О ЗНАЧЕНІИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРІИ.
О ЗНАЧЕНІИ ДРЕВНЕЙ ИСТОРІИ.
Н. Андреевскій.
О значении древней истории, Андреевский Николай Аркадьевич, Год: 1880
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Андреевский H. A. О значении древней истории // Богословский вестник 1899. Т. 2. No 6. С. 181-193 (2-я пагин.).
Scan ‘Богословский Вестник’
OCR Бычков М. Н.
Міръ ученый и образованный ршилъ уже, что нтъ картины величественне и наставительне — картины исторической вообще. Жизнь многихъ десятковъ вковъ, съ первой минуты рожденія человческаго общества, до настоящаго его развитія, раскрывается въ ней передъ нами во всемъ поразительномъ ея разнообразіи. — При общемъ взгляд на эту чудную картину — дивишься ей, и невольно погружаешься въ глубочайшія размышленія, при взгляд на части — знакомишься съ картиною ближе, a при разсмотрніи частностей изучаешь ее.— Но и этотъ общій взглядъ, и ближайшее знакомство, и изученіе въ подробностяхъ картипы,— все взаимно обусловливается одно другимъ. При разсматриваніи частей нельзя не увлекаться въ подробности, и въ тоже время, чтобы понять эти подробности, нельзя не смотртъ на всю картину. Какъ въ цпи каждое звно связано съ другими, такъ и въ жизни міра каждый возрастъ есть поясненіе другаго,— a вс вмст составляютъ сущность, жизнь этой картины.
Этотъ взглядъ даетъ намъ возможность, не нарушая цлости исторической картины, ограничиться въ настоящемъ нашемъ разсужденіи разсмотрніемъ только одной части ея, именно міра древняго — дтства человчества, какъ называютъ его обыкновенно,— и опредлить его характеръ и значеніе въ отношеніи ко всей исторической картин.
Что прежде всего бросается намъ въ глаза при взгляд на эту картину?— То, что каждая нація міра, живя и дйствуя для цлаго человчества, иметъ еще и свою собственную физіономію. — Это какъ бы члены одного семейства, или лучше сказать одного тла, каждый съ своеобразною свободною дятельностію: но вс вмст выражающіе одну какую-либо идею, по вол Бога, общаго Промыслителя человчества.
Вс первоначальныя націи древняго міра мы находимъ около Средиземнаго моря, какъ бы около одной общей колыбели младенчествующихь племенъ. Тамъ, на восток, мы видимъ сначала племя Халдейское — съ характеромъ воинствующимъ по преимуществу: это былъ мечъ Божій для наказанія народовъ, по выраженію св. Писанія.— Передъ ними, ближе къ морю, живутъ Евреи — исключительные служители Бога истиннаго, среди разнообразнаго многобожія древняго міра. — Подл нихъ — Финикіяне, купцы и орудіе знакомства древнихъ, чуждыхъ другъ другу народовъ.— На южной сторон Средиземнаго моря — отрасль ихъ. Карагеняне — купцы и воины вмст. — Между ними и Евреями, на юго-восточномъ краю Средиземнаго моря Египтяне — земледльцы и мудрецы древняго міра. И наконецъ, дальше всхъ, за племенемъ Халдейскимъ, Персы, главнымъ народъ племени Иранскаго, соединившіе въ себ вс элементы востока, по покореніи его.
На запад древняго историческаго міра, на противоположной сторон Средиземнаго моря, мы находимъ сначала Грековъ, народъ по преимуществу поэтическій, изящный. Справедливо сказано, что древняя Еллада вся лежала въ предлахъ линіи красоты, и что этою-то линіею она отдлялась отъ варваровъ, т. е. не Грековъ. Греки были первымъ народомъ историческаго запада, и первые стали безъ сравненія выше всхъ другихъ древнихъ народовъ по своему врожденному, глубокому сочувствію ко всему гармоническому, истинному, прекрасному и по своему отвращенію отъ всего неестественнаго и преувеличеннаго. Молодому Пиндару, показывавшему расположеніе къ восточной колоссальности, сказала однажды Коринна, что нужно сять изъ руки, a не изъ полнаго мшка: эти слова были основнымъ греческимъ народнымъ вкусомъ. Во вкус греческомъ было столько красоты идеи, формы и взаимной ихъ гармоніи, что самыя фуріи представлялись y нихъ не съ ужасающимъ и отвратительнымъ лицомъ, но такъ, что чувство ужаса невольно наввалось на зрителя, выступая незамтно изъ всей постановки прекрасной статуи. Наконецъ филологія открыла намъ, что только на одномъ греческомъ язык есть слово , которое выражаетъ всегдашнее гармоническое сродство двухъ понятій: прекраснаго и добраго, т. е. Греки полагали, что въ прекрасномъ тл должна быть непремнно и прекрасная душа.— На сверъ отъ Греціи лежала Македонія. Это была та же Греція, только съ примсью варварства, потому что народонаселеніе Македоніи составили Греки и туземцы. Греки принесли къ нимъ свое позднйшее образованіе, смшались съ ними, и изъ этого смшенія образовалась та чудная жизнь Македонянъ, которой полнымъ выраженіемъ былъ Александръ. Это былъ и необыкновенный полководецъ, и поэтъ, и великій государь, но только въ отношеніи Македонянъ и Грековъ, но и въ отношеніи всхъ побжденныхъ имъ народовъ: его политическій умъ впервые соединилъ востокъ и западъ такими узами политическими и нравственными, что невольно признаешь въ Александр Македонскомъ человка великаго, и въ то же время въ этомъ человк было слишкомъ много недостатковъ, свойственныхъ еще народамъ необразованнымъ, каковы были туземные Македоняне, до поселенія между ними Грековъ.— Наконецъ, еще западне міра греко-македонскаго жили Римляне,— народъ, y котораго развилось такое сильное преобладаніе ума и воли, какъ y Грековъ чувства и вкуса. Римскій умъ весь обращенъ былъ къ практической польз, т. е. къ пріобртеніямъ и къ устройству пріобртеннаго. Поэтому-то Римляне были отличными воинами и строителями. Они завоевали себ весь древній міръ и устроили свою имперію такъ, что формы этого устройства сохранились до нын. Въ Римскомъ мір соединились вс элементы древняго міра. Таковъ былъ отличительный характеръ каждаго народа въ великой семь древняго историческаго міра.
Вс они, развиваясь свободно и сообразно личному своему характеру, выражали въ тоже время одну великую идею. Эта идея состояла въ естественномъ развитіи человчества падшаго и предоставленнаго собственнымъ силамъ, чтобы съ помощію ихъ приблизиться къ тмъ великимъ истинамъ, которыя снова принесъ на землю, для обновленія человчества, Христосъ, Сынъ Божій. — Вотъ та идея, которою проникнута вся картина жизни древняго міра: эта идея не лишаетъ націи свободы развитія, и не исключаетъ въ то же время изъ исторической картины міроправленія Божія.
Зная характеръ каждаго народа и ту идею, которая дана была въ основаніе дятельности его, посмотримъ теперь ближе, въ чемъ же выразили древніе народы свою дятельность для осуществленія этой идеи.
Мнніе, что въ древней исторіи, особенно, чмъ дале къ началу, т. е. въ исторіи востока, не возможны ни хронологія, ни разумное изложеніе фактовъ, существуетъ почти съ тхъ самыхъ поръ, какъ только началось настоящія историческія занятія, именно съ половины XVIII вка, и оно справедливо только въ одномъ случа, именно, что мы до сихъ норъ не имемъ еще полной прагматической исторіи востока въ томъ вид, въ какомъ мы привыкли видть исторію временъ новйшихъ. Исторія востока до сихъ поръ еще мало извстна, какъ по недостатку источниковъ и худому знакомству съ тми, которые существуютъ, такъ въ особенности потому, что сказанія восточныя суть чистая поэзія. Поэтическіе миы восточные, изъ которыхъ состоитъ вся исторія востока, дйствительно слишкомъ колоссальны, фантастичны, какъ и вс памятники востока,— тмъ не мене вс они имютъ какое-нибудь основаніе, чисто историческое. Это доказываютъ вс новйшіе изслдователи древностей восточныхъ, занимавшіеся этимъ предметомъ исключительно.
Ученая критика нашла въ поэтическихъ миахъ Востока разршеніе основныхъ историческихъ вопросовъ, именно: о первоначальномъ развитіи общества человческаго, съ первыхъ ступеней его — съ кастъ и отдльныхъ семействъ, до государствъ монархическихъ. Индійскіе миы говорятъ, что касты учреждены были богомъ Брамою еще при сотвореніи человка, и что брамины или жрецы произошли изъ головы Брамы, кшетрія или воины — изъ груди, вайшія или ремесленники — изъ живота и лядвей, a судра или рабы — изъ ногъ. Въ этомъ здсь видно во 1-хъ, врованіе востока въ происхожденіе всего отъ одного начала, именно отъ Бога, и проникновеніе религіею всхъ проявленій жизни, во 2-хь, то, что на восток первоначально имла значеніе только каста, или масса людей, a не человкъ въ отдльности, такъ что вншняя природа совершенно подавляла тамъ духовную природу человка. Поэтому-то мы и называемъ касты низшею ступенью обществъ политическихъ.— Взаимнымъ отчужденіемъ кастъ объясняется и та уединенность, которая составляетъ отличительную черту политической жизни государствъ восточныхъ, такъ что т государства, y которыхъ касты доле существовали — доле другихъ сохранили и свой уединенный характеръ, таковы были, Индія, Мероэ и Египетъ.
Уединенность и своеобразіе государствъ восточныхъ были причиною и тхъ своеобразныхъ религій, которыя мы находимъ въ каждомъ изъ нихъ: законъ религіозный по самому развитію обществъ былъ тамъ соединенъ съ закономъ государственнымъ. Идеи и преданія о Бог и божественныхъ предметахъ, уклоняясь съ теченіемъ времени отъ первоначальной чистоты и истины, принимали y каждаго народа неисчислимые оттнки, искажались, терялись и наконецъ національныя божества съ самыми разнообразными аттрибутами населяли міръ. Эти аттрибуты тмъ фантастичне и колоссальне, чмъ дале къ востоку, и тмъ утонченне, чмъ ближе къ западу: такова религія Зороастрова у Иранскаго племени. Въ Греціи и Рим божоства принимаютъ уже человческую форму.
Одинъ только въ древнемъ мір народъ Еврейскій сохранилъ, при особенной помощи Промысла, первоначальную чистоту религіи, хотя и онъ развивался точно такимъ же образомъ, какъ и другіе народы востока. — И эта-то религія была собственно тою цлебною, жизненною силою, которая время отъ времени освжала жизнь народовъ древнихъ, терявшихъ въ грубомъ многобожіи высокія идеи о Бог и объ отношеніи къ нему человка.
Здсь лежитъ основаніе всхъ политическихъ переворотовъ древняго міра, и въ этомъ отношеніи исторія Еврейскаго народа сколько отдльна отъ исторіи другихъ древнихъ государствъ, столько же и обща имъ. Всякій разъ, когда искажались y Евреевъ истины религіозныя, они впадали въ тяжкое чужеземное иго. Это иго вразумляло ихъ, и они снова обращались къ своимъ завтнымъ идеямъ, къ своему завту Божію.— Между тмъ это самое иго и переселенія Евреевъ были столько же полезны и ихъ побдителямъ. Они сближали обоихъ народовъ, и побдители многое заимствовали отъ своихъ побжденныхъ изъ ихъ священныхъ истинъ и преданій.
Такъ, по выход изъ Египта, посл продолжительнаго періода несчастій и славы, подъ управленіемъ судей, пророковъ и царей Евреи подпали подъ иго Навуходоносора, царя Вавилонскаго, который вмст съ ними покорилъ и другихъ народовъ Симитическаго племени, и основалъ изъ нихъ огромную Вавилонскую монархію. Средоточіемъ этой монархіи, составленной исключительно силою оружія, былъ воздвигнутый побдителемъ чудный Вавилонъ.— Какъ лице самого Навуходоносора, такъ и его столица въ высшей степени полны интереса. Куда бы ни простеръ Навуходоносоръ свое оружіе, въ немъ видно орудіе Промысла: народы па-дали къ стопамъ его, a его столица, богатая и многолюдная, съ своими обширными и великолпными чертогами и крпкими стнами, съ своими садами, набережными и мостомъ, долго считались чудомъ свта. Сюда-то, въ средоточіе тогдашняго міра, приведены были плнные Евреи, и здсь-то, на ркахъ Вавилонскихъ, оплакивали они свои грхи и падшую родину. Очищаясь сами, они въ то же время просвщали и своихъ побдителей и знакомили ихъ съ Богомъ Высшимъ, владющимъ царствами человческими.
Въ такомъ же отношеніи находились Евреи и къ побдителямъ Вавилонянъ — Персамъ. Киръ, помазанникъ Божій, какъ назвалъ его пророкъ Исаія (гл. XLV), слишкомъ за 200 лтъ до него, соединилъ подъ своею крпкою рукою все Иранское и Симитическое племя, кром Египта, который покоренъ былъ сыномъ его Камбизомъ, и Аравитянъ, никогда никмъ не покоренныхъ. Киръ отпустилъ раскаявшихся Евреевъ на родину.— Но ни Персы не прекратили на нихъ своего вліянія въ политическомъ отношеніи, ни Евреи на Персовъ въ отношеніи нравственномъ. Свидтельствъ, подтверждающихъ эти тсныя сношенія, много въ Библіи, особенно въ книгахъ Ездры, y пророка Даніила, игравшаго такую важную роль при дворахъ Вавилонскомъ, Мидійскомъ и Персидскомъ, и въ книг Есирь, которая была даже супругою Артаксеркса 1-го. Уже и въ это время Евреи имли слишкомъ большое вліяніе на всхъ народовъ востока, входившихъ въ составъ Персидской монархіи, въ возстановленіи y нихъ священныхъ истинъ, что доказывается многими ихъ преданіями, сходными съ еврейскими. Но гораздо большее вліяніе они возъимли на нихъ потомъ, по смерти Александра Македонскаго.— Безъ сомннія и Финикіяне, находившіеся всегда въ хорошихъ отношеніяхъ къ Евреямъ, не мало содйствовали къ распространенію этихъ священныхъ истинъ между отдаленнйшими народами древности посредствомъ своихъ торговыхъ связей, но мы не можемъ подтвердить этого источниками.
Между тмъ какъ Персидская монархія боле и боле сплочивалась учрежденіями Дарія Истаспа и развивалась по своему,— въ Европ, въ это самое время, также развивались два народа, будущіе, одинъ посл другаго, владыки Азіи: съ одной стороны Греки и Македоняне, a съ другой Римляне.
Какъ востокъ, подъ владычествомъ Персовъ, стремился къ единству, такъ точно и западъ древняго міра. Единство Греціи въ политическомъ отношеніи имло четыре главныхъ вида: 1) единство метропольное, когда вся Греція состояла только изъ метрополій и колоній и метрополій начальствовали надъ своими многочисленными колоніями, давая имъ свое собственное устройство, свои законы, жрецовъ, часто даже правительственныхъ лицъ и предводительствуя ихъ войсками.— Такое единство было въ Греціи во время Персидскихъ войнъ, когда впервые Персы, представители востока, столкнулись съ Греками, тогдашними представителями запада. Это столкновеніе произошло со времени покоренія Персами греческихъ Мало-Азійскихъ колоній, и дружественнаго сближенія Персовъ съ Греческою аристократическою партіею, для того, чтобы она могла содйствовать имъ въ покореніи и Грековъ Европейскихъ. 2) Единство было гегемоническое, когда вс греческія государства, на основаніи уже не родственныхъ отношеній, a сходства политики, раздлились на дв половины и сосредоточились около двухъ главныхъ государствъ: Аинъ и Спарты.— Спарта была гегемономъ государствъ аристократическихъ, a Аины — демократическихъ. Слдовательно об гегемоніи выразили тогда, только въ большомъ объем, т самыя партіи, которыя прежде были въ каждомъ греческомъ государств въ небольшомъ объем. Какъ прежде об эти партіи боролись другъ съ другомъ, такъ и теперь та же борьба началась между обими гегемоніями. Эта борьба извстна въ исторіи подъ именемъ Пелопонезской войны. Персы и въ ней также принимали участіе, помогая то той, то другой партіи, съ намреніемъ ослабить об, и потомъ покорить Грековъ своей власти. Вотъ почему Пелопонезская война и почитается также продолженіемъ Персидскихъ войнъ.— Въ І-мъ вк Греція покорена была Македонскими царями и вступила въ третій видъ единенія,— монархію. Тогда-то Греція и Македонія, сильныя какъ своимъ монархическимъ единствомъ, такъ и геніемъ Александра Македонскаго, совершили то великое дло, къ которому постоянно стремились Персы. т. е. соединеніе Персіи и Греціи, — востока и запада: только теперь Персы были побжденными.
Уже самъ Александръ, среди своихъ побдъ, положилъ начало будущему сліянію востока и запада распространеніемъ на восток греческой образованности и языка: но онъ думалъ сдлать еще боле.
Не довольствуясь тмъ, чмъ онъ владлъ, онъ хотлъ владть всмъ извстнымъ тогда свтомъ, и не только силою оружія, но и нравственно. Діодоръ Сицлійскій (XVIJI, 4) сохранилъ для насъ его предположенія, найденныя посл его смерти въ бумагахъ. Онъ хотлъ имть кругомъ всего Средиземнаго моря только своихъ подданныхъ, которые ни чмъ не разнились бы между собою, ни языкомъ, ни нравами, ни образованностію, ни даже религіею. Для этой цли онъ намревался переселить жителей Европы въ Азію, a жителей Азіи въ Европу, такъ чтобы они перемшались и сроднились между собою во всхъ отношеніяхъ. Средиземное море долженствовало быть внутреннимъ моремъ, центромъ этой огромнйшей монархіи. Кругомъ его онъ предполагалъ настроить новыхъ городовъ, новыхъ гаваней и шесть великолпнйшихъ храмовъ, которые служили бы для его подданныхъ точками соединенія, чтобы на этомъ мор кипла дятельность торговая и народы боле и боле взаимно сближались. Вавилонъ назначался столицею этой великой монархіи, a Александрія — складочнымъ мстомъ товаровъ востока и запада, центромъ всей торговли.
Но не сбылись эти обширныя и несвоевременныя предположенія. Александръ умеръ слишкомъ рано, и его монархія раздробилась на свои составныя части. Тмъ не мене онъ былъ также однимъ изъ избраннйшихъ орудій Божіихъ. Еще пророкъ Даніилъ (гл. XI) предсказывалъ о немъ ясно и положительно Персидскимъ царямъ. Самъ Александръ, бывши въ Іерусалим, видлъ это пророчество, и найдя въ немъ себя обозначеннымъ, почтилъ дарами первосвященника Іудейскаго и поклонился Богу Израилеву. Развитіемъ повсюду греческой образованности и языка, вслдствіе побдъ Александра, Промыслъ видимо приготовлялъ міръ къ будущему, легчайшему принятію и усвоенію священныхъ истинъ еврейскихъ и христіанскихъ, a въ слдъ затмъ переводомъ, въ Александріи, на греческій языкъ Библіи, трудами 70 толковниковъ, при одномъ изъ наслдниковъ Александра, Египетскомъ цар Птоломе II Филадельф, Промысль далъ языческимъ народамъ востока и запада возможность узнать изъ еврейскихъ сокровищницъ многое, что прежде того знали они только по преданію, самому искаженному. Изъ библіотеки Александрійскаго музея списки съ перевода 70 толковниковъ распространились повсюду. Еврейскія пророчества наполнили тогда міру о томъ вчномъ и прекрасномъ царств, долженствующемъ прійти съ востока, о которомъ они смутно и безнадежно до сихъ поръ мечтали, представляя что себ подъ образомъ золотаго вка. И образованный міръ съ надеждою и трепетомъ началъ съ тхъ поръ снова ожидать его. Свидтельства объ этомъ ожиданіи y христіанскихъ и языческихъ писателей безчисленны {Virg bucol Ecl IV: Tacit Hist I, 5, Suet in Vespas, c 4$ Josephi De bello Iud III. 28, IV, 41.}.
Такимъ образомъ дло Александра Македонскаго было только началомъ соединенія всего древняго историческаго міра. Посл смерти Александра, когда раздробилась его монархія, единство Греціи приняло послдній свой видъ: она раздлилась тогда на два большіе союза: Ахайскій и Этольскій, которыхъ государственнымъ устройствомъ было устройство штатовъ. Но соперничество между этими союзами и вмшательство въ дла Греціи сначала Македоніи, a потомъ Рима, слишкомъ ясно убдили Грековъ въ непрочности такого единства. Римъ покорилъ своей власти какъ Грецію, такъ и ослабленную Македонію, но въ тоже время и самъ подчинился умственному и нравственному вліянію Греціи.
Риму Провидніе судило ршительнымъ и всестороннимъ образомъ соединить весь древній историческій міръ, и въ этомъ соединеніи всего языческаго, сначала стать въ прямую противоположность и борьбу съ христіанствомъ, пришедшимъ обновить человчество, a потомъ, посл упорной борьбы, уступить свое мсто новымъ, свжимъ государствамъ христіанскимъ. Въ этомъ-то послднемъ соединеніи, борьб и паденій язычества, и заключается весь интересъ Римской исторіи.
Въ основаніи Рима стоятъ патриціи и плебеи. Патриціи вовсе не означаютъ знати, a плебеи — черни. Это были два совершенно чуждые другъ другу народа, изъ которыхъ первый былъ только побдителемъ другаго, и какъ побдитель, онъ поселилъ его подл себя, безъ всякихъ правъ государственныхъ, не лишая его впрочемъ личной свободы. Какъ вс младенчествующія племена древняго міра жили въ совершенной отдльности другъ отъ друга, такъ и патриціи считали себя совершенно отдльнымъ отъ плебеянъ народомъ, и не допускали ихъ до пользованія собственными своими правами. Такимъ образомъ: 1) только одни патриціи могли пользоваться государственными имуществами (ager publiais), 2) только имъ однимъ принадлежали въ Рим законы и управленіе, и 3) запрещались даже браки между ними.
Пока плебеи, переселяемые въ Римъ изъ разныхъ покоренныхъ патриціями городовъ, не имли еще между собою ничего общаго, они не могли и подумать о своемъ политическомъ соединеніи съ патриціями, и дали имъ довольно времени заняться собственнымъ своимъ устройствомъ. Это былъ тотъ періодъ, который извстенъ въ Римской исторіи подъ именемъ періода царей.— Когда же и плебей составили свою корпорацію, съ тхъ поръ все ихъ стремленіе обращено было на то, чтобы слиться съ патриціями въ одинъ народъ Римскій (populus Romanus).— Продолжительная борьба между ними и составляетъ главный характеръ большей половины того періода, который называется временемъ Римской республики. Уже въ теченіе этой самой борьбы положено было начало римскихъ завоеваній въ Италіи, и по окончаніи борьбы, когда патриціи и плебеи слились въ одинъ народъ, Римляне, оружіемъ и политикою, завоевали себ весь извстный тогда свтъ.
Теперь, въ свою очередь, Римъ (т. е. патриціи и плебеи вмст) представлялъ тоже самое, что прежде были патриціи, a вс покоренные ими народы — плебеевъ. Боле 150 такихъ плебеевъ управлялись только однимъ городомъ, который представлялъ въ нравственномъ отношеніи лице патриція, и управлялись самымъ жестокимъ образомъ. Наконецъ и эти новые плебеи начали также стремиться къ тому, что составляло прежде предметъ домогательства старыхъ плебеевъ, т. е. права римскаго гражданина, и между ними началась борьба, медленная и упорная, но провинціалы побдили. Эта-то самая борьба и занимаетъ вторую половину періода Римской республики, и она-то собственно была причиною превращенія Римской республики въ монархію, потому что только предъ лицомъ монарха покоренные народы получили возможность достигнуть полнаго уравненія правъ своихъ съ римскими гражданами. При императорахъ провинціалы быстро, одни за другими, получили давно желаемое право, и наконецъ императоръ Каракалла къ 214 г. по Р. X даровалъ окончательно всмъ провинціямъ право римскаго гражданства, и тогда-то произошло послднее и всестороннее соединеніе древняго міра.
Въ отношеніи политическомъ это соединеніе выразилось сначала тмъ, что не было почти ни одной провинціи, которая не выставила бы на императорскій Римскій престолъ своего представителя, a потомъ,— что вс отрасли верховной власти: законодательная, судебная и исполнительная сосредоточились исключительно въ рукахъ монарха, и отъ него, какъ отъ центра, расходящимися радіусами, переходило управленіе во вс провинціи.
Въ отношеніи территоріальномъ вс провинціи Римскія потеряли вс свои особенности: вс он управлялись однимъ и тмъ же Римскимъ правомъ, вс говорили однимъ языкомъ: или Римскимъ (на запад), или Греческимъ (на восток), что и было потомъ одною изъ главныхъ причинъ раздленія Римской имперіи на 2 половины, и наконецъ повсюду проникло одинаковое римское образованіе,— смсь прежнихъ греческихъ и римскихъ элементовъ съ провинціальными.
Въ отношеніи религіозномъ — божества всхъ покоренныхъ Римомъ народовъ перешли въ Римъ. Сначала перешла религія греческая, и вотъ причина, почему y Римлянъ вс божества имли по два и боле названія: одно изъ нихъ было римское, a другое — греческое: Юпитеръ и Зевсъ, Сатурнъ и Хроносъ, Меркурій и Гермесъ, Венера и Афродита. За греческою религіею перешли и другія, и для всхъ ихъ построенъ былъ въ Рим общій храмъ — Пантеонъ. Императоръ Геліогабалъ, по свидтельству Геродіана (121), Діона Кассія (LXXIX, 11.) и Лампридія (Неі 102), торжественно соединилъ, посредствомъ бракосочетанія, божества западныя съ восточными. Наслдникъ его, Александръ Северъ, построилъ въ своемъ дворц великолпный храмъ, и постановилъ тамъ изображенія всхъ божествъ древняго міра. Такимъ образомъ христіане съ изумленіемъ и негодованіемъ увидли тогда въ этомъ храм изображенія Авраама, Моисея и другихъ ветхозавтныхъ лицъ, и наконецъ даже самого Іисуса Христа, рядомъ съ языческими статуями Юпитера, Астарты, Аполлона и другихъ.
До сихъ поръ, со времени Августа, средоточіемъ для всхъ божествъ былъ императоръ, какъ лице священное, какъ само божество: отсюда — то и происходило его боготвореніе при жизни и — по смерти. Но это было только первою степенью олицетвореннаго соединенія языческихъ религій, за нею слдовало уже соединеніе идеальное. Такъ какъ каждая языческая религія имла свое собственное толкованіе, то теперь соединеніе ихъ произвело и одно общее толкованіе, одну философію, которая проникала вс языческія религіи и давала имъ смыслъ. Эта философія была Неоплатоническая. Неоплатонизмъ, облагородившій себя нкоторымъ образомъ тми истинами, которыя онъ похитилъ y христіанства и передлалъ по своему, былъ послднимъ усиліемъ язычества — явиться въ сосредоточенномъ величіи противъ угрожавшаго ему христіанства.— Дйствительно, онъ былъ столь соблазнителенъ, что оказалъ воздйствіе между прочими и на умнйшаго учителя христіанскаго Оригена, и увлекъ изъ христіанства въ язычество императора Юліана.
Такимъ образомъ древній міръ совершилъ свое дло. Съ одной стороны, этимъ изумительнымъ распространеніемъ и соединеніемъ Римской монархіи Промыслъ образовалъ изъ міра какъ бы одно семейство подъ верховною властію императора. Съ другой стороны, въ этомъ сліяніи религій языческихъ человчество высказало все, до чего оно могло достигнуть, будучи предоставлено само себ. Философія Неоплатониковъ была лучшимъ произведеніемъ язычества, и все-таки она не могла удовлетворитъ духу человческому: она была слишкомъ холодна, потому что основывалась только на однхъ формахъ ума, и слишкомъ матеріальна, потому что относила все духовное къ земл. Уже давно лучшіе изъ языческихъ философовъ и писателей глубоко сознавали нужду въ высшей помощи для просвщенія немощнаго человчества. Въ то же время сознанію философовъ соотвтствовало и безсознательное народное ожиданіе того золотаго вка, который по преданіямъ и по пророчествомъ еврейскимъ долженствовалъ прійти съ востока.
И вотъ наконецъ явилась съ востока эта, ожидаемая такъ давно сознательно и безсознательно, небесная религія Христова, религія Креста, т. е. совершеннйшей любви и правды Божіей и полнаго самоотверженія и смиренія человческаго. Сначала она показалась для народа, избраннаго Промысломъ,— соблазнительною, a для язычниковъ — безумною, но потомъ, мало по малу, Крестъ водрузился во всемъ мір, обнялъ все человчество и указалъ ему уже прямую и ясную цль его земнаго бытія.
Съ язычествомъ пала и Римская имперія, котораго она была представительницею. Юные славянскіе и германскіе народы, принявшіе христіанство, вступили, по праву завоевателей, во все, что осталось по наслдству отъ древняго міра, и обновленное человчество начало новый періодъ своего историческаго бытія.