ОРЕСЪ ВАЛЬПОЛЬ.
ОРЕСЪ ВАЛЬПОЛЬ.
(Revue des Deux Mondes.)
‘Отечественныя Записки’, No 10, 1852
Орес Вальполь, Уолпол Хорас, Год: 1852
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Въ 1810 году изданы въ Лондон письма г-жи Дюдеффанъ къ Оресу Вальполю. Когда, два года спустя, напечатаны они были во Франціи, то произвели сильное впечатлніе. Въ это время литература боле занимала Парижанъ, нежели политика, и тогда объ этихъ письмахъ очень много говорили. Пріятельница Вольтера и герцога Шуазля, разсказывавшая съ рдкимъ умомъ о своихъ мысляхъ и современныхъ нравахъ, мшавшая съ анекдотами и портретами самыя любопытныя замчанія — должна была дйствительно привлечь вниманіе такого общества, которое больше всего любило свтскіе разговоры и болтовню.
Г-жа Дюдеффанъ, разочарованная во многихъ мечтахъ и надеждахъ жизни, съ черной точки зрнія смотрла на все окружающее и съ видимою ироніею передавала потомству разсказы обо всемъ, что ее занимало.
Книга ея имла, сверхъ-того, особенный интересъ. Эта разочарованная, соскучившаяся и недоврчивая женщина, неврившая никакой привязанности, видвшая везд одинъ эгоизмъ и безчувственность — сохранила самое нжное сердце и любила, отвергая возможность любви. Глубокая и чистая привязанность составляла главную черту ея жизни. Будучи стара, больна и слпа, она все-еще предавалась этому чувству съ силою страсти, сохраняя притомъ все достоинство и разсудительность своихъ лтъ. Нельзя безъ состраданія и уваженія видть изліяніе этихъ чувствъ. Противорчіе между ея старостью и волненіями любви не длало ее смшною. Странное зрлище разочарованной души, безсознательно согртой первымъ и самымъ обманчивымъ очарованіемъ жизни, удивительный романтизмъ въ охладвшемъ сердц, преданная любовь, переживающая вс погибшія надежды дружбы — все это придавало книг г-жи Дюдеффанъ необычайную прелесть. Тогда парижское общество еще разсуждало о чувствахъ. Сердце бдной, слпой старухи сдлалось предметомъ анатоміи, съ любопытствомъ изслдовавшей тонкости сердечной патологіи.
Въ романахъ обыкновенно предлагаютъ себ вопросъ: должно ли было любить такого-то героя? Предметъ привязанности г-жи Дюдеффанъ также подвергся этому анализу и не выдержалъ испытанія. Это былъ Англичанинъ, умный, потому-что она безпрестанно говоритъ объ этомъ, человкъ свтскій и любезный, по ея же словамъ, но недоврчивый, холодный, даже эгоистъ (такъ по-крайней-мр вс прославили его), человкъ, безчувственный ко всему, кром приличій, и боле боявшійся показаться смшнымъ, нежели жестокимъ.
Кто же былъ этотъ знаменитый человкъ, имвшій вліяніе на мнніе и вкусъ англійскаго общества, обогатившій отечественную литературу своими сочиненіями и критикой, своими историческими записками, а еще боле письмами? Сэръ Вальтеръ Скоттъ и лордъ Доверъ написали его біографію. Эліотъ Варбуртонъ обнародовалъ въ прошломъ году его записки, Мэколей характеризировалъ его въ своихъ блистательныхъ Опытахъ. Разскажемъ жизнь его, чтобъ безпристрастно судить о немъ.
Оресъ Вальполь родился въ Лондон, 24 сентября 1717 года. Онъ былъ третій и младшій сынъ сэра Роберта Вальполя, знаменитаго министра, управлявшаго Англіею двадцать-одинъ годъ. Оресъ былъ слабаго сложенія, хотя и прожилъ восемьдесятъ лтъ. На десятилтнемъ возраст вступилъ онъ въ Этонское Училище, а въ 1734 году въ Кэмбриджскій Университетъ.
Въ 1739 году отправился онъ вмст съ Греемъ въ Парижъ, а къ концу лта оба они были уже въ Италіи, постили Римъ, Неаполь, Флоренцію и Венецію. Во Флоренціи Вальполь прожилъ нсколько времени и велъ самую разсянную жизнь. Тамъ познакомился онъ съ Оресомъ Манномъ, съ которымъ велъ посл переписку, продолжавшуюся сорокъ-пять лтъ. Вотъ что Вальполь писалъ къ Манну, въ 1784 году, въ одномъ изъ своихъ писемъ: ‘Пора кончить это письмо, потому-что не о чемъ больше писать. ‘Надобно иногда посылать и коротенькія письма. Я считалъ, что ‘съ 1741 года написалъ вамъ — слыхано ли это? восемь-сотъ писемъ въ сорокъ-три года, впродолженіе которыхъ мы не видлись. Полувковая постоянная корреспонденція должна быть величайшею рдкостью въ лтописяхъ почтамта’.
Дйствительно, это единственная въ своемъ род переписка. Она одна прославила бы Вальполя въ потомств. Надобно только вспомнить, что умный человкъ, живущій въ центр англійскаго общества, постоянно въ-теченіе сорока-пяти лтъ сообщаетъ своему другу вс происшествія круга, въ которомъ живетъ. Политика и литература, интриги и забавы — онъ обо всемъ разсказываетъ со всми возможными подробностями, потому-что другъ его живетъ далеко, хочетъ все знать и не можетъ употребить этихъ свдній во зло. Неудивительно, что переписка эта не только составляетъ литературное произведеніе, по и историческое сочиненіе. Это врная, полная картина всхъ сторонъ общественнаго быта Англіи впродолженіе полустолтія.
Въ этихъ-то письмахъ Оресъ Вальполь описалъ другу своему вс современныя парламентскія борьбы, паденіе министерства отца своего. Хотя нравы того и другаго были несходны между собою, но сынъ понималъ, цнилъ и уважалъ достоинства отца, а отецъ вполн удостоврился въ преданности сына во время критическаго перелома. Удалясь въ уединеніе, отецъ взялъ съ собою сына, и вотъ письмо послдняго изъ Гоутона, писанное въ 1743 году объ удовольствіяхъ загородной жизни:
‘У меня всякій день передъ глазами огромное количество мяса, эля и вина. Всякій день воображаю себ людей, составленныхъ только изъ ростбифа. Почемужь и не такъ? я не вижу разницы между провинціаломъ и кускомъ филейнаго мяса. Послднее тмъ выгодне, что не длаетъ никакихъ вопросовъ. Любезный другъ! девять десятыхъ человческаго рода таковы, что имъ хочется принадлежать къ остальной десятой части. Я такъ мало могу свыкнуться съ здшнею жизнью, что врожденная моя дикость день-ото-дня усиливается. Здсь люди утомляютъ меня, мучатъ, я не знаю, что длать, что говорить съ ними. Мн все кажется, что я задыхаюсь, и безпрестанно принужденъ открывать окна. Если успваю уйдти отъ людей, то тотчасъ же снимаю платье, воображая, что у меня люди сидятъ въ карманахъ, за обшлагами, на плечахъ. Я здсь состарлся. Мн все кажется, что я убилъ человка, котораго звали скукой, потому-что тнь его всегда стоитъ передо мною. Говорятъ, что на англійскомъ язык нтъ слова: скука. Пожалуй, переведите его ясне словами: занимать гостей, поддерживать бесду. Это значитъ — сидть по цлымъ часамъ съ людьми, которыхъ вы не знаете, до которыхъ вамъ дла нтъ и съ которыми вы говорите о втр, о погод, и всегда начинаете вопросы свои словами: А что, я думаю, у васъ въ деревн, и проч… Не ужасно ли это?’
Какъ въ художествахъ, такъ и во многихъ другихъ предметахъ Оресъ Вальполь былъ человкъ со вкусомъ, неболе, но онъ заслуживаешь похвалу тмъ, что возбудилъ въ своихъ соотечественникахъ чувство къ изящному.
28 марта 1745 года скончался отецъ Вальполя, успвшій уже пріобрсть опять всеобщую любовь и уваженіе. По завщанію его, Оресъ Вальполь получилъ 5,000 фунтовъ стерлинговъ и въ пожизненное владніе тотъ домъ, въ которомъ отецъ скончался. Съ этимъ онъ долженъ былъ бы жить въ большой бдности, еслибъ не получилъ выгодныхъ служебныхъ мстъ. Неимя никакого капитала, онъ никогда не жаловался на недостатки, даже часто помогалъ друзьямъ своимъ. Примромъ служатъ г-жа Дюдеффанъ и Коувей. Оставшись всю жизнь холостякомъ, Оресъ всю жизнь могъ считаться богачомъ. Получивъ остатки имнія старшаго брата, онъ и отъ этого не разбогатлъ. Вообще онъ жилъ не расточительно и не великолпно, но побилъ свтскій образъ жизни, неотказывая себ ни въ чемъ.
Онъ былъ всегда въ лучшемъ лондонскомъ обществ, но политикою занимался только при жизни отца. Посл него онъ оставался членомъ Парламента единственно изъ уваженія къ памяти отца и по связямъ съ нкоторыми друзьями, по, будучи слабъ здоровьемъ и насмшливаго нрава, любя комфортъ, недолго пробылъ въ бурной и душной атмосфер Парламента. Будучи свидтелемъ парламентскихъ битвъ, онъ хорошо умлъ цнить удары противныхъ партій, но самъ не умлъ ни наносить ихъ, ни отражать. Въ общественной жизни часто были у него склонности — никогда не было страстей. Онъ любилъ удовольствія, по не искалъ ихъ. Онъ любилъ художества, книги, строенія, сады, былъ знатокомъ во всемъ, но не былъ артистомъ ни въ чемъ, оставаясь всегда отличнымъ критикомъ, по не созидателемъ. Онъ былъ ученъ, но не вдавался глубоко ни въ одинъ предметъ, былъ по всемъ точенъ и вренъ, по не имлъ претензій ни на обширность познаній, ни на техничность, отзываясь всегда лностью и невжествомъ. Наконецъ самая литература боле забавляла его, нежели занимала. Поэзія его не что иное, какъ стихотворство. Въ сочиненіяхъ его много достоинствъ, но это только блестящее препровожденіе времени. Онъ не могъ придать своимъ произведеніямъ того, что служитъ отпечаткомъ размышленія, или глубокаго чувства.
Не будемъ же удивляться, если Вальполь, отличавшійся во многомъ, не превосходенъ ни въ чемъ. Вс его сочиненія замчательны, но между ними нтъ образцовыхъ твореній, или, лучше сказать, онъ былъ образцовымъ только тамъ, гд можно было говоритъ обо всемъ, неуглубляясь ни во что, гд можно быть поверхностнымъ и ршать остроуміемъ вопросы, требующіе изученія и опытности, гд можно даже быть высокимъ, лишь бы авторъ только не заботился объ этомъ, а встртилъ мимоходомъ блистательное выраженіе. Всего этого Вальполь достигъ въ эпистолярномъ род.
Оресу Вальполю было еще двадцать-пять лтъ, когда онъ видлъ паденіе своего отца въ разгар политическихъ страстей. Онъ вполн узналъ, что такое духъ партіи. Вскор онъ увидлъ, что значитъ въ Англіи оппозиція. Едва, въ 1742 году, одержала она побду, какъ, оставя во всей сил все то, что до-тхъ-поръ охуждала, заслужила сама т же самые упреки. Это вооружило сатирическое перо Орсса Вальполя. Переставъ врить людямъ, онъ сталъ нападать на ихъ дйствія. Оппозиція такъ часто употребляла во зло слово: патріотизмъ, что Вальполь объявилъ его однозначущимъ съ лицемрствомъ, прибавя, что соотечественники его самые безразсудные люди въ свт.
Въ 1745 году судьба неблагопріятствовала оружію Англичанъ. Французы выиграли въ этомъ году сраженіе при Фонтенуа. Распространился слухъ, что они сдлаютъ высадку въ Англію. Валыюль пишетъ по этому случаю слдующее:
‘У насъ теперь въ мод говорить о вторженіи французовъ. Это составляетъ предметъ разговоровъ, но не предосторожности. Помните ли вы, какъ распространился слухъ, что въ Сити появилась чума? Весь Лондонъ сбжался смотрть на томъ домъ, о которомъ говорили, чтобъ лично увидть чуму. Я увренъ, что еслибъ французскій главнокомандующій явился съ десятью тысячами въ нсколькихъ миляхъ отъ Лондона, вс бы бросились нанимать окна въ Чарингросской и Чепельдской улицахъ, чтобъ посмотрть на его вступленіе. Это наша характеристическая черта. Для насъ опасности не что иное, какъ зрлища, а несчастія — предметъ любопытства.’
Въ ма 1747 года Оресъ Вальполь купилъ помстье Стрюберригилль. Двадцать лтъ распространялъ и украшалъ онъ этотъ клочокъ земли, восхищался имъ безпрестанно, и въ письмахъ своихъ поминутно говоритъ о немъ, описывая мстоположеніе, садъ, зданіе, со всми собранными имъ рдкостями и бездлками. Разсказывая друзьямъ планы свои, постройки, распредленія комнатъ, онъ требуетъ у всхъ совтовъ, пользуется ихъ знаніями, выписываетъ для отдлки комнатъ художниковъ, и не прежде, какъ въ 1772 году говоритъ, что труды его кончены. Тогда онъ составилъ и напечаталъ: Описаніе виллы Ореса Вальполя.
Впрочемъ, это помстье дйствительно можетъ назваться памятникомъ садоводства, искусства, въ которомъ Англичане въ-самомъ-дл художники. Вальполь былъ знакомъ съ знаменитымъ рисовальщикомъ Кентомъ, который написалъ трактатъ этого искусства, переведенный на Французскій языкъ герцогомъ Ниверне.
Садъ помстья былъ чрезвычайно-красивъ, по слишкомъ наполненъ мелочами. Это была слабая сторона хозяина. О своихъ красныхъ рыбкахъ онъ говоритъ съ такимъ же восторгомъ, какъ о древнихъ бюстахъ. Склонность къ странному и искусственному заставила его превратить сельскій домикъ въ готическій памятникъ. Ему едва ли не первому пришла мысль поднять этотъ стиль, упавшій отъ подражанія Итальянцамъ. Онъ чувствовалъ прекрасныя стороны его, понималъ происхожденіе и причину установленія, изучилъ переходныя формы и ввелъ въ моду то, что впослдствіи сдлалось наукою.
Стрюберри былъ настоящимъ музеемъ рдкостей. Тамъ встрчались алтари древнихъ храмовъ, произведенія римской скульптуры, слпки со старинныхъ замковъ, папцыри, лампады, стекла, лстницы, камины, окна, пляфоны, разрисованные новйшими живописцами въ разныхъ стиляхъ и родахъ, гд безпрестанно дйствительность смшивалась съ выдумкою.
Оресъ Вальполь возвелъ свою виллу на степень модной вещи. Онъ принималъ здсь друзей своихъ, сосдей, знаменитую актриссу Китти Клейвъ, къ которой былъ весьма-неравнодушенъ, всхъ извстныхъ дамъ, ораторовъ, иностранцевъ, а особливо Француженокъ, надъ которыми потомъ смялся въ своихъ письмахъ.
Здсь завелъ онъ себ даже типографію, въ которой напечатаны въ немногихъ экземплярахъ нкоторыя его сочиненія, сдлавшіяся библіографическою рдкостью. Сперва напечаталъ онъ, въ 1757 году, дв оды друга своего Томаса Грея, потомъ латинскаго поэта Лукана съ примчаніями Бентлея. Чаще же всего занимался онъ печатаньемъ мелкихъ сочиненій своихъ друзей.
Потомъ вздумалъ онъ издать Записки Граммона. Это сочиненіе ему чрезвычайно нравилось. Кажется, это единственная книга, отлично — написанная пофранцузски Англичаниномъ и представляющая Англію съ Французской точки зрнія. Гамильтонъ видитъ образецъ всего прекраснаго въ Версали и судитъ о двор Карла II, какъ придворный Лудовика XIV, о своемъ же отечеств онъ говоритъ, какъ иностранецъ. Читая его, кажется, путешествуешь по Англіи вмст съ Сент-Эвремономъ, или Бюсси Рабюгеномъ. Несмотря на это, книга Граммона очень-занимательна, хотя и не знаешь, исторія это, или романъ. Чтобъ придать этимъ запискамъ видъ романа, первые издатели страннымъ образомъ передлали имена людей и городовъ, такъ-что Англичанинъ не могъ узнать себя въ портретахъ этого общества. Вальлоль первый предпринялъ исправить изданіе и возвратить каждому свое.
Позже придумалъ онъ составить книгу: Каталогъ сочиненій англійскихъ королей и высшаго дворянства (1758). Это коротенькія біографіи и критическій обзоръ всхъ королей, принцевъ и лордовъ, которые что-либо писали, начиная съ Ричарда-Львинаго Сердца, писавшаго стихи на язык трубадуровъ, до современныхъ авторовъ, занимавшихся сатирами, или пснями.
Въ 1762 году издалъ онъ, подъ скромнымъ названіемъ: Anecdots of painting, исторію англійской живописи. Онъ сознается, что Англія мало произвела хорошихъ художниковъ, а потому исторію о нихъ и назвалъ анекдотами.
Оресъ Вальполь не любилъ войны и не могъ понять причинъ, по которымъ продолжалась Семилтняя Война, но впослдствіи, когда Англія блистательными побдами и обширными завоеваніями взошла на такую степень могущества, онъ увлекся всеобщимъ восторгомъ, и вообразилъ себ, что Англія должна играть роль Рима новйшихъ временъ.
‘Вы оставили ваше отечество (пишетъ онъ къ Манну), когда оно еще было небольшимъ островомъ, который существовалъ собственными своими средствами. Теперь вы нашли бы его столицею міра. Питтъ въ сабинской ферм окруженъ правителями Востока. Они ждутъ въ передней, покуда у него пройдетъ припадокъ подагры. Все, что прославляетъ Англію, приписывается теперь Питту’.
Въ 1764 году, Оресъ Вальполь сильно соскучился. Молодость его прошла. Ему было сорокъ-семь лтъ. Подагра, которою онъ страдалъ давно уже, теперь возвращалась чаще и требовала спокойствія. Онъ ршительно поселился въ своемъ Стрюберри-Гилл и съ жаромъ занялся литературою. Ему хотлось създить въ Парижъ, гд графъ Гертфордъ былъ посланникомъ, онъ велъ съ нимъ дятельную переписку, и эти-то письма, обнародованныя въ 1825 году, составляютъ главную литературную славу Вальполя. Въ январ 1765 года онъ писалъ къ лорду Гертфорду, посылая ему книгу: ‘Этотъ романъ теперь въ мод. Авторъ еще неизвстенъ. По если книга вамъ не понравится, я представлю причины, по которымъ вы должны молчать объ этомъ’. Причина состояла въ томъ, что онъ самъ былъ авторомъ. Отрантскій Замокъ явился сперва въ форм перевода Вильяма Маршаля съ итальянскаго оригинала Онуфріо Муральто. Но когда успхъ книги былъ всми призванъ, авторъ снялъ маску псевдонима, и это сочиненіе утвердило его извстность въ Англіи. Этотъ романъ былъ плодомъ одного сна. Однажды ночью, въ Стрюберри-Гилл, увидлъ Вальполь себя перенесеннымъ въ настоящій готическій замокъ, гд на одной балюстрад увидлъ исполинскую голову, одаренную жизнью и покрытую огромнымъ шлемомъ. Онъ ввелъ эту голову въ одно происшествіе рыцарскихъ временъ, гд историческія событія смшалъ съ сверхъестественными, соотвтствующими понятіямъ среднихъ вковъ. Вальполь самъ былъ высокаго мннія объ этомъ сочиненіи. По-крайней-мр онъ сказалъ г-ж Дюдеффанъ, что съ любовью писалъ эту книгу и почитаетъ ее сочиненіемъ совершенно въ новомъ род.
Впрочемъ, Байронъ также удивлялся этому творенію, а Вальтеръ Скоттъ, написавшій біографію Ореса Вальполя, сказалъ, что въ Отрантскомъ Замк вымыселъ очень-хорошъ, характеры врны, эффекты превосходны, слогъ прекрасный. Въ наше время можно сказать только, что въ этой книг есть здравый смыслъ, безъ запутанности и ложныхъ характеровъ, разговоръ уменъ, иногда остроуменъ, слогъ легокъ и естественъ, но въ роман нтъ ни воображенія, ни сильныхъ характеровъ, ни оживленной картины современныхъ нравовъ, ни истиннаго интереса, а одна неправдоподобная сказка, множество ничмъ неоправданныхъ встрчъ, нечаянныхъ открытій, неопредленныхъ чудесъ. Одинъ рыцарь, возвращающійся изъ крестовыхъ походовъ, находитъ свой замокъ во власти похитителя. Добрые монахи берутъ его сторону. Совершаются чудеса въ его пользу и злодй наконецъ побжденъ. Все это очень-хорошо, но кто читалъ ‘Эйвенго’, тотъ найдетъ ‘Отрантскій Замокъ’ очень-слабымъ.
Оресъ Вальполь похалъ въ Парижъ въ сентябр 1765 года, и пробылъ тамъ восемь мсяцевъ. Въ письмахъ, которыя онъ писалъ оттуда, много любопытныхъ анекдотовъ, много врныхъ сужденій, но еще больше несообразностей и ошибокъ. Онъ много хвалитъ мелочей, а вообще очень-строгъ. Онъ ссылается на свое незнаніе Французскаго языка, и, дйствительно, несмотря на всю проницательность путешественника, нельзя судить о народ, съ которымъ не можешь разговаривать. Ему, однакожь, очень правилась жизнь въ Париж, его везд хорошо принимали, и онъ очень цнилъ это. Все его забавляло, но у него не было комфорта (amused, bul not comfortable).
‘Здсь все философы (писалъ онъ), но, сдлавшись тяжелыми, рзкими, спорщиками и фанатиками, Французы потеряли любезность и веселость’.
Въ Париж женщины нравились ему больше мужчинъ. Онъ сознается, что первыя находили его любезнымъ. Леди Гервей, съ которою онъ много переписывался, дала ему письмо къ г-ж Жофренъ, въ которой онъ нашелъ доброту и любезность.
Г-жа Жофренъ была не въ ладахъ съ г-жею Дюдеффанъ, и въ первый разъ, когда Вальполь пишетъ о послдней изъ нихъ, онъ говоритъ слдующее:
‘Здсь у каждой дамы посажено дома по одному и по два автора, какъ цвты въ горшкахъ, и она за ними всячески ухаживаетъ, старый президентъ Гено занимаетъ должность кумира у г-жи Дюдеффанъ, слпой и сумасбродной старухи, у которой я вчера ужиналъ.’
Черезъ нсколько времени, говоря о г-ж Жофренъ, которую находитъ чрезвычайною женщиною, Вальполь прибавляетъ:
‘Главный врагъ ея — г-жа Дюдеффанъ, бывшая нкогда въ большой милости у регента и которая теперь стара и слпа, но сохранила еще живость, умъ, память, врное сужденіе, страсти, любезность. Она здитъ въ оперу, въ спектакли, на ужины, въ Версаль, у нея два раза въ недлю ужины, си читаютъ все новое, она сочиняетъ псни и эпиграммы, и помнитъ все, что случилось въ послднія восемьдесятъ лтъ ея жизни. Она переписывается съ Вольтеромъ и противорчитъ ему. Она вся любовь и ненависть: до энтузіазма привязана къ друзьямъ и жестоко ненавидитъ враговъ.’
Три мсяца спустя, онъ былъ ужь привязанъ къ ней и, узжая изъ Парижа, чувствовалъ къ ней самую искреннюю дружбу. Онъ первый началъ переписку съ нею и просилъ только о скромности съ ея стороны, боясь показаться смшнымъ, если узнаютъ, что старуха въ него влюбилась.
Вотъ что она ему отвчаетъ на это:
‘Вопервыхъ, могу уврить васъ въ моемъ благоразуміи. Ваша просьба, конечно, не основана на желаніи посмяться надо мною. Никто не будетъ знать о нашей переписк, и я въ-точности исполню ваше желаніе. Вы лучшій и благонамреннйшій изъ людей. Ни одна ваша мысль, ни одно слово не могутъ быть сомнительными. Еслибъ вы заране сказали мн, чего боитесь, я была бы спокойне. Желаніе пріобрсти ваше расположеніе, проникнуть въ ваши мысли длаетъ меня неосторожною. Прибавьте къ этому мои лта и увренность, что я не съумасшедшая — и вы будете спокойны насчетъ боязни показаться смшнымъ. Но довольно объ этомъ, скажу откровенно: нельзя любить нжне, какъ я васъ люблю.’
Отвты Вальполя къ г-ж Дюдеффанъ не сохранились. Вальполь боялся за свой слогъ, опасался, что остроуміе его погибнетъ во Французскихъ фразахъ. Это доказывало только, что Вальполь былъ эгоистъ. Впрочемъ, онъ говоритъ о г-ж Дюдеффанъ во всхъ письмахъ къ прочимъ друзьямъ съ особеннымъ уваженіемъ и привязанностью. Онъ гордится внушенными имъ чувствами. Въ корреспонденціи съ нею былъ онъ всегда точенъ и заботливъ. Четыре раза здилъ онъ потомъ въ Парижъ, и не скрывалъ, что здилъ только для нея. Когда онъ лишился ея, то пересталъ и думать о поздк.
Вс читали письма г-жи Дюдеффанъ. Вальполь сравниваетъ ихъ съ письмами г-жи Севинье. Кажется, въ этомъ случа онъ слишкомъ пристрастенъ. Скоре можно ихъ сравнить съ письмами г-жи Мевтенонъ.
Вышедъ изъ Нижняго Парламента, Вальполь издалъ книгу: Историческія сомннія о жизни и царствованіи Ричарда III. Авторъ неочень врилъ исторіи, какъ вс лица, которыя вблизи видли ходъ политическихъ событій. Вальполю пришло на мысль, что портретъ Ричарда III, написанный историками, могъ быть составленъ неврно и по предубжденіямъ. Большая часть дурныхъ длъ Ричарда казались ему невроятными и противорчащими собственнымъ его выгодамъ. Изъ изслдованій Вальполя оказывается, что Генрихъ VI, Кларенсъ, Гастингсъ вовсе не были жертвами Ричарда, и даже смерть дтей Эдуарда, о которой такъ много плакали, которую историки описали такъ краснорчиво, а поэзія и живопись прославили, была весьма-сомнительнымъ разсказомъ, искаженнымъ злонамренностью и пристрастіемъ.
Впрочемъ, вс сознались, что Вальполь доказалъ въ этихъ изслдованіяхъ свой талантъ, но невполн опровергъ обвиненія исторіи. Началась сильная полемика. Вальполь писалъ, отвчалъ, спорилъ, и вопросъ не ршился до-сихъ-поръ. Замчательно, что Французскій переводъ его книги приписываютъ Лудовику XVI.
Слухъ объ этомъ сочиненіи дошелъ тогда до Вольтера, который любилъ Англію и историческіе парадоксы. Онъ потребовалъ отъ автора присылки этой книги. Это требованіе было лестно, по затруднительно для Вальполя. Онъ не любилъ Вольтера и ненавидлъ литературнаго диктаторства. Впрочемъ, онъ отвчалъ Вольтеру съ умомъ и любезностью. Скромно рекомендуя свою книгу, онъ, по откровенности, или по британской гордости, сознался, что въ другомъ своемъ сочиненія защищалъ Шекспира противу критикъ величайшаго генія (самого Вольтера). Дйствительно, онъ сказалъ прямо въ предисловіи Отрантскаго Замка, что Вольтеръ — истинный геній, но гораздо ниже Шекспира.
Вольтеръ отвчалъ ему учтиво, изложивъ причину своихъ критики на Шекспира, а Оресъ Вальполь, обрадовавшись, что такъ легко отдлался, кончилъ дло комплиментами, сказавъ, что ‘Шекспира можно извинить въ ошибкахъ, потому-что въ его время не было Вольтера, который бы научилъ его избгать ихъ.’
Не такъ счастливъ былъ Вальполь въ сношеніяхъ съ Руссо. Бывъ въ Париж, онъ однажды за ужиномъ у г-жи Жофренъ забавлялъ общество сатирическими замчаніями о странностяхъ автора Эмиля, и тутъ же вздумалъ сочинить письмо отъ имени Фридриха II къ Руссо, съ приглашеніемъ пріхать въ Пруссію. Шутка была неочень-забавна. Письмо пошло по рукамъ. Руссо узналъ объ этомъ. Началась переписка, и дло кончилось тмъ, что Вальполь поссорился съ Руссо, Юмомъ и Даламбертомъ.
Другое происшествіе надлало ему также много непріятностей. Поэтъ, тогда еще неизвстный и сдлавшійся потомъ типомъ бдности, гордости и дарованія, Томасъ Чаттертонъ, писалъ въ 1769 году къ Вальполю и предлагалъ ему нкоторыя свднія о древнихъ живописцахъ, которыя онъ отъискалъ въ Бристол, а также два или три стихотворенія Роулея, неизвстнаго монаха XVI столтія, котораго манускрипты Чаттертонъ будто бы отрылъ въ Радклейфскомъ Аббатств. При этомъ Чаттертонъ упоминалъ, что ему восемнадцать лтъ, что онъ служитъ у одного адвоката и что положеніе его невыносимо. Вальполь сперва обрадовался, что въ Бристол были нкогда живописцы и поэты, никмъ еще незнаемые, но, вспомнивъ потомъ недавній обманъ Макферсона съ пснями Оссіана, онъ усомнился въ подлинности стихотворенія въ честь Ричарда I, бывшаго тогда въ отсутствіи, или въ плну. Вальполь посовтовался съ Манномъ и Греемъ, которые подтвердили его сомннія, а потому онъ отвчалъ неизвстному корреспонденту учтиво, что сомнвается въ подлинности его находки. Тотъ, подтверждая прежнія показанія, сухо потребовалъ возвращенія посланныхъ стиховъ. Вальполь не отвчалъ на это требованіе и похалъ во Францію, но, возвратясь оттуда, нашелъ новое письмо, въ которомъ повторяли то же, и ужь съ колкостью. Вальполь возвратилъ манускрипты, неотвчая ни слова.
Оскорбленный Чаттертонъ не простилъ ему этого и отмстилъ, какъ мстятъ поэты. Въ какой-то сказк вывелъ онъ ученаго скептика и назвалъ его Отрантскимъ Барономъ. Потомъ, пріхавъ изъ Бристоля въ Лондонъ, Чаттертонъ велъ здсь нсколько времени печальное существованіе, и наконецъ отравился въ 1770 году. Вальполь совершенно забылъ о немъ, какъ вдругъ, два года спустя, въ Собраніи сочиненій Чаттертона прочелъ, что поэтъ умеръ отъ нищеты, что онъ обращался къ одному значительному лицу и что жестокосердіе Вальполя было причиною смерти поэта. Вальполь принужденъ былъ защищаться и писать въ разныя газеты оправдательныя статьи, но Чаттертона уже не было на свт, и вс обвинили Вальполя.
Въ это же время Вальполь написалъ трагедію въ пяти дйствіяхъ, въ стихахъ. Сюжетъ ея почти такой же, какъ въ ‘Федр’, даже еще рзче, подобныя чудовищныя страсти кажутся съ перваго взгляда весьма — драматическими, но если он не оправданы, какъ въ-древности, какими-нибудь преданіями миологіи, то на сцен всегда производятъ непріятное впечатлніе, нарушая условія истиннаго искусства и изящнаго вкуса. Въ наше время исторія Эдипа не могла бы быть создана для театра, и Шекспиръ, такъ глубоко разработавшій вс пружины патетическаго и ужаснаго, не прибгалъ никогда къ этимъ преувеличеннымъ ужасамъ, которые дйствуютъ только на слабое и утомленное воображеніе. У него представляются обыкновенныя преступленія, происходящія отъ вседневныхъ страстей: ненависти, ревности, честолюбія, мщенія.
Лордъ Байронъ говорить слдующее: ‘Ныньче вошло въ моду унижать Ореса Вальполя, вопервыхъ, потому-что онъ былъ знатный, nobleman, и вовторыхъ, свтскій человкъ, gentleman, но, не говоря ни о несравненныхъ его письмахъ, ни объ ‘Отрантскомъ Замк’, онъ послдній изъ Римлянъ, онъ авторъ Таинственной Матери, трагедіи первоклассной, которая не похожа на жалобнолюбовныя произведенія’.
Эта похвала, конечно, преувеличена.
Въ 1769 году появились въ свтъ письма Вальполя къ графин Оссори. Бывъ сперва супругою герцога Графтона, она, по ршенію Парламента, была разведена съ мужемъ и вышла вторично замужъ за графа Уннер-Оссори. Легкій и блистательный умъ ея чрезвычайно нравился Вальполю. Онъ тоже двадцать-пять лтъ переписывался съ нею, забавляя се своими разсказами, пересказывая ей все, чего не могъ передавать г-ж Дюдеффанъ, потому-что послдняя не знала Лондона.
Въ 1780 году Дюдеффанъ умерла, оставя ему вс свои бумаги и свою маленькую собачку. Все было перевезено въ Стрюберригилль, и эти манускрипты послужили потомъ къ дополненію изданія 1810 года. Хотя Вальполь и не видалъ г-жу Дюдеффапъ въ послдніе годы ея жизни, по всс-таки постоянно переписывался съ нею. Онъ ей посвятилъ ‘Записки Граммона’, и когда финансовые перевороты едва-было не разорили ее, Вальполь предложилъ ей искренно и настойчиво большую часть своего состоянія.
Миръ 1783 года принадлежитъ къ великимъ эпохамъ исторіи Англіи. Съ этой минуты начинали ужъ предвидть въ отдаленіи грозу. Вальполь былъ въ числ лицъ, которыя предчувствовали французскою революцію. Онъ во всемъ видлъ какое-то тревожное состояніе, осуждалъ, печалился, терялъ бодрость и мало-по-малу совершенно устранился отъ современныхъ событій, часто повторяя: ‘для мыслящаго человка свтъ — комедія, для чувствующаго — трагедія’.
Это уныніе не помшало ему, однакожь, полюбить молодаго человка, который начиналъ блистательное поприще вовсе съ другими идеями. Сынъ лорда Голланда, Чарльсъ Фоксъ вступилъ двадцати лтъ въ Парламентъ, съ пламеннымъ умомъ, откровеннымъ сердцемъ, любящимъ все доброе и честное, такъ же дятельный въ длахъ, какъ и въ удовольствіяхъ, такъ же привязанный къ литератур, какъ и къ свтский жизни, политик и слав. Ведя жизнь разсянную и безпечную, Фоксъ разсуждалъ въ Парламент съ такою же основательностью, какъ отецъ его, съ такимъ же жаромъ, какъ Чатамъ, но боле естественнымъ. Вальполь при самомъ начал его поприща былъ пораженъ его великими качествами. ‘Ему двадцать-первый годъ’, говорилъ Вальполь, ‘а онъ ужь сталъ во глав первыхъ нашихъ ораторовъ. Вчера онъ сдланъ былъ лордомъ Адмиралтейства. Недавно былъ я въ Нижнемъ Парламент, хотя ршился никогда не ходить туда. Странно, какъ отвычка длаетъ человка неловкимъ, у меня сердце билось, какъ-будто я самъ долженъ былъ говорить рчь. Наконецъ ожиданіе мое исполнилось. Дарованіе Фокса удивительно по его лтамъ и по его образу жизни. Онъ наканун пріхалъ изъ Нью-Меркта, пропировавъ всю ночь, и поутру явился въ Парламентъ. Какъ смшны посл этого правила Цицерона: о томъ, какъ образовать витію! Вс его изъисканныя рчи — болтовня предъ мужественнымъ словомъ этого юноши’.
Вальполю было ужь семьдесятъ лтъ, онъ былъ старъ, слдственно не могъ заниматься политикою, зато вс свободные часы посвящалъ литератур, искусствамъ и друзьямъ. Даже подагра не уменьшала его веселости, любезности и свтскости. Пинкертонъ въ поэм Вальполіана, а Гаукинсъ въ своихъ Воспоминаніяхъ описываютъ жизнь Вальполя въ эту эпоху. Рейнольдсъ написалъ портретъ его въ 1757 году.
Никто не былъ такъ хорошо всмъ извстенъ, какъ Оресъ Вальполь. Отъ двнадцати до пятнадцати томовъ писемъ его раскрываютъ вс его тайны, разсказываютъ даже ежедневные визиты. Обходя теперь запустлыя комнаты его виллы, всякій воображаетъ себ джентльмена худаго и блднаго, съ умною физіономіею, живыми черными глазами, проницательнымъ взглядомъ, печальною улыбкой, съ физіономіею нсколько-болзненною и даже женственною, съ ловкими, учтивыми и аристократическими манерами, съ медленною отъ подагры походкою, тщательно одтаго, съ открытою головою, напудренными волосами, говорящаго съ утра до вечера пріятнымъ и негромкимъ голосомъ обо всхъ предметахъ, въ которыхъ можно показать свой умъ. Образъ жизни его, нсколько-искусственный, былъ всегда умренный и утонченный. Онъ любилъ засиживаться за обдами и по вечерамъ. Окруженный книгами и картинами, образцовыми произведеніями и игрушками, онъ говорилъ обо всемъ и обо всхъ, разсказывалъ анекдоты, шутилъ, острилъ и былъ душею собиравшагося къ нему общества.
Оресъ Вальполь умеръ 2-го марта 1799 года, восьмидесяти лтъ.