Очерк развития социал-демократии въ России, Махновец Владимир Петрович, Год: 1906

Публицистика
Время на прочтение: 162 минут(ы)
Скачать в PDF

В. АКИМОВЪ (МАХНОВЕЦЪ)

ОЧЕРКЪ РАЗВИТІЯ СОЦІАЛДЕМОКРАТІИ РЪ РОССІИ

ИЗДАТЕЛЬСТВО О. Н. ПОПОВОЙ
С.-ПЕТЕРБУРГЪ, НЕВСК., ПР., 54.— 1906 Г.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

ПРЕДИСЛОВІЯ
ВИЛЬНА.
I. Стадія кружковщины
II. Стадія экономической агитаціи
III. Стадія ‘такъ наз. экономизма’
IV. Стадія политической борьбы
V. Современная тактика и организація ‘Бунда’.
ПЕТЕРБУРГЪ.
I. Стадія кружковщины
II. Стадія экономической агитаціи
a) Первые опыты
b) Группы 1895 года
c) 1896—1897 годы
d) Группа ‘Четвертаго листка’
III. Стадія ‘такъ наз. экономизма’
а) Новыя тенденціи
b) Организаціи 97—1900 г.г.
c) Группа ‘Рабочаго Знамени’
d) Союзъ Борьбы
е) Рабочая Мысль
IV. Стадія политической борьбы
КІЕВЪ.
I. Стадія кружковщины
II. Стадія экономической агитаціи
III. Стадія ‘такъ наз. экономизма’
IV. Стадія политической борьбы
БОРЬБА ОРГАНИЗАЦІОННЫХЪ ПРИНЦИПОВЪ.
I. Корни разногласій
II. Принципы старой ‘Искры’
III. Принципы новой ‘Искры’
IV. Принципы ‘Рабочаго Дла’
ЗАКЛЮЧЕНІЕ

Предисловіе къ 1-му изданію.

Весною 1901 года въ русской общественной жизни совершился фактъ огромной важности. Тысячи и десятки тысячъ народа, людей ‘всхъ званій и состояній’, являлись во многихъ городахъ въ опредленное время и въ опредленное мсто, чтобы выразить свое недовольство самодержавнымъ правительствомъ.
‘Мартовскія событія’ возникли не неожиданно. Имъ предшествовалъ въ теченіе зимы рядъ общественныхъ явленій, которыя были вызваны совершенно случайными и пустяшными инцидентами. Редакторъ одной газеты, распространявшей цлую четверть вка реакціонныя идеи, праздновалъ свой юбилей, публицистъ, измнившій своему либеральному прошлому, ставилъ въ своемъ театр пьесу, расжигавшую національную вражду, два студента ‘блоподкладочника’ совершили безчестный поступокъ во время своего ночного кутежа и за это были исключены изъ университета.
Все это случалось такъ часто и раньше — но только теперь это вызвало отвтъ. Въ Харьков противъ дома Юзефовича была устроена враждебная ему демонстрація, и ему съ его именитыми гостями пришлось прекратить торжество, въ Петербург, въ театр Суворина, публика не дала окончить антисемитскую пьесу ‘Контрабандисты’ и оказала сопротивленіе полиціи, пытавшейся вывести самыхъ шумныхъ протестантовъ, въ Кіев студенты собрали сходку, чтобы выяснить причину исключенія коллегъ. Выяснивъ, они нашли ее вполн основательной, но при этомъ въ принятой сходкою резолюціи выразили свое рзко-враждебное отношеніе къ тому политическому режиму, который лишаетъ возможности студенческую среду воздйствовать морально на своихъ членовъ и, наоборотъ, самъ воспитываетъ антипатичный типъ въ студенчеств.
За рчи на этой сходк правительство наказало нсколькихъ студентовъ. Товарищи устроили имъ сочувственную демонстрацію, провожая ихъ на вокзал. За это 183 студента были сданы въ солдаты.
Правительство надялось, а революціонеры опасались, что эта кара задушитъ духъ протеста, но она, наоборотъ, возбудила его. Началось общерусское студенческое движеніе. Правительство отвчало новыми репрессаліями, оно сдало въ солдаты 28 студентовъ въ Петербург, готовилось сдать 300 въ Москв.
Но одинъ бывшій студентъ явился въ Петербургъ и убилъ министра народнаго просвщенія. Можно было разсчитывать, что выстрлъ Карповича вызоветъ и другіе, но что на массовое движеніе онъ долженъ повліять отрицательно, что общество испугается тхъ рзкихъ формъ, которыя приняла борьба. Но и эти соображенія оказались ошибочными. Ршительно вс отнеслись къ поступку Карповича сочувственно, а молодежь даже восторженно, и массовое движеніе не утихло, а, наоборотъ, достигло высшей точки въ ‘Мартовскіе дни’.
Мартовскія событія произвели громадное впечатлніе на вс слои нашего общества и народа и на выразителей всевозможнйшихъ направленій русской политической мысли. Однихъ волновало негодованіе противъ нарушителей ‘общественной тишины и спокойствія’, быть можетъ, опасеніе за свое собственное спокойствіе, другихъ — радостная надежда на то, что, наконецъ, пришла долгожданная пора, о которой цлое столтіе мечтали лучшіе люди нашего отечества,— пора политической свободы, за которую въ теченіе вка столько ужасныхъ и драгоцнныхъ жертвъ принесло наше общество.
Въ частности и для соціалдемократическаго движенія мартовскіе дни были ‘историческимъ поворотомъ’, оно вступило въ новую фазу своего развитія, яркимъ выразителемъ которой явилась газета ‘Искра’.
Эта фаза безусловно знаменовала прогрессъ и отличалась отъ предыдущихъ двумя признаками: рзкимъ проведеніемъ политическихъ задачъ нашей партіи и стремленіемъ создать единую партійную организацію.
Моя книжка, какъ я надюсь, покажетъ, что эти признаки явились результатомъ всего предыдущаго десятилтняго развитія соціалдемократіи.
Кром этихъ двухъ положительныхъ признаковъ, которые наше движеніе должно сохранить и въ будущемъ, эта фаза имла и отрицательный. Онъ внесенъ въ соціалдемократію тми общими условіями русской жизни, при которыхъ были выдвинуты нашей партіей ея политическія задачи.
Подъ вліяніемъ общаго подъема политическаго радикализма, во всхъ слояхъ общества ближайшая политическая задача нашей партіи — задача низвергнуть самодержавіе — поглотила цликомъ все вниманіе товарищей, какъ нкогда его поглощала цликомъ экономическая борьба пролетаріата, задача поэтому была неврно ршена.
Въ борьб съ крайностями предыдущаго періода развитія нашей партія, такъ наз. экономизма, было осмяно и отброшено то, что было въ немъ здороваго — его чисто пролетарскія тенденціи.
Я длаю попытку изложить событія нашей революціонной жизни, какъ процессъ развитія соціалдемократической партіи въ Россіи, потому что только съ этой точки зрнія, на мой взглядъ, могутъ быть врно поняты и оцнены и факты прошлаго, и наше настоящее, и задачи ближайшаго будущаго.
По мр того какъ стихійно возникшее движеніе среди рабочихъ приводило передовые слои русскаго пролетаріата къ сознанію своихъ все боле и боле широкихъ интересовъ, измнялись вс пріемы борьбы и формы организаціи русской соціалдемократіи, стремившейся, согласно своимъ принципамъ, быть лишь сознательной выразительницей этого стихійнаго движенія.
Первоначально движеніе слабо проявлялось на поверхности общественной жизни, не было массовымъ. Сознательнымъ идеологамъ пролетаріата оставалось лишь самимъ готовиться для будущей борьбы и заниматься подготовкою отдльныхъ рабочихъ, чтобы создать кадры сознательныхъ соціалдемократовъ для того момента, когда въ нихъ будетъ нуждаться массовое движеніе. Это былъ періодъ культивированія отдльныхъ личностей въ кружкахъ, стадія кружковщины.
Потомъ, когда стихійное недовольство массъ ихъ экономическимъ положеніемъ привело ихъ въ движеніе, соціалдемократы быстро измнили свою тактику и сумли стать вожаками пролетаріата въ этой его борьб. Это была стадія экономизма.
Дале, когда эта борьба развилась, рабочіе увидли, что они лишены элементарныхъ общественныхъ правъ, которыя бы могли облетаетъ ель изъ экономическую борьбу и сдлать ее продуктивною. Такимъ образомъ, отъ сознанія своихъ матерьяльныхъ интересовъ пролетаріатъ — въ процесс борьбы — пришелъ гь сознанію правовыхъ. Соціалдемократія являлась передовымъ отрядомъ пролетаріата и въ эту стадію,— стадію общественно-правовой борьбы рабочаго класса, которая получила названіе ‘такъ называемаго экономизма’.
Къ началу 1901 года движеніе въ разныхъ концахъ Россіи стало принимать единообразный характеръ, борьба съ правительствомъ за права личной и общественной свободы поставила передъ пролетаріатомъ задачу борьбы противъ правительства, задачу борьбы за право участія во власти, политической борьбы. Это была стадія ‘искризма’.
Я считаю ‘искризмъ’ только стадіей въ развитіи нашего движенія. Будущее нашей партіи представляется мн синтезомъ, на которомъ политическія и организаціонныя задачи соціалдемократіи, поставленныя движеніемъ въ стадіи искризма, будутъ разршены на основ тенденцій предыдущей стадіи.
Матерьялы, которые мн удалось собрать, очень не велики и отрывочны. Думается, однако, что они могутъ быть полезны для товарищей, потому что наша литература въ этомъ отношеніи очень бдна. Матерьялы эти я изложилъ съ точки зрнія ‘теоріи стадій’, много разъ поруганной и осмянной ‘Искрою’.
Три центра рабочаго движенія въ Россіи представляются особенно типичными, характерными и наиболе явственно прошедшими въ своемъ развитіи вс стадіи его: Вильна, Петербургъ, Кіевъ. Послдующія главы поэтому посвящены каждому изъ этихъ центровъ и для каждаго изъ нихъ я описываю его стадіи: кружковщины, экономизма и такъ называемаго экономизма.
Каждая стадія развитія соціалдемократія была несомнннымъ шагомъ впередъ. Про нашу партію можно сказать словами одного французскаго историка великой революціи: ‘колесница исторіи подвигается все впередъ среди тысячей препятствій, здсь она опрокидываетъ того, кто хотлъ ее остановить, тамъ — того, кто еще вчера, казалось, хорошо правилъ ею, но кто сегодня плохо справился со своею задачей. Она все движется впередъ’.
Девизомъ моихъ замтокъ я избираю слова Энгельса, сказанныя имъ въ предисловіи къ его статьямъ о Феербах и характеризующія революціонное значеніе Гегелевской діалектики: ‘Каждая ступень необходима въ то время и при тхъ обстоятельствахъ, которымъ она обязана своимъ происхожденіемъ, и въ этомъ заключается ея оправданіе. Но она лишается своего значенія и своего оправданія при новыхъ условіяхъ, постепенно развивающихся въ ея собственныхъ ндрахъ. Діалектическая философія сама является лишь простымъ отраженіемъ этого процесса въ мыслящемъ мозгу. У нея есть, безъ сомннья, и своя консервативная сторона: каждая данная ступень развитія науки или общественныхъ отношеній оправдывается ею въ виду обстоятельствъ даннаго времени, но не больше. Ея консерватизмъ относителенъ, ея революціонный характеръ безусловенъ’!..

Предисловіе ко 2-му изданію.

Первое изданіе этой книжки вышло въ феврал ныншняго года. Съ тхъ поръ прошло девять мсяцевъ, изъ которыхъ каждый по справедливости можетъ считаться за годъ по своему историческому значенію и по напряженности дыханія общественной жизни. Поэтому въ новомъ изданіи ‘Очерка’ нужна бы была по крайней мр новая глава. Кром того періодъ развитія соціалдемократіи, который еще не былъ изжитъ, когда готовилось первое изданіе, теперь уже отошелъ въ исторію, и его общая характеристика также должна бы была найти себ мсто въ этой книжк. Но историческіе дни, которые мы теперь переживаемъ, не оставляютъ времени для обработки матерьяловъ, и потому книжка выходитъ въ неизмненномъ вид.
Думается, что это оправдывается двумя соображеніями. Первое изданіе осталось почти неизвстнымъ въ Россіи: цензура помшала ему появиться открыто, а тактика замалчиванія моихъ фракціонныхъ противниковъ сдлала невозможнымъ для читателей нашихъ партійныхъ изданій даже знать о самомъ факт выхода моей книжки. Кром того, основной взглядъ на характеръ развитія соціалдемократическаго движенія въ Россіи, изложенный въ этой книжк, какъ мн кажется, вполн подтверждался послдующими событіями. Слдовательно, об цли книжки — сообщить матерьялы, относящіеся къ опредленнымъ историческимъ періодамъ, и обосновать извстную точку зрнія на исторію нашего движенія — остаются и для новаго изданія.
За эти девять мсяцевъ, со времени выхода перваго изданія, я постилъ главнйшіе аванпосты нашей партіи и описалъ мои впечатлнія и собранныя свднія въ корреспонденціяхъ ‘Послднихъ Извстій’ Бунда, а также въ письмахъ къ моимъ ближайшимъ товарищамъ, гд сдлалъ также дальнйшіе выводы изъ взглядовъ, защищаемыхъ въ этой книжк. Я надюсь издать эти корреспонденціи и эти письма отдльной книжкой, которая явится такимъ образомъ продолженіемъ настоящаго изданія.
Первое изданіе заключало въ себ исключительное матерьялы, правда, изложенные съ опредленной точки зрнія.
Единственное исключеніе составляло нсколько послднихъ страницъ, гд былъ изложенъ планъ демократической организаціи партіи, который всецло вытекалъ изъ взглядовъ ‘такъ называемыхъ экономистовъ’, и который я въ то время считалъ еще своевременнымъ. Во время моей поздки по Россіи я убдился, что рабочее движеніе его уже переросло, и въ настоящее время я считаю его совершенно устарвшимъ. Между тмъ въ апрл мсяц ‘меньшевики’ на своей конференціи въ Женев приняли планъ организаціи партіи, до чрезвычайности близкій къ тому, который я изложилъ въ феврал. Этимъ подтвердилось мое мнніе, что и въ организаціонныхъ воззрніяхъ, какъ и въ тактическихъ ‘меньшинство’ эволюціонируетъ отъ стараго искризма къ ‘такъ называемому экономизму’. Еще нсколько мсяцевъ спустя, во вчерашнемъ номер ‘Новой жизни’ уже и ‘большевики’ въ лиц тов. Ленина высказываются за демократизацію организаціи нашей партіи, мотивируя перемну своихъ взглядовъ перемною вншнихъ политическихъ условій. Весьма возможно, слдовательно, что организаціонные взгляды ‘такъ называемыхъ экономистовъ’ получатъ запоздалое признаніе на ближайшемъ създ партіи. Впрочемъ, можетъ быть, это необходимый этанъ для ликвидаціи фракціонной обособленности, для возстановленія единства партіи. И въ виду этого я оставляю въ этомъ изданіи изложенный мною тогда планъ.
Въ заключеніе моей книги я высказалъ мысль, что русская соціалдемократія должна пересмотрть самыя основы своего міровоззрнія, начиная съ теоріи познанія и кончая тактическими принципами, чтобы привести ихъ въ соотвтствіе съ міровоззрніемъ и тактикой наиболе передовыхъ теченій западно-европейской соціалдемократія. Я и теперь думаю то же. Больше того. Новое міровоззрніе, какъ мн кажется, уже формируется въ огн революціонной борьбы, которую мы теперь ведемъ. Когда жаръ немного спадетъ, останется только формулировать это новое.
Итакъ я излагаю для моихъ товарищей по партіи мой взглядъ на наше прошлое, потому что теперь намъ предстоитъ общими силами создать наше будущее.
11 ноября 1905. С.-Петербургь.

ВИЛЬНО.

I

Въ 1885 г. былъ основанъ въ Вильн кружокъ съ революціонными цлями. Хотя онъ состоялъ изъ молодыхъ людей, но цликомъ принялъ старую народовольческую программу. Она сводилась къ двумъ основнымъ задачамъ борьбы: съ одной стороны распространять въ масс населенія идеи соціализма путемъ пропаганды и путемъ устройства артелей, съ другой стороны, вести непосредственную борьбу съ абсолютизмомъ путемъ террора.
Если непосредственная дятельность этого кружка не имла успха, то тмъ не мене онъ воспиталъ цлую группу молодыхъ людей, впослдствіи оказавшихъ огромныя услуги соціалдемократіи не только Зап. Кр., но и всей Россіи. Средой для его пропаганды являлась мстная интеллигенція, главнымъ образомъ ученики среднихъ учебныхъ заведеній, въ особенности учительскаго института и оремъ-бохеры, ешивэ-бохеримъ — молодые люди, готовящіеся стать раввинами.
Устройство артелей шло неуспшно. Самымъ крупнымъ предпріятіемъ въ этомъ отношеніи была организація чулочницъ зимою 85—86 г. Однако и эта артель просуществовала всего 3—4 мсяца.
Въ 86—87 г. назжалъ въ Вильну изъ Минска тов. Абрамовичъ. Онъ прожилъ нсколько времени заграницей и позже работалъ въ Кіев. Онъ привезъ съ собою ‘Наши Разногласія’ Плеханова и поднялъ горячіе споры съ виленскими революціонерами, защищая соціалдемократическіе принципы, которые уже стремился провести въ жизнь минскій кружокъ, гд кром Абрамовича былъ вернувшійся изъ ссылки Гурвичъ и его сестра.
Виленскіе народовольцы, конечно, не были переубждены Абрамовичемъ, но ихъ молодые товарищи порвали со своими учителями и положили начало первой въ Вильн соціалдемократической организаціи. Организованные ими кружки изъ гимназистовъ, гимназистокъ, реалистовъ и учениковъ учительскаго института прежде всего занялись самообразованіемъ. Читали Писарева, Миртова, Михайлова, Дрэпера и, наконецъ, принимались за ‘Наши Разногласія’
Изучали русскую жизнь: расколъ, общину, артель, капитализмъ, въ 90-мъ году перешли къ Лассалю и Марксу. Книгами пользовались изъ библіотеки легальныхъ и нелегальныхъ книгъ, собранной еще кружкомъ народовольцевъ.
Передъ новыми соціалдемократами стоялъ вопросъ, какимъ образомъ приступить къ непосредственной революціонной дятельности? Сущность новой политической программы, воспринятой черезъ Абрамовича, сводилась къ тому, чтобы пробудить классовое сознаніе рабочихъ и тмъ вызвать къ политической борьб широкіе слои пролетаріата.
Исканіе и приспособленіе методовъ борьбы, формулъ, могущихъ стать боевымъ кличемъ для самыхъ широкихъ слоевъ пролетаріата, составляетъ содержаніе послдующей агитаціонной и организаціонной работы соц.-дем. зап. края. Черезъ восемь лтъ эта цль революціонеровъ соц.-демократовъ была достигнута съ появленіемъ въ 1897 г. Бунда. Но въ ту эпоху, о которой теперь идетъ рчь, въ этомъ направленіи были сдланы еще только первые шаги. Въ это время не только нельзя было думать о руководств рабочимъ классомъ, но надо было еще установить связи хотя бы съ отдльными изъ рабочихъ: соц.-дем. организація не только не была выразительницей рабочаго класса, его авангардомъ, неразрывно съ нимъ связаннымъ — но эти дв части будущаго цлаго стояли обособленно, не имя даже точекъ соприкосновенія.
Первымъ дломъ естественно представлялось отыскать эти точки соприкосновенія, установить чисто личныя связи между отдльными соціалдемократами и отдльными рабочими.
У еврейскихъ рабочихъ была тогда потребность изучать русскій языкъ, революціонеры стали имъ предлагать свои услуги, учили ихъ грамот, ариметик. Ради практики въ чтеніи давали имъ ‘Бесды о природ’ Зобова и между прочимъ разсказывали вообще по ботаник и зоологіи, затмъ, сблизившись, читали своимъ ученикамъ романы ‘Два брата’, ‘Безъ исхода’, ‘Хроника села Смурина’, ‘Одинъ въ пол не воинъ’, ‘Эмма’, ‘Что длать’ и сказки Щедрина. Раздавали книги эти и на домъ. Наконецъ, когда кружокъ казался достаточно подготовленнымъ, появлялся Дикштейнъ, ‘Кто чмъ живетъ’. На второй очереди стоялъ ‘Наемный трудъ и капиталъ’ Маркса. На него считалось нужнымъ уроковъ двадцать, потому что требовались безконечные комментаріи. Вмсто заключительнаго слова давалась ‘Программа Работниковъ’ Лассаля въ напутствіе ученику, который могъ уже самъ стать учителемъ. Кром русскихъ книгъ стали появляться изрдка американскія изданія на жаргон.
Въ польской литератур былъ высказанъ упрекъ, что еврейскіе интеллигенты того времени являлись русификаторами польскаго края. ‘Мы не задавались тогда національнымъ вопросомъ, говорилъ мн П., одинъ изъ товарищей, и потому не были сознательными русификаторами, но, конечно, вносили русскую культуру. Мы пользовались русской литературой для выработки отдльныхъ революціонеровъ, потому что еврейской литературы не существовало и мы сами были чужды еврейству. Польскій языкъ не могъ намъ быть полезнымъ потому, что населеніе стремилось изучать не польскій, а русскій языкъ и этимъ стремленіемъ мы пользовались, чтобы завязать связи’.
Это былъ подготовительный процессъ въ развитіи соціалдемократическаго рабочаго движенія въ западномъ кра (85—92 г.г.). Рабочій классъ играетъ въ это время чисто пассивную роль: съ одной стороны исключительныя условія быта рабочаго формируютъ въ немъ характерную психологію пролетарія, съ другой стороны интеллигентные идеологи пролетаріата, революціонеры соціалдемократы выхватываютъ изъ среды отдльныхъ лицъ, подготовляя въ нихъ будущихъ агитаторовъ. Группа интеллигентовъ, получившая революціонное крещеніе отъ народовольцевъ и принявшая затмъ соц.-дем. принципы, пытается вызвать рабочій классъ къ политической жизни путемъ пропаганды своихъ идей въ кружкахъ рабочихъ. Это средство оказалось недйствительнымъ: широкіе слои рабочаго класса остались недоступны пропаганд.

II.

92-й годъ можетъ считаться началомъ массового рабочаго движенія въ Зап. кра. Непосредственнымъ поводомъ для его проявленія послужило, какъ и всегда въ подобныхъ случаяхъ, очень маловажное событіе.
Виленскій городской голова, въ пику ремесленной управ приказалъ расклеить по городу объявленіе, что по закону Екатерины II рабочій день долженъ продолжаться въ ремесленныхъ заведеніяхъ не дольше двнадцати часовъ. Ремесленники повсюду заговорили о сокращеніи рабочаго дня до законныхъ предловъ, обсуждали вопросъ, какъ-бы воспользоваться этимъ забытымъ закономъ. Подавленные невроятно долгимъ рабочимъ днемъ и безысходною нуждой — нуждой, которой теперь нтъ равной даже въ сред русскихъ рабочихъ, которая напоминаетъ картины русскаго рабочаго быта лишь 60-хъ и 70-хъ годовъ въ яркихъ и потрясающихъ описаніяхъ Флеровскаго — несчастные еврейскіе паріи вдругъ точно встрепенулись, вдругъ почувствовали, что у всхъ у нихъ есть общій интересъ, что они могутъ улучшить свою ужасную судьбу, солидарно поддерживая другъ друга. Стихійное движеніе, словно втеръ, налетло и всколыхнуло т слои еврейскаго общества, которые называются ‘низами’, и которые казались неподвижными и неспособными двигаться, такъ точно, какъ неспособными они казались воспринять и руководиться какой-бы то ни было сознательной идеей. Люди, къ которымъ еврейское общество не могло и не желало примнять терминъ ‘порядочный человкъ’ (a balabatischer Id), вдругъ заговорили о своихъ правахъ и даже стали добиваться ихъ огражденія: рабочіе устроили нсколько маленькихъ отрядовъ, обходили въ 7 часовъ вечера городъ, требовали отъ хозяевъ мастерскихъ прекратить работу, грозили протоколомъ. Между тмъ революціонеры соціалдемократы были вн этого движенія, они не шли дальше устройства кружковъ пропаганды. Они не предлагали никакихъ конкретныхъ средствъ для улучшенія быта рабочихъ и ко всякимъ планамъ улучшенія его при современномъ режим относились скептически.
Если въ первомъ фазис движенія, по отношенію къ великой культурной миссіи, которую хотли выполнить еврейскіе соціалдемократы предъ своимъ народомъ, они могли сказать устами товарища П., что они были чужды еврейству, то въ этотъ моментъ они были чужды также рабочему классу, и потому ихъ страстное желаніе вести еврейскій пролетаріатъ къ его великимъ задачамъ не могло не остаться тщетнымъ.
Случилось однако такъ,— и иначе не могло случиться — что сознательные идеологи рабочаго класса встртились лицомъ къ лицу съ представителями стихійнаго пролетарскаго движенія, и это привело къ самымъ счастливымъ результатамъ.
У спропагандированныхъ рабочихъ явилась мысль устроить кассы взаимопомощи и стачечной борьбы. Пропагандисты, настроенные противъ всякихъ ассоціацій, однако не отклонили этого плана, надясь, что если кассы и не достигнутъ своей цли — взаимопомощи и борьбы — то, по крайней мр, создадутъ среду, изъ которой удобно будетъ вербовать новыхъ членовъ въ кружки пропаганды.
Это различіе въ мотивахъ, по которымъ рабочіе и интеллигенты пришли къ ршенію поддерживать и создавать рабочія кассы, объясняется долгимъ историческимъ прошлымъ тхъ соціальныхъ группъ, къ которымъ принадлежали эти соціалдемократы.
Общественное движеніе среди еврейской интеллигенціи началось гораздо раньше описываемаго времени. Уже въ 40-хъ годахъ появилось среди еврейства прогрессивное движеніе, которое знаменовало собою историческое пробужденіе въ Россіи національной еврейской мысли, казалось, остановившейся, застывшей и хранившей дв тысячи лтъ завты старины, какъ святыню, безъ критики, безъ анализа, безъ попытки идти впередъ. Подъ вліяніемъ русской и польской демократической литературы появились въ 50-хъ годахъ разсказы и романы изъ еврейскаго быта Леванды, Багрова, Іосифа Рабиновича, Абраама Many и другихъ, въ 60-хъ годахъ началъ издаваться даже органъ на древнееврейскомъ язык, ратовавшій за національное обновленіе, боровшійся противъ замкнутости евреевъ. Это было еврейское ‘западничество’. Дятельность кружка чайковцевъ въ Россіи вызвала себ подражаніе среди еврейской интеллигенціи. Это культурное движеніе впослдствіи только, развиваясь, стало дифференцироваться и постепенно пришло къ тому, что мы видимъ теперь, къ раздленію на демократическое, буржуазно-націоналистическое движеніе, избравшее своимъ девизомъ сіонизмъ, и соціалистическое, сливающееся съ движеніемъ еврейскаго пролетаріата. Еще въ 80-хъ годахъ, когда революціонные элементы еврейской интеллигенціи цликомъ поглощались русскимъ освободительнымъ движеніемъ, еще и тогда культурная работа въ западномъ кра,— изданіе книгъ для народа, устройство легальныхъ библіотекъ и школъ,— казалось, соединяла всю еврейскую интеллигенцію на общемъ дл. Оремъ-бохеры были той средою, которая привлекала особенно къ себ тогда вниманіе революціонныхъ элементовъ, вотъ почему, ко времени возникновенія соціалдемократическаго движенія, именно они выдвинули адептовъ новаго теченія, которое увлекло ихъ къ пролетаріату и заставило обратиться къ популярнымъ среди рабочихъ профессіональнымъ организаціямъ.
Рабочее еврейское движеніе еще боле стараго происхожденія, чмъ движеніе среди интеллигенціи. Среди рабочихъ изстари существовали кассы для поддержки борьбы противъ хозяевъ за улучшеніе условій труда, можетъ быть, даже эти организаціи ведутъ свое начало отъ временъ существованія въ Польш и Германіи цеховъ, въ которые не принимались еврейскіе рабочіе, по крайней мр, нкоторые обычаи этихъ кассъ напоминаютъ цехи: торжественный обрядъ принятія новыхъ членовъ, ежегодный цеховой праздникъ, храненіе въ глубокой тайн всхъ длъ общества. Одинъ свдущій въ этомъ вопрос писатель нашелъ въ Могилев очень старыя кассовыя книги, принадлежавшія организаціи, не допускавшей въ свои члены хозяевъ. Одинъ мой товарищъ встртилъ въ Житомір старую тайную организацію рабочихъ, которымъ удалось добиться значительнаго улучшенія своего быта долгой, упорной борьбой, исторія которой свято хранится въ преданіяхъ, когда къ нимъ явились пропагандисты-соціалисты, они были встрчены очень враждебно. Въ Лодзи старая профессіональная организація ‘Ахдусъ’ (‘солидарность’) пользовалась такою репутаціей, что это имя стало нарицательнымъ для организованныхъ рабочихъ и даже вообще для всхъ сознательныхъ рабочихъ.
Эти кассы стали создаваться при синагогахъ. Въ каждомъ город есть одна общая синагога для всхъ евреевъ, которая называется древнимъ именемъ, вроятно древнееврейскимъ,— очевидно лингвистически заимствованнымъ у арабовъ — Beis-Medres (Медресъ — высшая духовная школа у арабовъ и вообще магометанъ), но рядомъ съ этимъ существуютъ синагоги у каждаго ремесла, это — молельни и школы въ то же время, они очевидно новаго происхожденія, судя по ихъ нмецкимъ названіямъ: Stibl (маленькая комнатка), Schul (школа). Здсь собираются евреи одной профессіи, какъ рабочіе, такъ и хозяева. Но рабочіе тайно отъ хозяевъ образовали при этихъ синагогахъ кассы для поддержки пострадавшихъ отъ хозяевъ товарищей, такимъ образомъ тайныя кассы были давно знакомымъ дломъ для еврейскихъ рабочихъ.
Вотъ почему, когда въ цляхъ революціонной пропаганды соціализма понадобилось сгруппировать рабочихъ, интеллигентные рабочіе и революціонная интеллигенція разными путями пришли къ мысли о необходимости поддержать рабочія кассы.
Въ 89 и 90 году кассы эти быстро растутъ, собранія ихъ членовъ становятся все оживленне. Самыя задачи кассъ начинаютъ расширяться, они начинаютъ принимать боевой характеръ. Лучше другихъ были кассы ювелировъ и заготовщиковъ, успвшія объединить въ Вильн почти всхъ рабочихъ своего ремесла, поддерживая товарищей, пострадавшихъ за общее дло, и грозя хозяевамъ стачкой, они вынуждали ихъ на уступки.
Но чмъ больше въ кассы проникалъ духъ стихійнаго рабочаго движенія, тмъ больше теряли въ нихъ почву спропагандированные рабочіе, представители сознательныхъ идеологовъ пролетаріата.
И это понятно: въ то время, какъ неспропагандированные рабочіе, выразители стихійныхъ стремленій рабочаго класса, аргументировали на собраніяхъ непосредственными интересами массы, рабочіе спропагандированные, выразители сознательнаго идейнаго движенія революціонной соціалдемократіи, дорожили кассой только какъ средствомъ пропаганды, и, будучи подъ вліяніемъ своихъ учителей, придавали слишкомъ мало значенія кассамъ, какъ средству улучшить положеніе рабочихъ.
При такихъ условіяхъ ‘массовой человкъ’ не только не могъ пойти за спропагандированнымъ рабочимъ, но, не зная его затаенныхъ плановъ, просто таки въ толкъ не могъ взять, чего собственно тотъ хочетъ.
Конечно, постоянныя пораженія затрагивали самолюбіе спропагандированныхъ рабочихъ и они стали настаивать, чтобы ихъ учителя сами являлись на собранія кассы, для защиты своихъ взглядовъ.
Мирный пропагандистъ великой идеи далекаго соціалистическаго строя, прилежный учитель кружка рабочихъ былъ приведенъ и поставленъ передъ толпою. Сознательный революціонеръ стоялъ передъ революціонною стихіей, которая не могла угадать и понять его отдаленныхъ великихъ цлей…
Здсь-то, наблюдая движеніе, которое въ это время росло въ спокойныхъ на видъ народныхъ массахъ, и прислушиваясь впервые къ голосу стихіи, сознательный революціонеръ, идеологъ пролетаріата долженъ былъ признать свою ошибку, опредлявшую поведеніе спропагандированныхъ рабочихъ на массовыхъ собраніяхъ. И тутъ было сказано слово, облетвшее затмъ всю Россію: ‘мы ошибались’.
‘Русская Соц.-Дем. стала на ложный путь’, заявили наши еврейскіе товарищи въ брошюр ‘Объ агитаціи’. Она замкнулась въ кружки. Она должна прислушиваться къ біенію пульса толпы, уловить его, стать на шагъ впереди толпы и вести ее. Вести рабочую массу можетъ и должна соціалдемократія потому, что стихійная борьба пролетаріата ведетъ его неизбжно къ тому самому исходу, который сознательно выбралъ себ революціонеръ, соціалдемократъ, и призналъ своимъ идеаломъ.
Но для этого надо было измнить всю программу дятельности. Интеллигентскій русскій языкъ сталъ непригоденъ — масс нуженъ жаргонъ. Научныя книги и толстые романы недоступны масс, ей нужна брошюрка. Планы идеолога, политическаго агитатора, надо было защищать съ точки зрнія непосредственныхъ интересовъ массы. Рядомъ съ конспиративной политической организаціей революціонеровъ пришлось признать демократическую экономическую организацію рабочихъ.
Такъ развился второй фазисъ движенія. Прогрессъ экономическаго развитія страны создалъ стихійное массовое рабочее движеніе, классовую борьбу на почв экономическихъ интересовъ, революціонеры-соціалдемократы пришли къ мысли, что ихъ цль — вовлеченіе широкихъ слоевъ пролетаріата въ классовую борьбу — можетъ быть достигнута, если они возьмутъ на себя руководство повседневной, чисто экономической борьбой рабочихъ. Создалась сложная сть примитивныхъ боевыхъ организацій въ форм стачечныхъ кассъ рабочихъ, руководимыхъ тайной для нихъ организаціей революціонеровъ.
Второй фазисъ охватываетъ періодъ времени между 92 и 95 г.

III.

Экономическая агитація явилась живою связью между революціонной организаціей и рабочимъ классомъ и тмъ не мене революціонная организація далеко не была организованнымъ пролетаріатомъ. Среди рабочихъ шло какое-то броженіе, свидтельствовавшее о томъ, что ихъ не удовлетворяетъ дятельность ихъ идеологовъ, учителей.
Спропагандированные рабочіе съ Абрамомъ, рзчикомъ, во глав объясняли свое недовольство переходомъ революціонеровъ къ агитаціи. Они не поняли глубокаго смысла этого измненія тактики, имъ казалось, что, отказываясь отъ кружковой пропаганды, интеллигенція оставляетъ свою культурную роль, хочетъ воспользоваться безсознательнымъ стихійнымъ движеніемъ массы, смотритъ на рабочихъ, какъ на ‘пушечное мясо’. Мало того: кружковые рабочіе оказались мене демократичны, чмъ революціонеры изъ интеллигенціи, они чувствовали себя выше массы и ихъ коробило появленіе на сходкахъ некультурнаго рабочаго, поэтому отъ движенія устранились цлыя ремесла, какъ напр., наборщики, которые прежде были впереди {Вторично касса наборщиковъ организована была только въ 96 году и упрочилась лишь въ 99 году.}.
Развитіе движенія, какъ фатумъ, отодвигало на второй планъ культурническую работу революціонеровъ, и ‘оппозиція’ должна была отступить передъ агитаціонною дятельностью виленскихъ соціалдемократовъ, но нельзя не признать, что она являлась протестомъ противъ односторонняго увлеченія агитаціей, противъ суженія задачъ соціалдемократіи ради возможности руководить широкими массами пролетаріата.
Недовольство новой тактикой выразилось однако не только въ идеализаціи предыдущаго періода кружковщины. Недовольны ею были также и предвозвстники новой фазы движенія. Они находили, что экономическая борьба не должна являться исключительнымъ предметомъ заботъ соціалдемократіи, что надо также пользоваться каждымъ случаемъ для ‘политической агитаціи.
Подобно тому, какъ 1-го мая 1892 г. одна только рчь изъ четырехъ, рчь работницы, знаменовала начало новой, второй стадіи въ развитіи соціалдемократіи, точно также 1-е мая 1895 года должно быть признано ‘поворотнымъ пунктомъ’ къ третьей стадіи еврейскаго рабочаго движенія.
Вс требованія, выставленныя соціалдемократами въ этотъ день, были чисто экономическими, на красномъ знамени было написано только: ‘мы боремся за 10 часовой рабочій день, за повышеніе платы, за лучшее обращеніе!’ Изъ четырехъ рчей только одна была ‘политическаго’ характера. Но именно эта рчь совершенно неожиданно была встрчена восторженно. На другой же день ‘рчь къ агитаторамъ’ того же товарища закрпила эту новую побду соціалдемократіи.
1-го мая 1896 г. уже были выставлены ‘политическія’ требованія: ‘мы боремся за свободу стачекъ, собраній, слова и печати’, рчи ораторовъ были приспособлены къ этимъ требованіямъ, написаннымъ на красномъ знамени.
1-го мая слдующаго года была предпринята въ Вильн — впервые соціалдемократами въ Россіи — попытка организаціи манифестаціи, чтобы самымъ фактомъ открытаго собранія протестовать противъ отсутствія права собраній!
И это именно рабочіе требовали внесенія ‘политическаго’ элемента въ агитацію соціалдемократовъ, это они настаивали на томъ, чтобы обличать предъ рабочими русскій политическій строй, выяснять безправіе народа, формулировать интересы рабочаго-гражданина. Но организація революціонеровъ, руководившая рабочимъ движеніемъ съ цлью направить его въ сторону соціалдемократическихъ идеаловъ, опасалась, что не будетъ понята массой рабочаго люда, что потеряетъ свое вліяніе, если выставитъ теперь же свои требованія ‘политическихъ’ правъ, какъ требованія пролетаріата. Достаточно ли уже граждански воспитанъ рабочій классъ, чтобы оцнить, сознать эти свои интересы? Вожаки въ этомъ ее были уврены и медлили {‘Не будемъ выставлять такой программы, которая могла бы испугать борющуюся массу. Не уклоняясь ни на іоту — будемъ однако ловкими. Мы хотимъ сгруппировать вс силы пролетаріата. Чтобы достигнуть этого, мы должны назвать нашу партію ‘Рабочей’, а не соціалистической’. Вольдерсъ.- ‘Слово соціализмъ пугаетъ многихъ рабочихъ, поэтому слово это является препятствіемъ’. Де-Папъ.- (Compte rendu du congr&egrave,s de Parti ouvrier Belge de 1891 p. 42). Правы или нтъ были эти бельгійскіе соціалисты, во всякомъ случа они это говорили не въ качеств тредъ-юніонистовъ.— ‘Соціалистическое движеніе въ Америк ведетъ свое лтосчисленіе съ появленія знаменитой книги Беллами ‘Черезъ 100 лтъ’. Свою теорію авторъ назвалъ націонализмомъ, чтобы не пугать американцевъ страшнымъ тогда словомъ ‘соціализмъ’. Мурановъ. Раб. Д. No 10 II стр. 1.}.
Въ август 1897 г. въ Варшав появился первый номеръ газеты Arbeiterstimme. Это было настолько неожиданнымъ для варшавскихъ еврейскихъ соціалдемократовъ, что они нашли нужнымъ немедленно запросить Виленскихъ товарищей, откуда взялось это изданіе и какъ относиться къ его издателямъ. Оказалось, что группа рабочихъ на свой рискъ и страхъ предприняла изданіе ‘политическаго’ органа, не дождавшись исполненія своихъ желаній отъ организаціи революціонеровъ {Впрочемъ, это не было первой попыткой издавать листки, затрагивающіе новые, боле широкіе, чмъ въ прокламаціяхъ, вопросы. Въ Вильн выходили бюллетени, въ которыхъ сообщались факты изъ общественной жизни Россіи, въ Минск, еще въ конц 96 г., вышло нсколько номеровъ, минскаго Листка’. Но очевидно, что этого типа изданія не соотвтствовали вопросамъ движенія въ то время. Какъ только одна изъ такихъ попытокъ показала, что положеніе дла измнилось, она была энергично поддержана.}.
Несправедливо винить революціонную соц.-демократическую интеллигенцію, будто она шла въ хвост стихійнаго рабочаго движенія: какъ только появлялись первые признаки того, что рабочій классъ, подготовленный предыдущимъ движеніемъ, способенъ понять призывъ къ борьб за боле широкіе интересы, интеллигенція тотчасъ же расширяла свою агитацію, выставляла новыя требованія и такимъ образомъ все время шла впереди движенія.
Но еще боле несправедливо утверждать, будто бы рабочій классъ самъ неспособенъ дойти до правильнаго и широкаго пониманія своихъ классовыхъ идеаловъ — соціализма. Конечно, нельзя сказать про рабочій классъ, въ его цломъ, что онъ сознательно идетъ къ соціалистическимъ идеаламъ. Но еврейское рабочее движеніе подъ знаменемъ соціалдемократіи быстро, органически развивалось, въ немъ стихійно выдвигались запросы все боле и боле приближающіе его къ идеаламъ сознательныхъ соціалистовъ. Идеологамъ пролетаріата оставалось только сократить муки родовъ новаго міровоззрнія пропагандой, обличеніями и руководствомъ массовой борьбой. Подобно тому, какъ на картин ‘Марсельеза’ мощная и вдохновенная фигура аллегорической женщины является вождемъ народныхъ массъ, но отдльныя лица изъ увлекаемой: ею толпы опережаютъ ее самоё, предугадывая въ своемъ стихійномъ порыв тотъ ближайшій шагъ, который она сдлаетъ на сознательно ею выбранномъ пути — подобно этому отдльные рабочіе, усвоивъ идеалы своихъ учителей, опережали ихъ въ своемъ нетерпливомъ стремленіи осуществить на дл свои мечты.
Въ предыдущей стадіи движенія — экономической агитаціи (92-95 г.г.) — такъ точно какъ и въ первой стадіи — кружковщины — тактика революціонеровъ, сослуживъ движенію огромную службу, однако не вполн достигла своей цли: сдлать сознательное меньшинство, идеологовъ рабочаго класса, выразителями стихійнаго пролетарскаго движенія. Что же новаго въ этомъ отношеніи внесла та стадія, о которой идетъ рчь въ настоящей глав.
Рабочіе уже не удовлетворялись ни программою, ни организаціей, созданной для нихъ революціонерами.
Программа, выставляемая въ это время соціалдемократами передъ рабочими, не обличала всхъ сторонъ существующаго общества и не защищала всхъ интересовъ, уже начинавшихъ проникать въ сознаніе рабочихъ массъ: еврейскіе рабочіе живо возмущались своимъ національнымъ и гражданскимъ безправіемъ, имъ стали нужны права стачекъ, собраній, свободы слова и неприкосновенность личности, это называлось политическими правами, революціонеры должны были теперь формулировать новые, боле широкіе запросы массы, должны были руководить ея борьбою за эти интересы. Они поняли свои обязанности и взяли на себя изданіе политической газеты Arbeiterstimme.
Старая организація революціонеровъ тоже не удовлетворяла массовому характеру рабочаго движенія своимъ заговорщицкимъ типомъ.
Основой организаціи являлись тайныя кассы. Кассами руководили представители ихъ, собиравшіеся на сходки вмст съ интеллигентами. Сходки носили политическій характеръ: здсь обсуждались общіе вопросы, обмнивались книги изъ тайной библіотеки, назначались кружки для пропагандистовъ, приносилась нелегальная литература для распространенія по кассамъ.
Но члены этихъ сходокъ, хотя и считались представителями кассъ, но не избирались кассами, а привлекались ‘сверху’ въ качеств ‘лучшихъ людей’.
Участники кассъ подмчали, что движеніемъ руководитъ какой то центральный кружокъ, неизвстный для нихъ. Это вызывало желаніе проникнуть туда, узнать его и вліять на ходъ длъ въ этой высшей инстанціи. Масса оказалась достаточно подготовленной, чтобы вмшаться въ ршенія своихъ длъ, съ другой стороны количество самихъ длъ стало настолько значительнымъ, что ихъ не могла вести группа революціонеровъ, законспирированная отъ массы.
Поэтому создается выборная центральная касса, функція ея — помогать людьми и деньгами во время стачечной борьбы и руководить ею, издавать прокламаціи, сноситься съ разными городами для предупрежденія штрейкбрехерства.
Но если для ‘массовыхъ людей’ — членовъ кассъ — была до тхъ поръ тайною организація пропагандистовъ, то и для ‘своихъ людей’ — постителей сходокъ — былъ неизвстенъ кружокъ интеллигентовъ, посщавшихъ эти сходки и бывшій душою всей революціонной дятельности въ Западномъ кра. Уже съ 95 г. соціалдемократическія организаціи начали распространяться на многіе города, и Вильна явилась естественнымъ центромъ благодаря личнымъ связямъ виленскаго кружка и благодаря распространенію изъ Вильны нелегальной литературы, главнымъ образомъ, гектографированной. Хотя въ этотъ кружокъ и входили рабочіе, но они привлекались опять-таки ‘сверху’, тайно отъ ихъ товарищей, постителей сходокъ. Эта конспиративная организація продолжала свое существованіе еще и позже.
Таковы черты третьяго фазиса движенія, протекшаго между 95-мъ и 97-мъ годами. Подъ вліяніемъ нсколькихъ лтъ организованной экономической борьбы въ сознаніе широкихъ слоевъ раб. класса проникаетъ мысль о необходимости общественныхъ правъ — личной и гражданской свободы. Проявленіе этого сознанія революціонеры сначала считаютъ случайнымъ явленіемъ и, желая не уходить отъ широкихъ слоевъ пролетаріата, не сразу ршаются выйти за предлы чисто экономической агитаціи, но подъ вліяніемъ растущихъ запросовъ со стороны массы, выставляютъ требованіе общественныхъ правъ, не касаясь вопроса о томъ, осуществимы ли они при самодержавіи, или нтъ. Движеніе настолько разрастается, что старая организація должна уступить мсто широко демократической. Но въ виду того, что рабочее движеніе все еще не восприняло всхъ задачъ революціонеровъ — именно: оно еще не доросло до политическихъ задачъ — революціонная организація продолжаетъ существовать на ряду, совмстно съ рабочей, не отождествляясь съ нею.

IV.

Извстно, что при возникновеніи соціалдемократическаго движенія грозная сила его не сразу была узнана, какъ его друзьями, русскими соціалистами, такъ и его врагомъ — правительствомъ.
Тмъ дольніе движеніе, развивалось, не привлекая къ себ особеннаго вниманія правительства, въ Западномъ кра. Это потому, во первыхъ, что тамъ оно развилось раньше, чмъ въ коренной Россіи, и потому, во вторыхъ, что замкнутость еврейскаго народа и враждебность подавленной національности къ русскому правительству мало позволяли министерству внутреннихъ длъ быть въ курс перемнъ, совершившихся въ психологіи пролетарскихъ слоевъ еврейства.
Но, когда революціонеры, руководившіе рабочимъ движеніемъ, нашли возможнымъ потребовать рабочему классу общественныхъ правъ и прибгли къ новому способу борьбы — манифестаціямъ, политическое значеніе совершавшихся въ Зап. кра событій стало слишкомъ ясно, чтобы правительство могло медлить со своимъ вмшательствомъ.
Но такъ какъ ничто не въ силахъ остановить развитіе стихійнаго классовой) движенія, то вмшательство полицейской силы — государственной власти — могло только придать политическую форму движенію, до тхъ поръ имвшему лишь экономическій и общественный характеръ, могло лишь пробудить въ рабочихъ политическое сознаніе.
Т права, которыхъ требовали до сихъ поръ революціонеры и рабочіе подъ именемъ политическихъ правъ, не касались вопроса о государственной власти. Можетъ или не можетъ самодержавіе дать гражданамъ свободу слова, собраній, стачекъ и организацій — прокламаціи, рчи ораторовъ и даже надписи на знаменахъ требовали этихъ правъ. Имя симптоматически огромное политическое значеніе, требованія эти сами по себ не были политическими, потому что не касались вопроса объ участіи во власти новыхъ общественныхъ силъ.
Можетъ или не можетъ самодержавіе дать гражданамъ свободу слова, собраній, стачекъ и организацій — что отдльные теоретики могли безповоротно для себя ршить въ ту или другую сторону. Но масса убждается лишь доводомъ событій, и потому, чтобы придать рабочему движенію политическій характеръ казалось необходимымъ, чтобы правительство своими дйствіями доказало рабочимъ, что они не могутъ надяться іта реформы и должны готовиться къ революціи, т. е. къ завоеванію политической власти и прежде всего къ низверженію самодержавія.
И въ силу историческаго рока, точно Эдипъ, который, сознательно убгая отъ предсказанныхъ ему несчастій, именно потому и наталкивался на нихъ, русское правительство спшило повсюду въ Россіи выполнить актъ, повидимому необходимый именно для того, чего оно боялось — для того, чтобы придать массовому рабочему движенію политическій характеръ.
Точно боясь, что факты совершившіеся въ одномъ конц обширной страны не будутъ убдительны для политически отсталаго народа въ другихъ ея концахъ, спшило оно въ Ярославл и Екатеринослав, въ Кіев и Вильн пустить въ ходъ политическую власть для подавленія тогда еще мирнаго общественнаго или даже только экономическаго движенія.
Аресты 1897 г. впервые носятъ въ Западномъ кра не мстный, не случайный характеръ. Въ Вильну назначается новый жандармскій полковникъ Васильевъ, который заявляетъ однако, что уже поздно остановить движеніе. Тогда въ Вильну командируется выдающійся по своимъ способностямъ чиновникъ Зубатовъ для изученія дла.
Тревога правительства объясняется тми формами, которыя принимаетъ движеніе. Посл первой манифестаціи въ апрл 1897 г. этотъ способъ заявленія требованій начинаетъ примняться все чаще и удачне.
Въ 1897 г. Виленскіе рабочіе сошлись въ городской садъ въ назначенное время и молча сидли на лавочкахъ или ходили стройною массою по аллеямъ. Съ тхъ поръ манифестаціи стали въ Западномъ кра явленіемъ для всхъ знакомымъ, ихъ активный характеръ возрасталъ, он устраивались посл выдающихся общественныхъ событій, по поводу набора новобранцевъ, по поводу отсылки политическихъ, при похоронахъ товарищей.
Въ майскихъ прокламаціяхъ появляются требованія конституціи. Уже 1-го мая 1899 г. на манифестаціи было поднято красное знамя, пропта Марсельеза, раздавались крики ‘долой самодержавіе!’ и толпа встрчала ихъ дружнымъ и громкимъ ура!
Но мало того, что конституціонныя требованія стали достояніемъ прокламацій, мало того, что противоправительственныя заявленія встрчаются сочувственно толпою,— масса уже не хочетъ терпть полицейскаго гнета и демонстраціи принимаютъ буйный характеръ.
Въ начал мая 1900 г. толпа, возмущенная арестомъ нсколькихъ товарищей въ Новомъ Город подъ Вильной, бросилась къ стану пристава, гд содержались арестованные, и пыталась освободить ихъ. Затмъ, посл неудачи, была устроена засада и, когда заключенныхъ вывели, толпа по знаку часовыхъ вышла изъ засады и напала на конвой. Городовые пустили въ ходъ шашки и ранили двухъ рабочихъ, въ отвтъ на это изъ толпы раздались выстрлы, арестованные были отбиты, а ихъ временная тюрьма, домъ пристава, разгромленъ.
Рабочее движеніе стало политическимъ. Оно росло подъ соціалдемократическимъ знаменемъ и потому должно быть признано соціалдемократическимъ въ томъ смысл, въ какомъ всякое стихійное массовое движеніе называется именемъ доктрины, составляющей основу міровоззрнія ея вожаковъ, девизъ ея знамени. Поэтому организованный пролетаріатъ долженъ былъ отождествиться съ организаціей революціонеровъ соціалдемократовъ.
И ‘Всеобщій Еврейскій Рабочій Союзъ въ Литв и Польш’, основанный осенью 1897 г., осуществилъ эту исторически выдвинувшуюся задачу. Это была четвертая стадія въ развитіи еврейскаго рабочаго движенія, стадія организованной политической борьбы.

V.

‘Представляя самъ прочную организованную силу, съ успхомъ руководя соціалистическою борьбою еврейскаго пролетаріата въ Россіи, организованный еврейскій пролетаріатъ (Бундъ) съ нетерпніемъ ждалъ результатовъ второго създа Партіи’. Такъ говорится въ No 3 ‘Встника Бунда’. Понятіе ‘Бундъ’ здсь отождествляется съ понятіемъ ‘организованный еврейскій пролетаріатъ’.
Какъ уже сказано выше, таково было именно историческое назначеніе Бунда. Но, конечно, не сразу онъ достигъ этой цли.
Въ теченіе пятнадцати лтъ въ Литв и Польш развивалось соціалдемократическое еврейское рабочее движеніе, формы и проявленія котораго имли все время очень много общаго съ движеніемъ въ остальной Россіи, но всегда опережали его на нсколько лтъ. Поэтому состояніе еврейскаго рабочаго движенія въ данный моментъ представляетъ для русскихъ рабочихъ большой интересъ не только какъ поучительный опытъ нашихъ еврейскихъ товарищей, дйствующихъ при тхъ же политическихъ условіяхъ какъ и мы, но, до нкоторой степени, и какъ прообразъ тхъ формъ, которыя должно принять въ непосредственномъ будущемъ и наше русское рабочее движеніе.
Довольно точнымъ отраженіемъ дятельности еврейской соціалдемократіи являются ‘Послднія Извстія’, издаваемыя еженедльно заграничнымъ комитетомъ Бунда. За послдніе 1 1/2—2 года характеръ этой дятельности значительно измнился, что становится явственно видимымъ изъ корреспонденцій ‘Послднихъ Извстій’. Если прежде эти корреспонденціи носили отпечатокъ чисто мстной работы, то въ настоящее время эта работа производитъ впечатлніе, дружнаго отклика на призывы и заявленія центральнаго комитета Бунда, говорю — впечатлніе, потому что на самомъ дл, наоборотъ, центральный комитетъ Бунда является лишь дйствительнымъ выразителемъ и представителемъ еврейскаго пролетаріата.
Поражаетъ громадное количество собраній, организуемыхъ изъ многихъ десятковъ, иногда нсколькихъ сотенъ рабочихъ въ различныхъ концахъ района дятельности Бунда. На нихъ обсуждаются вс главнйшія событія политической и общественной жизни Россіи, а также внутренней жизни Бунда. За 1904 годъ на этихъ собраніяхъ перебывало 70,000 рабочихъ.. Такимъ образомъ сознательный еврейскій пролетаріатъ постепенно превращается въ единый коллективный организмъ съ массою пульсирующихъ центровъ и единымъ сердцемъ, начинаетъ реагировать какъ цлое, какъ классъ.
Это по типу совершенное проявленіе классовой жизни еврейскаго пролетаріата тмъ боле поражаетъ наблюдателя, что система организаціи Бунда остается скрытой и незамтной.
Я хотлъ бы, чтобы мой опытъ — формулировать основные принципы организаціи Бунда, послужилъ поводомъ для дальнйшаго изученія этого вопроса. Говорю это потому, что, на мой взглядъ, до сихъ поръ не было сдлано попытки изложить исторію Бунда съ точки зрнія его развитія, не было стремленія абстрагировать общія черты отдльныхъ формъ и такимъ образомъ выяснить общіе организаціонные принципы и тенденціи развитія Бунда. Прагматическая исторія его была довольно полно изложена въ доклад Международному Парижскому Соціалистическому Конгрессу и вышла въ изданіи Союза Русскихъ Соціалдемократовъ, довольно подробные матерьялы были также опубликованы въ заграничномъ изданіи журнала жизнь, о послднихъ годахъ имются свднія въ брошюрахъ Бунда ‘О четвертомъ създ’, ‘О пятомъ създ’, ‘Дятельность Бунда за послдніе два года’, и въ ‘Отчет делегаціи Бунда второму създу Партіи’. Но не только въ этихъ изданіяхъ нтъ обобщающей мысли, нтъ ея, какъ мн кажется, и въ сознаніи товарищей изъ Бунда.
Самъ я не знакомъ, къ сожалнію, съ еврейскимъ языкомъ и никогда не дйствовалъ и не жилъ среди евреевъ. Въ теченіе нсколькихъ лтъ я старался распрашивать у товарищей, работавшихъ въ западномъ кра въ разное время и въ разныхъ мстахъ, объ ихъ работ, я записывалъ ихъ разсказы, сопоставляя ихъ, пытался сдлать выводы, снова проврялъ и испытывалъ. Думается, что мн удалось такимъ образомъ ознакомиться съ дйствительнымъ ходомъ развитія Бунда, но въ моихъ обобщеніяхъ не только не помогали мн товарищи изъ Бунда, но самыя мои попытки обобщать факты они считали безплодной и наивной затей.
Въ этомъ я вижу безусловный недостатокъ Бунда, у еврейскаго пролетаріата нтъ теоретиковъ. На второмъ създ Партіи делегація Бунда и не пыталась даже внести что нибудь въ дло выработки программы и приняла ее также безропотно, какъ и вс другіе делегаты.
Инстинктивно предчувствуя рзкое противорчіе между организаціонными принципами ‘Искры’ и Бунда, его делегація однако не съумла противопоставить тенденціямъ ‘Искры’ свои формулированныя тенденціи. Делегація Бунда такимъ образомъ Оказалась не въ силахъ увнчать историческія заслуги Бунда передъ нашей партіей и стать во глав ея чисто-пролетарскаго теченія.
Еврейское пролетарское движеніе идетъ по совершенно правильному, широкому пути, но, лишенное теоретиковъ, оно безсильно указать путь другимъ. Оно идетъ, но не ведетъ.
Высшимъ органомъ Бунда являются създы, которые должны созываться, по установившемуся обычаю, не рже раза въ два года, но до сихъ поръ созывались чаще, всего пять разъ въ теченіе шести лтъ (1897—1903). Създъ созывается центральнымъ комитетомъ по его иниціатив или по требованію 2/3 комитетовъ. ‘Обычнымъ правомъ’ не предусмотрены случаи, когда бы създъ оказался незаконнымъ за неприбытіемъ части делегатовъ. ‘Это потому, отвчаютъ товарищи на мои разспросы, что совершенно невозможенъ случай, чтобы сколько нибудь значительное число делегатовъ не пріхало на създъ. Не будетъ данъ условный знакъ съзжаться, если подготовительная работа не обезпечила для всхъ делегатовъ возможности присутствовать на създ, только случайный арестъ въ послдній моментъ кого нибудь изъ делегатовъ можетъ задержать его’.
Създъ избираетъ тайною подачею голосовъ трехъ членовъ центральнаго комитета, изъ которыхъ одного открыто объявляютъ посл выбора представителемъ центральнаго комитета. Эти трое кооптируютъ себ столько товарищей, сколько найдутъ нужнымъ. Центральный комитетъ руководитъ дятельностью мстныхъ комитетовъ согласно резолюціямъ създовъ, онъ обращается отъ своего имени ко всмъ еврейскимъ рабочимъ съ прокламаціями, которыя обязаны распространять мстные комитеты, онъ издаетъ центральный органъ Бунда, который, такимъ образомъ, совершенно теряетъ значеніе свободной трибуны, необходимой для исканія истины, но зато становится сильнымъ орудіемъ въ рукахъ центральнаго комитета для проведенія въ жизнь его ршеній.
Мстные комитеты дйствуютъ совершенно автономно въ предлахъ своей мстности и руководствуются инструкціями създовъ {Одинъ товарищъ изъ центральнаго комитета Бунда, прослушавъ эти послднія строки, замтилъ мн: ‘Вашъ умъ склоненъ мыслить бюрократически! Основная Ваша ошибка состоитъ въ томъ, что Вы хотите формулировать такія явленія, которыя не могутъ быть уложены ни въ какія формулы. Конечно, то, что вы здсь написали, также врна какъ то, что мы съ Вами ходимъ на двухъ ногахъ. Но Ваша формулировка подразумваетъ ограниченіе вліянія центральнаго комитета на мстные комитеты, а этого нтъ на самомъ дл въ жизни Бунда. Живое дло не укладывается въ рубрики’.
Я, однако, не согласился съ мнніемъ товарища. Мн кажется, что нтъ въ мір такихъ явленій, которыя было-бы невозможно формулировать боле или мене точно, и трудность дла не можетъ заставить отказаться отъ попытокъ.
Формулировать же общіе принципы организаціи Бунда не только возможно, но и необходимо для того, чтобы сознательно поддерживать тенденціи его здороваго развитія и сознательно ликвидировать пережитки стараго.}.
Такимъ образомъ общій характеръ этихъ двухъ учрежденій Бунда — центральныхъ комитетовъ и мстныхъ комитетовъ — и ихъ взаимныя отношенія рисуются въ слдующемъ вид:
I.— Центральный комитетъ Бунда принялъ форму самостоятельнаго органа, вооруженнаго всми выработанными всемірнымъ опытомъ средствами воздйствія на жизнь партіи, которой онъ руководитъ.
II. Мстные комитеты являются автономными организаціями, ведущими совершенно самостоятельно всю партійную работу въ предлахъ района ихъ дятельности. III. Взаимное отношеніе между центральнымъ комитетомъ и мстнымъ комитетомъ есть кооперація, въ которой ни одинъ изъ этихъ двухъ органовъ Бунда не можетъ подавить другой.
И дйствительно.
I. Центральный комитетъ Бунда надленъ огромными правами. По уставу Бунда центральный комитетъ иметъ право исключить изъ мстнаго комитета отдльнаго члена по собственному своему усмотрнію и точно также назначить туда новаго члена, мстные комитеты обязаны представлять регулярные отчеты центральному комитету объ ихъ дятельности, объ ихъ планахъ, члены центральнаго комитета могутъ во всякое время являться и входить во вс организаціи мстнаго комитета. При такихъ условіяхъ центральный комитетъ иметъ фактическую возможность быть въ курс дла мстнаго комитета и проявлять тамъ свое эффективное вліяніе. Онъ указываетъ общія цли Бунда, которымъ долженъ служить и не можетъ противодйствовать мстный комитетъ въ отдльныхъ актахъ своей дятельности. Обращеніе центральнаго комитета съ прокламаціями къ самымъ широкимъ кругамъ Бунда обезпечиваетъ за нимъ непосредственное вліяніе на массы, а передача въ его руки центральнаго органа создаетъ ему могучее средство моральнаго воздйствія на мстныхъ дятелей. По сравненію съ различными центральными учрежденіями въ международной соціалдемократіи полномочія центральнаго комитета Бунда чрезвычайно велики.
II.— Мстные комитеты могутъ выпускать безъ всякаго на то спеціальнаго разршенія какія имъ угодно мстныя изданія, вс ршенія, принимаемыя мстнымъ комитетомъ, ни въ какихъ утвержденіяхъ не нуждаются, мстный комитетъ самъ вырабатываетъ уставъ своей организаціи и регламентъ своей дятельности, фактически, конечно, выработался единообразный типъ мстной организаціи, но онъ для мстнаго комитета не обязателенъ, мстный комитетъ самъ кооптируетъ себ новыхъ членовъ: еслибы мстный комитетъ замтилъ, что центральный комитетъ вводитъ въ его составъ новаго члена для того, чтобы провести свои нежелательныя для мстнаго комитета тенденціи, онъ иметъ возможность принять въ свой составъ еще одного члена съ желательными для себя взглядами и такимъ образомъ парализовать усиліе центральнаго комитета, распускать мстные комитеты центральный комитетъ не уполномоченъ и никогда такого прецедента не было.
III.— Если въ мстныхъ длахъ возникаетъ конфликтъ между центральнымъ комитетомъ и однимъ изъ мстныхъ комитетовъ,— поскольку акты мстной дятельности являются проявленіемъ партійной работы — онъ долженъ быть улаженъ путемъ взаимныхъ уступокъ, какъ это длается въ парламентахъ верхнею и нижнею палатами. Въ длахъ же общепартійныхъ центральный комитетъ дйствуетъ совершенно самостоятельно указанными въ устав способами, и тогда мстные комитеты являются простыми исполнителями его воли.
Во время моихъ разспросовъ товарищей изъ Бунда мн не могли привести примровъ, когда-бы пререканія между центральнымъ комитетомъ и мстнымъ комитетомъ привели къ подчиненію послдняго первому. Въ Блосток, напр., во время стачки ткачей Блостокскій комитетъ составилъ прокламацію, которая очень не понравилась центральному комитету и онъ отказался ее напечатать въ своей типографіи, но Блостокскій комитетъ все таки ее издалъ. Центральный комитетъ объявилъ, что онъ ее рзко раскритикуетъ въ ‘Arbeiterstmme’, но, насколько мн извстно, и этого не сдлалъ.— Лодзинскій комитетъ передалъ въ центральный комитетъ для напечатанія одинъ изъ NoNo ‘Freisglok’. Центральный комитетъ призналъ его очень неудачнымъ и рекомендовалъ его передлать, особенно передовицу. Лодзинскій комитетъ не соглашался и послалъ номеръ для печатанія заграницу. Такимъ образомъ и здсь центральный комитетъ не счелъ умстнымъ своею властью заставить мстный комитетъ уступить. Характерно, что заграничный комитетъ тоже нашелъ передовицу очень неудачною и передлалъ ее, хотя и не имлъ на это никакого права, однако лодзинскій комитетъ не протестовалъ противъ этого.
‘Вообще говоря — говорилъ мн товарищъ изъ центральнаго комитета Бунда — центральный комитетъ ‘рекомендуетъ’, ‘предлагаетъ’ свои мннія мстному комитету. Юридически ему не дано права приказывать, но фактически его слушаютъ. Я не знаю даже, можно ли сказать, что центральный комитетъ не вмшивается въ дло мстнаго комитета? Мн извстенъ такой случай, когда центральный комитета, обсудивъ въ своей коллегіи дятельность одного мстнаго комитета, принялъ ршеніе, что въ этомъ город слдуетъ провести рядъ реформъ, центральный комитетъ указалъ ихъ мстному комитету, и вс он были проведены. Мстные комитеты имютъ право начать издавать, безъ особаго на то согласія центральнаго комитета, свой органъ, но они не предпринимаютъ такого важнаго дла безъ согласія центральнаго комитета. Одно время очень многіе мстные комитеты завели свои органы. Центральный комитетъ былъ противъ этого и находилъ нужнымъ сократить число ихъ, онъ достигъ своей цли: теперь нтъ ни одного мстнаго органа, но ни одинъ изъ нихъ не былъ прекращенъ насильно. Характерне всего именно то, что у насъ не поднимается вопроса о ‘правахъ’ въ отношеніяхъ между центральнымъ комитетомъ и мстными комитетами. Конечно никакой приказъ со стороны центральнаго комитета небылъ-бывозможенъ. Центральный комитетъ иметъ право вводить новыхъ членовъ въ мстный комитетъ, но еслибы мстный комитетъ былъ противъ кандидата центральнаго комитета, то, конечно, центральный комитетъ не ввелъ бы такого новаго члена въ мстный комитетъ, потому что мы знаемъ, что дружная работа въ мстномъ комитет возможна только при взаимномъ уваженіи всхъ членовъ его. Нашъ основной принципъ — веденіе дла по взаимному доврію и въ силу моральнаго вліянія.’
Послднія слова товарища, мн кажется, уже являются формулой, которая, выражая фактическое положеніе дла, можетъ стать и нормой организаціонныхъ отношеній.
——
Постараюсь теперь нарисовать въ общихъ чертахъ тотъ аппаратъ, при помощи котораго дйствуетъ Бундъ на мстахъ.
Мстныхъ комитетовъ у Бунда четырнадцать: въ Варшав, Лодзи, Блосток, Гродн, Вильн, Двинск, Ковн, Витебск, Минск, Гомел, Могилев, Бердичев, Житомір и Риг, кром того на положеніи комитетовъ находятся междугородніе союзы щетинщиковъ и кожевниковъ. Тамъ, гд еврейское рабочее движеніе еще не достаточно развито и не пустило еще глубокихъ корней, организаціи Бунда не носятъ названія комитетовъ и не пользуются ихъ правами. Такія организаціи существуютъ въ Пинск, Сдлецахъ, Петроков, Плоцк, Брестъ-Литовск, Вилькомір, Ирилукахъ, Ржиц, Кіев, Одесс, Бобруйск, и въ безчисленномъ ряд мстечекъ.
Въ тхъ городахъ, гд имется комитетъ, создаются организаціи слдующихъ типовъ: I — Фаховыя сходки, II — Революціонныя группы, III — Пропагандистскія сходки, IV—Интеллигентскія сходки, V—Интеллигентскія дискуссіи и VI — Агитаторскія сходки.
1. Фаховая сходка иметъ цлью вести дятельность Бунда въ томъ или иномъ ремесл. Въ ней бываетъ обыкновенно отъ 5 до 10 человкъ, и такихъ сходокъ въ город существуетъ нсколько, иногда до десятка. Члены ихъ назначаются ‘сверху’, точно также представитель сходки, черезъ посредство котораго сходка ведетъ свои сношенія съ комитетомъ, не избирается ею, а назначается агитаторскою сходкой. Собранія сходки устраиваются регулярно, періодически. Сходка обсуждаетъ и изучаетъ вс вопросы, относящіеся къ ея ремеслу (напр. о посредничеств, объ ученикахъ, о положеніи длъ на фабрикахъ), сходк сообщаетъ комитетъ о предполагаемыхъ манифестаціяхъ, черезъ нее созываетъ рабочихъ на массовыя собранія, члены фаховой сходки подыскиваютъ новыхъ людей для кружковъ пропаганды, раздаютъ литературу) и собираютъ деньги, на фаховую сходку приходитъ представитель сходки агитаторовъ и пропагандистъ, ‘руководитель’ сходки, который долженъ быть не только образованнымъ, но и очень опытнымъ и практичнымъ человкомъ. Въ нсколькихъ мелкихъ и близкихъ между собою ремеслахъ работу ведетъ одна фаховая сходка. Въ сумм въ фаховыхъ сходкахъ Бунда повидимому участвуютъ около 2.000 рабочихъ, они входите также и въ другія организаціи, но, какъ кажется, именно фаховыя сходки должны быть признаны основною единицей всей сти организацій, они развились исторически изъ стачечныхъ кассъ начала 90-хъ годовъ и постепенно взяли на себя функціи соціалдемократической организаціи, дйствующей среди рабочихъ даннаго ремесла. Это — будущіе синдикаты и имъ придется рано или поздно дать право кооптаціи къ себ новыхъ членовъ и право выбора своихъ представителей въ ‘агитаторскую сходку’. Бундъ считаетъ, что число рабочихъ, группирующихся и поддающихся его вліянію черезъ посредство фаховыхъ сходокъ, можетъ быть принято за тридцать тысячъ.
II. Революціонныя группы включаютъ въ себя наиболе интеллигентныхъ рабочихъ и носятъ дискуссіонный характеръ, здсь обсуждаются различные теоретическіе и программные вопросы, число членовъ бываетъ обыкновенно больше 15, иногда до 30, работами группы руководитъ представитель отъ комитета, члены же группы назначаются сходкою агитаторовъ, въ город такихъ группъ можетъ быть нсколько, и составъ ихъ бываетъ довольно текучимъ. Этотъ типъ организаціи былъ признанъ желательнымъ пятой конференціей Бунда, ‘въ періодъ ломки’, когда у Бунда была тенденція — на мой взглядъ, соотвтствовавшая періоду искризма въ русскомъ движеніи — перестроить базисъ своей организаціи, покоившейся на ‘экономическихъ’ организаціяхъ рабочихъ, ремесленныхъ кассахъ. Интерфаховая сходка ‘сознательныхъ соціалдемократовъ’ была тогда противопоставлена ‘профессіональной организаціи рабочихъ’. Но пролетарскій характеръ еврейскаго движенія былъ уже настолько развитъ, что созданныя вновь организаціи не уничтожили фаховыхъ сходокъ, а явились къ нимъ въ высшей степени важнымъ дополненіемъ. Подобно кружкамъ саморазвитія, эти группы состоятъ изъ рабочихъ приблизительно одного уровня развитія и фаховой рабочій, переходя изъ группы въ группу проходитъ какъ бы цлый курсъ, цлую школу.
III. Пропагандистская сходка обсуждаетъ вопросы о веденіи пропаганды. Въ нее входятъ пропагандисты и, слдовательно, по преимуществу интеллигенты. Такая сходка имется одна въ каждомъ город, и въ ней бываетъ рдко мене 8, чаще около 12 человкъ. Сходка вырабатываетъ программу и систему занятій въ кружкахъ, готовитъ рефераты по отдльнымъ вопросамъ, подготовляетъ и посылаетъ въ кружки пропагандистовъ. Фаховыя сходки составляютъ списки лицъ, которыхъ надо помстить въ кружки саморазвитія, и прилагаютъ характеристику развитія этихъ лицъ. Пропагандистская сходка размщаетъ этихъ лицъ по своимъ кружкамъ.
IV. Интеллигентская сходка завдуетъ работой среди интеллигенціи. Въ нкоторыхъ крупныхъ городахъ она иметъ огромное значеніе, на ней присутствуетъ членъ комитета. Сходка ведетъ пропаганду среди интеллигентной молодежи, распространяетъ литературу, собираетъ деньги, устраиваетъ группы для оказанія комитету конспиративныхъ услугъ.
V. Интеллигентскія дискуссіи содйствуютъ изученію теоретическихъ вопросовъ и цлямъ самообразованія лицъ, которыя желаютъ подготовиться для работъ въ разныхъ организаціяхъ.
VI. Агитаторская сходка объединяетъ работу всхъ организацій среди рабочихъ. Развившись изъ центральной сходки представителей ремесленныхъ кассъ, но подвергнувшись вліянію идеи, желавшей сгруппировать въ организаціяхъ лишь профессіональныхъ революціонеровъ, она въ настоящее время едва-ли представляетъ собою вполн сложившійся типъ главнйшей мстной организаціи. Еще недавно сходки эти были довольно многочисленными, въ нихъ принимали участіе тридцать, сорокъ и боле человкъ. По словамъ товарищей, въ послдніе два года — посл пятой конференціи — эти сходки проявили тенденцію концентрироваться, ограничить свой составъ, но тогда он потеряли бы свое прежнее значеніе выразителей настроенія широкихъ круговъ Бунда. Поэтому комитетамъ приходится въ вопросахъ особо важныхъ созывать сходку агитаторовъ, которая шире ‘агитаторской сходки’ — фактическое положеніе дла начинаетъ противорчить юридическимъ формамъ и тмъ обнаруживаетъ ошибочность тенденцій ‘періода ломки’. Такъ было, напр., въ вопрос о резолюціяхъ по поводу выхода Бунда изъ партіи: въ ‘Послднихъ извстіяхъ’ сообщалось о цломъ ряд сходокъ агитаторовъ въ разныхъ городахъ изъ 40, 50 и даже 60 человкъ. {Всего въ утихъ сходкахъ приняли участіе боле 2.500 чел.} Агитаторская сходка должна быть компетентною въ длахъ всхъ фаховыхъ сходокъ, этихъ ячеекъ Бунда, прежде это достигалось тмъ, что ея члены были представителями ремесленныхъ кассъ, въ настоящее время новые члены сходки принимаются путемъ кооптаціи и сама сходка заботится о томъ, чтобы сосредоточить въ себ вс лучшія революціонныя силы. Это не даетъ тхъ гарантій для достиженія цли, какъ выборное представительство фаховыхъ сходокъ. Новые члены принимаются простымъ большинствомъ голосовъ, т. е. демократическимъ способомъ. Сходка выбираетъ мстный комитетъ. Иногда избираются непосредственно сходкою тайной подачей голосовъ три члена комитета, изъ которыхъ одинъ объявляется представителемъ, его имя сообщается сходк, и черезъ него комитетъ ведетъ свои сношенія со сходкою, иногда же сходка избираетъ особую комиссію для назначенія комитета, но и въ этомъ случа одинъ изъ членовъ комитета объявляется всмъ. Послдній случай превращенія мстной организаціи Бунда въ комитетъ былъ зимою 1902 — 1903 г. въ Риг. Комитетъ былъ тамъ не назначенъ центральнымъ комитетомъ, а выбранъ мстной организаціей. Были случаи, напр. въ Двинск, Гомел, когда комитетъ, неугодный сходк, былъ насильственно смщенъ и замненъ другимъ, это не вызвало протеста ни съ чьей стороны.
Такимъ образомъ право мстныхъ агитаторскихъ сходокъ избирать свой комитетъ существуетъ несомннно. Но агитаторскія сходки рдко пользуются этимъ правомъ потому, что комитетъ избирается безсрочно и, по мр ареста отдльныхъ его членовъ, пополняется кооптаціей {Примчаніе ко 2-му изданію. Лтомъ ныншняго 1906 года я побывалъ въ Лодзи, Варшав и Гродно и убдился, что избирательное право агитаторскихъ сходокъ окончательно утрачено.}. Пока работа Бунда идетъ спокойно, это не вызываетъ никакихъ неудобствъ. Но съ ‘усложненіемъ жизни’, съ возникновеніемъ внутри Бунда новаторскихъ теченій, это дастъ себя почувствовать. Необходимо открыть доступъ въ комитетъ возникающимъ теченіямъ, для этого необходимо, чтобы члены комитетовъ избирались на опредленный срокъ.
Отношенія между сходкою и комитетомъ не регламентированы точно. Но то обстоятельство, что комитетъ можетъ проявлять свое вліяніе на массу лишь чрезъ посредство агитаторской сходки и ведетъ со сходкою свои дла чрезъ выбраннаго ею товарища, какъ кажется, обезпечиваетъ сходк достаточную фактическую зависимость комитета отъ сходки.
Комитетъ поэтому является какъ бы отвтственнымъ министерствомъ агитаторской сходки.

ПЕТЕРБУРГЪ.

I.

Однажды въ начал девяностыхъ годовъ я былъ на Кавказ и халъ верхомъ узкою горной тропинкой по берегу моря. Кругомъ высились огромные дубы, кедры и кипарисы, покрывшіе склоны горъ непроходимымъ лсомъ. Мой знакомый встртилъ меня около своей усадьбы: онъ принималъ балки, привезенныя ему моремъ на фелюгахъ.
‘Какъ!— спросилъ я — здсь, среди двственнаго лса, Вы нуждаетесь въ дерев?’ — ‘Конечно,— отвчалъ мн кавказецъ — эти балки были куплены за сто верстъ отсюда, он стоили бы мн очень дорого, если бы я хотлъ взять ихъ изъ моего лса: слишкомъ трудно и долго прокладывать горную, лсную дорогу черезъ густыя поросли’.
Мн подумалось тогда, что въ сущности въ такихъ же условіяхъ приходилось ‘строить’ въ Петербург намъ, соціалдемократамъ. Мы знали, что единственной силой, способной осуществить наши идеалы, является пролетаріатъ, мы жили въ город, гд работаютъ боле ста тысячъ пролетаріевъ, но какія невроятныя трудности приходилось намъ преодолть для того только, чтобы встртиться съ рабочими, заговорить съ ними, какъ съ друзьями, сойтись, разсказать о нашихъ идеалахъ, увлечь вмст съ нами на борьбу за общее дло.
Желая завязать связи съ рабочими, одинъ мой товарищъ сталъ ходить каждый день въ далекій и грязный кабачекъ въ рабочемъ квартал, онъ просиживалъ тамъ цлые часы, всматривался въ лица постителей, знакомился съ рабочими, старался стать для нихъ обычнымъ трактирнымъ завсегдатаемъ и такимъ образомъ войти въ кругъ ихъ интересовъ, сдлаться для нихъ своимъ человкомъ.
Другой товарищъ отправлялся лтомъ ночевать въ поле, за городъ, и тамъ встрчался съ безработными — голодными и усталыми людьми, которымъ, конечно, не думалось, что случайный товарищъ ихъ убогаго ночного пріюта въ заброшенныхъ кирпичныхъ сараяхъ — студентъ-пропагандистъ.
Такъ приходилось искать встрчъ съ рабочими.
Первая соціалдемократическая группа въ Петербург возникла еще въ 85 году. Уже въ январ вышелъ первый номеръ — ‘газеты русскихъ соціалдемо кратовъ’,— ‘Рабочій’, второй немеръ вышелъ въ іюл того же года, въ немъ были статьи Плеханова и Аксельрода между прочими.
Признавъ соціалдемократическіе принципы, кружокъ, однако, не могъ сразу измнить тактику русскихъ соціалистовъ и въ значительной степени сохранилъ старые пріемы пропаганды. Но именно потому, что тактика его соотвтствовала не молодому, едва возникавшему пролетарскому соціализму, а предыдущей эпох развитія соціалистическаго движенія въ Россіи, уже вполн сложившагося народовольчества, именно поэтому она кажется теперь боле разностороннею, чмъ слдующіе шаги русскихъ соціалдемократовъ.
Группа ‘Рабочій’ вела пропаганду среди юнкеровъ и солдатъ, пыталась завязать сношенія съ крестьянами, признавала терроръ, въ рабочихъ видла лишь наиболе революціонный матерьялъ для дятельности и потому охотно мнялась своими рабочими кружками съ народовольческими пропагандистами. Соціалдемократія должна была еще пересмотрть вс теоретическія посылки соціализма, ‘переоцнить вс цнности знанія’, для того, чтобы создать свою собственную тактику и прійти къ постановк тхъ же задачъ, что и соціалисты 80-хъ годовъ, но инымъ, своимъ собственнымъ путемъ. Только въ настоящее время передъ соціалдемократіей выдвинулась задача и создалась возможность пропаганды въ войскахъ, въ крестьянств, стали необходимы пріемы вооруженной борьбы, а тогда попытки разршить эти задачи являлись лишь пережитками прошлаго.
Соціалдемократы сознавали необходимость прочнаго обоснованія своего міросозерцанія и потому отдавали главную часть своихъ силъ теоретическимъ работамъ и спорамъ съ соціалистами стараго теченія. Типичнымъ представителемъ этого новаго теченія соціалистической мысли можетъ служить такъ рано умершій H. В. Водовозовъ. Извстно, какъ горячо отнесся къ нему чуткій художникъ В. Г. Короленко, его противникъ по воззрніямъ, съ какимъ вниманіемъ слдилъ за этимъ ‘новымъ человкомъ’ Шелгуновъ въ послдніе годы своей жизни, съ какою любовью относились къ нему его товарищи по убжденіямъ {Воспоминанія о немъ см. въ ‘Новомъ Слов’ за 1898 годъ.}.
Теоретическіе споры постепенно все больше и больше охватывали студенчество. Собравшись тайно, точно заговорщики, студенты и курсистки спорили страстно и рзко цлыя ночи напролетъ о значеніи экономическаго фактора въ исторіи, о судьб общины, о роли крестьянства и пролетаріата. Въ разсказ Чирикова ‘Инвалиды’ отразилось, какъ блдный отблескъ, то нервное настроеніе, которое создали эти споры въ рядахъ русскихъ революціонеровъ, и кажется, будто бы знаменитая картина Маковскаго ‘Вечеринка’, выхватившая сцену изъ временъ народничества, изображаетъ жизнь молодежи начала девяностыхъ годовъ и переломъ въ развитіи соціалистической мысли отъ народовольчества къ cоціалдемократизму.
Группа ‘Рабочій’ была арестована 27 янв. 86 г. Взяты были В. Харитоновъ, студентъ университета, умершій въ ссылк отъ чахотки, Бутковъ, Теселкинъ, князь Кугушевъ, братья Катаевы, инженеръ технологъ Артаумовъ. Взята была также ихъ типографія на Ропщенской улиц {Кольцовъ, въ приложеніи къ Туну, сообщаетъ о Петербург вотъ что: ‘Въ 84 г. уже можно было организовать соціалдемократическую группу, которая и начала работать. Съ 85 г. эта группа, выработавши свою программу, приступила къ практической дятельности, т. е. къ пропаганд нашихъ соціалдемократическихъ взглядовъ между рабочими и интеллигенціей, преимущественно въ студенческихъ кружкахъ и даже въ ‘обществ’. Группа тогда состояла изъ 15—16 человкъ студентовъ и студентокъ, одного инженера-архитектора, одного журналиста и двухъ старыхъ чернопередльцевъ, нелегальныхъ’.}.
Сизифову работу созданія новыхъ кружковъ среди рабочихъ пришлось начать сначала. За это взялся кружокъ студентовъ технологическаго института съ Брусневымъ во глав. У него было еще много общихъ чертъ съ группою ‘Рабочій’. Хотя его члены и считали себя соціалдемократами, но по способу пропаганды своихъ идей они являлись, въ сущности, соціалистами-культурниками. Народовольческая тактика уже была оставлена, соціалдемократическая еще не была выработана, оставлена была мысль о непосредственной борьб, и началась подготовительная работа, распространеніе идей. Брусневъ и его товарищи предполагали расширить свою организацію, завели сношенія со многими городами Россіи, но въ апрл 92-го года были арестованы.
Событія 91-го года — голодъ, и затмъ холера — сильно подняли общественное возбужденіе въ Россіи. Соціалдемократическія теоріи вовсе не диктовались логикой этихъ событій. Но народное бдствіе пробудило вс живыя силы націи, заставляло такъ или иначе, но опредленно отвтить на вопросъ, что же длать? Естественно, что каждый началъ длать то, что онъ считалъ необходимымъ, и такимъ образомъ проявились вс воззрнія, которыя еще сохранились или уже возникли въ обществ, началась борьба мнній и одолло то, которое боле соотвтствовало историческому моменту — соціалдемократія.
Въ 91-мъ году въ Петербург образовалась новая группа народовольцевъ. Во глав ея стоялъ Мих. Степ. Александровъ. Ея великолпныя прокламаціи писалъ Астыревъ. Прежде всего она выпустила старую программу Народной Воли съ небольшими измненіями, ослаблявшими ея рзко террористическій характеръ, затмъ былъ выпущенъ ‘Летучій Листокъ’ No 1, позже No 2 и нсколько мелкихъ изданій. У группы была своя типографія и, кром того, она организовала рядъ кружковъ пропаганды среди студентовъ и среди рабочихъ въ Петербург и его окрестностяхъ.
Въ то же приблизительно время была основана ‘Партія Народнаго Права’, считавшая необходимымъ отодвинуть на второй планъ вс спорные вопросы русской революціонной мысли ради ‘насущнаго вопроса’ нашего времени, низверженія самодержавія, вопроса, который долженъ объединить всхъ революціонеровъ безъ различія направленій. Во глав группы стоялъ старый соціалистъ Маркъ Андр. Натансонъ. Ихъ типографія была поставлена въ Смоленск. Об группы понесли тяжелые удары во время арестовъ въ апрл 1894 г.
Соціалдемократы также продолжали свою работу. Посл ареста Бруснева и его друзей рабочіе кружки были снова устроены ихъ товарищами, студентами технологическаго института. Это была замкнутая группа чистой пропаганды, и ея кружки напоминали собою тайную школу. Народовольцы жаловались, что имъ приходится заниматься въ рабочихъ кружкахъ курсами физики и естественной исторіи. ‘Конечно,— говорилъ мн одинъ изъ нихъ, .— рабочимъ куда интересне слушать разсказы о цвточкахъ, чмъ заниматься революціонной работой! Ничего не подлаешь: соціалдемократы завели эту моду и намъ приходится съ этимъ считаться, чтобы не потерять вліянія въ рабочей сред’.
Дйствительно: вся тактика соціалдемократовъ была направлена на то, чтобы выработать изъ среды рабочихъ рядъ сознательныхъ и вліятельныхъ личностей, сгруппированныхъ въ кружки. Рчь одного рабочаго перваго мая 91-го года характеризуетъ эту тактику очень ярко. Нашъ товарищъ говорилъ: ‘Въ настоящее время намъ остается только возможность заняться развитіемъ и организаціей рабочихъ, возможность, которою, надюсь, мы и воспользуемся, не смотря ни на какія угрозы и препятствія нашего правительства. А для того, чтобы наша дятельность оказалась плодотворною, намъ необходимо какъ можно боле стараться умственно и нравственно развивать самихъ себя и другихъ и боле энергично дйствовать для того, чтобы окружающіе насъ люди смотрли на насъ, какъ на людей умныхъ, честныхъ и смлыхъ и потому съ большимъ довріемъ относились бы къ намъ и ставили бы насъ въ примръ себ и другимъ’ {См. выпускъ шестой ‘Рабочей Библіотеки’: ‘Четыре рчи рабочихъ, произнесенныя въ Петербург’. Женева. 1892 г. Чрезвычайно интересно сравнить эти рчи съ ‘Четырьмя рчами еврейскихъ рабочихъ’, произнесенными на годъ позже, 1-го мая 1892 г., въ Вильн.
Въ Петербург рчи рабочихъ отражаютъ еще періодъ кружковщины, въ Вильн он уже дышатъ готовностью къ экономической борьб. Насколько вышеприведенныя слова являются типическими для петербургскихъ рчей, настолько для виленскихъ характерны слдующія слова работницы:, мы должны бороться съ нашими врагами. Но, конечно, каждый человкъ долженъ измрять свои силы, онъ не долженъ браться за то, чего онъ не въ состояніи сдлать. Мы хорошо знаемъ, что все сразу мы передлать не можемъ, поэтому мы должны бороться пока съ нашими ближайшими врагами, съ которыми намъ приходится сталкиваться каждый день, а именно — съ нашими хозяевами’. Соціалдемократическая Библіотека. ‘Четыре рчи.’ Женева. 1893 г.}.
Такимъ образомъ личное вліяніе въ то время признавалось единственнымъ средствомъ распространенія идей соціалдемократіи. Сгруппировать по нсколько подающихъ надежды лицъ въ кружки и путемъ систематическихъ занятій передать имъ свои взгляды — таковъ былъ планъ дятельности первыхъ соціалдемократовъ. Среди милліоновъ и милліоновъ населенія страны, среди многихъ сотенъ тысячъ пролетаріевъ, какъ песчинка, терялась горсточка первыхъ соціалдемократовъ. Что же иное они могли сдлать своимъ символомъ, какъ не искорку, которая свтится во мрак и изъ которой возгорается пламя! Вотъ психологія, которую создалъ періодъ кружковщины у своихъ лучшихъ дятелей. И интересно слдить, какъ психологія эта сохраняется до сихъ поръ въ теченіе годовъ, пока мракъ еще окутываетъ широкіе слои пролетаріата, хотя уже явились кадры, которымъ не нужна больше искра, интересно слдить, какъ возникаетъ новый типъ вожака пролетарскихъ массъ, вожака съ иною психологіей, и какъ развивается конфликтъ между этими двумя настроеніями въ рядахъ соціалдемократіи!
Періодъ кружковщины еще не зналъ этихъ разногласій: надо было сквозь бурьянъ и терніи проложить путь въ чащу дубовъ и кедровъ, изъ которыхъ будетъ построенъ нашъ храмъ! Такъ представлялось дло субъективно намъ, интеллигентамъ, объективно же это наше пониманіе нашихъ задачъ имло то значеніе, что, къ моменту самопроизвольнаго возникновенія стихійнаго массового движенія, въ сред пролетаріата уже были сознательные интеллигентные рабочіе.
Эта субъективная переоцнка значенія нашей работы была, быть можетъ, психологически неизбжной: очень дорогою цной приходилось добывать эти первые, необходимые, но по своему непосредственному значенію слишкомъ малые результаты долгаго, кропотливаго и опаснаго труда.

II.

На далекой Колым поэтъ-революціонеръ изливалъ свою скорбь о томъ, что никто не внемлетъ его призыву, что ни откуда не слышитъ онъ отвта на свою пснь:
Во мрак я пою, средь непробудной ночи…
Кто слышитъ голосъ мой? Кто есть вблизи живой?
Напрасно я во тьму вперилъ пытливо очи!..
Я поднялъ высоко протянутыя руки…
Кто видитъ обликъ мой? Откликнись!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Во мрак я пою!..
Такъ и намъ не было отклика! И что можно было сдлать, чтобы вызвать его, чтобы заставить пролетаріатъ отвтить на призывъ къ борьб? Отъ времени до времени, правительство запирало въ тюрьму пропагандистовъ: ихъ ученики упрямо и безстрашно продолжали работу, но и они были также одиноки, какъ ихъ учителя. ‘Кружковщина’ не достигала цли. Что же, какое слово зажжетъ душу пролетаріата, расколышетъ стихію рабочаго движенія? Мы искали его.
‘Лтомъ 94 года, разсказывалъ мн товарищъ Ч., я здилъ въ качеств технолога-практиканта на паровоз помощникомъ машиниста. Я близко познакомился съ нсколькими рабочими желзной дороги, которые показались мн симпатичными и очень неглупыми людьми, я подолгу говорилъ съ ними и ждалъ только удобнаго повода, чтобы перевести разговоръ на политическую тему. Скоро представился случай, казавшійся мн самымъ подходящимъ. По какому-то поводу нижегородскій губернаторъ Барановъ объявилъ, что онъ выпоретъ того, кто будетъ распространять въ народ тревожные слухи (о холер, кажется). Мн представилосъ, что Барановъ можетъ выполнить свою угрозу, и это глубоко задло во мн чувство безсилія русскаго гражданина противъ возможнаго насилія надъ его личностью. Я подлился своими соображеніями съ моими знакомцами. Пока я говорилъ о безправіи русскаго гражданина, о насиліи властей, вс со мной соглашались. Но когда я для иллюстраціи разсказалъ объ угроз Баранова, они расхохотались. Меня это поразило, и я спросилъ, чего же они смются.
‘Какъ же! Скажешь что-нибудь въ трактир, тебя разложатъ и всыпятъ!… Очень просто!… и всыпятъ! Что же съ ними подлаешь? Начальство!’
‘Я пришла однажды — разсказывалъ мн другой товарищъ Ю.— къ вязальщиц шелковыхъ чулокъ. Это была еще молодая двушка, но изнуренная, больная, съ воспаленными глазами. Я стала разспрашивать ее о ея жизни. Главную часть своего заработка она получала отъ княжны Санъ-Донато, которой вязала тонкіе, бальные чулки. Чулки были очень дорогіе, каждую пару приходилось вязать подолгу, часто они нужны были къ спху, чулочница сидла ночи надъ мелкими петлями шелковой нитки и погубила свои глаза. Княжна же надвала каждую пару только одинъ разъ и потомъ отдавала ее, какъ старье, своей горничной, Контрастъ между нищетой и расточительностью билъ въ глаза, и я съ жаромъ стала говорить о несправедливости общественныхъ отношеній. Но несчастная чулочница вдругъ воодушевилась и заговорила съ восторгомъ: ‘ахъ, если бы вы знали, какая она красавица! какая богатая, какая граціозная, какое у ней обращеніе! А мы, что? Намъ, конечно, знай, чулки вяжи? Я, какъ надну ей мой чулокъ, глазъ не могу оторвать отъ ея ножки…’
Какъ я уже сказалъ, въ это время сознательнымъ соціалдемократамъ приходилось имть дло не съ массою рабочаго люда, а лишь съ отдльными рабочими. Соціалдемократы пытались вызвать откликъ, указывая рабочимъ на бьющую въ глаза несправедливость существующаго строя. Но факты, казалось, самые вопіющіе, не вызывали у рабочихъ протеста.
Пропагандистовъ приводило въ отчаяніе это отношеніе ‘средняка’, неспропагандированнаго рабочаго, къ окружающему его міру. А рабочіе спропагандированные относились къ нему прямо съ презрніемъ.
Одинъ изъ рабочихъ, произнесшій прекрасную рчь 1-го мая 91 года, говорилъ впослдствіи, уже въ ссылк, одному моему пріятелю: ‘Листки — это пустая затя. Ну, что можно объяснить въ одномъ листк? Книжку надо давать рабочему, а не листокъ, учить его надо. Въ кружокъ его!’
Но т рабочіе, которые продолжали посл 94 года революціонную работу, были неудовлетворены также и кружковщиной.
‘Зимой 94 года — пишетъ т. Петербуржецъ — работа по организаціи рабочихъ кружковъ и культивированію отдльныхъ личностей продолжалась. Но въ ней было замтно уже нкоторое разочарованіе. Чего-то недостаетъ’ (стр. 12). ‘Въ сред нкоторыхъ сознательныхъ и развитыхъ рабочихъ, называвшихъ себя соціалдемократами, сталъ раздаваться протестъ противъ кружковщины’. ‘Нтъ, говорили они, успхъ дла лежитъ въ рабочемъ движеніи, а для того, чтобы создать сознательное рабочее движеніе, необходимы дятели спеціально для этой цли подготовленные. Рабочій пропагандистъ и организаторъ долженъ тонко знать вс окружающія условія его рабочей жизни’ (стр. 6).
Между тмъ среди рабочихъ массъ шло глухое броженіе, росло еще не сознанное недовольство, которое проявлялось то здсь, то тамъ отдльными вспышками, не организованными, разрозненными протестами — у Семянникова, въ Порту, у Воронина возникаютъ безпорядки. При такихъ условіяхъ попадаетъ въ Петербургъ изъ Вильны рукопись брошюры ‘Объ агитаціи’.
‘Тотъ не соціалдемократъ,— говорилось тамъ — кто своею дятельностью не содйствуетъ росту классового сознанія и революціонныхъ требованій пролетаріата. Между тмъ содйствовать тому или другому можно, только взявшись непосредственно за возбужденіе въ масс движенія на экономической почв, и каждый шагъ въ этомъ направленіи будетъ облегчать дальнйшее движеніе, будетъ устранять одно за другимъ т препятствія, которыя теперь кажутся неустранимыми, которыя мшаютъ даже кружковой, культурной, въ сущности, работ и которыя для послдней, дйствительно, неустранимы. Въ виду всего этого мы признаемъ необходимымъ для соціалдемократическихъ кружковъ перейти… (стр. 23) къ постоянной агитаціи среди фабричныхъ рабочихъ на почв существующихъ мелкихъ нуждъ и требованій. Вызванная такой агитаціей борьба пріучитъ рабочихъ отстаивать свои интересы, подниметъ ихъ мужество, дастъ имъ увренность въ своихъ силахъ, сознаніе необходимости единенія, въ конц концовъ поставитъ передъ ними боле важные вопросы. Классовая борьба въ этомъ, боле сознательномъ вид, создастъ почву для политической агитаціи, цлью которой будетъ измненіе существующихъ политическихъ условій въ пользу рабочаго класса. Дальнйшая программа соціалдемократіи ясна сама собою (16 стр.). Возбужденіе, вчная неудовлетворенность, вчное стремленіе къ улучшенію своего положенія и борьба за это улучшеніе, въ то же время широкое пониманіе уже достигнутыхъ побдъ — къ этому долженъ вести массу агитаторъ’ (стр. 22).
Девизъ былъ найденъ. Начался въ Петербург періодъ экономической агитаціи. И агитаторы, не получавшіе отклика, когда они обличали существующій политическій и общественный строй, увидли, что не только рабочіе, съ которыми они имли дло, но и широкіе слои рабочаго класса, къ которымъ не было непосредственнаго доступа, дружно и смло откликнулись на ихъ призывъ къ борьб экономической. Такимъ образомъ здсь повторилось то самое, что раньше случилось и въ Вильн.
‘Я пріхалъ въ Петербургъ, разсказывалъ мн еще одинъ товарищъ К., въ январ 95 года, вскор посл того, какъ тамъ была выпущена первая прокламація по поводу стачки у Семянникова {‘На скорую руку была изготовлена агитаціонная брошюрка въ вид тетради съ изложеніемъ положенія рабочихъ на Семянниковскомъ завод. Прочитанная на собраніи нсколькихъ рабочихъ, она была напечатана съ помощью гектографа и распространена по заводу, хотя и не особенно удачно. Этотъ новый пріемъ соціалдемократовъ, хотя еще пока въ вид отдльнаго случая, обратилъ на себя вниманіе рабочихъ’.— Петербуржецъ, стр. 14,}. Вс ждали съ нетерпніемъ и волненіемъ ея результатовъ: агитація посредствомъ прокламацій была дломъ совсмъ новымъ и трудно было предвидть, къ чему приведетъ этотъ опытъ’.
Опытъ оказался очень удачнымъ. Между тмъ броженіе среди рабочихъ все росло. На масляниц произошла стачка въ Порту, затмъ забастовка на бумагопрядильн Воронина, осенью заволновались у Торнтона.
‘Послдній мсяцъ’ (ноябрь 1895 года) ‘былъ полонъ событіями въ нашей жизни — читаемъ мы въ прокламаціи ‘Союза Борьбы’ {Прокламація относится, повидимому, къ декабрю 95 г. Даты на ней нтъ. Озаглавлена: ‘Ко всмъ Петербургскимъ рабочимъ’. Подпись: ‘Союзъ Борьбы за освобожденіе рабочаго класса’ — такъ назвала себя въ это время группа петербургскихъ соціалдемократовъ.}.— Трижды поднимались въ теченіе мсяца петербургскіе рабочіе противъ хозяйскихъ притсненій, трижды пытались борьбой добиться лучшихъ условій жизни. Первыми встали ткачи на суконной фабрик Торнтона. Вс, вроятно, знаютъ, какъ круто пришлось въ послднее время ткачамъ сукна, какъ благодаря страшному паденію заработной платы они обнищали и разорились. Долго подготовляемое недовольство наконецъ вспыхнуло, и ткачи возстали противъ новаго пониженія платы. Почти въ тоже время произошли безпорядки на табачной фабрик Лафермъ. Тутъ точно также долго испытывали терпніе работницъ, пуская въ ходъ самые мошенническіе пріемы, чтобы урвать нсколько грошей изъ голодной платы… Терпнію насталъ конецъ, и работницы задали таки страху товариществу Лафермъ, разгромивъ всю фабрику и избивъ ненавистнаго приказчика. Третій случай былъ на фабрик Товарищества механическаго производства обуви. Это богатйшее товарищество, не довольствуясь законнымъ грабежомъ и притсненіями, не стсняется донимать рабочихъ самыми противозаконными средствами, 40 рабочихъ въ отдльной мастерской устроили стачку, требуя отмны строгой браковки, и такъ какъ они, бросивъ работу, вызвали остановку всей фабрики, то хозяева уступили посл трехдневной стачки’.
‘Первые встали ткачи Торнтона’. И ‘Союзъ Борьбы’ тотчасъ же примнилъ свою новую тактику.
‘Посл цлаго ряда собраній въ теченіе нсколькихъ мсяцевъ’ — пишетъ т. Петербуржецъ — и посл горячаго спора представителей группы рабочихъ района Невской заставы съ представителями отъ группы интеллигентовъ, ‘было ршено начать примнять новую тактику массовой агитаціи на основаніи насущныхъ потребностей рабочихъ той или иной фабрики. Агитація должна была вестись путемъ печатанія и разбрасыванія по фабрикамъ листковъ съ изложеніемъ положенія рабочихъ той или иной фабрики и съ ихъ требованіями опредленныхъ перемнъ. Листки съ изложеніемъ положенія длъ и требованій торнтоновскихъ рабочихъ были разбросаны по мастерскимъ и корпусамъ фабрики и произвели огромное впечатлніе на рабочихъ’ (стр. 19).
Наряду съ ‘Союзомъ Борьбы’ въ это время работала въ Петербург группа ‘молодыхъ’. Она возникла отдльно не потому, чтобы у нея были принципіальныя разногласія со старой группой, а единственно въ силу условій работы. Рабочихъ кружковъ было мало, увеличить ихъ число было дломъ не легкимъ, и поэтому даже старые члены первой группы не вс были заняты. Нкоторымъ приходилось ждать очереди. Между тмъ среди студентовъ было уже довольно много соціалдемократовъ, желавшихъ вести революціонную работу, и такъ какъ ‘старики* не давали имъ ея, они ее искали сами.
‘Я познакомился случайно съ однимъ рабочимъ осенью 94 г.— говорилъ мн одинъ изъ ‘молодыхъ’ — и началъ съ нимъ ходить къ другимъ рабочимъ. Я пытался устроить кружокъ, но это не удавалось, больше трехъ разъ никто изъ рабочихъ не приходилъ на бесды’.
Дло ‘молодыхъ’ наладилось только лтомъ 95 года, когда, вслдствіе отъзда на каникулы ‘старыхъ’, кружковые рабочіе прибгли къ помощи ‘молодыхъ’. Скоро об группы ‘старыхъ’ и ‘молодыхъ’ встртились въ рабочихъ кружкахъ. Старики во всемъ выступали, какъ люди руководящіеся сложившимися правилами, ‘молодые’, наоборотъ, пытались чисто опытнымъ путемъ выработать новую тактику, которая позволила бы имъ стать выразителями и руководителями рабочихъ. Поэтому и прокламаціи ‘молодыхъ’ {Прокламаціи этой группы выходила безъ всякой подписи.} не нравились ‘старымъ’.
Лтомъ 95 года, по поводу стачки въ Порту, ‘молодые’ составили прокламацію ко всмъ петербургскимъ рабочимъ, начинавшуюся словами: ‘Рабочіе! На Галерномъ островк стачка’. Въ ней развивалась мысль, что вс рабочіе должны поддержать сборами товарищей въ Порту, потому что побда на Галерномъ островк будетъ побдой рабочаго класса. Указывалось на необходимость организаціи рабочихъ для борьбы съ капиталистами. Обрисовавъ тяжелое положеніе рабочихъ и указавъ на организованность промышленниковъ, прокламація оканчивалась такъ: ‘на синдикаты предпринимателей мы отвтимъ своими синдикатами’.
Рукопись была передана для напечатанія на миміограф ‘старикамъ’, но т нашли ее неудачной: ‘Эта прокламація переведена изъ ‘Vorwrts»а — отвтили они — и не примнима къ русскимъ условіямъ. Прокламаціи надо писать по поводу конкретныхъ событій и условій работы, а о синдикатахъ въ Россіи еще нечего говорить’ {Подлинника этой прокламаціи у меня нтъ, я записалъ все вышеприведенное со словъ ея автора, товарища М.}. ‘Молодые’ однако отпечатали ее на гектограф, переписавъ рукою, и она имла большой успхъ, хотя была изготовлена только въ 70 экземплярахъ.
Въ другой прокламаціи, на шпалерной фабрик, {Она имлась въ архив Союза.} хотя и говорится только о мстныхъ длахъ, но указывается, что ‘нашъ фабрикантъ служитъ намъ нагляднымъ примромъ отношенія капиталистовъ къ рабочимъ’. Дале говорилось: ‘Мы должны выставить на первый разъ такія требованія, добиться которыхъ мы сумемъ, мы должны испытать свои силы. Стачка не принесетъ намъ золотыхъ горъ, но она укрпитъ въ насъ чувство единодушія и тсне соединитъ насъ для борьбы съ врагомъ’.
Эта прокламація была тоже признана ‘стариками’ неудачной: ‘Вы обливаете холодной водою надежды рабочихъ, призывая ихъ къ стачк’.
И въ организаціонныхъ вопросахъ происходили споры. Въ ноябр 95 г. у ‘молодыхъ’ составился кружокъ модельщиковъ. Модельщики являются самыми интеллигентными рабочими, они вс знаютъ другъ друга и разсяны по всмъ механическимъ заводамъ. Поэтому, при помощи организаціи модельщиковъ можно было получить доступъ на вс заводы. Но ‘старики’ находили типъ профессіональной организаціи рабочихъ буржуазнымъ.
Однако ‘молодые’ постепенно освоились съ тактикой чисто экономической агитаціи, ихъ прокламаціи въ ноябр 95 года къ рабочимъ Путиловскаго завода были уже чистоэкономическими. Въ это время представлялось возможнымъ объединить об группы, если бы не недовріе ‘Союза’ къ одному изъ молодыхъ, H. Н. Михайлову, впослдствіи, дйствительно, оказавшемуся провокаторомъ.

* * *

Я подробне остановлюсь на группахъ 95 г. потому, вопервыхъ, что о нихъ имется очень мало данныхъ въ литератур, и, во-вторыхъ, потому, что этотъ періодъ возникновенія и развитія экономизма совершенно ошибочно выставляется Ленинымъ, въ его книжк ‘Что длать’, какъ нчто діаметрально противоположное экономизму.
Для экономизма характерны два признака: 1) отсутствіе въ прокламаціяхъ указаній на то, что рабочимъ необходимо бороться не только противъ капиталистовъ, но и противъ правительства. Рабочіе призывались бороться съ хозяевами, несмотря на поддержку послднихъ правительствомъ. 2) Возникновеніе параллельно съ заговорщицкой организаціей революціонеровъ чисто экономическихъ организацій рабочихъ. Первый признакъ явственно виденъ въ дятельности обихъ группъ 95-го года, второй едва намчается.
По поводу этого моего опредленія мн писалъ товарищъ Т. слдующее: ‘Что за странное противоположеніе заговорщицкой организаціи чисто экономической. Что подразумваете Вы подъ чисто экономической и, очевидно, не заговорщицкой организаціей рабочихъ? Я берусь утверждать, что таковыхъ прямо не существовало. Кое кто изъ насъ противополагалъ чисто интеллигентской центральной организаціи ‘Союза’ желаемую нами чисто рабочую организацію ‘Союза’ же. Я утверждаю, что мы не знали ни чисто политической заговорщицкой организаціи ‘Союза’, ни чисто экономической, незаговорщицкой организаціи рабочихъ. Рабочая организація была по необходимости нашихъ политическихъ условій организаціей тайной и, слдовательно, заговорщицкой и занималась далеко не одною экономикой, ибо деньги рабочей кассы, въ большинств случаевъ, шли и на политическую литературу, и на помощь политическимъ арестованнымъ товарищамъ’.
Дйствительно, въ то время, о которомъ идетъ рчь, не длалось такого разграниченія, и дло представлялось такъ, что борьба идетъ между рабочими и интеллигентами изъ-за мстъ въ ‘Союз’. Но такое объясненіе внутри-партійной борьбы въ 95-мъ году также поверхностно, какъ объясненіе т. Ленина современной намъ борьбы борьбою изъ-за мстъ въ Центральномъ Комитет и Центральномъ орган. Если люди борятся изъ-за мстъ, то не потому, что имъ хочется занять эти мста, или по крайней мр не только потому. Борющіеся полагаютъ, что они различно будутъ вести дло, если будутъ руководить имъ. За борьбою личностей необходимо увидть борьбу принциповъ. Это во-первыхъ. Во-вторыхъ, хотя у рабочихъ кассъ и у ‘Союза Борьбы’ былъ общій признакъ,— именно они были вс тайными — все же необходимо отличать ихъ по тмъ цлямъ, которыя они себ ставили, и по тмъ методамъ борьбы, которые они принимали. Кассы имли единственною цлью своей — экономическую борьбу, они помогали товарищамъ, пострадавшимъ въ этой борьб, они покупали запрещенныя книжки для пропаганды этой борьбы. Съ точки зрнія правительства все это было политическимъ преступленіемъ, это и на самомъ дл имло огромное значеніе для дла политической свободы и для дла соціализма. Но этого значенія не сознавали сами участники кассъ или — нкоторые изъ нихъ, очень немногіе — сознавали смутно и считали свои тайныя организаціи лишь органами экономической борьбы рабочаго класса, Въ этомъ смысл объясняли имъ значеніе ихъ борьбы и прокламаціи {См. ‘Что такое соціалистъ’: ‘соціалисты это т люди, которые стремятся къ освобожденію угнетеннаго народа изъ-подъ ярма капиталистовъ-хозяевъ’. См. также и написанный Ленинымъ ‘Отвтъ царскому правительству’, тамъ сказано между прочимъ: ‘соціалистическій — поддерживающій рабочихъ въ борьб съ капиталомъ’.— Т. Троцкій говоритъ въ ‘Задачахъ’ (стр. 22), что ‘если теоретики и публицисты ‘экономизма’ безпощадно урзывали соціалистическое знамя, то группа ‘Зари’ и ‘Искры’ въ такомъ грх противъ духа святого совершенно неповинна’. Т. Троцкій забылъ только добавить, что ‘теоретики и публицисты экономизма’ и члены ‘группы Зари и Искры’ — это одни и т же лица на разныхъ стадіяхъ ихъ развитія. Онъ это забылъ вроятно потому, что самъ онъ принадлежитъ къ числу этихъ лицъ, какъ авторъ ультра-экономическаго отчета изъ Николаева съ одной стороны и какъ публицистъ Искры съ другой.}.
У ‘Союза Борьбы’ была своя особая, боле широкая цль, для которой вся экономическая борьба рабочихъ была лишь средствомъ: создавая и поддерживая рабочія кассы, Союзъ имлъ въ виду не ихъ непосредственные результаты, а ихъ значеніе въ дл развитія классовой борьбы пролетаріата. Но свою цль — ниспроверженіе существующаго порядка — Союзъ не высказывалъ ни въ прокламаціяхъ, ни на собраніяхъ кассъ. Это придавало ‘Союзу Борьбы’ характеръ заговорщицкой организаціи, желавшей опираться на рабочія массы {См. Ленина ‘Что длать’, стр. 81: ‘Теперь русскій революціонеръ, опираясь на стихійно пробуждающійся классъ, можетъ наконецъ — наконецъ!— выпрямиться во весь ростъ и развернуть вс свои богатырскія силы’. См. также его ‘Шагъ впередъ…’, стр. 140: ‘Якобинецъ, неразрывно связанный съ организаціей пролетаріата и есть революціонный соц. демократъ’.}, это отличало его отъ организацій массъ, отъ стачечныхъ кассъ.
И это усложненіе типа революціонной организаціи, эта дифференціація соціалдемократическихъ группъ является не только типичной для стадіи экономизма, но и обусловливающей второй ея признакъ — отсутствіе политическихъ заявленій въ прокламаціяхъ.
Т. Плехановъ, а затмъ т. Ленинъ, относятъ возникновеніе ‘экономизма’ къ 97-му году. Ленинъ ставитъ ‘экономистамъ’ въ образецъ ‘Союзъ Борьбы’ 95-го года. Между тмъ начало ‘экономизма’ положила дятельность именно ‘Союза Борьбы’ 95 то года. 97-ой годъ, какъ мы увидимъ поздне, былъ, наоборотъ, годомъ конца стадіи экономизма.
Въ брошюр Шиннеля ‘О профессіональныхъ союзахъ’ т. Кольцовъ длаетъ, на стр. IX, слдующее примчаніе ‘для читателей двадцать перваго вка’: ‘Въ лто отъ Рождества Христова 1901 ‘экономистами’ (въ кавычкахъ) назывались не т, которые занимались изученіемъ экономическихъ наукъ, а т, которые утверждали, что рабочіе не должны преслдовать другихъ цлей, кром экономическихъ’.
Это примчаніе есть искаженіе исторической истины въ полемическихъ цляхъ. Въ Россіи совершенно никогда не было такихъ соціалдемократовъ. которые отрицали бы необходимость политической борьбы, даже самый крайній органъ такъ называемаго экономизма — ‘Рабочая Мысль’ — никогда не отрицалъ въ принцип политической борьбы рабочаго класса. Ссылаются обыкновенно на знаменитое ‘Credo’. Авторъ ‘Credo’ былъ крайнимъ политикомъ, высказывая увренность, что рабочій классъ не въ силахъ низвергнуть самодержавіе, онъ призывалъ соціалистовъ примкнуть въ дл ихъ борьбы съ самодержавіемъ не къ рабочему классу, а къ ‘интеллигенціи’. Но это Credo двухъ лицъ не встртило сочувствія ни въ одной соціалдемократической групп, и не только не было выраженіемъ, но явилось противоположеніемъ тенденціямъ ‘экономистовъ’, требовавшихъ отъ соціалдемократовъ отдаться цликомъ и исключительно рабочему длу и видвшихъ въ пролетарской борьб исчерпывающее значеніе {Такъ какъ ‘Искра’ совершенно исказила историческую оцнку ‘Credo’, то будетъ не безполезно здсь отмтить его исторію. Нсколько частныхъ лицъ (кажется, четыре) случайно сошлись въ редакціи одного петербургскаго журнала. Въ разговор нкто N. высказалъ мысль, которую я выше привелъ. Присутствующіе нашли эту мысль ошибочной и просили говорившаго формулировать ее письменно, что тотъ и исполнилъ. Одинъ изъ нашихъ товарищей по партіи, въ руки котораго попала эта запись, снабдилъ ее громкимъ именемъ ‘Credo’ и послалъ своимъ знакомымъ. Т, собравшись въ числ 17-ти, рзко раскритиковали это ‘Credo’ и послали свою критику для напечатанія въ ‘Союзъ Русскихъ Соціалдемократовъ за-границею’. ‘Рабочее Дло’, напечатавъ эту критику-протестъ, присоединило и свои слова протеста. Авторъ ‘Credo’ никогда ни къ одной дйствующей въ Россіи соціалдемократи ческой организаціи не принадлежалъ. Онъ — бывшій народоправецъ. Правда, онъ былъ одно время членомъ стараго Союза за-границею и, слдовательно, былъ принятъ въ соціалдемократическую организацію ‘Группою Освобожденія Труда’. Но къ молодому Союзу никакого отношенія не имлъ и даже не присутствовалъ на създ, гд былъ основанъ этотъ Союзъ. Поэтому только тенденціозные критики ‘экономизма’ могли поставить ‘Credo’ ему на счетъ.}.
Если же ‘экономистами’ называть соціалдемократовъ, считавшихъ необходимымъ въ теченіе нкотораго времени по тактическимъ соображеніямъ не говорить въ прокламаціяхъ о политическихъ задачахъ пролетаріата, то первыми ‘экономистами’ и единственными дйствительными ‘экономистами’ были именно члены ‘Союза Борьбы’ 1895-го года, впослдствіи рзкіе обличители экономизма, основатели газеты ‘Искра’.
И если членй будущей группы ‘Искры’ сами являлись въ то время теоретиками и практиками ‘экономизма’, то и ‘Группа Освобожденія Труда’ — считавшая ихъ дятельность неудовлетворительной — однако не только не ршилась указать въ печати на ихъ ошибки, но напротивъ одобряла ихъ. Въ заключеніи къ брошюр ‘Десятилтіе Морозовской Стачки’ В. И. Засуличъ писала: ‘Осенью 1895-го года основался ‘Союзъ Борьбы за освобожденіе рабочаго класса’ и уже зимой рабочій вопросъ стоялъ передъ правительствомъ во весь ростъ, а въ начал лта 1896 г. о русскомъ рабочемъ движеніи заговорилъ весь міръ. И что же длалъ въ начал этотъ Союзъ Борьбы? Онъ записывалъ подъ диктовку рабочихъ всякія подробности злоупотребленій со стороны хозяевъ, всякія злыя хитрости и обманы насчетъ расцнокъ, вычетовъ, браковки, растягиванія безъ конца рабочаго дня,— печаталъ это все въ своихъ листкахъ и распространялъ среди рабочихъ, приглашая ихъ защищаться отъ такихъ фабричныхъ порядковъ, которыхъ не могъ бы не признать дурными и самъ Государственный Совть’.
Такимъ образомъ В. И. Засуличъ видла, что Союзъ Борьбы ограничивался агитаціей лишь экономической. Но въ доклад Лондонскому Международному Конгрессу 1896 г. русская делегація заявила, что ‘Союзъ Борьбы не упускалъ случая дискредитировать въ глазахъ рабочаго царское правительство’ (стр. 10). Этого, какъ я покажу выписками изъ прокламацій, не было, и составители доклада здсь пріукрасили дйствительность. Это было не хорошо съ ихъ стороны, но это доказываетъ, что самихъ ихъ эта дйствительность не удовлетворяла. Но они этого не говорили вслухъ, очевидно ‘по дипломатическимъ соображеніямъ’.
Позже я докажу, что тенденціи ‘Рабочей Мысли’ были шире тенденцій Союза Борьбы 1895 г. Теперь же я утверждаю, что ни въ одной прокламаціи Союза Борьбы 95-го года не было политическихъ тенденцій.
Въ прокламаціи къ рабочимъ Торнтона отъ 10-го ноября ничего не говорится ни о правительств, ни даже о ‘начальств’, въ прокламаціи ‘Ко всмъ СПБ. рабочимъ’ въ ноябр 95-го года говорится о ‘начальств въ лиц фабричнаго инспектора’ и о томъ, что ‘власти’ прислали батальонъ солдатъ къ фабрик Торнтона, ‘Господинъ генералъ фонъ-Валь позволилъ себ укорять работницъ’, въ прокламаціи на фабрику Лебедева говорилось, что ‘правительство’ помогаетъ хозяевамъ держать рабочихъ въ подчиненіи, это — изданія ‘старыхъ’. У ‘молодыхъ’ было сказано въ прокламаціи на фабрику ‘механическаго производства обуви’, что ‘правительство подъ одной шапкой съ хозяевами’. Вотъ вс политическіе намеки тогдашнихъ прокламацій. Но ни ‘старые’, ни ‘молодые’ не указывали на то, что рабочимъ, по крайней мр въ будущемъ, придется бороться и противъ правительства.
По поводу арестовъ съ 8 на 9 декабря была выпущена прокламація Союза Борьбы экономическаго направленія. Она приведена у Петербуржца на стр. 22.
Въ высшей степени любопытна еще одна прокламація, подписанная Союзомъ Борьбы. По обыкновенію обихъ тогдашнихъ группъ на ней нтъ даты. Если не ошибаюсь, она написана однимъ рабочимъ и выпущена 1-го января 1896 г. Она озаглавлена такъ: ‘Что такое соціалистъ и политическій преступникъ’. Казалось бы, что невозможно въ такой прокламаціи скрыть свои политическія тенденціи, а, между тмъ, это типично ‘экономическая’ прокламація! ‘Насъ грабитъ хозяинъ,— сказано тамъ — сторону котораго держитъ правительство. Соціалисты это т люди, которые стремятся къ освобожденію угнетеннаго народа изъ подъ ярма капиталистовъ-хозяевъ. Называютъ же ихъ политическими преступниками потому, что они идутъ противъ цлей нашего варварскаго правительства, которое защищаетъ интересы фабрикантовъ’. Боритесь съ хозяевами не смотря на то, что имъ помогаетъ правительство,— вотъ лозунгъ экономизма!
Ленинъ приводитъ въ ‘Что длать’ заглавія статей изъ оставшагося неизданнымъ No 1 журнала Союза Борьбы 95-го г. для доказательства политическаго характера дятельности Союза. Рукопись этого журнала ‘можетъ быть лтъ черезъ тридцать извлечетъ какая-нибудь ‘Русская Старина’ изъ архивовъ департамента полиціи’, добавляетъ онъ. Тогда только можно будетъ судить объ этихъ статьяхъ, заглавія не говорятъ ничего объ ихъ содержаніи, потому что Союзъ Борьбы 95-го года даже понятія ‘соціалистъ’ и ‘политическій преступникъ’ находилъ нужнымъ объяснять, не указывая на политическія задачи русскаго пролетаріата. Во всякомъ случа останется фактъ, что въ тхъ изданіяхъ, которыя Союзъ усплъ выпустить, онъ не касался политическихъ задачъ рабочаго
Въ ночь съ 8-го на 9-ое декабря 1895 г. произошли аресты членовъ обихъ группъ. Аресты продолжались весь декабрь и январь 96-го года и частью въ феврал. Союзъ Борьбы пострадалъ особенно сильно, потому что его членовъ забрали сразу, хотя и не всхъ, аресты же ‘молодыхъ’ растянулись, и т, кого взяли позже, успли передать дло вновь привлеченнымъ лицамъ. Поэтому работа съ января 96 г. легла преимущественно на группу ‘молодыхъ’. Связи были на Александровскомъ завод, у Паля, Семянникова, въ Варшавск. маст., Волынковской мануфактур, у Кенига, на Россійской Резиновой, на фабрик механическаго производства обуви, на Нутиловскомъ завод, у Берта на Пряжк, на Балтійскомъ завод, въ Порту, на Шпалерной фабрик. Словомъ, у группы ‘молодыхъ’ было гораздо больше связей съ рабочими, чмъ у Союза. Поэтому Союзъ сдлалъ попытку соглашенія. Вопросъ этотъ обсуждали два делегата отъ одной группы и два отъ другой. Союзъ указывалъ на то, что прокламаціи молодыхъ написаны слабо, и требовалъ, чтобы редактированіе ихъ было передано ему, тмъ больше, что у него хорошо поставлена техника, но на это не соглашались молодые. Съ своей стороны они требовали, чтобы, въ случа соглашенія, было избрано новое имя для организаціи, на это не соглашался Союзъ, указывая на то, что имя его уже пріобрло популярность. Соглашеніе поэтому тогда не произошло. Но черезъ два мсяца событія заставили всхъ работавшихъ въ СПБ. соціалдемократовъ дйствовать сообща, это объединило ихъ и съ осени они выступили какъ единая организація, принявшая старое имя Союза Борьбы. Весною 96 г. кром двухъ группъ, о которыхъ шла рчь, дйствовала также группа, ведшая свое происхожденіе отъ группы рабочихъ Невскаго завода и имвшая большое вліяніе, и еще одна организація, создавшаяся около одной воскресной школы. Об он тоже примкнули къ Союзу Борьбы.
Я не буду описывать событій лта 96 г. и январскихъ 97 г. Они, хотя и кратко, но обстоятельно описаны у Петербуржца и представляютъ собою очень умлое проведеніе въ жизнь тхъ самыхъ тактическихъ и организаціонныхъ принциповъ, которые уже вполн опредлились въ 95 г.
Отмчу только, что по поводу циркуляра Витте 15 іюня 96 г. Союзъ выпустилъ отвтъ министру финансовъ, опять таки чисто экономическій, хотя только что передъ тмъ было издано возваніе къ обществу политическаго характера, обществу указывалось политическое значеніе борьбы рабочихъ и оно приглашалось помочь этой борьб. Позже, въ ноябр, Союзу была передана прокламація, написанная Ленинымъ въ тюрьм: ‘Царскому правительству’. Она была издана. Это замчательно интересный документъ. Въ немъ очень обстоятельно и рзко говорится о правительств, доказывается, что правительство всегда стоитъ противъ рабочихъ и на сторон капиталистовъ. Но не только не указывается никакихъ политическихъ задачъ и тмъ боле задачи низверженія этого правительства, но даже вообще не сказано, что рабочимъ надо или будетъ надо бороться и противъ правительства.
Напротивъ, указывая на задачи экономической борьбы, авторъ отмчаетъ, что этимъ уже рабочіе борются съ правительствомъ, ‘какъ это показало само правительство, выступивъ противъ рабочихъ, это только и констатировали соціалисты въ своихъ листкахъ’. Й изъ листковъ, на которые ссылается авторъ этой прокламаціи, видно, что соціалисты не призывали рабочихъ къ борьб противъ правительства и лишь констатировали трудность борьбы рабочихъ благодаря поддержк, которую оказываетъ правительство хозяевамъ. Все это длала и ‘Рабочая Мысль’, но она кром того длала и нчто большее, какъ это я покажу позже.
Какъ видно изъ всего изложеннаго, первый признакъ, характеризующій на мой взглядъ стадію экономизма — указаніе въ прокламаціяхъ лишь на борьбу за экономическіе интересы рабочихъ — съ удивительною выдержанностью сохранялся въ изданіяхъ соціалдемократовъ 1895—97 гг. Обратимся ко второму признаку этой стадіи — къ факту возникновенія экономическихъ организацій рабочихъ. И въ Петербург, какъ и въ Западномъ кра, созданныя организаціей революціонеровъ организаціи рабочихъ брали на себя только часть работы соціалдемократовъ. и потому рядомъ съ ними, но независимо отъ нихъ, должна была существовать заговорщицкая организація революціонеровъ, она и существовала.
Возникновеніе рабочихъ организацій дало поводъ Петербуржцу назвать весь періодъ 96-97 гг. ‘организаціоннымъ’. Но организаціонныя попытки рабочихъ 96 г. были лишь первыми шагами. Изъ документовъ, опубликованныхъ Петербуржцемъ, видно, что мечты ‘организаторовъ’ не летли дальше Петербурга и касались только экономической борьбы, точь-въ-точь какъ въ Западномъ кра въ соотвтственный періодъ развитія движенія.
Организаціонныя требованія рабочихъ въ высшей степени характерны именно для этой стадіи движенія: рабочіе не требовали, чтобы имъ было передано веденіе всхъ длъ соціалдемократической организаціи, какъ это произошло въ СПБ. въ 1901 г. и какъ это произошло на соотвтственной стадіи развитія движенія повсюду, нтъ, они знали о существованіи центральной организаціи революціонеровъ и охотно предоставляли ей центральныя функціи, но организаціи, руководящія непосредственно экономической борьбой, они желали построить по демократическому принципу {См. интересные документы, опубликованные въ брошюр Петербуржца стр. 65 и слд., а для Москвы ‘Работникъ’ No 3—4.}.
‘Въ самомъ Союз — пишетъ Петербуржецъ — велись споры о томъ, чтобы допустить рабочихъ въ центральную организацію. Споры относительно лучшей постановки организаціоннаго дла Союза и допущенія рабочихъ къ дятельному участію въ его организаціи кончились тмъ, что въ конц февраля 1897 г. было ршено принять въ центральную группу Союза двухъ рабочихъ, представителей агитаціонной группы или, какъ еще называли эту группу, рабочаго комитета. Но, не успла центральная группа Союза собраться на общее собраніе въ новомъ состав, какъ произошелъ провалъ, унесшій съ собою (въ март 97 г.) изъ Союза всхъ сторонниковъ участія рабочихъ въ его внутренней организаціи. Все пошло по старому, силы Союза на время ослабли, участіе рабочихъ въ центральной групп Союза на время сдлалось недоступнымъ и было осуществлено лишь въ позднйшее время’.

* * *

Говоря о событіяхъ 96 г. въ Петербург, необходимо упомянуть о ‘групп 4-го листка’.
13-го іюля на Лахт была взята типографія народовольцевъ. Дятельность ея показываетъ, какъ въ теченіе 90-хъ годовъ соціалдемократія захватывала вс активные и революціонные элементы русскаго соціалистическаго движенія.
Типографія эта, уцлвшая отъ разгрома 19 апрля 94 года, принадлежала Народовольческой групп М. С. Александрова и была передана вновь организованной групп Народовольцевъ докторомъ Фейтомъ, который въ это время продолжалъ переговоры, начатые передъ разгромомъ 19 апрля, о соединеніи группы Народовольцевъ съ группой Народоправцевъ. Листокъ, выпущенный новой группой, былъ помченъ No 3, какъ продолженіе первыхъ двухъ, но онъ встревожилъ Народовольцевъ своимъ новымъ направленіемъ. Рядъ брошюръ, изданныхъ посл этого, рзко отличается отъ изданій старой группы и носитъ соціалдемократическій характеръ. Этими брошюрами группа оказала неоцнимыя услуги рабочему движенію.
Наконецъ весною 96 года вышелъ No 4 ‘Листка’ подъ редакціей Блевскаго. Онъ произвелъ громадное впечатлніе по всей Россіи, по всей Сибири до Якутки включительно. Онъ явно склонялся къ соціалдемократическимъ принципамъ. Кіевская группа Народовольцевъ посл него прекратила свои сношенія съ ‘группой 4-го листка’, какъ вс стали называть петербургскую группу Народовольцевъ. Въ Петербург былъ выпущенъ протестъ народовольцевъ противъ 4-го листка, но онъ своимъ содержаніемъ и своимъ видомъ точно имлъ цлью засвидтельствовать пораженіе старыхъ идей. Неразборчиво написанный на листк писчей бумаги, сложенномъ въ восьмеро, скопированный на гектограф онъ боролся противъ технически великолпно выполненнаго изданія и, негодуя на новыя идеи, провозглашенныя подъ народовольческимъ знаменемъ, самъ не пытался внести поправку въ осужденную жизнью старую программу. Насколько помнится, это было послднее народовольческое изданіе.
Захваченная волною движенія 96 г. ‘группа 4-го листка’ издала печатную прокламацію къ рабочимъ, произведшую фуроръ. Рабочіе подсмивались надъ писаннымъ объявленіемъ градоначальника: ‘наши прокламаціи — печатныя’.
Группа предлагала немедленно созвать създъ соціалдемократическихъ организацій въ Россіи, сорганизоваться въ партію и передать къ ея услугамъ типографію. Разгромъ помчалъ этому. Восемеро товарищей получили по 2 года одиночнаго заключенія и по 8 лтъ ссылки. Нсколько десятковъ другихъ отправлены въ Сибирь на разные сроки. Ихъ предалъ провокаторъ М. И. Гуровичъ.
Союзъ Борьбы тоже понесъ тяжелыя потери лтомъ 96 года. Посл январскихъ стачекъ 97 года онъ былъ снова разгромленъ 21 марта, когда была взята также типографія на Сергіевской улиц, только что поставленная и имвшая цлью обслуживать Союзъ. На лто наступило затишье.

III.

Затишье, наступившее лтомъ 97 года, конечно, было только на поверхности общественной жизни. Въ глубин ея, напротивъ, шла упорная работа мысли, готовившая новую фазу въ развитіи соціалдемократическаго движенія въ Петербург. Въ этой новой фаз чисто рабочее движеніе выдвигало требованія общественныхъ правъ и нуждалось въ демократической организаціи. Но во глав ослабленнаго разгромами Союза формально стояли не т товарищи, которые руководили борьбою 96-го и начала 97-го года, а ‘старики’, члены Союза Борьбы 95-го года. Тогда они сами вступили на путь экономической агитаціи, но теперь то самое пролетарское движеніе, которое они стремились вызвать, заставляло ихъ принять лозунги борьбы, которые не могли ихъ удовлетворить. ‘Старики’ не хотли считаться со вновь возникшими запросами рабочаго движенія, поэтому новыя задачи неизбжно должны были вызвать къ жизни другія организаціи, такъ и случилось. Появилось нсколько маленькихъ группъ, которыя начали работать на свой рискъ и страхъ, мотивируя это тмъ, что участіе въ Союз создаетъ лишь помхи для работы. Союзъ потерялъ почти вс связи въ рабочей сред.
Петербургское движеніе росло въ ширь и въ глубь такъ быстро, что неизбжно должна была создаться дифференціація различныхъ элементовъ, затронутыхъ пропагандою: для широкихъ слоевъ пролетаріата, едва вовлеченныхъ въ движеніе, необходимо было придерживаться тактики агитаціи на почв повседневныхъ экономическихъ интересовъ, и это длала съ большимъ успхомъ ‘Рабочая Мысль’, задавшаяся цлью быть ничмъ инымъ, какъ отпечаткомъ мысли широкихъ слоевъ рабочихъ. Но для небольшого слоя рабочихъ, уже достаточно воспитанныхъ многолтней борьбой, выдвигались сами собой уже боле широкія задачи, на ихъ запросы надо было тоже отвтить, и это брала на себя группа ‘Рабочаго Знамени’.
Если бы Союзъ Борьбы былъ достаточно силенъ и понялъ свои задачи осенью 97-го года, онъ ‘считался бы съ уровнемъ развитія различныхъ слоевъ пролетаріата’. Но въ Союз Борьбы, даже среди ‘молодыхъ’, въ это время не было полнаго единства, онъ не могъ объединить въ своихъ рукахъ работу во всхъ слояхъ, и потому два крайніе слоя выдвинули выразителей своихъ собственныхъ запросовъ.
Но этотъ фактъ знаменуетъ собой не возникновеніе ‘экономическаго теченія’, а какъ разъ наоборотъ,— я это докажу — возникновеніе боле широкихъ общественно-правовыхъ тенденцій въ широкихъ слояхъ до тхъ поръ однороднаго пролетарскаго движенія. Аресты 21 марта 97 года могутъ служить датою перехода одной фазы движенія въ другую, и я постараюсь прежде всего намтить дальнйшій ходъ организаціонныхъ событій.

* * *

Уже лтомъ сложилась группа рабочихъ ‘Рабочая Мысль’, выпустившая въ октябр первый номеръ своей газеты. Осенью же образовалась ‘группа технологовъ’, вышедшихъ изъ Союза, она вступила въ сношенія съ блостокской группой ‘Рабочихъ Революціонеровъ’ — оппозиціей Бунда, и посл этого назвалась группой ‘Рабочаго Знамени’. Группа ‘Рабочихъ Революціонеровъ’ издала къ этому времени брошюру ‘Задачи Рабочей Партіи’, переизданную въ 1903 году т. Куклинымъ, и разсказъ ‘Шпіонъ’. Весною 98 года вышелъ ‘Боевой кличъ’ — оттискъ изъ 1-го номера ‘Рабочаго Знамени’, а въ іюн и самый номеръ газеты. И группа ‘Рабочей Мысли’, и группа ‘Рабочаго Знамени’ пытались сойтись съ Союзомъ, но это не удалось именно потому, что старые члены Союза не поняли новыхъ задачъ организаціи и не хотли терпть тхъ тенденцій, которыя выставлялись Рабочей Мыслью съ одной стороны и Рабочимъ Знаменемъ съ другой. Между тмъ въ Союз было не мало молодыхъ силъ, которыя тоже не мирились со старыми его членами, и въ руки именно этихъ молодыхъ скоро перешла вся работа Союза. Такимъ образомъ осенью 97 года въ СПБ. выступили три самостоятельныя группы, и затишье 97-го года окончилось съ наступленіемъ 98-го.
Въ это время главная работа велась ‘молодыми’ Союза. Они распадались на дв группы — назову ихъ А. и Б.— которыя об не ладили со ‘стариками’.
Группа А. имла связи главнымъ образомъ на Александровскомъ завод, у Паля и вообще на Шлиссельбургскомъ тракту, группа Б.— въ Колпин, въ Порту, на Екатерингофской и Самсоніевской мануфактурахъ и у Гука. Прокламаціи обихъ группъ выходили за подписью Союза.
19-го апрля повсюду въ Петербург, гд только были связи, были распространены въ большомъ количеств майскіе листки — ‘Сонъ подъ первое мая’ и ‘Стачка лжи’, изданія заграничнаго Союза. На Галерномъ островк — въ Порту — 1-го мая была вызвана забастовка.
Рабочіе собрались на завод, но черезъ часъ-два бросили работу, произошли бурныя объясненія съ начальствомъ, рабочіе сами дали свистокъ, хлынули огромной толпой на улицу и направились къ Новому Адмиралтейству, чтобы и тамъ вызвать стачку. Новое Адмиралтейство приняло видъ осажденной крпости: подъемный мостъ былъ поднятъ, ворота заперты, у воротъ стояли портовыя власти. Такимъ образомъ пріостановить работу въ Н. Адмиралтейств не удалось. Посл нкоторыхъ объясненій съ начальствомъ толпа разошлась по домамъ. Черезъ нсколько дней двое рабочихъ были уволены и арестованы, и на рабочихъ нкоторыхъ мастерскихъ наложенъ штрафъ за прогулъ 1-го мая. Ко дню получки Союзъ выпустилъ большой листокъ, почти брошюрку, по поводу увольненія двухъ рабочихъ и вообще о положеніи рабочихъ въ Порту, подробно выяснялась сложная и запутанная система расплаты, имвшая цлью пониженіе заработка рабочихъ, система разсчета сверхъ-урочныхъ работъ, страшная эксплуатація на казенныхъ заводахъ.
Прокламація начиналась словами: ‘Въ мутной вод, говорятъ, хорошо рыба ловится!’ Затмъ разъяснялось, что бды рабочихъ происходятъ отъ того, что они не понимаютъ ясно, кто ихъ врагъ, выяснялась противоположность интересовъ пролетаріата и буржуазіи, говорилось, что буржуазія опирается на силу ‘шпіоновъ, войска и жандармовъ’, но, что пролетаріатъ несмотря на это долженъ вести свою борьбу съ хозяевами {‘Мы, рабочіе, открыто передъ лицомъ всхъ братски протягиваемъ другъ другу руки и говоримъ вамъ: ‘идемъ на васъ’… Вы же трусливо прячетесь за спины шпіоновъ, войска, жандармовъ — вашихъ врныхъ слугъ… Смотрите, всюду колышется рабочее море, его волны поднимаются все выше и выше… Вашему царству настанетъ конецъ — царству зла, мрака, нищеты и насилія… Будетъ и на нашей улиц праздникъ! Пойдемъ на чистоту! Мы требуемъ: 1) возвращенія уволенныхъ товарищей, 2) отмны штрафа за 1 мая’… затмъ слдовалъ рядъ другихъ экономическихъ требованій. (Записано со словъ товарища Л.).}.
Прокламація вызвала сильное броженіе, готова была вспыхнуть стачка, но начальство предупредило ее, отмнивъ штрафы и открыто приступивъ къ изслдованій) злоупотребленій, указанныхъ въ листк.
У Гука прокламація тоже вызвала забастовку. Броженіе давно уже подготовляло ее {См. въ No 9—10 ‘Листка Работника’ описаніе борьбы рабочихъ Гука за празднованіел2 февраля.}. Рабочіе отправились въ контору и добились удовлетворенія главнаго требованія. Собственно, предполагалось стачку вызвать тотчасъ посл прокламаціи, но, какъ только она была распространена, явилась масса полиціи и жандармовъ. ‘Имя на рукахъ прокламаціи,— разсказываетъ одинъ рабочій — мы не ршились продолжать агитацію и притихли’. Черезъ два дня полиція была уведена и рабочіе отправились въ контору. Они добились установленія минимума, наименьшаго предла заработной платы. Это, кажется, единственный случай требованія минимума заработной платы у ткачей. Черезъ недлю такимъ же способомъ они добились исполненія всхъ другихъ требованій прокламаціи.
Въ Колпин прокламація появилась по поводу сильно пониженныхъ расцнокъ {Апрль 1898 г., см. Листокъ Работника 9—10.}. Въ Колпин работаютъ машины для Порта. Командиръ Порта Верховскій давно пользовался ненавистью рабочихъ, и пониженіе расцнокъ только было послдней каплей, переполнившей терпніе. Перваго мая началась забастовка. Группы рабочихъ ходили по улицамъ, распвая революціонныя псни. Появились казаки и произошло нсколько столкновеній. Было арестовано до 400 человкъ, изъ нихъ 46 были отправлены въ Петербургъ, въ ‘домъ предварительнаго заключенія’.
На Александровскомъ завод были выпущены два листка. Рабочіе ршили прійти 1-го мая на работу и затмъ всмъ гурьбою бросить ее. Но ворота были заперты и дворъ запруженъ полиціей и жандармами. Прокламаціи были распространены и въ другихъ мстахъ, броженіе появилось у Паля по поводу праздниковъ, у Воронина {‘Бабій бунтъ’, Листокъ Работника No 7.}, на газовомъ и костеобжигательномъ заводахъ, у Гольдарбейтера {Бумаго-ткацкая фабрика. См. Листокъ Работника No 9—10, стр. 21 и прокламацію 21 января 97 г.}.
Такъ проявлялся Союзъ въ лиц своихъ молодыхъ членовъ, группы Б. и группы А. Рабочая Мысль тоже имла уже связи на Путиловскомъ завод, на Обуховскомъ и въ Колпин. Но главная ея работа была отдана газет — готовился третій номеръ. Группа Рабочаго Знамени вс силы направила на свои изданія, весною выпустила она майскую прокламацію, хорошо составленную и напечатанную. Вдругъ стало извстно, что произошелъ партійный създъ (мартъ 98 г.). Вышелъ манифестъ и партійная майская прокламація. На създ были представители изъ Петербурга только отъ ‘стариковъ’, т. е. вс активныя группы были обойдены при его созыв.
Формальное объединеніе партіи не отозвалось на Петербургскихъ фракціонныхъ отношеніяхъ. Попытку объединить вс группы сдлали не агенты създа, а ‘Молодые’, несмотря на серьезныя потери, которыя были причинены разгромомъ съ 11 на 12 марта, группамъ удалось сговориться и осенью предполагалось начать совмстную работу. Предполагавшееся соглашеніе можно было формулировать такъ: агитація будетъ вестись на почв экономической борьбы, но въ пропагандистскихъ изданіяхъ будутъ развиваться политическія требованія.
Лтомъ работа продолжалась, связи расширялись, но прокламаціи не выходили. Появился только No 3 Рабочей Мысли. 29 іюля произошли новые аресты. Провалилось главнымъ образомъ Рабочее Знамя. Въ Блосток была взята кром того типографія, аресты коснулись и Бунда, при чемъ погибъ петербургскій путь для транспорта, пострадала и Рабочая Мысль, изъ Союза были взяты элементы, соединявшіе его группы.
Осенью пришлось снова начать собираніе силъ, группа А. постепенно совершенно сблизилась съ Рабочимъ Знаменемъ. Группа же Б. вступила въ сношенія съ Рабочей Мыслью и фактически работала параллельно съ нею.
Но, даже и въ это время эти два теченія шли настолько близко, что группа А. и группа Б. Формально оставались въ одной организаціи, въ Союз, и снова начали переговоры объ объединеніи всхъ группъ. Существованіе разногласій признавалось фактомъ, но предполагалось возможнымъ удовлетворить об фракціи внутри одной организаціи не путемъ компромисса, а путемъ раздленія функцій. Предполагалось издавать два органа: Рабочую Мысль для широкихъ круговъ рабочихъ и Рабочее Знамя съ ярко политической окраской для передового слоя. Центральную организацію предполагалось составить такъ: 2 члена отъ Союза (фактически группы Б), 2 отъ Рабочаго Знамени съ группой А, 2 отъ Рабочей Мысли и 1 отъ ‘стариковъ’.
Такимъ образомъ, Союзъ въ лиц своихъ ‘молодыхъ’ членовъ явился снова носителемъ идеи демократическаго объединенія. Формула, выработанная какъ разъ въ это время (октябрь 98 г.) заграничнымъ союзомъ и гласившая, что въ нашей дятельности мы должны ‘считаться съ уровнемъ развитія отдльныхъ слоевъ пролетаріата’, была осенью 98 г. и въ Петербург ясно сознаннымъ положеніемъ, вокругъ котораго велась объединительная политика и работа молодого Союза.
Старики отстаивали за собою право безконтрольнаго ршенія и завдыванія всми длами Союза. Молодые, группы А. и Б., выставили въ борьб со стариками ‘демократическіе принципы организаціи’, (именно этотъ терминъ и употреблялся), отвтственность центральной группы передъ всми членами организаціи, подконтрольность, выборное начало, участіе въ центральной групп активныхъ членовъ, имющихъ связи съ рабочими группами и, слдовательно, могущихъ хоть съ какимъ нибудь правомъ представлять рабочее движеніе, ставилось цлью при рост силъ ввести въ центральную группу самихъ рабочихъ. Со стороны рабочихъ борьба велась всю осень и кончилась побдой молодыхъ.
Рабочее Знамя достигло въ это время своего наибольшаго вліянія, особенно благодаря примыкавшей къ нему группы А. Подъ его вліяніемъ были кружки у Паля и Максвелля, на Путиловскомъ завод, на Обуховскомъ. Подъ его вліяніемъ была организована также и стачка у Максвелля.
Прокламаціи появились также у Паля (группы А.), на чугунноплавильномъ завод Гольдберга, у Чешера, у Воронина (гр. Б.). Планъ объединенія всхъ группъ былъ окончательно намченъ на собраніи 10 декабря. При переговорахъ Союзъ (гр. Б.) стоялъ за полное сліяніе всхъ группъ въ единую организацію Союза Борьбы — Комитетъ Партіи, тогда какъ Рабочее Знамя и Рабочая мысль тянули къ полной автономіи частей, къ федераціи. Союзъ разсматривалъ соглашеніе, какъ внутреннюю реформу веденія общаго дла, какъ прогрессивное развитіе тхъ же организацій, и считалъ, что при этихъ условіяхъ излишне самостоятельное существованіе Рабочей Мысли и Рабочаго Знамени. Та работа, которую выполняетъ Рабочая Мысль — газета петербургскихъ рабочихъ, и та, которую выполняетъ Рабочее Знамя, являются лишь необходимыми функціями одной мстной организаціи, безъ нихъ она не можетъ правильно функціонировать. Съ другой стороны существованіе самостоятельныхъ организацій (Рабочая Мысль и Рабочее Знамя) ведетъ неумолимо къ необходимости заняться каждой изъ нихъ разнообразной мстною дятельностью, и это должно привести къ существованію въ Петербург трехъ взаимно исключающихъ и борющихся между собою группъ, къ усиленію программныхъ и тактическихъ разногласій. Разногласія по ряду вопросовъ существовали, но они какъ разныя теченія могли и должны были ужиться въ единой организаціи. Только при такомъ взгляд на свою объединительную дятельность и демократическій принципъ организаціи Союзъ могъ пытаться объединить Рабочую Мысль и Рабочее Знамя. Но въ ночь съ 14 на 15 декабря произошелъ новый разгромъ, унесшій Рабочее Знамя. Къ концу декабря все же произошло соглашеніе, но уже безъ Рабочаго Знамени. Рабочая Мысль стала издаваться, какъ органъ комитета, къ ней примкнуло много интеллигентныхъ силъ. Былъ составленъ конспектъ статьи о Максвелл, но передовица No 5, написанная за-границей, не имла ничего общаго съ конспектомъ, очень не понравилась и номеръ цлый мсяцъ не распространялся, хотя и былъ доставленъ въ Петербургъ.
Рабочая Мысль, какъ самостоятельная группа въ Петербург, перестала существовать посл соглашенія. Новые члены, тяготвшіе въ Рабочей Мысли, входили прямо въ Союзъ. ‘Союзъ Борьбы — Комитетъ Партіи’ сдлался такимъ образомъ единственной организаціей въ Петербург, объединивъ вс группы (Рабочее Знамя не вошло вслдствіе провала) и вс соціалдемократическія силы: къ нему присоединился рядъ одиночекъ съ пробными связями въ рабочей сред, притокъ средствъ увеличился.
Въ январ объединенная декабрьскимъ соглашеніемъ организація ‘Союзъ Борьбы — Комитетъ Партіи’ выработала планъ майской кампаніи. Ршено издать большіе вопросные листы для агитаторовъ и два маленькихъ спеціальныхъ для. Желзодлательныхъ рабочихъ и для ткачей съ тмъ, чтобы, собравъ свднія, выпустить до мая цлую серію листковъ на разные заводы, затмъ въ апрл предполагалось издать два общихъ листка къ механическимъ рабочимъ и къ ткачамъ, и, наконецъ, къ первому мая общую прокламацію, которая должна была подвести итоги работы за годъ и, какъ аккордъ, объединить призывы отдльныхъ листковъ и вызвать общую стачку 1-го мая.
Вопросные листки были изданы въ вид книжечекъ заграницей, два спеціальныхъ листка напечатаны въ Россіи. Выпущенъ рядъ прокламацій у Торнтона, на Волынковской мануфактур, у Чешера, на Самсоніевской, на Александровскомъ завод и др. Но тутъ послдовалъ цлый рядъ арестовъ.
Въ начал марта погибла цлая группа X, 20-го марта взята часть группы Б, 16 апрля арестована группа технологовъ, 19 апрля захвачено нсколько лицъ изъ Рабочей Мысли съ транспортомъ. Общіе листки выпущены не были вовсе, а требованія, которыя предназначалось въ нихъ выставить, попали въ майскую прокламацію. Между тмъ майская прокламація предполагалась совсмъ не такою, какою она вышла, въ текст майской прокламаціи предполагалось говорить о международномъ значеніи праздника перваго мая, о политическихъ задачахъ соціалдемократіи, о часовомъ рабочемъ дн, и только какъ призывъ къ немедленной всеобщей забастовк выставить требованіе закона о 10-ти часовомъ рабочемъ дн {Въ No 1 ‘Зари’ требованіе 10 часового дня въ майскихъ петербургскихъ прокламаціяхъ было названо ‘измной международной соціалдемократіи’. Обвиненіе было слишкомъ тяжелое, чтобы было простительно такъ легкомысленно пользоваться имъ въ партійной литератур противъ одного изъ комитетовъ партіи. Но кром того Плехановъ, Аксельродъ и Засуличъ, при ближайшемъ участіи которыхъ издавалась Заря, должны бы были помнить, что совершенно тотъ же актъ выполнили они сами всего за годъ передъ тмъ: въ майскомъ листк 98-го года, изданномъ подъ редакціей ‘Группы Освобожденія Труда’, крупнйшимъ шрифтомъ, было напечатано требованіе именно 10 часового дня. На соотвтственной стадіи развитія въ 95 г. и Бундъ въ своихъ майскихъ, прокламаціяхъ выставлялъ то же самое требованіе закона о 10-ти часовомъ дн.}.
Передъ товарищами, очевидно, были два опыта первомайскихъ прокламацій. Въ 96 году ‘многіе рабочіе говорили, что если бы не майскій листокъ, то, можетъ быть, не было бы и майскихъ стачекъ… Это мнніе преувеличено, но оно характерно’. (Петербуржецъ, стр. 26). Въ 98 году майскій партійный листокъ, великолпно изданный и содержавшій очень хорошія требованія, никакого вліянія не имлъ, тогда какъ майскіе листки Союза Борьбы у Гука, въ порту, въ Колпин вызвали движеніе {Чрезвычайно любопытно сравнивать эти документы, въ нихъ какъ нельзя лучше отразилась противоположность тенденцій, уже тогда боровшихся и теперь продолжающихъ бороться въ нашей партіи. Мн очень жаль, что мсто не позволяеть мн привести ихъ здсь цликомъ.}. Предмайская кампанія 99 года была прекрасно задумана и не по вин товарищей не была проведена.
Въ пылу этихъ событій возникла въ март мсяц группа ‘Самоосвобожденія Рабочаго Класса’. Ода провалилась черезъ нсколько мсяцевъ, когда лтомъ послдовалъ огромный провалъ благодаря найденному у одного изъ арестованныхъ списку рабочихъ. Въ прокламаціи отъ апрля 99 г. она формулировала свои основные взгляды. ‘Въ организацію мене всего допускаются какъ разъ т, чьи интересы берется ‘защищать’ трогательный Союзъ интеллигентовъ’… ‘Рабочіе должны взять, наконецъ, въ свои руки свое собственное дло’. ‘Мы не выкидываемъ за бортъ политической борьбы, ибо мы слишкомъ твердо помнимъ, что политическая свобода — одно изъ условій торжества рабочаго класса. Но мы не хотимъ, чтобы политическая агитація висла въ воздух, мы хотимъ, чтобы она была связана съ непосредственными, реальными нуждами рабочаго класса, чтобы она отвчала уже назрвшимъ запросамъ ихъ. Политика — надстройка надъ общественными отношеніями производства, и политическая агитація должна быть надстройкой въ пользу борьбы экономической, должна вырастать на почв этой борьбы и идти за нею. Другое дло пропаганда, здсь наши политическіе идеалы могутъ и должны развертываться въ ихъ полномъ объем’.
Трудно было бы въ нсколькихъ строкахъ такъ хорошо, какъ въ приведенномъ документ, охарактеризовать тенденціи и тактику всею третьяго періода: демократическая организація и выставленіе въ прокламаціяхъ требованій только общественныхъ правъ.
Въ объявленіи о выход ‘Искры’ было сказано, что появленіе ‘Группы Самоосвобожденія’ доказываетъ, что идеи ‘Credo’ имли успхъ. Какъ показываетъ эта выписка, ‘Гр. Самоосв.’ не имла ничего общаго съ ‘Credo’. Точне говоря, она высказывала діаметрально противоположные взгляды. Тотъ фактъ, что ‘Искра’ могла смшать эти дв тенденціи, наглядно показываетъ, какъ плохо она понимала совершавшіяся событія и какую путаницу внесла въ представленія о ход развитія нашей партійной жизни. Теперь только публицисты ‘новой Искры’ выставляютъ, какъ новое, лозунгъ петербургскихъ рабочихъ 99-го года: ‘Долой замстительство’.
Какъ я уже сказалъ, весенніе аресты 99-го года сильно ослабили вс организаціи. Съ осени первая роль въ агитаціи среди рабочихъ попадаетъ къ ‘групп 20-ти’. Нсколько лицъ, не желая связывать себя традиціями старыхъ группъ, предполагали начать издавать свой органъ. По направленію)ни считали себя ближе къ ‘Групп Рабочаго Знамени’ чмъ по другимъ. Групп удалось сосредоточить въ себ людей съ хорошими связями и связать 14 рабочихъ кружковъ. Она выпустила дв прокламаціи и въ январ 1900 года ‘Рабочій Листокъ’.
Первый ударъ группа получаетъ уже 4 октября, когда были взяты 11 товарищей. Студенческое движеніе ранней весной захватило вс силы группы, и аресты 13 марта 1900 года, а затмъ 29 апрля окончательно парализовали работу.
Таковы были сложныя перипетіи фракціонной борьбы въ той третьей стадіи движенія въ СПБ. Постараюсь формулировать ихъ вкратц.
Въ начал третьяго періода, ‘такъ называемаго экономизма’, работу велъ главнымъ образомъ Союзъ, но въ это же время развились и окрпли Рабочая Мысль и Рабочее Знамя. Въ самомъ Союз проявился духъ времени, ‘Молодые’ Союза не отличались единствомъ взглядовъ: гр. А. тянула къ Рабочему Знамени, гр. Б.— къ Рабочей Мысли, гр. С — ‘старики’ — или всмъ недовольны и стояли не у дла {Мнніе Ленина, что ‘первоначальное направленіе въ Петербург С. Б., по крайней мр до половины 98 г., было господствующимъ’, совершенно голословно и ошибочно.}. Къ концу періода — весной 99 года — Союзу удается объединить всю работу въ Петербург, но многочисленные аресты снова уничтожаютъ эту работу.
Я изложилъ общій ходъ организаціонныхъ событій, перевожу теперь къ характеристик тактики петербургскихъ товарищей 1897—1900 годовъ.

* * *

Начало новаго періода отмчено тмъ, что Союзъ нашелъ нужнымъ выставить въ прокламаціяхъ требованіе общественныхъ правъ: свободы стачекъ, собраній, слова, печати, неприкосновенность личности. Требованіемъ Союзъ считалъ то, то можетъ быть поддержано силою. Поэтому было безполезно вставлять ‘требованія’ завдомо неосуществимыя, такія требованія являются только пожеланіями. Свои желанія мы, конечно, должны пропагандировать, требованіями же должны вставлять т желанія, вести борьбу за которыя уже имются силы и средства. Агитація есть призывъ къ борьб. Прокламаціи — заявленія требованій и руководство борьбой. Поэтому можно и должно въ нашихъ изданіяхъ пропагандировать наше желаніе всеобщаго, равнаго, тайнаго избирательнаго права, но безполезно и неумстно выставлять это желаніе въ прокламаціи, какъ требованіе, когда завдомо извстно, что рабочіе ничего не предпримутъ, чтобы отстоять это требованіе и когда организація сама не указываетъ никакихъ средствъ для достиженія этого желанія. Такъ полагалъ Союзъ.
Невольно является вопросъ: осуществимы ли общественныя права при самодержавіи?
‘Мы отлично знали, говорилъ мн одинъ товарищъ изъ группы Б., что при самодержавіи они неосуществимы. Но мы считали, что эти требованія логически, органически должны будутъ привести рабочихъ къ требованіямъ боле широкихъ политическихъ правъ. Это былъ сознательно выбранный методъ политическаго воспитанія массъ путемъ ихъ самодятельности. Нелпо думать, что мы тогда мирились съ самодержавіемъ и требовали только уступокъ отъ него. Ясно было всмъ, что это только агитаціонное средство, которое приведетъ къ низверженію самодержавія’.
Въ этомъ однако Союзъ расходился съ Рабочимъ Знаменемъ, которое находило возможнымъ и нужнымъ выдвинуть на первый планъ призывъ къ низверженію самодержавія, выпускать листки съ рзко политической окраской, издавать политическую газету.
Но съ нимъ случилось обстоятельство, о которомъ въ послдствіи такъ много говорила наша литература, и которое до сихъ поръ остается не разъясненнымъ. Организованные рабочіе Максвелля составили прокламацію и передали ее агитаторамъ для напечатанія. Фабрика Максвелля была полемъ дятельности группы Рабочее Знамя, прокламаціи были подписаны Союзомъ Борьбы, слдовательно, прокламація 13 декабря должна была быть изданной группою А. ‘молодыхъ’ Союза. Группа эта была ярко политической, она не удовлетворялась Союзомъ, не говоря уже о Рабочей Мысли. Группа А. фактически перешла къ Рабочему Знамени, смыслъ отдльнаго существованія котораго былъ въ его политическихъ тенденціяхъ. Какъ же могло случиться, что именно эта группа вычеркнула изъ прокламаціи рабочихъ требованіе свободы стачекъ и собраній?
Между тмъ рабочіе очевидно не случайно вписали эти требованія, они были недовольны тмъ, что ихъ не оказалось въ прокламаціи и когда 15 декабря къ нимъ явился фабричный инспекторъ и спросилъ, чего они хотятъ, ему изъ толпы отвтили: того, что написано въ прокламаціяхъ и, кром того, свободы стачекъ и собраній. Это было въ ту достопамятную стачку, которая окончилась ‘боемъ за правду’. {Подъ этимъ названіемъ одинъ рабочій описалъ событія 14-го декабря, его разсказъ напечатанъ въ книжк Петербуржца на стр. 103. Прокламація, о которой идетъ рчь, приведена въ ‘Рабочемъ Дл’ No 1.}
Обыкновенно этотъ фактъ приводился для того, чтобы показать, ‘до чего доходятъ иногда экономисты’. Но онъ тмъ то и знаменателенъ, что былъ совершонъ завдомо не экономистами, людьми, которые искали случая, чтобы выступить иначе, чмъ ‘экономисты’. Я могу себ это только тмъ объяснить, что Рабочее Знамя считало себя слишкомъ политикомъ, чтобы выставлять ‘ближайшія’, ‘частичныя’ политическія требованія, точне говоря, чтобы выставлять требованія, общественныхъ правъ при самодержавіи.
Только это предположеніе объясняетъ тотъ самый фактъ, что въ своей практической дятельности крайніе политики оказывались очень долго политически боле умренными, чмъ ‘такъ называемые экономисты’: выставить въ прокламаціи, какъ очередную задачу, низверженіе самодержавія — было еще невозможно, это чувствовали вс, предъявлять же требованіе ‘частичныхъ’ политическихъ правъ ‘политики’ считали компромиссомъ. Послдующія событія показали, что тактика ‘такъ называемыхъ экономистовъ’ была правильной, ибо она привела къ ея цли къ борьб противъ существующаго политическаго строя. Вышеприведенный фактъ показываетъ, что она была также единственно возможной, потому что тактика ихъ противниковъ фактически приводила ихъ къ политическому бездйствію.
Группа Рабочаго Знамени никогда не имла прочныхъ и хоть сколько нибудь значительныхъ связей въ рабочей сред и могла дйствовать только при существованіи третьей (помимо Союза) группы въ Петербург — ‘Группы Технологовъ’, затмъ группы А, затмъ ‘Группы Двадцати’ и, наконецъ, группы ‘Соціалистъ’. Съ программой дятельности Рабочаго Знамени, сводившейся, въ сущности говоря, къ ‘выработк сознательныхъ агитаторовъ въ кружкахъ’, нельзя было въ то время и никогда нельзя будетъ создать прочную организацію. Рабочее Знамя имло адептовъ главнымъ образомъ среди интеллигенціи, ей оказывала поддержку и Польская Соціалистическая Партія, P. P. S.— Теченіе Рабочаго Знамени смняетъ, точне, продолжаетъ искризмъ. И какъ рабочее Знамя было чуждо, не связано съ рабочимъ движеніемъ Петербурга, такъ и искризмъ отошелъ отъ рабочаго движенія въ Россіи, отодвинулъ соціалдемократію отъ рабочаго класса.

* * *

Когда партія пережила стадію ‘такъ называемаго экономизма’ въ развитіи соціалдемократическаго движенія, прошлый періодъ подвергся близорукой оцнк. Въ этомъ ‘стачкизм’ не видятъ его огромнаго значенія, какъ проявленія чисто пролетарской борьбы, хотя и не развитой ея формы. Что же касается политическаго значенія описанныхъ мною событій, то они были врно оцнены въ то время и врагами нашими — правительствомъ, и людьми, стоявшими исключительно за ‘политику’.
Въ сборник ‘Наше Время’, изданномъ обществомъ ‘Народнаго Права’, которое ставило своею единственною цлью борьбу политическую, было вотъ что написано по поводу стачекъ 97 и начала 98 годовъ:
‘…Факты почти вс однородные, даже однообразные. Иному читателю они покажутся, пожалуй, совершенно не занимательными, все то же, да то же: сбавка расцнокъ, прижимки и злоупотребленія, требованіе грошовой прибавки, стачка… въ результат либо грошовая уступка рабочимъ, либо пораженіе и угрюмое возвращеніе къ работ на старыхъ условіяхъ… Вдь и правда,— все однообразныя, срыя не ‘эффектныя’ событія! Срыя я не эффектныя, какъ и вся наша жизнь, какъ и вся наша дятельность. Но… самая будничная, самая срая стачка, какъ ни скучно можетъ быть повствованіе о ней, есть событіе огромнаго жизненнаго значенія для всхъ ея участниковъ, и не для однихъ участниковъ. Тотъ, кто былъ въ Петербург лтомъ 97 г., видлъ и слышалъ, что длалось и говорилось на улицахъ нашей столицы во время общей стачки бумагопрядильщиковъ, тотъ наврное согласится съ нами. Эти осмысленно возбужденныя лица, этотъ повышенный тонъ въ разговорахъ у привыкшихъ къ молчаливому труду людей… Они громко вс говорятъ, что не уступятъ, пока не выйдетъ по ихнему. И вы чувствуете, что въ самомъ заурядномъ, въ самомъ случайномъ представител этой толпы проснулся человкъ. Среди полнаго застарлаго молчанія раздается одна протестующая рчь, рчь рабочаго. Она еще довольно безсвязна, довольно примитивна, она выражаетъ еще только непосредственныя нужды и ‘грубые’ матерьяльные интересы. Но это говорятъ люди, а не рабы! Началось и растетъ дло свободы. А какое значеніе этого ‘сорта’ событія имютъ для другихъ слоевъ, это тоже легко наблюдать на тхъ же улицахъ. Самая скромная, самая срая стачка — великая вещь, какъ элементъ будущаго’.
Союзъ, и именно гр. Б., какъ мы видли, продолжалъ агитацію прокламаціями совершенно въ томъ же дух, какъ она велась и раньше {Русское рабочее движеніе въ 1897 и начал 1898 г.’ ‘Наше время’ No 2. 1898 г., стр. 86, изданіе ‘Народнаго Права’.}.
Но работа въ другихъ сферахъ уже была отлична отъ работъ Союза ‘стариковъ’, и ‘молодые’, ‘такъ наз. экономисты’, уже противоставлялись ‘старикамъ’. Отношеніе къ рабочему классу, къ различнымъ слоямъ рабочихъ, къ ихъ запросамъ, къ ‘самодятельности’ рабочихъ, отношеніе къ организаціямъ, возникающимъ въ рабочей сред, отношеніе къ вопросу о постройк партіи (‘сверху’ или ‘снизу’ ее строить?), къ демократическому принципу организаціи, къ программ, къ пропаганд, къ агитаціи, отношеніе къ интеллигенціи, къ либеральному обществу (къ брошюрамъ Аксельрода, послдній выводъ изъ которыхъ лишь теперь сдлалъ искризмъ въ ‘Письм къ партійнымъ организаціямъ’), къ экономической и политической борьб — къ цлому ряду важнйшихъ вопросовъ отношеніе ‘стариковъ’ и ‘молодыхъ’ было совершенно инымъ. Разногласія по всмъ этимъ вопросамъ чувствовались и сознавались, но они, къ несчастью, не нашли себ въ то время литературнаго выраженія. Заграничный Союзъ въ своей борьб съ ‘Группой Освобожденія Труда’ заграничными ‘стариками’, во многомъ, иногда даже въ мелочахъ, напоминалъ петербургскую борьбу теченій, но и онъ только въ самый послдній періодъ становился на принципіальную точку зрнія, развивая т положенія, которыя ощущались, висли въ воздух въ Петербург въ 1898—1900 годахъ.
Агитаціонная тактика періода ‘такъ наз. экономизма’ блестяще оправдана дважды исторіей: сначала тмъ фактомъ, что она позволила соціалдемократамъ стать руководителями пролетарскихъ массъ въ ихъ классовой борьб и — по признанію даже противниковъ этой тактики — ‘революціонизировала настроеніе и сознаніе пролетаріата’ (Аксельродъ), а затмъ полнымъ крушеніемъ противоположной тактики, искризма, которая ослабила связи между пролетаріатомъ и соціалдемократіей {Т. Аксельродъ констатируетъ, что ‘въ теченіе періода ‘такъ наз. экономизма, движеніе наше пріобрло глубокіе корни въ пролетаріат, революціонизировало настроеніе и даже сознаніе значительныхъ круговъ его, подняло ихъ революціонную активность’ — (Искра No 55), онъ констатируетъ дале въ томъ же фельетон: ‘Итакъ, торжество бюрократическаго централизма въ партійной организаціи — таковъ итогъ партійной борьбы революціонной соц.-дем. (Искры) съ кустарничествомъ, словомъ, идейная оболочка революціонно-соціалдемократическая, а реальное содержаніе, по существу, въ принципіальномъ смысл, едва-ли выходить за рамки буржуазнаго революціонизма’. Констатируя все это, т. Аксельродъ, убдившись за четвертый періодъ, что бумага Искры все терпитъ, длаетъ слдующій выводъ: ‘крупные факты наглядно и ярко оправдали, такимъ образомъ, критику теоріи и практики такъ наз. экономизма, начавшуюся еще въ изданіяхъ Группы Освобожденія Труда и продолжавшуюся Искрой’. Къ этому я могу только добавить, что этихъ ‘крупныхъ’ фактовъ и вообще никакихъ фактовъ Т. Аксельродъ не приводитъ и довольствуется разсужденіями о томъ, что ‘могло бы’ случиться.}. Но противники ‘такъ наз. экономизма’ утверждаютъ, что эти связи были созданы цною приниженія соціалдемократія до уровня массы, цною отреченія отъ принциповъ революціонной соціалдемократіи. Это глубоко неврно, въ то время, какъ агитаціей Союзъ Борьбы будилъ ‘настроеніе и сознаніе пролетаріата’, своею пропагандою онъ несъ въ пролетаріатъ знанія науки соціализма. И въ этомъ отношеніи въ 1898—99 г. былъ сдланъ безусловно шагъ впередъ.
Самая старая петербургская программа для систематической пропаганды, которую мн удалось видть относится, къ 96-му году. Она озаглавлена такъ: ‘Программа для занятій въ петербургскихъ рабочихъ кружкахъ’. Въ ней 17 лекцій, изъ которыхъ послдняя — заключительная, а предпослдняя посвящена исторіи соціалистическаго движенія въ западной Европ. И привожу здсь въ примчаніи программу пятнадцатой лекціи {Лекція пятнадцатая. Рабочее движеніе и средства борьбы за свое существованіе (стачки, союзы, кассы, третейскіе суды, бойкотъ, празднованіе 1-го мая), въ области какъ промышленной, такъ и земледльческой. Значеніе отдльныхъ слоевъ пролетаріата для классовой борьбы. Отношеніе русскаго закона къ борьб рабочихъ за свое существованіе.
Самосознаніе — идея рабочаго сословія и самоосвобожденія, всеобщее избирательное право и политическая борьба, значеніе парламента для пролетаріата. Значеніе законодательства, какъ средства укрпленія за рабочими уже добытыхъ ими уступокъ. Стремленіе къ подчиненію демократическому контролю всхъ средствъ производства, распредленія и обмна и идея обобществленія средствъ производства.
Отношеніе нашего порядка къ самосознанію и самоосвобожденію рабочихъ и отношеніе рабочихъ къ существующему порядку.}. Она не оставляетъ сомннія, что составители ея были соціалистами и считали политическую борьбу однимъ изъ средствъ достиженія ихъ цлей, поэтому здсь нтъ и слда приниженія нашихъ принциповъ къ уровню пониманія массы. Пропагандисты, наоборотъ, поднимали кружковыхъ рабочихъ до яснаго пониманія соціалдемократическихъ принциповъ.
Еще въ гораздо большей степени это относится къ періоду 1897—1900 годовъ. Въ цляхъ улучшить постановку дла пропаганды Союзъ приступилъ осенью 98 г. къ выработк Программы Самообразованія’, которая, подобно тому какъ ‘Вопросы’ въ агитаціи, систематизировала бы и объединила бы всю работу при пропаганд. Опытъ предыдущихъ лтъ показалъ, что чмъ длинне и подробне составлялись курсы занятій, лекціи, тмъ мене они достигали цли. Форма лекцій вообще не удовлетворяла рабочихъ: полицейскія условія Петербурга позволяютъ періодически собираться только маленькимъ группамъ, составъ которыхъ къ тому же мняется, дятельность революціонера слишкомъ коротка, съ проваломъ пропагандиста исчезаетъ и его опытъ, преемственность пропаганды нарушается. Составляя ‘Программу Самообразованія’, Союзъ стремился сдлать пропаганду дломъ коллективнымъ, собравъ накопленный индивидуальный опытъ въ программу и разрабатывая ее. Кром того, принимая во вниманіе ростъ движенія, постоянно обгонявшій притокъ интеллигентныхъ силъ, и очень ограниченную область воздйствія пропагандиста въ маленькихъ кружкахъ, Союзъ хотлъ передать дло пропаганды въ руки самихъ рабочихъ, ихъ самодятельности. Союзъ надялся при помощи программы помочь рабочимъ заняться самообразованіемъ, не заставляя ихъ ожидать ршенія каждаго вопроса отъ пропагандиста, и тмъ дать возможность боле интеллигентнымъ рабочимъ систематически воздйствовать на мене развитыхъ. Это въ свою очередь должно было освободить силы пропагандистовъ для другой насущной задачи — для устройства несистематическихъ лекцій и бесдъ на злобу дня и по отдльнымъ вопросамъ пропаганды и тактики. Эту послднюю задачу только черезъ нсколько лтъ удалось осуществить петербургскимъ товарищамъ: въ 1901 году ‘Рабочая Организація’, издавая серію пропагандистскихъ листковъ ‘Вопросы русской жизни’ и ‘Письма про наши порядки’, сдлала первый опытъ вести печатную пропаганду систематически.
Характеръ программы прежде всего и главнымъ образомъ опредлялся потребностью подготовлять сознательныхъ соціалдемократовъ. Было ршено не уходить далеко отъ современной жизни, не начинать съ вопросовъ мірозданія, теоріи Дарвина, первобытной культуры, какъ это было въ обыча прежде, а начать прямо съ общей яркой характеристики классовъ и соціальныхъ группъ современнаго общества и его основныхъ противорчій. Сразу ставился вопросъ: ‘Кто чмъ живетъ?’ Отвта давался сначала въ самыхъ общихъ чертахъ, въ описаніяхъ современной эксплуатаціи трудящихся и указаніи идеала соціализма. Дале были поставлены слдующіе вопросы: происхожденіе капиталистическаго строя, экономическая эволюція и соціальная дифференціація Европы, смна политическихъ формъ со времени великой революціи, соціально-политическія движенія въ Европ, экономическое состояніе Россіи и ея политическій строй, революціонное движеніе въ Россіи, международная соціалдемократія, соціалдемократичеекая программа. Детальное изученіе Эрфуртской программы при помощи книжки Каутскаго было указано, какъ итогъ этого краткаго курса самообразованія.
Текстъ программы составлялся въ вид конспекта. По каждому вопросу въ выноскахъ указывалась литература легальная и нелегальная, расположенная въ порядк отъ простого къ сложному по форм изложенія и распредленная на три части, такимъ образомъ, взявъпервую часть, мы получимъ библіотечку и объясняющій, руководящій текстъ для мало культурныхъ слоевъ рабочихъ, вторую — для среднихъ, третью — для боле сознательныхъ. Эти библіотечки съ программой самообразованія давали возможность подойти съ пропагандой ко всмъ слоямъ рабочихъ со всею соціалдемократическою программою, измняя лишь степень популярности, доступности изложенія.
Такъ какъ имвшаяся литература легальная и нелегальная была слишкомъ бдна, то предполагалось издать серію маленькихъ брошюрокъ по разнымъ вопросамъ пропаганды. Къ составленію брошюръ и дальнйшей разработк программы Союзъ старался привлечь товарищей въ ссылк и заграницей, а также легальныхъ литераторовъ для издательства легальныхъ брошюрокъ. Планы были широкіе. Они были, пожалуй, слишкомъ широкіе и, во всякомъ случа, какъ они были далеки отъ отрицанія значенія теоріи, беззастнчиво навязаннаго ‘такъ называемому экономизму41 соціалдемократами, непомнящими родства.
Для обработки программы была составлена особая группа, привлечены нсколько лицъ, не принадлежавшихъ къ Союзу, но могшихъ своими литературными силами и опытомъ помочь длу. Союзъ обратился за содйствіемъ къ нсколькимъ комитетамъ… Волна студенческаго движенія и весенніе массовые аресты оборвали эту работу. Она не исполнена и до сихъ поръ.
Итакъ, вотъ т практическія цли, которыя ставилъ себ молодой Союзъ періода 98—99 года: 1) объединеніе всхъ соціалдемократическихъ группъ и силъ Петербурга въ единую организацію ‘Союзъ Борьбы — Комитетъ партіи’ на почв раздленія функцій и демократическаго принципа организаціи. 2) Усиленіе и систематизація агитаціи: ‘Вопросы’ и серія листковъ. 3) Усиленіе и систематизація пропаганды: ‘Программа самообразованія’ и серія брошюръ. 4) Органъ для широкихъ слоевъ рабочихъ — Рабочая Мысль. 5) Органъ для передовыхъ рабочихъ — Рабочее Знамя. 6) Перваго мая всеобщая стачка въ Петербург.

* * *

Перехожу къ краткой характеристик группы ‘Рабочая Мысль’, краткой — потому, что по этому вопросу имется въ нашей литератур спеціальная работа тов. Петербуржца. Оригинальной и характерной чертой гр. ‘Рабочая Мысль’ было ея сознательное стремленіе сдлать свою газету лишь отраженіемъ мысли петербургскихъ рабочихъ.— ‘Рабочая Мысль будетъ отражать жизнь рабочихъ въ ея настоящемъ свт, будетъ способствовать пробужденію въ нихъ интереса къ окружающему, выражая ихъ нужды и клеймя словами презрнія и насмшки нашу опричину’, Такъ заканчивалась передовая статья перваго номера, указывавшая цль издателей газеты.
Десятки лтъ русскіе соціалисты пытались разбудить мысль рабочаго. Проснулась эта мысль. И со времени Халтурина она пыталась вырваться, вылиться въ рчь, проявиться въ рабочей газет. Долго, долго не удавалось ей это въ тискахъ самодержавнаго политическаго строя. Наконецъ, въ двухъ концахъ Россіи, въ Вильн и въ Петербург, въ одинъ и тотъ же годъ рабочимъ удалось создать свои газеты: ‘Рабочій Голосъ’ и ‘Рабочую Мысль’. Еврейскіе интеллигенты — соціалдемократы подхватили голосъ рабочаго, поддержали, сдлали громкимъ, сильнымъ и славнымъ. но какъ разъ ортодоксальное теченіе ‘революціонныхъ’ соціалдемократовъ осмяло, осудило Петербургскую рабочую мысль!— Да, она таки дйствительно была неученою, не гибкою, не тонкою мыслью! Тмъ боле радостно, что все же нашлись въ Петербург соціалдемократы, ‘экономисты’, которые поддержали ее, отдались ей на служеніе! Зачтутся имъ за это вс ихъ невольныя ошибки, которыя длали они при этомъ на ихъ трудномъ пути {Позже, черезъ нсколько лтъ воронежскіе рабочіе написали письмо къ комитетамъ по вопросу объ организаціи второго създа. Искра высмяла его, какъ ‘безграмотное’. ‘Да, мы дйствительно не имли времени достаточно учиться грамот’, отвтили ей воронежскіе рабочіе.}.
‘Такъ наз. экономистамъ’ ставится въ вину именно то, что они ‘принижали соціализмъ до уровня пониманія массъ’ тмъ, что создали газету, которая лишь выражала мысль рабочихъ, а не вносила въ среду рабочихъ новыя мысли извн. ‘Быть можетъ, надо признать ошибочнымъ — говоритъ Петербуржецъ въ конц своей брошюры — веденіе рабочей газеты въ такомъ направленіи, но это ужъ вопросъ иного порядка, о которомъ можно будетъ поговорить когда нибудь въ другомъ мст’. Мн думается, что на этотъ вопросъ можетъ быть только одинъ отвть: такія газеты для соціалдемократіи недостаточны, но они страшно важны, необходимы, потому что мысль рабочихъ можетъ формироваться лишь при условіи — хотя и не при одномъ этомъ условіи — если есть у рабочихъ возможность свою мысль формулировать {Мн постоянно приписывается взглядъ, будто бы соціалдемократія въ каждой стадіи ея развитія есть лишь отраженіе настроенія и взглядовъ рабочаго класса въ данную историческую минуту. Этого я никогда не утверждалъ. Я надюсь, мои дальнйшія работы покажутъ, что идеямъ я придаю гораздо большее творческое значеніе, чмъ мои фракціонные противники. Но и та формула, въ которой моя организація, ‘Заграничный Союзъ’, выразилъ свое отношеніе къ теоріи, уже признаетъ за нею первостепенное значеніе: ‘Дятельность соціалдемократовъ можетъ быть цлесообразна лишь подъ тмъ условіемъ, если она руководствуется не только общими принципами научнаго соціализма, но и… общими политическими условіями, и… степенью развитія рабочаго движенія’. (Инструкціи для редакціи ‘Рабочаго Дла’ 1901 г.). Такимъ образомъ, мы прежде всего первымъ условіемъ цлесообразности дятельности соціалдемократіи ставимъ руководство принципами научнаго соціализма, и лишь потому, что наши противники принимали доктринерски т доктрины, которыми мы желаемъ руководствоваться, и тмъ приходили къ противорчію между доктринами и дйствительностью, мы нашли нужнымъ подчеркнуть необходимость для соціалдемократа, какъ практическаго дятеля, считаться и съ современною дйствительностью.}. Да и только ли одинъ рабочій классъ нуждается въ такой газет?
Въ первомъ номер радикально-демократической газеты ‘.Освобожденіе’, въ его передовой стать, было сказано слдующее:
‘Дать уже готовому, уже созрвшему сознанію литературное выраженіе — вотъ на что мы претендуемъ. Мы были бы вполн удовлетворены, если бы на нашу долю выпала бы лишь роль регистраторовъ свободной политической мысли въ Россіи, если бы мы здсь, за рубежомъ, могли, только предавать тисненію идущее изъ Россіи свободное слово, являясь его простыми наборщиками и печатниками’. (Осв. No 1).
Эти слова ‘Освобожденія’ редакція Искры приводитъ въ 23 No, какъ доказательство того, что редакторъ ‘Освобожденія’ ‘оказывается слишкомъ умреннымъ, слишкомъ не-революціоннымъ даже для того, чтобы двигать впередъ либерально демократическіе элементы’. Искра видитъ въ этомъ подтвержденіе той мысли, что ‘всякая буржуазія по отношенію къ политическимъ и литературнымъ представителямъ своего класса, къ своимъ ‘идеологамъ’ является весьма строгимъ ‘хозяиномъ’, желающимъ превратить идеологовъ въ простыхъ ‘регистраторовъ’, въ простыхъ куліевъ на служб у буржуазіи’. Ироническими ковычками Искра хотла сказать, что, какіе же это, въ сущности, ‘идеологи’, когда они только ‘регистраторы’, ‘куліи’.
Однако, не вс соціалдемократы ‘ортодоксы’ такъ отнеслись къ этому заявленію Струве. Вотъ что писалъ тов. Рязановъ, ‘ортодоксальный букводъ’ — по выраженію Плеханова: ‘Мы привтствуемъ Васъ, г. П. Струве! Мы, конечно, не будемъ въ претензіи на Васъ, если Вы будете лишь регистраторомъ свободной политической мысли буржуазіи. Вдь мы тоже хотли бы быть лишь регистраторами свободной политической мысли рабочаго класса. Гордые лишь тмъ, что являемся выразителями интересовъ рабочаго класса, что плохо ли, хорошо ли формулируемъ его политическую мысль, а слдовательно и нашу, мы, всегда отвчающіе презрніемъ, когда разные ‘широкіе’ люди обвиняютъ насъ въ томъ, что мы — куліи на служб у пролетаріата, мы можемъ только радоваться, что наша буржуазія нашла себ человка, который прямо и открыто заявляетъ, что онъ слуга ‘умренныхъ отцовъ’ {Н. Рязановъ. Матерьялы. Выпускъ II, стр. 127.}.
Впрочемъ, редакція Искры — или по крайней мр половина ея — должна была бы помнить, что было у нея другое мнніе и объ этомъ вопрос при начал изданія ‘Работника’ въ 1896 г.:
‘Къ новой рабочей Россіи, составляющей нашу радость, пашу гордость, обращаемся мы со своимъ скромнымъ изданіемъ. Мы цликомъ посвятимъ его интересамъ рабочаго класса. Мы не навязываемъ своихъ взглядовъ нашимъ читателямъ рабочимъ. Мы не беремъ на себя роль руководителей, намъ хотлось бы только принести посильную пользу тмъ обездоленнымъ, но бодрымъ и смлымъ труженикамъ, которые борятся на нашей далекой и несчастной родин за свое экономическое и политическое освобожденіе. Страницы нашего изданія будутъ открыты всмъ рабочимъ, желающимъ воспользоваться имъ для обсужденія своихъ задачъ и выраженія своихъ стремленій. Но мы твердо убждены, что чмъ ясне поймутъ наши читатели свои задачи, и чмъ они лучше поймутъ смыслъ своего положенія, тмъ ршительне станутъ они подъ знамя соціальной демократіи. (‘Работникъ’ No 1, стр. XIV, 1896 г.).
‘Группа Освобожденія Труда’ не только выражала готовность ‘не навязывать своихъ взглядовъ’, но даже отказывалась ‘отъ роли руководителей!’ Это уже слишкомъ!
Итакъ, тотъ фактъ, что Рабочая Мысль стремилась быть лишь отраженіемъ мысли рабочихъ, самъ по себ не можетъ быть признанъ ошибкою ‘такъ называемыхъ экономистовъ’.
Посмотримъ же теперь, отразилась ли и какъ отразилась въ Рабочей Мысли политическая мысль петербургскихъ рабочихъ.
Въ отдльномъ приложеніи къ No 6 Рабочей Мысли (сентябрь 1899 г.) интеллигентъ-теоретикъ Рабочей Мысли даетъ такое опредленіе понятія ‘политическая борьба’: ‘называемъ политической борьбою ту борьбу рабочихъ, которую они ведутъ въ интересахъ общихъ, имя въ виду улучшеніе положенія всхъ рабочихъ Путемъ законодательной защиты труда — касается ли она матерьяльной стороны ихъ быта или правовой, все равно’. Итакъ, признакомъ политическихъ правъ Рабочая Мысль считаетъ то обстоятельство, что они обезпечиваются закономъ для цлой группы гражданъ. Но этотъ признакъ присущъ всякому праву и потому не характеренъ для правъ политическихъ. Такимъ образомъ опредленіе Рабочей Мысли безусловно ошибочно. Здсь нтъ и намека на то, что политическая борьба есть борьба за власть или за право участія во власти. Но необходимость борьбы за общественныя права — права личной и общественной свободы — включалась въ это опредленіе и указывалась Рабочею Мыслью съ самаго перваго номера. Это, какъ я уже говорилъ, и характеризуетъ разсматриваемую теперь нами стадію.
Я приведу здсь нсколько цитатъ изъ Рабочей Мысли, относящихся къ вопросу о борьб съ правительствомъ, чтобы подтвердить мою мысль.
No 1 Рабочей Мысли. ‘Мы видимъ предъ собою мрачную стну монархическаго строя, которая препятствуетъ доступу къ намъ свта, мы сознаемъ все неудобство нашего пребыванія во мрак… Стна современнаго строя крпка и произволъ царизма непоборимъ, но непоборимъ только въ томъ случа, когда на это направляются отдльныя силы, которыя настолько малы, что надаютъ жертвой произвола. Но дло приметъ совсмъ иной оборотъ, когда противъ произвола капиталистовъ и правительства будетъ направлена объединенная сила — сила сознанія самостоятельности рабочаго класса, справедливыя требованія котораго должны быть удовлетворены’
No 2. ‘Правительство открыто, не стсняясь, становится на сторону капиталистовъ и, при помощи полиціи и войска, съ оружіемъ въ рукахъ старается заставить рабочихъ снова приняться за свою несносную лямку. Такимъ образомъ, приходится вести борьбу съ двумя врагами: фабрикантами, заводчиками и ихъ защитникомъ правительствомъ’.
No 3. ‘Правительство и фабриканты заключили союзъ для борьбы съ рабочими и дружными усиліями полиціи, войска и духовенства имъ удается подавлять требованія рабочихъ. Понятно, что для отпора союза враговъ и намъ надо устроить союзъ рабочаго класса’.
No 7. ‘Стачки 96 г. представляютъ собою какъ-бы переходъ отъ прежней частичной борьбы рабочихъ къ борьб политической… Долой деспотизмъ! Да здравствуетъ 1-ое мая! Да здравствуетъ международная соціалдемократія!’.
No 8. ‘Оставимъ надежду на правительство! Воспитаемъ въ себ мысль, что намъ надо бороться съ правительствомъ и капиталистами’.
Сравненіе этихъ цитатъ съ выписками изъ прокламацій 95 г. показываетъ, что Рабочая Мысль, какъ бы она ни была узка въ своихъ политическихъ задачахъ, длала шагъ впередъ по сравненію съ предыдущей стадіей движенія, которую Ленинъ выставляетъ, какъ золотой вкъ русской соціалдемократіи. Рабочая Мысль расширяла кругъ интересовъ рабочихъ отъ экономическихъ — о которыхъ только и говорилось въ прокламаціяхъ 1895 г.— до общественно правовыхъ. Основатели Союза Борьбы 95 года субъективно были несомнннйшимъ образомъ гораздо боле сознательными въ политическомъ отношеніи, чмъ основатели Русской Мысли. Но тмъ боле интересенъ фактъ, и тмъ боле онъ знаменателенъ, что объективно, въ ихъ литературныхъ проявленіяхъ, они были боле ‘экономическими’, чмъ Рабочая Мысль!
Итакъ объективное значеніе Рабочей Мысли состояло въ томъ, что въ періодъ ‘такъ называемаго экономизма’ она выполняла спеціальное назначеніе, одну изъ задачъ соціалдемократіи: дать возможность формулироваться мысли рабочихъ. Это назначеніе она безусловно выполнила {См. объ этомъ ‘Отвтъ Рабочаго Искр’ Раб. Д. No 11—12, также статью тов. В. Б. ‘Петербургское движеніе’ въ No Раб. Д.}.

III.

Съ тяжелымъ чувствомъ отправлялись товарищи въ Петербургъ осенью 1900-го года. Все было разгромлено, все приходилось начинать сызнова. но какъ? Слдуетъ ли возстановить одну изъ прошлыхъ организацій и стремиться, расширивъ ея программу, объединить петербургскихъ товарищей? Или, можетъ быть, лучше отказаться отъ прежнихъ названій, которыя въ силу связанныхъ съ ними понятій помшаютъ объединенію, и создать новую организацію? Но не будетъ ли она только одною лишнею при всхъ старыхъ? Не увеличитъ ли дробленіе силъ вмсто того, чтобы уничтожить его? Вс эти трудные вопросы пали сами собой, какъ только было приступлено къ работ. Оказалось, что не все было разрушено. Оказалось, что кружки, созданные Союзомъ, не только не распались посл разгрома, но сильно развились за лто и представляли теперь цлую организацію многихъ сотенъ рабочихъ. Когда къ нимъ явились возвратившіеся въ Петербургъ агитаторы и стали развивать свои планы организаціи и программы, имъ было отвчено, что организація и программа уже существуютъ. Существуетъ ‘Рабочій Комитетъ’.
Это неожиданное заявленіе произвело сильное впечатлніе на интеллигентовъ. Однихъ обидлъ этотъ холодный и нсколько пренебрежительный отвтъ своимъ недавнимъ самоотверженнымъ учителямъ, другихъ онъ привелъ въ восторгъ: ‘наконецъ то, говорили они, интеллигенція займетъ подобающее ей мсто слуги въ рабочемъ движеніи’. Союзъ опубликовалъ программу Рабочаго Комитета. Эта первая попытка въ Петербург формулировать въ программ свои принципы далеко не является совершенной. Но здсь важно отмтить, что политическія задачи рабочаго движенія въ ней впервые указаны. Осенью 1900-го года Союзъ, къ которому примкнулъ Рабочій Комитетъ, былъ силенъ, и его усиленіе въ то же время знаменовало торжество двухъ принциповъ: организованности и политическихъ тенденцій. Даже Рабочая Мысль въ No 9 заявляетъ, что низверженіе самодержавія составляетъ важнйшую задачу рабочихъ.
Въ программ Рабочаго Комитета, опубликованной въ No 11 Рабочей Мысли, но выработанной еще осенью 1900 года, говорилось, между прочимъ, о томъ, что ‘конечной цлью рабочаго движенія является политическое и экономическое освовожденіе рабочаго класса, которое можетъ быть достигнуто только соціалдемократическимъ движеніемъ широкихъ рабочихъ массъ’. ‘…Союзъ оказываетъ борьб (отстаиванію насущныхъ интересовъ) всяческое содйствіе, стараясь придать всякому неорганизованному движенію форму организованной сознательной борьбы противъ капиталистической эксплуатаціи и царскаго правительства’. ‘Со всми соціалдемократическими группами Союзъ идетъ рука объ руку, признавая прочное объединеніе ихъ дломъ первостепенной важности’. ‘Общность врага — правительства — выдвигаетъ на очередь вопросъ о временныхъ союзахъ съ прочими революціонными фракціями по поводу отдльныхъ частныхъ случаевъ’.
Но Союзъ продолжалъ быть ‘осторожнымъ’. Въ ‘Рабочемъ Листк’ No 5, вышедшемъ тоже въ декабр 1900 года, рабочіе призываются готовиться къ борьб. ‘Печальна наша доля, тяжелы страданія, много неправды творится надъ нами, и требованія наши должны быть не малыя’. На самомъ же дл требованія оказываются довольно малыми: это чисто экономическія требованія, и только одно послднее — самое неясное,— боле широко: ‘право собраній для обсужденія своихъ нуждъ, свободы организацій и стачекъ’.
Это несоотвтствіе агитаціонной дятельности комитета съ его политической программой и вызвало неудовольствіе боле развитыхъ политически товарищей.
Они сгруппировались вокругъ остатковъ ‘Группы 20-ти’, назвались группой ‘Соціалистъ’ и выпустили одну изъ своихъ прокламацій, гд прямо формулированы ихъ разногласія съ Союзомъ. Программу свою ‘Соціалистъ’ изложилъ въ первомъ выпуск ‘Содіалдемократической библіотеки’. {‘Соціалдемократическая Рабочая Библіотека’, No 1, 1900-го года. Отъ Редакціи (стр. 25): ‘Для достиженія своихъ какъ ближайшихъ цлей — значительнаго улучшенія матеріальнаго и духовнаго положенія трудящихся массъ,— такъ и конечныхъ цлей — торжества новаго, соціалистическаго строя — необходимо, чтобы рабочій классъ быль организованъ въ качеств партіи политической, т. е. такой, которая ставить себ цлью подготовить массу къ завладнію политическою властью’.
‘Подготовить трудящуюся массу къ великому дню ея освобожденія, воспитать ее путемъ политико-экономической борьбы до такой степени, чтобы она съумла воспользоваться плодами предстоящей ей побды — вотъ цль, которую ставитъ себ въ настоящее время рабочее движеніе въ Западной Европ. Задачи русскаго движенія и шир, и сложне. Рабочее движеніе въ Россіи начинается въ періодъ еще полнаго господства деспотизма. Если на Запад была возможна буржуазная революція, то у насъ это невозможно. Россійской буржуазіи пока ничего не остается желать. Самодержавное правительство заключило союзъ съ буржуазіей. Одно рабочее движеніе смло пробиваетъ себ путь впередъ. Оно не можетъ успшно и широко развиться, пока рабочіе не завоюютъ себ политической свободы, если на Запад политическая свобода была достигнута буржуазной революціей, то у насъ возможно достигнуть лишь пролетарской революціей. Русскіе рабочіе должны усиленно развивать свою политическую мысль. Экономическая борьба и организація массъ должна идти своимъ чередомъ, но въ нее долженъ быть внесенъ живой духъ борьбы политической’.} Рабочія организаціи у ‘группы 20-ти’ хотя и были не такъ многочислены, какъ у Союза, но и он окрпли за лто и были найдены осенью въ полной боевой готовности, и дло быстро пошло впередъ. Группа заявила въ прокламаціи, что она ‘сознательно не входитъ въ комитетъ, видя въ его оффиціальномъ орган, ‘Рабочей Мысли’, съ одной стороны тенденцію приблизиться къ направленію умреннаго крыла германской соціалдемократической партіи, почти не считаясь съ мстными и временными условіями русской жизни, съ другой — недоврчивое отношеніе къ росту политическаго самосознанія рабочей массы’ (‘къ обществу’, январь 1901 г.). Одновременно съ No 5 ‘Рабочаго Листка’ и No 11 ‘Рабочей Мысли’ вышла прокламація рабочей организаціи ‘Соціалистъ’ (декабрь 1900 г.). Констатируя, что ‘до послдняго времени рабочіе за исключеніемъ немногихъ, наиболе даровитыхъ, боле сознательныхъ товарищей очень смутно понимали необходимость борьбы за политическую свободу’, но что ‘съ теченіемъ времени рабочіе стали доходить до сознанія, что борьбу надо вести не съ одними капиталистами и не за одни экономическіе интересы’, что безъ ‘политической свободы, т. е. безъ права участія въ управленіи государствомъ черезъ выборныхъ представителей, безъ права союзовъ, собраній, свободы слова, печати, совсти, личности рабочіе не могутъ серьезно улучшить свое положеніе’, рабочая организація ‘Соціалистъ’ выражаетъ желаніе идти ‘навстрчу этому все растущему сознанію рабочихъ, исходя изъ убжденія, что рабочій классъ уже настолько силенъ, что не въ далекомъ будущемъ открыто выступитъ на борьбу за свои политическія права’.
Мы видимъ, такимъ образомъ, что Союзъ въ декабр говорилъ лишь ‘осторожно’ о борьб противъ правительства, но съ другой стороны ‘Соціалистъ’ счелъ нужнымъ тоже быть осторожнымъ: ‘измненіе въ настроеніи рабочаго класса’ пріурочивается къ ‘послднему времени’, а начало борьбы за политическія права относится все же къ будущему, хотя и недалекому.
Вс эти перипетіи происходили въ декабр 1900 года, поэтому не было ни преждевременнымъ, ни отсталымъ встрчать новый 1901 годъ надеждами, что онъ увидитъ въ Петербург переходъ рабочаго движенія къ политической борьб. И борьба началась въ ‘мартовскіе дни’. Для руководства ею была необходима единая организація, и созданіе ея, какъ мы видли, подготовлялось уже предшествующими событіями.
Въ предыдущемъ, третьемъ період (1897—1900) четыре группы одна за другой занимали первенствующую роль въ Петербург: Союзъ Борьбы, Рабочая Мысль, Рабочее Знамя, Группа 20-ти. И если во второй періодъ, 94—97 г., замчается тенденція объединенія соціалдемократическихъ силъ въ единый Союзъ Борьбы, то третій періодъ 97—900 года, наоборотъ, характеризуется дробленіемъ организацій. Второй періодъ такъ ясенъ и простъ, онъ весь кажется на ладони, третій — представляетъ цлую мозаику мелкихъ фактовъ, цлую сть отдльныхъ эпизодовъ, которые я старался указать, но память не удерживаетъ всей ихъ пестроты, мысль затрудняется уловить ихъ взаимную связь. Поэтому, второй періодъ представляется чмъ то свтлымъ, третій — чмъ то запутаннымъ, и хочется, чтобы новый періодъ былъ похожъ на второй, а не на третій. И все же третій періодъ былъ прогрессомъ, а не регрессомъ по отношенію ко второму. Конечно, если бы уже въ то время единая организація могла быть достаточно сильной, прочной и компетентной, чтобы отвтить на разносторонніе вопросы уже развитого, осложнившагося петербургскаго рабочаго движенія — это было бы лучше всего. Но частые погромы выхватывали ежегодно десятки лицъ и не позволяли молодымъ политическимъ дятелямъ вооружиться опытомъ, развить разносторонній взглядъ и отвтить на запросы какъ самыхъ неподготовленныхъ слоевъ, такъ и тхъ, среди которыхъ уже началъ формироваться революціонный навыкъ. Эти задачи выполняли отдльныя группы. Оставалось только, чтобы эти группы поняли, что он выполняютъ отдльныя задачи соціалдемократіи, и проявили стремленіе къ соединенію. Этого требовала сама логика вещей. Это завщали новому періоду прошлые годы.
Но такъ какъ тенденціи ни одной изъ существовавшихъ въ Петербург организацій, выполнявшихъ спеціальныя функціи соціалдемократіи, не могли и не должны были исчезнуть, то это объединеніе могло произойти единственно лишь на основ демократическихъ организаціонныхъ принциповъ, обезпечивающихъ каждому теченію возможность развивать свои тенденціи. Эти организаціонные принципы, защищавшіеся въ третьемъ період Союзомъ Борьбы, были выдвинуты и защищались въ новой стадіи движенія ‘Рабочей Организаціей*, но она была побждена вновь возникшимъ теченіемъ ‘Искры’.
Почему?
‘Развитіе рабочаго движенія подъ знаменемъ соціалдемократіи длало для рабочихъ все боле ощутительною потребность въ политическихъ правахъ. А такъ какъ эти права стоятъ по существу въ противорчіи съ самодержавнымъ режимомъ, то въ сознаніи рабочей массы низверженіе самодержавія становилось непосредственной, конкретной задачей борьбы. Такимъ образомъ, низверженіе самодержавія, которое всегда было программною задачею русской соціалдемократіи, выдвинутою всмъ ходомъ русской исторіи и завщанною прежнимъ революціоннымъ движеніемъ, теперь перешло изъ области соціалдемократической пропаганды въ область непосредственной революціонной борьбы.’ {Инструкціи для редакціи ‘Рабочаго дла’, сентябрь, 1901 г.}
Повсюду въ Россіи къ этому времени соціалдемократическое движеніе выдвинуло на очередь ту свою задачу, которая могла быть ршена единственно лишь объединенными усиліями всего пролетаріата Россіи, задачу низверженія самодержавія. Особенное вліяніе, поэтому, пріобрла группа ‘Искры’, подхватившая эти выдвинутыя третьимъ періодомъ задачи и сдлавшая своимъ лозунгомъ объединеніе партіи и борьбу съ самодержавіемъ.
Но рабочее движеніе въ Россіи хотя уже было достаточно развито для того, чтобы соціалдемократіи могла поставить на очередь эту свою задачу, однако оно оказалось еще слишкомъ мало развитымъ для того, чтобы эта задача могла быть безъ уклоненія въ радикализмъ правильно съ пролетарской точки зрнія разршена. Принципъ организаціи и тактика группы Искры были упрощенными, заговорщицкими, они годились средней интеллигентской соціалдемократической групп въ Россіи, но не могли отвтить на запросы развитого движенія русскихъ рабочихъ такихъ передовыхъ центровъ, какъ Петербургъ или Екатеринославъ, такъ же, какъ и еврейскаго пролетаріата въ Польш и Литв. Поэтому, между тенденціями сИскры’ и тенденціями такихъ чисто пролетарскихъ организацій, какъ Бундъ, Петербургская Рабочая Организація, ‘Старая’ Екатеринославская Организація и ихъ теоретическій выразитель — Заграничный Союзъ, началась долгая борьба. Бундъ, какъ самая сильная пролетарская организація въ Россіи, отстоялъ свои тенденціи, хотя ему и пришлось для этого порвать съ партіей. Онъ дождется пятой стадіи нашего развитія, когда русское движеніе подымется до той высоты, на которой стоитъ теперь движеніе еврейскихъ рабочихъ, тогда справедливыя требованія Бунда будутъ удовлетворены нашей партіей. Петербургская же ‘Рабочая Организація’, не успвшая развиться и окрпнуть, какъ Бундъ, невыдержала этой борьбы: соціалдемократическая интеллигенція, за весьма немногими исключеніями, перешла на сторону воззрній Искры, близкихъ ей въ силу тхъ историческихъ условій, при которыхъ возникла Искра и которыя я отмтилъ въ предисловіи, передовое петербургское рабочее движеніе осталось безъ интеллигенціи. И такъ точно, какъ петербургская, были разрушены рабочія организаціи въ Кіев, Екатеринослав и другихъ городахъ, а тогда долженъ былъ пасть, какъ надстройка, лишенная фундамента, и выразитель ихъ тенденцій, заграничный ‘Союзъ Русскихъ Соціалдемократовъ’.
Я не ршаюсь приступить теперь же къ описанію полной драматизма борьбы между искровской ‘организаціей профессіональныхъ революціонеровъ’ и ‘Рабочей Организаціей’ въ Петербург: время это еще слишкомъ недавнее, документы, къ нему относящіеся, еще такъ мало преданы гласности, еще такъ трудно отдлаться отъ субъективнаго чувства горечи и досады, которое вызываютъ событія нашей партійной жизни въ Петербург. Но уже можно и должно указать на тотъ несчастный для соціалдемократіи фактъ, что и въ Петербург не нашлось интеллигентныхъ силъ, которыя могли бы стать во глав его пролетарскаго движенія. День за днемъ интеллигентные служители Рабочей Организаціи покидали ее, не имя достаточно твердости,’ мужества и сознанія, чтобы удержаться на той высот, на которую ихъ поставило высоко-развитое пролетарское движеніе Петербурга. Интеллигенты соціалдемократы — ‘середняки’—не въ силахъ были противостоять среднему интеллигентскому теченію этой стадіи развитія соціалдемократическаго движенія въ Россіи: одни поддались вліянію радикализма, такъ сильно окрасившаго Искру, другіе сознательно отступили въ борьб за демократическія тенденціи ради идеи объединенія партіи. {‘Россійская содіалдемократія’ (періода Искры! В. А.) ‘является продуктомъ революціоннаго движенія интеллигенціи, искавшей во имя соціализма опору въ народныхъ массахъ, чтобы — о бъективно говоря — разршить буржуазно-революціонную задачу.’ П. Аксельродъ. Искра, No 68. ‘Мы имли бы’ (если бы исполнился планъ Искры! В. А.) ‘революціонную политическую организацію демократической буржуазіи, ведущую за собой въ качеств боевой арміи рабочія массы Россіи. А для завершенія своей злой ироніи исторія, пожалуй, поставила бы намъ во глав этой буржуазно-революціонной организаціи’ (т. е. искровской! В. А.) ‘не просто соціалдемократа, а самаго что ни на есть ортодоксальнаго (по его происхожденію) марксиста’, Аксельродъ. Искра, No 57, стр. 4, столб, 3.}
Петербургскій пролетаріатъ остался безъ помощи со стороны интеллигенціи. Нтъ больше прокламацій, листковъ или газеты, выражающихъ его настроеніе, его сознаніе, его волю! Егодуховная работа опять совершается внутри его, скрытно, стихійно! Что таитъ въ себ онъ? Какъ и когда взрывомъ, неожиданнымъ для враговъ и для друзей, проявится снова его мощная сила, которая незамтно и непрестанно накопляется въ немъ?

КІЕВЪ.

I.

Подъ вліяніемъ западно-европейской литературы соціалдемократическія идеи возникли почти одновременно въ различныхъ концахъ Россіи среди соціалистовъ. ‘Марксъ открылъ внутреннія причины историческаго движенія человчества, оставалось только взглянуть съ его точки зрнія на русскія общественныя отношенія,— писалъ Плехановъ въ примчаніи къ стр. 79 ‘Л. Фейербаха’.— Это и сдлали соціалдемократы, часто совершенно независимо одинъ отъ другого приходившіе къ однимъ и тмъ же взглядамъ на русскую жизнь’. И дйствительно, уже въ конц 80-ыхъ годовъ и въ самомъ начал 90-ыхъ мы находимъ маленькіе кружки лицъ, желавшихъ стать на точку зрнія марксизма, къ Петербург, Дерпт, Риг, Вильн, Минск, Москв. Нижнему Новгород, Казани и Одесс. Затмъ, черезъ посредство отдльныхъ лицъ движеніе было занесено въ Харьковъ, Кіевъ, Саратовъ, Уфу, Екатеринославъ, Елизаветградъ, Самару и наконецъ растеклось по всей Россіи.
Въ Кіевъ пріхалъ въ 88 году изъ Минска докторъ Абрамовичъ и поступилъ слесаремъ въмастерскія желзной дороги съ цлью завязать сношенія съ рабочими, вмст съ вернувшимся изъ ссылки Соколовымъ и четырьмя минскими рабочими онъ скоро усплъ съорганизовать около 30 рабочихъ, преимущественно слесарей желзно-дорожныхъ мастерскихъ и наборщиковъ, и устроилъ тайную библіотеку. Аресты въ август 89 года разрушили эту первую соціалдемократическую организацію въ Кіев.
Въ это время въ Кіев существовала малорусская организація школы Драгоманова, имвшая большое вліяніе на студенчество и воспитавшая многихъ будущихъ соціалдемократовъ, а также группа польскихъ соціалистовъ, выдлившая впослдствіи много соціалдемократическихъ мстныхъ дятелей. Приходится отмтитъ здсь также и существованіе позорной памяти Фокинской ‘Организаціи Радикаловъ’, потому что среди опутанныхъ ею молодыхъ людей было нсколько будущихъ соціалдемократовъ.
Съ этихъ различныхъ сторонъ выдлилась уже въ 91 году маленькая группа лицъ, называвшихъ себя соціалдемократами, ей пришлось заново искать связей съ рабочими, а для подготовки товарищей сгруппировать нсколько студенческихъ кружковъ. Дло велось очень конспиративно, а потому довольно многочисленные аресты начала 90-ыхъ годовъ не затронули этой группы, и она преемственно связана со всми позднйшими кіевскими соціалдемократическими организаціями. Къ 94-му году пропаганда и организація приняли систематическій характеръ, сохраняя вс типичныя черты кружковщины. Даже въ 95 году, когда уже устное слово не могло удовлетворять спросу на пропагандистовъ и признано было необходимымъ въ широкихъ размрахъ прибгнуть къ нелегальной литератур, система осталась еще старой, замкнутой кружковой пропаганды. Лтомъ 95 года, когда въ Кіевъ захало нсколько виленчанъ, кіевскіе товарищи горячо спорили противъ агитаціи, доказывая ея невозможность по конспиративнымъ условіямъ.— Работа въ кружкахъ велась совершенно такъ же, какъ въ Петербург, какъ въ Вильн, и потому здсь нтъ надобности подробно останавливаться на ея методахъ.

II.

Но жизнь шла въ Кіев навстрчу идеямъ, ею самою подсказаннымъ въ боле передовыхъ центрахъ рабочаго движенія. Рядъ стачекъ, происшедшихъ въ теченіе 96 года, позволилъ и заставилъ кіевскихъ товарищей перейти къ новой тактик петербуржцевъ.
Какъ на первую ‘стачку’ въ Кіев указываютъ на волненіе рабочихъ въ желзнодорожныхъ мастерскихъ осенью 94 года, въ сущности не дошедшее до забастовки вслдствіе уступки со стороны управленія мастерскихъ. Вторую уступку управленію пришлось сдлать въ январ 95 года. Въ это время появилось первое ‘Письмо къ товарищамъ’, касавшееся лишь экономическихъ нуждъ тамошнихъ рабочихъ. Дале отмчаютъ броженіе на машиностроительномъ завод Графа, всего до февраля 96 года извстно 6 эпизодовъ борьбы, изъ которыхъ одинъ только привелъ къ кратковременной забастовк.
Но одновременно съ этимъ возникло движеніе ремесленнаго пролетаріата, главнымъ образомъ еврейскаго. Въ ноябр 95 года стачка 150 портныхъ и передъ нею 25 обойщиковъ открыли кампанію. Затмъ слдуетъ неудачная стачка 25 сапожниковъ. Въ феврал 96 года, по поводу стачки въ мастерской портного Кравца, выпущено было второе ‘письмо къ товарищамъ’ также экономическаго характера. Въ март полиція впервые вмшалась въ стачку 19 портныхъ у Людмера: было арестовано двое рабочихъ. Это были первыя жертвы возникавшаго рабочаго движенія, но 20 іюня ихъ было уже 11, къ концу года — 30. Тотчасъ посл стачки у Людмера появилось третье ‘письмо къ товарищамъ’, очень талантливо написанное и выяснявшее тсный союзъ между правительствомъ и капиталистами. Но въ немъ не говорилось, что надо начать борьбу съ правительствомъ, а лишь заявлялось, что борьба будетъ вестись несмотря на насилія правительства (см. это письмо въ ‘Листк Работника’ No 5).
Весенніе аресты выхватили пять рабочихъ изъ мастерскихъ кіевской конки, одного изъ паровозныхъ мастерскихъ, одного наборщика, двухъ портныхъ и нсколькихъ интеллигентовъ, въ томъ числ оказавшаго огромныя услуги движенію, умершаго въ ссылк отъ чахотки Ювеналія Мельникова. Но аресты уже не могли остановить работу — она и ея характеръ продолжали развиваться.
Уже изъ вышеописаннаго видно, что характеръ работы измнялся отъ чистой кружковщины къ агитаціи на почв экономическихъ интересовъ. Петербургскія стачки лтомъ 96 года именно поэтому произвели въ Кіев сильное впечатлніе и окончательно санкціонировали новую тактику — второй фазисъ въ развитіи кіевскаго движенія.
Замчательно, что и здсь кружковые рабочіе отнеслись къ новшествамъ такъ же враждебно, какъ и въ Вильн и въ Петербург. ‘.Прихожу я, разсказываетъ одна участница работы 96—97 годовъ, товарищъ Э., къ одной работниц и застаю ее въ слезахъ, спрашиваю о ея гор. Пришли къ ней ея знакомые, бывшіе кружковые рабочіе, и начали подсмиваться надъ нею, что она, не пройдя кружкового искуса, принялась сама за проповдь: ‘что же? Васъ превратили въ скоросплую соціалдемократическую агитаторшу? Надо бы Вамъ и самой еще немного позаняться!’
Впрочемъ, переходъ къ новой тактик повсюду породилъ опасенія и сомннія. Въ Иваново-Вознесенск въ октябр 95 г. произошла грандіозная стачка рабочихъ на ткацкой мануфактур. ‘Къ сожалнію, читаемъ мы въ Иваново-Вознесенскомъ отчет, мстная соціалдемократическая организація, незадолго передъ тмъ понесшая большой уронъ, еще не успла къ этому времени оправиться и потому не могла принять широкаго участія въ стачк (стр. 14). Возникли горячіе споры по вопросу, принять или нтъ участіе въ стачк, но въ конц концовъ, въ виду слабости организаціи, ршено было воздержаться отъ участія въ стачк, выступленіе же съ прокламаціями, полагали тогда, можетъ повести къ разгрому еще не окрпшаго Рабочаго Союза’. Но изъ другого мста того же отчета (стр. 23) мы узнаемъ, что, наоборотъ, дла въ это время у организаціи шли отлично и отъ участія въ стачк товарищи воздержались по причинамъ принципіальнаго характера. ‘Слабость’ организаціи, очевидно, была только относительная, на 13 страниц отчета сказано, что къ этому времени ‘публика ободрилась и оживилась, число участниковъ все увеличивалось, собранія были многолюдны и оживленные.
Въ Харьков ‘успхи соціалдемократической пропаганды за 96 и 97 года были незначительны. Только среди ремесленниковъ и типографскихъ рабочихъ пропаганда длала боле значительные успхи. Привлеченная, крайне немногочисленная молодежь (илъ рабочихъ), не отрицая цлесообразности агитаціи въ теоріи, находила, что пока агитаціи нтъ мста въ Харьков’ {См. отчетъ о движеніи въ Харьков. Вс цитируемые здсь отчеты изданы ‘Союзомъ русскихъ соціалдемократовъ заграницей’ и были присланы Союзу какъ матеріалъ для доклада Парижскому Интернаціональному Конгрессу. Союзъ приложилъ особыя старанія, чтобы привлечь комитеты партіи къ самому активному участію въ конгресс. Ранней весною 1900 г. быль спеціально для этого посланъ въ Россію членъ Союза, тов. Г., хотя время это и признавалось очень неудобнымъ и рискованнымъ для поздки. Союзъ настаивалъ. чтобы комитеты прислали непосредственно своихъ делегатовъ на създъ и прислали заране свои доклады для напечатанія. Въ высшей степени типично и характерно, что къ Амстердамскому Конгрессу, наоборотъ, комитеты, не были привлечены. Совтъ ршилъ, что онъ самъ будетъ представлять партію на конгресс. Ни одинъ искровскій комитетъ — ни большинства, ни меньшинства — не прислалъ ни делегатовъ, ни отчетовъ, ни даже мандатовъ. Делегатъ и мандатъ быль посланъ только отъ анти-искровскаго Воронежскаго комитета, но делегація не утвердила его, при чемъ вела себя незаконно и недостойно. Здсь не мсто это доказывать, но если делегація найдетъ это мое утвержденіе неврнымъ, пусть она потребуетъ отъ меня доказательства.}.
Нсколько неожиданнымъ кажется утвержденіе относительно Одессы, что ‘уже къ концу 93 г. среди рабочихъ кружковъ начала возникать мысль о переход отъ кружковой пропаганды къ массовой агитаціи, была даже мысль, живо поддержанная рабочими, о всеобщей стачк матросовъ, кочегаровъ и машинистовъ’ (Отчетъ стр. 7). Но, вроятно, это была мысль отдльныхъ лицъ. Поэтому то аресты 28 января 94 г. (Нахамкисъ, Копелютъ и др.) разстроили все дло, при чемъ періодъ массовой агитаціи движеніе въ Одесс пережило только съ начала 99 года. Впрочемъ, это предположеніе подтверждается и другимъ мстомъ того же отчета (стр. 15): ‘Періодъ былъ тогда (92-93 г.г.) не агитаціонный, а пропагандистскій. Объ агитаціи начинали лишь помышлять и то только самые дальновидные’.
Я привелъ факты, когда товарищи робко и осторожно переходили какъ къ чему то новому къ тмъ методамъ борьбы, которые въ это время въ другихъ центрахъ движенія были уже обычными. Но еще интересне наблюдать, какъ въ одномъ и томъ же город одни слои уже достигали высокаго уровня политическаго воспитанія, другіе же еще нуждались въ элементарныхъ урокахъ. Минскъ принадлежитъ къ числу городовъ, гд движеніе развилось наиболе рано. Тамъ давно существуетъ комитетъ Бунда и издавался мстный органъ ‘Минскій рабочій’. Но христіане-рабочіе до послдняго времени почти не были затронуты движеніемъ. Вотъ что сообщалось изъ Минска отъ іюля 1900 года въ No 10 кіевской газеты ‘Впередъ’: ’16 апрля вечеромъ были разбросаны гектографированныя прокламаціи Минскаго комитета Россійской Соціалдемократической Рабочей Партіи. Листки эти, объясняя рабочимъ значеніе 1-го мая, какъ праздника борьбы за улучшеніе экономическаго положенія, призывали всхъ ‘мастеровыхъ-чернорабочихъ’ объединиться для того, чтобы отвоевать себ лучшую жизнь. Политическихъ требованій выставлено не было, такъ какъ минскіе рабочіе-христіане еще недостаточно подготовлены къ этому: прокламаціи на русскомъ язык въ этомъ году появились у насъ впервые’.
Но всего характерне отчетъ о Николаевскомъ движеніи, написанный въ 1900 году. Къ этому времени въ Николаев рабочее движеніе находилось на той стадіи, которую переживало оно въ Кіев въ конц 96 года, въ Москв въ начал96 года, въ Иваново-Вознесенск въ конц 95 года, въ Петербург въ начал 95 года и въ Вильн въ конц 93 года, т. е. переходило отъ пропаганды къ агитаціи на почв мелкихъ нуждъ и потребностей, доступныхъ пониманію совершенно невоспитаннаго въ политическомъ отношеніи рабочаго. Но авторъ Николаевскаго отчета, повидимому, цликомъ поглощенный мстной работой и, очевидно, совершенно незнакомый съ развитымъ уже движеніемъ боле передовыхъ центровъ, возводитъ въ теорію пріемы мстной работы, говоритъ о вред организаціи и даже концентраціи матеріальныхъ средствъ стачечнаго фонда, о невозможности обращаться къ рабочему иначе, какъ по поводу ‘злободневныхъ интересовъ’. Эта проповдь политической умренности подкупаетъ, однако, своей искренностью и наивностью и объясняется вполн не только молодостью хроникера, но и молодостью самого движенія въ Николаев. Въ это время, какъ я покажу ниже, дятели ‘третьяго періода’ уже вели горячую агитацію за организаціонное объединеніе партіи и за выработку методовъ массовой политической борьбы. Но товарищи, стоявшіе еще на боле раннихъ стадіяхъ развитія, не могшіе посмотрть на тактику своей дятельности лишь какъ на стадію развитія движенія, долженствующую привести къ постановк на очередь иныхъ, боле широкихъ задачъ партіи, товарищи, бывшіе безсознательными, инстинктивными сторонниками тактики третьяго періода, не только не откликнулись на призывъ къ объединенію силъ и къ политической борьб, но они даже не слышали его. Недостаточно имть уши, чтобы слышать. Когда же развитіе движенія подняло ихъ, они стали способны услышать этотъ призывъ и даже откликнулись на него. И тогда имъ показалось, что Группа Искры сказала новое слово. Что они присоединились къ Искр, это было для нихъ большимъ шагомъ впередъ. Но то, что они не могли миновать стадію искризма, ‘четвертаго періода’, не могли перескочить въ стадію, когда организаціонная и политическая задачи партіи будутъ разршены на основ тхъ пролетарскихъ тенденцій, которыя характеризовали ‘третій періодъ’, это только подтверждаетъ непреоборимую силу, съ которою подчиняла себ каждая стадія движенія даже такъ называемыхъ интеллигентовъ. Движеніе развивалось стадіями, оно не могло развиваться иначе, сознательные соціалдемократы, кругозоръ которыхъ — благодаря индивидуальнымъ условіямъ ихъ политическаго воспитанія — былъ достаточно широкъ, должны были считаться съ этимъ и сознательно вести движеніе этимъ путемъ, тогда переходъ отъ одной стадіи къ другой былъ бы быстрымъ и безболзненнымъ.— Если бы я попалъ теперь въ Турцію, гд нтъ соціалдемократическаго движенія, я не примкнулъ бы къ ‘младотуркамъ’, ведущимъ политическую борьбу. Я сталъ бы устраивать ‘кружки’ рабочихъ. И когда въ кружкахъ я воспиталъ бы хоть нсколько десятковъ турецкихъ товарищей, я бы сталъ убждать ихъ перейти къ массовой агитаціи на почв экономическихъ интересовъ рабочаго класса… Посл этого ‘младотурки’ проявили бы такую энергію, какъ въ настоящее время русскіе земцы, и мы бы общими силами раздлались съ Абдулъ Гамидомъ.
Возвратимся, однако, къ Кіеву.
Съ перемной тактики въ Кіев, какъ и въ Петербург, такъ и въ Вильн, какъ и повсюду, пришлось измнить и организацію: наряду съ организаціей революціонеровъ пришлось создать демократическую организацію рабочихъ.
Кром той соціалдемократической группы, о которой говорилось выше и которая была извстна подъ именемъ ‘русской’, въ это время въ Кіев была еще ‘польская’ соціалдемократическая группа, которая тоже имла широкія связи съ рабочими. Уже съ осени 96 года начинаются переговоры о сліяніи этихъ группъ. Первое собраніе было въ лсу. На немъ было 5 интеллигентовъ и человкъ 10 рабочихъ, но оно ни къ чему не привело, потому что ‘русская’ группа стояла за агитацію, а ‘польская’, состоявшая въ это время уже далеко не изъ однихъ поляковъ, за кружковщину.
Тогда ‘русская’ группа назвала себя группой ‘Рабочаго Дла’ и начала издавать газету ‘Впередъ’. {Не безъинтересно здсь отмтить, что девизъ ‘Рабочее Дло’ совершенно независимо и самостоятельно былъ выставленъ соціалдемократическими организаціями ‘третьяго періода’ и въ Петербург. и въ Кіев, и, впослдствіи, за границей. ‘Четвертый періодъ’ даже въ именахъ своихъ изданій постарался отграничите себя отъ ‘чисто рабочаго’ дла.} No 1 вышелъ въ январ 97 года (помченъ 8 декабря 96 года) на гектограф, вскор затмъ No 2 уже на миміограф. Прокламаціи, начавшія выходить съ конца 96-го года, теперь появлялись систематически. Въ 97 году ихъ было распространено 67а тысячъ на 25 фабрикахъ и заводахъ.
Успхъ новой тактики убдилъ ея противниковъ, и въ ма, наконецъ, произошло давно желанное сліяніе кіевскихъ соціалдемократическихъ группъ, былъ выработанъ уставъ новой организаціи, въ высшей степени типичный для этой стадіи развитія движенія.
Членами организаціи считались члены обихъ группъ, но они собирались порознь по конспиративнымъ условіямъ. Ршенія свои они сообщали другъ другу. Надъ ними стояла администрація, состоявшая изъ пяти членовъ: 4 избирались группами по два отъ каждой, какъ избирался пятый, мн неизвстно, но, по всмъ вроятіямъ, кооптаціей. Рядомъ съ комитетомъ, но совершенно отдльно отъ него, стоялъ ‘Рабочій Комитетъ-‘. Онъ былъ организованъ демократически, т. е. состоялъ изъ выборныхъ отъ рабочихъ кружковъ. Онъ пригласилъ къ себ на собранія какъ представителя соціалдемократическаго комитета, такъ и представителя соціалистовъ революціонеровъ, но послдніе почему то отказались явиться. Такимъ образомъ, ‘Рабочій комитетъ’ и ‘Союзъ борьбы за освобожденіе рабочаго класса’ были совершенно самостоятельными организаціями. Прокламаціи выходили за подписью ‘Рабочаго Комитета’, и онъ ревниво охранялъ это свое право, Союзъ же ставилъ на нихъ свой штемпель, или же указывалось, что прокламаціи изданы Союзомъ.
Объединеніе имло самые благопріятные результаты и дятельность кіевскихъ товарищей лтомъ 97 года становится особенно оживленной. Былъ устроенъ цлый рядъ лекцій по исторіи революціоннаго движенія въ Россіи и за границей. Лекціи читались въ лсу, собиралось человкъ 60-80, на участниковъ он произвели большое впечатлніе и память о нихъ живетъ до сихъ поръ. Запросъ на литературу сильно увеличился, требованія на нее приходили и изъ другихъ городовъ — Екатеринослава, Николаева, Ростова. Союзъ выдлилъ изъ себя литературную группу, которая писала прокламаціи, а въ іюл приступила къ изданію ‘Рабочей газеты’.
Съ 97 годомъ оканчивается въ Кіев второй періодъ развитія движенія, періодъ экономической агитаціи, когда въ агитаціи, т. е. ‘въ призывахъ къ дйствію’, т. е. въ прокламаціяхъ выставлялись исключительно одни только экономическія требованія. Ошибочно думать, что въ это время не велась антиправительственная дятельность. Наоборотъ: сознательно и намренно, планомрно воспитывалась масса рабочаго класса для классовой, т. е. политической борьбы. Кіевскіе товарищи пользовались каждымъ случаемъ, чтобы разъяснить рабочимъ истинную природу самодержавія, чтобы зародить ненависть къ нему, чтобы разбудить въ рабочихъ чувство собственнаго достоинства и классового сознанія. Какъ близоруки т, кто теперь, когда агитація экономистовъ оказалась вполн цлесообразной, насмхаются надъ кропотливою и потому ‘скучною’ работою первыхъ шаговъ! А тогдашніе работники революціоннаго дла терпливо сознавали эту кропотливость. ‘Такъ вотъ, понемногу и помаленьку кіевскіе рабочіе научаются бороться со своими притснителями’…. говорится въ одной прокламаціи въ ноябр 96 года по поводу стачки одиннадцати рабочихъ въ ихъ борьб за тринадцатичасовой рабочій день! И какъ ветъ отъ этихъ словъ тоскливымъ сознаніемъ медленности работы и прямо таки геройскимъ терпніемъ. ‘…Хоть это будетъ и небольшая побда, продолжаетъ прокламація, но въ начал нашей борьбы мы дорожимъ и маленькими побдами. Первый шагъ всегда труденъ’. Товарищи эти, конечно, не предчувствовали, что черезъ нсколько лтъ прійдетъ Нарциссъ Тупорыловъ и станетъ издваться надъ этими ихъ словами.
Цлый рядъ прокламацій выпущенъ былъ по поводу спеціальныхъ ‘экономическихъ’ требованій у Графа (ноябрь 96 г.), ко всмъ кіевскимъ рабочимъ по поводу стачки въ мастерскихъ о-на пароходства по Днпру (январь 97 г.), на завод Шиманскаго (29 апрля 97 г.), на табачной фабрик Эгиза (май 97 г.), на мебельной фабрик Кимаера (май 97 г.), на корсетной фабрик Дюртуа (май 97 г.), въ слесарной мастерской Кримаера (20 іюля 97 г.), къ работницамъ папиросной фабрики (5 іюля 97 г.), на машиностроительномъ завод Греттера и Криванека (май 97 г.), къ рабочимъ городской желзной дороги (3 ноября 97 г.), на машиностроительный Днпровскій заводъ (декабрь 97 г.), машиностроительный заводъ Зарембскихъ (декабрь 97 г.) и, вроятно, другія, которыхъ я не имю.
Это показываетъ, какую широкую дятельность позволила развить соціалдемократамъ ихъ новая тактика, но кром этихъ прокламацій, выпущенныхъ спеціально по-поводу экономическихъ интересовъ, были и другія. Однажды мастеръ ударилъ рабочаго въ мастерскихъ желзной дороги. 28 августа по этому поводу была выпущена прекрасная прокламація. Въ клуб мастеръ веллъ выйти изъ буфета рабочему-музыканту и, когда тотъ не послушался, побилъ его. Прокламація отъ 9 іюля призываетъ рабочихъ защищать свое достоинство и выясняетъ всю гнусность этого поступка, она написана горячо и сильно.
Еще боле ошибочно, будто ‘экономисты’ не касались вопроса о правительств. Напротивъ, они прямо писали о томъ, что оно — врагъ рабочихъ, но по смыслу всхъ прокламацій этого періода выходило, что надо бороться съ капиталистами, несмотря на поддержку ихъ правительствомъ, и не говорилось о борьб съ самимъ правительствомъ.
Майская прокламація кончалась общимъ выраженіемъ: ‘Да здравствуетъ 1-е мая — всемірный праздникъ рабочихъ! Да здравствуетъ борьба за свободу и счастье’.
530 рабочихъ желзнодорожныхъ мастерскихъ отпраздновали первое мая, отказавшись работать въ этотъ день. Объ этомъ была выпущена прокламація, въ которой говорилось: ‘За-границей рабочіе борются противъ своихъ враговъ — фабрикантовъ и правительствъ’. ‘Рабочіе — вс братья, у всхъ у нихъ одни враги притснители: фабриканты и ихъ защитники’. ‘Противъ желзнодорожныхъ рабочихъ оказалось безсильно и желзнодорожное, и полицейское начальство’. ‘Будемъ же готовиться сами и готовить нашихъ мене сознательныхъ товарищей къ майскому празднику’.
Точно также ‘письмо по поводу закона 2 іюня 97 года’, выпущенное двумя изданіями (второе 1-го ноября 97 года), отличается тми же двумя чертами: оно явственно и рзко враждебно правительству, но въ немъ отсутствуетъ хотя бы намекъ на то, что надо бороться за установленіе иного, конституціоннаго или республиканскаго правительства.
‘…И вотъ тотъ самый министръ, который годъ тому назадъ не допускалъ даже мысли о какой-нибудь уступк рабочимъ, собираетъ теперь коммиссію для выработки закона! А государь императоръ! Вдь, это онъ въ 95 году объявилъ свое ‘царское спасибо’ солдатамъ, стрлявшимъ въ рабочихъ во время стачки въ Ярославл… И тотъ самый Николай II, который благодарилъ солдатъ за пролитую кровь рабочихъ, теперь высочайше утверждаетъ законъ объ ограниченіи рабочаго дня!’ Дальше прокламація разъясняетъ, что это все потому, что петербургскіе ткачи дружно и смло вели борьбу съ хозяевами и призываетъ къ тому же кіевскихъ рабочихъ.
Но кром этихъ агитаціонныхъ изданій ‘Кіевскаго Союза’ за этотъ періодъ мы имемъ одинъ въ высшей степени интересный документъ, принципіально обосновывавшій охарактеризованную мною тактику. Я имю въ виду ‘Письмо къ сознательнымъ рабочимъ’, выпущенное по поводу смерти Втровой.
17 марта, въ четвергъ, кіевскіе ‘Соціалисты-Революціонеры’ призывали рабочихъ въ воскресенье на демонстрацію. ‘Кіевскіе рабочіе!— говорилось въ ихъ прокламаціи,— почтите и вы память одного изъ друзей рабочаго дла… Русское правительство тысячами ссылаетъ соціалистовъ въ Сибирь, заживо погребаетъ ихъ въ тюрьмахъ, и все же правое дло соціалистовъ растетъ. Кіевскіе рабочіе! Надъ русской землей все тяготетъ позорное ярмо царскаго произвола, будемъ бороться за правду и свободу. Долой деспота! Долой позорное ярмо царской власти!’ {Это не была случайная прокламація. Соціалисты-Революціонеры высказывались въ томъ же дух и раньше — по поводу годовщины 1-го марта, и позже по поводу ихъ неудавшейся манифестаціи. Такимъ образомъ и въ Кіев, какъ и въ Петербург, въ то время, какъ начали появляться экономическія прокламаціи соціалдемократовъ, появлялись также и политическія прокламаціи, но они принадлежали не соціалдемократамъ, и полная неудача организацій, выпустившихъ эти прокламаціи, такъ-же ярко свидтельствуетъ о невозможности въ то время вести агитацію на почв чисто политическихъ интересовъ, какъ, наоборотъ, политическій характеръ, который такъ скоро приняло рабочее движеніе въ Россіи подъ руководствомъ ‘экономистовъ’-соціалдемократовъ свидтельствуетъ о раціональности ихъ метода дятельности.}
Такимъ образомъ, демонстрація въ Кіев была назначена, соціалдемократы были вынуждены высказаться опредленно и на этотъ счетъ. Но и тутъ они не ршились говорить на эту тему со всми рабочими и въ прокламаціи, помченной 20 марта, обратились ‘къ сознательнымъ рабочимъ’, т. е. только къ спропагандированнымъ. Вотъ что они писали, ‘Трагическая судьба Маріи Втровой, покончившей съ собою благодаря безчеловчному обращенію русскихъ жандармовъ, вызвала. конечно, ваше общее сочувствіе и проклятіе царскому правительству, наложившему ярмо рабства на русскій народъ. Ярмо царскаго деспотизма давитъ насъ, рабочихъ, особенно сильно: лишая насъ права союзовъ, сходокъ, свободы слова, оно длаетъ для насъ въ высшей степени трудной борьбу съ нашими непосредственными врагами — классомъ капиталистовъ. Вотъ почему рабочій классъ никогда не дойдетъ до окончательной побды, не сокрушивъ предварительно силы царскаго правительства. но какъ ее сокрушить? Приблизимся ли мы хоть сколько нибудь къ побд тмъ, что примемъ участіе въ предлагаемой демонстраціи? Мы убждены, что не только не приблизимся, но отдалимся’. ‘Пусть рабочіе сами почувствуютъ и поймутъ, что правительство мшаетъ имъ бороться, тогда они сдлаются сознательными сторонниками политической борьбы, пусть они пройдутъ необходимую школу борьбы экономической и тогда зовите ихъ на политическую борьбу. Но теперь, когда они этой школы не прошли…’ неудачная манифестація можетъ ихъ оттолкнуть отъ движенія, а если бы она даже и удалась, то не произведетъ впечатлнія, какъ чуждое рабочимъ дло.
Были ли въ принцип правы кіевскіе товарищи? Думаю, что да. Въ самомъ дл, одинъ изъ самыхъ крайнихъ противниковъ ‘экономистовъ’ — Плехановъ говорилъ въ 1901 году (Заря No 1): ‘Я безусловно настаиваю только на необходимости политической борьбы, вопросъ о ея пріемахъ всегда былъ и остается для меня вопросомъ цлесообразности’. Это же самое говорятъ и ‘экономисты’ 97 года: ‘Рабочій классъ никогда не дойдетъ до окончательной побды, не сокрушивъ предварительно силу царскаго правительства’. ‘Нужно сдлать рабочихъ сознательными сторонниками политической борьбы’. И затмъ они спрашиваютъ, какъ заднимъ числомъ и Плехановъ совтовалъ ‘экономистамъ’ спрашивать: цлесообразно ли для этого устроить манифестацію? и отвчаютъ: ‘нтъ, не цлесообразно’.
Можетъ быть, они въ этомъ ршеніи вопроса о цлесообразности ошибались? Если бы это было даже такъ, то это не было бы принципіальной ошибкой, позволяющей причислить тогдашнихъ кіевскихъ товарищей къ особому теченію соціалдемократіи, а лишь практической ошибкой. Но надо сказать, что въ то время было общимъ убжденіе, что демонстраціи еще невозможны. Такъ думалъ и Плехановъ въ его стать и въ майскомъ листк 1898 года и Аксельродъ въ его письм въ редакцію ‘Рабочаго Дла’ въ декабр 1899 года. {Въ моемъ доклад второму създу я цитирую эти строки Плеханова и Аксельрода.}
Въ глав о Петербург я показалъ, что члены группы Искра были на соотвтствующей стадіи развитія движенія типичными экономистами. Описаніе дятельности кіевскихъ ‘экономистовъ’ показываетъ, что будущіе основатели Искры даже среди русскихъ ‘экономистовъ’ были ультра-экономистами! Du glaubst schieben, und du bist geschoben!— Ты думаешь, что ты создаешь событія, а между тмъ они тебя создали!

III.

Выпустивъ No 1 Рабочей газеты, осенью 1897 года, кіевская соціалдемократическая группа послала своего делегата за границу, чтобы просить помощи у ‘Группы Освобожденія Труда’ и подлиться съ нею своими мнніями. По словамъ доклада кіевскаго комитета второму създу Партіи, ‘давая отчетъ о своей поздк, делегатъ отмтилъ, что члены ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ’ (стараго союза) не придали попытк большого значенія: номеръ былъ лишь просмотренъ… Впрочемъ делегату было общано содйствіе. Но присланныя для No 2 дв статьи (о нихъ упоминаетъ и Ленинъ) редакція признала слишкомъ умренными, и въ газет он помщены не были’. {Ленинъ говоритъ въ ‘Что длать’ о двухъ письмахъ Аксельрода, впослдствіи вышедшихъ особой брошюрой ‘Къ вопросу о задачахъ и тактик русскихъ соц.-дем’. Это ошибка. Изъ напечатанныхъ тамъ писемъ только одно предназначалось для ‘Рабочей газеты’. Оно посвящено спеціально политическимъ задачамъ партіи. Каковы были статьи, о которыхъ говоритъ докладъ, мн неизвстно. Я довряю словамъ доклада потому, что онъ составленъ, видимо, очень свдущимъ лицомъ и при томъ, хотя и очень пристрастенъ, но отнюдь не въ пользу кіевлянъ, а какъ разъ въ пользу ‘Группа Освобожденія Труда’. Кром того, случай этотъ является ‘обыкновенной исторіей’ въ жизни ‘Группы Освобожденія Труда’.}
Такимъ образомъ, ‘Группа Освобожденія Труда’ оказалась тогда боле осторожною, чмъ ‘экономисты’, и находила нужнымъ идти еще боле ‘медленнымъ шагомъ’. Чмъ можетъ быть объяснено это странное обстоятельство? Только тмъ, что ко времени выхода No 2 ‘Рабочей газеты’ кіевское движеніе вступило въ слдующую стадію своего развитія, ‘Группа же Освобожденія Труда’, ршившись оказать поддержку кіевлянамъ, очевидно считалась со старымъ направленіемъ, ей несимпатичнымъ, и приноравливала свои статьи къ ‘духу времени’.
Со мною, конечно, многіе не согласятся, когда я называю ‘экономизмомъ’ періодъ времени (для Кіева) до 98 года. Принято утверждать, наоборотъ, что въ 98 году только начался ‘экономизмъ’. Я позже покажу насколько это ошибочно по отношенію къ Кіеву, какъ я это показалъ уже по отношенію къ Петербургу, теперь же я долженъ указать, что ‘Группа Освобожденія Труда’ видла экономизмъ въ русскомъ движеніи гораздо раньше 98-го года.
Плехановъ совершенно справедливо говоритъ въ первой книжк ‘Зари’, что основы ‘экономизма’ были изложены уже въ брошюр ‘Объ агитаціи’. ‘Логика этой брошюры’, пишетъ онъ, ‘ясна и недвусмысленна: чисто экономическая агитація не только возможна, но прямо обязательна въ теченіе цлыхъ двухъ ‘фазисовъ* нашего рабочаго движенія. И пока не кончились эти ‘фазисы’, существованіе у насъ чисто экономическаго направленія не только возможно, но вполн законно и очень желательно’ (съ точки зрнія брошюры ‘Объ агитаціи’). (‘Заря’, No 1, стр. 11).
Между тмъ брошюра ‘Объ агитаціи’ проявилась въ Вильн въ начал 94 года. Согласно логик ‘этой брошюры’ наши товарищи перешли къ агитаціи на экономической почв въ Петербург въ 95 году, въ Кіев въ 96 году, въ 97 году П. Б. Аксельродъ могъ уже заявить въ предисловіи къ заграничному изданію этой брошюры, что ‘идеи авторовъ ея уже перешли въ жизнь’. Естественно, что практическое проведеніе въ жизнь ‘логики этой брошюры’ и есть ‘экономизмъ’. Такъ именно и смотрла ‘Группа Освобожденія Труда’ на дло въ то время. Вотъ что говорилъ мн объ этомъ товарищъ Б.:
‘Осенью 1896 года я пріхалъ изъ Швейцаріи въ Кіевъ. ‘Группа Освобожденія Труда’ не имла никакихъ связей съ Кіевомъ, и П. Б. Аксельродъ лишь на словахъ передалъ привтъ вообще кіевскимъ товарищамъ, сообщилъ, какія изданія готовятся къ печати, общалъ свое содйствіе въ форм изданія ихъ брошюръ, при чемъ указалъ, что они ни въ какомъ случа не будутъ издавать вульгаризированной литературы для широкихъ круговъ рабочихъ. Я пріхалъ въ Кіевъ къ тов. Н., онъ собралъ своихъ друзей. Они очень интересовались взглядами заграничныхъ товарищей. Я передалъ послднія слова Аксельрода, слова эти вызвали у нихъ недоумніе: они не могли разобраться въ распр ‘Группы Освобожденія Труда’ съ товарищами въ Россіи. Въ ‘Групп Освобожденія Труда’ мн говорили, что въ Россіи есть соціалдемократы., не признающіе политической борьбы, къ петербургскому Союзу ‘Гр. Осв. Тр.’. относилась очень отрицательно. Меня интересовалъ вопросъ, правда ли, что есть такіе соціалдемократы? Н. мн отвтилъ, что они вовсе не отрицаютъ ‘политики’, но связываютъ ее съ условіями агитаціи. Не помню точно его объясненій, но я былъ ими вполн удовлетворенъ, а я былъ рьянымъ политикомъ. Черезъ меня велась переписка Кіева съ ‘Гр. Осв. Тр.’ объ изданіи брошюръ, но переговоры ни къ чему не привели: мы хотли, чтобы ‘Гр. Осв. Тр.’ печатала наши изданія безъ редакціонныхъ измненій, за нашей подписью, ‘Гр. Осв. Труда’ не соглашалась на это’.
Точно также одинъ петербургскій товарищъ Е. М. сообщала мн, что ‘Гр. Осв. Тр.’ относилась очень несочувственно къ дятельности Союза Борьбы 95 года. Она не только не согласилась напечатать посланныя ей рукописи, но отозвалась о нихъ очень насмшливо.
Вотъ почему, ршившись, несмотря на все, помочь кіевскимъ товарищамъ, ‘Гр. Осв. Тр.’ написала самыя умренныя статьи въ то время, когда кіевляне сдлали шагъ впередъ въ сторону политики. Шагъ этотъ заключался въ томъ, что было признано возможнымъ призывать рабочихъ къ борьб съ правительствомъ, какъ съ таковымъ, какъ съ самостоятельный! врагомъ рабочаго класса. Но что составляетъ типичную черту, этой новой стадіи: призывъ былъ къ борьб съ правительствомъ, но не противъ правительству, какъ такового, а лишь противъ его насилій. Въ этомъ опять проявляется полный параллелизмъ съ дятельностью въ Петербург.
Прокламація, помченная 26 ноября 97 года, функсировала переходъ движенія въ новую стадію. Этотъ длинный листокъ въ четыре большихъ страницы убористаго письма на ‘Ремингтон’ подводитъ итоги годовой дятельности и приходитъ къ слдующимъ выводамъ:
‘Борьба русскихъ рабочихъ первоначально была направлена исключительно противъ хозяевъ. Это была борьба чисто экономическая. Но правительство быстро поторопилось заявить рабочимъ, что оно слуга капиталистовъ и врагъ рабочихъ. Оно бросило вызовъ рабочимъ, и рабочимъ остается только принять этотъ вызовъ. Добиваясь уступокъ отъ капиталистовъ, рабочіе будутъ въ то же время вести войну противъ всхъ политическихъ и жандармскихъ хитростей и беззаконій, помогающихъ фабрикантамъ грабить и притснять рабочихъ. Всякая стачка, всякое рабочее собраніе, всякій союзъ будетъ средствомъ борьбы не только противъ капиталистовъ, но и противъ правительства, преслдующаго въ угоду капиталистамъ рабочіе союзы и стачки. Кром борьбы съ хозяевами — борьбы экономической, рабочимъ приходится вступить въ борьбу съ правительствомъ — борьбу политическую’.
Новыя задачи рабочаго движенія, очевидно, требовали и новой тактики, новыхъ методовъ борьбы, новой организаціи. Мы должны теперь прослдить, какъ постепенно кіевскіе товарищи это выполнили въ теченіе 98, 99 и первой половины 1900 года, посл которой наступила новая стадія развитія движенія.
Прежде всего долженъ былъ измниться тонъ прокламацій. Это произошло тотчасъ же. Но не сразу товарищи выработали типъ прокламацій, настолько же приспособленныхъ къ непосредственному руководству ‘политической’ борьбой, насколько прежніе руководили борьбой экономической.
Событія въ Гут Банковой (въ Домбров), гд были раздлены войсками рабочіе-стачечники, подали поводъ выпустить ‘политическую’ прокламацію 19 декабря 97 года. Что касается ‘гибели правительства’, то о ней говорится въ очень опредленныхъ выраженіяхъ, совершенно не выясняется, какое же именно правительство намъ нужно вмсто существующаго, и не указывается, что именно должны длать рабочіе для ускоренія его гибели. Но это были первые опыты и потому они очень интересны, и я приведу здсь выдержки изъ этой длинной прокламаціи.
‘Письмо ко всмъ кіевскимъ рабочимъ. Товарищи! Всякому сознательному рабочему извстно, что между капиталистами: правительствомъ существуетъ тсный дружественный союзъ. Чтобы поддержать добрыя отношенія съ фабрикантами, правительство не останавливается ни передъ чмъ, не пренебегаетъ самыми безчеловчными мрами противъ рабочихъ, не боится даже въ угоду ненасытнымъ фабрикантамъ проливать рабочую кровь. Каждый рабочій слыхалъ, какъ по приказанію правительства войска убивали рабочихъ въ Жирардон, Лодзи и Ярославл и недавно о новомъ поход царскихъ войскъ противъ рабочихъ въ мстечк Домброво. Кровью рабочихъ правительство думаетъ залить огонь негодованія, громомъ пальбы оно надется заглушить призывъ къ борьб противъ гнета и насилій. Но рабочіе умютъ жертвовать своей жизнью не только тогда, когда имъ нужно раздлаться съ воромъ директоромъ. У нихъ хватитъ мужества объявить войну на жизнь и смерть тмъ, кто всегда поддерживаетъ капиталистовъ въ ихъ беззаконіяхъ и грабеж, кто тюрьмою, пытками и пулями старается закрыть рабочимъ путь къ счастью и свобод… Когда въ борьбу съ эксплуатаціей (обираніемъ) и притсненіями единодушно вступятъ сотни тысячи и милліоны рабочихъ, живущихъ въ Россіи, тогда ршится участь и самаго правительства. Рабочіе сквозь лсъ штыковъ и ружей проложатъ себ широкую дорогу къ такимъ порядкамъ, при которыхъ не будетъ ни обмана, ни грабежа, ни насилія… И грозное правительство не спасется отъ строгаго суда трудящагося и обездоленнаго народа. Пусть же скоре погибнетъ это правительство, запятнанное кровью и насиліемъ, пусть скоре наступитъ освобожденіе отъ ига царскихъ чиновниковъ и разбоя доблестныхъ войскъ’.
Этотъ тонъ декабрьской прокламаціи отнюдь не былъ случайнымъ: передовая статья въ X 2 ‘Рабочей Газеты’ (декабрь 97) говоритъ также о ‘политической’ борьб.
Редакція ‘Рабочей Газеты’ въ это время дятельно готовилась къ създу соціалдемократическихъ группъ, иниціаторомъ котораго она была. Она разослала приглашенія во вс организаціи, съ которыми у нея были связи, большинство изъ нихъ откликнулось на призывъ. Предполагалось заране составить манифестъ и программу, чтобы на създ обсудить ихъ и утвердить. Но начавшаяся слжка помшала длу, и потому създъ состоялся раньше, чмъ предполагалось. Тотчасъ посл него произошелъ погромъ соціалдемократическихъ организацій по всей Россіи, было взято около 500 человкъ. Въ Кіев арестовано 176 товарищей. Однако, движеніе уже настолько развилось, что даже и этотъ урокъ не остановилъ его. Уже черезъ мсяцъ объ этомъ свидтельствовали майскія прокламаціи, распространенныя по всему городу. Тмъ не мене лтомъ чувствовался застой. Только осенью удалось возстановить организацію.
Каковы же были измненія или тенденціи къ измненію типа организаціи? Мн кажется, ихъ было дв, т самыя, которыя были замтны на соотвтственной стадіи и въ Вильн, и въ Петербург: централизація и демократизація.
Составители кіевскаго отчета второму създу партіи такъ характеризуютъ организаціонныя отношенія того времени:
‘Вопросъ объ отношеніи интеллигентныхъ группъ къ рабочимъ приводитъ къ переоцниванію и признанію верховенства за мнніемъ рабочихъ кружковъ (1899-1900). Особенно осенью 1899 г. идутъ толки о томъ, что интеллигенты ищутъ сближенія съ рабочими въ ихъ затаенныхъ интересахъ. Это заставило серьезно считаться съ мнніемъ ‘середняка’ и строить организацію на ультра-‘демократическихъ’ началахъ’.
Составители отчета въ этомъ видятъ недостатки времени. Я же вижу въ этомъ прогрессъ, недостатками же я признаю то, что еще мало было централизма и мало демократизма.
Комитетъ состоялъ по прежнему изъ двухъ частей: интеллигентскаго комитета, или просто ‘Комитета’, и ‘Рабочаго Комитета’, это уже является въ одно и то же время обоими недостатками. Но зато каждая изъ двухъ частей организаціи развивала въ себ свою характерную черту, изъ которыхъ об одинаково необходимы истинно соціалдемократической организаціи.
Въ рабочемъ комитет образовалось два отдленія: фабрично заводское и ремесленное. Ячейкой-организаціей были ‘кружки’ рабочихъ. Каждый кружокъ, признанный входящимъ въ общую организацію, выбиралъ своего представителя, собранія представителей одного и того же цеха, завода, фабрики или группы фабрикъ происходили еженедльно, они избирали своего ‘руководителя’, который являлся членомъ Рабочаго Комитета.
Въ ‘Комитетъ’ рабочіе совсмъ не входили. Еще въ феврал 1898 г. товарищъ Н. предложилъ привлечь въ Комитетъ нсколькихъ рабочихъ. Но это предложеніе было отклонено большинствомъ всхъ голосовъ противъ двухъ (Н. и Б.), такъ какъ это признавалось не конспиративнымъ. Какой поразительный параллелизмъ съ Петербургомъ!
Но, изолированный отъ пролетаріата, интеллигентскій комитетъ все же развивался. ‘Интеллигентная группа начинаетъ перестраиваться по принципу раздленія труда’, говоритъ Отчетъ. Осенью 1898 г. Комитетъ состоялъ изъ десяти человкъ. Но при немъ былъ устроенъ ‘кружокъ пропагандистовъ’, не обладавшихъ никакими правами, но ведшихъ работу въ рабочихъ кружкахъ. Это уже длало неизбжнымъ столкновеніе между Комитетомъ и безправными исполнителями его воли, и эти столкновенія скоро начались.
‘Къ весн 1899 г., читаемъ мы въ Отчет, между пропагандистами и. Комитетомъ возникли несогласія по вопросу о подчиненіи: пропагандисты требовали, чтобы каждый разъ при возложеніи на нихъ порученій Комитетъ давалъ подробную мотивировку’.
Какъ ни скромны были эти требованія и какъ ни законны, они не были удовлетворены Комитетомъ. {Такъ точно поступали ‘настоящіе’, ‘революціонные’, ‘ортодоксальные’ соціалдемократы, какъ я уже показалъ, и въ Петербург, и — какъ я покажу — за-границей. Такимъ образомъ, въ каждомъ событіи организаціонной борьбы лишь отражаются общія тенденціи организаціонныхъ теченій нашей партіи.} Въ апрл произошелъ крупный разгромъ. Онъ надолго затормозилъ работу, онъ почти цликомъ измнилъ составъ и комитета, и кружка пропагандистовъ, но неразршенная организаціонная задача все продолжала волновать товарищей, вызывать столкновенія и раздоры, мшать работ, и Комитету приходилось идти на мелкія уступки, но этого было мало.
Опять ‘вопросъ о взаимоотношеніи между группой пропагандистовъ и комитетомъ всталъ осенью 1900 года’. ‘Разногласія продолжались, наступилъ вооруженный нейтралитетъ’.
Тогда Комитетъ совершилъ возмутительный поступокъ — поскольку можно судить объ этомъ по Отчету — который долженъ былъ еще больше убдить пропагандистовъ въ необходимости оградить всхъ участниковъ общей работы отъ произвола держащихъ ‘дирижерскую палочку’. Впрочемъ, составителямъ Отчета этотъ поступокъ, наоборотъ, кажется ‘верхомъ политической мудрости’.
‘Желая избавиться отъ балласта, пишутъ они, комитетъ поручилъ своему представителю, посщавшему группу пропагандистовъ, объявить разрывъ, а затмъ съорганизовать всхъ, дйствительно желающихъ работать — (т. е. послушныхъ! В. А.) — въ новую группу’. Какъ легко ршать вопросъ о разногласіяхъ при отсутствіи демократической организаціи!
Но посл новаго разгрома въ март Комитетъ былъ радикально реорганизованъ и принялъ демократическую форму и для интеллигентской части Комитета.
‘Комитетъ клалъ въ основу принципъ раздленія труда и состоялъ изъ группъ: редакціонной, технической, двухъ группъ агитаторовъ-организаторовъ. Вс принципіальные вопросы разршались сообща на общихъ собраніяхъ не чаще одного раза въ мсяцъ. Въ промежуткахъ распорядительная роль ложится на администрацію изъ трехъ лицъ, выбранныхъ на полгода. Постановленія администраціи обязательны для всхъ, и ихъ можетъ отмнить лишь общее собраніе.’ {Отчетъ Кіевскаго Комитета второму създу. Очень досадно, что ни коммиссія, избранная вторымъ създомъ для изданія его протоколовъ, ни редакція партій этаго органа не сочли себя обязанными издать отчеты комитетовъ, представленные второму създу. Никто, конечно, не чувствовалъ сильне автора этихъ строкъ всю тенденціозность этихъ отчетовъ: они, очевидно, были составлены по плану, по инструкціямъ Организаціоннаго Комитета и рзко проявляли искровскій духъ. Они, видимо, должны были быть иллюстраціей ликвидаціи третьяго періода и торжества, искры’. О ‘Союз’ Русскихъ Соціалдемократовъ, насколько помнится, ни одинъ даже не упоминалъ. Точно комитеты не распространили около полъмилліона листовъ изданій Союза! Точно не выражали они ему въ свое время своего полнаго сочувствія!— Но за всмъ тмъ въ этихъ отчетахъ собрано много очень цннаго и поучительнаго матерьяла. Это невниманіе къ дйствительности и фактамъ я опять таки отмчаю не какъ оплошность, но какъ характерную черту доктринерскаго отношенія къ длу ‘ортодоксовъ’.}
Такъ развивалась организація. Какъ же измнились пріемы борьбы? Для того, чтобы предъявлять свои требованія къ правительству, очевидно, недостаточно было старыхъ способовъ протеста — стачекъ. А пока не было найдено пріемовъ борьбы, которые были бы настолько же страшны правительству, насколько стачки страшны капиталистамъ, до тхъ поръ всякое ‘требованіе’ оставалось лишь безсильнымъ заявленіемъ своихъ желаній и было излишне въ боевыхъ призывахъ, въ агитаціонныхъ листкахъ.
‘Мн приходилось еще въ 99 году — писалъ мн тов. Назарьевъ — встрчать соціалдемократовъ, отрицающихъ выставленіе въ прокламаціяхъ требованій свободы слова, печати, сходокъ, организацій. Кому рабочіе будутъ предъявлять ихъ? говорили они. Предпринимателямъ? Да, вдь, т только разсмются и заявятъ, что эти требованія они готовы вполн удовлетворить, но не ихъ это дло, не въ ихъ власти. А правительству… но какъ, когда, какимъ образомъ и чмъ поддержать эти требованія? Не знали этого…’
Демонстраціи, какъ мы видли, лтомъ 97 года признавались совершенно невозможными. Но, по мр того, какъ развивалось движеніе, это мнніе начинало измняться {‘Экономисты приводили аргументы противъ ‘безумной идеи’ политическихъ манифестацій’ (Троцкій, ‘Задачи’, стр. 49). Это совершенно неврно. Я уже привелъ фактъ о виленскихъ демонстраціяхъ, организованныхъ такъ называемыми ‘экономистами’, теперь приведу факты, свидтельствующіе объ отношеніи къ демонстраціямъ кіевскихъ ‘т. н. экономистовъ’. Раньше я уже отмтилъ, что т аргументы, о которыхъ говорить т. Троцкій, приводились какъ разъ крайними ‘политиками’ — Плехановымъ и Аксельродомъ. Истина заключается въ томъ, что на извстной стадіи развитія движенія устраивать демонстраціи было дйствительно невозможно, и это сознавали вс товарищи безъ различія воззрній. Когда же демонстраціи стали возможными, за организацію ихъ принялись прежде всего т. н. экономисты. Не потрудится ли поэтому т. Троцкій подтвердить фактами свою мысль, которую я здсь опровергаю фактами.}.
Въ начал 99 года, посл долгихъ обсужденій, Кіевскій Комитетъ призналъ демонстраціи желательными и крайне полезными. Особенно желательной была признана первомайская демонстрація. Но когда въ апрл вопросъ былъ поставленъ практически, то пришлось признать ‘почву неподготовленной, а силы ослабленными арестами 13 апрля 99 г.’ Комитетъ началъ медленно готовить почву и силы. Антиправительственныя тенденціи рзко выступаютъ въ его изданіяхъ этого времени, главнымъ образомъ на страницахъ ‘Впередъ’, No 3 вышелъ еще въ 98 году. Въ январ и март 99-го вышли NoNo 4 и
5. Въ No 6, помченномъ апрлемъ, разсказывается о манифестаціяхъ въ Царств Польскомъ и длается слдующій выводъ: ‘Итакъ, демонстраціи рабочихъ возможны и въ Россіи. Будемъ же надяться, что 1-ое Мая слдующаго года русскіе рабочіе будутъ праздновать уже не тсными кружками, а мирной массовой демонстраціей’. No 7 былъ распространенъ только въ сентябр, уже посл провала типографіи, его напечатавшей. Въ немъ снова есть статья ‘о демонстраціяхъ’, въ которой пропагандируется эта форма борьбы. 1-го мая 99 г. были распространены по всему городу прокламаціи. Ихъ бросали въ окна, расклеивали и разбрасывали но улицамъ. Он были отлично напечатаны въ 10.000 экземплярахъ съ краснымъ заголовкомъ. Он призывали къ забастовк и требовали 8-ми часового рабочаго дня.
Демонстраціи, какъ сказано, устроить не удалось: но были устроены собранія, изъ которыхъ два были открыты полиціей, при чемъ арестовано 80 человкъ рабочихъ и на одномъ изъ нихъ взято красное знамя.
Черезъ годъ идея демонстраціи сдлалась уже настолько популярной, что во время стачки булочниковъ генералъ-губернаторъ Драгомировъ счелъ нужнымъ объявить путемъ прокламацій о томъ, что имъ будутъ приняты самыя строгія и энергичныя мры въ случа, если будетъ устроена демонстрація. Конечно, не эти угрозы помшали длу, но стихійное революціонное движеніе не достигло тогда достаточной силы, чтобы вихремъ подхватить движеніе булочниковъ и превратить его въ народное движеніе, а сознательные элементы, подготовленные уже предыдущей пропагандой и агитаціей, были разбиты и разрознены цлымъ рядомъ разгромовъ — 12 марта, въ конц марта и въ конц апрля — и чрезвычайными военными и полицейскими мрами. Поэтому и въ 1900 г. не удалось устроить демонстраціи. 1-го мая Комитетъ распространилъ только прокламаціи на красной бумаг и созвалъ собраніе, на которомъ присутствовало боле 100 человкъ.
Я разсмотрлъ т измненія, которыя принесла новая стадія движенія, ‘такъ называемый экономизмъ’, въ направленіе прокламацій, въ дло организаціи и въ тактическіе пріемы. Особенности этой стадіи движенія,— такъ же, какъ и характерныя черты предыдущей, и лучше, чмъ предыдущей — отразились въ теоретическихъ формулахъ, выработанныхъ кіевскими товарищами. Я имю въ виду извстное profession de foi Кіевскаго Комитета. Такъ какъ документъ этотъ мало извстенъ, то я приведу здсь его важнйшую часть:
‘Признавая ближайшей общей задачей рабочаго движенія въ Россіи борьбу за политическія права пролетаріата, Кіевскій Комитетъ не считаетъ, однако, возможнымъ въ настоящій моментъ обращаться къ масс рабочихъ съ призывомъ кг политическимъ дйствіямъ, иначе говоря, вести политическую агитацію, такъ какъ русскій рабочій въ масс не созрлъ еще для политической борьбы. Поэтому, агитаціонное воздйствіе на массу можетъ выражаться только: I. Въ содйствіи экономической борьб пролетаріата, поэтому, Комитетъ пользуется каждымъ случаемъ столкновенія рабочихъ съ хозяевами, каждымъ боле или мене крупнымъ фактомъ злоупотребленія со стороны хозяевъ для обращенія къ рабочимъ съ воззваніями или листками, выясняя рабочимъ ихъ положеніе, призывая ихъ къ протесту, принимая руководящую роль при стачкахъ, формулируя ихъ требованія, указывая на наилучшіе пути ихъ достиженія, развивая всмъ этимъ въ рабочемъ класс самосознаніе. П. Въ политическомъ воспитаніи массъ на почв повседневной экономической борьбы. Пользуясь каждымъ проявленіемъ экономической борьбы рабочихъ, комитетъ, поскольку для этого есть поводъ въ каждомъ отдльномъ случа, ставитъ своей задачею политически освщать положеніе рабочаго класса, постепенно проводя въ массу идею политической свободы, пробуждая сознаніе необходимости борьбы за политическія права… Въ дл политическаго воспитанія рабочей массы комитетъ придаетъ большое значеніе изданію мстной рабочей газеты, стараясь сдлать ее доступной для возможно боле широкихъ слоевъ рабочихъ и привлечь къ участію въ ней путемъ присылки корреспонденцій, пріучая тмъ рабочихъ смотрть на газету, какъ на свою. Отводя главное мсто въ своей дятельности экономической агитаціи и политическому воспитанію широкихъ массъ рабочихъ, комитетъ не считаетъ возможнымъ отказаться отъ кружковыхъ занятій съ рабочими, смотря на нихъ, какъ на средство созданія извстнаго контингента сознательныхъ рабочихъ-агитаторовъ, расширенія своихъ связей съ рабочей средой и какъ на путь для распространенія литературы. Комитетъ, не считая возможнымъ призывать въ настоящее время широкія массы кіевскихъ рабочихъ къ политическимъ дйствіямъ, признаетъ желательнымъ устройство частичныхъ демонстрацій съ чисто агитаціонною цлью (а не въ видахъ воздйствія на правительство) по поводамъ, доступнымъ пониманію широкихъ массъ’.
Это profession de foi было опубликовано лишь черезъ полтора года и не авторами его, а его противникомъ, и не для того, чтобы распространить его, а для того, чтобы раскритиковать {По всмъ видимостямъ эта критика принадлежитъ перу тов. Ленина.}.
Profession de foi, какъ программное заявленіе, дйствительно во многихъ отношеніяхъ нуждалось въ критик, но издатель совершенно неврно понялъ его, и это, какъ мн кажется, потому, что онъ не принялъ къ свднію обстоятельствъ времени и мста, при которыхъ появился этотъ документъ, потому что онъ критиковалъ его не какъ историкъ, а какъ полемистъ.
‘Уже первая фраза profession de foi, пишетъ его критикъ, возбуждаетъ самое серьезное недоумніе… остается спросить себя: неужели писавшіе это — соціалдемократы? ‘Русскій рабочій въ масс не созрлъ для политической борьбы’. Если это врно, то это равносильно смертному приговору надъ всей соціалдемократіей, ибо это значитъ, что русскій рабочій въ масс еще не созрлъ для соціалдемократизма. Въ самомъ дл, нигд въ мір не было и нтъ такой соціалдемократіи, которая не была бы нераздльно и неразрывно связана съ политической борьбой. Соціалдемократическая партія безъ политической борьбы — это рка безъ воды, это какое то вопіющее противорчіе, это какое то возвращеніе къ утопическому соціализму нашихъ прапраддовъ, пренебрегавшихъ ‘политикой’, либо къ анархизму, либо къ трэдъ-юніонизму’.
Такъ объяснять ‘первую фразу’ значитъ не понимать ея. Авторы не только не Аренебрегали ‘политикой’, но они прямо и съ первой же фразы заявляли, ‘что ‘политику’ они признаютъ ближайшей общей задачей рабочаго движенія въ Россіи’. Врно или не врно они разршили эту задачу — это другой вопросъ, но тотъ фактъ, что они ставили ее и притомъ не признавали ее ближайшею, рзко отличаетъ ихъ и отъ прапраддовъ соціализма, и отъ анархистовъ, и отъ трэдъ-юніонистовъ.
‘Если это врно, то это значитъ, что русскій рабочій въ масс еще не созрлъ для соціалдемократизма’. Совершенно справедливо. Это такъ тогда и было, массовое рабочее движеніе тогда еще не было соціалдемократическимъ. Но критикъ совершенно не правъ, полагая, что ‘это равносильно смертному приговору надъ всей соціалдемократіей’. Напротивъ! Массовое движеніе еще не стало соціалдемократическимъ, но соціалдемократовъ было уже много, да и массовое движеніе уже прошло первыя фазисы своего развитія, прошло подъ руководствомъ соціалдемократіи и вотъ-вотъ должно было ‘созрть для соціалдемократизма’, и этотъ процессъ созрванія и дозрванія состоялъ именно въ томъ, что т, кто уже былъ соціалдемократомъ, старались воздйствовать на массовое движеніе, ‘воспитывать массу’. Эту то задачу и брали на себя кіевскіе товарищи того времени.
Удачный ли путь они выбрали для ея разршенія? Критикъ находитъ, что нтъ, что при этомъ они пришли къ ‘вопіющимъ противорчіямъ’.
‘Въ самомъ дл, какъ же можно говорить о ‘политическомъ воспитаніи’ рабочихъ, если не признается возможность вести политическую агитацію и политическую борьбу? Неужели среди соціалдемократовъ нужно еще доказывать, что не можетъ быть никакого политическаго воспитанія вн политической борьбы и политическихъ дйствій? Неужели можно думать, что политически воспитать рабочія массы могутъ какія нибудь занятія или книги помимо политической дятельности и политической борьбы?’
Опять таки и здсь критикъ разсуждаетъ вн времени и пространства. Конечно, въ конц концовъ для политическаго воспитанія массъ необходима политическая дятельность ихъ, политическая борьба. Но піонеры соціалдемократіи могли и должны были долгое время довольствоваться ‘занятіями или книгами’, чтобы пропагандировать свои идеи. Это во-первыхъ, а во-вторыхъ, авторы въ ихъ время и въ ихъ мстности вовсе не находили необходимымъ ограничивать свою дятельность ‘занятіями и книгами’. Средствомъ политическаго воспитанія массъ они кром того считали ‘частичныя’ демонстраціи. Но взгляды авторовъ на этотъ счетъ тоже не были поняты ихъ критикомъ.
‘Крайне страннымъ, пишетъ онъ, и въ тоже время крайне характернымъ для всего profession de foi образомъ комитетъ, не считая возможнымъ призывать въ настоящій моментъ широкія массы рабочихъ къ политическимъ дйствіямъ, признаетъ желательнымъ устройство частичныхъ демонстрацій съ чисто агитаціонной цлью, а не въ видахъ воздйствія на правительство, по поводамъ, доступнымъ пониманію широкихъ массъ. Соціалисты призываютъ рабочихъ не оказывать воздйствія на правительство! Дальше некуда идти.’
Это уже прямое искаженіе мысли авторовъ. Professoin de foi, полагая, что рабочая масса еще не созрла для политической борьбы, которая, однако, является ближайшей задачей рабочаго движенія, пытается найти т средства, при помощи которыхъ передовой отрядъ пролетаріата — соціалдемократіи — могла бы воспитать массу для политической борьбы. Этимъ средствомъ оно считаетъ призывы рабочей массы на демонстраціи съ требованіями отдльныхъ (частичныхъ) политическихъ правъ: свободы слова, печати, собраній, организацій и проч. Авторы при этомъ заявляютъ, что они не думаютъ, чтобы результатомъ этихъ требованій могло быть завоеваніе этихъ правъ при существующемъ политическомъ стро (‘воздйствіе на правительство’), по полагаютъ, что пролетаріатъ, борясь за эти права, сознаетъ, что необходимымъ условіемъ для ихъ завоеванія является низверженіе самодержавія.
Эти взгляды дйствительно характеризуютъ тогдашнюю дятельность нашихъ кіевскихъ товарищей и всю ту стадію развитія движенія. Невольно опять таки вспоминается характеристика этой стадіи, сдланная петербургскимъ товарищемъ: ‘это былъ сознательно выбранный методъ политическаго воспитанія массъ’.

IV.

Наши товарищи зорко присматривались къ той сред, въ которой имъ приходилось работать, чутко прислушивались къ настроенію массы и слдили за тмъ, чтобы при первой возможности сдлать слдующій шагъ. Возможность не заставила себя ждать. Къ концу 99-го года и въ особенности въ начал 900 г. чувствовалось среди рабочихъ напряженное, возбужденное состояніе, вылившееся въ апрл въ стачку тысячи булочниковъ, поддержанную еще тысячей рабочихъ. Комитетомъ, какъ говоритъ докладъ, ‘уже въ феврал и въ март мимоходомъ затрагивался вопросъ о пересмотр тактики, въ апрл этотъ вопросъ былъ поставленъ оффиціально… Комитетъ большинствомъ всхъ голосовъ противъ одного призналъ необходимымъ перейти къ широкой политической агитаціи. Однимъ изъ лучшихъ средствъ пробужденія массъ онъ призналъ демонстраціи, организуемыя по поводу наиболе рзкихъ проявленій самодержавія. Въ томъ же собраніи постановлено, что profession de foi измняется.’ Поэтому, когда появилась критика его, она ‘имла уже только историческое значеніе’, иначе говоря, она была запоздалой, выше я старался показать, что она, кром того, была и глубоко ошибочной и поверхностной.
Декабремъ 1900 г. помченъ No 10 ‘Впередъ. Политическія тенденціи въ немъ проявились уже совершенно рзко и опредленно. Это уже были не т или другія требованія отдльныхъ правъ, выставляемыя съ агитаціонной цлью, это уже былъ призывъ къ борьб со всею политическою системою, борьба за участіе во власти.
‘Наша ближайшая цль, говорилось тамъ, низверженіе преступныхъ самодержавныхъ порядковъ и завоеваніе политическихъ правъ свободы’. ‘На красномъ знамени россійской соціалдемократіи наряду съ требованіями коренного измненія всего общественнаго строя начертаны слова, завщанныя намъ героями 14 декабря. Они гласятъ: за политическую свободу! За права народа! Долой самодержавіе!’
Такимъ образомъ и изученіе кіевскаго движенія намъ показываетъ, что два принципа неразрывно развивались въ нашемъ движеніи: его политическій характеръ и организованность. Къ началу 1901 года, во время февральскихъ и мартовскихъ дней, логика событій требовала начала организованной политической борьбы, и борьба началась.

БОРЬБА ОРГАНИЗАЦІОННЫХЪ ПРИНЦИПОВЪ.

I.

Глубокогорестныя событія происходятъ въ настоящее время въ нашей партіи. Люди, считающіе себя служителями великой идеи научнаго соціализма, проповдниками ученія, по своей широт и глубин долженствующаго быть пріемникомъ міровыхъ теорій Платона, Святого Августина, Джіордано Бруно, Руссо, эти люди, не уважая и не понимая другъ друга, не понимая самихъ себя, въ мелочномъ, бранчливомъ спор низводятъ до уровня групповыхъ раздоровъ ихъ великое дло.
И это происходитъ въ тотъ историческій моментъ, когда наше отечество переживаетъ тягчайшее испытаніе, когда вс духовныя силы общества до крайности напряжены, когда вс граждане — и революціонеры, соціалисты прежде всего — призваны самимъ ходомъ событій твердо и неуклонно исполнить свой долгъ предъ родиной и человчествомъ.
И у многихъ является уже мучительный для соціалдемократа вопросъ: если даже въ минуту подъема общественныхъ силъ русская соціалдемократія такъ мало способна понять и отвтить на проблемы нашего времени, то способна ли она вообще явиться прогрессивной носительницей міровыхъ и вковыхъ идей.
Я глубоко убжденъ, что да. Измнившись по своему составу, ставъ дйствительно пролетарскою, соціалдемократическая партія скажетъ тмъ, кто училъ ее, ‘что длать’ и ‘чего не длать’: ‘Плохіе пастыри! что сдлали вы съ нашимъ именемъ! Зачмъ вы унизили его, обезславили, сдлали ненавистнымъ, для столькихъ нашихъ братьевъ! Зачмъ, говоря именемъ пролетаріата, вы мшали пролетаріату выработать Органъ своего собственнаго голоса, своей собственной воли!..’ Такъ скажетъ пролетаріатъ, когда онъ заговорить, и тогда возродится наша партія посл тяжкой вншней борьбы, посл тяжкихъ внутреннихъ испытаній. Но тогда соціалдемократія не сможетъ примириться съ тми лозунгами, съ тми формулами, съ тою программою, которая создана ея антипролетарскимъ теченіемъ. Русская соціалдемократія пересмотритъ самыя основы своего ученія и внесетъ въ нихъ существенныя дополненія, которыя явятся дальнйшимъ развитіемъ научнаго соціализма и которыя диктуются не только нашей русской жизнью, но и жизнью международной соціалдемократіи.
Если это врно, то очередною задачею, выдвигающеюся исторически передъ нами, является задача организовать авангардъ пролетаріата, соціалдемократію, такъ, чтобы она явилась выразительницей и руководительницей всего борющагося за свои интересы рабочаго класса Россіи. Поэтому то возникли разногласія и борьба внутри партіи именно на почв организаціонныхъ принциповъ. Въ прошлой моей книжк {Къ вопросу о работахъ второго Създа Россійской Соціалдемократической Рабочей Партіи. Женева. 1904.} я пытался намтить т программныя разногласія, которыя, не будучи сознаны борющимися, опредляютъ, однако же, ихъ позиціи въ организаціонномъ вопрос, матерьялы, собранные въ предыдущихъ главахъ этой брошюры, какъ мн кажется, позволяютъ наблюдать эти разногласія и эту борьбу, такъ сказать, in statu nascendi, въ моментъ ихъ появленія. Въ прошлой брошюр я объяснялъ эти разногласія теоретически, въ настоящей — исторически.
Т. Ленинъ объяснялъ ‘наши разногласія’ дленіемъ нашей партіи на интеллигентскіе и пролетарскіе элементы, т. Галерка — дленіемъ на заграничную организацію и организацію въ Россіи, т. Мартовъ — ссылкою на психологію кружковщины, не могущей сразу приспособиться ко вновь созданнымъ условіямъ партійной дятельности. Но посл всего этого приходится согласиться съ мнніемъ: ‘разногласія не выяснены — вотъ центральный фактъ современной неурядицы, фактъ невроятный, но несомннный’ (т. Галерка).
И дйствительно. Вс приведенныя мною объясненія принимаются обими сторонами, но только каждая изъ нихъ претендуетъ быть пролетарской, отражать запросы дятельности въ Россіи, осуществлять интересы партійной централизаціи и обвиняетъ своихъ фракціонныхъ противниковъ въ интеллигентскихъ, заграничныхъ, кружковыхъ предразсудкахъ. Каждая попытка выяснить разногласія является гипотезой, и та изъ гипотезъ, которая объяснитъ позицію обихъ сторонъ въ каждомъ изъ спорныхъ пунктовъ, получитъ право признанія и укажетъ выходъ изъ того несчастнаго положенія, въ которомъ находится теперь наша партія. Рядъ статей и брошюръ, вышедшихъ за послдній годъ, имли эту цль — Ленина, Мартова, Панина, Троцкаго, Галерки, Аксельрода, Плеханова, Рядового, Рязанова. Съ своей стороны я защищаю мой взглядъ на этотъ вопросъ. Онъ сводится къ слдующему.
‘По мр того, какъ стихійно возникшее движеніе среди рабочихъ приводило передовые слои русскаго пролетаріата къ сознанію своихъ все боле и боле широкихъ интересовъ — измнялись вс пріемы борьбы и формы организаціи русскихъ соціалдемократовъ’. Вотъ основная мысль этой книжки, высказанная въ ея предисловіи и, надюсь, обоснованная въ предыдущихъ главахъ. Но соціалдемократическое движеніе расло не только въ глубь, но и въ ширь, и захватывало все новые и новые слои пролетаріата, въ то время, какъ передовой слой пролетаріата становился способнымъ къ высшимъ формамъ борьбы, въ это самое время вновь вовлеченные въ борьбу слои рабочаго класса переживали еще стадіи, уже пройденныя передовыми слоями. Поэтому рабочее движеніе въ цломъ представляется сложнымъ явленіемъ, и эта сложная классовая борьба пролетаріата одновременно нуждается въ очень разнообразныхъ пріемахъ дятельности и формахъ организаціи. Между тмъ каждый изъ этихъ слоевъ выдвигаетъ своихъ вожаковъ и теоретиковъ, и потому въ партіи создаются различныя тактическія направленія и организаціонныя теченія. Лидеры каждаго теченія субъективно признаютъ себя истинными выразителями интересовъ всего пролетаріата, защитниками истинныхъ интересовъ всей соціалдемократіи и ведутъ борьбу со всми остальными теченіями за господство своей тактики. Этимъ, на мой взглядъ, объясняются разногласія, царящія теперь въ нашей партіи.
Чтобы подтвердить высказанную здсь мысль, я постараюсь прежде всего резюмировать организаціонные принципы двухъ наиболе расходящихся теченій русской соціалдемократіи — стараго искризма и е демократизма.’ — ‘третьяго періода’, ‘Рабочаго Дла’. Я отмчу при этомъ, ссылаясь на собранные выше матерьялы, связь каждаго изъ этихъ теченій съ соотвтствующей стадіей развитія соціалдемократіи и попытаюсь проанализировать тактическіе и организаціонные принципы нео-искризма. Только посл всего этого, оканчивая мою книжку, я смогу вернуться снова къ формулированной здсь мысли о сущности, нашихъ разногласій’ и постараюсь намтить путь, которымъ можетъ быть достигнуто ихъ устраненіе.

II.

Передъ нами стоитъ вопросъ, въ какой форм организаціи нуждается наша партія. Но что такое партія? Два отвта имется въ нашей литератур на этотъ вопросъ, оба — одинаково опредленные и ясно формулированные, намчающіе два различныхъ организаціонныхъ теченія въ нашей партіи. Одинъ изъ нихъ данъ Ленинымъ, другой — въ литератур ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ’.
Съ точки зрнія Ленина, партія есть организація, члены партіи суть члены организаціи {По проекту перваго устава.}. Организація эта — сложная, она состоитъ изъ многихъ ‘ячеекъ’, сочетающихся такъ, что получается сложное сотрудничество ихъ, единый ‘комплексъ’ организацій {См. ‘Шагъ впередъ, два шага назадъ’, Ленина, стр. 39 и примчаніе къ ней.}. Границы партіи представляются поэтому Ленину совершенно опредленными: ‘Вотъ какъ, приблизительно, представляется дло съ моей точки зрнія, говоритъ онъ: 1) организація революціонеровъ, 2) организаціи рабочихъ возможно боле широкія и разнообразныя… Эти два разряда составляютъ партію’. (‘Шагъ впередъ’, стр. 46).
Между этой партіей и рабочимъ классомъ, который живетъ безсознательною, стихійною жизнью и ‘лишь въ военное время, въ эпоху гражданской войны долженъ дйствовать подъ руководствомъ рабочей партіи’ (ib. стр. 41) помщаются промежуточные элементы: ‘Во 1-хъ, организаціи, примыкающія къ партіи, во 2-хъ, организаціи рабочихъ, не примыкающія къ партіи, но фактически подчиняющіяся ея контролю и руководству, въ 3-хъ, неорганизованные элементы рабочаго класса, которые… отчасти подчиняются руководству соціалдемократія’^ стр. 46).
‘Мы — партія класса, и потому весь классъ долженъ дйствовать подъ руководствомъ нашей партіи’ — говоритъ Ленинъ. (‘Шагъ’, стр. 41). Для того, чтобы такая замкнутая организація могла руководить дйствіями цлаго класса, Ленинъ предлагалъ построить ее по заговорщицкому принципу такъ, чтобы каждый ея членъ, каждая ея организація-ячейка дйствовали по ‘дирижерской палочк’ лидеровъ партіи.
По вопросу о томъ, какова должна быть организація партіи, Ленинъ высказывался много разъ. Первый разъ — кажется, въ своей брошюр ‘Задачи русскихъ соціалдемократовъ’ въ 1897 году. Теперь, post factum, уже въ этой брошюр легко видть зачатки того чисто заговорщицкаго взгляда на организацію, какой защищалъ Ленинъ впослдствіи. Но когда вышла эта брошюра, настойчиво рекомендовавшая соціалдемократіи создать прочную революціонную организацію, она была встрчена общимъ сочувствіемъ. Аксельродъ въ предисловіи къ ней выражалъ полную свою солидарность съ нею, съ другой стороны, редакція ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ’ уже въ рецензіи въ No 1 ‘Рабочаго Дла’ ‘съ удовольствіемъ отмтила, что суть брошюры цликомъ совпадаетъ съ редакціонной программою ‘Рабочаго Дла’ {Эта рецензія послужила поводомъ къ началу той фракціонной полемики, которая до сихъ поръ къ несчастью идетъ, все разгораясь, въ нашей партійной пресс. ‘Брошюра особенно цнна тмъ,— писала редакція Рабочаго Дла — что ока насъ знакомитъ изъ первыхъ рукъ съ дйствительнымъ состояніемъ нашего движеніи, съ его жизненною программою. Въ этомъ отношенія мы не можемъ согласиться съ тов. Аксельродомъ, который въ своемъ предисловіи склоняется къ мысли, что въ общемъ движеніе наше еще только стремится къ той ступени развитія, которой вполн соотвтствуетъ тактическая точка зрнія автора’. Впрочемъ, Аксельродъ основываетъ свое мнніе единственно на ‘заявленіи боле молодыхъ товарищей, сравнительно недавно попавшихъ заграницу’. Не знаемъ, про какихъ ‘молодыхъ’ товарищей говоритъ Аксельродъ, съ своей стороны, мы имемъ основаніе утверждать, что боле молодая русская соціалдомократія, выросшая и дйствующая на почв массового движенія, въ общемъ уже и на тл принимаетъ точку зрнія автора’. (Рабочее Дло No 1, стр. 142).
Аксельродъ въ ‘Письм въ. Редакцію Рабочаго Дла’ возражалъ на эти строки и утверждалъ, между прочимъ, что ‘автор ‘Задачъ’ изображалъ не фактическую дятельность русскихъ соціалдемократовъ, а лишь ту программу дйствій, которая съ логической необходимостью вытекаетъ изъ соціалдемократизма’. Редакція ‘Рабочаго Дла’ въ своемъ ‘Отвтъ’ на ‘Vademecum’ Плеханова и на ‘Письмо’ Аксельрода доказала, собственными словами’ Ленина, ‘рядомъ цитатъ изъ брошюры’ Ленина, что Аксельродъ былъ неправъ. Этотъ ‘Отвтъ’ остался безъ возраженія. Но впослдствіи Ленинъ совершенно голословно заявилъ, что въ сужденіяхъ о его брошюр былъ правъ Аксельродъ, а не редакція, рабочаго Дла’, но онъ не потрудился опровергнуть доказательства ‘Рабочаго Дла’. Эта голословность очень характерна для этого автора, какъ я это уже имлъ случай много разъ доказывать и какъ укажу еще много разъ и впредь. Читатели брошюръ Ленина всегда должны быть на сторож противъ его голословныхъ утвержденій.}.
Такимъ образомъ, брошюра ‘Задачи’ объединила съ ея авторомъ, лидеромъ теперешняго большинства, и Аксельрода — теоретика теперешняго ‘меньшинства’, и редакцію Рабочаго Дла, являвшуюся выразительницей особаго теченія, ‘т. н. экономизма’. Ясно, что именно эта формулировка соціалдемократическихъ задачъ является исходной точкой нашихъ разногласій: съ формулами ‘Задачъ’ мы еще вс были согласны, но при дальнйшемъ развитіи ихъ мы разошлись. Обратимся же къ этой книжк..
Цитируя въ ‘Задачахъ’ письмо П. Л. Лаврова изъ No 4 ‘Летучаго Листка Группы Народовольцевъ {Это интересное письмо теперь перепечатано тов. Куклинымъ въ выпуск 53 его изданія.}, Ленинъ останавливается на слдующихъ его строкахъ:
‘Возможна ли организація сильной рабочей партіи при абсолютизм и помимо организаціи революціонной партіи, направленной противъ абсолютизма’, возможно ли ‘организовать русскую рабочую партію при господств абсолютизма, не организуя въ то же время революціонной партіи противъ этого абсолютизма?’
По поводу этихъ сомнній П. Л. Лаврова т. Ленинъ замчаетъ:
‘Намъ совершенно непонятны эти различія, для П. Л. Лаврова столь кардинально существенныя. Какъ это? ‘Рабочая партія помимо революціонной партіи, направленной противъ абсолютизма’? Да разв сама рабочая партія не есть революціонная партія? Разв она не направлена противъ абсолютизма? Разъясненіе этой странности даетъ слдующее мсто статьи Лаврова’.
И Ленинъ снова приводитъ цитату изъ того же письма Лаврова:
‘Организацію’ русской рабочей партіи приходится создавать при условіи существованія абсолютизма со всми его прелестями. Если соціалдемократамъ удалось бы сдлать это, не организуя въ то же время политическаго заговора (курс. Ленина) противъ абсолютизма со всми условіями подобнаго заговора (курс. Ленина), то, конечно, ихъ политическая программа была бы надлежащей программою русскихъ соціалистовъ, такъ какъ освобожденіе рабочихъ силами самихъ же рабочихъ совершилось бы. Но оно весьма, весьма сомнительно, если не невозможно’.
Дале Ленинъ продолжаетъ свою критику взглядовъ Лаврова:
‘Вотъ въ чемъ суть то! Для народовольца понятіе политической борьбы тождественно съ понятіемъ политическаго заговора. Надо сознаться, что въ этихъ словахъ П. Л. Лаврову удалось дйствительно съ полною рельефностью указать основное различіе въ тактик политической борьбы (курс. мой, В. А.) у народовольцевъ и у соціалдемократовъ. Традиціи бланкизма, заговорщичества страшно сильны у народовольцевъ, до того сильны, что они не могутъ себ представить политической борьбы иначе, какъ въ форм политическаго заговора. Соціалдемократы же въ подобной узости понятій не повинны, въ заговоры они не врятъ. Но они думали всегда и продолжаютъ думать, что эту борьбу должны вести не заговорщики, а революціонная партія, опирающаяся на рабочее движеніе (курс. мой, В. А.). Они думаютъ, что борьба противъ абсолютизма должна состоять не въ устройств заговоровъ, а въ воспитаніи, дисциплинированіи пролетаріата, въ политической агитаціи среди рабочихъ’.
Съ тхъ поръ ‘Задачи’ Ленина вышли вторымъ изданіемъ, въ настоящее время объявлено, что готовится третье изданіе. Раціонально ли это? Эта книжка по прежнему выражаетъ наши общіе взгляды и по прежнему врно формулируетъ т тактическіе принципы, которые отдляютъ насъ всхъ, соціалдемократовъ, отъ соціалистовъ всхъ другихъ школъ, но она уже недостаточна для насъ, ея формулы еще слишкомъ общи, ихъ поэтому слишкомъ трудно анализировать, въ нихъ есть положенія, которыя, развившись, обнаружили возможность слишкомъ различнаго ихъ толкованія,
Для того вопроса, изученіемъ котораго я теперь занятъ, мн кажутся важными слдующія положенія Ленина изъ приведенныхъ выше цитатъ: ‘Лавровъ указалъ различіе въ тактик политической борьбы у народовольцевъ и соціалдемократовъ’, ‘соціалдемократы думаютъ, что политическую борьбу должна вести революціонная партія, опирающаяся на рабочее движеніе’. Вотъ эти формулы Ленина таятъ въ себ въ скрытомъ вид наши теперешнія разногласія.
Въ самомъ дл, ихъ можно было понять двояко:
Первое толкованіе: Соціалдемократическая партія есть, по форм организаціи, такая же партія, какъ и ‘Народная Воля’, но отличается отъ послдней своей тактикой, методомъ своей дятельности:— не противопоставляя правительству непосредственно своихъ силъ, она мобилизуетъ противъ него рабочій классъ.
Второе толкованіе: Соціалдемократы самую политическую борьбу понимаютъ какъ развитую форму рабочаго движенія, которое въ этой развитой форм и будетъ проявленіемъ дятельности соціалдемократической партіи.
На первой точк зрнія стоялъ, какъ мн кажется, Ленинъ, на второй — ‘Союзъ Русскихъ Соціал демократовъ’. Теперешнее ‘меньшинство’ уже отдлалось отъ прежней точки зрнія, но еще не стало на вторую. Все это предстоитъ мн теперь доказать, потому что, повторяю, въ разобранномъ уже мною сочиненіи Ленина ни одинъ изъ этихъ различныхъ взглядовъ на соціалдемократическую партію не является выраженнымъ, но оба потенціально скрыты въ немъ.
Отказавшись отъ заговорщицкой тактики, Ленинъ сохранилъ заговорщицкій взглядъ на формы революціонныхъ организацій, и это вполн соотвтствовало переходному отъ народовольчества къ соціалдемократизму состоянію соціалистическихъ организацій того времени, когда сложились взгляды автора ‘Задачъ’. Матерьялы, которые я собралъ въ этой книжк, показываютъ, что формы соціалдемократическихъ организацій періода экономизма были именно заговорщицкими. Тактика соціалистовъ въ то время уже измнилась, формы же организаціи еще не приспособились къ новой тактик, и это было возможно только потому, что и самая дятельность соціалистовъ новой школы, т. е. соціалдемократовъ, была рудиментарной, по мр же ея развитія организація измнялась, и въ настоящее время въ самомъ передовомъ район дятельности соціалдемократіи, у Бунда, форма организаціи соціалистовъ въ значительной степени соотвтствуетъ ихъ новымъ тактическимъ пріемамъ борьбы.

* * *

Въ статьяхъ первыхъ номеровъ ‘Искры’ и затмъ въ книжк ‘Что длать?’ Ленинъ уже гораздо опредленне формулировалъ свои взгляды на организацію, посл этого ‘Союзъ Русскихъ Соціалдемократовъ’ и его сторонники уже отнюдь не могли себя считать солидарными съ авторомъ ‘Задачъ’, ясно опредлились два теченія съ соціалдемократіи, обратимся же къ формуламъ ‘Что длать?’, гораздо боле развитымъ, чмъ формулы ‘Задачъ’, хотя еще все же незаконченнымъ.
1. ‘Для экономической борьбы съ хозяевами и съ правительствомъ совершенно не нужно,— а потому на такой борьб не можетъ и выработаться,— общерусская централизованная организація, объединяющая въ одинъ общій натискъ вс и всяческія проявленія политической оппозиціи, протеста и возмущенія, организація, состоящая изъ революціонеровъ по профессіи и руководимая настоящими политическими вождями ‘всего народа’ (стр. 75, курсивъ мой).
Соціалдемократической организаціи предъявляется требованіе быть выразительницей ‘всхъ и всяческихъ проявленій политической оппозиціи, подъ руководствомъ вождей ‘всего народа’, уже это требованіе подразумвало, что пролетаріатъ явится лишь одною изъ силъ, которыми будетъ руководить соціалдемократическая организація. Уже этимъ соціалдемократическая организація признавалась явленіемъ лишь сопутствующимъ пролетарскому движенію. Этотъ взглядъ былъ лишь отраженіемъ дйствительности въ моментъ возникновенія первыхъ соціалдемократическихъ организацій и въ Вильн, и въ Петербург, и въ Кіев, какъ я это уже показалъ.
2. ‘Погромы стали такъ часто повторяться, захватывать такую массу лицъ, выметать до такой степени начисто мстные кружки, что рабочая масса теряла буквально всхъ руководителей, движеніе пріобртало невроятно скачкообразный характеръ и абсолютно никакой преемственности и связности работъ не могло установиться’ (стр. 77).
Если въ первой цитат соціалдемократической организаціи навязывались задачи несвойственныя ей, какъ пролетарской партіи, то въ приведенныхъ строкахъ отрицается за пролетарскимъ движеніемъ всякое вліяніе на ходъ дятельности соціалдемократическихъ организацій, оказывается, что въ дятельности соціалдемократическихъ организацій абсолютно никакой преемственности не было, это объясняется авторомъ тмъ, что члены соціалдемократическихъ организацій слишкомъ часто смнялись изъ-за арестовъ. Совершенно справедливо, что составъ соціалдемократическихъ организацій мнялся поразительно часто. Многія изъ нихъ существовали всего полгода, а иногда и меньше, но тмъ боле поразителенъ тотъ фактъ, который, надюсь, устанавливаютъ собранные въ этой книжк матеріалы, что преемственность и связность работы установилась: тактика и формы организаціи развивались съ такою послдовательностью, что легко установить въ ней законосообразность. Если авторъ ‘Что длать?’ отрицаетъ это, то этимъ лишь проявляется, что его взгляды сложились въ самую первую стадію развитія пролетарскаго движенія. Но разъ сложившись, эти взгляды, конечно, требовали, чтобы вс усилія революціонеровъ были направлены на сохраненіе организаціонной преемственности, если эта преемственность не могла быть обезпечена ни чмъ инымъ. Этотъ выводъ и былъ сдланъ самимъ авторомъ:
3. ‘Нашей первой и самой настоятельной практической задачей является: создать организацію революціонеровъ, способную обезпечить энергію, устойчивость и преемственность политической борьбы’ (стр. 79).
Задача создать прочную организацію партіи и на самомъ дл являлась очередною для соціалдемократіи и, поскольку ‘Искра’ защищала эту задачу, она — не сознавая того — лишь формулировала исторически выдвинутую и назрвшую потребность. Искру организованной политической борьбы принесъ втеръ третьяго періода. Если ‘Искра’, органъ Ленина, не встртила себ поддержки въ этомъ теченіи нашего движенія, то не за то, что она ставила себ эту задачу, а за то, какъ она ее ставила. Но Ленинъ и вся группа ‘Искры’ совершенно не поняли этого. Они обвиняли своихъ противниковъ въ ‘кустарничеств’, ‘хвостизм’, ‘экономизм’ и проч. и проч. Позже, выясняя организаціонные взгляды другого теченія, я покажу, насколько это было неврно {Методами идейной борьбы съ противникомъ оставались у Искры одни и т же: никакія ‘полемическія красоты’ не считались недопустимыми, если они дискредитировали ‘критика’. Примромъ тому можетъ служить аргументація Ленина по вопросу, о которомъ теперь идетъ рчь, въ его ‘Шагахъ’ (стр. 47 и примч.): ‘Акимовъ съ откровенностью пояснялъ, что ‘самую цль ихъ’ (Плеханова, Мартова и мою — созданіе руководящей организаціи революціонеровъ) онъ* считаетъ неосуществимой и вредной, онъ отстаиваетъ, какъ и тов. Мартыновъ, идею экономистовъ о ненужности организаціи революціонеровъ. Тов. Мартыновъ хочетъ заставить слушателей забыть, что т, съ кмъ я воевалъ, не видли надобности въ организаціи революціонеровъ, какъ не видитъ ея и сейчасъ тов. Акимовъ’. Я требую здсь публично отъ тов. Ленина отвтить мн, какое онъ имлъ право сказать и напечатать эти слова! Разв не было ему извстно, что не только никогда и нигд я не заявлялъ ни устно, ни печатно, что я не вижу надобности въ организаціи революціонеровъ, но, наоборотъ, самъ состоялъ десять лтъ членомъ различныхъ организацій революціонеровъ. Разв не извстно тов. Ленину, что я десять лтъ являюсь — по его терминологіи — профессіональнымъ революціонеромъ и въ качеств такового всегда былъ въ организаціи такихъ же какъ и я революціонеровъ? (Примчаніе ко второму изданію. Т. Ленинъ не счелъ своимъ долгомъ отвтить мн. Я не знаю, какія средства признаетъ т. Ленинъ для огражденія въ нашей сред личности отъ клеветы, если публичный вызовъ къ отвту для него недостаточенъ).}, теперь я только отмчаю — слдя за развитіемъ взглядовъ Ленина — какъ задача построить ‘организацію профессіональныхъ революціонеровъ’ изъ служебной, предназначенной создать органъ выраженія, проявленія пролетарскаго движенія, превратилась въ самостоятельную, самодовлющую, изъ дальнйшихъ цитатъ это будетъ еще ясне видно.
4. Съ какимъ несравненнымъ, по истин Нарциссовскимъ, высокомріемъ поучали эти мудрецы (‘Рабочее Дло’) Плеханова: рабочимъ кружкамъ вообще недоступны политическія задачи въ дйствительномъ, практическомъ смысл этого слова, т. е. въ смысл цлесообразной и успшной практической борьбы за политическія требованія (‘Отвтъ ред. Рабочаго Дла’, стр. 24). Есть кружки и кружки, господа! Кружку кустарей, конечно, недоступны политическія задачи, но кружку корифеевъ въ род Алексева и Мышкина, Халтурина и Желябова доступны политическія задачи въ самомъ дйствительномъ, въ самомъ практическомъ смысл этого слова, доступны именно потому и постольку, поскольку ихъ горячая проповдь встрчаетъ откликъ въ стихійно пробуждающейся масс, поскольку ихъ кипучая энергія подхватывается и поддерживается энергіей революціоннаго класса’ (стр. 80).
Здсь уже достаточно ясно выражена мысль о самостоятельной роли ‘кружковъ’, т. е. соціалдемократическихъ организацій. Непосредственный натискъ соціалдемократическихъ организацій на самодержавіе невозможенъ. Это только и заявляла редакція ‘Рабочаго Дла’, она искала иныхъ методовъ политической борьбы и находила ихъ въ руководств массовой борьбой пролетаріата. Ленинъ, осмивая эту мысль, не замчаетъ, что онъ самъ ее цликомъ принимаетъ и ‘энергіи революціоннаго класса’ предоставляетъ совершить трудную работу политическаго обновленія Россіи. Но если въ этомъ отношеніи его насмшки надъ ‘Рабочимъ Дломъ’ являются плодомъ непониманія своего противника, то въ нихъ однако ярко отразилась характерная черта Ленина, дйствительно рзко отличающая его отъ взглядовъ ‘Рабочаго Дла’: движеніе и дятельность ‘революціоннаго класса’ представляются ему не самопроизвольными, не творческими, создающими для своего проявленія необходимые органы — организаціи, а, наоборотъ, ‘откликами’, эхомъ на кипучую дятельность организаціи революціонеровъ. Т. Надеждинъ назвалъ свою газету ‘Откликами’ на пролетарское движеніе, Ленинъ призналъ самое пролетарское движеніе за ‘отклики’ на кипучую дятельность профессіональныхъ революціонеровъ, свой органъ онъ назвалъ ‘Искрой’, изъ которой возгорится пламя народнаго возстанія. Описывая дятельность первыхъ соціалдемократическихъ организацій въ Петербург, я показалъ уже, какъ слагалась такая психологія. Ленинъ именно тамъ и именно въ то время получилъ свое политическое воспитаніе. Посмотримъ, какъ дальше и дальше идетъ Ленинъ въ этомъ направленіи обособленія соціалдемократіи и рабочаго движенія, какъ двухъ самостоятельныхъ общественныхъ явленій.
5. ‘Теперь русскій революціонеръ, руководимый истинно революціонной теоріей, опираясь (курсивъ мой, В. А.) на истинно революціонный и стихійно пробуждающійся классъ, можетъ наконецъ — наконецъ!— выпрямиться во весь свой ростъ и развернуть вс свои богатырскія силы’ (стр. 81). ‘Мы подошли такимъ образомъ къ вопросу о соотношеніи между организаціей профессіональныхъ революціонеровъ и чисто рабочимъ движеніемъ’ (83 стр.). ‘Я утверждаю, что чмъ больше мы съузимъ составъ членовъ нашей организаціи до участія въ ней такихъ только членовъ, которые профессіонально занимаются революціонною дятельностью… тмъ шире будетъ составъ лицъ и изъ рабочаго класса и изъ остальныхъ классовъ (курсивъ мой, сравн. I.) общества, которые будутъ имть возможность участвовать въ движеніи и активно работать въ немъ’ (стр. 94). ‘Мы возставали и всегда будемъ, конечно, возставать противъ съуженія политической борьбы до заговора, но это, разумется, вовсе не означало отрицаніе необходимости крпкой революціонной организаціи (стр. 103). ‘По форм крпкая революціонная организація* въ самодержавной стран можетъ быть названа и заговорщицкой организаціей, ибо французское слово ‘конспирація‘ равносильно русскому, ‘заговоръ’, было бы поэтому величайшей наивностью бояться обвиненія въ томъ, что мы, соціалдемократы, хотимъ создать заговорщицкую организацію’ (стр. 104).
Изъ всхъ приведенныхъ мною здсь цитатъ изъ книжки ‘Что длать?’, какъ мн кажется, опредляются два тактическихъ принципа Ленина: 1) По своимъ функціямъ соціалдемократическая организація есть отрицаніе заговорщицкихъ пріемовъ борьбы и разсчитана на то, чтобы вызвать ‘отклики’, ‘поддержку’ массъ, 2) По своей форм эта организація должна быть заговорщицкой. Въ этомъ противорчіи функціональной и формальной стороны соціалдемократической организаціи сказалось основное противорчіе во взглядахъ Ленина, отразилась его позиція промежуточной системы между партіей соціалистическаго заговора, ‘Народной Волей’, и партіей пролетарскаго соціализма, соціалдемократіей. Такова его позиція теоретически, какъ я это показалъ въ прошлой моей книжк, такова она исторически, какъ я доказываю здсь.

* * *

Книжка ‘Что длать’ появилась въ март 1902 года и къ несчастью для дла не нашла себ отпора. Одни не поняли, насколько эта книжка поверхностна, ошибочна и служитъ лишь полемическимъ цлямъ, другіе, сознавая это, однако отступили въ борьб, не имли силъ принять этотъ новый вызовъ группы ‘Искры*, третьи — какъ Плехановъ, по его признанію — молчали по дипломатическимъ соображеніямъ. Ленинъ счелъ себя побдителемъ и въ сентябр, въ ‘Письм къ Товарищу’, поставилъ точки на і въ своихъ организаціонныхъ планахъ. Это письмо послужило исходнымъ пунктомъ для критики плановъ Ленина уже и со стороны его бывшихъ единомышленниковъ, впрочемъ не въ моментъ его появленія, а гораздо позже, черезъ годъ, посл раскола на създ.
Издавая это письмо въ январ 1904 года, Ленинъ совершенно справедливо спрашиваетъ: ‘кто же не понимаетъ, въ самомъ дл, что нашъ партійный организаціонный уставъ воспринялъ въ себ наши всегдашніе организаціонные планы’. Посмотримъ же, каковы были эти планы.
‘Во глав всего мстнаго движенія, всей мстной соціалистической работы стоитъ комитетъ’ (стр. 17). Комитетъ этотъ состоитъ исключительно изъ профессіональныхъ революціонеровъ, изъ ‘вполн сознательныхъ соціалдемократовъ, посвящающихъ себя цликомъ соціалдемократической дятельности’ (стр. 7). О состав и роли мстныхъ комитетовъ Ленинъ говоритъ въ заключеніи своего письма, въ начал же его, указавъ на комитетъ, какъ на руководящую мстную организацію партіи, переходитъ къ разбору остальной системы мстныхъ организацій. Прежде всего онъ приводитъ мнніе на этотъ счетъ товарища, на письмо котораго онъ отвчаетъ:
‘Посл комитета вы выдвигаете, какъ соподчиненныя ему, слдующія учрежденія: 1) дискуссію, 2) районные кружки,
3) кружки пропагандистовъ при каждомъ изъ нихъ, 4) заводскіе кружки и 5) представительныя сходки делегатовъ отъ заводскихъ кружковъ’.
Приведя эту выписку, Ленинъ замчаетъ: ‘я согласенъ съ вами, что вс дальнйшія учрежденія должны быть соподчинены комитету, но въ нкоторыхъ частностяхъ я, кажется, не вполн согласенъ съ вами’. Изъ дальнйшаго будетъ видно, не былъ ли бы Ленинъ правъ, если бы сказалъ наоборотъ: ‘Съ одною частностью вашего плана — и именно съ тою, съ которою абсолютно вс согласятся — я вполн согласенъ съ вами, но во всемъ остальномъ, и въ самомъ существенномъ, я совершенно не согласенъ съ вами’. Если это дйствительно станетъ видно изъ дальнйшаго, то придется признать, что дипломатическая тонкость рчи Ленина къ его политическимъ друзьямъ не уступаетъ въ изысканности его ‘полемическимъ красотамъ’ по адресу политическихъ ‘враговъ’.
1) ‘Насчетъ дискуссіи я думаю, что такого учрежденія вовсе не надо. Лучшіе революціонеры должны быть вс въ комитет или въ особыхъ организаціяхъ. Къ чему особое учрежденіе для совщаній?’
Описывая систему организаціи Бунда, я указалъ уже, какое важное значеніе имютъ тамъ дискуссіи, и петербургскій рабочій, которому отвчаетъ Ленинъ, очевидно, сознаетъ эту важность {Этотъ товарищъ былъ спропагандированъ искровцами и съ самаго начала своей дятельности велъ борьбу съ петербургской ‘Рабочей организаціей’. Однако, борясь съ нею, онъ, самъ того не сознавая, поддался ея вліянію, которое отразилось уже и на письм, которое мы теперь разбираемъ. Поздне, тотчасъ посл създа, этотъ товарищъ, очевидно, понялъ, насколько онъ ошибался, считая себя сторонникомъ Ленина, ‘искровцемъ’. Онъ — одинъ изъ первыхъ перешелъ въ ‘меньшинство’.}. Но для Ленина вс организаціи партіи, крем центральныхъ, имютъ значеніе лишь агентуры, лишь органовъ спеціальныхъ функцій, онъ смется надъ ‘комитетами стараго типа, въ которые входятъ цлыя кучи лицъ, вдающихъ каждое вс и всякія дла, не посвящающихъ себя отдльнымъ функціямъ, тратящихъ массу силъ на радикальскую сутолоку’, смется онъ и надъ ‘рабочими кружками, занятыми точно такъ же, какъ и комитетъ, безконечными совщаніями ‘обо всемъ’ (насмшливыя кавычки Ленина), выборами и составленіемъ уставовъ’ (стр. 21). Ленинъ полагаетъ, что и въ области дискуссій, т. е. разсужденій, нужно раздленіе труда: одни пусть разсуждаютъ, другіе исполняютъ безъ разсужденія, позже я приведу цитату со страницы 22, гд онъ буквально это и говоритъ, но и по поводу дискуссій онъ выражается достаточно опредленно: ‘надо, чтобы вс участники работъ, вс и всякіе кружки имли право (либерально! В. А.) доводить свои ршенія, желанія, запросы до свднія какъ комитета, такъ и Центральнаго органа и Центральнаго Комитета. Если мы обезпечимъ это, то тогда полнота совщаній всхъ партійныхъ работниковъ будетъ достигнута (!!, В. А.) безъ созданія такихъ громоздкихъ и неконспиративныхъ учрежденій, какъ дискуссія’. ‘
Такова первая ‘частность’, въ которой Ленинъ ‘кажется’ не вполн, согласенъ съ авторомъ письма къ нему. Конечно, если кружокъ довелъ до свднія Центральнаго Комитета свои запросы, то ‘полнота совщанія всхъ работниковъ’ достигнута!
2) ‘Что касается районныхъ группъ, то относительно ихъ я вполн согласенъ съ вами, что одной изъ важнйшихъ задачъ ихъ является правильная постановка распредленія литературы’ (стр. 10).
Здсь Ленинъ, повидимому, ‘вполн согласенъ’. Но тотчасъ же онъ смягчаетъ свою мысль: ‘я думаю, что районныя группы должны быть главнымъ образомъ посредниками (подчеркиваетъ Ленинъ) между комитетами и заводами’, дальше еще одно смягченіе: ‘посредниками и даже преимущественно передатчиками‘ (курсивъ Ленина). ‘Если обезпечить регулярныя сношенія особой районной группы разносчиковъ…’ Уже — разносчиковъ! Организаторы распредленія литературы превратились сначала въ посредниковъ, потомъ въ передатчиковъ и наконецъ въ разносчиковъ!… ‘Если обезпечить регулярныя сношенія особой группы разносчиковъ со всми заводами района, то это будетъ имть громадное значеніе’! Но, можетъ быть, Ленинъ согласенъ съ авторомъ письма по крайней мр въ томъ, что ‘разносить’ листки это только одна изъ задачъ районной организаціи? Нтъ! ‘Расширять предлы вднія районной группы на другія функціи помимо чисто посреднической и передаточной по моему мннію не слдовало бы, или, врне, слдовало бы лишь съ чрезвычайной осторожностью. Это можетъ повредить только и конспиративности и цльности работы’ (стр. 11).
3) ‘Перехожу къ вопросу о кружкахъ пропагандистовъ — пишетъ Ленинъ дале.— Организовать ихъ отдльно при каждомъ район едва ли возможно и едва ли желательно’. ‘Пропаганда должна вестись въ одномъ дух всмъ комитетомъ’. ‘Комитетъ поручаетъ нсколькимъ своимъ членамъ организовать группу пропагандистовъ. Эта группа, пользуясь услугами районныхъ группъ, должна вести пропаганду во всей мстности, подвдомственной комитету. Эта группа можетъ составить подгруппы, но не иначе, какъ при условіи утвержденія со стороны комитета’ (стр. 12).
Такимъ образомъ, по плану Ленина, группы ‘пропагандистовъ’ превращаются въ группы устныхъ разносчиковъ взглядовъ комитета, или, какъ мы увидимъ ниже, центральныхъ учрежденій партіи, такъ точно, какъ районная организація является только организаціей разносчиковъ печатныхъ заявленій высшей инстанціи. По проэкту петербургскаго товарища районная организація была бы коллегіей, которая ведетъ всю работу въ своемъ район — само собою разумется подъ руководствомъ комитета, и точно такъ же группа пропагандистовъ являлась бы тоже коллегіей, организующей самостоятельно дло пропаганды въ данномъ район, единство дйствій всхъ пропагандистовъ партіи обезпечивалось бы тмъ, что вс они сознательно и самостоятельно пропагандируютъ идеи соціалдемократіи, руководятся программой партіи, подчиняются ршеніямъ създовъ. По проэкту Ленина всякая самодятельность, всякая иниціатива отнимается у этихъ группъ, он только ‘разносчики’ и къ нимъ, какъ и къ районнымъ организаціямъ, примнимо пожеланіе: ‘самостоятельность слдовало бы допустить лишь въ вопросахъ о техник передачи и распространенія’! (стр. 12). При такихъ условіяхъ вс ‘несогласно мыслящіе’ элементы партіи должны бы были остаться вн ея.
4) ‘Теперь о заводскихъ кружкахъ — продолжаетъ Ленинъ.— Каждый заводъ долженъ быть нашей крпостью. Заводскій кружокъ долженъ состоять изъ очень небольшого числа революціонеровъ, получающихъ непосредственно отъ комитета порученія и полномочія’ (курс. Ленина). ‘Вс члены заводскаго комитета должны смотрть на себя, какъ на агентовъ комитета, обязанныхъ подчиняться всмъ распоряженіямъ его. Комитетъ же будетъ опредлять, кому изъ этихъ агентовъ вести сношенія съ нимъ и какъ вести’. ‘Не лишне оговориться, что иногда вмсто Заводскаго Комитета нужно будетъ или удобне будетъ ограничиться назначеніемъ одного агента отъ комитета’ (стр. 14—16).
Такимъ способомъ Ленинъ надется превратить ‘каждый заводъ въ нашу крпость’. Здсь все та же эволюція идеи отъ проэкта петербургскаго товарища къ проэкту Ленина: а) заводскій кружокъ, b) кружокъ небольшого числа революціонеровъ, с) кружокъ агентовъ, обязанныхъ подчиняться, d) одинъ назначенный отъ комитета агентъ — вотъ уже и есть у насъ еще одна крпость… почти такая, какъ Портъ-Артуръ!
5) По поводу пятаго пункта проэкта своего корреспондента Ленинъ замчаетъ лаконически: ‘я противъ не только дисскусій, но противъ представительной сходки’ (стр. 10).
Дйствительно, ‘кажется’, что ‘въ нкоторыхъ частностяхъ’ Ленинъ ‘не вполн согласенъ’ съ петербургскимъ товарищемъ!
Итакъ, ‘вс и всяческія’ организаціи партіи ‘на мстахъ’ оказались лишь агентурой мстнаго комитета, который ‘стоитъ во глав всего мстнаго движенія, всей мстной соціалдемократической работы’. Но при этомъ создалась опасность, что мстные комитеты сами станутъ разсуждать, сами захотятъ дйствовать и. конечно, рискуютъ уклониться съ истиннаго пути. Эту опасность Ленинъ спшитъ предупредить, превративъ и самые мстные комитеты въ агентовъ ‘Центральныхъ Учрежденій Партіи’.
‘Мы подошли тутъ — пишетъ Ленинъ на стр. 20 — къ весьма важному принципу всей партійной организаціи и партійной дятельности’.’Центръ будетъ безсиленъ, если мы не проведемъ максимальной децентрализаціи въ отвтственности передъ нимъ и въ освдомленности его во всхъ колесахъ и колесикахъ партійной машины’. Въ этой машин, такимъ образомъ, мстные комитеты являются передаточными рычагами, чтобы можно было привести сразу въ движеніе вс колеса и колесики. Самостоятельную дятельность комитетовъ Ленинъ называетъ ‘радикальской сутолокой’, она, по его словамъ, ‘заслоняетъ отъ центра партійную работу’, ‘Не создадутъ еще прочной боевой партіи, если партійный центръ будетъ по прежнему заслоненъ отъ непосредственной практической работы мстными комитетами стараго типа’ (стр. 21).
И дале Ленинъ въ краткихъ, но чрезвычайно характерныхъ и яркихъ выраженіяхъ формулируетъ свой взглядъ на мстные комитеты, именно, какъ на передаточные рычаги, которые ‘Центръ’ можетъ и долженъ по своему произволу вставлять и переставлять или выбрасывать: ‘чтобы центръ могъ не только совтовать, убждать, спорить (какъ длалось до сихъ поръ), а дйствительно дирижировать оркестромъ, для этого необходимо, чтобы было въ точности извстно, кто, гд и какую скрипку ведетъ и кого, какъ и куда надо для исправленія диссонанса перевести’ (стр. 22).
Вотъ что означалъ въ представленіи его авторовъ пунктъ нашего партійнаго устава, гласящій, что Центральный Комитетъ организуетъ комитеты.
Но — Центръ! Какъ обезпечитъ за нимъ устойчивость и ортодоксальность? ‘Если случайно въ центр окажется надленное громадною властью неспособное лицо, средства противъ этого могутъ дать лишь мры ‘товарищескаго воздйствія’, начиная съ резолюцій и кончая сверженіемъ совершенно неспособной власти’.
Здсь тов. Ленинъ ставитъ точку. Кто именно и какъ именно окажетъ на Центръ такое спасительное воздйствіе — онъ не объясняетъ, но зато въ приложеніи къ ‘Письму’ своему онъ приводитъ письмо другого товарища къ нему, къ
Ленину, изъ ***—ва. Тов. Ленинъ, очевидно, думаетъ, что это письмо насъ можетъ кое-чему научить, и оно дйствительно очень поучительно. Товарищъ изъ ***—ва прекрасно усвоилъ взглядъ Ленина на партію. Для него она ничто иное, какъ машина въ рукахъ вождей: ‘если вожди ортодоксы, то и направленіе партіи ортодоксальное, если — оппортунисты, то и партія такая же!’
Какое же устройство партіи обезпечитъ ея ортодоксальное направленіе? спрашиваетъ себя товарищъ изъ ***—ва. Для этого обезпеченія онъ полагаетъ за лучшее отдать Центръ, Центральный Комитетъ подъ руководство Центральнаго Органа, принимая во вниманіе — поясняетъ тов. изъ ***—ва,— что Центральный Органъ будетъ находиться за-границею и, слдовательно, его редакція иметъ ‘боле долговременное существованіе’, точне говоря, остается все та же.
Но все-таки, что если и Центральный Органъ испортится? ‘Ну, можно ли тогда дать ему преобладаніе въ идейномъ руководств?’ Нтъ конечно! ‘Нтъ, наша обязанность была бы отнять у него право на преобладаніе и передать его въ руки другого учрежденія, и если бы этого не было бы сдлано по какому нибудь поводу, все равно, будь то партійная дисциплина или еще что-нибудь, то вс мы были бы достойны названія измнниковъ рабочему соціалдемократическому движенію’…
На всемъ этомъ лежитъ такая яркая печать чисто заговорщицкихъ взглядовъ на партійную организацію, что мн кажутся излишними дальнйшіе комментаріи.

III

Второй създъ нашей партіи начался при обстоятельствахъ исключительно благопріятныхъ для теченія, организаціонныя и тактическія тенденціи котораго выражалъ Ленинъ. Въ нсколькихъ брошюркахъ уже было доказано — мною, тов. Рязановымъ и делегаціей Бунда,— что искровскій Организаціонный Комитетъ чисто искусственно устранилъ отъ създа многихъ своихъ фракціонныхъ противниковъ и, наоборотъ, искусственно усилилъ вліяніе организацій, въ которыхъ теченіе ‘Искры’ видло своихъ надежныхъ защитниковъ. Этотъ фактъ до сихъ поръ не былъ никмъ оспариваемъ. Все заставляло думать поэтому, что организаціонный планъ группы ‘Искры’, изложенный уже въ No 4 ея газеты, будетъ цликомъ проведенъ въ жизнь.
Различіе въ настроеніяхъ делегатовъ, правда, обнаружилось съ первыхъ же собраній, но такъ какъ никто изъ нихъ не сознавалъ принципіальной основы этихъ различій, то казалось, что они сводятся къ различіямъ индивидуальностей. И какъ только създу приходилось принять ршеніе относительно фракціонныхъ противниковъ Искры, его большинство голосовало съ полнымъ единодушіемъ.
‘Союзъ Русскихъ Соціалдемократовъ’ былъ закрытъ. Это не вызывалось никакими реальными интересами Партіи: поскольку рчь шла о необходимости соединить вс заграничныя организаціи въ одну — мы вс сходились {Именно, сходились. Когда посл създа сторонники Мартова оказались въ меньшинств, они безъ малйшихъ колебаній стали дйствовать какъ общая группа. Тов. Троцкій въ своихъ ‘Задачахъ’ на стр. 71 разсуждаетъ о дисциплин такъ точно, какъ Ленинистъ изъ ***—ва. Точно также и сторонники Ленина, съ такимъ недопускающимъ возраженій убжденіемъ доказывавшіе, что ни одна газета не должна быть терпима, кром Искры, и ни одна организація за-границей, кром Лиги,— завели свою собственную организацію и свою собственную газету, какъ только ‘Искра’ и ‘Лига’ перестали быть орудіемъ въ ихъ рукахъ. Впрочемъ, эти люди говорятъ, что они ненавидятъ безпринципныхъ оппортунистовъ.}. Дебаты велись о томъ, слдуетъ ли соединить ‘Союзъ’ съ ‘Лигою’ или закрыть его, оставивши одну ‘Лигу’. Второй създъ долженъ былъ быть торжествомъ теченія ‘Искры’, и потому ‘Союзъ’, выразитель другого теченія, былъ закрытъ, а ‘Лига’, выражавшая теченіе ‘Искры’, оставлена, ‘вопреки своей бездятельности’, какъ выразился Ленинъ на създ ‘Лиги’. Делегаты ‘Союза’ — я и т. Мартыновъ — были безсильны помшать этому печальному прецеденту и могли лишь протестовать противъ него. Мы выразили свой протестъ тмъ, что отказались въ дальнйшемъ принимать участіе въ голосованіяхъ. Торжествующее теченіе не хотло снести даже и протеста и требовало безропотнаго подчиненія. Намъ была ясно поставлена дилемма: или взять назадъ нашъ протестъ, или уйти со създа. Намъ пришлось выбрать послднее. Я думаю, что этимъ Союзъ въ нашемъ лиц выполнилъ послднюю свою обязанность передъ своимъ теченіемъ, оказавъ сопротивленіе, хотя и не могшее уже имть никакихъ непосредственныхъ результатовъ, противъ пагубной тактики Искры.
Дале была очередь за Бундомъ. Ему была поставлена та же дилемма еще боле рзко: или молчаливо подписать свой смертный приговоръ, или выйти изъ партіи. Его делегаты поступили такъ же, какъ и делегаты Союза, и такъ какъ они имли на это полномочія своей организаціи, то ихъ уходъ со създа былъ въ то же время выходомъ изъ Партіи Бунда.
По окончаніи създа Центральный Комитетъ приступилъ къ реорганизаціи Лиги. Конечно, онъ не имлъ въ виду закрыть ее, какъ Союзъ. Но въ принцип это было проявленіемъ той же тактики, отношеніемъ къ партійнымъ организаціямъ, какъ къ агентурнымъ коллегіямъ Центральнаго Комитета. Лига, ставшая организаціей ‘меньшинства’, оказала этимъ принципамъ такой же отпоръ, какъ Союзъ и какъ Бундъ. Лига была достаточно сильна, чтобы бороться внутри партіи противъ тенденцій Центральнаго Комитета. Эта борьба началась, и Центральный Комитетъ былъ принужденъ отказаться отъ своихъ прежнихъ тенденцій, которыя были тенденціями старой Искры и остались у ‘большинства’. ‘Большинство’ было оттснено отъ центральныхъ учрежденій партіи. Новая Искра и новый Центральный Комитетъ вступили на ‘Новый Путь’, по выраженію Аксельрода.

* * *

Впервые организаціонныя разногласія между двумя фракціями искризма проявились во время дебатовъ о первомъ параграф устава, когда създу приходилось выбирать между формулировкою Ленина и формулировкою Мартова.
Защищая свою формулировку, Мартовъ произнесъ рчь въ ультра-искровскомъ дух. Необходимость дать товарищамъ, не входящимъ въ партійную организацію, право называться членами партіи онъ мотивируетъ именно тмъ, что организація должна быть слишкомъ замкнутой. Именно потому, что организація партіи строилась и Мартовымъ по заговорщицкому принципу, именно поэтому онъ не хотлъ ввести въ нее всхъ членовъ партіи, и въ имени члена партіи онъ видлъ лишь званіе, позволяющее отстранить съ почетомъ многихъ членовъ партіи отъ ея организаціи. Такимъ образомъ казалось, что здсь шелъ споръ лишь о томъ, какъ достигнуть общей цли: замкнуть организацію профессіональныхъ революціонеровъ отъ среды, на которую она должна воздйствовать. Но на самомъ дл Мартовъ здсь сдлалъ ошибку съ точки зрнія принциповъ Искры, потому что ‘члены партіи’, конечно, не могли бы удовольствоваться лишь ‘почетнымъ званіемъ’, пожелали бы имть вліяніе на дятельность партійной организаціи и даже, больше того, превратить эту организацію въ выразителя и исполнителя ихъ воли, воли партіи. При такихъ условіяхъ организація неизбжно измнилась бы и изъ заговорщицкой превратилась бы въ демократическую. Ленинъ это зналъ, и онъ этого не хотлъ. Мартовъ этого не зналъ и лишь инстинктивно сознавалъ, что рамки заговорщицкой организаціи слишкомъ тсны для партіи. Но, признавая партіей ту среду, которая была вн рамокъ заговорщицкой организаціи, онъ, не сознавая того, ломалъ эти рамки, измняя своимъ организаціоннымъ принципамъ. Впослдствіи ему оставалось только длать шагъ за шагомъ на этомъ пути. Этотъ путь былъ, такимъ образомъ, отъ организаціонныхъ принциповъ ‘Искры’ къ организаціоннымъ принципамъ ‘Союза’, отъ заговорщицкой организаціи къ демократической организаціи.
Это приближеніе ‘мягкихъ’ искровцевъ къ ‘такъ называемымъ экономистамъ’ въ организаціонныхъ и тактическихъ вопросахъ признается ршительно всми, кром самихъ ‘мягкихъ’. которые, однако, тоже сознаютъ, что ‘у экономистовъ намъ многому слдуетъ поучиться’.
Делегаты ‘Союза’ уже на създ поддерживали ‘меньшинство’ и вотировали за формулировку Мартова. Теперь вс безъ исключенія члены бывшаго ‘Союза’ находятъ тактику ‘мягкихъ’ боле правильной и видятъ въ ней уступку своимъ взглядамъ. ‘Петербургская рабочая организація’, прекращая свое существованіе, заявила о своей солидарности съ ‘меньшинствомъ’. ‘Воронежскій Комитетъ’ дважды выражалъ свое удовольствіе по поводу перемны въ тактическихъ взглядахъ ‘Искры’.
Съ другой стороны Ленинъ и его единомышленники, ‘твердые’ искровцы, также видятъ во взглядахъ новой ‘Искры’ взгляды стараго Союза. Въ обширной брошюр Ленина ‘Шагъ впередъ’ онъ чуть не на каждой страниц упоминаетъ мое имя, чтобы показать, что ‘мягкіе’ повторяютъ мои ‘ошибки’ {Точно также лица, постороннія нашей партіи и равно далекія какъ отъ ‘большинства’, такъ и отъ ‘меньшинства’, признаютъ, что ‘мягкіе’ ‘развиваютъ взгляды экономистовъ,— только, къ сожалнію, доводятъ ихъ до абсурда’ (Освобожденіе 50).}.
Такимъ образомъ, эмпирически, такъ сказать, можно считать установленнымъ то положеніе, которое я высказалъ относительно позиціи ‘меньшинства’, и мн остается лишь показать это на анализ взглядовъ ‘меньшинства’, поскольку они были формулированы въ полемической литератур.
Но приходится отмтить, что сами меньшевики, чмъ больше принимаютъ взгляды, ими самими еще недавно такъ безудержно осужденные, тмъ боле категорически, но по неизбжности тмъ боле голословно, приписываютъ противникамъ бывшей ‘Искры’ фантастическія воззрнія, которыя затмъ предаются осужденію. Этимъ ‘меньшевики’ надются отмежеваться отъ ‘такъ называемыхъ экономистовъ’.
Я позволю себ здсь сказать нсколько словъ обо мн лично, къ виду того, что я являюсь теперь мишенью для осужденія въ моемъ лиц того теченія, къ которому я принадлежу. И ‘большевики’ и ‘меньшевики’ повторяли слишкомъ много разъ — ни разу, впрочемъ, не доказавъ этого — что я представлялъ собою оппортунистическое теченіе соціалдемократіи. Но изъ моихъ рчей на създ видно, что я ничего общаго съ оппортунизмомъ не имю и что самъ я не считаю себя солидарнымъ съ этимъ теченіемъ. И вотъ неизвстный мн товарищъ Ростовецъ вскользь заявляетъ въ своемъ письм въ ‘Искру’: ‘Оппортунизмъ не нашелъ себ защитника ни въ одномъ изъ делегатовъ. Такимъ защитникомъ принято считать у насъ Акимова. Намъ кажется, однако, что, когда разсется дымъ отъ канонады, поднявшейся на създ., вс согласятся въ томъ, что и Акимовъ сыгралъ на създ роль скоре призрака оппортунизма, чмъ его дйствительнаго представителя’. Къ этимъ строкамъ редакція ‘Искры’ сдлала слдующее примчаніе: ‘Съ этимъ мнніемъ нельзя согласиться. На программныхъ взглядахъ тов. Акимова лежитъ явная печать оппортунизма’ (Прилож. къ No 73—74).
Мои программные взгляды выразились на създ въ томъ, что я внесъ къ одной только принципіальной части программы двадцать дв поправки. Но это обстоятельство можетъ доказывать одно изъ двухъ: или я оппортунистъ и не согласенъ съ соціалдемократической программой, или же, наоборотъ, программа, составленная ‘Искрой’ и принятая създомъ, очень во многомъ отступаетъ отъ программы международной соціалдемократіи.
Вс двадцать дв поправки, которыя и вношу въ программу, принятую вторымъ създомъ, взяты мною цликомъ и искючительно изъ слдующихъ источниковъ: изъ Внской программы Австрійской Соціалдемократической Партіи, изъ Эрфуртской Программы нашихъ Германскихъ товарищей, изъ программы Гедистской Французской Рабочей Партіи и изъ Устава Интернаціонала. Какъ же могли въ этихъ моихъ поправкахъ проявиться оппортунистическіе взгляды? Доказать это было бы слишкомъ трудно, и потому ‘Искра’ предпочла голословную фразу. А между тмъ понемногу она сама вынуждена принимать поправки къ программ, которыя я вносилъ. Такъ, напримръ, самая главная моя поправка, которую отъ имени всего Союза защищалъ на създ также и т. Мартыновъ, цликомъ принята новою ‘Искрою’. Я имю въ виду вопросъ о соціалистическомъ сознаніи пролетаріата. Каждому видно, что Плехановъ въ своихъ фельетонахъ въ номерахъ 70 и 71 ‘Искры’ лишь повторялъ, часто дословно, доводы изъ рчи Мартынова на създ, не упоминая, впрочемъ, о томъ, что этимъ самымъ онъ принимаетъ поправку къ программ, которую онъ самъ отвелъ на създ. Точно то же длаетъ и авторъ передовой программной статьи No 1 ‘Соціалдемократа’. Тамъ онъ принимаетъ, кром того, мою поправку по вопросу о ‘диктатур’ и нсколько другихъ, мене важныхъ.
Кром упомянутыхъ статей со времени второго създа ничего не появлялось по программнымъ вопросамъ ни на страницахъ ‘Искры’, ни въ другихъ изданіяхъ редакціи. Такимъ образомъ фактъ принятія партіей программы прошелъ совершенно безслдно, и этимъ подтверждается формальный характеръ этого принятія. ‘Искра’ замалчиваетъ мою критику программы, потому что она уже не можетъ защищать теперешнюю программу партіи, но еще не хочетъ открыто ее критиковать.
Если такъ обстоитъ дло съ программными вопросами, то въ вопросахъ организаціонныхъ и тактическихъ новая ‘Искра’ подвинулась нсколько дальше: она уже критикуетъ періодъ ‘Искризма’, но сдлала еще лишь робкія попытки формулировать новые для нея принципы {Фельетоны Аксельрода въ NoNo 55 и 57 ‘Искры’ знаменуютъ начало новой эпохи въ нашемъ движеніи…’. Троцкій, ‘Задачи’, стр. 22. ‘Аксельродъ въ своихъ прекрасныхъ фельетонахъ доказываетъ врную мысль…’. Рабочій, ‘Рабочіе и интеллигенты’, стр. 31.}. И это потому, что она идетъ ощупью,— отъ конкрентнаго, частнаго къ общему. Вмсто того, чтобы признать ошибки старой ‘Искры’ въ ея позиціи противъ ‘такъ называемыхъ экономистовъ’ и признать за исходную точку своей дятельности принципіальную позицію ‘Союза’, она, наоборотъ, продолжаетъ искажать и, слдовательно, не понимать эту позицію, пугаясь того призрака, который она сама создала въ борьб съ ‘Союзомъ’. Отсюда нершительность въ ея шагахъ, половинчатость ея ршеній, непослдовательность ея дйствій. Принявъ теоретически демократическіе организаціонные взгляды ‘Союза’, новая ‘Искра’, однако, сохранила міровоззрніе старой ‘Искры’. Но этимъ создалось на практик непримиримое противорчіе, долженствующее совершенно парализовать ея организаціонную дятельность. Тмъ временемъ ея организаціонный противникъ — ‘большинство’ — повидимому уловилъ задачу минуты и беретъ реваншъ, также становясь ‘на новый путь’ — выраженіе т. ‘Галерки’.
Я уже сказалъ, что компетентной и всесторонней экспертизой установленъ тотъ фактъ, что Новая ‘Искра’ заняла въ организаціонныхъ и тактическихъ вопросахъ позицію промежуточную между старою ‘Искрою’ и ‘Союзомъ’. Эта половинчатость, само собою разумется, отразилась и на литературныхъ произведеніяхъ. Я выбираю, чтобы показать это, фельетоны т. Аксельрода.

* * *

Статьи Аксельрода въ NoNo 55, 57 и 68 ‘Искры’ являются несомннно и по общему признанію самой серьезной попыткой меньшинства изучить съ своей точки зрнія положеніе вещей въ нашей партіи {Примч. ко 2-му изданію. Съ тхъ поръ ‘меньшинство’ значительно подвинулось впередъ.}. Тмъ боле характерны т грубыя ошибки и искаженія, та неопредленность выводовъ, та голословность, недосказанность, которыми отличаются эти статьи.
Миссію меньшинства Аксельродъ формулируетъ слдующимъ образомъ.
‘Что и какъ должны мы сдлать для того, чтобы русская соціалдемократія изъ промежуточнаго въ политическомъ отношеніи существа превратилась, хоть отчасти, въ дйствительную пролетарскую партію? Проложить путь къ ршенію этой проблемы — въ этомъ заключается миссія меньшинства’. (No 68).
Эти слова въ стать Аксельрода набраны курсивомъ и помщены въ самомъ конц его статьи. Очевидно онъ считаетъ ихъ за резюмэ всего имъ сказаннаго. Это резюмэ является безусловно лишь формальнымъ, безсодержательнымъ, потому что оно не отвчаетъ на вопросъ, которому посвящены фельетоны,— въ чемъ же расходятся фракціи нашей партіи, подъ неопредленной формулой Аксельрода подпишутся вс.
Такъ какъ вопросъ о томъ, что такое партія, служитъ гранью между двумя теченіями русской соціалдемократіи, то посмотримъ, какъ ршаетъ Аксельродъ этотъ вопросъ.
‘Главнымъ признакомъ партіи является практическая близость, непосредственная связь партійной организаціи съ широкими слоями населенія или классами на почв совмстной съ ними борьбы за ихъ интересы’. (No 68).
Снова совершенно неудачная формулировка. Придать этотъ характеръ нашей партіи несомннно стремится и Ленинъ, а потому формула Аксельрода ничего не разъясняетъ въ вопрос о разногласіяхъ между большинствомъ и меньшинствомъ.
Аксельродъ не указываетъ разницы во взглядахъ на задачи нашей партіи у большинства и у меньшинства. Неудивительно поэтому, если онъ говоритъ: ‘наши разногласія съ приверженцами Ленина (въ Россіи, но не за-границей) въ значительной мр покоятся на недоразумніяхъ’ (68, 2, 1 {Первая цифра означаетъ No ‘Искры’, вторая — страницу, третья — столбецъ.}). ‘Въ томъ то и заключается чудовищность нашего положенія, что на почв мелочей въ партіи могъ возникнуть и получить господство бюрократически-бонапартистскій режимъ’ (68, 2, 3).— Но объяснять ‘мелочами’ тотъ расколъ, который теперь создался въ нашей партіи, боле чмъ нераціонально. Нераціонально также длать видъ, будто бы расколъ въ партіи не есть обособленіе двухъ теченій, а является лишь борьбою съ заграничной группой Ленина: разногласія меньшевиковъ съ приверженцами Ленина въ Россіи — недоразумніе и мелочи, разногласія же съ самимъ Ленинымъ не мелочи и не недоразумнія. Это — полемическій пріемъ, вредный прежде всего для самихъ меньшевиковъ. Нтъ! теченіе, лидеромъ котораго является Ленинъ, создалось и развилось благодаря опредленнымъ историческимъ условіямъ, которыя я старался выяснить въ этой книжк, и благодаря этимъ же условіямъ оно долго еще будетъ сохраняться въ нашей партіи даже и посл паденія самодержавія, какъ бланкистская группа Вальяна до сихъ поръ сохраняется — правда, какъ пережитокъ — во Франціи: исторически создалось оно, какъ одна изъ стадій въ развитіи нашей партіи, сохраняется и сохранится, какъ переживаніе вновь вовлеченными въ партію элементами уже пережитой партіей стадіи.
Итакъ, ни въ резюмировк задачъ, ни въ опредленіи главныхъ признаковъ партіи Аксельроду не удалось формулировать разногласія въ нашей партіи. Обратимся же къ тексту самихъ статей, чтобы пополнить недостатки ихъ выводовъ. Я постараюсь передать словами самого Аксельрода его взгляды на ходъ развитія нашей партіи.
‘Въ теченіе періода такъ называемаго экономизма движеніе наше пріобрло глубокіе корни въ пролетаріат, революціонизировало настроеніе и даже сознаніе значительныхъ круговъ его и подняло ихъ революціонную активность (55, 2, 2). Но подавляющее большинство товарищей не только безсознательно въ своей практик, но и въ своемъ субъективномъ сознаніи удалялось отъ первоначальнаго строго марксистскаго базиса нашей партіи, заложеннаго въ работахъ Плеханова (57, 2, 2). Общественную тенденцію… практики такъ называемаго экономизма формулировали авторы ‘Credo’, она подготовляла опеку буржуазной демократіи надъ массою (55, 5,1), Затмъ совершился стремительный поворотъ оппортунистическихъ элементовъ въ сторону политики съ готовностью пожертвовать настроенію минуты основными интересами пролетарскаго движенія (55. 3, 3). Но революціонная соціалдемократія рзко выступила противъ этихъ тенденцій, опираясь на такіе реальные факты, какъ громадный ростъ массового движенія и тсная связь, практическая и идеальная, создавшаяся между нимъ и нашей партіей въ періодъ экономизма (55, 3, 2). Самые недальновидные изъ практиковъ должны были увидть наиболе явные недочеты истекавшаго періода и понять необходимость программнаго и организаціоннаго объединенія соціалдемократіи (55, 2, 3). ‘Долой организаціонную анархію и да здравствуетъ сплоченіе всхъ силъ соціалдемократіи въ одну строгую централизованную организацію’! стало общимъ ключемъ большинства членовъ нашей партіи. Въ настоящее время этотъ лозунгъ сталъ реальнымъ фактомъ: второй създъ осуществилъ объединительное стремленіе большинства нашихъ товарищей (54, 2, 3). Но цлый рядъ факторовъ задерживалъ вырастаніе такой формы организаціи, которая соотвтствовала бы историческимъ задачамъ и потребностямъ нашей партіи, и нашими товарищами овладло чувство безсилія, и этому именно психологическому состоянію Ленинъ обязанъ своимъ успхомъ въ кругу значительной части товарищей (No 68). Торжество бюрократическаго централизма въ партійной организаціи — таковъ итогъ партійной борьбы революціонной соціалдемократіи съ кустарничествомъ. Идейная оболочка революціонно-соціалдемократическая: а реальное содержаніе, по существу, въ принципіальномъ, смысл, едва ли выходитъ за рамки буржуазнаго революціонизма’ (53, 3, 1).
Прежде всего необходимо разобраться въ тхъ безусловно ошибочныхъ утвержденіяхъ, на которыхъ покоится историческая оцнка развитія нашей партіи, сдланная Аксельродомъ.
1) Неврно, будто бы субъективно, въ своемъ сознаніи, такъ называемые экономисты удалялись отъ строго марксистскаго базиса. Аксельроду извстно, что ни одинъ такъ называемый экономистъ (ни одинъ!) не заявлялъ о своей солидарности съ Бернштейномъ или съ ‘Credo’, ему извстно, что вс такъ называемые экономисты заявляли о своей принципіальной солидарности съ ‘Группой Освобожденія Труда’. Слдовательно, основательно или неосновательно, но субъективно, въ своемъ сознаніи, они не удалялись отъ строго марксистскаго базиса.
Аксельроду извстно, что авторы ‘Credo’ никакого отношенія не имли ни въ какой организаціи ‘т. н. экономистовъ’. Это было много разъ доказано и на публичныхъ собраніяхъ за-границей и въ литератур такъ называемыхъ экономистовъ и ни разу не было опровергнуто. Поэтому не только ошибочны, но и неправдою звучатъ слова Аксельрода, будто бы такъ называемые экономисты ‘готовы были пожертвовать настроенію минуты основными интересами пролетарскаго движенія’,
2) Но неврно также, будто бы авторы ‘Credo’ формулировали тенденцію такъ называемыхъ экономистовъ. Что касается объективнаго значенія ‘безсознательной практики такъ называемыхъ экономистовъ’ и ‘общественныхъ тенденцій этой практики’, то оцнка ихъ Аксельродомъ (‘оно подготовляло опеку буржуазіи надъ пролетаріатомъ и было формулировано въ ‘Credo’) является чисто субъективною, Аксельродовской, и противорчитъ тому факту, на который указываетъ самъ Аксельродъ: ‘въ теченіе періода такъ называемаго экономизма движеніе революціонизировало настроеніе и даже сознаніе значительныхъ круговъ пролетаріата’. Какъ же могло революціонизированіе настроенія и сознанія пролетаріата подготовлять опеку надъ нимъ буржуазіи? Это предположеніе есть дань взгляду Ленина на сознаніе пролетаріата, какъ на нчто трэдъ-юніонистское, которое можетъ стать соціалистическимъ лишь тогда, когда идеи соціализма будутъ внесены въ пролетаріатъ извн. Мы увидимъ ниже, что Аксельродъ въ значительной степени еще остается подъ властью этого воззрнія. Но даже и посл этого непонятно, какъ могъ Аксельродъ утверждать, что революціонная соціалдемократія побдила такъ называемый экономизмъ, пользуясь ‘для этого тсною связью, практической и идейной, создавшейся между пролетаріатомъ и партіей въ періодъ экономизма’… нужно длать большое усиліе воли, чтобы сохранить хладнокровіе, разбирая эти вопіющія по своей неправд утвержденія Аксельрода! Т. Аксельродъ, конечно, предпочтетъ не отвтить мн на эти мои заявленія, какъ предпочли не отвтить на мою прошлую брошюру его друзья. Замалчивать возраженія противника всегда составляетъ свойство тхъ, кто пользуется завдомо для себя негодными пріемами идейной борьбы. {Примч. ко 2-му изданію. Мои опасенія, конечно, оправдались. Но я надюсь, что уже скоро т. Аксельроду и его друзьямъ придется отказаться отъ своей тактики по отношенію къ ‘критикамъ’.}
3) Борьбу ‘Искризма’ съ ‘т. н. экономизмомъ’ Аксельродъ представляетъ, какъ борьбу за ‘программное и организаціонное объединеніе’. Это опять таки полное непониманіе смысла этой борьбы. Какъ я доказываю въ этой брошюр, т. н. экономисты дорожили и организаціоннымъ объединеніемъ партіи и ея принципіальнымъ соотвтствіемъ программ международной соціалдемократіи не меньше, чмъ такъ называемые революціонные соціалдемократы. Дезорганизованность, точне неорганизованность партіи была ихъ ясно сознаваемой ими исторически неизбжной бдой, а не ихъ виною. Эту бду они старались побороть и, если они боролись противъ такъ называемыхъ революціонныхъ соціалдемократовъ, искристовъ, то это потому, что они были убждены, что ‘Искра’ своею глубокоошибочной тактикой не только не содйствуетъ устраненію этой бды, но напротивъ разрушаетъ то, ‘что добыто было съ такими трудностями прошлой дятельностью соціалдемократіи’ (‘Два създа’, стр. 32). И разв Аксельродъ не вынужденъ теперь, посл 3-хъ лтъ искровской тактики, признать тотъ для Аксельрода ‘поразительный’, но такъ называемыми экономистами предусмотренный ‘фактъ, что именно формальное объединеніе’ партіи по принципамъ ‘Искры’ ‘положило начало такого идейнаго и организаціоннаго хаоса, по сравненію съ которымъ даже анархія кустарническаго періода можетъ показаться образцомъ внутренняго единенія и порядка’. Бд т. н. экономистовъ ‘Искра’ ‘отворила ворота’.
Такъ какъ Аксельродъ не понимаетъ борьбы теченій, которая совершалась до возникновенія меньшинства, то его попытка найти основную причину крушенія искризма не могла удаться. Вотъ почему, какъ это видно изъ приведенныхъ выписокъ, событія представляются Аксельроду точно въ какомъ то фантастическомъ калейдоскоп: движеніе пріобртаетъ глубокіе корни, революціонизируетъ настроеніе и сознаніе пролетаріата, и въ то же время ‘большинство’ товарищей сознательно отклоняется отъ теоретическаго базиса нашей партіи, въ это время откуда то является революціонная соціалдемократія и спасаетъ движеніе отъ экономистовъ, опираясь на идейную связь рабочихъ съ экономистами. Сплоченіе всхъ силъ въ одну строго централизованную организацію стало реальнымъ фактомъ, и въ то же время создается хаосъ, превосходящій анархію кустарничества… Это какой то безсвязный бредъ, кошмаръ!
Разочаровавшись въ организаціонныхъ и тактическихъ планахъ ‘Искры’, которые онъ въ теченіе трехъ лтъ поддерживалъ, Аксельродъ ищетъ объясненія неудачи искризма въ самыхъ его основахъ, и это очень сильно отличаетъ его и его теченіе отъ теченія Ленина, которое пытается все объяснить ‘дрязгами’. Обратимся же снова къ словамъ Аксельрода, чтобы выяснить его взгляды на основную причину воцарившагося въ партіи хаоса.
‘Развитіе классового сознанія и политической самодятельности рабочихъ массъ, объединеніе въ самостоятельную революціонную силу подъ знаменемъ соціалдемократіи — такова задача (57, 2, 3). Но прежде чмъ приступить къ ея выполненію (курс. мой, В. А.) намъ пришлось взять на себя миссію созданія предварительныхъ условій. Не говорю, что былъ составленъ такой планъ: сначала мы достигнемъ этого, а потомъ примемся за свое настоящее пролетарское дло. Ничего подобнаго! Наоборотъ, для насъ это чисто пролетарское дло обнимало собою вс насущныя задачи современной русской жизни и намъ казалось, что въ дйствительности работа надъ приготовленіемъ и расширеніемъ почвы для широкой организаціи принципіально пролетарской борьбы и непосредственная работа надъ классовымъ воспитаніемъ рабочихъ сольются въ одно неразрывное цлое. Но исторія распорядилась далеко не такъ, ракъ намъ хотлось. Она доставила преобладающую роль въ нашемъ движеніи не цли, а средству, не основной принципіальной задач, а тмъ исторически боле элементарнымъ задачамъ, безъ, по крайней мр частичнаго, осуществленія которыхъ не было объективной возможности преслдовать первую. Этимъ самымъ въ развитіе русской соціалдемократіи внесено было противорчіе, которое проходитъ красною нитью черезъ вс его фазисы (57, 2,3). (При этомъ) пролетаріатъ въ Россіи былъ погруженъ еще въ глубокій сонъ, и выведеніе его на арену политической активности долженъ былъ взять на себя посторонній ему соціальный элементъ — радикальная интеллигенція. (Иначе говоря:) для того, чтобы вызвать къ жизни въ Россіи самостоятельное движеніе среди рабочихъ массъ — предварительно необходимо было подчинить ихъ идейному и политическому вліянію соціально чуждаго имъ слоя (интеллигенціи, В. А.). Здсь скрывалось крупное противорчіе между субъективною цлью иниціаторовъ нашего движенія и объективнымъ характеромъ того средства, которое имъ предоставила исторія (57, 3, 3). Принципіально, (у насъ) пролетарская цль движенія та же, что и у западной соціалдемократіи, но окольный путь, предоставленный намъ исторіей непосредственно, не велъ къ этой цли, а скоре въ противоположную сторону. На запад соціалдемократія составляетъ и съ самаго начала составляла нечто иное, какъ часть самого пролетаріата. Онъ въ одно и то же время и субъектъ и объектъ своего собственнаго классового воспитанія и объединенія. Развитіе классового самосознанія и самодятельности пролетаріата является поэтому на запад процессомъ саморазвитія, у насъ же воздйствіе соціалдемократіи на эти массы означало воздйствіе на нихъ извн, со стороны, чужого имъ соціальнаго элемента, воспитаніе ихъ ею равносильно было подчиненію ихъ руководству радикальной интеллигенціи (57, 4, 2). Россійская соціалдемократическая партія — пролетарская по своей теоретической основ и программ, но далеко еще не такая по соціальному составу и характеру своей организаціи (55, 2, IV Когда соціалдемократія вступитъ въ новый фазисъ своего развитія, ея политическое руководство рабочими массами станетъ синонимомъ политической самостоятельности пролетаріата’ (57, 4, 3).
Я сдлалъ такія длинныя выписки потому, что въ нихъ, какъ мн кажется, кратчайшимъ образомъ формулированы и вс положительныя и вс отрицательныя стороны меньшевистской позиціи.
Положительное заключается въ томъ, что она требуетъ измнить самый ‘составъ и характеръ нашихъ партійныхъ организацій’ и именно въ томъ смысл, чтобы рабочіе сами вели дло партіи, чтобы дятельность соціалдемократической партіи была самодятельностью рабочихъ, чтобы сама соціалдемократическая партія была лишь частью пролетаріата, его сознательнымъ авангардомъ. Это въ высшей степени важный принципъ. Въ признаніи принципа демократизма, е а и одятельности рабочаго класса заключается отличительная черта и заслуга ‘меньшинства’, и эта его черта прекрасно формулирована Аксельродомъ въ цитированныхъ мною строкахъ, практическіе же выводы изъ этихъ взглядовъ намтилъ тов. Череванинъ и еще лучше тов. Рабочій. Но эти взгляды и эти выводы скоро пришли въ противорчіе съ пережитками стараго искризма, отъ которыхъ меньшевикамъ не легко освободиться. Эти отрицательныя черты новой ‘Искры’ такъ же отчетливо отразились въ фельетонахъ Аксельрода, и я къ нимъ теперь перехожу.
Аксельродъ ошибается, что интеллигенція всегда отвергала принципъ, который онъ теперь выдвигаетъ — совершенно правильно, на мой взглядъ — для спасенія партіи. Прежде всего о какой интеллигенціи онъ говоритъ? Онъ почему-то называетъ ее ‘радикальной интеллигенціей’. Но неврно, будто бы радикальные демократы стояли во глав Россійской Соціалъ-Демократической Рабочей Партіи въ періодъ ‘Искры’, это были безусловно соціалисты, ‘соціальные демократы’, хотя, правда, сильно поддавшіеся вліянію радикализма.
По мннію Аксельрода, ‘для того, чтобы вызвать къ жизни въ Россіи самостоятельное, сознательное, классовое движеніе среди рабочихъ массъ, предварительно необходимо было подчинить ихъ идейному и политическому вліянію интеллигенціи’. Такой взглядъ давно существовалъ у извстной части нашихъ товарищей по партіи, но только у извстной части, и именно той, къ которой принадлежалъ и тов. Аксельродъ. Существовало и другое мнніе, и противъ него боролось теченіе тов. Аксельрода. Эта другая часть товарищейинтеллигентовъ ужъ въ 1900 году отмчала фактъ, который теперь только призналъ Аксельродъ и меньшевики: ‘Въ трогательный союзъ интеллигентовъ (желающихъ освободить рабочій классъ) не принимаютъ какъ разъ членовъ этого класса! Мы хотли, чтобы рабочіе взяли, наконецъ, въ свои руки свое собственное дло!’ При такихъ условіяхъ соціалдемократическая организація вырастала бы въ сред сознательныхъ рабочихъ и ихъ вліянію, а не вліянію интеллигенціи, подчинялось бы классовое движеніе рабочихъ массъ. Я показалъ уже въ глав о Петербург, что это заявленіе ‘Гр. Самоосвобожденія Рабочаго Класса’ выражало цлое теченіе въ русской соціалдемократіи, теченіе тов. Аксельрода боролось съ этимъ теченіемъ, и въ частности вышеуказанную ‘Группу Самоосвобожденія Рабочаго Класса» называло экономической, а цитированную мною прокламацію считало глубокоошибочной, еретической, смшивало съ ‘Credo’ {Аксельродъ въ предисловіи къ брошюрк т. Рабочаго доказываетъ, что требованіе передать въ руки самихъ рабочихъ руководство длами нашей партіи ошибочно, что рабочіе могутъ и не раздлять соціалдемократическихъ взглядовъ. Для подтвержденія этой ‘оригинальной’ мысли Аксельродъ даже находитъ нужнымъ сослаться на примръ Англіи, гд чисто рабочія организаціи оказываются очень далекими отъ соціализма. Эти разсужденія, не говоря уже объ ихъ тривіальности, совершенно ничмъ не вызываются, потому что защитники идеи передачи нашихъ организацій рабочимъ имютъ въ виду, само собой разумется, рабочихъ-соціалдемократовъ.}. Поэтому-то, перечисляя ‘вншніе и внутренніе факторы, задерживавшіе выростаніе формы организаціи, которая соотвтствовала бы задачамъ и потребностямъ нашей партіи’ и именно такимъ задачамъ и такимъ потребностямъ, которыя формулируетъ теперь самъ Аксельродъ,— онъ долженъ былъ указать вредное вліяніе не радикальной интеллигенціи, а соціалдемократической, но ‘искровскаго’ теченія, къ которому онъ самъ принадлежалъ.
Какъ же понимала свои задачи интеллигенція, вліянію которой — по Аксельроду — необходимо было подчинить рабочія массы, чтобы вызвать къ жизни ихъ классовое движеніе?
Задачи нашей партіи Аксельродъ формулируетъ такъ: ‘Развитіе классового самосознанія и политической самодятельности рабочихъ массъ, объединеніе ихъ въ самостоятельную революціонную силу подъ знаменемъ соціалдемократіи — такова наша задача’ (57, 3,3). Странное дло! Здсь упущена одна задача, какъ разъ та, которую ставитъ себ каждый рабочій, которую долженъ ‘знать и помнить каждый рабочій’, которую, поэтому, не можетъ, не должна забывать рабочая партія — всякая рабочая партія, а тмъ боле соціалдемократическая рабочая партія. Это та повседневная, ежечасная борьба, которую ведетъ рабочій классъ по всей своей поверхности со своими непосредственными классовыми противниками за свои экономическіе интересы, за свою личность! Если не будетъ развито классовое сознаніе рабочихъ, все же можетъ идти классовая борьба, самодятельность рабочаго класса: если не будетъ политической самодятельности рабочихъ, если не будетъ объединенія, если не будетъ самостоятельности, то все же еще возможна классовая самодятельность пролетаріата въ ея элементарныхъ, эмбріональныхъ формахъ. Но тамъ, гд нтъ борьбы за насущные, за непосредственные интересы личности, гд рабочій, какъ рабъ, терпитъ все, что ему судьба пошлетъ, хотя бы даже и съ сознаніемъ, что рано или поздно соціализмъ водворитъ на земл всеобщее счастье, тамъ нтъ классовой жизни, тамъ возможна организація профессіональныхъ революціонеровъ для пропаганды соціалдемократическихъ идей, но не возможна рабочая партія. Поэтому экономическая борьба составляетъ не только ‘самое лучшее и самое широкопримнимое средство классовой борьбы пролетаріата’, но также и необходимый, существенный признакъ самаго понятія ‘рабочая партія’, такъ что все остальное: и развитіе классового сознанія, и объединеніе въ самостоятельную партію — является лишь на опредленной ступени развитія борьбы экономической, и самая политическая борьба первоначально возникаетъ лишь какъ форма и средство экономической борьбы, непосредственной борьбы за пищу, за одежду, за свободное время, за ‘лучшее обращеніе’, за человческое достоинство, за эти необходимйшія условія всесторонняго развитія личности. Поэтому-то соціалдемократія должна сдлать основною своей задачей организацію и веденіе — не руководство только, но самое веденіе — экономической борьбы рабочаго класса.
Объ этой то задач забылъ Аксельродъ.
Точно также права личной и общественной свободы и право участія въ законодательной дятельности современнаго государства представляютъ для рабочаго, какъ для человка и гражданина, самостоятельный интересъ и, какъ только рабочій классъ развивается до сознанія этихъ своихъ интересовъ, онъ начинаетъ за нихъ свою борьбу.
Поэтому та экономическая борьба, которую вела наша партія въ періодъ т. н. экономизма, и т политическія демонстраціи, которыя она организовывала въ періодъ искризма, были хотя и не развитыми, но правильными формами классовой борьбы пролетаріата, а потому являлись насущными очередными задачами пролетарской, соціалдемократической партіи. Аксельроду же они представляются ‘не настоящими’ задачами партіи, а лишь средствомъ расшевелить, ‘разбудить’ рабочій классъ, средствомъ, которое ‘непосредственно не вело къ нашей цли, а скоре въ противоположную сторону’. Наши средства дятельности,— ‘исторически боле элементарныя задачи, безъ, по крайней мр частичнаго, осуществленія которыхъ не было объективной возможности преслдовать основную цль’,— по мннію Аксельрода, противорчили этой основной цли, эти задачи должны были бы выполнить въ Россіи радикальные демократы, какъ они ихъ выполнили въ Западной Европ, и потому Аксельродъ признаетъ лишь какъ неизбжное зло, какъ компромиссъ это чужое для насъ дло, взваленное на нашу партію лишь капризомъ исторіи.
Экономическая борьба имла для рабочаго класса, а слдовательно и для пролетарской партіи, соціалдемократіи, непосредственный, самодовлющій интересъ и лишь кром того имла еще и воспитательное значеніе. Аксельродъ не только не хочетъ признать этого, но онъ говоритъ, что это только казалось, будто бы ‘работа надъ подготовленіемъ почвы для широкой организаціи принципіально пролетарской борьбы и непосредственная работа надъ классовымъ воспитаніемъ рабочихъ сольются въ одгіо неразрывное цлое’. Да! т. н. экономистамъ казалось это, они считали это сліяніе воспитательнаго и практическаго значенія своей дятельности самой характерной чертой соціалдемократической тактики.
Такимъ образомъ, если въ области демократическихъ тенденцій Аксельродъ цликомъ принялъ воззрнія ‘третьяго періода’ нашего движенія, то въ области тактическихъ вопросовъ онъ еще цликомъ стоитъ на почв ‘четвертаго періода’: въ формулировк задачъ рабочей партіи Аксельрода отсутствуютъ фактическія потребности рабочихъ и указаны лишь тактическія соображенія теоретика соціализма. Рабочія массы, такимъ образомъ, и для Аксельрода продолжаютъ оставаться не субъектомъ соціалдемократической дятельности, а объектомъ воздйствія со стороны соціалдемократической партіи хотя онъ это и считаетъ недостаткомъ старой ‘Искры’. Поэтому онъ снова приходитъ къ невроятнымъ для стараго писателя выводамъ: программа и организація, принятыя вторымъ създомъ, обладаютъ на его взглядъ лишь тмъ недостаткомъ, что он слишкомъ хороши для такого юнаго движенія, какъ наше! ‘Строго централизованная организація — говоритъ онъ — какъ и принципіально выдержанная соціалдемократическая программа дйствій предполагаетъ, какъ реальную посылку, наличность классовой пролетарской партіи, иначе та и другая, не соотвтствуя дйствительному возрасту партійной коллективности, могутъ принести ей скоре вредъ, чмъ пользу’ (63, 8, 1,). Нтъ! централизованная организація и принципіально выдержанная программа никогда не могутъ принести вреда. Только тенденціозные критики такъ называемаго экономизма, въ пылу полемики, приписывали ему ту парадоксальную мысль, которую здсь высказалъ Аксельродъ. Но заговорщицкая организація и отсталая программа ‘Искры’ дйствительно принесла намъ много вреда, и, очевидно, сознаніе этого вреда привело Аксельрода къ такому чудовищно-ошибочному обобщенію.
Итакъ, ‘меньшинство’ стоитъ на распутьи: его задачи остались на старомъ пути, его пріемы дятельности увлекаютъ его на новый путь. Видя, что порывается связь между нашей партіей и рабочимъ классомъ, ‘Искра’ хочетъ, чтобы сами рабочіе взяли въ свои руки веденіе длъ партіи, но непосредственные интересы рабочихъ кажутся ей расходящимися съ задачами соціалдемократіи, ‘путь, предоставленный намъ исторіей, ведетъ насъ въ противоположную сторону отъ нашихъ цлей’. При такихъ обстоятельствахъ для соціалиста можетъ быть лишь одинъ выводъ, который сдлала старая ‘Искра’ — Ленинъ: надо совлечь рабочій классъ съ его пути, новая ‘Искра’ продолжаетъ безсознательно держаться этого принципа и потому не можетъ и не суметъ передать въ руки рабочихъ руководящія организаціи нашей партіи, комитеты.
Въ глазахъ теоретиковъ ‘меньшинства’ раздвоилась наша партія и по ея составу — ‘радикальная интеллигенція и рабочій классъ’, и по ея задачамъ — пролетарская цль’ и, ‘прежде чмъ приступить къ ея выполненію’, ‘созданіе предварительныхъ условій’. Этимъ создаются безысходныя противорчія въ тактик ‘меньшинства’.
Къ счастію эти парадоксальныя противорчія находятся не въ объективной дйствительности, а только во взглядахъ теоретиковъ ‘меньшинства’. Только признаніе этихъ противорчій дастъ отвтъ на вопросъ, поставленный недавно въ прекрасной брошюр товарища Рабочаго: ‘чмъ же объясняется та нершительность, которая сказывается въ послдней литератур меньшинства?’ (стр. 37).
‘Я обращаюсь къ Вамъ, товарищи изъ меньшинства, — продолжаетъ Рабочій.— Вы, которые сдлали первый шагъ по пути сближенія съ рабочими массами, поставивши новыя задачи на очередь, сдлайте же и второй практическій шагъ къ ихъ дйствительному осуществленію! Призывайте рабочихъ всей Россіи стать на равныхъ правахъ съ интеллигентами руководителями движенія!’ (стр. 51).
Но въ томъ то и дло, что товарищи изъ меньшинства — и тугъ мн приходится согласиться съ мнніемъ моего антипода, товарища Ленина,— сдлали два шага впередъ, но одинъ шагъ назадъ… Расхожусь жъ товарищемъ Ленинымъ только въ опредленіи направленія: то, что онъ считалъ за ‘впередъ’, мн представляется шагомъ назадъ.

IV.

Я приступаю теперь къ анализу воззрній на партію, которыя возникли, развивались въ рабочихъ организаціяхъ ‘Бунда’, Петербурга, Кіева, Екатеринослава и другихъ городовъ, были формулированы въ цломъ ряд программныхъ заявленій и организаціонныхъ уставовъ и наиболе полно были отражены въ литератур ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ за-границей’.
Разногласія между ‘большинствомъ’ и ‘меньшинствомъ’ проявились на конкретной, практической работ, въ организаціонныхъ вопросахъ, когда борющимися фракціями еще не были сознаны принципіальныя разногласія, ихъ раздляющія. Такъ точно и ‘Союзъ Россійскихъ Соціалдемократовъ’, въ своей борьб съ ‘Группой Освобожденія Труда’ видлъ только организаціонный споръ. Въ отвт на ‘Vademecum’ Плеханова и на ‘Письмо’ Аксельрода редакція ‘Рабочаго Дла’ заявила, ‘что въ основ всхъ бывшихъ оппозицій противъ ‘Группы Освобожденія Труда’ лежали не принципіальныя, аорганизаціонно-тактическія разногласія’. Редакція вкратц обосновала это утвержденіе ‘рядомъ неоспоримыхъ фактовъ въ особенности изъ исторіи возникновенія новйшей оппозиціи, которая закончилась реорганизаціей Союза Русскихъ Соціалдемократовъ на демократическихъ началахъ’.
Такимъ образомъ, защищая опредленный типъ соціалдемократической организаціи, ‘Союзъ’ сознавалъ, что защищаетъ особый организаціонный принципъ, именно демократизмъ, а не только отдльныя организаціонныя частности. Но этотъ принципъ онъ не связывалъ съ теоретическими принципами, какъ первоначально не связывали его и теперь спорящія стороны. Это мн кажется ошибкой, какъ объ этомъ я уже говорилъ въ моей прошлой книжк.
Я приведу нсколько выписокъ изъ ‘Отвта’, чтобы отмтить первыя столкновенія двухъ организаціонныхъ принциповъ: демократическаго и заговорщицкаго.
‘Несоотвтствіе литературной дятельности ‘Группы Освобожденія Труда’ новымъ запросамъ развивающагося рабочаго движенія въ Россіи проявлялось уже въ конц 80 годовъ, когда плохо или совсмъ не удовлетворялись требованія на популярную литературу для пропаганды среди рабочихъ. Это несоотвтствіе сдлалось хроническимъ, вслдствіе полной замкнутости ‘Группы Освобожденія Труда’ и оторванности ея не только отъ Россіи, но и отъ соціалдемократической молодежи за-границей. Такое положеніе длъ заставило ‘молодыхъ’ добиваться боле непосредственнаго, активнаго участія въ издательской дятельности русскихъ соціалдемократовъ за границей. Такъ возникла первая оппозиція ‘Групп Освобожденія Труда’, рзко проявившаяся на създ 1888 года. О принципіальныхъ или тактическихъ разногласіяхъ тогда не было и помину. Оппозиція ‘молодыхъ’ соціалдемократовъ добивалась права голоса при опредленіи характера изданій ‘Группы Освобожденія Труда’, стояла за необходимость больше сообразоваться съ запросами изъ Россіи. Но вмсто желаннаго единенія и концентраціи всхъ дятельныхъ элементовъ русской соціалдемократіи за-границей эта первая попытка кончилась расколомъ’ (стр. 70).
‘Вторая, на этотъ разъ боле широкая оппозиція ‘Групп Освобожденія Труда’ возникла въ 1891—92 году. Къ этому времени за-границу, особенно въ Швейцарію, пріхали многіе изъ легальныхъ молодыхъ соціалдемократовъ, знавшихъ положеніе длъ въ самой Россіи и новыя требованія отъ нелегальной литературы. Кружокъ молодыхъ соціалдемократовъ за-границей началъ отказываться посылать деньги и свднія въ распоряженіе ‘Группы Освобожденія Труда’, требуя себ права боле активнаго участія въ длахъ, вліянія на характеръ издаваемой ‘Группой Освобожденія Труда’ литературы. Полное безденежье и отсутствіе связей заставили ‘Группу Освобожденія Труда’ подумать о реформ. Въ 1898 году былъ организованъ създъ представителей мстныхъ группъ молодыхъ соціалдемократовъ за-границей. Представители ‘молодыхъ’ категорически потребовали боле демократической организаціи всего дла, права участія въ редакціонной и административной дятельности проектировавшагося ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ’. Конституціонныя требованія этой оппозиціи ‘молодыхъ’ были очень скромны. Такъ, относительно редакціи они вполн были согласны на то, чтобы редактированіе всхъ изданій Союза находилось въ рукахъ ‘Группы Освобожденія Труда’. Они лишь требовали, чтобы въ составъ редакціи входилъ и одинъ представительмолодыхъ’, какъ проводникъ новыхъ запросовъ на литературу изъ Россіи и выразитель стремленій молодой соціалдемократіи за-границей. Но и въ этомъ скромномъ требованіи ‘молодымъ’ было отказано ‘Группой Освобожденія Труда’. Произошелъ разрывъ. О принципіальныхъ и тактическихъ разногласіяхъ на этихъ създахъ не было и рчи, оппозиція молодыхъ возникла и полный разрывъ произошелъ исключительно на организаціонной почв’.
‘Вступившіе въ Союзъ въ 1898 г. ‘молодые’ товарищи скоро оказались вс безъ исключенія въ оппозиціи къ ‘Групп Освобожденія Труда’. Это и была третья оппозиція. Въ то же время, при постоянныхъ практическихъ столкновеніяхъ между ‘молодыми’ и ‘старыми’ членами Союза начали выясняться и различія ихъ взглядовъ на характеръ массового рабочаго движенія и ближайшія задачи Россійской Соціалдемократіи. ‘Группа Освобожденія Труда’ ршительно отказалась отъ всякаго участія въ редакціи и администраціи Союза, предоставивъ это ‘молодымъ’. ‘Молодые’ были вынуждены взять на себя отвтственную и тяжелую обязанность всхъ длъ Союза Русскихъ Соціалдемократовъ. Это ршеніе состоялось на създ осенью 1898 года, когда были приняты новые члены, выработанъ новый уставъ и программа литературной дятельности Союза, реорганизовавшагося на демократическихъ началахъ’ (стр. 75—79).
Самымъ ненавистнымъ параграфомъ стараго устава былъ для ‘молодыхъ’ тотъ, который требовалъ единогласнаго ршенія для принятія новаго члена въ Союзъ. Онъ фактически давалъ ‘Групп Освобожденія Труда’ право veto, и ‘Группа Освобожденія Труда’, желавшая охранять чистоту взглядовъ, замкнувшись отъ притока новыхъ элементовъ, широко пользовалась этимъ правомъ, отказываясь принять новыхъ членовъ на томъ только основаніи, что у нея нтъ о нихъ достаточныхъ свдній. Новый уставъ позволялъ вступить въ члены Союза по рекомендаціи двухъ старыхъ его членовъ, по голосованію при простомъ большинств и отсутствіи голоса противъ принятія этого члена. Если противъ него высказывалась треть членовъ. онъ считался непринятымъ. Если противъ него было меньше трети голосовъ, они должны были быть мотивированными, тогда происходила перебаллотировка и дло ршало простое большинство.
Молодой Союзъ смотрлъ на себя, какъ на Заграничный Комитетъ Партіи — это право было дано ему первымъ партійнымъ създомъ. Въ силу этого онъ считалъ себя обязаннымъ принимать въ свои ряды всхъ соціалдемократовъ, независимо отъ ихъ тенденцій, единственно въ зависимости отъ ихъ революціонной надежности и активности. Это прежде всего испыталъ на себ авторъ этихъ строкъ, какъ разъ передъ създомъ 1898 г. пріхавшій за-границу. Единственнымъ лицомъ, знавшимъ меня здсь лично, былъ тов. Иваншинъ, который, однако, заявилъ, что не можетъ меня рекомендовать въ члены Союза. Его просили мотивировать это отношеніе ко мн. Онъ отвтилъ, что ничего не иметъ противъ меня, какъ товарища и революціонера, по думаетъ, что я буду защищать ‘плехановскія’ тенденціи и не подойду къ ‘молодымъ’. Товарищи возразили ему, что этимъ нельзя руководствоваться при принятіи новыхъ членовъ, иначе Союзъ превратится въ такую же секту, какъ ‘Группа Освобожденія Труда’. Я былъ принятъ. Точно то же случилось позже, въ 1900 г., съ тов. Невзоровымъ. Основательно или неосновательно, но мы считали его врагомъ ‘молодыхъ’. Мы даже приписывали тов. Невзорову цлый рядъ дйствій, направленныхъ противъ Союза. На этой почв у насъ — у меня лично и у Иваншина — произошли съ нимъ рзкія столкновенія. Въ это время у насъ шла съ ‘Группою Освобожденія Труда’ борьба за существованіе Союза, и мы были уврены, что тов. Невзоровъ въ этой борьб поддерживаетъ ‘Группу Освобожденія Труда’. Мы долго обсуждали вопросъ, но ршили, что мы не имемъ права не принять тов. Невзорова, если онъ желаетъ работать, если онъ по своимъ убжденіямъ соціалдемократъ и если онъ, какъ революціонеръ, ничмъ не скомпрометированъ. Формальныя права быть членовъ Союза являлись лишь признаніемъ фактической принадлежности даннаго лица къ соціалдемократическому движенію. Заграничный Союзъ разсматривалъ себя не какъ организацію данныхъ лицъ, а какъ одну изъ формъ проявленія соціалдемократическаго движенія въ Россіи. Въ этомъ было его очень важное принципіальное разногласіе съ ‘Группою Освобожденія Труда’.
Дальше. Признавая себя лишь выразителемъ взглядовъ соціалдемократической партіи въ Россіи — еще не организованной, ведущей разрозненную, партизанскую борьбу, но объединенную общей сущностью своей дятельности — Союзъ естественно хотлъ, чтобы его администрація и редакція были лишь исполнителями его воли и ршеній. Для этого они должны были быть выборными и смняемыми. Этого принципа десять лтъ не хотла и не могла, съ своей точки зрнія, признать ‘Группа Освобожденія Труда’ и предпочла отстраниться отъ работъ скоре, чмъ поступиться принципомъ: настолько ея принципы въ этомъ вопрос расходились съ принципами молодого Союза! Новый уставъ Союза провелъ въ жизнь этотъ новый принципъ.
Наконецъ, и выборной редакціи и администраціи Союзъ не могъ дать carte blanche для дятельности отъ его имени. Онъ выработалъ цлый рядъ инструкцій, которыми должны были руководствоваться его исполнительные органы. Въ редакцію и администрацію могли войти только т лица, которыя, будучи солидарны съ инструкціями, могли принять на себя обязательство руководствоваться ими. Насколько рзко это расходилось со взглядами ‘Группы Освобожденія Труда’! Старый уставъ гласилъ, что для редакціи (невыборной, пожизненной!) указанія създа обязательны ‘лишь въ томъ случа, если они являются въ форм ршенія, принятаго единогласно всми делегатами създа’. Т. е. для ‘Группы Освобожденія Труда’ обязательно лишь то, что она сама признаетъ обязательнымъ. Это — ‘монархія, управляющаяся на точномъ основаніи законовъ, отъ самодержавной власти исходящихъ’!
Референдумъ, производимый по иниціатив трехъ членовъ Союза, обезпечивалъ постоянный контроль организаціи надъ ея исполнительными органами. Я глубоко увренъ, что этотъ прекрасный, дальнйшей практикой Союза детально разработанный, широко демократическій уставъ станетъ впослдствіи типомъ уставовъ комитетовъ нашей партіи. Заграничная ‘Лига Русской Революціонной Соціалдемократіи’ на своемъ второмъ очередномъ създ въ 1903 году, посл двухъ лтъ борьбы съ Союзомъ, приняла уставъ, близко приближающійся къ Союзному.
Если изъ всхъ членовъ ‘Группы Освобожденія Труда’ и изъ ‘примыкавшихъ’ къ ней товарищей только одинъ Плехановъ оставался противъ новаго устава ‘Лиги’, то это результатъ, между прочимъ, и пятнадцатилтней борьбы ‘молодыхъ’ за демократизмъ.
Тотчасъ посл създа 1898 года Союзъ послалъ одного изъ своихъ нелегальныхъ членовъ въ Россію. Делегатъ Союза встртилъ повсюду въ комитетахъ сочувствіе начинаніямъ. О борьб между ‘молодыми’ и ‘Группою Освобожденія Труда’ было уже давно извстно товарищамъ въ Россіи и побда ‘молодыхъ’ везд привтствовалась. ‘Когда Вы разсказываете намъ о Вашей борьб за демократическую организацію,— сказали делегату Союза петербургскіе товарищи,— намъ кажется, что Вы говорите о петербургскихъ событіяхъ: у насъ здсь повторилось то же самое!’. Товарищи имли при этомъ въ виду ихъ борьбу со ‘стариками’, членами стараго ‘Союза Борьбы’, который Ленивымъ идеализированъ и выставленъ, какъ образецъ, и въ ‘Задачахъ’, и въ ‘Что длать?’. Я уже говорилъ объ этой борьб въ глав о Петербург. Такимъ образомъ, борьба за эти два различныхъ организаціонныхъ принципа уже тогда явилась не мстной только, не заграничной. Изъ групповой она превратилась въ фракціонную, изъ борьбы организацій, въ борьбу теченій… и однако же ни одно теченіе не могло еще принципіально, теоретически обосновать свои организаціонные планы! Тмъ не мене, не формулированные, они уже отразились на программныхъ заявленіяхъ обихъ сторонъ.
Для ‘Группы Освобожденія Труда’ ‘зачатками будущей рабочей партіи’ являлись ‘рабочіе кружки’. ‘Тсно связанные между собою въ одно стройное цлое организаціи эти’ ‘въ удобный моментъ не замедлятъ перейти’ ‘къ ршительному нападенію на самодержавіе’, ‘не останавливаясь и передъ террористическими фактами’ (проэктъ программы 1887 г.). Съ точки зрнія ‘Группы Освобожденія Труда’ ‘русская соціалдемократія родилась не въ самой Россіи, а среди маленькой группы эмигрантовъ въ самый разгаръ реакціи не только правительственной, но и общественной’ (Аксельродъ ‘Къ вопросу о задачахъ’, ноябрь 1897 г.).
Съ точки зрнія Союза, наоборотъ, зачаткомъ будущей рабочей партіи являлось массовое рабочее движеніе и русская соціалдемократія родилась въ крупныхъ центрахъ промышленности, въ центрахъ общественной жизни и первую попытку организоваться сдлала въ лиц ‘Свернаго Рабочаго Союза’ въ моментъ высшаго напряженія революціонной борьбы и общественнаго подъема.
Правда, къ моменту возникновенія ‘молодого’ Союза рабочее движеніе было направлено на борьбу за самые элементарные интересы, но Союзъ полагалъ, что ‘въ процесс борьбы рабочихъ за ближайшіе, сознанные ими интересы массовое рабочее движеніе въ Россіи начнетъ принимать классовый характеръ’ (Инструкція редакціи, XI, 98 г., No 1 ‘Рабочее Дло’, стр. 2). Правда, массовое рабочее движеніе оставалось еще почти исключительно экономическимъ, но Союзъ самую ‘политическую борьбу рабочаго класса’ считалъ ‘лишь наиболе развитою, широкою и дйствительною формою экономической борьбы’ и потому полагалъ, что ‘потребности чисто экономической борьбы принудятъ рабочихъ выставлять политическія требованія и бороться за политическую свободу’. (Ib. стр. 3 {Ленинъ въ ‘Что длать?’ на стр. 42 цитируетъ и комментируетъ эти взгляды Союза: ‘Политическая борьба рабочаго класса есть лишь (именно не лишь) наиболе развитая, широкая и дйствительная форма экономической борьбы’ (Программа, рабочаго Дла’ 98 года). ‘Теперь передъ соціалдемократіей стоитъ задача — какъ придать по возможности самой экономической борьб политическій характеръ’ (Мартыновъ, ‘Рабочее Дло’, No 10, стр. 44). ‘Экономическая борьба есть наиболе широко примнимое средство для вовлеченія массъ въ активную политическую борьбу’ (резолюціи създа 1901 г.). Ленинъ совершенно справедливо замчаетъ: ‘Вс эти положенія проникаютъ собою ‘Рабочее Дло’ съ самаго его возникновенія и вплоть до послднихъ инструкцій редакціи, и вс они выражаютъ, очевидно, одинъ взглядъ на политическую агитацію и борьбу’.
Но Ленинъ длаетъ совершенно ложный выводъ, будто бы изъ приведенныхъ цитатъ видно, что ‘Рабочее Дло’ ‘не брало на себя задачи организовать всестороннія политическія обличенія’. Что приведенныя Ленинымъ цитаты совершенно не доказываютъ то, что онъ хочетъ доказать, ясно уже изъ того, что цитированныя имъ резолюціи Союза взяты были Союзомъ цликомъ изъ книжки Каутскаго ‘Эрфуртская программа’. Именно, на стр. 103 русск. изд. 1903 г. Каутскій говоритъ: ‘Самая политическая борьба есть въ конечномъ счет, иногда же и прямо — борьба экономическая. Политическая борьба есть только особая, наиболе широко и глубоко захватывающая форма экономической борьбы’.
Въ настоящее время я не раздляю приведенныхъ мнній, ибо политическія права и права личной и общественной свободы для меня представляютъ самодовлеющій интересъ, а не подчинены, какъ средство, инымъ интересамъ, они встрчаютъ также и препятствія самостоятельныя, а не только связанныя съ экономическимъ господствомъ буржуазіи. Подчинить вс интересы понятію salus revolutiae — свойственно какъ разъ школ, къ которой принадлежитъ Ленинъ. Поэтому, критикуя резолюціи Союза, Ленинъ не только ошибался по существу, но и быль непослдовательнымъ.}).
‘При такихъ условіяхъ задача соціалдемократической партіи и ея литературы заключалась, съ точки зрнія Союза, въ ускореніи перехода стихійнаго массового движенія въ сознательное классовое движеніе, т. е. въ борьбу за классовые интересы всего пролетаріата (въ противоположность стачечной борьб за интересы отдльныхъ группъ его), въ развитіи классового сознанія и организаціи россійскаго пролетаріата’ (Ib. стр. 2).
О какой партіи здсь шла рчь? Партія, какъ единая организація, тогда не существовала и не собственное имя Россійской Соціалдемократической Рабочей Партіи названо въ вышеприведенной цитат. Очевидно, здсь имлось въ виду общественное движеніе, развившееся тогда подъ знаменемъ соціалдемократіи, и въ этомъ смысл слово партія много разъ употреблялось въ литератур Союза, прежде чмъ было ему дано формальное опредленіе. Организація же признавалась лишь въ высшей степени важнымъ органомъ партіи.
Поэтому самую дятельность революціонной организаціи Союзъ считалъ ‘цлесообразной лишь подъ условіемъ, если она во 1-хъ, руководится не только общими принципами научнаго соціализма, но и конкретнымъ соотношеніемъ общественныхъ классовъ въ Россіи и насущными потребностями русскаго движенія на данной ступени его развитія, если она во 2-хъ, считается съ разнообразіемъ условій и уровнемъ развитія отдльныхъ слоевъ рабочаго класса’. (ibid).
Ложно утвержденіе, будто бы Союзъ велъ политическую пропаганду лишь на почв экономической борьбы {Уже въ инструкціяхъ 1898 г. было сказано: ‘Кром столкновеній рабочей массы съ правительственной властью на почв экономической борьбы, поводами къ политической агитаціи и пропаганд могутъ быть и вс крупные факты русской общественной жизни, затрагивающіе интересы широкихъ массъ рабочаго народа и показывающіе враждебность къ нему царскаго правительства: голодъ, новые законы и т. п.’ — Въ книжк ‘Что Длать’ Ленинъ приводить заглавія статей непоявившагося въ свтъ номера газеты ‘Петербургскаго Союза Борьбы’ 1896 года, чтобы показать, какъ широко понималъ онъ политическія задачи. Я позволю себ привести здсь заглавія нсколькихъ статей изъ, рабочаго Дла’, изъ которыхъ видно, какъ вздорно утвержденіе, что Союзъ дйствовалъ исключительно въ сфер экономическихъ интересовъ рабочаго класса. ‘No 1. Тайный докладъ московскаго оберполиціймейстера. Борьба царскаго правительства съ ‘буйствомъ и своеволіемъ’ крестьянъ. Милитаризмъ въ Россіи и ‘мирное’ предложеніе царя. Какъ правительство борется съ рабочимъ движеніемъ. Правда и милость въ нашихъ судахъ. No 2—3. Новое преступленіе самодержавія (о Финляндіи). Майскій праздникъ въ Россіи. Голодъ, голодъ и снова голодъ. Что у насъ выдаютъ за крестьянскій бунтъ. Еврейскіе погромы на юг Россіи. Студенческіе безпорядки. No 4—5. Памяти Чернышевскаго. Фабричная инспекція въ Россіи. Голодъ 98—99 годовъ. Новое беззаконіе русскаго правительства (временныя правила о сдач студентовъ въ солдаты). No 6. Жизнь и смерть Лаврова. Борьба царскаго правительства противъ земства и народнаго образованія. О чемъ запрещается писать въ Россіи. Адресъ СПБ. студенчества уволеннымъ профессорамъ. No 7. Экономическая и политическая борьба въ русскомъ рабочемъ движеніи. Крестьянскія волненія и проч. и проч’.}. Но также неврно утвержденіе, будто бы Союзъ отрицалъ необходимость существованія организаціи профессіональныхъ революціонеровъ: онъ только настаивалъ, что всякая соціалдемократическая организація должна быть сознательной выразительницей классоваго движенія пролетаріата. Выписками изъ доклада администраціи Союза третьему очередному създу Союза я докажу, какъ высоко цнилъ Союзъ организацію революціонеровъ вообще и общепартійную организацію въ частности. Вотъ что тамъ говорилось:
‘Товарищи! Періодъ времени, за который администрація Союза должна теперь дать вамъ отчетъ въ своей работ (мартъ 1900 — сентябрь 1901 г.), начался и оканчивается двумя событіями, одинаковыми по своей природ, но противоположными по своему качеству, второй създъ нашъ окончился, а третій начинается обсужденіемъ вопроса объ отношеніи ‘Союза Русскихъ Соціалдемократовъ’ къ другой организаціи, преслдующей т же что и онъ цли, но враждебно къ нему относящейся. Вотъ что общаго въ жизни Союза въ настоящій моментъ и въ март прошлаго года. Но тогда шла рчь о томъ, чтобы раздлиться, а теперь о томъ, чтобы объединиться. Мы уврены, что и въ ныншнемъ году, какъ и въ прошломъ, мы найдемъ въ себ силы отстоять путемъ ли соединенія или путемъ разрыва то, что намъ было дорого въ Союз: его организаціонный принципъ — демократизмъ, признающій всхъ членовъ равноправными и въ то же время равно обязанными подчиняться организаціонной дисциплин, его тактическій принципъ — руководясь общими положеніями научнаго соціализма, однако не уходить отъ массы борющагося подъ знаменемъ соціалдемократіи пролетаріата’.
‘Событія въ Россіи не позволяли намъ всецло отдаться длу организаціонной самозащиты. По вызову изъ Россіи на предполагавшійся организаціонный създъ мы послали двухъ товарищей. Създъ не состоялся. Мы продолжали усиленно сноситься съ Россіей, желая убдить товарищей воспользоваться международнымъ конгрессомъ въ Париж для нашего свиданія, къ сожалнію и эти хлопоты не увнчались успхомъ: только одна организація прислала своего делегата, другая была представлена случайно, отъ третьей хотя и былъ ея членъ, но не уполномоченный говорить ея именемъ’.
‘Осенью 1900 г. положеніе Союза было очень тяжело. Представлялось невозможнымъ составить администрацію и редакцію, и поднимался даже вопросъ о возможности дальнйшаго существованія организаціи. При такихъ условіяхъ приходилось реорганизоваться, имя въ виду снова прежде всего не успшность работы организаціи, а самое ея существованіе. Эта задача была выполнена, и Союзъ не погибъ. Мы передаемъ товарищамъ нашу демократическую организацію не разрушенной, а, какъ намъ кажется, окрпшей, и намъ думается, что теперь мы имемъ достаточно силъ, чтобы поставить на первый планъ то, что всегда должно быть самымъ важнымъ въ революціонной организаціи — революціонную дятельность, а не организаціонную самозащиту’.
‘Наша цль была — организовать работу Союза, т. е. передать отдльнымъ членамъ отдльныя функціи и объединить ихъ работу, но достигнуть этой цли намъ не удалось… Эта цль — организовать работу членовъ Союза — должна быть достигнута: если это не удалось администраціи, то създъ долженъ изыскать къ тому средства’.
‘Вынужденные вс силы отдавать только своей организаціи, мы тмъ боле чувствовали отсутствіе связующей центральной организаціи въ нашей партіи. Поэтому мы сдлали третью попытку созвать партійный създъ. Мы обратились съ круговымъ письмомъ къ нсколькимъ организаціямъ въ Россіи, но почти не нашли поддержки’! {Это круговое письмо я привелъ въ доклад 2-му създу, который напечатанъ въ моей книжк, къ вопросу о работахъ 2-го създа.}
‘Желая сговориться съ организаціями въ Россіи относительно празднованія перваго мая, а также подготовить возможность созыва второго създа нашей партіи, мы въ январ 1901 года снова послали товарища въ Россію. Къ иде създа вс отнеслись на этотъ разъ сочувственно. Но въ то время, какъ намъ приходилось среди массы повседневной работы напряженно слдить изо дня въ день за развивавшимися съ невиданной быстротой событіями на нашей родин, къ несчастію, не наши враги, а товарищи, не понимающіе всей важности въ нашемъ дл партійной дисциплины, мшали намъ работать’.
Весною 1902 года Союзъ еще разъ сдлалъ попытку созвать създъ. Но ‘Искра’ послала своего делегата, поручивъ ему помшать состояться създу, какъ объ этомъ сообщаетъ Мартовъ (‘Борьба съ осаднымъ положеніемъ’, стр. 85). Товарищъ Данъ получилъ это печальное порученіе. По мннію ‘Искры’, еще не все было готово для създа, и она сознательно мшала его созыву. Это было реакціоннымъ элементомъ въ ея дятельности. Она, которая такъ много и такъ рзко говорила о ‘кустарничеств’ въ нашей партіи, она сознательно мшала устраненію этого кустарничества до тхъ поръ, пока ‘кустъ’, который она считала единственно достойнымъ, не сталъ достаточно сильнымъ, чтобы затнить вс другіе, и въ этомъ отношеніи къ вопросу о методахъ строительства нашей партіи опять таки сказалось глубокое различіе во взглядахъ на партію у Союза и ‘Искры’, и именно это различіе заключалось въ слдующемъ.
Въ инструкціяхъ редакціи 1901 года Союзъ признаетъ своею ‘основною тенденціей — подчеркиваніе необходимости тсной связи соціалдемократіи съ широкимъ массовымъ движеніемъ пролетаріата’. Онъ полагаетъ, что ‘по мр развитія и распространенія борьбы рабочихъ за сознанные ими интересы, массовое рабочее движеніе въ Россіи сливается съ соціалдемократіей’. Эти взгляды такъ настойчиво, такъ послдовательно проводились Союзомъ, что многіе видли въ нихъ смшеніе понятій ‘классъ’ и ‘партія’, а ‘Искра’ говорила объ отрицаніи Союзомъ необходимости партійной организаціи. Насколько неоснователенъ послдній упрекъ я уже доказалъ выписками, свидтельствующими, что Союзъ приложилъ много усилій къ созданію общепартійной организаціи. Но и въ смшеніи понятій партіи и класса Союзъ неповиненъ. Подъ соціалдемократической партіей Союзъ понималъ не классъ, но лишь сознательное движеніе подъ знаменемъ соціалдемократіи, которое совершается въ рабочемъ класс.
Изъ этого взгляда вытекала потребность строить партію не сверху, а снизу, и такъ какъ ‘внизу’ партіи уже существовалъ ея базисъ въ вид мстныхъ организацій, то объединеніе партіи должно было начаться съ созыва създа представителей этихъ организацій. Искра же въ своей стать ‘Съ чего начать’ (No 4), наоборотъ, считала необходимымъ начать строительство ‘сверху’, создать прежде всего верхнюю инстанцію партіи, ‘центръ’, и затмъ расширять его вліяніе, создавая сть агентовъ. Союзъ видлъ въ этомъ ‘разрушеніе того, что добыто было съ такими трудностями прошлой дятельностью соціалдемократіи’ (‘Два създа’, стр. 32).
Взглядъ Союза на партію, какъ на общественное движеніе, проявляющійся многократно въ его статьяхъ и заявленіяхъ, однако, долго оставался не формулированнымъ. Первая попытка была сдлана, кажется, раньше всего въ отчет объ ‘объединительномъ създ’. Тамъ взглядъ Союза былъ противопоставленъ взгляду ‘Искры’: ‘Искра понимаетъ подъ соціалдемократіей извстную группу лицъ, вполн усвоившихъ теорію марксизма, группу, составляющую квинтэссенцію партіи. Союзъ же понимаетъ подъ соціалдемократіей активную общественную силу, ядромъ которой является борющійся подъ соціалдемократически въ знаменемъ пролетаріатъ’ (‘Два създа’, стр. 23).
Но окончательную формулировку этотъ взглядъ получилъ въ реферат тов. Мартынова, прочитанномъ имъ по порученію Союза посл неудачнаго исхода ‘объединительнаго’ създа осенью 1901 года. Этотъ рефератъ былъ позже изданъ отдльной брошюркой подъ именемъ: ‘Соціалдемократія и Рабочій классъ’. Тамъ мы находимъ слдующее опредленіе: ‘Мы признаемъ партіей пролетаріатъ, борющійся подъ знаменемъ соціалдемократіи и руководимый демократически организованнымъ, революціоннымъ авангардомъ’.
И опять таки это были взгляды не данной организаціи, а цлаго теченія. Оли сквозятъ въ программ 1901 года С.-Петербургскаго Союза Борьбы, и въ Profession de foi Кіевскаго Комитета, и въ рчи предсдателя ‘Създа Южныхъ комитетовъ и организацій’.
Эта рчь характерна и интересна и въ другомъ отношеніи: она намчала еще одно звено въ систем организаціи нашей партіи. Я приведу соотвтственное мсто для того, чтобы съ одной стороны отмтить методъ аргументаціи, характерный для этого теченія, и съ другой стороны, чтобы напомнить тотъ путь, по которому строилась наша, партія, развивалась ея организація {Вс резолюціи этого създа носятъ ясные слды ‘третьяго періода’, такъ называемаго экономизма. Главная резолюція объ экономической борьб цликомъ заимствована изъ резолюцій Союза Русскихъ Соціалдемократовъ.}.
‘Если лтъ десять тому назадъ проповдь, съ которой соціалдемократы обращались къ рабочимъ, начиналась и кончалась призывомъ: организуйтесь! то теперь этотъ призывъ неизбжно отступаетъ на задній планъ, когда его объектомъ являются не сотни развивающихся въ кружкахъ рабочихъ, а десятки тысячъ пролетаріевъ, вовлеченныхъ въ активную борьбу при условіяхъ деспотическаго режима. Если, такимъ образомъ, до крайности затруднена задача организаціи борющихся массъ, то тмъ боле насущной становится задача планомрнаго, организованнаго объединенія руководящихъ борьбой соціалдемократическихъ комитетовъ, при громадномъ территоріальномъ распространеніи русскаго движенія, при большомъ разнообразіи промышленности, культурныхъ и бытовыхъ условій различныхъ частей Россіи, образованіе въ отдльныхъ районахъ объединенныхъ организацій настойчиво диктуется жизнью, притомъ, конечно, не въ ущербъ длу общепартійнаго объединенія всего соціалдемократическаго движенія въ Россіи. До какой степени назрло сознаніе необходимости районнаго объединенія, прекрасно показываетъ фактъ возникновенія уже за послднее время ряда районныхъ соціалдемократическихъ союзовъ, каковы Поволжскій, Сибирскій, Свернорусскій. Южный районъ иметъ для этого по крайней мр столько же данныхъ, сколько перечисленные районы. Ужъ не говорю о томъ, что въ него входятъ нкоторые изъ наиболе сильныхъ у насъ пунктовъ со всми признаками преемственнаго массового политическаго движенія, этотъ районъ обнаруживаетъ достаточную степень однородности въ своей промышленной структур (отсутствіе текстильной промышленности, сильное развитіе механическихъ производствъ, наличность замтнаго контингента ‘ремесленныхъ’ рабочихъ), а также въ культурныхъ условіяхъ жизни рабочихъ массъ. Изъ этихъ-соображеній и фактовъ слдуетъ сдлать заключеніе, что занятія създа должны и сумютъ ршить одну изъ насущныхъ задачъ революціоннаго соціалдемократическаго движенія: можно надяться, что създъ создастъ жизнеспособную южнорайонную объединенную организацію, которая вмст съ другими послужитъ переходной ступенью къ созданію общепартійнаго объединенія, что такимъ образомъ Россійская Соціалдемократическая Рабочая Партія въ скоромъ времени будетъ имть не только моральное значеніе момента духовной связи дйствующихъ соціалдемократическихъ комитетовъ, но сдлается вскимъ факторомъ широко организованной борьбы и побды россійской соціалдемократіи’.
Такъ подготовлялась въ нашей партіи такая организація, которая одна только могла бы явиться выразительницей и руководительницей сознательныхъ элементовъ пролетаріата. Оставалось только увнчать ее центральною партійною организаціей, но этого не случилось и потому эта задача остается и теперь очередною, несмотря на то, что второй създъ нашей партіи формально разршилъ ее: въ этой форм существованіе центральной организаціи иметъ лишь значеніе опыта, который самою своею неудачею послужитъ длу правильной организаціи.

Заключеніе.

Я очень далекъ отъ мысли, что только одинъ фактъ передачи комитетовъ въ руки рабочихъ исцлитъ нашу партію отъ всхъ золъ, но измненіе организаціонныхъ принциповъ доведетъ за собою неизбжно — сознаютъ ли это люди, становящіеся на ‘новый путь’, или не сознаютъ — къ пересмотру всего міросозерцанія {Въ только что вышедшемъ приложеніи къ No 86 ‘Искры’ тов. Рабочій пишетъ: ‘…гд-то когда-то въ свое время говорили то же Акимовъ и ‘Раб. Дло’. Правда. ‘Раб. Дло’ и Акимовъ не ставили самодятельности рабочихъ тхъ широкихъ задачъ, который: мы ей теперь ставимъ, правда, задачи, которыя ‘Раб. Дло’ ставило нашей партіи, не обезпечивали еще самодятельности рабочаго класса по отношенію къ другимъ общественнымъ классамъ…’ Тов. Рабочій думалъ, что расходится съ ‘Раб. Дломъ. Что изъ того! Онъ — нашъ, онъ длаетъ наше дло, онъ повторяетъ наши слова, хотя и не сознаетъ этого.}. Организаціонные споры, которые теперь раздляютъ ‘большинство’ и ‘меньшинство’ нашей партіи, будутъ разршены, я въ этомъ глубоко убжденъ, на основ тхъ организаціонныхъ принциповъ, которые защищалъ Союзъ и его теченіе, но тогда не должно и не можетъ остаться міровоззрніе, которое сдлало возможнымъ событія послднихъ лтъ въ нашей партіи. Адепты этого міровоззрнія считаютъ себя ‘ортодоксальными’ соціалдемократами, они считаютъ свое теченіе самымъ революціоннымъ въ соціалдемократіи. Ошибка! Оно было таковымъ когда то, но въ своемъ консерватизм оно все боле и боле становится отжившимъ, отсталымъ, а мы, чтобы оставаться впереди, всегда должны идти впередъ. Критика ортодоксіи и дальнйшее развитіе идей научнаго соціализма въ литератур Россійской Соціалдемократической Рабочей Партіи являются. необходимыми и ложатся обязанностью на людей ‘третьяго періода’. Я принадлежалъ по моему міровоззрнію къ этому періоду и я хочу сказать здсь нсколько словъ тмъ, кто былъ со мною въ одномъ теченіи соціалдемократическаго движенія въ Россіи.
Товарищи! Мы заявили, что у насъ нтъ принципіальныхъ разногласій съ ‘Группой Освобожденія Труда’. И дйствительно, тхъ разногласій, которыя намъ приписывали наши товарищи по партіи, наши фракціонные противники, этихъ разногласій у насъ не было съ ними. Но постепенно въ области тактики, въ теоріи и въ философіи обнаружились такія разногласія между, нами и ими, которыхъ не видли три года тому назадъ ни мы, ни они.
Говорили, что мы экономисты, что мы не признаемъ политики, это была неправда. Уже Союзъ, приступая къ работ въ 1898 году, заявилъ, что завоеваніе демократической конституціи онъ считаетъ своею задачею, съ перваго номера своего журнала онъ сдлалъ своимъ девизомъ слова Маркса: ‘соціальное освобожденіе рабочаго класса невозможно безъ его политическаго освобожденія’, мы первые стали призывать пролетаріатъ къ политическимъ дйствіямъ, къ демонстраціямъ, мы отводили въ нашихъ изданіяхъ скоре слишкомъ много, чмъ слишкомъ мало мста вопросу о царизм. Но правда то, что къ обыденной жизни пролетаріата, къ его повседневнымъ интересамъ мы относились совершенно иначе, чмъ ортодоксы. Борьбу за эти интересы мы включили въ задачи нашей партіи.
Говорили, что мы ‘кустари’, что мы мшали объединенію партіи, созданію организаціи профессіональныхъ революціонеровъ. Это была неправда. Мы сами представляли собою организацію профессіональныхъ революціонеровъ, упорно, долго и сознательно работали надъ созданіемъ централизованной партійной организаціи, надъ созывомъ създа. Но правда то, что мы совершенно иначе, чмъ ортодоксы, представляемъ себ роль центральной организаціи: въ профессіональныхъ революціонерахъ мы видли слугъ движенія и потому особеннымъ образомъ — на демократическихъ началахъ — строили нашу партію.
Насъ называли ‘хвостистами’, плетущимися за массовымъ движеніемъ. Это была неправда. Мы, наоборотъ, были новаторами, которые упорною борьбой съ авторитетными теоретиками нашей партіи и со старшими товарищами проводила въ жизнь свои идеи: даже и спропагандированные рабочіе первоначально не были на нашей сторон, по отношенію же къ массовому движенію мы всегда ставили себ цлью идти впереди его, и — какъ показали позднйшія событія — дйствительно шли впереди. Но врно то, что къ массовому движеній! рабочихъ мы относились не такъ какъ ортодоксы, мы видли въ немъ стихійный порывъ, съ которымъ мы сознательно хотли слиться. Мы, слдовательно, самую сущность общественной и жизни и дятельности понимаемъ иначе. Мы не могли и не хотли противополагать инстинктъ, стихійность — сознательности, потому что въ самой теоріи познанія мы расходимся съ ортодоксами.
Насъ называли оппортунистами — это была неправда. Мы имемъ наши принципы, принципы научнаго соціализма, программу международной соціалдемократіи и ни ради какихъ то ни было цлей не хотимъ поступиться ими. Но ту схоластическую, доктринерскую вульгаризацію марксизма, которую намъ подносятъ подъ именемъ ортодоксіи, подъ именемъ — зачмъ не перевести этого греческаго термина на русскій языкъ — православія, мы дйствительно не хотимъ признать правильнымъ выраженіемъ научнаго соціализма. Ортодоксъ разсматриваетъ всякую работу критической мысли, отъ Бернштейна до Богданова, лишь какъ разновидности ревизионизма, во всхъ своихъ проявленіяхъ одинаково ненавистнаго. Поэтому всмъ сознательнымъ членамъ партіи становится душно въ атмосфер соціалдемократическаго православія.
Намъ необходимо абстрагировать въ событіяхъ изъ жизни нашей, партіи ихъ общія черты и такимъ образомъ формулировать міросозерцаніе, ихъ отражающее, для того, чтобы противопоставить ему міросозерцаніе наше, съ точки зрнія котораго представляется вреднымъ, ложнымъ, дурнымъ, нестерпимымъ то самое, чмъ довольны и горды наши фракціонные противники.
Но все это посл, не теперь. Дни, когда я заканчиваю эту работу, февраль 1905 года, ставятъ передъ нами непосредственныя задачи, которыя приходится разршать съ тми наличными силами, съ которыми застали нашу партію событія въ Россіи.
И прежде всего — организаціонныя задачи. Ихъ намъ приходится теперь разршать въ буквальномъ смысл слова подъ выстрлами враговъ, но мы не можемъ отложить ихъ разршеніе.
Вотъ уже тридцать лтъ русскіе соціалисты вели пропаганду своихъ идей въ рабочемъ класс, десятки тысячъ жизней были отданы этому длу, сотни тысячъ лтъ тюрьмы, ссылки, каторги ‘искупили цну’ тхъ историческихъ перемнъ, предъ которыми теперь стоитъ наша родина. Вотъ уже двадцать лтъ, какъ русскіе соціалисты, въ лиц соціалдемократовъ, слили свое дло съ дломъ рабочаго класса. Теперь уже повсюду есть наши единомышленники, наши испытанные товарищи. Нора подвести итогъ.
На всхъ фабрикахъ, заводахъ, во всхъ ремеслахъ, гд только есть у нашей партіи связи, необходимо немедленно сгруппировать сознательныхъ рабочихъ, соціалдемократовъ. Этимъ группамъ — какъ фаховымъ сходкамъ ‘Бунда’, какъ заводскимъ организаціямъ Петербурга, какъ кассамъ Кіева — мы должны поручить и доврить веденіе нашего дла въ ихъ заводахъ, на ихъ фабрикахъ, въ ихъ ремеслахъ. Эти группы мы должны сдлать базисомъ нашей партіи.
Дале, мы должны объединить эти ячейки, собравъ ихъ представителей на ‘агитаторскія сходки’, какъ у ‘Бунда’, или въ ‘районной организаціи’, какъ было въ Петербург, или въ ‘заводскіе’, ‘ремесленные’ комитеты, какъ было въ Кіев. При этихъ организаціяхъ должны быть организаціи профессіональныхъ революціонеровъ, чтобы служить имъ своимъ опытомъ, своими знаніями, конспиративнымъ навыкомъ и силою интеллектуальнаго вліянія.
Дале, для объединенія и руководства дятельностью всхъ организацій въ данной мстности необходимо, чтобы соотвтственныя полномочія были даны выбраннымъ этими организаціями лицамъ, комитету.
‘При громадномъ территоріальномъ распространеніи движенія образованіе въ отдльныхъ районахъ объединенныхъ организацій настойчиво диктуется жизнью’. Поэтому комитеты должны быть соединены въ союзы комитетовъ. Эти союзы должны пользоваться самою широкою самостоятельностью въ своихъ дйствіяхъ.
Наконецъ центральная организація партіи должна бытъ перестроена, чтобы соотвтствовать демократическому строю всей партіи. По примру Бельгійской Рабочей Партіи необходимо, чтобы и у насъ делегаты отъ союзовъ комитетовъ стали членами центральнаго комитета партіи. Тогда на правахъ союза комитетовъ нашелъ бы себ мсто снова въ нашей партіи и неограниченный районными рамками представитель еврейскаго пролетаріата — ‘Бундъ’, и организаціи пролетарьята другихъ націй Россіи {Прим ч. ко 2-му изданію. Какъ уже было отмчено въ предисловіи, этотъ планъ уже отошелъ въ область исторіи и посл октябрьскихъ событій наша партія нуждается въ боле широкой организаціи.}.
Теперешній нашъ Центральный Комитетъ построенъ по типу министерскаго кабинета. Центральный Комитетъ Бельгійской партіи построенъ по типу швейцарскаго министерства, Союзнаго Совта. Здсь, въ этой брошюр, не мсто защищать эти принципы организаціи, здсь умстно было лишь отмтить ихъ. Замчу только, что для защиты ихъ можно привести вс т неопровержимые доводы, которые приводитъ наша партія для защиты демократическихъ принциповъ въ дл политической организаціи государства: если мы признаемъ, что демократическая политическая организація можетъ наилучшимъ образомъ руководить развитіемъ націи со всми ея классовыми противорчіями, то тмъ боле она можетъ явиться руководительницей политической партіи. Что же касается русскихъ полицейскихъ условій, то опытъ ‘третьяго періода’ показалъ, что демократическая организація является не мене конспиративной, чмъ заговорщицкая.
Во внутренней жизни нашей партіи, несмотря на всю интенсивность вншней борьбы, есть своя очередная задача, это именно организаціонная задача.
Въ разсказ Андреева Стна раздлила и небо и землю на дв части и оставила по сю сторону человчеству одни лишь жестокія и ненужныя страданія. Люди сходятся и расходятся въ безумномъ танц, и отвратительные, какъ проказа, они отравляютъ другъ другу существованіе. Они томятся этой жизнью и хотятъ лбомъ своимъ прошибить Стну — приду мать способъ ея разрушенія, но разумъ безсиленъ предъ роковою преградою, и непокорные судьб гибнутъ у неподвижной Стны.
Французскій скульпторъ, создавшій символическую Стну по поводу одного опредленнаго историческаго событія, далъ однако же, быть можетъ, только изображеніе конкретнаго проявленія той же самой общей идеи.
‘Отдай мн мое дитя, моего сына, моего брата, мою дочь… Убійца! отдай мн самого меня!..’ кричали прокаженные люди предъ Стною Андреева, поглотившей столько жизней. И Стн Моро-Вотье вырисовываются разорванныя части тла погибшихъ защитниковъ коммуны.
Стна, какъ символъ преграды къ свобод, къ радости, только потому не соотвтствуетъ истинной природ этой преграды, что сложена она изъ мертвыхъ камней, преградой же къ прогрессу человчества служатъ эти самые люди, страдающіе, несчастные, жалкіе и однако неподвижные въ своей косности. Эту то стну инертной людской массы мы должны разрушить.
Мы, соціалисты, должны быть людьми будущаго. Мы должны провидть это будущее и руководствоваться имъ, какъ своимъ идеаломъ, въ нашей настоящей жизни и дятельности!
Согласно нашему ученію есть у каждой современной цивилизованной націи слой живой, революціонный, созидающій будущее. Это именно самый нижній слой, самое основаніе стны, пролетаріатъ. Когда онъ прійдетъ въ движеніе, тогда съ силой геологическихъ переворотовъ — говоритъ коммунистическій манифестъ — разрушитъ онъ все, что надъ нимъ покоится, всю эту стну.
И вотъ краеугольные камни стны уже вопіютъ, пролетаріатъ уже началъ свое освободительное движеніе. Пусть же мы будемъ голосомъ фундамента стны! И тогда, подобно тому, какъ въ древней легенд стны Іерихона пали отъ звука трубъ и открыли израильтянамъ обтованную землю, подобно этому твердыни враговъ пролетаріата, гнетущія его и съ нимъ весь трудовой народъ, падутъ отъ звука нашего голоса…
Такъ понимаю я основную идею теченія ‘третьяго періода’.
Махновец Владимир Петрович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Строители будущего, Махновец Владимир Петрович, Год: 1907
  2. К вопросу о работах второго съезда Российской Социал-Демократической Рабочей партии, Махновец Владимир Петрович, Год: 1904
  3. К истории второго съезда Р. С.-Д. Р. Партии, Махновец Владимир Петрович, Год: 1908
  4. А. Е. Григорьев: биографическая справка, Григорьев Александр Георгиевич, Год: 1927
  5. О формуле присяги по Своду Законов, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1882
  6. Мнимая борьба с западом, Соловьев Владимир Сергеевич, Год: 1890
  7. Письма Льва Толстого к С. Т. Семенову, Семенов Сергей Терентьевич, Год: 1902
  8. О женщине, сгоревшей без всякой посторонней причины, Демаре Ансельм-Гаэтан, Год: 1805
Электронная библиотека