О ПОРТРЕТАХ ХРИСТОФОРА КОЛУМБА31
О ПОРТРЕТАХ ХРИСТОФОРА КОЛУМБА31
‘Землеведение’32, 1894, т. I,
кн. I, стр. 185—256.
О портретах Христофора Колумба, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1894
Время на прочтение: 8 минут(ы)
А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры
Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960
Хотя число известных портретов Колумба весьма велико (Ponce de Leon, специально занимавшийся их разысканиями, насчитывает более 450), тем не менее многие из них составляют положительно продукты чистой фантазии, и вообще, по мнению Гарриса, едва ли который-нибудь из них может быть признан автентичным, сделанным с натуры и воспроизводящим действительные черты знаменитого генуэзца. Новейший американский исследователь Дэли держится, однако, другого взгляда и полагает (Ch. Р. Daly, ‘Have We a Portrait of Columbus’ {‘Имеется ли портрет Колумба’. — Ред.} в ‘Bulletin of the American Geographical Society’, vol. XXV, No 1, 1893), что некоторые из известных портретов Колумба, представляя ряд сходных черт, могут считаться, вместе с тем, похожими на оригинал, т. е. дающими более или менее верное представление о физическом типе адмирала. Для суждения о сходстве в данном случае необходимо припомнить, как описывают личность Колумба люди, его знавшие.
Самое раннее описание находится в сочинении, приписываемом Анджело Тривиджано и озаглавленном: ‘Книжка о всех мореплаваниях испанских королей’, Венеция, 1504. Здесь Колумб описывается как ‘сильно сложенный человек, высокого роста, рыжеватый, с продолговатым лицом’. Следующее указание дано в собрании путешествий Al. Zorzi, озаглавленном ‘Mondo Nuovo е paesi nuovamente ritrovati’ (‘Новый Свет и вновь открытые страны’), Виченца, 1507. ‘Хр. Колумб, — говорится здесь, — был высокий видный мужчина, большого ума и с продолговатым лицом’. Несколько более подробное описание дает Овьедо, который лично знал Колумба, и в качестве королевского пажа присутствовал вместе с сыном Колумба Фернандо в Барселоне при приеме Колумба Фердинандом и Изабеллой ‘Хр. Колумб, — говорит Овьедо, — был видный мужчина, скорее высокого, чем среднего роста и сильного сложения. Он имел живые глаза, и все черты его лица были пропорциональны. Волосы у него были рыжеватые, лицо несколько румяное и веснушчатое’. Далее сообщается, что он ‘красиво говорил, отличался большим умом, был хороший знаток латыни и весьма ученый космограф’, наконец, что ‘он был любезен, когда того желал, но гневен, когда находился в возбуждении’.
Затем следует описание Лас Касаса, самое ценное и полное, притом сделанное лицом, которое знало Колумба в более поздний период его жизни. ‘Хр. Колумб, — говорит Лас Касас, — был рослый мужчина, выше среднего роста, лицо у него было продолговатое, исполненное достоинства, нос орлиный, глаза голубые, колорит — приближавшийся к красноватому. Его волосы и борода в молодости были белокурые, но рано поседели от утомительных трудов. Он был жив и остроумен, хорошо говорил и отличался особенным красноречием, когда рассказывал о себе. Будучи в меру серьезен, он отличался любезностью к посторонним, приветливостью и радушием к более близким. Держа себя с умеренною важностью, он был сдержан в разговоре и мог скоро привлекать к себе любовь всех знавших его. Наконец, он представлял из себя личность почтенную, высокого положения и авторитета и достойную всякого уважения. Он был умерен и скромен в пище, питье, одежде и обуви’. Приведем еще описание типа Колумба, находящегося в ‘Истории’, приписываемой его сыну Фернандо: ‘Адмирал, — говорится здесь, — был мужчина хорошего сложения и роста выше среднего, с удлиненным лицом и несколько высокими скулами, но без наклонности к ожирению или тучности, нос у него был орлиный, глаза светлые, волосы русые, с блестящим оттенком. В молодости он был блондин, но, достигнув тридцати лет, стал седым’.
Имеется еще описание Бензони, который, однако, не видал Колумба лично и прибыл в Америку в 1541 г., через 35 лет после смерти адмирала. Но он имел сношения со многими лицами, хорошо знавшими Колумба, и его описание сходно с ранее приведенными. По его словам, ‘Колумб был мужчина видного роста, здорового, сильного сложения, отличавшийся рассудительностью, высоким умом и благородством осанки. Глаза у него были живые, волосы рыжие, нос орлиный и рот несколько широкий’.
А. Бернальдес, бывший другом Колумба, рассказывает в своей ‘Истории католических государей’, что по возвращении из второго путешествия в июне 1496 г. адмирал явился в Кастилию в одежде францисканского монаха. ‘Костюм его имел почти совершенно покрой монашеской одежды, с веревкой Св. Франциска вокруг чресл’. Известие это интересно тем, что на более старых портретах Колумба он действительно изображен в таком костюме. Из всех приведенных описаний можно заключить что Колумб был видный, хорошо сложенный мужчина, роста выше среднего, с продолговатым лицом и несколько выдающимися скулами, но вообще с пропорциональными чертами, что глаза у него были светлые и проницательные, нос орлиный, колорит блондина, что в юности он имел рыжеватые волосы, но с тридцати лет поседел. Данные эти, по мнению Дэли, достаточны, чтобы на основании их иметь некоторое суждение о степени сходства портретов.
Древнейший портрет Колумба находился в галерее Паоло Джовио (Paulus Jovius), в его вилле на озере Комо. С портрета этого был сделан политипаж на дереве, помещенный в сочинении Джовио ‘Elogia Virorum bellica virtute illustrium’ {‘Хвала мужам, знаменитым воинской доблестью’. — Ред.}, вышедшем в Базеле, в 1576 г. Джовио родился в 1483 г., был, следовательно, современником Колумба, но едва ли встречался с ним. В 1506 г., когда Колумб умер, Джовио был практикующим врачом в Риме, но променял затем эту профессию на занятия литературой и сделался писателем, биографом и историком, а затем принял священство. Адриан VI назначил его каноником собора в Комо, а Климент VII — епископом в Ночере, в Неаполитанском королевстве, находившемся тогда под властью Испании. Джовио был ученый и талантливый писатель, пользовавшийся известностью, но вместе с тем, отличавшийся продажностью: он получал ценные подарки от вельмож, желавших от него похвального слова или боявшихся его пера, и, пользуясь своим положением, успел скопить большое состояние, которое употребил на постройку большой виллы на озере Комо и на украшение ее древностями, картинами, статуями и другими произведениями искусства, а также разными курьезами и редкостями, которые в совокупности составили целую галерею из 9 залов.
Наиболее видное место в этой галерее занимал ряд портретов знаменитых личностей, в числе более 500, полученных в качестве подарков от разных государей, принцев, синьоров и художников. Между этими портретами находился и портрет Колумба. Галерея Джовио получила такую известность, что Козьма I, великий герцог Тосканский, прислал снять копии с некоторых ее портретов художника Хр. делль Алтиссимо, который скопировал 253 из них, в том числе и ‘Колумба Генуэзца’, полагают, что портрет Колумба, находящийся теперь в галерее Uffizi во Флоренции, и есть именно эта копия. По словам Ланци, Алтиссимо копировал черты портретов тщательно, но не обращал внимания на атрибуты, одежду и т. д. и переделывал их часто по-своему. После смерти Джовио, в 1551 г., галерея его сохранялась некоторое время наследниками в целости, до 1587 г., после чего она разделилась между двумя линиями, а затем раздробилась еще более (самая вилла была разорена во время военных действий и разрушена разливом озера, так что уже в 1617 г. представляла одни развалины). Куда девался портрет Колумба, осталось неизвестным, но в 1880 г., по настояниям Жоррена, уроженца Гаваны, специально занимавшегося изучением Колумба, были произведены розыски в части коллекции, перешедшей во владение графа Джовио, и в результате этих розысков отыскался один портрет с надписью на нем: Columbus, Lygur, Novi orbis Reptor (т. e. Repertor) — Колумб Лигуриец, открывший Новый Свет {Этот портрет см. на стр. 5. — Ред.}. В настоящее время портрет этот принадлежит д-ру д’Орки, в Комо.
Итак, старейшим портретом Колумба является, по мнению Дэли, политипаж на дереве, приложенный Джовио к его ‘Элогии’. Политипаж этот сделан довольно грубо, резьба его плоховата, многие черты лица не явственны, верхняя губа, например, и мускулы лица обозначены, очевидно, неверно, тем не менее продолговатость лица и кривизна носа соответствуют описаниям, равно как и одежда францисканского монаха. Правая бровь изображена дугообразной, левая почти прямой, на подбородке замечается небольшая, наискось идущая ямка. Некоторое сходство с этим изображением представляет, по мнению Кардереры и Дэли, портрет, находящийся в флорентийской галерее Uffizi (он приведен в сочинениях Уинсора и др.), именно в очертаниях лба, в высоких бровях, в пристальном выражении глаз, в орлином носе и в удлиненном лице, которое, впрочем, выглядит полнее, на вид это мужчина лет сорока и с черными волосами. С этого флорентийского портрета в разное время было сделано две копии: одна по заказу Т. Джеферсона, бывшего послом во Франции в 1784 г., и другая, позже, по заказу Мориса, бывшего также американским послом в Париже. Первая из этих копий принадлежит теперь Массачузетскому историческому обществу, вторая — Нью-Йоркскому историческому обществу. Дэли приводит автотипии с обеих этих копий, и, сравнивая их, едва ли кто догадается, что они деланы с одного и того же портрета. Надо заметить, что костюм, в котором изображен Колумб на флорентийском портрете, иной, чем на политипаже Джовио, и представляет не рясу францисканца, а скорее одежду патера или, может быть, моряка.
Интересный портрет Колумба Дэли встретил в Морском музее в Мадриде в 1881 г. По справкам оказалось, что он был сделан по заказу одного испанского морского министра, причем художник писал его, пользуясь гравированным портретом Колумба, исполненным Каприоло, итальянским гравером, в изданных им ‘Портретах, ста знаменитых полководцев’ (‘Ritratti di Cento Capitani Illustri’), вышедших в Риме в 1596 г., 20 лет спустя после появления книги Джовио. По мнению Дэли, эта гравюра Каприоло может считаться наиболее удовлетворительным воспроизведением черт лица Колумба. Кардерера (производивший по поручению Мадридской академии специальные разыскания о портретах Колумба, которые были опубликованы затем в особом отчете, вышедшем в 1851 г.) полагает, что Каприоло гравировал с какого-либо иного портрета (не того, который имелся у Джовио), сделанного притом с натуры и, вероятно, уже после возвращения адмирала из четвертого путешествия, когда Колумб сильно постарел и был подавлен болезнью и горем. Колумб изображен на этом портрете более пожилым, лицо у него шире, чем на ранее описанных изображениях, но это вообще особенность всех портретов, гравированных Каприоло, в других отношениях Кардерера и Де Лос Риос находят сходство с флорентийским портретом. Колумб представлен на этой гравюре в плотно облегающем тело платье, как и на портрете Uffizi, с наброшенным сверху плащом в виде тоги, художник, писавший портрет, находящийся ныне в Мадридском морском музее, не последовал, однако, в этом случае за гравюрой, а изобразил костюм, как на портрете Яньеса 1763 г., о котором будет сказано далее, кроме того, при изображении волос, глаз и колорите лица он воспользовался сохранившимися описаниями.
Заслуживает еще внимания портрет, находящийся в галерее Belvedere в Вене и который считают тоже за копию с портрета Джовио, сделанную по заказу Фердинанда, эрцгерцога австрийского, в 1579 г., для его замка в Инсбруке. В нем можно признать известное сходство с портретом в галерее Uffizi. В 1765 г. некто Яньес привез из Гранады в Мадрид четыре портрета, которые были приобретены у него испанским правительством, один из них оказался портретом Колумба, но не походил на другие известные ни по чертам лица, ни по костюму. Лет двенадцать спустя портрет этот был подвергнут внимательному исследованию, и оказалось, что он был подмазан и что вверху, между прочим, можно было заметить плохо закрытую букву ‘C’. По снятии верхнего слоя краски открылись другие черты, более сходные с имеющимися портретами, а также надпись: ‘Columbus Lygur Novi Orbis Reptor’ {‘Колумб Лигуриец — завоеватель Нового Света’. — Ред.}. Эксперты признали на основании разных признаков, что портрет этот был писан в Италии около середины XVI столетия и был, вероятно, привезен в Италию каким-нибудь испанским грандом.
Имеется еще один портрет в Мадридской королевской библиотеке, приписываемый Antonio del Rincon. О происхождении его, впрочем, ничего точного неизвестно, кроме того, что он существовал уже в начале XVII в. Портрет этот весьма искусной работы, полный жизни и выражения и мог быть действительно произведением Ринкона. Он представляет более молодого человека, чем флорентийский портрет, но с подобными же чертами.
Наконец, заслуживает внимания и портрет, находящийся во владении д-ра д’Орки, о котором было упомянуто выше. Удлиненное лицо, большие дугообразные брови, форма лба, орлиный нос, ямки на подбородке и характер волос — напоминают портрет в галерее Uffizi, да и по условиям его находки можно думать, что это действительно копия с портрета Джовио. Написан он довольно хорошо и выглядит как будто сделан с натуры, но вообще он выказывает черты более пожилого человека и более широкое лицо, особенно в нижней его части.
Сопоставляя все известные, древнейшие и заслуживающие большого внимания портреты Колумба, Дэли приходит к заключению, что все они изображают одно и то же лицо. Они разнятся, правда, между собою выражением и общим видом, но подобное же различие замечается, например, и между известными оригинальными (писаными с натуры) портретами Вашингтона. Во всяком случае заслуживает внимания, что все эти портреты выказывают одни и те же отличительные признаки, как то: характерную, наискось идущую ямку на подбородке, выдающиеся дугообразные брови, орлиный нос, продолговатое, удлиненное лицо и высокую объемистую грудь. Портрет Ринкона представляет более молодого человека, чем портрет д’Орки, а этот выглядит моложе, чем на гравюре Каприоло, несомненно, однако, что возраст значительно изменяет черты физиономии. Дэли склонен считать гравюру Каприоло и портрет д’Орки — наиболее автентичными, т. е. верными, Кардерера отдавал первенство Каприоло.
В заключение Дэли указывает еще на некоторые портреты, приписывающиеся Колумбу, но весьма сомнительные, как, например: на гравированный Thevet в 1586 г., с большой бородой и усами и кривым носом, на приведенный De-Bry в его коллекции путешествий, с большими кудрявыми или волнистыми волосами, тремя крупными бородавками на лице и в какой-то треугольной шляпе, написанный Пармиджиано, и копия с которого приведена у Прескотта, с длинной бородой и усами, какие вовсе не носились в то время в Испании, наконец, портрет работы Лотто, венецианского живописца XVI в., совершенно непохожий на другие, признаваемые за наиболее автентичные, и изображающий пожилого мужчину с обильными, но прямыми, расчесанными посередине пробором, волосами, довольно узкими глазами с несколько нависшими, почти прямыми бровями, сжатыми губами, с выражением не то пастора, не то ментора. Дэли выражает сожаление, что правительство Соединенных Штатов признало этот сомнительный портрет за наиболее достоверный и отчеканило его на массе медалей (на сумму 2 миллиона долларов) и почтовых марок в честь 400-летия открытия Америки.