Лукиан Сильный
Лукиан Сильный
(Либрович Сигизмунд Феликсович)
‘От Чехова до наших дней’.
‘От Чехова до наших дней’.
Несколько мыслей по поводу книги К. Чуковского.
Несколько мыслей по поводу книги К. Чуковского.
‘От Чехова до наших дней’. Несколько мыслей по поводу книги К. Чуковского, Либрович Сигизмунд Феликсович, Год: 1908
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Об одном, ныне забытом, газетном критике, Дорошевич сказал, что он был ‘лампадкою, которая прилежно, своим мерцающим светом, освещала все явления литературы’. О Чуковском можно бы сказать, что он… фейерверкер, который яркими, разнообразными, многоцветными, моментальными вспышками освещает новейших писателей и их творения. Но если Чуковский фейерверкер, то отнюдь не фейерверкер-ремесленник, работающей по шаблону, а фейерверкер-художник, создающий новые, оригинальные, неожиданные формы литературной критики.
Критики? Уместно ли это слово по отношению к г. Чуковскому?
По-моему — нет. Г. Чуковский не критик. По крайней мере, не критик в том смысле, как мы привыкли понимать это слово. Он скорее литературный силуэтист, или даже портретист-карикатурист.
Есть в Петербурге превосходный карикатурист Каррик. Несколькими штрихами Каррик удивительно метко и ловко умеет схватить сходство, несколькими талантливо набросанными очертаниями создает настоящие портреты, хотя и карикатурные, но на диво схожие. Г. Чуковский — своего рода Каррик в русской критике. В его книге целая масса удивительно метко и талантливо схваченных литературных портретов, но схваченных ‘по-карриковски’: взяты все три особенно типичные линии головы, лица, глаз, к этим линиям приделан небольшой бюст тоже в самых легких очертаниях, — и портрет готов.
Такова вся книга г. Чуковского. Брюсов — поэт прилагательных, певец свойств, качеств, пассивно пребывающих признаков, Леонид Андреев — фокус всех типических черт, разрозненно пребывающих в других современных писателях, Бальмонт, Андрей Белый, Ив. Рукавишников — городские поэты, которые ввели в русскую поэзию городские формы (?) и городские фабулы, Александр Блок — поэт Невского проспекта, поэт расплывчатых образов и афиш, и котелков, и электрического света. Осип Дымов — мистик, но мистицизм его курортный, он курортный гений, Куприн — зрячий крот среди остальных слепых кротов новейшей беллетристики, Горький — сочинитель, а не поэт: у его мыслей нет мяса, только скелеты, Анатолий Каменский — анекдотист. Юшкевич — певец горя человеческого, Зайцев — поэт сна, Брюсов — поэт-кристаллизатор и, в то же время, поэт прилагательных, и т. д., и т. д.
Вот несколько карриковских линий из книги г. Чуковского. Несколько — потому, что вся книга пересыпана подобными линиями, оригинальными, своеобразными, смелыми. И как в карриковских портретах, несмотря на всю их карикатурность, вы сразу узнаете изображаемое лицо (если только вы знаете это лицо), так в портретах г. Чуковского вы сразу узнаете изображаемых писателей, если вы только знакомы с их произведениями -узнаете и признаете характеристику верной, несмотря на ее поразительную краткость. Это одно уже показывает, что г. Чуковский талантливый портретист.
И — что самое приятное — от его таланта буквально веет свежестью молодого задора, не признающего никаких условностей, никаких шаблонных трафаретов. Наши критики — не будь им это сказано в обиду — при всей их солидности, ужасно скучны, г. Чуковский, напротив, критик остроумный, интересный, увлекательный. И это несомненно одна из причин небывалого успеха его книги. Одна — потому, что в книге г. Чуковского много других достоинств.
Если вы читали Брюсова, Блока, Бальмонта, Ленского, Рославлева, Тарасова, Цензора, Чулкова, Сергеева-Ценского, Юшкевича, Мережковского, Сологуба, и хотите посмотреть их портреты-характеристики при карриковско-фейерверочном свете, — прочтите книгу Чуковского. Вы не пожалеете потраченного времени и будете вспоминать эти портреты и характеристики с таким же удовольствием, как вспоминаете виденные вами красивые, художественные фейерверочные огни…
Источник текста: Вестник литературы, No 4, 1908.
Оригинал здесь: http://www.chukfamily.ru/Kornei/Biblio/silniy.htm.