О судьбе Колумба, как исторической личности, и о спорных и темных пунктах его биографии, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1894 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры

Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960

О СУДЬБЕ КОЛУМБА, КАК ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ, И О СПОРНЫХ И ТЕМНЫХ ПУНКТАХ ЕГО БИОГРАФИИ

Судьба Христофора Колумба представляется замечательною во многих отношениях: она может служить поучительной иллюстрацией тех случайностей, превратностей и разнородных перипетий, через которые может проходить историческая личность при жизни и после смерти, в отношениях к современникам и в памяти и отзывах потомства. Она доказывает в то же время, как трудно иногда восстановить хронологию событий, отдельные моменты жизни и общий характер исторического лица, несмотря, по-видимому, на разнородные свидетельства современников, на обширную последующую литературу и на целый ряд новейших кропотливых разысканий и критических исследований.

Трудно указать другое историческое имя, которое, не принадлежа ни личности знаменитого правителя или государственного мужа, ни основателя или крупного подвижника мировой религии, ни великого поэта или мыслителя, приобрело бы себе такую широкую известность и стало бы в той же степени знакомым всему культурному человечеству, по крайней мере не чуждому европейской цивилизации. По происхождению итальянец, по своей исторической деятельности — испанец, Колумб был предметом не менее глубокого изучения со стороны французов, немцев, англичан, американцев, и имя его пользуется не меньшею популярностью в Америке, чем среди европейских наций. Генуя, Уэльва, Барселона, Севилья, Мадрид, Санто-Доминго¹, Гавана, Нью-Йорк, Чикаго и целый ряд других городов устраивали торжества и выставки в честь Колумба, воздвигли ему грандиозные памятники, хранят с великим почетом его реликвии, документы, портреты и т. д. Десятки грродов и местечек Италии оспаривали честь считаться его родиной, и три города (два в Вест-Индии и один — в Испании) оспаривают честь хранения у себя его праха.

Но рядом с таким высоким уважением к памяти знаменитого морехода, уживается и скептическое к нему отношение. Как при его жизни многие относились к нему с сомнением, недоверием, пренебрежением, насмешкою, антипатией — да и после его великого открытия то оказывали ему почести, то заключали его в оковы и кончили тем, что совершенно его позабыли, так и после его смерти то слагали в честь его поэмы, возвеличивали в исторических произведениях, называли его ученым космографом, мужем великого ума, славным мореходом, ‘открывателем мира’, ‘героем католицизма’, даже ‘посланником бога’ и прилагали старание к его канонизации или признанию святым, то, наоборот, игнорировали его, отнимали в пользу других главнейшую долю его заслуги, видели в нем случайно прославившегося авантюриста, непомерного честолюбца и крайне жадного бессердечного эгоиста, руководившегося исключительно корыстными побуждениями и не представлявшего в своем духовном облике ничего возвышенного, — слабого и трусливого интригана и болтливого невежду-хвастуна, ‘владевшего искусством обманывать’, прикрывавшегося личиной ханжи и старавшегося убедить окружающих, что бог избрал его своим орудием для высших целей, или полупомешанного фанатика, страдавшего галлюцинациями и окончательно выжившего из ума под старость. Едва ли относительно какой-либо другой исторической личности высказывались (и продолжают еще высказываться) столь резко противоречивые между собой взгляды и отзывы.

Существование таких разногласий уже само по себе предполагает разноречие исторических свидетельств, путаницу в показаниях современников или неполноту имеющихся данных. И действительно, несмотря на то что сам Колумб заботился о сохранении многих из своих документов, снимая с них по нескольку копий и отдавая их на хранение в различные места, несмотря на то что жизнь знаменитого морехода была описана, по крайней мере отчасти, его сыном Фернандо, а затем Лас Касасом², Бернальдесом³ и другими, знавшими его лично и пользовавшимися его бумагами, письмами, морским дневником и т. д., несмотря, наконец, на то что Колумбом интересовались с давних пор итальянские, испанские и португальские историки, а с конца прошлого столетия изучением его жизни и деятельности стали заниматься специально и многие французские, американские, немецкие и английские исследователи,— все-таки в биографии Колумба остается многое неразъясненным и даже совершенно неизвестным. Один испанский писатель, Дуро, издал недавно целый том под заглавием ‘Nebulosa de Colon’, т.е. туманное, неразъясненное в биографии Колумба. Известный американец Гаррис объясняет такое обилие пробелов тем, что ‘Колумб при жизни далеко не представлялся своим современникам такою важною личностью, какою является он ныне в наших глазах, и многие письма его, вероятно, не внушали к себе никакого особого почтения и бросались как ненужные’. Но, с другой стороны, имелись, казалось бы, основания и к сохранению касающихся Колумба документов, равно как и к собиранию вообще возможно более подробных о нем сведений.

Основания эти заключались, во-первых, в заботах его наследников сохранить за собой имущественные права и титулы, переходившие к ним от ‘великого адмирала’, и отстоять свои привилегии в процессе с испанской короной, благодаря этим заботам немало документов и теперь еще хранится у потомка Колумба, герцога Верагуа⁴, другие сохраняются в государственных архивах Испании. Далее, сыновья Хр. Колумба были богатые люди и прилагали заботы к сохранению памяти об их отце. Старший сын, Диего, учился в Кордове, был в отрочестве королевским пажем, затем служил в рядах ‘сотни лейб-гвардейцев’, женился на донье Марии де Толедо, единственной племяннице герцога Альбы и родственнице короля с материнской стороны, спорил с короной о своих правах, основываясь на многочисленных документах, и добился титула второго адмирала, а затем и вице-короля [Западной] Индии, причем в течение семнадцати лет действительно управлял испанскими колониями в Америке, пребывая то в Санто-Доминго, то в Испании, где Карл V относился к нему со вниманием, особенно получив от него взаймы крупную сумму в 10 000 дукатов, как прибавляют — пятую часть его ежегодного дохода (по другому свидетельству, Диего получал одно время по 450 000 унций золота ежегодно с золотых приисков в Испаньоле).

Но особенно выдающейся личностью был второй (незаконный) сын Колумба, Фернандо Колон, о котором еще отец его выразился, что он ‘одарен от рождения счастливыми способностями и старательно развивает их’. Фернандо принимал участие в четвертой (последней) экспедиции Колумба, отправился затем, после смерти отца, вместе со своим старшим братом в Санто-Доминго, но вскоре вернулся обратно для пополнения своего образования. С 1511 г. он поселился в Севилье, где построил мраморный дворец, окруженный садом, в котором были посажены различные вест-индские растения. Несмотря на благосклонность к нему Карла V и исполнение им иногда поручений этого императора, он уклонялся от государственной службы и посвятил себя исключительно книжным занятиям и путешествиям по Европе.

Он был несколько раз в Италии, жил подолгу в Риме, ознакомился с Швейцарией, Германией, Голландией, Францией, присутствовал в 1520 г. на коронации Карла V в Аахене, сопровождал своего государя в 1522 г. в Лондон, исполнял в 1524 г. роль третейского судьи в спорном вопросе с Португалией относительно Молуккских островов, а в 1529 [г.] был уполномоченным императора по уступке этих островов португальскому правительству, причем выторговал за них громадную по тому времени сумму. Главная страсть его была, однако, книги, он приобретал их всюду, где только ни был, и благодаря своей состоятельности (по Гаррису, он получал до 180 000 франков в год) собрал таким образом громадную библиотеку, в 12 000 (а по другим [сведениям] — до 20 000) томов.

К книгам он относился как истый любитель и библиоман, многие из них были снабжены его примечаниями, на всех почти отмечены место и дата покупки, с обозначением цены, и он сам составлял обстоятельный каталог своего собрания, который, впрочем, не успел окончить. Умирая (в 1539 г.), он завещал свою библиотеку своему племяннику, Луису Колону, но тот нисколько не интересовался ею и даже отказался от этого наследства, не желая принимать на себя связанных с ним условий. Тогда библиотека перешла, согласно завещанию, к капитулу Севильского собора в 1552 г., но здесь долго оставалась в пренебрежении, многие документы и книги из нее были расхищены, и только в конце XVII в. принялись за ее регистрацию, причем оказалось, что в ней сохранилось всего около 4000 томов.

Известно, что еще в нынешнем столетии некоторые книги из этой библиотеки попадались у букинистов в Париже, Лондоне, Амстердаме и были приобретены разными любителями старины. Как бы то ни было, в библиотеке этой (Bibi. Colombina) еще сохранилось довольно много книг, в том числе и такие, которые принадлежали X. Колумбу и в которых есть рукописные заметки его и его брата Бартоломе, как, нцпример, ‘De Imagine Mundi’ {‘Картина (изображение) Мира (Вселенной)’. — Ред.} Пьера д’Айи⁵ (d’Ailly), 1490, ‘Historia rerum ubique gestarum’ {‘История повсеместных подвигов’. — Ред.} Энея Сильвия, Венеция, 1477, с рукописной копией письма Тосканелли⁶, экземпляр латинского издания Марко Поло, 1485 (?), и др. Фернандо Колон и сам написал несколько сочинений, впоследствии утратившихся, надпись на его гробнице указывает, что он составил, между прочим, обширный труд о Новом Свете, исчезнувший бесследно. В каталоге, составленном Фернандо, упоминается еще какая-то записка о жизни Колумба, составление которой приписывали Ферд: Пересу де Олива, умершему около 1530 г., но она также не дошла до нас. Сохранилась только ‘Historia’ или биография Хр. Колумба, вышедшая в 1571 г. на итальянском языке в Венеции, под заглавием: ‘История синьора дона Фернандо Коломбо или подлинное описание жизни и дел адмирала Христофора Коломба, его отца, и открытия, которые он сделал в Западной Индии, названной Новым Светом, ныне переведенное с испанского на итальянский язык Альфонсом Уллоа’.

Эта книга считалась долгое время главнейшим и наиболее автентичным материалом для биографии Колумба, но в последнее время ее значение поколеблено, и некоторые из лучших специалистов, как Гаррис и Руге, считают ее поддельною, хотя, с другой стороны, у нее оказались и ярые защитники, как известный знаток истории землеведения д’Авезак, американец Стевенс и патер Перагалло.

Сомнения в ее подлинности вызываются тем, что книга эта не упоминается ни в составленном Фернандо списке его собственных сочинений, ни в каталоге его библиотеки, и что вообще неизвестно ни одного печатного или рукописного экземпляра этой книги на испанском языке. Притом, Фернандо, всегда настаивавший на своем итальянском происхождении, говоривший отлично по-итальянски и окружавший себя всегда генуэзцами, которые были и его друзьями, и агентами, и банкирами, и душеприказчиками, мог написать сам приписываемую ему книгу скорее на итальянском, чем на испанском языке. С другой стороны, в ‘Истории’ не упоминается о происхождении Хр. Колумба из Генуи, а говорится глухо, что он происходил из благородного рода и что в числе его предков было несколько адмиралов. Далее, в предисловии к книге говорится, что испанская рукопись ‘Истории’ была привезена в Геную Дон Луисом Колоном, внуком и наследником Хр. Колумба в 1568 г., между тем как положительно известно, что Луис Колон, обвиненный в троеженстве, сидел с 1558 по 1563 г. в различных испанских крепостях, а затем был сослан в Оран, где и умер в 1572 г. Кроме того, в самой ‘Истории’ есть явные фактические и хронологические неверности, которые несомненно не могли исходить от Ферн. Колумба. Все это заставило С. Руге прийти к заключению, что ‘История’, приписываемая Фернандо, представляет из себя ‘тенденциозное сочинение, изданное в Италии с целью освежить память о Хр. Колумбе, начавшую уже бледнеть в Испании’, причем издатели, для придания книге большего авторитета, прикрылись именем сына великого адмирала.

Тем не менее даже этот строгий критик признает, что в книге есть все-таки много верного и ценного и что составители ее, вероятно, воспользовались действительно какой-нибудь запиской Ферн. Колумба. Это видно, между прочим, и из значительного сходства многих мест ее с соответствующими местами ‘Истории’ Лас Касаса, написанной в 1552—1561 гг., который неоднократно ссылается на ‘Историю’ Фернандо, хотя, странным образом, не упоминает о ней при перечислении своих источников во введении к своему труду.

С другой стороны, трудно понять, для чего могла понадобиться предполагаемая подделка, заключающая в себе все-таки более верного и вероятного, чем явно ложного, и естественнее поэтому думать, что ‘История’ была составлена действительно по рукописи Фернандо, только, может быть, с некоторыми изменениями и дополнениями, ошибки же во введении могли быть ненамеренными и передававшими лишь то, что дошло до составителей по преданиям или слухам.

Сохранению памяти о Колумбе должно было, по-видимому, способствовать и значение его великого открытия, которое не могло не возбудить интереса, выразившегося, между прочим, в нескольких печатных изданиях писем Колумба, в которых он излагал главные результаты своих экспедиций, а затем в составлении (в XVI и начале XVII в.) целого ряда ‘историй’ эпохи открытий или записок об отдельных ее эпизодах и деятелях — испанцами Лас Касасом, Бернальдесом, Овьедо⁷, Геррера, Петром Мартиром⁸ и т. д. и португальцами Барросом, Васконселлосом и др.

Некоторые из этих писателей лично знали Колумба, даже были его друзьями, участвовали в его экспедициях, пользовались его документами, письмами, морскими журналами, другие хотя не знали его лично, но могли еще получить разные сведения от его сподвижников и современников или воспользоваться разными источниками в архивах.

Из числа этих источников многие исчезли теперь бесследно как, например, морские журналы, карты, многие отчеты и письма Хр. Колумба, записка Фернандо Колона и др., и отрывки из них сохранились только в исторических сочинениях указанных авторов.

Правительства Испании и Португалии, в прежнее время скрывавшие от гласности многие архивные документы из опасения ущерба своим интересам или огласки неблагоприятных для их прошлого фактов, впоследствии, с конца XVIII столетия, стали, наоборот, прилагать заботы к тому, чтобы эпохи наибольшей славы этих государств были исследованы с возможною подробностью. Лиссабонский государственный архив был изучен в нынешнем столетии виконтом Де Сантаремом, затем в новейшее время в нем производил разыскания Гаррис, государственные документы Испании (в том числе и по делам Индии) были собраны и приведены в порядок еще по повелению Карла V в 1543 г. и помещены на хранение в замке Симанкасе, а в 1788 г., по повелению короля Карла III, все бумаги, касающиеся Америки, были отобраны из Симанкасского и других архивов и перевезены в Севилью, где помещены в особом, специально построенном для того здании.

В конце XVIII в. испанское правительство поручило X. Б. Муньосу заняться разбором всех испанских архивов для выборки из них материалов по истории Индии. Такая выборка была произведена в 1781—1788 гг., после чего в 1793 г. вышел первый том обширного труда Муньоса, оставшегося неоконченным за смертью исследователя, часть второго тома, в рукописи, поступила потом на хранение в Мадридскую историческую академию.

После Муньоса начал заниматься разработкой архивных документов по поручению правительства Ферн. де Наваррет, продолжавший свои разыскания в течение более 30 лет и начавший в 1825 г. издание своей ‘Coleccion de los Viages et Descubrimientos qui hicieron рог Mar los Espanoles desde Fines del Siglo XV’ {‘Сборник описаний морских путешествий и открытий, сделанных испанцами с конца XV в.’ — Ред.}, которой вышло пять больших томов. Труд Наваррета (часть его переведена и на французский язык, с дополнительными примечаниями самого Наваррета и других ученых, под заглавием ‘Relations des Quatre Voyages entrepris par Colomb’ {‘Описание четырех путешествий Колумба’. — Ред.}) представляет до настоящего времени самый важный источник по истории открытия Америки и деятельности Колумба, в него вошли все документы, отчеты, письма, ранние исторические свидетельства и т. д., найденные (до времени издания сборника) в государственных архивах и частных собраниях Испании, а равно и помещенные в старинных печатных изданиях. В новейшее время испанским правительством изданы и другие серии документов по той же эпохе, многие старинные, найденные в архивах карты, автографы и т. п.

Немало потрудились над изучением Колумба и итальянцы, особенно генуэзцы, всегда гордившиеся происхождением ‘великого адмирала’ из их среды. Еще при жизни Колумба бывшие в Испании послы разных итальянских республик спешили сообщить своим правительствам донесения о новых открытиях и копии с писем Колумба, которые были затем переведены по- латыни или [по-]итальянски и появились в печати. Официальный историограф Генуи, Антонио Галло, упоминал о Колумбе уже после второй его экспедиции, а в псалтыре Джустиниани, изданном в Генуе в 1516 г., по поводу 19-го псалма, в котором Колумб усматривал пророчество, относившееся именно к нему, помещена первая краткая биография испанского адмирала. Подобным же образом Луиджи Босси, в книге, изданной им в 1818 г. в Милане, явился родоначальником всех новейших биографов Колумба.

Любопытно, что в этом сочинении уже обнаружился тот оттенок, который отличает почти всех последующих итальянских писателей о Колумбе, до большого двухтомного, вышедшего в прошлом году, по поводу 400-летнего юбилея, труда Ладзарони включительно, именно неприязненное отношение к Испании за то, что она не оценила Колумба, оказалась неблагодарной к нему, воспользовалась в свою пользу его гением и трудами, постаравшись вместе с тем умалить его славу, возвести на него несправедливые обвинения и обобрать его наследников… Такое неприязненное отношение сопровождается, однако, часто недостатком критики, игнорированием неблагоприятных или нежелательных свидетельств и усиленным стремлением к возвеличению Колумба как великой, безупречной, стоявшей выше всяких слабостей или недостатков личности.

Подобная же тенденция встречается у некоторых писателей других наций, особенно у француза Розелли де Лорга, издавшего с 1844 по 1885 г. ряд сочинений, посвященных Колумбу, но смотревшего на него с восторженно-католической точки зрения, видевшего в его деятельности одни светлые стороны и настаивавшего на его канонизации как святого. Взгляды и тенденции де Лорга, несмотря на все их увлечения и странности, встретили поддержку со стороны Бюэ, де Беллоа и других новейших писателей.

Известная восторженность присуща и биографии Колумба, написанной американцем Ваш. Ирвингом (1-е издание 1827 г.), долго считавшейся классическою и которая действительно была замечательным по своему времени трудом, так как автор воспользовался материалами, собранными Наварретом, и даже работал сам в испанских архивах, но, вместе с тем, старался облечь свой труд в литературную форму и сделал его интересным для массы. Более критический и научный характер имело исследование А. Гумбольдта ‘Examen critique de l’Histoire et de la Gographie du Nouveau Continent’ {‘Критическое рассмотрение истории и географии Нового Континента (Света)’. — Ред.}, вышедшее в 1836—1839 гг.

Новейшая эпоха характеризуется усилением этого критического духа, стремлением отделить легендарное и сомнительное от действительного и достоверного и разъяснить, насколько возможно, темные моменты в биографии Колумба. Сюда относятся многие кропотливые разыскания итальянцев относительно времени и. места рождения Колумба, его юности, его брака с Филиппой Муньос и т. д., в особенности же ряд критических исследований Генри Гарриса, американца, живущего, однако, больше в Европе и издающего свои труды преимущественно на французском языке. Рядом монографий о Хр. Колумбе, Фернандо Колоне и других деятелях той же эпохи — монографий, основанных на первоисточниках, на занятиях в испанских и других архивах и на тщательном изучении литературы предмета, — Гаррис приобрел себе известность одного из первых знатоков Колумба и его эпохи, хотя воззрения его с течением времени нередко менялись в соответствии с новыми открывавшимися источниками и с большим углублением в детали, и хотя он вообще заявил себя крайним скептицизмом, чем и вос- тановил против себя многих исследователей.

Не менее известным специалистом является профессор С. Руге, написавший несколько сочинений по эпохе открытий и обладающий вообще большими сведениями по истории землеведения в средние и последующие за ними века. Руге отличается также значительным скептицизмом по отношению к личности Колумба, чем вызвал тоже ожесточенные на себя нападки со стороны некоторых итальянских и испанских писателей.

Еще резче выражено это не только скептическое, но даже прямо неприязненное отношение к Колумбу в книге американца Гудриха ‘Life of the so called Christoff er Columbus’ {Жизнь так называемого Христофора Колумба. — Ред.}, не заслуживающей, однако, внимания по своему невежественному и тенденциозному отношению к фактам, и в новейшем исследовании о Колумбе американца Уинсора, интересном по многим подробностям и по обилию рисунков (портретов, старинных карт и т. д.), но нередко также переходящем меру в своем стремлении умалить значение Колумба и набросить тень на его память. Напротив того, сочинение Фиске ‘Открытие Америки’, тон которого по отношению к Колумбу может быть признан более объективным с исторической точки зрения, выказывает в изложении жизни этого знаменитого деятеля большее доверие к легенде, чем это могло бы быть оправдано исторической критикой. На более правильной точке зрения стоят, по-видимому, немецкие исследователи Руге, Гельцих, Рейн, Гюнтер и др., которые, пользуясь результатами новейшей критики и отвергая явно легендарное, сомнительное, тенденциозное и преувеличенное, отдают все-таки должное энергии, настойчивости, отважности, наблюдательности и другим положительным качествам великого адмирала, который первый твердо решился и осуществил то, что или считали невозможным, или, если и допускали, то не обладали решимостью выполнить, и который, несмотря на все его недостатки (объясняющиеся отчасти духом века), был все-таки замечательною и, несомненно, выдающейся исторической личностью.

Как бы то ни было, при всей массе опубликованных документов и обширности литературы о Колумбе (Гаррис насчитывает до 600 сочинений, не считая тех, в которых о Колумбе говорится вскользь, кратко или мимоходом), все-таки в биографии этого известного деятеля остается многое неразъясненным и даже совершенно неизвестным. Так, например, не разъяснено в точности, где он родился. Целый ряд итальянских городов и местечек — Генуя, Савона, Бисаньо, Терраросса, Кук- каро, Коголетто, Нерви, Финале, Милан, Пиаченца, Модена и др., даже французский город Кальви, в Корсике, —заявляли претензию, что Колумб родился в их стенах, но в большинстве случаев эти претензии, основанные на смутных преданиях, после разбора их специалистами, оказались не выдерживающими критики. Более сторонников приобрела себе Савона, но хотя и есть указания, что здесь жила семья Колумба в течение нескольких лет, однако уже много спустя после рождения Христофора. Сам Колумб всегда говорил и подтвердил это в своем завещании, что он уроженец Генуи, и то же повторяют ближайшие к нему биографы: Петр Мартир, Лас Касас,

Бернальдес и др. Достоверно известно, на основании нотариальных генуэзских записей, что отец Христофора Коломбо, Домииико Коломбо, приобрел в этом городе себе дом, между 1448—1451 гг., а затем и другой и числился генуэзским гражданином и плательщиком податей в течение около 20 лет, примерно от 1449 до 1470 г.

Таким образом, права Генуи не подлежали бы сомнению, если бы было усыновлено, что Хр. Колумб родился не ранее 1448—1451 гг., но, как мы увидим далее, наиболее вероятно, что он родился в 1446—1447 гг.⁹ А так как из некоторых актов видно, что Доминико Коломбо подписывался иногда как уроженец Террароссы (местечко к востоку от Генуи, в долине Fontana buona), то иные склонны допустить, что Христофор родился именно в этом местечке, другие же, имея в виду тот факт, что Доминико женился в 1445 г. на Сусанне Фонтанароза, за которой были даны в приданое дом и участок земли в Бисаньо (Bisagno, тоже к востоку от Генуи), и что Христофор был старшим их сыном, полагают, что всего вероятнее здесь, т.е. в Бисаньо, и родился последующий ‘герой католицизма’. Во всяком случае, это было недалеко от Генуи, если не в самом этом городе, в котором, несомненно, жил Христофор Колумб в своем детстве и отрочестве и гражданином которого он числился и впоследствии (как значится из актов), в возрасте уже свыше 25 лет.

Путем кропотливых разысканий в архивах маркизу Стальено удалось даже отыскать самый дом, принадлежавший Доминико Коломбо в Генуе, именно перед воротами Св. Андрея на Vico dritto de Pnticello, No 37.

Дом этот был приобретен Генуэзским советом в 1887 г. за 31 500 лир в собственность города. На нем прибита доска с такою надписью:

Nulla domus titulo dignior
heic.
Paternis in aedibus
Christophorus Columbus
pueritiam primamque iuventutem transegit.

(Никакой дом не достойнее имени сего. Здесь в родительском жилище Христофор Колумб провел свое детство и первую юность).

Разногласие усиливается относительно года рождения знаменитого морехода, определявшегося разными авторами в довольно широких пределах между 1430—1456 гг., т.е. в промежутке из 26 лет. Наваррет, А. Гумбольдт, Ирвинг, Розелли де Лорг и другие считали наиболее вероятными 1435—1437 гг., главным образом на основании утверждения Бернальдеса, что Колумб умер приблизительно 70 лет. Но известный немецкий географ О. Пешель принимал, что Колумб должен был родиться в 1455—1456 гг., так как в одном из своих писем (от 7 июля 1503 г.) он заявляет, что ему было 28 лет, когда он поступил на испанскую службу в 1484 г. С этим, однако, не согласно большинство исследователей ввиду разных других соображений, в том числе и утверждения самого Колумба в одном из писем от 1501 г., что он уже 40 лет как плавает в море, т.е., следовательно, с 1460 г., а так как в ‘Истории’ его сына Фернандо говорится, что адмирал стал моряком в возрасте 14 лет, то отсюда следует, что он должен был родиться в 1446 г.

Это подтверждается и нотариальными актами Савоны, в которой 7 августа 1473 г. Хр. Колумб и его брат Джованни давали показания перед судом в качестве свидетелей по одному делу, следовательно, должны были иметь тогда, по генуэзским законам, не менее 25 лет, и Христофор, как старший, не менее 26 лет, т.е. должен был родиться не позже 1447 года. Но при другом свидетельском показании, 25 мая 1471 г., в котором участвовала семья Колумба, Христофора еще не было, из чего можно заключить, что ему тогда еще не было 25 лет и, следовательно, он должен был родиться после 25 мая 1446 г. А так как подпись его встречается снова в качестве свидетеля на одном завещании от 20 марта 1472 г., то, следовательно, он не мог родиться позже 20 марта 1447 г. Из всего этого можно заключить, что Колумб родился между 25 мая 1446 года и 20 марта 1447 года и что эта дата во всяком случае должна считаться наиболее близкой к истине.

Род и происхождение Колумба установлены теперь с достаточной вероятностью, хотя и в этом отношении есть некоторые сомнения. Сам адмирал и его сын Фернандо упоминают о происхождении из ‘благородной семьи’, в числе предков которой было будто бы несколько адмиралов, но это показание ничем не подтверждается и, по-видимому, было вызвано лишь суетным тщеславием, желанием облагородить свое происхождение. Слух о происхождении Колумба из низшего сословия существовал, по-видимому, с давних пор и приводится уже в первой биографии Джустиниани, появление ‘Истории’ Фернандо, как рассказывается в ее предисловии, и вызвано было распространением такого слуха, который признается в ней ложным. Другие идентифицировали род адмирала с корсарами Коломбо из Пеголетто, но это утверждение тоже основано на весьма шатких доводах, тем более что фамилия Коломбо была довольно распространена в Италии.

В позднейшее время на основании нотариальных генуэзских записей и других документов дознано, что отец Колумба, Доминико, был ткач-суконщик, равно как и мать его была дочь ткача, по переселению (неизвестно зачем) в Савону Доминико Коломбо продолжал заниматься ремеслом ткача, но вместе с тем держал одно время и кабачок (остерию), судя по тому, что в судебных актах того времени он именуется ‘Textor panorum et tabernarius’ {‘Ткач пряжи и кабатчик’. — Ред.}. Сам Христофор отмечается в актах, именно в одном документе 1473 г., как ‘ткач из Генуи’ (lanerio de Genua).

К этому времени Доминико вынужден был продать свои дома в Генуе, не выплативши притом еще денег за покупку одного из них, вследствие чего возник процесс, не закончившийся еще и ко времени его смерти. Около 1484 г. Доминико вернулся на жительство в Геную и прожил здесь, по-видимому, еще лет 10, он упоминается в одном документе 1491 г. как ‘ткач’ и ‘гражданин Генуи’ (‘textor panorum lane’ и ‘cittadino di Genova’ {‘Ткач шерстяной пряжи’ и ‘гражданин Генуи’ — Ред.}) и в качестве свидетеля одного завещания, от 30 сентября 1494 г., как ‘бывший ткач сукон’ (‘olim textor panorum lane’). Ему было тогда около 75 лет, и вскоре после того он, по-видимому, умер, как кажется — в бедности и в долгах. Жена его, Сусанна, умерла раньше, около 1484 г., второй сын, Джованни, также уже не был в живых к этому времени, старший сын, Христофор, и третий, Бартоломе, отправились еще ранее в Португалию, дочь Бианкетта, была выдана замуж за одного торговца сыром и умерла прежде отца, наконец, младший сын, Джакомо, отданный в обучение к приятелю-ткачу, сделался потом патером и после открытия Америки последовал тоже за своими братьями в Испанию, где стал потом известным под именем Диего Колон.

Таким образом, престарелый Доминико остался под конец своей жизни совершенно одиноким, хотя, может быть, ему и пришлось еще услыхать об открытии своего старшего сына, письмо которого, в латинском переводе, уже появилось в это время в Италии. Здесь кстати прибавить, что Доминико имел еще брата. Антонио, у которого было трое сыновей: Джованни, Маттео, Амигетто, эти двоюродные братья Христофора, тоже ткачи, после того как разнеслась весть о счастливой судьбе их кузена, ставшего испанским адмиралом, заключили между собой, 11 октября 1496 г., контракт (сохранившийся в генуэзских архивах), по которому каждый обязывался покрыть треть расходов по поездке старшего из братьев в Испанию, для разыскания адмирала Хр. Колумба (ad inveniendum dominum Cristoforum Columbum admiratum rgis Ispaniae {Для разыскания господина Христофора Колумба, адмирала испанского короля. — Ред.}).

Несмотря, по-видимому, на всю обстоятельность этих архивных данных, было высказано сомнение, те ли это Колумбы и не однофамильцы ли они, и почему Колумб и его сыновья упорно держались мнения о своем дворянском происхождении. Однако совпадение многих личных имен и дат слишком велико, чтобы объяснять такое совпадение одной случайностью, хотя известие, что Колумб с 14 лет уже был моряком, не совсем вяжется с показанием нотариальных записей, что он еще 25 лет от роду был ткачом.

Как провел Хр. Колумб свое детство, где учился, будучи отроком, и что делал юношей и взрослым, до 30-летнего возраста, остается, можно сказать, совершенно неизвестным. По словам ‘Истории’, приписываемой его сыну Фернандо, Колумб получил образование в Павианском университете, где изучал космографию, астрологию и геометрию, Лас Касас выражается скромнее, говоря, что Колумб ознакомился в Павии с начатками наук, с грамматикой и латынью. Но в архивах Павианского университета не сохранилось никаких следов пребывания там Колумба, да оно и не вяжется с утверждением адмирала, что он стал моряком с 14-летнего возраста (равно как и с фактом, что он оставался ткачом до 25-летнего возраста). По другим [сведениям], Хр. Колумб получил образование в Пизе, где изучал и морские науки, но это не подтверждается никакими документами или сколько-нибудь убедительными свидетельствами.

Сам Колумб выразился о себе, в одном письме от 1500 г.: ‘хотя я мало что знаю’ (bien que yo sepa poco)… Тем не менее, он все-таки читал и писал по-латыни, был знаком с геометрией, астрономией, географией того времени, обладал искусством чертить

О СУДЬБЕ КОЛУМБА, КАК ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ, И О СПОРНЫХ И ТЕМНЫХ ПУНКТАХ ЕГО БИОГРАФИИ

Читайте также: