Александр фон Гумбольдт, как путешественник и географ, и в особенности как исследователь Азии, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1915 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры

Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960

0x01 graphic

АЛЕКСАНДР ФОН ГУМБОЛЬДТ, КАК ПУТЕШЕСТВЕННИК И ГЕОГРАФ, И В ОСОБЕННОСТИ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬ АЗИИ

I
ПУТЕШЕСТВИЕ В АМЕРИКУ

Если можно назвать имя, которое должно остаться навсегда на видном месте в истории научного землеведения, то это, бесспорно, имя Александра фон Гумбольдта. В первой половине XIX в. едва ли можно указать другого ученого, который бы пользовался столь же почетною известностью в ученых кругах и в образованном обществе Европы и Америки. Вместе с тем А. Гумбольдт был едва ли не последним представителем того старого, аристотелевского типа ученых, которые пытались охватить своим духовным взором все естествознание и включили в круг своих изучений даже такие области ведения, как история, филология, археология, этнография, статистика и т. д. Все эти разнообразные предметы исследования подчинялись, однако, у Гумбольдта главной, излюбленной им области знания, которую он называл ‘физикой Земного шара’.

Еще будучи молодым человеком, в 1796 г., он выразился в одном из своих писем, что желал бы поставить задачей своей жизни ‘физику мира’. Отправившись затем в продолжительное путешествие по Южной и Центральной Америке, он писал оттуда своим друзьям, что его интересуют многие вопросы, что он намерен производить разные наблюдения, но что все это не составляет главной цели его путешествия: ‘Мое внимание будет обращено на взаимодействие сил, моя главная задача — изучение физики мира, строения земного шара, отношений органических существ к неодушевленной природе…’ И эта же задача стояла перед Гумбольдтом и позже, в других его работах, и особенно в большом труде, занимавшем его в глубокой старости, в 80-е и 90-е годы его жизни, в ‘Космосе’, опыте физического мироописания.

Многие смотрели на А. Гумбольдта главным образом как на ученого-путешественника, да и сам он склонен был видеть в географическом и геологическом исследовании различных стран свое главное призвание. Во всяком случае, его путешествие в Америку было важным делом его жизни, которому он посвятил много времени, трудов и средств и которое доставило ему, еще в молодые годы, значительную известность, обеспечив сочувствие не только научных сфер, но и более широких кругов публики. Было высказано даже утверждение, что Гумбольдту принадлежит честь вторичного (научного) открытия Америки, что было, конечно, преувеличением, никаких особых географических открытий им в Америке сделано не было, хотя наука и обогатилась благодаря ему сотнями новых видов растений и многими ценными наблюдениями над рельефом поверхности, вулканизмом, климатическими факторами, формами растительности, древностями Перу, производительностью Мексики и Кубы и т. д. Можно сказать даже, что немногие путешествия сопровождались такими богатыми результатами, как совершенное в Америку Гумбольдтом, — факт, объясняющийся рядом благоприятных условий, сложившихся в данном случае и особенно соединившихся в лице самого путешественника.

Прежде всего необходимо принять во внимание тот энтузиазм, с которым отправился Гумбольдт в свою экспедицию, составлявшую предмет его мечтаний и надежд в течение около десяти лет. Еще будучи студентом Геттингенского университета, в возрасте 20—21 года, он подружился с Георгом Форстером, известным путешественником и писателем, сопровождавшим еще юношей, вместе со своим отцом, натуралистом И. Рейнгольдом Форстером, знаменитого мореплавателя Дж. Кука в его втором путешествии вокруг света в 1772—1775 гг. Сочинения [Г.] Форстера, особенно его ‘Путешествие вокруг света’, вышедшее в трех томах в 1784 г., и его ‘Мелкие сочинения’, заключавшие в себе ‘очерки по странно- и народоведению, естественной истории и философии жизни’ (1789—1797 гг., 6 томов), в особенности же личные рассказы путешественника о виденном им в разных странах, оказали сильное влияние на молодого Гумбольдта. Это влияние сказалось не в одном стремлении к заморскому путешествию, но и в других отношениях.

Г. Форстер, при обширности своих знаний, широте взглядов и пылкости воображения, был, вместе с тем, гуманист и космополит, разделявший принципы великой революции³⁷, называвший себя ‘гражданином мира’ (а не немцем или англичанином) и бывший горячим поборником популяризации науки, отголоски этих воззрений мы находим и у А. Гумбольдта, в его взглядах и деятельности до конца его жизни {Г. Форстер умер в 1794 г., в возрасте 40 лет.}. С Форстером Гумбольдт сделал (в 1790 г.) поездку по Рейну, посетил Голландию, Англию, Францию, причем в Лондоне познакомился с известным натуралистом Дж. Бэнксом, сопровождавшим Кука в его первом кругосветном путешествии 1768—1771 гг. и еще более усилившим своими рассказами в молодом Гумбольдте стремление посетить заморские тропические страны.

Но в то время осуществление такого стремления было для Гумбольдта немыслимым: против далекого путешествия была его мать, от которой зависело и предоставление средств (отец умер, когда А. Гумбольдту было 10 лет). Мать настаивала, чтобы он кончал образование и поступал на службу, в которой его, по семейным и сословным связям, могла ожидать успешная карьера. Следуя этому желанию матери, Гумбольдт (получивший ранее хорошее домашнее образование и затем слушавший лекции в университете) поступил на некоторое время в Гамбургскую торговую академию, брал затем уроки по ботанике у Вильденова, а в 1791—1792 гг. учился в Фрейбергской горной академии у Вернера³⁸. Учение его здесь продолжалось, впрочем, недолго, в 1792 г. он уже занял место асессора в горном департаменте в Берлине, сопровождал затем министра Гарденберга в Байрейт для ревизии тамошнего горного дела, а через месяц после того был назначен обер-бергмейстером Байрейтского и Ансбахского горных округов. С этого времени в течение четырех лет он занимался главным образом геологией и рудным делом, совершая летом поездки по Германии, Австрии, Швейцарии для практического усовершенствования в этих специальностях.

Впрочем, геология и горное дело не исключали у Гумбольдта и других научных интересов. К этому времени относятся несколько его работ по ботанике и животному электричеству, с другой стороны, его семейные связи с представителями высшей прусской администрации, а также его знание языков и обходительность его характера были причиной привлечения его к некоторым дипломатическим поручениям, исполнявшимся им всегда успешно. Но все это не могло заглушить в Гумбольдте стремления посетить тропические страны, которое проявилось у него с новой силой, как только обстоятельства открыли ему возможность осуществления его давнишней мечты.

В 1796 г. умерла его мать. Гумбольдт не был особенно огорчен ее потерей, в письме к одному из друзей он выразился о своей матери, что ‘мы всегда были чужды друг другу’. Немедленно же он вышел в отставку, решив посвятить себя исключительно занятиям наукой. От матери ему досталось довольно крупное (по тому времени) состояние (около 90 тысяч талеров). Уже в 1797 г. Гумбольдту представился случай отправиться с лордом Бристолем в Египет и затем вверх по Нилу до Асуана, но обстоятельства расстроили этот план. В следующем году мы видим Гумбольдта в Париже, где он знакомится со многими французскими учеными и интересуется возможностью принять участие в кругосветной научной экспедиции, проектированной правительством Директории под начальством капитана Бодэна. Особенно сошелся Гумбольдт с молодым ботаником Бонпланом³⁹, также мечтавшим о путешествии в тропические страны. Политические условия того времени помешали, однако, осуществлению французской экспедиции, и тогда Гумбольдт и Бонплан стали искать другого случая перебраться за море. Открылась было возможность отправиться с шведским консулом в Алжир на корабле, который имел прибыть из Швеции в Марсель. Гумбольдт и Бонплан два месяца ожидали этого корабля в Марселе, пока, наконец, не было получено известие, что он явится только в следующем году. Так как переезд в Алжир (или Тунис) оказался в то время вообще неосуществимым, то Гумбольдт и Бонплан решили отправиться в Испанию, постранствовать там и попытаться переехать оттуда в Вест-Индию, о путешествии куда Гумбольдт уже начал думать года три тому назад.

В Мадриде счастье улыбнулось Гумбольдту, он приобрел здесь влиятельных знакомых, а саксонский посланник Форель представил его министру иностранных дел Урквихо, который отнесся с полным сочувствием к стремлениям молодого учёного и доставил ему аудиенцию у короля. В результате Гумбольдту и его спутнику было не только дано разрешение отправиться в испанские владения в Америке и Тихом океане (что в то время, при подозрительности испанского правительства, не разрешалось почти никому из иностранцев), но и предоставлено было право производить всякие научные исследования, снимать планы, собирать и вывозить коллекции, а местным властям в Америке было предписано оказывать путешественникам всякое содействие.

Такая благосклонность со стороны испанского правительства и местных властей была, конечно, весьма благоприятным условием для успешности путешествия. Но к этому присоединились и другие обстоятельства, и прежде всего хорошая подготовка Гумбольдта как путешественника-исследователя. Он обладал сведениями по физике, геологии, ботанике, зоологии, метеорологии, умел пользоваться астрономическими инструментами, был знаком с литературой по странам, куда отправлялся, мог говорить и читать по-испански, французски, английски. Затем, ему благоприятствовала (в высших сферах Испании) его аристократичность и обходительность, его организм отличался выносливостью (он не страдал от лихорадки в тропической Америке и вообще чувствовал себя там прекрасно), важным условием было, наконец, его независимое материальное положение, позволявшее ему не скупиться средствами. Все путешествие обоих ученых было совершено на средства одного Гумбольдта, который истратил для этой цели в течение пяти лет более трети своего состояния.

Ход путешествия Гумбольдта и Бонплана был таков. Отправившись из гавани Коруньи на корабле ‘Пизарро’ 5 июня 1799 г., путешественники через две недели прибыли к Канарским островам (острову Тенерифе), где была сделана остановка и совершено восхождение на вулкан Пик-де-Тейде.

Переезд отсюда к берегам Южной Америки занял три недели, и только 16 июля экспедиция прибыла в Куману в Венесуэле, откуда сделано было несколько экскурсий, причем около двух месяцев было посвящено пребыванию в Каракасе. Далее следовала поездка по знаменитым льяносам по Апуре и плавание в лодке с индейцами вниз по реке того же имени и по Ориноко, здесь путешественники могли убедиться в известном соединении Ориноко через Касикьяре с Риу-Негру (притоком Амазонки).

Это четырехмесячное плавание по бевлюдной реке среди роскошной первобытной природы доставило Гумбольдту высокое наслаждение и дало ему наглядное понятие об особенностях тропического лесного пояса. Добравшись до Гвианы, путешественники переехали в Гавану, пробыли несколько месяцев на острове Кубе и хотели было отправиться оттуда в Мексику, но дошедшее до них известие об отплытии Бодэна в Южную Америку побудило их направиться навстречу этой экспедиции в Перу. Наняв небольшое судно, путешественники двинулись к северному берегу Южной Америки, испытали в пути сильную бурю, от которой едва не погибли, и прибыли, наконец, в Картахену, откуда думали переехать к Панамскому перешейку, перейти его и направиться морем вдоль западного берега в Перу.

Узнав, однако, что плавание туда в это время года при отсутствии попутного ветра потребует нескольких месяцев, Гумбольдт изменил свой план и предпочел подняться в лодке вверх по реке Магдалене до Хонды, а оттуда предпринял утомительное путешествие по горным тропам в Санта-Фэ-де-Богота. Пробыв здесь два месяца, он продолжал путешествие по горам до Кито (Quito), в котором и в окрестностях которого оставался около восьми месяцев, совершив ряд восхождений на многие вулканы — Пичинчу, Антисану, Котопахи, Чимборасо и др. Здесь до него дошла весть, что экспедиция капитана Бодэна отправилась в кругосветное плавание другим путем, кругом мыса Доброй Надежды, и что, следовательно, ему не придется с ней встретиться. Гумбольдт считал себя, однако, вознагражденным за эту неудачу знакомством с Андами, восхождением на многие вулканы, открытием ряда новых форм растений, ознакомлением с памятниками древней перуанской культуры и т. д.

Из Кито Гумбольдт и его спутник продолжали путешествие на юг до Лимы, а затем из гавани Каллао направились морем на север, в Гваякиль, пробыв в котором некоторое время, двинулись далее в мексиканский порт Акапулько. Первоначально Гумбольдт не думал оставаться долго в Мексике, составлявшей тогда вице-королевство Новой Испании, он предполагал вернуться в Европу через Южную Азию и Африку. Разные обстоятельства, однако, заставили его изменить этот план и отказаться от плавания по Тихому океану. В письме в Парижскую академию наук (Institut National de France) от 2 мессидора IX (21 июня 1803 г.) он оправдывал свой отказ порчей научных инструментов и напрасными усилиями заменить их новыми, невозможностью принять участие в экспедиции Бодэна и необходимостью переезжать Тихий океан на торговом судне без остановок у островов, интересных для натуралиста, — в особенности же желанием ознакомиться с новыми научными открытиями, сделанными за четыре-пять лет его отсутствия из Европы.

Как бы то ни было, вместо того чтобы отправиться в продолжительное плавание к Филиппинским островам, а затем по Индийскому океану и Красному морю в Египет, Гумбольдт решил остаться дольше в Мексике, где к тому же его приветствовал весьма любезным письмом вице-король Итурригарай. Действительно, путешественники пробыли в Мексике около года, причем Гумбольдт собирал материалы не только по естественной истории, но и по статистике, производительности, торговле страны, пользуясь разрешением извлекать нужные данные из местных архивов и из рукописных правительственных отчетов и записок. Были посещены также некоторые горные рудники, изучались вулканы (Хорульо, Попокатепетль, Орисаба), собирались данные по мексиканским древностям и т. д.

Наконец путешественники прибыли в гавань Веракрус, оттуда королевский фрегат перевез их в Гавану, где им нужно было забрать оставленные там четыре года тому назад научные коллекции. Вторичное пребывание в Гаване продолжалось около двух месяцев, прежде чем направиться отсюда в Европу, Гумбольдт решил посетить еще Соединенные Штаты, чтобы получить некоторое понятие о политической организации этой страны по сравнению с посещенными им ранее испанскими колониями. Плавание его до Филадельфии продолжалось три недели, причем ему пришлось вытерпеть сильный шторм у Багамских островов. Ступив на почву Штатов, он поспешил приветствовать письмом президента Джефферсона и получил немедленно любезный ответ с приглашением пожаловать в Вашингтон {Письмо Джефферсона было адресовано ‘барону’ Гумбольдту, титул, который придавался путешественнику и ранее во многих случаях в пределах испанских владений и позже во Франции, России и даже в Германии, под титулом барона значился он и в списке членов С.-Петербургской академии наук. Между тем, в действительности А. Гумбольдт (как и брат его Вильгельм Гумбольдт) не имел этого титула, хотя, по-видимому, и не находил удобным возражать против его применения другими.}. Всего Гумбольдт пробыл в Соединенных Штатах около двух месяцев, причем три недели был гостем у Джефферсона. 9 июля 1804 г. путешественники оставили Новый Свет в Делавэрской бухте и после 25 дней плавания прибыли в Бордо, а затем и в Париж.

II
ОБРАБОТКА ДАННЫХ ПО АМЕРИКЕ И ДРУГИЕ НАУЧНЫЕ ТРУДЫ

Гумбольдт возвращался в Париж почти как в родной город — так много было у него здесь близких людей и хороших знакомых. Кроме того, пребывание в Париже он считал необходимым для обработки и издания результатов своего путешествия. Только здесь имелись в то время необходимые для сравнительного изучения научные коллекции, только здесь мог он рассчитывать найти специалистов по всем отраслям естествоведения, а также художников, чертежников, граверов — для исполнения таблиц и карт — и солидные фирмы для издания своего труда. Гумбольдт первоначально полагал, что понадобится два-три года для разборки и обработки собранных им материалов, в действительности же издание потребовало более двадцати пяти лет и все-таки осталось незаконченным.

Объясняется это прежде всего его грандиозностью: в том виде, как оно, наконец, вышло, оно составило 30 (точнее 29, 30-й выпуск состоит из одной карты) томов in folio и in 4^о, с 1425 таблицами и картами, под общим заглавием ‘Voyage aux rgions quinoxiales du Nouveau Continent, fait en 1799—1804 par Al. de Humboldt et Aim Bonpland’,, rdig par Al. de Humboldt’ {‘Путешествие в районы равноденствия Нового Света, совершенное в 1799—1804 годах А. Гумбольдтом и А. Бонпланом’, под редакцией А. Гумбольдта. — Ред.}, Gr. Edition, P., 1807—1834). Пятнадцать томов в нем посвящены ботанической систематике (новые роды и виды растений, обработанные Бонпланом и Кунтом), два — ‘Видам Кордильер и памятникам туземных народов Америки’, один — ‘Географическому и физическому атласу Нового Света’, один — ‘Истории географии Нового материка’, один — ‘Атласу карт Новой Испании’, два — ‘Сборнику астрономических наблюдений, тригонометрических операций и барометрических измерений’, обработанных Ольтмансом, два — ‘Наблюдениям по зоологии и сравнительной анатомии’ (при содействии Лятрейлля, Валансьена, Гей-Люссака и Кювье), два — ‘Политическому очерку королевства Новой Испании’, с 20 картами, один — ‘Опыту географии растений’ и три — описанию путешествия (Relation historique du Voyage {Описание истории путешествия. — Ред.}).

Цена этому большому изданию (полного экземпляра) составляла 9574 франка (2553 прусских талера, в переплете 2753 талера). Понятно, что такое дорогое издание не могло найти многих покупателей.

Гумбольдт вообще был неопытен в издательском деле, он полагал, что изложение результатов его путешествия должно возбудить большой интерес в публике. Он мечтал сначала даже о шести изданиях — французском, немецком, английском, голландском, испанском и датском, английское издание он полагал необходимым выпустить в 4000 экземпляров, от издателей он думал получить крупный гонорар. В действительности же даже французское издание не могло быть закончено, по-немецки вышли только некоторые тома, отчасти в сокращенном виде, отчасти в плохом переводе, а на английском и испанском — только ‘Опыт о Новой Испании’ и описание путешествия. Даже в большом французском издании (часть томов появилась еще в более дешевом издании in 8^о) некоторые отделы остались незаконченными, в том числе и описание путешествия (Relation historique), которое доведено только до Картагены (путешествие в Перу и Мексику осталось неописанным).

К недостаткам издания относятся: отсутствие в нем определенной системы, неудовлетворительная обработка некоторых отделов (например семейств растений, описанных Бонпланом), неудачные иногда рисунки, наконец — его дороговизна. Гумбольдт, впрочем, сам содействовал удорожанию издания, заменяя иногда уже сделанные таблицы новыми, перепечатывая целые тома и т.д.

Хотя первоначально издатели соглашались уплачивать автору известный гонорар, но потом пришлось Гумбольдту от этого отказаться и затратить еще много собственных средств. Гумбольдт платил гонорары сотрудникам, оплачивал труд рисовальщиков, картографов, граверов, вознаграждал даже иногда издателей за причиненные убытки (например уплатил 9 ¹/₂ тысяч франков за недоставление обещанной рукописи четвертого тома описания путешествия), вообще он вложил в это издание много больше, чем в самое путешествие, и в конце концов лишился всего имевшегося у него состояния. Если бы не пенсия 5000 талеров, предоставленная ему впоследствии как камергеру прусского двора благоволившим к нему прусским королем, то положение его в старости было бы плачевное, так как все имевшиеся у него средства были истрачены — на путешествие, издания, поддержку молодых ученых и т. д.

Медленность издания путешествия Гумбольдта объяснялась отчасти задержкой со стороны его самого, так как он постоянно отвлекался другими исследованиями, поездками и т. д., отчасти медленностью работы его сотрудников, от которых иногда по годам нельзя было добиться исполнения им порученного, отчасти, наконец, и политическими условиями того времени. Что касается самого Гумбольдта, то хотя он отклонял от себя все предложения административных должностей, исходившие от прусского правительства, однако ему нельзя было уклониться от некоторых частных приглашений, например сопровождать прусского короля в его поездках по Европе или исполнять некоторые дипломатические поручения (такие поездки и поручения исполнялись им в 1808—1809, 1814—1815, 1818, 1822—1823 и 1830 гг.), в 1827 г. он вынужден был, по желанию Фридриха Вильгельма III, поселиться даже окончательно в Берлине.

Некоторые поездки предпринимались им по собственному почину: так, в 1805 г. он ездил в Рим, к своему брату Вильгельму фон Гумбольдту (известному лингвисту, бывшему одно время министром, затем послом Пруссии в Риме, Вене, Лондоне), а оттуда, совместно с известным геологом Леопольдом фон Бухом⁴⁰ и физиком Гей-Люссаком, посетил Неаполь для ознакомления с Везувием, который тогда находился в стадии усиленной деятельности. 1806 и 1807 годы Гумбольдт провел в Берлине, где пережил печальный для Пруссии момент, когда после разгрома ее армии Наполеоном французские войска заняли прусскую столицу.

Впрочем, в самое тревожное для Пруссии время Гумбольдт не оставлял своих научных изысканий и даже в занятом французами Берлине проводил дни и ночи в наблюдениях над колебаниями магнитной стрелки. Наконец, в 1829 г. Гумбольдт совершил, по приглашению русского правительства, поездку на Урал, Алтай и к Каспийскому морю.

С другой стороны, начиная с первых годов по возвращении из Америки, внимание Гумбольдта не было поглощено исключительно обработкой материалов для предпринятого им большого французского издания. В 1806—1807 гг. он сделал в Берлинской академии наук несколько сообщений, которые затем в обработанном и дополненном виде составили содержание его популярных ‘Картин природы’ (Ansichten der Natur), вышедших в свет в 1808 г. Гумбольдт называл впоследствии эту книгу своим ‘любимым произведением’, рассчитанным чисто на немецкую чувствительность (‘ein rein auf deutsche Gefhlsweise berechnetes Buch’). Что книга понравилась немцам, доказывают три ее издания (в течение, впрочем, сорока лет), но что ею заинтересовались и читатели других наций, свидетельствуют ее переводы на французский, английский, голландский и русский языки, вышедшие в 1808—1855 гг. {Лучший русский перевод этого сочинения, под заглавием ‘Воззрения на природу’ появился в 1853 г., во втором томе ‘Магазина землеведения и путешествий’, издававшегося в Москве Фроловым. Перевод этот был сделан Кетчером и сопровождался 17 таблицами с изображениями характерных растительных форм в виде прибавления к ‘Идеям о физиогномии растений.’ Отдельное издание того же сочинения, под более точным названием ‘Картины природы’, вышло (в Москве же) в 1855 г., оно снабжено предисловием проф. Рулье, но в общем много хуже: и перевод плох, и в других отношениях оно менее удовлетворительно. Впрочем, это были не первые русские издания ‘Картин’, первое (в переводе с французского) последовало в 1835 г., под заглавием ‘Взгляды на природу’, но нам его не привелось видеть⁴¹.}

Цель и содержание книги автор пояснял во введении такими словами: ‘Робко передаю я публике ряд статей, вызванных великими предметами природы посреди океана, в лесах Ориноко, в степях Венесуэлы, в пустынях перуанских и мексиканских гор. Некоторые отрывки были написаны на местах, а позже только слиты в одно целое. Обозрение природы во всем ее величии, доказательства взаимодействия ее сил, воспоминание о наслаждении, доставляемом отзывчивому человеку видом тропических стран — вот цели, к которым я стремлюсь. Всюду я указываю на извечное влияние, которое оказывает физическая природа на моральное настроение человечества и на его судьбы. Удрученным душам эти листы посвящены по преимуществу. Кто спасся от бурной житейской волны, тот последует охотно за мной в чащу тропических лесов, в необозримые степи и на высокий хребет цепи Андов’.

Содержание ‘Картин природы’ (в первом их издании) слагалось из следующих очерков: Введение. — Степи и пустыни. — Водопады Ориноко у Атурес и Майпурес. — Ночная жизнь животных в первобытном лесу. — Мысли о физиономике растений. Во французское издание 1826 г. вошли еще статьи: ‘О строении и деятельности вулканов в различных странах’ и ‘Жизненная сила или Родосский гений’ (воспроизведение рассказа, помещенного еще в 1795 г. в журнале Шиллера ‘Horen’). В берлинском издании 1849 г., кроме всех предыдущих, появилась еще новая статья ‘Плоскогорье Каксамарка и первый взгляд на Тихий океан’. Кроме того, здесь были переработаны и дополнены все научные объяснения к статьям.

Нет сомнения, что из всех сочинений Гумбольдта ‘Картины природы’ нашли себе наиболее читателей, вероятно даже более, чем его лебединая песнь, знаменитый ‘Космос’, мысль о написании которого преследовала Гумбольдта в течение многих десятков лет его жизни. Первое свое осуществление мысль эта получила в ряде лекций, прочитанных им в 1825 г. на французском языке в Париже, а затем второе, более полное, — в публичных курсах по ‘физическому мироописанию’, осуществленных им в 1827—1828 гг. в Берлине. Впрочем, еще в молодые годы, 1796 г., в одном из своих писем к Пиктэ, Гумбольдт писал: ‘Je conus l’ide d’une physique du monde’ {Я обдумываю идею физического единства мира.— Ред.}, хотя в то время он, конечно, далеко не обладал сведениями, требовавшимися для осуществления такой идеи. Сам Гумбольдт в своих автобиографических заметках утверждал, что книга о Космосе не была плодом его берлинских лекций, так как основы ее лежали будто бы в написанных во время перуанского путешествия и посвященных Гёте ‘Картинах природы тропического мира’. Под конец своей жизни он, однако, признавал, что главное содержание ‘Космоса’ дали его берлинские курсы {Парижские лекции читались Гумбольдтом в частном салоне маркизы Монтобан, сестры герцога Ришелье, и, по-видимому, остались неизвестными большинству живших тогда в Париже ученых. По крайней мере, известный геолог Эли-де-Бомон ничего о них в то время не слыхал.}.

Эти курсы Гумбольдта составили выдающееся общественное событие своего времени. Как член Берлинской академии наук, имевший право читать в университете, Гумбольдт объявил на зимний семестр 1827/28 г. бесплатный публичный курс (Collegium publicum) по физической географии. Лекции читались сперва по два раза в неделю, а под конец почти ежедневно, всего их было прочитано 61 перед многочисленной аудиторией, в которой, кроме студентов, можно было видеть профессоров, учителей и многих других лиц из образованного общества. Успех этих лекций вызвал желание послушать их и со стороны многих представителей высших берлинских сфер, вследствие чего Гумбольдт вынужден был открыть параллельный, более популярный и сокращенный курс (также бесплатный), в зале Академии пения.

За зиму 1827/28 г. им было прочитано 16 лекций этого курса перед смешанной аудиторией, насчитывавшей около тысячи слушателей, в рядах которых присутствовали король и члены королевской семьи, высшие чины военного и гражданского ведомства, дамы высшего общества, ученые, художники и т. д., до нескольких более любознательных представителей ремесленников включительно. Содержание лекций в университете обнимало в главных чертах все области знания, касающиеся Земли, как то: астрономию, математическую географию, метеорологию, земной магнетизм, вулканизм, геогнозию⁴², морфологию земной поверхности, географию растений, животных и человека. Курс предварялся введением, в котором излагалась история физического мировоззрения, разъяснялось различие между непосредственным и сознательным наслаждением природой и попутно указывались недостатки тогдашней метафизики и ‘натурфилософии’, ‘не обладавшей знаниями и наблюдениями’, но стремившейся при помощи ‘своеобразного символического языка’ внедрить в умы свой ‘схематизм’, ‘более узкий, чем внушавшийся человечеству в средние века’. Взамен ее Гумбольдт выдвигал ‘рациональную науку о природе’ — естествознание, основанное на опыте и наблюдении.

Значение публичных лекций Гумбольдта состояло еще и главным образом в том, что они были первыми попытками широкого общения человека науки с обществом, с публикой в целях ознакомления ее с современным состоянием знаний о Земле и о мироздании. Впоследствии популяризация науки стала делом обычным, но в то время, когда ученые замыкались в своем тесном кругу и высшее немецкое общество старательно обособлялось от толпы, опыт бесплатного публичного курса перед смешанной аудиторией был шагом новым и необычным.

Благодарная аудитория оценила старания Гумбольдта тем, что по окончании курсов, весною 1828 г., поднесла ему от лица особого комитета, во главе которого стоял герцог Карл Мекленбургский, специально выбитую медаль, с изображением сияющего солнца и надписью ‘Illustrans totum radiis splenden— tibus orbem’ (освещающий весь круг Земли блестящими лучами). Слух о берлинских лекциях разнесся по всей Германии (даже за ее пределами, например во Франции), в газетах высказывалась мысль о желательности издания курсов, для того чтобы сделать их доступными и для лиц, которые были лишены возможности их посещать. Одна известная немецкая фирма, братьев Котта, действительно предложила Гумбольдту устроить записывание лекций, с тем чтобы стенографические записи эти, исправленные лектором, поступали немедленно в печать и выходили выпусками в продолжение курса. Гумбольдт, однако, отклонил предложение (хотя ему был обещан гонорар в 5000 талеров), указав на то, что ‘не все, что говорится с кафедры, может быть сейчас же и печатаемо, то, что предназначается для печати и при ее посредстве для продолжительного будущего, должно быть зрело обдумано, затем написано, просмотрено, отделано и дополнено ссылками на источники в примечаниях и цитатах’. Впрочем, ввиду широко выраженного с разных сторон желания, Гумбольдт и сам пришел к мысли о необходимости ‘составить на основании заметок к лекциям книгу по физической географии’ и писал к Бергхаузу о желательности обработки географических данных в целях составления карт для ‘Атласа физического землеведения’. [Такой атлас был впоследствии (в 1837 г.) действительно составлен и издан Бергхаузом] {Здесь прямые скобки Д. Н. Анучина. — Ред.}.

Намеченная Гумбольдтом книга могла появиться, однако, нескоро. Поездка на Урал и в Алтай в 1829 г., дипломатическое поручение в Париж, исполненное им по возвращении из России в 1830 г., обработка данных, собранных по Азии, труд по истории открытия и по древнейшей картографии Америки, некоторые события того времени, например смерть благоволившего [к] Гумбольдту прусского короля Фридриха Вильгельма III, смерть брата, Вильгельма Гумбольдта, и хлопоты по изданию его сочинений — все эти и некоторые другие обстоятельства замедлили выход подготовлявшегося труда, получившего, ввиду его цели дать картину мира (неба и земли), название ‘Космос’.

Хотя к изданию первого тома этого сочинения приступлено было еще в 1834 г., но он вышел из печати только спустя более десяти лет, в 1845 г. Причина тому, помимо указанных выше обстоятельств, заключалась главным образом в медленности работы автора, который постоянно находил что-нибудь, требующее переделки, кроме того, не доверяя себе, давал прочитывать корректурные листы многим специалистам. Второй том последовал скорее за первым, в 1847 г. Оба эти тома выражали собой идею Космоса по преимуществу, кроме научно-популяризационной цели, автор руководился в них и литературно-художественной, стремясь к тому, чтобы солидность содержания соединялась с изяществом формы {Нельзя однако сказать, что Л. Гумбольдт отличался особенным талантом литературного изложения, как признают и немецкие его биографы, слог его часто тяжел, периоды длинны, обилие эпитетов утомительно, друг Гумбольдта, Араго⁴³, упрекал его в том, что он не умеет писать книг и, нагромождая в них массу фактов, отталкивает от них читателя.}. Первый том должен был дать картину мироздания в его широчайших пределах, начиная

АЛЕКСАНДР ФОН ГУМБОЛЬДТ, КАК ПУТЕШЕСТВЕННИК И ГЕОГРАФ, И В ОСОБЕННОСТИ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬ АЗИИ

IПУТЕШЕСТВИЕ В АМЕРИКУ

IIОБРАБОТКА ДАННЫХ ПО АМЕРИКЕ И ДРУГИЕ НАУЧНЫЕ ТРУДЫ

Читайте также:

I
ПУТЕШЕСТВИЕ В АМЕРИКУ

II
ОБРАБОТКА ДАННЫХ ПО АМЕРИКЕ И ДРУГИЕ НАУЧНЫЕ ТРУДЫ