Он, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1852

Проза
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Скачать в PDF

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
М. Л. МИХАЙЛОВА

СЪ ПОРТРЕТОМЪ, КРИТИКО-БІОГРАФИЧЕСКИМЪ ОЧЕРКОМЪ И БИБЛІОГРАФИЧЕСКИМЪ УКАЗАТЕЛЕМЪ

ИЗДАНІЕ Т-ВА А. Ф. МАРКСЪ
С.-Петербургъ.

Подъ редакціей П. В. БЫКОВА

ТОМЪ ВТОРОЙ

ОНЪ.

Дневникъ уздной барышни.

Языкъ любви первоначальной…
Огаревъ.

10 мая.

Мы условились съ Анетой Куропаткиной вести ежедневный журналъ… Какъ это должно быть весело! Будемъ перечитывать каждый мсяцъ вмст… Сегодня и она начинаетъ.
Я начну свой стишками:
Кого-то нтъ, кого-то жаль,
Къ кому-то сердце мчится вдаль!
Какъ Пушкинъ чувствительно писалъ!

11 мая.

Папенька сегодня былъ пьянъ… Сердитый такой! Маменьку заперъ въ чуланъ.
Пришелъ въ гостиную. Я была тамъ съ сестрой Енечкой и читала ей книжку: ‘Два призрака’, французскаго сочинителя Фанъ-Дима… Пришелъ и книжку вырвалъ, и говоритъ: дура!
Впрочемъ, книжка такая странная, ничего не поймешь хорошенько. Должно-быть, дурной переводъ.
Мы съ Еней цлый день и не одвались… Мимо прошелъ онъ. Я спряталась за геранью, онъ меня и не видалъ… А смотрлъ на окна.

18 мая.

Сегодня мое рожденье: мн исполнилось семнадцать лтъ.
Вечеромъ у насъ были гости, былъ и онъ.
Я сла у окна въ зад и гляжу на звзды. Онъ подошелъ и говоритъ:
— Которая ваша звзда?
— Вонъ та.
— А моя вонъ та.
Какой онъ душка!.. Ахъ, какъ хотлось бы расцловать его!
Я сказала, что вышью ему сувенирчикъ — закладку въ книгу, съ его вензелемъ.

20 мая.

Скука смертельная!.. Маменька все на кухню гоняетъ.

1 іюня.

Папенька сегодня опять заперъ маменьку въ чуланъ, а я ушла съ Енечкой въ садъ. Онъ насъ искалъ, да не нашелъ.
Я говорила тамъ съ ней объ немъ. Она влюблена въ Пьера Мошкина и все говоритъ: ‘Ахъ, Катя, Катя! какой онъ душка!’

3 іюня.

Онъ написалъ мн стишки въ альбомъ — акростихъ. Когда читаешь начальныя буквы каждой строчки, выходитъ мое имя.
Какъ душа моя страдаетъ!
Адъ въ груди моей кипитъ!
Та, кого люблю, молчитъ!
Ядъ мн въ сердце проливаетъ!
Ахъ, какъ хорошо онъ сочиняетъ! А страдаетъ, душка! Что же онъ не признатся? Вдь и я люблю его!.. Правда, маменька вчно тутъ торчитъ.

6 іюня.

Маменька все бранится, что я дломъ не занимаюсь, рдко на кухню хожу. У нея одна псня!

10 іюня.

Къ папеньк прізжалъ знакомый, какой-то Коврижкинъ, онъ здсь служить будетъ… Старый и такой странный: безпрестанно табакъ нюхаетъ и пришепетываетъ, и ко всякому слову говоритъ ‘таперича’.
Папенька посл разсказывалъ, что онъ очень богатый, а по виду нельзя этого сказать: фракъ старый, брюки въ пятнахъ, и жилетка потертая.
Папенька его ужасно хвалитъ.
— Вотъ, говоритъ, человкъ! И уменъ и богатъ, а ужъ какъ заговоритъ — просто любо-дорого, заслушаешься.
Что онъ хорошаго въ немъ нашелъ? Только и слышишь, что ‘таперича’.
— Женишкомъ больше!— сказала маменька.
Ужъ не знаю, кому этакое пугало въ женихи годится.

12 іюня.

Я была цлый день у Куропаткиныхъ, тамъ и обдала.— Вечеромъ пришелъ онъ и Мошкинъ.
Мы вс пошли въ садъ. Мошкинъ все увивался около Саши Куропаткиной… Противный!.. Хорошо, что Ени не было.
Я отстала отъ другихъ, зашла въ темную аллею, сла на скамейку и стала мечтать… Вдругъ слышу:
— Что это вы одн, мамзель Катринъ?
Я такъ и обмерла. Онъ слъ около меня, началъ говорить о томъ, какъ хорошо мечтать въ уединеніи, потомъ о Пушкин, о Бенедиктов… и вдругъ взялъ меня за руку. Я вспыхнула, хотла отнять, но мн стало жаль его.
— Что вы, говорю, длаете, мось Мишель?
А онъ мн:
— Какъ я счастливъ!— говоритъ: — такъ вы не презираете меня?
Я не знала, что длать, что говорить, а онъ наклонился и поцловалъ меня въ щеку. Мн хотлось сказать ему ‘душка!’, но я вскочила и ушла поскоре, чтобы насъ не застали.
Пишу, а свчка сейчасъ догоритъ. Маменька никогда, изъ экономіи, не дастъ цльной: вчно огарокъ, и то весь оплывшій.
Голова у меня въ огн, а руки холодныя, какъ ледъ. Я, кажется, не усну сегодня. И волненіе — да и клопы развелись.

17 іюня.

Вчера папенька былъ гд-то въ гостяхъ.— Сегодня онъ нездоровъ, цлое утро его тошнило. Онъ чаю напился: думалъ, что пройдетъ — опять стошнило, водки выпилъ — опять. Даже слегъ.

18 іюня.

Онъ далъ мн прочесть тетрадку своихъ стишковъ. Я хочу вс списать.

20 іюня.

Вчера вечеромъ стала я списывать его стихи, а маменьк пришла фантазія прійти къ намъ въ комнату. Увидала, что я стихи переписываю, и раскричалась.
— Теб, говоритъ, умне ничего въ голову нейдетъ! Отчего Еня вонъ ужъ спитъ давно?
И свчку погасила.
Скоре ложиться спать, а то какъ бы опять крику не нажить!
Мишель! душка!

27 іюня.

Я ужъ почти всю тетрадку списала, да насъ маменька изъ комнаты выгнала: изъ кроватей вывариваетъ клоповъ и вс стны мыломъ вымазала.

2 іюля.

Онъ былъ у насъ вечеромъ, все сидлъ со мной въ зал и за руку держалъ, и еще одно… этого не напишу. Какъ я счастлива!

6 іюля.

Онъ былъ у насъ эти дни каждый вечеръ, и какъ разъ у маменьки на ту пору гости. Я такъ рада была. О чемъ только мы ни говорили!
— Прочли вы мою тетрадку?— спросилъ онъ.
— Не только прочла, даже списала, говорю.
— Неужели всю?
— Всю.
Онъ ко мн наклонился, поцловалъ меня въ шею (а я была декольте) и говоритъ:
— Такъ бы тутъ и замеръ!

8 іюля.

У папеньки что-то растетъ животъ. Съ каждымъ днемъ все больше. Маменька говоритъ: водяная отъ пьянства.

9 іюля.

Не знаю, куда спрятать мн его стишки. Только-что возьму ихъ въ руки, маменька тутъ какъ тутъ и пойдетъ бранить: чего-чего не приговариваетъ!

11 іюля.

Вчера ршилась я спрятать тетрадку въ саду. Насилу придумала, какъ.
Сама вырыла ямку въ земл и прикрыла ее дерномъ, и дернъ въ вид креста. Только не во что тетрадку положить, такой коробочки нтъ. Впрочемъ, въ ящик отъ сигаръ можно.

12 іюля.

Спрятала — и очень довольна! А то маменька все сжечь хотла. Даже вчера по всмъ ящикамъ искала.
Мишель! душка! на что я не ршусь для тебя.

17 іюля.

Повадился къ намъ Коврижкинъ. Почти каждый день бываетъ. Мн ужасно надолъ.
Какъ только стану я чай наливать, онъ и подсядетъ со своими ‘таперича’.
Такой гадкій!

19 іюля.

Былъ онъ, и въ сумеркахъ, когда мы были одни, взялъ меня за руку и подалъ записочку. Вотъ она:
‘Любовь выше силъ моихъ. Вы не отвергаете меня, ангелъ души моей! Приходите завтра въ садъ въ десять часовъ, когда у васъ вс лягутъ, и отоприте калитку на пустырь!’
Скоро ли придетъ завтра?

20 іюля.

Руки у меня дрожатъ, я насилу пишу.
Посл ужина пошла въ садъ, отперла калитку и жду.
Онъ скоро пришелъ. Сначала всталъ передо мной на колни… Ахъ, я не могу всего этого описать!.. А потомъ всталъ и сказалъ:
— Сядемте въ бесдк!
Мы пошли туда и сли. Онъ началъ меня обнимать и цловать…
Ахъ! эта тайна со мной умретъ!

21 іюля.

Цлый день читала господина Бенедиктова сочиненія. Какъ тамъ хорошо про любовь описано!

27 іюля.

Пріхали сюда какіе-то Груздевы. Дв барышни есть невсты. Онъ съ ними познакомился.

29 іюля.

Пришелъ онъ вечеромъ. Свчей еще не подавали. Маменька ходила смотрть, какъ огурцы солятъ. Я стояла съ нимъ въ зал, за плющемъ. Онъ меня все обнималъ. Какъ обниметъ, я вся горю.
Вдругъ вошла маменька, а мы и не видали. Начала кричать и браниться… Папенька услыхалъ, выскочилъ изъ кабинета и выругалъ его гадкимъ словомъ.
Его выгналъ и сказалъ, чтобъ не смлъ къ намъ ни ногой.
Ахъ, какая я несчастная!

30 іюля.

Я все плакала. Папенька разсердился и заперъ меня въ чуланъ.

12 августа.

Сколько времени не писала я ничего въ своемъ дневник! Я все плакала и тосковала.
Говорятъ, онъ женится на младшей Груздевой. О мужчины, мужчины! Вотъ какова ваша любовь!

14 августа.

У насъ былъ Коврижкинъ. Весь вечеръ со мной сидлъ. Мн на него смотрть тошно.

16 августа.

Папенька сегодня за обдомъ разсказывалъ, что его выгнали отъ Груздевыхъ: будто онъ ложку серебряную у нихъ укралъ. Чего здсь не сплетутъ!

20 августа.

Я хочу бросить дневникъ. Когда не видишь его, такъ и писать ршительно не объ чемъ.

23 августа.

Сегодня маменька позвала меня въ кабинетъ къ папеньк. Тамъ сидлъ Коврижкинъ.
Папенька сказалъ мн:
— Вотъ, Катя, Матвй Спиридонычъ длаетъ намъ честь — проситъ руки твоей.
Я залилась слезами. Меня выслали.

24 августа.

Весь день плакала: маменька все меня бранила.
Енечка тоже плакала: Мошкинъ на Саш Куропаткиной женится.

28 августа.

Онъ помнитъ и любитъ меня. Я часто вижу, какъ онъ проходитъ мимо нашихъ оконъ.
Вчера зашла къ намъ кривая торговка оминична (шляпку она чью-то продаетъ), и какъ вышла я къ ней въ двичью, она потихоньку сказала мн, что онъ веллъ мн кланяться и сказать, чтобы я съ ней ему записочку написала. Онъ и не думаетъ жениться.
Душка! Мн кажется, я еще больше прежняго люблю его.

1 сентября.

Я все плакала вс эти дни, а маменька меня все уговаривала. Вчера я согласилась.

2 сентября.

Прощай, моя радость!

——

Этимъ оканчивается тетрадка дневника.
Для полноты не мшаетъ присовокупить записочку, посланную къ нему съ кривой оминичной. Вотъ она:
‘Душка! Если бъ ты зналъ, какъ я люблю тебя! Я на все согласна, что ты мн написалъ. Меня отдаютъ замужъ насильно, такъ я же имъ отомщу. Приходи, какъ ты хотлъ, къ калитк. Ночи теперь темныя: никто не увидитъ, какъ я пройду къ теб…’
1852.
Михайлов Михаил Ларионович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Деревня и город, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1856
  2. Шелковый платок, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1859
  3. Былое, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1868
  4. Скрипач, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1853
  5. Аннушка, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1868
  6. Скромная доля, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1852
  7. Кот и петушок, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1867
  8. Рукавица, Михайлов Михаил Ларионович, Год: 1867
Электронная библиотека