Стихотворения Франца Преширна, Корш Федор Евгеньевич, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 57 минут(ы)

СТИХОТВОРЕНІЯ ФРАНЦА ПРЕШИРНА.

Со словнскаго и нмецкаго подлинниковъ

ПЕРЕВЕЛЪ . Коршъ.

Москва.
Типографія Г. Лисснера и А. Гешеля, преемн. Э. ЛИССНЕРА и Ю. РОМАНА.
Воздвиженка, Крестовоздвиж. пер., д. Лисснера.
1901.

ПРЕДИСЛОВІЕ ПЕРЕВОДЧИКА.

Такъ, творчествомъ занять,
Всмъ чуждый, поэтъ
Но смерти возстаютъ
Во слав на свтъ.
Преширнъ, ‘Псни’ 12 cm. 29—32.

20 ноября (3 декабря н. ст.) текущаго года исполняется ровно сто лтъ со дня рожденія Преширна, лучшаго изъ словнскихъ и одного изъ лучшихъ славянскихъ поэтовъ вообще.

Такъ какъ предлагаемый переводъ его стихотвореній, въ качеств юбилейнаго дара въ память и честь тому, кмъ могутъ гордиться вс славяне, разсчитанъ не на ученыхъ славистовъ, а на любителей поэзіи, независимо отъ круга ихъ познаній и занятій, переводчикъ счелъ своимъ долгомъ облегчить по мр силъ пониманіе своего труда читателямъ не только посредствомъ примчаній при текст, но также путемъ предварительнаго сообщенія нкоторыхъ свдній о поэт, объ окружавшей его сред и объ его произведеніяхъ.

Словнцы, иначе словинцы {Такъ ихъ называютъ многіе слависты но примру чеховъ, которые такимъ образомъ отличаютъ въ терминологіи языкъ словнцевъ, ‘словинскій’, отъ языка словаковъ, называющихъ свой языкъ ‘словнскимъ’. Прежніе слависты называли словнцевъ иногда хорутанами, что такъ же неврно, какъ если бы кто всхъ поляковъ назвалъ мазурами.}, которыхъ теперь насчитывается около 1 ¹/₂ милліона, принадлежатъ къ юго-славянской втви, къ которой относятся также сербо-хорваты, болгары и то племя, которое говорило на церковно-славянскомъ язык. Словнцы живутъ въ юго-западной части Австріи и въ сверо-восточномъ углу Италіи, а именно въ Крайн (Верхней, т.-е. горной, Нижней, т.-е. равнинной, и Внутренней, орографически мене опредленной, откуда дленіе жителей на горенцевъ и доленцевъ), Хорутаніи, Штиріи, Истріи, юго-западной Венгріи и во Фріул (резьяне). Но и въ этихъ мстностяхъ они отчасти перемшаны съ нмцами, мадьярами и итальянцами, не говоря уже о хорватахъ. Особенно крпко засли нмцы въ главномъ город Штиріи, Градц (по-нмецки Gratz), съ его университетомъ. Плотне всего словнское населеніе въ Крайн, главный городъ которой, Любляна (по-нмецки Laibach), представляетъ собою средоточіе умственной дятельности и гражданственности словнцевъ.

Въ Крайн, именно въ Верхней, родился и Францъ Ксаверій Преширнъ (France Ksaverij Prerin, какъ онъ писалъ самъ, или Preeren, Preiren, какъ пишутъ его Фамилію теперь, произнося ее также двояко — съ или съ і въ среднемъ слог). Родомъ онъ былъ крестьянинъ изъ горенскаго села Вербы (Vrba). Красоты его родного края, прелестнйшаго уголка всей словнской земли, воспты имъ въ поэм ‘Крещеніе при Савиц’ (ст. 33—40). Семья Преширновъ состояла изъ отца (Симона, прозвищемъ Рыбака), матери, пяти дочерей и трехъ сыновей, изъ нихъ дв дочери были старше Франца, а два сына моложе его. Такъ какъ мать знала по-нмецки, Францъ познакомился съ этимъ языкомъ, вроятно, еще дома. Благодаря денежной помощи своего дда (брата матери отца), Іосифа Преширна, священника въ Нижней Крайн, онъ поступилъ семи лтъ въ народную школу въ мстечк Рыбниц, верстахъ въ 35 на ю.-в. отъ Любляны. Такимъ образомъ Преширнъ и по происхожденію и по первоначальному образованію — чистый горенецъ, и притомъ стоявшій близко къ народу. То и другое отразилось на его творчеств: въ язык — значительной примсью горскихъ словъ, грамматическихъ формъ и особенностями горскаго выговора, которыми объясняются у него нкоторыя ударенія и римы, но также глубокимъ знаніемъ народной рчи во всхъ ея оттнкахъ — отъ трогательной нжности (въ лирик) до грубоватаго юмора съ весьма крупной солью (въ сатир), а въ содержаніи — любовью къ народнымъ формамъ поэзіи и реализмомъ изображенія, не тмъ вымученнымъ, искусственнымъ и потому преувеличеннымъ и умышленно грязнымъ, который теперь встрчается въ литературахъ романскихъ народовъ и заклейменъ еще въ древности Гораціевымъ ‘incredulus odi’ (возмущаюсь, не вря), а тмъ здоровымъ, естественнымъ, состоящимъ въ врности тому, что есть, а не тому, что бываетъ, который свойственъ особенно славянамъ и нашелъ себ превосходное выраженіе не только у русскихъ, но и у поляковъ, при всей ихъ наклонности къ мистицизму и фантастичности.

Любознательность, соединенная съ необыкновенными способностями, которыя Преширнъ обнаружилъ уже въ сельскомъ училищ, искушала его, какъ ‘хитрая змя’ (см. сонетъ 21), къ пріобщенію высшей наук, и вотъ въ 1811 г. онъ поступилъ въ Люблянскую гимназію. Несмотря на недостатокъ времени, значительную часть котораго онъ долженъ былъ посвящать урокамъ для добыванія средствъ къ жизни, онъ и тамъ шелъ однимъ изъ первыхъ. По окончаніи курса въ гимназіи, онъ отправился въ 1822 г. въ Вну для занятія юридическими науками. Выборъ этой спеціальности былъ обусловленъ, вроятно, тою же заботой о хлб насущномъ. А пока онъ еще пріобрталъ т познанія, изъ которыхъ разсчитывалъ извлечь со временемъ матеріальную пользу, онъ и въ Вн долженъ былъ поддерживать свое существованіе уроками латинскаго и греческаго языковъ. На этотъ разъ обученіе молодежи повлекло къ знакомству, которое внесло имя словнца Преширна въ исторію нмецкой литературы: между его учениками въ Клинковстрмовомъ институт оказался люблянскій нмецъ, Антонъ Александръ графъ Ауэрснергъ, впослдствіи весьма извстный нмецкій поэтъ, писавшій подъ псевдонимомъ Анастасія Грюна (Зеленца, какъ перевелъ Преширнъ въ заглавіи своей мастерской передачи его стихотворенія ‘Три желанія’). Такъ какъ разница въ годахъ между ученикомъ и учителемъ не достигала шести лтъ (графъ Ауэрспергъ родился 31 марта = 12 апрля 1806), взаимныя отношенія двухъ земляковъ, при одинаковости наклонностей, скоро перешли въ дружбу, которая, правда, по различію условій жизни того и другого поддерживалась позже лишь издали и, кажется, довольно слабо, однако по смерти учителя была увковчена благодарнымъ ученикомъ въ стихотвореніи въ память Преширна (Nachruf an Preschiren). Уже въ то время Преширнъ писалъ стихи по-нмецки и, конечно, по-словнски, но изъ нихъ обнародовано было тогда же лишь одно, ‘Двицамъ’, появившееся одновременно въ словнскомъ подлинник и въ нмецкомъ перевод автора въ 1827 г. въ люблянскомъ нмецкомъ ‘Иллирійскомъ Листк’.

Вн же былъ Преширнъ обязанъ и другимъ знакомствомъ, также самымъ дружескимъ, но противоположнымъ первому по распредленію ролей: этотъ другъ былъ извстный чешскій филологъ, поэтъ и патріота Францъ-Ладиславъ Челаковскій (1799—1852), который оказалъ сильное вліяніе на молодого Преширна, ознакомивъ его на мст, въ Праг, куда свозилъ его на вакаціяхъ, съ тогдашнимъ движеніемъ чеховъ во имя подъема народнаго духа и на пользу сближенія съ прочими славянами на почв науки и дятельнаго сочувствія между соплеменниками. Что проповдь Челаковскаго не пропала въ этомъ случа даромъ, тому очевиднымъ доказательствомъ служатъ многія стихотворенія Преширна изъ разныхъ эпохъ его жизни. Челаковскій, какъ поэтъ, первый изъ славянъ оцнилъ Преширново дарованіе, а Преширнъ до конца жизни сохранилъ почтительное отношеніе не только къ Челаковскому, но и къ чехамъ вообще, что засвидтельствовалъ — правда, вскользь — отзывомъ ‘ученика’ въ сатир ‘Новая литературная школа’. Благодаря чехамъ, Преширнъ ознакомился съ трудами отца славянской филологіи, Іосиа Добровскаго, (1753—1823), въ которомъ признавалъ своего учителя и знаменитый славистъ изъ Преишрновыхъ земляковъ, Вароломей Копытарь (1780—1844), строгій судья первыхъ его поэтическихъ опытовъ, посовтовавшій ему отложить ихъ на время въ сторону. Изъ того же источника Преширнъ заимствовалъ, вроятно, свои познанія по другимъ славянскимъ языкамъ. Насколько онъ былъ силенъ въ нихъ, судить трудно, но во всякомъ случа онъ сумлъ въ 1837 г. перевести съ польскаго (почему-то на нмецкій языкъ) стихотворенія Мицкевича ‘Покорность судьб’ (Rezignacya) и Корытка ‘Люблянскимъ красавицамъ’, не считая замчаній ‘ученика’ въ той же сатир объ иноязычныхъ примсяхъ у сербовъ, русскихъ, поляковъ и чеховъ. Возможно, что Корытко, сосланный въ 30-хъ годахъ изъ Галиціи въ Любляну и тамъ сблизившійся съ Преширномъ, помогалъ ему въ этихъ двухъ переводахъ.

Въ 1828 г. Преширнъ пріобрлъ степень доктора правъ и причислился въ Люблян къ прокуратур въ качеств практиканта, не получающаго вознагражденія. Не добившись платной должности, онъ въ 1831 г. вышелъ въ отставку. Это была первая и послдняя его попытка на поприщ казенной службы. Можетъ-быть, въ поискахъ за мстомъ, онъ попалъ въ слдующемъ году въ Цловецъ (Klagenfurt), гд вошелъ въ близкія сношенія съ двумя литераторами — священниками Урбаномъ Ярникомъ и Антономъ Сломшекомъ, впослдствіи епископомъ. Около того же времени онъ выдержалъ испытаніе на присяжнаго повреннаго, посл чего, уже снова въ Люблян, его землякъ-пріятель, докторъ Хробатъ, предложилъ ему въ своей адвокатской контор мсто письмоводителя. Хробатъ, высоко цня Преширна, такъ хорошо умлъ ладить со своимъ чудаковатымъ подчиненнымъ, къ тому же не очень уживчивымъ, что могъ не только держать его у себя на служб нсколько лтъ, но даже извлечь значительную пользу своему длу изъ его выдающихся способностей.

Къ этому времени, именно къ 1830 г., относится ршительное выступленіе Преширна на писательское поприще. Исторія словнской искусственной поэзіи въ связи съ разработкой языка состоитъ приблизительно въ слдующемъ.

До XIX в. словнская интеллигенція говорила и писала почти только по-нмецки. Словнская письменность за это время, впрочемъ очень скудная, находилась въ рукахъ духовенства, которое, стоя близко къ народу, не забывало родного языка и старалось на немъ поучать народъ устно и письменно. Такимъ составомъ писателей и читателей опредляются и содержаніе и форма тогдашней словнской литературы: это были молитвы, разсказы изъ священной исторіи, нравоучительныя повствованія и размышленія въ проз и отчистивъ стихахъ, также популярныя сочиненія по сельскому хозяйству, лчебники и т. п. книжки, чисто прикладныя, написанныя на простонародномъ язык по говору той мстности, въ которой проповдывало данное духовное лицо. Между духовными были люди, искренне преданные своей народности и языку и по мр силъ и умнья отстаивавшіе ихъ отъ нмецкаго вліянія. Этимъ ‘родолюбьемъ’, какъ выражаются словнцы, въ значительной степени объясняется могущество тамошняго духовенства среди народа. При обособленности дйствій каждаго сельскаго священника и при низменности духовнаго уровня ихъ паствы образованіе единаго письменнаго языка, годнаго для выраженія всевозможныхъ отвлеченныхъ и культурныхъ понятій, было немыслимо, какъ и развитіе разнообразной и умственно свободной литературы. А между тмъ духовенство считало родную письменность, и не безъ причины, своимъ созданіемъ и потому своею собственностью. Отсюда понятно, почему не малая часть его впослдствіи отнеслась къ переходу литературы въ свтскія руки и къ новому, боле или мене искусственному, языку далеко не дружелюбно, особенно духовныя лица янсенистскаго направленія, отличавшагося преувеличенной строгостью по части нравственности.

Первымъ самостоятельнымъ поэтомъ словнцевъ былъ Валентинъ Водникъ {Съ такимъ удареніемъ произносили его имя Преширнъ (Газель 7 ст. 6), Вилхарь (‘Воднику’ ст. 17) и др., но говорятъ, кажется, и ‘Водникъ’ по нарицательному = 1) вожакъ, 2) мельничный ларь.} (1758—1819), по общественному положенію священникъ и директоръ училищъ въ Крайн и въ Приморь, по призванію — литераторъ и филологъ, знаменитый и до сихъ поръ не только своимъ значеніемъ въ родной письменности, но и глубоко прочувствованнымъ поэтическимъ привтомъ Наполеону за его попытку созданія новой, относительно свободной, Иллиріи, въ составъ которой должны были войти и словнскія земли (1809). Каковы бы ни были слабыя стороны Водника, онъ возбудилъ интересъ къ поэтическому творчеству народномъ язык, что имло тмъ боле важныя послдствія, что почти совпало по времени съ духовнымъ возрожденіемъ прочихъ австрійскихъ славишь, и даже указалъ т три образца, которыхъ держалось большинство послдующихъ словнскихъ поэтовъ: прежде всего — поэзію народную, потомъ — древне-классическую и нмецкую (ср. его ‘Мой памятникъ’, ст. 21—24). Онъ же установилъ въ общемъ и стихотворныя формы. Объ авторитетности его еще въ 30-хъ годахъ можно заключить хоть бы изъ послдней ‘газели’ Преширна. Его памяти посвящены Преширномъ сочувственная ‘псня’ 12 и добродушная ‘эпиграмма’ 12, напоминающая совсмъ недобродушный отзывъ о немъ Копытаря: ‘краснощекій, упитанный попикъ’.

Въ начал XIX в. вмст съ интересомъ къ литератур между словнцами пробудился интересъ къ языку, замтный впрочемъ еще съ конца XVIII в.: Копытарь еще въ 1808 г. составилъ словнскую грамматику на научной (по-тогдашнему) основ, а въ 20-хъ годахъ Петръ Дайнко (Danjko) и Францъ Метелко, также авторы грамматикъ (1825 и 1830 гг.), пытались преобразовать, каждый по-своему, словнское правописаніе, остававшееся безъ измненія со временъ Адама Бохорича, автора первой грамматики словнскаго языка (1584 г.). Возгорлась ‘азбучная война’, въ которой принялъ участіе и Преширнъ сонетомъ 18.

Что касается чисто литературнаго движенія, то въ немъ не послднее мсто занимали двое Преширновыхъ друзей, Матвй Чопъ и Андрей Смоле (Smole род. Smolta, т.-е., по-русской Фонетик, Смоля, род. Смоляти). Первый, другъ Преширна съ отрочества, обладавшій обширными познаніями по части языковъ и литературы, особенно поэтической (см. у Преширна въ ‘Разныхъ стихотвореніяхъ’ 2, въ посмертныхъ 11, въ нмецкихъ 5), имлъ сильное вліяніе на Преширна особенно тмъ, что понакомилъ его съ итальянской поэзіей и, можетъ-быть, также съ испанской, изъ которыхъ онъ и заимствовалъ стихотворныя формы сонета, терцина, октавы, глоссы и романса (о чемъ см. ниже), бывшія въ то время въ ходу у нмецкихъ романтиковъ, вліяніе которыхъ на Преширна сказалось и въ отдл ‘Баллады и романсы’, гд онъ помстилъ между прочимъ свой поистин художественный переводъ Бюргеровой ‘Леноры’. Кружокъ литераторовъ, примыкавшихъ къ Чопу, стараясь о соединеніи писательскихъ силъ, пришелъ къ мысли объ изданіи журнала. Осуществителемъ ея явился Михаилъ Кастелецъ въ своей ‘Крайневой Пчелк’ (Kranjska eblica или, по тогдашнему правописанію, Zhbeliza), первая книжка которой вышла въ 1830 г. Преширнъ привтствовалъ это событіе сонетомъ, полнымъ надеждъ и благодарности Кастельцу (см. въ посмертныхъ 9), и значительно содйствовалъ успху новаго изданія, помщая въ немъ свои стихотворенія. О первыхъ четырехъ книжкахъ ‘Пчелки’, какъ о склад родной поэзіи, онъ говоритъ во второй строф своей глоссы (Разныя стих. 6). Однако здсь его ждали разочарованія: съ одной стороны, Кастелецъ оказался — по крайней мр, въ глазахъ Преширна — не совсмъ на высот своей задачи, да и сотрудники его по стихотворной части нердко гршили то въ форм, то въ содержаніи, что вызывало боле или мене рзкія насмшки поэта (см. эпиграммы 4, 5, 6, 7, 8 и 11), съ другой стороны, собственныя стихотворенія Преширна навлекали на себя осужденія, преимущественно отъ литературныхъ старовровъ, смотрвшихъ враждебно на вводимыя имъ въ отечественную поэзію новыя формы и находившихъ какъ эти нововведенія, такъ и содержаніе его произведеній, по большей части эротическихъ, безнравственными. Выли, повидимому, и такіе критики, которые находили, что лучше было бы ему писать по-нмецки, какъ нкоторые другіе словнцы (ср. ‘Сонетный внокъ’ 6, въ посмертныхъ 9, особенно въ нмецкихъ 4). На эти обвиненія Преширнъ откликался не разъ, и на двухъ языкахъ (см. ‘Разныя стихотворенія’ 3, гд нападки литератора направлены именно на т роды поэзіи, которые Преширнъ старался привить на словнской почв, не исключая трагедіи, о чемъ ниже, также ‘Газели’ 7, нм. 1, I — III и, можетъ-быть, ‘Псни’ 17 и ‘Баллады и романсы’ 12). Не одобрилъ его и Колытарь, авторитетъ котораго онъ признавалъ въ дл языка (эпигр. 18), но не поэзіи (ср. сонетъ 20). Самоувренность этого ученаго отмчена также въ эпиграмм 17. Но онъ притснялъ Преширна и ‘Пчелку’, между прочимъ, также въ качеств главнаго цензора въ Вн, откуда злосчастный журналъ отсылался на просмотръ посл придирчивой рецензіи люблянскаго цензора, каноника Паушка, ‘ограниченнйшаго янсениста’, какъ его называетъ Преширнъ въ письм къ Челаковскому 1833 г., и посл критики Чопа, по мннію Паушка, слишкомъ слабой. Эти цензурныя преслдованія кончились тмъ, что въ 1833 г. посл четвертой книжки ‘Пчелка’ прекратилась до 1848 г., и Преширну осталось удовольствоваться ‘Иллирійскимъ Листкомъ’, гд онъ иногда и прежде помщалъ свои стихотворенія. Огорчало Преширна и равнодушіе большинства словнцевъ къ поэзіи вообще (см. ‘Разныя стихотворенія’ 6 и ‘Сонеты’ 7 VII), а еще боле — къ родному краю и своей народности (см. ‘Сонеты’ 7 VIII и 7 IX), которымъ онъ былъ преданъ всею душою. Тмъ сильне раздражили его такъ называемые иллирійцы, желавшіе объединенія всей наполеоновской Иллиріи въ отношеніи письменнаго языка, при чемъ словнцы, по ихъ мннію, должны были отказаться отъ своей литературной самостоятельности въ пользу хорватовъ, какъ боле многочисленныхъ. Во глав этого направленія стоялъ кайкавецъ (хорватъ) Людевитъ Гай (1809—1872), который съ 1834 г. началъ проводить его въ основанномъ имъ журнал ‘Хорватскія Вдомости’ (Novine Horvatzke), переименованномъ имъ въ 1836 г. въ ‘Иллирскую Денницу’ (Danica Ilirska), гд онъ употреблялъ искусственный языкъ, ‘иллирскій’, на далматинской (дубровницкой) основ и мало-по-малу ввелъ чешское правописаніе, принятое теперь одинаково какъ хорватами, такъ и словнцами. Особенно чувствителенъ былъ для Преширна переходъ его друга, даровитаго словнскаго поэта Станка Враза (1810—1851), къ хорватамъ. И Гаю за его языкъ и Вразу за его измну досталось отъ Преширна въ двухъ язвительныхъ эпиграммахъ 19 и 21 {Нельзя не сознаться, что послдняя несправедлива: Станко Вразъ былъ восторженный идеалистъ и къ иллирійцамъ присталъ по убжденію, въ виду слабости юго-славянскихъ племенъ сравнительно съ могуществомъ и численностью ихъ враговъ, что онъ подробно излагаетъ въ истинно дружескомъ письм къ Преширну отъ 1 августа (нов. ст.) 1838 г. (Dlа Stanka Vraza. U Zagrebu 1877. V, стр. 428—432). Доводы иллирійцевъ были такъ убдительны и проповдь ихъ должна была такъ сильно дйствовать на угнетенныхъ славянъ южныхъ провинцій Австріи, что къ нимъ можно было примкнуть и помимо личныхъ расчетовъ. Преширнъ, какъ и многіе изъ его кружка, вполн сочувствуя иде славянскаго возрожденія, не счелъ однако нулевымъ присоединиться къ иллирійцамъ не только по вышеуказанной причин, но, вроятно, и потому, что признавалъ такой шагъ ‘въ чужомъ пиру похмельемъ’, такъ какъ иллирійское движеніе было направлено противъ мадьяръ, угрожавшихъ непосредственно хорватамъ, а не словнцамъ, которые должны были бояться другого врага, несравненно боле могущественнаго, чмъ мадьяры, и одинаково опаснаго всмъ австрійскимъ славянамъ. И онъ былъ правъ: австрійское правительство поддерживало иллирійскую агитацію лишь для того, чтобы воспользоваться ея плодами въ 1848 и 1849 гг. Не даромъ въ этомъ случа Преширнъ сошелся до нкоторой степени съ Копытаремъ, который въ своемъ изслдованіи ‘Hesychii glossographi discipulus’ (1839) при разбор Гаева преобразованія языка и правописанія въ заключеніе выражается такъ: ‘Мы не оспориваемъ у латинскихъ (т.-е. католическихъ) сербовъ дубровницкихъ и далматскихъ ни славы, которую они себ нкогда стяжали (своей литературой съ конца XV по начало XVIII в.), ни расположенія, которымъ они пользуются теперь (у иллирійцевъ), но мы сожалемъ о томъ, что провинціальная (т.-е. австрійская, но языку кайкавская) Хорватія, которой столица есть Загребъ, становится жертвой измны со стороны своихъ сыновей, предпочитающихъ таскать дрова въ дубровницкій лсъ (т.-е. обогащать богатаго), чмъ поддерживать свою несчастную родину, подавая тмъ самый прискорбный примръ другимъ’. Такимъ образомъ иллирійцы являются не меньшими врагами Хорватіи, чмъ турецкіе янычары, какъ выразилъ мысль Копытаря Преширнъ въ эпиграмм 18, въ которой трудно отрицать сочувствіе къ такому взгляду. Съ той же точки зрнія Преширнъ возставалъ и противъ теоріи четырехъ языковъ въ славянской письменности (эпигр. 19). Стоя, какъ, повидимому, и Копытарь, за права мстныхъ языковъ, онъ осуждалъ иллирійцевъ и за многочисленныя заимствованія изъ языковъ другихъ славянъ, особенно изъ русскаго (сонетъ 19).}. Не забудемъ и Преширновыхъ неудачъ по служб: четыре раза добивался онъ казеннаго мста и вс четыре раза получалъ отказъ,— вроятно, за вольнодумство, которое приписывалось ему многими. Къ этимъ причинамъ недовольства условіями жизни и ближними присоединялось и служило имъ удобной почвою то живое представленіе идеала и невольное исканіе его воплощенія во вншнемъ мір, о которомъ обстоятельно и краснорчиво говоритъ Іосифъ Стритарь въ своей стать о Преширновомъ творчеств, помщенной впереди изданія 1866 г. Разочарованіе Преширна въ этомъ направленіи, относящееся уже ко всему роду человческому, копилось и росло, конечно, съ годами, но въ 1833 г. случилось одно событіе, которое, хотя, можетъ-быть, само по себ и не было безусловной причиной его послдующаго пессимистическаго міросозерцанія, т.-е. едва ли имло такое важное значеніе въ жизни поэта, что, если бы дло пошло иначе, онъ оказался бы пвцомъ жизненныхъ радостей, но въ его глазахъ было какъ бы поворотнымъ пунктомъ въ развитіи его отношенія къ міру, людямъ и человческой участи или послднею каплей, переполнившей чашу его разочарованія. То была несчастная любовь, о которой Стритарь говоритъ именно въ указанномъ смысл, что ‘то былъ бы ребяческій вопросъ, что было бы, вели бы Преширнова любовь была услышана’. Предметомъ этой любви была дочь люблянскаго купца Примца, Юлія. Есть преданіе, что Преширнъ влюбился въ нее еще гимназистомъ, когда давалъ ей уроки. Но это извстіе находится въ такомъ рзкомъ противорчіи съ показаніями самого Преширна, что свидтельствуетъ только о томъ, какъ мало словнцы знали своего лучшаго поэта. Прежде всего — онъ самъ заявляетъ въ сонет 6, что влюбился въ Юлію, увидавъ ее тогда чуть ли не въ первый разъ, въ Страстную субботу 1833 г. Дале: если бы онъ училъ ее еще во время своего пребыванія въ гимназіи, разница въ годахъ между ними не могла бы быть велика, а въ газели 5, написанной во всякомъ случа не позже 1833 г., т.-е. когда Преширну было около 33 лтъ, ясно сказано, что Юлія едва вышла изъ дтскаго возраста. Если стихотвореніе 3 въ ‘Балладахъ и романсахъ’ относится къ Юліи (въ чемъ, кажется, нтъ сомннія), это свидтельство о возраст Юліи подтверждается самымъ ршительнымъ образомъ. Указаніе на недавнее ея появленіе въ свтъ даетъ и газель 4, любопытная также въ томъ отношеніи, что въ ней есть намекъ на увлеченіе Преширна другими двицами, очевидно, предшествующее его любви къ Юліи. Впрочемъ эти соображенія и не нужны теперь, посл изысканій проф. Лвца, который добылъ точную справку, что Юлія Марія Примецъ (или, по-словнски, Примчева) родилась 19 (31) мая 1816 года. Упомянутое преданіе мы можемъ смло отнести на счетъ свойственнаго публик стремленія къ вящшему опоэтизированію всмъ извстной любви поэта посредствомъ обращенія ея въ первую, что, впрочемъ, длаютъ иногда и сами поэты, какъ Проперцій, который заявляетъ въ своей вступительной элегіи, что

Впервые Киніи плнилъ мн сердце взоръ,

Неуязвленное любовью до тхъ поръ,

хотя въ другомъ мст признается, что у Киніи была, по малой мр, одна предшественница. Да и вообще та любовь поэта, которая составляетъ какъ бы средоточіе его духовной жизни, рдко бываетъ первая, и понятно, почему: самая наличность такого средоточія предполагаетъ сложность умственной и душевной дятельности, недоступную человку, очень юному и не успвшему потолкаться въ мірской сует. Итакъ, когда Преширнъ влюбился въ Юлію, ей было лтъ 17, а онъ былъ какъ разъ въ томъ возраст, когда у большинства мужчинъ, еще одинокихъ, является въ душ трудно преодолимое стремленіе къ пріобртенію, такъ сказать, сердечнаго якоря, при помощи котораго вс страсти человка должны оссть и успокоиться, а мечты — кристаллизоваться въ опредленную форму, посл чего только и можетъ начаться правильная, ничмъ не смущаемая дятельность, составляющая призваніе мужчины. Преширнъ обратилъ вниманіе на Юлію, повидимому, однимъ изъ первыхъ, но не одинъ: она влекла къ себ сердца своей молодостью и красотою, особенно своими лучезарными взорами (см. ‘Псни’ 4 и 9, ‘Балл. и ром.’ 3, ‘Сонеты’ 6, 7 V, 7 X, 7 XIII, 10, впрочемъ и до Юліи ‘Разныя стих.’ 1 и 4, ст. 12, сонетъ 3, ср. также ‘Балл. и ром.’ 4, ст. 9—12 и 33—34, и 11, ст. 127—128, что поучительно сопоставить съ ‘Разн. стих.’ 1). Глаза считаются чмъ-то въ род оконъ, изъ которыхъ выглядываетъ душа, и это наблюденіе, пожалуй, врно, но для надлежащаго примненія его необходимо, чтобы взоръ самого наблюдателя не былъ застланъ дымкою любви, пока еще безпредметной и находящейся въ состояніи возможности, но готовой вспыхнуть яркимъ и жгучимъ пламенемъ при первой встрч съ ‘ней’, которая зачастую и бываетъ первой встрчной въ данную минуту. Само собою разумется, что эти соображенія нисколько не касаются чести избранницы Преширна: она, какъ говорятъ, была въ самомъ дл красива, хотя нсколько мала ростомъ, и притомъ отличалась нкоторымъ остроуміемъ и присутствіемъ умственныхъ интересовъ, если только послднее показаніе не есть выводъ, отнюдь не обязательный, изъ ея предпочтенія мужского общества передъ женскимъ. Мало того: при всемъ сочувствіи къ поэту несправедливо было бы заключить что-либо невыгодное для нея изъ того обстоятельства, что она предпочла геніальному Преширну обыкновеннаго смертнаго, его соперника еще по гимназіи, Антона фонъ-Шйхенштуэля (Scheuclienstuel), по вншности, вроятно боле привлекательнаго. Въ самомъ дл: чмъ могъ Преширнъ плнить Юлію? своими стихами? но она, воспитанная, какъ вс современныя ей словнки изъ порядочнаго общества, на нмецкомъ язык и по нмецкимъ образцамъ, смотрла на нихъ пренебрежительно, да едва ли ихъ вполн и понимала (ср. ‘Сонеты’ 7 VI), кром четырехъ относящихся къ ней нмецкихъ сонетовъ. Но и помимо того исторія литературы знаетъ очень мало примровъ любви, снисканной стихами, за исключеніемъ эпохъ, когда воспваніе красавицъ было поддерживаемо модой, какъ во времена трубадуровъ, а вообще женщины принимаютъ любовь поэтовъ съ инстинктивнымъ недовріемъ, чувствуя, что она направлена не собственно на нихъ, а на что-то существенно иное. Это иное есть идеалъ, и Преширнъ, самъ того не зная, въ своихъ жалобахъ на равнодушіе Юліи, былъ, какъ выражается тамъ же Стритарь, ‘пвцомъ дисгармоніи между идеаломъ и жизнью въ образ несчастной любви’ Что касается вншнихъ прелестей, весьма важныхъ на взглядъ такой свтской барышни, какъ Юлія (ср. сонетъ 14), то Преширнъ ими ршительно не обладалъ: онъ не былъ ни красивъ, ни ловокъ, въ обществ молодыхъ дамъ онъ терялъ много тмъ, что не получилъ салоннаго воспитанія. Относительно общественнаго положенія фонъ-Шйхеніитуэль, сынъ бывшаго Преширнова начальника, стоялъ несравненно выше. Сверхъ того, при всей своей доброт, врожденной деликатности и тонкости пониманія всего, что касается ближняго, Преширнъ былъ, повидимому, нсколько тяжелъ въ отношеніяхъ, особенно такихъ близкихъ, какъ любовь, въ которой онъ долженъ былъ проявлять обидчивость, тмъ боле щекотливую, чмъ меньше онъ, какъ человкъ, очень умный и прямо смотрящій на предметы, сознавалъ въ себ силъ для завоеванія сердца любимой женщины, въ то же время не поддаваясь внушеніямъ этой чувствительности настолько, чтобы удалиться разъ навсегда, потому что, помимо любви, его поддерживала въ исканіяхъ и надежда, неизмнно присущая всякому желанію и возрастающая вмст съ нимъ, какъ замтилъ еще Петрарка (al desio cresce la spenie). Однако Юлія, хотя уже въ 1833 г. была просватана своей всевластной дома матерью за Фонъ-Шйхенштуэля, отдала счастливцу предпочтеніе не съ разу: слды ея колебанія между двумя обожателями можно найти въ нсколькихъ стихотвореніяхъ, особенно въ ‘Посмертн.’ 10, очевидно, одномъ изъ раннихъ, а замужъ вышла она только въ 1840 г. Въ газеляхъ нтъ даже намека на соперника, а видны только отговорки Юліи въ отвтъ на его ухаживанье. Но мало-по-малу, вроятно, уже тогда, когда Юлія начала склоняться къ другому ухаживателю, отношенія между нею и Преширномъ становились все натянуте, и съ ея стороны все ясне выказывалось желаніе отъ него отдлаться (см. ‘Псни’ 4, 5, 6, 7, ‘Сонеты’ 7, 10, 12, 13, 14). При обзор отдльныхъ стихотвореній мы увидимъ нсколько такихъ, которыя можно понять въ смысл предостереженія Юліи отъ поспшнаго доврія къ другому ухаживателю, все боле оттиравшему бднаго поэта, но такое ихъ толкованіе представляется тмъ боле опаснымъ, что послдовательность Преширновыхъ произведеній по годамъ во многихъ случаяхъ неизвстна, по крайней мр тмъ, кому недоступны его бумаги (въ Люблянскомъ музе), если только въ нихъ есть хронологическія указанія, относящіяся къ его поэтической дятельности, что касается опредленія хронологіи отдльныхъ стихотвореній по нумерамъ нмецкаго ‘Иллирійскаго Листка’, ‘Пчелки’, ‘Карніоліи’ и другихъ повременныхъ изданій, то не должно забывать, что ‘напечатано’ и ‘написано’ — не одно и то же, и что первое годится только для установленія времени, посл котораго данное стихотвореніе не могло быть написано. Такъ напр. ‘Псню’ 2 было бы очень соблазнительно понять въ смысл предостереженія Юліи отъ чрезмрной разборчивости въ женихахъ, но это стихотвореніе, какъ мы видли, предшествуетъ любви Преширна къ Юліи, по малой мр, за шесть лтъ. Мало того: нкоторыя стихотворенія, относящіяся несомннно къ главной любви поэта, т.-е. къ 30-мъ годамъ, появились въ печати впервые въ его изданіи, незадолго до его смерти. Какъ бы то ни было, когда Преширнъ убдился окончательно въ любви Юліи къ его сопернику — что, какъ было замчено выше, при упрямств надежды, совершилось, конечно, нескоро, напр., можетъ-быть, только посл подмченнаго имъ ея взгляда на избранника (см. сонетъ 14), — произошелъ ршительный разрывъ (‘Псни’ 8), приблизительно въ 1836 г., и послдовало разочарованіе въ той, которая въ теченіе почти трехъ лтъ была его божествомъ (‘Псни’ 9). Какъ безукоризненно порядочный человкъ., какъ настоящій мужчина въ лучшемъ смысл этого слова, онъ выразилъ въ своихъ стихахъ это разочарованіе только тмъ, что призналъ ошибочнымъ свое идеализированіе обыкновенной двушки, не выказывая никакого раздраженія противъ нея и не пытаясь оправдать свою ошибку какъ-нибудь ей въ ущербъ. Самая рзкая выходка у него въ этомъ направленіи — ‘Разныя стихотворенія’ 3 ст. 124—126 — относится къ боле раннему времени и направлена противъ краинскихъ двицъ вообще, за которыхъ и обидлся, какъ это ни странно, цензоръ Копытарь.

Какъ противъ предположенной здсь послдовательности событій по вызваннымъ ими стихотвореніямъ, такъ и противъ заключеній изъ того же источника объ исторіи любви Преширна къ Юліи, изложенныхъ отчасти ниже, раздадутся, вроятно, возраженія, основанныя на трудахъ новйшихъ изслдователей Преширновой жизни, особенно проф. Лвца. Эти ученые относятся съ большимъ недовріемъ къ поэтическимъ показаніямъ самого Преширна, считая ихъ чуть не сплошь вымысломъ. Само собою разумется, строить біографію какого бы то ни было поэта по его стихотвореніямъ нельзя, если только онъ въ самомъ дл поэтъ, а не простой перелагатель своей жизни въ стихи. Но поэтъ поэту рознь: только ‘поддльные’ поэты или, по крайней мр, вдохновляющіеся не изъ дйствительности, а изъ книги, сознательно выдумываютъ предметы для своихъ произведеній, но у поэтовъ истинныхъ, какъ бы скромно ни было ихъ дарованіе, особенно у лириковъ, каждое стихотвореніе есть, какъ говоритъ Гте, стихотвореніе на случай (ein Gelegenheitsgedicht), потому что нтъ поэзіи безъ творческаго настроенія, а жизненныя событія производятъ въ поэтическихъ душахъ такія настроенія, — конечно, не всегда, не всякія событія и не одни и т же во всхъ поэтахъ. У Преширна нтъ ни одного стихотворенія, не коренящагося въ дйствительности. Хотя она, вроятно, является у него, какъ вообще у настоящихъ поэтовъ, претворенною свойствами поэтическаго настроенія, безсознательно приспособляющаго къ себ самое обстоятельство, которымъ оно вызвано, и потому тотъ, кто хочетъ извлечь изъ его стихотворенія біографическое данное, долженъ остерегаться именно съ этой стороны* но въ реальности повода ему нечего сомнваться. Итакъ, если Преширнъ кому-то говорилъ, что онъ, правда, одно время былъ ‘страшно влюбленъ’ въ Юлію, но никогда съ ней не говорилъ ни слова, а съ другой стороны, изъ его стихотвореній можно заключить, что онъ съ ней разговаривалъ не разъ, невольно припоминаются слова Гте въ посвященіи An die Gnstigen:

Niemand beichtet gern in Prosa,

Doch vertraun wir oft sub rosa

In der Musen stillem Hain.

Да и можно ли влюбиться хоть въ писаную красавицу сколько-нибудь прочно, не перекинувшись съ ней ни однимъ словомъ? Говорятъ также, будто самое имя Преширново никогда не упоминалось у Примцевъ кром одного раза по поводу одного его стихотворенія (‘Псни’ 15), да и то ни мать, ни дочь, выслушавъ эти стихи отъ посланнаго Преширномъ агента Мюллера, не сказали ничего, ни о нихъ ни объ ихъ сочинител, но это прямо противорчитъ словамъ самого Преширна, слышаннымъ отъ него, повидимому, многими: ‘Я знаю, что чрезвычайно разсердилъ Примцевъ своими стихотвореніями’: отсюда слдуетъ, что о немъ тамъ говорили во всякомъ случа не разъ, особенно если правда, что, узнавъ о гнв Юліи на него, онъ написалъ и напечаталъ нарочно нсколько нмецкихъ сонетовъ о ней (въ 1834 г., т.-е. на второй годъ своей любви къ ней). На существованіе между нимъ и Юліей знакомства, боле близкаго, чмъ обожаніе издали, указываетъ и то, что нкоторые изъ относящихся къ ней стихотвореній онъ не обнародовалъ до 1847 г., когда она давно уже была замужемъ и жила не въ Люблян, гд многіе ее знали, а въ Новомъ Мст (Rudolfsxverth), въ Нижней Крайн. Эти стихотворенія суть сонеты 6, 7 (‘Сонетный внокъ’ изъ 15 сонетовъ), 8, 9, 12, 13 и 14. Вотъ нсколько соображеній о времени ихъ возникновенія. Прежде всего — вроятно ли, чтобы эти 22 сонета были написаны незадолго до ихъ изданія? Очевидно, нтъ, да никто этого и не думаетъ. Но когда же они были написаны? Сонеты 1, 2 и 3 размщены Преширномъ въ сборник его стихотвореній по порядку ихъ появленія въ ‘Пчелк’, 4 (1832 г.) и 5 (1831) — въ обратной послдовательности, вроятно, по ихъ содержанію, а между тми (9 и 12) и дальше (за 14) поставлены остальные сонеты Юліина цикла, напечатанные прежде въ.’Иллирійскомъ листк’: 10,11,15,16 (въ 1836 г.) и 17 (1837). Въ виду такого расположенія сонетовъ, хронологическаго кром одного случая, слдуетъ, кажется, предположить, что сонеты, обнародованные впервые въ 1847 г., были написаны въ 30-хъ годахъ, а именно 6, можетъ-быть, въ 1833 или 1834, ‘Сонетный внокъ’ и прочіе — въ 1835 и 1836. Кром тога акростихъ съ именемъ Юліи въ послднемъ сонет ‘Внка’ сохранился лишь въ нкоторыхъ экземплярахъ изданія, а въ другихъ уничтоженъ посредствомъ перестановки словъ въ нсколькихъ стихахъ — почему? да потому, конечно, что ‘Сонетный внокъ’ со скрытымъ въ немъ именемъ былъ извстенъ кое-кому вскор посл того, какъ былъ написанъ, подобно ‘Небесной процессіи’, ходившей по рукамъ въ 1835 г., а напечатанной лишь въ 1848. Ясно, что поэтъ на этотъ разъ не хотлъ раздражать Юлію, Добывшую тогда еще не замужемъ и жившую въ Люблян, гд жилъ и онъ. Къ тому же ведутъ и нкоторыя другія стихотворенія, о которыхъ рчь будетъ ниже. Все это естественне при личномъ знакомств, чмъ при безмолвномъ созерцаніи, до котораго другой сторон нтъ дла. Что до ссылки на то, что Преширнъ въ своихъ письмахъ къ Чопу въ 1832 г., говоря о многихъ женщинахъ, не упоминаетъ о Юліи, то это обстоятельство объясняется вполн заявленіемъ самого Преширна,.что онъ влюбился въ Юлію въ 1833 г., когда она, какъ можно думать на основаніи ‘Доктора’ и ‘Газелей’, въ первый разъ появилась въ обществ.

Вообще біографы мало врятъ Преширну въ его поэзіи, не врятъ между прочимъ и самой его любви или, по крайней мр, тому, что она длилась нсколько лтъ. Они говорятъ, что такой умный человкъ, какъ Преширнъ, не могъ такъ долго увлекаться мечтой, несостоятельность которой была ему хорошо извстна, тмъ боле, что съ 1836 г. онъ любилъ другую, и любилъ съ такимъ успхомъ, что въ 1842 г. у него было отъ нея уже двое дтей. Какова была эта любовь, кажется, въ точности неизвстно, но врно иного рода, чмъ къ Юліи, какъ и Петрарка любилъ свою сожительницу, подарившую ему еще большее потомство, очевидно, не такою любовью, какъ Лауру: эти возлюбленныя обоихъ поэтовъ не оставили никакого слда въ ихъ поэзіи. Любовь платоническая (въ подлинномъ смысл этого слова), которая живетъ и дышитъ въ твореніяхъ Петрарки и Преширна, можетъ продолжаться очень долго, потому что носящій ее въ себ поддерживаетъ ее безотчетно самъ, дорожа ею, какъ такимъ чувствомъ, которое непрестанно представляетъ его душ идеалъ, облеченный въ конкретную форму. Это свойство чистой, возвышенной любви должно было особенно сказаться въ Преширн, который, какъ справедливо замчаетъ проф. Лвецъ, такъ рано дошелъ до разочарованія въ осуществимости идеала на земл именно потому, что вступилъ въ жизнь съ чрезмрно идеалистическими требованіями отъ нея.

Возвратимся къ вопросу, насмшливо поставленному Стритаремъ: ‘что было бы, еслибы Преширнова любовь была услышана?’. А было бы въ сущности то же самое: если бы Юлія вышла замужъ за Преширна, онъ, конечно, почувствовалъ бы себя на верху блаженства, но не какъ поэтъ, какимъ онъ влюбился, а какъ человкъ, почему это радостное состояніе его духа оставило бы въ поэзіи слдъ едва примтный, а затмъ, по удовлетвореніи человческой страсти, въ немъ опять проснулся бы поэтъ, и тогда точно такъ же явилось бы разочарованіе въ женщин, недавно его вдохновлявшей.

Выше было сказано, что неудачи повели Преширна къ разочарованію въ людяхъ и мір, дале, при разбор его произведеній, мы найдемъ у него признаки пессимистическаго настроенія. Однако Преширна нельзя назвать пессимистомъ въ обычномъ смысл этого слова: настоящій пессимизмъ, какъ бы величественъ и живописенъ ни былъ по вншности, какое бы участіе ни возбуждалъ къ одержимому имъ человку вслдствіе тхъ страданій, которыя онъ ему причиняетъ, все-таки бываетъ основанъ въ конц концовъ на эгоизм и къ утвержденію, что все на свт никуда не годится, прибавляетъ молча: ‘кром меня’. Преширнъ могъ быть недоволенъ окружающимъ и подъ вліяніемъ своихъ личныхъ неудачъ относиться къ нему подъ часъ даже съ раздраженіемъ, но ни широта его ума, ни доброта его сердца не допускали его до узко-субъективной браковки всего сущаго за исключеніемъ собственной особы. Потому пессимистомъ онъ можетъ быть названъ только условно, такъ какъ 1) рядомъ съ мрачными нотами у него часто слышатся, если не радостныя, то производящія примирительное впечатлніе тмъ добродушіемъ, которымъ он, очевидно, внушены, 2) его пессимизмъ состоитъ не въ самодовольномъ осужденіи этого міра, а въ скорби объ его несоотвтствіи идеалу, и 3) онъ врилъ въ осуществленіе этого идеала въ будущей жизни и отчасти даже въ этой, только не теперь, а позже, когда люди поймутъ, въ чемъ состоитъ ихъ истинное благо. Если авторъ этихъ строкъ врно опредлилъ романтизмъ, какъ исканіе готоваго воплощенія идеала на земл, а идеализмъ — какъ признаніе идеала трансцендентнымъ (см. ‘Римская элегія и романтизмъ’), то Преширнъ, отдавъ дань романтизму въ молодости, мало-по-малу, путемъ естественнаго развитія своего міросозерцанія, дошелъ до чистаго идеализма, который по отношенію къ этому міру иметъ у него нсколько пессимистическій характеръ только вслдствіе исторіи своего раскрытія въ его душ.

Потерявъ надежду наличное счастіе, Преширнъ естественно съ тмъ большею страстностью мечталъ о счастіи общемъ. Памятникъ его желаніямъ въ этомъ направленіи представляетъ собою его псня на новый 1844 годъ (‘Посмертн.’ 3). Но мечты оставались мечтами, а между тмъ его изнемогающій духъ лишился и послдней поддержки въ лиц стараго друга, названнаго выше Андрея Смолета: въ 1840 г. онъ умеръ, и Преширнъ окончательно осиротлъ. Тогда-то настало для него то безрадостное житье, которое онъ предсказывалъ себ еще въ виду разрыва съ Юліей (‘Псни’ 7 XXXVII ст. 13—24): потянулся рядъ однообразныхъ, срыхъ, прозаическихъ дней, исходъ изъ которыхъ ему представлялся одинъ — смерть. Онъ призывалъ ее уже раньше, еще въ первый годъ своей любви къ Юліи, призывалъ тмъ боле страстно, что, какъ человкъ врующій, ожидалъ посл нея вознагражденія за то, что претерплъ на земл. Утшеніе надеждой на соединеніе въ другомъ мір приходило ему въ голову и тогда, когда онъ еще не совсмъ разстался съ грезами о взаимности со стороны Юліи (сонетъ 9). Весьма поучительно, что, несмотря на разочарованіе въ Юліи, онъ представлялъ себ райское блаженство, повидимому, не иначе, какъ вмст съ предметомъ любви, по крайней мр, таковъ выводъ изъ его поэмы ‘Крещеніе при Савиц’. Впрочемъ такъ онъ думалъ въ 1836 г., а продолжалъ ли онъ держаться того же взгляда и позже, на то, кажется, указаній у насъ нтъ. Къ сожалнію, нельзя скрыть того, что Преширнъ въ эту печальную пору своей жизни искалъ утшенія не только въ поэзіи, но и въ другомъ источник, отнюдь не возвышенномъ, но къ которому однако нердко прибгаютъ славяне въ его положеніи, да и не одни славяне: бдняга запилъ. Но пилъ онъ, по крайней мр, сначала, не походя и не одинъ, а по вечерамъ посл работы, въ кругу пріятелей, хоть, можетъ-быть, только по выпивк. Замчательно, что такую программу жизни онъ начерталъ себ еще въ сонет 5, напечатанномъ въ 1831 г. Впрочемъ кром упомянутыхъ тамъ тяжебъ и возліяній онъ продолжалъ заниматься и поэзіей и часто приносилъ свои стихотворныя новинки на вечернія засданія въ корчм, гд читалъ ихъ или плъ своимъ собутыльникамъ. Что касается судебныхъ длъ, то онъ до предсмертной своей болзни продолжалъ заниматься ими такъ добросовстно, что кліэнты у него не переводились.

Въ 1847 г. онъ перехалъ изъ Любляны въ Крань (по-нмецки Krainburg) и жилъ тамъ адвокатурой. Въ этомъ городк скоро вс его узнали и полюбили, а онъ, сверхъ постоянной помощи бднымъ деньгами, бльемъ и т. п., нашелъ себ еще одно развлеченіе, въ которомъ сказалось его доброе сердце и безхитростность его природы: во время своихъ прогулокъ по улицамъ онъ подружился съ дтьми и при встрчахъ съ ними одлялъ ихъ лакомствами. Конецъ его жизни оживился тми надеждами, которыя принесъ съ собою 1848 г. многимъ славянскимъ патріотамъ. ‘Казалось, говоритъ Стритарь, что готово исполниться предсказаніе поэта:

Дождется Крайна своего призыва*).

*) ‘Сонеты’ 7 II ст. 9.

Судьба избавила его отъ того, чтобы дожить до прискорбнаго времени, когда бы онъ долженъ былъ пть:

Одинъ лишь мигъ сіять пришлось надежд,

И стала ночь еще темнй, чмъ прежде’*).

*) Тамъ же 7 XI ст. 10—11.

Въ конц этого года мало-по-малу развившаяся въ немъ водяная усилилась до такой степени^ что онъ заслъ въ своей комнат и уже боле не покидалъ ея. Онъ умеръ 27 января (8 Февраля и. ст.) 1849 г. на рукахъ своей старшей сестры, Катерины (1799—1874), исповдавшись и причастившись у тамошняго декана (протоіерея), Дагарина, напутствовавшаго его въ лучшій міръ. Вс его бумаги остались въ рукахъ этихъ двухъ свидтелей его кончины. Писалъ онъ на четвертушкахъ и бросалъ ихъ въ сундукъ. Такихъ клочковъ тамъ должно было набраться много. Выли тамъ, говорятъ, лирическія стихотворенія, трагедія (о которой говорится въ его письмахъ къ Чопу), повсть (о ней въ письмахъ къ Челаковскому), полный переводъ Байроновой ‘Паризины’, но извстно все это только по слухамъ, а посл смерти Преширна никакихъ его произведеній въ рукописяхъ не оказалось. Т же слухи, и весьма упорно держащіеся, между прочимъ и между родней поэта (какъ я узналъ непосредственно во время своего пребыванія въ Вн въ 1869 и 1870 г.), ршительно утверждаютъ, что вс Преширновы рукописи литературнаго содержанія были сожжены. Кмъ? Если слухи врны, то отвта на этотъ вопросъ ясенъ, и можетъ быть поставленъ только другой вопросъ: почему? Вдь Преширнъ былъ не только нравственнымъ человкомъ, но даже нсколько ригористомъ (см. Посм. 5 и 12), не только врующимъ христіаниномъ, но и добрымъ католикомъ (см. Баллады и ром. 8, Сонеты 9, 8, 9, 13, Крещеніе при Савиц, Посмерти. 6, 7 и 12). Все такъ, но 1) при всей нравственной чистот Преширновыхъ произведеній кое-какія изъ нихъ, какъ мы уже видли, навлекли на себя негодованіе нкоторыхъ черезчуръ щепетильныхъ блюстителей цломудрія, 2) въ числ стихотвореній, не напечатанныхъ при жизни Преширна по цензурнымъ условіямъ, но, къ счастію, попавшихъ въ редакцію ‘Пчелки’ до его смерти, есть, по малой мр, три такихъ, которыя могли появиться въ печати не ране 1848 г., когда они и были обнародованы, а именно 3, могущее показаться неблагонадежнымъ въ политическомъ отношеніи {Что, кажется, и случилось, если Преширнова рукопись, въ которой это стихотвореніе отнесено къ Пснямъ (напечатаннымъ въ 1847 г. безъ него), есть списокъ для цензуры, какъ думалъ Левстикъ.}, и 4 и 7, содержащія въ себ кое-что, чмъ могло обидться духовенство, а кто же можетъ поручиться за то, что такихъ произведеній не было у Преширна и въ рукописяхъ на дому? если за что ручаться, такъ ужъ скоре за противоположное. Тому, что Преширнова сестра не воспротивилась безпощадному auto da fe, на которое Дагаринъ осудилъ творенія любимаго ею брата, дивиться нечего: извстно, въ какомъ подчиненіи состоитъ большинство католичекъ у своего духовенства, она могла даже воображать себ, что, сжигая нечестивыя сочиненія своего брата, тмъ самымъ какъ бы приноситъ очистительную жертву за его гршную душу.

‘Что имемъ, не хранимъ,

Потерявши, плачемъ —

эта истина, перешедшая даже въ заглавіе водевиля, оправдалась и на Преширн. На похороны того, кмъ пренебрегали при жизни, стеклись изо всхъ краевъ словнской земли и оплакивали покойнаго, какъ ея гордость и славу. Въ 1852 г. его почитатели воздвигли на его могил въ Кран памятникъ изъ мстнаго мрамора съ удачно выбранною надписью:

Ты лишь въ одной не ошибся надежд:

Въ кра родимомъ твои трупъ погребли*).

*) Псни 11 ст. 31—32.

Въ 1883 г. поставленіе ему памятникъ въ Блед, недалеко отъ его родины. Можно ожидать, что скоро Преширнъ будетъ почтенъ въ Люблян памятникомъ значительныхъ размровъ, надъ которымъ работаетъ теперь въ Вн словнскій ваятель А. Заецъ.

Этотъ скудный очеркъ Преширновой жизни составленъ по біографіи поэта, написанной Іосифомъ Стритаремъ (при изданіи 1866 года), по книжк Фр. Целестина ‘France Presiren’ (u Zagrebu 1882) и по свдніямъ, любезно сообщеннымъ мн молодымъ словнскимъ филологомъ, г. Иваномъ Пріятелемъ, который и подалъ мн мысль объ изданіи по возможности полнаго перевода Преширновыхъ стихотвореній къ его юбилею. Въ отвтъ на мое письмо съ различными вопросами по поводу этой работы онъ, можно сказать, засыпалъ меня біографическими и литературными данными, для меня тамъ боле цнными, что источники, изъ которыхъ они извлечены, были мн недоступны. Ему я обязанъ многими свдніями, вошедшими въ историко-литературную часть этого введенія, и чуть ли не большею частью своихъ примчаній къ отдльнымъ стихотвореніямъ. Другія свднія этого рода, разсчитанныя на русскихъ читателей, собраны мною изъ различныхъ, отчасти случайныхъ источниковъ и потому не могутъ предъявлять никакихъ притязаній на полноту. Впрочемъ, хотя со смерти Преширна протекло 52 года — періодъ, ничтожный для исторіи, но довольно значительный для ея разработки, — всякому, кто вздумаетъ заняться вопросами, касающимися жизни и произведеній геніальнаго, словнца, приходится сплошь да рядомъ вспахивать цлину, встрчая иногда неодолимыя препятствія — въ забвеніи. Нтъ надежнаго его портрета, нтъ даже изданія, вполн удовлетворительнаго: первое, редактированное самимъ поэтомъ (1847), неполно, второе, Юрчича и Стритаря (1866), испытало на себ тяжесть руки грамматика Левстика, третье, Пинтаря, юбилейное, самое полное (1900), хотя приближено къ первоначальному тексту, но, судя по предисловію, непослдовательно. Нмецкія стихотворенія Преширна не собраны. И опять вспомнишь слова Стритаря, что Преширна ‘плохо знали, слишкомъ мало читали, а еще меньше ему подражали’.

II.

Изъ написаннаго Преширномъ (кром переписки, также не собранной, какъ должно, съ присовокупленіемъ писемъ другихъ лицъ къ нему) сохранилось стихотвореній словнскихъ оригинальныхъ 135 и переводныхъ 4, нмецкихъ оригинальныхъ около 20 и переводныхъ 11, въ томъ числ 9 своихъ, написанныхъ первоначально по-словнски (хотя относительно нкоторыхъ допустимо, кажется, и обратное). Изъ этого литературнаго наслдства нашего славнаго западнаго соплеменника настоящій трудъ содержитъ въ себ переводъ всего, что было издано самимъ Преширномъ, какъ по-словнски, такъ и по-нмецки (кажется, кром одного), и почти всего, напечатаннаго по его смерти, не вошли сюда изъ словнскихъ стихотвореній только поздравленіе Ивану Храдецкому съ 25-лтіемъ его служенія въ должности люблянскаго городского головы, сонетъ-эпиграмма на Мурко, издателя Волкмеровыхъ стихотвореній, шесть эпиграммъ, четыре эпитафіи, одно альбомное четверостишіе, одно гномическое трехстишіе (которое неправильно печатается въ четыре стиха), одна надпись и дв загадки, а изъ нмецкихъ — напутствіе члену судебной палаты Антону Чопу но случаю его перевода изъ Любляны въ Цловецъ и вс, не находящіяся въ единственномъ источник, доступномъ переводчику, книжк Радича (P. v. Radies) ‘Anastasius Grn’s Lehrer und Freund, der slovenische Dichter France Preschiren als deutscher Poet’ (Leipzig 1882). Перечисленныя выше мелочи оставлены безъ вниманія какъ потому, что он не только не представляютъ никакого интереса русскому читателю, но и мало ему понятны (а теперь и словнцу), а нкотрыя изъ нихъ, можетъ быть, даже не принадлежатъ Преширну. На основаніи перваго соображенія можно было бы исключить кое-какія стихотворенія и изъ тхъ, которыя приняты самимъ поэтомъ въ первое изданіе, но у переводчика просто не поднялась рука на то, что авторъ призналъ достойнымъ обнародованія, хотя и весьма вроятно, что, если бы онъ издавалъ свои творенія теперь, да еще для иностранныхъ читателей, кое-что изъ одобреннаго имъ къ выходу въ свтъ было бы откинуто.

Какъ въ видахъ литературной характеристики Преширна, такъ и для выясненія истиннаго смысла его произведеній въ связи съ его жизнью разсмотримъ т 127 стихотвореній, переводъ которыхъ читатель найдетъ въ этомъ сборник. Порядокъ ихъ и дленіе по родамъ удержаны т же, которые указаны самимъ авторомъ, — конечно, кром посмертныхъ, напечатанныхъ вполн только въ текущемъ году Пинтаремъ, и нмецкихъ, которыя расположены такъ же, какъ у Радича, хотя его распредленіе отчасти произвольно. Для хронологическихъ соображеній отмчены въ скобкахъ года, когда впервые было обнародовано данное стихотвореніе. Многочисленныя, иногда повторяющіяся ссылки на параллельныя мста читатели легко могутъ приписать извстной слабости филологовъ къ этой приправ изложенія, и, во всякомъ случа, они до нкоторой степени будутъ правы, но при начал изслдованія лучше излишекъ, чмъ недостача.

Псни.

Эпиграфъ появился сначала въ вид особаго стихотворенія ‘Свободное сердце’ по-словнски и по-нмецки (въ 1838 г.).

1. Струпамъ (напечатано чуть ли не впервые въ изданіи 1847 г.) — общее введеніе къ этому отдлу, указывающее на то, что, во всякомъ случа, главное его содержаніе есть любовь поэта къ Юліи, почему и въ такихъ стихотвореніяхъ, которыя съ перваго взгляда кажутся не имющими къ ней никакого отношенія, мы можемъ искать нкотораго соприкосновенія съ ней, хотя бы только по настроенію, ихъ вызвавшему. Впрочемъ трудно предположить, что это вступительное стихотвореніе написано именно въ вид предисловія къ ‘Пснямъ’, т.-е. позже остальныхъ (о чемъ см. къ 2): Преширнъ не написалъ бы такого въ 40-хъ годахъ. Неустанное хожденіе за нею ср. Валл. и ром. 3 ст. 2, 12 и 24—26, блдность, померкшій взоръ и слезы ср. Разныя стих. 4 ст. 25 и 27—28.

3. Двицамъ (и по-нмецки) — написано до любви къ Юліи (см. выше стр. IX), можетъ-быть, по поводу одного изъ увлеченій, упомянутыхъ въ газели 4, но, будучи включено въ сборникъ, посвященный Юліи, легко получаетъ смыслъ предостереженія и ей противъ чрезмрной разборчивости относительно жениховъ, на которую направлено и Посм. 2. Итакъ это стихотвореніе есть самое раннее, въ этомъ отдл, а слдующія 3—9, несомннно относящіяся къ Юліи, расположены, очевидно, въ хронологической послдовательности, и при, томъ такъ, что охватываютъ собою всю исторію внутреннихъ отношеній Преширна къ любимой, потомъ почти презираемой женщин. Отсюда ясно, что порядокъ этого отдла основанъ на строго обдуманномъ план, что еще боле подтверждаетъ высказанную выше догадку о связи всхъ ‘Псенъ’ съ этой любовью поэта, — конечно, по его чисто субъективному толкованію своего мрачнаго міросозерцанія (ср. выше стр. XXI и XXV) {Если врна догадка о план, сомнительно, чтобы подходило къ нему Посм. 3, которое въ рукописи, признанной Левстикомъ за цензурный экземпляръ, находится между 11 и 12, гд и помщено въ изданіи Пинтаря.}.

3. Подъ окномъ (въ изданіи 1847) — серенада, подобная тмъ, о которыхъ рчь въ Посм. 10 ст. 19—22, очевидно, изъ того періода знакомства съ Юліей, когда сопернику еще не было отдано ршительно предпочтеніе, но окончательно отдланное, можетъ-быть, только для изданія. Впрочемъ, если эта псня и прочія, изданныя въ 40-хъ годахъ, были и написаны тогда же, во всякомъ случа он такъ или иначе воспроизводятъ т настроенія, которыя поэта переживалъ лтъ 10—15 до того времени, — можетъ-быть, по тогдашнимъ наброскамъ.

4. Просьба (тамъ же) — о томъ, чтобы Юлія не лишала его своихъ взоровъ, изъ чего можно заключить, что она стала уже избгать его. О лучезарномъ взор Юліи, вдохновляющемъ поэта и повергающемъ его въ восторгъ или уныніе (и таковы, говорятъ, были въ самомъ дл ея голубые глаза), ср. 9 ст. 1—2. Сон. 6 ст. 11, 7 V ст. 2—4, 7 X ст. 10, 7 XIII ст. 1—4, 10 ст. 9—14, Посм. 10 ст. 1, нм. 2 III ст. 9—11. Не столько на свт цвтовъ, птицъ, рыбъ, сколько у поэта мыслей,— ср. у Петрарки сестину I 7 {Параллели изъ Петрарки подобраны отчасти уже Стритаремъ. Здсь цитаты по изданію Леопарди (Firenze, F. Le Monnier. 1854).}. Что до очей возлюбленной, то и Петрарка говоритъ о нихъ часто, посвящая имъ иногда цлыя стихотворенія, напр. канцону I 8, сонеты I 47, 58, 64, 61, 100 и др.

4. Куда? (и по-нмецки, 1886 г.) — поэту закрытъ доступъ къ ней, однако не окончательно, если врно предположеніе хронологическаго плана. Жалобы на то, что возлюбленная не хочетъ его видть, также въ 6 ст. 9 — 10, 7 ст. 1—2, Сон. 7 IV ст. 6—11. Начало ср. Платена Romanzen und Jugendlieder XVI: Ich schleich’umher Betrbt und stumm, Du fragst, о frage Mich nicht, warum?

6. Приказы (1843) — возрастающій рядъ ограниченій общенія поэта съ возлюбленной до предписанія полнаго ея забвенія, откуда впрочемъ видно, что было время, когда онъ не только ходилъ къ ней, но и говорилъ ей о своей любви. Ср. 7.

7. На прощанье (1841) — поэтъ, видя ея все рзче выказывающееся отвращеніе отъ него, самъ предлагаетъ ей отказать ему разъ навсегда. Ср. Посм. 10 ст. 43—46.

8. Сила памяти (и по-нмецки, 1843) — посл разрыва. Здсь упомянуты прежнія псни поэта о несчастной любви — какія? сюда можно отнести Псни 3—7, почти вс словнскіе и нмецкіе сонеты, касающіеся Юліи, Разн. 1 и 4, Посм. 8 и 10. Въ послднемъ, какъ уже сказано, можно найти замтные и здсь признаки колебанія Юліи между двумя обожателями.

9. Утраченная вра (и по-нмецки, 1842 г., но написано, говорятъ, вслдъ за 15 и въ связи съ нимъ) — утрата Юліей того обаянія, которое въ глазахъ поэта давало ей сверхчеловческую прелесть.

10. Морякъ (и по-нмецки, 1843) — жертва измны возлюбленной, вышедшей замужъ за другого, желаете ей счастья съ нимъ, какъ самъ Преширнъ въ Посм. 10, и удаляется, уступая ему мсто, какъ въ Валл. и ром. 8 ст. 33. Сравни также выше къ 7. Говорите, что въ этой псн иносказательно изображается неудача Андрея Смолета, которая упомянута въ 13. Впрочемъ есть и у Платена Matrosenlied (Romanzen und Jugendlieder VI), правда, иного смысла и настроенія, но заключающая въ себ между прочимъ стихи: Denkst du der heil’gen Eide noch im stillen, Und hieltst du, Theure, das beschwor’ne Wort?

11. Рекрутская (1832) — безшабашное житье съ постоянной перемной мста и возлюбленныхъ — прямая противоположность жизни и настроенія Преширна, котораго при такихъ условіяхъ постигла бы участь рыбака въ Валл. и ром. 10. Ср. къ 2.

12. Въ память Валентина Водника (1843) — утшеніе поэта въ одиночеств, связанномъ съ его призваніемъ, ср. 17 и Разныя стих. 6.

13. Въ память Андрея Смолета (1843) — изображеніе жизни человка, претерпвшаго разочарованіе въ мечтахъ о счастіи какъ личномъ, такъ и общемъ, подобно Преширну, который говоритъ о томъ же въ Разн. стих. 5, Сон. 7 XI, 21, 22, 24, 25, 20, 28, нм. 1 II. О смерти, какъ отдых, Соц, 24 ст. 12—14 и нм. 3 ст. 69. О слав предковъ — вроятно, изъ чешскихъ источниковъ, каковы Челаковскій, Колларъ и др.— ср. Посм. 3 ст. 17—18 и 22—28. О бодрящемъ дйствіи вина ср. тамъ же ст. 1—7. Эта псня представляетъ собою почти несомннный примръ того, что Преширнъ, согласно съ совтомъ Копытаря, даннымъ ему въ Вн, держалъ свои стихотворенія, по крайней мр, иногда боле или мене долго подъ спудомъ, а это важно для хронологіи псенъ 3, 4, 6 и 9.

14. Желзная дорога (1843) — ‘милые бранятся — только тшатся’, а въ заключеніе бракъ съ мщанской (бюргерской) обстановкой, какъ Преширнъ представлялъ себ, можетъ-быть, и собственное семейное счастіе. Съ художественно-психологической стороны стоитъ отмтить поворотъ въ настроеніи молодого человка, какъ только его невста упомянула о своихъ надеждахъ на веселое препровожденіе времени со всякимъ, кто ей приглянется, втайн отъ стараго мужа.

15. Покинутая (1841) и 16 Незамужняя мать (1847) — могутъ быть поняты какъ предостереженіе отъ доврія къ первому встрчному любезнику. Предостереженіе Юліи, въ томъ смысл, какъ 2, заключаетъ въ себ и газель 5. Впрочемъ такая связь этихъ стихотвореній съ Юліей мыслима только въ план, а не въ дйствительности, такъ какъ 15 завдомо касается Юліи иначе, а именно оно написано по поводу предстоявшаго брака одной изъ ея подругъ съ молодымъ человкомъ, соблазнившимъ двушку изъ простонародья и прожившимъ съ ней два года. Оно-то и было прочитано Юліи и ея матери (см. выше стр. XXXI). Относится ли сюда и 16, неизвстно.

17. Поэту (1838) — душевныя муки суть неизбжный удлъ этого призванія.

Баллады и романсы

вс вращаются около любви.

1. Совтъ отъ дочери (1831) — при взаимности всякія препятствія такъ мало дйствительны, что лучше ихъ и не ставить. Сравниваютъ этотъ романсъ со ІІІлегелевымъ романсомъ же ‘Die Erhцrung’.

2. Школьникъ (1832, нсколько иначе 1833) — горе влюбленнаго юноши вслдствіе брака возлюбленной съ другимъ. Фигура школяра могла быть навяна отчасти извстнымъ типомъ испанскаго студента, что естественно въ романс (см. ниже стр. LXXIX—LXXX), отчасти воспоминаніями Преширна о своемъ жить въ Люблян гимназистомъ и въ Вн студентомъ,

3. Докторъ (1833) — любовь доктора правъ, каковымъ, былъ самъ Преширнъ. Предметъ его любви здсь такъ же юнъ, какъ не задолго до газелей 4 и 5, напечатанныхъ тогда же.

4. Турьяцкая Розамунда (1832) — наказаніе самоувренной красавицы, ср. Посм. 2.

5. Еврейская двушка (1845) — любовь не признаетъ общественныхъ перегородокъ, даже такихъ, какъ различіе вры и племени (слдовательно нечего и говорить о сословныхъ или имущественныхъ, какъ между Преширномъ и Юліей). Изложеніе чисто народное, возможно, что и содержаніе было навяно народной, именно краинской пснею объ языческой двушк и о Христ: см. Slovenske narodiie pesne iz tiskanih in pisanih virov zbral in vredil Dr. Karol Strekelj. V Ljubljani 1895—1898, No 513.

6. Лкарство отъ любви (1837) — мужчину отъ любви избавляетъ только смерть (такъ же у Гейне въ Die Wallfahrt nach Kevlaar и въ Крайневой народной псн, записанной редакторомъ ‘Пчелки’, Кастельцемъ: см. у Штрекеля No 836), ср. сонетъ 12 ст. 10—11. Въ изложеніи не мало народныхъ элементовъ, особенно повторяющіяся Формулы.

7. Водяной (1830, но написано не позже 1826 г.) — наказаніе кокетки водянымъ, увлекающимъ ее въ вальс въ воду, т.-е., по устраненіи саллегоріи, прельстителемъ, кружащимъ ей голову и увлекающимъ къ погибели. По преданію, записанному Вальвасоремъ въ XVII в., сравни краинскую псню у Штрекеля No 81.

8. Вторичное погребеніе (и по-нмецки, 1836) — жертва несчастной любви, хоть и великодушная (ср. къ Псн. 10), не находитъ себ покоя даже по смерти.

9. Нетлнное сердце (1847) — не найдетъ себ покоя по смерти и поэтъ, искусственно подавлявшій въ себ порывы вдохновенія. Средство, къ которому прибгъ поэтъ Доброславъ для борьбы съ тоской посл выхода возлюбленной замужъ за другого, напоминаетъ тотъ источникъ, изъ котораго Преширнъ черпалъ забвеніе своихъ душевныхъ мукъ (см. выше стр. XXXVII).

10. Рыбакъ (1838) — человкъ, пылающій чистой, возвышенной любовью, не долженъ въ случа неудачи искать утшенья въ любви низменной, постоянно перемняющей свои предметы (какъ Доброславъ въ 9 ст. 25), потому что неизбжно погибнетъ. Ср. ‘Рыбака’ Гте (хотя не но внутреннему смыслу) и строфу 6-ю его же ‘Утшенія въ слезахъ’.

11. Женская врность (1847) — исторія скрипача, притомъ поэта, котораго женскія измны привели не къ мрачному разочарованію, какъ Преширна (хотя поведеніе Юліи было измной, можетъ-быть, только съ его точки зрнія), а къ сердечной свобод, позволяющей ему относиться къ женщинамъ съ признательностью за тотъ жизненный опытъ, который мужчина пріобртаетъ изъ обращенія съ ними. И здсь звучитъ во многихъ мстахъ народная струнка.

12. Органистъ (1839) — вдохновеніе свободно по самому своему существу и, какъ свободный даръ Божій, ни въ какомъ случа не грховно. Раньше такъ и было озаглавлено: ‘Что можно и должно пть’ {Переведено такъ по предположенію, что ‘more’ здсь вмсто ‘mora’, какъ въ ‘Крещеніи при Савиц’ ст. 39: Ne branim mu, al’ jutra cakat’ more.}. Ср. газель 7. Отношеніе органиста къ любви ср. Разн. 3 ст. 115—129.

Разныя стихотворенія.

1. Звздочетамъ (1832, но написано не позже 1826 г.) — поэтъ показываетъ на собственномъ примр безсиліе разума въ любви. Два первые стиха безъ имени автора приводитъ, умышленно ихъ измняя, Станко Вразъ въ письм къ Кочевару изъ Загреба отъ 15 января 1835 г. (Delа Stanka Vraza. U Zagrebu 1877, т. V, стр. 187).

2. Въ память Матвя Чопа (1845) — подражаніе древней элегіи. По содержанію ср. Сон. 28, Посм. 11, нм. 3.

3. Новая литературная школа (1831) — сатира на писателей, полагающихъ все достоинство изящной словесности въ свобод языка отъ чужихъ словъ и въ примнимости содержанія къ жизни, ср. выше стр. XII—XIII. О критик новыхъ родовъ поэзіи, въ томъ числ и трагедіи, см. выше стр. XVIJ и XXXIX, о выходк противъ двицъ — стр. XXIX. Толкователи не безъ основанія видятъ въ ученик самого поэта. Первые шесть стиховъ Левстикъ сравниваетъ съ пятью первыми первой ‘Эпистолы’ Гте.

4. Первая любовь (1832) — изображеніе своего душевнаго состоянія до знакомства съ какой-то двицей (по времени — не съ Юліей) и посл того, какъ онъ, влюбившись въ нее, испыталъ ея холодность. Это стихотвореніе такъ чинно, искусственно и, если не холодно, то рефлекторно, какъ сонетъ 6, написанный, можетъ-быть, для того же — чтобы охладить свою страсть посредствомъ обстоятельнаго изложенія ея причины и симптомовъ, о которыхъ см. къ Псн. 1. Глаза — путь для любви ср. у Петрарки сонетъ I 55. Послдняя строфа (безъ перваго слова, опущеннаго для связи съ предыдущимъ) приведена, вроятно, по памяти Станкомъ Вразомъ въ письм, писанномъ Муршецу изъ Градца 4 января 1834 г. (V 136—137).

5. Прощанье съ юностью (1830) — одинаково по форм съ предшествующимъ, почему съ нимъ и сопоставлено, но разнится отъ него тономъ, боле задушевнымъ. О горечи познанія ср. нм. 1 II.

6. Глосса (1833) — счастье поэта не отъ міра сего.

Эпиграммы

числомъ 21 (первыя 14 — 1832, остальныя — 1847) — противъ условнаго и натянутаго стихоплетства и въ защиту права народности и языка, при чемъ обнаруживается сильная щекотливость автора за земляковъ, сказавшаяся, хотя по другому поводу, и въ нм. 4. О несправедливости нкоторыхъ изъ нихъ см. выше стр. XIX—XX примч. и ниже въ примчаніяхъ къ тексту.

Газели (1833) —

одни изъ самыхъ раннихъ прославленій Юліи, относящіяся къ тому времени, когда Преширнъ встрчалъ ее, повидимому, у общихъ знакомыхъ и рдко, но упрямо бродилъ около ея жилища, утшаясь сознаніемъ близости но мсту къ любимой двушк.

1 — вступленіе, смыслъ котораго тотъ, что цль поэта состоитъ въ прославленіи имени возлюбленной. То же въ Сон. 7 I ст. 12—14, ср. также Сон. 9 ст. 8.

2 — поэтъ тщетно старается по обращенію Юліи съ нимъ разршитъ вопросъ, любитъ ли она его или нтъ, положеніе длъ такое же, какъ въ Псн 3.

3 — она не вритъ его любви, изъ чего слдуетъ, что онъ, по крайней мр, намекалъ ей на свои чувства (см. къ Псн 6). Причина ея недоврія была чуть ли не та, о которой идетъ рчь въ слдующей газели. Все въ природ знаетъ о его любви, только она не вритъ — ср. у Петрарки сонеты II 20 и I 151.

4 — Юліи наговорили, что Преширнъ влюблялся ужъ во многихъ и. всмъ измнялъ, но свои прежнія увлеченія онъ не считаетъ любовью, хотя не отрицаетъ ихъ. Ср. Сон. 2.

5 — несомннное предостереженіе, даже двоякое: время унесетъ ея красоту и его страсть, а въ такомъ случа она останется непрославленной.

6 — поэтъ не знаетъ, достигнетъ ли чего своими газелями и получитъ ли право на открытое объясненіе, откуда можно заключить, что онъ доставлялъ свои газели Юліи безъ своего имени въ надежд на то, что, если он расположатъ ее къ неизвстному поэту, онъ можетъ разсчитывать на успхъ, когда откроетъ ихъ автора. Примръ посылки стиховъ къ Юліи см. выше къ Псн 15.

7 — газели только для Юліи, а до другихъ цнителей ему нтъ дла.

Сонеты —

1 (1831) — вступленіе, написанное, повидимому, именно въ качеств такового для предполагавшагося сборника эротическихъ сонетовъ. Однако за этимъ вступленіемъ послдовали непосредственно лишь два сонета, посвященныхъ указанной въ первомъ задач — прославленію краинокъ и одной изъ нихъ въ особенности — 2 и 3. Но вскор Преширнъ употребилъ эту Форму, которой тогда увлекался, также для полемики и для элегіи. Въ окончательномъ сборник сонетовъ (1847), послдніе 11 не состоятъ ни въ какой связи съ предметомъ, указаннымъ во вступленіи, а такъ какъ первая половина этого сборника составилась изъ сонетовъ, относящихся къ Юліи (не ране 1833 г.), то и слдующіе по времени за первымъ четыре сонета оказались поставленными въ отношеніе къ ней же. Такимъ образомъ и здсь, какъ въ ‘Псняхъ’, онъ объединилъ въ Юліи вс свои увлеченія женщинами. Такая группировка сонетовъ по двухъ отдламъ — любовные и другого содержанія,— очевидно, не совпадаетъ съ ихъ послдовательностью во времени. Такъ какъ Преширнъ къ писанью сонетовъ былъ вдохновленъ несомннно Петраркой (см. сон. 5), именно сонетами первой части его Canzoniere, о Лаур при ея жизни, то-возможно’, что, окончивъ свои сонеты о любви къ Юліи, онъ задумалъ еще до 1847 г. составить изъ нихъ особый сборникъ съ присовокупленіемъ и пяти первыхъ. Впослдствіи, при изданіи имъ всхъ своихъ стихотвореній, одобренныхъ къ напечатанію имъ самимъ и цензурой, когда сонеты были выдлены въ особую часть книги, вступленіе къ сонетамъ въ честь Юліи оказалось такимъ образомъ во глав полнаго собранія всхъ его сонетовъ.

2 (1831) — красота всхъ люблянокъ для него пропадаетъ въ присутствіи его возлюбленной, ср. газель 4.

3 (1831) — онъ покоенъ лишь тогда, когда видитъ ея глаза, ср. стр. XXXIV и къ Псн 4.

4 (1832) — видъ двухъ сестеръ-красавицъ напомнилъ ему его несчастную любовь,— вроятно, ту, къ которой относятся Разныя стих. 1 и 4 и первые три сонета.

5 (1831) — помщенъ здсь, вроятно, только потому, что въ немъ, какъ и въ предыдущемъ, упомянуты Амуръ и Венера. Итакъ, мысль объ утшеніи въ вин приходила Преширну въ голову уже въ начал 30-хъ годовъ.

6 (1847) — точное опредленіе времени и обстановки начала своей любви къ Юліи — въ десятомъ часу утра Страстной субботы (31 марта = 7 апрля) 1833 г., въ Тернов, предмсть Любляны. См. къ Разн. 4. Очевидное подражаніе сонетамъ Петрарки I 3 и 157, Петрарка влюбился въ Кауру въ первомъ часу утра Страстной пятницы (6 апрля) 1327 г. въ Авиньон, въ церкви св. Клары (впрочемъ мсто онъ указываетъ не въ стихахъ, а въ проз, по-латыни).

7. Сонетный внокъ (изъ 15 связанныхъ между собою сонетовъ, о чемъ ниже, 1847) — любовь поэта къ Юліи и къ родин, но главная задача — первая, а вторая присоединяется къ ней здсь путемъ ассоціаціи, вслдствіе того, что грусть, навянная на него равнодушіемъ возлюбленной, вызываетъ за собой другую, постоянную причину его грустнаго настроенія, состоящую въ жалкомъ положеніи родного края и его литературы. Что въ сущности вторая причина важне первой, доказываютъ вс словнскіе критики. Какъ по внутреннему значенію, такъ и по объему ‘Внокъ’ представляетъ собою средоточіе, какъ бы центръ тяжести предположеннаго выше сонетнаго сборника въ честь Юліи, зато онъ и поставленъ почти въ самой середин его, какъ мы увидимъ при разбор слдующихъ за ‘Внкомъ’ сонетовъ. Составъ ‘Внка’ по Монетамъ слдующій: I — поэтъ пишетъ въ честь Юліи стихотворный внокъ, сходный по своей Форм съ теченіемъ мыслей автора (ср. также газель 1), II — въ позднйшія времена, до которыхъ можетъ-быть доживетъ ‘Внокъ’, словнскія красавицы будутъ доступне любви, а Крайна — богаче поэзіей (ср. выше о двоякомъ предмет ‘Внка’), III — Преширнъ, какъ Тассо, выражаетъ поэтически то, что не ршился бы высказать прямо, IV — Юлія служитъ ему источникомъ вдохновенія, но онъ не видитъ ея, и потому стихи его грустны, V — веселье лишь тамъ, гд она, VI — но она равнодушна къ его пснямъ, потому что, какъ и другія словнки, воспитана по-нмецки (ср. Посм. 9 и Нм. 1 III и 4), VII — пусть явится новый Орфей, который воскреситъ поэзію и любовь къ своей народности у всхъ славянъ! VIII — печальна и бдна громкими событіями исторія словнцевъ, откуда и скудость ихъ поэзіи, IX — такое прискорбное состояніе родины, съ одной стороны, и неудача въ любви — съ другой омрачили его псни (ср. II), X — не сбылась его надежда на любовь, XI — оттуда окончательное разочарованіе, которое отвратить могла лишь она, XII — отъ нея зависитъ сдлать его псни радостными, XIII — для этого ей стоитъ лишь милостиво взглянуть на нихъ, XIV — хотя он недостойны такого счастья, отъ котораго он звучали бы ликованіемъ, все-таки он имютъ право, по крайней мр, на ея снисхожденіе, потому что это — стихотворный внокъ въ ея честь (возвращеніе къ началу), XV — итогъ содержанія всхъ предшествующихъ сонетовъ ‘Внка’, но въ примненіи уже къ одной Юліи. Итакъ, въ центр, Сон. VII, — славянскій Орфей, провозвстникъ возрожденія и объединенія всхъ славянъ (ср. Посм. 3ст. 21—28). Настроеніе во всемъ ‘Внк’ подавленное, тмъ ярче выдляется изъ общаго фона восторженность сонетовъ V и XIV, впрочемъ тутъ же падающая предъ внезапнымъ сознаніемъ того, что причина этихъ восторговъ — лишь мечта. Однако заключительный аккордъ — робкая мольба, чрезъ которую сквозитъ какъ бы нкоторая надежда. О времени ‘Внка’, какъ и слдующихъ десяти, см. выше стр. XXXI—XXXII.

8 (1847) — еще при жизни поэта изъ его сердца выросъ внокъ съ именемъ Юліи (о чемъ ниже), т.-е. ‘Сонетный внокъ’.

9 (1847) — сонъ о блаженномъ соединеніи съ Юліей въ раю, при чемъ Преширнъ и Петрарка спорятъ о сравнительномъ достоинств своихъ сонетовъ. Какъ ни скроменъ Преширнъ въ оцнк собственныхъ сонетовъ при этомъ состязаніи, однако самая мысль о возможности послдняго зародилась у него, конечно, только по написаніи ‘Сонетнаго внка’, какого у Петрарки нтъ. Итакъ, оба эти сонета оказываются какъ бы прибавками къ ‘Внку’.

10 (и по-нмецки, 1836) — Тогенбургъ знаменитъ своимъ страданьемъ, но Преширнъ страдаетъ еще больше, потому что у него нтъ и того утшенія, какимъ пользовался несчастный рыцарь.

11 (1836) — его призваніе состоитъ въ прославленіи Юліи, а желанная награда за это — въ ея лицезрніи. Такимъ образомъ оба сонета связаны общимъ содержаніемъ: поэту не позволено смотрть на предметъ его любви (сравни псню 5).

12 (1847) — его стихи могутъ содйствовать слав Юліи, но не затронутъ ея сердца, почему ихъ нечего бояться ни ей, ни ея милому, ни матери. Отсюда слдуетъ, что въ то время Преширнъ былъ уже вытсненъ соперникомъ при содйствіи матери, см. выше стр. XXVI.

13 (1847) — не видя милой, онъ утшается ея изображеніемъ, надъ которымъ тогда, когда былъ написанъ этотъ сонетъ (т.-е. вроятно въ 1834—1836 г.), работалъ извстный живописецъ-самоучка, Матвй Лангусъ изъ Каменной Горицы (1793—1855). Его имя скрыто здсь въ акростих ‘Matevzu Langusu’. Ср. сонетъ Петрарки 1, 12.

14 (1847) — именины Юліи, которыя ея друзья праздновали шумнымъ весельемъ, онъ справлялъ одинъ слезами и молитвами за нее.

15 (1836) — онъ старался воздерживаться отъ всего, что ее напоминаетъ, но тщетно.

16 (1836) — потому онъ даетъ полную свободу своимъ взорамъ, мыслямъ и желаніямъ. Связь этихъ двухъ сонетовъ очевидна. Ср. у Петрарки сонетъ I, 32.

17 (и по-нмецки, 1837) — ревность по поводу подмченнаго имъ взгляда Юліи на избранника. О взор, повсюду преслдующемъ поэта, ср. у Петрарки Сон. I, 71.

Итакъ, хотя сонетовъ, посвященныхъ любви, до ‘Внка’ только шесть, а посл ‘Внка’ десять, однако, если мы примемъ въ расчетъ принадлежность 8 и 9 по содержанію къ ‘Внку’ — особенно въ сознаніи автора — и тсную связь между 10 и 11 и между 15 и 16, изъ которыхъ въ послднихъ она такъ бросается въ глаза, что переводчикъ счелъ не лишнимъ подчеркнуть ее соотношеніемъ римъ, окажется, что и въ части предполагаемаго сборника, слдующей за ‘Внкомъ’, точно такъ же шесть, если не сонетовъ, то сонетныхъ группъ, разрывать которыя механически представлялось неудобнымъ тому, кто всхъ ясне чувствовалъ ихъ единство.

18 (1832) — эпизодъ изъ ‘азбучной войны’, о чемъ см. выше стр. XV.

19 (1832) — противъ заимствованія словъ изъ другихъ славянскихъ языковъ, особенно изъ русскаго, что замчательно въ томъ отношеніи, что, съ другой стороны, въ Разн. 3 Преширнъ смется надъ излишнимъ пуризмомъ. Ср. выше стр. XX примч.

20 (1833) — противъ Копытаря, какъ литературнаго критика, ср. стр. Х—XI и LI, а потомъ XVII и XXIX.

21 (1833) — если бы поэтъ остался въ родимомъ сел, онъ избгъ бы разочарованія, ср. слдующій.

22 (1833) — юноша спшитъ узнать свтъ, но когда достигнетъ этой цли, ужаснется тому, что откроетъ, ср. Разн. 5.

23 (1833) — человкъ, сраженный судьбою, не оживетъ, ср. Крещ. ст. 316—318.

24 (1833) — неудачнику отдыхъ только въ могил, ср. Разн. 5 ст. 17—20, Нм. Зет. 69, также слдующій сонетъ.

25 (1833) — жизнь есть тюрьма съ истязаніями, почему смерть желательна.

26 (1833) — поэтъ готовъ ко всмъ ударамъ судьбы, потому что сталъ нечувствителенъ и къ радости и къ горю, ср. эпиграфъ къ Пснямъ и Валл. и ром. 9 ст. 24.

27 (1832) — смерть неизбжна и грозитъ всякому каждое мгновеніе, ср. внезапную смерть Матвя Чопа въ Разн. 2, Посм. 11 и Нм. 3.

28 (1836) — счастіе на земл невозможно, какъ доказано въ ‘Крещеніи при Савиц’ (при которомъ этотъ сонетъ и появился впервые), ср. къ Разн. 2.

Крещеніе при Савиц (1836).

Вступленіе — событія до разсказа, составляющаго содержаніе поэмы.

Крещеніе — самый разсказъ. Двойная любовь, какъ въ ‘Внк’: Чертомиръ любитъ Богомилу и родину или, врне, славянство вообще, см. ‘Вступленіе’ ст. 46 и ‘Крещеніе’ ст. 17—24. Онъ отстаивалъ поклоненіе богамъ не потому, чтобы врилъ въ нихъ, а какъ составную часть древне-славянскаго уклада жизни (ст. 307—309). Тмъ легче онъ крестился, увлеченный примромъ Богомилы, впрочемъ сначала только въ надежд на бракъ съ нею (ст. 311—312). Она стала христіанкой съ отчаянія, что не увидится съ нимъ въ этой жизни, тогда какъ христіанство общало ей вчное соединеніе съ возлюбленнымъ въ будущей жизни, ср. проповдь священника въ изложеніи Богомилы (ст. 221—240). Въ той же проповди блаженство всхъ народовъ ср. Посм. 3 ст. 43—49. О розахъ въ рчи Богомилы ст. 311—315 ср. Сон. 7 X ст. 2—8. Дти Славы = славяне ст. 20 ср. Посм. 3 ст. 14, также Разн. 2 ст. 24 — выраженіе, бывшее въ ходу у чешскихъ панславистовъ того времени, ср. Slavy Dcera (дщерь Славы), заглавіе сборника Комаровыхъ сонетовъ о славянств. Сравненіе убитыхъ со снопами во ‘Введеніи’, какъ въ псняхъ у Штрекеля No 53 (записана Станкомъ Вразомъ) и 54 а, b (записана, можетъ-быть, Преширномъ) и с. Поэма выдержана въ строго католическомъ дух, при чемъ сильно выступаетъ почитаніе Мадонны, ср. Сон. 8 и Посм. 6 и 7. Недостатки въ план: двукратное изображеніе Чертомира при озер и его заботъ о Богомил (ст. 9—32 = 113—120, 121—127 = 153—156) и приглашеніе Богомилы священникомъ къ обходу окрестныхъ деревень (ст. 247—248), потомъ забытое авторомъ. О своей поэм Преширнъ пишетъ Челаковскому (по-нмецки, какъ и вся Преширнова переписка): ‘На мое новйшее произведеніе прошу смотрть, какъ на метрическую задачу, съ разршеніемъ которой было связано расположеніе духовенства въ мою пользу… Господа духовные были мною довольны и готовы простить мн и прежніе грхи’. Такому пониманію поэмы противорчатъ не только нкоторыя его стихотворенія, напр. ‘Марьина гора’ (Посм. 7), уже конечно, не разсчитанное на ублаженіе духовенства, но и самый факта посвященія поэмы памяти горячо любимаго Преширномъ Чопа. Вслдствіе самостоятельности своего характера, отзывавшейся иногда духомъ противорчія, Преширнъ, можетъ-быть, опасался подозрній, что онъ передался тмъ, съ кмъ онъ до того времени враждовалъ. Что до его внезапной склонности къ метрическимъ упражненіямъ, то оба рода строфъ, которыми написана поэма, были имъ испытаны раньше (см. ниже).

Посмертныя стихотворенія.

1. Монашенка (1849) — иносказаніе: поэту, не способному къ житейской борьб, всего лучше проводить свой вкъ съ подругой, окружающей его заботами, вдали отъ свта, въ которомъ онъ могъ бы ужиться лишь въ томъ случа, если бы условія земного существованія соотвтствовали его идеаламъ. Мысль напоминаетъ Сон. 21, но безъ намека на разочарованіе, потому что здсь дло не доведено до столкновенія со свтомъ. Быть можетъ, иносказаніемъ, требующимъ полноты соотвтствія, объясняется та несообразность, на которую указалъ Целестинъ стр. 57 — что монахиня предлагаетъ канарейк поискать себ сожителя въ словнскомъ лсу — и которая особенно удивительна у образованнаго и точнаго Преширна. Подлинникомъ его монахини была графиня Энгельсгаузъ, скончавшаяся въ Люблянскомъ монастыр въ 1881 г. Канарскіе острова въ этомъ стихотвореніи напоминаютъ Индію въ псняхъ у Штрекеля No 571—577.

2. Старая два (1866) — см. къ Псн 2.

3. Здравица (1848) — рядъ благопожеланій, все расширяющихся: родин, всмъ славянамъ, миролюбивымъ народамъ, всмъ хорошимъ людямъ (ср. Гте ‘Tischlied’ 1802 г., а изъ словнцевъ — Ловрета Томана ‘Мои псни’ къ концу). Панславизмъ сказывается здсь особенно ярко, именно въ ст. 8—21, какъ и связанное съ нимъ въ то время у словнцевъ, хорватовъ и чеховъ представленіе праславянскаго золотого вка въ ст. 22—28.

4. Святой Сенанъ (1848) — легендарное объясненіе той заботливости, которую католическіе монахи, наперекоръ своему обту, проявляютъ относительно женщинъ. Содержаніе, какъ замтилъ Цимнерманъ, приблизительно то же, что у Томаса Мура въ ‘St. Senanus and the lady’, кром конца.

5. Небесная прогрессія (1848) — сатира на новыя въ Люблян увеселительныя заведенія, также въ вид легенды, какъ бы народной, съ очень наивнымъ представленіемъ Божества.

6. Построеніе церкви на Марьиной гор (1866) — легенда, разсказанная слогомъ, близкимъ къ народному (между прочимъ съ неоднократнымъ повтореніемъ конца предшествующаго стиха въ начал слдующаго). Ср. къ Крещ. Ст. 55 ср. у Штрекеля No 146 (записано Станкомъ Вразомъ): ‘Nikaj, nikaj, zlahtni gospod!’ (4 раза). Ст. 61—64 ср. тамъ же No 415 ст. 3—4, No 416 ст. 4—5, No 417 ст. 10—11, No 418 ст. 14—16.

7. Марьина гора (1848) — прославленіе мстной святыни посредствомъ связаннаго съ ней преданія, однако не безъ выходки противъ духовенства. О помощи Богородицы въ смертный часъ говорится и въ народныхъ псняхъ, напр. у Штрекеля No 389 и 390.

8. Ярмо любви (1866) — любовь есть рабство, не смющее ждать себ никакой награды. Ср. Нм. 1, III.

9. Михаилу Кастельцу (1900?) — благодарность за соединеніе литературныхъ силъ для созданія собственной словесности, см. выше стр. XVI.

10. Будь счастливъ жребій твой (1875) — смотря по обращенію Юліи съ нимъ и съ его соперникомъ, поэтъ то мечтаетъ о брак съ ней, то готовъ уступить ее ему, но, находя такой раздлъ счастья невыносимымъ, проситъ о выбор одного изъ обоихъ, желая ей однако всякаго благополучія равно при томъ или другомъ выход изъ этой неопредленности. Это стихотвореніе, очевидно, изъ раннихъ, но позже, чмъ Псня 3, заслуживаетъ вниманія, какъ свидтельство объ исключительности Преширна въ дл любви. Такъ какъ онъ не принялъ его въ свое изданіе, можно думать, что онъ не былъ имъ доволенъ, — вроятно, по причин его схематичности, которую, наоборотъ, такъ любятъ нкоторые поэты.

11. Надпись на памятникъ Матвю Чопу (1866) — сходно по содержанію съ Разн. 2, но гораздо сжате.

12. Божьи и бсовы дома въ Люблян (1849) — въ соотвтствіе пяти церквямъ Любляна обзавелась пятью безнравственными учрежденіями, о которыхъ идетъ рчь и въ 5 (редутъ то же, что танцовальный залъ). Ст. 4 ср. у Штрекеля N^о 501, 510, 511 и 515: ‘Marija gre y nebesa, Nas vabi za sebo’.

Нмецкія стихотворенія.

1. Жалобы поэта (1833—1834) — см. выше стр. XVII. I — извиненіе въ томъ, что поэтъ выбралъ для отвта нмецкій языкъ. II — оптимистомъ можетъ быть только слпецъ. III — поэтъ воспвалъ Юлію не по-нмецки, а по-словнски потому, что состоитъ на служб у любви, а прислуга говоритъ по-словнски (начало ср. у Петрарки сон. 1 134). Эти три сонета соединены Радичемъ подъ однимъ заглавіемъ, которое относится собственно лишь къ двумъ первымъ.

2. Любовь въ уподобленіяхъ (1834) — см. стр. XXXI. I — онъ не можетъ пть о природ, а поетъ только о своей любви по той причин, по которой озеро отражаетъ небо и берега лишь тогда, когда оно спокойно, а въ бурю показываетъ только свои волны. II — какъ заброшенный на пустынный островъ мореходъ радуется флагу дальняго корабля, такъ онъ издали завязкамъ ея шляпы. III — какъ выпущенный изъ мрачной темницы не можетъ взглянуть на желанный дневной свта, такъ онъ при встрч на нее. Оба послдніе сонета вмст сравни съ сонетомъ Петрарки IV, 5.

3. Въ память Матвя Чопа (1835) — кончина, блаженная по своей обстановк, внезапности и значенію для покойнаго, но тяжкая для его друзей, для родины и, можетъ-быть, для человчества.

4. Словнцамъ, пишущимъ стихи по-нмецки (1838) — получившимъ нмецкое воспитаніе приличествуетъ отблагодарить своихъ учителей, только не дрянью. Образчикъ благородной гордости, основанной на безпристрастной оцнк силъ обихъ сторонъ.

5. Юной поэтесс (1844) — отдаться поэтическому творчеству человкъ не только можетъ, но и долженъ, если стремленіе къ нему непреодолимо, а иначе лучше избрать иное занятіе.

Изъ этого обозрнія стихотвореній Преширна по содержанію съ присоединеніемъ возможно полныхъ данныхъ относительно ихъ появленія на свтъ, можно вывести для біографіи поэта слдующія заключенія. 1) Въ молодости онъ охотно вращался среди женщинъ {Что онъ и гораздо поздне былъ не прочь отъ общества молодыхъ двушекъ, можно думать, пожалуй, на основаніи Нм. 5, а еще боле — въ виду свидтельства Станка Враза въ письм къ Драгоид ІІІтаудуаръ отъ 10 іюни 1841 г изъ Рыбницы, гд на парадномъ балу, въ казино Преширнъ познакомилъ его съ какой-то 17-лтней двушкой, такой красавицей и такой чистой славянкой, что Вразъ въ это единственное свиданіе чуть въ нее не влюбился.} и бывалъ неравнодушенъ къ нимъ не разъ, однако до встрчи съ Юліей былъ влюбленъ боле или мене серіозно только въ одну, въ 1831—1832 г., но эта любовь, какъ и смнившая ее въ 1833 г., осталась безъ отвта. 2) Мысль о своемъ сходств съ Петраркой Преширнъ вынесъ еще изъ любви къ этой предшественниц Юліи (Разн. стих. 4 ст. 17—20). 3) Въ первый годъ своей любви къ Юліи онъ находился въ самомъ мрачномъ настроеніи, но, судя по тону относящихся къ ней стихотвореній (Балл. и ром. и Газели 3), независимо отъ этой любви (ср. Нм. 1 I и 11). 4) Въ отношеніяхъ его къ Юліи уже посл того, какъ онъ окончательно долженъ былъ утратить надежду на успхъ, происходили какія-то перемны, вслдствіе которыхъ онъ то печаталъ свои стихотворенія къ ней, нкоторыя даже по-нмецки, какъ бы дразня ее, то скрывалъ ихъ (если врно, что появившіяся въ 1847 г. были написаны гораздо раньше). Для исторіи его духовной жизни и творчества поучительно соединеніе всхъ его произведеній, такъ или иначе относящихся къ любви, около образа Юліи, какъ будто бы она была средоточіемъ всхъ его привязанностей, фокусомъ его стремленій и симпатій вообще, что особенно наглядно онъ выразилъ въ ‘Сонетномъ внк’.

III.

Форм Преширнъ, какъ и подобаетъ художнику, придавалъ большое значеніе {Но что онъ первый ввелъ у словнцсвъ тоническое стихосложеніе, какъ утверждаетъ Целестинъ на стр. 24 и 74, есть несправедливость относительно Водника.}. Повидимому, Формальными соображеніями обусловлено отнесеніе нкоторыхъ стихотвореній къ отдлу Разныхъ, а не Псенъ, къ которымъ, по крайней мр, три изъ нихъ — 1, 4 и 5 — могли быть причислены по содержанію, но ‘Псни’ по форм вс таковы, что какъ будто разсчитаны на пніе, особенно 3 (которая и положена на музыку, какъ и нкоторыя другія) и 16, размръ которой можетъ быть выравненъ только ритмическимъ исполненіемъ (но не въ перевод, о чемъ ниже), и сверхъ того изъ Псенъ нтъ ни одной безъ римъ и ни одной, написанной въ романскихъ строфахъ. Не даромъ и газели и сонеты выдлены въ особыя группы. Любовь Преширна къ форм сказалась и въ разнообразіи размровъ и строфъ, въ которыя онъ облекалъ свои мысли.

Вотъ обзоръ стихотворныхъ формъ у Преширна, расположенный, для удобства читателя, не по ритмическимъ родамъ, а по порядку стихотвореній.

Римы мужескія обозначены прописными буквами, женскія — строчными.

Псни.

Эпиграфъ — 4-стопные ямбы: А А Б В. Размръ, очень употребительный въ словнскихъ народныхъ псняхъ.

1 — 4-стопный трохей въ 4-стишныхъ строфахъ: а Б а Б, в Г в Г и т. д. Есть уже у Водника и встрчается въ народныхъ псняхъ, хотя съ разными вольностями, напр. у Штрекеля 727—730.

2 — то же, но а б а б, в г в г и т. д. Этотъ размръ нердокъ и въ словнскихъ народныхъ псняхъ, но тамъ римы а а, б б, в в и т. д.

3 — то же, что въ 1, но первый и третій стихи раздлены пополамъ, и половины каждаго снабжены самостоятельной римой, итакъ строфа въ 6 стиховъ: а а Б в в Б, г г Д е е Д и т. д. То же у Платена въ Romanzen und Jugendlieder XXI кром того, что у него и второй и четвертый стихи раздлены и первая половина каждаго римуется съ предыдущимъ.

4 — 3-стопный ямбъ (который впрочемъ въ ритмическомъ исполненіи превращается при женскихъ римахъ въ 4-стопный посредствомъ растяженія предпослдняго слога): а Б а Б, в Г в г и т. д. Размръ нмецкій, въ народной поэзіи (откуда и въ искусственной, напр. у Гейне) часто съ замной отдльныхъ ямбовъ анапестами, ср. у Штрекеля No 500—518.

5 — то же, что въ эпиграф.

6 — тоже, что въ 1, но съ умышленно однообразными римами: а Б а Б, а Б а Б, а Б а Б и т. д., кром послдней строфы, и то лишь отчасти: в Б в Б.

7 — тоже, что въ 1, но съ инымъ распредленіемъ римъ: А б б А, И г г И и т. д.

8 — 4-стопные дактили: а Б а Б, в Г в Г и т. д.

9 — то же, что и въ 5.

10 — то же, что въ 4, но первый и третій стихи удвоены и независимы другъ отъ друга по рим, откуда 6-стишныя строфы а а Б в в Б, г г Д е е Д… Строфа Гте въ Der Musensohn.

11 — 4-стопные, 3-стопные и 2-стопные ямбы въ 7-стишныхъ строфахъ: А б б А А г г, Д е е Д Д в в…

11 — 2-стопные амфибрахіи въ 4-стишныхъ строфахъ: а Б а В, в Г в Г… Любимый размръ Водника, заимствованный имъ изъ народныхъ плясовыхъ четверостишій (при вальс), въ которыхъ впрочемъ первый и третій стихъ обыкновенно не римуются.

13 — то же, что въ 8.

14 — то же, что въ 1.

15 — 4-стопные и 2-стопные трохеи въ 5-стишныхъ строфахъ: а а а Б В, в в в Г Г…

16 — 4-стопные вольные стихи изъ дактилей и трохеевъ (а въ ст. 2=14 вмсто трохея даже одинъ ударяемый слогъ съ послдующей ритмической паузой): А А, Б Б, И В… Для образчика вотъ ритмическая схема первыхъ четырехъ стиховъ (гд U = ¹/₈ — = ¹/₄, скобки = пауза):

0x01 graphic

Число стиховъ, несмотря на парность римъ, длится на четыре. Размръ народный нмецкій, перешедшій къ словнцамъ и къ лужичанамъ (безъ послдняго условія). Такая смсь различныхъ по продолжительности стопъ, гд топическій трохей долженъ выравниваться съ таковымъ же дактилемъ (въ данномъ случа не наоборотъ), понятна только тмъ народамъ, у которыхъ обычны соотвтствующіе напвы. За неимніемъ таковыхъ у насъ переводъ исполненъ дактилями безъ трохеевъ.

17 — пятъ концентрическихъ строфъ изъ ямба (собственно: амфибрахическаго каталектическаго монометра) и 4-стопныхъ амфибрахическихъ вольныхъ (съ ямбами) стиховъ: А А, Б ББ, В В В В, Г Г Г, Д Д. Въ перевод строй амфибрахическихъ стиховъ выровненъ.

Баллады и романсы,

хотя романсы, числомъ четыре, поставлены Преширномъ впереди балладъ. Подъ романсомъ онъ разуметъ извстную испанскую Форму, народную, но часто употребляемую и образованными поэтами, сущность которой состоитъ изъ 8-сложнаго (съ женскимъ окончаніемъ), рже 7-сложнаго (съ мужескимъ) стиха приблизительно трохаическаго склада (какіе не чужды и словнской народной псн, напр. у Штрекеля No 677—678) и изъ ассонанса (созвучія) въ конц четныхъ стиховъ. Ассонансъ есть тождество гласной ударяемыхъ послднихъ слоговъ стиха, а при женскомъ окончаніи — также послднихъ нсударяемыхъ. Вотъ дв строфы изъ испанской народной поэзіи съ ассонансомъ женскимъ и мужескимъ:

А quel pajarito, madre,

Que canta en la verde olivа,

Digale, por Dios, que calle,

Que su canto me lastima.

Yo no soy y a la que era

Ni la que solia ser:

Soy un cuaclro de tristeza,

Arrimado а una pared.

Здсь ассонансъ и въ нечетныхъ стихахъ, но, вроятно, случайно. Случайно бываетъ и тождество согласныхъ при одинаковыхъ гласныхъ, и тогда получается рима. Одно и то же созвучіе можетъ распространяться на много стиховъ и даже на цлое стихотвореніе. У Преширна каждый романсъ написанъ цликомъ на одно созвучіе. Размръ принятъ имъ, конечно, не силлабическій, а правильный трохей. Такъ какъ созвучіе (какъ впрочемъ и рима по своей цли) разсчитано исключительно на слухъ, въ перевод при двусложномъ женскомъ ассонанс принятъ во вниманіе только живой выговоръ, т.-е. свободно римуются между собою неударяемыя а, о, я, е и кром сравнительныхъ степеней, какъ дороже, и предложнаго падежа, гд послднія дв буквы въ самомъ дл выражаютъ звукъ е. Самъ Преширнъ допускалъ въ ассонанс только опредленныя, ясно звучащія гласныя, каковыхъ въ словнскомъ язык больше, чмъ въ русскомъ {Любопытно ухищреніе, къ которому прибгъ для звучности ассонанса великій нмецкій фокусникъ по части формы, графъ Платенъ, въ Seelenwanderer (Romanzen und Jugendlieder XXIV): двусложный (женскій) ассонансъ у него выраженъ или двумя словами, изъ которыхъ второе обязательно односложное, или словами съ двойнымъ удареніемъ.}.

1 — съ односложнымъ (мужескимъ) ассонансомъ, 2, 3 и 4 — съ двусложнымъ.

5 — то же, что въ Псн 5, но съ римой на три стиха: А А А, Б Б Б…. какъ и въ нкоторыхъ народныхъ балладахъ.

6 — 4-стопные вольные (съ ямбами) амфибрахіи: А А, Б Б… Ритмическая схема первыхъ двухъ стиховъ:

0x01 graphic

Размръ нмецкихъ народныхъ балладъ, откуда перешелъ и къ словнцамъ.

7 — 4-стопные амфибрахіи въ 6-стишныхъ строфахъ: а б б б В В, г д д д Е Е и т. д. съ первымъ стихомъ безъ соотвтствія по рим.

8 — то же, что въ Псн 4, но здсь два стиха соединены въ одинъ и потому одна пара римъ устранена: А А, В В… Любимый размръ нмецкой народной поэзіи еще въ средніе вка, но позже съ произвольной примсью анапестовъ (какъ и у Преширна въ первой редакціи и въ нмецкомъ текст), ср. къ Псн 4. Число стиховъ длится на 4, какъ въ Нибелунгахъ, Гудрун и нкоторыхъ другихъ средневерхне-нмецкихъ поэмахъ.

9 — то же, что въ 8.

10 — то же, что въ 6 (первые три стиха ритмически.

0x01 graphic

12 — то же, что въ Псн 2, но съ инымъ распредленіемъ римъ: а б б а, в г г в…

Различныя стихотворенія.

1 — 3-стопные ямбы съ женскимъ окончаніемъ безъ римы, подобные такъ называемымъ, анакреонтовскимъ геміамбамъ, какъ Водникъ и перевелъ нсколько лже-Анакреонтовыхъ стихотвореній, встрчаются, впрочемъ и въ народной словнской поэзіи, напр. у Штрекеля No 622.

2 — древніе элегическіе дистихи, но по ударенію (ср. ниже къ Эпигр. 8, 15), съ произвольной примсью трохеевъ между дактилями (безъ противорчія Эпигр. 6, гд разумются метрическіе гексаметры), первые два стиха:

0x01 graphic

3 — 5-стопные ямбы въ терцинахъ: а б а, б в б, в г в, г д г…. т.-е. только съ женскими окончаніями, какъ у итальянцевъ. Въ перевод, согласно съ обычаемъ, утвердившимся въ русской поэзіи, женскія римы чередуются съ мужескими.

4 — октавы, также по итальянскому образцу, безъ мужескихъ римъ, которыя введены въ перевод по той же причин {То же иногда и у словнцевъ, напр. у Ловрета Томана въ ‘Посвященіи’, но съ одинаковымъ чередованіемъ тхъ и другихъ окончаніи во всхъ строфахъ безъ вниманія къ свойству окончаній стиховъ послдняго и перваго двухъ сосднихъ строфъ.}.

5 — то же, что въ 4.

6 — глосса по обычной схем: 4-стопные трохеи съ римами а б б а а в в г г в, д е е д д ж ж е е ж и т. д.— четыре строфы по числу стиховъ темы въ эпиграф. Въ перевод безъ измненія, такъ какъ смна женскихъ и мужескихъ окончаній при такомъ чередованіи римъ невозможна.

Эпиграммы.

1 — 6-стопный ямбъ съ цезурой по середин (александрійскій стихъ).

2 — то же.

3 — 5-стопный ямбъ, но въ перевод 6-стопный.

4 — 4-стопный ямбъ, въ перевод 5-стопный.

5 — то же, что въ 3.

6 — 5-стопные и 4-стопные ямбы.

7 — 5-стопные ямбы.

8 — 4-стопные и 3-стопные ямбы, въ перевод 4-стопные и 5-стопные.

9 — то же, что въ 7.

10 — то же, что въ 1.

11 — то же, что въ 7.

12 — 4-стопные ямбы.

13 — то же, что въ 7.

14 — 3-стопные и 4-стопные ямбы.

15 — 21 — древніе элегическіе дистихи по долгот и краткости*), въ перевод, конечно, по ударенію.

*) Теперь такихъ стиховъ (метрическихъ или количественныхъ) словнцы не пишутъ, да и во время Преширна они сочиняли ихъ (можно сказать, въ пот лица) только изъ подражанія чехамъ, за которыми пошли-было и хорваты (‘иллирійцы’). Словнскій языкъ не представляетъ почти никакихъ данныхъ для метрическаго стихосложенія, такъ какъ долгота въ немъ слышится только подъ удареніемъ, которое звучитъ такъ сильно, что и короткіе слоги, на которые оно падаетъ, нельзя считать годными для ритмической краткости и приходится или оставлять безъ употребленія, а вмст съ ними и слова, въ которыхъ они встрчаются, или ставить за долгіе. Къ долгот но положенію словнцы также мало чувствительны. Въ метрическихъ стихахъ они признаютъ эту долготу только внутри слова и въ конц, если первое слово оканчивается на согласную, а второе начинается согласной, и то не въ предлогахъ и по въ союзахъ, стоящихъ не подъ ритмическимъ удареніемъ. Такъ получаются стихи, подобные слдующимъ:

0x01 graphic

‘Слабое положеніе’ (muta cum liquida) можетъ не соблюдаться и внутри словъ, потому правиленъ первый стихъ Посм. 12 въ прежней редакціи (Novice 1849) по исключеніи слова Bog передъ Gospфd и съ перестановкой словъ:

Можно думать, что вниманіе Преширна къ форм выразилось и здсь въ порядк, такъ какъ, хотя 15—21 обнародованы позже, нкоторыя изъ нихъ, напр. 15, 16 и 20, относятся чуть ли не къ 30-мъ годамъ {По крайней мр со Станкомъ Вразомъ Преширнъ къ началу 40-хъ годовъ былъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ. Такъ 1 іюня 1841 Вразъ пишетъ Драгоил Штаудуаръ изъ Любляны, что Преширнъ учится у него по-иллирски (V, стр. 224), 29 іюля 1841 г. ей же изъ Быстрицы: ‘Господинъ Преширнъ, у котораго я остановился, — сама душа’ и т. д. (стр. 355), около того же времени (предположительно, такъ какъ ни годъ, ни мсяцъ не помчены) Эрбену (будто бы, но пишетъ: ‘Вашъ Ohls pjsnj eskСh я получилъ’, а эту книжку написалъ Челаковскій!): ‘…въ Люблян, гд я былъ ежедневнымъ другомъ (sic) Преширна’ (стр. 271).}.

Газели.

Подъ газелью въ арабско-персидской піитик разумется эротическое стихотвореніе, обыкновенно не длинне 12 двустишій, произвольнаго размра на одну риму, которая является въ обоихъ первыхъ стихахъ, потомъ въ 4-мъ, 6-мъ и т. д. черезъ стихъ. Иногда за ней слдуешь редифъ, т.-е. прибавка изъ одного слова или изъ нсколькихъ, которая и повторяется безо всякаго измненія. У Преширна газели съ редифомъ 3, 5 и 6. Преширнъ могъ заимствовать форму газели у Рюккерта или у Платена, издавшаго въ томъ же 1833 г. сборникъ стихотвореній, куда вошли и его ‘Газели’ (1821) и ‘Новыя газели’ (1823) {Впрочемъ Преширнъ не соблюдаетъ Платоновскаго правила, неизвстнаго восточнымъ поэтамъ и ни къ чему не нужнаго, — чтобы не римующіеся стихи газели имли такое же окончаніе, какъ римующіеся, т.-е. или мужеское, если рима мужеская, или женское, если она женская. Но, съ другой стороны, и у Преширна (не въ перевод) мужескія и женскія окончанія чередуются только въ газели 2.}.

1 — размръ въ подлинник тотъ же, что въ 7-й, но въ перевод измненъ ради сохраненія редіы’а, что переводчику казалось тмъ боле извинительнымъ, что размръ, употребленный здсь Преширномъ, совсмъ не восточный, тогда какъ замнившій его въ русскомъ перевод, по крайней мр, похожъ на восточный, именно на персидскій sarf, съ которымъ даже вполн совпалъ бы, за исключеніемъ замны долготы удареніемъ, если бы въ вид редифа было, напр., ‘честь твою’.

2 — 5-стопный ямбъ, неизвстный Востоку. То же у Платена въ газеляхъ VI, VII, XI, XII, XIII и др.

3 и 4 — 8-стопный трохей съ цезурой по середин, которая необязательна въ соотвтствующей форм арабско-персидскаго ramal. Въ перевод урзанъ ради редифа конечный слогъ римующихся стиховъ.

5 и 6 — то же, но безъ послдняго слога.

7 — 7-стопный трохей съ цезурой посл 8-го слога, размръ не восточный. То же у Платена въ газ. VIII.

Сонеты.

У Преширна, какъ у итальянцевъ, только съ женскими окончаніями, чего долго держались и нмцы (чуть ли не до Гейне), и почти всегда съ такимъ чередованіемъ римъ: а б б а, а б б а, в г в г в г., гораздо рже со второю частью въ вид в г г в д д (2 и 20) или в в г д д г (18, 19 и 27), т.-е. съ двойной римой, а не съ тройной, не по-итальянски, еще рже — в г д в г д (3) или в г д д г в (4), хотя третій порядокъ второй части у Петрарки нердокъ, но Преширнъ, очевидно, сознавалъ, что при непосредственномъ послдованіи трехъ разныхъ римъ третья мшаетъ двумъ первымъ, а дв первыя при повтореніи мшаютъ третьей. Не усвоилъ онъ у Петрарки и порядка первой части а б а б а б а б. Какъ свободно Преширнъ владлъ сонетомъ, показываетъ не столько выборъ имъ этой формы для эпиграммы (18, 19 и 20), сколько ‘Сонетный внокъ’, состоящій, но числу стиховъ сонета, изъ 14 сонетовъ, связанныхъ между собою тмъ, что послдній стихъ каждаго есть въ то же время первый слдующаго, а послдній стихъ послдняго есть первый перваго, и вс эти повторяющіеся 14 стиховъ составляютъ 15-й сонетъ, магистралъ, съ акростихомъ Primicovi Julji {Другой примръ акростиха мы видли въ Сон. 13.}. И при этихъ трудностяхъ Внокъ есть въ самомъ дл внецъ Преширновыхъ сонетовъ. Въ перевод, по заведенному у насъ обычаю — должно прибавить: вполн согласному съ ритмомъ нашего языка — введены мужескія римы и допущены незначительныя измненія строя второй части, однако всего мстахъ въ двухъ, если не считать Внка. Извиненіемъ переводчику въ этомъ случа можетъ послужить трудность передачи такой сложной формы, какъ сонетъ, изъ-за которой Преширнъ разршалъ себ иногда очень вольную разстановку словъ, на какую переводчикъ не отваживался, а въ Внк къ трудности одновременнаго соблюденія смысла и формы подлинника присоединялось и чередованіе женскихъ и мужескихъ римъ, которое въ I, VIII, XI, XIII и XV вызвало порядокъ В г г В г В, а въ III, VII, IX, XII и XIV — в Г Г в Г в, въ соотвтствіе съ порядкомъ первой части А б б А А б б А во II, III, VI, VII, IX, XII и XIV. Трудне помириться съ тмъ, что въ I, XIV и XV переводчикъ не сумлъ избжать замны ‘словнцевъ’ или, можетъ-быть, ‘славянъ’ (что въ терминологіи Преширна не всегда различается) ‘свтомъ’, покусившись такимъ образомъ на скромность поэта, и не нашелъ средства къ передач акростиха, впрочемъ гораздо боле удобнаго въ латиниц, чмъ въ кириллиц.

Къ форм въ обширнйшемъ смысл относится и распредленіе содержанія по частямъ стихотворенія. Сонетъ распадается по римамъ на дв части — ст. 1—8 и 9 14. Это дленіе Преширнъ проводитъ по большей части и въ содержаніи, замтныя исключенія изъ этого правила — сонеты 7 V и 25., гд фигура единоначатія переходитъ изъ первой части во вторую. Двучленностью сонета Преширнъ часто (сон. 2, 3, 7 X, 7 XII, 8, 10, 11, 12, 13, 14, 16, 17, 22, 23) пользуется для противопоставленія вншняго подобія содержанія самому содержанію, при чемъ иногда у него является тотъ славянскій параллелизмъ между вншнею природою и душевнымъ состояніемъ поэта, который у великоруссовъ проходитъ въ двухъ частяхъ псни, а у малоруссовъ — въ двухъ стихахъ иногда цлаго ряда двустишій, развивающихъ оба члена параллели по отдльнымъ моментамъ. Такой пріемъ даетъ поводъ Преширну къ созданію превосходныхъ картинъ, какая впрочемъ встрчается у него и помимо параллелизма, въ первой части сонета 7 XIV.

Крещеніе при Савиц.

Вступленіе — терцины, Крещеніе — октавы. То и другое безъ мужескихъ римъ, которыя введены въ перевод. Посмертныя стихотворенія.

1 — 4-стопные и 3-стопные амфибрахіи въ 7-стишныхъ строфахъ: А б А А б в в.

2 — 4-стопные трохеи: А А, В В и т. д., но часто безъ ударенія на послднемъ слог, при чемъ рима захватываетъ три послднихъ слога (дактилическая). Стихи соединены въ строфы по четыре. Размръ народный, кром дактилической римы, такъ какъ словнцы вообще при римованіи дактилическихъ окончаній довольствуются часто созвучіемъ лишь послднихъ слоговъ.

3 — 3-стопные (ритмически 4-стопные, какъ въ Псн 4) и 4-стопные ямбы и 2-стопные трохеи въ 7-статныхъ строфахъ: а Б а Б В В В.

4 — 4-стопный амфибрахій А А, в В… Стихи соединены въ строфы по четыре.

5 — то же, что въ Псн 1.

6 — то же, что въ Псн 5, только римуются почему-то три стиха 67—69.

7 — 4-стопные трохеи въ 8-стишныхъ строфахъ: а Б а Б в в г г.

8 и 9 — сонеты.

10 — 3-стопные ямбы, А А Б Б…. соединенные въ 6-стишныя строфы.

11 — 5-стопные ямбы: а Б а Б в Г в Г д д.

12 — то же, что въ Эпигр. 15—21.

Нмецкія стихотворенія.

1, 2, 4 и 5 — сонеты. Указанный выше параллелизмъ встрчается въ 1 I, 2 I, II и III, но во второмъ изъ нихъ члены его расположены обратно.

3 — терцины.

Итакъ изъ доступныхъ тоническимъ языкамъ размровъ у Преширна нтъ только анапестовъ, вроятно, потому, что онъ но нашелъ ихъ ни въ народной поэзіи словнцевъ, ни въ своихъ иноязычныхъ образцахъ: у нмцевъ они встрчаются какъ особый размръ разв въ переводахъ, а занимался ли Преширнъ древними драматиками, отъ которыхъ онъ могъ бы себ усвоить анапестическіе стихи, о томъ не свидтельствуютъ не только источники (какъ Антонъ Ауэрспергъ въ стихотвореніи насмерть Преширна, гд онъ упоминаетъ изъ читанныхъ съ нимъ поэтовъ только Горація, Вергилія, Анакреонта и Гомера), но. и никакіе слды въ его твореніяхъ. Трагедія, о которой сказано выше (стр. XXXIX), была написана, вроятно, скоре въ дух Шекспира, на котораго въ Разн. 3 литераторъ и намекаетъ въ отвтъ на слова ученика объ ожидаемой словнской трагедіи, и во всякомъ случа не по древнимъ образцамъ, потому что, какъ Преширнъ писалъ въ L832 г. Чопу, въ ней главнымъ предметомъ была любовь.

Остается сказать нсколько словъ о предлагаемомъ перевод. Онъ начатъ около четверти столтія тому назадъ, отрывками, безо всякой мысли о полнот, а недостававшія 72 стихотворенія и поэма переведены въ текущемъ году, наскоро, почти безъ перерывовъ въ виду приближающагося юбилея поэта. Съ тхъ поръ переводчику попадались и чужіе опыты передачи Преширновыхъ стихотвореній на русскій языкъ, далеко не лишенные достоинствъ и, быть можетъ, даже заслуживающіе предпочтенія передъ его собственными, тмъ не мене онъ не воспользовался ни однимъ изъ нихъ по причин, вообще уважительной, когда рчь идетъ о художественномъ произведеніи, но особенно въ примненіи къ такому художнику, какъ Преширнъ: въ этихъ переводахъ такъ мало обращено вниманія на форму, что кое-гд она совсмъ не соблюдена, даже наперекоръ не только Преширну, но и установившемуся литературному обычаю, которому онъ строго слдовалъ. Такъ, напр., октава у итальянцевъ, ее придумавшихъ, немыслима иначе какъ въ 11-сложныхъ стихахъ, и Преширнъ употреблялъ для нея соотвтствующій въ тоническомъ стихосложеніи 5-стопный ямбъ, иметъ ли переводчикъ право замнить его александрійскимъ стихомъ? Испанскіе стихи, кажущіеся намъ съ перваго взгляда блыми, на самомъ дл связаны между собою ассонансомъ, и Преширнъ въ своихъ подражаніяхъ испанской форм везд провелъ его послдовательно, позволительно ли переводчику считать себя свободнымъ отъ передачи этого украшенія? Едва ли: врность поэтическаго перевода основывается, можетъ-быть, преимущественно на возможномъ сходств впечатлнія отъ подлинника и отъ его иноязычнаго переложенія, а это впечатлніе дается не однимъ содержаніемъ, но и формой {Отчасти, хоть, конечно, не всецло, на основаніи этого соображенія не-славянскія, по принятыя у насъ ‘Тріэстъ’ и ‘Брюннъ’ (не говоря уже о ‘Лайбах’, ‘Лемберг’ и ‘Фіуме’ — см. Посм. 11 ст. 5) замнены въ перевод боле близкими къ славянскимъ подлинникамъ формами ‘Трестъ’ и ‘Берно’ Псня 14 ст.14, 33 и 68 и Посм. о ст. 46).}. Само собою разумется, что, чмъ мене данное произведеніе можетъ имть притязаній на художественность, тмъ мене существенъ и вопросъ о форм, потому въ этомъ перевод допущено боле всего отступленій отъ формы подлинника по отношенію къ эпиграммамъ, однако не ко всмъ: т, которыя носятъ на себ печать обработки боле тщательной, переданы бережно и со вншней стороны. Но вообще читатель, принявъ къ свднію помщенныя выше оговорки, можетъ быть увренъ въ томъ, что въ ту форму, которую онъ найдетъ въ перевод, облечешь и подлинникъ. Что до передачи содержанія, то взглядъ переводчика на врность поэтическаго перевода только что высказанъ имъ: важне всего — тождество общаго впечатлнія, и такое пониманіе задачи особенно кажется умстнымъ при перевод Преширна, отличающагося большимъ разнообразіемъ тоновъ и полною послдовательностью въ выдержк каждаго изъ нихъ. Свое опредленіе точности въ перевод поэтическихъ произведеній переводчикъ можетъ дополнить слдующимъ правиломъ: переводи такъ, какъ перевелъ бы самъ авторъ. Къ сожалнію, это правило несравненно легче поставить, чмъ осуществить: для этого нужно, съ одной стороны, чуть не полное претвореніе переводчика въ автора, а съ другой — безусловное довріе читателя къ такому претворенію, а то онъ, примтивъ замну одного выраженія другимъ, скажетъ, что переводъ невренъ. Отдльная неврность и можетъ быть на лицо, вызванная, напр., условіями размра или римы, и такія невольныя отступленія, конечно, будутъ отмчены въ этомъ перевод словнцами, привыкшими, благодаря свойствамъ родного языка, даже въ сонет къ такой точности передачи, какая русскимъ просто недоступна (см. напр. Стритаревъ переводъ сонета Петрарки I 3), но нердко врность дословная оказывается неврностью художественной, потому что одно и то же въ разныхъ языкахъ производитъ разное впечатлніе, и такимъ образомъ извстное выраженіе или случайный намекъ на нчто, хорошо знакомое соотечественникамъ поэта, но не иностраннымъ читателямъ, будучи въ подлинник умстны и естественны, въ перевод могутъ нарушить настроеніе, господствующее въ передаваемомъ художественномъ произведеніи. Бываютъ однако случаи, въ которыхъ упомянутое правило кажется отнюдь не такимъ фантастическимъ, какъ можно подумать съ перваго раза. Такой случай есть наличность авторскихъ переводовъ собственныхъ стихотвореній. Мы уже видли, что Преширнъ писалъ иногда одно и то же по-словнски и по-нмецки, какъ же онъ самъ переводилъ свои произведенія? Возьмемъ для примра Псню 2 (по первому изданію):

Dekltam.

Padala nebka mna

Izralcem je v puvi,

Zgnila je, ak pobrna

N bil ob ri prvi.

Kk lep se rsa blska,

Dkler jtra hld ne mne!

Kmej snce blj pertska,

B pregnna od vrone.

Rice cvet vesle

Le ob su ltne mlde,

Lto pije p in strle,

Lpo cvtje jim odpde.

Ra, rsa no mna

Va je mladst, deklta!

Svtjem, nj ne b zaspna,

Ki cvet ji zlte lta.

Fnte zbra si prevztna,

Se opri, ker si zla,

Vrij, vrij, da perltna

Smka se ne b jokla!

An die Mdchen.

Manna gab Gott in den weiten Oeden

Wsten Jakobs Sprossen,

Sammelten sie ‘s nicht bei Zeiten,

So zerfloss es ungenossen.

In des jungen Morgens Khle

Blinkt der Thau so froh und helle ,

Kaum doch naht des Tages Schwle,

Weichen muss er an der Stelle.

Lustig treiben ihre Blthen

Blumen in des Lenzes Wetter,

Kommt der Sommerstrme Wthen,

Welk und drr sind ihre Bltter.

Wohl dem Thau, der Manna gleichet,

Blumen gleicht der Schnheit Prangen.

Nutzt sie, Mdchen, eh’ sie weichet,

Eh’ erbleicht das Roth der Wangen.

Krbchen theilt man ohn’ Erbarmen,

Sprd’ und stolz, so lang’ man blhet,

Einsam klagt ihr, lasst euch warnen,

Wenn von euch der Reiz entfliehet.

О дословной врности здсь и помину нтъ: гд по-словнски Gott и Jakob? гд an der Stelle, прибавленное, очевидно, для римы? разв mladost и der Schnheit Prangen сами по себ одно и то же? разв при обращеніи къ двушкамъ соблюдено соотвтствіе въ числ и лиц? разв ki cveto ji zlate leta (которой цвтутъ золотые года) то же, что eh’ erbleicht das Roth der Wangen? разв fante zberas si prevzetna (гордо разбираешь юношей) передаетъ точно Krbchen theilt man ohn’ Erbarmen? Но мысли, ихъ распредленіе, общій тонъ въ обихъ редакціяхъ совершенно тождественны, и — что существенно — ни тамъ ни здсь не прибавлено ничего посторонняго. Въ результат художественное впечатлніе на обоихъ языкахъ получается вполн одинаковое, и потому переводъ остается признать безукоризненно врнымъ. Искреннее желаніе русскаго переводчика состоитъ въ томъ, чтобы хоть нкоторыя изъ его попытокъ, содержащихся въ этой книжк, оказались врными подлиннику именно въ такомъ смысл. Другое его желаніе, не мене горячее — да содйствуетъ этотъ трудъ извлеченію даровитйшаго словнскаго поэта изъ мрака неизвстности, въ которомъ онъ до сихъ поръ пребывалъ для огромнаго большинства русскихъ читателей!

Пятигорскъ.

Августъ 1900 г.

Помта мсяца относится къ первоначальной редакціи предисловія, составленной безо всякихъ пособій кром Стритаревой біографіи Преширна, недостаточной и неточной. Лишь позже я узналъ о существованіи другихъ, боле новыхъ и надежныхъ изслдованій, но самыхъ главныхъ изъ нихъ я не могъ достать, а выписывать ихъ было ужъ поздно. Пришлось поспшно собирать матеріалъ по крохамъ и уже написанное, отчасти даже напечатанное, измнять и дополнять по мр пріобртенія новыхъ свдній, что должно было отразиться очень невыгодно на распредленіи частностей.

Петербургъ.

Октябрь 1900 г.

СТИХОТВОРЕНІЯ ФРАНЦА ПРЕШИРНА.

ПРЕДИСЛОВІЕ ПЕРЕВОДЧИКА.

Псни.

Баллады и романсы

Разныя стихотворенія.

Эпиграммы

Газели (1833) —

Сонеты —

Крещеніе при Савиц (1836).

Посмертныя стихотворенія.

Нмецкія стихотворенія.

Псни.

Баллады и романсы,

Различныя стихотворенія.

Эпиграммы.

Газели.

Сонеты.

Крещеніе при Савиц.

Нмецкія стихотворенія.

Dekltam.

An die Mdchen.

Читайте также: