Небесная Империя и ее обитатели, Пименова Эмилия Кирилловна, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

НАРОДЫ И СТРАНЫ
No 2.

Небесная Имперія и ея обитатели.

(Очерки Китая).
Съ рисунками.

Э. Пименовой.

ВВЕДЕНІЕ.

Китайцы — наши ближайшіе сосди въ Азіи: обширныя азіатскія владнія Россіи — Сибирь, непосредственно граничатъ съ Китаемъ, притомъ же эта страна давно уже ведетъ торговлю съ Россіей и снабжаетъ ее чаемъ и другими товарами. Мы вс привыкли видть непонятныя намъ китайскія письмена на чайныхъ цибикахъ и встрчать носатыхъ китайцевъ въ большихъ чайныхъ магазинахъ. Этимъ, впрочемъ, и ограничивается большею частью наше знакомство съ ближайшими сосдями. Но теперь, когда русскіе проникли уже въ самый Китай, когда они провели желзную дорогу черезъ китайскую провинцію Манчжурію и для охраненія этой дороги вынуждены постоянно держать тамъ свои войска, недостаточное знакомство съ китайскимъ народомъ, съ его характеромъ, хорошими и дурными сторонами, можетъ пагубно отражаться на отношеніяхъ русскихъ съ китайцами и имть такія же вредныя послдствія, какія привели къ кровавому возстанію китайцевъ противъ европейцевъ въ прошломъ, 1900 г. Тогда произошло неожиданное нападеніе китайцевъ и на русскій городъ Благовщенскъ, на Амур, и на разные участи вдоль строющейся Манчжурской желзной дороги. Не мало крови было пролито съ обихъ сторонъ, и намъ, русскимъ, приходится оплакивать теперь много жизней, погибшихъ въ далекой Манчжуріи. Теперь, когда пишутся эти строки, возстаніе въ Манчжуріи и въ остальномъ Кита, повидимому, прекратилось, наступило спокойствіе, но, познакомившись ближе со страной и характеромъ ея жителей, мы увидимъ, что на это спокойствіе нельзя особенно полагаться.

0x01 graphic

ГЛАВА I.

Наружность китайцевъ.— Одежда и прическа.— Уродованіе ногъ.— Преданность китайцевъ обычаямъ старины.— Нечистоплотность китайцевъ.— Отношеніе къ европейцамъ.— Симпатичныя и несимпатичныя стороны характера китайцевъ.

Врядъ ли кто-нибудь назоветъ китайцевъ красивымъ народомъ. Въ большинств случаевъ наружность китайца не очень привлекательна: лицо грязно-желтаго цвта, широкое и плоское, съ выдающимися скулами, носъ приплюснутый, глаза косо поставленные, маленькіе и узкіе, и при этомъ большой, очень часто разинутый ротъ, что придаетъ лицу тупое выраженіе. У мужчинъ китайцевъ растительность на лиц довольно скудная, черные, жесткіе волосы на голов заплетены въ косичку съ шелковымъ шнуркомъ на конц, для того чтобы она казалась длинне, женщины же сооружаютъ изъ своихъ волосъ довольно сложную прическу. Мужчины брютъ всю голову, оставляя только волосы на макушк для своей косички, и нельзя сказать, чтобы это имъ прибавляло красоты.

Одежда китайца состоитъ изъ широкой кофты, похожей на женскую кофту, но съ боле широкими рукавами, и широкихъ же шароваръ. Голову китайцы очень часто обвязываютъ синимъ бумажнымъ платкомъ, какъ это длаютъ наши бабы, причемъ косичку они обматываютъ вокругъ платка, такъ что безусый и безбородый китаецъ, въ такомъ головномъ убор, въ длинномъ халат и туфляхъ очень смахиваетъ на деревенскую бабу. Боле парадный головной уборъ китайца составляетъ черная атласная шапочка съ шишечкой, черной, синей или красной, а также лтомъ соломенная, а зимою черная войлочная шляпа, круглая, съ отогнутыми вверхъ полями. Чиновники носятъ на этой шляп шарики различнаго цвта, смотря по чину, а высшіе сановники прибавляютъ еще павлинье перо.

Одежда китайскихъ женщинъ мало отличается отъ мужской, только кофта длается нсколько длинне, прическа украшается цвтами, серебряными булавками и пластинками. Всмъ извстенъ ужасный китайскій обычай уродовать ноги женщинамъ. Китаецъ считаетъ образцомъ красоты крошечныя ноги и, выбирая невсту, часто обращаетъ больше вниманія на маленькіе размры ея ноги, нежели на красоту ея лица или на качества характера. Каждой китайской двочк начинаютъ бинтовать ноги въ дтскомъ возраст, уродуя ихъ совершенно. Посредствомъ этого бинтованія ступня совсмъ скрючивается и нога начинаетъ напоминать скоре козлиное копыто, нежели человческую ногу. Конечно, это бинтованіе причиняетъ сильную боль, но такова ужъ сила обычая и вс подчиняются ему. Только въ Манчжуріи, да въ южномъ Кита не бинтуютъ ногъ. Несчастныя жертвы этого обычая ходятъ съ трудомъ, а нкоторыя даже совсмъ лишаются способности ходить, знатныя китаянки не могутъ даже передвигаться по комнатамъ безъ помощи прислуги, которая носитъ ихъ на своихъ плечахъ. Разумется, европеецъ при вид такой изуродованной ноги чувствуетъ отвращеніе и жалость, китаецъ же находитъ ее красивой.

0x01 graphic

Итакъ первое впечатлніе, которое производятъ китайцы своею наружностью, неблагопріятно, и это впечатлніе еще усиливается при посщеніи китайскаго города и китайскаго жилища. Китайцы поражаютъ своею нечистоплотностью и полнымъ равнодушіемъ къ отвратительному зловонію, которое издаютъ ихъ улицы и жилища. Они, какъ будто, не замчаютъ этого. Китаецъ удивительно неприхотливъ, и т удобства жизни, которыя мы считаемъ безусловно необходимыми, ему совершенно ненужны. Притомъ же онъ такъ преданъ обычаямъ старины, что ничего не хочетъ измнять въ своемъ образ жизни. Такъ жили его предки, такъ живетъ и онъ. Поэтому то везд китаецъ остается китайцемъ, и въ китайскихъ кварталахъ, напр., въ большихъ американскихъ городахъ Санъ-Франциско, Нью-Іорк, царитъ такая же грязь, какъ и на родин китайца. Въ нкоторыхъ китайскихъ городахъ, Шанха Тянь-Цзин и др. европейцы въ своихъ кварталахъ провели широкія улицы, устроили водопроводы, канализацію, газовое и электрическое освщеніе, удобные дома и т. д., но китайцы ничего не заимствовали отъ нихъ и живутъ тутъ же рядомъ въ своихъ грязныхъ кварталахъ, совершенно такъ-же, какъ жили раньше. Хотя они и видятъ, что иностранцы живутъ лучше ихъ, но относятся къ этому не только вполн равнодушно, но даже смотрятъ на нихъ съ пренебреженіемъ, увренные въ своемъ собственномъ превосходств. Нкоторые образованные китайцы признаютъ, конечно, полезность кое какихъ европейскихъ изобртеній, соглашаются съ тмъ, что желзныя дороги, пароходы удобне прежнихъ способовъ передвиженія, что телеграфъ можетъ принести пользу, но дальше этого они рдко идутъ. Большинство же китайцевъ возстаютъ противъ всякихъ нововведеній, такъ какъ это значило бы признать себя учениками иностранцевъ, чего китайцы, въ своемъ высокомріи, ни за что не желаютъ допустить.

0x01 graphic

Такимъ образомъ самомнніе и убжденіе въ собственномъ превосходств, также какъ и приверженность къ старин, составляютъ одну изъ главныхъ причинъ того, что китайцы никакъ не могутъ сойтись съ европейцами. ‘Заморскій дьяволъ’ — вотъ какъ называетъ китаецъ европейца. Все въ европейцахъ, которые являются въ Кита ‘непрошенными гостями’, возбуждаетъ въ китайц враждебное чувство, недовріе и насмшку. Вс обычаи, нравы и привычки европейца, все, что онъ говоритъ, что длаетъ и даже самая наружность его не правятся китайцамъ. Напр., они находятъ, что европейцы, носящіе бороду, похожи на обезьянъ, ихъ удивляетъ, что европеецъ не носитъ косы, которая, по ихъ мннію, составляетъ принадлежность настоящаго человка. Китайцамъ не нравится и одежда европейцевъ, а образъ жизни, вкусы и развлеченія ихъ кажутся китайцу прямо смшными. Во всемъ ршительно, даже въ самыхъ мелочахъ, китайцы расходятся съ европейцами и смются надъ ними. Китайцевъ удивляетъ обычай европейцевъ снимать шляпу при встрч, пожимать руку, цловаться. Все это они считаютъ неприличнымъ, у китайцевъ даже матери никогда не цлуютъ своихъ дтей. Съ нескрываемымъ удивленіемъ смотритъ китаецъ на то, что европеецъ, съ ружьемъ въ рукахъ, отправляется рыскать по болоту, въ поискахъ за дичью. Такое занятіе, кажется ему весьма низкимъ. Европейскіе танцы, въ особенности съ участіемъ дамъ, китаецъ считаетъ верхомъ неприличія. Неприлично также, по мннію китайца, спрашивать о здоровьи жены и дтей, но за то самымъ приличнымъ вступленіемъ въ разговоръ въ Кита считается вопросъ о лтахъ, и старики бываютъ очень польщены, когда ихъ спрашиваютъ, сколько имъ лтъ. Обыкновенно вопросъ задается въ такой форм: ‘Какъ ваши достопочтенные зубы?’ Китайцевъ поражаетъ то, что европейцы не умютъ говорить по китайски, а такъ какъ они считаютъ свой языкъ единственнымъ достойнымъ изученія, то и находятъ европейцевъ необразованными. Притомъ же, такъ какъ большинство европейцевъ прізжаетъ въ Китай, дйствительно, только для наживы, то у китайцевъ составилось убжденіе, что вс европейцы — торгаши, никто въ Европ не занимается наукой и большинство европейцевъ,— люди необразованные. Даже признавая превосходство многихъ европейскихъ изобртеній, китайцы готовы утверждать, что этими изобртеніями жители Европы обязаны китайскимъ ученымъ и что всю свою науку они заимствовали у Китая.

Однако, если мы преодолемъ первое неблагопріятное впечатлніе, которое производятъ на насъ китайцы, и познакомимся поближе съ этимъ народомъ, то мы найдемъ у него много привлекательныхъ сторонъ. Очень трогательна, напримръ, привязанность китайцевъ къ своимъ родителямъ. Нердко случается, что сынъ приговореннаго къ смертной казни отца, предлагаетъ, чтобы его казнили вмсто отца. Въ Пекинской газет разсказывается, что дочь одного важнаго китайскаго чиновника уморила себя голодомъ отъ огорченія, что мать ея умерла. Когда мать ея заболла, то она съ величайшимъ самоотверженіемъ ухаживала за нею и даже, чтобы помочь ей, вырзала кусокъ мяса изъ своей руки и кровь смшала съ лкарствомъ. Такой способъ лченія часто употребляется китайцами, которые убждены въ томъ, что кровь родственниковъ иметъ цлебное свойство. Но это лкарство не помогло, и двушка, съ отчаянія, осудила себя на медленную смерть отъ голода.

Дти въ китайской семь выказываютъ всегда величайшую почтительность къ родителямъ. Ни одинъ важный шагъ въ жизни не предпринимается молодымъ китайцемъ безъ предварительнаго совщанія съ отцомъ или вообще со старшимъ въ семь.

0x01 graphic

Симпатичную черту китайца, кром этой привязанности къ родителямъ, составляетъ также его миролюбіе. Это миролюбіе такъ велико, что подчасъ граничитъ съ трусостью, такъ какъ китаецъ питаетъ инстинктивное отвращеніе ко всякой ссор, кровавымъ стычкамъ и рдко вступаетъ въ драку, ограничиваясь большею частью только угрозами своему противнику, да потокомъ ругательствъ, которыя извергаетъ на него издали. Военная доблесть не иметъ никакого значенія въ глазахъ китайца и онъ вовсе не презираетъ тхъ, кто бжитъ съ поля битвы. Наоборотъ, китаецъ даже готовъ сочувствовать бжавшему. У китайцевъ въ солдаты идутъ только самые негодные, лнивые люди и у нихъ даже существуетъ пословица, ‘Изъ хорошаго желза не куютъ гвоздей, изъ хорошихъ людей не длаютъ солдатъ’. Въ изреченіяхъ китайскихъ мудрецовъ военныя доблести даже прямо осуждаются, такъ напримръ, одинъ изъ нихъ говоритъ: ‘Любящіе войну заслуживаютъ величайшаго наказанія, человкъ, утверждающій, что онъ можетъ собрать войско и что онъ искусенъ въ сраженіи — величайшій преступникъ’.

Однако это свойство не мшаетъ китайцамъ устраивать кровавыя возстанія, выдерживать осаду и нападать, когда они считаютъ это нужнымъ, но безъ нужды они не будутъ затвать войны.

Въ Кита возстанія не составляютъ рдкости. Объясняется это тмъ, что китайскіе мандарины (чиновники) и губернаторы отличаются взяточничествомъ, стремленіемъ къ нажив и всегда вымогаютъ деньги изъ народа. Въ конц концовъ, выведенный изъ терпнія, народъ возстаетъ противъ своихъ притснителей, и въ какомъ нибудь уголку китайской имперіи начинается бунтъ. Но это никого не безпокоитъ и въ Кита къ этому привыкли. Въ китайской газет постоянно можно прочесть извстія о томъ, что такой то городъ или деревня въ теченіе нсколькихъ дней и даже недль подвергались осад разбойниковъ или бунтовщиковъ, или же сообщается, что между такими то городами или деревнями происходила кровопролитная битва. Много народа при этомъ гибнетъ, но обезлюдвшіе города и села снова наполняются разбжавшимися жителями, которые опятъ начинаютъ отстраивать свои разрушенныя жилища, и все снова идетъ по старому. Иногда, впрочемъ, возстаніе распространяется на большія пространства и продолжается много лтъ.

Въ прошломъ, 1900 году возстаніе въ Кита также охватило большое пространство. Но на этотъ разъ китайцы ополчились не другъ противъ друга, а съ рдкимъ среди нихъ единодушіемъ направили свои удары на иностранцевъ. Тутъ дйствовало китайское тайное общество, которое европейцы называютъ ‘Большими кулаками’. Это названіе довольно удачное, такъ какъ, дйствительно, ‘Большой кулакъ’ нанесъ довольно чувствительный ударъ европейцамъ. Большіе кулаки, къ которымъ присоединились и китайскія войска, ршили изгнать всхъ иностранцевъ изъ Китая, уничтожить все, что ими сдлано, и вернуть Китай къ старин. Прежде всего пострадали миссіонеры, разсянные по разнымъ провинціямъ Китая, началась рзня христіанъ и всевозможные ужасы. Въ Пекин былъ убитъ германскій посланникъ и осажденъ европейскій кварталъ, такъ что вс европейцы, находившіеся въ осад, пережили страшныя минуты, ожидая гибели, пока къ нимъ не пришли на выручку европейскія войска, занявшія Пекинъ. Въ Манчжуріи также вспыхнуло возстаніе, которое и было подавлено русскими войсками.

Одинъ изъ китайскихъ императоровъ Юнгъ Шангъ въ 1725 году издалъ для солдатъ и офицеровъ руководство нравственныхъ правилъ, врод катехизиса, гд изложены вс ихъ обязанности. Въ этомъ катехизис находятся слдующія 10 заповдей, которыя должны соблюдать не только вс военные, но также вс чиновники: 1) Любите и уважайте своихъ родителей, 2) Почитайте и уважайте своихъ старшихъ братьевъ, 3) Будьте снисходительны къ людямъ, 4) Обучайте своихъ дтей и младшихъ братьевъ, 5) Посвящайте вс свои работы земледлію, 6) Старайтесь усовершенствоваться въ стрльб изъ лука, пшкомъ и верхомъ на лошади, 7) Будьте бережливы,

Воздерживайтесь отъ опьяняющихъ напитковъ, 9) Избгайте игры, 10) Избгайте всякихъ споровъ и дракъ.

Вы видите, эти правила, составленныя преимущественно для солдатъ, годятся для всхъ людей и въ нихъ совсмъ не упоминается ни о какихъ военныхъ качествахъ, которыя необходимо имть солдатамъ. Въ глазахъ китайца не т генералы покрываютъ себя славой, которые сражаются, а т, которые умютъ избгать сраженій, ловко обманываютъ непріятеля, заманиваютъ его въ западню и т. д. Хитрость и лукавство очень цнятся китайцами, также какъ упорство, китаецъ очень настойчивъ и уметъ обходить вс препятствія, кром того онъ очень увертливъ, терпливъ и лукавъ, и поэтому европейцу трудно бываетъ сладить съ нимъ. Китаецъ никогда не откажется прямо исполнить какое нибудь требованіе, если оно ему приходится не по вкусу, а начнетъ отлынивать, изворачиваться, откладывать, притворяться непонимающимъ — однимъ словомъ, онъ прибгаетъ къ тысяч уловокъ, и, въ конц концовъ, европеецъ, выведенный изъ терпнія его увертливостью, уступаетъ ему, такъ какъ ему надодаетъ такъ долго возится съ упрямымъ китайцемъ. Это лукавство, неискренность и лживость составляютъ очень непріятныя черты характера китайцевъ и не даютъ установиться добрымъ отношеніямъ между.ними и другими народами.

0x01 graphic

ГЛАВА II.

Столица Китая.— Прошлое величіе и ныншній упадокъ.— Китайскія улицы,— Грязь и зловоніе.— Пекинскія стны.— Запретный городъ.— Угольная горка.— Дерево, закованное въ цпи.— Китайское преданіе.— Нарушенное очарованіе.— Храмъ Неба.— Жертвоприношеніе въ честь Неба и обрядъ землепашества.— Обрядъ шелководства.— Храмъ Большого колокола.— Самоотверженная дочь.— Дома китайцевъ.— Равнодушіе къ удобствамъ.— Нечистоплотность китайцевъ.— Китайскіе нищіе.— Пещерныя жилища.— Китайскіе разносчики.— Бой сверчковъ.— Уличные разсказчики.

Столица Китая Пекинъ можетъ служить самымъ нагляднымъ доказательствомъ упадка и неподвижности страны, въ которой все сохранилось такъ, какъ было цлыя тысячелтія тому назадъ. Если врить китайцамъ, то Пекинъ — одинъ изъ древнйшихъ городовъ Китая. По словамъ китайскихъ историковъ на мст, гд теперь стоитъ Пекинъ, уже въ 1121 году до P. X. существовалъ городъ, который китайцы называли Цзи. Но и теперь, несмотря на страшный упадокъ, въ которомъ находится Пекинъ, можно все таки видть, что эта древнйшая столица была выстроена по очень широкому и грандіозному плану, такъ что врядъ ли въ т времена какой-нибудь городъ въ Европ могъ сравняться съ Пекиномъ въ этомъ отношеніи.

Увы! отъ этого прошлаго великолпія почти не осталось слдовъ, только стны да ширина улицъ и остатки мостовыхъ и древнихъ пагодъ (храмовъ) напоминаютъ нсколько о томъ, чмъ былъ когда-то Пекинъ. Теперь мостовая улицъ, которая, вроятно, не исправлялась съ тхъ поръ, какъ была устроена, покрыта громадными выбоинами, ямами, образовавшимися посл вывороченныхъ камней, и здить по ней можно только съ опасностью для жизни. Въ сухую погоду улицы покрыты толстымъ слоемъ пыли, а въ дождливую пыль эта превращается въ невылазную грязь. Несмотря на эту пыль и грязь и на ужасную мостовую, улицы Пекина всегда бываютъ переполнены народомъ, который тутъ же на улиц занимается своими длами. Каждый домохозяинъ считаетъ своею собственностью часть улицы, которая прилегаетъ къ его дому, и пользуется ею для своихъ хозяйственныхъ нуждъ. Лавочники устраиваютъ подъ навсомъ прилавки со своими товарами, ремесленники, кузнецы и др. устраиваютъ мастерскія, кузницы и т. п. Мясникъ тутъ же рядомъ преспокойно ржетъ барановъ на глазахъ у публики и раздляетъ мясо на куски, брадобрй бретъ какого-нибудь китайца. Вс кричатъ, шумятъ, зазываютъ покупателей, такъ что шумъ и гамъ китайской улицы представляютъ нчто невообразимое. А если прибавить къ этому, что вс китайскія улицы переполнены нечистотами, которыя прямо выливаются изъ домовъ, и что воздухъ этихъ улицъ пропитанъ самыми отвратительными испареніями, то вполн станетъ ясно, почему европейцы избгаютъ прогулокъ по улицамъ какого-нибудь китайскаго города. Одинъ путешественникъ говоритъ, что, прозжая по улицамъ Пекина въ первый разъ, онъ желалъ сдлаться на время глухимъ, чтобы не слышать ужасающаго гама, и потерять обоняніе, чтобы не ощущать отвратительнаго запаха, которымъ пропитана атмосфера пекинскихъ улицъ. Китайцы къ этому привыкли и совершенно не замчаютъ ни грязи, ни зловонія. Забавно то, что, какъ и вс восточные народы, они очень любятъ разныя поэтическія сравненія и даютъ своимъ невзрачнымъ и грязнымъ улицамъ весьма красивыя названія. Такъ въ каждомъ китайскомъ город непремнно есть Жемчужная улица, Цвточная, Яшмовая и т. п. Но путешественника ждетъ очень большое разочарованіе, когда онъ вступаетъ въ эти улицы съ красивыми названіями. Ему приходится затыкать носъ и стараться прохать по улиц какъ можно скоре. Въ Пекин рядомъ съ красивыми домиками и магазинами, фасадъ которыхъ украшенъ ажурною и очень тонкою рзьбой, мстами позолоченной, мстами уже просто покрытой лакомъ, стоятъ полуобвалившіеся дома или какіе-то деревянные балаганы, увшанные тряпками, гд помщаются китайскія лавки. Простой народъ, ничмъ не стсняемый, занимается каждый своимъ дломъ, не обращая вниманія на прозжающихъ и прохожихъ. Нкоторые спятъ, прикрывшись лохмотьями, другіе закусываютъ подъ навсомъ народныхъ кухонь, откуда несетъ невообразимымъ чадомъ, многіе просто сидятъ на корточкахъ, въ любимой поз китайцевъ, покуривая трубки и вперивъ глаза въ пространство или же услужливо ищутъ другъ у друга наскомыхъ. По улиц бродятъ нищіе, тряпичники, нагія дти возятся въ грязи вмст съ разными домашними животными, однимъ словомъ, жизнь бьетъ ключемъ, но отъ этой жизни всякій европеецъ торопится поскоре уйти какъ можно дальше, оглушенный шумомъ и чувствуя тошноту отъ ужаснаго зловонія.

0x01 graphic

Тснота на китайскихъ улицахъ всегда невообразимая, и буквально нтъ ни одной пяди земли, на которой не толпились бы люди. Пекинъ, какъ и вс китайскіе города, окруженъ высокими стнами, выстроенными лтъ 500 тому назадъ. Несмотря на свою древность, стны эти довольно хорошо сохранились и составляютъ любимое мсто прогулки европейцевъ, живущихъ въ Пекин. Он представляютъ огромные земляные валы, облицованные кирпичомъ и заросшіе густымъ терновникомъ. Верхушка стны образуетъ настолько широкую площадку, что по ней свободно могутъ разъхаться дв тройки. Пространство, обнесенное этими стнами, занимаетъ около 53-хъ кв. верстъ, самый же городъ состоитъ изъ трехъ частей: 1) Манчжурскій или татарскій городъ, 2) Китайскій городъ, и, наконецъ, 3) Императорскій городъ, обведенный каналомъ и неизбжною стной, внутри которой помщается ‘Запретный городъ’ гд находятся дворцы Богдыхана (императора). Вс эти стны имютъ нсколько воротъ, которыя на ночь запираются. До послдняго времени въ эту внутреннюю часть Пекина — Запретный городъ, скрывающую отъ глазъ простыхъ смертныхъ таинственную обитель-Сына Неба — такъ называютъ китайцы своего императора — никогда не вступала нога европейца. Прогуливающіеся по городской стн могли только видть вычурныя крыши дворцовыхъ зданій и верхушки деревьевъ, а также невысокую горку, на которой сооружены три бесдки съ разнообразными крышами изъ синей и желтой эмальированной черепицы. По китайскому преданію горка состоитъ изъ каменнаго угля, который былъ насыпанъ тутъ для запаса топлива во время осады Пекина манчжурами. На этой горк лишилъ себя жизни одинъ изъ китайскихъ императоровъ, когда мятежники овладли Пекиномъ въ 1644 году. У подножія этого холма стоитъ очень странное, старое, засохшее дерево, закованное въ цпи. Съ этимъ деревомъ также связано преданіе. Когда въ Кита вспыхнуло возстаніе, вызванное Ли-Цзи-Чэнгомъ, сыномъ простого крестьянина, и онъ двинулся къ Пекину во глав огромнаго войска мятежниковъ, то императоръ Цзунъ-Ченгъ, видя, что ему не совладать съ этою огромною силой, закололъ свою дочь, чтобы она не досталась мятежникамъ, и самъ повсился на дерев у подножія угольнаго холма.

Ли-Цзы-Ченгъ вступилъ въ Пекинъ и объявилъ себя императоромъ, но недолго ему пришлось поцарствовать, всего только 18 дней прожилъ онъ въ императорскомъ дворц. Явились манчжуры и прогнали его. Новый же императоръ, изъ манчжурскаго, рода, Шунъ-Ши приказалъ заковать въ цпи дерево, на которомъ повсился его предшественникъ, и въ народ посл того распространилась легенда, что съ этимъ деревомъ связана судьба императорской семьи и если падетъ это дерево, то несчастье поразитъ родъ императора.

Но не съ однимъ только этимъ деревомъ народное поврье связываетъ судьбу императорскаго дома. Въ западныхъ горахъ, почти въ пятидесяти верстахъ отъ Пекина, находится старинный храмъ и около него растетъ великолпное орховое дерево, стволъ котораго иметъ въ поперечник около шести футъ. Дерево это было посажено въ первые годы воцаренія манчжурскихъ императоровъ и при вступленіи каждаго новаго императора на престолъ — по увреніямъ китайцевъ — дерево даетъ новый отпрыскъ отъ своего корня, который растетъ, развивается, зеленетъ, затмъ начинаетъ чахнуть и засыхаетъ вмст со смертью императора. Если когда-нибудь погибнетъ все дерево, то погибнетъ и теперешній императорскій родъ въ Кита.

Воображеніе путешественниковъ, не имвшихъ никакой возможности проникнуть въ Запретный городъ, конечно, разыгрывалось, и они рисовали себ различныя чудеса роскоши и богатства, волшебные сады съ дворцами, балконами, бесдками, зеркальными прудами и со всмъ великолпіемъ южной растительности. Теперь это очарованіе нарушено. Въ прошломъ 1900 году, когда европейскія войска вошли въ городъ и освободили посольства, находившіяся въ осад, китайскій императоръ, вмст со всмъ своимъ дворомъ и вдовствующей императрицей, тайкомъ бжали изъ Пекина. Столицей теперь завладли иностранцы, и уже никто не могъ запретить имъ проникнуть въ тайны Заповднаго города. Мало того, главнокомандующіе европейскихъ войскъ устроили себ даже квартиры въ опуствшихъ дворцахъ, а во двор понастроили военные посты и казармы. Конечно, во дворцахъ они нашли много замчательныхъ рдкостей, образцовъ китайскаго искусства огромной цнности, много древностей и т. д., но все же они были поражены тмъ запустніемъ, которое царило повсюду и ясно говорило, что Китай, въ томъ вид, въ какомъ онъ существуетъ теперь, отживаетъ свой вкъ и долженъ непремнно или погибнуть, или обновиться.

Каждый путешественникъ, попадающій въ Пекинъ, считаетъ своимъ долгомъ посмотрть знаменитый храмъ Неба — ‘Тіенъ-Танъ’, который только одинъ разъ въ годъ посщается императоромъ, а въ остальное время остается закрытымъ. Этотъ храмъ, съ прилегающими къ нему садами, священными мстами, гробницами и проч. занимаетъ пространство почти въ 14 верстъ въ окружности. Противъ храма Неба помщается храмъ ‘Изобртателя земледлія’, и въ прилегающемъ къ храму парк императоръ ежегодно совершаетъ обрядъ землепашества и проводитъ плугомъ дв-три борозды.

Передъ тмъ какъ совершить обрядъ жертвоприношенія въ честь неба, китайскій императоръ отправляется въ такъ называемый ‘дворецъ Очищенія’, находящійся въ оград храма Неба, и проводитъ нкоторое время въ самомъ безусловномъ молчаніи, вперивъ взоры въ мдную статую, изображающую буддійскаго монаха, у котораго одна рука приложена ко рту, а другая держитъ дощечку съ надписью: ‘постись три дня’.

Богослуженіе въ честь Неба совершается ночью, при свт множества фонарей и жаровенъ, что придаетъ всей этой церемоніи своеобразную торжественность. Самый жертвенникъ Неба находится на мраморной террас, возвышающейся надъ двумя другими террасами, окруженными мраморною балюстрадой, на которыхъ горятъ фонари и тлютъ курительныя палочки во время богослуженія. Передъ началомъ церемоніи посредин верхней террасы ставятся священныя таблицы, а по сторонамъ террасы, въ особыхъ павильонахъ синяго цвта, разставляются таблицы предковъ императора. На-самомъ алтар устанавливается двадцать восемь чашечекъ со всякими съдобными веществами, рисомъ, пшеномъ, кусочками мяса, рыбы и т. п., а также три большихъ чаши съ водою. За съдобными веществами раскладываются уже приношенія въ вид свертковъ шелка, голубого въ честь Неба, и благо — въ честь предковъ императора. На второй терасс располагаются таблицы, посвященныя солнцу, лун, облакамъ, грому, дождю и 28 созвздіямъ. И передъ этими таблицами тоже разставляются състные припасы.

Нарядившись для этой церемоніи въ платье синяго цвта, императоръ или ‘Сынъ Неба’ всходитъ на верхнюю террасу, а разные знатные сановники и приближенные двора остаются стоять на ступеняхъ, занимая заране назначенныя имъ мста. Императоръ зажигаетъ курительныя палочки и затмъ падаетъ ницъ и каждое его движеніе съ величайшею точностью повторяется остальными участниками церемоніи. Когда императоръ становится на колни и бьетъ челомъ, то оркестръ изъ 284 музыкантовъ играетъ спеціальную кантату, подъ эти звуки императоръ окропляетъ водой палку, которая предназначается для жертвоприношенія, и другіе предметы, и посл этого закалывается животное. Затмъ церемоніймейстеръ подноситъ императору чашу съ виномъ, и императоръ, принявъ ее изъ его рукъ, читаетъ молитву въ честь Неба, въ которой онъ проситъ объ урожа, о ниспосланіи дождя и вообще о всякихъ благахъ и изобиліи плодовъ земныхъ кром того онъ молится и за своихъ предковъ. Посл этого бумага съ молитвою опускается въ особый ящикъ, куда кладутся также и жертвенные дары — яшма и шелкъ. Музыка снова начинаетъ гремть посл жертвеннаго возліянія вина, которое совершаетъ императоръ, и раздается пніе, подъ звуки котораго 234 танцора исполняютъ своеобразный танецъ въ честь Неба. Посл пнія и танцевъ императоръ долженъ еще вкусить жертвеннаго кушанья и отвдать вина, посл чего онъ опять опускается на колни и простирается передъ алтаремъ двнадцать разъ. По окончаніи этихъ челобитій опять начинается музыка и пніе и происходитъ уборка жертвенныхъ кушаній, посл чего императорская процессія возвращается во дворецъ.

Обрядъ землепашества, который императоръ совершаетъ разъ въ годъ, иметъ также огромную важность въ глазахъ китайскаго народа. Кром князей и знатныхъ сановниковъ, въ этой церемоніи принимаютъ участіе еще 34 почетныхъ старца, спеціально назначенные для этого случая. Церемонія начинается хоровымъ пніемъ подъ аккомпаниментъ оркестра, затмъ церемоніймейстеръ предлагаетъ императору плугъ желтаго цвта, запряженный рыжимъ воломъ, а пекинскій градоначальникъ подаетъ ему плеть. Императоръ, при помощи четырехъ почетныхъ старцевъ, вспахиваетъ 2—3 борозды, а сзади идетъ чиновникъ министерства финансовъ и бросаетъ въ эти борозды смена. Посл императора пашутъ вс остальные участники церемоніи, пока не засютъ всего поля. Собранную на этомъ участк жатву, состоящую изъ риса, проса, пшеницы и бобовъ, употребляютъ для жертвоприношеній.

Китайская императрица въ свою очередь совершаетъ обрядъ шелководства, передъ которымъ она тоже постится и затмъ въ назначенный день отправляется въ сопровожденіи большой свиты принцессъ и придворныхъ дамъ къ тутовой рощ. Посл чтенія молитвъ и принесенія жертвъ императрица срываетъ при помощи особаго крючка листья съ одной и съ другой стороны рощи, и примру ея слдуютъ вс ея спутницы. Во время срыванія листьевъ тоже поетъ хоръ и играетъ оркестръ. Затмъ императрица принимается за мытье коконовъ и разматываніе шелка. Изъ этого шелка, вымотаннаго ею, изготовляется жертвенная одежда императора.

У западныхъ воротъ Пекина находится храмъ ‘Большого колокола’, куда посылаются во времена сильной засухи сановники и князья, для того чтобы они молились о ниспосланіи дождя. Въ этомъ храм помщается одинъ изъ пяти колоколовъ, которые повеллъ отлить императоръ Юнгъ-Ло. Объ этомъ колокол существуетъ слдующее сказаніе: два раза отливалъ его литейщикъ, и все неудачно. Императоръ разсердился и пригрозилъ ему, что если онъ и въ третій разъ отольетъ неудачно, то лишится своей головы. Когда же и въ третій разъ расплавленный металлъ сталъ также плохо литься въ форму, то дочь литейщика, увидвъ это и испугавшись, что отцу ея грозитъ позорная смерть въ случа новой неудачи, бросилась въ расплавленную массу металла, чтобы умилостивить своею жертвой духовъ, мшающихъ отливк колокола. Пораженный ея поступкомъ, отецъ бросился къ ней, чтобы удержать ее, но усплъ только схватить ее за ногу, и у него въ рукахъ остался ея башмачокъ. Отливка посл этого удалась великолпно, но теперь, когда бьютъ въ этотъ колоколъ, то, по увренію китайцевъ, всегда можно разслышать слово ‘башмакъ’, это душа погибшей двушки проситъ вернуть ей башмачокъ!

0x01 graphic

Дома зажиточныхъ китайцевъ, украшенные вычурной рзьбой и позолотой, фигурными навсами и дверями, со своими бумажными окнами, миніатюрными каменными львами у входа и фигурками птуховъ и драконовъ на крыш, дйствительно, производятъ впечатлніе хорошенькой игрушки, но стоитъ войти въ домъ, чтобы испытать полнйшее разочарованіе. Въ китайскихъ жилищахъ нтъ никакихъ удобствъ, безъ которыхъ намъ, европейскимъ жителямъ, очень трудно обходиться. Притомъ же, вслдствіе крайней нечистоплотности китайцевъ, даже у зажиточныхъ людей всюду въ жилищахъ грязь, которая непріятно поражаетъ европейца. Бумажныя окна и тонкія двери служатъ плохою защитой какъ отъ холода, такъ и отъ жары. Небрежная постройка домовъ и дурное качество китайскаго кирпича, а также отсутствіе подваловъ и каменные полы, поддерживаютъ въ китайскомъ жилищ постоянную сырость и способствуютъ размноженію скорпіоновъ, сороконожекъ и другихъ непріятныхъ наскомыхъ. Крысы и мыши также составляютъ неизбжную принадлежность китайскаго жилища. Очень часто случается, что во время сильныхъ лтнихъ дождей вода п

Небесная Имперія и ея обитатели.

Э. Пименовой.

ВВЕДЕНІЕ.

ГЛАВА I.

ГЛАВА II.

Читайте также: