Обозрніе иностранной жизни.
Обозрніе иностранной жизни.
I. Начало президентской кампаніи въ Сверо-Американскихъ Штатахъ.— II. Отмна конституціи въ Хорватіи и Славоніи.
I.
II.
H. С. Русановъ.
‘Русское Богатство’, No 4, 1912
Обозрение иностранной жизни, Русанов Николай Сергеевич, Год: 1912
Время на прочтение: 20 минут(ы)
Въ настоящее время, на огромной территоріи Сверо-американскихъ штатовъ, охватывающей чуть не 8.000.000 кв. кил. (безъ Аляски) и населенной 92.000.000 обитателей, разыгрывается прологъ или увертюра къ колоссальной политической пьес, именуемой избраніемъ президента. Какъ извстно, выборы высшаго сановника Заатлантической республики происходятъ черезъ каждые четыре года и, офиціально начинаясь въ конц четвертаго года, заканчиваются въ начал слдующаго. Но задолго до офиціальныхъ выборовъ вся страна приводится въ движеніе и втягивается въ политическую лихорадку умлымъ воздйствіемъ громадныхъ партійныхъ организацій, оспаривающихъ между собой замщеніе президентскаго поста своимъ человкомъ. Эта кампанія нын уже открыта, и состязающіеся конкурренты и ихъ политическіе друзья объзжаютъ всю страну, произнося съ неутомимою энергіею и громаднымъ практическимъ чутьемъ рчи, которыя если и не могутъ похвалиться особой оригинальностью, то обладаютъ способностью затрогивать злободневные вопросы и отвчать на нихъ съ точки зрнія партійной платформы.
Намъ придется войти нсколько въ подробности этихъ американскихъ выборовъ для того, чтобы читатель могъ надлежащимъ образомъ усвоить смыслъ событій и перипетій политической борьбы, связанной съ президентской кампаніею. Какъ извстно, конституція Св. Америки, носящая дату 17-го сентябя 1787 г., основана боле, чмъ какая-либо другая изъ современныхъ конституцій, на принцип возможно строгаго раздленія трехъ видовъ власти, законодательной, исполнительной и судебной. Одной изъ особенностей этого политическаго устройства,— въ которомъ нкоторые авторы видятъ,— правда, не совсмъ справедливо — точное выраженіе принциповъ Монтескьё,— является значительная исполнительная власть, сосредоточенная въ рукахъ президента. Вообще говоря, полномочія президента Американской республики превосходятъ объемъ власти французскаго президента и конституціоннаго англійскаго короля и приближаются къ полномочіямъ германскаго императора. Президентъ Заатлантической республики назначаетъ министровъ, отвтственныхъ только передъ нимъ. Онъ пользуется правомъ однократнаго вето относительно вотируемыхъ конгрессомъ биллей, съ которыми онъ не согласенъ, и которые тогда могутъ стать закономъ лишь въ томъ случа, если снова пройдутъ въ двухъ палатахъ большинствомъ двухъ третей голосовъ. Ему принадлежитъ право назначать всхъ федеральныхъ чиновниковъ,— право, ограничиваемое для наиболе важныхъ постовъ согласіемъ сената, но фактически дающее ему возможность пользоваться этими лицами, какъ орудіями и агентами распространенія своего политическаго вліянія. Ясно, что именно важность этихъ функцій придаетъ чрезвычайную напряженность партійной борьб за президента {Извстный авторитетъ по американской жизни и политик, Брайсъ, хотя и говоритъ, что значеніе общихъ выборовъ въ Европ можетъ часто сильно перевшивать значеніе президентскихъ выборовъ въ Америк, тмъ не мене замчаетъ, что послдніе представляютъ собою нчто, ‘подобнаго чему не найдешь въ Европ’. James Bryce, ‘The American Commonwealth’, Нью-Іоркъ, 1907, 3-е изд., т. II, стр. 203.}.
Съ другой стороны, чисто дловое, можно сказать, коммерчески-профессіональное веденіе партійныхъ длъ въ Америк вожаками, такъ называемыми ‘боссами’, опирающимися на группы ближайшихъ единомышленниковъ, или ‘ринги’, передаетъ въ ихъ руки назначеніе президента. По закону избирательнымъ корпусомъ въ данномъ случа должна являться совокупность особыхъ выборщиковъ отъ каждаго штата, при чемъ эти выборщики избираются въ свою очередь по большей части всеобщей подачей голосовъ. Но эти двойные выборы, которые, во мнніи законодателя, должны были передать избраніе президента наиболе достойнымъ и понимающимъ гражданамъ, фактически сводятся къ простымъ выборамъ, притомъ выборамъ, если можно такъ выразиться, по заказу, намчающимъ съ самаго начала кандидата въ президенты и вице-президенты для каждой изъ борющихся партійныхъ организацій.
Дло въ томъ, что каждая партія практикуетъ систему предварительныхъ, такъ называемыхъ ‘избирательныхъ конвентовъ’ (Nominating Conventions), или ‘кокзсовъ’ (Caucus), начиная отъ ‘первичныхъ’ конвентовъ или собраній, въ которыхъ участвуютъ вс принадлежащіе къ партіи граждане малаго избирательнаго дленія (напр., города, городского округа), переходя къ делегатамъ на партійныхъ собраніяхъ каждаго штата и заканчивая національнымъ конвентомъ той или другой партіи, состоящимъ изъ делегатовъ штатовъ. Въ принцип избиратели предполагаются имющими право вотировать за того, кто соотвтствуетъ ихъ вкусамъ и убжденіямъ. Но на самомъ дл вся эта лстница избирателей заране обязывается вотировать въ опредленномъ смысл, т. е. одни — за одного, другіе — за другого кандидата, какъ то ршатъ руководители завербовавшей ихъ политической организаціи. Въ конц концовъ въ кандидаты выдвигается лицо, получившее на національномъ партійномъ конвент наибольшее число голосовъ по совокупности штатовъ, на основаніи системы общихъ избирательныхъ списковъ. Фактически оно уже избранникъ партіи, и теперь ему предстоитъ только борьба съ кандидатомъ враждебной партіи на офиціальныхъ выборахъ {‘Практика, которая совершенно разрушила первоначальную схему конституціонныхъ формъ для избранія президента’,— замчаетъ по этому поводу мыслящій изслдователь политическихъ партій въ демократіи: М. Ostrogorski, ‘Democracy and the organization of political parties’, Лондонъ, 1902, англ. изд., т. II, стр. 14.}. Что касается до процедуры не этихъ партійныхъ предварительныхъ избраній, а офиціальныхъ выборовъ, то, по конституціи, выборщики избираются въ отдльныхъ штатахъ во вторникъ, слдующій за первымъ ноябрьскимъ понедльникомъ, а сами вотируютъ записками за даннаго кандидата въ главныхъ городахъ своихъ штатовъ во второй понедльникъ января слдующаго года. Эти записки вскрываются и подсчитываются въ присутствіи обихъ палатъ, составляющихъ конгрессъ, во вторую февральскую среду, и избраннымъ считается тотъ, кто получилъ большинство всего числа голосовъ выборщиковъ. А съ 4-го марта этого слдующаго, — въ данномъ случа 1913 года — новый президентъ вступаетъ въ отправленіе своихъ обязанностей.
Теперь, т. е. за годъ до этого числа, уже началась колоссальная агитація, въ которой участвуютъ профессіональные политиканы и подогрваемыя ихъ ловкими пріемами массы избирателейМы въ настоящее время находимся во второмъ фазис избирательной кампаніи, т. е. въ томъ момент, когда каждая изъ борющихся политическихъ партій организуетъ свои конвенты по штатамъ. Въ іюн мсяц должны, наконецъ, состояться національные конвенты главныхъ партій, на которыхъ и будутъ окончательно намчены кандидаты. Главный интересъ текущей президентской кампаніи заключается не столько въ борьб двухъ большихъ традиціонныхъ организацій, соперничающихъ издавна за преобладаніе (республиканцевъ и демократовъ), сколько въ междоусобной войн различныхъ фракцій республиканской партіи, воплощенныхъ въ извстныхъ личностяхъ. Теперь все больше и больше стирается разница между двумя великими партіями, и все боле прокидывается распаденіе на различныя теченія внутри каждой изъ этихъ партій, въ особенности республиканской. Въ послдней, противъ Тафта, настоящаго президента Сверо-американскихъ штатовъ, выступаетъ бывшій президентъ, столь извстный Рузвельтъ, тогда какъ противъ обоихъ, на лвомъ крыл партіи, борется Ла-Фоллеттъ. По новйшимъ даннымъ, относящимся къ половин апрля нов. ст., изъ 1078 делегатовъ предстоящаго національнаго конвента республиканцевъ въ настоящее время по штатамъ выбрано 660, въ томъ числ сторонниковъ Тафта 417, сторонниковъ Рузевельта 207, а Ла-Фоллетта — 36. Впереди идетъ, какъ выражаются на своемъ спортивномъ жаргон американцы, Тафтъ. Но на послднихъ конвентахъ штатовъ Рузвельтъ начинаетъ нагонять соперника. Разбитый раньше въ нсколькихъ штатахъ, онъ вышелъ тріумфаторомъ изъ конвентовъ въ Иллинойс и Мэн, а въ послдніе дни добился замчательнаго успха въ штат Пенсильваніи, гд изъ 64 республиканскихъ кандидатовъ въ выборщики за него голосовали 57.
Что же представляетъ собою бывшій президентъ по сравненію съ настоящимъ, и какіе пункты въ программ Рузвельта отмежевываютъ его отъ Тафта? Вещь довольно любопытная: нужно употребить извстное усиліе мысли, вдуматься въ значеніе рчей, произносимыхъ обоими соперниками, чтобы уяснить себ, изъ-за чего же собственно ведется борьба между двумя политическими дятелями, которыхъ молва довольно долго представляла близкими идейными и даже личными друзьями. Мы уже сказали раньше, что политическая реторика, пускаемая въ ходъ состязающимися конкуррентами, идетъ къ сердцу избирателей, но въ сущности является гораздо боле собраніемъ общихъ фразъ, чмъ развитіемъ опредленныхъ положеній. Трудность проведенія пограничной черты между ‘платформами’ обоихъ соперниковъ заключается отчасти и въ томъ, что ихъ ‘прогрессивность’ довольно капризно передляется между соціальными и политическими вопросами. Не входя пока въ подробности, мы можемъ сказать, что вообще Тафтъ лве Рузвельта въ соціально-экономической области, тогда, какъ Рузвельтъ лве Тафта въ области политической.
Когда нкоторые политическіе писатели Европы, присматриваясь къ президентской кампаніи этого года, называютъ сторонниковъ Тафта ‘традиціонными буржуа’, а сторонниковъ Рузвельта ‘демагогами’ {См. напр., передовую въ ‘Le Temps’, отъ 16 апрля 1912 г.}, то это показываетъ только, что даже серьезные органы имущихъ и правящихъ классовъ Европы не отдаютъ себ надлежащаго отчета въ дйствительной линіи поведенія, которой слдуютъ оба конкуррента. Прежде всего ясности позиціи каждаго изъ нихъ мшаетъ получающій съ каждымъ днемъ все большую важность соціальный вопросъ, особенно же отношеніе къ современнымъ проявленіямъ американскаго капитализма. Если проанализировать не особенно послдовательную политику и бывшаго, и настоящаго президента по отношенію къ колоссальнымъ силамъ современнаго капитала, то ихъ разногласіе можно свести къ слдующему. Тафтъ, дйствительно, желаетъ положить нкоторый предлъ развитію американскихъ трестовъ, направляя противъ нихъ остріе существующаго, къ сожалнію очень недостаточнаго федеральнаго законодательства, прибгая къ ршеніямъ судовъ на основаніи закона Шермана, распуская легальнымъ путемъ гигантскія капиталистическія организаціи и облагая ихъ штрафами. Рузвельтъ же, горячо борясь на словахъ противъ крупныхъ союзовъ монополистовъ, очень не одобряетъ легальнаго похода противъ трестовъ и ограничивается тмъ, что рекомендуетъ, ‘не нанося ущерба естественному росту индивидуальной предпріимчивости’ усилить надъ трестами надзоръ центральной власти, ‘чтобы отнять у нихъ самую возможность злоупотреблять экономическою силою’. Правда, еще при Рузвельт были начаты преслдованія противъ нефтяного и табачнаго трестовъ. Но скоро Рузвельтъ пожелалъ смягчить свое отношеніе къ всемогущему капиталу, постаравшись и въ своихъ посланіяхъ къ конгрессу, и въ своихъ рчахъ объяснить, что онъ во всякомъ случа стоитъ не столько за судебное преслдованіе союзовъ капиталистовъ, мало, молъ, достигающее своей цли, сколько за возможность для правительства наблюдать и во время сдерживать монополистскую политику трестовъ. А въ настоящее время его враги увряютъ, что на время избирательной кампаніи онъ вошелъ въ прямое соглашеніе съ двумя изъ самыхъ могучихъ капиталистическихъ союзовъ Америки и дятельно поддерживается ими.
Во всякомъ случа оба противника считаютъ необходимымъ бороться,— въ особенности въ лиц агитирующихъ за нихъ сторонниковъ,— на почв цлесообразности тхъ или иныхъ мръ противъ капиталистической концентраціи. Но здсь какъ разъ между обоими противниками нтъ значительной разницы. И если рузвельтисты упрекаютъ Тафта въ томъ, что его судебныя преслдованія не ведутъ ни къ чему, и что колоссальные дивиденды были розданы трестами какъ разъ въ то время, когда подъ ударами закона они номинально распадались, то, съ своей стороны, приверженцы Тафта иронически подчеркиваютъ статистику, пущенную въ избирательной кампаніи третьимъ конкуррентомъ, Ла-Фоллеттомъ,— статистику, изъ которой явствуетъ, что въ моментъ вступленія Рузвельта на президентство капиталъ трестовъ достигалъ И милліардовъ 784 милліоновъ долларовъ, а при оставленіи имъ этой должности дошелъ уже до 31 милліарда 672 милліоновъ долларовъ (60 милліардовъ рублей). Быстрота роста, дйствительно, громадная, но объясняющаяся столь же легко, какъ и неудача штрафной тактики Тафта, общимъ фатальнымъ развитіемъ трестовъ, смющихся надъ попытками ограниченій, которыми думаютъ задержать ихъ побдоносный ходъ.
Вообще же, подводя итоги избирательной полемик Рузвельта и Тафта въ соціальной области, можно сказать, что оба они, подъ давленіемъ общественнаго мннія широкихъ слоевъ, чувствуютъ необходимость заявить о своей готовности противодйствовать злоупотребленіемъ трестовъ, но и тотъ, и другой, съ небольшой разницей въ оттнкахъ, стараются не особенно раздражать всемогущія денежныя и промышленныя сферы.
Гораздо рзче обнаруживается различіе между двумя конкуррентами въ области чисто политическихъ вопросовъ, которые, какъ мы увидимъ, могутъ, впрочемъ, имть и немалое соціальное значеніе. Рузвельтъ ни много, ни мало, какъ открылъ кампанію противъ одного изъ основныхъ устоевъ американской конституціи, невыгодно отличающихъ ее отъ другихъ демократическихъ конституцій. Дло въ томъ, что, подобно независимости исполнительной власти отъ законодательной, публичное право Америки устанавливаетъ и независимость судебной власти отъ двухъ другихъ видовъ ея, мало того, даже ея преобладаніе надъ ними. Въ Сверной Америк мы стоимъ, дйствительно, лицомъ къ лицу съ тмъ парадоксальнымъ политическимъ положеніемъ, что судебныя учрежденія страны, начиная отъ судовъ каждаго штата и кончая Верховнымъ федеральнымъ судомъ, имютъ право отмнять вотированныя законными органами мры подъ тмъ предлогомъ, что он противорчатъ конституціи, Именно противъ этой-то прерогативы юстиціи и предпринялъ походъ Рузвельтъ, сразу пріобрвшій, благодаря этому шагу, много сторонниковъ среди наиболе прогрессивныхъ элементовъ страны и подавшій поводъ противникамъ обвинять его въ демагогіи.
Опять таки, чтобы надлежащимъ образомъ понять позицію Рузвельта, надо точне охарактеризовать эту оригинальную роль судебной власти въ Св. Американскихъ Штатахъ. Теоретически она обосновывается такъ: федеральная конституція покоится въ послднемъ счет на вол народа и является верховнымъ закономъ всей страны. Всякій частный законъ, мра, распоряженіе не должны ни въ чемъ противорчить основному закону. Но истолкованіе согласія или несогласія всякаго частнаго закона съ верховнымъ закономъ страны, т. е. съ конституціей, и вручено въ каждомъ отдльномъ случа всмъ судамъ, федеральнымъ или штатнымъ, высшимъ и низшимъ. Если по какому-нибудь случаю, во время тяжбы между частными лицами, тому или другому трибуналу приходится прилагать извстный законъ, то этому же трибуналу предоставляется право, если онъ сочтетъ это необходимымъ, объявлять извстный законъ противуконcтитуціоинымъ и тмъ самымъ неподлежащимъ исполненію. Конечно, въ низшихъ судахъ такіе вопросы, по самому характеру длъ, могутъ возникать сравнительно рдко. Но такъ какъ всякое важное дло переносится путемъ апелляціи въ высшую инстанцію, то нердко именно верховный трибуналъ республики является истолкователемъ конституціи и, такимъ образомъ, своеобразнымъ законодателемъ Союза. Въ настоящее время первоначальная, сравнительно несложная конституція Сверо-американскихъ штатовъ значительно разрослась путемъ многочисленныхъ дополненіи и толкованій, сдланныхъ высшею судебною властью. Съ другой стороны было много такихъ случаевъ, когда законодательныя мры, затрогивавшія существенные интересы широкихъ слоевъ населенія, практически отмнялись въ силу ршенія суда. Одного-двухъ примровъ будетъ достаточно.
Какъ извстно, въ англо-саксонскихъ странахъ въ теченіе долгаго времени отвтственность предпринимателя за несчастныя случайности, причинившія рабочему смерть, увчья, пораненія и т. п. во время производства, была крайне ограничена и распространялась по большей части только на т случаи, которые ‘произошли совершенно не по вин рабочаго’. Существеннымъ измненіямъ этотъ глубоко несправедливый въ соціальномъ отношеніи юридическій принципъ подвергся въ Англіи по акту 1880 г. (Employers’ Liability Act) и по расширившимъ область его примненія актамъ 1897 и 1906 (Workmen’s Compensation Act). Что касается до Америки, то здсь эта вполн законная охрана труда отъ профессіональнаго риска долго существовала лишь въ вид изолированныхъ мропріятій, проведенныхъ въ отдльныхъ штатахъ, и впервые приняла форму федеральнаго законодательства на основаніи актовъ 22 апрля и 30 мая 1908 г., когда отвтственность предпринимателя была примнена къ междуштатнымъ желзнымъ дорогамъ и государственнымъ заводамъ, арсеналамъ и т. п.
Что же длала въ такихъ случаяхъ американская юстиція? Путемъ софистическаго истолкованія она освобождала предпринимателей отъ самыхъ примитивныхъ обязанностей по отношенію къ рабочему, установленныхъ закономъ. Такъ, НьюІоркскій апелляціонный судъ въ недавнемъ очень громкомъ случа единодушно вынесъ резолюцію, что, можетъ быть, принципъ вознагражденія пострадавшаго отъ несчастной случайности рабочаго и соотвтствуетъ чувству справедливости, но проведенный конгрессомъ законъ долженъ тмъ не мене считаться недйствительнымъ, ибо онъ нарушаетъ основное начало конституціи, запрещающей — здсь я позволю себ цитировать текстъ судебнаго ршенія — ‘отнимать чужую собственность безъ надлежащей судебной процедуры’! Такъ казуистами судейской легальности была названа серьезная мра, прошедшая черезъ высшій законодательный органъ. Или когда конгрессъ ввелъ ограниченіе рабочаго дня въ пекарномъ производств, какъ отличающемся крайне тяжелыми условіями труда, то федеральный судъ постановилъ, что — я опять цитирую буквально ршеніе суда — ‘этотъ законъ противорчитъ конституціи, ибо отнюдь не необходимъ для здоровья человка’. Вполн понятенъ становится отвтъ на эту резолюцію Нью-Іоркскихъ пекарей, расклеившихъ во всхъ подземныхъ булочныхъ гигантскаго города во время избирательной агитаціи слдующее лаконическое воззваніе: ‘Верховный судъ ршилъ, что очень здорово работать въ такихъ мстахъ, товарищи, если вы не согласны съ этимъ, вотируйте за соціалиста’. И примровъ такого систематическаго вмшательства судебной инстанціи въ законодательство страны можно было бы найти сколько угодно. Вотъ противъ подобныхъ-то злоупотребленій американской юстиціи и возсталъ Рузвельтъ, довольно оригинально и неожиданно для своихъ друзей заявивъ себя сторонникомъ ‘прямого управленія народа самимъ народомъ’.
Въ рчахъ и статьяхъ, помщаемыхъ имъ въ своемъ еженедльник ‘Перспектива’ (The Outlook), Рузвельтъ является нын жаркимъ сторонникомъ народной иниціативы во всхъ политическихъ областяхъ. Вотъ какъ онъ формулируетъ свою исходную точку зрнія въ рчи, произнесенной имъ 20 марта въ Нью-Іорк и посвященной ‘праву народа управлять’: ‘Великій вопросъ, который въ настоящій моментъ возстаетъ передъ республиканской партіей и всмъ народомъ, можетъ быть резюмированъ въ немногихъ словахъ. А именно: способенъ ли американскій народъ управлять собой, руководить собой и контролировать себя? Я думаю, что способенъ. Мои оппоненты думаютъ, что нтъ. Я врю въ право народа управлять собой. Я врю, что большинство простого народа, живущаго въ Американскихъ штатахъ, будетъ длать меньшія ошибки, управляя само собой, чмъ любой мене обширный классъ или корпорація людей, какова бы ни была ихъ подготовка, при попытк управлять извн народомъ. Я врю также, что американскій народъ въ цломъ способенъ самъ контролировать себя и научаться своими же ошибками. Наши оппоненты на словахъ, пожалуй, и держатся за эту доктрину. Но они обнаруживаютъ свои дйствительныя убжденія, поддерживая всякій планъ окончательно превратить номинальное правленіе народа въ пустую фикцію’ {См. перепечатку рчи въ ‘The Outlook’, 23 марта 1912, стр. 618.}.
Съ этой точки зрнія Рузвельтъ нападаетъ на право американскихъ судей по своему истолковывать и отмнять законы, проходящіе черезъ правильные органы законодательства. Нсколько путей раскрывается передъ реформаторами, которые желали бы измнить такую парадоксальную власть судебнаго сословія. Рузвельтъ вскользь говоритъ о необходимости ввести смняемость судей, отличающихся систематическимъ сопротивленіемъ вол народа, поскольку она выражается въ законодательств, проводимомъ его представителями. Но главнымъ образомъ онъ считаетъ необходимымъ аттаковать не столько позицію самихъ судей, сколько значеніе ихъ судебныхъ приговоровъ. Рузвельтъ желалъ бы, чтобы всякій разъ, когда судебное ршеніе подъ предлогомъ комментированія закона находитъ въ немъ противорчіе съ конституціей и на этомъ основаніи объявляетъ его не имющимъ силы, народу въ вид спеціальнаго референдума ставился бы вопросъ о томъ, на чьей сторон, по его мннію, находится правда: на сторон ли закона, или на сторон судебнаго приговора.
Надо кстати сказать, что защитникъ расширенія правъ народа не идетъ до конца на своемъ пути. Онъ, напр., не одинъ. разъ подчеркиваетъ, что отнюдь не намренъ прилагать народный референдумъ къ ршеніямъ федеральныхъ судовъ. Мотивируетъ онъ эту умренность своихъ требованій тмъ, что, по самому, молъ, характеру Сверо-американской конституціи, трудно вносить измненія въ основные законы республики. Но, на самомъ дл, и его реформаторскому пылу, видимо, импонируетъ пріобртенная федеральной судебной властью и, прежде всего, Верховнымъ федеральнымъ судомъ привилегія являться въ конц-концовъ истолкователемъ конституціи. Рузвельтъ ставитъ себ поэтому боле скромную задачу: провести принципъ народнаго референдума въ законодательств каждаго изъ отдльныхъ штатовъ. Но даже и въ такой умренной форм начало, которое Рузвельтъ желалъ бы воплотить въ жизнь, колеблетъ самый фундаментъ зданія американской конституціи, а вмст съ тмъ обостряетъ уже давно ведущійся на почв передовыхъ демократій споръ о несмняемости судей.
Дло въ томъ, что въ большинств странъ, обладающихъ демократической конституціей, судебной власти отнюдь не предоставлены т громадныя полномочія, какими она пользуется въ великой Заатлантической республик. Но нтъ ни одной истинно демократической страны, а въ ней ни одной послдовательной демократической партіи, которая бы не относилась скептически къ принципу несмняемости судей и не желала бы провести послдовательно во всхъ сферахъ государственной и общественной жизни принципъ выборности, судимости и смняемости всхъ чиновниковъ, всхъ должностныхъ лицъ и въ томъ числ членовъ судебнаго вдомства. Не заходя особенно далеко назадъ въ исторіи этого вопроса, мы можемъ сказать, что несмняемость судей выдвигалась защитниками общественныхъ и частныхъ свободъ всякій разъ, когда имъ приходилось имть дло съ формой государственной власти, могущей враждебно противостоять стремленіямъ цлой націи. Блестящія страницы были написаны юристами и государствовдами либеральнаго направленія, чтобы доказать, какъ въ стран съ сильной центральной властью, независящей отъ воли народа, полезно, даже прямо необходимо для развитія прогресса и цивилизаціи крпко держаться за начало несмняемости судей. При такихъ условіяхъ этотъ принципъ даетъ народу вообще и каждому отдльному лицу въ частности точку опоры въ неподкупномъ и независящемъ отъ власти судь, который, не боясь приказаній свыше, можетъ своими ршеніями защищать основныя человческія права и развивать такимъ путемъ свободу и гражданственность.
Съ другой стороны, какъ только верховная власть переходила боле или мене полно въ руки народа, и въ стран устанавливалась настоящая демократія, принципъ несмняемости судей начиналъ подвергаться рзкой критик, и вмсто него выдвигался другой принципъ: абсолютная выборность, судимость и смняемость всхъ должностныхъ лицъ, включая сюда носителей судебной власти. Эта смняемость достигалась чаще всего простой выборностью, напр., хотя бы во время первой французской революціи, когда, съ большими или меньшими нарушеніями, система выборовъ судей продержалась около десяти лтъ. А въ странахъ съ широко развитымъ демократическимъ строемъ о пожизненности судей и не заикаются. Таково положеніе длъ хотя бы въ Гельветической республик. Въ Швейцаріи высшій федеральный судъ состоитъ изъ членовъ, которые избираются союзнымъ собраніемъ на шесть лтъ, при томъ съ президентомъ и вице-президентомъ, назначаемыми всего на два года. Въ другихъ странахъ, напр., въ современной Франціи, гд почти на каждомъ учрежденіи отражаются слды ожесточенной борьбы реакціи и прогресса, выборность судей не существуетъ, такъ какъ вс они назначаются президентомъ республики, т. е. въ сущности министромъ юстиціи, и въ общемъ могутъ считаться несмняемыми (кром мировыхъ судей), лишаясь должности только по ршенію кассаціоннаго суда. Но на почв же Французской республики ведется постоянная, имющая свою длинную исторію агитація за выборность и смняемость всхъ чиновниковъ, въ томъ числ и судей. Правда, въ чистомъ вид теперь это требованіе фигурируетъ въ программ лишь соціалистическихъ и крайнихъ демократическихъ партій. Но не надо забывать, что современные хозяева положенія, французскіе радикалы, подлили много воды умренности въ красное вино своихъ первоначальныхъ программъ, и что во время Имперіи и въ первые годы Третьей республики политическіе радикалы выдвигали необходимымъ принципомъ судоустройства выборность и смняемость судей.
Указавъ на общее значеніе этого принципа, возвратимся къ Сверо-американскимъ штатамъ и агитаціи Рузвельта, стремящагося расширить принципъ отвтственности судебныхъ властей передъ народомъ. Въ Заатлантической республик положеніе судебнаго сословія въ настоящее время можетъ быть обрисовано немногими словами. Федеральные судьи назначаются президентомъ республики, и это назначеніе подтверждается или конфирмуется сенатомъ. Они фактически несмняемы, такъ какъ должность остается за ними, ‘пока они,— согласно формул,— хорошо ведутъ себя’ (during good behaviour), т. е. исполняютъ надлежащимъ образомъ свои обязанности. Лишь обвиненіе въ серьезномъ нарушеніи долга даетъ возможность смнить ихъ. Что касается до судей въ различныхъ штатахъ, то тутъ можно сказать, что сколько штатовъ, столько и конституцій, сколько конституцій, столько и различныхъ условій назначенія и отршенія отъ должности судей. По большей части они выбираются народомъ, т. е. зачастую мстнымъ политиканомъ, искусно дергающимъ нити избирательной махины. Но нердко назначаются и губернаторомъ штата, т. е. главою исполнительной власти, съ утвержденіемъ или безъ утвержденія мстнаго сената. Обыкновенно они избираются и назначаются на опредленное число лтъ,— чаще отъ 4 до 12,— но фактически, если не совершаютъ какого-нибудь крупнаго судебнаго проступка, остаются по большей части на своемъ посту пожизненно. Такое положеніе судей въ Америк выработало изъ нихъ касту, отличающуюся съ одной стороны узкимъ корпоративнымъ духомъ, съ другой стороны — значительною угодливостью по отношенію къ главенствующимъ классамъ и могучимъ соціальнымъ силамъ владнія, капитала, положенія, респектабельности.
Половинчатая реформа, которую выдвигаетъ Рузвельтъ, можетъ однако имть довольно серьезное политическое значеніе, если оживитъ никогда неумирающее стремленіе крайнихъ радикаловъ провести повсюду начала зависимости всхъ чиновниковъ и представителей народа отъ верховной воли этого коллективнаго государя. Но, можетъ быть, еще большимъ значеніемъ будетъ обладать вторая главная, часть реформы Рузвельта, касающаяся введенія референдума всякій разъ, какъ судебная власть вступитъ въ конфликтъ съ законодательствомъ, выражающимъ организованную народную волю. Въ одной изъ статей, развивающихъ его точку зрнія, Рузвельтъ не безъ искусства защищаетъ право народа осуществлять свою верховную волю въ вопросахъ конституціи и ея практическаго приложенія, хотя бы и вопреки ршенію судей, которые, какъ увряетъ Рузвельтъ, черезчуръ оторвались отъ народа и потеряли чутье къ великимъ вопросамъ современности, движущимъ массы: ‘Сами же наиболе мудрые судьи постоянно и цликомъ признавали это право народа управлять собой, быть собственнымъ господиномъ и ршать въ послднемъ счет направленіе политики. Недаромъ верховный судья Мичигана, Кемпбэль, говорилъ: ‘высшее знаніе, до котораго мы можемъ подняться въ этомъ мір, есть общее знаніе, разлитое во всемъ народ (the common knowledge of the common people)’. Я не задаюсь цлью дать народу какую-нибудь новую власть. Я ставлюзадачею возвратить ему ту власть, которую у него похитили, ту власть, проявлять которую — его право и его долгъ… Если наши оппоненты не врятъ въ это право народа, то тогда они должны точно также отвергать принципы дятельности и всю политику Линкольна. Но если они остаются врными указаніямъ Линкольна, если они врятъ въ право народа управлять собой, то они должны также признать, что народъ… выше всхъ законодательныхъ собраній и всхъ судовъ и воплощаетъ волю верховной власти всей страны’ {‘The Outlook’, 9 марта 1912, стр. 527—528, passim.}.
Каковъ бы ни былъ исходъ президентской кампаніи, она можетъ на этотъ разъ имть значеніе въ томъ смысл, что поставитъ на мсто эгоистической борьбы за власть между привилегированными классами идейную борьбу за т или иные принципы народоправства. Если изъ ожесточеннаго турнира мнній во время избирательнаго періода и не выйдетъ, какъ мы думаемъ, ничего особенно серьезнаго по части мръ, которыя могли бы хоть до нкоторой степени положить преграду всемогущему капиталу, царящему теперь надъ обществомъ при посредств гигантскихъ трестовъ, то, съ другой стороны, поднятый Рузвельтомъ вопросъ объ отношеніи между судебной и законодательной властью, равно какъ о примненіи прямого народоправства въ форм референдума къ случаямъ конфликта — можетъ вызвать интересное прогрессивное теченіе, которое въ состояніи хоть отчасти освжить насыщенную спекуляціями атмосферу американской политической жизни.
Кстати сказать, мы не претендуемъ на роль пророка даже въ чужомъ отечеств. Но намъ кажется, что борьба за президентство сведется главнымъ образомъ къ состязанію между Тафтомъ и Рузвельтомъ. Демократамъ врядъ ли удастся воспользоваться этой распрей внутри республиканской партіи, такъ какъ ихъ кандидаты до сихъ поръ видимо не успли привлечь къ себ особое вниманіе уже вовлеченныхъ въ кампанію слоевъ избирателей. Что же касается до шансовъ на избраніе кандидата лваго крыла республиканской партіи, радикальнаго сенатора Ла-Фоллетта, или стоящаго еще лве соціалистическаго кандидата, то и тотъ, и другой врядъ ли могутъ разсчитывать не только на побду, но и на почетное пораженіе. Ла-Фоллеттъ выдвигаетъ, несомннно, реформы, которыя заходятъ довольно далеко за предлы обычныхъ программъ республикаицевъ. Такъ, въ политическомъ смысл онъ является сторонникомъ самаго широкаго проведенія народной иниціативы и народнаго референдума, смняемости судей, дйствительно народныхъ выборовъ, безъ посредства традиціонной машины партійныхъ ‘конвентовъ’, извратившихъ характеръ избранія президента націей, и, наконецъ, распространенія всхъ этихъ требованій изъ сферы отдльныхъ штатовъ, гд они мстами функціонируютъ, въ область обшей федеральной политики. Съ другой стороны, въ экономическомъ смысл Ла-Фоллеттъ опредленно высказался за прогрессивный подоходный налогъ и налогъ на наслдство, за націонализацію и веденіе за счетъ государства желзнодорожныхъ и рудниковыхъ предпріятій и каменноугольныхъ копей,— пока въ приложеніи къ Аляск, за расширеніе правъ междуштатной комиссіи, контролирующей желзнодорожныя предпріятія, съ правомъ оцнки ихъ дйствительнаго капитала и въ видахъ надлежащаго обложенія этихъ гигантскихъ организацій, за усиленіе контроля надъ трестами и проведеніе мръ, клонящихъ къ боле точному опредленію ихъ капиталовъ съ цлью вмшательства государства въ ихъ монопольное веденіе дла, несущее такой ущербъ всей націи, за пониженіе чрезмрно высокихъ въ Америк таможенныхъ тарифовъ до размровъ разницы въ стоимости рабочихъ рукъ на территоріи Сверо-американскихъ штатовъ и за границей.
Вс эти пункты программы Ла-Фоллетта являются подчеркиваніемъ и усугубленіемъ требованій, которыя отъ времени до времени уже выдвигались отдльно какъ республиканскими, такъ и демократическими, такъ и популистскими кандидатами. Но своей совокупностью они несомннно должны оттолкнуть избирателей, группирующихся въ рамкахъ традиціонныхъ американскихъ партіи. А съ другой стороны он врядъ ли найдутъ энергичную поддержку среди самыхъ лвыхъ, боле или мене тяготющихъ къ соціализму элементовъ, такъ какъ эти послдніе обладаютъ своей программой и въ теченіе послднихъ двухъ лтъ успли одержать нсколько значительныхъ побдъ въ разныхъ мстахъ страны.
Пойти на пользу радикальной программ Ла-Фоллетта можетъ разв лишь то обстоятельство, что недавній процессъ братьевъ Макъ-Намара,— въ которыхъ едва-ли не приходится видть динамитчиковъ-провокаторовъ, подкупленныхъ беззастнчивыми представителями капиталистическаго класса,— нанесъ чувствительный ударъ соціалистической партіи и затормозилъ ея дальнйшее развитіе. На предстоящихъ выборахъ имъ врядъ ли удастся, какъ разсчитывали еще недавно, учетверить число голосовъ, поданныхъ за нихъ въ 1908 г., т. е. съ 500.000 избирателей довести армію своихъ приверженцевъ до 2.000.000, или 1/7 части всхъ избирателей. И вотъ, при такихъ обстоятельствахъ возможно, что нкоторая доля приверженцевъ соціализма, подъ вліяніемъ временнаго разочарованія и идейной реакціи противъ міровоззрнія труда, пополнитъ собою ряды сторонниковъ Ла-Фоллетта. Но вс такія предсказанія носятъ чисто гадательный характеръ, въ особенности вслдствіе увеличивающейся нервности и неустойчивости, которыя обнаруживаются въ послдніе годы среди американскихъ избирателей и указываютъ на критическое настроеніе массъ, начинающихъ терять вру въ прежніе лозунги, но не успвшихъ еще съ достаточною ясностью вдуматься въ значеніе новаго, трудового идеала.
Австро-Венгрія продолжаетъ служить ареной всевозможныхъ политическихъ конфликтовъ, осложняемыхъ,— какъ это было до сихъ поръ на почв двойственной монархіи,— свирпою національною враждою. Прошлый разъ намъ пришлось говорить о венгерскомъ кризис, въ результат котораго премьеръ Куэнъ-Хедервари подалъ въ отставку, находившую свой pendant въ возвщенной всми газетами, но не осуществленной отставк общаго военнаго министра Ауффенберга. Съ тхъ поръ событія протекали съ бурной стремительностью. Куэнъ-Хедервари возвращался по просьб монарха къ власти, несмотря на то, что Ауффенбергъ оставался на своемъ посту. Императоръ-король въ виду сопротивленія венгерскаго парламента военному законопроекту, принужденъ былъ даже прибгнуть къ энергическому жесту, который одними былъ истолкованъ, какъ желаніе отречься отъ престола, другими, какъ угроза расправиться съ мадьярами по своему. Но венгерская палата депутатовъ, отдавъ должное своему лойялизму въ вид почтительнаго одобренія рескрипта императора, выражавшаго твердое намреніе сохранить свои прерогативы въ дл созыва запасовъ, тмъ не мене фактически стала на почву совершенно опредленной оппозиціи этой монаршей вол. И Куэнъ-Хедервари, нашедшій неумолимыхъ противниковъ на крайнемъ крыл венгерскихъ партій, среди единомышленниковъ Юста, потерявшій выгодную позицію компромисса, связывавшаго его съ боле умренной партіей Кошута, и наконецъ успвшій своей двойной игрой охладить даже правительственную партію, принужденъ выйти въ отставку. Мсто премьера, влекущее въ данное время за собою такую отвтственность, только что перешло къ венгерскому министру финансовъ, Лукачу. Но врядъ ли эта перемна въ состояніи ускорить выходъ изъ невозможнаго парламентарнаго тупика, куда завело Венгрію столкновеніе между правами націи и прерогативами короны. Если чего можно ожидать, такъ разв параллельнаго вотъ военнаго законопроекта и проекта демократической избирательной реформы, за которую стоитъ, повидимому, новый премьеръ, пользующійся симпатіями среди приверженцевъ Юста и думающій опираться и на эту немногочисленную, но жизненную партію.
Съ другой стороны, эта борьба за конституціонныя начала, привлекавшая къ мадьярамъ симпатіи друзей свободы и прогресса, осложнилась шовинистскимъ походомъ самихъ мадьяровъ противъ славянскаго элемента, походомъ, который, наоборотъ, только будитъ чувства неудовольствія къ націи, твердо держащейся за свои права, но едва ли еще не энергичне нарушающей права другихъ. То, что длается теперь въ Венгріи по отношенію къ королевству Хорватзи-Славоніи, внушаетъ мысль, что весь конституціонализмъ мадьяровъ покоится на узкомъ основаніи грубо націоналистическихъ тенденцій, и что, какъ только дло заходитъ о столь же законномъ желаніи другихъ національностей выйти на свтъ божій и на просторъ свободной политической жизни, такъ сейчасъ же борцы за свободу, какими съ гордостью считаютъ себя венгерцы, превращаются въ злйшихъ угнетателей и насильниковъ. Уже не первый годъ отношенія между ‘соединеннымъ королевствомъ’ Хорватіи-Славоніи и венгерскимъ королевствомъ, въ составъ котораго оно входитъ, отличаются враждебностью, переходящею въ прямую ненависть всякій разъ, когда тотъ или другой поворотъ политическихъ событій обостряетъ эти отношенія взаимнаго недоврія.
Какъ извстно, у Хорватіи-Славоніи существуетъ особое соглашеніе съ Венгріей, проведенное въ 1868 г. и видоизмненное въ 1873 г. Согласно этому договору (по славянски ‘нагод’) во глав страны стоитъ намстникъ, или банъ, въ теоріи назначаемый императоромъ, а на практик венгерскимъ премьеромъ, который можетъ отнять у него должность, какъ только найдетъ политику бана недостаточно удовлетворяющею требованіямъ венгерской націи. Разумется, намстникъ и старается проводить во чтобы то ни стало политику, въ точности соотвтствующую видамъ мадьяровъ. На бумаг Хорватія-Славонія пользуется мстнымъ самоуправленіемъ и значительной долей самостоятельности въ области административной, судебной, просвтительной, церковной. Фактически же банъ направляетъ по своему политику страны и очень мало считается съ желаніями мстнаго сейма. Сеймъ этотъ нын состоитъ изъ 135 членовъ, между которыми 90 представляютъ собою избираемый элементъ, а остальные (по закону ‘въ числ, не превышающемъ половину избранныхъ’) привилегированную корпорацію, слагающуюся преимущественно изъ мстныхъ венгерскихъ и другихъ магнатовъ, вмст съ высшими духовными и свтскими лицами. Въ то время, какъ послдніе являются ярыми носителями политики омадьяриванія, выборные депутаты отстаиваютъ права широкихъ слоевъ населенія, въ громадномъ большинств состоящаго изъ славянъ {По переписи 1910, на 42534 кв. кил. въ Хорватіи-Славоніи живутъ 3,619291 чел., изъ которыхъ даже фальсифицированная мадьярской партійностью офиціальная статистика считаетъ принадлежащими къ славянской народности 2.290.000 чел., т. е. около 88%. Хорватовъ (окатоличенныхъ сербовъ) разъ въ пять боле, чмъ православныхъ сербовъ.}.
Уже въ 1907 г. банъ получилъ отъ венгерскаго правительства, инструкцію сдлать обязательнымъ мадьярскій языкъ на желзныхъ дорогахъ. Разумется, мстное населеніе вступило въ ожесточенную борьбу съ этимъ притязаніемъ, нарушающимъ и духъ, и даже букву соглашенія 68 г. Выражая волю народа, и сеймъ становился рзко оппозиціоннымъ и продолжалъ оставаться такимъ, несмотря на то, что правительство распускало его троекратно на протяженіи четырехъ лтъ. Послдніе выборы въ декабр истекшаго года дали боле 2/3 мстъ противуправительственноq партіи и лишь 1/3, или даже точне 1/4, партіи, поддерживающей правительство. Назначеніе баномъ Чувая (Цувая) только подлило масла въ огонь, такъ какъ новый намстникъ явился ревностнымъ исполнителемъ политики венгерскаго кабинета, распустившаго новый сеймъ даже прежде, чмъ окт. усплъ собраться, и замнившаго конституцію страны исключительнымъ положеніемъ, представляющимъ собою яркое царство произвола Бюрократія во глав съ баномъ опустила на Хорватію-Славонію тяжелую руку диктатуры и распоряжается жизнью всей страны, упразднивъ почти вс функціи законныхъ органовъ управленія. Сеймъ отсутствуетъ. Отмнены законы, разршающіе собранія. Брошено въ корзину законодательство но дламъ печати, мсто котораго заняли правила, выражающія самое явное нарушеніе основныхъ правъ человка и гражданина. Для всякихъ политическихъ изданій назначенъ залогъ, изъ котораго берутся штрафныя суммы, а штрафы эти грозятъ періодической печати на каждомъ шагу по усмотрнію властей. Когда сумма залога, равняющаяся 5.000 кронъ, будетъ сокращена штрафами до 1/5 первоначальной цифры, изданіе пріостанавливается. Рядомъ со штрафами дйствуетъ предварительная цензура, безжалостно вымарывающая все, что придется не по вкусу администраціи. И вмст съ тмъ запрещается оставлять проблы на мст изъятыхъ статей, что вынуждаетъ редакторовъ перенабирать очередной номеръ два и три раза и заставляетъ газеты опаздывать зачастую на цлыя сутки. Уже съ полдюжины распространенныхъ изданій полегли подъ этою бурею административныхъ взысканій.
Не мудрено, что эти насилія чуть не надъ тремя милліонами живыхъ человческихъ существъ возбудили сильнйшее негодованіе во всхъ сосднихъ, преимущественно славянскихъ странахъ, подйствовали непріятно даже на самихъ мадьяръ изъ крайне-лвыхъ партій, а въ внскомъ парламент вызвали на засданіяхъ 18 и 19 апрля нов. ст. горячій протестъ. Обсужденіе трехъ интерпелляцій по вопросу о политик насилія въ Хорватіи-Славоніи развернуло такую картину произвола, что даже заядлый бюрократъ, гр. Штюржъ, премьеръ ‘длового’ австрійскаго кабинета, принужденъ былъ выразить порицаніе поведенію, венгерцевъ по отношенію къ автономной Хорватіи-Славоніи. Онъ признался, что такая политика въ состояніи создать серьезное препятствіе по пути къ выработк мирныхъ отношеній между различными народностями монархіи, сильно помшать обще государственной ‘націонализаціи’ различныхъ расъ, живущихъ на австровенгерской территоріи, и поставить передъ австрійскимъ правительствомъ задачу: ‘въ предлахъ своей компетенціи:’ выступить на защиту затронутыхъ въ Хорватіи и Славоніи интересовъ мстнаго населенія.
Это довольно многозначительное заявленіе руководителя цислейтанской политики вызвало шумное одобреніе большинства палаты депутатовъ, но, само собою разумется, отнюдь не говоритъ о томъ, чтобы и въ Австріи представители бюргерскихъ партій достаточно понимали значеніе свободы и независимости для каждаго живого человческаго существа, для. каждой національной группы. Конечно, пока дло идетъ о Венгріи, которая сама не упускаетъ случая длать непріятности Австріи, цислейтанскіе политики не безъ чувства злорадства прислушиваются къ словамъ горячаго протеста противъ шовинистскаго насилія {См., напр., передовую, написанную въ Вн для нмецкой ‘Vossische Zeitung’, No отъ 20 апрля 1912 и посвященную вопросу о ‘парламентскихъ кризисахъ въ Австро-Венгріи’. Авторъ ратуетъ противъ ‘національнаго шовинизма’ мадьяръ, но по отношенію къ Австріи думаетъ, что вс нестроенія политической жизни вытекаютъ тамъ изъ — чего бы вы думали?— признанія принципа ‘равноправія національностей’.}. Но такъ ли уже безгршны въ этомъ отношеніи и сами австрійцы? Читатель изъ моихъ же обозрній могъ неоднократно видть, съ какой энергіею и прямолинейностью, достойными лучшей участи, нмецкія партіи Австріи готовы при всякомъ удобномъ случа нарушить то или другое существенное право прочихъ національностей, живущихъ по сю сторону Лейты. Чего стоитъ хотя бы тактика такъ называемаго ‘нмецкаго союза’ во время и посл выборовъ прошлаго лта, когда, привтствуя пораженіе христіанскихъ соціалистовъ, свободомыслящіе нмцы тмъ не мене съ самаго же начала новой легислатуры поднимали кличъ къ небу о необходимости сплотиться всмъ нмцамъ, всмъ ‘истиннымъ носителямъ австрійской культуры и государственности’ (читай: тевтонамъ) въ одинъ союзъ, чтобы положить предлъ какимъ бы то ни было притязаніямъ ‘мало-культурныхъ’ славянскихъ элементовъ.
Старая, но вчно юная исторія! Жалуясь на подавленіе своей національности, когда она въ меньшинств, люди шовинистскаго пошиба съ необыкновенной готовностью, однако, вступаютъ на путь насилія и произвола, когда ихъ національность является въ свою очередь господствующею. Съ другой стороны, именно вражда на національной почв еще до сихъ поръ, къ сожалнію, обладаетъ способностью вызывать наиболе упорное сопротивленіе врагу и наибольшій порывъ самопожертвованія. До сихъ поръ еще человчеству наиболе доступно приложеніе чувствъ солидарности къ защит своихъ чисто національныхъ чертъ: языка, нравовъ, обычаевъ, одежды, словомъ, всхъ тхъ остатковъ почти зоологической культуры, которые должны съ теченіемъ времени въ значительной степени растаять… Великіе универсальные принципы, видимо, являются достаточнымъ мотивомъ дятельности пока лишь для передовыхъ элементовъ извстной націи, а для національностей, взятыхъ въ цломъ, лишь въ извстные узловые пункты человческой эволюціи, когда новыя идеи охватываютъ огнемъ энтузіазма душу самаго средняго обывателя.
Но отсюда выводъ ясенъ. Въ самую жаркую національную борьбу передовые элементы данной народности должны неизмнно вносить уваженіе къ человку вообще, признаніе въ противник брата, стремленіе отстоять право на свободу личнаго и народнаго развитія, но во имя высокой обще-человческой цли: быть гражданиномъ всего міра, быть братомъ всхъ людей. Картина свирпой вражды народностей на территоріи Австро-венгерской монархіи въ достаточной степени показываетъ справедливость этихъ столь часто забываемыхъ соображеній. Ибо не успете вы придти въ негодованіе отъ политики насилія, практикуемой боле крупною національностью надъ боле мелкой, какъ вамъ снова уже приходится негодовать и по человчеству возмущаться при вид, какъ эта меньшая національность расправляется у себя съ еще слабйшей. И передъ вами раскрывается словно рядъ концентрическихъ круговъ насилія и гнета, изъ которыхъ каждый переносить всю силу давленія объемлющаго его круга на кругъ, имъ объемлемый. Вотъ почему такъ вреденъ для человчества злой геній націонализма…