Обозрніе иностранной жизни.
Обозрніе иностранной жизни.
I.
II.
Н. С. Русановъ.
‘Русское Богатство’, No 10, 1913
Обозрение иностранной жизни, Русанов Николай Сергеевич, Год: 1913
Время на прочтение: 26 минут(ы)
1. Избирательная кампанія въ Италіи.— 2. Реакція на почв китайской республики.
1 октября нов. ст. правительство Италіи опубликовало декретъ о распущеніи палаты, — фактически уже не засдавшей втеченіе нсколькихъ мсяцевъ,— и о производств выборовъ 26 октября2 ноября, а вмст съ нимъ нчто въ род избирательнаго манифеста, представляющаго собою общее обозрніе положенія королевства съ министерской точки зрнія, равно какъ программу реформъ. Такимъ образомъ выборная кампанія открылась офиціально и въ данный моментъ находится уже въ полномъ разгар. Это выраженіе надо, впрочемъ, понимать не совсмъ буквально. Именно ‘разгара’-то на сей разъ и нтъ. И до правительственнаго декрета партіи становились въ боевую позицію и пробовали то тамъ, то сямъ скрещивать свое оружіе. Но на всемъ этомъ лежалъ отпечатокъ вялости. Теперь кампанія какъ будто оживилась, мстами были даже столкновенія на политической почв и нсколько человкъ уже пали жертвою избирательной горячки. Но серьезной идейной борьбы партій какъ будто нтъ и до сихъ поръ.
Можно объяснять это явленіе различнымъ образомъ. И у министерства Джолитти, конечно, есть очень много друзей, комментирующихъ эти особенности ныншнихъ выборовъ въ очень лестномъ для премьера смысл. Однако для безпристрастнаго наблюдателя за этимъ отсутствіемъ настоящей политической борьбы скрываются симптомы такого настроенія умовъ, которое не можетъ возбуждать особеннаго восхищенія у друзей прогресса. Сторонники Джолитти пытаются, дйствительно, уже давно доказывать, что первый министръ Италіи является въ настоящій моментъ представителемъ истинно національной традиціи, которая стоитъ выше всякихъ партійныхъ интересовъ. Потому-то, молъ, лишь крайніе фанатики справа и слва или же личные враги премьера могутъ вносить нын задоръ непримиримости въ открывшуюся кампанію. Съ тхъ поръ, какъ Италія вступила на путь широкой колоніальной политики,— увряютъ насъ друзья кабинета,— эта сторона правительственной дятельности настолько соотвтствуетъ основнымъ потребностямъ націи, что нтъ ни одной партіи, которая ршилась бы серьезно бороться на этой почв съ Джолитти. Патріотическій энтузіазмъ народа, пробужденный пріобртеніемъ Триполи и Киренаики, уже получившихъ громкое названіе ‘Итальянской Ливіи’ (Libia Italiana), могущественно давитъ на психологію политическихъ дятелей и, окрыляя стремленія сторонниковъ національнаго министерства, связываетъ по рукамъ и ногамъ всякую оппозицію.
Вншнимъ образомъ положеніе длъ этими разсужденіями схватывается врно. Но за этимъ ‘патріотическимъ единодушіемъ’ кроется, серьезное ослабленіе прогрессивныхъ теченій въ стран. Шовинистская волна прошлась по всему королевству. Активными носителями націоналистическихъ идеаловъ явились прежде всего, какъ всегда это бываетъ, привилегированные классы и, въ частности, вліятельныя группы банкировъ, капиталистовъ и военныхъ. Но эти ловкіе политики успли создать и боле широкое движеніе изъ тхъ элементовъ, которые называются обыкновенно ‘улицей’ и въ большихъ городахъ составляютъ своеобразный политическій хоръ, могущественно поддерживающій своимъ нечленораздльнымъ ревомъ и импульсивными выступленіями сознательную, тактику верховъ.. Конечно, вс эти волны патріотизма, расходясь концентрическими кругами отъ точекъ приложенія демагогической пропаганды, не затрогиваютъ самыхъ глубинъ народной души, живущей въ конц концовъ серьезными интересами трудового существованія. Но он оставляютъ по себ сильную зыбь, очень импонирующую политическимъ партіямъ, которыя и стараются прилаживаться къ настроенію пришедшей въ движеніе толпы. Такъ получается своеобразное взаимодйствіе демагоговъ и улицы.
И на сей разъ иниціатива ‘патріотизма’ исходила отъ тхъ консервативныхъ и умренно-либеральныхъ политиковъ центра и правой, которымъ была крайне не по сердцу линія поведенія, принятая Джолитти въ 1910 г., какъ черезчуръ шедшая на встрчу соціалистическимъ и демократическимъ требованіямъ, и которые во что бы то ни стало стремились отвлечь страну отъ внутреннихъ вопросовъ. Поучительно, что лтомъ 1911 г. правительству Джолитти и въ голову не приходило считать завоевательную политику серьезной національной задачей. И еще въ конц іюня министръ иностранныхъ длъ объяснялъ въ сенат, что по отношенію къ Триполи ‘итальянская политика основана на цлости османской имперіи’ {‘Schulthess’ Europisclier Geschichtskalender 1911′, Мюнхенъ. 1912 стр. 461.}. Но къ осени, въ то время, какъ парламентъ отсутствовалъ, политикамъ шовинистскаго пошиба удалось поднять въ печати и на улиц такое сильное вншнее возбужденіе, что. ловкій премьеръ, опасаясь потерять власть, вдругъ самъ сталъ во глав этого движенія. Съ необыкновеннымъ агаромъ принялся онъ доказывать исконную важность, завоевательнаго похода въ сверную Африку, которая, молъ, нкогда принадлежала Римской имперіи и по. праву должна снова сдлаться достояніемъ потомковъ древнихъ римлянъ. Было бы очень легко и назидательно показать, какъ тотъ самый планъ африканской кампаніи, который теперь защищался Джолитти на основаніи глубокомысленныхъ историческихъ и экономическихъ соображеній, былъ всего какихъ-нибудь два мсяца назадъ крайне далекъ отъ непосредственнаго политическаго кругозора премьера.
Какъ-бы то ни было, логика событій брала свое и 29 сентября Турціи была объявлена война. Когда общественное мнніе страны было въ достаточной степени возбуждено профессіональными политиками шовинизма и правительствомъ, вынужденнымъ стать въ ихъ глав, то обратнымъ ударомъ отъ ‘улицы’ стала отдляться волна казового воодушевленія, захлеснувшая и т партій, которыя вначал холодно относились къ какому бы то ни было походу. О людяхъ умреннаго либерализма и умренно-консервативнаго міровоззрнія, стоявшихъ праве того центра, на который опиралось министерство, уже нечего говорить. Они воспользовались ими же поднятымъ шовинистскимъ вихремъ въ стран, чтобы превратиться въ самыхъ яростныхъ апологетовъ завоевательной политики. Это входило до такой степени въ ихъ виды, такъ гармонировало съ ихъ отвращеніемъ ко всякой внутренней прогрессивной работ, отъ которой они хотли укрыться подъ снью завоевательныхъ плановъ, что имъ, конечно, не стоило никакого труда стать руководителями разношерстной и шумной арміи патріотовъ, производившихъ манифестаціи въ разныхъ городахъ Италіи подъ громъ трубъ и литавровъ и при восторженныхъ возгласахъ: ‘туда! за наше море! въ нашу Африку!’ Но и стоявшіе на крайнемъ правомъ крыл политическихъ партій Италіи клерикалы съ необыкновеннымъ жаромъ ухватились за мысль о колоніальной политик, дававшей имъ возможность пріобрсти снова нкоторое вліяніе на правительство, въ послдніе годы все боле тянувшее влво. Ироніи исторіи было угодно, чтобы кроткіе служители Христа, которые на словахъ денно и нощно молились за своихъ враговъ и, получивъ ударъ по щек, подставляли другую, чуть не вс поголовно стали усерднйшими защитниками экспедиціи въ Африку, разносившей среди неврныхъ ‘свтъ христіанскаго просвщенія’. Въ рядахъ споспшниковъ милитаризма оказались и католическій Римскій банкъ, спекулировавшій на захватъ земель въ Африк, и намстникъ Св. Петра, посылавщій благословеніе солдатамъ, шедшимъ въ Триполитанію по приказанію ‘нечестиваго правительства узурпаторовъ’.
Влво отъ той линіи, по которой шла равнодйствующая политическихъ силъ, поддерживавшихъ министерство Джолитти, переломъ въ настроеніи партій былъ едва-ли не боле значителенъ. Шовинистская лихорадка охватила не только буржуазныхъ демократовъ,— радикаловъ и республиканцевъ,— она заразила довольно значительную часть итальянскихъ соціалистовъ, которые именно по этому вопросу рзче, чмъ по какому-либо другому, раздлились на непримиримыхъ и реформистовъ. Африканская авантюра создала даже крайнюю лвую реформизма, образованную тми умренными соціалистами, которые считали вообще возможнымъ заключать боле или мене постоянные союзы съ лвыми партіями буржуазіи, но въ данномъ случа предпочитали идти съ крайними соціалистами въ принципіальномъ отрицаніи колоніальной войны. Попытка произвести всеобщую стачку при помощи наиболе ршительныхъ элементовъ итальянскаго соціализма не была столь слабой и неудачной, какъ хотли ее представить шовинисты и сторонники министерства. Но, достигнувъ почтенныхъ размровъ въ нкоторыхъ центрахъ сверной, средней и даже южной Италіи, она, къ сожалнію, не оказала все-таки надлежащаго дйствія на широкія массы, которыя, не принадлежа къ активнымъ сторонникамъ африканскаго похода, тмъ не мене не боролись и съ шовинистской агитаціей. Еще плачевне было положеніе радикаловъ, которые, поколебавшись нкоторое время между здравой политикой реформъ и авантюристской экспедиціей въ Африку, склонились скоро въ сторону послдней и отодвинули основныя задачи внутренней жизни на задній дворъ своихъ органовъ, занявъ первыя страницы газетъ безконечными передовицами и корреспонденціями по военнымъ вопросамъ.
Итакъ вотъ при какихъ условіяхъ Джолитти приходится открывать избирательную кампанію. Правительственный манифестъ какъ нельзя лучше подтверждаетъ тотъ переломъ въ настроеніи умовъ, который произошелъ подъ вліяніемъ двухлтнихъ усилій въ области колоніальной политики. Чувствуя, что ‘Итальянская Ливія’ до сихъ поръ иметъ значеніе радужнаго миражцдля многихъ соотечественниковъ, готовыхъ забывать изъ-за этихъ мечтаній существенные интересы своей обыденной жизни, Джолитти и переноситъ центръ тяжести своей программы на доказательство всей необходимости широкой колоніальной политики для Италіи и на перечисленіе тхъ якобы великихъ выгодъ, которыя были уже получены страной въ результат завоеваніи Триполитаніи. Но, конечно, глава кабинета слишкомъ ловкій человкъ, чтобы ограничиться исключительно одами въ честь Африки — онъ не бурнопламенный д’Аннунціо — и не попытаться заране парировать нкоторыя возраженія, которыя могутъ быть сдланы людьми, не раздляющими цликомъ правительственнаго оптимизма.
Не забудемъ, что въ министерство же Джолитти была проведена серьезная реформа въ самыхъ условіяхъ голосованія, которое если и не сдлалось всеобщимъ, то оставило вн круга избирателей, какъ намъ уже приходилось отмчать раза два, лишь сравнительно незначительную категорію тхъ гражданъ моложе 30-лтняго возраста, которые не знаютъ грамоты и не отбывали воинской повинности. Во всякомъ случа эта реформа увеличила число тхъ, кто иметъ право голоса, съ 3 до 8 милліоновъ. Но среди слоевъ населенія, впервые допускаемыхъ къ урнамъ, найдется, — можно предполагать, — не мало такихъ гражданъ, которые отрицательно отнесутся къ экспедиціи, уже потребовавшей отъ Италіи значительныхъ матеріальныхъ и моральныхъ жертвъ и однако не давшей до сихъ поръ осязательныхъ результатовъ. Вотъ для того, чтобы предупредить переходъ этихъ новыхъ, пока ненадежныхъ избирателей на сторону крайней оппозиціи, Джолитти въ своемъ избирательномъ манифест и старается напомнить о проведеніи имъ нкоторыхъ, по его мннію, значительныхъ реформъ, въ доказательство той мысли, что экспедиція въ Африку отнюдь не остановила работы надъ внутренними вопросами, какъ это утверждали принципіальные враги министерства.
Въ числ этихъ реформъ премьеръ цитируетъ уже упомянутое расширеніе подачи голосовъ и законъ о правительственномъ страхованіи жизни. Но онъ не ограничивается этимъ, а пытается вообще установить тотъ, по его мннію, несомннный фактъ, что какъ разъ втеченіе двухъ послднихъ лтъ со времени столкновенія съ Турціей экономическій и политическій прогрессъ Италіи не только не прекратился, но выразился въ особенно яркихъ формахъ. Жонглируя цифрами этого двухлтія и умышленно оставляя въ сторон статистику за боле значительный періодъ, которая дала бы возможность сравнить современное состояніе Италіи какъ съ прежнимъ положеніемъ длъ въ самой стран, такъ и съ параллельнымъ прогрессомъ въ другихъ государствахъ, Джолитти съ видимымъ удовольствіемъ выдвигаетъ офиціальныя данныя, подкрпляющія правительственный оптимизмъ. По словамъ министра, военныя и морскія усилія Италіи нисколько не помшали ея населенію возрасти за это время чуть не на 850.000 чел. Доходы не переставали превышать.расходы на довольно замтныя суммы. Такъ называемыя культурныя статьи бюджета продолжали увеличиваться: напр., бюджетъ министерства народнаго просвщенія увеличился на 38 милліоновъ лиръ (франковъ) и т. д. Съ другой стороны, правительство намрено, молъ, проводить и въ будущемъ парламентѣ, реформы, которымъ нельзя отказать въ значеніи, врод улаженія конфликтовъ между трудомъ и капиталомъ, организаціи страхованія противъ несчастныхъ случаевъ и неспособности трудящихся къ работ, разныхъ мръ общественной гигіены, развитія кооперативовъ и т. п.
Вообще говоря, министерская программа, какъ и слдовало ожидать, сплошь разрисована радужными красками, такъ что даже органы, расположенные къ Джолитти, отмтили этотъ черезчуръ оптимистическій характеръ офиціальнаго изложенія длъ. Одинъ изъ очень усердныхъ панегиристовъ Джолитти сравниваетъ его манифестъ съ годовымъ отчетомъ, который читаетъ передъ довольными акціонерами преуспвающаго анонимнаго общества предсдатель совта правленія. Нтъ недостатка и въ заключительномъ патріотическомъ аккорд, которымъ премьеръ старается подсластить горькую пилюлю предусмотрннаго правительствомъ усиленія расходовъ на армію, увряя, что эти издержки цликомъ пойдутъ на увеличеніе мощи и благосостоянія государства: ‘Намъ слдуетъ безотлагательно снабдить наши военныя силы боле усовершенствованными орудіями, а именно намъ нужно прежде всего ускорить постройку военныхъ кораблей, въ которыхъ мы нуждаемся для того, чтобы нашъ флотъ обладалъ достаточною силою въ дл защиты нашихъ правъ и нашихъ законныхъ интересовъ’. Любопытно, кстати сказать, что это приглашеніе, обращенное къ Италіи ея премьеромъ, не скупиться на расходы по военной части понравилось не столько самой стран, сколько шовинистамъ другихъ крупныхъ государствъ Европы. И одинъ изъ наиболе типичныхъ глашатаевъ французской буржуазіи счелъ даже нужнымъ съ особеннымъ одобреніемъ остановиться на этомъ пункт программы Джолитти съ цлью вызвать у своихъ соотечественниковъ благородное соревнованіе въ сфер служенія милитаризму.
И однако не нужно особенно глубоко анализировать положительныя стороны манифеста Джолитти, чтобы найти въ немъ существенные изъяны. Возьмемъ хотя бы пресловутый законъ о государственномъ страхованіи жизни, вступившій въ силу съ 1 января 1913 г. Исторія его проведенія сопровождалась такими усложненіями и окончательный вотумъ принялъ столь странныя, торопливыя и случайныя формы, что вн Италіи большинство хроникеровъ проглядло моментъ его осуществленія и за-границей получалось впечатлніе, будто упомянутая законодательная мра не прошла окончательно еще до сихъ поръ. Суть закона заключается въ слдующемъ. По мр-роста національнаго богатства Италіи,— роста, нисколько не исключающаго народной бдности,-образовался цлый рядъ компаній съ цлью страховать жизнь лицъ, имющихъ мало-мальски сносныя средства существованія. Но та тяжеловсность и та неповоротливость, вторыя характеризуютъ развивающійся итальянскій капитализмъ, дали въ этой области преимущество иностраннымъ обществамъ передъ туземными. Такъ, въ 1911 г. изъ общей суммы въ 1.600 милліоновъ лиръ, представляющихъ цнность полисовъ этихъ компаній, итальянскими учрежденіями было застраховано всего 700 милліоновъ, т. е. мене половины всего итога. Львиная доля падала на австрійскія компаніи, сумма страховокъ которыхъ достигала 600 милліоновъ. За этимъ слдовали американскія компаніи съ 150 милліонами, французскія — съ 90, наконецъ, нмецкія, англійскія и голландскія.
Среди соціалистовъ и наиболе серьезныхъ демократовъ Италіи уже давно бродила мысль о томъ, чтобы сдлать страхованіе жизни государственной операціей, которая пр:и достаточномъ размах могла бы охватить все населеніе и внести замтныя улучшенія въ бытъ боле или мене широкихъ слоевъ населенія. Пытаясь одно время идти налво, кабинетъ Джолитти и обратился къ палат съ планомъ устроенія такъ называемаго Національнаго института страхованія, къ которому втеченіе трехъ мсяцевъ посл проведенія закона о государственной монополіи должны были бы перейти вс операціи частныхъ кампаній, заключенныя до 5 іюля 1911 г. Этотъ законопроектъ былъ встрченъ очень сочувственно соціалистами, но возбудилъ сильную оппозицію въ рядахъ правительственнаго большинства. Нкоторые изъ вліятельныхъ членовъ его, хотя и заявляя себя истинными друзьями Джолитти, особенно рзко возстали противъ этого, какъ они говорили, нестерпимаго вмшательства въ свободу коммерческихъ сдлокъ. И т самые люди, которые не находятъ достаточно рзкихъ словъ, чтобы заклеймить стремленія ‘интернаціоналистовъ’, энергично участвовали въ организаціи за предлами Италіи, въ Берлин, обширной и могущественной коалиціи капиталистовъ, состоявшей не только изъ представителей страховыхъ обществъ, но и вообще изъ людей биржи и банка, запуганныхъ возможностью выпаденія изъ ихъ рукъ значительнаго ‘страхового портфеля’. Дло дошло до того, что въ этомъ какъ нельзя боле международномъ синдикат недовольныхъ создалось мнніе о необходимости просить германское правительство вмшаться въ эту, казалось бы, внутреннюю рео форму Италіи и даже перенести всю тяжбу на разсмотрніе Гаагскаго трибунала. А въ итальянской палат депутатовъ особенно рзкое сопротивленіе было оказано членами лваго центра, выразителемъ взглядовъ котораго въ данномъ случа явился Саландра, произнесшій свирпую рчь противъ правительственнаго законопроекта.
Ряды министерскаго большинства заколебались еще боле. И, не смотря на энергичную поддержку соціалистовъ, которые прибгли къ обструкціи, чтобы разбить оппозицію защитниковъ капитала, отверженіе проекта становилось все боле и боле вроятнымъ. Тогда-то изъ рядовъ большинства поднялся Бертолини, вожакъ группъ, наиболе дружественныхъ премьеру, и предложилъ, по соглашенію съ самимъ кабинетомъ, рядъ поправокъ, въ сущности отнимавшихъ широкій характеръ у закона и сводившихъ его во многихъ отношеніяхъ на нтъ. Такъ, согласно этимъ поправкамъ, государственная монополія должна была ограничиться лишь операціями, не превышавшими 15.000 лиръ капитала или 1.500 лиръ ежегодной ренты. Комиссія, которая разрабатывала законопроектъ, стала требовать въ виду предложенныхъ измненій отсрочки преній до осенней сессіи. Засданіе 8 іюля было очень шумно и кончилось тмъ, что палата вотировала, по желанію Джолитти, переходъ къ обсужденію статей законопроекта. А премьеръ настоялъ на необходимости отложить дебаты по этому вопросу до ноября.
Однако въ промежутк поднялась патріотическая буря африканской экспедиціи (о нейрчь будетъ еще ниже), и внутренніе вопросы отступили на задній планъ. Ближайшіе результаты шовинистскаго опьяннія выразились прежде всего въ томъ, что парламентъ не обнаруживалъ особеннаго желанія скоре собраться снова. Предполагалось, наоборотъ, полезнымъ не стснять правительство парламентскимъ контролемъ въ его борьб съ врагомъ. И народные представители сошлись во дворц Монтечиторіо не въ ноябр 1911 г., а въ конц февраля 1912 г., посл семимсячнаго отсутствія. Первая недля сессіи прошла въ ожесточенныхъ дебатахъ по поводу присоединенія Триполитаніи. Лишь группа наиболе прямолинейныхъ соціалистовъ боролась противъ колоніальной политики правительства, тогда какъ громадное большинство палаты развернуло во всю свое патріотическое усердіе.
Дошла очередь до законопроекта о страхованіи. Но очень знаменательно, что переходъ къ его обсужденію былъ вынужденъ на сей разъ не какими-нибудь серьезными соображеніями о необходимости самой реформы, а желаніемъ кабинета заштопать въ бюджет дыры, сдланныя африканской кампаніей. Вотъ, дйствительно, въ какихъ выраженіяхъ извстный англійскій ежегодникъ, который нельзя заподозрить въ революціонныхъ тенденціяхъ, характеризуетъ настроеніе правительства, снова посл столь значительнаго перерыва принимавшагося за законопроектъ: ‘Не смотря на цвтущее состояніе государственныхъ финансовъ, было однако необходимо создать новые источники дохода. Поэтому (sic! H. Р.) правительство потребовало отъ парламента немедленно приступить къ обсужденію закона, касающагося превращенія операцій по страхованію жизни въ государственную монополію’ {‘The Annual Register for the year 1912’, Лондонъ, 1913, стр. 312.}. Читатель легко пойметъ эту на первый взглядъ парадоксальную связь между африканской авантюрой и соціальнымъ закономъ, если обратитъ вниманіе на то, что въ результат проведенія этой мры въ рукахъ государства должны были скопиться сотни милліоновъ, представлявшіе итоги страховой операціи. Такимъ образомъ правительство преслдовало здсь фискальную цль.
Нечего удивляться поэтому, что кабинетъ Джолитти и, въ частности, министръ финансовъ, радикалъ Нитти, не особенно противились внесенію тхъ поправокъ, которыя обезцвчивали предлагаемую реформу и лишали ее широкаго соціальнаго значенія: важно было вотировать государственную монополію на любыхъ условіяхъ. Правительство пошло на дальнйшую капитуляцію, согласившись дать компаніямъ страхованія отсрочку еще на 10 лтъ и разршивъ имъ продолжать втеченіе всего этого періода обычныя операціи подъ условіемъ немедленной передачи 40% Департаменту національнаго страхованія, который долженъ былъ сформироваться, какъ только проектъ сдлается закономъ. Палата почти безъ преній согласилась и на этотъ компромиссъ, закрпивъ его вотумомъ 1 марта. Но иностраннымъ компаніямъ и этого было мало. Посл того, какъ итальянскій сенатъ 28 марта вотировалъ уже принятый палатою законопроектъ, он обратились къ своимъ правительствамъ. И такая, казалось бы, чисто внутренняя реформа страны, какъ установленіе государственнаго страхованія, пошла обсуждаться въ различныхъ дипломатическихъ канцеляріяхъ, пока,’наконецъ, посл всевозможныхъ дальнйшихъ уступокъ со стороны итальянскаго правительства, оно получило возможность опубликовать декретъ о примненіи закона лишь 7 сентября, причемъ первыя дйствія по страховой операціи было предложено открыть только съ 1 января 1913 г. Изъ недавней рчи министра почтъ и телеграфовъ, Калиссано, которую онъ произнесъ незадолго до своей внезапной смерти, можно видть, какія средства уже стеклись въ рукахъ правительства посл проведенія данной реформы. Оказывается, еще до 1 января 1913 г. многія итальянскія и иностранныя компаніи уступили Національному институту страхованія свой портфель, представлявшій 800 милліоновъ застрахованныхъ: суммъ, 120.000 контрактовъ и 30 милліоновъ ежегодныхъ премій. А между 1 января и 31 августа текущаго года образовавшіяся 69 агентствъ правительственнаго страхованія прибавили къ этой общей сумм новыхъ полисовъ на 140 милліоновъ. Такимъ образомъ въ рукахъ правительства оказались средства, достигающія милліарда лиръ и дающія ему возможность ‘перекрываться’ всякій разъ, какъ того потребуютъ финансовыя затрудненія, связанныя съ африканской авантюрой.
Къ ней мы и переходимъ. Военныя издержки по день заключенія мира съ Турціей (14 октября 1912 г.) уже простирались до 350 милліоновъ на войско и до 80 милліоновъ на флотъ, т. е., въ итог чуть не до полмилліарда. А съ тхъ поръ расходы по эксплуатаціи ‘Итальянской Ливіи’ дошли до высоты, совершенно несоотвтствующей рессурсамъ колоніи, богатства которой такъ усердно раздувались правительственными поэтами и философами. Всего на Триполитанію итальянцами уже издержанъ 1 милліардъ лиръ, т. е. боле 370 милліоновъ рублей. Понятно, какъ доволенъ Джолитти перспективою располагать въ случа необходимости тми страховыми фондами, которые концентрируются въ рукахъ правительства и позволяютъ ему опираться въ своихъ военныхъ предпріятіяхъ на дешевый кредитъ, доставляемый ‘соціальной реформой’. Дйствительно, что Триполи потребуетъ еще многихъ и многихъ жертвъ, въ этомъ нтъ никакого сомннія. И въ своей программ премьеръ, какъ мы уже видли, ставитъ передъ взорами патріотовъ не совсмъ розовую картину возросшаго военнаго бюджета.
Спрашивается, однако: въ какой степени отнятая у Турціи обширная территорія представляетъ собою удобную почву для колонизаціи и для возмщенія тхъ издержекъ, какія уже были сдланы на нее? Мы не будемъ искать отвта на данный вопросъ въ лвой пресс: ее можно заподозривать въ черезчуръ сильныхъ предубжденіяхъ противъ всякихъ колоній. Но вотъ вамъ публицистъ, который втеченіе африканской экспедиціи находился на мст и изображалъ событія и положеніе вещей скоре свтлыми, чмъ мрачными тонами. Я говорю о Коррадо Цоли {Corrado Zoli, ‘Due anui di governo Italiano’, ‘Il Secolo’,6 августа 1913.}, наполнявшемъ столбцы миланской радикальной газеты корреспонденціями съ театра военныхъ дйствій. Недавно въ двухъ номерахъ упомянутаго органа появилась его большая статья подъ заглавіемъ ‘Два года итальянскаго управленія’, въ которой, наконецъ-то, длается, повидимому, серьезная попытка раскрыть истинное положеніе вещей въ Триполитаніи. Искусственное оживленіе, вызванное наплывомъ войскъ, чиновниковъ и спекуляторовъ всевозможнаго рода, нахлынувшихъ въ итальянскую Африку и создавшихъ иллюзію новаго Эльдорадо, уступаетъ теперь мсто прежней спячк и неподвижности. И въ самыхъ крупныхъ центрахъ начинаетъ все ясне обнаруживаться вялость торговыхъ сношеній, не опирающихся на естественныя богатства страны.
Прислушайтесь хотя бы къ слдующимъ потамъ, которыя звучатъ при изображеніи упомянутымъ корреспондентомъ такого сравнительно важнаго порта, какъ столица Триполи: ‘Я общалъ разсказать вамъ о настоящемъ вид Триполитаніи и я сдлаю это совершенно открыто и безъ всякихъ умолчаній… Я буду вынужденъ говорить вещи, которыя многимъ покажутся непріятными. Но я глубоко убжденъ, что лучше смотрть правд прямо въ лицо, если мы желаемъ узнать зло и изыскать средства для его излеченія. А что золъ въ колоніи не мало, замтить можно легко. Стоитъ только посмотрть хотя бы на этотъ портъ, который годъ тому назадъ кишлъ пароходами всякаго рода и размровъ, бросить взглядъ на эти доки, годъ тому назадъ загроможденные тоннами товаровъ, пройтись по этимъ улицамъ и по этимъ площадямъ, гд годъ тому назадъ ходили цлыя толпы шумнаго, дятельнаго и веселаго населенія, чтобы отдать себ отчетъ въ томъ, что жизнь столицы нашей колоніи, жизнь того города, который вдохновлялъ на веселыя пснопнія нашихъ поэтовъ и на которомъ концентрировались колонизаторскія усилія нашихъ коммерсантовъ и нашихъ промышленниковъ, переживаетъ періодъ остановки, застоя въ длахъ,— въ которомъ намъ хотлось бы видть лишь временное явленіе’.
И шагъ за шагомъ нашъ корреспондентъ перебираетъ различныя стороны той правительственной и административной нелпицы, которая на каждомъ шагу поражаетъ наблюдателя, путешествующаго въ этой въ общемъ скудной колоніи. Въ пылу побдъ надъ плохо вооруженнымъ населеніемъ завоеватели произвели такую пертурбацію во всхъ отношеніяхъ, съ такою основательностью постарались стереть съ лица земли старыя общественныя учрежденія, уничтожили такую массу архивовъ и документовъ, что черезъ мсяцъ у обитателей страны не осталось ни одного мало-мальски вскаго юридическаго доказательства принадлежности различнымъ лицамъ тхъ или другихъ участковъ. А такъ какъ вслдъ за арміей нахлынула шайка злйшихъ авантюристовъ и спекулаторовъ, то, стараясь въ своей административной мудрости охранить Триполитанію отъ злоупотребленій при скупк земель у туземцевъ, правительство въ лиц генерала Каневы запретило декретомъ какую то ни было куплю-продажу земельныхъ участковъ на всемъ протяженіи формально захваченной итальянцами территоріи. Увы! этимъ были лишь стснены обычныя сдлки между жителями страны. Но декретъ Каневы нисколько, напр., не помшалъ клерикальному Римскому банку захватить путемъ всевозможныхъ хитростныхъ залоговыхъ операцій такое количество земель, усадебъ и всякой недвижимой собственности, что лучшіе участки колоніи уже очутились въ рукахъ пиратовъ капитала, и вотъ, думая помочь этой бд, поскоре распутать эти сложныя отношенія новой ипотечной зависимости и вообще внести порядокъ въ Триполитанію, правительство занялось усиленною культурою того чужеяднаго, единственно процвтающаго на почв колоній растенія, которое называется чиновничествомъ.
Вслдъ за военной администраціей страна оказалась наводненною безчисленнымъ множествомъ бюрократовъ различныхъ вдомствъ и ранговъ, перенесшихъ на почву Африки вс дурные навыки и традиціи неуклюжей машины метрополіи. И первымъ дломъ этой непроизводительной арміи чиновниковъ было создать побольше препятствій дятельности какъ злополучныхъ туземцевъ, такъ и тхъ наивныхъ ремесленниковъ и торговцевъ Италіи, которые ршились отправиться въ Африку въ чаяніи значительныхъ доходовъ и заработковъ. Параллельно съ этимъ, по соглашенію съ новыми колоніальными властями, Римъ вырабатывалъ такія условія ‘колонизаціи’, которыя не привлекали, а отбивали всякую охоту у итальянцевъ, желавшихъ немедленно приложить свои силы и способности къ новой стран. Стоитъ только припомнить пресловутую мру, извстную подъ названіемъ ‘спеціальнаго паспорта для Ливіи’. Этотъ паспортъ требуетъ отъ какого-нибудь бдняги [рабочаго, которому и дня нельзя прожить безъ занятій и у котораго никогда нтъ достаточно денегъ,— требуетъ, по крайней мр, двухъ недль мытарствъ по всевозможнымъ канцеляріямъ и внесенія залога въ размр ста лиръ на все время пребыванія въ колоніи.
Авторъ упомянутой статьи старается, правда, отгородить себя отъ принципіальныхъ противниковъ завладнія Триполитаніей, отрицающихъ какую бы то ни было возможность серьезной колонизаціонной работы въ этой стран. Но онъ не можетъ согласиться и съ мнніемъ тхъ пламенныхъ защитниковъ африканской экспедиціи, которые дурачили итальянскую націю ливійскими миражами. Онъ допускаетъ лишь, что при надлежащей политик можно было бы, по крайней мр, ‘привести Триполи въ такое состояніе, что оно не будетъ очень серьезно отягощать балансъ метрополіи’. Какъ видите, по мр того, какъ Италія принуждена отъ чисто военнаго захвата Триполитаніи переходить къ ея хозяйственной эксплуатаціи, такъ сейчасъ же начинаетъ выясняться, до какой степени дйствительность далеко отстоитъ отъ радужныхъ надеждъ, возлагавшихся итальянскими патріотами на завоеванную у Турціи землю.
Это, впрочемъ, не можетъ быть новостью для тхъ, кто мало-мальски знакомъ съ научной географіей страны. Мы, конечно, не говоримъ о басняхъ патріотическихъ писателей. Но и боле серьезные офиціальные землевды Италіи все время напирали на то обстоятельство, что Триполитанія отнюдь не какая-нибудь пустыня, что въ ней имется много различныхъ по характеру мстностей, въ томъ числ и очень плодородныя. Однако, когда вдумываешься въ эти увренія, то скоро находитъ, что это восхваленіе новой колоніи основано на простой игр словъ. Конечно, съ чисто теоретической точки зрнія въ Триполитаніи можно различать пять различныхъ зонъ, дв изъ которыхъ обладаютъ плодородною почвою. Но когда начинаешь пристальне всматриваться въ документы географической науки, то въ глаза бросается крайняя неравномрность въ распредленіи почвы между этими различными полосами, причемъ непропорціально большое пространство приходится какъ разъ на крайне неблагодарныя, почти совершенно безплодныя земли. Достаточно сказать, что за береговой полосой и горами Джебеля, гд низкія мста покрыты богатой растительностью, разстилается знаменитая ‘Красная Гаммада’, представляющая собою огромное каменистое плато, занимающее все пространство между собственно Триполи и низменностью Фессана. Точно такъ же и во внутренности страны, за сравнительно узкимъ поясомъ, изобилующимъ травою, зерновыми хлбами и финиковыми пальмами, поднимается новое обширное плато, преддверіе Сахары, представляющее монотонную область песчаниковъ, поросшихъ кустарникомъ и жесткими растеніями и содержащихъ дождевую воду лишь въ немногихъ трещинахъ между скалами.
Короче сказать во всей Триполитаніи на огромномъ пространств въ 1.100.000 кв. км., чуть не въ 4 раза превышающемъ самую Италію, живетъ лишь немногимъ боле 700.000 номадовъ, ведущихъ жалкое существованіе, сношенія съ которыми даютъ европейцамъ не боле 17 милл. франковъ торговыхъ оборотовъ въ годъ.
Пусть сопоставятъ съ этимъ то количество человческихъ жизней и ту сумму матеріальныхъ жертвъ, которыя затратила Италія во время африканской экспедиціи. Пусть сопоставятъ массу энергіи, затраченной на это дло страною подъ давленіемъ правительства и ‘патріотовъ’. И тогда не трудно будетъ видть, до какой степени мизерны результаты пріобртенія новой колоніи по сравненію съ расточеніемъ реальныхъ и духовныхъ силъ, брошенныхъ націею въ пасть завоевательной политики. Къ сожалнію, большинство населенія въ Италіи, какъ въ любой изъ теперешнихъ такъ называемыхъ культурныхъ странъ, не отдаетъ себ отчета въ разниц между иллюзіями и дйствительностью, между тмъ, въ чемъ стараются его уврить заинтересованные демагоги высшихъ классовъ, и тмъ, что ясно всякому непредубжденному взору. Съ одной стороны — расхищеніе народной энергіи и рессурсовъ. Съ другой — громадный миражъ, обширная, но по большей часта пустынная территорія, гд трудно найти достаточное приложеніе силъ земледльцу или ремесленнику, и гд плодятся и множатся лишь военныя предпріятія и капиталистическія спекуляціи.
Но, увы, въ этомъ плохо разбирается средній итальянецъ. Африканская экспедиція, на которой основываетъ въ значительной степени свою саморекламу глава кабинета въ избирательной борьб, отнюдь не представляется рядовому обывателю минусомъ въ министерской политик: съ него, повидимому, достаточно общанія правительства, что новые налоги не падутъ на бдные классы. И ни одна изъ партій, кром крайнихъ соціалистовъ, не думаетъ давать на этой почв серьезное сраженіе министерству. Наоборотъ, большинство партій тянетъ къ Джолитти. И тяпетъ потому, что звательное увеличеніе числа избирателей ставитъ передъ итальянскими политиками грозный вопросъ о направленіи, въ какомъ пойдутъ эти массы, впервые пріобщающіяся къ общественной жизни. Немудрено, что эта различныя политическія группировки и котеріи стараются заручиться поддержкою кабинета, располагающаго обширными средствами воздйствія на избирателей, какъ это полагается въ строго централизованной бюрократической стран и какъ это уже обнаружилось въ распущеніи министерствомъ тхъ муниципальныхъ совтовъ, которые обнаруживали отрицательное отношеніе къ правительственнымъ кандидатамъ,— и это не смотря на общаніе ‘нейтральности’, данное премьеромъ реформисту Биссолати.
Конечно, вообще трудно предсказать исходъ будущихъ выборовъ. Многіе политики считаютъ, напр., возможнымъ, что процентъ воздержавшихся отъ голосованія будетъ особенно великъ среди неграмотныхъ избирателей (старше.30 лтъ), которымъ впервые открывается путь къ урнамъ. И тогда можетъ случиться, что настоящіе выборы по своему характеру не будутъ отличаться рзко отъ прежнихъ выборовъ, происходившихъ при боле узкомъ контингент подающихъ голоса. Изъ ряда мстностей слышатся, дйствительно, жалобы на то, что эти неграмотные избиратели очень смущены операціей подачи бюллетеней. Во многихъ мстахъ борющіеся въ настоящемъ году кандидаты сочли въ виду этого необходимымъ не ограничиваться обычной словесной и печатной пропагандой, но одинъ передъ другимъ прибгаютъ къ избирательнымъ афишамъ съ гравюрами, своими фотографическими портретами, обращаются за помощью къ транспарантамъ и даже къ кинематографамъ — все для того, чтобы лучше запечатлть въ памяти неграмотнаго ‘вотирующаго стада’ черты кандидата и наглядныя стороны его политической программы. Повидимому, боле значительные шансы на побду имются у крайнихъ хорошо сорганизованныхъ партій, которыя уже давно дйствуютъ на избирателей путемъ своихъ широко развтвленныхъ мстныхъ союзовъ.
Такъ, вроятно, будетъ дло обстоять съ соціалистическими кандидатами въ Эмиліи и въ различныхъ пунктахъ Піемонта. По всей вроятности, и въ Романь побдителями останутся соціалисты и, пожалуй, республиканцы. Въ общемъ можно разсчитывать на замтное увеличеніе соціалистическихъ голосовъ въ крунпыхъ рабочихъ центрахъ. Съ другой стороны, нкоторый успхъ можетъ выпасть на долю католиковъ въ тхъ сельскихъ мстностяхъ Ломбардіи и Венеціи, гд они переняли отъ соціалистовъ пріемы организаціи и экономической борьбы. Клерикалы на предстоящихъ выборахъ ршили вообще пустить въ ходъ довольно ловкую тактику, видимо внушенную приближенными къ пап іезуитами. Они въ большинств случаевъ,— какъ это и предписывалъ органъ Ватикана,— не выставляютъ своихъ ярко-партійныхъ кандидатовъ, но вступаютъ въ договоръ съ умренными либералами, консерваторами и людьми правой подъ условіемъ, что т будутъ защищать католическую программу въ парламент. Стараясь не раздражать въ общемъ мирволящее имъ нын правительство, они даже въ двухъ случаяхъ устранили своихъ кандидатовъ, умышленно оставивъ безъ конкуррентовъ двухъ членовъ кабинета,— замтьте, радикаловъ! Что касается до Рима, гд крайніе элементы ршительно преобладаютъ, то тутъ будетъ соблюдено въ строгости прежнее папское предписаніе Non expedit: совсмъ уклониться отъ выборовъ.
Соображенія это ясны до прозрачности. Итальянскіе клерикалы остерегаются испугать избирателей, развернувъ цликомъ свое знамя, и стремятся проводить свою программу при помощи тхъ ‘умренныхъ’ кандидатовъ, которые согласятся идти въ союз съ католиками противъ лвыхъ партій. Любопытно, кстати сказать, что клерикалы разсчитываютъ на большій успхъ въ сельскихъ мстностяхъ сверной, казалось бы, боле культурной Италіи, гд деревенское населеніе разбросано по отдльнымъ фермамъ и лишено общенія съ крупными центрами, чмъ въ деревняхъ южной Италіи, гд земледльческое населеніе гораздо боле безграмотно, но за то, по старому обычаю этихъ областей, живетъ въ городахъ, куда приходитъ каждый вечеръ, порою за десятокъ верстъ, съ полей. Здсь общее развивающее вліяніе городской жизни можетъ нейтрализовать отрицательныя стороны народнаго невжества, столь любезнаго сердцу клерикаловъ. Но, говоря въ общемъ, трудно предсказать, въ какую сторону склонится равнодйствующая выборовъ.
Мы остановились въ нашемъ изложеніи судебъ молодой китайской республики (‘Русское Богатство’, No 5) на начавшейся въ цоловин мая рзкой борьб временнаго президента Юань-Ши-Кая съ народнымъ представительствомъ. Цлью этой борьбы было упорное желаніе Юаня стать всемогущимъ диктаторомъ Китая, а для этого прежде всего добиться мста постояннаго президента. Борьба эта велась неустанно втеченіе цлыхъ пяти мсяцевъ и окончилась пока побдою Юань-Ши-Кая, только-что выбраннаго высшимъ сановникомъ республики.
И въ данномъ случа предъ нами развернулась обычная картина ‘второго дня’ революціи, картина, къ которой насъ пріучила судьба столькихъ революцій, побжденныхъ посл кратковременнаго подъема широкихъ массъ реакціей привилегированныхъ классовъ и коалиціей эгоистическихъ интересовъ. На сторон революціонеровъ былъ энтузіазмъ, вра въ близкое торжество идеала, молодое самоотверженіе, симпатіи пробуждавшагося къ общественной жизни народа. На сторон Юань-Ши-Кая была большая выдержка, рдкое терпніе и не мене рдкое лицемріе, позволявшее ему все время клясться въ любви къ новымъ учрежденіямъ, между тмъ, какъ онъ неустанно старался изгнать изъ нихъ душу живу и пропитать ихъ прежнимъ духомъ китайскаго традиціоннаго деспотизма. Ему помогали въ этомъ стремленіи вс такъ называемыя культурныя государства или, точне выражаясь, т чрезвычайно вліятельные круги международнаго капитализма, которые были крайне заинтересованы въ томъ, чтобы реформирующійся Китай вошелъ въ семью буржуазныхъ государствъ и, оставивъ всякія бредни о всеобщемъ народномъ благ, открылъ широкое поле всевозможнымъ спекуляціямъ международныхъ рыцарей банка и биржи.
Особенно цнна оказалась эта поддержка Юань-Ши-Кая упомянутыми государствами въ вопрос о займ, втеченіе цлаго года волновавшемъ умы туземныхъ и иностранныхъ политиковъ. Дло шло о займ въ полмилліарда долларовъ {На мексиканскіе доллары, равные приблизительно нашему рублю, и считаются зачастую различныя дальневосточныя операціи на финансовомъ рынк.}, который нуженъ былъ новому правительству для приведенія въ ходъ налаживающейся государственной машины. Собственно противъ займа не возражали и крайніе дятели молодого Китая. Но они считали необходимымъ поставить заключеніе этой операціи въ зависимость отъ согласія народнаго представительства. Они хотли воспользоваться этимъ случаемъ и для того, чтобы предршить вопросъ о федеративномъ стро юной республики, центральный органъ который долженъ былъ, но ихъ мн. нію, распредлить часть суммъ, добытыхъ займомъ, между автономными провинціями, въ размр ихъ дйствительныхъ нуждъ и потребностей.
Слабая сторона политической дятельности китайскихъ крайнихъ элементовъ обнаружилась почти съ самаго начала борьбы президента съ парламентомъ и, въ особенности, съ господствовавшей въ немъ партіей ‘Го-Минь-Данъ’,— названіе которой европейцы переводятъ обыкновенно словами ‘націоналисты’, но лучше было бы передавать словами ‘народники’ или даже ‘соціальные народники’, такъ какъ въ числ пунктовъ программы этой партіи фигурируютъ и нкоторыя коренныя соціальныя реформы, врод націонализаціи вссй земельной собственности Китая и разныхъ мръ, служащихъ переходомъ къ общественному хозяйству. Наиболе горячіе приверженцы новаго порядка вещей согршили тмъ, чмъ обыкновенно гршатъ ихъ товарищи разныхъ временъ и народовъ. Охваченные восторгомъ передъ величіемъ своего политическаго и общественнаго идеала, они черезчуръ часто превращались исключительно въ пропагандистовъ, въ проповдниковъ и черезчуръ мало вниманія удляли организаціи физическихъ, матеріальныхъ силъ переворота. Вылъ моментъ, когда весь Китай превратился какъ бы въ одну громадную народную аудиторію, передъ которой словесно и печатно представители новаго міросозерцанія развивали различные пункты своей программы. А тмъ временемъ хитрый и кровожадный Юань-Ши-Кай, этотъ Рейнеке-Лисъ Востока, сворачивалъ все боле и боле на обычную дорогу узурпаторовъ народной власти, которые на слдующій же день революціи, пользуясь обычнымъ благодушіемъ населенія въ эти сравнительно рдкіе, но величественные моменты исторіи, стараются заблаговременно стянуть въ своихъ рукахъ возможно большее количество желза и золота, чтобы силою прервать движеніе человчества впередъ.
Между тмъ, какъ собравшійся въ конц апрля 1913 г. парламентъ съ самаго начала сталъ протестовать противъ условій займа, на который соглашались финансовые представители пяти государствъ (Франціи, Англіи, Германіи, Японіи и Россіи, такъ какъ шестая держава, Сверо-Американская Республика, вышла изъ этого синдиката), Юань-Ши-Кай самымъ энергичнымъ образомъ принялся убждать своихъ будущихъ кредиторовъ возможно скоре ссудить его деньгами, общаясь при помощи этихъ рессурсовъ подавить вс непрактичные и безпокойные элементы Китая и такимъ образомъ обезпечить заимодавцамъ правильное полученіе процентовъ. Вмст съ тмъ ему удалось заинтересовать въ своей судьб группу австрійскихъ капиталистовъ, которые дали ему еще въ ма мсяц нсколько милліоновъ рублей въ счетъ будущихъ благъ. Параллельно съ этимъ Юань-Ши-Кай сталъ организовать армію, передвигая ее постепенно и заблаговременно къ бассейну Янъ-Цзы, на берегахъ котораго лежалъ рядъ мстъ, наиболе проникнутыхъ революціоннымъ духомъ, и къ югу отъ котораго разстилался южный Китай, издавна славившійся своимъ боле предпріимчивымъ и ршительнымъ духомъ. Наконецъ, предвидя сопротивленіе парламента, Юань-Ши-Кай старался прямымъ подкупомъ слабыхъ элементовъ создать себ наибольшее число сторонниковъ. Благодаря этой тактик, ему удалось значительно поспособствовать образованію въ палат ‘прогрессивной’ коалиціи трехъ боле или мене правительственныхъ партій противъ революціонно-настроенныхъ членовъ ‘Го-Минь-Данъ’.
Однако, не смотря на перевсъ, который друзья Юань-Ши-Кая успли взять въ палат (гораздо слабе въ сенат), ореолъ, облекавшій въ глазахъ населенія народническую партію, былъ настолько еще великъ, что ее усиленно поддерживали провинціальныя представительства, особенно горячо преданныя этой партіи въ южномъ Кита. Провинція за провинціей, Гуанъ-Дунъ, Цзянъ-См, Цзянъ-Су, Ху-Нань, Ань-Хой, выражали протестъ противъ притязаній Юань-Ши-Кая стянуть все правленіе въ Пекинъ и лишить области тхъ льготъ и своеобразной автономіи, которою он пользовались даже при имперіи. Он выражали свое полное сочувствіе политик ‘Го-Минь-Данъ’, именно и стремившейся построить Китай по типу союзнаго государства. Въ извстный моментъ казалось, что симпатіи страны или, по крайней мр, наиболе сознательныхъ и дятельныхъ элементовъ ея были на сторон крайнихъ демократовъ, которымъ въ провинціяхъ помогло возбужденіе умовъ противъ Юань-Ши-Кая, вспыхнувшее по поводу убійства извстнаго политическаго дятеля, Сунъ-Чао-Ена. Его смерть народная молва приписала проискамъ президента, прибгшаго къ помощи наемныхъ бандитовъ. Тогда-то Юань-Ши-Кай пустилъ въ ходъ обычный пріемъ провокаціи, столь любезной сердцу успокоителей. Пользуясь тмъ, что въ Пекин собралось нсколько молодыхъ фанатиковъ обоего пола, сохранившихъ еще со времени возстанія противъ маньчжуровъ яркій революціонный духъ, агенты президента успли взвинтить настроеніе этихъ горячихъ сторонниковъ новаго режима до такой степени, что они сочли нужнымъ ‘устранить силою убійцу и тирана’. Разумется, дло не дошло до исполненія, и 15-го мая пекинскіе бомбисты были арестованы и немедленно же казнены. Попутно полиція поторопилась арестовать нсколько членовъ партіи ‘Го-Минь-Данъ’, бывшихъ вмст съ тмъ представителями народа.
Часть народниковъ запугана. Три десятка переходятъ даже прямо на сторону Юань-Ши-Кая, который безъ зазрнія совсти покупаетъ, ‘словно свиней на ярмарк’, депутатовъ и сенаторовъ, платя, какъ увряли его враги, 1.500 долларовъ каждому ренегату нижней палаты и 3.500 долларовъ продажному сенатору. Но большинство народной партіи было пока еще настолько сильно въ парламент, что своими интерпелляціями заставило выпустить на волю арестованныхъ политическихъ дятелей, въ томъ числ сенатора Хси-Э, обвиненнаго полиціей въ принадлежности къ обществу убійцъ. Друзья Юанъ-Ши-Кая, съ генераломъ Ченгомъ во глав, дйствуя, несомннно, по наущенію самого президента, патетически взываютъ къ нему о необходимости принять ршительныя мры къ подавленію революціоннаго настроенія въ южныхъ провинціяхъ и, прежде всего, казнить, какъ измнниковъ отечества, генерала Хуанъ-Сина и Ли-Ліенъ-Чена, играющихъ роль главныхъ военачальниковъ мятежныхъ ‘Го-Минь-Данъ’. Юань-Ши-Кай продолжаетъ стягивать войска къ бассейну Янъ-Цзы, гд, дйстви. тельно, уже началось въ конц мая броженіе. Убійство генерала Хсу, стоявшаго въ рядахъ сторонниковъ президента, подливаетъ масла въ огонь. Правительственная печать наполняется статьями, которыя обличаютъ недавно возникшее страшное общество радикальныхъ заговорщиковъ, носящее названіе ‘Братства крови и желза’, и обвиняютъ его какъ въ убійств генерала Хсу, такъ и въ нападеніи на укрпленія въ окрестностяхъ Шанхая. Народники въ свою очередь уличаютъ Юань-Ши-Кая въ прямой провокаціи, довольно убдительно доказывая, что и убійство генерала, и нападеніе на укрпленія — дло рукъ сторонниковъ президента, желающаго возбудить отвращеніе благонамренныхъ элементовъ страны къ революціонерамъ. Въ радикальной печати появляется документъ, свидтельствующій о томъ, что Юань учредилъ спеціальный фондъ въ 3 1/2 милліона таэлей съ цлью организаціи систематическихъ убійствъ своихъ политическихъ противниковъ.
Въ начал іюля парламентомъ избирается коммиссія для выработки постоянной конституціи. Въ ней радикалы, не составляя абсолютнаго большинства, являются однако наиболе вліятельнымъ факторомъ при выработк основныхъ законовъ. Тогда Юань окончательно раскрываетъ свои батареи. Онъ предлагаетъ коммиссіи оставить работу надъ общимъ проектомъ конституціи и заняться прежде всего избраніемъ настоящаго президента. Вмст съ тмъ Юань начинаетъ ожесточенную борьбу противъ наиболе крупныхъ вожаковъ оппозиціи. Въ особенности рзко онъ нападаетъ на соціалиста Сунъ-Ятъ-Сэна, который годъ тому назадъ добровольно отказался отъ президентства въ пользу Юаня и устранился отъ политической дятельности въ рядахъ крайней партіи, предпочтя ей роль директора формирующейся желзнодорожной компаніи. Теперь онъ пробудился отъ своей спячки и обрушился въ горячемъ воззваніи на Юань-Ши-Кая, упрекая его въ узурпаціи и тираніи и возвщая о своемъ твердомъ намреніи вступить съ нимъ въ борьбу за свободу и счастье китайскаго народа. Въ отвтъ на это Юань выпустилъ свой манифестъ, иронически характеризуя въ немъ притязанія Сунъ-Ятъ-Сэна и его друга, генерала Хуанъ-Сина, на ‘верховную власть’ въ Кита и лицемрно-смиренно заявляя, что онъ и радъ де уступить свое мсто достойнйшему, но не видитъ пока такого, тмъ боле, что въ качеств ‘избранника 400 милліоновъ народа’ онъ считаетъ себя ничуть не ниже по ‘политической, военной и соціальной опытности’, чмъ эти ‘непрактичные и утопическіе политики’. Концессія у Сунъ-Ятъ-Сэна въ наказаніе отнимается.
А парламентъ продолжаетъ вести борьбу противъ президента при помощи горячихъ рчей и вотумовъ недоврія. Въ первыхъ числахъ іюля народное представительство отвергаетъ какъ бюджетъ, представленный преданнымъ Юаню министерствомъ, такъ и условія займа, уже, впрочемъ, заключеннаго президентомъ. Этотъ не дожидается согласія парламента и первые же милліоны, полученные отъ пятернаго синдиката, употребляетъ на снабженіе войскъ достаточной аммуниціей. Въ половин іюля глава исполнительной власти располагаетъ уже въ Шанха и въ долин Янъ-Цзы 30.000 обученныхъ солдатъ. Южане сосредоточиваются въ свою очередь въ главныхъ центрахъ провинціи Цзянъ-Си: Цзю-Цзян, Нань-Чан и др. стратегическихъ пунктахъ.
Читатель не долженъ, впрочемъ, представлять себ начавшіяся военныя дйствія между китайскими сверянами и южанами въ той форм, какую принимаютъ войны ‘культурныхъ’ государствъ. Систематическаго плана похода, кровопролитныхъ битвъ и упорнаго преслдованія побжденныхъ побдителемъ въ этой китайской кампаніи почти не замчается. Былъ ли тому причиною миролюбивый характеръ націи или незначительное число по-европейски обученныхъ солдатъ, но вся эта война свелась къ ряду небольшихъ партизанскихъ сраженій, гд въ бой вступаютъ сразу самое большее нсколько тысячъ человкъ и гд жертвы насчитываются только десятками, рдко сотнями. Китайскіе солдаты, лишь недавно посвященные въ тайны европейскаго искусства въ небольшой промежутокъ времени совершать огромныя взаимныя избіенія, обнаруживаютъ на этомъ поприщ мало способности. Любимымъ ихъ пріемомъ является, не приближаясь особенно къ непріятелю, осыпать его издали громаднымъ количествомъ снарядовъ изъ современныхъ скорострльныхъ ружей и пулеметовъ и лишь затмъ, истощивъ весь запасъ, пробовать вступать въ рукопашную, но при первомъ же серьезномъ столкновеніи уступать одинъ другому. Беретъ верхъ обыкновенно та сторона, которая могла больше продержаться на пол сраженія, не растративъ всхъ снарядовъ, или которая боролась подъ прикрытіемъ укрпленій. Кровопролитный характеръ то, что называется китайской войной, пріобртаетъ лишь въ моментъ ршительнаго отступленія одного изъ сражающихся. Тогда взявшіе верхъ принимаются за сплошное избіеніе убгающихъ, но боле всего отомщаютъ свою прежнюю нершительность на мирномъ населеніи, которое обыкновенно безпощадно вырзывается. Европейскіе военные, бывшіе свидтелями кампаніи въ бассейн Янъ-Цзы, пренебрежительно отзывались, что одна осада Адріанополя стоила туркамъ и союзникамъ неизмримо большаго количества человческихъ жизней…
Какъ бы то ни было, наиболе рзкій характеръ столкновеніе между войсками Юаня и его противниковъ принимаетъ въ конц іюля, посл того, какъ Нанкинъ былъ захваченъ мятежниками. Съ 23 по 27 іюля южане производятъ нсколько сравнительно ожесточенныхъ атакъ на арсеналъ въ Шанха. Но и здсь въ дл участвовалъ десятокъ тысячъ съ обихъ сторонъ и на пол сраженія осталось нсколько сотенъ. Однако съ этого момента колесо фортуны ршительно повертывается противъ южанъ. Обезкураженные неудачнымъ нападеніемъ на крпость, встрченные сильнымъ артиллерійскимъ огнемъ изъ арсенала и съ военныхъ судовъ, оставшихся врными Юаню, мятежники теряютъ мужество и бгутъ дале на югъ. Ихъ вожди, преслдуемые правительственной арміей, считаютъ необходимымъ оставить временно территорію Китая и спасаются въ Японію, чтобы тамъ запастись средствами и оттуда попытаться при помощи преданныхъ друзей, оставшихся въ самомъ Кита, организовать снова сопротивленіе. Но движеніе, видимо, уже надломлено. Юань, не теряя времени, вводитъ въ Пекин военное положеніе, нагоняетъ страхъ на парламентъ, обвиняетъ въ связи съ революціонерами наиболе выдающихся изъ народныхъ представителей, принадлежащихъ къ партіи ‘Го-Минь-Данъ’. Въ результат этого террора въ начал августа сенатъ не насчитываетъ и десяти членовъ, являющихся на засданія, а палата — не боле 150. Не безъ колебанія, но партія китайскихъ народниковъ отказывается отъ своихъ наиболе крайнихъ вожаковъ. Гчь идетъ между ними объ образованіи новой партіи, свободной отъ сношеній съ повстанцами.
Юань все мене и мене церемонится. Его убійцы слдуютъ по пятамъ за убгающими заграницу предводителями возстанія. За голову наиболе крупныхъ революціонеровъ врод Оунъ-Ятъ-Сэна, генерала Хуана и т. п., назначается премія въ 100.000 дол. Но возмущеніе, вызванное у европейцевъ этимъ способомъ борьбы заставляетъ хитраго президента свалить всю вину въ данномъ случа на военныхъ начальниковъ, которые, молъ, дйствовали въ пылу борьбы безъ всякихъ сношеній съ нимъ и на свой страхъ. Въ половин августа сверныя войска продвигаются до Кантона и усмиряютъ возстаніе въ этомъ город. А 1 сентября, посл 10 дневной осады, сдается и Нанкинъ. Защитникъ его, генералъ Панъ-Уэй, бжитъ вслдъ за своими товарищами. И за каждымъ пораженіемъ южанъ Юань все боле и боле выпускаетъ когти. Новые аресты оставшихся наиболе выдающихся членовъ партіи ‘Го-Минь-Данъ’ погружаютъ всю лвую парламента въ уныніе и отчаяніе. Раздаются голоса о необходимости оставить борьбу изъ-за принципіальной политики и временно примириться съ обстоятельствами. Торговыя палаты Шанхая и другихъ важныхъ центровъ посылаютъ Юаню поздравленія съ успшной борьбой противъ младокитайцевъ и требуютъ отъ него еще боле крутой расправы съ мятежниками. Иностранные капиталисты вторятъ этимъ требованіямъ нарождающейся туземной буржуазіи. Убійство трехъ японцевъ при взятіи Нанкина вызываетъ было опасность войны съ Японіей, военная партія которой ждетъ перваго случая, чтобы поднять шовинистскую агитацію и вмшаться во внутреннія распри китайской республики. Но посл нсколькихъ колебаній для галлереи китайское правительство даетъ удовлетвореніе Японіи и отнын Юань считаетъ свой давно задуманный планъ близкимъ къ исполненію.
Весь сентябрь проходитъ въ дальнйшемъ давленіи на парламентъ. Юань снова и снова настоятельно требуетъ отъ народнаго представительства оставить пока выработку окончательной конституціи и заняться выборомъ постояннаго президента. Обезглавленный парламентъ, лишенный наиболе энергичныхъ вожаковъ, готовъ теперь подчиниться любому условію, идущему отъ Юаня, который опирается на нсколько десятковъ тысячъ хорошо вооруженныхъ солдатъ. Когда возникаетъ вопросъ о выбор президента, партія Го-Минь-Данъ, въ результат безпорядочнаго обмна мнній, вотируетъ, что каждый членъ можетъ подавать свой голосъ по личному усмотрнію. 6 октября въ Пекин составилось народное собраніе изъ сенаторовъ и депутатовъ съ цлью выбора президента. Надлежащій кворумъ въ три четверти общаго числа представителей народа былъ достигнутъ. Но понадобилось нсколько баллотировокъ для того, чтобы кандидатъ въ президенты получилъ требуемое количество двухъ третей вотирующихъ. Юань-Ши-Кай прошелъ въ президенты лишь по третьему разу, получивъ изъ 703 голосовъ 507 противъ 179, поданныхъ за Ли-Юань-Хунга, и т. д.
На слдующій же день такъ называемыя цивилизованныя державы поспшили признать китайскую республику, поставившую на высшій постъ того, чьи планы какъ нельзя боле соотвтствуютъ желаніямъ интернаціональнаго капитала. Международная крупная буржуазія привтствуетъ въ лиц Юаня своего человка, который отнюдь не задается какими-нибудь планами идеальнаго строя и всеобщаго народнаго счастія, а старается вдвинуть огромный Китай въ водоворотъ обычныхъ капиталистическихъ интересовъ и потребностей міровой биржи. Новому президенту культурная буржуазія охотно прощаетъ его лицемріе, его кровожадность, его честолюбіе: при немъ китайская республика не будетъ грезить о націонализаціи земли, но будетъ преисправно платить проценты по займамъ и широко откроетъ двери старой страны для эксплуатаціи капиталистическими пришельцами.
Прислушайтесь хотя бы къ слдующей аттестаціи, выданной Юаню международнымъ капиталомъ: ‘этотъ ловкій и хитрый человкъ былъ и еще остается незамнимымъ для Китая человкомъ. Его обвиняли въ вроломств, но могъ ли онъ избгнуть этого упрека, если справедливо — а исторія скажетъ: да,— что онъ былъ необходимымъ дятелемъ перехода и компромисса между старымъ и молодымъ Китаемъ, что онъ сумлъ умрить своимъ опытомъ юношескія увлеченія первыхъ республиканцевъ Нанкина и что, наконецъ, раздавивъ движеніе южанъ, онъ поддержалъ единство государства, которое расползалось на куски. Юань приступилъ къ репрессіямъ лишь поздно (?! H. Р.), но, разъ ступивъ на этотъ путь, онъ прошелъ его до конца. Онъ располагалъ для этой цли наилучшей воинской силой, которая когда-либо существовала въ Кита. И онъ располагалъ также, одинъ изъ всхъ въ Кита, могущественными финансовыми рессурсами… Ради блага Китая надо это привтствовать. Младокитайцы достаточно доказали свою неспособность къ творчеству и организаціи. Китайское населеніе, являющееся въ большинств своемъ, мирнымъ и трудолюбивымъ, нуждалось въ другихъ гарантіяхъ, какъ въ нихъ нуждались иностранные интересы. Юань представляетъ въ настоящій моментъ максимумъ прочности. Онъ является безъ всякаго сравненія наилучшимъ изъ возможныхъ ршеній’ {См. передовую ‘L’lection prsidentielle en Chine’ въ ‘Le Temps’ 8 октября 1913.}.
Комментаріи излишни. Французскій публицистъ, у котораго мы взяли эту чрезвычайно характерную цитату, становится еще боле откровеннымъ въ заключеніи своей статьи. Онъ приглашаетъ Францію воспользоваться тмъ, что между великими державами соглашеніе въ китайскихъ длахъ носитъ очень искусственный характеръ, и извлечь возможную пользу изъ такого положенія вещей: ‘у насъ, карты въ рукахъ. Надо надяться, что мы сумемъ провести, какъ слдуетъ, нашу игру’.
Англійская буржуазія въ свою очередь начинаетъ, уже длать многозначительныя сближенія между персидской политикой и той, которую для для блага Китая должны будутъ повести въ юномъ государств, ‘но иностранцы’ {См. корреспонденцію изъ Пекина въ ‘The Times Weekly Edition’, 10 октября 1913, стр. 811.}.
Да, китайская республика, очевидно, цивилизуется. И ближайшимъ ея этапомъ будетъ, несомннно, не націонализація земельной собственности и т. п. ‘несбыточныя грезы утопистовъ’, а систематическая эксплуатація великой страны всемогущимъ интернаціональнымъ капиталомъ.