты?

Десдем. [къ Лодовико]. Онъ разсердился?

Лодов. Быть можетъ, что взволнованъ онъ письмомъ.

Коль не ошибся я его зовутъ

Въ Венецію обратно, съ приказаньемъ

Сдать постъ свой Кассіо.

Десдем. Ахъ, какъ я рада.

Отел. Да вправду ли?

Десдем. Синьоръ?

Отел. Такъ радъ и я,

Что вы въ ум рехнулись!

Десдем. Что съ тобой,

Мой дорогой Отелло?

Отел. [нанося ей ударъ] Дьяволъ!

Десдем. Синьоръ…

Я этого не заслужила!…

Лодов. Синьоръ!… въ Венеціи мн не поврятъ,

Хоть я и побожился-бъ въ томъ, что видлъ.

Ужь это слишкомъ! Поскорй просите

У ней прощенія! бдняжка плачетъ!

Отел. О, дьяволъ, дьяволъ! Коли бы земля

Отъ женскихъ слезъ задумала чреватть,

Тогда бы. изъ каждой капли ихъ рождалось

По крокодилу!

Прочь съ глазъ моихъ!

Десдем. Синьоръ… я не желаю

Васъ раздражать собой. [Идетъ къ выходу].

Лодов. Вотъ ужь, по правд,

Покорная жена! Да позовите жь

Ее, синьоръ!

Отел. Синьора!

Десдем. Что угодно.

Мой повелитель?

Отел. Вы чего, синьоръ,.

Отъ ней хотите?

Лодов. Я, синьоръ?

Отел. Ну да,

Конечно вы! Вдь вы же пожелали,

Чтобъ я вернулъ ее. Она вернется,

Синьоръ, вернется, и уйдетъ, и снова

Къ вамъ явится скоро и коль хотите

При васъ расплачется и будетъ плакать,

И станетъ слушаться… [вдь сами жъ вы

Ее сейчасъ покорною назвали?…)

Она, синьоръ, послушна: даже очень

Послушна!

[Къ Дездемон].

Плачьте, плачьте больше!

[Къ Лодонико, показывая на пакетъ].

А что до этаго хо, да какая-жь

Она-притворщица!], я отзываюсь

Домой изъ Кипра…

[Къ Десдемон].

Уходите прочь!

За вами и пришлю.

[Къ Лодовико].

И повелнье

Сената я исполню и вернусь

Въ Венецію отсюда…

[Къ Десдемон].

Вонъ! Исчезни!…

[Десдемона уходитъ].

И Кассіо сдамъ должность. Васъ же я.

Сегодня вечеромъ, синьоръ, прошу

Къ себ откушать, отъ души я ямъ радъ.

Козлы… козлы и обезьяны!…

[Уходитъ].

Лодов. И нотъ онъ, благородный этотъ Мавръ,

Котораго у насъ вс почитаютъ

За образецъ всхъ доблестей! я вотъ.

Вотъ вамъ его характеръ благородства,

Что намъ всегда, казался неподвластнымъ

Волненію страстей: въ комъ добродтель

Мы думали была неуязвима.

Стрлами случая, и недоступна

Толчкамъ судьбы!

Яго. Онъ въ это время страшно

Перемнился.

Лодов. Да въ своемъ ли, полно.

Онъ разум? Не спятилъ ли съ ума?

Яго. Онъ то, что есть! Не мн его судить.

Конечно, онъ не то, чмъ могъ бы быть

Когда бы могъ, и кмъ его мн видть

Хотлось бы!

Лодов. Какъ? бить свою жену?

Яго. Конечно не красиво! Трудно, впрочемъ

Ручаться вамъ, чтобъ дальше не случилось

И худшаго.

Лодов. Всегда ли онъ таковъ,

И ли письмо ввело его въ досаду?

Яго. Увы, увы! Не ловко какъ то мн

Вамъ пересказывать, чему не разъ

Я очевидцемъ быль. Смотрите сами!

Онъ слишкомъ скоро скажется, чтобъ вамъ

Могла быть надобность въ моемъ отвт,

Попробуйте слдить за нимъ — и вы

Увидите что будетъ.

Лодов. Грустно мн

Такъ ошибиться въ немъ!

[Уходитъ].

СЦЕНА II-я.— Комната въ замк.

Входятъ Отелло и Эмилія.

Отел. Такъ значить, ничего ты не видала?

Эмилія. И даже не слыхала, да и во все

Мн не было причинъ подозрвать.!

Отел. Вздоръ!… Съ Кассіо они бывали вмст!

Эмилія. Что жъ? въ этомъ я не видла худаго,

Ихъ разговоръ велся всегда при мн.

Отел. Между собой они не говорили

Тихонько, шопотомъ?…

Эмилія. Нтъ, никогда!

Отел. Не отсылали прочь?

Эмилія. Э, нтъ, синьоръ!

Omeл. За веромъ, перчатками, иль маской?

Эмилія. Нтъ, ваша честь!

Отел. Довольно это странно!

Эмилія. За честь ея могу я поручиться

Пусть жизнь моя вамъ за. нее порукой!

И будь у васъ о ней другія мысли,

Такъ пригоните ихъ: он морочатъ

Въ насъ сердце!… Да воздастъ Господь проклятьемъ

Мерзавцу, если есть такой на свт,

Кто ихъ внушилъ вамъ! Если ужь и эта

Безчестна, нескромна и не врна.

То нтъ тогда мужьевъ счастливыхъ въ мір,

И самая чистйшая изъ женщинъ

Мерзй всего, что на нее клевещутъ?

Отел. Скажи ей, чтобъ пришла. Ступай!

[Эмилія уходитъ].

Она

Таки проговорилась!… Но отъ ней,

Посредницы, не ждать же откровеній!

Та тонкая развратница: замокъ

И, вмст, кличъ своихъ позорныхъ тайнъ!

И что еще? Туда же, на колни

И молится! Клянусь, я видлъ самъ!

Входятъ Эмилія и Десдемона.

Десдем. Что вы прикажете, мой повелитель?

Отел. Поди-ка, ластушка!

Десдем. [подходя къ нему]. Что вамъ угодно?

Отел. Да вотъ, хочу взглянуть теб въ глаза.

Смотри въ лицо мн!

Десдем. О, какая жь это

Ужасная причуда!

Отел. [къ Эмиліи] Вы, сударка,

Теперь извольте отправляться къ длу:

Производители останутся вдвоемъ.

Заприте дверь, и если тамъ кого

Завидите, то возвстите кашлемъ

Иль крикните намъ: ‘гмь!’ Ну, къ длу, къ длу!

Да торопитесь же!

[Эмилія уходитъ].

Десдем. Я, на колняхъ,

Прошу васъ мн сказать: что могутъ значить

Такія рчи? Въ нихъ я вижу только

Вашъ гнвъ, но смысла ихъ не понимаю.

Отел. Скажи, что ты такое?

Десдем. Я, синьоръ?

Жена я ваша, врная жена!

Отел. Такъ поклянись же въ этомъ, чтобъ самой же

Проклясть себя! [не то и сами черти,

Принявъ тебя за ангела съ небесъ.

Души твоей коснуться не посмютъ]…

Такъ будь же проклята вдвойн: клянись,

Что ты честна!

Десдем. О томъ извстно Богу.

Отел. Да! знаетъ Онъ, что лжива ты, какъ адъ!

Десдем. Кому мн лгать, синьоръ? и съ кмъ мн лгать?

И въ чемъ я солгала?

Отел. О, Десдемона!

Прочь! прочь! прочь!

Десдем. О, какой ужасный день!

О чемъ теперь вы плачете, синьоръ?

Могу-ль я быть виною этихъ слезъ?

Быть можетъ въ самокъ дл отзывъ вашъ

Изъ Кипра былъ отцемъ моимъ устроенъ:

Но въ этомъ я нисколько не виновна,

Конечно, вы его лишились дружбы,

Да съ вами вдь и я!

Отел. Когда бы Богу

Угодно было испытать меня

Злосчастіемъ, когда-бъ Онъ одождилъ

Надъ головой моею непокрытой

Вс роды посрамленья и несчастья,

И погрузилъ меня въ глубь нищеты,

И осудилъ меня и вс мои надежды

На вчную неволю: и тогда бы

Въ какомъ-нибудь угл моей души

Хоть каплю отыскалъ бы я терпнья:

Но сдлаться мн неподвижной куклой

Въ то время, какъ рука презрнья дерзко

Наводитъ на меня свой грубый палецъ…

О! О!…

Однако жь, перенесъ бы я и это

Да, перенесъ бы! Но когда тотъ рай,

Гд пріютилъ я сердце, гд мн только

И можно быть [а безъ него не жить бы!]

Когда источникъ, что собой питаетъ

Бгущій изъ него потокъ мой, вдругъ

Становится другаго достояньемъ,

Иль долженъ я въ себ его держать,

Какъ грязное вонючее болото,

Способное плодить, лишь мерзкихъ годовъ:

Тогда блднй терпніе, мой юный,

Румяноликій свтлый херувимъ!

Да, поблднй тогда и будь ужаснымъ.

Какъ Адъ!

Десдем. Но, повелитель мой, вдь вы меня

Считаете же честной:

Отел. О, конечно!

Настолько честною на сколько въ бойн

Я врю въ непорочность лтнихъ мухъ,

Чти какъ лишь изъ яйца, то и за мерзость.

О, вредный, ядовитый ты цвтокъ!

Такъ чудно ты прекрасенъ, до того

Благоухаешь гладко, что до боли

Туманишь чувства… Лучше бъ ни когда

Теб и не родиться!

Десдем. Горе, горе!…

Какое же, въ невдньи моемъ.

Свершила предъ тобой я преступленье?

Отел. И на такомъ красивомъ переплет.

Въ заглавіи должно выставить: ‘распутство!’

‘Какое преступленье’? Преступленье!…

Общественное пастбище: вотъ, что ты

Заговори я о твоихъ длахъ

Отъ щекъ моихъ зардвшихся, какъ угли.

Испепелился бы стыдъ! Не знаешь ты

Какое преступленье? Отъ него

И небо затыкаетъ носъ, и мсяцъ

Защурился и самъ развратникъ втеръ,

Что радъ лобзать, что на пути не встртитъ,

Уходитъ въ преисподнюю земли,

Что бы о немъ не слышать! Преступленье?…

О, наглая блудница!

Десдем. Богъ порукой,

Ты оскорбилъ меня!

Отел. Ты не блудница?

Десдем. Нтъ, нтъ! я говорю, какъ христіанка:

Коль свято соблюдать себя для мужа

Отъ помысловъ нескромныхъ и нечистыхъ,

Не значитъ быть блудницей, то, конечно,

Я не блудница!

Отел. Не блудница ты?

Десдем. Нтъ! я клянусь спасеньемъ.

Отел. Но вдь это

Возможно ли?

Десдем. О, Господи помилуй!

Отел. Такъ значитъ мн же надо у тебя

Прощенье вымолить, и въ самомъ дл.

Принялъ тебя за уличную двку,

Что провела въ Венеціи Отелло,

Заставя на себ его жениться!

Входящей Эинни.

А вы, что [такъ съ святымъ Петромъ несходно]

Беретесь караулить двери Ада,

Да, вы, я говорю о васъ, вы долгъ вашъ

Исполнили, и вотъ вамъ за труды!

Скорй же! дверь на ключъ и нашу тайну

Храните крпко!…

[Уходитъ].

Эмил. О, Господи! Да что-жь это такое

Подялось съ синьоромъ? Какъ синьора.

Вы можете? О, добрая синьора!

Десдем. Я точно въ полусн.

Эмил. Да что, скажите,

Съ синьоромъ-то у насъ?

Десдем. Съ какимъ синьоромъ?

Эмил. Да говорю я вамъ съ синьоромъ нашимъ!

Десдем. Кто твой синьоръ?

Эмил. Синьоръ? Да это мужъ вашъ!

Десдем. Нтъ мужа у меня. Оставимъ это!

Я плакать не могу, и отвчать

На твой вопросъ, могла бы лишь слезами.

Пожалуйста, сегодня положи

Мн на постель внчальный мой нарядъ,

Да не забудь. Да мужа своего

Пришли сюда.

Эмил. А только въ самомъ дл.

Перемнился онъ!

[Уходитъ].

Десдем. Ну, можно ли со мной такъ поступать?

Ну, можно ли? И въ чемъ и провинилась,

Когда и величайшій мой проступокъ

Не могъ бы возбудитъ въ немъ подозрнья?

[Эмилія возвращаясь съ Яго].

Яго. Что нужно вамъ, синьора? Что случилось?

Десдем. Я не пойму сама. Наставникъ долженъ

Съ дтьми быть кроткимъ и смягчать любовью

И самые упреки: такъ и онъ

Пускай бы побранилъ меня тихонько:,

Во многомъ вдь и я еще ребенокъ

И стою брани.

Яго. Ну, такъ въ чемъ же дло?

Синьора?

Эмил. Горе, Яго! Нашъ синьоръ

Такъ опозорилъ бдную синьору,

Такими гадкими бранилъ словами,

Что ни одна бы честная душа

Того не вынесла!

Десдем: Скажи мн, Яго:

Могла я быть такою?

Яго. Чмъ, синьора?

Десдем. Тмъ самымъ, кмъ, она сейчасъ сказала

Онъ называлъ меня?

Эмил. Ее онъ называлъ

Развратной потаскушкой. Пьяный нищій

И тотъ свое подружье оскорблять

Такъ не ршится!

Яго. Отчего же такъ

Онъ поступилъ?

Десдем. Не знаю только знаю,

Что и не то.

Яго. Не плачьте же, не плачьте!..

Вотъ, горе-то пришло!

Эмилія. И для того ли

Она отвергла столько благородныхъ

Прекрасныхъ жениховъ и отказалась

Отъ родины, отца и отъ друзей,

Чтобъ выслужить подобное названье?

Ну, какъ ужь тутъ не плакать?

Десдем. Такова

Судьба моя!

Яго. Такъ будь за то онъ проклятъ,

Какъ въ голову ему взошло?

Десдем. Про это

Лишь вдаетъ Господъ.

Эмилія. Пускай меня

Сейчасъ повсятъ, коль ему все это

Не втолковалъ какой-нибудь прожженныя

Мерзавецъ и злодй, какой нибудь

Безсовстный прислужникъ и наушникъ.

Какой-нибудь продажный, льстивый рабъ,

И все изъ-за мстишка! Коль не такъ,

Пусть вшаютъ меня!

0x01 graphic

Яго. Но вдь такого

Пріятеля, пожалуй, и не сыщешь,

Пфуй, мерзость!

Десдем. Да проститъ ему Господь,

Когда-бъ такой нашелся!

Эмилія. Пусть его

Проститъ веревка, и кромшный адъ

Ему источитъ кости! Какъ онъ сметъ

Такъ называть ее? Вела ли въ кмъ

Она знакомство? Гд? Въ какое время?

Какъ было дло? Гд жъ правдоподобье?

Да, это врно: Мавръ обманутъ

Какимъ-нибудь мерзавцемъ! записнымъ

Мерзавцемъ! Да, какимъ-нибудь

Презрннымъ, гадкимъ, подлымъ, низкимъ плутомъ!

О, Господи! Зачмъ Ты попускаешь

Подобнымъ негодяямъ укрываться?

Зачмъ не дашь Ты честнымъ людямъ въ руки

Бичей, бичей, чтобъ ихъ сквозь цлый міръ,

Нагихъ гонять на западъ отъ востока!

Яго. Да не кричи же такъ!

Эмилія. А мн плевать!

Вотъ и тебя какой-то господинъ.

Разъ помнишь? свелъ съ ума — когда ты къ Мавру

Меня приревновалъ!

Яго. Поди ты дура!

Десдем. Скажи мн, Яго, ты не знаешь средства

Мн мужа возвратить? Сходи къ нему,

Мой добрый другъ! Вотъ, Богъ теб порукой

Не знаю, чмъ его я прогнвила!

Вотъ, на колняхъ я: коль я любовь

Его, завдомо, чмъ оскорбила,

Иль помысломъ, илъ словомъ, или дломъ:

Иль ежели мои глаза и уши,

Или другое чувство находило

Не въ немъ, а въ комъ-нибудь другомъ усладу,

Коль и теперь его я не люблю,

Коль не любила иль любить не буду

(Хотя бъ меня онъ присудилъ къ разводу

И вынудилъ кормиться подаяньемъ],

То пусть тогда надежда на спасенье

Меня на вкъ обманетъ! Много бдъ

Жестокость можетъ вызвать! Мн, пожалуй,

Жестокость эта будетъ стоить жизни:

А все жь моей любви не уменьшитъ…

‘Распутная!’ Одно ужъ это слово

Мн выговорить гадко, а отдаться

Дламъ, съ нимъ связаннымъ, не соглашусь я

За цлый міръ!

Яго. Вамъ слдуетъ, синьора,

Немножко переждать: быть можетъ, это

Случайность въ немъ. Дла по управленью

Ввели его въ досаду и ее-то

Онъ вымстилъ на васъ!

Десдем. Коль только нтъ

Чего другаго?…

Яго. Нтъ! я вамъ ручаюсь.

[За сценой трубы].

Чу! слышите? Вдь это поданъ ужинъ

И ожидаютъ васъ Венеціи послы.

Ступайте къ нимъ, да перестаньте плакать,

Все выйдетъ къ лучшему!

[Десдемона и Эмилія уходятъ].

Входитъ Родриго.

Яго. Ну что, Родриго?

Родр. А го, что я вовсе не нахожу, что бы ты честно поступалъ со мною!

Яго. Отчего такъ?

Родр. Каждый день только ты и длаешь, что обираешь меня подъ разными предлогами и скоре какъ мн кажется отводишь меня отъ всякаго удобнаго случая, чмъ самъ доставляешь мн случай, порадоваться исполненію хотя бы малйшей изъ надеждъ моихъ. Нтъ, въ самомъ дл! я терпть больше не стану, да и не совсмъ еще и въ себ увренъ, соглашусь ли еще помириться съ тмъ, что я до сего времени переносилъ такъ глупо.

Яго. Хочешь ты выслушать меня, Родриго?

Родр. Слушалъ довольно, а только слова твои и дла не родня между собою.

Яго. Во всемъ ты только по аапрасну обвиняешь меня.

Родр. Ни въ чемъ, кром правды. Я разорился въ конецъ. Брилліантами, которыя ты перебралъ у меня для Десдемоны, можно было бы соблазнить и монахиню. Ты уврилъ меня, что она приняла ихъ, и что будто бы общалась вознаградить меня скорымъ свиданіемъ и взаимностью, а между тмъ до сихъ поръ нтъ и тни ничего такого!

Яго. Хорошо, продолжай, очень хорошо.

Родр. ‘Хорошо, хорошо, продолжай!’ Такъ я уже не могу продолжать, пріятель, да и пть тутъ ничего хорошаго. А я, напротивъ, скажу теб на пріямки и вотъ теб въ томъ моя рука, что дло это пахнетъ подлецомъ, и а уже начинаю ясно понимать, что я тутъ обманутъ.

Яго. Хорошо, очень хорошо!

Родр. А я вотъ и сказываю теб, что даже вовсе не хорошо. Я и безъ твоей помощи увижусь съ Десдемоной, и если она возвратитъ мн мои брилліанты, то я уже не стану поднимать шумъ изъ за этого дла и откажусь отъ дальнйшихъ не дозволяемыхъ искательствъ. Въ противномъ случа и ты замотай это себ на усъ, я отъ тебя потребую удовлетворенія.

Яго. Все ли ты досказалъ?

Родр. Да, и не сказалъ ничего такого, чего, повторяю теб, не ршился бы выполнить!

Яго. Ну, вотъ, теперь я вижу, что и въ теб проскакиваетъ огонекъ, и съ этой минуты начинаю думать о. теб лучше, чмъ думалъ прежде. Давай ка мн сюда руку, Родриго! Ты былъ совершенно правъ, подозрвай меня: а между тмъ, могу тебя уврить, я дйствовалъ именно въ твою пользу.

Родр. Что-то этаго не видно!

Яго. Признаюсь, въ самомъ дл этого не было видно, и твоя подозрительность не лишена сообразительности и здраваго смысла. Но только ужъ теперь, Родриго, если въ теб есть въ самомъ дл то, что я предполагаю находящимся въ теб въ настоящее время съ большимъ правомъ, чмъ это могло быть прежде, ежели есть въ теб, говорю, ршимость, смлость и мужество, то пусти ихъ въ дло въ ныншнюю же ночь: и ежели въ слдующую затмъ ты не получишь себ Десдемону, то сживай меня со свту какимъ хочешь обманомъ, и выдумывай для меня, какія хочешь пытки!

Родр. Хорошо! Сказывай, къ чемъ дло. Только разумно ли оно? исполнимо-лии?

Яго. Слушай-ка, ты, синьоръ! Изъ Венеціи пришло особое предписаніе, съ назначеніемъ сюда вмсто Отелло Кассіо.

Родр. Такъ ли это? Поэтому Отелло и Десдемона должны будутъ вернуться въ Венецію?

Яго. Э, нтъ! Онъ увезетъ ее къ себ въ Мавританію, если какая-нибудь случайность не задержитъ его здсь, въ Кипр. Чтобы создать такую случайность, было бы всего удобне вычеркнуть Кассіо.

Родр. То есть, какъ это: ‘вычеркнутъ Кассіо?’

Яго. Вычеркнуть: т. е., сдлать для него невозможнымъ замстить собой Отелло, Ну хватить его хорошенько по голов!

Родр. И ты возлагаешь это на меня?

Яго. Именно, если только въ теб хватить смлости хлопотать самому о своей же польз и своемъ прав. Сегодня онъ ужинаетъ у своей пріятельницы: гуда же и я приду къ нимъ. Онъ еще не знаетъ о своемъ повышенія: если ты покараулишь его на выход [а я теб устрою это между двнадцатью и часомъ], то теб будетъ какъ нельзя легче захватить его въ расплохъ: а я буду отъ васъ недалеко и помогу теб уложить его, противу насъ двоихъ ему не устоять. Что сталъ? Нечего на меня таращиться, пойдемъ со мною и я докажу теб, какъ дважды два четыре, что смерть его необходима, такъ что самъ же ты сочтешь себ за обязанность сдлаться ей орудіемъ. Теперь уже давно время ужина: не увидишь какъ пройдетъ ночь: скорй, скорй къ длу!

Родр. Нужны отъ тебя боле сильные доводы, чтобъ убдить меня.

Яго. И ты вс ихъ отъ меня получишь.

[Уходитъ].

СЦЕНА III.— Другая комната въ замк.

Входятъ: Отелло, Десдемона, Лодовико, Эмилія и свита.

Лодов. Синьоръ, не безпокойтесь, воротитесь!

Отел. О, нтъ, позвольте! мн всегда полезно

Движенье.

Лодов. Доброй ночи вамъ, синьоръ!

Позвольте нашу честь благодарить.

Десдем. Вы будете, синьоръ, для насъ всегда

Пріятный гость.

Отел. Пойдемте же, синьоръ!

Да вотъ что… Десдемона!

Десдем. Что угодно?

Отел. Пора уже теб и спать ложиться,

И тотчасъ же вернусь:, ты даже можешь

Служанку отослать. Калъ я сказалъ.

Ты слышишь? такъ и сдлай!

Десдем. Все исполню,

Властитель мой!

[Отелло, Лодовико и свита уходятъ].

Эмилія. Что? Какъ теперь дла?

Какъ будто бы онъ смотритъ подобре?

Десдем. Онъ говоритъ, что тотчасъ же вернется,

А мн веллъ сейчасъ ложиться спать,

И отослать тебя.

Эмилія. Но для чего же

Меня то отослать?

Десдем. Такъ приказалъ онъ.

Подай мн, добрая, мое ночное платье,

Да и затмъ прощай! Ни въ чемъ не должно

Намъ раздражать его.

Эмил. Всего бы лучше,

Чтобъ вы его и во все не знавали!

Десдем. Нтъ въ этомъ я съ тобою не согласна:

Моя любовь къ нему такъ безусловна,

Что грубый видъ его — отшпиль вотъ тутъ —

И эти жгучіе его упреди,

И самый гнвъ его, и т мн милы!

Эмил. Внчальное-то платье положила

Я на постель.

Десдем. Теперь мн все равно…

Ахъ, Господи! какія-жь иногда

Преглупыя на умъ приходятъ мысли…

Коль я умру, пожалуйста меня

Однь ты въ это платье!

Эмил. Э, да полно

Пустое толковать!

Десдем. Нтъ, ты послушай!

У матери моей жила служанка,

По имени Барбара: вотъ и ей

Случилось полюбить, а только тотъ.

Кого она любила, былъ помшанъ.

Да такъ ее и бросилъ. И она,

Бывало, все поетъ про иву: псня

Хоть и не новая, но подходила

Къ ея судьб, она и умирая

Ее все распвала. Эта псня

Всю эту ночь мн изъ ума нейдетъ.

Повришь ли? мн трудно удержаться.

Чтобъ не запть ее, склонивши на бокъ

Печально голову, какъ та бдняжка!..

Пожалуйста, скорй…

Эмил. Подать ли вамъ

Ночное ваше платье?

Десдем. Нтъ не надо.

Вотъ, отстегни мн здсь. А Лодовико,

Какой онъ славный!

Эмил. Онъ очень красивый мужчина.

Десдем. И какъ хорошо уметъ говорить!

Эмил. Я знаю въ Венеціи барыньку, которая за одинъ его поцлуй, босикомъ сбгала-бы въ Палестину!

Десдем. [поетъ].

Бдняжки рыдая плача подъ кленомъ тнистымъ сидли,

Охъ, нойте мн иву, зеленую иву!

Рукою схватившись за грудь, головою склонившись къ колнямъ,

Охъ ива, ты ива, ива, ива!

Холодныя волны бжали, рыданья за ней повторяли,

Охъ ива ты ива, ива, ива!

А слезы на камни катились и камни отъ нихъ размягчились.

[Говоритъ].

Клади это туда же.

[Поетъ].

Охъ ива ты ива, ива, ива!

[Говоритъ].

Поторопись пожалуйста! Сейчасъ придетъ онъ.

[Поетъ].

Охъ, пойте же мн иву, зеленую иву!

Плетите внокъ изъ зеленой мн ивы!…

Его за меня не корите, его за себя не виню я.

[Говоритъ].

Нтъ, не такъ: это пойдетъ дальше.

Чу, слышишь? Кто это застучалъ тамъ.

Эмил. Это втеръ.

Десдем. [Поетъ.]

Въ измн она упрекаетъ, а онъ то ей что отвчаетъ?

Охъ ива ты, ива, ива, ива!

И радъ бы на всхъ васъ жениться: такъ можешь съ кмъ хочешь любиться!..

[Говоритъ].

Теперь уходи пожалуй, покойной ночи!

Какъ у меня глаза чешутся! Къ слезамъ

Что-ли это?

Эмил. Да ни къ тому, ни къ другому!

Десдем. А говорятъ, что это правда. Охъ эти мн мужчины, мужчины! Скажи мн, Эмилія, по совсти: неужели къ самомъ дл бываютъ женщины, способныя опозорить мужей своихъ?

Эмил. Конечно бываютъ и такія, объ этомъ и толковать нечего.

Десдем. Ну, а ты? Согласилась ли бы, если бы теб предлагали за это, положимъ, цлый міръ?

Эмил. А вы сами, разв не согласились бы?

Десдем. Клянусь теб солнечнымъ свтомъ ни за что!

Эмил. Да при солнечномъ снг и я, пожалуй, не согласилась бы: къ чему же при свт, когда можно и въ потемочкахъ?

Десдем. Стало быть, изъ-за цлаго міра ты согласилась-бы?

Эмил. Да вдь цлый-то міръ вещь необъятная! такое крупное вознагражденіе и за такой ничтожный гршишко!

Десдем. Нтъ, я уврена, что ты не сдлала бы этого!

Эмил. А я такъ уврена, что сдлала бы! и сдлала бы для того, чтобы посл же поправить. Разумется, что я не ршилась бы на такое дло изъ-за какого-нибудь колечка, куска матеріи, платья, юбки, шляпки или какихъ другихъ бездлушекъ: но вдь цлый-то міръ? Гд же найдете вы женщину, которая не посвятила бы своего мужа въ рогоносцы, чтобы сдлать потомъ изъ него монарха? Я не побоялась бы я чистилища!

Десдем. Хоть прокляни меня, а я и за цлый міръ не ршилась бы на такое беззаконное дло.

Эмил. Это беззаконное дло совершилось бы, конечно, въ предлахъ того же міра: а когда, въ вид вознагражденія васъ за трудъ, міръ сдлался бы вашего собственностью, то вы сейчасъ же могли бы, еслибы захотли, беззаконное ваше дло взять да узаконить посредствомъ закона же!

Десдем. Все таки и не думаю, чтобы нашлась такая женщина!

Эмил. Нтъ, разв дюжина! и къ нимъ въ придачу

Такое множество, что черезъ нихъ же

Наполнился-бъ и міръ, служащій ставкой!

А впрочемъ, вдь и жены-то шалютъ

По милости мужей! Какъ поглядишь

Иные и совсмъ ужь распустились

И отдаютъ себя въ чужія руки,

Иль изъ-за злостной ревности стсняютъ

Свободу нашу, или даже бьютъ.

Или давай у насъ обрзывать расходы!

А мы вдь не безъ желчи, хоть порою

И сыплемъ нжности, а выйдетъ случай,

Тогда и мы бываемъ съ ноготкомъ!

Пора бы знать мужьямъ, что и у насъ,

Какъ и у нихъ такія-жь точно чувства,

Что есть у насъ и зрнье и чутье,

И вкусъ, чтобъ знать, что сладко и что кисло,

Точь въ точь какъ у мужьевъ! Къ чему бы илъ

Мнять насъ на другихъ? Что-жъ это? прихоть?.

Конечно такъ! Охота понабивать

Себя игрой въ любовь? И это правда!

Иль втренность наводитъ ихъ на грхъ?

Охъ, слишкомъ часто! А у насъ то, разв

Нтъ прихотей? капризовъ? увлеченій?

Такъ пусть же ихъ себ на усъ мотаютъ,

Что если къ намъ они не станутъ лучше

И не хотятъ примромъ намъ служить,

То мы… у нихъ же учимся гршить.

Десдем. Все такъ, все это такъ. Покойной ночи!

О, Господи! Молю, даруй ма силу

Чтобъ мн примромъ зла не увлекаться,

Но видя въ мір зло въ добр лишь укрпляться!

ДЙСТВІЕ V^-е.

СЦЕНА I-я.— Улица.

Входятъ Яго и Родриго.

Яго. Стань за уголъ, сюда, сейчасъ онъ выйдетъ.

Вынь шпагу наголо и разъ, разъ, разъ

Тутъ и покончи съ нимъ. Да будь смле:

Я у тебя за локтемъ. Не забудь,

Что не удайся намъ мы головой пропали,

И вренъ будь разъ взятому ршенью.

Родриго. Такъ будь же подъ рукой: случиться можетъ

Что промахнусь!

Яго. Да, да, я здсь! Смотри же, не робй,

Да изготовься!

[Отходитъ въ сторону.]

Родр. Коли сказать по правд,

Не по душ мн это дло… Впрочемъ

Онъ доказалъ его необходимость.

Такъ-что жь? однимъ на свт будетъ меньше

И только! Нутка, шпага… онъ покойникъ.

[Становится на мсто].

Яго. Я эту несозрвшую болячку

Такъ начесалъ, что чуть ли не довелъ

До бшенства. Который бы изъ нихъ

Ни быль убитъ хоть Кассіо, иль онъ,

Иль бы они другъ друга прокололи

Все я же буду въ выигрыш. Останься

Въ живыхъ Родриго онъ съ меня потянетъ

И деньги, и брилльянты, что подъ видомъ

Подарковъ Десдемон, удалось

Мн у него подтибрить: ну, а это

Шалишъ!… Спасется ль Кассіо отъ смерти

Ему, что день-то новая удача.

А мн, что день то новая досада,

Притомъ же Мавръ меня, пожалуй, выдастъ,

И мн отъ всхъ троихъ грозить опасность…

Такъ пусть его умретъ! Нотъ онъ: я слышу

Его шаги!

Входитъ Кассія.

Родр. Такъ, это онъ! его я поступь знаю…

Га, негодяй! умри!

[Бросается на него и наноситъ ему ударъ].

Кас. Ну, этотъ выпадъ

Меня и въ самимъ дл уложилъ бы,

Когда-бъ не панцырь! А вотъ я узнаю

Таковъ ли твой?

[Выпадаетъ и ранитъ Родриго].

Родр. О, я убитъ!

[Яго бросается на Кассіо и ранитъ его сзади въ бедро].

Кас. Я навсегда калка?

Разбой, разбой! ко мн на помощь!

(Падаетъ].

Въ глубин сцены показывается Отелло.

Отел. Что? голосъ Кассіо? Ну, видно, Яго

Держать уметъ слово!

Родр. О!.. я извергъ!

Отел. Чу!.. и другой?

Кас. Сюда, сюда идите!

Врача ко мн! огня!

Отел. Нтъ это онъ,

Храбрецъ мой Яго такъ правдивъ и честенъ,

Такъ полонъ благородства при обид

Друзей, кого себ считаетъ близкимъ,

Что надо у него и мн учиться.

Ну, ластушка! соколикъ твой убитъ?

И твой чередъ ужъ близокъ! Слышишь ты?

Иду, развратница! Изъ сердца выгнали..

Я глазъ твоихъ чарующіе взгляды,

И выкрашу твоей сластолюбивой кровью

Ту брачную нечистую постель,

Что осквернила ты нечистою любовью!..

[Уходитъ].

Вдали показывается Лодовико и Граціано.

Кас. Гей, вы! Ни караула, ни прохожихъ…

Разбой, разбой!

Граціано. Ба! здсь несчастье? Этотъ крикъ ужасенъ!

Кас. На помощь!

Лодов. Слышали?

Родр. Ахъ онъ мерзавецъ!

Лодов. Здсь стонутъ двое, либо трое, ночь

Хоть выколи глаза! Ужъ не ловушка-ль?

Опасно намъ на, этотъ крикъ бросаться

Однимъ, безъ помощи!

Родр. Никто нейдетъ?

Ну, видно изойти мн кровью!

[Вдали показывается Яго, съ фонаремъ и обнаженною шпагою].

Лодов. Чу!

Вы слышите?

Грац. А вотъ, бжитъ какой-то,

Полураздтый, съ фонаремъ и шпагой.

Яго. Кто здсь такой? Откуда этотъ шумъ?

И кто тутъ звалъ на помощь?

Лодов. Да и мы

Не вдаемъ!

Яго. Но вдь кричалъ же кто-то?

Кас. Сюда, сюда! Подайте-жь ради Бога

Мн помощь!

Яго. Что такое?

Грац. Но вдь это-жь,

Коль не ошибся я поручикъ Мавра!

Лодов. Онъ самый, честный, смлый господинъ!

Яго. [подходя къ Кассіо], Кто вы такой, что страшно такъ кричите?

Кас. Га, Яго! Ты?.. Я изувченъ, раненъ

Изъ за угла, скорй подай мн помощь!

Яго. О, бдный лейтенантъ! Куда же скрылись

Разбойники?

Кас. Мн кажется, изъ нихъ

Одинъ быть долженъ недалtко: онъ

Не могъ уйти.

Яго. Ахъ, подлые убійцы!

[Обращаясь, къ Лодовико и Граціано].

А вы то что? Да пособите-жь мн!

Родр. Подайте помощь!

Кас. Вотъ одинъ изъ нихъ!

Яго. Ахъ, душегубецъ! Ахъ, ночной грабитель!

[Закалывать его].

Родр. Проклятый Яго! Песъ безчеловчный!

О!! О!

[Лишается чувствъ.]

Яго. Какъ? убивать въ потемкахъ? ночью?

Гд-жь эти кровожадные воришки?.

Иль городъ вымеръ? Эй, разбой! разбой!

Да вы то что? за Бога, иль за чорта?

Лодов. Людей распознаютъ по ихъ поступкамъ…

Яго. Вы Лодовико?

Лодов. Онъ, сударь!.. онъ самый!

Яго. Прошу, синьоръ, у васъ я извиненья.

Здсь Кассіо, и онъ опасно раненъ…

Грац. Кто? Кассіо?

Яго. [къ Кассіо] Ну, какъ ты, милый братъ?

Кас. Должно быть мн перерубили ногу!

Яго. Вотъ, горе-то! Не дай-то Богъ!.. Нельзя-ль вамъ.

Синьоры, посвтить? Я, изъ моей рубашки,

Ему на руку наложу повязку!

Входитъ Бьянка.

Бьянка. Что тутъ такое? Кто же здсь кричалъ-то?

Яго. Кричалъ то кто?

0x01 graphic

Бьян. Ахъ, Кассіо! Ахъ, милый!

Мой милый Кассіо!

Яго. Э? Два радости?.. Нельзя ли вамъ.

Мой лейтенантъ, мн указать лицо.

Что, можетъ быть предметомъ подозрнья

Въ случившемся увчьи?

Кас. Нтъ, такого

Не знаю я!

Грац. Какъ грустно видть насъ,

Синьоръ, въ такомъ ужасномъ положеньи!

Я только что отъ васъ.

Яго. А дайте-жь мн…

Подвязку что ли!.. Такъ! Когда-бъ носилки

То мы-бъ сейчасъ его перенесли!

Бьян. Да онъ безъ чувствъ! Ахъ, Кассіо! Мой милый!

Мой милый Кассіо!

Яго. А я, синьоры,

Признаться вамъ имю подозрнье

Что эта тварь таки не безъ участьи

Въ случившемся здсь грустномъ приключеньи.

Вы, Кассіо, немножко потерпите.

Подайте-ка огня: мы вотъ посмотримъ

На этого дружка., знакомъ иль нтъ?

Ай! Ай! Поврите-ль? Онъ мой пріятель!

Мой одноземецъ! Неужели это

Родриго? Нтъ. Ахъ… въ самомъ дл имъ!

Ахъ, Господи Родриго!

Грац. Это тотъ,

Что изъ Венеціи?

Яго. Да, этотъ самый!

Вы знаете его?

Грац. О! даже очень!

Яго. Синьоръ Граціано? О, синьоръ, простите,

Меня великодушно! Этотъ случай.

Печальный и кровавый, объсняетъ

Мою разсянность.

Грац. Я радъ васъ видть.

Яго. Ну, какъ вы. Кассіо? Что-жь вы… носилки?

Грац. Родриго!…

Яго. Это онъ, синьоръ, онъ самый!

[Приносятъ носилки].

А вотъ вамъ я носилки и прекрасно!

Кто добрый человкъ изъ васъ? Несите

Его побережнй, а я пришлю

Врача отъ генерала. Ты-жь сударка,

Не хлопочи. Скажите, лейтенантъ

[Убитый этотъ быль мн добрымъ другомъ]:

Была причина ссоры между вами?.

Кас. Нтъ, никакой! Его я и не знаю.

Яго. [Бьянк]. Чего-жь ты поблднла? Унесите.

Его скоре съ воздуха. Синьоры!

Прошу васъ подождать!

[Бьянк].

Ты поблднла,

Красавица? Замтьте, какъ ужасно

Въ ней выраженье глазъ! Коль и теперь

Она таращится, такъ мы сейчасъ же

Отъ. ней услышимъ больше. Посмотрите!

Вглядитесь хорошенько! Что, синьоры?

Вы видите? Хоть и языкъ молчитъ,

А шапка-то на вор все горитъ!

Входитъ Эмилія.

Эмилія. Ахъ, Боже мой! Да что же здсь случилось?

Скажи мн. Яго, что все это значитъ?

Яго. На Кассіо въ потемкахъ наскочили

Какіе-то, съ Родриго, удальцы,

Да и ушли. Нашъ лейтенантъ чуть живъ,

Родриго же убитъ,

Эмилія. Ахъ, бдный, бдный!..

Ахъ, милый Кассіо!…

Яго. Вотъ, каковы

Послдствія разврата! Сдлай милость

Пойди, жена, до Кассіо развдать:

Куда онъ уходилъ вчера на ужинъ?

[Бьянк].

Чего же ты, голубушка, дрожишь?

Бьянка. Онъ ужиналъ со мной, въ моей квартир,

Я не дрожу.

Яго. Такъ это у тебя?

Сейчасъ изволь со мною отправляться!

Эмилія. Ахъ, тварь продажная!

Бьянка. Я не продажна,

И въ жизни, можетъ быть, себя держу

Честне той, что такъ меня поносить!

Эмилія. Честнй меня? Тьфу, скверность!

Яго. Не угодно-ль,

Добрйшіе синьоры, посмотрть.

На перевязку Кассіо А ты,

Голубушка, намъ скоро запоешь

Иную псенку. Бги, бги,

Дружокъ Эмилія, скоре къ замокъ

И передай о всемъ, что здсь случилось.

Правителю, да и его супруг.

Угодно вамъ пожаловать?

[Въ сторону].

О, ночь

Ужасная! чмъ для меня ты будешь?

Спасешь меня иль навсегда, погубишь?

[Уходитъ].

СЦЕНА II.— Спальня. Десдемона заснула въ постели. Горитъ свча.

Входитъ Отелло и запираетъ за собой дверь.

Отел. И вотъ причина!

Вотъ, въ чемъ причина! Спрячь ее поглубже.

Моя душа!… Мн не назвать ее

При васъ, о цломудренныя звзды.

Л въ этомъ вся причина!… Не хочу я

Пролитья крови, не пораню этой

Л чудной, блоснжной кожи, гладкой,

Какъ алебастръ на статуяхъ могильныхъ…

[Снимая съ себя мечъ].

А умереть ей должно, а не то она

Еще другихъ обманетъ. Погашу

Сперва огонь, тогда ужь… Погашу огонь?…

Задувъ тебя, мой пламенный прислужникъ,

Тебя могу я снова засвтить:

Но затушивъ однажды твой свтильникъ,

О, дивное созданіе природы.

Гд я возьму небеснаго огни,

Чтобъ вновь призвать тебя къ существованью?

Сорвавъ тебя, прелестный мой цвтокъ.

Моя благоухающая роза,

Я оборву въ теб теченье жизни

И ты должна увянутъ! Дай же мн.

Пока не сорвана, тобой упиться…

[Цлуетъ ее].

О, сладкое дыханье, что способно

И правосудье искусить желаньемъ

Сломить свой мечъ!

Еще! Еще! Останься ты такою-жъ

И мертвою [а я, а я наврно

Тебя убью] я бъ сталъ тебя любить

И въ мертвецахъ! Еще одинъ… послдній!

Едва-ль когда столь сладкій поцлуй

Былъ роковымъ… Я не могу не плакать…

Но это слезы полныя страданья!

Печаль небесъ, когда они караютъ,

Что любятъ…

Га… она проснулась!

Десдем. Отелло!… Ты?

Отел. Я, Десдемона!

Десдем. Что же

Нейдешь ты спать?

Отел. Молилась ли ты Богу, Десдемона?

Десдем. Конечно да!

Отел. Коль за собой ты знаешь

Грхи, въ которыхъ ты не примирилась

Съ небеснымъ Милосердьемъ, то скоре

Моли его помиловать тебя!

Десдем. О, мой Отелло! Что такое значатъ

Твои слова?

Отел. Ну… хорошо. Молись же.

По покороче: я тутъ буду близко.

Я не хочу, чтобъ смерть тебя нашла

Не приготовленной, нтъ, нтъ, храни

Меня Господь! Я не хочу въ теб

Убить и душу!

Десдем. Разв ты задумалъ

Убить меня?

Отел. Да, Десдемона!

Десдем. Боже!

Умилосердись надо мной!

Отел. Аминь.

Отъ всей моей души!

Десдем. Но если такъ

Ты, можетъ быть, и не убьешь меня?

Отел. Гмъ!

Десдем. А все-таки, тебя боюсь я, ты

Губителенъ, когда, какъ вотъ теперь,

Глаза твои сверкаютъ? Отчего

Такъ страшно мн и и сама не знаю,

Вдь я не знаю-жь за собой вины,

А чувствую, что все таки боюсь.

Отел. Молись же о грхахъ!

Десдем. Мой грхъ единый

Моя любовь къ теб!

Отел. Вотъ, за нее-то

Ты и умрешь!

Десдем. Нтъ, нтъ, смерть за любовь…

Не можетъ быть… За чмъ же, милый,

Ты до крови себ кусаешь губу?

Иль это, въ самомъ дл, жажда крови

Твои черты такъ страшно исказила?

Предвстники ужасны! И все это…

Противъ меня?

Отел. Молчи! Не шевелись!

Десдем. Я замолчу.

Скажи мн, что ты ищешь?

Отел. Платокъ! платокъ! Я такъ имъ дорожилъ

Я подарилъ теб: ты-жъ наградила

Имъ Кассіо!

Десдем. Нтъ, нтъ! Въ томъ поклянусь

Теб моею жизнью и спасеньемъ!

Зови и допроси его!

Отел. Послушай…

Голубка! Милая! Остерегись,

Остерегись быть вновь клятвопреступной

Я говорю!… Постель, гд ты лежишь,

То смертная твоя постель!

Десдем. Пусть такъ,

Но не сейчасъ же умереть мн должно?

Отел. Сейчасъ, о Десдемона! Принеси

Вполн раскаянье, въ чемъ ты преступна,

И помни, что хотя-бъ свой каждый грхъ

Ты отвергалась клятвой ты не можешь

Ни отдалить, ни уничтожить, разъ

Принятое мной твердое ршенье,

Что вмст и меня съ тобою губитъ

Ты умереть должна.

Десдем. О, если такъ,

То да проститъ Господь мн милосердый!

Отел. Я говорю аминь.

Десдем. И ты, Отелло,

Будь милосердъ ко мн! Тебя и въ жизнь

Ничмъ не оскорбляла, никогда

Я не любила Кассіо, какъ только

Всмъ людямъ заповданной любовью,

И никогда ему не длала подарковъ!

0x01 graphic

Отел. Клянусь же Богомъ,

Въ его рук я видлъ мой платокъ!

Клятвопреступница! ты превратишь

Мн сердце въ камень и меня заставишь

Принесть не жертву, а свершить убійство!

Платокъ я видлъ!

Десдем. Можетъ онъ случайно

Нашелъ платокъ, я никогда ему

Платка не отдавала. Прикажи

Ему придти, потребуй отъ него

Во всемъ, во всемъ признанья!

Отел. Онъ признался!

0x01 graphic

Десдем. Какъ? Въ чемъ?

Отел. Что былъ съ тобой въ связи!

Десдем. Преступной?

Отел. Да!

Десдем. Онъ этого не скажетъ!

Отел. Не скажетъ онъ — ему зажали глотку,

Мой честный Яго все привелъ къ порядку!

Десдем. Такъ вотъ, причина страха… Онъ убитъ?

Отел, Когда, бы каждый волосъ у него

Могъ вновь давать ему существованье,

И ихъ, для мести, мн бы недостало!

Десдем. О, Боже, онъ обманутъ… я погибла!

Отел. Сгинь ты, развратница! Еще ты смешь

При мн о немъ ревть?

Десдем. О! О! супругъ мой…

Хоть прогони меня, но только… только!…

Отел. Къ чорту

Прелюбодйку!

Десдем. Убей меня хоть завтра! Дай пожить

Xоть эту ночь!…

Отел. Га! Ты сопротивляться?

Десдем. Хоть полчаса!

Отел. Когда ужь кончу.

Десдем. Дай

Хоть помолиться!

Отел. Поздно!

[Душитъ ее].

Эмил. [за сценою]. Синьоръ! Синьоръ? Вы слышите? Синьоръ!

Синьоръ!

[Стучится въ дверь].

Отел. Что тамъ за стукъ?.. Не умерла?

Нтъ, не совсмъ. Хоть я жестокъ, но, вмст,

И сострадателенъ! Я не хочу

Такъ длить твое предсмертное страданье.

[Вновь начинаешь ее душить].

Вотъ такъ! Вотъ такъ!

Эмил. [за сценою]. Синьоръ, да отоприте-же!

Синьоръ!

Отел. Кто тамъ кричитъ?

Эмил. Мой добрый, добрый

Синьоръ! Пустите-ка! Мн страхъ какъ нужно.

Васъ повидать!

Отел. Эмилія?.. Она!

Сейчасъ, сію минуту. Умерла!

О смерти Кассіо сказать приходитъ?

Наврно такъ! тревоги было много.

Га!

Тиха и неподвижна какъ могила!

Впустить ее? Удобно ль это будетъ?

Мн кажется, она пошевелилась:

Нтъ, нтъ. Какъ лучше это сдлать?

Взойдетъ заговоритъ сейчасъ съ женой.

Съ женой… моей женой! Какой женой?

Нтъ у меня, жены… О, тяжко, тяжко!

О, ненавистный часъ! Какъ будто солнце

Съ луной погасли, и земля, въ страданьи,

Свои раскрыла бездны!

Эмил, [за сценой]. Умоляю

Впустить меня, о добрый мой синьоръ!

Васъ очень нужно видть!

Отел. Я совсмъ

Забылъ и ней. Войди, войди тихонько,

Эмилія. Вотъ я сейчасъ. Не лучше ль

Задернуть пологъ?

[Задергиваетъ пологъ].

Гд ты тутъ? Взойди!

Отпираетъ дверь. Входитъ Эмилія.

Отел. Что новаго теперь ты мн разскажешь?

Эмил. О, добрый мой синьоръ! тамъ совершилось

Злодйское убійство!

Отел. Какъ? Сейчасъ?

Эмил. Вотъ только что сейчасъ!

Отел. Ну, если такъ,

То, видно, виноватъ ужъ въ этомъ мсяцъ:

Отъ слишкомъ-близко подошелъ къ земл,

И люди окончательно взбсились!

Эмил. Вашъ Кассіо убилъ венеціанца,

По имени Родриго.

Отел. Какъ? Родриго?…

И Кассіо?

Эмил. О, нтъ, онъ живъ остался!

Отел. Онъ не убитъ? Такъ, стало быть, убійство

Пришлось не въ тактъ, и пснь кровавой мести

Пошла въ разладицу!

Десдем. О, понапрасну

Убита я… убита понапрасну!

Эмил. Постойте: чей же это голосъ?

Отел. Голосъ?..

Эмил. [отдергивая занавсъ]. Подите прочь!… Я знаю, это голосъ

Моей синьоры! Эй! Сюда на помощь!

Скорй! Сюда! Голубушка синьора,

Еще, еще словечко! О, голубка!

О Десдемона! Милая синьора!

Заговори опять!

Десдем. Я умираю…

Неповинно.

Эмил. Кто убилъ тебя?

Десдем. Никто.

Сама! сама! Прощай. Скажи поклона.

Всегда, всегда мн дорогому мужу.

О, о! прощай!

[Умираеть].

Отел. Но какъ и кмъ была она убита?

Эмил. Увы, кто это знаетъ!

Отел. Не сейчасъ ли

Она теб сказала, что не мной

Была убита?

Эмил. Да, она сказала!

Законъ велитъ мн правду говорить.

Отел. Ну, такъ ищи ее въ кипящемъ ад…

Она сказала ложь! Ее убійцей

Былъ и, ты понимаешь? Я!

Эмил. Тмъ ближе

Ей къ ангеламъ, и тмъ чернй ты, дьяволъ!

Отел. Но вдь она въ развратъ пустилась! стала

Прелюбодйкой!

Эмил. Стыдно клеветать

На мертвую! Ты дьяволъ!

Отел. И была

Коварнй моря!

Эмил. Надо быть безумнй

Огня, чтобъ обвинить ее въ коварств:

Она была всегда врна, какъ небо!

Отел. Она водилась съ Кассіо! Коль хочешь.

Спроси у мужа! Я бъ обркъ себя

На вчныя мученья, глубже всхъ

Гнздилищъ Ада, если-бъ сталъ на путь

Подобныхъ крайностей, безъ справедливыхъ

На то причинъ. Твой мужъ все это знаетъ.

Эмил. Мой мужъ?

Отел. Твой мужъ!

Эмил. И это онъ сказалъ вамъ,

Что ею будто бы бракъ былъ нарушенъ?

Отел. Да, съ Кассіо. Будь мн она врна,

Пусть новый міръ создали-бъ небеса

Изъ цльнаго, чистйшаго сапфира,

За врность лишь ее,

Не взялъ бы я и этого-бы міра!

Эмил. Мой мужъ?

Отел. Мн мужъ твой первый разсказалъ объ этомъ.

Да, честный онъ и ненавидитъ грязь

Постыдныхъ длъ!

Эмил. Мой мужъ? мой мужъ?

Отел. Что могутъ значить эти повторенья?

Я говорю, твой мужъ!

Эмил. О, бдная синьора… Вроломство

Безстыдно насмялось надъ любовью.

И мужъ мой обвинилъ ее въ измн?

Отел. Э, баба! я сказалъ уже твой мужъ!

Поймешь ты ты? Мой другъ (теб онъ мужъ],

Мой врный, честный Яго!

Эмил. Если вправду

Онъ такъ сказалъ, пусть черная душа

Его гніетъ, что день, по полкрупинки!

Онъ лжетъ и лжетъ отъ сердца! Слишкомъ много

Она любила пакостный свой выборъ!

Отел. А!

Эмил. Что, а? что хочешь, то со мной и длай.

Поступокъ твой не больше стоитъ неба,

Чмъ ты ее!

Отел, Молчи!… такъ будетъ лучше!

Эмил. И въ двадцать разъ въ теб не хватитъ мочи

Меня тиранить, чмъ во мн терпть

Твое тиранство! О, глупецъ!… Болванъ,

Безсмысленнй чмъ глина! Что надлалъ?

Не хлопочи! я не боюсь меча,

И уличу тебя, хоть двадцать жизней

Пришлось бы мн терять! Сюда! На площадь!

Проклятый Мавръ убилъ мою синьору!

Разбой! Разбой!

Входятъ Монтано, Граціано, Яго.

Монтано. Что здсь такое?

Ну, генералъ, въ чемъ дло?

Эмил. Вотъ и Яго!

Хорошъ и ты, соколикъ, если смютъ

И на тебя валить свои убійства!

Граціано. Въ чемъ дло то у васъ?

Эмил. Коль ты не баба,

Такъ докажи вотъ этому мерзавцу,

Что онъ солгалъ! Онъ говоритъ, что будто

Ты втолковать ему, что Десдемона

Предъ нимъ нарушила обты брака.

Я знаю, что ты этого не скажешь:

Не столько же ты подлъ. Чего-жь молчишь?

И такъ во мн ужъ разыгралось сердце!

Яго. Я говорилъ ему лишь то, что думалъ

И только то, что онъ и самъ считалъ

За врное, о чемъ и могъ дознаться.

Эмил. Нтъ, говорилъ ли ты, что Десдемона

Ему не сохранила врность?

Яго. Да!

Сказалъ и это.

Эмил. И сказалъ ты ложь,

Проклятую, безсовстную ложь,

Клянусь моей душой, что это ложь,

Губительная ложь! Ей промнять

Его на Кассіо? Вдь ты сказалъ,

Что съ Кассіо?

Яго. Да, съ Кассіо. А только…

Но худо бы кум языкъ на привить!

Эмил. Ань нтъ, не замолчу! И по закону,

Мн должно говорить! Мотъ, полюбуйтесь,

Синьора то убита!

Вс. Боже! Боже!

Эмил. И это чрезъ твои пустыя сплетни!

Отел. Чего же, господа, вы онмли?

Все это правда!

Граціано. Только, что-то странно

О ней намъ слышать!

Монтано. Чудовищное дло!

Эмил. Мерзость, мерзость

И мерзость!… К теперь припоминаю

И вспомнила, и начала смекать.

Мн и тогда казалось… И, отъ горя,

Сама себя убью!… О мерзость, мерзость!

Яго. Съ ума что-ль ты сошла? Пошла домой!

Эмил. Нтъ, господа, уже вы теперь позвольте

Мн все сказать! Хоть я ему жена

И должно-бъ мн ему повиноваться.

Да не теперь! Да, Яго! можетъ статься,

Что я домой и вовсе не вернусь!

Отел, [припадая къ умершей Десдемон]. О!

Эмил. Ну да, теперь и падай и реви!

Изъ всхъ могущихъ поклоняться Ногу,

Ты умертвилъ чистйшую невинность!

Отел. [вставая]. Она вдалась въ распутство. Васъ я, дядя,

Почти не зналъ. На этой же постел,

Племянницу я вашу задушилъ,

Вотъ, этими руками. Я не спорю,

Что мой поступокъ долженъ вамъ казаться

Ужаснымъ и до крайности жестокимъ…

Граціано. Бдняжка Десдемона! Тмъ и лучше,

Что твоего отца ужь нтъ на свт,

Твой этотъ бракъ былъ для него смертеленъ:

Грусть по теб оборвала въ немъ нить

Его еще не престарлой жизни.

А будь онъ живъ видъ этого событья

Его увлекъ бы къ тяжкому проступку!

Онъ отогналъ бы ангеловъ громами

Неслыханныхъ проклятій, а за это…

И самъ могъ быть наказанъ!

Отел. Это жалко!

Но вотъ, вамъ Яго можетъ разсказать,

Какъ съ Кассіо, быть можетъ, сотни разъ,

Позорныя дла у ней свершались,

Самъ Кассіо отъ нихъ не отрекался,

И за свои лобовые труды

Онъ, даже, получилъ отъ ней въ награду.

Мой первый поднесенный ей подарокъ,

Какъ память и залогъ коей любви.

Ею я видлъ у него въ рукахъ:

То былъ платокъ, что мать моя когда-то

Отъ моего отца на память получила,

А отъ меня онъ ей быль подаренъ!

Эмил. О, Боже праведный! О, Силы неба!

Яго. Да замолчишь ли ты?

Эмил. Напрасно вздумалъ!

Все. все я разскажу! Какъ? Мн молчать?

Ну, нтъ, синьоръ!… И стану говорить

Неудержиме, чмъ въ нол втеръ,

И еслибъ небо, люди, черти, съ ними

Не только ты, а вс, и вс, и ас,

Мн кривомъ ротъ зажать теперь хотли,

А говорить я стану!

Яго. Образумься,

Иди домой!

Эмил. Да не пойду!

Яго. [грозится на нее кинжаломъ].

Граціано. Пфуй! пфуй!

Грозить оружьемъ женщин!

Эмил. О глупый,

О глупый Мавръ! Платокъ, тотъ самый.

Что свелъ тебя съ ума, его нашла я,

Совсмъ случайно,

И отдала его тогда же мужу.

Онъ то и дли приставалъ, ко мн.

Чтобъ этотъ я платокъ ему украла,

И такъ надодалъ, что и, бывало,

Дивлюсь, къ чему, изъ-за такой бездлки,

Отъ столько задаетъ себ хлопотъ!

Яго. Ахъ, тварь негодная!

Эмил. И ты поврилъ

Безстыдной клевет? Ну, какъ могла

Жена твоя дарить кого платкомъ:

Платокъ былъ у меня, и отдала.

Его сама и мужу!

Яго. Лжешь ты, глина!

Эмил. Нтъ, нтъ, не лгу!… Клянусь не лгу, синьоры!

Ахъ ты, головорзъ пустоголовый?!

Да что такому дураку и длать

Съ такою милой, умною женой!

[Яго, заколовъ свою жену, уходитъ)

Отел. Иль только для того у неба стрлы,

Чтобы гремть? Неслыханный мерзавецъ!

Граціано. Смотрите, падаетъ! Или бездльникъ

Убилъ ее?

Эмил. [падая}. Ай, ай… такъ положите-жь

Меня подл синьоры!

Монт. Онъ ушелъ…

А, между тмъ, жена его убита!…

Отъявленный мошенникъ!… Потрудитесь

Взять этотъ мечъ, отобранный у Майра

И стерегите дверь снаружи. Если

Онъ вздумаетъ пройти не пропускайте.

И, въ случа нужды, убейте. И же

Въ погоню за мерзавцемъ, онъ вдь плутъ

Отчаянный!

[Монтано и Граціано уходятъ].

Отел. Иль я утратилъ смлость,

Коли пустой мальчишка овладлъ

Моимъ оружіемъ? Какъ можетъ жить

Въ насъ честь, коль нтъ въ насъ благородства?

Прощай ужь все!

Эмил. Такъ вотъ. что предвщала

Намъ пснь твоя, о милая синьора?

Постой-же! можешь ли меня ты слышать?

Я стану лебедемъ и, съ тихимъ пньемъ,

Покину жизнь… ‘Ой ива, ива, ива’!..

О, Мавръ! она теб была врна,

Она тебя, жестокій Мавръ, любила,

Пусть такъ душа моя идетъ къ спасенью,

Какъ истинны мои теб слова,

Я говорю лишь то, что у меня на сердц

И съ этимъ умираю… умираю!…

[Умираетъ].

Отел. Здсь у меня другой есть мечъ: онъ дланъ

Въ Испаніи и закаленъ во льду,

Да вотъ, онъ самый! Слушайте вы, дядя,

Я ухожу!

Граціано [за сценою] Попробуй, такъ на это

Ты дорого заплатишь! Я вдь знаю,

Что безоруженъ ты: такъ по невол

Теб придется плохо!

Отел. Ну, такъ сами

Ко мн взойдите и дозвольте съ вами

Поговорить, не то, и безоружный,

И нападу на васъ.

Входитъ Граціано.

Граціано. Ну что теб?

Отел. Глядите, вотъ оружье! лучшій мечъ,

Когда-либо солдата защищавшій!

Я видлъ день, когда, вотъ самой этой

Моею крошечной рукой, державшей

Вотъ, самый этотъ мечъ, я проложилъ.

Одинъ, себ дорогу сквозь преграды,

Что въ двадцать разъ сильне были вашей’

По для кого мн хвастать? Невозможно

Идти противъ судьбы! Теперь не го!…

Не бойтесь же, что у меня оружье:

Въ немъ мой конецъ и цль моей судьбы,

Морская грань, куда необходимо

Мой парусъ долженъ быть теперь направленъ.

Не пятьтесь же въ испуг: и теперь

Ни для кого ужъ не могу быть страшенъ…

Приставь къ груди Отелло хоть тростинку

Онъ и тогда уступитъ. И куда же

Ему теперь идти?…

Дай погляжу,

Какая ты… О, женщина, ты прелесть,

Начатая подъ роковымъ созвздьемъ!…

Влй своей сорочки! Этотъ видъ,

Когда съ тобой передъ судомъ небеснымъ

Мы встртимся, мою низвергнетъ душу,

И врагъ ее похититъ навсегда!…

Ты холодна, дитя мое? Да., холодна.

Какъ цломудріе… О, я проклятый,

Проклятый рабъ! Пускай меня прогонять

Отъ итого небеснаго созданья

Бичами демоны! пускай крутить

Въ горячихъ вихряхъ, жаритъ въ ср,

Купаютъ въ глубинахъ кипящей лавы!…

О, Десдемона, Десдемона,

Мертва, мертва ты! о! о!

Входятъ Лодовико, Монтано, Кассіо, котораго несутъ на носилкахъ, Яго, подъ стражей.

Лодов. Гд этотъ злополучный нашъ безумецъ?

Отел. Онъ — тотъ, кого Отелло прежде звали.

Я здсь!

Лодов. А гд ехидна? Подведите къ намъ

Злодя!

Отел. Я все гляжу, гд у него копыта,

Но это сказки! Если же ты дьяволъ,

Мн не убить тебя.

[Онъ ранитъ Яго].

Лодов. Обезоружьте

Его скорй!

Яго. Ну что, синьоръ? Я раненъ,

А не убитъ!

Отел. И для меня тмъ лучше.

Живи подоле: въ моемъ понятьи,

Блаженство смерть.

Лодов. О, бдный ты Отелло,

Всегда столь доблестный, но по несчастью

Попавшій въ сть къ проклятому злодю!

Что мн связать теб?

Отел. Что вы хотите…

Скажите про меня, коль вамъ угодно.

Что честный и убійца, что не злоба

Руководила мной, а чувство чести.

Лодов. Преступникъ ужъ отчасти и сознался,

Но правда ль. что вы согласье дали,

Чтобъ Кассіо убить?

Отел. Да, это правда!

Кас. Но, добрый генералъ! я вамъ на это

Не подалъ повода

Отел. Я это знаю…

Прости меня! А лучше, вотъ, спроси

У этого ты дьявола, за что

Онъ погубилъ и тло мн и душу?

Яго. Довольно спрашивать! Что вы узнали

И будетъ съ васъ, а отъ меня впередъ

Вы не добьетесь слова!

Лодов. И длч молитвы?

Граціано. Чтобъ, ротъ разжать достаточно и пытки.

Отел. Да, да! вотъ этакъ лучше!

Лодов. Вамъ, синьоръ,

Необходимо вы слушать, что вамъ.

Мн кажется, осталось неизвстнымъ.

Вотъ два письма: мы ихъ нашли въ карман

Убитаго Родриго, и прочли

Въ одномъ изъ нихъ, что Кассіо убійство

Злодемъ возлагалось на Родриго.

Отел. Мерзавецъ!

Кас. Это подло и жестоко!

Лодов. Другое же письмо полно упрековъ

Его онъ, видно, думалъ отослать.

Но не усплъ: злодй должно быть самъ

Къ нему являлся въ домъ для объясненій.

Отел. О, пагубный бездльникъ!… Какъ же сталось,

Другъ Кассіо, что у тебя я видлъ

Платокъ моей жены?

Кас. Я у себя

Его нашелъ, и негодяй признался,

Что онъ ко мн его подкинулъ съ цлью,

И цли онъ добился.

Отел. О, глупецъ!

Глупецъ, глупецъ!,

Кас. Затмъ, въ своемъ письм

Родриго горько укоряетъ Яго,

Что онъ его, въ мое начальство стражей,

Заставилъ нанести мн оскорбленье,

И быть причиною моей отставки.

Родриго долго почитали мертвымъ,

По онъ очнулся и усплъ сказать,

Что Яго подстрекнулъ его къ убійству,

Что Яго же и закололъ его.

Лодов. Отелло! вы должны покинуть замокъ

И слдовать за нами. Ваша власть

Упразднена, и Кипромъ управлять

Назначенъ Кассіо. Что жь надлежитъ

До этого мерзавца, то ему

Не миновать ни одного мученья

Изъ всхъ и продолжительныхъ и тяжкихъ

Какія тонкое жестокосердье

Могло лишь выдумать. Вы остаетесь

Подъ строгимъ заключеніемъ, пока

Проступокъ вашъ вполн не разъяснится

Въ Венеціи, въ собраніи Сената.

Возьмите же его и уведите!

Отел. Потише вы!…

Мн слова два сказать передъ уходомъ.

Я кой какія оказалъ услуги

Республик, и это имъ извстно,

Но не объ этомъ рчь. Я васъ просилъ бы:

Когда вы будете писать объ этихъ

Злосчастныхъ приключеньяхъ, то представьте

Меня, каковъ я есть, не уменьшая

Моей вины, но, ничего по злоб.

Не прибавляя къ ней. Окажите просто:

Онъ былъ въ любви безуменъ, но за то

Онъ горячо любилъ: онъ не легко

Вдавался въ ревность, но, дозволивъ ей

Разъ овладть собой, увлекся въ крайность,

Подобно глупому индйцу, онъ,

Своею собственной рукой, забросилъ

Жемчужину, что стоила дороже,

Чмъ все его кочующее племя:

Его смущенные глаза, досел

Не знавшіе слезливыхъ ощущеній,

На. этотъ разъ свои роняли слезы,

Какъ дерево въ Аравіи камедь.

Такъ все и напишите и добавьте.

Что разъ, въ Алеппо, увидавъ, какъ турокъ

Разсвирпвши билъ венеціанца

И поносилъ республику, за горло

Я ухватилъ обрзанца собаку

И ткнулъ его, вотъ такъ!

[Закалывается].

Лодов. Кровавая развязка!

Граціано. Наши мры

Предосторожности не послужили къ польз.

Отел. Я, умерщвляя цловалъ тебя,

Но только самъ себя лишая жизни,

Могу я умереть за поцлуемъ…

[Припавши къ тлу Дездемоны умираетъ].

Кас. Вотъ этого я и боялся, зная,

Какъ онъ ршителенъ, но я не зналъ,

Что онъ вооруженъ.

Лодов. [обращаясь къ Яго] Спартанекій песъ!

Ты безпощадне, чмъ чувство боли,

Чмъ голодъ, или море! Полюбуйся

На эти два осунувшихся тла,

Собой гнтущихъ брачную постель:

Все это сдлалъ ты. Одинъ ихъ видъ

Отрава зрнію. Накройте пологъ,

А ни останьтесь въ дом, Граціано,

И, какъ наслдникъ, получите все,

Что только было собственностью Майра.

Мы вамъ, синьоръ правитель, поручаемъ

Надъ этимъ извергомъ назначить судъ:

Назначьте сами время, мсто, пытку,

И будьте безпощадны. Я-жь отсюда,

На корабл, въ Венецію обратно,

Чтобъ съ грустью на душ, въ собраніи Сената,

О горестномъ событіи разсказать.

[Уходятъ].

Занавсъ.

ОТЕЛЛО

ВЕНЕЦІАНСКІЙ МАВРЪ

ДЙСТВІЕ I-е.

ДЙСТВІЕ II.

ДЙСТВІЕ III-е.

ДЙСТВІЕ IV-е.

ДЙСТВІЕ V-е.

Читайте также:

ДЙСТВІЕ I^-е.

ДЙСТВІЕ III^-е.

ДЙСТВІЕ IV^-е.

ДЙСТВІЕ V^-е.