Очерки из прошлого и настоящего Японии, Богданович Татьяна Александровна, Год: 1904

География
Время на прочтение: 172 минут(ы)
Скачать в PDF

ОЧЕРКИ ИЗЪ ПРОШЛАГО И НАСТОЯЩАГО ЯПОНІИ.

ВВЕДЕНІЕ.

‘Если вы пробыли въ Японіи шесть недль, вы все понимаете.
Черезъ шесть мсяцевъ вы начинаете сомнваться. Черезъ шесть
лтъ вы ни въ чемъ не уврены’. Petrie Watson ‘Japan’, ст. 9.

Есть какая-то грань между всмъ, выработавшимся вками, духовнымъ складомъ европейца и японца, между самымъ угломъ зрнія того и другого. Въ этомъ различіи нтъ, конечно, ничего мистическаго и абсолютнаго, оно достаточно объясняется естественными историческими и географическими причинами. Бытъ можетъ, со временемъ тсныя международныя сношенія и взаимное треніе народовъ изгладятъ самое воспоминаніе о немъ. Но въ настоящее время это неуловимое ‘нчто’, мшающее европейцу разобраться до дна въ душевной жизни японца, взглянуть на міръ его глазами, предсказать въ каждомъ данномъ случа его поступокъ, однимъ словомъ понять его психологію — еще очень сильно. Поэтому такъ разнообразны и противорчивы отзывы о немъ жившихъ тамъ европейцевъ и такъ противоположны ходячія характеристики. Европеецъ, сколько бы онъ ни прожилъ въ Японіи, едва ли можетъ установить вполн правильную психологію японскаго народа. Онъ неизбжно будетъ прилагать къ нему свои европейскія мрки и или пойметъ его неврно, или совсмъ не пойметъ. Одинъ изъ послднихъ опытовъ дать ключъ къ пониманію японской націи, появившійся въ текущемъ 1904 году, начинается слдующимъ заявленіемъ: ‘Что неясно въ этой книг,— пишетъ самъ авторъ,— это мнніе автора о Японіи. Оно заключается въ томъ, что Японія непонятна, не можетъ быть понята. Положимъ, это самая избитая вещь, какую онъ или кто-либо другой можетъ сказать о Японіи. Тмъ не мене, написавъ цлую книгу, онъ можетъ повторить только это. Это его исповдь. Онъ не понимаетъ Японіи. Основа его книги — непонятность, непостижимость, таинственность Японіи. Онъ написалъ книгу о томъ, чего онъ не понимаетъ,— фактъ, не новый въ литератур. Онъ прожилъ въ Японіи три года въ непосредственномъ, тсномъ, ежедневномъ общеніи съ населеніемъ, съ его задачами, съ его политикой. Тмъ не мене онъ не понялъ Японіи’ {W. Petrie Watson ‘Japan: Aspects and Destinies’. London, 1904. Preface.}. Какъ мало отличаются эти слова отъ того, что сказалъ нашъ русскій путешественникъ Гончаровъ, постившій* Японію въ 1854 году, когда ея гавани впервые были открыты для европейцевъ. ‘Да гд же это я въ самомъ дл!— восклицаетъ онъ во время званнаго обда у японцевъ.— Кто кругомъ меня съ этими смуглыми, какъ у мумій, щеками, съ поникшими головами и полуопущенными вками, въ длинныхъ широкихъ одеждахъ, неподвижные, едва шевелящіе губами, изъ-за которыхъ съ подавленными вздохами вырываются неуловимые для нашего уха глухіе звуки?.. Ужъ не древніе ли покойники встали изъ тысячелтнихъ гробницъ и собрались на совщаніе?.. Ходятъ ли они, улыбаются ли, поютъ ли, пляшутъ ли? Знаютъ ли нашу человческую жизнь, наше горе и веселье, или забыли въ долгомъ сн, какъ живутъ люди’ {‘Фрегатъ Паллада’, т. 7, стр. 198.}. А между тмъ съ тхъ поръ прошло полвка, и Японія изъ страны дйствительно никому невдомой превратилась въ страну всмъ интересную и всмъ извстную хотя бы по наслышк. Намъ кажется поэтому, что единственный способъ составить себ хоть нкоторое самостоятельное представленіе о Японіи заключается въ томъ, чтобы заране отказаться отъ всякой попытки проникнуть въ душу японскаго народа и ограничиться изученіемъ ея исторіи и ея современнаго соціальнаго и экономическаго строя. Настоящіе очерки и представляютъ собой попытку свести разбросанныя въ разныхъ трудахъ данныя* касающіяся природныхъ условій Японіи, ея исторіи и ея современнаго положенія.

Литература.

К. Rathgen. ‘Japans. Volkswirtschaft und Staatshaushalt’. Leipzig, 1890. Одно изъ самыхъ солидныхъ изслдованій по исторіи и соціально-экономическому строю современной Японіи.
Hesse Wartegg. ‘China und Japan’. Leipzig. 1897. Путешествіе и очерки быта японцевъ.
Xr. Siebold. ‘Nippon Archiw zur Beschreibung von Japan’. Leipzig, 1897. Серьезное этнографическое изслдованіе и путешествія.
Helmolt. Weltgeschichte. Одна часть представляетъ сжатый очеркъ исторіи Японіи.
Tokuzo Fukuda, dr. der Stдdte Wirtschaft. ‘Die gesellschaftliche und wirtschaftliche Entwickelung in Japan’. Stuttgardt, 1900 г. Очень обстоятельная экономическая исторія Японіи, написанная японцемъ.
Dr. Тоуокisti Harada. ‘Die Japanischen Inseln’. Berlin, 1890. Топографически-геологическое изслдованіе, составленное японцемъ.
Adolf Fischer. ‘Wandlungen im Kunstleben Japans’. Berlin, 1900. Очерки, современнаго состоянія живописи и скульптуры въ Японіи.
Dr. Ehm Schnitze. ‘Freie ffentliche Bibliotheken’. Stettin, 1900.
Dr. Ioseph Lauterer. ‘Japan — das Land der afgehanden Sonne’. Lepzig. 1902. Готовится русскій переводъ.
Dr. Brunn. ‘Die Japanishe Verfassungskunde’. Leipzig. Переводъ съ японскаго. Дословный текстъ японской конституціи.
Chamberlain. ‘Tinge Japanese’. Необходимая справочная книга для изученія Японіи. London, 1902.
W. Е. Griffu. ‘The Mikado’s Empire’. New-York, 1894. Серьезная работа по исторіи Японіи.
W. Griffu. ‘The Religion of Japan’. New-York, 1895.
David Murray. ‘Japan’. London, 1894. Подробная исторія Японіи до 1868 г.
R. Alсock. ‘Art and art Industries in Japan’. London, 1878.
А. Cdquhoun. ‘The Mastery of the Pacific’. London, 1902.
Petrie Watson. ‘Japan: Aspects and Destinies’. London, 1904. Опытъ психологической характеристики японцевъ.
Henry Dumdard. ‘Le Japon politique, conomique et sociale’. Paris, 1903. Есть русскій переводъ.
Andr Bellesort. ‘La socit japonaise’. Paris, 1904. Впечатлнія туриста.
W. G. Aston. ‘La Literature japonaise’. Paris, 1904. Есть русскій переводъ.
Богуславскій. ‘Японія’. Изданіе при содйствіи генеральнаго штаба. Спб. 1904 г. Богатая матеріаломъ справочная книга
А. Беконъ. Женщина въ Японіи’. Русскій переводъ англійскаго сочиненія ‘Japonese Girls and Women’. New-York, 1903.
Муттеръ. ‘Исторія живописи въ XIX вк’. Спб., 1900 г., т. II.
Воейковъ. ‘Климаты земного шара’. Спб., 1884 г.
Шрейдеръ. ‘Японія и японцы’. Спб., 1895 г.
Южаковъ. ‘Доброволецъ Петербургъ’. Спб., 1895 г. Очень интересная глаза посвящена положенію женщины въ Японіи.
Головинъ. ‘Въ плну у японцевъ въ 1811—1813 г.’. Спб., 1851 г.
Максимовъ. ‘На дальнемъ восток’. 1894 г.

I.
Природныя условія Японіи.

1.

‘Когда я вызываю въ памяти безчисленныя страны, какія я видлъ въ различныхъ частяхъ земного шара, я не могу найти ни одной, которая по чудной красот мстоположенія, по идиллической прелести могла бы сравниться съ Японіей — этимъ раемъ восточной Азіи’. Такъ говоритъ нмецкій путешественникъ Геосе-Вартегъ, объхавшій Японію въ 1897 году и имвшій дйствительно богатый матеріалъ для сравненія. Передъ тмъ онъ ивдалъ рядъ описаній своихъ путешествій по равнымъ частямъ Европы, Азіи, Африки и Сверной и Южной Америки. Съ этимъ мнніемъ сходятся, впрочемъ, отзывы всхъ почти изслдователей и туристовъ, посщавшихъ Японію. По разнообразію природы Японія не иметъ себ равныхъ, по красот отдльныхъ пейзажей она можетъ соперничать съ самыми прославленными уголками Стараго и Новаго Свта.
Пространство поверхности японской имперіи составляетъ около 363.000 вв. верстъ (кіи километровъ), т.-е. по территоріи она приблизительно равна Финляндіи (328 т.) и немногимъ больше Англіи (275 т.). Береговая же линія Японіи достигаетъ 25.776 верстъ. Узкая полоса составляющихъ ее острововъ протянулась на громадное пространство отъ 22 до 51 сверной широты. Сверные пункты ея — Курильскіе острова лежатъ на одной широт съ средней полосой Россіи, съ Берлиномъ и Лондономъ, а Формозу перескаетъ пополамъ тропикъ Рака, т.-е. она соотвтствуетъ Сахар и югу Аравіи. Если даже взять собственно Японію, исключивъ Формозу и мелкіе присоединенные острова, то она все-таки займетъ по меридіану протяженіе почти отъ 30 до 50 градуса, т.-е. приблизительно отъ Варшавы или Лондона до Каира. Это громадное протяженіе Японіи съ свера на югъ въ связи съ ея островнымъ характеромъ {Японская имперія состоитъ изъ 623 острововъ, изъ нихъ 4 большіе Ниппонъ (Хондо), Шикоку, Кіу-Сіу и Іезо или Хоккайдо, нсколько среднихъ — Садо, Окушима, Цушима, Икишима, Аваджи, остальные мелкіе, исключая Формозы.} создаетъ въ ней большое разнообразіе климатовъ и чрезвычайное богатство растительности. Положеніе среди океана длаетъ климатъ Японіи морскимъ и влажнымъ, но не сглаживаетъ его разницы въ отношеніи температуры {Вс климатическія данныя взяты у Воейкова ‘Климаты земного шара’. Спб., 1684 г.}. Зависитъ это оттого, что восточные и южные берега Японіи омываются теплымъ океанскимъ теченіемъ Куро-Сива, между тмъ какъ съ свера и сверо-запада, наоборотъ, проходитъ холодное Курильское теченіе. Вслдствіе этого зима на свер Японіи, на остров Хоккаида и даже въ сверной части Ниппона, соотвтствуетъ нашей Финляндіи и сверной Швеціи, между тмъ какъ на юг она не холодне, чмъ въ сверной Италіи — средняя температура января 0. Лтомъ разница еще больше, такъ какъ на свер Японіи и лтняя температура равняется приблизительно нашей Финляндіи, между тмъ какъ на юг средняя температура +27 по Цельсію, т.-е. выше, чмъ гд бы то ни было въ Европ, приблизительно такъ, какъ въ нашемъ Закавказь. Сильные втра — Японія лежитъ еще въ области муссоновъ,— дующіе зимой преимущественно съ сверо-востока, а лтомъ съ юго-запада, но и въ томъ и въ другомъ случа съ моря, приносятъ туда массу влаги и вызываютъ лтомъ сильнйшіе дожди, а зимой обильный снгъ. Снгъ даже въ южныхъ частяхъ Японіи выпадаетъ въ такомъ изобиліи, что иногда покрываетъ землю на нсколько футовъ. Постоянная влажность атмосферы и сильная жара лтомъ при мягкой снжной зим даютъ возможность на юг Японіи развиться буйной, почти тропической растительности. При первыхъ же холодахъ густой снгъ окутываетъ естественнымъ покровомъ растенія и защищаетъ ихъ отъ холода. Эта роскошная растительность на фон причудливо изрзанныхъ гористыхъ береговъ, создаетъ т волшебные пейзажи, которые поражали восхищали всхъ путешественниковъ, впервые подъзжавшихъ къ Японіи. Главная дорога къ Японіи идетъ обыкновенно отъ одного изъ китайскихъ портовъ, по большей части Шанхая, къ Нагасаки. Бухта Нагасаки — это первый японскій пейзажъ, который можно найти чуть не у всякаго европейскаго путешественника, побывавшаго въ Японіи. Ее же первую привтствовалъ Гончаровъ, въ ту эпоху, когда Японія была еще заповдной страной, внутрь которой не могъ заглянуть иноземецъ.
‘Что это такое!— восклицаетъ онъ, стоя на борту фрегата ‘Паллада’.— Декорація или дйствительность? Какая мстность! Близкіе и дальніе холмы, одинъ другого зелене, покрытые кедровникомъ и множествомъ другихъ деревьевъ — нельзя разглядть какихъ, толпятся амфитеатромъ, одинъ надъ другимъ. Нтъ ничего страшнаго, все улыбающаяся природа. За холмами вчно смющіяся долины, поля… А вотъ и Нагасаки! Какіе виды кругомъ, что за перспектива вдали!.. Декорація бухты, рейда, со множествомъ лодокъ, страннаго города, сренькихъ домовъ, проливовъ и холмовъ, эта зелень, яркая на близкихъ, блдная на дальнихъ холмахъ, все такъ гармонично, живописно, непохоже на дйствительность, что сомнваешься, не нарисованъ ли весь этотъ видъ, не взятъ ли цликомъ изъ волшебнаго балета? Везд уступы, мыски или отставшія отъ берега, обросшія зеленью и деревьями глыбы земли. Мстами группы зелени и деревьевъ лпятся на окраинахъ утесовъ, точно исполинскіе букеты цвтовъ. Везд перспективы, картины, точно артистически обдуманная прихоть!’ {‘Фрегатъ Паллада’, стр. 12. Т. II.}. Эпитеты сказочный, волшебный, феерическій такъ и пестрятъ во всхъ описаніяхъ южныхъ береговъ Японіи. ‘При взгляд на эти олимпійски прекрасные пейзажи невольно приходитъ въ голову, что они должны быть населены греческими богинями или сказочно прелестными сестрами г-жи Хризантемъ’, говоритъ Вартегъ. Но Гончаровъ смотрлъ на эти чудные берега только съ борта ‘Паллады’. Если бы онъ могъ осуществить свое желаніе и пройтись по цвтущимъ лсистымъ холмамъ, онъ увидлъ бы тамъ не одни кедры. На всемъ южномъ остров Японіи, Кіу-Сіу, растительность настоящая тропическая — магноліи, камфарное дерево, фикусы, криптомеріи, апельсинныя и бамбуковыя рощи и изрдка пальмы, не говоря о безчисленныхъ цвтущихъ кустарникахъ, чередуются съ рисовыми плантаціями и на южныхъ склонахъ взбираются довольно высоко — выше 1.000 футовъ надъ уровнемъ моря.
Такой же живописный характеръ береговъ я такое же богатство растительности сохраняется и дальше къ сверу. Особенно славится по красот такъ называемое Внутреннее Японское море. Это море раздляетъ главные острова Японіи — Ниппонъ (Хонда), Кіу-Сіу, Шикоку и Аваджи. Оно тянется не широкой полосой на 350 верстъ съ сверозапада на юго-востокъ, въ ширину оно не больше пятидесяти верстъ, а мстами съуживается такъ, что превращается въ узкій проливъ въ нсколько верстъ шириной. Съ Японскимъ моремъ оно соединяется однимъ узкимъ Симоносекскимъ проливомъ, а съ Великимъ океаномъ тремя боле широкими. По всему его протяженію разбросано множество мелкихъ острововъ и цлыхъ группъ живописныхъ островковъ. Вообще Внутреннее море и его прибрежья считаются самой живописной мстностью Японіи. ‘Чтобы получить приблизительное представленіе объ Внутреннемъ мор,— пишетъ Вартегъ,— надо вообразить себ прославленное итальянское Лаго-Маджіоре съ его Барромейскими островами, только въ сто разъ увеличенное. Никакой другой уголокъ земли не можетъ выдержать сравненія, съ нимъ, и даже Лаго-Маджіоре далеко не такъ очаровательно и въ то же время величественно… Сотни, тысячи острововъ разбросаны по его поверхности, острова всякихъ величинъ, кончая крошечными въ нсколько метровъ высоты скалами, торчащими изъ воды. И вс они такъ живописны по формамъ и такъ художественно сгруппированы, что не устаешь удивляться ихъ идеальной красот… Вдали, точно декораціи, поднимаются высокія горныя цпи, то покрытые лсомъ склоны, то голыя и угрюмыя пики вулкановъ. По спокойной глади воды снуютъ взадъ и впередъ безчисленныя парусныя лодки со своими ослпительно-блыми четырехъугольными парусами’… Потомъ эти оживленныя, веселыя картины смнялись другими — вокругъ узкихъ- проливовъ тснятся грозныя скалы, волны съ шумомъ ударяются объ нихъ и разсыпаются блой пной. Пароходъ долженъ съ большею осторожностью проходитъ черезъ эти тснины. Потомъ море снова расширяется и изъ голубыхъ волнъ вырастаютъ причудливые острова. Чуть только островокъ побольше, на немъ уже правильными террасами тянутся обработанныя поля. ‘А въ зеленыхъ долинахъ, подъ тнистыми рощицами пріютились чистенькіе домики земледльцевъ. Иногда на берегу виднются города побольше, съ ихъ храмами и пагодами и оживленнымъ пароходнымъ движеніемъ у пристаней’ {Hesse Wartegg. ‘China und Japan’, стр. 361.}.
Внутреннее море самый большой водный резервуаръ внутри Японіи. Озеръ въ ней немного. Большое озеро Бива, въ самомъ узкомъ мст острова Ниппона, явившееся по преданію въ одну ночь, и еще нсколько меньшихъ. Ркъ и рчекъ, наоборотъ, очень много. Все это во большей части быстроводныя горныя рки, сильво переполняющіяся въ періодъ дождей и во время таянія снговъ и очень усыхающія зимой и лтомъ. Тмъ не мене для внутренняго сообщенія эти рки играютъ значительную роль. Всевозможные товары легко сплавляются по нимъ въ японскихъ плоскодонныхъ лодкахъ, фуне. Истоки всхъ этихъ ркъ лежатъ въ безчисленныхъ горныхъ цпяхъ, перерзывающихъ Японію.
Японія чрезвычайно гористая страна. Изъ европейскихъ странъ она можетъ быть сравнена въ этомъ отношеніи только со Швейцаріей. Средняя высота горъ отъ 6.000 до 7.000 футовъ, хотя есть вершины, достигающія 9.000 и выше, одна гора на остров Хоккайдо — Токаси-Тако иметъ 11.500 футовъ, а знаменитая японская гора — вулканъ Фуджи-Яма иметъ 13.438 футовъ, т.-е. почти равняется Монблану (14.000). Она иметъ почти правильную конусообразную форму и вершина ея покрыта вчнымъ снгомъ. Во всей Японіи она пользуется большой извстностью и любовью. Громадное большинство остальныхъ японскихъ горъ не достигаетъ линіи врныхъ снговъ. Только въ ущельяхъ и разслинахъ, защищенныхъ отъ солнца, лежитъ тамъ годами не тающій снгъ. Главное направленіе японскихъ горныхъ хребтовъ — съ сверо-востока на юго-западъ или съ свера на югъ, т.-е. параллельно главной оси гряды японскихъ острововъ. Вслдствіе этого горы тамъ еще увеличиваютъ разницу между восточной и западной частями острововъ. Теплый втеръ, дующій виной съ Великаго океана, отъ теченія Куро-Сива, задерживается горами, он же служатъ преградой для холодныхъ сверо-западныхъ втровъ, дующихъ съ Азіатскаго материка. Поэтому климатъ вообще гораздо мягче и зимы тепле на восток Японіи. Но оказывая замтное вліяніе на климатъ страны, горы Японія не мшали существованію и развитію внутреннихъ сношеній между жителями. Для этого он недостаточно высоки и, кром того, по всмъ направленіямъ перерзаны долинами. Удобные проходы есть везд, даже въ самыхъ высокихъ хребтахъ.
Изъ минеральныхъ богатствъ, добываемыхъ въ японскихъ горахъ, на первомъ мст стоитъ мдь. Добыча ея все увеличивается и въ послдніе годы возросла до милліона слишкомъ пудовъ ежегодно, такъ что Японія заняла по добыч мди четвертое мсто среди другихъ странъ. Благородные металлы добываются тамъ въ значительно меньшихъ количествахъ. Золота очень немного на Хоккайдо и серебра въ западныхъ хребтахъ Ниппона. За послднее время разработка серебра уменьшилась, вслдствіе паденія цнъ на этотъ металлъ. Желзо довольно высокаго качества, но добыча его не особенно значительна. Драгоцнными камнями японскія горы не особенно богаты. Изъ нихъ чаще всего встрчается аметистъ и горный хрусталь. Главное ископаемое богатство Японіи — каменный уголь. Залежи его встрчаются больше всего, на Хоккаиде въ сверной части Ниппона и на Кіу-Сіу. Японскій уголь не самаго высокаго качества, уступаетъ англійскому и американскому, но тмъ не мене онъ иметъ очень большой сбытъ и разработка его все увеличивается, такъ что уже въ 1898 году она дошла до 415 милліоновъ пудовъ. Дале можно упомянуть нефть, добыча которой тоже все растетъ, сру и свинецъ.
Наибольшая часть японскихъ горъ и плоскогорій покрыта лсами или своеобразными японскими лугами, ‘хара’, поросшими самыми разнообразными цвтущими растеніями и кустарниками. Безчисленные виды роскошныхъ японскихъ лилій, мимозы, ирисы, хризантемы, вишневый кустарникъ и тысячи другихъ извстныхъ и неизвстныхъ европейцамъ растеній заполняютъ эти естественные цвтники, роскошнымъ ковромъ покрывающіе склоны горъ, недоступные для обработки. Еще выше надъ ними, на уровн боле 8.000 футовъ, начинается лсистый поясъ и поднимается вверхъ еще тысячи на четыре футовъ. На юг эта полоса подымается еще выше, на свер спускается ниже. Характеръ лсовъ, конечно, тоже сильно измняется съ свера на югъ. На юг — апельсинныя рощи, магноліи, фикусы, бамбуковыя рощи и пальмы, на свер — сосна, пихта и другія знакомыя намъ хвойныя деревья. Впрочемъ, хвойныя деревья встрчаются и въ южныхъ полосахъ Японія. Но всего лучше лса въ центральной Японіи, въ средней части острова Ниппона, къ сверозападу отъ Токіо. ‘Это поистин царство небесное!— воскликнулъ Вальтеръ фонъ-Фогельвейде, войдя въ нмецкій лсъ,— такъ начинаетъ свое описаніе японскихъ лсовъ Лаутереръ.— Но еще лучше остатки лсовъ въ южной Европ, еще красиве кажутся мн лса въ Сверной Америк. Прекрасне вчно зеленый лсъ Патагоніи и Новой Зеландіи, прекрасне, перевитыя ліанами чащи восточной Австраліи, величественне двственные лса по теченію Амазонки въ Бразиліи, но прекрасне дивныхъ лсовъ близъ Никко въ средней Японіи я ничего не видалъ. Нога человка никогда не вступала въ боле величественный, боле торжественный лсъ, чмъ лсъ кедровъ, простирающихъ къ небу свои втви близъ Никко въ Японіи’ {Lauterer ‘Japan, das Land der aufgehenden Sonne’, ст. 307.}.
Въ общемъ лса покрываютъ 68% всей поверхности Японіи. Затмъ около 80% занимаетъ неудобная земля, т.-е. вершины горъ, на которыхъ ничего не растетъ, ‘хара’ и другіе участки, не поддающіеся обработк, и только 17,5% составляетъ обработанная поверхность. Почва почти на всемъ протяженіи Японіи не особенно хорошаго качества, это по большей части образовавшаяся отъ вывтриванія горныхъ породъ глина, суглинокъ, супесокъ и песокъ. Но благодаря прекрасному, частью естественному, частью искусственному орошенію, почва эта оказывается очень плодородной. Большая часть (90%) обработанной площади Японіи занята пищевыми растеніями. Изъ нихъ первое мсто безусловно принадлежитъ рису, занимающему 46% всей пищевой площади. Дальше идетъ ячмень (20%), пшеница, просо, горохъ, бобы и картофель простой и сладкій, занимающій послднее мсто въ ряду пищевыхъ растеній. Изъ остальныхъ растеній въ Японіи культивируется чайное дерево, постепенно все боле распространяющееся тамъ, шелковица,— также какъ и чай,— преимущественно на Ниппон и на южныхъ островахъ, потомъ хлопокъ, табакъ, конопля и индиго. Наибольшимъ распространеніемъ пользуются шелковичныя плантаціи, занимающія почти 5% всей обработанной площади.
Вообще, несмотря на не особенно высокое достоинство почвы, въ Японіи ни одинъ клочокъ земли, поддающійся хоть какой-нибудь обработк, не пропадаетъ даромъ. А что не поддается обработк человческими руками, о томъ заботится сама природа. Кром голыхъ скалистыхъ вершинъ, все въ Японіи цвтетъ и зеленетъ.
Любопытно, что при такомъ громадномъ богатств и разнообразіи японской флоры, фауна тамъ очень бдна. Большая часть породъ животныхъ, водящихся въ соотвтствующихъ широтахъ на Азіатскомъ материк, въ Японіи неизвстны. Крупныхъ хищниковъ — львовъ, тигровъ и леопардовъ — тамъ нтъ совсмъ. Водится только безхвостая дикая кошка, да и та завезена изъ Кореи. Японскіе волки и лисицы значительно меньше европейскихъ. Медвдь тоже сильно отличается отъ своего европейскаго родича. На свер встрчается и блый медвдь. Олени и антилопы, гораздо боле мелкіе, чмъ европейскіе, водятся нердко въ лсистыхъ горахъ Японіи. Изъ нашихъ мелкихъ грызуновъ тамъ извстны блки, кролики, зайцы и крысы. Въ лсахъ южной части Японіи довольно много обезьянъ изъ породы макакъ.
Домашнія животныя тоже очень немногочисленны въ Японіи, и вс они вывезены въ разное время съ материка, преимущественно изъ Кореи. Среди нихъ можно упомянуть лошадей, ословъ, коровъ и свиней. Кром того, повсемстно встрчаются собаки и кошки. Въ общемъ животный міръ дйствительно очень бденъ въ Японіи. Но о моряхъ, окружающихъ Японію, никакъ нельзя сказать того же. Напротивъ, рыбой Японія чрезвычайно богата. Особенно на свер ея, около Хоккайдо и Курильскихъ острововъ, вылавливается рыбы несмтное количество. Бдное населеніе Хоккайдо и теперь почти сплошь состоитъ изъ рыбаковъ, и питающихся, и торгующихъ исключительно рыбой.

2.

До сихъ поръ, говоря о природ Японіи, мы не упоминали еще объ одномъ явленіи, оказавшемъ большое вліяніе и на характеръ самой страны, и на нкоторыя стороны быта ея населенія. Японія, какъ извстно, страна вулкановъ и землетрясеній. ‘Ежегодно ея жители испытываютъ, по крайней мр, пятьсотъ ударовъ,— говоритъ профессоръ Дж. Мильнъ,— а время отъ времени то въ одномъ, то въ другомъ мст страны происходятъ страшныя катастрофы’. Въ періодъ времени съ 1885 по 1892 годъ Мильнъ наблюдалъ 8.831 ударъ, т.-е. въ среднемъ еженедльно по три удара, если считать не удары, а настоящія землетрясенія, то въ нкоторые годы въ среднемъ приходится, но одному землетрясенію на два дня. На характер этихъ грозныхъ явленій, ихъ причинахъ и мрахъ защиты отъ нихъ стоитъ остановиться нсколько подробне {Вс данныя, касающіяся землетрясеній, сообщены намъ бывшимъ профессоромъ геологіи горнаго института К. Ив. Богдановичемъ.}.
Землетрясеніе — одно изъ самыхъ ужасныхъ бдствій, какими угрожаетъ человку природа. Кром громадной непосредственной опасности, оно дйствуетъ на человка еще особымъ образомъ, вызываетъ въ немъ мистическій ужасъ, онъ чувствуетъ, какъ начинаетъ колебаться то, что служитъ его единственныхъ пріютомъ, его естественной опорой — земля. Отъ землетрясенія негд спастись, нечмъ защититься. Города и селенія колеблются, какъ судно въ океан, пока снова не возстановится нарушенное равновсіе. Страшныя колебанія наступаютъ внезапно, а полное успокоеніе приходитъ не сразу, часто цлые мсяцы продолжаются легкіе удары и слабое осданіе почвы, сопровождаемое подземнымъ гуломъ. Но Японія страдаетъ не только отъ землетрясеній, изверженія вулкановъ тоже до сихъ поръ составляютъ тамъ обычное явленіе. Едва успокаиваются колебанія почвы, какъ гд-нибудь въ другомъ мст страны людямъ угрожаютъ страшныя вулканическія изверженія. Въ 1883 г. изверженія на склон вулканической горы Бандай-санъ, остававшейся въ поко въ теченіе цлаго тысячелтія, стоило жизни 600 человкъ, погребеннымъ вмст съ четырьмя селеніями подъ обломками вулкана и. продуктами изверженія, мене чмъ въ 10 минутъ пространство земли въ 130 кв. миль было затоплено глубокими — до 100 футовъ — водами запруженныхъ ркъ. Въ 1902 г. цлый островъ Тори-Сима, къ югу отъ Кіу-Сіу, со своимъ, немногочисленнымъ, по счастью, населеніемъ рыбаковъ былъ уничтоженъ изверженіемъ.
Можно отмтить въ Японіи три линіи, по которымъ вулканическая энергія стремится открыть себ путь къ поверхности земли. Около этихъ линій расположены коническія награможденія изверженнаго матеріала. Первая изъ этихъ линій, длиною до 1.000 миль проходитъ отъ Камчатки черезъ Курильскіе острова и -Хоккайдо до Ниппона. Здсь она встрчается со второй, длиною до 1.500 миль, которая почти подъ прямымъ угломъ къ первой проходитъ черезъ острова Бонинъ къ островамъ Маріанскимъ въ Тихомъ океан. Третья линія отъ Филиппинскихъ острововъ черезъ Формозу достигаетъ до центра Кіу-Сіу, гд она заканчивается вулканомъ Асосанъ съ громаднымъ кратеромъ до десяти миль въ діаметр. Всего въ Японіи 48 вулкановъ, изъ которыхъ 17 продолжаютъ обнаруживать дятельность.
Но въ той области Японіи — въ центр Ниппона, гд наиболе часто бываютъ землетрясенія, дйствующихъ вулкановъ нтъ совсмъ. Наиболе значительный потухшій вулканъ Ниппона Фуджи-Яма находится въ области относительно меньшаго развитія землетрясеній сравнительно съ пространствами къ востоку и къ западу. Чаще же всего землетрясенія бываютъ на Тихоокеанскомъ побережь страны, и проявленія ихъ не имютъ никакого соотношенія съ вулканической дятельностью. Проф. Милнъ, Науманъ и другіе, посвятившіе много лтъ изученію геологіи Японіи вообще и ея землетрясеній въ особенности, высказываются категорически, что причиной землетрясеній въ этой вулканической стран служатъ боле общіе и широкіе процессы горообразованія, медленно изгибающіе и разламывающіе поверхностныя части земной коры. Поднятія береговой линіи, какія наблюдаются и сейчасъ въ нкоторыхъ мстахъ Японіи, свидтельствуютъ, что упомянутые процессы продолжаются до настоящаго времени.
Вслдствіе неоднородности матеріаловъ, слагающихъ земную кору, напряженіе развивается при этомъ не однообразно, возникаютъ внезапные разломы, вызывающіе т страшныя колебанія, которыя проявляются на поверхности землетрясеніями. За первыми содроганіями слдуетъ рядъ боле слабыхъ, пока снова не возстановится равновсіе. Интересно, что нкоторыя землетрясенія, въ томъ числ и въ Японіи, сопровождаются разрывомъ подводныхъ кабелей, слдовательно, происходятъ измненія на дн океана, именно осданія, которыя нкоторые ученые склонны признавать не слдствіями, а скоре причинами землетрясеній. Въ 1896 г., 15-го іюня, на берега Ниппона съ Тихаго океана наступили громадныя волны, имъ предшествовали только легкіе удары и отдаленные раскаты, напоминавшіе артиллерійскую канонаду. Подземная катастрофа произошла тогда на разстояніи не ближе тысячи верстъ отъ береговъ, но волны эти поглотили тамъ около 30.000 жизней и превратили въ развалины цлые города. Подобныя явленія бывали въ Японіи и раньше, напр., въ 1864 г. когда въ Симоди наступила волна, высотою до 9 метровъ.
Вулканическими изверженіями, землетрясеніями и моретрясеніями родная природа постоянно угрожаетъ японцамъ. Одной изъ наиболе страшныхъ катастрофъ еще на памяти очевидцевъ считаютъ землетрясеніе Анзей, продолжавшееся цлымъ періодомъ въ теченіе 1854—1855 гг. Въ теченіе этого періода Японія служила какъ бы центромъ содроганій, потрясавшихъ земную поверхность въ самыхъ различныхъ мстахъ. Въ 1854 г. испытали боле или мене значительные удары Ницца, Туринъ и Александрія, въ 1855 жестокая катастрофа разразилась въ Новой Зеландіи, въ Южной Австраліи, на берегахъ Мраморнаго хоря, удары чувствовались въ Швейцаріи, Ломбардія и Южной Франціи. Въ первый годъ этого періода содрогалась вся южная Японія, въ особенности островъ Шикоку, въ слдующій годъ больше всего пострадала восточная часть Ниппона, гд многіе города и селенія были превращены въ груды развалинъ. Въ октябр 1891 года провинціи Мино и Овари на Ниппон подверглись катастроф, которая, по словамъ очевидцевъ, превзошла ужасы катастрофы 1855 года. Эти провинціи представляютъ собой сплошные сады и воздланныя поля, плотность населенія здсь по оффиціальнымъ даннымъ 304 человка на квадратный километръ. Потрясенная область захватила вс равнины и горы Мино, Овари и сосднихъ провинцій. По оффиціальнымъ даннымъ {‘Journal of the Coll, of Sciens, Imper. Univers., Japan’, 1893, vol. V.} убито было 7.279 чел., ранено 17.393, совершенно разрушено строеній 197.530.
Если обратить вниманіе, что на площади въ 11.111 кв. кил. были разрушены вс постройки, включая и крупныя техническія сооруженія, какъ фабрики, желзнодорожные мосты и т. п. (вся область распространенія этого землетрясенія обнимала 60% всей имперіи), то число жертвъ сравнительно съ густотой населенія и количествомъ разрушенныхъ построекъ нужно признать относительно небольшимъ. Землетрясенія въ Шемах 31-го января 1902 г. и въ Андижан 3-го декабря 1902 г. даютъ относительно гораздо большее число жертвъ.
Въ Японіи, гд, по словамъ проф. Наумана, крупныя землетрясенія происходятъ въ среднемъ по одному на каждые 5—9 лтъ, грозная природа научила людей и предохранять себя отъ проявленій ея внезапной энергіи. Но здсь же мы видимъ, что одного опыта, освященнаго вковой традиціей, недостаточно. Для выработки лучшихъ условій жизни нужна и культура, быстрые успхи которой въ Японіи наглядно отражаются и въ дл защиты населенія отъ катастрофъ землетрясенія. Обыкновенный типъ японскаго дома представляетъ легкую постройку, сложенную изъ 4—5-дюймовыхъ брусьевъ, связанныхъ между собой сравнительно прочно. Промежутки между двумя рядами такихъ брусьевъ заполнены бамбуковымъ плетеніемъ, обмазаннымъ глиною. Этотъ остовъ покоится на рядахъ обтесанныхъ камней. Легкость этихъ построекъ такова, что нердко можно видть, какъ значительныя постройки перевозятъ съ мста на мсто на деревянныхъ каткахъ. Храмы и пагоды также построены изъ дерева, но отдльные брусья такъ прочно связаны между собой, что эти постройки оказываются упругими во всхъ направленіяхъ. Многіе такіе храмы выдерживали удары землетрясеній въ теченіе вковъ. Впрочемъ, и обыкновенные японскіе дома устойчиве европейскихъ, построенныхъ безъ надлежащаго вниманія къ особымъ условіяхъ страны. Проф. Милькъ считаетъ, что японскія постройки представляютъ наилучшій типъ въ отношеніи устойчивости. Но землетрясеніе, напр., 1891 г. показало, что и такія постройки разлетаются, какъ карточные домики. Практика указываетъ, что существеннымъ недостаткомъ изъ служатъ тяжелыя крыши, не соотвтствующія легкимъ стнамъ. Вся тяжесть крыши лежитъ на поддерживающихъ ея подпоркахъ, и какъ только подпорки повреждены, она валится внизъ, раздавливая все подъ собою. Легкія деревянныя постройки, уменьшающія количество жертвъ при землетрясеніяхъ, ведутъ къ страшнымъ опустошеніямъ во время пожаровъ. Во время землетрясенія 1891 г. въ одномъ только Гифу (провинція Мино) сгорло 1.242 дома. Въ Токіо ежегодно за зиму бываетъ нсколько пожаровъ, уничтожающихъ отъ 100 до 500 домовъ. Повышеніе культуры и разумныя указанія техники рзко измнили къ лучшему эти условія. За послдніе годы количество пожаровъ значительно сократилось. Однимъ изъ дйствительныхъ средствъ противъ пожаровъ считаютъ распространеніе особенныхъ лампъ, которыя гаснутъ при опрокидываніи. Здравый смыслъ японцевъ научилъ ихъ во время землетрясеній не торопиться выбгать на улицу. Люди съ самообладаніемъ стараются встать въ дверяхъ подъ притолками, а другіе ищутъ спасенія подъ прочно сдланными столами. При легкой конструкціи японскихъ домовъ этотъ, довольно забавный, способъ спасенія оказывается тмъ не мене часто весьма дйствительнымъ.
Однимъ изъ важныхъ актовъ при введеніи европейской культуры было между прочимъ учрежденіе такъ называемаго сейсмологическаго общества въ 1880 г. Это общество, имя во глав проф. Дж. Мильна, приглашеннаго незадолго передъ тмъ профессоромъ въ токійскій университетъ, дало рядъ очень важныхъ трудовъ не только по изученію землетрясеній въ Японіи, но и по разработк сейсмологіи, какъ науки о движеніяхъ земной коры вообще. Изъ среды этого общества вышли такія крупныя научныя силы, какъ японскіе профессора Секія и Омори, хорошо извстные и въ Европ. Въ 1882 г. правительство учредило особую сейсмическую коммиссію по образцу весьма немногихъ въ то время. Раньiе подобныя коммиссіи существовали только въ Англіи, Швейцаріи и Италіи. Японская коммиссія сразу обнаружила оживленную дятельность, подготовленную трудами хорошо организованнаго сейсмологическаго общества. Сть хорошо поставленныхъ станцій для наблюденія надъ землетрясеніями, снабженныхъ самыми совершенными приборами, быстро покрыла Японію (около 1.000 станцій). Въ 1899 г. знаменитый сейсмологъ Реберъ Патвидъ въ своемъ предложеніи объ устройств международной сти сейсмическихъ станцій писалъ, что ‘Японія обладаетъ наилучшей организаціей по наблюденіямъ надъ землетрясеніями’. Въ такомъ вид сейсмическія наблюденія поставлены въ настоящее время только въ Италіи, между тмъ какъ другая классическая страна землетрясеній — Греція до сихъ поръ не иметъ правильной организаціи сейсмологическихъ наблюденій. Цль такихъ изслдованій заключается въ изученіи движеній, направляющихся отъ очага землетрясенія черезъ массу земли. По такимъ наблюденіямъ составляются карты площади распространенія каждаго удара. По такимъ картамъ можно опредлить перемщеніе исходныхъ точекъ удара, повторяемость и продолжительность ударовъ, измненіе характера сейсмическихъ волнъ, слдовательно, приблизиться къ опредленію законовъ движенія, т.-е. динамики твердой земной коры.
Данныя сейсмологіи, выведенныя изъ образцовыхъ наблюденій и опытовъ въ ныншнее время шяроко привиты японскимъ инженерамъ, примняющимъ выводы науки въ своихъ сооруженіяхъ. Между прочимъ въ 1901 г. въ Страсбург проф. Омори сдлалъ крайне интересный докладъ о примненіи сейсмологіи къ техник, особенно къ сооруженію желзнодорожныхъ мостовъ.
Единственная въ мір каедра по сейсмологіи имется пока только въ токійскомъ университет. Ее занимаетъ теперь проф. Омори. Въ Японіи настолько сознаютъ пользу сейсмологіи, что ни одна станція сейсмологическаго общества во время землетрясенія 1891 г. не была покинута своимъи наблюдателемъ, хотя многіе изъ послднихъ при этомъ пострадали. Въ 1888 г. въ Японіи была первая выставка сейсмологическихъ приборовъ. Сейсмоскопы, т.-е. приборы, извщающіе о наступленіи землетрясенія и о направленіи ударовъ, распространены тамъ не мене, чмъ термометры. Въ настоящее время японскіе ученые придумали не мало усовершенствованій въ сейсмическихъ приборахъ и изобрли нсколько новыхъ.
Японія въ силу своеобразности своей природы и благодаря энергіи своихъ передовыхъ ученыхъ представляетъ одинъ изъ рдкихъ примровъ широкой популяризаціи одной изъ самыхъ новыхъ наукъ — сейсмологіи.
Конечно, вс успхи науки и техники не могутъ все-таки защитить японцевъ отъ губительныхъ катастрофъ. И до сихъ поръ всякое значительное землетрясеніе, всякое новое изверженіе уноситъ многія человческія жизни, разрушаетъ плоды долгихъ трудовъ,.

3.

Природа Японіи — это двуликій Янусъ. Съ одной стороны привтливая, роскошная и богатая, съ другой — непокорная, коварная и губительная. Съ незапамятныхъ временъ она дйствовала на человка этими своими противорчивыми качествами. Она привлекала его своей красотой, своей мягкостью, своей бьющей черезъ край производительностью, но не давала ему ни на минуту сложить руки и успокоиться, пожиная непосянные плоды. Каждую пядь земли ему приходилось брать съ бою, взбираясь по кручамъ, измняя направленіе водъ. Каждое свое изобртеніе надо было примнять къ особымъ условіямъ страны, къ внезапнымъ взрывамъ скрытыхъ въ ней силъ. Быть можетъ эта вчная работа въ одномъ направленіи, работа надъ приспособленіемъ къ своеобразнымъ условіямъ своей природы въ связи съ оторванностью и обособленностью страны и создали изъ японца тотъ особый все еще не поддающійся опредленію типъ, выработали изъ этого многомилліоннаго населенія одну совершенно особую и совершенно однородную расу. За исключеніемъ небольшой кучки айновъ — всего около 18 тысячъ, живущихъ на свер острова Хоккайдо, вся остальная масса японскаго населенія совершенно однородна по своему составу, не поддается никакому подраздленію на племенныя группы. Путешественники различаютъ, впрочемъ, два преобладающихъ типа японцевъ. Одинъ съ боле свтлымъ цвтомъ лица, боле косыми глазами, боле тонкими чертами и боле пропорціональнымъ сложеніемъ. Другой грубе, съ боле темной кожей и боле развитыми мускулами. Первый чаще встрчается на юг и въ городахъ, второй на свер и въ рабочей сред. Въ общемъ эта разница типовъ соотвтствуетъ скоре различію соціальныхъ условій, чмъ разному племенному происхожденію. Племенной составъ его все же крайне однороденъ.
Эта монолитность всего японскаго народа, при существованіи въ тоже время отдльныхъ чертъ сходства съ различными азіатскими народами, съ давнихъ поръ очень затрудняла ученыхъ, пытавшихся опредлить расовый составъ и происхожденіе японцевъ. По этому вопросу было высказано четыре главныхъ гипотезы. Первая, что японцы происходятъ отъ китайцевъ, вторая — что они принадлежатъ къ монгольской рас, третья — что они представляютъ совершенно особое туземное племя, и, наконецъ четвертая — что они образовались изъ сліянія различныхъ азіатскихъ народностей. Извстный ученый Францъ Зибольдъ, посвятившій много лтъ всестороннему изученію Японіи, внимательно разсмотрлъ вс эти четыре гипотезы и проврилъ ихъ и антропологическими, и лингвистическими, и бытовыми данными. Собравъ свой собственный богатый этнографическій матеріалъ, онъ въ конц концовъ пришелъ къ положительному мннію, что японцы представляютъ рдкій примръ полнаго сліянія различныхъ азіатскихъ народностей. Съ этимъ взглядомъ согласно и большинство другихъ серьезныхъ ученыхъ, съ тою только разницею, что одни считаютъ преобладающимъ вліяніе одного племени, а другіе — другого.
Въ основу, вроятно, легло одно или два туземныхъ племени: до сихъ поръ сохранившіеся еще айны, и еще два другихъ, упоминаемыхъ въ японскихъ лтописяхъ племени — такеру и пещерныхъ жителей. Но потомъ произошелъ цлый рядъ смшеній и съ монголами, и съ корейцами, и на юг, быть можетъ, даже съ малайцами. Второй признанный авторитетъ по этому вопросу д-ръ Вельдъ держится въ общемъ этого же взгляда, но онъ считаетъ, что монгольская кровь преобладаетъ въ японской рас, участіе же малайцевъ въ ея образованіи считаетъ сомнительнымъ. Во всякомъ случа вс эти народы, внося свои особыя расовыя черты, подчинялись какому-то одному ассимилирующему началу и вырабатывали постепенно тотъ типъ японца, который населяетъ теперь вс многочисленные японскіе острова.
Всего по даннымъ переписи, произведенной 81-го декабря 1898 года, въ Японіи считается 46.425.826 человкъ. При площади Японіи въ 868.442 кв. верстъ это составляетъ среднюю плотность населенія 128 человкъ на одну квадратную версту. Если же взять собственно Японію безъ колоній — Формозы и Пескадорскихъ острововъ, то плотность окажется выше, 181 человкъ на кв. версту.
Для того, чтобы можно было составить себ боле наглядное представленіе о плотности населенія Японіи, мы приводимъ составленную Н. Богуславскимъ любопытную сравнительную табличку территоріи, численности населенія и его плотности въ Японіи, въ главныхъ европейскихъ и азіатскихъ государствахъ и въ разныхъ мстностяхъ Россіи:

Площадь въ тыс. кв. верстъ.

Населеніе въ тысяч. чел.

Жителей на 1 кв. вер.

Бельгія

26

6.744

268

Великобританія

275

40.190

146

Японская имперія

868

46.425

128

Японія безъ колоній

338

43.761

131

Италія

250

32.045

128

Германія

476

56.345

118

Китай собственно

2.928

383.253

129

Франція

464

38.518

82

Россійская имперія

19.688

128.932

6,5

Европейская Россія

4.763

106.155

22,5

Финляндія

828

2.483

8

Варшавская губ. съ Варшавою

18

1.934

130

Петроковская губ. съ Лодзью.

11

1.409

124

Московская губ. съ Москвою.

29

2.433

82

Приморская область

1.578

220

0,13

Амурская область

413,

118

0,4 *).

*) Богуславскій. ‘Японія’, Спб., 1904 г., ст. 162.
Изъ этой таблицы видно, что по густот населенія Японія занимаетъ одно изъ первыхъ мстъ даже въ ряду наиболе населенныхъ европейскихъ государствъ. Только Бельгія и Англія превосходятъ ее, а Германія и особенно Франція уже далеко отстаютъ. Изъ нашихъ мстностей на одномъ уровн съ ней по населенности стоитъ только Варшавская губ., въ составъ которой вошелъ такой большой городъ, какъ Варшава. Финляндія же и Амурская область, приблизительно равныя ей по пространству имютъ плотность первая — 8 человкъ, а вторая — 0,4 на квадратную версту.
Конечно, и въ Японіи населеніе распредляется далеко не равномрно по всей территоріи. Такъ, безплодный и суровый по климату островъ Іезо или Хоккайдо населенъ очень слабо — 7 человкъ на 1 кв. вер., а лежащій во внутреннемъ мор цвтущій островъ Аваджи иметъ 395 жителей на 1 кв. версту. По областямъ плотность населенія въ Японіи колеблется такъ:
Западный Ниппонъ — 211 чел. на 1. кв. саж.
Средній Ниппонъ — 204 ‘ ‘ — ‘ ‘
Шикоку — 191 ‘ ‘ — ‘ ‘
Кіу-Сіу — 179 ‘ ‘ — ‘ ‘
Сверный Ниппонъ — 97 ‘ ‘ — ‘ ‘
Іезо — 7 ‘ ‘ — ‘ ‘
Но и въ самомъ центральномъ Ниппон есть области, боле и мене населенныя, такъ, напримръ, въ областяхъ Мино и Овари плотность населенія достигаетъ до 304 на 1 кв. милю. При этомъ надо замтить, что очень крупныхъ городскихъ центровъ въ Японіи немного, такъ что они мало вліяютъ на цифры населенности отдльныхъ провинцій. Самый населенный городъ Японіи — теперешняя столица ея — Токіо, въ центральной части восточнаго берега Ниппона, иметъ 1.440.000 жителей. Изъ остальныхъ городовъ наиболе населена Осака (821 т.), самый промышленный городъ на всемъ восток, такъ называемый японскій Бирмингамъ, на сверномъ берегу Внутренняго моря. Потомъ идетъ старая столица Японіи — Кіото (353 т.), Кобе (215 т.), Іокогама — главный портъ на Тихоокеанскомъ побережьи, ведущій, главнымъ образомъ, сношенія съ Америкой (193 т.), и Нагасаки (107 т.). Кром того,— есть еще 70 городовъ съ населеніемъ, превышающимъ 20 т. Среди остальныхъ населенныхъ пунктовъ преобладаютъ довольно незначительныя поселенія, отъ 500 до 5.000 жителей.
Европейцамъ Японія стала извстна только съ XVI вка, хотя, повидимому, знаменитый путешественникъ XIII вка Марко Поло описывалъ именно ее подъ именемъ страны Зы-пан-гу (Чипанго). Но въ слдующіе вка никто изъ европейцевъ не отваживался продлать это путешествіе, и существованіе этой страны не подтверждалось. Первые путешественники, попавшіе туда тоже случайно, но оставившіе замтный слдъ своего пребыванія тамъ, были португальцы Фернандъ Мендецъ Пинто и Діего Зейното. Во время путешествія изъ Сіама въ Китай въ 1543 г. они испытали страшную бурю у азіатскихъ береговъ, и корабль ихъ былъ отброшенъ къ японскимъ островамъ. Тамъ они были встрчены очень дружелюбно и прожили довольно долго, пока ихъ корабль не былъ приведенъ въ исправность. Попали они ‘первые на островъ Танегашима, лежащій къ югу отъ Кіу-Сіу на 30о с. ш. Тамъ они высадились на землю и были отведены въ городъ къ правителю острова. Мстные жители были всего боле заинтересованы огнестрльными ружьями, до тхъ поръ неизвстными еще въ ихъ стран, и Діего Зеймото въ благодарность за гостепріимство не только подарилъ правителю свое ружье, но и научилъ японцевъ, изготовлять порохъ. Слухъ о прізд путешественниковъ изъ невдомыхъ странъ быстро распространился по Японіи и Пинто со своими спутниками былъ приглашенъ прохать внутрь страны. Они объхали Кіу-Сіу, Шикокр и южную часть Ниппона, посл чего благополучно отплыли въ Китай. Въ японскихъ источникахъ посщеніе Пинто разсказывается очень подробно. Самъ Пинто тоже оставилъ подробное описаніе своего путешествія, и съ этихъ поръ европейцы уже не теряли изъ виду Японіи. Но постоянныя сношенія съ ней не устанавливались до послдняго времени. Японцы, встртившіе сначала дружелюбно невдомыхъ путниковъ, съ теченіемъ времени относились къ иноземцамъ все боле недоврчиво и въ начал XVII вка окончательно изгнали ихъ изъ своей страны, сдлавъ исключеніе только для голландцевъ. Этимъ послднимъ было дано мстечко Дешима, къ югу отъ Нагасаки. Но европейцы, изгнанные изъ Японіи, не прекращали своихъ попытокъ вновь завязать сношенія съ этой таинственной страной, пока, наконецъ, они не достигли своего въ половин. XIX вка.

II.
Исторія Японіи.

1.

Изумительно быстрый ростъ Японіи въ теченіе послднихъ сорока лтъ уже давно обращалъ на себя вниманіе европейцевъ. Такъ же удивительны, какъ ея природа, казались разыгрывавшіяся тамъ событія. На глазахъ современнаго поколнія эта страна пережила какое-то сказочное превращеніе. Давно ли Гончаровъ и другіе попавшіе туда путешественники описывали этихъ своеобразныхъ азіатовъ, упорно гнавшихъ отъ себя все европейское, т.-е. все цивилизованное, желавшихъ упрямо оставаться варварами. И вдругъ черезъ какіе-нибудь три, четыре десятка лтъ на мст этой варварской страны оказывается сильное государство, съ парламентскимъ режимомъ, съ могущественной арміей и флотомъ, съ быстро растущей промышленностью. Не мудрено, что такая фантасмагорія заставляла недоврчиво пожимать плечами однихъ и вызывала неудержимый восторгъ у другихъ. Одна изъ двухъ — или это дйствительно макаки, обезъяничающія съ европейцевъ и ловко перенимающія вншнія стороны ихъ цивилизаціи, или это геніальная нація, продлавшая въ полстолтія путь для котораго Европ нужны были долгіе вка. Эти два взгляда и до сихъ поръ боле или мене явно проглядываютъ въ злободневной литератур о Японіи.
Но самая маленькая доля историческаго чутья заставляютъ уже a priori недоврчиво отнестись къ обоимъ этимъ мнніямъ. Совершенно немыслимо себ представить, чтобъ цлый народъ былъ вдругъ -охваченъ стремленіемъ къ безсмысленному копированію всего чужого, я чужого до тхъ поръ ненавистнаго и гонимаго. Да и копированіе въ такихъ широкихъ размрахъ, конечно, не можетъ дать такихъ -блестящихъ результатовъ, какіе поражаютъ всхъ желающихъ видть. Съ другой стороны, не только цлый народъ, но даже и отдльный человкъ не переживаетъ никогда такихъ головокружительныхъ переворотовъ, когда все старое сразу безъ подготовки идетъ на смарку я на его мст властно воцаряется новое, идущее въ разрзъ со всмъ прежнимъ. Если покопаться въ прошломъ, всегда найдутся задатки этого новаго, явленія и силы, подготовившія катастрофу. И волей-неволей приходится Придти къ заключенію, что еслибъ не случайныя вншнія причины, вызвавшія переворотъ въ такомъ ускоренномъ темп, онъ все равно произошелъ бы,— произошелъ бы, быть можетъ, медленне, быть можетъ, принялъ бы иныя формы, но по существу привелъ къ тому же.
Такимъ случайнымъ толчкомъ для Японіи было открытіе гаваней я знакомство съ формами западно-европейской культуры,— хотя съ точки зрнія хода всемірной исторіи и это вторженіе въ Японію и разрушеніе обособленности одной націи было, конечно, совсмъ не случайнымъ. Но и въ отношеніи Японіи стоитъ только повнимательне всмотрться въ ея исторію, чтобы убдиться, что внутренній кризисъ, переживаемый теперь ею, далеко не явился результатомъ этого случайнаго толчка. Вся сущность и политическихъ, и экономическихъ реформъ, предпринятыхъ ею, была подготовлена всмъ ходомъ предыдущей исторіи Японіи. Этотъ вншній толчокъ быть можетъ только на нкоторое время ускорилъ темпъ ея исторіи, но ни въ какомъ случа не измнилъ ея направленія.
Исторія Японіи во многихъ отношеніяхъ представляетъ значительный интересъ. Сильно отличающаяся въ частностяхъ отъ исторіи -европейскихъ странъ, она доказываетъ въ то же время, какъ общи въ главныхъ чертахъ законы историческаго развитія. Несмотря на полную обособленность отъ Европы, несмотря на своеобразныя условія своей природы, Японія переживала, въ общемъ, т же главныя стадіи экономическаго и политическаго развитія, какъ и европейскія страны.

2.

Источникомъ для изученія древнйшей японской исторіи служатъ дв японскія лтописи: ‘Койики’ и ‘Нихонги’. Об он были написаны приблизительно одновременно, ‘Койики’ въ самомъ начал VIII-го вка христіанской эры, ‘Нихонги’ около 720 г. ‘Койики’ распадается на три книги. Первая изъ нихъ содержитъ преданія о сотвореніи міра и разсказы о первыхъ миическихъ временахъ японской исторіи. Вторая и третья представляютъ собой лтопись историческихъ событій съ момента воцаренія перваго микадо, т.-е. съ перваго года японской эры по 1288, т.-е. по нашему лтосчисленію, съ 660 г. до P. X. по 628 по P. X. ‘Нихонги’ начинается то же самое съ космогоніи и миовъ и доводитъ исторію до 699 г. по P. X. Начиная съ VIII-го вка, количество японскихъ источниковъ, и современныхъ и написанныхъ поздне, значительно увеличивается. Особенно же богатая историческая литература существуетъ тамъ относительно средневковаго періода японской исторіи съ ХІ-го по XVI в’ Нтъ, конечно, недостатка и въ работахъ по новой исторіи, съ XVI-го вка и до нашихъ дней.
Японская космогонія считаетъ, конечно, Японію первозданной землей. О сотвореніи міра и Японіи тамъ существуетъ нсколько миовъ, отличающихся между собой въ частностяхъ, но въ главныхъ чертахъ рисующихъ слдующую картину.
Въ начал былъ хаосъ. Земля и небо не были еще раздлены’ Земля плавала среди остальной массы, какъ желтокъ въ яйц. Потомъ легкія, свтлыя частицы поднялись и образовали небо, а остатокъ сталъ землей. Изъ теплой рыхлой земли поднялся ростокъ и сталъ одушевленнымъ существомъ, куни-мако-тахи-на-микато. Потомъ появились такимъ же способомъ другія существа — ками. Они вс были одного пола, т.-е. раздленія половъ не существовало. Эти первичныя существа — ками продолжали дальше созданіе міра: они разъединили пять элементовъ — огонь, воду, землю, металлъ и дерево и опредлили свойства каждаго. Послдніе изъ этихъ самостоятельно возникшихъ божественныхъ созданій были первая пара — мужское божество Изанаги и женское — Изанами.
Стоя на парящемъ въ вышин небесномъ мосту Изанаги погрузилъ свое копье въ волнующіяся подъ нимъ воды и поднялъ его вверхъ. Съ конца копья упала капля и изъ нея образовался первый островъ. Этотъ островъ по преданію Аваджи. Небесная пара спустилась на него и Изанаги предложилъ обойти его кругомъ. Санъ онъ пошелъ на лво, а Изанами — направо. Когда они черезъ день встртились, Изанами первая воскликнула: ‘Какъ пріятно встртить достойнаго любви человка!’ Но Изанаги разсердился, что женщина первая постигла искусство рчи, и потребовалъ повторить прогулку. Слдующій разъ онъ уже издали закричалъ: ‘Какъ пріятно встртить достойную любви женщину!’ Изанаги и Изанами были первой супружеской парой, и съ тхъ поръ существовала на свт любовь. Посл Аваджи божественная пара сотворила еще семь большихъ и до ста малыхъ острововъ и на нихъ появилась жизнь. Первою у Изанами родилась дочь Ама-теразу-о-миками, т.-е. свтлйшая небесная богиня. Она была прекрасна и озаряла своимъ свтомъ и небо и землю. Но Изанаги былъ недоволенъ, что его первымъ ребенкомъ оказалась дочь, и прогналъ ее съ земли на небо, давъ ей во владніе небесныя пространства. Вторымъ ребенкомъ оказалась тоже дочь — богиня луны. Только третій родился мальчикомъ, но и то плохо сложеннымъ. Въ три года онъ еще не умлъ ходить. Родители сдлали для него лодку изъ камфарнаго дерева и пустили на волны. Это былъ первый рыболовъ и богъ текущихъ водъ. Наконецъ, четвертымъ родился настоящій сынъ — Сосанео-но-микото. Отецъ былъ очень счастливъ и возлагалъ на него вс надежды. Но мальчикъ росъ шаловливымъ и непокорнымъ. Отецъ далъ ему въ управленіе океанъ, но онъ никогда не умлъ держать свое царство въ порядк. Онъ постоянно кричалъ, пугалъ все живое, убивалъ людей и вырывалъ съ корнемъ деревья.
Въ это время мать его родила еще сына — бога бурнаго огня и посл рожденія его удалилась въ подземное царство. Изанаги, удрученный непокорствомъ своего сына, совсмъ затосковалъ, когда жена покинула его, и отправился разыскивать ее въ подземный міръ, оставивъ своего любимца управлять міромъ. Онъ долго странствовалъ подъ землей и, наконецъ, встртилъ свою жену у воротъ подземнаго дворца. Она согласилась вернуться съ нимъ, но сказала, чтобы онъ шелъ назадъ на землю, не оглядываясь, а она зайдетъ прежде во дворецъ сказать подземному царю, что она уходить. Изанаги остался ждать ее у дверей. Потомъ ему показалось, что она слишкомъ долго не возвращается, и онъ бросился разыскивать ее внутрь дворца. Но уже войдя туда, онъ вспомнилъ, что осквернился, и бросился назадъ, чтобы поскоре очиститься. Не останавливаясь боле, онъ добжалъ до земли и первымъ дломъ выкупался въ очищающихъ водахъ.
На земл же въ его отсутствіе произошли большіе безпорядки. Его любимый сынъ Сосанео продолжалъ мучить всхъ и особенно часто обижалъ свою старшую сестру — богиню солнца. Онъ выпускалъ дикихъ лошадей на засянныя ею рисомъ поля и истреблялъ ссбранные запасы риса. Разъ, когда она сидла у окна своего дворца и ткала, онъ схватилъ дикую лошадь, ободралъ ее съ хвоста до головы и въ такомъ вид бросилъ ее въ комнату сестры. Она такъ испугалась, что поранила себя челнокомъ и убжала въ пещеру, задвинувъ входъ въ нее большимъ камнемъ. На земл воцарился мракъ. День пересталъ отличаться отъ ночи. Вс боги пришли въ смущеніе, а злыя божества еще увеличивали сумятицу, производя всевозможный шумъ.
Тогда боги стали совщаться, какимъ образомъ вызвать богиню солнца изъ ея убжища. Наконецъ, они ршили сказать ей, что появилась богиня еще боле прекрасная, чмъ она сама, и тмъ возбудить ея любопытство. Богъ-кузнецъ приготовилъ большое овальное зеркало, украшенное рамкой изъ драгоцнныхъ камней. Потомъ вс боги собрались около пещеры, гд скрывалась богиня солнца, стали пть, играть на разныхъ инструментахъ и танцовать. Заинтересованная богиня выглянула въ щелочку и спросила, что ихъ такъ развеселило. Они отвтили ей, что чествуютъ богиню еще боле прекрасную, чмъ она сама. И при этомъ они поднесли въ ней зеркало. Тогда она не выдержала, пріотворила дверь и взглянула въ зеркало. До тхъ поръ она никогда не видла своего изображенія и остановилась, пораженная. Боги окружили ее, вывели изъ дверей и завалили входъ. Ее же отвели во дворецъ. Посл этого коварный Сосанео былъ изгнанъ съ земли.
Но и посл того Сосанео на ряду съ богиней солнца фигурируетъ во множеств миовъ, которыми японцы объясняютъ разныя явленія природы и появленіе разныхъ искусствъ среди людей. Такъ, съ началомъ земледлія связывается слдующій миъ. Однажды Сосанео явился въ гости къ богин плодородія. Она приняла его очень любезно и угощала своими произведеніями, которыя создавала тутъ же на его глазахъ: рисомъ, пшеницей, разными плодами, рыбой и животными. Сосанео пришелъ въ ярость, при вид, какъ легко она это длаетъ, бросился на нее и убилъ ее. Когда богиня солнца узнала объ этомъ, она послала посмотрть, что сталось съ тломъ богини посл ея смерти. Оказалось, что все оно было покрыто фруктовыми деревьями и злаками, а изъ головы ея вышли корова и лошадь. Богиня солнца обрадовалась и повелла людямъ возращать теперь эти растенія, какъ это длала раньше сама богиня. Она объяснила имъ, гд сять рисъ и гд сажать тутовыя деревья и какъ добывать шелкъ изъ кокона и какъ длать пряжу.
Сосанео приписываются также нкоторые геройскіе подвиги, полезные для людей. Такъ, онъ истребилъ страшнаго дракона, залетвшаго на землю во время его изгнанія и пожиравшаго прекрасныхъ двушекъ. Разрубивъ его пополамъ онъ нашелъ внутри его прекрасный мечъ и подарилъ его своей сестр богин солнца. Онъ же по преданію научилъ людей поэзіи.
Мы не можемъ останавливаться подробне на японской миологіи и разбирать, заключающіеся въ ней элементы сходства или различія съ первобытными представленіями другихъ народовъ. Но и въ изложенныхъ уже нами миахъ можно даже при бгломъ взгляд подмтить нкоторыя черты, сближающія ихъ хотя бы съ греческими, а иногда и съ библейскими легендами.
Богиня солнца въ японской миологіи является прямой родоначальницей царствующей въ Японіи династіи. Къ концу миическаго періода вся земля оказалась густо населенной людьми и божественными существами — ками. Между тни и другими постоянно вспыхивали ссоры, и земля стала ареной безпрерывныхъ раздоровъ. Тогда богиня солнца ршила послать своихъ потомковъ управлять землей. Одинъ изъ порожденныхъ ею боговъ — Ошихоми женился на Тамайори, внучк Изанаги и Иванами, и у нихъ родился сынъ Ниничи-но-микото. Этого внука богиня солнца и ршила отослать на землю. Отправляя его, она дала ему многочисленныя сокровища и между прочимъ три главныхъ: зеркало, камень и мечъ, добытый Сосанео. Прощаясь съ нимъ, она сказала ему по одному преданію:
‘Вка за вками будутъ твои потомки управлять этой страной. Прими же мое наслдство и эти три коронныхъ талисмана. Когда ты захочешь увидть меня, смотри въ это зеркало. Будь для этой страны тмъ чистымъ свтомъ, какой исходитъ отъ его поверхности. Управляй ея жителями съ мягкостью и добротой, которые олицетворяются мягкой округлостью этого камня. Сражайся съ врагами твоего царства этимъ мечомъ, убивай ихъ его остріемъ’.
Съ этими словами она простилась съ нимъ, и онъ Съ сонмомъ низшихъ боговъ спустился по небесному мосту на землю, а небо посл того отдалилось дальше отъ земли и переходить эту бездну стало невозможно.
На земл у Ниничи родился сынъ, прожившій 580 лтъ. Этотъ сынъ женился на морскомъ чудовищ, принявшемъ образъ женщины. Его сынъ женился на своей тетк и у него родился Джиму Тенно — первый, окруженный легендами, микадо Японіи.

3.

Не только происхожденіе Джиму Тенно, но и вся исторія его царствованія, такжа какъ царствованіе всхъ первыхъ японскихъ микадо, не выдерживаетъ строгой исторической критики. Самое существованіе ихъ нельзя считать окончательно установленнымъ. На ихъ исторію надо смотрть, какъ на исторію покоренія, объединенія и первоначальнаго упорядоченія Японіи племенемъ завоевателей — ямато. Мстомъ откуда это племя направилось на завоеваніе страны преданіе считаетъ Кіу-Сіу. На вопросъ, откуда оно появилось тамъ, легенда отвчаетъ — съ неба. Черезъ небесный океанъ по небесному мосту спустился праддъ перваго микадо со своими спутниками на японскіе острова. Въ этомъ ми можно видть указаніе на то, что племя завоевателей не было кореннымъ туземнымъ племенемъ и что явилось оно изъ-за океана, по всей вроятности, конечно, не небеснаго. Какъ бы то ни было, оно довольно долгое время жило на Кіу-Сіу, пока оно не разрослось такъ, что ему стало тсно на южномъ остров и явилась потребность двинуться дальше на сверъ.
Походъ Джиму Теино продолжался много лтъ. Это не была просто завоевательная экспедиція, это было неудержимое движеніе впередъ цлаго племени, въ род наступленія готовъ въ Европу, только въ нсколько меньшемъ масштаб. Джиму Теино двигался сначала по Внутреннему морю, съ юга на сверъ, останавливаясь годами на берегахъ Шикоку и Ниппона и вступая въ борьбу съ туземными племенами. Туземцы, съ которыми имъ приходилось воевать, были, главнымъ образомъ, такъ называемые ‘пещерные жители’ и племя такеру на юг, а дальше къ сверу айны. Пещерные жители отличались крайне малымъ ростомъ, хитростью и чрезвычайною жестокостью. Это были дикари на самой первобытной стадіи культуры. Существуетъ мнніе, что смшеніе племени Ямато съ этими карликами оказало вліяніе на ростъ японской расы. Но пока это нельзя считать установленнымъ. Айны, наоборотъ, были крупное воинственное племя, шагъ за шагомъ отстаивали они у побдителей свои владнія и часто, разбитые ими, снова возвращались и наносили имъ серьезные уроны. Легенда объясняетъ побды Джиму Теино дятельнымъ покровительствомъ боговъ и въ особенности прародительницы начальника, богини солнца. Цлый рядъ чудесъ сопровождалъ походы Джиму Тевно. Иногда, когда онъ сбивался съ дороги, ему являлась громадная птица и летла передъ его отрядомъ. Иногда во время сраженія внезапная тьма вносила смятеніе въ ряды враговъ или, наоборотъ, нестерпимый небесный свтъ поражалъ ихъ слпотой. Во всякомъ случа въ конц концовъ туземцы были оттснены далеко на сверъ и на западъ, и Джиму Тенно основалъ свой дворецъ и первое постоянное поселеніе недалеко отъ теперешняго Кіото, въ той части Японіи, которая, какъ и племя завоевателей, называлась тогда О-Ямато. Годъ постройки этого дворца и считается въ Японіи первымъ годомъ ихъ лтосчисленія. Въ этомъ дворц были положены эмблемы царской власти — зеркало, мечъ и круглый камень или держава.
Но на воцареніи Джиму Тенно въ центр Японіи не кончается, конечно, исторія завоеванія страны. Въ теченіе всхъ послдующихъ вковъ шла непрерывная борьба между завоевателями, все шире распространявшими свои владнія, и туземцами, тревожившими ихъ постоянными набгами. Только въ I вк до P. X. или въ VI в. японской эры страна нсколько успокоилась, воинственныя туземныя племена водворились на далекихъ окраинахъ, а въ центр начала быстре развиваться мирная культура.
Первый микадо, обратившій серьезное вниманіе на внутреннее развитіе страны, былъ Суджинъ, царствовавшій съ 97 по 30 г. до P. X. Ему приписывается установленіе податей, (платимыхъ микадо, проведеніе дорогъ, развитіе нкоторыхъ ремеслъ, усиленное покровительство земледлію, которое въ первобытныя времена представляло особыя трудности. Дале Суджинъ старался по возможности воздйствовать на нравы своего племени и боролся съ нкоторыми укоренившимися среди нихъ обычаями. Такъ, напримръ, тамъ существовалъ обычай при погребеніи умершаго родоначальника или члена императорской семьи закапывать живыми по горло въ землю его приближенныхъ и его лошадь. Далеко вокругъ окрестность оглашалась криками несчастныхъ, умиравшихъ голодною смертью. Микадо повеллъ своимъ совтникамъ придумать какой-нибудь способъ, чтобъ замнить этотъ жестокій обычай. Одинъ изъ приближенныхъ высказалъ мысль, что можно вмсто живыхъ людей зарывать въ землю ихъ изображенія. Это предложеніе очень понравилось микадо, и онъ при смерти перваго же изъ своихъ родственниковъ приказалъ закопать съ нимъ въ землю глиняныя статуи его приближенныхъ. Съ этихъ поръ старый обычай сталъ понемногу исчезать, хотя еще долго спустя онъ время отъ времени оживалъ снова уже не въ форм зарыванія въ землю живыхъ, а въ вид убійства или самоубійства на могил. Самоубійство при этомъ принимало обычную въ Японіи форму хара-кири, т.-е. распарыванье живота.
На ряду съ этимъ обычаемъ, заставляющимъ припоминать Индію и браминовъ, въ Японіи существовали другіе обычаи, страннымъ образомъ напоминающіе Европу и средневковье. Такъ, напр., однимъ изъ способовъ опредлить виновность преступника былъ божій судъ (ордаліи). Обвиняемаго заставляли опускать руку въ крутой кипятокъ. Если тло сваривалось, вина считалась несомннной, если знаковъ не оставалось или они очень быстро заживали, обвиненіе падало.
Посвящая много заботъ улучшенію быта своихъ подданныхъ, микадо Суджинъ не забывалъ и о богахъ. Свои жреческія обязанности онъ исполнялъ не мене усердно, онъ постоянно совершалъ богослуженія богамъ и воздвигъ имъ много новыхъ храмовъ. Храмы эти по постройк мало отличались отъ его дворца и отъ жилищъ остальныхъ японцевъ. Это были небольшія деревянныя четырехъ угольныя строенія, лишенныя всякихъ архитектурныхъ украшеній и всякой роскоши. По образу жизни японскіе микадо нисколько не напоминали другихъ азіатскихъ властителей, окружавшихъ себя большой пышностью. Они, наоборотъ, жили въ первые вка чрезвычайно просто.
При преемникахъ Суджина покоренныя племена снова начали тревожить страну. Въ борьб съ ними особенно прославился сынъ микадо Кеико — Ямато-Даке (храбрйшій въ Ямато). Это одинъ изъ любимйшихъ японскихъ героевъ древней исторіи. Описанія его подвиговъ въ лтописяхъ облечены въ легендарную, часто поэтическую форму.
Когда онъ принудилъ къ повиновенію сосднія племена, отецъ послалъ его на сверъ воевать съ храбрыми айнами. Ямато-Даке пустился въ путь со своимъ отрядомъ, и его молодая жена отправилась съ ними, не согласившись разстаться съ мужемъ. Когда онъ плылъ въ большой лодк по морю, вдругъ поднялась страшная буря, грозившая каждую минуту перевернуть лодку и потопить отважныхъ пловцовъ. Воины уже готовились къ смерти вмст со своимъ предводителемъ, какъ вдругъ поднялась жена Ямато-Даке. ‘Боги требуютъ умилостивительной жертвы,— сказала она,— я хочу умереть за тебя’. И съ этими словами она бросилась въ грозныя волны. Тотчасъ же буря стала утихать, и корабль благополучно приплылъ къ берегу.
Три года продолжался побдоносный походъ Ямато-Даке. Преодолвая безчисленныя трудности и опасности, онъ достигъ своей цли оттснилъ айновъ на крайній сверъ и надолго лишилъ ихъ охоты тревожить сосдей. Возвращаясь назадъ, Ямато-Даке сталъ на гор, близъ теперешняго Токіо и, глядя внизъ на волны, поглотившія его любимую жену, повторялъ: ‘Адзума, Адзума!’ (моя жена, моя жена!). Съ тхъ поръ долина около Токіо носитъ названіе Адзума. Возможно, конечно, и наоборотъ, что это названіе само породило миъ.
Люди не могли справиться съ Янато, но онъ оскорбилъ одного мстнаго бога, и тотъ отравилъ его смертоносными газами, выдляющимися при изверженіи. Ямато-Даке умеръ, не дойдя до столицы, умеръ, слагая гимны природ.
Посл Ямато-Даке громадной славой въ Японіи пользуется императрица Джинго, совершившая первый завоевательный походъ въ Корею. Въ царствованіе ея мужа микадо Чнуэ (191—200 г. по Р. X.) произошло возмущеніе племени такеру на остров Кіу-Оіу. Онъ отправился туда на корабляхъ, и жена послдовала за нимъ. Когда они достигли Синоносекскаго пролива и вышли на берегъ отдохнуть, Джинго стала совершать богослужебные обряды богу морей. Въ это время самъ богъ явился къ ней и сказалъ: ‘Для чего вы добиваетесь покорить Кумасо (отдлившаяся область)? Это бдная пустынная страна, недостойная вашего войска. Бетъ на запад другая страна, гораздо лучше и богаче ея, страна очаровательная, какъ лицо прекрасной двушки. Въ ней есть золото и всякія сокровища. Молитесь мн, и я помогу вамъ овладть ею, не проливъ ни капли крови. Слава вашихъ побдъ покоритъ вамъ потомъ и Кумасо’.
Когда императрица разсказала объ этомъ своему мужу, онъ отвтилъ ей:,’Я смотрю туда и вижу только воду. Разв эта страна на неб? Если нтъ, ты обманываешь меня. Или ты молилась ложнымъ богамъ’.
Богъ разгнвался за такое невріе и поразилъ смертью Чнуэ. Но жена его была ршительне его. Она собрала войска, разсказала воинамъ свое намреніе и воодушевила ихъ своимъ примромъ. Она сказала имъ: ‘Если вы побдите, слава будетъ ваша, если потерпите неудачу, вина будетъ моя’. Они сли на корабли и поплыли въ Корею. Мирные жители Кореи были такъ поражены нашествіемъ воинственныхъ заморскихъ людей, что почти не пытались оказывать сопротивленіе. Цари различныхъ областей, на которыя распадалась тогда Корея, добровольно прислали подарки Джинго и общали постоянно выплачивать ей дань.
Императриц Джинго, приписываются слдующія постановленія, которыя она давала своимъ воинамъ:
‘Не грабить.
‘Не пренебрегать немногими врагами и не бояться многихъ.
‘Щадить сдающихся, и не давать пощады упорствующимъ.
‘Побдителю предстоитъ награда, бглецамъ — наказаніе’.
Походъ императрицы Джинго въ Корею (201 г.) имлъ большое значеніе для Японіи. Съ этихъ поръ у нея установились правильныя сношенія съ азіатскимъ материкомъ, не только съ Кореей, но, что гораздо важне — съ Китаемъ. Китай въ это время стоялъ въ культурномъ отношеніи несравненно выше Японіи. Въ теченіе послдующаго времени Китай посылалъ въ Японію своихъ учителей, своихъ ученыхъ, своихъ врачей, и постепенно китайская письменность и китайская наука пустили корни въ Японіи и оказали значительное вліяніе на складъ духовной жизни японцевъ. Это вліяніе продолжалось, то ослабвая, то усиливаясь, до XVIII вка нашей эры, и только тогда началась серьезная борьба съ нимъ. Изъ Китая же получила Японія въ V и VI вв. ту религію, которая смнила ея первобытныя врованія и заняла въ ней первенствующее мсто, а именно буддизмъ. Но на религіи японцевъ намъ придется подробне остановиться поздне. Теперь мы перейдемъ къ характеристик соціально-экономическаго строя Японіи въ этотъ первый полу-легендарный періодъ ея исторіи.

Родовой бытъ.

4.

Три главные момента опредлили первобытный экономическій и политическій строй древней Японіи. Во-первыхъ, основное занятіе ея жителей, обусловленное особенностями ея страны, во-вторыхъ, ихъ культъ и, въ-третьихъ, способъ переселенія ихъ въ новую страну.
Вслдствіе островного положенія Японіи и обилія рыбы у ея береговъ, рыбная ловля съ незапамятныхъ временъ составляла преобладающее занятіе ея жителей. Охота играла значительно меньшую роль, такъ какъ лса Японіи не особенно богаты животными. Во всякомъ случа эти два вида промысловъ доставляли единственное пропитаніе туземнымъ жителямъ, если не считать дико растущихъ плодовъ. Завоеватели, во время своей долгой борьбы съ ними, принуждены были довольствоваться тмъ же. Но племя Ямато принесло съ собой изъ своей невдомой родины значительно боле высокій уровень потребностей, не удовлетворявшійся такими первобытными условіями жизни. Быть можетъ, вслдствіе особенностей страны, почти лишенной травянистыхъ луговъ и бдной животными, быть можетъ, вслдствіе принесенныхъ съ собой готовыхъ навыковъ, оно не проходило обычной посл охотничьяго и рыболовнаго періода стадіи кочевого и пастушескаго быта. Тамъ, гд оно основывалось на постоянное жительство, оно переходило прямо къ земледлію.
Какъ оно собственно переселялось съ острова Кіу-Сіу въ центральную Японію, мы до нкоторой степени уже видли, когда касались легендъ о походахъ Джиму Тенно. Это было полузавоевательное, полупереселенческое движеніе цлаго племени, или во всякомъ случа храбрйшей его части, главнымъ образомъ, мужчинъ, въ сопровожденіи, вроятно, относительно небольшого количества женщинъ. Двигались они, главнымъ образомъ, на лодкахъ по Внутреннему японскому морю, отъ Кіу-Сіу мимо Шикоку и южнаго Ниппона къ центральной Японіи или Ямато. По отдльнымъ лодкамъ переселенцы размщались не случайно. Каждую лодку занимали наиболе близкіе между собой люди — родственники, имвшіе главой своей старшаго между собой, своего родоначальника. Иногда нсколько лодокъ, наполненныхъ родственниками, соединялись въ одну небольшую флотилію подъ главенствомъ общаго родоначальника. Откуда надо вести начало родового быта, въ которомъ застаетъ племя Ямато переселеніе, неизвстно. Во всякомъ случа теперь уже установлено несомннно, что переселялись они родами и военачальникомъ ихъ былъ глаза старшаго рода. Эти же черты родового быта они сохранили, какъ мы увидимъ, и на новыхъ мстахъ.
Излагая древніе японскіе миы о происхожденіи міра и Японіи, мы близко подошли къ тому культу, который былъ непосредственно связанъ съ ними. Японскій народъ, или, лучше сказать, народъ, завоевавшій Японію, велъ, свое происхожденіе отъ первыхъ боговъ, создавшихъ Японію, или въ ихъ глазахъ — весь извстный имъ въ ту пору міръ. Поклоняясь богамъ, они чтили въ нихъ своихъ непосредственныхъ предковъ. Къ сонму этихъ божественныхъ предковъ съ теченіемъ времени присоединились и т изъ умирающихъ людей, которые при жизни приносили чмъ-нибудь пользу другимъ, и прежде всего непосредственные потомки богини солнца — вс царствовавшіе микадо. Это были главные, такъ сказать, всенародные предки, въ культ которыхъ объединялся весь народъ. Но, кром того, каждый родъ, пріхавшій и поселившійся вмст на новой родин, имлъ своихъ собственныхъ предковъ, которыхъ онъ почиталъ наравн съ общими предками. Этотъ культъ предковъ, соединенный съ почитаніемъ нкоторыхъ силъ природы — солнца, луны, бога воды и т. п., или такъ называемая теперь религія Шинто, составляла единственную и общую религію японцевъ во весь первобытный періодъ ихъ исторіи вплоть до появленія тамъ буддизма въ VI в. по P. X., т.-е. въ теченіе боле тысячелтія.
Такимъ образомъ на зар исторіи мы застаемъ въ Японіи народъ, переселившійся туда родами, народъ, находящійся въ переходной стадіи отъ рыболовнаго къ земледльческому быту, и, наконецъ, народъ, религіозныя врованія котораго вылились въ форму культа предковъ.
Посмотримъ теперь, какъ сложилась и не могла не сложиться его жизнь въ политическомъ и хозяйственномъ отношеніи. Прежде всего мы застаемъ племя ямато въ [моментъ переселенія и въ моментъ борьбы. И то, и другое требовало предводителя и военачальника. Естественнымъ образомъ и то и другое соединялось въ лиц главы того рода, который велъ свою генеалогію прямо отъ солнца. Онъ былъ военнымъ вождемъ своего племени, его императоромъ, его микадо. Кром того, какъ представитель первенствующаго рода, онъ былъ естественнымъ главою культа. Онъ приносилъ жертвы богамъ передъ походомъ и воздвигалъ имъ храмы въ мирное время. Но этими двумя функціями и исчерпывается первоначально почти все содержаніе его власти. Впослдствіи къ этому присоединилась еще одна — разборъ столкновеній между отдльными родами. Такимъ образомъ въ понятіи микадо сливалось представленіе о трехъ видахъ власти — военачальника, главы культа и высшаго судьи.
Во всемъ остальномъ вліяніе его было очень незначительно. Племя завоевателей состояло, какъ мы видли, во время переселенія изъ отдльныхъ родовъ, передвигавшихся и поселявшихся вмст. Осдлая жизнь еще усиливала родовую связь между членами рода. Земледліе, какъ мы уже упоминали, сопряжено въ Японіи съ особыми трудностями. Заниматься имъ въ одиночку въ первобытное время не представляло никакой возможности. Только значительная группа людей — родъ, могла сдлать тотъ или другой участокъ земли годнымъ для обработки. Этимъ опредлился весь строй хозяйственныхъ отношеній. Родъ завладвалъ извстнымъ участкомъ земли, который составлялъ посл того его собственность, родъ совмстно обрабатывалъ его и только по окончаніи уборки глаза рода распредлялъ между членами полученный сборъ. Кром земледлія, составлявшаго основное занятіе всхъ, всякій родъ производилъ внутри себя все необходимое, т.-е. и жилища, и утварь, и оружіе, и одежду, причемъ опять-таки глаза рода опредлялъ, кому изъ членовъ чмъ заниматься сверхъ обработки земли. Постепенно по мр расширенія родовъ они распадались на нсколько меньшихъ, причемъ хозяйственной единицей считались мелкіе роды или ‘уджи’, весь же родъ въ цломъ ‘о-уджи’, т.-е. большой родъ, связывался между собой, главнымъ образомъ, общностью предковъ и общностью живого главы рода. Возможно, что первоначально этимъ главою рода являлся его дйствительный родоначальникъ, т.-е. прародитель всхъ его членовъ. Но съ теченіемъ времени, при разростаніи и дробленіи большого рода на отдльныя втви, такого реальнаго родоначальника они не могли, конечно, имть. Возможно, что главою рода оставался глаза старшей втви, но есть основанія предполагать, что званіе родовладыки было выборнымъ и занималъ его одинъ изъ старйшихъ членовъ рода по избранію. Недостатокъ источниковъ не даетъ возможности твердо установить это. Во всякомъ случа избраніе было пожизненнымъ, и родовладыка имлъ полную неограниченную власть внутри своего рода. Онъ имлъ право суда и казни надъ всми членами рода и право продажи ихъ въ рабство.
Отдльный человкъ, какъ полноправная личность, какъ индивидуумъ не существовалъ совсмъ. Онъ былъ только членъ рода, не имвшій никакихъ правъ, но зато и не несшій никакой отвтственности передъ чмъ-нибудь высшимъ, чмъ его родъ. Представителемъ всхъ отдльныхъ членовъ рода и передъ богами, и передъ ихъ земными потомками — микадо — быіъ родоначальникъ. Онъ совершалъ жертвы за весь родъ, онъ же собиралъ его и велъ на войну по требованію микадо и онъ же поздне вносилъ подати микадо. Первое упоминаніе о регулярныхъ податяхъ, платимыхъ микадо, встрчается при микадо Суджин въ I в. до P. X. У границъ рода власть микадо кончалась, онъ имлъ дло не съ подданными людьми, а съ подданными родами, представителями которыхъ служили ихъ главы. Отдльный членъ рода зналъ только свою долю работы и свою долю результатовъ ея. Тмъ не мене онъ считался свободнымъ членомъ рода, такъ какъ, кром свободныхъ, равныхъ между собою, хотя и подчиненныхъ родоначальнику, членовъ, въ составъ рода входили нердко и рабы. По большей части эти рабы были взятые въ плнъ туземцы, хотя, быть можетъ, иногда это были провинившіеся и обращенные въ рабство члены родовъ. О положеніи этихъ рабовъ въ древнйшее время извстно мало. Судя по ихъ роли впослдствіи, они, вроятно, несли т же работы, какъ и другіе члены родовъ, и жила приблизительно такъ же, какъ и остальные, представляя собою такую же необходимую рабочую силу.
Съ точки зрнія рабочей силы смотрли въ то время и на женщину, и этимъ объясняется, главнымъ образомъ, особенности ея положенія. Женщина была первоначально такимъ же равноправнымъ членомъ рода, какъ и мужчина, пожалуй, еще боле цннымъ, такъ какъ женская роль въ хозяйств не мене необходима, а количество женщинъ у завоевателей было относительно невелико. Вслдствіе этого добыть женщину изъ другого рода представлялось чрезвычайно труднымъ, и браки совершались, главнымъ образомъ, въ предлахъ одного и того же рода между боле или мене близкими родственниками. Исключеніе ставилось только для единокровныхъ, т.-е. происходящихъ отъ одной матери братьевъ и сестеръ. Когда же внутри рода женъ не хватало, то мужчина соединялся съ женщиной другого рода, не приводя ее къ себ, т.-е. женщина продолжала оставаться членомъ своего коренного рода, хотя мужъ ея принадлежалъ къ другому роду. Поздне къ этому присоединилось насильственное умыканіе женъ изъ другого рода или полюбовный выкупъ женъ. Но жена и въ томъ, и въ другомъ случа продолжала оставаться самостоятельнымъ членомъ рода, т.-е. она зависла, какъ и мужчина, отъ главы рода и не становилась рабой мужа.
Внутренній строй старшаго рода, т.-е. рода микадо ничмъ неотличался отъ строя остальныхъ родовъ. Являясь только военачальникомъ и верховнымъ жрецомъ въ отношеніи другихъ родовъ, внутри своего рода, своего о-уджи микадо былъ такимъ же полновластнымъ начальникомъ и хозяиномъ, какъ и другіе родоначальники. Также какъ и другіе большіе рода — о-уджи, родъ микадо распадался на боле мелкіе — уджи. Причемъ родственные микадо уджи считались главными или старшими среди остальныхъ. Поздне, когда уровень народныхъ потребностей повысился и каждому роду трудно было производить все необходимое его членамъ, стала появлятся большая спеціализація труда. Но при этомъ интересно, что и эта спеціализація занятій не разбила рамокъ родовъ и не повысила въ начал значеніе индивидуума.
Каждымъ отдльнымъ ремесломъ стали заниматься не отдльные, способные къ нему члены, хотя бы и равныхъ родовъ, а цлые роды. Эти роды ремесленниковъ прежде всего стали выдляться изъ о-уджи микадо. Тамъ впервые появились роды оружейныхъ мастеровъ, роды зеркальщиковъ, роды ювелировъ и др.
Такимъ образомъ родовой бытъ, съ общиннымъ землевладніемъ, или такъ называемый строй ‘уджи’, обнималъ собою всю жизнь древнихъ японцевъ. Въ основ этого строя лежали, конечно, главнымъ образомъ, хозяйственныя причины. Одинъ человкъ былъ слишкомъ слабъ, чтобы обезпечить себ существованіе въ т суровыя времена. Со всхъ сторонъ онъ былъ окруженъ опасностями, и природа не поддавалась его единичнымъ усиліямъ. Въ силу необходимости, онъ не отдлялъ себя отъ той группы людей, съ которыми былъ связанъ естественными отношеніями родства и сосдства. Культъ, основанный на почитаніи общихъ предковъ, еще укрплялъ эту естественную связь, придавалъ ей характеръ святости, характеръ божественнаго установленія. Большой родъ, ‘о-уджи’, пріхавшій на одной флотиліи лодокъ, совмстно завладвшій участкомъ земли и совмстно обрабатывающій его, велъ свое происхожденіе отъ однихъ предковъ и тмъ обезпечивалъ нерасторжимость своихъ узъ. Отдльный человкъ, который вздумалъ бы отдлиться отъ него, оказался бы не только беззащитнымъ передъ лицомъ природы, но онъ былъ бы лишенъ покровительства боговъ. Боги знали его только, какъ члена рода, за котораго предстательствуетъ родоначальникъ. Одинъ — онъ ничто въ ихъ глазахъ. И не только отдльный человкъ, но даже отдльная семейная ячейка — то’, или маленькій родъ — ‘уджи’ оказывались въ такой же невозможности порвать свою связь съ ‘о-уджи’. Японскіе историки посвящали очень много трудовъ подробному изслдованію этой древнйшей основы быта своей страны и въ половин прошлаго вка среди японской молодежи было очень сильно теченіе, ставившее своимъ идеаломъ этотъ первобытный общинно-родовой строй. Но въ то самое время, какъ слагалась и укрплялась эта стройная система политической и хозяйственной организаціи общества, рядомъ съ ней начинали дйствовать силы, подрывавшія ея основанія.
Населеніе росло, росли постепенно и его потребности, особенно посл знакомства съ боле высокой культурой Кореи и Китая. Между тмъ, при существовавшемъ хозяйственномъ стро извлекать изъ земли больше не представляло возможности. Когда цлая значительная территорія принадлежала совмстно цлому роду и совмстно обрабатывалась его членами, хозяйство могло вестись только экстензивное. При увеличеніи населенія оно переставало удовлетворять потребностямъ всхъ его членовъ. Надо было одно изъ двухъ, или увеличить интенсивность культуры, или пріобртать новые участки. И то, и другое одинаково вело къ ослабленію родовыхъ узъ. Для перехода къ боле интенсивной культур небольшія хозяйственныя группы-семьи или ‘ко’ должны были получить больше самостоятельности, выдлиться въ боле тсно связанную и боле независимую отъ рода хозяйственную единицу. Съ другой стороны, пріобртать новые участки по сосдству съ собой родъ не могъ, такъ какъ вся центральная Японія — ‘о-ямато’ была занята и заселена племенемъ завоевателей, пустующія земли можно было находить только по окраинамъ, отчасти отвоевывая ихъ отъ сосдей. Цлые роды уже настолько осли къ этому времени, что предпринимать новыя переселенія для нихъ не представлялось удобнымъ. Они выдляли изъ себя небольшія группы, по большей части семейныя, которыя уходили искать счастья на новыя мста. Естественнымъ образомъ у этихъ колоніальныхъ группъ очень скоро ослабвала связь съ метропольнымъ родомъ.
Вмст съ этимъ и вообще поднятіе культуры въ стран и большая безопасность жизни длали для человка мене настоятельно необходимой защиту рода. Но культъ предковъ, освящавшій родовыя отношенія, былъ еще очень силенъ, онъ глубоко проникъ въ сознаніе населенія и противодйствовалъ теченіямъ, подтачивавшимъ значеніе рода. Экономическія условія, создавшія данный строй, измнялись, но религіозный культъ, выросшій на почв его, былъ еще очень проченъ и мшалъ разложенію его.
Для того, чтобы окрпнуть, новое теченіе должно было найти себ поддержку въ какомъ-нибудь новомъ культ, который разбилъ бы оковы рода, казавшіяся нерасторжимыми. Такимъ культомъ, принесшимъ съ собой совершенно новое міропониманіе, совершенно новое отношеніе человка къ самому себ, былъ буддизмъ. Онъ проникъ въ Японію черезъ Китай и Корею въ VI вк по P. X. Въ эту эпоху буддизмъ уже далеко не былъ той отвлеченной моральной философіей, какъ въ первое время по основаніи его. Во время долгаго пути черезъ всю Азію онъ впиталъ въ себя части различныхъ, сначала индійскихъ, а потомъ и другихъ азіатскихъ религій. Въ Кита подъ именемъ буддизма проповдывалась религія, имвшая очень мало общаго съ первоначальной, лишенной всякаго вншняго культа, теоріей самоусовершенствованія и самоотреченія. Это была многобожная религія, въ которой Будда или Амида занялъ мсто верховнаго бога на ряду съ другими богами и богинями. Особеннымъ почтеніемъ среди нихъ пользовалась тысячерукая Кванонъ — богиня милосердія и Фудо — богъ огня и мудрости. Пріобртя цлый сонмъ боговъ, буддизмъ пріобрлъ и соотвтствующія своему новому содержанію формы — жреческое сословіе, храмы, торжественные богослужебные обряды, однимъ словомъ, всю ту наружную пышность, съ которой онъ боролся вначал. Но, поступившись такимъ образомъ своей первоначальной чистотой, онъ сталъ вмст съ этимъ боле доступенъ и пріобрлъ большую вншнюю привлекательность, не утративъ все-таки высоты своего моральнаго ученія. Появившись въ Японіи, онъ сразу пріобрлъ себ множество приверженцевъ. Его вншность дйствовала на воображеніе, а его моральныя догмы поражали своей новизной и внутренней неопровержимостью. Первобытная японская религія не могла выдержать сравненія съ нимъ ни въ томъ, ни въ другомъ отношеніи. Она была лишена почти всякихъ вншнихъ формъ и всякаго моральнаго кодекса. Она не ставила никакихъ нравственныхъ требованій человку, она знала только родъ и требовала исполненія извстныхъ обрядовъ отъ его представителя. Японскіе ученые объясняютъ это отсутствіе этической стороны въ первобытной японской религіи тмъ, что японцы были народомъ отъ природы нравственнымъ и поэтому не нуждались въ особенномъ нравственномъ кодекс. Мораль же вообще придумываютъ народы безнравственные, какъ, напр., китайцы.
Какъ бы то ни было, распространеніе буддизма въ Японіи явилось въ ту эпоху большимъ шагомъ впередъ. Человческая личность вдругъ пріобртала значеніе, передъ человкомъ ставился извстный нравственный идеалъ, отъ него требовалось соблюденіе извстныхъ заповдей, на него самого возлагалась отвтственность за его поступки. И, наконецъ, передъ нимъ открывалась перспектива будущихъ существованій, т.-е. перспектива будущей жизни. Религія Шинто совсмъ не говорила о посмертномъ существованіи для членовъ рода. На безсмертіе могли разсчитывать только микадо, родоначальники и особенно выдающіеся люди, въ род военачальниковъ, обожествлявшіеся въ моментъ смерти.
Первымъ дятельнымъ пропагандистомъ буддизма въ Японіи былъ принцъ Шото-Кутаиши, сынъ императрицы Суико (693 — 628). Онъ самъ принялъ новую вру и распространилъ ее среди своихъ приближенныхъ и ближайшихъ родовъ. Но этотъ актъ вызвалъ сильное неудовольствіе въ стран и чуть не стоилъ власти микадо. Принцъ Шото-Кутаиши, увлеченный преимуществами буддизма, не обратилъ вниманія на то, что онъ вырываетъ самый фундаментъ власти микадо. Микадо правилъ какъ прямой потомокъ богини солнца, какъ глаза всенароднаго культа. Утрачивая эти свойства, онъ утрачивалъ весь свой престижъ. Немедленно нсколько сильныхъ родовъ подъ предводительствомъ Сога-уджи воспользовались новой религіей, чтобы достичь полной независимости отъ центральной власти. Другіе роды соединились для защиты старой религіи. Возникла междоусобная война, при начал которой принцъ Шото покончилъ съ собой, считая себя виновникомъ бдствій родной страны.
Но, конечно, буддизмъ могъ только по недоразумнію усилитъ могущество отдльныхъ родовъ. По всему своему содержанію онъ оказывалъ разрушительное вліяніе на самую сущность родового быта, на безусловное подчиненіе личности роду. Въ этомъ отношеніи онъ дйствовалъ именно въ томъ направленіи, какъ и т экономическія теченія, которыя стали сказываться въ эту эпоху. Онъ санкціонировалъ стремленіе личности или хотя бы отдльной семейной ячейки выбиться изъ-подъ власти рода и начать жить за свой счетъ.

5.

Центральная власть — микадо и его совтники почувствовали начавшее зарождаться стремленіе личности къ самостоятельности и поспшили воспользоваться имъ въ пользу усиленія этой власти. Одинъ извстный историческій дятель Японіи, принцъ Нака-на-ойе, получившій очень широкое по тому времени китайское образованіе, предпринялъ рядъ реформъ, объединенныхъ впослдствіи подъ именемъ реформъ ‘таиква’.
Но если въ экономическомъ отношеніи эти реформы опирались на нарождавшіяся уже въ обществ новыя теченія, то вся та соціальнополитическая форма, въ которую они были облечены, была совершенно чужда Японіи и шла въ разрзъ съ ея предыдущей исторіей. Она была цликомъ заимствована изъ Китая и почти безъ измненія перенесена на Японскую почву. Въ этомъ отношеніи реформа ‘таиква’ представляетъ большую аналогію съ попыткой Карла Великаго привить цликомъ идею римскаго государства къ новымъ общественнымъ формамъ, слагавшимся въ Западной Европ подъ двойнымъ вліяніемъ римскихъ традицій и новыхъ германскихъ отношеній. Какъ тутъ, такъ и тамъ эта привитая извн реформа была заране обречена на недолговчность.
Въ основу реформы ‘таиква’ было положено представленіе о микадо какъ о неограниченномъ и полновластномъ монарх. Изъ этого представленія уже естественно вытекало уничтоженіе значенія родовъ, какъ независимыхъ и самоуправляющихся группъ, у предловъ которыхъ кончалась прежде власть микадо. Теперь вс жители страны были объявлены непосредственными подданными микадо, обязанными платить ему подати и браться за оружіе по его приказанію. Роды были оффиціально объявлены уничтоженными. Вмсто того вся страна была подлена на провинціи (около 300), управлявшіяся намстниками микадо и ихъ помощниками. Такимъ образомъ, вмсто федераціи почти независимыхъ родовъ подъ главенствомъ одного предводителя явилась сразу неограниченная бюрократическая монархія. Административный механизмъ — въ подробности котораго входить, конечно, не стоитъ — былъ цликомъ перенесенъ изъ Китая и только слегка видоизмненъ согласно мстнымъ условіямъ.. Но при всей своей стройности система эта не имла залоговъ прочности и очень скоро начала сама себя подтачивать. Чтобы уяснить себ это, намъ придется остановиться нсколько на тхъ экономическихъ реформахъ, которыя были предприняты одновременно, и на той организаціи общества, которая явилась слдствіемъ ихъ.
Объявивъ микадо неограниченнымъ монархомъ, смлые реформаторы объявили одновременно съ этимъ, что вся земля составляетъ его полную собственность. Подданные могутъ только временно владть ею. Вслдъ затмъ была произведена перепись населенія, земля нарзана на равные участки и подлена между всми. Родъ при этомъ совершенно не принимался во вниманіе. Земля давалась семь по числу ея членовъ. На долю каждаго мужского члена считалось 2 1/2 тана, т.-е. около 1/4 десятины {Танъ около 1/10 дес.}, женщины получали третью долю. Черезъ каждые шесть лтъ совершались передлы,— надлы умершихъ членовъ семьи отбирались, на долю дтей, достигшихъ 5-лтняго возраста, нарзались новые. Семья или ‘ко’ была признана, такимъ образомъ, самой меньшей хозяйственной единицей. Это вполн согласовалось съ тмъ теченіемъ, которое мы отмчали въ предыдущую эпоху внутри родовъ. Слдующей хозяйственной единицей была группа изъ 5 сосднихъ домовъ или семей, получившая названіе ‘гохо’. Семьи, входившія въ составъ ‘гохо’, были соединены между собой круговой порукой. Это была тоже своего рода община, организованная главнымъ образомъ въ фискальныхъ цляхъ. Съ нея взыскивались подати, если которая нибудь семья оказывалась въ недоимкахъ, она же должна была платить за выбывшихъ членовъ, до новаго передла, на ней же лежало содержаніе неспособныхъ къ труду членовъ.
Надлы производились исключительно изъ земель, приготовленныхъ подъ рисовую или садовую культуру. Лса, луга, неудобныя или просто нераспаханныя еще земли не вводились въ передлы. Лса считались общею собственностью. Этотъ взглядъ сохранился въ Японіи и до сихъ поръ и ведетъ къ такимъ же, какъ у насъ, столкновеніямъ изъ за порубокъ.
Неподленные еще остатки удобной земли, а также земли, считавшіяся неудобными, были объявлены личною собственностью микадо, и воздлирались за его счетъ подъ наблюденіемъ его намстниковъ. Вотъ эти-то государственныя земли и внесли зачатки разложенія въ эту стройно созданную крестьянско-бюрократическую монархію.
По закону вс чиновники должны были получать жалованье отъ микадо. Въ частности намстникъ могъ удерживать прямо опредленную часть податей, слдовавшихъ съ его провинціи. Очень скоро къ этому жалованью стали присоединяться участки земли, жалуемые намстникамъ ‘за службу’, пока лишь во временное пользованье — нчто въ род нашихъ помстій. Изъ этихъ же земель стали отрзаться куски и жаловаться просто любимцамъ микадо ‘за особыя заслуги’ въ пожизненное или даже вчное владнье — нчто въ род ‘вотчинъ’. Оттуда же благочестивые микадо выдляли дары буддійскимъ монастырямъ, находившимся подъ ихъ особымъ покровительствомъ. Наконецъ, съ теченіемъ времени и просто частные люди, наиболе предпріимчивые, получали разршеніе поднять новь среди пустующихъ зе мель и оставить за собой въ полное владніе вновь обработанный участокъ.
Такимъ образомъ, рядомъ съ общинными владніями, подлежавшими передламъ, возникла частная земельная собственность.
Не прошло и вка посл проведенія реформъ ‘таиква’, какъ картина общества снова сильно измнилась. Вмсто небольшихъ крестьянскихъ общинъ, сплошь покрывавшихъ страну и всюду одинаково управлявшихся чиновниками, въ разныхъ мстахъ возникли боле или мене крупные земельные собственники, съ которыми микадо приходилось очень и очень считаться. Очень часто этими собственниками оказывались прежнія главы родовъ, соединившіе съ новой намстнической властью неугасшій еще въ глазахъ населенія престижъ родовладыки.
Бюрократическій строй совершенно не привился въ ту эпоху. Должности, которыя были созданы для того, чтобы сосредоточить въ рукахъ микадо власть, бывшую раньше у родовъ, очень скоро стали наслдственными въ семьяхъ, замнившихъ роды. Мало-по-малу страна, спаянная не надолго энергичной волею реформаторовъ, снова стала распадаться на отдльныя области, намстники которыхъ все меньше считались съ центральною властью и все сильне враждовали между собой.
Нсколько разъ боле ршительные микадо или случайно возвысившіеся роды пытались положить конецъ этому дробленію и розни и снова объединить страну, но попытки ихъ всякій разъ терпли неудачу.
Въ этомъ отношеніи VIII, IX и X вв. въ Японіи представляютъ какъ мы увидимъ дале, много аналогій съ эпохой возникновенія феодализма во Франціи. Первые Каролинги оказались также безсильны бороться съ разложеніемъ своей искусственной имперіи, какъ и первые микадо посл энергичныхъ авторовъ реформъ. Вышедшіе изъ среды феодальной знати, Капетинги оказались также мало способны объединить Францію, какъ и возвысившійся въ X вк родъ Фудживара — Японію. Слабость центральной власти зависла не отъ особенностей ея представителей, конечно, совершенно различныхъ въ обихъ странахъ, а отъ того общаго историческаго процесса, который совершался и тутъ, и тамъ. Въ Японіи, какъ и во Франціи, неуклонно шелъ процессъ феодализаціи и остановить его искусственно не было никакой возможности. Онъ долженъ былъ совершить весь свой циклъ, прежде чмъ пасть окончательно.
Мы остановимся теперь нсколько подробне на этомъ процесс, завершеніе котораго и привело Японію къ ея послднему перевороту.

Феодальная эпоха.

6.

Въ теченіе цлаго тысячелтія, протекшаго со времени завоеванія племенемъ ямато Японіи до реформъ ‘таиква’, вся страна представляла конгломератъ слабо объединенныхъ между собою соціальныхъ мірковъ. Сознанія государственнаго единства и общегосударственныхъ интересовъ не могло возникнуть. Не могла, слдовательно, и окрпнуть сразу введенная сверху централизація. Прежніе соціальные навыки должны были несомннно такъ или иначе проявить себя, воспользоваться первой же оставленной имъ лазейкой, чтобъ вступить въ борьбу съ объединяющей властью. Такой лазейкой была допущенная сначала въ вид исключенія частная собственность на землю. Происхожденіе ея было разное, но вся она стремилась пріобрсти одинъ и тотъ же независимый отъ государства характеръ. Намстникъ, получая свои земли временно за службу, овладвалъ ими настолько прочно — особенно на окраинахъ — что не разставался съ ними и оставляя мсто. Но и послднее случалось рдко,— по большей части, когда должность попадала представителю какого-нибудь уважаемаго рода, она оставалась за нимъ не только на всю жизнь, но и закрплялась за его потомствомъ. Такой наслдственный намстникъ становился совершенно независимымъ и безконтрольнымъ хозяиномъ своихъ земель.
Любимцы микадо и придворные, получавшіе земли ‘за особыя заслуги’, прежде всего выхлопатывали, чтобы владнія ихъ не подлежали управленію намстниковъ, т.-е. обладали ‘иммунитетомъ’. Тоже самое въ видахъ поощренія даровалось и тмъ частнымъ лицамъ, которыя предпринимали за свой счетъ разработку двственныхъ земель. Этотъ видъ землевладнія сталъ особенно быстро развиваться на окраинахъ и вообще на государственныхъ территоріяхъ, такъ какъ онъ давалъ возможность частнымъ людямъ обезопасить себя отъ произвола намстниковъ. Крестьянскія общины стали быстро разлагаться, выдляя изъ себя боле предпріимчивыхъ людей, отправлявшихъ на сторону искать счастья и пріобртать боле независимое положеніе собственниковъ. Буддійскіе монастыри, конечно, тоже не замедлили пріобрсти иммунитетъ для своихъ земель. Естественнымъ слдствіемъ такой иммунитетности всхъ этихъ земель явилось пріобртеніе владльцами ихъ нкоторыхъ правъ государственной власти. Дйствительно, если правительственный чиновникъ не имть внутри ихъ никакой влети, то эта власть сама собой переходила къ собственнику. Постепенно изъ землевладльца только онъ превращался въ правителя на принадлежащемъ ему участк. Отрицательная привилегія данная ему въ вид иммунитетности его земли, т.-е. неподвдомственности правительственнымъ чиновникамъ, приводила къ положительной — къ пріобртенію имъ самимъ извстныхъ правъ государственной власти. Землевладніе стало соединяться съ нкоторыми государственными правами — моментъ характерный для феодализма.
Такимъ образомъ въ предлахъ государства выдлились снова независимые отъ него участки, получившіе названіе ‘шойеновъ’. Владльцы ихъ назывались тойонами. Шойоны старались объединить въ своихъ рукахъ возможно больше земли, дававшей ямъ больше власти, и вели между собой борьбу за высшія государственныя должности. Въ конц IX в. изъ среды этихъ тойоновъ особенно возвысился родъ Фудживара. Одинъ изъ представителей его достигъ такого могущества, что присвоилъ себ титулъ ‘регента’ и сталъ управлять страной отъ имени совершенно безсильнаго въ то время микадо. Титулъ ‘регента’ сталъ посл того наслдственнымъ въ роду Фудживара, и микадо продолжали царствовать лишь номинально.
Первое время регентамъ удалось ввести нкоторый порядокъ въ дла управленія и поддержать внутренній миръ. Наступило временное затишье, и въ культурныхъ центрахъ страны стали быстро развиваться разныя искусства и литература. Этотъ періодъ — конецъ IX и X вкъ считается вкомъ перваго расцвта духовной жизни въ Японіи. Среди японскихъ ученыхъ того времени особенно прославился Сугавара Мичизане, получившій впослдстіи имя Тенджина. Мичизане считался первымъ знатокомъ китайской литературы, и самъ писалъ историческія сочиненія и поэмы на китайскомъ язык. Мичизане былъ воспитателемъ наслднаго принца и, когда тотъ воцарился, получилъ званіе перваго министра. Но Фудживара не могли допустить возвышенія человка, не принадлежавшаго къ ихъ роду. Они добились его изгнанія, и онъ умеръ въ Кіу-Сіу въ 908 г. Родъ Мичизане, въ отличіе отъ другихъ родовъ, всегда отличался большой приверженностью къ наукамъ и литератур, и очень многіе литераторы и ученые Японіи въ послдующія эпохи носили эту фамилію, не исчезнувшую и до нашего времени. Имя ихъ полулегендарнаго предка до сихъ поръ пользуется тамъ большимъ почетомъ. Но недолго продолжалось мирное процвтаніе страны подъ властью Фудживара. Послдующіе регенты оказались такъ же мало способны уничтожить самый источникъ смутъ, какъ и микадо. Уже въ конц X и въ XI в. снова съ прежней силой вспыхиваютъ междоусобные раздоры. Къ этому времени организація общества на новыхъ началахъ сдлала еще шагъ впередъ.
Шойоны стали притягивать къ себ не только пустующія земли, но и населенные участки. Иногда это длалось добровольно, иногда по принужденію. Жизнь мелкихъ земельныхъ собственниковъ среди крупныхъ враждующихъ между собой сосдей оказывалась черезчуръ опасной. Правительственные чиновники не имли часто силъ защитить ихъ. Для нихъ выгодне было обезпечить себ защиту какого-нибудь крупнаго шойона. Съ этою цлью они признавали верховную власть шойона надъ своимъ участкомъ и иногда обязывались выплачивать ему часть сбора. Взамнъ этого участокъ ихъ освобождался отъ власти намстника, и они получали поддержку въ случа нападенія другого шойона. Возникала, слдовательно, феодальная зависимость мелкаго земельнаго собственника отъ крупнаго. Рядомъ съ этими земельными отношеніями такая же зависимость возникала и на почв личныхъ отношеній.
Вслдствіе слабости правительственной власти крупнымъ тойонамъ для охраны своихъ владній необходимо было имть собственныхъ воиновъ. Съ другой стороны при разложеніи прежнихъ крестьянскихъ общинъ появились люди, не пріобртшіе себ личной собственности и не имвшіе никакой прицпки къ земл. Эти люди охотно шли на службу къ крупному шойону, клялись ему въ врности, составляли его постоянную вооруженную дружину, а взамнъ получали отъ него содержаніе — жилище и рисъ.
Эти два вида зависимости — земельная и личная часто сливались и переплетались. Воины, особенно у крупныхъ тойоновъ, съ теченіемъ времени стали получать въ вознагражденіе за службу вмсто жалованья участки земли и, такимъ образомъ, превращались въ вассаловъ, а боле крупные земельные собственники, отдававшіеся подъ его руку, получали право носить оружіе. Вс эти вассалы получили впослдствіи названіе самураевъ — имющихъ право носить мечъ. И т, и другіе, по возможности, обрабатывали землю не собственными руками, а при помощи земледльческаго населенія.
Значительно ниже вассаловъ, приносившихъ тойонамъ свои боле или мене крупные земельные участки, стояла остальная масса населенія — бывшіе земледльцы-общинники. Когда наиболе сильные элементы выдлялись изъ общины и передлы перестали практиковаться, общины въ сущности перестали существовать. Остались мелкіе землевладльцы, сидящіе на ничтожныхъ надлахъ. Отстоять свою самостоятельность отъ крупныхъ тойоновъ они, конечно, были не въ силахъ. Лишенные поддержки слабющей правительственной власти, они часто сами предлагали одному изъ сосднихъ тойоновъ, или даже самураевъ, работать на него и платить ему подати за то, чтобы онъ защищалъ ихъ отъ остальныхъ.Еще чаще тотъ принуждалъ ихъ къ этому силой. Въ обоихъ случаяхъ свободные прежде земледльцы постепенно превращались въ крпостныхъ, обязанныхъ обрабатывать земли тойоновъ и платить подати за свои участки не государству, а имъ. Подати эти постепенно все росли и ко времени полнаго расцвта феодализма поднялись отъ первоначальныхъ 2—3% до 50, 60% всего сбора. Въ общихъ чертахъ картина закрпощенія мелкаго земледльческаго населенія здсь совершенно таже, что и въ Западной Европ.
Къ началу ХИ вка процессъ постепенной феодализаціи общества почти закончился. Теперь монархическая власть въ Японіи существовала лишь номинально. Въ дйствительности страна распалась на множество отдльныхъ феодальныхъ мірковъ. Во глав каждаго такого мірка стоялъ независимый земельный участокъ, тоже что аллодъ въ Западной Европ, называвшійся шойономъ, а въ разныхъ степеняхъ зависимости отъ него располагались вассальные земли самураевъ. На самомъ низу соціальной лстницы стояли крпостные земледльцы.
Въ своихъ владніяхъ шойоны, получившіе поздне наименованіе дайміосовъ (‘высокое имя’), были совершенно полноправными властителями. Никто не могъ вмшиваться въ отношенія ихъ съ подданными. Впрочемъ, характеръ зависимости отъ дайміоса различныхъ группъ населенія его владній былъ далеко не одинаковъ. Въ отношеніи земледльцевъ, обрабатывавшихъ его поля, власть его была совершенно неограниченна, по характеру своему она ближе всего подходила къ власти нашихъ помщиковъ надъ крпостными крестьянами. Въ отношеніи своихъ вассаловъ-самураевъ онъ являлся скоре въ качеств ихъ предводителя, главы рода. Конечно, феодальная ячейка, состоявшая изъ дайміоса и его самураевъ, не имла ничего общаго съ прежнимъ родомъ, такъ какъ между самураями и ихъ главою — дайміосомъ не было никакого родства. Ихъ связывалъ лишь свободный договоръ. Но по традиціи новая феодальная группа продолжала носить названіе рода. Для поддержанія этой фикціи самурай, вступая на службу къ дайміосу и получая отъ него землю, выпивалъ съ нимъ общую чашу, въ которой должны были заключаться нсколько капель крови того и другого. Этотъ обрядъ символизировалъ то, что между дайміосомъ и самураями должны были существовать родственныя отношенія. Въ строгомъ смысл слово родъ слдовало бы примнять только къ династіямъ самихъ дайміосовъ, но, распространяя, его примняли ко всей совокупности феодальной группы. Примняя названія по аналогіи, быть можетъ, правильне поступаютъ т историки, которые называютъ этотъ новый феодальный родъ ‘кланомъ». Во всякомъ случа оба эти названія надо понимать условно, относя ихъ ко всей совокупности лицъ, связанныхъ между собой феодальными отношеніями.
Право владнія шойономъ переходило по наслдству отъ отца къ которому-нибудь изъ его сыновей по его назначенію. Но дробить свое владніе дайміосъ по обычаю не могъ. Впослдствіи этотъ обычай перешелъ и въ законодательство.
Взаимныя отношенія отдльныхъ тойоновъ или дайміосовъ между собой не были ршительно ничмъ урегулированы. Они опредлялись только соотношеніемъ ихъ силъ. Они переманивали другъ у друга самураевъ, оттягивали земли и крпостныхъ,— постоянныя кровопролитныя столкновенія между ними господствовали на всемъ протяженіи страны. Единственнымъ закономъ общимъ для всхъ было право меча.
Военное ремесло стало считаться единственнымъ достойнымъ благороднаго человка. Кто не носилъ меча, тотъ заслуживалъ презрнія. Зато владніе оружіемъ, дйствительно, доведено было у нихъ до совершенства. Спеціально для мечей приготовлялась у нихъ удивительная сталь, и самурай гордился тмъ, что онъ можетъ своимъ мечемъ перерубить сразу три трупа, положенные другъ на друга. ‘Мечъ — душа самурая’, говоритъ старая японская пословица. Съ дтства упражнялись они въ военныхъ пріемахъ и воспитывали въ себ храбрость и ршительность. Въ военномъ отношеніи самураи были идеальные воины. Они и въ настоящее время составляютъ основу японскаго войска. Офицерство сплошь состоитъ изъ бывшихъ самураевъ, да и среди солдатъ при всеобщей воинской повинности попадается очень много потомковъ прежнихъ благородныхъ рыцарей.
Въ эпоху расцвта феодализма впервые произошло обособленіе военнаго сословія. Первоначально всякій земледлецъ по требованію микадо или намстника долженъ былъ становиться воиномъ. Теперь же война и подготовка къ ней стала поглощать столько времени, что уже перестала совмщаться съ какими бы то ни было другими занятіями. Обработка земли, торговля, умственныя занятія — все это считалось ниже достоинства самурая. Въ родовомъ смысл самураями назывались вс носящіе оружіе, т.-е. и дайміосы, въ томъ числ, самурай соотвтствуетъ рыцарю въ Европ. При такихъ условіяхъ культура страны не могла сколько-нибудь значительно развиваться Единственными очагами просвщенія оставались буддійскіе храмы и монастыри. За исключеніемъ ихъ, вся страна превратилась въ сть вооруженныхъ лагерей, а населеніе распалось на крпостныхъ земледльцевъ и, жившихъ на ихъ счетъ и воюющихъ между собой, рыцарей-самураевъ.
Нельзя не упомянуть, что при всхъ своихъ отрицательныхъ сторонахъ феодализмъ создалъ изъ Японіи свою особую, часто очень возвышенную, ‘рыцарскую’ мораль. Понятіе о долг, врности и чести достигло тамъ крайней степени своего развитія, конечно, въ высшемъ военномъ сословіи. За честь всякій самурай готовъ былъ положить жизнь. Оскорбленіе чести смывалось только кровью. Врность своему роду и своему дайміосу ставилась выше всхъ остальныхъ добродтелей. Общее презрніе обрушивалось на тхъ, кто ршался измнить ей ради какихъ-нибудь корыстныхъ разсчетовъ. Если кто-нибудь изъ самураевъ добровольно переходилъ къ боле богатому дайміосу, вс его прежніе товарищи отвертывались отъ него и считали унизительнымъ всякое общеніе съ нимъ. Особенно низкой считалась измна въ ту минуту, когда весь родъ испытывать какое-нибудь бдствіе. Своеобразное военное братство связывало между собою всхъ самураевъ одного рода. За оскорбленіе одного возставали вс, если оскорбленнымъ былъ представитель рода — дайміосъ, каждый самурай готовъ былъ положить свою жизнь для возстановленія его чести. При обиліи поводовъ для разнаго рода столкновеній они происходили постоянно, и почти не бывало момента, чтобы въ той или другой части страны не раздавался звонъ оружія. Въ мирные промежутки самураи проводили время въ военныхъ упражненіяхъ и играхъ. Старшіе учили младшихъ владть оружіемъ и соперничали другъ съ другомъ въ разныхъ военныхъ пріемахъ. Иногда эти военныя игры обставлялись очень торжественно — происходило нчто подобное рыцарскимъ турнирамъ въ Европ, съ тою только разницею, что самураи упражнялись обыкновенно пшіе. Порой они такъ увлекались борьбой, что наносили другъ другу серьезныя раны, или даже одинъ изъ соперниковъ оставался мертвымъ на арен состязаній. Поединки между самураями тоже не были тамъ рдкостью. При повышенномъ представленіи о чести, малйшее нарушеніе выработавшагося тамъ постепенно сложнаго феодальнаго этикета считалось оскорбленіемъ и вело къ поединку, нердко имвшему смертельный исходъ. Сходство японскаго рыцарства съ европейскимъ сказалось еще въ одномъ явленіи, развившемся на его почв. Тамъ, какъ и въ Европ, въ періодъ расцвта рыцарства стали появляться странствующіе рыцари. То тутъ, то тамъ изъ среды самураевъ выдлялись личности съ боле высокими нравственными требованіями, съ боле тонкимъ нравственнымъ чувствомъ,— царившая кругомъ неправда, угнетеніе слабыхъ сильными глубоко оскорбляли ихъ, и они ршали посвятить свои силы защит слабыхъ и борьб съ насиліемъ. Они выходили изъ своего рода,— самурай не былъ прикрпленъ къ дайміосу, договоръ ихъ былъ расторжимъ,— и отправлялись странствовать по свту. Съ выходомъ изъ рода они теряли все, что имли, и землю, и содержаніе, но это не пугало ихъ,— бдные, часто полуголодные, но съ неизмнными двумя мечами у пояса, скитались они по дорогамъ, вступая во всякую борьбу, которая казалась имъ законной, заступаясь за всякаго, кто казался имъ несправедливо обиженнымъ. Въ японскихъ историческихъ романахъ можно встртить не одинъ типъ этихъ японскихъ Донъ-Кихотовъ, всегда нсколько наивныхъ, но всегда высоко благородныхъ и безукоризненно чистыхъ.
Впослдствіи въ эпоху разложенія феодализма эти странствующіе самураи-‘ронины’, какъ ихъ называли, сильно измнили свой первоначальный характеръ, какъ и вс самураи вообще. Очень часто изъ. защитниковъ слабыхъ они превращались въ настоящій бичъ населенія,— въ вооруженныхъ бродягъ, грабившихъ мирныхъ жителей.
Но и въ блестящую эпоху рыцарства ‘ронины’ эти являлись, конечно, только свтлыни исключеніями на мрачномъ фон средневковой японской жизни. Правиломъ была безпощадная война всхъ противъ всхъ. Роды соперничали между собой, усиливались за счетъ сосдей и снова падали, не выдерживая постоянной напряженной самообороны. То одинъ, то другой родъ выплывалъ на поверхность и временно заставлялъ всхъ признавать свое главенство.

7.

Въ начал ХИ вка двумъ родамъ удалось достичь наибольшаго могущества — роду Таира и Минамото. Между ними, конечно, возникло жестокое соперничество, очень скоро перешедшее въ открытую войну. Долгіе годы длились кровопролитныя стычки, пока, наконецъ, Минамото совершенно обезсилли, предводитель ихъ былъ убитъ въ битв, а войско разсяно. Побдители завладли ихъ землями, изгнали вассальныхъ землевладльцевъ и между, прочимъ, захватили въ плнъ мать жены павшаго дайміоса. Жен его съ тремя маленькими сыновьями удалось бжать и скрыться. Но когда она узнала, что мать ея въ плну, въ ней поднялась сильнйшая борьба между дочернимъ и материнскимъ долгомъ. Ради дтей она должна была спасаться и прятать ихъ отъ рукъ безжалостнаго врага, но чувство дочери побуждало ее вернуться спасать мать. Наконецъ, она ршила попытаться достичь того и другого. Она снова пустилась въ путь со всми дтьми и пошла прямо во дворецъ къ своему врагу Кіимори. Единственной ея защитой должна была быть ея красота. Разсчетъ ея оказался вренъ, Кіимори не могъ устоять противъ слезъ прекрасной женщины. Онъ отпустилъ на свободу ея мать и общалъ пощадить ея дтей, подъ условіемъ, чтобы она согласилась стать его наложницей. Токива принесла эту жертву своимъ сыновьямъ, и Кіимори отослалъ ихъ всхъ въ разные буддійскіе монастыри. Старшій изъ нихъ былъ Іоритомо, будущій возстановитель чести и могущества рода Минамото. Второй — Йошитсуне — одинъ изъ любимыхъ народныхъ героевъ Японіи. Монахи, воспитавшіе ихъ, получили предписаніе употребить вс усилія, чтобы посвятить ихъ тоже въ монашескій санъ. Но мальчики не проявляли наклонности къ этому. Когда второму — Йошитсуне — исполнилось 16 лтъ, онъ убжалъ Изъ монастыря, отправился тайно по прежнимъ вассаламъ своего отца — напомнить имъ ихъ клятвы. Заручившись ихъ поддержкой, онъ явился въ убжище, къ старшему брату и предложилъ ему возобновить борьбу за честь своего рода. Іоритомо согласился, они собрали войско, и старшій братъ сейчасъ же выступилъ въ походъ. Но предводитель былъ еще неопытенъ и войско незначительно. Многіе изъ прежнихъ самураевъ Минамото не присоединились къ нему, такъ какъ не врили въ успхъ его предпріятія. Въ первой же ршительной битв онъ былъ разбитъ на голову и самъ спасся только благодаря находчивости одного своего тайнаго сторонника. Убгая отъ побдителей, онъ спрятался въ дупл одного громаднаго дерева. Преданный за нимъ воинъ оказался прежнимъ самураемъ его отца. Онъ подбжалъ къ дереву, замтилъ въ немъ сына своего господина, ткнулъ мечомъ въ дупло такъ, чтобъ не повредятъ его, и крикнулъ, что въ дупл только пауки ткутъ свою паутину, да птицы охотятся за ними. Въ отвтъ на это изъ отверстія, дйствительно, выпорхнули два голубя. Воины Таира удалились, и Іоритоно былъ спасенъ. Съ этихъ поръ родъ Минаното не употреблялъ въ пищу голубей.
Іоритоно снова принялся собирать своихъ сторонниковъ. Йопштсуне въ это время былъ на свер и вернулся оттуда съ большимъ войскомъ. Силы Минаното все росли и постепенно перевсъ сталъ клониться на ихъ сторону. Въ это время старый вождь Таира — Кінмори умеръ. Его послдними словами были: ‘Я жалю только о томъ, что не видлъ головы вождя Минаното — Іоритомо. Когда я умру, не молитесь Будд и не читайте священныхъ книгъ. Срубите голову Іоритомо и положите ее на мою могилу’.
Сынъ Кінмори — Мунемори сталъ терпть одно пораженіе за другимъ. Наконецъ, ему удалось собрать значительное войско и укрпиться въ столиц Японія — Кіото. Іоритомо послалъ противъ него своего брата Йошитсуне, и тамъ между двумя войсками произошла послдняя битва (въ 1189 г.). Мунемори былъ взятъ въ плнъ и обезглавленъ на могил своего отца, ближайшіе его родственники перебиты, а вс вассалы рода Таира подверглись^ изгнанію и и разграбленію. Во время битвы у Кіото, микадо, въ то время семилтній мальчикъ, тоже погибъ. По преданію его жатъ утопилась вмст съ нимъ въ нор, чтобъ не дать побдителямъ завладть имъ. Она сама происходила изъ рода Таира и не могла пережить его пораженія. Неограниченная власть находилась теперь въ рукахъ Іоритоно. Прежде всего онъ посадилъ на престолъ того изъ родственниковъ прежняго микадо, который стоялъ въ этой борьб на сторон рода Минаното. Самъ онъ остался жить въ прежней резиденція своего рода — Камакур. Do преданію въ самомъ начал своего фактическаго господства надъ страной онъ запятналъ себя низкой местью брату. Когда Йошитсуне покорилъ Кіото и возвращался въ Камакуру съ побдоноснымъ войскомъ, братомъ его овладла зависть къ его побдамъ и страхъ передъ его растущей славой. Онъ послалъ сказать ему, чтобы онъ не шелъ въ Камакуру, сдалъ посланному вс трофеи и ждалъ его приказаній въ монастыр въ Еношим. Йошитсуне, глубоко оскорбленный такой встрчей, написалъ брату письмо, въ которомъ доказывалъ, какъ тотъ неправъ въ своихъ подозрніяхъ, и какъ онъ всегда и во всемъ руководился только врностью долгу и честью рода. Но объясненія не повели ни къ чему. Іоритомо приказалъ ему оставаться въ заточеніе. Его уединеніе тамъ раздлялъ только его старый слуга и врный другъ изъ союзнаго рода Фудживара — Хидехира. Но вскор Хидехира умеръ, а сынъ его, желая заслужить милость Іоритомо, предательски умертвилъ друга своего отца.
Всть о смерти Йошитсуне произвела сильное впечатлніе среди населенія, и Іоритомо, чтобы отклонить отъ себя подозрніе, долженъ былъ примрно наказать своего черезчуръ усерднаго приверженца.
Но народъ не могъ примириться съ ранней смертью своего любимца, и имя Йошитсуне воскресаетъ во множеств легендъ. По одному изъ преданій Йошитсуне переправился на азіатскій материкъ и впослдствіи покорилъ всю Азію подъ именемъ Чингисъ-хана.
Восторжествовавъ надъ своими врагами и избавившись отъ опаснаго соперничества брата, Іоритомо ршилъ упрочить положеніе свое и своего рода. Въ 1192 году онъ принудилъ микадо дать ему титулъ Сеи-таи-шогуна (побждающаго враговъ генерала). Съ этихъ поръ шогунъ {Слово это допускаетъ двоякое правописаніе шогунъ и сіогунъ, такъ какъ первая буква его произносится въ Японіи звукомъ среднимъ между смягченнымъ е и ш. Тоже самое можно замтить относительно всхъ словъ начинающихся этимъ звукомъ, какъ шинто, шойонъ, Шикоку и др.} неизмнно стоитъ рядомъ съ микадо, а фактически вся власть микадо переходить въ сущности въ его руки. Изъ военнаго генерала и перваго министра онъ постепенно превращается въ главу правительства, оставляя на долю микадо только вншнія почести и ореолъ божественнаго происхожденія. Власть шогуна растетъ вмст съ усиленіемъ центральной власти вообще и ко времени упадка феодализма онъ является реальнымъ правителемъ страны, хотя микадо никогда не перестаютъ номинально царствовать, и вс распоряженія верховной власти неизмнно длаются именемъ микадо.
Присвоивъ себ званіе шогуна, Іоритомо ршилъ, не теряя времени, обезпечить гегемонію своего рода надъ остальными родами. До сихъ поръ мы видли, что слагавшійся естественнымъ путемъ феодальный строй Японіи вылился въ многоголовое феодальное общество, т.-е. феодальные мірки, состоявшіе изъ іерархіи вассальныхъ земель, имли во глав своей совершенно независимый земельный участокъ шойенъ, соотвтствующій аллоду въ западной Европ. Теперь Іоритомо припомнилъ прежній законъ, по которому вся земля составляла собственность микадо и, пользуясь превосходствомъ своихъ силъ, объявилъ всхъ дайміосовъ ленниками престола, главою же ихъ объявилъ представителя микадо — шогуна, т.-е. въ данный моментъ самого себя. Онъ не стремился, такимъ образомъ, вступить въ борьбу съ феодальнымъ строемъ и уничтожить его, онъ только далъ ему его естественное завершеніе — довелъ до конца феодальную лстницу. Изъ многоголоваго феодализмъ сталъ теперь одноголовымъ. Во глав его стоялъ всеобщій сеньоръ — шогунъ, дале шли его ленники — дайміосы, дале ихъ вассалы, и вассалы ихъ вассаловъ — самураи и, наконецъ’ въ самомъ низу — крпостная масса населенія. Въ качеств всеобщаго сеньора шогунъ получилъ право верховнаго суда надъ дайміосами. Въ случа ссоръ между собой, они должны были обращаться къ нему за разборомъ и безусловно подчиняться его ршенію. Іоритомо не былъ основателемъ феодализма, какъ считаютъ нкоторые авторы, онъ былъ только его завершителемъ. И даже боле, приведя феодальную систему къ одному центру, онъ тмъ самымъ проложилъ путь ея будущему паденію. Паденіе это наступило еще очень не скоро, только черезъ два вка, но первый шагъ къ нему все-таки былъ сдланъ Іоритомо въ начал XIII вка.
Конечно, Іоритомо могъ поддерживать свое господствующее положеніе только силою оружія и своего личнаго авторитета, его потомки очень скоро утратили обаяніе его власти и выпустили изъ своихъ рукъ званіе шогуна. Но самый титулъ шогуна, какъ леннаго сеньора, продолжалъ существовать и служилъ вчнымъ яблокомъ раздора между наиболе могущественными родами.
Уже въ конц того же XIII вка шогунатъ переходить въ родъ Ходжо. Во время господства рода Ходжо Японіи угрожала громадная опасность монгольскаго нашествія. Въ Кита въ это время водворилась монгольская династія, и основатель ея Кублай-ханъ, подчинивъ, себ Корею, задумалъ овладть и Японіей. Сначала онъ посылалъ туда пословъ съ предложеніемъ признать его верховную власть и выплачивать ему дань. Но когда предложеніе это было съ негодованіемъ отвергнуто шогуномъ, онъ снарядилъ большой военный флотъ и отправилъ его на Японію (въ 1281 г.). Въ Японіи это нашествіе вызвало сильный подъемъ національнаго чувства. Вс дайміосы наперерывъ посылали свои войска, и подъ предводительствомъ шогуна собралась стотысячная армія. Она была посажена на корабли и отправлена навстрчу китайскому флоту. У одного изъ острововъ между Японіей и Кореей произошло столкновеніе, и японцы одержали ршительную побду. Налетвшій тифонъ разсялъ остатки непріятельскаго флота, и попытка нашествія на Японію окончилась полной неудачей.
Но воскресшее на одинъ моментъ сознаніе національнаго единства заглохло также быстро, какъ и разгорлось. Снова начались раздоры феодальныхъ родовъ, еще боле непримиримые, чмъ раньше. XIV и XV вка считаются самымъ смутнымъ и кровопролитнымъ періодомъ японской исторіи. Власть шогуна переходитъ изъ одного рода въ другой и не можетъ сдержать столкновеній отдльныхъ родовъ. Даже императорская власть становится игрушкою въ рукахъ возвысившихся родовъ. Неугодные всесильнымъ шогунамъ микадо принуждаются къ отреченію отъ престола, наслдники объявляются по ихъ указанію. Бывали моменты, когда кром царствовавшаго микадо въ живыхъ бывало по два и даже по три эксъ-микадо. Въ XIV вк между двумя претендентами на престолъ вспыхнула настоящая война, продолжавшаяся боле полувка съ 1326—1392 гг. Въ сущности это была, конечно, война не между самими претендентами, а между выставлявшими ихъ могущественными родами — между начинавшимъ падать родомъ Ходжо и возвышавшимся родомъ Ашикага. Эта продолжительная междоусобная война получила въ Японіи названіе, напоминающее войну алой и блой розы въ Англіи,— война красной и блой хризантемъ. Хризантема — цвтокъ императорскаго герба, одинъ изъ претендентовъ избралъ себ красный, а другой блый цвтъ.
Въ этой войн, переполненной драматическими эпизодами — геройскими подвигами и низкими измнами, прославились особенно два героя — Нитга Йошисада и Кузуноки Масашиге.Оба они были въ войскахъ Ходжо и боле законнаго претендента, и оба въ конц концовъ были побждены боле многочисленными противниками. Несмотря на это, имена ихъ до сихъ поръ пользуются большимъ почтеніемъ въ Японіи. Нитта Йошисада считалъ своимъ долгомъ сражаться за то дло, которое представлялось ему правымъ, и въ то же время страдалъ при мысли, какія бдствія испытываетъ отъ вчныхъ войнъ его родина. Однажды, когда онъ со своимъ войскомъ встртился съ арміей Ашикага, онъ вышелъ впередъ и сказалъ предводителю непріятелей: ‘Долго длится война въ стран. Началась она соперничествомъ двухъ микадо, но исходъ ея теперь зависитъ отъ васъ и отъ меня. Вмсто того, чтобы губить милліоны народа, кончимъ ее поединкомъ между вами и мной’. Но предводитель Ашикага не ршился на такой героическій выходъ. Войска вступили въ бой, и войско Нитты было разбито боле многочисленными непріятелями. Самъ онъ, чтобы избжать позора, не только совершилъ надъ собой хара-кири, но еще предварительно изувчилъ себ лицо, чтобы не быть узнаннымъ врагами.
Кузуноки Масашиге былъ послднимъ предводителемъ силъ законнаго императора. Онъ отдалъ все свое состояніе, вс силы и вс дарованія правому въ его глазахъ длу. Не отступая ни передъ чмъ, не впадая въ уныніе, онъ боролся до послдней возможности, до тхъ поръ, пока вс попытки остановить побдоносное движеніе Ашикага, были испробованы, пока вс войска Ходжо были разбиты. И тутъ еще онъ продолжалъ биться за свой страхъ съ небольшой горстью приверженцевъ. И только когда онъ и въ этотъразъ потерплъ пораженіе, онъ уже не смогъ пережить позора и также совершилъ надъ собой харакири. Шестьдесятъ его преданныхъ друзей покончили съ собой вмст съ нимъ. Масашиге считается однимъ изъ самыхъ благородныхъ примровъ беззавтной преданности долгу въ японской исторіи. Съ его смертью дло Ходжо было окончательно проиграно. На престол въ Кіото былъ посаженъ второй претендентъ, а шогунатъ окончательно укрпился за родомъ Ашикага. Онъ уже не выходилъ боле изъ ихъ рукъ до половины XVI вка, т.-е. въ теченіе вковъ.
Періодъ господства рода Апгакага можно считать періодомъ полнаго расцвта феодализма. Вс его характерныя черты достигли полнаго выраженія и вмст съ тмъ стали развиваться явленія, сыгравшія впослдствіи роль при его паденіи.

8.

Обычная форма феодальныхъ поселеній въ то время представляла собой замокъ дайміоса и его ближайшихъ самураевъ, окруженныхъ поселеніемъ крпостныхъ, воздлывавшихъ его земли. Въ отличіе отъ европейскихъ замковъ японскіе никогда не окружались стнами. Ихъ живой оградой должны были служить окружавшія ихъ жилища подданныхъ. Изъ этихъ поселеній и развились впослдствіе почти вс японскіе города. Долгое время они были резиденціями помстныхъ владльцевъ. Съ теченіемъ времени изъ среды крпостной массы, жившей вокругъ помщика, стали выдляться люди, занимавшіеся кром земледлія тмъ или другимъ ремесломъ. Растущія потребности феодальной знати вызывали все большую спеціализацію этихъ ремеслъ и мало-по-малу люди, занимающіеся ими, были освобождены отъ обязанности воздлывать землю и стали заниматься исключительно тмъ или другимъ видомъ промышленнаго труда. Но, избавляясь отъ обязанности обрабатывать земли помщика, ремесленники не избавлялись, конечно, отъ крпостной зависимости. Впрочемъ, дайміосы особенно въ начал не притсняли ремесленниковъ. Они готовы были, наоборотъ, оказывать имъ всякія льготы за то, чтобы пользоваться результатами ихъ труда. Сначала, когда промышленность была еще на первой стадіи развитія, каждая феодальная ячейка удовлетворяла себя, и торговля между ними почти не существовало. Въ то время ремесленники платили сеньорамъ подати непосредственно своими произведеніями. Но съ развитіемъ промышленности стала возникать и торговля, и вмст съ этимъ дайміосы стали налагать извстный оброкъ на право занятія тмъ или другимъ ремесломъ или торговлей.
Дальнйшимъ шагомъ въ жизни такихъ крпостныхъ городовъ было основаніе ремесленныхъ гильдій ига ‘tfa’. Первоначальная цль устройства этихъ ‘да’ была чисто фискальная, только не общегосударственная, а мстная, шойенная. Дайміосу неудобно было имть дло съ каждымъ ремесленникомъ въ отдльности. Онъ предпочиталъ назначать извстный оброкъ со всхъ, занимающихся даннымъ ремесломъ. Но для того, чтобы этотъ оброкъ могъ собираться, необходимо было всмъ работающимъ, въ данной отрасли составить одну корпорацію или гильдію. Гильдія съ своей стороны требовала немедленно нкоторыхъ гарантій. Важне всего для нея было, чтобы никто, не принадлежащій къ гильдіи, не могъ заниматься даннымъ ремесломъ въ данной мстности. Для нея это было очень существенно, такъ какъ такой единичный ремесленникъ былъ бы поставленъ въ боле выгодныя условія, сравнительно съ членами гильдіи, не платя никакого оброка. Сеньоръ охотно давалъ такую гарантію, такъ какъ это совпадало и съ его интересами.
Постепенно во всхъ городахъ выдлился рядъ замкнутыхъ гильдій, съ самыми строгими обычаями, опредляющими ихъ права и обязанности и подкрпленными силою оружія феодала. Въ XIV и XV вк, ко времени шогуната рода Ашикага гильдейскіе обычаи настолько выработались, что они были превращены въ общеобязательные законы, изданные шогуномъ, какъ общимъ леннымъ сеньоромъ. Число членовъ каждой мстной гильдіи было строго опредлено, также какъ и платимый каждымъ оброкъ, а за тайное занятіе нкоторыми, особенно привилегированными, ремеслами полагалась смертная казнь. Участіе въ гильдіи переходило по наслдству и его запрещалось перепродавать постороннимъ. Впрочемъ, случаи продажи своего права все-таки бывали довольно часто.
Постепенно ремесленники и торговцы стали преобладающимъ населеніемъ городовъ. Земледльцы оттснены были къ окраинамъ или выселялись совсмъ, ближе къ своимъ участкамъ. Города пріобртали, главнымъ образомъ, промышленный и торговый характеръ. Въ нкоторыхъ изъ нихъ, особенно приморскихъ, значительно развилась торговля, и не только внутренняя, но даже и вншняя — съ Кореей и Китаемъ. Тмъ не мене города эти считались крпостными владніями дайміосовъ и управлялись непосредственно ими или кмъ-нибудь изъ ихъ вассаловъ. Нсколько иначе развивались города на территоріи шогуна. Они возникли поздне, не переживали совсмъ земледльческаго періода, сразу стали промышленными центрами и обладали значительно большей самостоятельностью.
Дальнйшее развитіе городовъ тсно связано съ эволюціей, происходившей въ XIV и XV вкахъ внутри самого феодальнаго строя.
Достигнувъ полнаго расцвта къ XIII вку, онъ сталъ роковымъ образомъ самъ себя подтачивать. Война, составлявшая его душу, должна была погубить его.
Постоянныя столкновенія между отдльными родами страшно ослабляли ихъ и разоряли населеніе. Отношеніе между военной и земледльческой частью населенія каждаго феода постепенно сильно измнилось. Непроизводительное военное сословіе непропорціонально разросталось, и содержаніе его ложилось непосильнымъ бременемъ на крпостныхъ земледльцевъ. Дайміосъ не могъ уже теперь, какъ прежде, довольствоваться небольшой дружиной изъ своихъ вассаловъ, имвшихъ собственные участки и бравшихся за оружіе по его приказанію. Роду, который хотлъ возвыситься надъ другими, нужны были большія массы войскъ. Конечно, вс эти солдаты не могли быть земледльцами, для нихъ не хватило бы никакихъ земель. Они просто содержались на счетъ доходовъ самого дайміоса и составляли его постоянное войско. Въ составъ этого войска входили самые разнообразные элементы: и младшіе сыновья горожанъ, не имвшіе доступа въ гильдію, и окончательно разорившіеся крпостные съ собственныхъ земель, и бглые изъ другихъ владній. Конечно, эти воины новой формаціи не были уже прежними рыцарями-самураями, хотя они продолжали носить названіе самурая и имли два традиціонныхъ меча у пояса. Они не выпивали общей чаши съ дайміосомъ и не входили въ составъ рыцарскаго братства, они какъ бы не принадлежали къ самому роду, а только были у него на служб. Содержаніе этого войска стоило очень дорого, а между тмъ доходы дайміосовъ увеличивались туго. При постоянныхъ войнахъ, населеніе страшно страдало, непріятельскіе солдаты безъ зазрнія совсти грабили его, часто цлыя селенія опустошались, и поля стояли невоздланныя. Единственнымъ крупнымъ источникомъ дохода были города и особенно купцы. Постоянно нуждавшіеся въ деньгахъ дайміосы часто попадали въ настоящую зависимость отъ нихъ. Чтобы получатъ съ нихъ деньги, дайміосы готовы были давать имъ какія угодно привилегіи и всячески поощряли ихъ начавшуюся вншнюю торговлю съ Кореей и Китаемъ.
Благодаря этимъ привилегіямъ, города стали быстро расти и богатть. Но вмст съ этимъ они, конечно, пріобртали значительную самостоятельность и постепенно освобождались отъ подчиненія дайміосу. Желая создать изъ нихъ постоянный источникъ дохода, феодалы незамтно для себя дали имъ развиться настолько, что они стали опасны для нихъ самихъ. Рядомъ съ феодалами появилась новая сила, съ которой имъ приходилось считаться и которую они часто не въ состояніи были держать въ повиновеніи. Эти народившіеся торговопромышленные центры — города сильно страдали отъ постоянныхъ войнъ и смутъ, царившихъ въ стран, отъ отсутствія какихъ-нибудь прочныхъ законовъ, регулирующихъ общественную жизнь и обезпечивающихъ личную и имущественную безопасность жителей. Отъ этого же какъ мы видли, страдало и сельское населеніе. Въ нкоторыхъ мстностяхъ сами дайміосы сознавали это и старались оградить населеніе отъ окончательнаго разоренія. Но частныя мры, принимаемыя ими, имли мало результата, такъ какъ они не могли дать главнаго — обезпечить миръ, необходимый для культурнаго развитія страны. Сами дайміосы часто не въ силахъ были отстаивать свою самостоятельность отъ боле сильныхъ сосдей. Боле мелкіе роды разорялись совершенно или главы ихъ должны были отдаваться въ вассальную зависимость боле могущественнымъ феодаламъ. Крупные, наоборотъ, страшно усиливались и превращались въ настоящихъ удльныхъ князей, объединявшихъ въ своихъ рукахъ громадныя земли и постоянно воевавшихъ между собой. Среди нихъ къ средин XVI вка особенно усилился знаменитый впослдствіи родъ Токугава, соединившій въ своихъ рукахъ до трети всей территоріи Японіи.
Такимъ образомъ, объединенный по мысли Іоритомо, феодальный строй распался и снова сталъ на дл многоголовымъ. Страна боле чмъ когда-нибудь страдала отъ этого разъединенія. Но шогуны изъ рода Ашикага были совершенно безсильны совершить необходимый для страны шагъ къ объединенію. Ихъ родъ упалъ и обезсиллъ.
Переселившись изъ прежней резиденціи шогуновъ Камакуры въ Кіото, Ашикага перестали считаться главнокомандующими и утратили окружавшій первыхъ шогуновъ ореолъ военнаго могущества. Они соперничали въ пышности съ микадо и требовали себ равныхъ съ нимъ почестей. Въ конц концовъ они даже совсмъ отказали микадо въ слдуемыхъ ему по закону знакахъ врноподданническаго почтенія. Такимъ образомъ, они, съ одной стороны, перестали внушать страхъ, а съ другой — возбудили противъ себя неудовольствіе недостаткомъ видимаго уваженія къ источнику власти микадо.
Въ половин XVI вка они держались боле по инерціи и нужно было только обладать нкоторою предпріимчивостью, чтобы лишить ихъ власти. Такая предпріимчивость досталась въ удлъ Оты Набунаги, перваго изъ трехъ крупныхъ историческихъ дятелей Японіи второй половины XVI вка. Эти три человка — Набунага, Хидейопш и Іеязу сыграли большую роль въ исторіи Японіи. Они прекратили, наконецъ, истощавшія ея междоусобицы и положили начало тому порядку вещей, который длился до самой революція 1868 года.

9.

Ота Набунага велъ свое происхожденіе отъ стариннаго рода Таира разбитаго нкогда Іоритомой. Къ началу XVI вка одна его втвь, Ота, снова усилилась, пріобрла значительныя земли въ центр Японіи, и стала соперничать съ другими могущественными родами. Въ средин XVI вка, глаза ея, Набунага, сблизился съ шогуномъ и получилъ званіе полководца. Но скоро между обоими возникли несогласія. Набунага, пользуясь преданностью войскъ, арестовалъ внезапно прежняго шогуна, низложилъ его и объявилъ самое званіе шогуна уничтоженнымъ (1564 г.) Все это произошло такъ быстро, что микадо узналъ объ этомъ только poet factum, Понятно, что при такихъ условіяхъ уничтоженіе должности шогунауне вернуло микадо реальной власти. Въ дйствительности она просто перешла къ Набунага, хотя онъ принялъ только званіе наи-даи-джина, т.-е. перваго министра.
Набунага отличался большой энергіей и выдающимися военными талантами. Устранивъ шогуна, онъ немедленно принялся за успокоеніе страны. Онъ напомнилъ дайміосамъ о ихъ зависимости отъ микадо и напомнилъ самымъ дйствительнымъ способомъ — съ оружіемъ въ рукахъ. Тамъ, гд вспыхивали раздоры, и феодалы отказывались подчиниться верховному суду правительства, являлся Набунага съ войскомъ, и мечомъ водворялъ миръ. Въ нсколько лтъ онъ усмирилъ почти всхъ непокорныхъ феодаловъ и заставилъ ихъ положить оружіе. Но самую непримиримую борьбу онъ велъ съ буддійскими монастырями.
Мы упоминали уже, что буддійскіе монастыри одними изъ первыхъ стали пріобртать частную земельную собственность. Постепенно изъ пожертвованій благочестивыхъ микадо и частныхъ лицъ у нихъ составились очень значительныя земельныя угодья, въ которыхъ духовныя лица пользовались всми сеньорьяльными правами. Однимъ словомъ. они превратились въ такихъ же феодальныхъ владльцевъ, какъ и дайніосы, и ни мало не отставали отъ нихъ въ воинственныхъ нравахъ. Въ этомъ отношеніи исторія буддизма представляетъ значительныя аналогіи съ исторіей католической церкви въ Европ. Буддійское духовенство, также какъ и католическое, не желало ограничиться одной духовной областью, и также стремилось къ свтской власти, явившейся и тутъ источникомъ громадныхъ злоупотребленій. Въ довершеніе аналогіи въ XIV и XV вв. среди японскихъ буддистовъ возникло сильное реформаторское теченіе. Появилось нсколько новыхъ сектъ, и нкоторыя изъ нихъ стояли не исключительно на религіозной почв. Самыя популярныя изъ нихъ, секты Шинъ и Ничиренъ, носили даже до нкоторой степени революціонный характеръ. Между этими сектами и приверженцами стараго ортодоксальнаго буддизма шла жаркая борьба. Очень часто изъ области преній борьба эта переходила въ область кулачной расправы, и земли тхъ или другихъ монастырей становились ареною кровавыхъ столкновеній. Къ началу XVI вка эти религіозныя распри достигли своего апогея. Явилось нсколько религіозныхъ центровъ, привлекавшихъ къ себ массы народа и служившихъ очагами постоянныхъ волненій.
Набунага ршилъ покончить со всмъ этимъ. Самъ онъ получилъ воспитаніе въ шинтоистскомъ монастыр и въ немъ съ дтства укоренилась ненависть и презрніе къ буддійскимъ монахамъ, безъ различія направленій. Секты, какъ различныя теченія религіозной мысли, мало интересовали его, онъ смотрлъ на нихъ главнымъ образомъ какъ на источникъ смутъ. Больше же всего онъ вооружался противъ свтской власти монастырей, и ортодоксальныхъ, и перешедшихъ въ сектантство. Для того, чтобы положить конецъ всему этому, онъ ршилъ уничтожить нсколько особенно могущественныхъ монастырей. Прежде всего онъ отправился къ острову Бива, гд былъ монастырь секты Шинъ, привлекавшій къ себ десятки тысячъ богомольцевъ.
У подножія горы онъ остановился и приказалъ своимъ генераламъ сжечь монастырь. Т сначала были смущены такимъ приказаніемъ и отказывались повиноваться. Тогда Набунага сказалъ имъ цлую рчь, доказывая, что отъ этихъ монастырей исходитъ главная смута въ стран. Сами монахи только пьютъ и дятъ, обирая легковрныхъ людей и нарушаютъ даже собственные уставы, а своихъ поклонниковъ возбуждаютъ къ неповиновенію. Поэтому на нихъ надо смотрть, какъ на мятежниковъ и поступать съ ними также, какъ онъ поступалъ съ непокорными дайміосами.
Убжденные его краснорчіемъ, генералы не протестовали боле, и монастырь былъ уничтоженъ. Множество монаховъ было перебито при этомъ, а земли ихъ отобраны въ казну. Такая же участь постигла и другой монастырь, принадлежавшій сект Ничиренъ. Вообще, могуществу буддійскихъ монастырей Набунага нанесъ сильный ударъ, отъ котораго они долго не могли оправиться.
Въ противовсъ буддистамъ Набунага оказывалъ большое покровительство христіанамъ, незадолго передъ тмъ впервые появившимся въ Японія. Вся исторія христіанства въ Японіи занимаетъ мене одного столтія, мы остановимся на ней теперь, чтобы не возвращаться къ ней въ нсколько пріемовъ.
Первымъ христіанскимъ миссіонеромъ въ Японіи былъ іезуитскій патеръ Францискъ Ксаверій, причисленный поздне за свою миссіонерскую дятельность къ лику святыхъ. Онъ проповдывалъ сначала въ Кита, а потомъ, посл вторичнаго путешествія Пинто въ Японію, отправился туда съ двумя обращенными имъ ране японцами. Въ Японіи онъ прожилъ всего два года, съ 1649 по 1651 годъ, и въ этотъ небольшой періодъ достигъ-тамъ громадныхъ результатовъ. Вокругъ него образовалась цлая японская паства. Ходили разсказы, что онъ совершаетъ чудеса, и любопытные стекались къ нему со всего юга Японіи. Посл его отъзда и смерти въ 1661 году, дло христіанской проповди шло также успшно. Къ концу XVI вка новообращенные считались уже десятками и сотнями тысячъ. Наиболе осторожные историки опредляютъ максимальное количество христіанъ въ ту эпоху въ 600.000, большинство же полагаетъ, что ихъ было боле милліона.
Такой громадный успхъ христіанства или, лучше сказать, католицизма на первыхъ порахъ объясняется, конечно, различными причинами. Мы уже говорили, что въ ту эпоху въ Японіи началось вообще сильное религіозное броженіе, и внутри буддизма образовались различныя секты. Новая религія, окруженная еще большимъ блескомъ и пышностью, чмъ буддизмъ, сильно дйствовала на впечатлительныхъ японцевъ. Общаніе непосредственной загробной награды выгодно отличало въ ихъ глазахъ новую вру отъ буддизма съ его безконечнымъ рядомъ существованій. Іезуитскій орденъ, организовавшій первую японскую миссію, не щадилъ средствъ для ея процвтанія. Значительныя суммы, какими располагали проповдники новой религіи тоже не остались безъ вліянія на судьбу ихъ проповди. Вчно нуждающіеся въ деньгахъ дайжіосы чувствовали къ нимъ невольное уваженіе и охотно вступали съ ними въ боле тсныя отношенія. Ко времени возвышенія Набунаги весь островъ Кіу-Сіу былъ уже заселенъ новообращенными христіанами. Набунага увидлъ въ нихъ естественныхъ союниковъ противъ ненавистныхъ ему буддійскихъ бонзъ. Буддійскіе монахи казались ему главнымъ образомъ опасными своимъ вторженіемъ въ свтскія дла, своимъ растущимъ землевладніемъ и своими раздорами, приводившими къ вооруженнымъ столкновеніямъ между сторонниками разныхъ сектъ. Въ христіанскихъ же патерахъ онъ видлъ исключительно религіозныхъ миссіонеровъ, чуждыхъ всякихъ мірскихъ стремленій.
Но очень скоро новые проповдники заставили измнить первоначальное мнніе о себ, соотвтственно съ этимъ круто перемнилось и отношеніе къ нимъ, искренно дружелюбное вначал. Быстрые успхи іезуитовъ привлекли въ Японію множество миссіонеровъ разныхъ другихъ католическихъ орденовъ — францисканцевъ, доминиканцевъ и августинцевъ. Вмст съ стремленіемъ заполучить новыхъ овецъ въ свое стадо, они принесли съ собой тотъ духъ нетерпимости и религіознаго фанатизма, который царилъ въ ту эпоху въ Европ — особенно въ Испаніи, откуда прізжало большинство изъ нихъ. Эта религіозная нетерпимость проявлялась не только по отношенію къ мстнымъ языческимъ врованіямъ, но и во взаимныхъ отношеніяхъ членовъ различныхъ католическихъ орденовъ. На новой почв между ними сейчасъ же разгорлась старая вражда, еще боле яростная тутъ, гд дло шло о новообращенныхъ душахъ. Взаимныя обвиненія, угрозы, жалобы Риму, отлученія отъ церкви — весь арсеналъ выработанныхъ въ старомъ отечеств пріемовъ борьбы, пускался въ ходъ здсь къ соблазну прозелитовъ и къ большой радости буддійскихъ бонзъ.
Способы религіозной пропаганды тоже не всегда были безукоризненны. Прежде всего миссіонеры старались обыкновенно пріобрсти вліяніе на мстнаго дайміоса. Благодаря возможности не стсняться въ денежныхъ средствахъ имъ это по большей части легко удавалось. Если дайміосъ изъявлялъ согласіе креститься, остальное длалось при его помощи самымъ упрощеннымъ способомъ. Побуждаемый своимъ духовнымъ отцомъ, а, быть можетъ, и принуждаемый имъ, дайміосъ издавалъ приказъ, повелвающій всмъ его подданнымъ принять новую вру, а буддистскимъ и шинтоистскимъ монахамъ — оставить его владнія. Нердко такіе приказы подкрплялись еще и оружіемъ. Миссіонерамъ оставалось только пожинать обильную жатву. Вотъ нсколько отрывковъ изъ отчетовъ іезуитскихъ патеровъ, рисующихъ ихъ успхи. ‘Въ 1577 году лордъ (дайміосъ) острова Амакузы издалъ указъ, которымъ его подданнымъ — все равно бонзамъ или дворянамъ (самураямъ), ремесленникамъ или торговцамъ — предписывалось принять христіанство или оставить его владнія. Они почти вс подчинились и приняли крещеніе, такъ что въ короткое время въ его владніяхъ образовалось боле двадцати церквей. Богъ творитъ чудеса, чтобы укрпить врныхъ въ ихъ вр’. Но не всегда дло обходилось такъ мирно. ‘Король Омуры (опять-таки дайміосъ, миссіонеры плохо разбирались въ политическомъ стро страны), сдлавшійся христіаниномъ въ 1562 г. объявилъ открытую войну дьяволамъ (т.-е. бонзамъ). Онъ разослалъ нсколько отрядовъ по своему королевству, чтобы разрушать храмы и уничтожать идоловъ, не обращая вниманія на ярость бонзъ’. Дайміосъ области Бунго превратилъ въ пепелъ одинъ изъ самыхъ великолпныхъ буддійскихъ храмовъ и разрушилъ триста монастырей. Іезуитскій патеръ замчаетъ по этому поводу: ‘Пламенное усердіе этого принца явно доказываетъ силу его христіанской вры и любви’ {Griffis ‘The mikado’s Empire, ст. 253.}.
Такого рода доказательства христіанской любви не могли, конечно, расположить населеніе къ новой вр, которую въ начал оно встртило очень сочувственно. Но всего больше вооружала противъ иностранцевъ вообще и противъ миссіонеровъ въ частности ихъ торговля рабами. Этотъ ужасный видъ торговли совершенно не былъ извстенъ до тхъ поръ въ Японіи. Если тамъ и существовала продажа крпостныхъ, то это была во всякомъ случа продажа съ землей и въ предлахъ одной и той же страны, скорй перемна подданства, чмъ чмъ перепродажа. Европейцы, наоборотъ, широко развивали эту торговлю во всхъ вновь открытыхъ странахъ. Они же попытались привить ее и въ Японіи. Страна была страшно разорена въ ту пору, и доставать рабовъ не представляло особыхъ затрудненій. Всевозможные европейскіе авантюристы, нахлынувшіе туда вслдъ за миссіонерами и хитростью, и силою, и деньгами безъ труда овладвали людьми и увозили ихъ на продажу въ другія страны. Миссіонеры, если и не участвовали непосредственно въ этихъ гнусныхъ продлкахъ, во всякомъ случа покрывали ихъ своимъ авторитетомъ.
Не мудрено, что черезъ сорокъ лтъ посл перваго появленія Франциска Ксаверія и черезъ двадцать лтъ посл Набунаги, въ 1587 г. микадо издаетъ декретъ объ изгнаніи иноземныхъ миссіонеровъ. Въ начал декретъ этотъ не оказалъ особеннаго вліянія. Миссіонеры, разсчитывая на свое мстное вліяніе и на слабость центральнаго правительства, продолжали свою дятельность и открыто смялись надъ всми указами микадо. Тогда противъ нихъ ршено было употребить боле крутыя мры. Въ 1596 г. нсколько францисканскихъ и іезуитскихъ патеровъ были схвачены и казнены въ Нагасаки.
Посл того снова наступило временное затишье, которымъ воспользовались миссіонеры для укрпленія своего вліянія на юг. Возникло даже подозрніе, что они замышляютъ предать Японію въ руки иноземцевъ. Встревоженный этимъ тогдашній шогунъ Іеязу ршился на энергичную мру, онъ приказалъ схватить всхъ христіанскихъ проповдниковъ, къ какому бы ордену и какой бы націи они ни принадлежали, посадить ихъ на джонки и вывезти изъ предловъ страны.
Всего было вывезено около 300 священниковъ, но и посл того оказалось, что ихъ осталось еще значительное количество и въ слдующемъ году онъ ршилъ оружіемъ разгромить главный оплотъ ихъ Осаку. По словамъ іезуитскихъ историковъ во время этого похода Іеяву погибло до 100.000 христіанъ. Съ этихъ поръ преслдованія христіанъ не прекращались до 1624 г., когда былъ изданъ эдиктъ объ изгнаніи не только миссіонеровъ, но и всхъ вообще иностранцевъ, исключая китайцевъ и голландцевъ. Однако и посл того христіанство не сразу угасло въ Японіи. Среди многихъ тысячъ обращенныхъ только для счета душъ тамъ оказалась довольно значительная группа искренно принявшихъ новую религію. Они не хотли такъ легко разстаться съ ней и продолжали оставаться христіанами, несмотря на вс запрещенія и даже гоненія. Исторія этихъ одинокихъ христіанскихъ общинъ въ Японіи полна примрами геройской твердости и горячей преданности вр. Наконецъ, въ 1637 г., доведенные до отчаянія преслдованіями, японскіе христіане, по большей части простые земледльцы, овладли ванномъ Шимбара на Кіу-Сіу и подняли знамя возстанія. Войска, посланныя на усмиреніе ихъ, встртили мужественное и отчаяніе сопротивленіе, Только по истеченіи двухъ мсяцевъ упорной осады съ воды и суши крпость была взята. Большая часть осажденныхъ были перебиты или сброшены въ море, со скалы Паппенбургъ, остатки бжали на Формозу. Посл того былъ изданъ новый эдиктъ, возвщавшій, что ‘вредная секта’, наконецъ, истреблена окончательно. Этимъ же эдиктомъ подтверждалось, что покуда солнце свтитъ надъ Японіей ни одинъ иностранецъ не будетъ жить въ ней и ни одинъ японецъ не покинетъ ее. Исключеніе опять-таки было сдлано для нсколькихъ десятковъ голландцевъ, получившихъ разршеніе жить въ мстечк Дешнаіа близъ Нагасаки. Разъ въ годъ къ нимъ приходилъ голландскій корабль изъ Индіи и происходилъ обмнъ японскихъ товаровъ на голландскіе. Такое исключительное благоволеніе японскаго правительства къ голландцамъ объясняется тмъ, что они никогда не занимались миссіонерствомъ, не вмшивались во внутреннюю политику страны и безпрекословно подчинялись налагаемымъ на нихъ ограниченіямъ. Торговля же съ ними приносила несомннныя выгоды.
Посл 1637 года христіанство можно считать уничтоженнымъ въ Японіи, и страна опять больше чмъ на два вка совершенно замкнулась для иноземныхъ вліяній. Едва ли не единственными слдами вкового знакомства съ европейцами осталось тамъ употребленіе огнестрльнаго оружія, табаку и нсколько европейскихъ словъ, сохранившихся въ язык. Вншняя торговля опять стала ограничиваться тихоокеанскими побережьями, а буддійскіе бонзы снова стали укрплять свое пошатнувшееся было могущество. Мы вернемся, впрочемъ, нсколько назадъ къ тому времени, когда Набунага еще велъ борьбу и съ ними, и съ непокорными вассалами.
Набунага стоялъ во глав правительства всего 9 лтъ съ 1673 по 1582 г. Но за этотъ короткій періодъ ему удалось сдлать многое для объединенія Японіи и прекращенія въ ней внутреннихъ раздоровъ. Конечно, преслдуя эту цль, Набунага не останавливался передъ средствами, онъ велъ борьбу съ феодалами и монахами круто, жестоко, порой безчеловчно. На своихъ враговъ онъ наводилъ паническій ужасъ. Нкоторые европейцы, описывая кровопролитную исторію его владычества, не находятъ словъ, чтобъ заклеймить этого варвара среди варваровъ, сравниваютъ его съ Нерономъ и даже съ Навуходоносоромъ. Намъ кажется, что нтъ надобности забираться такъ далеко въ глубь временъ. Стоитъ только припомнить, что и въ Европ это была эпоха когда царствовали Филиппъ И и Генрихъ VIII, прославившіеся на весь міръ своей жестокостью, а у насъ современникомъ Набунаги былъ Іоаннъ Грозный. Во всякомъ случа въ Японіи жестокость Набунаги не осталась безъ возмездія. Онъ палъ отъ руки одного изъ глубоко оскорбленныхъ имъ дайміосовъ.

10.

Въ моментъ внезапной смерти Набунаги оба его сына были въ отдаленныхъ провинціяхъ, и мстителемъ за него явился одинъ изъ его генераловъ — Хидейопіи. Хидейоши былъ первый въ Японіи человкъ, выбившійся изъ низшихъ слоевъ народа и достигшій высокого положенія, не принадлежа къ знатнымъ родамъ. Онъ былъ сынъ крестьянина. Раннее дтство его окружено цлымъ рядомъ легендъ. Достоврно одно, что какимъ-то случайнымъ образомъ онъ попалъ въ войско Набунаги, понравился ему своей смлостью и находчивостью и сталъ быстро возвышаться по ступенямъ военной іерахіи. Когда Набунага палъ отъ руки убійцъ, Хидейоши былъ уже генераломъ и сражался съ однимъ изъ феодальныхъ властителей. Онъ быстро сообразилъ, какъ проложить себ путь къ дальнйшему возвышенію. Не теряя ни минуты, онъ съ войскомъ пошелъ на Кіото, куда только что явился Акеши, убившій Набунагу. Въ три дня онъ разбилъ силы Акеши и умертвилъ его самого. Теперь власть была фактически въ его рукахъ, тмъ боле, что онъ дйствовалъ именемъ внука Набунаги, отъ его старшаго, умершаго сына. Остальные два сына были для него не опасны. Единственную опасность представлялъ зять Набунаги, тоже воинственный полководецъ Шибата. Съ нимъ Хидейоши ршилъ помриться силами. Не ожидая, пока тотъ придетъ въ Кіото оспаривать у него власть, онъ самъ пошелъ ему навстрчу и осадилъ его замокъ. Посл долгаго сопротивленія Шибата увидлъ, что дло его проиграно, и, по японскому обыкновенію, чтобы не отдаться живымъ въ руки врага, совершить надъ собой харакири.
Хидейоши, также какъ и Набунага, никогда не былъ шогуномъ, но онъ потребовалъ, чтобы ему былъ данъ титулъ квамбаку — одинъ изъ высшихъ придворныхъ чиновъ. Въ просторчіи же онъ именовался обыкновенно Таико-сама (великій господинъ). Впрочемъ, у него и кром того было много прозвищъ. Такъ, за нимъ съ дтства осталось прозвище ‘сару-матзу’, т.-е. хилая обезьяна, данное ему за его безобразіе. Когда онъ возвысился, враги стали называть его ‘сару-кванъ’ (коронованная обезьяна).
Во время своего владычества Хидейоши энергично продолжалъ начатое Набунагой усмиреніе феодаловъ и объединеніе страны. Его біографы находятъ, что онъ обладалъ боле широкимъ государственнымъ умомъ, чмъ Набунага, и что реформы, предпринятыя впослдствіи Іеязу, были, въ сущности, задуманы Таико-самой. Во всякомъ случа онъ подготовилъ почву для этихъ реформъ, заставивъ всхъ феодаловъ положить оружіе и признать фактически власть центральнаго правительства. Послднимъ предпріятіемъ Хидейоши былъ походъ въ Корею.
При послднихъ шогунахъ изъ рода Ашикага Корея совершенно перестала выплачивать дань Японіи. Хидейоши ршилъ напомнить ей ея бывшую зависимость. Онъ хотлъ во что бы то ни стало сравняться въ слав съ Іоритомо и даже превзойти его. Однажды, когда онъ увидлъ изображеніе Іоритимо въ Камакур, онъ воскликнулъ: ‘Ты — другъ мой. Вся власть на земл (въ Японіи) принадлежала теб. Только ты и я способны на это. Но ты происходилъ изъ знатнаго рода, а я — изъ крестьянъ. И я намренъ покорить весь міръ, даже Китай. Что ты объ этомъ думаешь?’
Онъ снарядилъ большой флотъ и отправилъ его въ Корею. Самъ онъ былъ уже слишкомъ старъ, чтобы лично стать во глав своей арміи. Онъ оставался въ Японіи и съ напряженнымъ вниманіемъ слдилъ за успхами своихъ войскъ, безъ труда разбивавшихъ корейцевъ. Но окончательнаго торжества японцевъ ему не суждено было дождаться. Онъ умеръ въ середин похода, а полководцы, поспшно заключили миръ и, выговоривъ нкоторую контрибуцію, вернулись назадъ.
Хидейоши прилагалъ много заботъ къ улучшенію японскаго флота вообще. Японскіе корабли въ эту эпоху достигли большого совершенства. По постройк они считаются выше кораблей Колумба и не уступаютъ голландскимъ и португальскимъ торговымъ судамъ того времени.
И Набунага, и Хидейоши въ періодъ своего владычества умли держать дайміосовъ въ повиновеніи и заставлять ихъ считаться съ центральнымъ правительствомъ. Но оба они достигли этого только съ помощью оружія, путемъ непосредственнаго принужденія. Они не смогли еще внушить тмъ идеи о необходимости и неизбжности объединенія всей страны вокругъ одного государственнаго центра. Поэтому со смертью каждаго изъ нихъ снова вспыхивали волненія. Привыкшіе къ полной независимости дайміосы надялись, что по смерти ихъ врага кончится и ихъ подчиненіе центральной власти. Каждый разъ возстановленное съ такимъ трудомъ объединеніе страны снова грозило распасться. Такъ было и по смерти Хидейоши. Сразу образовалось нсколько враждующихъ партій. Одна выставляла претендентомъ сына Хидейоши-Хидейори, другая племянника Набунаги, который считался, между прочимъ, покровителемъ христіанъ. Третья, наконецъ, объединилась подъ предводительствомъ Іеязу, опытнаго военачальника, сражавшагося еще въ войскахъ Набунаги и Хидейоши, происходившаго изъ могущественнаго рода Токугава. Представители знатныхъ родовъ сразу почувствовали въ Іеязу опаснаго противника, который въ случа побды заставитъ ихъ тяжело почувствовать свою власть. Они вс объединились противъ него и долго и упорно оказывали ему сопротивленіе. Послдняя жестокая битва произошла въ 1600 году у Секигахары, близъ озера Бива. Іеязу одержалъ ршительную побду. Битва при Секигахар считается самой жестокой и кровопролитной въ японской исторіи. Японскіе историки полагаютъ, что убито было до 40.000 человкъ, но это, по всей вроятности, преувеличеніе. Большая часть предводителей союзной арміи совершила надъ собой хара-кири.
Побда Іеязу считается поворотнымъ моментомъ въ исторіи Японіи. Нкоторые историки придаютъ ей совершенно исключительное значеніе: ‘Эта битва,— пишетъ Гриффисъ,— опредлила судьбу Японіи боле чмъ на два столтія, опредлила паденіе рода Набунаги и Хидейоши и упроченіе шогуната въ род Токугава, она ршила судьбу христіанства, обособленіе Японіи отъ всего міра, утвержденіе системы дуализма и феодализма, славу и величіе Іедо и миръ въ Японіи на 268 лтъ’ {Griffis, ст. 266.}.
Въ этихъ словахъ, конечно, очень много преувеличенія. Кром чисто личнаго вопроса о преобладаніи одного рода надъ другимъ,— и то въ значительной степени обусловленнаго исключительнымъ могуществомъ рода Токугава,— вс остальные вопросы, ршавшіеся въ этой битв, были уже предршены исторіей. Мы видли, что судьба христіанскихъ миссіонеровъ была обусловлена внутренними причинами, а не случайными симпатіями или антипатіями къ нимъ правителей. Мы видли, что феодализмъ закончилъ свою эволюцію къ тому времени, и страна настоятельно требовала объединенія и мира. И это объединеніе уже было въ значительной степени осуществлено непосредственными предшественниками Іеязу. Битва при Секигахар была только послдней отчаянной попыткой сопротивленія со стороны неуступающихъ еще силъ прошлаго, но попыткой заране обреченной на неудачу. Конечно, это страшное пораженіе нанесло имъ окончательный ударъ, и Іеязу могъ безъ помхи заняться теперь выработкой основъ того новаго строя, который водворился съ тхъ поръ въ Японіи на два съ половиною вка. Сущность этого строя была уже опредлена ходомъ событій — она заключалась въ объединеніи, въ централизаціи. Она несомннно должна была привести Японію къ такой же абсолютной полицейски-бюрократической монархіи, какая явилась и въ европейскихъ государствахъ на смну феодализма. Отличительной чертой японской монархіи служитъ лишь дуалистическій характеръ центральной власти. Власть была одна, но носителемъ считался микадо, а осуществлялъ ее какъ бы по уполномочію шогунъ.
Вся детальная разработка основъ новаго строя принадлежитъ цликомъ Іеязу и сохранилась почти безъ измненія въ теченіе всего періода, пока шогунатъ находился въ ея наслдственномъ владніи. Мы остановимся теперь на характеристик этого строя, обезпечившаго Японія миръ и возможность дальнйшаго культурнаго развитія и позволяй шій ей накопить силы для слдующаго шага въ историческомъ развитіи — ограниченія центральной власти.

Господство абсолютизма.

11.

XVII и XVIII вка въ Японіи очень часто называютъ временемъ господства феодализма. Это такъ же врно, какъ если бы мы назвали эпохой расцвта феодализма т же самые вка во Франціи. Вншность феодальныхъ формъ, дйствительно, сохраняется и тутъ, и тамъ, а въ экономической области феодальныя отношенія еще и очень даютъ себя чувствовать. Феодальныя путы, наложенныя на населеніе, еще очень крпки и сильно мшаютъ свободному развитію хозяйственной жизни страны. Но политическій строй покоится уже совершенно на другихъ основахъ. Отъ прежней независимости отдльныхъ владльцевъ не остается и слда. Вмсто того водворяется власть одного центральнаго правительства, подчиняющаго себ всю страну. Сначала эта центральная власть даетъ стран вздохнуть, а потомъ въ свою очередь подчиняетъ ее своему не мене тяжелому гнету.
Вся полнота правительственной власти и теперь, какъ во времена реформъ ‘таиква’, считается принадлежащей микадо. Микадо — единый неограниченный монархъ. Онъ сохраняетъ свое божественное происхожденіе и обладаетъ божественной абсолютной властью надъ всми подданными. Но онъ слишкомъ высокъ, чтобы непосредственно пользоваться своею властью для управленія людскими длами. Поэтому онъ поручаетъ это управленіе, т.-е. довряетъ свою власть своему уполномоченному шогуну. Этотъ хитрый силлогизмъ былъ изобртенъ, конечно, шогунами, чтобы узурпировать всю власть микадо, оставаясь подъ охраною ихъ божественнаго происхожденія. Естественнымъ слдствіемъ этого разсужденія было то, что за микадо сохранился только декорумъ власти, вся же ея сущность перешла къ шогуну. Шогуны изъ рода Токугава прекрасно понимали, вс выгоды своего положенія я старались всячески укрпить его, обставляя всякой пышностью и всякимъ почетомъ микадо, и въ то же время лишая его всякой возможности имть непосредственныя сношенія со страной. Микадо жилъ въ Кіото, окруженный блестящимъ дворомъ, чины котораго (куге) считались выше всхъ остальныхъ правительственныхъ чиновниковъ я дайміосовъ и даже выше самого шогуна, но въ то же время не имли никакой реальной власти ни надъ чмъ. Кіото былъ высокой и заповдной страной. Ни одинъ дайміосъ, не говоря уже о другихъ, не могъ показываться туда, подъ страхомъ большого наказанія. Особа микадо была слишкомъ высока, и своимъ приближеніемъ простой смертный могъ оскорбить ее. Въ дйствительности причиной этого запрещенія служила, конечно, боязнь, чтобы дайміосы не вошли въ сношенія съ микадо и не начали интриговать противъ шогуна.
Въ этомъ дуализм власти, олицетворявшейся въ микадо, а осуществлявшейся шогуномъ, заключается главное отличіе японскаго абсолютизма, водворившагося въ начал XVII вка, отъ Европейскаго. Въ сущности этотъ дуализмъ имлъ очень мало значенія, и о немъ вспомнили, какъ мы увидимъ, только тогда, когда пошатнулось положеніе самого абсолютизма. Въ первые два вка его существованія такой двухсторонній характеръ происхожденія власти не сказывался ни въ чемъ. Власть была единая и сосредоточивалась она въ рукахъ шогуна. Микадо былъ только какъ бы его верховной санкціей. Вс же подданные и вся страна имли дло только съ шогуномъ.
Сфера непосредственнаго вліянія микадо ограничивалась Кіото, который былъ выдленъ и представлялъ совершенно особый придворный городъ. Но и то нкоторыя должности въ немъ замщались шогуномъ. Остальная страна вся находилась въ управленіи шогуна. При этомъ характеръ управленія нсколько отличался въ двухъ частяхъ страны,— въ тхъ областяхъ, которыя составляли раньше владнія рода Токугава, и теперь превратились въ нчто въ род государственныхъ земель, и въ бывшихъ владніяхъ независимыхъ дайміосовъ. Личные вассалы шогуна, считавшіеся прежде самураями, теперь были переименованы въ фудаи-дайміосовъ и сравнены вообще въ правахъ съ остальными дайміосами. Центральное правительство (говоря о правительств, мы будемъ теперь подразумвать исключительно правительство шогуна) состояло изъ самого шогуна и нкотораго рода совта министровъ ‘горогу’, состоявшаго изъ 5 членовъ и помогавшаго ему въ длахъ общаго управленія страной. Все центральное управленіе шогуна въ цломъ называлось ‘бакуфу’.
При верховномъ совт было еще особое отдленіе изъ шести членовъ, которые имли назначеніе надзирать за выполненіемъ всхъ вообще предписаній центральной власти, за дйствіями чиновниковъ и, главнымъ образомъ, за поведеніемъ дайміосовъ. Агенты этого центральнаго жандармскаго учрежденія были распространены по всей стран, они старались проникать всюду, даже въ семьи, надзирать за всмъ,, даже за образомъ мыслей дайміосовъ, бывшихъ въ начал особенно опасными для правительства, и обо всмъ доносить шогуну. Эта система шпіонства, чрезвычайно тщательно разработанная первыми шогунами, составляла одну изъ главныхъ опоръ ихъ власти. Посредствомъ своихъ шпіоновъ они могли узнавать о всякомъ зародыш неудовольствія и прекращать его раньше, чмъ оно могло развиться. Этой остроумной систем они считали себя обязанными за то, что со времени водворенія ихъ рода, всякія смуты въ стран исчезли и порядокъ ни разу серьезно не нарушался. Но, конечно, система эта могла поддерживать и дйствительно поддерживала порядокъ только до тхъ поръ, пока, весь связанный съ ней государственный строй соотвтствовалъ реальнымъ потребностямъ страны, а какъ только въ стран развились новыя силы и новыя потребности, не вмщавшіяся въ данномъ государственномъ стро, такъ эта система самозащиты оказалась совершенно неспособной охранить его.
Второй опорой власти шогуновъ должна была служить централизованная бюрократія, въ рукахъ которой сосредоточилось постепенно все управленіе страны. На слдующей степени посл государственнаго совта, имвшаго функціи общегосударственныя и кром того представлявшаго высшую судебную власть, стояли нсколько министерскихъ коллегій или бугіосъ. Первоначально ихъ было три, впослдствіи число ихъ увеличилось. Главныя изъ нихъ были — коллегія финансовъ, коллегія внутреннихъ длъ или полиціи, коллегія городского управленія и коллегія церковныхъ длъ. Поздне къ нимъ присоединилась еще коллегія иностранныхъ сношеній. Въ вдніи этихъ центральныхъ учрежденій сосредоточивалась въ послднемъ итог вся администрація страны, какъ той ея части, которая составляла бывшее феодальное владніе рода Токугава, такъ и остальной. Мстное управленіе въ той и другой частяхъ имло значительные пункты различія. Область, составлявшая такъ сказать государственную собственность и обнимавшая къ тому времени около половины страны, была раздлена на провинціи, каждая изъ которыхъ управлялась намстникомъ. Власть его была нсколько шире власти нашего губернатора, такъ какъ она носила не только административный, но и судебный характеръ. Около намстника стоялъ совтъ по дламъ мстнаго управленія. Провинціи раздлены были на боле мелкіе участки, во глав управленія которыхъ стоялъ чиновникъ, называвшійся ‘даикванъ’ и по типу ближе всего стоящій къ нашему земскому начальнику. Онъ совмщалъ въ себ и административныя, и судебныя и даже нкоторыя хозяйственныя функціи. На немъ лежалъ сборъ податей и онъ даже имлъ нкоторое вліяніе на установленіе ихъ, такъ какъ онъ же представлялъ необходимыя для того данныя центральной власти, онъ назначалъ низшихъ сельскихъ властей, онъ разбиралъ судебныя дла, однимъ словомъ, по тогдашней японской поговорк ‘счастье и несчастье узда зависитъ отъ даиквана?. Вс правительственные чиновники, начиная отъ членовъ верховнаго совта и кончая даикваномъ, замщались исключительно изъ вассаловъ шогуна, высшіе изъ фудаи-дайміосовъ, низшіе изъ простыхъ самураевъ.
Во глав каждаго отдльнаго селенія стоялъ назначенный даикваномъ и подчиненный ему старшина — нануши или шойя. Онъ слдилъ за порядкомъ, взималъ родати, велъ регистры населенія и судилъ за небольшіе проступки. Помощниками его были низшія сельскія власти, избираемыя населеніемъ, въ род нашихъ старостъ.
Каждое селеніе распадалось на нсколько группъ, не мене пяти семействъ въ каждой. Группы эти, куми или гуми, представляли нчто въ род артели, вс члены которой обязаны были поддерживать и помогать другъ другу во всхъ трудныхъ случаяхъ жизни, обрабатывать землю въ случа болзни, сообща помогать при постройкахъ и т. п. Эти гуми очень напоминаютъ общины организованныя во время реформъ таиква съ тою только разницею, что тамъ и земля была въ общинномъ пользованіи, теперь же всякій домохозяинъ былъ собственникомъ своего участка. Вс домохозяева одной куми избирали сообща одного представителя, который участвовалъ въ общемъ сход всего селенія. Вообще извстными правами пользовались только отцы семействъ. Семья попрежнему составляла одну хозяйственную единицу, и сыновья даже взрослые не выдлялись до смерти отца. По смерти же его весь его участокъ долженъ былъ по закону переходить къ старшему сыну, младшіе же сыновья должны были оставаться при немъ. Но жизнь, конечно, не допускала такого стсненія правъ личности, и законы противъ семейныхъ раздловъ съ увеличеніемъ населенія стали постоянно нарушаться. Во всякомъ случа быть членами куми и участвовать въ сельскомъ управленіи могли только самостоятельные домохозяева. Сходъ, состоявшій изъ выборныхъ куми и собиравшійся подъ предсдательствомъ нануши, ршалъ вс сельскія дла, распредлялъ натуральныя повинности, налагаемыя даикваномъ и т. п.
Въ составъ мстнаго населенія сельской общины входилъ и мстный крупный землевладлецъ изъ бывшихъ самураевъ шогуна или вассаловъ отдльныхъ дайміосовъ. На земляхъ шогуна онъ былъ иногда подчиненъ даиквану, а иногда непосредственно намстнику, но ни въ какомъ случа не старшин. Эти бывшіе мелкіе вассалы, оставшіеся на земл и не превратившіеся въ воиновъ, составили классъ наиболе крупныхъ землевладльцевъ Японіи. При переворот 1868 г. они не лишились своихъ правъ на землю, какъ дайміосы, и потомки ихъ до сихъ поръ остаются боле или мене крупными помщиками.
Положеніе сельскаго населенія на государственныхъ земляхъ быловъ общемъ все-таки лучше, чмъ на земляхъ дайміосовъ. Подати взимались и тутъ громадныя, не мене 50% сбора, но шогуны все-таки обращали вниманіе на то, чтобы не разорить окончательно земледльческое населеніе, которое доставляло наибольшій доходъ государству. Такъ въ XVIII в. по всей стран были устроены запасные магазины, изъ которыхъ въ случа неурожая населенію продавался по умреннымъ цнамъ рисъ. Рядомъ съ этимъ стали издаваться законы, требующіе того же и отъ дайміосовъ.
На земляхъ, принадлежавшихъ дайніосамъ, управленіе сельскаго населенія было устроено также, какъ и во владніяхъ шогуна. Отдльныя селенія распадались на такія же группы — гумми, и во глав ихъ тоже былъ старшина, сходъ и старосты. Только вмсто правительственныхъ чиновниковъ во глав мстнаго управленія стояли чиновники, назначенные дайміосомъ. И подати, еще боле высокія тугъ, уплачивались не шогуну и его чиновникамъ, а по прежнему дайміосу. Въ боле крупныхъ ‘ханахъ’, какъ назывались ихъ владнія въ отличіе отъ провинцій ‘кеновъ’, дайміосы являлись въ роли намстниковъ, въ боле мелкихъ они какъ бы замняли даиквана съ тою только разницей, что они были подчинены непосредственно шогуну, и отъ провинціальныхъ намстниковъ ни въ какомъ случа не зависли’
Внутри своихъ хановъ они сохранили почти вс свои прежнія права, длавшія ихъ гнетъ такимъ тяжелымъ для населенія, но вмст съ тмъ они пріобрли нкоторыя новыя обязанности, превратившія ихъ постепенно въ послушныя орудія центральной власти. Прежде всего на нихъ были возложены нкоторые обязательные налоги. Ради сохраненія за ними вншняго вида независимости, эти налоги назывались ‘подарками’. Но подарки эти были обязательны, состояли частью изъ сырыхъ продуктовъ, частью изъ денегъ и длались ежегодно въ опредленные сроки шогуну. Затмъ ежегодно дайміосы обязаны были являться въ Іедо лично, чтобы докладывать шогуну о положеніи длъ въ ихъ владніяхъ. Со временемъ вошло въ обычай, а потомъ было укрплено закономъ, чтобы каждый дайміосъ имлъ въ Іедо собственный домъ и проводилъ въ немъ одинъ годъ изъ двухъ. Семьи же ихъ оставались въ Іедо на постоянное жительство, составляя какъ бы постоянный живой залогъ въ рукахъ шогуна. Въ случа неповиновенія какого-нибудь дайміоса, шогунъ могъ захватить его семью. Наконецъ, право суда надъ дайміосами было очень расширено и окончательно подчинило ихъ шогуну. Теперь шогунъ разбиралъ не только ссоры, между дайміосами, но и всякій проступокъ каждаго отдльнаго дайміоса. При этомъ онъ могъ налагать на него слдующія наказанія 1) выполненіе какихъ-нибудь исключительныхъ работъ, дорого стоющихъ построекъ и т. п., 2) передача своего владнія наслднику, 3) переводъ на другой мене доходный участокъ, 4) полное отнятіе участка и, наконецъ, 5) смертная казнь посредствомъ хара-кири и уничтоженіе самого рода провинившагося дайміоса.
Такимъ образомъ шогунъ присвоилъ себ право переводить дайміосовъ изъ одного феода въ другой и даже совсмъ лишать ихъ владнія землей. Положимъ, вначал это разсматривалось какъ мра наказанія въ случаяхъ важныхъ преступленій. Но шогуны очень скоро стали пользоваться этимъ въ политическихъ цляхъ, ссылая казавшихся имъ опасными дайміосовъ въ отдаленные участки или совсмъ лишая ихъ власти. Это право суда было страшнымъ орушемъ въ рукахъ шогуна.
Послднимъ шагомъ въ смысл подчиненія дайміоса шогунамъ было требованіе утвержденія въ правахъ наслдства каждаго новаго владльца феода. Сначала это было введено просто какъ формальность, какъ требованіе этикета. Новый владлецъ долженъ былъ представляться шогуну и получать отъ него бумагу, удостовряющую его права. Но постепенно это право пріобрло совершенно реальное содержаніе, и шогунъ могъ по произволу не утвердить въ правахъ владнія неугоднаго ему наслдника. Рядомъ съ этимъ дайміосы были обставлены множествомъ другихъ стснительныхъ требованій. Такъ, они должны были получать отъ шогуна разршеніе на бракъ, на усыновленіе, на продажу части своей земли и т. п. Въ конц концовъ, по словамъ Токузы Фукуды, ‘несмотря на сохраненіе рыцарской вншности и рыцарскихъ пріемовъ дайміосы превратились изъ независимой аристократіи, боровшейся съ центральнымъ правительствомъ, въ блестящую и ничтожную придворную знать, вращающуюся вокругъ одного солнца’ {Tokuza Fukuda, ст. 133.}. По большей части они даже не управляли лично своими владніями, а поручали это особымъ управляющимъ.
На ряду съ этими новыми обязанностями, ставившими прежняго феодала, въ сущности, въ положеніе такого же правительственнаго чиновника, какъ и намстникъ, дайміосы сохранили одну чрезвычайно важную привилегію — привилегію имть собственное войско, и самимъ приводить его по требованію шогуна. Но привилегія эта, которой дайміосы по традиціи очень дорожили, и которая впослдствіи дйствительно сослужила имъ большую службу, оказывалась при данныхъ условіяхъ тяжелымъ бременемъ. Военныя столкновенія посл водворенія въ Іедо рода Токугавы прекратились совсмъ, а между тмъ содержаніе многочисленныхъ самураевъ стоило очень дорого. Изъ своихъ неувеличивающихся доходовъ дайміосы должны были теперь и платить государственныя подати подъ видомъ приношеній шогуну, и содержать свой значительный штатъ. Выдлять теперь участки своимъ самураямъ, совершенно оторвавшимся отъ земли за долгій періодъ непрестанныхъ войнъ, было не изъ чего и имъ приходилось платить постоянное жалованье, обыкновенно рисомъ.

12.

Дайміосы, фудаи-дайміосы и самураи, были ли они на государственной служб или нтъ, считались принадлежащими къ высшему, благородному сословію, сословію имющему право носить мечъ.
Все вообще населеніе было по новымъ законамъ раздлено на четыре сословія: 1) благородные, носящіе мечъ, 2) земледльцы, 3) ремесленники и 4) купцы. Вн этихъ сословій стояли люди, занимающіеся профессіями, считавшимися неблагородными (актеры, танцовщицы) или нечистыми (живодеры, скорняки). Внутри эти сословія подраздлялись еще на многочисленныя группы. Различныя подраздленія благороднаго сословія положительно неисчислимы. Сословія эти не носили такого замкнутаго характера, какъ индійскія касты, напримръ. Переходъ изъ одного въ другое былъ возможенъ, хотя совершался, главнымъ образомъ посредствомъ усыновленія. Общимъ же правиломъ была наслдственность всхъ сословій и всхъ родовъ занятій.
Купцы и ремесленники стояли совершенно особнякомъ отъ первыхъ двухъ сословій. Они жили въ городахъ и имли свою особую организацію и администрацію. Для управленія городами существовало даже спеціальное высшее правительственное учрежденіе. Ему были подвдомственны сначала только 16 городовъ, находившихся на земляхъ шогуна. Въ каждомъ изъ этихъ городовъ былъ особый намстникъ по назначенію шогуна и при немъ совтъ изъ городскихъ старшинъ. Внутри города были раздлены на группы, сходныя по характеру съ сельскими куми, но здсь эти куми не имли такого важнаго значенія, какъ въ деревняхъ, а съ теченіемъ времени, когда образовалась очень значительная разница между состояніями, эти организаціи мало-по-малу совершенно исчезли, между тмъ какъ въ деревняхъ он сохранялись въ полной сил до самого переворота. Города, основанные на земляхъ дайміосовъ, управлялись или непосредственно ими или ихъ уполномоченными, но внутренняя организація ихъ была та же, что и въ остальныхъ городахъ.
Жители городовъ къ этому времени уже вс занимались или ремеслами или торговлей. И т и другіе были организованы въ гильдіи, хотя прежнее драконовское законодательство, охранявшее гильдіи, было отмнено. Впрочемъ и при отсутствіи законовъ, каравшихъ смертной казнью за занятіе ремесломъ вн гильдіи, фактически это оставалось невозможнымъ. Одиночка ремесленникъ не въ состояніи былъ бы конкурировать съ гильдіями, пользовавшимися очень значительными привилегіями. Регламенты гильдій были очень детально разработаны и права и обязанности каждаго члена опредлены самымъ тщательнымъ образомъ. Членами гильдій могли быть только домохозяева, т.-е. отцы семействъ или отдленные сыновья. Семья и здсь, какъ и въ земледльческомъ сословіи, считалась нерасторжимой единицей, и отдльные члены ея всегда занимались сообща одной и той же работой. Продолжать занятіе отца считалось обязательнымъ для сыновей, причемъ по смерти отца старшій сынъ, если онъ могъ представить доказательства своего искусства, принимался тоже въ члены гильдіи.
Купеческія гильдіи были тоже обставлены самой детальной регламентировкой. Словомъ, вся жизнь горожанъ, не только ихъ права и обязанности въ отношеніи къ власти, но и ихъ хозяйственныя отношенія были разъ навсегда заключены въ опредленныя рамки и закрплены закономъ.
Это стремленіе создать твердые незыблемые устои для жизни всего народа проникало собой всю дятельность первыхъ шогуновъ изъ рода Токугавы. Начавъ съ объединенія страны путемъ оружія, Іеязу, а потомъ и его преемники, особенно его внукъ Іемитсу, стремились всми силами упрочить это объединеніе и навсегда обезпечить миръ Японіи. Для этого недостаточно было создать пригодные органы управленія — централизованную и проникнутую полицейскимъ духомъ бюрократію, надо было жизнь самого общества влить въ твердо установленныя формы и возможно прочне закрпить ее въ нихъ. Они понимали, или, быть можетъ, инстинктивно чувствовали, что только тогда все зданіе получитъ устойчивый фундаментъ и приметъ законченный видъ. Во всякомъ случа они съ рдкимъ упорствомъ проводили эту мысль на практик. Они твердо установили дленіе общества на сословія и поддерживали ихъ обособленность. Лишивъ высшее сословіе реальной власти, они въ то же время всячески поддерживали его вншній престижъ, увеличивали строгость этикета особенно въ отношеніяхъ низшихъ сословій къ высшему. Этикетъ этотъ доведенъ былъ до мельчайшихъ деталей поведенія и обнималъ собою всю жизнь высшаго сословія. Прежніе рыцарскіе обычаи не только не были упразднены теперь, когда исчезла ихъ внутренняя сущность, но, напротивъ, были еще боле разработаны и закрплены. Отчасти, въ этомъ сказывалась, быть можетъ, сила традиціи, благодаря которой бытовыя формы часто переживаютъ сущность соціальныхъ отношеній, отчасти же — дальновидная мысль законодателя, желавшаго закрпить данныя формы общественныхъ отношеній, закрпостить самое общество.
Подавляющая масса сложныхъ требованій этикета, поражающихъ въ Японіи и теперь, ведетъ свое начало съ той эпохи. Тысячи поклоновъ, условныхъ жестовъ, трафаретныхъ улыбокъ должны были сопровождать всякую встрчу между людьми, особенно встрчу низшаго съ высшимъ. Это постоянно напоминало о разниц происхожденія и подчеркивало сословную обособленность. Къ этому же вели и ‘законы о роскоши’, запрещавшіе низшимъ классамъ окружать себя такою же роскошью, какъ представители благороднаго сословія.
Установленныя закономъ торговыя и ремесленныя гильдіи, строго соблюдаемая наслдственность всхъ видовъ занятій и, наконецъ, почти полная нерасторжимость семейныхъ узъ — все это проводило еще дале принципъ обособленія разныхъ группъ населенія и неизмняемости соціальныхъ отношеній. Всякому человку указано было разъ навсегда его мсто въ обществ, ему нечего было опасаться потерять его, но нечего и надяться измнить. Жизнь влита была въ строго опредленное русло, а администрація и полиція слдили за тмъ, чтобы она гд-нибудь не начала подмывать плотины.
Все это не было, конечно, достигнуто сразу по щучьему велнію, вся первая половина XVII вка была заполнена этимъ стремленіемъ со стороны правительства закрпостить общество, чтобы такимъ образомъ убить въ зародыш самую возможность волненій, безпорядковъ и тмъ боле вооруженныхъ столкновеній внутри страны. Но во всякомъ случа направленіе, въ которомъ должна была развиваться дятельность правительства, было дано еще Іеязу. Самыя формы административнаго механизма Іеязу, также какъ и законодатели реформъ таиква,— заимствовалъ въ значительной степени изъ Китая. Но тогда какъ въ ту эпоху мысль законодателя шла въ разрзъ съ соціальными тенденціями того момента, въ данное время она наоборотъ вполн отвчала назрвшимъ потребностямъ въ спокойствіи и развитіи мирной культуры. Поэтому реформа таиква потерпла крушеніе, а реформы Іеязу создали строй, просуществовавшій 2 1/2 вка.
Заимствовавъ изъ Китая формы административнаго механизма, Іеязу оттуда же привлекъ и высшую санкцію проектированнаго имъ незыблемаго строя. Этой санкціей долженъ былъ служить конфуціанизмъ. Трудно найти морально-философскую теорію, которая боле соотвтствовала бы идеалу устойчиваго и неподвижнаго соціально-политическаго строя. Душа конфуціанства — консерватизмъ. Вся его мораль зиждется на послушаніи и врности: врности установленнымъ отношеніямъ и послушаніи младшихъ и по возрасту, и по соціальному положенію — старшимъ. Понятіе грха сливается съ понятіемъ проступка или преступленія.
Это смшеніе понятій цликомъ отразилось на законодательств Іеязу и на оставленномъ имъ въ назиданіе потомкамъ ‘Завщаніи’. Недостатокъ добродтели часто карается тамъ уголовнымъ порядкомъ, а нарушеніе закона разсматривается, какъ грхъ. Такой взглядъ, конечно, очень способствовалъ упроченію установленнаго строя, также какъ и покорность, положенная въ основу нравственности.
Полное соотвтствіе конфуціанства новому порядку, водворившемуся въ Японіи съ начала XVII вка, породило даже мнніе, что самый этотъ порядокъ возникъ именно благодаря ему. Но съ этимъ мнніемъ трудно согласиться уже по одному тому, что ученіе Конфуція было извстно въ Японіи со времени первыхъ сношеній ея съ Китаемъ, и тмъ не мене въ теченіе цлаго тысячелтія оно оставалось только въ области морали, не оказывая вліянія на политику. Несомннно только то, что Іеязу, дйствительно, оказывалъ всяческое покровительство китайской литератур вообще и конфуціанской философіи въ частности. Китайскій языкъ сталъ обязательнымъ въ школахъ, занятія китайской литературой всячески поощрялось. Съ этого времени китайскія вліянія окончательно торжествуютъ, въ японской школ и въ японской наук до тхъ поръ, пока противъ нихъ не поднимается сознательная идейная борьба.
Іеязу и его первые преемники могли съ полнымъ правомъ считать, что цль ихъ достигнута. Японія представляла теперь единое государство, въ которомъ вмсто прежнихъ раздоровъ водворился миръ и порядокъ. Страна отдыхала. И благіе результаты этого не замедлили сказаться. Культура быстро двинулась впередъ. Заброшенныя поля снова начали воздлываться, города отстраивались, торговля и промышленность, избавленныя отъ вчныхъ опасеній, широко развивались.
Духовная жизнь тоже испытала на себ вліяніе боле благопріятныхъ условій. Въ городахъ стали основываться школы, частныя и правительственныя, главнымъ образомъ, для самураевъ, и даже библіотеки. Типографское искусство, извстное въ Японіи еще ране изъ Китая, только теперь получило широкое примненіе, благодаря устроенной Іеязу казенной типографіи. Китайскіе классики были переведены на японскій языкъ и изданы по приказанію Іеязу. Покровительствуя наук вообще, онъ первый обратилъ вниманіе на японскія древности,— приказывалъ разыскивать и сохранять древнія лтописи и другіе документы, имющіе историческую цнность, и даже основалъ спеціальное учрежденіе, занимавшееся переписываніемъ древнихъ рукописей и архивовъ отдльныхъ дайміосовъ. Благодаря этому стало возможно серьезное изученіе исторіи. Въ двадцатыхъ годахъ XVII вка по почину дайміоса области Мито группа японскихъ ученыхъ приступила къ составленію первой подробной японской исторіи, написанной по-китайски и законченной только къ концу XVII вка. Изслдованіе это составило 243 тома.
Въ 1625 году появилось и другое извстное историческое сочиненіе, называвшееся ‘Таико’ и описывавшее время господства Хидейоши. Оно состояло изъ 11 томовъ и было написано на японскомъ язык. Рядомъ съ историческими сочиненіями стали появляться и самостоятельные ученые труды по другимъ областямъ. Положимъ, за исключеніемъ исторіи, другія отрасли науки находились въ это время подъ сильнымъ вліяніемъ Китая. Медицинскія сочиненія, также какъ и философскіе трактаты, носили на себ явный отпечатокъ китайщины и конфуціанства. Но тмъ не мене на почв этого чужеземнаго вліянія выростали собственныя теоріи, нкоторые японскіе ученые того времени пользовались широкой извстностью въ своей стран и основали даже собственныя школы.
Разные виды искусства и изящная литература тоже достигли въ эту эпоху высшаго процвтанія. Живопись, развивавшаяся въ первые вка посл распространенія буддизма, главнымъ образомъ, около буддійскихъ монастырей и носившая по преимуществу религіозный характеръ, пережила въ конц XV и въ XVI вк эпоху секуляризаціи и приняла боле близкій къ жизни характеръ. Въ XVII вк появляется цлая плеяда японскихъ художниковъ, среди которыхъ есть имена, не потерявшія и до сихъ поръ значенія для живописи не только въ Японіи, но и въ Европ. Рядомъ съ этимъ въ этотъ же періодъ достигаютъ высшаго совершенства и знаменитыя японскія изящныя ремесла — выжиганье по дереву, лакировка, рисованіе по фарфору и т. п.
Для изящной литературы XVII вкъ тоже не прошелъ безслдно. Но тогда какъ наука въ эту эпоху испытала сильное вліяніе китаизма и вслдствіе этого осталась совершенно недоступной для широкихъ круговъ населенія, литература, наоборотъ, сильно популяризировалась. Благодаря большей безопасности жизни и относительно большему благосостоянію, наступившему вслдъ за водвореніемъ Токугавы, потребность въ чтеніи, въ книг страшно возросла и распространилась. Въ предыдущіе вка роскошь книги могли позволить себ только могущественные феодалы или придворные, боле или мене безопасные и обезпеченные въ своихъ замкахъ, и монахи въ буддійскихъ монастыряхъ. Вслдствіе этого и литература носила или духовный, или утонченно-свтскій характеръ. Произведенія рыцарской эпохи, не особенно многочисленныя по количеству, достигали иногда высокой степени совершенства по форм. Теперь рядомъ съ феодальной аристократіей явился другой читатель, несравненно мене утонченный во вкусахъ но зато гораздо боле многочисленный — горожанинъ. И въ отвтъ на это широкой волной хлынула новая литература, боле грубая, но отвчающая многообразнымъ запросамъ новаго читателя, его настоятельной потребности въ духовной пищ. Къ этому времени относится возникновеніе многихъ новыхъ видовъ литературы: популярныя драмы, историческіе романы, разсказы изъ народной жизни, комическія псенки и легкія юмористическія сценки, въ род водевилей.

Разложеніе абсолютизма.

13.

Въ теченіе XVII вка и матеріальная, и духовная культура Японіи сразу сдлали большіе успхи. Посл долгаго періода безплодныхъ войнъ и умственнаго застоя во всхъ отрасляхъ жизни шла усиленная работа. И всмъ этимъ страна была обязана относительному порядку и благоустройству, водворившемуся въ ней вмст съ династіей Токугавы. Для даннаго времени централизованная монархія, заступившая мсто феодальной анархіи, была выгодна для страны. Но была одна черта въ новомъ стро, благодаря которой значеніе его для страны со временемъ стало мняться, и мняться настолько, что положительныя его стороны превратились въ отрицательныя и вмсто несомннной пользы онъ сталъ приносить явный вредъ. Черта эта — его косность, именно то, что въ глазахъ его основателей придавало ему главную цну.
Когда строй этотъ только созидался, онъ отвчалъ потребностямъ страны, онъ далъ возможность развиваться ея естественнымъ силамъ. Но когда эти силы развились до нкотораго предла, он въ немъ же встртили препятствіе, мшавшее ихъ дальнйшему росту.
Прежде всего это явленіе сказалось въ экономической области. Формы экономическихъ отношеній, закрпленныя даннымъ строемъ, сначала вполн удовлетворяли существовавшимъ потребностямъ, но потомъ, съ развитіемъ самихъ потребностей, т же самыя формы оказались стснительными. А между тмъ, какъ и все въ этомъ стро, он отличались совершенной косностью, нерастяжимостью. Вс т успхи, которые могутъ быть сдланы въ рамкахъ натуральнаго хозяйства, были уже достигнуты, а естественный переходъ къ денежному хозяйству не могъ совершиться на почв даннаго строя. Получился заколдованный кругъ, изъ котораго страна не могла выбиться, не разбивъ связывавшихъ ея путъ.
Земледльческое населеніе, оправившееся и отдохнувшее посл водворенія мира, стало быстро расти. Между тмъ, изъ той же земли, при тхъ же пріемахъ хозяйства нельзя было извлечь больше. Въ то же время дайміосы, обремененные всевозможными обязательными расходами, старались всячески увеличить обложеніе, такъ что мстами оно доходило до невроятной высоты. Были мстности, гд земледлецъ долженъ былъ выплачивать владльцу 80% сбора. Приходилось забирать подъ обработку неудобныя земли, а на нихъ трудъ земледльца иногда пропадалъ почти даромъ. Происходили неурожаи, еще больше подрывавшіе народное хозяйство. Между тмъ, улучшить технику, завести боле выгодныя культуры, напримръ, чайныя или шелковичныя плантаціи, и тмъ увеличить производительность той же земли, было невозможно. Не только у земледльческаго населенія, но даже у самихъ дайміосовъ, для которыхъ это тоже было бы выгодно, не хватало на это денегъ. Слдствіемъ этого было почти повсемстное разореніе сельскаго населенія и въ зависимости отъ этого обднніе всей страны.
Въ области обрабатывающей промышленности шелъ подобный же процессъ. Ремесленная форма производства достигла полнаго расцвта и уже дадше не могла удовлетворять назрвшимъ потребностямъ. Окаменвшія формы гильдій, охраняемыхъ всевозможными исключительными законами, не давали никакого простора частной иниціатив, мшали введенію техническихъ усовершенствованій, расширенію производства. Гильдіи, достигшія высшаго расцвта къ концу XVIII вка, начали клониться къ упадку. Он не могли конкурировать съ проникавшими въ страну, несмотря на вс запрещенія, европейскими и американскими товарами, он не могли удешевить своего производства. Въ то же время дайміосы и правительственные чиновники старались тянуть съ нихъ возможно больше, а разоренное населеніе представляло собой плохого покупателя. На эти затрудненія гильдіи могли отвчать только однимъ — требованіемъ и отъ дайміосовъ, и отъ правительства все большихъ привилегій, все большей защиты своего монопольнаго характера. Весь восемнадцатый вкъ наполненъ настойчивыми петиціями гильдій, просившихъ разныхъ льготъ,— главнымъ образомъ, запрещенія частнымъ лицамъ заниматься тми же производствами и наивозможно боле высокихъ пошлинъ на ввозимые изъ Китая и Кореи товары. Этимъ он могли, по крайней мр, охранить себя отъ конкуренціи, и если не понизить стоимости производства, то, по крайней мр, держать въ своихъ рукахъ цны на товары и произвольно повышать ихъ. Правительство и дайміосы, въ значительной степени зависвшіе отъ нихъ,— такъ какъ налоги съ нихъ служили главнымъ источникомъ доходовъ,— не имли возможности отказывать имъ. Издавались законы, строго каравшіе за занятіе разными ремеслами лицъ, не принадлежавшихъ къ гильдіямъ, а на иностранные товары налагались почти запретительныя пошлины. Ввозившіяся изъ Китая шелковыя ткани, напримръ, облагались такими таможенными пошлинами, что он должны были продаваться на 200—300% дороже своей нормальной цны. Конечно, он, также какъ другіе предметы роскоши, могли покупаться только исключительно богатыми людьми и то въ рдкихъ случаяхъ и не могли составить конкуренціи гильдіямъ. Предметы же общаго потребленія почти совершенно не могли ввозиться изъ Китая въ это время. Торговля европейскими товарами, происходившая черезъ посредство голландцевъ въ Дешим, была поставлена въ еще боле стснительныя условія. Вся она находилась въ рукахъ одной Нагасакской гильдіи. Помимо нея никто не могъ непосредственно покупать товары у голландскихъ купцовъ. Нагасакская гильдія скупала ихъ вс и потомъ уже по собственному произволу назначала цны.
Такимъ образомъ, гильдейское законодательство, вмсто того, чтобы, уступая требованіямъ времени, ослабвать, крпло еще боле. А отъ этого страдало и населеніе, такъ какъ цны на вс товары страшно росли, и вся страна, такъ какъ ея производительныя силы не имли выхода — свободныя руки не находили работы, и естественныя богатства не эксплуатировались. Словомъ страна опять остановилась въ своемъ развитіи: она не только не богатла, но даже стала бднть.
0 отдльные дайміосы, и правительство испытывали постоянный недостатокъ денегъ, но въ своихъ поискахъ за ними только еще ухудшали и безъ того трудное экономическое положеніе страны. Съ одной стороны, чтобы пользоваться доходами съ гильдій, они увеличивали ихъ привилегіи и тмъ убивали возможность дальнйшаго промышленнаго развитія страны. Съ другой — когда доходовъ все-таки оказывалось недостаточно, они пробовали непосредственно увеличить количество денегъ.
Уже съ половины XVIII вка шогуны, испытывая постоянныя финансовыя затрудненія, начинаютъ прибгать къ такимъ же финансовымъ опытамъ, какіе продлывались около этого времени и въ Европ. Они начинаютъ произвольно выпускать значительныя количества бумажныхъ денегъ и такимъ путемъ увеличивать количество денежныхъ знаковъ, не обезпеченныхъ имющимся у государства золотомъ. Впрочемъ, въ то же самое время среди японскихъ ученыхъ возникаетъ экономическая школа, сильно возстающая противъ этого. Самый видный изъ этихъ ученыхъ, извстный японскій экономистъ XVIII вка Араи-Куми, въ своихъ трудахъ по экономическимъ и финансовымъ вопросамъ упорна доказывалъ, что денежные знаки не представляютъ собой богатства, и что въ конц концовъ обиліе ихъ приведетъ къ обезцненію ихъ, къ еще большему уменьшенію полноцнныхъ денегъ и къ еще большимъ экономическимъ неурядицамъ. По его выраженію, ‘худыя деньги прогоняютъ хорошія’. Дйствительность вполн оправдала его предсказанія. Бумажныя деньги быстро наводнили страну, на юг, напримръ, одно время обращались почти исключительно бумажки, потомъ он стали страшно падать, вызывая большія экономическіе затрудненія, такъ что въ конц концовъ пришлось отмнить закономъ эту неудачную финансовую мру. Араи-Куми былъ призванъ управлять финансовымъ вдомствомъ, и на время снова было возстановлено правильное денежное обращеніе. Но потомъ новыя финансовыя затрудненія заставили забыть первый урокъ и снова стали повторяться попытки поправить финансовыя дла, надлавъ побольше денежныхъ знаковъ. Хуже всего то, что подобные опыты производились не только центральнымъ правительствомъ, но даже отдльными наиболе крупными дайміосами, сохранившими отъ прежнихъ временъ право чеканки монеты. Это, конечно, еще больше увеличивало экономическую неурядицу, такъ, въ разныхъ мстахъ стали обращаться разныя деньги, имвшія разную цнность. Правительство видло это зло, но не въ силахъ было помшать ему.
Вообще по мр осложненія экономическаго положенія страны и ухудшенія государственныхъ финансовъ положеніе правительства стало постепенно расшатываться. Явилось слишкомъ много недовольныхъ элементовъ, съ которыми ему трудно было справиться. Дйствительно, почти вс слои общества имли теперь причины для неудовольствія. Самую реальную причину имло, конечно, сельское населеніе, несшее на себ страшный экономическій гнетъ. Земли у него было мало, на его ше сидли непроизводительные классы — дайніосы и самураи, съ него же тянуло и государство. Кром того, въ конц XVIII и въ начал XIX вка Японію постилъ цлый рядъ неурожаевъ, а съ 1833 года они стали почти хроническими. Сельское населеніе отвчало на это глухимъ ропотомъ и частичными возмущеніями. Въ начал XIX вка въ разныхъ концахъ имперіи начали вспыхивать крестьянскіе бунты. Но, конечно, это были чисто стихійныя вспышки, не направленныя ни къ какой сознательной общей цли, и поэтому справиться съ ними враздробь не представляло особенной трудности. И крупные дайміосы, если это происходило на ихъ земляхъ, и правительство безъ труда усмиряли взбунтовавшуюся рабочую силу, и пулями внушали ей уваженіе къ законному порядку.
Нсколько трудне было справиться съ горожанами. Они были и сознательне, и богаче земледльцевъ и потому представляли элементъ, съ которымъ надо было обращаться боле осторожно и бережно. Мы уже видли, что торговое и промышленное населеніе городовъ, организованное въ гильдіи, часто вступало даже въ торгъ съ правительствомъ и урывало у него значительныя льготы. Правительство волей-неволей шло на такія сдлки, невыгодныя, конечно, для страны, такъ какъ оно чувствовало свою зависимость отъ разбогатвшихъ горожанъ. Этимъ путемъ, оно, съ одной стороны, пользовалось доходами съ гильдій, а съ другой — обезпечивало себ ихъ молчаливую поддержку.
Но рядомъ съ гильдіями въ городахъ начиналъ возникать еще слой населенія, не находившій въ данномъ обществ никакого приложенія для своихъ силъ. Слой этотъ образовался изъ различныхъ элементовъ, оказавшихся, такъ сказать, за штатомъ, благодаря черезчуръ уже неподвижнымъ, негибкимъ формамъ соціальныхъ отношеній. Прежде всего тутъ были младшіе сыновья ремесленниковъ и торговцевъ, не получившихъ доступа въ гильдіи и промышлявшихъ самыми разнообразными способами, въ качеств мелкихъ торговцевъ, разносчиковъ или фокусниковъ, актеровъ и т. п. Постепенно и изъ деревни стали выдляться люди, присоединявшіеся къ нимъ же. Земля уже не въ силахъ была прокормить всего живущаго на ней населенія, и часть его, по большей части тоже младшіе сыновья, не получавшіе доли въ отцовскомъ наслдіи, уходила искать какого-нибудь заработка на сторону. Пробавлялись они какой-нибудь тяжелой ручной работой, постояннаго заработка въ большинств случаевъ не имли и представляли вмст съ первыми низшій слой городского населенія, тоже недовольный своимъ положеніемъ, но тоже мало сознательный и ничмъ не объединенный и поэтому боле опасный для общественной тишины и спокойствія, чмъ для государственнаго порядка. Въ случаяхъ возникавшихъ волненій, которыя съ начала XIX вка опять стали вспыхивать то тутъ, то тамъ, они представляли готовый элементъ для безпорядковъ, но самъ по себ этотъ городской пролетаріатъ не составлялъ въ то время силы.

14.

Несравненно боле сильно и боле сознательно въ масс было въ ту эпоху высшее сословіе. По оно тоже очень дифференцировалось къ этому времени. Чтобы ясне представить себ ходъ дальнйшихъ событій, намъ придется нсколько подробне остановиться на отношеніи къ правительству различныхъ группъ, на которыя оно распалось.
Высшій слой привилегированнаго сословія состоялъ изъ бывшихъ независимыхъ феодаловъ-дайміосовъ, оставшихся и при новомъ стро во глав своихъ владній, и изъ бывшихъ личныхъ вассаловъ шогуна — фудай-дайміосовъ.
Все первое время правленія шогуновъ изъ рода Токугавы было, какъ мы видли, наполнено борьбой съ независимыми дайміосами сначала съ помощью оружія, потомъ путемъ законодательства. Къ концу XVII вка сопротивленіе дайміосовъ было сломлено. Изъ ‘перваго — между равными’, какимъ былъ вначал шогунъ, онъ превратился въ полновластнаго монарха, обращавшагося съ дайміосами, какъ со своими подданными. Его безчисленные шпіоны, разсянные по всей стран, слдили за малйшими проявленіями недовольства и доносили ему, и страшное наказаніе — перемна ддовскаго владнія на какой-нибудь отдаленный участокъ или даже смертная казнь и уничтоженіе самой фамиліи провинившагося не заставляли себя ждать. И власть, и сила была въ рукахъ шогуна, и онъ широко пользовался ими. А дайміосы смирялись. Смирялись, но, конечно, не забывали ни своей прежней силы, ни своего прежняго значенія. Шогунъ въ ихъ глазахъ олицетворялъ собою паденіе ихъ прежняго могущества, и, подчиняясь ему поневол, они ненавидли его. Онъ въ ихъ глазахъ былъ узурпаторомъ, силою отнявшимъ власть, принадлежавшую прежде имъ, и еще притомъ отнявшимъ ее даже не на законномъ основаніи. Шогунъ вдь не былъ государь, онъ былъ только первый министръ, а между тмъ онъ пользовался всми правами верховной власти. Быть можетъ, микадо, если бы онъ держалъ въ своихъ рукахъ управленіе страной, не довелъ бы до такой степени подчиненіе знати. Испытывая на себ постоянный тяжелый гнетъ, исходившій непосредственно отъ шогуна, дайміосы забывали, что шогунъ опасенъ для нихъ именно, какъ представитель центральной власти, и что если бы правительственная власть не передоврялась шогуну, а находилась непосредственно въ рукахъ микадо, положеніе отъ этого нисколько не измнилось бы. Разница была бы только въ томъ, что тогда правитель, боровшійся съ ними, назывался бы микадо, а теперь онъ назывался шогунъ. Но во всякомъ случа такъ, какъ исторически создалось положеніе, носителемъ центральной власти былъ шогунъ, а микадо стоялъ гд-то въ сторон, какъ какая-то невдомая, быть можетъ и благодтельная сила. Пока центральное правительство въ лиц шогуна было сильно, до тхъ поръ эти мысли, если они и бродили въ чьихъ-нибудь головахъ, на дл не проявлялись. Но когда финансовое положеніе правительства пошатнулось, когда его реальная сила, опиравшаяся на благосостояніе страны стала убывать, а вмст съ тмъ, какъ всегда это бываетъ, и сами носители власти стали мельчать и вырождаться, теряя личный авторитетъ, тогда эта затаенная ненависть начала выбиваться наружу я стало оживать заглушенное стремленіе къ независимости. Послдніе ничтожные шогуны уже не осмливались, какъ прежде, круто расправляться съ дайміосами, опасаясь, что въ случа открытаго возмущенія, они не въ состояніи будутъ тотчасъ же подавить его. Дайміосы чувствовали это и пользовались. Они снова прочне осдали въ своихъ владніяхъ, безконтрольне пользовались властью надъ населеніемъ, заводили подъ рукой запрещенныя сношенія съ иностранными купцами, начавшими опять появляться у береговъ Японіи, и втайн мечтали свергнуть ненавистное иго шогуна и опять стать независимыми. Но, конечно, они понимали, что страна не можетъ распасться на рядъ совершенно обособленныхъ владній, беззащитныхъ въ виду сильныхъ сосдей. Какое-нибудь единство было необходимо.Оно въ ихъ глазахъ олицетворялось въ образ далекаго отъ міра микадо, который всхъ объединитъ, но никого не подавить. Поэтому, укрпляясь въ своихъ владніяхъ, дайміосы въ то же время начинаютъ тайно заводить сношенія съ забытымъ дворомъ въ Кіото. Уже съ конца XVIII вка начинаются, несмотря на строгія] запрещенія шогуна, попытки наиболе крупныхъ дайміосовъ войти въ непосредственное общеніе съ микадо. Шогунъ всми силами борется противъ этого, повторяетъ запрещенія осквернять священную землю Кіото, гд можетъ налагаетъ наказанія, но ничто не помогаетъ. Между дайміосами и Кіото здятъ гонцы, а порой и сами боле ршительные дайміосы отваживаются вступать на священную землю, гд ихъ присутствіе, конечно, никого не оскорбляетъ.
Микадо, давно отршившійся отъ длъ и отвыкшій отъ мысли играть какую-нибудь роль за границами своего заколдованнаго царства, подъ вліяніемъ новыхъ союзниковъ вспоминаетъ о своей забытой власти, понемногу входитъ во вкусъ политики и заодно со своими взбунтовавшимися подданными начинаетъ интриговать противъ своего полномочнаго довреннаго. Онъ тоже давно забылъ, что этотъ довренный правитъ въ сущности его именемъ и отъ его лица покоряетъ центральной власти феодаловъ. Онъ, также какъ и они, начинаетъ видть въ немъ узурпатора, поработившаго и его также, какъ ихъ.
Недовольство, зародившееся въ Кіото,— не столько, можетъ быть, у самого микадо, сколько у его придворныхъ, пожелавшихъ на дл проявить то значеніе, которое принадлежало имъ по рангу, наноситъ сильный ударъ шогуну. Онъ могъ бороться съ дайміосами, чувствуя за собой опору верховной санкціи микадо. Теперь у него подрываютъ эту опору и положеніе его сразу становится боле шаткимъ, хотя Кіото и не иметъ за собой никакой реальной силы. Дйствительно получается двусмысленное положеніе. Шогунъ представитель верховной власти въ стран, а самъ носитель верховной власти, тотъ, отъ кого по иде онъ ее получилъ, начинаетъ отказывать ему въ довріи. Конечно, это вначал ничего не мняетъ въ соотношеніи силъ, такъ какъ реальная власть и вс ея органы попрежнему находятся въ рукахъ шогуна, но это очень облегчитъ со временемъ борьбу съ нимъ.
Органы эти, весь административный механизмъ былъ устроенъ именно съ тмъ разсчетомъ, чтобы при помощи централизованной бюрократіи сосредоточить всю власть въ рукахъ шогуна.
И первое время своего существованія она исполняла свою роль ко благу обихъ заинтересованныхъ сторонъ, т.-е. она внесла несравненно больше порядка, благоустройства и законности въ жизнь населенія и явилась послушнымъ орудіемъ въ рукахъ правительства. Но бюрократія — везд бюрократія. Ея отрицательныя стороны скоро заслонили нкоторую долю пользы, принесенную ею вначал. Не связанная никакими интересами съ мстнымъ населеніемъ, она стремилась только выжимать изъ него все, что возможно, не заботясь нисколько о поднятіи его благосостоянія. Вмст съ тмъ она все разросталась, длопроизводство ея все усложнялось, все дальше удаляясь отъ реальныхъ нуждъ населенія и все больше превращаясь въ мертвую канцелярщину съ безконечнымъ бумагомараньемъ вмсто насущнаго дла. Стоимость ея содержанія тоже, конечно, постепенно возрастала и ложилась тяжелымъ бременемъ все на то же населеніе. Въ XVIII в. на жалованье чиновникамъ уходило боле 2/3 всего государственнаго бюджета Японіи.
По мысли Іеязу вс правительственныя должности должны были замщаться исключительно личными вассалами шогуна, высшія — фудаидайміосами, низшія — простыми самураями. Сдлано это было, конечно, для того, чтобы не передавать правительственныя функціи въ руки непокорныхъ дайміосовъ и ихъ вассаловъ и чтобы поручать ихъ людямъ, привыкшимъ къ личному повиновенію глав рода Токугавы. При этомъ правительственные чиновники назначались и смщались по вол шогуна или соотвтствующихъ властей, поставленныхъ имъ же. Но съ теченіемъ времени это отличіе чиновниковъ отъ дайміосовъ, длавшее ихъ послушнымъ орудіемъ въ рукахъ правительства, стало понемногу исіезать. Наслдственный характеръ всхъ вообще занятій сталъ распространяться и на чиновничьи функціи. Высшія должности — намстниковъ въ провинціяхъ и даиквановъ — стали сначала удерживаться пожизненно, а потомъ и переходить по наслдству, т.-е. въ то время, какъ шогунъ старался превратить независимыхъ дайміосовъ въ своихъ намстниковъ, его собственные чиновники стремились превратиться въ самостоятельныхъ сатраповъ, доводя до минимума свою отвтственность передъ центральнымъ правительствомъ. Ихъ существенное отличіе отъ дайміосовъ заключалось въ томъ, что они не имли никакихъ правъ на землю управляемаго ими населенія и не имли собственныхъ земельныхъ владній. Къ началу XIX в. эти высшіе чиновники, подражая и въ этомъ, феодаламъ, мстами перестали даже лично исполнять свои функціи, они поручали ихъ довреннымъ, а сами предпочитали спокойно проживать въ Іедо или въ другихъ крупныхъ городахъ свои доходы, такъ что очень многія должности превратились просто въ почетныя наслдственныя синекуры. Усердно работали только низшіе чиновники. Но дла отъ этого не ускорялись, такъ какъ по всякому отвтственному вопросу имъ приходилось сноситься со своимъ начальствомъ, а то обыкновенно не торопилось съ отвтомъ.
Прекрасную иллюстрацію японской бюрократіи этого времени можно найти въ книг Головнина ‘Въ плну у японцевъ’. Въ 1811 г. русскій капитанъ Головнинъ былъ захваченъ въ плнъ японцами. Чуть не съ перваго момента японцы убдились, что захватъ его былъ въ сущности основанъ на недоразумніи,— капитанъ Головнинъ не имлъ никакихъ враждебныхъ намреній. Оставалось только отпустить его, что они въ конц концовъ и сдлали, совершенно добровольно, не причинивъ ему ни малйшаго зла. Но произошло это почти черезъ три года. Все это время было занято безконечной канцелярской волокитой. Дло его разсматривалось въ іерархическомъ порядк всми властями, доходило до центральнаго правительства шогуна и снова возвращалось на мсто для новой безконечной переписки. Несмотря на это, капитанъ Головнинъ даетъ безпристрастную и почти во всхъ частностяхъ правильную характеристику тогдашняго государственнаго строя Японіи {‘Записки В. М. Головнина въ плну у японцевъ въ 1811,1812 и 1813 гг.’. Спб. 1851 г.}.
Такая бюрократія уже не могла быть твердой опорой для центральной власти. Государственный строй, казавшійся такимъ незыблемымъ два вка назадъ, заколебался. Снова страна переживала двоякій — и экономическій, и политическій кризисъ. Но только положеніе теперь было несравненно сложне, чмъ въ конц XVI вка. Тогда вся страна нуждалась въ одномъ — въ объединеніи и порядк какой угодно цной. Цна оказалась дорогая, но цль была достигнута. Теперь жизнь общества очень усложнилась, и потребности различныхъ группъ населенія нельзя уже было свести къ одному знаменателю. Недовольство существующимъ строемъ было общее, обусловливалось оно совершенно различными причинами. Низшіе слои населенія, вся народная масса нуждалась въ раскрпощеніи, въ личной и экономической свобод, а привилегированныя группы его — и дайміосы, и гильдіи требовали возвращенія назадъ — еще большихъ привилегій для еще большей эксплуатаціи того же самаго населенія. Но роль феодализма давно уже была сыграна, мечты феодаловъ заране были обречены на гибель, и, помогая расшатывать полицейское правительство, они подготовляли вмст съ нимъ и свою собственную окончательную гибель.
Конечно далеко не все высшее сословіе было проникнуто такими ретроградными взглядами. Среди самураевъ, самой многочисленной и самой просвщенной части его, господствовало, въ общемъ, совершенно иное настроеніе. Положеніе самураевъ въ новыхъ общественныхъ условіяхъ совершенно измнилось. Во времена расцвта феодализма самураи составляли все тогдашнее общество — его силу, его цвтъ. Теперь, съ измненіемъ соціальныхъ условій и роль самураевъ измнилась. Самый смыслъ ихъ существованія исчезъ, а между тмъ форма осталась и постепенно наполнилась другимъ содержаніемъ. Прежде это были воины, всегда носившіе два меча, постоянно готовые пустить ихъ въ ходъ и почти постоянно имвшіе къ тому случай. Теперь мечи — знакъ благороднаго происхожденія — у нихъ остались, но законныхъ поводовъ пускать ихъ въ ходъ уже не было. Два вка въ стран царилъ миръ. Постоянныя военныя упражненія, наполнявшія прежде ихъ досуга въ промежуткахъ между походами, теперь потеряли свой смыслъ и постепенно отходили въ область прошлаго. Заниматься какимъ-нибудь производительнымъ трудомъ — промышленностью, торговлей — для нихъ попрежнему считалось унизительнымъ, да и гильдейская организація и той и другой не давала имъ туда доступа. Нкоторая, небольшая часть ихъ, какъ мы уже упоминали выше, прежніе вассалы дайміосовъ, осла на своихъ участкахъ и превратилась въ помщиковъ. Большинство считалось на служб у дайміосовъ и у шогуна, составляло ихъ войска и получало отъ нихъ жалованье рисомъ. Жалованья этого имъ обыкновенно не хватало, такъ какъ платить много дайміосы не могли, а благородное званіе обязывало къ извстнымъ расходамъ, и потому самураи были по большей части въ такомъ же долгу у купцовъ, какъ и сами дайміосы. Наконецъ, многіе изъ самураевъ теряли и эту прицпку къ жизни. Дайміосамъ не было никакой надобности, да не было и возможности увеличивать свои войска, и безъ того ихъ содержаніе обременяло ихъ неблестящіе финансы. Между тмъ, естественный приростъ населенія происходилъ и здсь, и опять младшіе сыновья оказывались за бортомъ. Они уходили изъ своихъ мстъ и тоже искали себ пропитанія. Прежде они шли, главнымъ образомъ, въ буддійскіе монастыри и длались монахами, теперь они шли въ города и длались учителями, врачами, писателями, учеными. Но и жившіе по своимъ провинціямъ самураи, не имвшіе въ сущности никакихъ обязательныхъ занятій, тоже мало-по-малу принялись за книгу. Это было единственное занятіе, которымъ они, не унижая себя, могли наполнять свои невольные досуги. Громадное большинство, почти вс литераторы и ученые, которыми такъ богаты XVIII и XIX вв. въ Японіи, происходили изъ среды самураевъ. И изъ этой же среды возникла первая сознательная оппозиція существующему строю. Изъ военной аристократіи, поддерживавшей феодольный строй, самураи постепенно превратились въ самый просвщенный и самый прогрессивный въ масс слой населенія — интеллигенцію страны, взявшую на себя починъ борьбы съ полицейскимъ государствомъ.
Сознательне, чмъ кто-либо, относились эти лучшіе изъ самураевъ къ переживаемому моменту. Они видли бдствія разореннаго народа, его унизительное безправіе и горячо сострадали ему, они видли экономическія неурядицы, грозившія разорить страну, они видли слабость правительства и разрозненность общества, грозившія, въ случа перваго столкновенія, предать родину въ руки боле сильнаго непріятеля, и въ нихъ пробуждался горячій и отважный патріотизмъ, они чувствовали на себ оскорбительный гнетъ полицейски-шпіонскаго режима, и въ нихъ загоралось возмущеніе и желаніе во что бы то ни стало найти выходъ.
Не весь, конечно, классъ самураевъ былъ охваченъ подобными мыслями. Правильне, пожалуй, даже будетъ сказать, что въ масс он едва только зарождались, а были, конечно, и такіе, которые совсмъ не задавались подобными вопросами, тупо довольствуясь настоящимъ. Изъ никъ впослдствіи вышли приверженцы реакціонныхъ дайміосовъ. Но рядомъ съ ними тутъ и тамъ работала свободная мысль, стремясь найти способы помочь родин.

Революціонная эпоха.

15.

Еще съ начала XVII вка среди высшаго сословія Японіи, въ особенности же среди самураевъ стали широко развиваться занятія разными отраслями науки и литературой. Отчасти благодаря стараніямъ правительства, отчасти благодаря тому, что въ средніе вка Японія сильно отстала въ умственномъ отношеніи отъ Китая, первоначально вся ея научная дятельность развивалась, какъ мы уже говорили, подъ сильнымъ вліяніемъ китайщины. Научныя сочиненія писались на китайскомъ язык, литература заимствовала образцы изъ Китая, а философскія ученія цликомъ переносились съ азіатскаго материка. Въ философіи вліяніе Китая продолжало безраздльно царить до самаго момента реставраціи, но въ другихъ областяхъ противъ него довольно скоро началась оппозиція, постепенно пріобртавшая все боле широкое вліяніе.
Зародышъ этой оппозиціи былъ положенъ внимательнымъ изученіемъ родной исторіи, начатымъ еще при жизни Іеязу. Изъ историковъ начала XVIII вка особенно извстенъ Хакусеки, впервые написавшій не эпизодическую исторію Японіи, а давшій общій очеркъ развитія страны за 2.000 лтъ, останавливаясь преимущественно на моментахъ внутреннихъ кризисовъ и революцій. Этотъ же Хакусеки издалъ цлый рядъ экономическихъ трудовъ: ‘О принципахъ финансовъ’ ‘О денежномъ обращеніи’ и т. п. Жилъ онъ съ 1657—1715 г. Первые историческіе труды писались еще обыкновенно на китайскомъ язык, но постепенно авторы, изучавшіе древніе памятники, написанные, конечно, по-японски, стали и сами употреблять родной языкъ. Вмст съ этимъ изученіе родной старины пробуждало въ нихъ и національную гордость, вызывало стремленіе избавиться отъ чужеземнаго вліянія и стать на свои ноги въ умственномъ отношеніи. Мало-по-малу изъ этого выросло широкое націоналистическое теченіе, поставившее своимъ лозунгомъ борьбу съ китайщиной во всхъ ея проявленіяхъ и пропаганду родного языка, родной религіи — Шинто, и родной науки. Поздне къ этому присоединился и націонализмъ въ политик.
Родоначальникомъ этого націоналистическаго движенія считается Кеитчіу, самурай по происхожденію, ушедшій въ ранней молодости въ монастырь, чтобы всецло посвятить себя научнымъ занятіямъ. Всю свою жизнь онъ занимался собираніемъ памятниковъ древней письменности. Онъ написалъ нсколько трудовъ по изученію древней японской литературы, не потерявшихъ значенія и до послдняго времени. Кром того, онъ и самъ былъ поэтомъ, слагая стихи въ дух народной поэзіи. Умеръ Кеитчіу въ 1701 г., но оставилъ по себ цлую школу своихъ учениковъ, продолжавшихъ работать въ томъ же направленіи и передававшихъ дальше его завты.
Самымъ знаменитымъ изъ его дальнйшихъ послдователей былъ Мотоори Норинага, родившійся въ 1730 г. Онъ тоже происходилъ изъ самураевъ. Его предназначали къ медицинской карьер, но его влекло въ другую сторону. Онъ рано натолкнулся на труды Кеитчіу и съ тхъ поръ занятія родной исторіей и родной литературой заслонили для него все. Всю свою жизнь онъ работалъ въ этой области и издалъ боле 100 томовъ своихъ сочиненій. Наибольшее значеніе изъ нихъ иметъ разборъ древнйшей японской лтописи ‘Койики’. Кром цлаго ряда трудовъ по древней японской исторіи, литератур и по изученію самого языка, онъ написалъ еще нсколько полемическихъ трактатовъ противъ китайщины,— китайскаго языка и китайской литературы.
Мотоори, первый изъ ученыхъ націоналистовъ, ввелъ въ свои историческіе труды элементъ политики и коснулся современнаго положенія вещей. Одно его сочиненіе, ‘Тама Кусиге’ посвящено спеціально выясненію причинъ тяжелаго положенія его родины. Онъ описываетъ въ немъ бдствія земледльческаго населенія и выражаетъ глубокое сочувствіе ему. Онъ считаетъ, что аграрные бунты, начавшіеся уже въ ту эпоху, вполн понятны и служатъ скоре обвиненіемъ противъ дайміосовъ и правительственныхъ чиновниковъ, чмъ противъ голодающаго и невжественнаго населенія. Но онъ еще не доходить до мысли о коренномъ переустройств всего государственнаго строя. По его мннію, главное зло происходитъ отъ обилія чиновниковъ и отъ ихъ злоупотребленій. Поэтому надо скоре приступитъ къ реформамъ, клонящимся къ уменьшенію количества и улучшенію качества чиновниковъ.
Несмотря на такую умренность его политическихъ чаяній, правительство шогуна, всегда очень внимательное къ малйшимъ проявленіямъ неудовольствія со стороны подданныхъ, обратило вниманіе на литературную дятельность Мотоори. Въ 1778 г. одно изъ его сочиненій было запрещено. Съ этихъ поръ правительство, раньше всячески покровительствовавшее наук и литератур, начинаетъ относиться и къ той и къ другой подозрительно. До тхъ поръ оно видло въ нихъ скоре отвлеченіе отъ опасныхъ воинственныхъ склонностей феодальнаго дворянства, пріятное времяпрепровожденіе въ часы досуга, а иногда и полезное занятіе, изъ котораго правительство можетъ извлечь для себя выгоду. Теперь оно почувствовало въ этомъ какую-то новую силу, не поддающуюся его власти, ускользающую отъ всхъ его полицейскихъ скорпіоновъ. Но примириться съ этимъ оно, конечно, не могло. И вотъ въ Японіи начинается эра цензурнаго гнета и политическихъ преслдованій, падающая только вмст съ режимомъ.
Историческія сочиненія, цлыя философскія системы, несогласныя съ видами правительства, запрещаются или уничтожаются. Авторы ихъ высылаются въ отдаленныя провинціи, лишаются права печатать что бы то ни было, заключаются въ тюрьмы. Еще въ конц XVIII вка шогунъ Іенари запретилъ распространеніе всхъ философскихъ теорій, противорчившихъ принятому въ Японіи конфуціанскому ученію, Чу-хи или Чузи. Конфуціанизмъ въ изложеніи Чу-хи освящалъ существующій строй, слдовательно, всякое колебаніе его авторитета, всякое сомнніе въ его неопровержимости должно быть признано опаснымъ. Между прочимъ, подвергалась запрещенію идеалистическая философія Уангъ-янгъ-мина, стремившагося поднять значеніе личности.
Такой же строгой цензур подвергались и историческія сочиненія, изъ которыхъ многія такъ и не увидли свта, но вато усердно распространялись въ рукописныхъ спискахъ. Конечно, преслдованіе правительства шогуна не только не прекратило распространеніе идей, которыя оно считало вредными, но наоборотъ, еще усилило ихъ.
Прежде историческія сочиненія казались опасными только своимъ націонализмомъ, своей борьбой съ китайщиною въ области науки и литературы, теперь они объявили борьбу существующему строю, самому правительству. Тотъ гнетъ правительства, который просвщенные люди замчали и прежде, теперь они ощутили на самихъ себ, а это, конечно, придало остроту ихъ настроенію. Они теперь не только понимали, но и чувствовали все зло современнаго строя. Они обращались къ прошлому, къ исторіи уже съ новыми запросами. Они искали тамъ иного, боле справедливаго, мене угнетающаго строя и имъ казалось, что они находили его. Смягченное временемъ прошлое всегда иметъ въ себ нчто притягательное. А тутъ въ этомъ прошломъ они находили черты рзко противоположныя ненавистному настоящему и уже по этому одному симпатичныя имъ. Особенно привлекательнымъ казался для нихъ древнйшій періодъ японской исторіи [и больше всего эпоха реформъ таиква. Весь соціально-экономическій строй того времени казался имъ основаннымъ на началахъ равенства и справедливости. Не было богатыхъ и бдныхъ, вс имли одинаковую долю въ эксплуатаціи главнаго богатства страны — земли, частной собственности на землю не существовало совсмъ и даже владніе ею было общиннымъ. Вс были равны между собой и передъ отеческой властью микадо. Теперь все измнилось. Глубокая. соціальная рознь расколола общество на паріевъ и привилегированныхъ, а во глав всталъ деспотическій произволъ шогуна. Точно также какъ и дайміосы, они не отдавали себ яснаго отчета, что шогунъ угнеталъ страну и ихъ не какъ шогунъ изъ рода Токугавы, а какъ представитель деспотическаго абсолютизма вообще, и что если бы та же самая власть находилась непосредственно въ рукахъ микадо, то дло обстояло бы не лучше. Они видли, что страшное усиленіе центральной власти началось со времени водворенія Токугавы и свою ненависть къ деспотизму вообще переносили на шогуновъ. По отношенію къ данному моменту они были правы, такъ какъ вся власть, дйствительно, олицетворялась шогунонъ, въ будущемъ же время научило ихъ расширить свои идеалы.
Въ противовсъ ненавистному и такому реальному шогуну они выдвигали далекаго идиллическаго микадо, который нкогда какъ отецъ правилъ своимъ народомъ, всмъ доступный и всегда справедливый. Въ лиц микадо они олицетворяли иной, лучшій, боле справедливый въ экономической области и боле свободный въ политическомъ отношеніи строй. И они страстно мечтали о низложеніи шогуна и о воцареніи вновь микадо. Въ этомъ пункт націоналисты романтики встртились съ дайміосами и нкоторое время пошли съ ними рука объ руку, иногда увлекая нкоторыхъ изъ нихъ за собой, а иногда допуская ради нихъ нкоторые компромиссы. И тмъ, и другимъ ненавистенъ былъ шогунъ, и т, и другіе мечтали о возстановленіи микадо. Конечно, и причины ихъ ненависти, и цли возстановленія правъ микадо были у нихъ совершенно разныя, но до поры до времени пути ихъ сходились, а тамъ время показало, за кмъ долженъ былъ остаться перевсъ.
Для правительства об группы — и идеалисты-романтики, и реакціонные дайміосы — были одинаково опасны. Но съ могущественными дайміосами было, конечно, трудне бороться, чмъ съ самураями, будь они писатели, ученые или просто политическіе заговорщики. Съ 20-хъ годовъ XIX вка число политическихъ процессовъ и цензурныхъ изъятій особенно увеличивается. Въ 1836 г. подвергается запрещенію историческое сочиненіе извстнаго японскаго ученаго Хираты, въ которомъ онъ доказывалъ, что шогуны не боле, какъ узурпаторы, незаконно захватившіе власть, и что истинные монархи Японіи — микадо должны быть возстановлены въ своихъ правахъ. Въ 1841 г. самъ Хирата былъ высланъ въ свою родную провинцію Дева и ему было запрещено печатать что бы то ни было. Въ 1843 г. одинъ изъ рода дайміосовъ провинціи Мито, Наріаки, былъ арестованъ по подозрнію въ противоправительственной агитаціи и посаженъ въ тюрьму, гд онъ просидлъ до 1853 г. Но эти мры ни къ чему не приводили, запрещенныя сочиненія переписывались и читались съ еще большимъ увлеченіемъ, и движеніе росло, несмотря на вс преграды. Особенно сильно было оно въ южныхъ провинціяхъ.
Молодежь, та самая молодежь, изъ которой впослдствіи вышли главные дятели переворота, теперь. училась, волновалась текущими событіями и строила смлые планы. Одинъ изъ такихъ кружковъ описываетъ біографъ едва ли не самаго замчательнаго дятели переворота 1868 г.— Окубо. Окубо Тосимисти происходилъ изъ самураевъ провинціи Мито. Съ дтства онъ отличался большими дарованіями, крайней любознательностью и замчательной твердостью и прямотой характера. На своихъ товарищей онъ всегда оказывалъ огромное вліяніе. Въ ранней молодости вокругъ него образовался кружокъ друзей, съ нкоторыми изъ которыхъ онъ вмст выступилъ впослдствіи на арену общественной дятельности. Наиболе извстные изъ нихъ Нагунама Кахе, Каіедо Набунози и Саиго Такамори. Съ послднимъ Окубо съ дтства связывала особенно тсная дружба. Рука объ руку вступили они на путь политической борьбы, но впослдствіи жизнь далеко развела ихъ, они стали непримиримыми политическими противниками. Но въ сороковые годы ни малйшаго диссонанса не звучало еще въ тсномъ товарищескомъ кружк. ‘Они имли обыкновеніе по вечерамъ собираться у одного изъ друзей. За чаемъ велись безконечные разговоры, иногда читали. Давались торжественныя общанія никогда не забывать этихъ собраній. Друзья изучали сначала Чузи, но скоро Окубо увлекъ ихъ перейти къ Ито Мосмону, излагавшему философію Уангъ -Янгъ-Мина. Чузи — рабъ традиціи, сторонникъ объективной реальности — не привлекъ ихъ, но теоріи Уангъ- Янгъ-Мина, идеалиста съ оттнкомъ стоицизма, воодушевляли ихъ. Большое значеніе, придаваемое совершенствованію своего ‘я’ и воспитанію воли приводило въ восторгъ юношей, мечтавшихъ о великихъ подвигахъ. Въ это время ученіе Уангъ-Янгъ-Мина было запрещено правительствомъ, какъ еретическое. Это придавало собраніямъ ароматъ конспираціи. Конечно, во время этихъ собраній обсуждались событія дня. Скоро политика властно вторглась въ ихъ жизнь и разсяла ихъ золотыя мечты и безкорыстные планы’ {М. Gourant. ‘Okoubo’, Paris, 1904 г., стр. 45. Изъ серіи ‘Ministres et hommes d’tat’.}…

Переворотъ.

16.

Коренной переворотъ, измнившій цликомъ весь соціально-политическій строй Японіи, совершился, конечно, не въ одинъ годъ, хотя его и принято называть переворотомъ 1868 г. Въ 1868 г. произошло лишь окончательное низложеніе шогуна, уже раньше потерявшаго дйствительное значеніе. Начало его нужно отнести къ тому времени, когда дайміосы стали впервые открыто выказывать неповиновеніе шогуну, а дворъ въ Кіото явно выказалъ неодобреніе ему,— т.-е. къ концу пятидесятыхъ годовъ. Окончаніе же его произошло лишь въ 1889 году, когда утвержденіемъ конституціи былъ завершенъ новый государственный строй Японіи. Интересно, что первый періодъ, имвшій цлью реставрацію законнаго микадо, былъ наполненъ кровопролитіемъ, носилъ революціонный характеръ, второй же, заключавшійся въ измненіи всхъ основъ государственнаго строя, протекалъ, въ общемъ совершенно мирно. Въ первомъ період во глав движенія стояли крупные дайніосы, имвшіе въ своемъ распоряженіи организованныя силы, во второмъ період они постепенно отступаютъ на второй планъ, руководство же движеніемъ переходить въ руки самураевъ, не игравшихъ первое время никакой самостоятельной роли.
Къ шестидесятымъ годамъ девятнадцатаго вка положеніе длъ въ стран запуталось до послдней степени. Неурожаи слдовали за неурожаями, разоряя населеніе и истощая казну, крестьяне отвчали на нихъ бунтами. Дайніосы роптали и открыто здили въ Кіото, пренебрегая запрещеніями шогуна. Люди всхъ сословій, не находившіе себ работы, бродили по стран и увеличивали смуту. Правительство бросалось во вс стороны, въ безплодныхъ попыткахъ заткнуть то т, то другія дыры. Въ 1841 г. оно попыталось было даже уничтожить гильдіи, чтобы дать выходъ безпокойнымъ элементамъ, не находившимъ себ мста, и понизить цны на продукты, достигшія невроятной высоты. Но эта мра такъ противорчила всему крпостническому строю общества и вызвала такой ропотъ среди крупныхъ торговцевъ и промышленниковъ, что пришлось очень скоро отмнить ее. Для поправленія финансовъ оставались только новыя попытки усиленнаго выпуска денегъ, но он въ итог вносили еще больше смуты и безпорядка, не улучшая положенія казны.
Въ довершеніе всего уже съ начала XIX вка торговыя суда разныхъ европейскихъ странъ снова начинаютъ попытки завязать торговыя сношенія съ Японіей, а при неудач не стсняются даже пускать въ ходъ силу. Съ свера тревожатъ русскіе, владнія которыхъ подходятъ къ свернымъ границамъ страны, съ востока американцы, съ юга, главнымъ образомъ, англичане. Еще въ 1805 г. русское посольство съ Рзановымъ во глав прізжало въ Нагасаки и пыталось побудить правительство Японіи вступить въ договорныя отношенія съ Россіей, но попытка эта не привела ни къ чему. Предложеніе Рзанова было ршительно отклонено. Вслдъ затмъ, въ 1806 г. русскій лейтенантъ Хвостовъ съ двумя судами длаетъ рядъ нападеній на Сахалинъ и Курильскіе острова, грабитъ жителей прибрежныхъ селеній, захватываетъ два японскія торговыя судна, забираетъ съ нихъ вс цнные товары и уводитъ въ плнъ нсколькихъ японцевъ. Это возбуждаетъ такой страхъ и недовріе въ японцахъ, что, когда четыре года, спустя къ тмъ же берегамъ пристаетъ уже дйствительно съ мирными намреніями капитанъ Головнинъ, они заманиваютъ его въ ловушку и берутъ въ плнъ.
Съ конца сороковыхъ годовъ открытіе нкоторыхъ китайскихъ гаваней и начавшаяся въ Калифорніи золотая горячка особенно увеличиваютъ торговое движеніе по Великому океану, отъ американскаго къ азіатскому берегу. Японскіе острова, лежащіе какъ разъ на дорог, представляютъ единственную станцію, необходимую на такомъ длинномъ пути. Попытки остановокъ тамъ происходятъ чуть не ежегодно. Положеніе правительства еще ухудшается. Съ одной стороны, основной законъ Имперіи не допускаетъ присутствія иностранцевъ, населеніе относится къ нимъ съ недовріемъ, и гильдіи всми силами протестуютъ противъ ввоза иноземныхъ товаровъ. Съ другой стороны оно не иметъ силъ помшать имъ, такъ какъ у него не хватаетъ средствъ, чтобы улучшить войско и вооруженіе, и кром того оно не можетъ разсчитывать на единодушную поддержку могущественныхъ дайміосовъ.
Въ 1853 году происходитъ событіе, заставляющее правительство принять хоть въ этомъ вопрос какое-нибудь окончательное ршеніе. 8-го іюля въ бухту Іедо входитъ американская военная эскадра, состоящая изъ четырехъ большихъ судовъ, подъ командой коммодора Перри. Она не проявляетъ, впрочемъ, никакихъ воинственныхъ намреній. Коммодоръ Перри желаетъ только передать письмо президента Соединенныхъ Штатовъ къ правителю Японіи — шогуну. Сначала ему въ этомъ отказываютъ, такъ какъ иностранцы не имютъ права приставать къ японскимъ гаванямъ, и вс сношенія съ ними могутъ происходить только при посредств голландцевъ. Но коммодоръ настаиваетъ, и его аргументы — въ вид четырехъ военныхъ судовъ — такъ убдительны, что не остается ничего другого, какъ принять письмо президента и общать отвтъ на него до истеченія года. Коммодоръ Перри удовлетворяется пока этимъ и уходитъ въ Китай.
Письмо президента не заключало въ себ ни угрозъ, ни неисполнимыхъ требованій. Въ самой любезной форм оно предлагало правителю Японіи вступить въ дружественныя сношенія съ Соединенными Штатами, какъ подобаетъ двумъ сосднимъ странамъ. Отъ этого можетъ произойти только обоюдная выгода. Для себя Соединенные Штаты желаютъ лишь дозволенія ихъ судамъ останавливаться въ какихъ-нибудь японскихъ гаваняхъ, чтобъ возобновлять запасы угля и прсной воды. Пункты будущаго договора предостагиляется выработать коммодору Перри совмстно съ уполномоченными японскаго правительства.
Какъ ни были умренны желанія американцевъ, для Японіи удовлетвореніе ихъ представляло вопросъ большой важности. Допустить американцевъ въ какія-нибудь другія гавани, кром Дешимы, значило впустить въ страну европейскіе товары, значило подорвать гильдіи, значило пошатнуть весь экономическій строй и, кром того, нарушить вс традиціи.
Какъ разъ во время обсужденія всхъ этихъ вопросовъ, 25-го августа 1853 г. умеръ шогунъ Іеяши. Хотя бюрократическая машина была настолько налажена, что смна одного правителя другимъ не представляла событія особенно большой, важности, но все-таки водвореніе новаго шогуна было по традиціи связано съ большими расходами, а для казны въ то время даже такое напряженіе имло значеніе. Шогуномъ былъ провозглашенъ сынъ Іеяши — Іезада.
Вслдъ за этимъ въ Нагасаки появилась русская эскадра адмирала Путятина, въ состав судовъ которой находился, между прочимъ, и фрегатъ ‘Паллада’. Путятинъ съ своей стороны предложилъ шогуну установить дружественныя торговыя сношенія съ Россіей. Англійская эскадра, хотя и не входила въ бухты, но крейсировала въ китайскихъ водахъ, и каждый моментъ могла явиться съ подобными же требованіями.
Все это не содйствовало спокойному обсужденію важныхъ предложеній президента Соединенныхъ Штатовъ. Хотя иноземныя эскадры и не имли повидимому враждебныхъ намреній, но едва ли могло быть сомнніе, что въ случа отказа он пустятъ въ ходъ силу для подкрпленія своихъ желаній. А что могло противоставить имъ правительство шогунаУ Плохо вооруженное войско, внутреннія неурядицы и пустую казну.
13-го февраля 1854 года коммодоръ Перри явился за отвтомъ и естественнымъ образомъ правительство безъ дальнйшихъ промедленій приступило съ нимъ къ выработк проекта договора, стараясь только по возможности съузить рамки правъ, даваемыхъ вновь иностранцамъ. 31-го марта проектъ былъ выработанъ и посланъ на утвержденіе въ Вашингтонъ. Договоръ состоялъ изъ ХИ статей, сущность которыхъ сводилась къ слдующему: Японія и Соединенные Штаты вступаютъ въ мирныя, дружественныя сношенія. Японія открываетъ для американскихъ судовъ дв гавани — Шимода на восточномъ берегу Ниппона немедленно, и черезъ годъ Хакодате — на Іезо. Въ этихъ гаваняхъ суда могутъ покупать вс необходимые для нихъ запасы, но исключительно черезъ правительственныхъ чиновниковъ. Торговля иностранными товарами будетъ подчинена японскимъ законамъ. Въ Шинод можетъ жить американскій консулъ и агенты. Американцы, живущіе въ обоихъ указанныхъ портахъ, могутъ безпрепятственно вызжать за черту ихъ и подлежатъ охран мстныхъ законовъ. Договоръ вступаетъ въ силу черезъ 18 мсяцевъ по подписаніи.
Немедленно по заключеніи этого договора англійскій, русскій и голландскій адмиралы явились въ Нагасаки просить и для своихъ странъ такихъ же привилегій. Отказать имъ не было ни повода, ни возможности. Напротивъ, пришлось еще къ первымъ двумъ портамъ прибавить третій — Нагасаки.
Какъ только всть о подписаніи договора распространилась, въ стран началось сильное волненіе. Многіе дайміосы были ршительно противъ допущенія иностранцевъ, другіе, особенно въ южныхъ провинціяхъ Мито, Кошу, Сатсума, Тоза и др., видли въ этомъ удобный предлогъ для открытаго возмущенія противъ шогуна. Какъ! Шогунъ принимаетъ такое важное ршеніе, нарушающее основные законы безъ вдома страны, безъ вдома законнаго монарха. Онъ ведетъ переговоры съ иностранцами отъ своего имени, не давая имъ даже заподозрить, что онъ только уполномоченный, а настоящій монархъ — микадо. По существу во всемъ этомъ не было ничего незаконнаго, такъ какъ по смыслу закона микадо передоврялъ всю свою власть шогуну, и тотъ управлялъ страной совершенно самостоятельно, не испрашивая никогда разршенія микадо на отдльные акты.
Тмъ не мене и самъ шогунъ не былъ уже въ такой мр, какъ прежде, увренъ въ своей сил. Чтобъ заглушить неудовольствіе, онъ написалъ микадо письмо, въ которомъ сообщалъ ему о предстоящемъ черезъ 1 1/2 года открытіи гаваней и приводилъ ему свои резоны. Микадо сухо отвтилъ ему, что онъ можетъ поступать, какъ находитъ нужнымъ, но микадо не одобряетъ его.
Такой отвтъ еще боле возбудилъ враговъ шогуна, хотя они все еще не ршались дйствовать силой. Только споры становились все ожесточенне, и лозунгъ ‘почитай микадо и изгоняй варваровъ’ уже сталъ раздаваться то тутъ, то тамъ. До иностранцевъ тоже достигли отголоски этихъ волненій, и они впервые узнали, что шогунъ, котораго они считали полновластнымъ монархомъ, не всми въ Японіи признается законнымъ главою правительства. Для нихъ это имло большое значеніе, такъ какъ подвергало сомннію заключенные ими договоры. Во всякомъ случа они ршили дйствовать, не принимая этого во вниманіе. Въ август 1856 года представитель Соединенныхъ Штатовъ Гаррисъ явился, какъ было условлено, въ Шимоду. Правительство, хотя и съ большими колебаніями, разршило ему поселиться тамъ и даже въ слдующемъ году шогунъ принялъ его въ аудіенціи. Сэръ Гаррисъ понималъ шаткость положенія правительства, видлъ враждебное отношеніе къ иностранцамъ двора въ Кіото и торопился какъ можно скоре упрочить положеніе американцевъ. Пользуясь слабостью шогуна, онъ добился отъ него заключенія новыхъ торговыхъ договоръ, по которымъ права иноземныхъ купцовъ были очень расширены. Между прочимъ имъ предоставлялось право вести торговлю въ Іедо и Осак. Теперь уже проявились и реальныя послдствія открытія портовъ, хлынули иностранные товары, производя цлую революцію въ цнахъ и разоряя мстныхъ купцовъ и промышленниковъ. Ропотъ сдлался всеобщимъ, и положеніе иностранцевъ стало довольно-таки рискованнымъ. Начались тайныя убійства прізжихъ купцовъ. Правительство шогуна чувствовало всю опасность этого, но не въ силахъ было положить конецъ безпорядкамъ.
Среди всхъ этихъ тревогъ шогунъ Іезада, человкъ еще молодой и здоровый, внезапно умеръ. Прямыхъ наслдниковъ у него не было, и посл долгихъ пререканій среди самого правительства шогуномъ объявленъ былъ одинъ его родственникъ, двнадцатилтній мальчикъ. Регентомъ же до его совершеннолтія назначенъ былъ Ии-Камонъ-но-Ками, человкъ очень энергичный, сразу ставшій главой партіи шогуна. Онъ уже раньше игралъ главную роль при заключеніи вторичнаго договора съ сэромъ Гаррисомъ, и теперь его назначеніе регентомъ показалось въ Кіото прямымъ вызовомъ. Преданные микадо дайміосы собирались въ Кіото и побуждали микадо дйствовать ршительне и требовать отъ шогуна изгнанія варваровъ. Но правительство зашло слишкомъ далеко, чтобы отступать назадъ, и Ни-но-Кани былъ не такой человкъ, чтобы признать себя побжденнымъ. 23-го марта 1860 года онъ былъ убитъ фанатическими приверженцами старины въ Іедо, передъ окнами дворца шогуна. Для правительства это было громаднымъ ударомъ. Его престижъ настолько упалъ, что оно не могло даже наказать его убійцъ, съ тріумфомъ понесшихъ его голову въ резиденцію провинціи Мито.
Пользуясь замшательствомъ, наступившимъ въ Іедо, микадо самъ назначилъ опекуномъ къ малолтнему шогуну одного изъ преданныхъ ему дайміосовъ.
Между Іедо и Кіото водворилось временное перемиріе. Молодой шогунъ былъ привезенъ въ Кіото и представленъ микадо, вслдъ затмъ его женили на сестр микадо.
Но все это было совсмъ не на руку крупнымъ дайміосанъ, которые мечтали вовсе не о примиреніи между микадо и шогуномъ, а о полномъ низложеніи шогуна. Какъ только молодой шогунъ вернулся въ Іедо, между двумя правительствами снова начались недоразумнія. Теперь уже въ стран, дйствительно, господствовало двоевластіе, и никто не могъ разобрать хорошенько, кто можетъ повелвать и кто обязанъ повиноваться. Изъ обихъ столицъ исходили указы, часто противорчивые, иногда взаимно уничтожающіе другъ друга. Снова возобновились нападенія на иностранцевъ. Въ январ 1861 г. былъ убитъ секретарь американскаго консульства, въ іюл было совершено открытое нападеніе на англійское консульство. А между тмъ, посл первыхъ пертурбацій, вызванныхъ появленіемъ иностранныхъ товаровъ, оживленіе торговли стало сказываться и положительнымъ образомъ. Пустующая казна шогуна быстро наполнялась, благодаря международной торговл, развивавшейся въ его городахъ. Правительство укрпилось въ намреніи энергично защищать принятое имъ въ отношеніи иностранцевъ ршеніе и не обращать вниманіе на неудовольствіе въ Кіото.
Взаимныя отношенія двухъ властей снова обострились.
Въ этотъ моментъ нкоторые изъ дайміосовъ, опасаясь новаго усиленія шогуна, ршили пустить въ ходъ силу и принудить шогуна къ повиновенію. Въ Кіото съхалось нсколько крупныхъ дайміосовъ, а съ юга изъ Сатсумы тронулось цлое войско подъ предводительствомъ ІЛимадзы. На совщаніи въ Кіото ршено было послать Шимадзу въ Іедо и требовать отъ шогуна настоятельно изгнанія иностранцевъ. Посольство это не имло успха, правительство шогуна стояло на своемъ. Но на обратномъ пути Шимадзы случилось обстоятельство, ускорившее развязку запутавшагося узла.
Невдалек отъ Іедо торжественный поздъ Шимадзу встртилъ небольшую кавалькаду европейцевъ, катавшихся въ окрестностяхъ Іокогамы. По японскому этикету вс путники, встрчающіе поздъ дайміоса, должны уступать ему дорогу и сторониться. Англичане, не зная этого, спокойно продолжали путь. Но когда они поравнялись съ паланкиномъ Шимадзы, возмущенные такимъ неуваженіемъ самураи окружили ихъ, размахивая мечами, и одинъ изъ нихъ смертельно ранилъ м-ра Ричардсона. Остальные англичане отдлались легкими пораненіями и благополучно ускакали въ Іокогаму. Это случилось въ сентябр 1862 г.
Англійское консульство немедленно потребовало отъ правительства удовлетворенія въ вид примрнаго наказанія виновнаго и денежнаго вознагражденія въ размр 100.000 фунт. стерл. отъ правительства и такой же суммы отъ дайміоса Сатсумы. Шогунъ отвтилъ, что съ своей стороны онъ уплатитъ свою долю, но наказать виновнаго и взыскать пеню съ непокорнаго дайміоса онъ не въ состояніи. Посл долгихъ переговоровъ англійская эскадра въ состав семи военныхъ судовъ направилась къ Сатсум и подвергла бомбардировк резиденцію дайміоса — Кагошиму, на южномъ берегу Кіу-Сіу. Вс новые сатсумскіе корабли были захвачены и потоплены. Требуемыя деньги посл того были немедленно уплочены.
Приблизительно въ это же время въ сверной части Кіу-Сіу произошло другое обстоятельство, тоже имвшее серьезныя послдствія. Еще на създ дайміосовъ въ Кіото лтомъ 1862 года было ршено въ случа неповиновенія шогуна изгнать собственными силами иностранцевъ. Срокомъ для исполненія этого было назначено лто 1863 г. Но къ этому времени микадо и большинство дайміосовъ оставили этотъ планъ, находя его во многихъ отношеніяхъ неудобнымъ, и только одинъ дайміосъ провинціи Чоши ршилъ за свой страхъ привести его въ исполненіе. Провинція Чоши была расположена по обимъ берегамъ Симоносекскаго пролива, и вотъ, когда 25-го іюня 63 года по Симоносекскому проливу проходилъ небольшой американскій торговый пароходъ, съ берега его стали обстрливать изъ пушекъ. Онъ усплъ уйти безъ большого вреда. Но черезъ нсколько дней то же самое произошло съ французскимъ пароходомъ, а еще черезъ день съ голландскимъ.
Какъ только всть объ этомъ дошла до Іокогамы, оттуда тотчасъ же было послано американское военное судно, чтобы немедленно наказать за оскорбленіе американскаго флага. Къ нему присоединилось французское и голандское военныя суда, и соединенными силами они совершенно уничтожили береговыя укрпленія Симоносекскаго пролива и обратили жителей въ бгство. Вмст съ этимъ иностранные консула потребовали у правительства въ вознагражденіе за убытки громадную сумму въ 3 милліона долларовъ.
Пока переговоры объ этомъ шли въ Іедо, около Кіото разыгрывался новый актъ борьбы. Родъ Чошу ршилъ попытаться силою принудить микадо къ боле ршительнымъ дйствіямъ противъ шогуна. Собравъ значительное войско не только изъ своихъ самураевъ, но и изъ бродячихъ рониновъ, дайміосъ Чошу направился къ Кіото. Но въ Іедо своевременно узнали объ этомъ и ему навстрчу были посланы боле значительныя военныя силы шогуна и нсколькихъ врныхъ ему дайжіосовъ. Войска Чоши посл жестокой битвы были разбиты на голову, и бглецы скрылись въ своей провинціи. Враги шогуна притихли. Тайные сторонники рода Чоши были по распоряженію шогуна изгнаны изъ Кіото и лишены своихъ званій.
Почти одновременно съ неудачной битвой на свер, на юг силы Чошу тоже потерпли большой уронъ. 5-го сентября 1864 г. соединенная эскадра, состоявшая изъ 9 англійскихъ, 4 голландскихъ, 3 французскихъ и одного американскаго судна, совершенно разгромила Симоносеки и принудила дайміоса пойти на вс уступки.
Двойная бомбардировка Симоносеки и Кагошимы показала дайміосамъ южныхъ провинцій все превосходство европейскаго оружія и военнаго строя. Съ этихъ поръ на юг началась дятельная подготовка къ будущимъ военнымъ дйствіямъ противъ шогуна, безъ которыхъ, очевидно, нельзя было обойтись. Шогунъ все еще былъ слишкомъ силенъ, чтобы его можно было низложить однимъ декретомъ микадо. Со своей стороны недовольные элементы стягивались на югъ, тамъ формировалось войско по новымъ образцамъ, спшно закупались и изготовлялись орудія и снаряды. Подготовлялась серьезная междоусобная война.
Вс эти приготовленія сильно тревожили иностранныхъ представителей. Несмотря на побду, одержанную шогуномъ, они чувствовали, что силы его убываютъ, и что недалеко время, когда Кіото можетъ оказаться сильне его. Въ виду этого, они считали необходимымъ добиться санкціи своихъ договоровъ отъ микадо, пользуясь тмъ моментомъ, когда шогунъ пріобрлъ надъ нимъ временный перевсъ.
Во глав правительства шогуна стоялъ въ это время регентъ Хитотсубаши, смнившій Ни-но-Ками. Хитсотсубаши ясно понималъ всю невозможность нарушить договоры съ иностранцами и съумлъ убдить микадо не отказывать имъ въ ихъ просьб, такъ какъ иначе ему же придется нести послдствія этого. Иностранцы могутъ направить свои силы и противъ Кіото. Микадо, лишенный поддержки своихъ друзей, согласился, и 23-го октября 1866 года далъ, наконецъ, просимую санкцію.
На юг, между тмъ, уже поднималось возстаніе. Во глав его стоялъ Саиго Такамори изъ рода Шимадзы. Посланныя шогуномъ войска терпли пораженія, и мятежники, стремившіеся возстановить власть законнаго монарха, подвигались все ближе и ближе къ сверу. Весь югъ страны былъ охваченъ жестокой междоусобной войной.
Въ это время, 13-го октября 1866 года, восемнадцатилтній шогунъ умеръ такъ же скоропостижно, какъ и его предшественникъ, не назначивъ себ никакого наслдника. Естественнымъ образомъ выборъ палъ на его родственника Хитсотсубаши, завдывавшаго и при жизни его всми длами. Микадо одобрилъ этотъ выборъ, и 6-го января 1867. года Хитсотсубаши былъ провозглашенъ шогуномъ. Онъ извстенъ боле подъ китайскимъ именемъ Кепки.
Въ слдующемъ же мсяц умеръ царствовавшій въ то время микадо Комеи и на престолъ вступилъ его сынъ Мутсо-Гито, царствующій въ Японіи и до сихъ поръ. Въ то время ему было 14 лтъ. Ко двору въ Кіото снова съхались главные дайміосы въ сопровожденіи лучшихъ изъ своихъ самураевъ.
Долгое время они совщались о томъ, какимъ способомъ положить конецъ внутреннимъ безпорядкамъ, разорявшимъ страну и обезсиливавшимъ ее въ виду боле сильныхъ враговъ. Наконецъ, дайміосъ Тозы предложилъ сдлать послднюю попытку окончить дло миромъ.
Онъ написалъ длинное и откровенное письмо шогуну, убждая его поступиться своею властью для блага страны. ‘Причина ныншнихъ безпорядковъ,— писалъ онъ,— заключается въ томъ, что управленіе исходитъ изъ двухъ центровъ, и очи, и уши страны должны быть обращены въ два противоположныя направленія. Ходъ событій привелъ къ революціи, и старая система не можетъ доле существовать. Вы должны вернуть власть въ руки монарха и положить тмъ основаніе, стоя на которомъ Японія можетъ сдлаться равной другимъ странамъ’.
Что подйствовало въ данномъ случа на Кеики, сознаніе ли безнадежности его положенія, или дйствительно желаніе блага родины, или просто личная слабость, но только, вопреки всмъ ожиданіямъ, онъ посл нкотораго колебанія послалъ микадо свое отреченіе. Онъ заявилъ, что отнын и навсегда онъ слагаетъ съ себя званіе шогуна и передаетъ свою власть въ руки микадо. Впредь до установленія новаго управленія страной онъ предлагалъ нести на себ вс заботы на управленію длами, только уже не въ качеств шогуна. Это произошло 19-го ноября 1867 г. Одновременно съ этимъ въ посланіи къ своимъ вассаламъ и приверженцамъ онъ объяснилъ мотивы своего поступка именно тми аргументами, которые приводилъ въ своемъ письм дайміосъ Тозы.
Въ Кіото отреченіе шогуна произвело громадный эффектъ. Немедленно же были приняты вс мры, чтобы укрпить создавшееся положеніе и не дать шогуну возможности одуматься.
Дворцовая охрана, находившаяся въ рукахъ преданныхъ шогуну дайміосовъ, была передана родамъ Сатсумы, Тозы, Овари и Ечизенъ. Родъ Чошу, бывшій въ опал съ 63 г., получилъ амнистію, также какъ и придворные, пострадавшіе одновременно съ нимъ. Званіе шогуна и все правительство шогуна было объявлено несуществующимъ. И наконецъ было учреждено временное правительство, состоявшее изъ придворныхъ (куге) и преданныхъ микадо дайміосовъ, вдавшихъ съ этого момента вс дла управленія.
Декретъ объ упраздненіи шогуната былъ подписанъ 8-го января 1868 г. Этотъ день считается поворотнымъ пунктомъ японской исторіи.
Въ Японіи съ этого момента считается новая эра, называемая эрою Меиджи (т.-е. эпоха просвщеннаго мира). Въ дйствительности новая эра наступила далеко не такъ внезапно,— прошло еще много времени, раньше чмъ новое правительство совершенно обезпечило себя извн и окончательно организовалось внутри.
Среди приверженцевъ шогуна всть о его отреченіи вызвала неописуемое смятеніе и негодованіе. Они далеко еще не считали своего дла окончательно проиграннымъ, и такой преждевременный отказъ отъ борьбы казался имъ просто трусостью.
Со всхъ сторонъ приверженцы вогуна съзжались въ Осаку, куда пріхалъ и Кеики посл своего прощальнаго визита въ Кіото. Всми силами они старались возбудить честолюбіе Кеики и убдить его вернуть свои права. Въ конц концовъ они достигли своего. Кеики далъ имъ разршеніе собрать войска и двинуться вмст съ нимъ въ Кіото. Когда въ Кіото узнали объ этомъ, тамъ ршили сдлать еще одну миролюбивую попытку. Дайміосы Овари и Ечивена были посланы къ бывшему шогуну для переговоровъ. Они предлагали ему пріхать въ Кіото одному и занять мсто въ формируемомъ правительств. Кеики соглашался, но подъ условіемъ, чтобы молодой микадо удалилъ отъ себя ‘дурныхъ совтниковъ’, т.-е. это значило, чтобы онъ снова изгналъ изъ Кіото преданныхъ ему дайміосовъ и окружилъ себя сторонниками шогуна. На это посланные не могли, конечно, согласиться. Они ухали въ Кіото ни съ чмъ, и оттуда было послано предписаніе южнымъ провинціямъ послать свои войска для защиты микадо.
Встрча враждебныхъ силъ произошла на дорог отъ Осаки къ Кіото. Войска шогуна были гораздо многочисленне, но европейское оружіе и четыре года упражненій въ новыхъ военныхъ пріемахъ склонили перевсъ на сторону южанъ. Три дня, съ 27-го по 30-е яи, варя 69. г. длилась ожесточенная битва, и, наконецъ, войска шогуна были обращены въ безпорядочное бгство. Противники преслдовали ихъ до самой Осаки, и тамъ Кеики едва усплъ спастись, свъ на корабль. Разбитый и уничтоженный, вернулся онъ въ Іедо. Его первый министръ настаивалъ, чтобы онъ произвелъ надъ собой харакири, чтобы спасти, по крайней мр, честь дома Токугавы. Но онъ не согласился на это. Тогда его министръ самъ покончилъ съ собой этимъ же способомъ.
Въ Іедо къ бывшему шогуну прибыли посланные микадо самураи Катзу и Окубо. Кеики далъ имъ торжественное общаніе, что не подниметъ больше меча противъ своего законнаго монарха. Съ этихъ поръ онъ удалился въ частную жизнь и не длалъ больше ни одной попытки нарушить внутренній миръ въ своей родин.
Но приверженцы его не такъ скоро смирились. Междоусобная война длилась еще нсколько мсяцевъ. Но войска шогуна нигд не встрчали сочувствія и поддержки, такъ что имъ пришлось, наконецъ, удалиться на Іезо, гд они провозгласили республику. 27-го іюня 69 г. силы ихъ были окончательно разбиты войсками микадо и республика уничтожена.

17.

Съ момента окончательнаго пораженія послднихъ сторонниковъ Кеики имя шогуна, больше двухъ вковъ наводившее трепетъ на страну, совершенно исчезаетъ изъ японской исторіи. Приверженцы старины еще не разъ пытаются силою остановить могучее теченіе, начавшееся въ Кіото, но они принуждены пользоваться другими лозунгами. Шогунъ умеръ и уже не можетъ воскреснуть.
Шогунъ — внецъ всего крпостническаго строя, шогунъ — глаза разорительной бюрократіи, шогунъ — деспотъ, отравившій страну ядомъ шпіонства, конечно, былъ по справедливости ненавистенъ всмъ просвщеннымъ людямъ въ Японіи. Для нихъ онъ былъ символомъ всхъ отрицательныхъ сторонъ ихъ строя. Пораженіе его было не толькоторжествомъ враждебныхъ ему дайміосовъ, оно было торжествомъ всхъ, страдавшихъ подъ гнетомъ деспотическаго строя, всхъ сознавшихъ вредъ его.
Между тмъ въ данный моментъ существованіе шогуната оказалось очень выгоднымъ для прогрессивной партіи въ Японіи. Вс отрицательныя стороны крпостничества и доспотизма были по традиціи связаны съ шогуномъ. Съ именемъ микадо связывалось представленіе о чемъ-то неопредленномъ, но благодтельномъ. Положимъ, это благо понималось различно различными элементами, ненавидвшими шогуна и участвовавшими въ сверженіи его. Но во всякомъ случа съ понятіемъ о микадо не быта по традиціи связаны представленія объ исключительныхъ привилегіяхъ однихъ и объ крпостническомъ порабощенія другихъ. Съ какимъ соціально-политическимъ строемъ сольется дале понятіе микадо, зависло отъ взаимоотношенія реальныхъ интересовъ общества и отъ сознательной воли группы людей, составлявшихъ въ данный моментъ правительство.
Какъ мы уже не разъ говорили, реальные интересы различныхъ группъ населенія были или казались въ тотъ моментъ далеко не одинаковы. Въ то время какъ згоистическій интересъ однихъ требовалъ еще большей исключительности и закрпощенія, для другихъ не только выгодно, но прямо необходимо было уничтоженіе всхъ крпостническихъ путъ и извстныя гарантіи, обезпечивающія личности возможность свободнаго развитія своихъ силъ.
IІовидимому, эти интересы настолько противоположны, что столкновенія между ними должны были быть неизбжны. А между тмъ веб созиданіе новаго соціально-политическаго строя направляется съ перваго момента въ сторону раскрпощенія и гарантій для личности, и противоположныя тенденціи, хотя и прорываются иногда въ форм мстнаго ропота или даже бунтовъ, ни разу не получаютъ преобладанія. Въ общемъ коренное переустройство общества происходитъ совершенно мирно.
Причина этого заключается въ томъ, что измненіе строя въ сторону боле прогрессивныхъ началъ соотвтствовало, во-первыхъ, интересамъ громаднаго большинства населенія, а слдовательно внутреннимъ интересамъ всей страны, во-вторыхъ, оно обезпечивало единство государства и, слдовательно, его цлость извн и, въ-третьихъ, оно соотвтствовало взглядамъ и идеаламъ передовой части тогдашняго общества — лучшихъ изъ самураевъ.
Дайміосы начали борьбу съ шогуномъ ради возвращенія своихъ привилегій. Первымъ поводомъ для этой борьбы послужило допущеніе иностранцевъ, которыхъ они боялись, какъ всего новаго, могущаго подорвать основные устои выгоднаго для нихъ строя. Но какъ только они достигаютъ цли и свергаютъ шогуна,— событія оказываются сильне ихъ, и движеніе развивается въ направленіи прямо противоположномъ тому, о какомъ они мечтали вначал.
Паденіе шогуна касалось не ихъ однихъ. Все, что было лучшаго въ стран, радовалось и ликовало вмст съ ними. Нади ненавистныя оковы, связывавшія свободную мысль, и она неудержимой волной хлынула впередъ. Все, что запрещалось и преслдовалось прежнимъ строемъ, теперь естественнымъ образомъ казалось дозволеннымъ. Вс, кто прежде вынуждены были молчать, а послднее время съ напряженнымъ вниманіемъ всматривались въ совершающіяся событія или съ оружіемъ въ рукахъ принимали въ нихъ участіе, теперь заговорили. Переводились и печатались иностранныя сочиненія, издавались собственныя книги, брошюры, писались проекты, возникла первая японская газета. Во всхъ этихъ произведеніяхъ обсуждалось значеніе происшедшихъ событій, обсуждался павшій режимъ и высказывались пожеланія относительно будущаго. Вмст съ шогуномъ подвергался безпощадной критик и весь созданный имъ строй. Указывалось на вредъ крпостного режима, мшавшаго свободному развитію производительныхъ силъ страны, указывалось на опасность раздробленія ея на отдльныя феодальныя владнія съ независимыми владтелями во глав. Эти мысли и раньше были у многихъ, но только теперь он властно вылились наружу и дйствительно охватили всхъ лучшихъ людей въ стран.
Правительство не имло ни силъ, ни желанія положить конецъ этому празднику освобожденной мысли.
Во-первыхъ, ему предстояло немедленно разршить нкоторыя настоятельныя задачи, и оно не могло разршить ихъ иначе, какъ въ направленіи желательномъ для прогрессивной партіи, во-вторыхъ, лучшіе изъ представителей этой партіи съ перваго же момента очутились въ рядахъ новаго правительства и очень скоро заняли въ немъ главныя мста.
Временное правительство, учрежденное тотчасъ же по низложеніи шогуна, т.-е. въ январ 1868 года, состояло изъ президента, которымъ былъ назначенъ членъ императорской фамиліи принцъ Арисугава, двухъ вице-президентовъ, тоже изъ рода микадо, 4-хъ членовъ отъ придворной знати и 6 членовъ отъ дайміосовъ. Младшими помощниками имъ были назначены самураи: Окуба, Саиго, Кидо, Гото, Хирозава, Ито, Имухе Курода.
Черезъ нсколько времени область вднія верховнаго совта дифференцировалась, изъ него выдлились министерства, вдавшія каждое особой отраслью управленія. Членами верховнаго совта и министрами назначались исключительно дайміосы и придворные, самураи же не могли получать мста выше помощниковъ. Но при этомъ однимъ изъ первыхъ постановленій новаго правительства было, что повышенія даются только за заслуги. Къ 1871 году вс важнйшіе посты были заняты самураями, ни одинъ изъ дайміосовъ не сохранилъ своего первоначальнаго положенія. Одинъ этотъ фактъ достаточно говорить за то, на чьей сторон была лучшая подготовка и способности.
Прежде всего новому правительству предстояло урегулировать свои отношенія съ иностранными державами. Пока ршеніе этого вопроса зависло отъ шогуна, дайміосы съ легкимъ сердцемъ совтовали ему прогнать иноземцевъ. Теперь, когда власть перешла въ ихъ руки, они убдились, что сдлать это не такъ-то легко. Во всякомъ случа при теперешнемъ состояніи казны и войска и при господствующихъ еще въ стран безпорядкахъ объ этомъ и думать было нельзя. Напротивъ, надо было постараться убдить иностранныхъ представителей, что новое правительство относится къ нимъ съ полнымъ дружелюбіемъ и готово выполнить вс принятыя ране обязательства. Въ доказательство этого ршено было, что молодой микадо приметъ въ аудіенціи консуловъ, и имъ было послано приглашеніе на 23-е марта.
Но если дворъ въ Кіото такъ быстро измнилъ свою тактику, то народъ не могъ такъ же скоро отказаться отъ своихъ предубжденій. Эта аудіенція сразу нарушала дв привычныхъ идеи,— во-первыхъ, что иностранцы — ненавистные варвары, во-вторыхъ, что микадо недоступенъ дли простыхъ смертныхъ, а тмъ боле для варваровъ.
Молодое правительство ршило съ перваго момента не давать закабалять себя отжившимъ предразсудкамъ. Аудіенція состоялась, но на пути во дворецъ на англійскаго консула напало нсколько фанатиковъ, не причинившихъ ему, къ счастію, серьезнаго вреда. На слдующій же день былъ изданъ декретъ, въ которомъ микадо заявлялъ, что всякое нападеніе на иностранцевъ есть оскорбленіе ему, такъ какъ онъ взялъ ихъ подъ свою отвтственность, и потому будетъ наказываться по всей строгости законовъ.
Принявъ эти первыя неотложныя мры, правительство ршило немедленно же, раньше чмъ приступать къ необходимымъ реформамъ, узнать мнніе страны, или по крайней мр тхъ, кто могъ считать себя участникомъ въ переворот, т.-е. дайміосовъ. Немедленно же было послано предложеніе всмъ дайміосамъ прислать двухъ представителей изъ каждаго хана. 17-го апрля 1868 г. микадо является въ верховный совтъ и въ присутствіи всхъ придворныхъ и временнаго правительства произноситъ клятву передъ богами неба и земли: ‘искать способныхъ людей, искоренять злоупотребленія, предоставлять каждому безъ различія классовъ устраивать жизнь согласно своему желанію, объединитъ имперію одними законами и управлять согласно съ общественнымъ мнніемъ’ {Gourant ‘Okoubo’, стр. 123.}.
Уже эта клятва при всей своей неопредленности давала почувствовать, какими идеями проникнуто новое правительство изъ какомъ направленіи оно намрено развивать свою дятельность. Несомннно, что имъ руководятъ уже не реакціонные дайміосы, такъ какъ объединеніе страны подъ одними законами и разршеніе всякому устраивать жизнь сообразно своимъ желаніямъ, далеко не соотвтствовало ихъ интересамъ. Возражать противъ этого теперь, когда отъ единства страны зависла ея цлость и независимость извн, было, конечно, немыслимо.
Но микадо шелъ еще дальше. Рядомъ съ объединеніемъ страны онъ общалъ управленіе ею согласно съ общественнымъ мнніемъ. Никакого формальнаго общанія въ этомъ не было, тмъ не мене эти слова показываютъ, что рядомъ съ юнымъ микадо съ перваго дня его воцаренія стояли люди, имвшіе въ виду боле свободное государственное устройство, быть можетъ еще не принявшее въ ихъ сознаніи вполн опредленной формы. Во глав этой опредленной прогрессивной партіи внутри самого правительства стоятъ Окубо и Кидо. Оба они люди вполн подготовленные къ той выдающейся роли, которую имъ приходится теперь играть. Они хорошо изучили тяжелое положеніе своей родины и знаютъ, чего ей недостаетъ, оба получили серьезное японское образованіе и оба не чужды западно-европейской цивилизаціи, съ которой они успли ознакомиться со времени перваго открытія гаваней. Съ Мутсо-Гито они сблизились еще при жизни его отца. Въ то время, когда дайміосы завязали сношенія съ Кіото, они постоянно посылали туда вмсто себя своихъ самураевъ, выбирая, конечно, наиболе образованныхъ изъ нихъ. Такъ что будущая прогрессивная группа была въ постоянныхъ отношеніяхъ и завоевала довріе будущаго императора, когда онъ былъ еще мальчикомъ.
Съ перваго момента реставраціи вс усилія ихъ и окружающей ихъ группы заключаются въ томъ, чтобы дать своей стран такой государственный строй, при которомъ вс ея богатыя природныя силы могли бы свободно развиться. Потребность въ этомъ ощущалась уже давно, отъ нихъ зависло, насколько быстро и безболзненно совершитъ страна переходъ отъ старыхъ отжившихъ формъ къ новымъ назрвшимъ.
Положеніе этой прогрессивной группы было трудное. Сознательно на ея сторон стояла лишь нкоторая наиболе просвщенная часть самураевъ, изъ которыхъ происходили они сами. Громадная масса населенія, въ интересахъ которой они дйствововали, была еще совершенно невжественна и не могла оказать имъ никакой поддержки. Большинство дайміосовъ и приверженныхъ имъ самураевъ были опредленно враждебны имъ. Юный микадо съ самаго начала сталъ на сторону молодой прогрессивной группы и тмъ значительно облегчилъ ея положеніе. Во всякомъ случа имъ предстояла громадная работа и трудная борьба. Но они приступили къ ней съ глубокой врой въ ея необходимость и съ свтлой надеждой на успхъ. Ихъ главнымъ союзникомъ должна была быть жизнь, доказывающая на дл всю необходимость и плодотворность предпринятыхъ ими реформъ. И этотъ союзникъ ни разу не измнялъ имъ, несмотря на вс частичныя неудачи и разочарованія, постигавшія ихъ.
Первый же шагъ, предпринятый ими на встрчу къ общественному мннію, принесъ имъ жестокое разочарованіе.— 17-го апрля было торжественно открыто собраніе дайміосовъ и ихъ представителей для обсужденія важныхъ вопросовъ управленія.
Микадо снова открылъ его рчью, въ которой онъ давалъ слдующія торжественныя общанія:
‘1. Должно быть организовано совщательное собраніе, и вс мры будутъ вырабатываться согласно съ общественнымъ мнніемъ.
‘2. Принципы политическаго и соціальнаго строя должны внимательно изучаться какъ высшими, такъ и низшими классами нашего народа.
‘3. Каждый членъ общества долженъ пользоваться защитой и помощью въ достиженіи всхъ хорошихъ цлей.
‘4. Вс нелпые обычаи прежнихъ временъ должны быть оставлены и въ основу дятельности должна быть положена справедливость и безпристрастіе.
‘5. Умъ и способности должны быть привлекаемы со всхъ концовъ страны для прочнаго возведенія основъ государства’ {D. Murray. ‘Japan’. 1904 г. стр 380.}.
Но когда перешли къ обсужденію отдльныхъ вопросовъ, результатъ оказался прямо противоположный выставленнымъ въ рчи микадо тезисамъ. При ршеніи вопросовъ объ отмн разныхъ отжившихъ обычаевъ, въ род ношенія привилигерованными классами традиціонныхъ двухъ мечей и т. п., громадное большинство высказалось отрицательно, т.-е. стояло за сохраненіе ихъ. Вообще собраніе, какъ и слдовало ожидать по его составу, оказалось не только консервативнымъ, но прямо реакціоннымъ. Очень скоро оно было распущено, не достигнувъ никакого результата. Черезъ нсколько времени оно было созвано вторично при участіи чиновниковъ, но результатъ получился точь-въ-точь такой же.
Въ этомъ, конечно, не было ничего удивительнаго, такъ какъ оба раза совщательныя собранія состояли исключительно изъ представителей привилегированныхъ группъ населенія, которымъ вовсе не выгодно было уничтоженіе привилегій, выдляющихъ ихъ въ особую касту. Т же классы населенія, которые были по существу наиболе заинтересованы въ предположенныхъ правительствомъ реформахъ, не имли никакихъ органовъ для заявленія своихъ желаній, и ихъ мнніе не могло доходить до правительства.
Прежде чмъ спрашивать ихъ мнніе, надо было дать имъ возможность сформировать его и способъ высказать его. Сколько бы правительство ни повторяло, что оно будетъ руководствоваться общественнымъ мнніемъ и привлекать къ управленію страной умъ и способности изъ всхъ классовъ общества, все это должно было остаться пустыми словами, пока общество длилось на благородныхъ и неблагородныхъ, на господъ и рабовъ. До тхъ поръ въ стран не могло быть свободнаго общественнаго мннія, пока земледлецъ или ремесленникъ долженъ былъ падать ницъ при проход дайміоса, и самурай могъ за малйшее оскорбленіе безнаказанно срубить ему голову своимъ благороднымъ мечемъ. Прежде надо было уничтожить крпостническій строй, одинаково развращающій и высшихъ, и низшихъ, а потомъ уже призывать общество къ выраженію своего мннія по вопросамъ государственнаго управленія. Необходимйшія соціальныя реформы должны предшествовать политическимъ. Молодое правительство сейчасъ же почувствовало это и отложило на нкоторое время обращенія къ стран.
Къ этому времени уже значительная часть перваго состава верховнаго совта измнилась, дайміосы почти вс отстранились, хотя и не безъ борьбы, а изъ придворныхъ остались только Ивакура и Санджо. Вс остальные были самураи. Но молодежь, окружавшая микадо, чувствовала еще на себ гнетъ придворной атмосферы, царившей въ Кіото и мшавшей имъ отдлаться отъ стснительныхъ традицій. Въ начал 1869 года Окубо вноситъ смлое предложеніе перенести столицу изъ Кіото. Монархъ долженъ стоять лицомъ къ лицу со своимъ народомъ, говоритъ онъ, а здсь его отдляетъ цлая стна придворной знати и вковыхъ предразсудковъ. Предложеніе это выслушивается вначал съ ужасомъ. Оставить Кіото, гд боле тысячи лтъ безвыздно жилъ микадо, это было равносильно величайшей революціи. Но Мутсо-Гито согласился. Въ Кіото это ршеніе произвело сильнйшее волненіе. Когда наступилъ день вызда, тысячная толпа собралась у дворца и съ рыданіями умоляла монарха не покидать священную землю. Но молодой микадо былъ непоколебимъ. Онъ приказалъ нести свои носилки, не обращая вниманія на фанатиковъ, кидавшихся подъ ноги носильщиковъ. Изъ Кіото Мутсо-Гито отправился въ Осаку, провелъ тамъ нсколько мсяцевъ, потомъ постилъ Іедо и снова вернулся въ Кіото, чтобы жениться на принцесс Гарук, ныншней императриц Японіи. Посл свадьбы онъ окончательно переселился въ Іедо, переименованный съ этого момента въ Токіо.
Въ новой обстановк подготовительная работа правительства пошла еще боле ускореннымъ темпомъ, не связанная стснительными рамками традиціоннаго этикета. Идеи, одушевлявшія кружокъ, работавшій въ Токіо, стали все шире распространяться въ стран, завоевывая все больше сторонниковъ. Даже среди дайміосовъ многіе стали приходить къ убжденію, что время феодализма уже прошло и что имъ не вернуть своихъ прежнихъ привилегій. Въ сущности въ экономическомъ отношеніи ихъ феодальныя владнія уже давно были имъ скоре въ тягость. Почти вс они были въ долгу у крупныхъ купцовъ и при современномъ положеніи хозяйства не въ силахъ были улучшить положеніе ни свое, ни народное. Кром того, столкновеніе съ европейцами на юг показало имъ, до какой степени они безсильны въ одиночку противъ западныхъ государствъ, и убдило ихъ въ томъ, что объединеніе страны — первое условіе ея силы и независимости.
Вообще одушевленіе, стремленіе на дл послужить родин коснулось и ихъ, по крайней мр лучшихъ изъ нихъ. 5-го мая 1869 года четыре крупныхъ дайміоса Сатсумы, Чоши, Тозы и Хизенъ представили микадо заявленіе, въ которомъ они отказывались отъ всхъ феодальныхъ правъ на свои земли и живущее на нихъ населеніе.
Конечно, уничтоженіе остатковъ феодализма висло въ воздух, это былъ первый необходимый шагъ къ свободному развитію страны, но все это не отнимаетъ нравственную цнность поступка четырехъ дайміосовъ. Они еще такъ недавно свергли ненавистную власть шогуна, что могли въ извстной степени считать себя хозяевами положенія и попытаться воспользоваться этимъ, чтобы хоть на время удержать за собой свои привилегіи. Можетъ быть, это и не удалось бы имъ, но, во всякомъ случа, это поглотило бы много времени и силъ, а быть можетъ и много крови. Ихъ великодушный порывъ избавилъ страну отъ многихъ бдствій.
Примръ самыхъ могущественныхъ изъ дайміосовъ подйствовалъ заразительно и на остальныхъ. Волна великодушныхъ чувствъ поднялась въ стран и заставила принести эгоистическія соображенія въ жертву общему благу. 241 дайміосъ единодушно заявили микадо отказъ отъ всхъ своихъ феодальныхъ правъ. Только 17 человкъ упорно не хотли добровольно отказаться отъ своего положенія и ждали, пока ихъ принудили закономъ.
Казалось, что дайміосамъ было легче отказаться отъ своихъ, хотя и не всегда выгодныхъ, но, во всякомъ случа, существенныхъ правъ, чмъ отъ вншнихъ привилегій, за сохраненіе которыхъ они такъ упорно стояли на собраніяхъ въ Кіото.
Теперь правительству предстояло урегулировать новый порядокъ вещей въ бывшихъ владніяхъ дайміосовъ. Въ теченіе года дайміосы еще оставались на мстахъ, управляя длами. Въ это время въ Токіо вырабатывался новый порядокъ управленія. 21-го августа 1871 г. правительственнымъ декретомъ вс ханы были объявлены уничтоженными и страна раздлена на 75 провинцій или кеновъ съ правительственными чиновниками во глав. Дайміосамъ правительство обязалось въ вознагражденіе за понесенные ими убытки выплачивать около 1/10 части ихъ прежнихъ доходовъ. Впослдствіи эта рента капитализуется и имъ предлагается сначала добровольно, а потомъ и принудительно получить вмсто пожизненной ренты опредленныя суммы единовременно.
Въ томъ же самомъ году былъ изданъ еще рядъ указовъ, освободившихъ общество отъ остатковъ крпостничества.
Уничтожены неблагородныя и нечистыя касты и вс занятія признаны одинаковыми. Разршены браки между лицами разныхъ сословій. Уничтожены сословныя привилегіи и вс подчинены однимъ и тмъ же законамъ. Всмъ людямъ разршено заниматься какими угодно профессіями, въ томъ числ всми отраслями торговли и промышленности. Вс привилегіи гильдій такимъ образомъ были уничтожены.
Этимъ крупнымъ реформамъ, измнившимъ въ корн весь соціальный строй, сопутствовалъ рядъ боле мелкихъ указовъ, уничтожавшихъ традиціонныя привилегіи высшихъ классовъ, въ род ношенія двухъ мечей, установленныхъ формъ одежды и привтствій и т. п.
Весь этотъ рядъ крупныхъ и мелкихъ реформъ произвелъ въ стран цлую революцію, съ восторгомъ встрченную одними и съ глубокимъ неодобреніемъ другими. Въ самомъ начал семидесятыхъ годовъ реакціонные элементы на время совсмъ стушевываются. Могучій стихійный освободительный порывъ, разбившій подгнившіе устои прежняго строя, заставилъ ихъ примолкнуть и выжидать событій. Но какъ только жизнь входитъ постепенно въ боле спокойное русло, и новые порядки начинаютъ пускать корни въ жизни, такъ они наталкиваются то тутъ, то тамъ на слпое недовріе или даже на прямое сопротивленіе. Къ естественному страху передъ новизной тутъ примшивались и экономическія причины. Дайміосы, согласившіеся на вс предложенія правительства подъ вліяніямъ охватившаго ихъ одушевленія, находили теперь, что они заключили очень невыгодную сдлку. Обязательный выкупъ ренты на неособенно выгодныхъ условіяхъ, объявленный въ 1873 г., боле всего раздражилъ ихъ. На юг опять начинается броженіе, но на этотъ разъ уже не въ пользу микадо, а противъ него, или, лучше сказать, противъ прогрессивнаго большинства правительства. Въ 1874 году вспыхиваетъ возстаніе въ Саг, въ 1876 — въ Чошу, въ 1877 — въ Сатсум. Два послднія изъ нихъ отличаются особымъ ожесточеніемъ. Во глав ихъ стоятъ прежніе предводители южныхъ войскъ — Ніимадзу и Саиго Такамори. Саиго уже давно отдлился отъ правительства, не сочувствуя его лихорадочно реформаціонной дятельности. Но правительство и особенно его близкій другъ Окубо были уврены въ его лойяльности, и Саиго былъ назначенъ главнокомандующимъ части вновь организованныхъ войскъ.
Тяжелымъ ударомъ для Окубы было извстіе, что на юг снова поднимается реакціонное знамя, и что во глав фанатиковъ стоитъ его другъ — Саиго. Противъ него тотчасъ же были посланы императорскія войска подъ предводительствомъ генерала Кавамуры. 24-го сентября 1877 года произошло ршительное сраженіе, въ которомъ войско Саиго было разбито на голову. Самъ онъ получилъ тяжелую рану и, чтобы не достаться живымъ въ руки непріятелей, попросилъ одного своего лейтенанта отрубить ему голову.
Силы реакціи были сломлены окончательно. Больше уже она не проявлялась открыто. Только еще одинъ жестокій ударъ нанесла она прогрессивному движенію. Двое фанатическихъ приверженцевъ Саиго ршили отмстить правительству за его смерть. 14-го мая 1878 года въ глухомъ переулк Токіо они напали на Окубо и убили его.
Для прогрессивной группы правительства это была тяжелая потеря, тмъ боле тяжелая, что незадолго передъ тмъ умеръ и другой выдающійся государственный дятель — Кидо.
Но направленіе правительственной дятельности было уже твердо опредлено и эти печальныя потери не могли серьезно отозваться на немъ. На смну выбывшимъ явились другіе. Одна изъ главныхъ ролей выпала теперь на долю Ито.
Правительству предстояло еще много серьезныхъ задачъ. Оно должно было свести въ систему раздробленное ране судебное законодательство, оно должно было упорядочить податную систему, оно должно было реформировать войско, оно должно было поставить на новыхъ началахъ систему народнаго образованія, и наконецъ, оно должно было завершить тотъ государственный строй, который оно имло въ виду съ перваго момента реставраціи.
Во все продолженіе 70-хъ и 80-хъ годовъ въ Токіо идетъ интенсивная работа, выражающаяся въ цломъ ряд мропріятій, направленныхъ къ упроченію новаго строя. Вводится всеобщая воинская повинность, вырабатывается новый уголовный кодексъ, вводится система подоходнаго налога, вся страна покрывается стью правительственныхъ и частныхъ школъ. Но въ разгар всхъ этихъ многообразныхъ работъ молодое правительство ни на минуту не забываетъ своей основной задачи, выставленной имъ еще въ первой торжественной рчи микадо. Оно не забываетъ, что дало общаніе управлять страной согласно съ общественнымъ мнніемъ. Постепенно оно развернуло эту неопредленную формулу въ опредленное намреніе передать управленіе страной въ руки народа.
Еще съ 1875 года въ Токіо была образована постоянная коммиссія для выработки основъ будущей конституціи. Членами этой коммиссіи были Окубо, Кидо, Ито и Итагаки. Эта коммиссія сразу выработала нсколько очень существенныхъ мръ. Прежде всего она постановила учредить высшую судебную инстанцію — Шипчъ-имъ и строго провести раздленіе судебной и административной власти на всхъ ихъ ступеняхъ. Дале она проектировала высшее законодательное учрежденіе — Генро-имъ (сенатъ) и урегулировала създы провинціальныхъ чиновниковъ.
Но самая важная реформа, предложенная ею, касалась мстнаго управленія. До тхъ поръ все провинціальное управленіе было сосредоточено въ рукахъ правительственныхъ чиновниковъ, т.-е. новое правительство опиралось въ сущности на ту же бюрократію, какъ и шогунъ. Теперь ршено было ввести въ провинціяхъ выборное самоуправленіе. Въ выборахъ могли принимать участіе вс жители провинціи, платившіе не мене 5 іенъ налогу. Избранные представители населенія составляли собраніе, собиравшееся разъ въ годъ, вотировавшее годовой бюджетъ провинціи и избиравшее свои постоянные органы для завдыванія мстными длами. Законъ, утверждавшій это мстное самоуправленіе, былъ подписанъ 22-го іюля 1878 года. Съ этого момента мстное управленіе стало постепенно реформироваться. Все большее число функцій переходило изъ рукъ правительственныхъ чиновниковъ въ вдніе мстныхъ избирательныхъ органовъ.
Этотъ законъ былъ крупнымъ шагомъ на пути къ коренной реформ центральнаго управленія. Населеніе или, по крайней мр, нкоторая его часть стала привыкать къ иде самоуправленія, явились органы, которые хоть до нкоторой степени могли служить выразителями общественнаго мннія страны.
12-го октября 1881 года правительственнымъ декретомъ было формально подтверждено общаніе даровать стран конституцію. Съ этихъ поръ принимался рядъ подготовительныхъ мръ для осуществленія этого общанія.
Наконецъ, 11-го февраля 1889 года микадо торжественно объявляетъ учрежденіе конституціонной формы правленія и первый присягаетъ въ врности конституціи.
Немедленно же назначаются общіе выборы и въ слдующемъ 1890 г. открывается первая сессія японскаго парламента.
Этимъ моментомъ заканчивается ‘эпоха великихъ реформъ’ въ Японіи. Страна окончательно входитъ въ новый фазисъ государственнаго и общественнаго развитія.
Мы перейдемъ дале къ характеристик тхъ формъ, въ какія вылилась при новыхъ условіяхъ ея соціальная и политическая жизнь. Конечно, он еще не могли до сихъ поръ установиться окончательно и въ новыхъ учрежденіяхъ практика показала много существенныхъ недочетовъ, но это нисколько не уменьшаетъ значенія того, что уже сдлано…

Современное положеніе Японіи.

I.

Въ начал прошлаго вка, какъ мы уже упоминали, русскому каштану Головнину пришлось прожить два года невольнымъ гостемъ въ Японіи. Василій Михайловичъ Головнинъ былъ человкъ незауряднаго ума, тонкой наблюдательности, одаренный въ высшей степени чувствомъ справедливости. Несмотря на тяжелыя условія, въ какихъ ему пришлось провести эти два года, онъ составилъ о Японіи книгу, не потерявшую интереса и до сихъ поръ, хотя, къ сожалнію, основательно забытую у насъ. Въ ней можно найти больше глубокихъ мыслей и врныхъ замчаній, чмъ въ современныхъ запискахъ разныхъ туристовъ, наблюдающихъ страну изъ оконъ вагоновъ и составляющихъ свои мннія на основаніи разговоровъ съ кельнерами и дженерикшами. Въ то время какъ вс, не только въ Россіи, во и въ Европ, считали Японію варварской азіатской страной, В. Головнинъ писалъ:
‘Что касается до народнаго просвщенія въ Японіи, то, сравнивая массою одинъ цлый народъ съ другимъ, по моему мннію, японцы самый просвщенный народъ во всей подсолнечной. Въ Японіи нтъ человка, который бы не умлъ читать и писать и не зналъ заколовъ своего отечества. Правда, у насъ боле наукъ и художествъ, у насъ есть люди, которые съ неба звзды хватаютъ, а у нихъ нтъ! Но затмъ на одного такого звздочета мы имемъ тысячу’, которые, такъ сказать, трехъ перечесть не умютъ… Если же вообще взять народъ, то японцы имютъ лучшее понятіе о вещахъ, нежели нижній классъ людей въ Европ’ {‘Записки Василія Михайловича Головнина въ плну у японцемъ въ 1811, 1812 и 1813 годахъ’. Съ посвященіемъ Его Императорскому Величеству Николаю Павловичу. Вышло въ 1827 г. Посмертное изданіе, Спб., 1851 г.}.
Если бы эти слова не были такъ досконально забыты, намъ ши пришлось бы, можетъ быть, такъ изумляться и недоумвать по поводу гигантскаго скачка сдланнаго Японіей чуть не на нашихъ глазахъ, а ‘Новому Времени’ не нужно было бы тратятъ столько пороха, чтобъ отстоитъ европейскую цивилизацію отъ покушеній ‘желтолицыхъ варваровъ’ и ‘макакъ’. Повидимому, уже сто лтъ тому назадъ они не представляли опасности для цивилизаціи. Мало того, В. М. Головнинъ, писалъ въ 1812 году: ‘Если надъ симъ многочисленнымъ, живымъ, тонкимъ, переимчивымъ, терпливымъ, трудолюбивымъ и ко всему способнымъ народомъ будетъ царствовать государь, подобный великому нашему Петру, то съ пособіями и сокровищами, которыя Японія иметъ въ ндрахъ своихъ, онъ приведетъ ее въ состояніе черезъ малое число лтъ владычествовать надъ всмъ Восточнымъ Океаномъ’ {Ib., книга 3, стр. 19.}. Слово ‘владычествовать’ здсь употреблено, конечно, въ смысл ‘первенствовать’. И дале Головнинъ прибавляетъ, что ‘это можетъ произойти даже и безъ особеннаго генія, каковымъ былъ нашъ Петръ, но силою и теченіемъ обстоятельствъ’.
Трудно поврить даже, что слова эти были написаны задолго до’ того, какъ дйствительность съ буквальной точностью осуществила, ихъ на дл.
Теперь переходъ этотъ совершился, Японіи пожалованъ титулъ цивилизованнаго государства, и никто, не оспариваетъ его у нея. Мои тутъ оказались недовольные. Прежде Японію упрекали въ варварств и дикости, теперь поднимаются голоса, упрекающіе ее за измну своему прошлому, т.-е. за отказъ отъ этого самаго варварства. Что внутри самой Японіи находятся элементы, недовольные новымъ порядкомъ вещей,— это неудивительно. Везд есть свои совы, которыя чувствуютъ себя хорошо только во мрак и ненавидятъ наступающій день. Гораздо странне, что за границами Японіи, въ цивилизованной Европ есть восторженные поклонники старой Японіи, проливающіе слезы о томъ, что она постепенно отходитъ въ вчность. Самымъ знаменитымъ пвцомъ этой старой Японіи является прославленный авторъ поэтическихъ очерковъ Японіи Лафкадіо Гирнъ {Отрывки изъ его книги ‘The Glimpses of Japan’ были помщены въ 1895 г. въ ‘М. Б.’ ст. ‘Неизвстная Японія’ — Де-Вариньи, окт.}, красиво оплакивающій прелестныя ширмочки, садочки и улыбки исчезающей Японіи. Мы видли въ общихъ чертахъ, каковы были условія жизни въ этой поэтической старой Японіи. Быть можетъ, эти ширмочки и садочки дйствительна были прелестны, но едва ли многіе могли наслаждаться ими.
И пусть ея новый строй, оформленный конституціей 1889 года, иметъ еще въ себ очень много существенныхъ недостатковъ, но это главное и неотъемлемое достоинство заключается въ томъ, что ‘въ въ себ самомъ носитъ возможность улучшенія, залогъ дальнйшаго мирнаго развитія страны.

2.

Проектъ японской конституціи былъ выработанъ въ окончательной форм маркизомъ Ито. Изучивъ предварительно конституціонный строй различныхъ европейскихъ государствъ, маркизъ Ито заимствовалъ оттуда т формы конституціоннаго режима, которыя казались ему наиболе соотвтствующими потребностямъ его страны въ данный моментъ. Ему казалось, что вся масса населенія въ Японіи не достигла еще того гражданскаго уровня, который длаетъ возможнымъ передать всецло управленіе страной въ руки народа. Для настоящаго момента онъ считалъ возможнымъ допуститъ участіе населенія въ длахъ управленія лишь въ очень ограниченной степени. Вслдствіе итого, японская конституція въ самыхъ основныхъ чертахъ значительно отстаетъ отъ большинства европейскихъ конституцій.
Японская конституція установила окончательно полную, личную и имущественную, свободу всхъ японскихъ гражданъ и равенство всхъ передъ законами. Всякій японскій подданный пользуется личной неприкосновенностью. Никто не иметъ права войти въ его жилище противъ его воли или обыскать его иначе, какъ въ случаяхъ, строго опредленныхъ закономъ ( 25), самъ онъ тоже не можетъ быть арестованъ, привлеченъ къ дознанію или заключенъ въ тюрьму иначе, макъ въ случаяхъ, предусмотрнныхъ закономъ ( 23). Тайна частной переписки ни въ какомъ случа не можетъ быть нарушена ( 26).— Имущество японскаго гражданина неприкосновенно ( 27). Вс японскіе граждане пользуются безусловной свободой вроисповданія (27), слова, печати, собраній и союзовъ ( 29). Только въ исключительныхъ случаяхъ, путемъ законодательныхъ актовъ, можетъ быть временно ограничена эта свобода. Передъ лицомъ закона вс японскіе граждане пользуются полнымъ равенствомъ. Вс прежнія сословныя и групповыя привилегіи считаются уничтоженными. Вс граждане могутъ избирать себ любое мстожительство и занятіе ( 22), такимъ образомъ, вс гильдейскія монополіи признаются незаконными, вс имютъ доступъ ко всякимъ государственнымъ должностямъ ( 19), вс подлежатъ дйствію одного суда, не допускающаго никакихъ изъятій, вс подчинены одинаковому обложенію ( 21), вс обязаны отбывать воинскую повинность ( 20). Въ отношеніи къ верховной власти подданные имютъ только неограниченное право петицій, какъ на имя микадо, такъ и къ парламенту.
Право на участіе въ длахъ государственнаго управленія японскихъ гражданъ ограничено до сихъ поръ довольно высокимъ имущественнымъ цензомъ. При учрежденіи конституціи въ 1889 г. право избирательнаго голоса имлъ всякій японскій подданный, выше 25 лтъ, живущій не мене года въ данной области, платящій 15 іенъ въ годъ прямыми налогами и не подлежащій ограниченіямъ въ правахъ по закону. Въ настоящее время размръ ценза уменьшенъ до 10 іенъ прямыми налогами. Избираемы могутъ быть вс японскіе подданные, выше 30 лтъ, не подлежащіе ограниченію въ правахъ по закону.
Избранные путемъ прямой подачи голосовъ представители всей страны въ числ 300 (теперь это число повышено до 369) составляютъ нижнюю палату японскаго парламента, по-японски — ‘теикокугикай’.
Верхняя палата состоитъ изъ членовъ императорской фамиліи, изъ представителей бывшихъ придворныхъ и дайміосовъ, получившихъ теперь одно почетное званіе — ‘квазоку’, по ихъ выбору и изъ лицъ, назначаемыхъ императоромъ за особыя заслуги.
Парламенту принадлежитъ законодательная власть въ стран. Каждая палата иметъ право вносить проекты законовъ, которые затмъ обсуждаются обими палатами и, если оказываются принятыми, подлежатъ обнародованію. Въ парламентъ же поступаютъ на обсужденіе*’ проекты законовъ, предлагаемыхъ исполнительной властью ( 38). Новые налоги могутъ вводится только посредствомъ законодательныхъ актовъ и требуютъ, слдовательно, тоже утвержденія парламента ( 62). Ежегодный государственный бюджетъ долженъ вноситься на обсужденіе парламента и не можетъ быть принятъ безъ его санкціи ( 64).
Парламентъ созывается и распускается императоромъ, но сессія его должны происходить ежегодно ( 41) и продолжаться не мене трехъ мсяцевъ ( 42). Въ случа распущенія парламента до истеченія законнаго срока, новые выборы должны быть объявлены немедленно, и новая сессія должна начаться не позже, чмъ черезъ пять мсяцевъ ( 45). Засданія обихъ палатъ публичны, члены правительства всегда имютъ въ нихъ право голоса ( 54).
Исполнительная власть вся цликомъ принадлежитъ императору — микадо или тенно (божественный императоръ), какъ его всего чаще называютъ въ Японіи. Императоръ обнародуетъ законы, прошедшіе черезъ парламентъ ( 5) и издаетъ укавы въ исполненіе ихъ. Въ исключительныхъ случаяхъ, въ промежуткахъ между сессіями парламента императоръ можетъ издавать новые указы, имющіе силу закона. Но такіе указы должны представляться въ первую же посл того сессію парламента, и въ случа, если парламентъ выскажется противъ нихъ, они немедленно теряютъ-силу ( 8). Императоръ объявляетъ войну и заключаетъ миръ ( 18).. Но необходимые для войны кредиты вотируетъ парламентъ. Императоръ является главою всхъ военныхъ силъ, сухопутныхъ и морскихъ ( 11). Въ области гражданскаго управленія императоръ — глаза правительства. Онъ назначаетъ и смщаетъ всхъ министровъ и утверждаетъ назначеніе всхъ главныхъ чиновъ управленія. Министры отвтственны только передъ нимъ. Министровъ всхъ десять: 1) министръ-президентъ, безъ портфеля, 2) министръ внутреннихъ дть, 3) министръ иностранныхъ длъ, 4) министръ земледлія, 5) министръ юстиціи 6) министръ народнаго просвщенія, 7) министръ финансовъ, 8) военный министръ, 9) министръ флота и 10) министръ путей сообщенія.
Судебная власть совершенно отдлена отъ исполнительной и законодательной. Судьи назначаются императоромъ изъ лицъ, получившихъ юридическое образованіе, но несмняемы имъ. Они могутъ бытъ лишены должности только вслдствіе уголовнаго преступленія или предусмотрннаго закономъ дисциплинарнаго проступка ( 58). Судъ происходитъ всегда гласно. Закрытыя засданія могутъ назначаться только въ случаяхъ, оскорбляющихъ нравственность, по указанію закона или по постановленію суда.
Послдняя глаза конституціоннаго акта 11-го февраля 1889 года предусматриваетъ возможность измненія данной конституціи. Такое измненіе можетъ быть сдлано только въ томъ случа, если въ засданіи присутствуетъ боле 2/3 наличныхъ членовъ парламента и если за него выскажутся боле двухъ третей присутствующихъ въ обихъ палатахъ. Право иниціативы въ дл пересмотра конституціи принадлежитъ императору.
По своему характеру государственный строй, утвержденный въ Японіи актомъ 11-го февраля, можетъ быть названъ конституціоннымъ, но не парламентскимъ. Верховная власть уже не принадлежитъ цпкомъ императору. Отъ нея совершенно отняты судебныя функціи, а въ законодательной области она ограничена обязательнымъ участіемъ парламента. Но въ то же время парламентъ не иметъ никакихъ способовъ прямого воздйствія на исполнительную власть. Назначеніе министровъ зависитъ не отъ него и министры передъ нимъ не отвтственны. Положимъ, косвенно парламентъ иметъ все-таки возможность оказывать вліяніе на правительство. Онъ можетъ длать министрамъ запросы и представленія и обращаться съ петиціями къ императору. Такъ какъ вмст съ этимъ у него въ рукахъ находится могущественное орудіе — неутвержденіе бюджетовъ и проектовъ новыхъ налоговъ, то фактически исполнительная власть все-таки находится въ нкоторой зависимости отъ народнаго представительства. И хотя микадо совершенно свободенъ въ назначеніи министровъ, но обычно онъ выбираетъ ихъ изъ лицъ, опирающихся на парламентское большинство.
Вопросъ объ отвтственности министровъ служитъ въ Японіи темой постоянныхъ обсужденій и въ печати, и въ парламент. До сихъ поръ онъ еще не могъ быть перершенъ, но не надо забывать, что со времени введенія конституціи тамъ прошло всего 15 лтъ. Очень возможно, что въ недалекомъ будущемъ этотъ пунктъ японской конституціи будетъ измненъ въ смысл предоставленія народному представительству большаго контроля надъ дйствіями исполнительной власти.
Въ настоящій моментъ японская конституція сходна въ этомъ отношеніи съ германской, гд тоже министерство назначается императоромъ и не отвтственно передъ рейхстагомъ. Но въ другихъ, еще боле существенныхъ чертахъ, японская конституція не можетъ быть сопоставлена съ германской. Въ Германіи нтъ раздленія рейхстага на.дв палаты, и, главное, тамъ нтъ никакого имущественнаго ценза для избирателей. Все взрослое мужское населеніе иметъ право участія въ выборахъ народныхъ представителей. Въ Японіи, наоборотъ, избирательное право ограничено очень высокимъ имущественныхъ цензомъ. Вслдствіе этого, лишь небольшая сравнительно часть населенія и, конечно, наиболе зажиточная участвуетъ въ парламентскихъ выборахъ. Составители японской конституціи считали, что японскій народъ еще не дозрлъ до всеобщаго избирательнаго права, но съ тхъ поръ и въ печати, и внутри самого парламента идетъ усиленная борьба съ этимъ мнніемъ. Раздаются голоса за пересмотръ законовъ о выборахъ въ парламентъ. По мннію сторонниковъ пересмотра, народъ получаетъ политическое воспитаніе только на дл, и до тхъ поръ, пока онъ не будетъ имть доступа къ участію въ длахъ управленія, его гражданское самосознаніе останется смутнымъ.
Въ 1900 году былъ сдланъ нкоторый шагъ въ этомъ направленіи. Имущественный цензъ былъ пониженъ съ 15 до 10 іенъ прямыми налогами. Посл этого въ выборахъ могло принять участіе втрое большее количество избирателей. Тмъ не мене и теперь право голоса иметъ лишь 1 1/2 милліона человкъ. По сравненію съ европейскими конституціонными странами это выходитъ, конечно, очень небольшой процентъ населенія. Во Франціи, напримръ, при населеніи 38 милліоновъ, т.-е. на 5 милліоновъ меньше, чмъ въ Японіи, количество избирателей достигаетъ 10 милліоновъ. Въ Австріи при 25-ти мил. населенія — избирателей 7 милліоновъ.
Въ обихъ этихъ странахъ, такъ же какъ и въ Германіи, въ настоящее время введена всеобщая подача голосовъ, въ Австріи, впрочемъ, только съ 1896 года, такъ что ихъ, конечно, нельзя и сравнивать съ Японіей. Но и въ Англіи, гд до сихъ поръ право голоса обусловливается нкоторымъ имущественнымъ цензомъ (плата за квартиру въ 10 ф., т.-е. 100 руб. въ годъ), число избирателей все-таки 642 милліоновъ, т.-е. въ четыре раза больше, чмъ въ Японіи, при населеніи почти равномъ съ ней.
Вслдствіе этого главная масса населенія — земледльческій и рабочій классъ, не принимаетъ пока никакого активнаго участія въ политической жизни страны. Среднее крестьянское хозяйство, по даннымъ Ратгена, {К. Rathgen. ‘Japans Landwirtschaft und Statshaushalt, 1891 г., стр. 580’.} уплачиваетъ въ Японіи около 7 1/2 іенъ поземельнаго налогу въ годъ, причемъ колебанія происходятъ, главнымъ образомъ, въ предлахъ отъ 3 1/2 до 9 1/2 іенъ. Слдовательно, мелкіе землевладльцы въ масс не могутъ попадать въ число избирателей. Само со бой понятно, что, хотя пассивное избирательное право и не ограничено никакимъ имущественнымъ цензомъ, но они, конечно, имютъ такъ же мало шансовъ быть выбраны. По словамъ маркиза Ито въ его ‘Комментаріяхъ’ {Hirobume Ito. ‘Commentaries on the Constitution of the Empire of Iapon’.} къ конституціи Японіи, избранные въ парламентъ члены должны служить представителями не своихъ избирателей, по всей страны. Тмъ не мене, конечно, интересы тхъ группъ населенія, которые являются и избирателями, и избираемыми, представляются лучше, чмъ тхъ, которые совершенно устранены отъ непосредственнаго участія въ выборахъ.
Въ 1894 г., т.-е. еще до пониженія ценза составъ представителей въ парламентъ распредлялся на слдующія группы:
Землевладльцевъ — 145
Торговцевъ и промышленниковъ — 56
Занимающихся либералы, проф. — 32
Чиновниковъ — 11
Безъ опредленныхъ проф. — 55
Посл 1900 г. число представителей было увеличено до 369, причемъ значительно возросъ процентъ представителей городского населенія, но рабочая и крестьянская масса все еще не получила доступа къ выборамъ. Можно надяться, что со временемъ единодушныя усилія прессы и либеральнаго меньшинства парламента добьются и дале расширенія конституціи въ этомъ отношеніи, тмъ боле, что въ этомъ направленіи идетъ все время дятельная агитація.
За свой короткій вкъ японскій парламентъ провелъ уже очень много серьезныхъ мропріятій и въ сфер государственнаго обложенія, и въ сфер народнаго образованія, и въ другихъ областяхъ. Намъ придется еще говорить о нихъ, касаясь разныхъ сторонъ жизни пореформенной Японіи. Тмъ не мене на него со всхъ сторонъ сыплются всевозможные упреки. Японскихъ парламентскихъ дятелей упрекаютъ за политиканство и за подкупность, за отсутствіе твердо установленныхъ политическихъ партій, за постоянную перетасовку тхъ, которыя есть, за ихъ непринципіальный часто характеръ и за постоянную безпорядочную борьбу между ними. Во всхъ этихъ нападкахъ есть значительная доля правды и, конечно, перечисленные недостатки представляютъ громадное зло, мшающее правильному функціонированію государственнаго механизма. Что касается подкуповъ,— то въ Японіи условіемъ, облегчающимъ ихъ во время выборовъ, является незначительное относительно число избирателей. Съ пониженіемъ ценза возможность подкуповъ будетъ сильно затруднена и они естественнымъ образомъ нсколько уменьшатся. Полнаго же ихъ уничтоженія Японіи, конечно, еще очень долго ждать, такъ какъ даже въ такой культурной стран, какъ Англія, они еще до сихъ поръ не вывелись окончательно.
Японскія парламентскія партіи, дйствительно, часто группируются теперь не столько вокругъ опредленнаго политическаго знамени, сколько вокругъ того или другого лица, и ихъ взаимныя отношенія иногда чрезвычайно неопредленны и запутаны. Въ значительной степени тутъ сказывается еще послдствія прежняго времени, когда люди группировались не по своимъ классовымъ интересахъ и политическимъ мнніямъ, а по принадлежности къ тому или другому крупному феодальному роду или клану. Теперь эта группировка на кланы исчезла совершенно, но нкоторые слды ея все еще даютъ себя чувствовать. Случается, что люди, интересы которыхъ совершенно различны, группируются по старой памяти вокругъ выдающагося представителя ихъ прежней феодальной области. Съ теченіемъ времени это само собой стушевывается. Прежніе роды, потерявшіе всякое значеніе въ жизни, постепенно исчезаютъ и изъ памяти, и выдающіеся политическіе дятели перестаютъ считаться представителями того или другого прежняго рода.
Г. Дюмоларъ заканчиваетъ свою главу о японской политик сожалніемъ о томъ, что съ арены общественной дятельности въ Японіи постепенно сходятъ выдающіеся политическіе дятели эпохи реформъ и на смну имъ идетъ средній политическій работникъ. Въ этомъ онъ видитъ громадное зло современной Японіи.
Намъ кажется, что это явленіе совершенно естественное и не предвщающее ничего особенно дурного для Японіи. Въ періоды крупныхъ историческихъ переворотовъ, въ періоды ломки всего стараго и созиданія первыхъ основъ будущаго изъ среды народа обычно выдляются самыя сильныя, самыя крупныя личности. Они подготовлялись долгими вками политическаго застоя, когда наиболе одаренные люди должны были искать выхода для своихъ способностей въ другихъ областяхъ или совершенно заглушать ихъ. Въ моментъ высшаго напряженія политической жизни другія области духовной дятельности теряютъ свою притягательную силу, и вс лучшіе люди націи отдаются политической борьб. На фон общаго безмолвія едва пробуждающейся страны ихъ смлые голоса звучатъ особенно громко, ихъ личности производятъ особенно величественное впечатлніе. Но когда героическій періодъ кончается, и жизнь заявляетъ свои права везд, тогда таланты распредляются боле равномрно, и политика перестаетъ быть ихъ исключительной ареной. Вмст съ тмъ вокругъ одинокихъ прежде вершинъ выростаетъ цлый лсъ новыхъ дятелей, среди котораго они не кажется уже такими великанами, какъ раньше. Въ этой масс новыхъ дятелей, конечно, есть люди всякихъ калибровъ, отъ очень высокаго до средняго и, быть можетъ, даже весьма невысокаго. Это вполн понятно, въ масс люди не бываютъ героями, но зато это уже не единицы, а масса, и она представляетъ не мнніе этихъ единицъ, а дйствительное общественное мнніе, всегда выражающее собой интересы преобладающей массы населенія.

3.

Внутреннее управленіе Японіи нельзя еще считать окончательно сложившимся. Оно постепенно реформируется, но до сихъ поръ еще очень значительная часть его находится попрежнему въ рукахъ централизованной бюрократіи. Въ подробности бюрократическаго механизма современной Японіи мы не будемъ входить, такъ какъ онъ не представляетъ собой ничего ни особенно характернаго, ни интереснаго. Количество чиновниковъ все-таки чрезвычайно велико, хотя по сравненію съ прошлымъ расходъ на содержаніе ихъ составляетъ неизмримо меньшій процентъ государственнаго бюджета. Во времена шогуната Токугавъ содержаніе бюрократіи составляло 2/3 всхъ государственныхъ расходовъ, теперь же на жалованье чиновникамъ, включая сюда я служащихъ въ мстныхъ учрежденіяхъ, затрачивается около 20 милліоновъ іенъ {Іена приблизительно равна рублю.}, что составляетъ мене 1/10 годового бюджета. По общимъ отзывамъ изучавшихъ Японію, выгоднымъ отличіемъ ея правительственныхъ учрежденій, какъ гражданскихъ, такъ и военныхъ, служитъ то, что въ нихъ пока, можетъ быть, благодаря ихъ молодости, очень мало оффиціальной лжи. Если при какомъ-нибудь учрежденіи показано такое-то количество школъ, то можно съ увренностью сказать, что они дйствительно Функціонируютъ. Если въ интендантств числится такое-то количество мундировъ и сапогъ, то можно безъ опасеній разсчитывать одть въ нихъ не цифры въ граф солдатъ, а реальныхъ людей. Случаи казнокрадства тамъ до сихъ поръ тоже почти совершенно неизвстны. Это тмъ боле удивительно, что жалованья чиновниковъ въ Японіи чрезвычайно низки. Министры получаютъ не боле 6.000 іенъ, члены палатъ — 2.000. Средній же окладъ японскаго чиновника до смшного малъ. Общее количество служащихъ въ правительственныхъ учрежденіяхъ Японіи было въ 1900 г. 59.711 Вс они въ сложности получали 16.998.059 іенъ содержанія въ годъ {Rsum-tat, de l’Empire de J., ct. 148.}. Слдовательно, въ среднемъ чиновникъ получаетъ 272 іена въ годъ жалованья. Конечно, эти цифры нельзя сравнивать съ нашими, такъ какъ жизнь въ Японіи значительно дешевле нашей. Но даже и внося соотвтствующую поправку, все-таки нельзя не сказать, что японскій чиновникъ довольствуется очень скромнымъ содержаніемъ, сравнительно съ европейскимъ.
Мстное управленіе Японіи обладаетъ смшаннымъ характеромъ. Нкоторыя стороны его продолжаютъ находиться въ вднія бюрократіи, другія отошли уже къ мстному самоуправленію. Во глав каждой провинціи стоитъ и намстникъ, назначаемый министромъ внутреннихъ длъ, и органъ выборнаго управленія. Но сферы вднія обихъ мстныхъ властей строго разграничены, и намстникъ не иметъ права вмшиваться въ дла мстнаго управленія. Контроль надъ ними принадлежитъ только непосредственно министру.
Въ мстныхъ выборахъ принимаютъ участіе вс мстные жители мужского пола, не моложе 25-ти лтъ, уплачивающіе не мене двухъ іенъ въ годъ прямыми налогами. Подъ этотъ минимумъ подходитъ вся масса осдлаго крестьянскаго населенія, такъ что въ мстномъ управленіи оно принимаетъ такое же непосредственное участіе, какъ и вс остальные жители провинціи. Избиратели выбираютъ представителей въ мстное собраніе, собирающееся періодически нсколько разъ въ годъ и избирающее уже изъ своей среды предсдателя и членовъ постояннаго органа самоуправленія. Въ сферу вднія этихъ мстныхъ самоуправленій входитъ народное образованіе, народная медицина, санитарная часть, благотворительныя учрежденія, дорожная повинность, мстная полиція и содержаніе тюремъ. Доходы ихъ состоятъ изъ мстнаго поземельнаго налога, налога на строенія, патентовъ и т. п. Главная часть расходовъ идетъ на образованіе, медицину и дороги. За послдніе шесть лтъ расходы эти почти удвоились, съ 25 1/2 мил. іенъ до 40,6 милл.
Городское хозяйство въ городахъ съ населеніемъ, превышающимъ 20 тысячъ, находится всецло въ вдніи мстнаго самоуправленія. Въ меньшихъ городскихъ поселеніяхъ оно носитъ смшанный характеръ. Городскіе выборы отличаются отъ земскихъ тмъ, что въ городахъ избиратели длятся на три класса по сумм платимыхъ ими налоговъ, такъ что мене состоятельное городское населеніе представлено, въ общемъ, хуже, чмъ боле зажиточное. Во глав городского управленія стоитъ выборный городской голова, одинъ или два помощника и совтъ изъ нсколькихъ членовъ отъ 6 до 12 въ зависимости отъ количества жителей города. Кром того, есть еще собраніе представителей, отъ 30 до 50 человкъ, собирающееся періодически и ршающее вс важные вопросы городского управленія.
Военное управленіе въ Японіи находится въ вдніи военнаго и морского министерства.
Объединенная армія организована была въ Японіи посл уничтоженія феодализма, т.-е. въ 1872 г., но закончена организація ея только въ 1896 г. Теперь японская армія ни въ какихъ существенныхъ чертахъ не отличается отъ европейскихъ. Комплектуется она на основаніи закона о всеобщей воинской повинности изъ японскихъ подданныхъ, достигшихъ 20-лтняго возраста. Освобождаетъ отъ службы только физическая негодность или лишеніе правъ. Отсрочка дается на 7 лтъ по болзни, по семейному положенію (единственный взрослый сынъ у престарлыхъ родителей) и по занятіямъ — учителямъ, священникамъ и чиновникамъ. Если черезъ семь лтъ причины избавляющія отъ службы, не измняются, то человкъ освобождается отъ нея окончательно. Срокъ службы трехлтій. Общая численность арміи, находящейся подъ ружьемъ, въ мирное время 141.600 ч., въ военное время 358.800 {Богуславскій. ‘Японія’, стр. 292.}. Дале идетъ резервъ, въ который зачисляется излишекъ молодыхъ людей, являющихся ежегодно на призывъ, потомъ запасъ, въ который перечисляются солдаты, пробывшіе три года на служб или въ резерв, и наконецъ — ополченіе.
Японскій солдатъ проходитъ очень строгую военную школу, и въ смысл военной выучки и военной дисциплины не уступаетъ солдатамъ ни одной европейской арміи. Но, требуя отъ него чрезвычайно большого напряженія во время отбыванія срока службы, военное начальство въ то же время чрезвычайно заботится о томъ, чтобы ставить солдатъ въ наилучшія по возможности условія жизни. По отзывамъ европейцевъ, японскія казармы положительно не оставляютъ желать ничего лучшаго. Вотъ какъ описываетъ ихъ нмецкій путешественникъ Гессе Вартегъ: ‘Спальни, предназначенныя обыкновенно для 20, 30 солдатъ, очень высокія комнаты, веселыя, свтлыя, просторныя, съ очень недурными кроватями съ постелями и подушками, съ достаточнымъ количествомъ столовъ и скамеекъ. Все отличается полнйшей чистотой. При всякой казарм безъ исключенія есть лазаретъ и нсколько просторныхъ бань съ холодной и горячей водой, гд солдаты могутъ, если хотятъ,мыться хоть по два раза въ день. Кухня тоже отличается величайшей чистотой, пища не особенно роскошная, но всегда свжая и въ достаточномъ количеств’ {Hesse Wartegg. ‘China und Japan’, стр. 470.}. Дале авторъ съ особеннымъ одобреніемъ описываетъ постановку врачебно-санитарной части при арміи. Организовавъ такъ недавно свою армію вообще, японцы обратили вниманіе далеко не исключительно на военный строй и вооруженіе, они сразу позаботились снабдить свои войска вполн достаточной медицинской помощью. Въ 1877 году въ Японіи былъ основанъ собственный отдлъ Краснаго Креста, насчитывавшій къ 1897 году уже 28.000 членовъ, а въ настоящее время имющій уже боле 400.000 членовъ.
Японскій военный флотъ организованъ, въ сущности, окончательно только посл китайской войны, т.-е. посл 1895 года. Въ этомъ его значительное преимущество передъ флотами другихъ державъ. Вс главныя военныя суда выстроены въ послдніе годы, по новйшимъ образцамъ и снабжены наилучшими орудіями. Всего численность японскаго флота достигала къ началу 1904 г.(по даннымъ Богуславскаго 168 судовъ. Но изъ нихъ большихъ судовъ, т.-е. броненосцевъ и крейсеровъ перваго и второго класса, къ началу ныншней войны было 28. Остальныя суда это — минные транспорты, канонерки, миноносцы и разныя другія служебныя суда. Матросы набираются такъ же, какъ и солдаты, и срокъ службы во флот, также какъ и въ арміи, трехгодичный.
Офицеры и для арміи, и для флота производятся изъ лицъ, окончившихъ спеціальныя военныя и морскія учебныя заведенія. Общее количество офицеровъ въ 1898 году было по арміи 8.460 и по флоту — 1.410.
Тотъ историческій моментъ, въ который Японія вступила въ международныя отношенія съ другими цивилизованными странами, отмченъ везд чрезвычайнымъ развитіемъ милитаризма. Волей-неволей Японіи пришлось считаться съ этимъ явленіемъ. Если она желала обезпечить свою національную самостоятельность и занятъ равное мсто среди другихъ державъ, она по необходимости должна была прежде всего доставитъ себ равныя средства защиты. Это, конечно, не обошлось безъ большого финансоваго напряженія. И это было тмъ боле тяжело для Японіи, что совпало для нея съ труднымъ моментомъ ломки экономической жизни, перехода отъ натуральнаго хозяйства къ денежному, первыхъ шаговъ крупной промышленности и необходимыхъ расходовъ, связанныхъ съ переходомъ отъ одного соціально-политическаго строя къ другому. Въ настоящее время военные расходы составляютъ тамъ крупную сумму въ 93 милліона іенъ, т.-е. около 1/3 всего государственнаго бюджета, равнявшагося въ 1901 году 254.548.000 іенъ. Такой размръ военнаго бюджета объясняется отчасти временными причинами. Почти половина его идетъ на такъ называемые экстренные расходы, т.-е. на необходимые еще крупные расходы по окончаніи реорганизаціи арміи и флота. Когда будетъ закончена эта подготовительная работа, непропорціональный ростъ военныхъ расходовъ самъ собою остановится.
Государственный бюджетъ Японіи вообще сильно возросъ за послднее десятилтіе. Въ 1891—1892 году онъ составлялъ всего 103.231.488 іенъ, въ 1902—1903 г. онъ достигъ 282.432.964 {‘Financial and economical Annual of Japan’, оффиціальное изданіе министерства финансовъ Японіи, Токіо, 1903 г., стр. 9.}, т.-е. онъ увеличился боле, чмъ въ 2 1/2 раза. Но государственные финансы вслдствіе этого не пошатнулись, государственный долгъ за послдніе годы возросъ не особенно значительно, съ 420 мил. въ 1895 г. до 510 — въ 1901 г. {‘Rsum statistique de l’Empire de Japon’, Токіо, 1902 г., стр. 141.}, а государственныя росписи въ послдніе годы сводятся безъ дефицитовъ, составлявшихъ тамъ прежде обычное явленіе.
При этомъ нельзя сказать, чтобы податной гнетъ, падающій на бднйшіе классы населенія, сколько-нибудь замтно возросъ. Единственную форму государственнаго налога на земледльческое населеніе составляетъ тамъ поземельный налогъ. За послдніе 20 лтъ онъ выросъ очень незначительно. Въ 1882—1883 году онъ составлялъ 43,3 мы л., въ 1901—1902 г. онъ составилъ 46,5 милліона {Ib., стр. 137.}, т.-е. за 20 лтъ онъ увеличился всего на 3 мил., что въ значительной степени можно отнести на счетъ естественнаго прироста населенія и соотвтственнаго развитія хозяйства.
Для того, чтобы представить себ, какой тяжестью ложится государственный бюджетъ Японіи на все населеніе страны, любопытно сопоставить государственные расходы Японіи съ расходами главнйшихъ европейскихъ государствъ за одинъ годъ.

1901 г.

Государств. расходы въ милліонахъ франковъ.

Изъ нихъ на защиту.

Государств.

долгъ.

Англія

5.867,00

2.542,93

18.847,4

Германія

7.243,22

1.265,76

17.437,8

Франція

3.602,33

1.022,28

31.119,2

Россія

5.197,34

1.123,96

17.284,9

Японія

685,89

252,50

1.305,0 *)

*) Цифры, касающіяся европейскихъ странъ, взяты изъ Фр. Нитти: ‘Основныя начала финансовой науки’, Москва, изд. 1904 г., цифры японскихъ расходовъ взяты въ оффиціальныхъ японскихъ источникахъ, цитированіяхъ выше, но для удобства сравненія переведены тоже во франки, причемъ франкъ взять равнымъ 40 коп.
Такимъ образомъ, несмотря на большой ростъ государственнаго бюджета Японіи, масштабъ государственнаго хозяйства тамъ все-таки несравненно меньшій, чмъ въ европейскихъ странахъ. Здсь онъ уже давно считается милліардами, тамъ онъ не вышелъ еще изъ милліоновъ, и государственный долгъ Японіи неизмримо меньше долговъ великихъ державъ. Между тмъ, количество жителей Японіи незначительно разнится отъ европейскихъ государствъ, рядомъ съ этимъ надо обратить вниманіе на то, что въ Японіи въ послднее время сдлана нкоторая попытка ввести боле справедливое распредленіе государственнаго обложенія, такъ чтобы главная тяжесть его не ложилась исключительно на наиболе бдные классы населенія. 19-го марта 1887 года въ Японіи введенъ прогрессивный подоходный налогъ. Этотъ налогъ уплачивается всми лицами, имющими въ годъ боле 300 іенъ дохода. При этомъ процентъ, взимаемый государствомъ, увеличивается по мр роста дохода въ слдующей степени:
Лица, получающія отъ 300— 1.000 въ годъ платятъ 1%
‘ ‘ ‘ 1.000—10.000 ‘ ‘ ‘ 1 1/2 %
‘ ‘ ‘ 10.000—20.000 ‘ ‘ ‘ 2 %
‘ ‘ ‘ 20.000—30.000 ‘ ‘ ‘ 2 1/2 %
‘ ‘ ‘ 30.000 и боле ‘ ‘ ‘ 3 %
Поземельный и подоходный налоги составляютъ два главныхъ вида прямыхъ государственныхъ налоговъ Японіи. Изъ косвенныхъ налоговъ самый большой доходъ государству даетъ налогъ на производство саке (рисовая водка), таможенный и гербовый сборы. Остальные косвенные налоги ложатся преимущественно не на предметы массоваго потребленія, такъ что уплачиваются они, главнымъ образомъ, не трудящейся массой населенія. Мы не будемъ входить въ детальное разсмотрніе разныхъ видовъ японскихъ налоговъ, приведемъ только мнніе такого компетентнаго лица, какъ англійскій финансистъ Робертъ Гиффинъ. По его словамъ, Японія иметъ теперь фискальную систему, ‘которой можетъ позавидовать любая прогрессивная европейская страна. Налоги большею частью прямые и распредлены крайне справедливо, а подоходный налогъ — образецъ справедливости’ {‘Русскія Вдомости’, 22 мая 1904 г.}.
Такимъ образомъ, финансовый гнетъ государства на населеніе нельзя считать чрезмрнымъ въ Японіи. Абсолютно онъ значительно ниже, чмъ въ европейскихъ государствахъ, и въ распредленіи его сдланъ нкоторый шагъ для внесенія большей справедливости. При нормальномъ теченіи вещей быстрый ростъ промышленности могъ бы дать возможность еще расширить государственное хозяйство, не рискуя подорвать народное благосостояніе. Но, конечно, исключительные расходы, связанные съ войной, не могутъ не нанести большого ущерба государственнымъ финансамъ Японіи.

4.

Со времени реставраціи промышленная жизнь Японіи претерпла громадный переворотъ. Промышленность изъ ремесленной и кустарной превратилась въ крупную фабричную, торговля въ десятки разъ увеличила свои обороты. Все это, конечно, совершилось не сразу, но все-таки сравнительно въ очень короткій періодъ. Цлый рядъ благопріятныхъ условій способствовалъ появленію и росту фабричной промышленности въ Японіи. Условія эти возникли не въ моментъ реставраціи, они существовали и до того, но соціально-политическій строй того времени мшалъ имъ проявиться. Небольшая территорія Японіи и недостатокъ удобной земли уже давно лишали возможности все ея населеніе кормиться, какъ прежде, исключительно земледліемъ. Нкоторые подспорные кустарные промыслы только отчасти облегчали мстами положеніе сельскаго населенія. Значительная его часть оставалась за бортомъ и шла въ города искать работы. Но гильдейская организація городскихъ ремеслъ не только не давала доступа къ промышленности этимъ выброшеннымъ изъ деревни элементамъ, но даже наоборотъ постоянно выбрасывала и изъ своей среды нкоторую часть оказывавшуюся лишней, благодаря нерастяжимымъ формамъ гильдейскихъ союзовъ. Такимъ образомъ, еще до возникновенія крупной промышленности тамъ образовался своего рода пролетаріатъ, ищущій работы.
На ряду съ этимъ островной характеръ Японіи и удобство сообщенія съ близь лежащими странами сулили заране прекрасный рынокъ для ея товаровъ. Внутри страны искусственно поддерживаемый экономическій застой разорялъ ее, мшалъ эксплуатировать въ достаточномъ размр ея естественныя богатства и силы.
Молодое правительство эпохи реставраціи сознавало все это, понимало, что нужно прежде всего уничтожить путы, связывавшія экономическую жизнь, и потомъ поддержать ея первые шаги на новомъ пути. Эта поддержка со стороны правительства была необходима, такъ какъ третьяго условія для развитія крупной промышленности — капиталовъ, въ стран почти не было. Но существованіе двухъ другихъ условій — рабочихъ рукъ, которыя не надо было отрывать отъ другого дла, и удобнаго вншняго рынка — облегчало задачу правительства и предвщало ему успхъ.
Громадная масса европейскихъ товаровъ, хлынувшая въ страну тотчасъ же посл открытія гаваней и находившая тамъ сбытъ, показывала, что и внутренній спросъ сильно выросъ тамъ за послднее время, и что крупная промышленность можетъ разсчитывать также и на внутренній рынокъ.
Разсчеты правительства вполн оправдались на дл. Только въ теченіе перваго десятилтія ему пришлось оказывать постоянную поддержку крупной промышленности и даже самому являться въ роли предпринимателя. Со второй половины восьмидесятыхъ годовъ промышленность становится уже на свои ноги и быстро крпнетъ и растетъ.
Прежде всего правительство озаботилось улучшеніемъ средствъ сообщенія, какъ внутреннихъ, такъ и вншнихъ. Первое его крупное предпріятіе была постройка желзнодорожныхъ линій, вмст съ этимъ оно всячески покровительствовало развитію торговаго флота Японіи и прилагало много заботъ къ упорядоченію почтоваго и введенію телеграфнаго сообщенія внутри страны.
Первая желзнодорожная линія между Токіо и Іокогамой была открыта въ 1872 г. Съ тхъ поръ желзнодорожное строительство съ каждымъ годомъ все расширялось, причемъ первое десятилтіе по 1883 годъ оно находилось исключительно въ рукахъ правительства, дале въ немъ начинаютъ принимать участіе и частныя компаніи, и постепенно доля ихъ участія становится все больше. Слдующая табличка показываетъ ростъ желзнодорожныхъ линій и относительное участіе въ строительств правительства и частныхъ лицъ, съ момента реставраціи до послдняго времени:

Правительств. линій въ англ. м.

Частныхъ линій.

1872—1882

122

—

1882—1892

550

1.166

1892—1902

1.059

2.966

Къ 1903 году длина всхъ желзнодорожныхъ линій составила 4.237 англійскихъ миль, т.-е. 6.355 нашихъ верстъ. Абсолютно, это число очень невелико, но если принять во вниманіе небольшую территорію самой Японіи, то оно окажется довольно значительнымъ.
Доходность желзнодорожнаго хозяйства тоже постепенно растетъ, вмст съ ростомъ его размровъ, при этомъ растемъ не только абсолютно, но и относительно. За десятилтіе съ 1890 г. по 1900 г. общая сумма доходовъ съ желзныхъ дорогъ поднялась съ 3.629.942 р. до 19.661.657 р. Доходъ на одну версту составилъ въ 1890 г.— 2.124 р., а въ 1900 г.— 3.542 р. {‘Rsum statistique de l’Empire de Japon’, 1802 r., ст. 61, 1002 г., ст. 61.}. При этомъ проздной тарифъ тамъ вовсе не высокъ. Въ Японіи за одну версту въ третьемъ класс платится — 1 коп., во второмъ — 2 к., въ первомъ — 3 к. Между тмъ, въ Германіи, напр., за одну версту платится 4 пфенига, т.-е. 2 коп., и т. д. Средняя скорость желзныхъ дорогъ такая же, какъ и у насъ — отъ 30—60 в. въ часъ. Функціонируютъ японскія желзныя дороги по отзывамъ европейцевъ вполн исправно. ‘Можно подумать, что они существуютъ здсь уже многіе десятки лтъ’, говоритъ Вартегъ.
Рядомъ съ желзнодорожной дятельностью японское правительство все время поощряло судостроеніе и торговое мореплаваніе. Оно давало судостроительнымъ обществамъ и мореходнымъ компаніямъ ссуды и пособія на постройку верфей и для установленія правильныхъ, какъ внутреннихъ, такъ и вншнихъ пароходныхъ рейсовъ. Самыя крупныя пароходныя фирмы Японіи ‘Мицубиши’ и ‘Нипонъ-Юсенъ-каиша’. Къ настоящему времени торговый флотъ Японіи занимаетъ одно изъ видныхъ мстъ среди торговыхъ флотовъ великихъ державъ. Въ 1871 году Японія имла всего 70 пароходовъ, вмстимостью въ совокупности въ 21.000 тоннъ. Въ 1899 году у нея насчитывалось 477 пароходовъ, имющихъ 474.000 тоннъ вмстимости. Для сравненія приведемъ табличку, показывающую количество пароходовъ и ихъ вмстимость въ Японіи, въ Соединенныхъ Штатахъ и въ нсколькихъ крупнйшихъ государствахъ Европы.

1899 г.

Число пароходовъ.
Количество тоннъ въ тысячахъ.
Англія

7.837

11.719

Германія

1.133

1.947

С.-А. Соединенные Штаты

821

1.236

Франція

639

997

Норвегія

779

737

Испанія

488

5?8

Японія

477

474

Италія

282

446 .

Данія

360

403

Россія

456

393 *).

*) Богуславскій, стр. 387.
Слдовательно, Японія за четверть вка настолько развила свое мореплаваніе, что ея торговый флотъ по количеству тоннъ занялъ седьмое мсто среди флотовъ остальныхъ государствъ, а по числу пароходовъ шестое. По количеству же большихъ пароходовъ, свыше 5.000 тоннъ вмстимости, она занимаетъ даже третье мсто. Выше нея стоятъ только Англія и Франція. Число собственныхъ верфей въ ней тоже значительно возросло, особенно за вторую половину 90-хъ годовъ. Въ 1895 году ихъ было 57, а въ 1899 г. уже 186. При этомъ въ послдніе годы нкоторые японскіе судостроительные заводы стали даже получать иностранные заказы. Такъ, заводъ Кавазаки строилъ въ 1902 году судно въ 700 тоннъ, заказанное китайцами, и въ томъ же году нсколько японскихъ заводовъ сразу получили отъ Соединенныхъ Штатовъ вакавы на постройку шести канонерокъ.
Изъ японскихъ торговыхъ судовъ большая часть строится теперь въ собственныхъ верфяхъ. Уже въ 1899 году только 26,5% Пароходовъ были выстроены за границей, вс же остальные въ Японіи. Нкоторые изъ этихъ заводовъ настолько велики, что въ нихъ одновременно могутъ строиться по нсколько довольно большихъ судовъ. Такъ, въ док компаніи Мицубиши въ Нагасаки въ 1900 г. строились одновременно 9 судовъ, вмстимостью въ 21.000 тоннъ. Кром Нагасаки, самые большіе судостроительные заводы находятся въ Токійскомъ залив — Урага и въ Кобе — Кавазаки. Казенныя верфи имются въ Іокосуко и въ Куре. По мннію спеціалистовъ, японскія верфи не уступаютъ лучшимъ заводамъ Шанхая, Гонъ-Конга и Сингапура. Въ настоящее время въ нихъ могутъ не только строиться торговые пароходы, но даже капитально ремонтироваться и строиться военныя суда. Въ верфи въ Іокосуко въ данный моментъ строится одинъ крейсеръ и нсколько миноносцевъ.
Такимъ образомъ въ своемъ судостроительств Японія постепенно становится все боле независимой отъ другихъ державъ, и ея промышленность все боле удовлетворяетъ растущимъ нуждамъ ея внутреннихъ и международныхъ сношеній.
Почта, телеграфныя и телефонныя сношенія тоже составляли предметъ постоянныхъ заботъ новаго правительства. Въ настоящее время Японія иметъ около 20 тысячъ верстъ телеграфныхъ и около 3 тысячъ телефонныхъ линій, что при ея территоріи составляетъ очень значительное количество. Почта, по отзывамъ ршительно всхъ путешественниковъ, функціонируетъ тамъ идеально, и правительство не жалетъ затратъ на то, чтобъ предоставить жителямъ возможно больше удобствъ въ этомъ отношеніи.

5.

Говоря о рост фабричной промышленности первое время посл реставраціи, приходится тоже останавливаться, главнымъ образомъ, на дятельности правительства. И здсь оно является въ роли иниціатора. Оно задалось 4лью расшевелить экономическую жизнь страны и не останавливалось передъ дорого стоющими опытами въ этомъ направленіе Вс семидесятые годы наполнены попытками организаціи промышленныхъ предпріятій правительствомъ. Нкоторые изъ этихъ предпріятій должны были служить удовлетворенію собственно государственныхъ потребностей, къ числу такихъ относится устройство верфей, оружейные, пороховые и рельсо-прокатные заводы, монетныя фабрики, фабрики разныхъ обмундировочныхъ предметовъ и т. п. Вс этого рода производства не нуждались въ сбыт, они работали на опредленнаго заказчика и по большей части работали вполн успшно’ Государство не жалло затратъ на приглашеніе опытныхъ руководителей изъ-за границы, старалось сразу поставить дло правильно и все-таки это ему обходилось Дешевле, нежели выписка всего необходимаго изъ-за границы.
Нсколько въ иномъ положеніи оказывались правительственныя предпріятія, разсчитанныя на сбытъ. Здсь приходилось дйствовать, ощупью, браться за совершенно новое дло, не имя достаточныхъ свдній о рынк, не обладая ни технической, ни коммерческой опытностью. Не мудрено, что многіе изъ этихъ первыхъ опытовъ оказывались неудачными и терпли крахъ. Товары получались плохого качества и не выдерживали конкуренціи съ иностранными, хотя и боле дорогими, но зато несравненно лучше выдланными, къ высокимъ же покровительственнымъ пошлинамъ правительство не считало возможнымъ прибгать. Или, и при удовлетворительномъ качеств, они ненаходили себ достаточнаго сбыта внутри, а во вн все-таки еще не шли. Такимъ образомъ возникло и погибло не малое число правительственныхъ фабрикъ и заводовъ — писчебумажныхъ, стекляныхъ, прядильныхъ и ткацкихъ. Правительству, конечно, подобные неудачные опыты приносили значительный убытокъ, но для страны они были полезнымъ урокомъ. Являлся нкоторый опытъ, почва нащупывалась и уже частныя предпріятія могли возникать съ большей надеждой на успхъ.
Съ начала восьмидесятыхъ годовъ все чаще и чаще начинаютъ основываться частныя коммерческія компаніи, частныя фабрики и заводы. Вмст съ этимъ правительство постепенно прекращаетъ свою дятельность въ этомъ направленіи. Къ концу восьмидесятыхъ годовъ у правительства остались только: арсеналъ военнаго министерства въ Осак, выдлывающій орудія и снаряды, верфи морского министерства въ Іосуке и въ Іокогам, прекрасно устроенныя, судостроительный и орудійный заводъ въ Куре, изготовляющій орудія всхъ калибровъ, пороховые заводы въ Итабам, сталелитейный заводь Явате и арсеналъ въ Токіо. Кром того, имется еще суконная фабрика въ Сенджи, поставляющая солдатское сукно. Изъ заводовъ, не имющихъ отношенія къ нуждамъ арміи, правительство владетъ только одной шелко-прядильной въ Томіок.
Между тмъ, ростъ фабричнаго производства не только не замедляется, но наоборотъ, все усиливается и ускоряется. Крупная промышленность уже не нуждается въ поощреніяхъ и поддержкахъ, посл первыхъ неврныхъ шаговъ она сама себ прокладываетъ путь и завоевываетъ положеніе.
Изъ разныхъ отраслей фабричной дятельности больше всего развились въ Японіи производство шелковыхъ тканей, хлопчатобумажное, писчебумажное и спичечное производства и дале машиностроительное производство, начавшее сильне развиваться въ самые послдніе годы.
Шелководство было съ давнихъ временъ извстно въ Японіи, но выдлка шелковыхъ тканей носила исключительно кустарный характеръ. И до сихъ поръ значительная часть этого производства продолжаетъ находиться въ рукахъ кустарей, хотя шелковыя фабрики въ послдніе годы стали возникать все чаще. Въ общемъ, выдлка шелку съ половины восьмидесятыхъ годовъ поднялась съ общей суммы на 12.084.071 іенъ въ 1885 г. до 143.739.198 іенъ въ 1898 г., т.-е. въ 12 разъ.
Хлопчатобумажное производство, напротивъ, является тамъ совершенно новою отраслью промышленности, такъ какъ хлопчатобумажныя плантаціи составляютъ большую рдкость въ Японіи. Несмотря на это, хлопчатобумажныя фабрики очень быстро привились тамъ. Первая большая бумагопрядильня была открыта въ Осак въ 1882 г., устроенная частнымъ акціонернымъ обществомъ. Она сразу стала давать хорошій доходъ, и вслдъ за ней начали основываться другія.
Въ 1887 г. въ Японіи считаюсь уже 70.220 веретенъ
‘ 1891 ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ 362.980 ‘
‘ 1895 ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ 518.736 ‘
‘ 1899 ‘ ‘ ‘ ‘ ‘ 2.074.475 ‘
Соотвтственно этому увеличился и размръ выдлки бумажныхъ тканей на ткацкихъ фабрикахъ. Въ 1889 г. онъ равнялся 312 т. кванъ, въ 1898 г. онъ достигъ 32.163.000 кванъ, т.-е. за 10 лтъ онъ выросъ въ 100 разъ. При этомъ не боле 10% хлопка, обрабатываемаго на этихъ фабрикахъ, получается съ мстныхъ плантацій, 90% выписывается изъ-за границы. Количество рабочихъ на хлопчатобумажныхъ фабрикахъ равнялось въ 1899 г. 74.146 чел.
Спичечное производство, начавшееся тоже только съ половины 80-хъ годовъ, растетъ не мене быстро. Къ концу девяностыхъ годовъ число спичечныхъ фабрикъ было около 300, и количество рабочихъ достигало 80.000.
Одновременно съ этими главными производствами возникали и развивались и другія, постепенно пріобртая все большее значеніе. Ростъ ихъ особенно увеличился въ девяностыхъ годахъ. На ряду съ ткацкими, писчебумажными и спичечными фабриками стало основываться множество другихъ: цементныхъ, керосиновыхъ, стекляныхъ, спиртоочистительныхъ, химическихъ, фармацевтическихъ и пр.
Наибольшее значеніе изъ всхъ этихъ разнообразныхъ видовъ фабрично-заводской промышленности имютъ возникающія въ послднее время машиностроительные заводы. Помимо упомянутыхъ уже нами правительственныхъ предпріятій этого рода въ настоящее время есть уже нсколько частныхъ, все расширяющихъ свою дятельность. Такъ, въ Кобе дйствуетъ большой мдно-котельный и машиностроительный заводъ, изготовляющій машины для прядильныхъ фабрикъ и рудниковъ. А въ Осак въ конц девяностыхъ годовъ открылся паровозостроительный заводъ, паровозы котораго уже работаютъ въ Японіи и на Формоз.
Общее число капиталовъ, вложенныхъ въ фабрично-заводскую промышленность въ Японіи, растетъ очень быстро, указывай, что дятельность эта является теперь выгоднымъ помщеніемъ для нихъ. Съ 1894 по 1899 г. количество крупныхъ промышленныхъ предпріятій увеличилось съ 778 до 2.253, а вложенные въ нихъ капиталы съ 44.589.762 іенъ до 147.783.280 іенъ {‘Rsum statistique de l’Empire des Japon’, Tokio, 1902 г., стр. 74.}, т.-е. за 5 лтъ капиталъ, находящійся въ фабрично-заводскихъ предпріятіяхъ, увеличился боле чмъ втрое, а за послдніе 15 лтъ онъ возросъ въ 20 родъ.
Изъ разныхъ видовъ добывающей промышленности на первомъ план стоитъ разработка каменнаго угля, увеличившаяся за двадцать лтъ въ 10 разъ. Въ 1878 г. въ Японіи добывалось 42 милліона пудовъ, а въ 1898—415 милліоновъ. Дале идетъ нефть, добыча которой тоже удесятирилась за этотъ періодъ съ 174 тысячъ до 1.880 тысячъ. Обиліе собственнаго каменнаго угля и нефти является громаднымъ подспорьемъ въ рост промышленности вообще, Японія не должна выписывать для своихъ фабрикъ и заводовъ топливо изъ-за границы, она иметъ его въ достаточномъ количеств на мст.
Добыча желза въ Японіи хотя и увеличивается довольно значительно, но все же не можетъ удовлетворять растущимъ потребностямъ страны, такъ что желзо, какъ въ обработанномъ, такъ и въ необработанномъ вид составляетъ важный предметъ ввоза. Кром желза, изъ металловъ тамъ добывается мдь и свинецъ въ значительныхъ количествахъ, остальные — серебро, золото, олово — въ небольшихъ.
Картину общаго роста японской промышленности, какъ добывающей, такъ и обрабатывающей, даетъ разсмотрніе данныхъ, касающихся движенія вншней торговли Японіи за послдній періодъ. Слдующая табличка даетъ представленіе о рост вншней торговли съ 1868 по 1899 г.:

Ввозъ.

Вывозъ.

Сунна оборотовъ.

Въ милліонахъ іенъ *).

Въ 1868 г.

10,6

15,5

26,1

‘ 1877 ‘

27,4

23,3

50.7

‘ 1884 ‘

29,6

33,8

63,4

‘ 1888 ‘

66,4

65,7

131,1

‘ 1894 ‘

117,4

113,2

230,6

‘ 1899 ‘

220,4

214,9

435,3

‘ 1901 ‘

255,8

252,3

508,1

*) ‘Financial and Economical Annual of Japan’, Tokio, 1903 г., стр. 74.
Такимъ образомъ сумма торговыхъ оборотовъ Японіи за 33 года увеличилась приблизительно въ 20 разъ. Главные предметы вывоза изъ Японіи составляютъ шелкъ въ сыромъ и обработанномъ вид (37%), хлопчатобумажныя издлья (14%), каменный уголь (5%), рисъ (б%), чай (3%), мдь (3%), соломенныя издлья (3%) и спички (3%). Что касается ввоза, то на первомъ мст стоятъ сырой хлопокъ Г27%), сахаръ (8%), хлопчатобумажныя издлья (5%), бобы (4%) и т. д. Но если всмотрться повнимательне въ измненіе отношенія между различными предметами ввоза и вывоза, то увидимъ, что въ вывозной торговл Японіи начинаютъ играть все большую роль предметы обрабатывающей промышленности, тогда какъ ввозъ иностранныхъ фабричныхъ издлій относительно сокращается. Такъ, еще въ 1883 году 93,4% всхъ товаровъ, вывезенныхъ изъ Японіи, составляли сырые продукты: рисъ, чай, сырой шелкъ, уголь, мдь и т. п. Всхъ же предметовъ обрабатывающей промышленности было вывезено лишь на 2,4 милліона іенъ, причемъ половину составляли кустарныя издлья, такъ что собственно фабричная промышленность доставила всего 3% вывоза не боле, какъ на 1,2 милліона. Въ 1899 году предметы добывающей промышленности составили всего 40% вывоза, слдовательно обрабатывающая промышленность доставила уже 60%, на сумму около 130 милліоновъ іенъ, т.-е. за 16 лтъ вывозъ предметовъ обрабатывающей промышленности увеличился боле, чмъ въ 50 разъ. И на первомъ мст изъ различныхъ предметовъ обрабатывающей промышленности стали теперь хлопчатобумажныя ткани (14%) и другіе продукты исключительно фабричнаго производства. Въ то же время въ области ввоза происходилъ совершенно обратный процессъ. Въ 1883 г. предметы обрабатывающей промышленности составляли 43,5%, въ 1899 г. ввозъ всхъ заграничныхъ издлій составилъ лишь 17,4% всего взоза. Соотвтственно съ этимъ количество сырья, необходимаго для фабричныхъ производствъ, значительно возросло. Въ 1883 г. оно составляло всего 2% ввоза, въ 1899 г. оно достигло 31,6% ввоза на сумму около 70 милліоновъ іенъ. Изъ всхъ этихъ цифръ ясно виденъ не только громадный ростъ вншней торговли Японіи, но и быстрое развитіе ея фабричной промышленности, продукты которой играютъ въ ней все боле значительную роль.
Насколько широка въ настоящее время сама по себ вншняя торговля Японіи, видно, между прочимъ, изъ того, что въ ней принимаютъ участіе 25 различныхъ странъ, 25 странъ посылаютъ въ Японію свои товары и получаютъ, въ свою очередь, ея произведенія. Конечно, роль этихъ странъ въ торговыхъ оборотахъ съ Японіей далеко не одинакова. Не одинаково также ихъ относительное участіе во ввоз и въ вывоз изъ Японіи. Вывозитъ Японія больше всего въ Соединенные Штаты (30% всего вывоза). Туда идутъ, главнымъ образомъ, шелковыя ткани, шелкъ-сырецъ, циновки и чай. Всего боле чмъ на 60 мил. іенъ. Дале идетъ Китай (18,7%), получающій изъ Японіи бумажныя ткани и пряжу, спички, уголь и разныя съдобныя водоросли. Третье мсто по вызову изъ Японіи принадлежитъ Франціи (13,6%), вывезшей въ 1а99 г. товаровъ почти на 30 милліоновъ іенъ, т.-е. на 75 мил. франковъ. Туда Японія посылаетъ преимущественно мдь, шелкъ, рисъ и разныя мстныя бездлушки. Англія и ея колоніи вывозятъ, въ общемъ, на 20 мил. іенъ (около 10%), причемъ въ Англію идетъ, главнымъ образомъ, рисъ и мдь, въ колоніи же уголь и промышленныя произведенія. Въ Корею, занимающую пятое мсто въ вывозной торговл Японіи, отправляются исключительно продукты фабричнаго производства, боле всего хлопчатобумажныя ткани. Вывозъ въ Россію очень незначителенъ. Она получаетъ изъ Японіи рисъ, каменный уголь, ковры и разныя фарфоровыя и лакированныя бездлушки. Всего въ 1899 г. ею вывезено въ Россію товаровъ на 3 съ небольшимъ милліона рублей. Въ вывозной торговл Японіи Россіи принадлежитъ десятое мсто. Такое же приблизительно мсто она занимаетъ и по ввозу туда. Досылаетъ она туда преимущественно нефть, рыбу, сахаръ и разные случайные товары. По ввозу въ Японію первое мсто занимаетъ Англія съ колоніями (41%), хотя въ теченіе девяностыхъ годовъ ея торговые обороты нсколько уменьшились, что объясняется развитіемъ хлопчатобумажнаго производства въ Японіи и уменьшеніемъ спроса на заграничные мануфактурные товары. Теперь Англія торгуетъ съ Японіей, главнымъ образомъ, желзомъ, сталью, чугуномъ и сырымъ хлопкомъ изъ Индіи. Въ 1899 г. одного хлопка было привезено въ Японію почти на 40 мил. іенъ. Всевозможныя машины получаются въ Японіи также чаще всего изъ Англіи и изъ Соединенныхъ Штатовъ. Кром машинъ, Соединенные Штаты высылаютъ туда сырой хлопокъ, нефть, муку, желзо въ разныхъ видахъ и всевозможныя мануфактурныя издлія. Китай ввозитъ въ Японію исключительно сырыя произведенія, прежде всего жизненные припасы: бобы, рисъ, сахаръ и растительныя удобренія. Дале идутъ Германія, Франція и Бельгія, ввозящія на довольно крупныя суммы, и остальныя страны, участвующія лишь въ небольшихъ размрахъ въ торговл съ Японіей.
Несмотря на такую обширную международную торговлю Японіи, число иностранцевъ, проживающихъ тамъ, очень невелико. Во всей стран въ 1900 г. насчитывалось всего 12.664 {‘Rsum statistique’, стр. 15.} иноземныхъ подданныхъ. При этомъ больше половины этого числа (6.901) китайцы. Такъ что европейцевъ и американцевъ вмст не боле 5 тысячъ человкъ, всего больше англичанъ (20%), затмъ американцевъ (12%) нмцевъ, французовъ и корейцевъ. Количество русскихъ, живущихъ тамъ, ничтожно (въ 1900 г.— 189). Кром членовъ посольствъ, консульствъ и миссій, большая часть иностранцевъ, проживающихъ въ Японіи, купцы. На вс остальныя профессіи приходится совершенно незначительный остатокъ. Говорить поэтому о томъ, что японская промышленность обязана своимъ существованіемъ не столько японцамъ, сколько иностранцамъ, по меньшей мр странно. Какіе-нибудь 5.000 человкъ среди 45 милліоннаго населенія — это капля въ мор, и никакого ршающаго вліянія на японскую промышленность они не могли имть и не имли. Конечно, вначал, при возникновеніи разныхъ новыхъ видовъ производства, японцы часто приглашали иностранныхъ техниковъ и руководителей, также какъ они приглашали иностранныхъ инструкторовъ въ свою армію. Но также какъ японская армія состоитъ теперь исключительно изъ японцевъ, такъ и японская промышленность растетъ и развивается совершенно самостоятельно. Участіе въ ней иностранцевъ гораздо меньше, чмъ въ любой европейской стран.
Крупная промышленность, такъ изумительно быстро выросшая въ Японіи, явилась для нея, несомннно, положительнымъ факторомъ. Во-первыхъ, она подняла національное богатство страны и открыла возможность широкому развитію и матеріальной, и духовной культуры. Во-вторыхъ, и трудящимся слоямъ населенія она принесла нкоторую пользу. Говоря о Японіи, не приходится разсуждать на теку о томъ, что фабрика отрываетъ населеніе отъ боле здороваго и разумнаго земледльческаго труда. Не будемъ даже касаться вопроса о томъ, составляетъ ли обработка риса по поясъ въ вод и нищенская жизнь японскаго крестьянина особенно здоровыя и привлекательныя условія существованія. Во всякомъ случа, не фабрика отрываетъ его отъ нихъ. Отрываетъ его малоземелье и быстрый ростъ населенія. Раньше, выброшенный изъ привычныхъ условій жизни, онъ скитался по дорогамъ впроголодь, промышляя чмъ Богъ пошлетъ, теперь онъ идетъ на фабрики и получаетъ хоть и небольшой, но опредленный заработокъ. Конечно, положеніе фабричнаго рабочаго въ Японіи очень тяжело, тяжеле, пожалуй, чмъ во многихъ другихъ странахъ, заработокъ его очень невеликъ и рабочій день до самаго послдняго времени не былъ ничмъ ограниченъ. Но во всякомъ случа есть въ этомъ положеніи нкоторые просвты, нкоторыя надежды на будущее, которыхъ не было раньше. Обыкновенно незавидныя условія жизни современнаго японскаго рабочаго сравниваютъ съ обезпеченнымъ относительно существованіемъ прежняго ремесленника, и, конечно, это сравненіе даетъ поводъ ко многимъ стованіямъ по поводу желзныхъ формъ новаго производства, смнившихъ идиллически-патріархальныя отношенія, господствовавшія въ прежней ремесленной сред. Если покопаться поглубже, то и въ этой идилліи найдется не мало тневыхъ сторонъ, въ род безконечнаго ученичества и полнаго произвола хозяина-мастера надъ своими подручными. Но, даже не пытаясь разрушать эту идиллію, мы напомнимъ только одно. Ремесленники въ старой Японіи составляли не трудящуюся массу, а привилегированное меньшинство, огражденное всевозможными исключительными законами, и современнаго рабочаго надо сравнивать не съ ними, а съ тмъ бродячимъ людомъ, который, не имя ни крова, ни пристанища, скитался по большимъ дорогамъ и по городамъ.
Дйствительно заработокъ японскаго рабочаго очень невеликъ. Въ среднемъ онъ колеблется отъ 30 до 55 сенъ {Сена почти равна копейк.} въ день. При этомъ наименьшій заработокъ имютъ сельскохозяйственные и кустарные рабочіе, наибольшій городскіе ремесленники и фабричные. Такъ, земледльческій работникъ получалъ въ 1901 г. 30 к. въ день, женщина-работница 19 к. Рабочій на шелковичной плантаціи — 33 к., женщина — 21 к., между тмъ какъ рабочій на кирпичномъ завод получаетъ 56 к., каменотесъ — 55 к. Но какъ ни малъ заработокъ японскаго рабочаго, онъ, во всякомъ случа, очень замтно растетъ. Во всхъ безъ исключенія производствахъ за послдніе годы произошло значительное увеличеніе заработной платы. Въ среднемъ, поденный заработокъ японскаго рабочаго увеличивается на 10% въ годъ. Съ 1892 по 1901 г., т.-е. за десять лтъ, онъ выросъ, въ среднемъ, на 100 процентовъ, причемъ въ нкоторыхъ производствахъ увеличеніе это гораздо значительне. Слдующая табличка показываетъ на конкретныхъ примрахъ ростъ заработной платы рабочаго за послднее десятилтіе:

Профессіи.

Поденная плата въ сенахъ

Увеличеніе въ процентахъ.

1892 г.

1901 г.

Плотники

26

59

126%

Каменщики

30

67

128%

Кровельщики

24

54

125%

Пильщики

25

58

132%

Кузнецы

25

48

92%

Наборщики

22

39

80%

Экипажные мастера

26

49

90%

Рабочіе на бумажной фабрик

26

53

103%

‘ ‘ ткацкой ‘

12

29

141%

Красильщики

20

30

50%

Столяры

24

55

128%

Поденщики

22

39

80% *).

*) Данныя взяты изъ таблицы поденныхъ заработковъ за послдніе годы, приведенной въ ‘Financial and Economical Annual of Japan, 1903 г.’ ст. 70—71.
Количество этихъ примровъ можно было бы значительно увеличить. Но вс они говорятъ одно и тоже,— что заработная плата, и до сихъ поръ еще далеко не сравнявшаяся съ заработкомъ европейскаго рабочаго, постоянно и правильно возрастаетъ. Г. Дюмоларъ, приводя въ своей книг о Японіи подобныя же данныя за послдніе четыре года, находитъ, что постоянный ростъ заработной платы, замчаемый везд въ Японіи, служитъ угрозой для ея промышленности. Намъ кажется, что изъ этого факта можно сдлать какъ разъ обратные#выводы. Если японская промышленность иметъ возможность повышать плату за трудъ, то, очевидно, она достаточно окрпла для этого. Вначал, при самомъ возникновеніи промышленности дешевый трудъ, конечно, былъ для нея благопріятнымъ моментомъ. При большихъ издержкахъ на постановку дла, при технической неопытности, она не могла бы выдержать конкуренціи съ иностранными товарами, если бы ей пришлось бы оплачивать трудъ своего рабочаго такъ, какъ онъ оплачивается въ Западной Европ. Но по мр развитія промышленности, по мр введенія всевозможныхъ техническихъ усовершенствованій, у нея явилась естественно возможность удешевлять производство не исключительно за счетъ эксплоатаціи труда рабочихъ. Въ то же время лучше оплачиваемый трудъ всегда производительне, такъ что въ итог это повышеніе заработной платы оказалось не только не пагубныхъ, но даже полезныхъ для японской промышленности.
Такое же значеніе иметъ и рабочее законодательство, очень долго въ принцип отвергавшееся японскихъ парламентомъ и, наконецъ, внесенное туда въ форм выработаннаго проекта въ одну изъ послднихъ сесій. До тхъ поръ Японія не имла никакого спеціальнаго рабочаго законодательства, и отношенія между предпринимателями и рабочими разсматривались, какъ частныя договорныя отношенія, подлежащія дйствію общихъ законовъ. Государство не брало на себя огражденія рабочихъ, какъ слабйшей изъ договаривающихся сторонъ. Послдній проектъ рабочаго законодательства сдлалъ нкоторый шагъ въ этомъ направленіи. Положимъ, шагъ очень небольшой, такъ какъ проектированное законодательство еще крайне несовершенно и полно всевозможныхъ оговорокъ, могущихъ во многихъ случаяхъ свести къ нулю его значеніе. Главнымъ недостаткомъ этого законодательства служитъ отсутствіе установленной закономъ максимальной продолжительности рабочаго дня для взрослыхъ рабочихъ. Этотъ существенный вопросъ предоставленъ ‘свободному’ договору между хозяиномъ и рабочими. Ограниченія есть только для дтскаго труда. Дтей до 9 лтъ законъ совершенно запрещаетъ употреблять для фабричныхъ работъ. Подростки до 14 лтъ не могутъ работать доле 11 часовъ въ день съ часовыхъ перерывомъ и ни въ какомъ случа не должны быть допускаемы къ ночнымъ работамъ. При этомъ каждое промышленное заведеніе должно имть школу и отпускать туда дтей до 14-лтняго возраста. Относительно взрослыхъ рабочихъ законъ обязываетъ предпринимателя только давать опредленные праздники и принимать указанные закономъ предохранительныя мры для охраны здоровья и жизни рабочаго. Въ случа какого-нибудь несчастья, происшедшаго безъ умысла рабочаго, законъ требуетъ, чтобы хозяинъ оплатилъ его леченье. Если онъ окажется неспособнымъ къ труду, хозяинъ обязывается выплачивать ему опредленную ренту, а если онъ умретъ — то обезпечить его семью.
Вс эти требованія законопроекта крайне умренны и далеко не защищаютъ рабочаго отъ произвола хозяина. Въ этомъ нтъ ничего удивительнаго, если принять во вниманіе составъ японскаго парламента. Проектъ рабочаго законодательства былъ впервые внесенъ въ то время, когда избирательный цензъ не былъ еще даже пониженъ до 10 іенъ. Членами парламента были, слдовательно, исключительно представители зажиточныхъ классовъ. Изъ промышленнаго міра представлены были, конечно, только капиталисты-предприниматели. Уже теперь, когда цензъ пониженъ въ 1 1/2 раза рабочее законодательство могло бы принять, а можетъ быть и приметъ боле широкій и либеральный характеръ. Въ будущемъ, когда японская конституція уступитъ требованіямъ времени и раздвинетъ рамки народнаго представительства, на что есть въ настоящее время большія надежды, японскіе рабочіе получатъ сразу гораздо боле шансовъ на дйствительную защиту государства.

6.

Въ основу начальнаго образованія въ Японіи положены два принципа: общеобязательность и свтскость. Вс дти отъ 6 до 10-лтняго возраста должны посщать школу, если изъ родители не представятъ какихъ-нибудь уважительныхъ причинъ, могущихъ избавить ихъ отъ этой необходимости (болзнь, слабость, возможность домашняго образованія и т. п.). Къ сожалнію, обученіе тамъ до сихъ поръ еще не безплатно. За годъ плата за ученье въ низшихъ школахъ колеблется отъ 4 до 6 іенъ. Конечно, цна это очень небольшая, но все-таки для многихъ семей и она является большимъ обремененіемъ. Платность начальнаго обученія въ Японіи объясняется исключительно громадными затратами на его постановку, бывшими до сихъ поръ не по средствамъ правительственнымъ и общественнымъ учрежденіямъ. Въ тхъ случаяхъ, когда положеніе финансовъ позволяетъ, городскія и сельскія общества уполномочиваются вводить у себя безплатное обученіе. И въ настоящее время очень многіе ученики освобождаются отъ платы. Такъ, если одинъ ребенокъ уже учится въ школ, другого принимаютъ безплатно. Свидтельство о бдности тоже избавляетъ отъ обязанности платить за дтей. Въ скоромъ времени, вроятно, принципъ безплатности обученія будетъ поставленъ на ряду съ принципомъ обязательности.
Третій принципъ свтскости образованія проведенъ въ японской школ съ полной послдовательностью. Ясне всего онъ формулированъ въ слдующей министерской инструкціи 3-го августа 1899 года: ‘Такъ какъ съ точки зрнія государства,— говорится тамъ,— существенно, чтобы общее образованіе было независимо отъ религіи, то этотъ послдній предметъ не долженъ преподаваться, и никакая религіозная церемонія не должна совершаться, хотя бы и во внклассное время, въ школахъ правительственныхъ, общественныхъ и во всхъ тхъ, въ которыхъ программы курса подчинены правительственному или общественному контролю’.
Это обстоятельство, между прочимъ, очень невыгодно для всхъ вообще миссіонеровъ. Они имютъ право, какъ и всякій въ Японіи, основывать свои школы, но школы эти могутъ пользоваться оффиціальными правами и давать льготы только въ томъ случа, если въ нихъ не преподается религія. Иначе окончаніе ихъ не даетъ никакихъ правъ. Открывать школы исключительно свтскаго характера для миссіонеровъ, конечно, не представляетъ никакого интереса. Религіозныя же школы привлекаютъ крайне мало охотниковъ. Вслдствіе этого, миссіонерскихъ школъ въ Японіи вообще не много и они не многолюдны. Въ 1902 г. во всхъ миссіонерскихъ школахъ Японіи было всего 2.482 ученика, изъ нихъ 1.681 двочка и только 851 мальчикъ.
Но строгое проведеніе принципа свтскости никакъ нельзя считать оружіемъ, направленнымъ спеціально противъ иностранцевъ или миссіонеровъ, такъ какъ ни буддійскимъ, ни шинтоистскимъ школамъ тоже не дается оффиціальныхъ правъ, а иностранцы не миссіонеры, какъ мы увидимъ ниже, свободно допускаются въ правительственныя учебныя заведенія, конечно, преимущественно высшія.
Начальныя школы въ Японіи раздляются на два разряда — низшія и высшія. Въ низшихъ, съ четырехлтнимъ курсомъ, преподается японскій языкъ, чтеніе и письмо, ученіе о нравственности, ариметика и гимнастика. Очень большимъ обремененіемъ для школьнаго преподаванія является въ настоящее время азбука. Въ Японіи существуютъ, въ сущности, дв азбуки. Одна изъ нихъ чисто японская, капа, состоитъ изъ 48 знаковъ, соотвтствующихъ нашимъ буквамъ. Но при помощи этой азбуки можно изображать лишь разговорныя слова. Литературный языкъ не поддается передачи съ помощью ея, такъ какъ въ него вошло большое количество китайскихъ словъ, требующихъ особаго написанія. Вслдствіе этого книги печатаются китайскими знаками, число которыхъ безконечно. Чтобы быть вполн грамотнымъ, т.-е. умть прочесть любую книгу или газету, надо знать отъ 2 до 3 тысячъ этихъ знаковъ. Ученые же знаютъ ихъ нсколько десятковъ. Изученіе этой грамоты, конечно, очень обременяетъ дтей, и въ настоящее время въ Японіи идетъ усиленная борьба противъ нея. При этомъ мннія противниковъ китайскаго письма расходятся. Нкоторые предлагаютъ замнить его ‘какой’, нсколько переработавъ ее, другіе же считаютъ возможнымъ ввести прямо латинскій алфавитъ. Во всякомъ случа то или другое ршеніе вопроса, вроятно, не заставитъ себя ждать и очень облегчитъ японскихъ школьниковъ.
Въ низшія начальныя школы поступаютъ дти 6 лтъ. Количество низшихъ начальныхъ школъ и учителей въ нихъ вполн соотвтствуетъ въ настоящее время требованію обязательности обученія. Вс дти школьнаго возраста получаютъ туда доступъ и на одного учителя приходится не боле 50 учениковъ. Въ высшихъ начальныхъ школахъ преподаются, кром тхъ же предметовъ, какъ и въ низшихъ, еще японская исторія, географія и естествознаніе. Изъ второстепенныхъ предметовъ: пніе, черченіе и гимнастика, а для двочекъ можно вводитъ и рукодліе. Курсъ въ нихъ продолжается не мене двухъ и не боле четырехъ лтъ, такъ что общій курсъ начальнаго образованія обнимаетъ отъ 5 до 8 лтъ. Посщеніе высшихъ начальныхъ школъ тоже считается обязательнымъ, но въ настоящее время количество ихъ еще не вполн удовлетворяетъ потребности, такъ что не вс, окончившіе низшую школу, находятъ тамъ мсто. Во всякомъ случа, число ихъ съ каждымъ годомъ увеличивается.
Въ низшихъ начальныхъ школахъ допускается совмстное обученіе мальчиковъ и двочекъ, въ высшихъ оно ведется отдльно. По общимъ отзывамъ европейцевъ, изучавшихъ школьное дло въ Японіи, начальныя школы устроены тамъ превосходно. Прекрасное помщеніе, веселый и оживленный видъ учениковъ производитъ пріятное впечатлніе на постителя. Учителя не гонятся за педантической дисциплиной, въ класс часто раздаются дтскіе вопросы и слышится смхъ, но зато вниманіе учениковъ не утомляется, и они съ интересомъ слдятъ за преподаваніемъ. Вотъ какъ описываетъ русскій путешественникъ Шрейдеръ свой разговоръ съ японцемъ учителемъ, на урок котораго ему пришлось случайно присутствовать. На вопросъ автора, всегда ли въ класс царитъ такое оживленіе, какъ въ данную минуту, японецъ-учитель отвчалъ: ‘Видите ли, моя система, какъ и большинства японскихъ педагоговъ, заключается въ томъ, чтобъ дать свободно развиваться дарованію и способностямъ каждаго — это во-первыхъ, не насиловать ихъ — это во-вторыхъ, дать свободу взаимному соревнованію — это въ-третьихъ. Кром того,— добавилъ онъ,— вдь я долженъ помнить, что я здсь не начальникъ, которому, родители отдали подъ надзоръ своихъ дтей, а учитель, т.-е., что я являюсь здсь въ качеств человка, боле ихъ знающаго и свдующаго — и только. Зная это, я и стараюсь исключительно о томъ, чтобы всми возможными средствами вызвать въ нихъ интересъ въ ученью и поставить себя въ такія отношенія съ ними, чтобы они, не стсняясь, откровенно обращались ко мн за всякимъ разъясненіемъ’ {*) Шрейдеръ. ‘Наматойо и его семья’. ‘М. Б.’, 1895 г., апрль.}.
Особенно великолпно устроены японскія начальныя школы въ колонизуемыхъ ею странахъ, на Формоз, напр., и въ Коре. Авторъ очерка ‘О современномъ состояніи образованія въ Японіи’ описываетъ виднныя имъ начальныя школы въ Фузан и Гензан. ‘Въ этой школ (въ Фузан),— пишетъ онъ,— около тысячи человкъ, зданія ея и обширный дворъ при немъ, на превосходномъ мст поселенія, могутъ удовлетворить самымъ серьезнымъ педагогическимъ требованіямъ’ {Алиса Беконъ, ‘Женщина въ Японіи’, стр. 392.}. Такая же школа существуетъ и въ Гензан.
По закону попеченіе о народномъ образованіи и устройство начальныхъ школъ лежитъ на мстныхъ самоуправленіяхъ, провинціальныхъ и городскихъ. Правительство устраиваетъ начальныя школы тамъ, гд недостатокъ средствъ мшаетъ мстнымъ управленіямъ содержать достаточное для всеобщаго образованія количество школъ.
Контигентъ учителей, необходимыхъ для начальныхъ школъ, поставляется, главнымъ образомъ, такъ называемыми нормальными школами, тоже подраздляющимися на два разряда, причемъ окончившіе первый разрядъ допускаются только въ низшія начальныя школы, а окончившіе оба и въ высшія. Эти нормальныя школы ближе всего соотвтствуютъ нашимъ учительскимъ семинаріямъ и институтамъ. Курсъ ученія въ нить продолжается отъ 5 до 8 лтъ — въ высшихъ, и отъ 2 до 4 въ низшихъ. Кром теоретическихъ занятій всми предметами, входящими въ курсъ среднихъ учебныхъ заведеній, съ присоединеніемъ къ нимъ педагогики и психологіи, въ нормальныхъ школахъ ведутся практическія занятія съ дтьми. При каждой нормальной школ устроены образцовыя начальныя школы высшаго и низшаго типа. Въ 1902 году нормальныхъ школъ было 54, учениковъ въ нихъ 11.900 мужчинъ и 2.000 женщинъ. Количество оканчивающихъ въ нихъ вполн удовлетворяетъ растущей потребности въ учителяхъ для народныхъ школъ.
Большимъ минусомъ въ постановк народнаго образованія въ Японіи служитъ крайне низкая оплата учительскаго труда. Среднее жалованье народнаго учителя колеблется отъ 10 до 15 іенъ въ мсяцъ при готовомъ помщеніи. Даже и при японскихъ цнахъ этого очень мало. Въ настоящій моментъ это не служитъ еще серьезной помхой къ постановк народной школы. Въ народные учителя въ Японіи идутъ не ради дохода. Народное образованіе является теперь тамъ своего рода культомъ, на служеніе которому люди съ радостью отдаютъ свои силы и свои дарованія. Народный учитель не можетъ бытъ поставленъ на одну доску съ какимъ-нибудь мелкимъ чиновникомъ, идущимъ на такое же маленькое жалованіе ради хлба насущнаго. Онъ идетъ на свое трудное и скудно оплачиваемое дло ради высокой идеи. Какъ и у насъ, онъ ‘сятель знанія на ниву народную’, и это сознаніе помогаетъ ему переносить многое. Но, конечно, государство не должно строить свои разсчеты на эксплоатаціи такого идеализма, и министерство народнаго просвщенія въ Японіи вполн сознаетъ это и стремится найти средства улучшить положеніе народныхъ учителей.
Наимене удовлетворительно поставлено въ Японіи среднее образованіе. Во-первыхъ, общеобразовательныхъ средне-учебныхъ заведеній крайне недостаточно по количеству, а во-вторыхъ, и постановка учебнаго дла въ нихъ оставляетъ желать многаго.
Общее число среднихъ школъ въ Японіи было въ 1901 г. 242. Учащихся въ нихъ считалось 88.391 человкъ. Абсолютно нельзя сказать, чтобы это было очень мало, но по сравненію съ количествомъ желающихъ поступить туда это крайне недостаточно. Въ 1902 году во вс общеобразовательныя средне-учебныя заведенія Японіи выразило желаніе поступить 50.848 человкъ, изъ нихъ могло быть принято только 29.596 или 58,6%, для остальныхъ не оказалось вакансій въ существующихъ школахъ. Въ среднія школы принимаютъ дтей не моложе 12 лтъ, имющихъ свидтельство объ окончаніи двухклассной высшей начальной школы. Курсъ обученія тамъ продолжается 6 лтъ. Въ программу занятій входятъ слдующіе предметы: японская литература, китайская литература, исторія, географія, 2 европейскіе языка, англійскій и французскій или нмецкій, математика, естественная исторія, химія, физика, ученіе о нравственности и гимнастика. Главнымъ недостаткомъ постановки дла въ среднихъ школахъ считается чрезмрное обиліе предметовъ и черезчуръ высокія требованія отъ учениковъ. Жалобы на переутомленіе учащихся, къ сожалнію, не рдкость и въ Японіи. Единственнымъ противовсомъ противъ перегруженія программъ является тамъ прекрасная постановка физическаго воспитанія. На него въ японскихъ школахъ, начиная съ низшихъ начальныхъ и кончая высшими, везд обращено самое серьезное вниманіе. Самыя разнообразныя физическія упражненія, гимнастика всхъ видовъ, подвижныя игры, состязанія въ сил, въ ловкости, въ быстрот бга и находчивости считаются обязательными во всхъ учебныхъ заведеніяхъ безъ исключенія. По раціональности постановки физическаго воспитанія, по отзывамъ спеціалистовъ, Японія можетъ съ успхомъ конкурировать съ Англіей. Въ женскихъ учебныхъ заведеніяхъ физическія упражненія считаются настолько же необходимыми, какъ и въ мужскихъ, только тутъ эти упражненія имютъ цлью развить не только силу, ловкость и предпріимчивость, но и грацію и гармонію движеній. На время гимнастическихъ упражненій двочки мняютъ свой стснительный національный костюмъ на боле легкій и удобный {Мы не говоримъ спеціально о женскомъ образованіи, такъ какъ ему была посвящена особая статья г. Аз—ва въ No 6 и 7, ‘М. Б.’ за текущій годъ.}.
Окончаніе курса средней школы не даетъ еще права на поступленіе въ университетъ. Для этого надо пройти одну изъ такъ называемыхъ высшихъ школъ. Ихъ въ настоящее время всего восемь и доступъ туда еще затруднительне, чмъ въ среднія школы. Въ 1902 г. въ нихъ было принято всего 36% всхъ кандидатовъ. Только, по окончаніи четырехлтняго курса высшей школы молодой человкъ можетъ поступить въ университетъ. Такимъ образомъ до университета онъ долженъ кончить четыре школы, дв начальныя и дв среднія, т.-е. проучиться 16 лтъ. Поступивъ въ низшую начальную школу 6 лтъ, онъ добирается до университета только къ 22-мъ. Это, конечно, ненормально поздно, и въ послднее время въ Японіи поднимается вопросъ о реформ средняго образованія. Предполагается уничтожить совсмъ высшія школы и соотвтственно съ этимъ пересмотрть программы среднихъ, съ такимъ разсчетомъ, чтобы среднее образованіе могло быть заканчиваемо къ 18—19 годамъ.
Университетовъ въ Японіи два — первый, въ Токіо, основанный въ 1877 г. и второй въ Кіото — въ 1897 г.
Токійскій университетъ иметъ шесть факультетовъ: медицинскій, юридическій, естественно-математическій, филологическій, агрономическій и инженерный.
При университет есть нсколько научно-вспомогательныхъ учрежденій для практическихъ занятій и ученыхъ изслдованій. Университетскія клиники по отзывамъ русскаго врача Шиманскаго {Отчетъ его былъ помщенъ въ ‘Журнал акушерства и гинекологіи* за 1899 г.} проработавшаго тамъ нсколько лтъ, обставлены образцово, и вполн отвчаютъ послднимъ требованіямъ науки.
При естественно-математическомъ факультет имется богатйшій ботаническій садъ, выписывающій растенія изъ различныхъ частей свта и, привлекающій массу постителей своей красотой и безупречнымъ порядкомъ.
О сейсмологическомъ обществ и сейсмической обсерваторія намъ уже приходилось упоминать, говоря о землетрясеніяхъ, кром нея, тамъ есть еще астрономическая и морская біологическая лабораторія, устроенная въ бухт Куаджиро, чрезвычайно богатой всевозможными видами морскихъ организмовъ. При филологическомъ факультет есть спеціальная исторіографическая и археологическая коммиссія, занимающаяся изученіемъ японскихъ древностей. При инженерной коммиссіи организованы различныя образцовыя мастерскія, а при сельскохозяйственной на принадлежащей университету земл устроены опытныя поля, питомники и т. п. Наконецъ, при университет же есть всевозможные кабинеты: физическій, зоологическій, геологическій, антропологическій и богатая библіотека не только на японскомъ и китайскомъ, но и на многихъ европейскихъ языкахъ (около 200.000 названій европейскихъ книгъ).
Въ настоящее время Токійскій университетъ уже не можетъ быть названъ исключительно учебнымъ заведеніемъ, онъ въ тоже время и ученое учрежденіе, изъ среды котораго выходятъ крупныя научныя силы, завоевывающія признаніе и въ Европ. Напомнимъ хотя бы знаменитаго японскаго бактеріолога Китазато, прославившагося своими изслдованіями по чум и изобрвшимъ вмст съ проф. Берингомъ противодифтеритную сыворотку. Другой японскій профессоръ Шига изобрлъ противодезинтерійную сыворотку, примняющуюся теперь и въ европейскихъ клиникахъ. О работахъ японскихъ ученыхъ въ области геологіи и сейсмологіи намъ уже приходилось упоминать. Въ этой отрасли наиболе извстны проф. Омори и Секія.
Въ 1901—2 г. всхъ слушателей въ токійскимъ университет было 3121, при чемъ изъ нихъ 15 иностранцевъ (8 китайцевъ, 3 корейца, 2 филипинца, 1 индусъ и 1 американецъ)’ Профессоровъ и преподавателей 245, въ томъ числ 18 иностранцевъ (8 нмцевъ, 3 американца, 2 англичанина, 1 французъ, 1 русскій, 1 швейцарецъ, 1 итальянецъ и 1 китаецъ). Въ первые годы количество иностранныхъ преподавателей было, конечно, значительно больше. Но, по мр того, какъ являлись японцы, подготовившіеся и за-границей, и дома къ занятію каедръ, они естественнымъ образомъ замняли иностранцевъ. Вообще въ 1902 году всхъ иностранцевъ, занимающихся преподаваніемъ въ Японіи, насчитывалось всего 66, причемъ треть изъ нихъ нмцы, потомъ англичане и американцы, остальные же считаются единицами.
Въ этомъ нежеланіи допускать иностранцевъ къ преподаванію сказывается, конечно, стремленіе японцевъ къ независимости въ духовной области. Они охотно заимствуютъ у иностранцевъ то, что имъ кажется полезнымъ и пригоднымъ, охотно сами дутъ учиться въ Европу, но по возможности избгаютъ отдавать въ ихъ руки воспитаніе молодежи. Вмст съ этимъ въ школ никогда не воспитывается намренно непріязнь и недовріе къ иностранцамъ. Въ той же министерской инструкціи 1899 г., о которой намъ уже приходилось упоминать, говорится между прочимъ: ‘Высоко чтите предковъ и обращайтесь съ вашими родителями съ теплой сердечностью, но не смотрите ни на кого, какъ на вашего врага потому только, что онъ христіанинъ. Такъ какъ вс человческія существа суть братья и сестры, то нтъ основаній относиться недоврчиво къ иностранцамъ. Смотрите на нихъ, какъ на равныхъ, и дйствуйте правдиво во всхъ вашихъ сношеніяхъ съ ними. Остерегайтесь сплачиваться для борьбы противъ иностранца и ненавидть его только потому, что онъ иностранецъ. Надо судить людей по ихъ поведенію, а не по ихъ національности’.
Отчасти, въ дл преподаванія сами европейцы виноваты въ нкоторомъ недовріи къ нимъ со стороны японцевъ. Когда Японія была открыта для иностранцевъ, въ Европ о ней имлось довольно смутное представленіе. Казалось, что у этихъ варваровъ всякій европеецъ, по одному тому, что онъ европеецъ, можетъ сойти за ученаго. Люди, которымъ не повезло въ своемъ отечеств, являлись въ Японію и предлагали свои услуги по части просвщенія подданныхъ микадо. И вначал плохое знаніе иностранныхъ языковъ вводило японцевъ въ печальныя недоразумнія. Г. Дюмоляръ, бывшій самъ профессоромъ токійскаго университета, разсказываетъ случай, что вскор посл переворота 1868 г. преподавателемъ въ одно изъ высшихъ учебныхъ заведеній былъ приглашенъ американскій мясникъ. Но это не долго продолжалось. Японское правительство очень скоро замтило, что его доврчивостью воспользовались разные проходимцы и приняло свои мры. Для иностранцевъ, ищущихъ мстъ преподавателей въ 1874 году, былъ установленъ своего рода государственный экзаменъ, и въ первый же годъ многіе изъ кандидатовъ съ позоромъ провалились. Предполагаемый лекторъ англійской литературы не умлъ грамотно писать по-англійски, а познанія профессора математики не шли дальше уравненія 2-й степени. Не мудрено, что посл этого японцы стали относиться нсколько подозрительно къ носителямъ европейскаго просвщенія, хотя это не мшало настоящимъ европейскимъ ученымъ въ род профессора Мильна, напр. по много лтъ подрядъ занимать каедры въ токійскомъ университет.
Молодой университетъ въ Кіото еще далеко не сравнялся съ первымъ. Въ немъ пока открыто только 4 факультета: медицинскій, юридическій, естественно-математическій и инженерный. Количество студентовъ въ немъ тоже невелико, въ 1901 г. ихъ было всего около 500. Вполн закончены устройствомъ въ немъ только медицинскія клиники, въ которыхъ перебывало уже около 40 тысячъ амбулаторныхъ и около 1 1/2 тысячу госпитальныхъ больныхъ.
Кром двухъ университетовъ, въ Японіи есть еще два высшія учебныя заведенія съ общеобразовательнымъ курсомъ. Это сенмонская школа и коллегія Фукузавы. Сенмонская школа иметъ три факультета: литературный, юридическій и политическій. Основана она графомъ Окума въ начал восьмидесятыхъ годовъ, съ цлью, главнымъ образомъ, подготовлять молодыхъ людей къ общественной дятельности и къ литературной каррьер. Курсъ въ ней трехлтній.
Коллегія Фукузавы самое старйшее въ Японіи учебное заведеніе, поставившее преподаваніе на европейскій ладъ. Основано оно еще при старомъ режим въ 1858 году и вначал европейская наука вводилась туда съ крайней осторожностью, подъ вчными опасеніями преслдованій за нарушеніе закона. Посл реставраціи 1868 года коллегія сразу расцвла и привлекла къ себ много охотниковъ. Она совмщаетъ въ себ и среднее и высшее учебное заведеніе. Мальчики поступаютъ туда по окончаніи 2-хъ-лтней высшей начальной школы и проходятъ сначала въ теченіе 7 лтъ курсъ среднеучебныхъ заведеній, а потомъ 8 года университетскій. Университетскій курсъ распадается на три отдленія: юридическое, политико-экономическое и литературное.
Наконецъ, кром общеобразовательныхъ высшихъ учебныхъ заведеній, въ Японіи есть еще не мало спеціальныхъ, изъ которыхъ мы упомянемъ 15 медицинскихъ школъ съ 4-хъ-лтнимъ курсомъ, 15 юридическихъ и политико-экономическихъ, 2 естественно-научныхъ, 6 для изученія языковъ, музыкальная академія я школа изящныхъ искусствъ. Собственно техническія школы, къ которымъ относятся также сельскохозяйственныя, занимаютъ въ Японіи особенно высокое мсто и по количеству, и по постановк дла. Въ 1901 г. ихъ было счетомъ до 400, съ 36.787 учащимися. Относительно внутренней организаціи изъ, кажется, нтъ двухъ мнній. Вс он устроены крайне практично и снабжены всми новйшими пособіями. Особенностью постановки дда въ нихъ служитъ то, что он всегда тсно связаны съ практическимъ промышленнымъ міромъ. Промышленныя и техническія корпораціи всегда непосредственно наблюдаютъ за ходомъ преподаванія въ тхъ школахъ, которыя относятся къ ихъ спеціальности и длаютъ соотвтствующія практическія указанія. Вслдствіе этого ученики по окончаніи курса оказываются вполн приспособленными къ потребностямъ жизни и быстро находятъ приложеніе для своихъ знаній.
Намъ хотлось бы сказать нсколько словъ о японскомъ студенчеств, но къ сожалнію, отзывы европейцевъ, даже такихъ признанныхъ знатоковъ Японіи какъ Гриффисъ, Чэмберленъ и др., служатъ плохимъ матеріаломъ для этого. Всякій видитъ то, что хочетъ, и не замчаетъ ничего другого, каждый противорчитъ другому и даже часто самъ себ.
Вотъ для примра нсколько характеристикъ японскаго студента: ‘Онъ пылокъ, серьезенъ, усерденъ, жаждетъ знанія и проникнутъ пламеннымъ патріотизмомъ’,— говоритъ одинъ англичанинъ, много лтъ занимавшійся преподаваніемъ въ Японіи {Petrie Watson. ‘Japan’, стр. 206.}.
‘У японскаго студента одинъ идеалъ — получить дипломъ, чтобы обезпечить свое существованіе и удовлетворить самолюбіе,— говоритъ Дюмоларъ.— Ради этой цли онъ способенъ на величайшія усилія. Онъ будетъ слушать по 30 курсовъ въ недлю, если нужно, онъ будетъ вести записки и выучивать ихъ наизусть. Но не требуйте отъ него собственныхъ размышленій, научной любознательности, интереса къ чему-нибудь, выходящему за предлы экзамена,— вы вызовете у него улыбку {Dumolard. ‘Le Japan’ politique, conomique et social, p. 214.}.
Вы уже готовы поставить крестъ надъ японскими студентами. Повидимому, это тупицы, зубрилы и карьеристы. Но по счастію Чэмберленъ упрекаетъ ихъ совсмъ въ обратномъ.
‘Ихъ главный недостатокъ,— говоритъ онъ,— стремится руководить всмъ самимъ, а не подчиняться. Неповиновеніе составляетъ теперь обычное явленіе’ {B. Chrmberlein ‘Things Japanese’, изд. 1902 г. ст. 133.}.
Эти слова внушаютъ уже другое опасеніе — въ верхоглядств, въ легкомысліи этой молодежи. Но и тутъ вамъ не трудно найти противовсъ:
‘Трудолюбіе японскихъ студентовъ вн конкурса,— говоритъ профессоръ токійскаго университета, англичанинъ Чарльзъ Диккенсонъ Вестъ,— что касается способностей, то они не отличаются быстротой соображенія. Но если имъ есть время разобрать что-нибудь, то они разберутъ вопросъ и усвоятъ его не хуже того, кто ихъ учитъ’ {‘Очеркъ образованія въ Японіи’ Н. П. А., стр. 423.}.
Здсь, очевидно, имются въ виду не т чисто вншнія способности усвоенія, какія находилъ у студентовъ г. Дюмоларъ. Но все-таки тутъ еще не чувствуется того, что такъ цнно въ молодежи, извстной широты, нкотораго идейнаго подъема. Зато у другихъ авторовъ мы можемъ найти жалобы именно на слишкомъ сильное увлеченіе студентовъ отвлеченными теоріями и нежеланіе заняться пріобртеніемъ практически-полезныхъ знаній. Сначала Шопенгауэръ, а потомъ Ницше сводили съ ума японскихъ студентовъ.
‘Головы нашихъ студентовъ,— жалуется японскій первый министръ баронъ Сонъ,— наполнены возвышенными идеями, но, къ несчастью судьбы націй не зависятъ отъ философовъ’ {Petrie Watson. ‘Japan’, р. 210.}.
Нравственная оцнка японской молодежи тоже прямо-противоположна у различныхъ авторовъ: ‘У японской молодежи нтъ никакихъ идеаловъ, ни моральныхъ, ни философскихъ, ни религіозныхъ,— увряетъ г. Дюмоларъ.— Въ. ней совсмъ нтъ того, что принято называть совстью’ {Dumolard, р. 218.}.
А рядомъ съ этимъ Гриффисъ, несомннно очень солидный и добросовстный изслдователь, пишетъ: ‘Я нашелъ въ нихъ почти вс благородныя чувства, служащія украшеніемъ человческой природы. Они проявили въ отношеніи ко мн доврчивость, симпатію, уваженіе и даже любовь. Я никогда не имлъ столкновенія ни съ однимъ изъ нихъ’ {Griffis. ‘The Mikado Empire’, стр. 539.}.
Кром всхъ этихъ одобреній и порицаній и взаимно уничтожающихъ другъ друга упрековъ въ послднее время японскую молодежь стали особенно сильно упрекать за появившееся въ ея сред политическое броженіе. ‘Начиная съ 1888 г.,— говоритъ Чэмберленъ, появился классъ распущенной молодежи, называемыхъ по японски ‘соши’, юныхъ агитаторовъ, которые, вообразивъ, что политика ихъ область навязываютъ себя и свои мннія министрамъ… Будемъ надяться, что анархія никогда не поститъ вновь Японіи. Иначе этотъ классъ молодежи явится готовымъ орудіемъ въ ея рукахъ’ {Chamberlain ‘Thinge japanaise’, стр. 133—134.}.
Во всякомъ случа какова бы она ни была, изъ нея и ни откуда боле выходятъ вс т тысячи врачей, адвокатовъ, инженеровъ, учителей, профессоровъ и писателей, однимъ словомъ, всхъ культурныхъ работниковъ современной Японіи.
Мы уже говорили о главныхъ показателяхъ ея современнаго состоянія — политическомъ стро, рост промышленности и постановк народнаго образованія. Намъ остается сказать нсколько словъ еще объ одномъ чрезвычайно важномъ симптом умственной жизни народа — о положеніи и роли литературы, какъ книжной, такъ и періодической. Вторая, въ сущности, и родилась только въ семидесятыхъ годахъ прошлаго вка. Первыя попытки издавать что-то врод газетъ до переворота были настолько неудачны, что о нихъ не стоитъ и говорить. Первая иметъ за собой большую исторію, но и для нея эпоха переворота имла громадное значеніе.
Въ періодъ острой политической борьбы, какъ мы уже говорили, общественная жизнь привлекла къ себ всхъ лучшихъ людей страны и на время это сказалось нкоторой задержкой въ развитіи литературы. Въ области собственно беллетристики это отвлекающее вліяніе повышенной общественной жизни сказывалось особенно долго. Открывшіеся на Запад новые горизонты мысли властно привлекли къ себ вниманіе и. на время ослабили интересъ къ національной литератур. Стали во множеств появляться переводы классическихъ европейскихъ сочиненій по разнымъ отраслямъ знанія. Однимъ изъ первыхъ былъ переведенъ Смайльсъ. За нимъ послдовалъ Джонъ Стюартъ Милль, потомъ Кантъ, Спенсеръ и многіе другіе. Рядомъ съ этимъ стали выходить и оригинальныя сочиненія, посвященныя изученію европейскихъ учрежденій и популяризаціи европейскихъ мыслителей. Вмст съ тмъ осложнившіяся условія собственной жизни требовали усиленнаго вниманія и изученія ихъ съ новыхъ точекъ зрнія. Литература стала расти также быстро, какъ и все въ Японіи, причемъ все-таки художественная литература до сихъ поръ не завоевала своего прежняго преобладающаго мста. И по качеству и по относительной распространенности она уступаетъ другимъ отраслямъ. Это и понятно. Художественныя произведенія отражаютъ въ себ то, что уже сложилось въ жизни, вылилось въ опредленныя формы, поддающіяся отвлеченію въ образы. Иначе получается или боле или мене поверхностная фотографія или нчто совершенно отвлеченное, плодъ чистой фантазіи автора. Большая часть современныхъ беллетристическихъ произведеній Японіи гршитъ именно этими недостатками, насколько можно судить по исторіи японской литературы м-ра Астона. Нкоторые изъ нихъ стараются уловить современную жизнь Японіи, всю въ броженіи, неустановившуюся, полную противорчій, часто смшныхъ по форм, но глубоко необходимыхъ по существу. Ихъ произведенія, иногда живыя и любопытныя, страдаютъ отсутствіемъ художественности и считаются многими японцами ниже произведеній японскихъ писателей XVIII вка.
Къ ихъ числу принадлежатъ наиболе популярные теперь авторы: Озаки Токутаро (Койо), Тсубутчи Юзо (Шойо), Судо Нансуи и Мураи Кензаи, послдній пользуется особенно широкой извстностью. Другіе стремятся подражать западно-европейскому образцу и создаютъ произведенія, не имющія никакой почвы въ окружающей дйствительности, врод, романовъ изъ иванской жизни или новеллъ на тему объ Аппіи и Виргиніи. Все это, конечно, временно и не представляетъ никакой опасности въ будущемъ для японской художественной литераторы. Не смотря на серьезные недостатки современной японской беллетристики, отмченные м-ромъ Астономъ, онъ заканчиваетъ разборъ ея слдующими словами:
‘Общее впечатлніе, получающееся отъ обозрнія японскаго романа и драмы за послдніе двадцать лтъ, благопріятное. Обработка боле тщательная. Мораль мене искусственная, меньше нарушеній вкуса и мры, большая выдержка стиля’ {Aston. Literature japonaise, ст. 383.}.
Но во всякомъ случа другія области литературы сдлали за этотъ періодъ значительно большіе успхи. Появилось множество историческихъ, политико-экономическихъ и другихъ спеціально-научныхъ оригинальныхъ сочиненій. Переводная литература обогатилась лучшими произведеніями всхъ почти европейскихъ народовъ. Изъ русскихъ авторовъ большою извстностью въ Японіи пользуются Толстой, Достоевскій, Тургеневъ, а изъ современныхъ Короленко и Горькій. Въ общемъ, количество печатныхъ произведеній, кром періодическихъ, вышедшихъ за одинъ годъ, равнялось въ 1887 г. 9.548, а въ 1897 г.— 25.522. При этомъ на первомъ мст стоятъ книги юридическаго содержанія, составлявшія въ 1897 г. 26,6% всхъ изданныхъ книгъ. Потомъ книги по искусству (19,3%) и только на третьемъ мст стоятъ беллетристическія — всего 9,6%.
Что касается періодической прессы, то ростъ ея за эти годы еще боле изумителенъ. Первая настоящая японская газета стала выходить въ Токіо въ 1872 г. Въ 1887 г., т.-е. черезъ 15 лтъ, въ Японіи насчитывалось уже 470 періодическихъ изданій, выходившихъ въ 96.000 экземпляровъ. Въ 1898 г., еще черезъ 10 лтъ, ихъ было уже 829, выходившихъ въ 464.500 экз. Среди всхъ этихъ періодическихъ изданій главное мсто принадлежитъ газетамъ. Въ одномъ Токіо ихъ выходитъ въ настоящее время боле двадцати, причемъ нкоторыя изъ нихъ имютъ до 100.000 подписчиковъ. ‘Иорозу Чохо’ — газета уличнаго типа. Наиболе серьезными тамъ считаются ‘Джиджи Шимпо’ (Время) и ‘Нитчи Нитчи’, кром этихъ двухъ есть еще 6 или 7 такъ называемыхъ большихъ газетъ, остальныя принадлежать къ мелкой пресс. Вс эти газеты ежедневныя, но только одна изъ нихъ ‘Маизеки Шимбукъ’ иметъ вечернее изданіе. Впрочемъ, въ случа полученія какихъ-нибудь важныхъ извстій, почти вс выпускаютъ вечернія прибавленія, и тогда вс улицы наполняются мальчиками съ колокольчиками, продающими эти листки.
Провинціальная пресса тоже сильно развилась за послдніе годы. Почти въ каждомъ значительномъ город есть одна или дв мстныя газеты, а осакская газета, напримръ, ‘Осака Асами’, конкурируетъ по распространенности съ ‘Иорозу Чохо’ въ Токіо. Количество подписчиковъ у нея тоже равняется почти 100.000. Обычная подписная цна японской газеты отъ 30—60 сенъ въ мсяцъ или 1—2 сены за номеръ. Такая дешевизна газетъ сдлала сразу возможнымъ очень широкое распространеніе ихъ. Городское населеніе почти все читаетъ теперь газеты. Даже дженерикшу нердко можно видть съ номеромъ газеты въ рукахъ.
Кром газетъ, въ Японіи выходитъ также множество ежемсячныхъ и еженедльныхъ журналовъ. Объ одномъ изъ нихъ, ‘Рабочій Міръ’, мы уже упоминали, онъ принадлежитъ къ числу наиболе принципіальныхъ японскихъ журналовъ. Большинство остальныхъ или чисто литературные, или спеціально научные. По типу они ближе подходятъ къ европейскимъ ‘revues’, чмъ къ нашимъ ‘толстымъ журналамъ’. Изъ нихъ наибольшей извстностью пользуются ‘Теикоку Бунгаку’ — чисто литературный и ‘Тайо’ и ‘Секанно Ниппонъ’ — литературные и политическіе.
Помимо этихъ большихъ журналовъ въ Японіи существуетъ множество ежемсячниковъ всевозможныхъ обществъ, клубовъ и союзовъ, которыми такъ богата въ настоящее время Японія. Нкоторые изъ нихъ находятъ распространеніе и среди не членовъ обществъ.
Нкоторымъ показателемъ роста потребности въ книг можетъ служить также количество библіотекъ. Первая большая библіотека была основана въ Токіо въ 1872 г. Кром этой императорской публичной библіотеки и университетской, въ японской столиц существуетъ въ настоящее время шестьдесятъ частныхъ библіотекъ {Е. Schultze. ‘Freie ffentliche Bibliotheken’, стр. 246.}. Въ остальныхъ городахъ количества библіотекъ значительно меньше, но все-таки нтъ ни одного порядочнаго города, гд не было бы двухъ-трехъ библіотекъ. Во многихъ изъ нихъ на ряду съ японскими имются книги и на европейскихъ языкахъ.

——

Мы коснулись теперь въ общихъ чертахъ всхъ главныхъ сторонъ современной японской жизни — политическаго строя, торговли, промышленности и просвщенія, посколько оно характеризуются постановкой образованія и ролью книги, и мы бы затруднились сказать, гд же именно пріютилось то коренное различіе между варварской Японіей и цивилизованными европейскими странами, о которомъ такъ иного говорятъ и пишутъ.
Мы не касались только одного — вншнихъ формъ быта японцевъ: костюма, жилищъ, манеръ* и народныхъ обычаевъ. Эта вншняя сторона народной жизни, дйствительно, представляетъ совершенно иную картину въ Японіи, чмъ въ Европ, и в’ъ глазахъ многихъ и многихъ туристовъ эта эксцентрическая на первый взглядъ вншность совершенно заслонила ту серьезную основу жизни, которая свидтельствуетъ объ истинномъ уровн народной культуры.

Т. Богдановичъ.

Конецъ.

Въ теченіе работы пришлось воспользоваться еще нсколькими книгами, не указанными въ первомъ списк. Важнйшія изъ нихъ слдующія:
М. Gourant. ‘Okoubo’, Paris, 1904 г. Изъ серіи ‘Ministres et hommes d’Etat’.
Alfred Stead. ‘Japan by the Japanese’, London, 1904 г. Всестороннее описаніе современнаго состоянія Японіи, составленное спеціалистами японцами.
‘Financial and economical Annual of Japan. Tokio’, 1903 г. Оффиціальное изданіе японскаго министерства финансовъ.
‘Rsum statistique de l’Empire du Japon. Cabinet Imperial. Bureau gnral de statistique. Tokio’, 1892. Оффиціальное статистическое изданіе на японскомъ и французскомъ язык.
Ib. Токіо, 1897 г.
Ib. Токіо, 1902 г.
Кашкаровъ. ‘Финансовые итоги послдняго десятилтія’, 1904.
Фр. Литти. ‘Основныя начала финансовой науки. Москва’, 1904 г.

‘Міръ Божій’, No 7—10, 1904

Богданович Татьяна Александровна
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. В Китае, Верещагин Александр Васильевич, Год: 1903
  2. Природа и люди Африки, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1900
  3. Очерки Крыма, Марков Евгений Львович, Год: 1875
  4. Австралия и ее дикие племена, Сабинина Мария Войцеховна, Год: 1901
  5. Небесная Империя и ее обитатели, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1901
  6. В стране вечных льдов, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1901
  7. Англичане и их страна, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1905
  8. За океаном, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1900
Электронная библиотека