Отелло, венецианский мавр, Шекспир Вильям, Год: 1604 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА

Герцогъ Венеціи.

Брабанціо, сенаторъ

Двое другихъ сенаторовъ.

Граціано, брать Брабанціо.

Лодовико, родственникъ Брабанціо.

Отелло, Мавръ, военачальникъ на служб у Венеціи.

Кассіо, лейтенантъ его.

Яго, его поручикъ.

Родриго, венеціанскій дворянамъ.

Монтано, прежній правитель Кипра

Шутъ. Служитель у Отелло. Герольдъ.

Десдемона, дочь Брабанціо и жена Отелло,

Эмилія, жена Яро.

Бьянка, куртизанка, въ близкомъ знакомств съ Кассіо.

Сановники, дворяне, встники, музыканты.
Матросы, служители и другіе.

Первый актъ проходитъ въ Венеціи, а прочіе въ приморской гавани Кипра.

0x01 graphic

ОТЕЛЛО

ВЕНЕЦІАНСКІЙ МАВРЪ

Трагедія въ пяти дйствіяхъ В. Шекспира.

Переводъ съ Англійскаго Н. Маклакова.

ДЙСТВІЕ I^-е.

СЦЕНА І-я — Венеція.— Улица.

Входятъ Родриго и Яго.

Родр. Да, какъ не такъ! Ты сколько не толкуй,—

Мн разв ни обидно, что забравшись

Въ мой кошелекъ — какъ будто-бъ и застжки

Его уже mon — самъ, въ то же время,

Ты отъ меня таишься?

Яго. Тьфу, ты дьяволъ…

Онъ и не слушаетъ! Наплюй мн въ рожу.

Коль мн когда-нибудь объ этомъ дл

Во сн мерещилось!

Родр. Не ты ли самъ

Всегда мн толковалъ, что будто Мавра

Ты ненавидишь?

Яго. Коль то не правда —

Гнушайся мной! Три первыхъ гражданина

Венеціи предъ нимъ ломали шапки,

Чтобъ произвелъ меня онъ въ лейтенанты,

И, говоря по чести, я вдь знаю,

Чего я стою. Я вполн достоинъ

Такого мста. Только онъ, влюбленный

Въ свои зати и въ спою гордыню,

Имъ отвчалъ лишь дутыми словами

Съ чудовищной придачею къ нимъ ‘сякихъ,

Изъ ремесла войны, уродливыхъ названій.

Въ конц концовъ онъ отказалъ, ссылаясь

Что онъ себ ужь выбралъ лейтенанта.

А выбранъ кто? Какой-то Флорентинецъ

Микаэль Кассіо! Пусть и великій

Онъ теоретикъ, а по длу годенъ

Лишь въ кабалу къ смазливенькимь бабенкамъ.

Не выводилъ онъ эскадроновъ въ поле

И построенье ихъ не лучше знаетъ

Какой-нибудь прядильщицы. На книгахъ

Онъ только и учился, а по книгамъ

Вели-бъ войну сенаторы не хуже.

Лишь болтовня, а опытности нтъ…

И вотъ его воинскія заслуги!

А все-таки онъ сдланъ лейтенантомъ.

А я, чьи подвиги сакъ видлъ Мавръ

У Кипра, у Родоса и въ иныхъ

Странахъ языческихъ и христіанскихъ

Цыфирникомъ настигнутъ и обогнанъ:

И счетчикъ, въ добрый часъ, ужъ лейтенантъ.

А я, а я… благослови Господъ

Все тмъ же прапоромъ служу у Мавра!

Родр. Ну, право, и-бъ охотнй согласился

Быть палачомъ ему!

Яго. Что толку въ этомъ?

Такая распроклятая здсь служба,

Что производятъ насъ не съ старшинствомъ,

Какъ прежде, гд, бывало, каждый младшій

Ближайшаго начальника наслдникъ,

А только фаворитовъ, иль по просьб!…

Теперь и посуди: къ какой тутъ стати

Дружить мн Мавру?

Родр. Такъ зачмъ ему

Ты служишь?

Яго. Я? Объ этомъ ты, пріятель,

Не безпокойся. Я, служа ему,

Служу себ. Не всмъ быть господами,

И не у всхъ господъ быть врнымъ слугамъ.

Ты знаешь, есть охотники тянуть

Вкъ цлый лямку и сгибать колна.

Что сами-жъ влюблены въ свою неволю

И, какъ ослы, не прочь всю жизнь работать

Изъ за того, что кормитъ ихъ хозяинъ,

А къ старости вонъ выгонитъ изъ дому

Эхъ, въ кнутъя-бъ этихъ честныхъ добряковъ!…

Но только, вдь, бываютъ и такіе,

Что видъ и долгъ усердья соблюдаютъ,

А все-жъ и о себ не забываютъ,

Такіе, что въ замнъ услугъ другому

Жирютъ сами: а когда вполн

Ужь оперятся сами, стянуть угождать

Однимъ себ. Вотъ, въ этихъ есть хоть толкъ,

Вотъ и себя къ такимъ я причисляю,

И такъ же врю, какъ вотъ ты. Родриго,

Что будь я Жаероли., не хотлъ бы я

Тогда быть Яго. А мое усердье

Мн одному полезно. Врь?ке Богу,

Что надваю я при немъ лишь маску

Любви къ нему и долга, а на дл

Подъ ней таю лишь собственныя цли.

Казать же передъ каждымъ, что хранится

Въ моей душ, все было-бъ ровно то же,

Что, положивши сердце на ладони,

Дать каждой расклевать его ворон.

Не тотъ я, кмъ кажусь.

Родр. Счастливъ же будетъ

Губастый шутъ, коли ему и это

Та къ съ рукъ сойдетъ.

Яго. Зови-жъ ея отца:

Взбуди отца, гони отца за ни мы,

Всыпь яду въ наслажденье, прокричи

Его по улицамъ, расшевели

Ея родныхъ: и если въ самомъ дл

Въ стран онъ водворился плодородья.

Жаль мухами его! Хотя-бъ и радость

Его осталась радостью, а только

Ты знай соли и все соли, соли,

Пока она не измнится въ цвт!

Родр. Вотъ домъ Брабанціо… я закричу.

Яго. Кричи съ тмъ выраженіемъ испуга

И съ тмъ зловщимъ воплемъ, какъ бы кто

Средь ночи, въ часъ безпечнаго покоя,

На тсной улиц пожаръ увидлъ.

Родр. [крич.] Эй, вы, синьоръ Брабанціо! Сюда,

Брабанціо!

Яго. [кричитъ] Проснитесь же, синьоръ

Брабанціо.— Здсь воры!

Брабан. [появляется въ окн] Что такъ страшно

Здсь раскричались? Что у нихъ такое?

Родр. Синьоръ, въ семейств вашемъ вс ли дома?

Яго. И въ дом вс ли двери на замк?

Браб. Что за вопросъ! Къ чему намъ это нужно?

Яго. Кой чортъ, ‘къ чему’? Синьоръ, васъ обокрали!

Коль есть въ васъ стыдъ, одньтесь поскорй!

Намъ растерзали сердце! Половины

Души теперь въ васъ нтъ! Вдь вотъ, сейчасъ,

Быть можетъ, даже, въ эту ‘отъ минуту,

Лукавый черныя козлище, съ разбгу

Наслъ на вашу блую овечку.

Скоре на ноги! Скорй! въ колокола!

Будите ваше спящее гражданство,

Не то васъ въ дды дьяволъ посвятитъ!

Я говорю: скорй!

Браб. Ты, индію, спятилъ

Совсмъ съ ума?

Родр. Почтеннйшій синьоръ!

Меня по голосу вы узнате?

Браб. Не узнаю. Ты кто таковъ?

Родриго. Меня

Зовутъ Родриго.

Браб. Вотъ, ужъ это скверно!

Теб я запретилъ ко мн таскаться

И честью напрямки теб сказалъ.

Чтобъ ты о дочери моей не думалъ.

Ты-жъ, сумасбродъ, свое набивши брюхо,

И нагрузивъ его за ужиномъ виномъ,

Изъ злаго удальства теперь затялъ

Тревожитъ сонъ мой!

Родр. Эхъ, синьоръ, синьоръ!

Браб. Такъ я-жъ тебя заставлю убдиться,

Что въ сан и характер моемъ,

Довольно силы, чтобы васъ двоихъ

За удальство заставитъ поплатиться!

Родр. Да слушайте, синьоръ!

Браб. И о какой

Толкуешь ты покраж? Мы живемъ

Въ Венеціи, и домъ мой — не сарай,

Покинутый средь поля!

Родр. Но, почтенный

Синьоръ Брабанціо! Я прихожу къ вамъ,

Отъ чистаго и искренняго сердца….

Яго. Э, господинъ! Вы, чуть ли, не изъ тхъ,

Что и отъ Бога отрещись готовы,

Коль имъ прикажетъ дьяволъ! Мы приходимъ

Съ услугую, а вы, синьоръ, сочли

Насъ за мошенниковъ, а вашу дочь

Арапскій конь, быть можетъ, ужь накрылъ,

Внучата ржаньемъ будутъ насъ встрчать,

И къ вамъ въ родню вотрутся скакуны,

А иноходцы — въ сватья!

Браб. Ты кто, дуракъ?

Яго. Да тотъ самый, синьоръ, который предупреждаетъ васъ, что ваша дочка и Мавръ представляютъ теперь изъ себя животное о двухъ хребтахъ.

Браб. Ахъ ты, бездльникъ!

Яго. Да вдь и вы-то… сенаторъ

Браб, А вотъ, ты мн за что и отвтишь! Тебя-то я знаю Родриго!

Родр. Синьоръ, я вамъ отвчу. Впрочемъ, я

Хотлъ-бы знать отъ васъ: пріятно-ль вамъ,

Иль съ нашего ли мудраго согласья,—

Чему, отчасти, я склоняюсь врить, —

Что наша дочь, красавица, теперь,

Въ глухую полночь, безъ иной прислуги,

Коль не считать прислугой гондольера,

Который каждому продаться можетъ,

Отправилась отдаться грубымъ ласками,

Въ сластолюбивый объятья Мавра?

Коль это вамъ извстно, иль могло

Выть вами допускаемо, тогда

Мы оскорбили васъ и дерзко и безстыдно,,

0x01 graphic

Но если вы о томъ не знали.

То образъ мыслей мой внушить мн долженъ,

Что вы-же насъ напрасно оскорбляли.

Не думайте, синьоръ, что позабывъ

Условія приличья, я пришелъ

Шутитъ и школьничать надъ вами, сударь.

Я повторяю вамъ, что ваша дочь,

Коль нтъ отъ васъ на то ей позволенья,

Взвела себя въ печальную ошибку

Связавъ свой долги, и умъ, и красоту,

И состояніе, съ судьбою шаткой

Бродяги, проходимца, чужака,

Кому — что здсь, что тамъ — одно и тоже.

Опшите же въ томъ сами убдиться:

Коли теперь дочь ваша у себя,

Или хоть въ вашемъ дом, то предайте

Меня, за ложь предъ вами, правосудью

Законовъ государства!

Брабанціо. Эй, огня!

Скорй огня! Подай сюда мн факелъ!

Зови ко мн всхъ слугъ! Да, этотъ случай

На мой походитъ сонъ! Меня задушитъ

И мысль одна, что онъ не невозможенъ…

Огня! Я говорю — огня!

[Отходитъ отъ окна].

Яго. Ну, съ Богомъ! Я пойду. Неловко мн

И не умно стоять противу Мавра

Въ свидтеляхъ. Я это и случится,

Коль я останусь. Да притомъ, я знаю

Венеція [хотя бы этотъ случай

И повредилъ ему] не можетъ, не ни руша

Своихъ разсчетовъ, съ нимъ теперь разстаться:

Она затяла войну за Кипръ

Изъ-за причинъ серіозныхъ и Сенату

Цною душъ не отыскать другаго,

Кто-бъ это дло лучше смогъ вести.

Вотъ почему, хоть мн онъ ненавистенъ,

Какъ муки ада, долженъ я, въ виду

Житейскихъ нуждъ, являться передъ нимъ

Водъ вывской и флагомъ дружелюбья

Хоть это — только вывска. А если

Ты хочешь отыскать его — веди

Поднявшихся искателей къ ‘Стрлку’.

Тамъ и меня найдешь. За тмъ — прощай!

[Уходитъ].

Выходитъ Брабанціо, въ сопровожденіи служителей съ факелами.

Браб. Несчастье слишкомъ врно!

Она ушла, и превратила, въ горечь

Мн мой остатокъ оскорбленной жизни.

Скажи, гд видлъ ты ее, Родриго?

О, бдное дитя! Ты говорилъ,

Мн кажется, что съ Мавромъ? Кто жъ теперь

Захочетъ быть отцомъ! И какъ же ты

Узналъ ее? О, надъ отцомъ она

Такъ тяжко посмялась!… Чтожь теб

Она сказала?

[Къ служителямъ].

Дать огня побольше!

Ступайте разбудить моихъ родныхъ!

[Къ Родриго].

Ты думаешь — они уже женились?

Родр. Пожалуй, что и такъ!

Браб. О Боже, Боже!

И какъ она ршилась убжать?

Своей измна крови… Да, отцы,

Не довряйте больше дочерямъ,

По вншнимъ ихъ поступкамъ! Или нтъ ли

Какихъ тутъ чаръ, что похищаютъ скромность

У юности и двства? Ты, Родриго,

Быть можетъ, что нибудь читалъ объ этомъ?

Родр. Дйствительно, синьоръ, читать случалось.

Браб. [Къ служителямъ] Зовите брата…

[Къ Родриго].

О, зачмъ ее

Я за тебя не выдалъ!

[Къ служителямъ].

Раздлитесь:

Одни — туда, а эти — вотъ сюда!

[Къ Родриго].

А знаешь ты, гд-бъ можно было намъ

Ихъ захватить?

Родр. Быть можетъ, мн удастся

Ихъ розыскать, колъ вамъ снабдить угодно

Меня хорошей стражей и за тмъ

Послдовать за мной.

Браб. Такъ сдлай милость,

Веди ты насъ. Изъ каждаго жилища

Я вызову людей, а многимъ я

И приказать могу. Эй! подавай

Оружіе! Зови сюда дозорныхъ!

Впередъ, дружокъ Родриго! За груды

Я отслужу теб!

[Уходятъ].

СЦЕНА II-я.— Тамъ же.— Другая улица.

Входятъ Отелло, Яго и слуги съ фонарями.

Яго. Хоть на войн и я бивалъ людей,

Но замышлять заране убійство

Моей противно совсти. Бываетъ,

Что самому себ я услужить не въ силахъ,

Боясь подпасть неправд. А случалось,

Разъ девять или десять, что и я

Хотлъ было пырнуть его подъ ребра.

Отелло. И къ лучшему, что такъ оно осталось.

Яго. Нтъ, онъ болталъ ужасно и съ такимъ

Задоромъ и такъ грубо насмхался

Надъ Вашей честью, что хотъ я имю

Въ себ немножко и религіи, а все же

0x01 graphic

Съ большимъ, большимъ трудомъ я удержался.

Однакожъ, я прошу, синьоръ, скажите:

Ужь вы обвнчаны? Поврьте мн,

Что ‘маньифико’ нашъ любимъ народомъ *)

И, въ этомъ смысл, онъ сильне вдвое,

Чмъ самый Герцогъ. Онъ васъ разведетъ,

И васъ подвергнетъ столькимъ затрудненьямъ

И обвиненьямъ, сколько можетъ дать

Законъ — расширенный его вліяньемъ —

На то ему свободы.

*) Magnifico — прежній титулъ сенаторовъ въ Венеціи.

Отелло. Пусть исполнитъ,

Что въ этотъ часъ внушитъ ему досада.

Мои заслуги для республики важнй,

Чмъ жалобы его. Къ тому же надо

Принять въ расчетъ [о томъ скажу я,

Когда увижу, что тщеславье служитъ

Здсь за достоинство] что я веду

Свой родъ отъ царской крови, что имлъ и.

И безъ сенаторской ихъ шапки, поводъ

Мечтать о счастіи, добытомъ мною,

Сколь высоко оно мн ни казалось.

О, Яго! Не люби и Десдемоны,

Не взялъ бы я и всхъ сокровищъ моря.

Чтобъ бгъ моей бездомной, вольной жизни

Замкнуть на вки въ тсную ограду…

Что за огни, однако, тамъ мелькаютъ?

[Вдали показываются Кассіо и нсколько служителей съ фонарями].

Яго. Должно быть расходившійся отецъ

Съ своей родней. Вамъ лучше бъ удалиться.

Отел. О, нтъ, мн мсто здсь! Мои услуги.

Мое значенье и моихъ желаній

Безукоризненность доставятъ способъ

Мн оправдаться. Да они ли это?

Яго. Клянуся Янусомъ — не знаю кто!

Отел.— Мой лейтенантъ и герцоговы слуги…

Путь добрый вамъ, друзья! Кого вамъ надо?

Кас. Вамъ, генералъ, прислалъ привтъ свой герцогъ

И проситъ васъ пожаловать къ нему

Какъ можно поскорй, сію-жъ минуту

Отел. Что тамъ у нихъ? Ты слышалъ?

Кассіо. Думать должно,

Что важныя извстья есть изъ Кипра.

Сегодня въ ночь, одинъ вслдъ за другимъ,

Двнадцать посланцовъ съ судовъ военныхъ

Прибыли къ намъ. Покинувши постели,

На герцогскій совтъ ужь собрались

Сенаторы, къ вамъ посланъ былъ нарочный:

Сенатъ, узнавъ что не было насъ дома,

Послалъ за вами новыхъ три обхода

Васъ розыскахъ.

Отелло. Мы кстати повстрчались…

Мн нужно въ этотъ домъ лишь на два слова,

А тамъ — я за тобой.

[Уходитъ].

Кассіо. Какія, другъ,

Тутъ у него дла?

Яго. Онъ въ эту ночь

На берегу завоевалъ галеру,

И если этотъ призъ сочтутъ законнымъ,

На нею онъ жизнь богачъ!

Кас. Я ничего

Не понялъ.

Яго. Онъ женился!

Кас. Полно, такъ ли?

На комъ это?

Яго. О, чортъ, на комъ! На этой…

[Отелло, возвращаясь].

Вы, генералъ, пойдете?

Отел. Да, пойдемте.

Кас. Никакъ еще идутъ сюда за вами.

Входитъ Брабанціо, Родриго и ночной дозорь съ факелами и при оружіи.

Яго. Нтъ, то — Брабанціо! Вамъ, генералъ,

Быть надо осторожнй. Онъ пришелъ

Съ недобрымъ умысломъ.

Отел. Эй вы, постойте!

Родр. [къ Барбанціо] Синьоръ, вотъ Мавръ!

Браб. Схватить, схватить его,

Разбойника!

[Съ обихъ сторонъ обнажаютъ мечи].

Яго. [къ Родриго] А, это ты, Родриго?

Готовъ служить теб!

Отелло. Вложите ваши

Блестящіе мечи на мсто: влага

Росы имъ повредитъ. Синьоръ почтенный!

Сдины наши намъ внушаютъ больше

Къ вамъ уваженья, чмъ оружье ваше.

Браб. О, подлый воръ! Гд дочь, гд дочь моя?

Вдь ты околдовалъ ее, проклятый!

Въ томъ я сошлюсь на всхъ разумныхъ тварей,

Что не свяжи въ ней умъ волшебства путы

Могла-ль бы двушка съ такимъ богатствомъ,

И красотой, и скромностью и, даже,

Съ такимъ глубокимъ отвращеньемъ въ браку

Что отъ богатыхъ, юныхъ жениховъ

Всегда, бывало, прячется, ршиться.

Предавъ себя людямъ на посмянье,

Самой бжать изъ отческаго дома

И кинуться въ коптлыя объятья

Чудовища, какъ ты, что только ужасъ *

А не любовь внушать къ себ способенъ?

Суди меня весь міръ, воли не ясно,

Что чародйствомъ ты ее опуталъ,

Что ты посредствомъ зелья иль металловъ,

Въ ней чувства возмутивъ, подвергъ обману

Ея неопытную юность! Это дло

Пусть разберутъ: оно правдоподобно

И какъ-бы осязательно для мысли.

И я тебя беру и обвиняю,

Какъ зло вредителя и чародя.

Законъ искусство это воспрещаетъ…

Схватите же его, и если онъ

Начнетъ противиться — употребите

Насиліе!

Отел: Сдержите ваши руки,

Мои враги, какъ и мои друзья!

Коль въ реплик моей стояла-бъ битва,

Я-бъ разыгралъ ее и безъ суфлера.

Куда хотите вы меня вести,

Чтобъ дать отвтъ на ваши обвиненья?

Браб. Въ тюрьму, въ тюрьму, пока минуетъ срокъ,

И установленный ходъ правосудіе

За стражей повлечетъ тебя къ отвту!

Отел. Какъ же,

Вамъ повинуясь, могъ бы я исполнить

Желанье герцога, что черезъ этихъ

Пословъ, по государственному длу,

Сейчасъ же требуетъ меня къ себ?

Одинъ изъ послан. Да, это такъ, достойнйшій сенаторъ!

Теперь въ Совт Герцогъ. Я увренъ,

Что и за Вашей честью посылали.

Браб. Возможно ли? У герцога Совтъ?

Въ такое время? въ этотъ часъ полночи?

Но все равно: веди его туда!

Моя обида — тоже по пустое…

Самъ герцогъ, да и вс мои собраты

Не могутъ не вступиться за меня,

Какъ за себя самихъ. Коли такія

Дла свободному теченью предоставить,

Тогда, съ толпой рабовъ, язычники за насъ

Пускай ужъ государствомъ будутъ правитъ!

[Уходятъ]

СЦЕНА III-я. Тамъ же.— Залъ Совта.

Герцогъ и сенаторы засдаютъ вкругъ стола, въ глубин сцены офицеры и служители.

Герц. Въ извстьяхъ этихъ есть и разнорчье.

Нельзя вполн имъ врить.

1-й сенаторъ. Это правда,

Что не во всемъ вполн они согласны.

Въ моихъ означено: сто семь галеръ.

Герц. А по моимъ — сто сорокъ.

2-й сенаторъ. У меня

Насчитано ихъ — двсти. И однакожъ,

Хоть тутъ и есть неточности въ числ…

Да въ этихъ случаяхъ, гд цифры могутъ

Лишь приблизительно опредлатся,

Неточностямъ не диво повстрчаться.

Въ одномъ лишь вс извстіи не рознятъ,

Что это-флотъ турецкій, и плыветъ

По на правленью къ Кипру.

Герцо. Ну, конечно,

Разсудокъ говорить тутъ за возможность.

Неточность не введетъ меня въ ошибку,

И главному я врю. А оно

Внушаетъ мн не мало опасеній.

Матросъ [за сценою] Эй, вы! Кто здсь? Скорй меня впустите!

[Офицеръ вводитъ матроса |.

Офиц. Вотъ съ флота посланецъ!

Герц. Ну, говори, въ чемъ дло?

Матр. Турецкій флотъ направился къ Родосу

И съ этой встью посланъ я къ Сенату

Синьоромъ Анджело.

Герц. Что должно думать

Объ этой перемн?

1-й сенаторъ. Это вздоръ!

Противно это здравому разсудку,

Одни лишь выверты, чтобъ намъ въ глаза

Туману напустить. Взявъ но вниманье

Значеніе для турокъ Кипра, намъ

Понять уже не трудно, что Родосъ

Ихъ привлекать не можетъ. Да къ тому-же.

Въ. сравненіи съ Родосомъ, Кипръ лишенъ

Нужнйшихъ средствъ къ защит и его

Не трудно взять. Сообразивъ все это,

Нельзя и думать, чтобы турокъ былъ

Ужь до того наивенъ, чтобъ, покинувъ

Важнйшее, погнался за неважнымъ,

И обойдя безъ видимой причины

И легкое и выгодное дло.

Создалъ себ опасность, не имя

Въ виду и выгоды!

Герц. Нтъ, это врно:

Цль турокъ — не Родосъ!

Офиц. Еще съ встями!

Входитъ посланецъ.

Посл. Почтенные синьоры! Оттоманы

Прямымъ путемъ отправились къ Родосу,

И позади его соединились

Съ другимъ, резервнымъ флотомъ.

1-й сен. Такъ и я

Предполагалъ. Не можешь ли сказать:

Великъ ли этотъ флотъ?

Посл. Мы насчитали

Въ немъ тридцать кораблей. Они теперь

Обратный держатъ путь, и стало ясно,

Что замыслъ ихъ направленъ противъ Кипра.

Вашъ врный, храбрый другъ, синьоръ Монтано

Вамъ шлетъ со мной поклонъ, и проситъ врить

Его словамъ.

Герц. Теперь нтъ никакого сомннія, что они собрались на Кипръ. А Маркусъ Лючезе не въ город?

1-й сен. Онъ теперь во Флоренціи.

Герц. Напишите же ему вмсто меня и попросите отъ моего имени, чтобы онъ возвратился сюда, не теряя минуты.

1-й сен. А вотъ и Брабанціо съ нашимъ храбрымъ Мавромъ.

Входитъ Брабанціо, Отелло, Яго, Родриго и сопровождающіе ихъ офицеры.

Герц. О, храбрый нашъ Отелло! Мы должны

Немедленно, сейчасъ же васъ отправить

Противу турокъ, общихъ намъ враговъ.

[Къ Брабанціо].

Я не замтилъ васъ, синьоръ почтенный!

Добро пожаловать! Мы въ эту ночь

Нуждались въ вашей помощи и вашемъ

Совт.

Брабанціо. И я нуждался въ вашемъ.

Простите, Ваша милость, старику!

Не самъ и не извстья о ддахъ

Меня подняли съ ложа: попеченья

О нашихъ государственныхъ длахъ

Меня не трогаютъ. Мое несчастье

Домашнее. Оно такого свойства,

Что, какъ рка, прорвавшая плотину.

Уноситъ за собой и поглощаетъ,

Не уменьшаясь въ сил, вс другія

Житейскія заботы и печали!

Герц. Но что же, что случилось съ вами?

Брабанціо. Дочь…

О, дочь моя!

Сен. Что, умерла она?

Браб. Да!… для меня она не существуетъ.

Она обманута, похищена изъ дома,

Обольщена посредствомъ чаръ и зелій,

У шарлатана купленныхъ. Природа,—

Коль не слпа она и не безумна

И чувствовать не лишена свободы,—

Безъ колдовства не знала-бъ никогда

Въ нелпое такое увлеченье!

Герц. Что-бъ ни былъ тотъ, кто этимъ средствомъ

Отнялъ у нашей дочери разсудокъ,

И вашу дочь похитилъ у отца,

Я вамъ самимъ вручу кровавый свитокъ

Законовъ вашихъ, ихъ вы сами,

По собственному чувству разъясните

Въ наитягчайшемъ смысл. Да!… Хотя бы

Мой даже сынъ замшаннымъ нашелся

Въ подобномъ дл!

Браб. Я считаю долгомъ

Благодарить нижайше Вашу милость.

Вотъ — этотъ человкъ!… Товъ самый Мавръ,

Который, кажется, притомъ особо

Былъ нами приглашенъ для совщаній

О нуждахъ государства.

Герц. и сенаторы. Какъ это намъ прискорбно!

Герц. [къ ОтеллоJ. Что ты можешь

Сказать на это?

Браб. Что ему сказать,

Коли не то, что это — точно такъ?

Отел. Властительный, правдивый и почтенный

Сенатъ! Вы, повелители мои,

Испытанные въ благородств чувствъ

И благости! Что я у старика

Его похитилъ дочь, то это правда,

Что я женатъ на ней — и это правда,

Но въ этомъ только и вина моя —

Не больше!… Я вдь рчью грубъ

И обдленъ въ искусств слова мира!…

Съ тхъ самыхъ поръ, какъ мн семь дть минуло, —

Боль не считать послднихъ девять лунъ.—

Другой счастливой доли я не зналъ,

Какъ поле лишь, покрытое шатрами,

Изо всего, что здсь творится въ мір,

Л говорить могу лишь о войн,

И, говоря теперь самъ за себя,

0x01 graphic

Я не смогу свое прикрасить дло…

Однако же, коль это вамъ угодно,

Какъ можно проще и безъ красныхъ словъ,

Я передамъ на ваше разсужденье

Разсказъ нехитрый о моей люби и:

И вы услышите, какія зелья,

Какія чародйства, заклинанья

И силы магіи [такъ какъ меня

Вдь въ этомъ обвиняютъ] помогали

Очаровать мн дочь его.

Браб. Двица,

Всегда такая робкая и нрава

Столь тихаго, и до того скромна,

Что даже отъ своихъ тлодвиженій,

Бывало, вся зардется,— и вдругъ,

Наперекоръ природ и годамъ,

Своей стран, богатству и всему,

Влюбиться — на кого сперва безъ страха

Не смла и взглянуть? Да! тотъ превратно,

Илъ ограниченно бъ смотрлъ на вещи,

Кто сталъ бы утверждать, что совершенство

Могло бы такъ нелпо уклоняться

Отъ собственныхъ естественныхъ законовъ.

И этотъ случай для себя находитъ

Одно лишь объясненье: козни ада!

Поэтому я утверждаю снова,

Что Мавръ увлекъ ее посредствомъ силы

И дйствія на кровь какой нибудь

Волшебной смси, иль чрезъ омраченье

У ней ума питьемъ наговореннымъ.

Герц. Однако, утверждать — еще не значить

Доказывать. Чтобъ обвинить его —

Вы намъ должны представить группу фактовъ,

Гораздо боле прямыхъ и ясныхъ,

Чмъ вздорныя поврья, иль сцпленье

Пустыхъ догадокъ, выросшихъ на почв

Предположеній.

1-й сен. Говори, Отелло!

Не прибгалъ-ли ты къ какимъ-нибудь

Насилующимъ іюлю тайнымъ средствамъ,

Чтобъ завладть, черезъ отраву чувствъ,

Въ любви неопытнымъ, двичьимъ сердцемъ?

Иль это слдствіе твоихъ искательствъ,

Иль склонности взаимной между вами?

Отел. Я умоляю васъ послать за нею

Въ гостинницу ‘Стрлка’-: пусть обо ма

Въ присутствіи отца она разскажетъ,

И если вы изъ словъ ея найдете.

Что я преступенъ, то не только сана,

Или доврія, которыми отъ васъ

Я удостоенъ былъ, по самой жизни,

Тогда меня лишите!

Герц. Приведите

Къ намъ Десдемону.

Отел. Проводи ихъ, Яго,

Ты знаешь, гд она.

[Яго съ нсколькими офицерами уходитъ].

А между тмъ,

Пока она придетъ, теперь, предъ вами,

Настолько же правдиво, какъ предъ Богомъ

И исповдую мои грхи —

Подробно разскажу, какъ это сталось.

Что милой двушк я полюбился,

А мн — она.

Герц. Да, разскажи, Отелло!

Отел. Ея отецъ меня любилъ, и часто

Я. у него бывалъ ни приглашенью.

Бывало, онъ меня всегда заставить

Разсказывать ему, изъ года-въ годъ,

О всемъ, что мн видать случалось въ жизни

О битвахъ, объ осадахъ, и о прочихъ

Превратностяхъ моей судьбы.

Я и разсказывалъ ему, начавъ отъ дтства,

До самой той минуты, какъ меня

Онъ попросилъ о томъ. Въ мои разсказы

Входило много грустныхъ приключеній

И случаевъ, на суш и моряхъ

Встрчавшихся со мною, и могущихъ

Внушать участіе. Я разсказалъ,

Какъ, разъ, въ минуту приступа, на бреши,

Я былъ лишь на, волосъ отъ врной смерти:

Какъ я попался въ плнъ и врагъ жестокій

Продалъ меня въ неволю, какъ потомъ

Себя я выкупилъ и съ чмъ въ обратномъ

Моемъ пути мн довелось встрчаться.

Тутъ рчи шли о страшныхъ подземельяхъ,

О протестахъ бездонныхъ, о пустыняхъ

Необитаемыхъ, хребтахъ на горныхъ

Съ ихъ грозными утесами, что неба

Касаются вершинами своими,

О каннибалахъ и антропофагахъ,

Другъ друга пожирающихъ, о людяхъ.

Плеча которыхъ выше головы…

Объ этомъ всемъ, конечно, мн пришлось

Разсказывать. И эти-то разсказы

Такъ сильно полюбились Десдемон,

Что только лишь домашнія дла

Ее, бывало, отвлекутъ — она сейчасъ же,

Торопится ихъ кончить л, лишь кончить,

Опять приходитъ и мои слова

Въ себя впиваетъ снова жаднымъ слухомъ.

Я это видлъ и, избранъ минуту.

Далъ ей возможность высказать при мн

Горячее сердечное желанье,

Чтобы разсказъ о странствіяхъ моихъ,

Что слышала она лишь по частичкамъ,

Я передалъ теперь ей въ полномъ вид.

И согласился я. И часто мн случалось

У ней подмтить слезы, если рчь

Касалась бдствій юности моей.

И былъ вознагражденъ я моремъ вздоховъ…

Она клялася мн, что это странно,

Что очень это странно, что все это

Живое возбуждаетъ въ ней участье,

И, даже, уже слишкомъ, слишкомъ много

Участья — да и лучше было-бъ ей

О томъ совсмъ не слушать. А что, впрочемъ,

Хотла-бъ и она такой родиться,

И что она меня благодаритъ

И, кстати, проситъ: если бы какой

Мой другъ въ нее влюбился, то пускай бы

Я научилъ его моимъ разсказамъ —

Тогда она сама его полюбитъ,

И вышло такъ, что мы съ ней объяснились:

Я сталъ ей дорогъ тмъ, что въ жизни много

Видалъ опасностей, я-жъ полюбилъ ее

За теплое ея ко мн участье.

Въ томъ вс мои и чары. Вотъ, сама

Она сюда идетъ и объяснитъ вамъ!

Входятъ Десдемона и Яго съ провожатыми.

Герц. Да, такимъ разсказомъ и моя бы дочь

Выла-бъ увлечена. А вы, синьоръ, почтенный,

Брабанціо, примите это дло

Съ его хорошей стороны. Вдь людямъ

Все-жъ легче жить съ надломленнымъ оружьемъ,

Чмъ съ голыми рунами.

Брабанціо. Я прошу

И ей дозволить за себя сказать,

И если подтвердитъ она.’ что даже,

Хоть шагъ одинъ бы сдлала къ сближенью,

То будь я проклятъ, если мой упрекъ

Падетъ тогда на Мавра! Подойдите-жъ

Синьора! Сознаете-лъ вы, кому

Изъ этого почтеннаго собранья,

Вы боле должны повиноваться!

Десдем. Да, мой отецъ! Я сознаю теперь,

Что долгъ мой раздвоился. Вамъ должна я

Моею жизнію и воспитаньемъ,

И жизнь и воспитанье научили

Меня повиноваться вамъ. Вы были

Тогда властителемъ моей судьбы,

А я дочерній долгъ свой исполняла.

Но вотъ мой мужъ… и за собой а

Должна признать, синьоръ, предъ нимъ такой же

Повиновенья долгъ, какой и вамъ

Оказывала мать моя, когда

Васъ предпочла отцу!…

Брабанціо. Ну, Богъ съ тобой!

Теперь я же сказалъ. Мы перейдемъ —

Коль будетъ Вашей милости угодно —

Къ дламъ республики. Умне было-бъ

Мн взять пріемыша, чмъ зародить

Вотъ эту. Подойди же, Мавръ! Вручаю

Теб отъ всей души, что прежде.

Отъ всей души я бъ вырвалъ у тебя,

Когда-бъ ты не усплъ его похитить.

А ты, сокровище… теб обязанъ

Я тмъ, что радуюсь теперь отъ сердца,

Что у меня дтей не остается:

Иначе сумасбродный твой поступокъ

Меня на столько сдлалъ бы тираномъ,

Что я бы всхъ ихъ заковалъ въ ошейникъ!

Я, Ваша милость, кончилъ.

Герц. Такъ позвольте жь

Мн досказать за васъ, и вамъ представить

Простую мысль, которая послужитъ

Для нашихъ молодыхъ какъ бы ступенью.

Ведущею къ любви и примиренью.

При невозможности бд помочь,

Печаль сама отъ насъ отходитъ прочь.

Кто плачетъ надъ минувшею бдою — ‘

Готовься вскор встртиться съ другою.

Потерпимъ, коль чего не можемъ измнить:

Терпть — все тоже, что насмшкою платить.

Коль съ бодростью бду ограбленный встрчаетъ.

Улыбкой нчто онъ у вора похищаетъ,

А кто клянетъ его и плача и стеля,

Конечно, самъ воруетъ у себя.

Браб. Такъ не къ чему-жь намъ и за Кипромъ гнаться:

Онъ будетъ нашъ, пока мы можемъ улыбаться!…

Не трудно наставленья говорить,

Но каково же слушать наставленья,

Коль нечего самимъ переноситъ

А требуютъ отъ ст

ОТЕЛЛО

ВЕНЕЦІАНСКІЙ МАВРЪ

ДЙСТВІЕ I-е.

Читайте также:

ДЙСТВІЕ I^-е.