О муравьяхъ.
О муравьяхъ.
Labitur et Iabetur in omne Volubilis aevum.
——
О муравьях, Юбер Франсуа, Год: 1810
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Незанимающіеся разсматриваніемъ животныхъ, въ особенности же нравовъ ихъ и способовъ пропитанія, вроятно станутъ удивляться, какъ можно было написать о муравьяхъ цлую книгу {Въ Париж недавно вышла изъ печати весьма любопытная книга о муравьяхъ, сочиненная Гюберомъ. Здсь предлагается извлеченіе изъ оной.}. Покажите дтямъ картинную галлерею. Съ перваго взгляда вниманіе ихъ устремится на разнообразіе красокъ, на богатыя рамы, статься можетъ, он замтятъ нкоторыя большія человческія фигуры: но отношенія между сими фигурами, расположеніе ихъ, совершенство отдлки будутъ для нихъ предметами совершенно посторонними. Таковы точно и мы бываемъ на обширномъ позорищ Натуры. Занимаясь тмъ, что непосредственно къ намъ относится, мы все прочее оставляемъ безъ вниманія. Мы взираемъ съ удовольствіемъ на прекрасное мстоположеніе, на испещренную цвтами долину, на покрытое жатвою поле: во сіе удовольствіе продолжается одну минуту. Совокупность предметовъ поражаетъ насъ, мы удивляемся, и черезъ минуту перестаемъ заниматься ею. Сколько же есть млочей, которыхъ мы не видимъ, и которыхъ замчать не умемъ! Мохъ, попираемый ногами нашими, есть живое, удивительнымъ образомъ устроенное растніе. Разсмотрите его, разсмотрите виды его, многочисленные и разнообразные. Одинъ, прямой и низкой, выходитъ подобно маленькимъ столбикамъ, онъ приноситъ плодъ, которой хранится на вершин ствола въ сосуд подъ крышкою. Другой продолговатой стелется по земл. Есть порода моха, коего листочки сложены съ удивительнымъ искусствомъ. Есть еще иная порода моха, растущаго маленькими кусточками, похожими на пучки разввающихся перьевъ. Растительность сихъ прозябеній, тайный способъ сочетанія ихъ, изящное устроеніе сосудцовъ, въ которыхъ сокрыты бываютъ смена ихъ — вотъ предметы, по разнообразію своему достойные всего любопытства и прилжнйшихъ наблюденій. Куда бы мы ни обратили взоры свои, везд найдемъ удивительныя произведенія Натуры, надобно только разсматривать оныя. Но когда перейдемъ къ существамъ боле усовершенствованнымъ, когда станемъ разбирать состав животныхъ, ихъ дйствія принужденныя или свободныя, ихъ способы, доставать себ пищу, ихъ стараніе охранятъ дтей своихъ: то какое чудесное зрлище представится нашимъ взорамъ!
Прилжное наблюденіе надъ живыми существами послужить можетъ къ объясненію и самаго человка, не въ физическомъ только, но и въ моральномъ его отношеніи. Я увренъ, что опыты надъ инстинктомъ животныхъ суть надежнйшее средство къ познанію дйствій нашего разума. Изъ числа философовъ, которые старались проникнуть сію тайну, одни хотли все изъяснить отвлеченными предположеніями, составившимися единственно въ ихъ воображеніи и въ томъ понятіи, какое сами они сдлали о человческомъ разум, такъ поступали нкоторые древніе философы и большая часть ныншнихъ Нмецкихъ метафизиковъ. Другіе, на примр Малебраншъ, и Локкъ, хотли опредлить разумъ по наблюденіямъ надъ сею способностію души человческой, но и симъ средствомъ не объяснилась трудная задача. Кондильякъ выдумалъ статую, одаренную чувствами и способностію мыслить, и старался угадывать, какія дйствія должны происходить въ ней отъ разныхъ впечатлній. Способъ очень хорошій, общающій великія открытія, но по несчастію такой статуи никогда не было въ Природ и быть не можетъ, статуя молчала, и философъ долженъ былъ самъ отвчать на свои вопросы, а кто поручится, что точно то же отвчала бы и статуя?
Выдуманную Кондильякомъ статую замнить можно наблюденіемъ надъ животными. Съ сей точки зрнія надобно смотрть на предлагаемую здсь выписку изъ сочиненія г-на Гюбера о муравьяхъ, сочиненія, содержащаго въ себ множество точныхъ наблюденій, любопытныхъ замчаній и новыхъ открытій.
За нужное почитаемъ напередъ сообщить нкоторыя свднія о наружномъ образованіи муравья, прежде нежели станемъ говорить об упражненіяхъ., нравахъ и пропитаніи сихъ животныхъ.
Съ помощію увеличительнаго стекла или микроскопа находимъ, что тло муравья иметъ три главныя части: голову, грудь съ шестью ножнами и брюхо, у нкоторыхъ породъ вооруженное остреемъ, а у другихъ содержащее въ себ кислую влагу, которую наскомое извергаетъ въ случа надобности обороняться. Голова иметъ вид треугольника, по сторонамъ ея видны два глаза, большіе и круглые, а на верху еще три глаза меньшей величины. Не льзя утвердительно сказать, можетъ ли наскомое посредствомъ сихъ орудій видть въ темнот сіе однакожь кажется весьма вроятнымъ, ибо муравьи большею частію должны работать въ подземельяхъ. Пристально разсматривая голову, можно замтишь въ ней рот, язык и два толстые серпообразые зуба, которые, какъ щипцы, сдвигаются и разводятся по произволу наскомаго. Симъ орудіемъ оно беретъ вещи, переноситъ тяжести и сжимаетъ своего непріятеля. Еще на передней части головы есть два рожка или усика. Они состоятъ изъ множества колнецъ, и обращаются во вс стороны весьма удобно, усики суть осязательныя орудія, употребляемыя наскомымъ для ощупыванія предметовъ, для испытанія земной поверхности, для узнанія пути и, скажу смло, для разговора, ибо какъ иначе назвать дйствіе, посредствомъ котораго взаимно сообщаются чувствія дружественныя или враждебныя, возлагаются разныя препорученія, выражаются нужды или желанія, узнаются соотечественники посл долговременнаго отсутствія, и взаимно различаются среди толпы непріятельской и на самомъ пол сраженія?
Все сіе легко покажется баснею, однажожь я говорю здсь о томъ, что подтверждается наблюденіями г-на Гюбера, и: ничего отъ себя не прибавляю. Ни остроумныя сказки и выдумки, ни мечты воображенія не имютъ здсь мста, дло идетъ о самыхъ достоврныхъ опытахъ человка, извстнаго уже и по другимъ изслдованіямъ, въ которыхъ онъ показалъ и праздолюбіе свое и дарованія. Изо всего, что разсказываетъ онъ об употребленіи рожковъ или усиковъ, я предложу здсь только два случая, оставляя прочее до того времени, когда говорить буду о сраженіяхъ между муравьями.
Г. Гюберъ въ комнат своей на полу разсыпалъ часть небольшаго муравейника, ужасное смятеніе! муравьи бгали въ крайнемъ замшательств туда и сюда, пока ненашли удобнаго для себя мста. Одинъ муравей нашелъ въ полу скважину, онъ возвратился къ товарищамъ своимъ, движеніемъ усиковъ показалъ имъ дорогу къ открытому убжищу, и повелъ нкоторыхъ за собою. Сіи, возвратившись назадъ къ муравейнику, были для другихъ путеводителями. Муравьи, повстрчавшись одинъ съ другимъ, каждой разъ останавливались, прикасались взаимно своими усиками, и повидимому симъ средствомъ освдомлялись о пути, по которому идти имъ надлежало. Такимъ образомъ весь муравейникъ скоро очутился подъ поломъ.
Теперь упомяну о другомъ случа. Для большей удобности длать наблюденія надъ муравьями, г. Гюберъ держалъ ихъ въ стекляныхъ сосудахъ, похожихъ на стекляный ульи, употребляемые охотниками наблюдать работу пчелъ. Въ Апрл мсяц онъ принесъ домой изъ лсу цлой муравейникъ, но какъ въ немъ было муравьевъ очень много, то г. Гюберъ одну, только часть ихъ помстилъ въ стекляномъ своемъ снаряд, а прочимъ далъ свободу, высыпавъ ихъ въ саду под каштановымъ деревомъ. Запертые въ сосуд муравьи четыре мсяца стояли въ комнат, гд онъ длалъ надъ ними разныя наблюденія, потомъ онъ перенесъ ихъ въ садъ, и поставилъ въ двенадцати или пятьнадцати шагахъ отъ каштановаго дерева. Раздленные муравьи никакъ не могли имть сообщенія между собою, ибо ножки стола, на которомъ сосуд находился въ комнат, стояли на тарлкахъ наполненныхъ водою. Не смотря на долговременную разлуку, муравьи узнали своихъ соотечественниковъ. Они взаимно ласкали одинъ другаго своими усиками, и посл многихъ переговоровъ свободные муравьи перевели къ себ все общество изъ искусственнаго муравейника. Здсь ненужны подробныя изъясненія, замчу только, что муравьи различныхъ породъ такъ дружески не обошлись бы между собою, и никакъ не ужились бы въ одномъ муравейник.
Изъ сихъ примровъ видно, что усики суть необходимое орудіе, и муравей безъ усиковъ тоже что глухо-нмой между нами. Одинъ изъ прилжнйшихъ наблюдателей, г. Латрейлъ разсказываешь, что, когда онъ отрзалъ усики у муравья, то другіе, собравшись около больнаго, намазали раны какою-то прозрачною влагою, которую выпускали они изо рта.
Qu’on m’aille foutenir, apres un tel rcit,
Que les btes n’ont point d’esprit (*). La Fontaine.
(*) Т. е. Пускай и посл сего еще утверждаютъ, будто животныя не имютъ смысла!
И такъ муравьи одарены самымъ тонкимъ чувствомъ осязанія, заключающимся въ усикахъ, которые служатъ у нихъ средствами сообщать свои желанія, но въ нкоторыхъ случаяхъ средства сіи для нихъ недостаточны. На примр, когда муравью удалось найти новое мсто для поселенія своей націи, удобнйшее и безопаснйшее прежняго, или когда замтилъ он богатой запас пищи, которою можно воспользоваться, въ такомъ случа наскомое поспшно бжитъ къ своимъ товарищамъ, увдомляетъ ихъ объ открытіи сей новой Америки, подходитъ то къ одному, то къ другому, ласкаетъ всхъ своими усиками, и кажется будто предлагаетъ имъ путешествіе. Но какимъ способомъ указать имъ дорогу? вести всхъ за собою? Невозможно, муравьи разбрелись бы, потерявъ другъ друга изъ виду на неровномъ мст, усянномъ крупнымъ пескомъ и камешками. Чтожъ они длаютъ? Одинъ муравей кладетъ себ на спину другаго, и такимъ образомъ оба отправляются въ дорогу. Прибывши, куда надобно, осматриваютъ мсто, возвращаются домой, и оттуда приносятъ на себ двухъ товарищей. Вс четверо опять возвращаются и длаютъ то же. Такимъ образомъ число выходцовъ возрастаетъ по геометрической пропорціи, и мене нежели въ двадцать путешествій милліонъ муравьевъ можетъ переселишься на новое мсто.
Приступимъ теперь къ зодчеству. Нкоторые муравьи выдалбливаютъ себ жилища въ дерев. Другіе строятъ гнзда свои подъ землею, употребляя разные способы накрывать свои обиталища. Одни складываютъ въ кучу всякую млочь, какъ-то соломинки, камешки, зерна, кусочки дерева, и длаютъ дорожки и выходы наружу, которые въ каждой вечеръ обыкновенно бываютъ заперты. Иные, на примръ дерновые муравьи, въ подземельяхъ своихъ длаютъ изъ мокрой земли настоящіе своды, весьма прочные. Вотъ какъ производятъ они сію работу: каждой муравей выноситъ изъ внутренности подземелья по одной земляной частиц, которыя и кладетъ у отверзшія. Мало по малу изъ наношенной земли составляется примтная полоса или борозда, съ возвышенными по обимъ сторонамъ краями. Частицы влажной земли складываются потомъ очень плотно и становятся стнами весьма твердыми. Напослдокъ длается свод, г. Гюберъ однажды примтилъ, что сдланныя разными муравьями стны, въ прочемъ параллельныя между собою, несоотвтствовали одна другой въ разсужденіи высоты, такъ что свод низшей стны непримкнулъ бы ко своду высшей. Въ то самое время, какъ наблюдатель думалъ о семъ затрудненіи, одинъ вновь пришедшій муравей осмотрлъ работу, и по видимому очень заботился о способахъ уничтожить неудобство. Онъ тотчасъ разрушилъ часть свода на одной сторон, поднялъ противуположной сводъ повыше, и потомъ соединилъ оба передъ глазами разумнаго существа, наблюдавшаго удивительное дйствіе наскомаго. Какъ теперь сію догадливость муравья изъяснишь махинальнымъ инстниктомъ? Ежели инстинктъ побудилъ его сперва разрушить свод, потомъ соединить, то какимъ образомъ тотъ же инстинкт побудилъ другихъ муравьевъ длать стны по неровному направленію?
Г. Гюберъ многими наблюденіями удостоврился, что каждой муравей дйствуетъ независимо отъ прочихъ своихъ товарищей. Одинъ изобртаетъ планъ и тотчасъ длаетъ расположеніе, другіе продолжаютъ начатое. Вновь пришедшіе, говоритъ Гюберъ, осмотрвши начатую работу, вдругъ догадываются, за что приняться имъ должно. Они умютъ начинать, продолжать, оканчивать и поправлять, смотря по надобности, ясне сказать, у муравьевъ нтъ ни начальника, ни главнаго мастера, однакожь въ работ ихъ видно общее намреніе. Ежели оно есть инстинктъ, то назвать его должно инстинктомъ общественнымъ, побуждающимъ каждаго муравья стремиться къ совокупному благу. Такой инстинктъ не презрнія, но уваженія, достоинъ, онъ былъ бы полезенъ и для человческаго рода.
Ежели кому-нибудь случится разрыть сіи столь искусно устроенныя жилища, то устрашенные муравьи бгаютъ во вс стороны въ великомъ замшательств. Особенно бываютъ замтны т изъ нихъ, которые во рту своемъ носятъ маленькіе, блые каточки, стараясь спрятать оныя въ подземельи. Ето яйца, въ нихъ содержатся зародыши муравьевъ и такъ называемыя куклы (nymphes), уносимыя тми, коимъ оныя вврены для сбереженія. Преслдуйте ихъ, ставьте для нихъ преграды, безпокойте ихъ сколько угодно, они непокинутъ драгоцнной своей ноши, г. Гюберъ увряетъ, что муравьи, лишенные всей задней части своего тла, непокидали куколъ, но уносили, ихъ въ подземелье. Недумаю, чтобъ нашлись многіе охотники повторять сей мучительный опытъ!
Ежели хотите разсмотрть куклу, то нетеряйте времени, ибо черезъ минуту ни одной неувидите. Открывши съ осторожностію яйцо, найдете въ немъ червячка подъ тонкою оболочкою. Сей червячокъ черезъ нсколько времени будетъ муравьемъ. Въ нкоторыхъ уже созрвшихъ яйцахъ найдете настоящихъ муравьевъ, готовыхъ выдти изъ своей темницы. Однакожъ сами они выходить немогутъ: надобно, чтобъ ихъ вытащили оттуда. Въ каждомъ муравейник есть опредленное число муравьевъ занимающихся сею работою. Они знаютъ пору, когда надобно разорвать оболочку и выпустить на свтъ новаго пришельца, котораго тотчасъ начинаютъ кормить, гладятъ его, чистятъ и отводятъ въ жилище. Между тмъ другіе питаютъ молодыхъ муравьевъ, еще невышедшихъ изъ оболочки, иные переносятъ куклы, въ мста боле нагртыя, или кладутъ ихъ на нсколько минутъ противъ солнца, наконецъ еще иные, возвратясь домой съ добычею, раздаютъ врнымъ стражамъ пищу, въ коей они нуждаются.
Въ одномъ муравейник живутъ муравьи не одной касты. Между ними есть самцы и плодородныя самки. Послднія родятся съ крыльями. Прочіе муравьи суть безплодныя самки, рабочія. Сіе раздленіе на три касты таково точно какъ и у пчелъ, но въ подробностяхъ есть несходства. На примръ, многія плодородныя самки могутъ жить въ одномъ муравейник, не ссорясь между собою и не причиняя зла друг другу. Каждая самка водитъ за собою свиту, но неиметъ никакой власти въ обществ, по видимому начальство принадлежитъ рабочимъ. Напротивъ того у пчелъ плодородная самка есть верховная повелительница въ уль. Она терпть не можетъ совмстницы, и безпрестанно старается истреблять куклы въ ячейкахъ маточныхъ, изъ которыхъ со временемъ вышли бы такія же матки и лишили бы ее господства. При сихъ только покушеніяхъ встрчаетъ она сильное упорство со стороны пчелъ рабочихъ, которымъ вврены ячейки. Досада матки на соперницъ бываетъ причиною отдленія роя. Старая матка оставляетъ улей и улетаетъ съ тми изъ своихъ подданныхъ, которыхъ удастся ей склонить къ переселенію. И муравьевъ тснота заставляетъ переселяться, но у нихъ только самки и самцы, имющіе крылья, могутъ оставить свое отечество. Они улетаютъ вс вдругъ, и подобно пчеламъ соединяются на воздух. Плодородныя самки никогда уже не возвращаются въ прежній муравейникъ, и не собираются въ одно мсто, каждая, опустившись на землю, какъ по наблюденію г-на Гюбера оказалось, тотчасъ лишаетъ себя крыльевъ, которыя уже боле для нее ненужны, потомъ врывается во влажную землю, длаетъ для себя гнздо, кладешь яйца, питаетъ своихъ червяковъ, иметъ попеченіе о куклахъ, выводитъ ихъ въ надлежащее время, и такимъ образомъ доставляетъ себ семейство и подданныхъ. Тогда уже самка свободна отъ всхъ заботъ хозяйственныхъ: непечется ни о пищ, которую приносятъ ей, ни о воспитаніи дтей, которое поручается рабочимъ.
По причин удаленія роевъ, остающееся общество должно бы въ одинъ годъ перевестися, какъ-то бываетъ со шмелями, однакожъ муравьи сему несчастію неподвержены. Прежде удаленія роя всегда бываетъ въ муравейник нсколько оплодотворенныхъ самокъ. Рабочіе муравьи хватаются за нихъ своими лапками, уводятъ въ подземелье, лишаютъ ихъ крыльевъ и держатъ какъ настоящихъ плнниковъ. Но о сихъ плнникахъ имютъ великое попеченіе: кормятъ ихъ, водятъ по разнымъ частямъ муравейника, однакожъ всегда при надзирателяхъ, и ни на минуту невыпускаютъ изъ виду. Свобода имъ отдается не прежде, какъ замчены явные признаки беременности, но тогда уже прошла охота странствовать. Самкамъ не длается никакого принужденія, однакожъ все еще за ними присматриваютъ. Каждую самку провожаетъ одинъ рабочій муравей, предупреждаетъ вс ея желанія и наблюдаетъ вс шаги ея, сей стражъ иногда садится на заднихъ лапкахъ, поднявши вверхъ голову, чтобы, какъ говоритъ Гюберъ, лучше видть вс движенія самки. Рабочіе муравьи отправляютъ должность часовыхъ, смняясь поочередно. Наконецъ, когда самка вывела дтей, то опредляютъ къ ней свиту, состоящую изъ двенадцати или пятьнадцати муравьевъ, которые везд провожаютъ ее, служатъ ей, носятъ ее по разнымъ отдленіямъ муравейника, и отдаютъ ей такія почести, какія получаетъ матка между пчелами.
Теперь слдуетъ упомянуть о средствахъ, употребляемыхъ муравьями для полученія себ пищи какъ внутри, такъ и вн муравейника. Не умя длать запасныхъ магазиновъ, какіе бываютъ въ пчелиныхъ ульяхъ, муравьи не могутъ находишь състныхъ припасовъ внутри обиталища, слдственно т изъ нихъ, которые сидятъ дома, должны получать пищу отъ рабочихъ, выходящихъ искать добычи. И дйствительно рабочіе длятся съ ними всмъ, что достаютъ сами, иногда приносятъ они маленькихъ наскомыхъ или другихъ животныхъ, добыча раздляется на части. Но нашедши зрлый плодъ или что нибудь такое, чего не можно перетащить домой, рабочіе муравьи вбираютъ въ себя сокъ, и возвратившись въ муравейникъ, длятся имъ съ товарищами, которые насыщаясь съ жадностію, ласкаютъ питателей своихъ быстрымъ помаваніемъ усиковъ, какъ думать должно, въ знакъ удовольствія и благодарности.
Нкоторые муравьи совсмъ неработаютъ, неходятъ на добычь и даже неберутъ пищи, которая лежитъ подл нихъ очень близко. У нихъ есть рабы, муравьи другой породы, которые питаютъ ихъ, служатъ имъ, носятъ ихъ и имютъ объ нихъ попеченіе. Для пріобртенія сихъ рабовъ предпринимаются трудные походы въ сосдніе муравейники. Нападеніе бываетъ незапное и обыкновенно удачное. Вступивши въ непріятельскою область, воинственные муравьи стараются захватить не плнниковъ, которые разбжались бы, но яйца и куклы рабочихъ муравьевъ. Принесши домой сію добычу, они отдаютъ ее подъ надзоръ своимъ рабамъ. Молодые муравьи, родившіеся въ земл непріятельской, привыкаютъ почитать ее своимъ отечествомъ, ибо незнаютъ другаго. Живучи съ родными, они защищали бы ихъ, но будучи воспитываемы въ рабств, становятся врагами настоящему своему отечеству. Теперь спрашивается: какимъ образомъ военные муравьи знаютъ, что въ непріятельской земл похищать надобно не взрослыхъ муравьевъ, но яйца и куклы, которыя немогутъ еще чувствовать привязанности къ своей родин?
Г. Гюберъ находилъ такіе муравейники, въ которыхъ есть рабы двухъ пород различныхъ, Но они принадлежатъ къ отдленію рабочихъ, самцы же и самки обыкновенно составляютъ отдленіе военное.
Желая узнать, умютъ ли военные муравьи отправлять какую-нибудь работу, Гюберъ посадилъ ихъ под стекляной колоколъ, положивши тамъ нсколько меду для пищи, влажной земли для построенія жилищъ, и куклы для размноженія рода. Чтожь вышло? военные муравьи ни за что приняться неумли, они не могли даже питаться и многіе уже умерли съ голоду умерли бы и вс, еслибъ г. Гюберъ не впустилъ подъ колокол одного только муравья рабочаго изъ касты невольниковъ. Сей пришлецъ возстановилъ порядокъ, накормилъ муравьевъ, вырылъ жилища, переносилъ въ нихъ яйца, вывелъ дтей и оживилъ все общество. Однакожь военные муравьи прежде были способны въ такимъ работамъ, ибо поелику власть ихъ не простирается на взрослыхъ, то и нужно необходимо, чтобы при первоначальномъ устроеніи общества сами они выводили дтей изъ яйцъ похищенныхъ у непріятеля. Выше замчено подобное несходство, когда говорено было о дйствіяхъ оплодотворенныхъ матокъ въ то время, когда он начинаютъ заводить новое семейство.
И такъ нападеніе на жилища и отнятіе богатства между муравьями, точно какъ и между людьми, служатъ и поводомъ въ войн и причиною. Войны бываютъ продолжительныя и жестокія, и между муравьями одинакой породы оканчиваются не иначе какъ истребленіемъ одной стороны или переселеніемъ на другое мсто. Г. Гюберъ прилжно замчалъ военныя дйствія и описалъ ихъ съ точностію. Разныя хитрости, употребляемыя муравьями, военное искусство ихъ и мужество почти невроятны. ‘Всего удивительне въ сихъ войнахъ, пишетъ г. Гюберъ, инстинктъ, по которому каждый муравей узнаетъ своего соотечественника. По какимъ признакамъ сіи наскомыя одинакаго цвта, одинакаго роста, одинакаго запаха, наконецъ одинакой породы, узнаютъ другъ друга въ безчисленной толп, гд они бгаютъ, встрчаются, нападаютъ, защищаются, отводятъ плнныхъ? Они ходятъ недоврчиво даже и тогда, когда приближаются къ своимъ товарищамъ, иногда нападаютъ и на своихъ, но узнавши другъ друга, тотчасъ перестаютъ драться, и даже ласкаютъ взаимно одинъ другаго своими усиками. Что думать надобно о союз однородства между сими крошечными животными и о нжности чувствъ ихъ?
Разсматриваніе столь малаго наскомаго, едва занимающаго пространство въ мір, можетъ подать намъ случай къ важнымъ размышленіямъ объ устройств собственнаго нашего тла и о свойств разума нашего. Сколько же есть въ мір предметовъ намъ неизвстныхъ, но достойныхъ всего любопытства? Въ какомъ утолк земли нтъ ихъ?
Изъ того, что выше написано о муравьяхъ, можетъ быть нкоторымъ читателямъ угодно будетъ заключить, будто здсь разумъ человческій хотятъ почитать за одно съ инстинктомъ, и будто неполагается никакого различія между человкомъ и животными. Совсмъ напротивъ. Работы муравьевъ и бобровъ ныншнихъ совершенно сходны съ работами муравьевъ и бобровъ, жившихъ перед симъ за дв тысячи лтъ. Къ умнью ихъ ничего неприбавилось, между тмъ какъ рка человческихъ знаній, увеличившаяся изобртеніями и открытіями всхъ вковъ, непереставала и неперестанетъ прибавляться.
Сіе приращеніе въ количеств знаній и способовъ есть исключительная принадлежность человка. М.
Юбер Ф. О муравьях: [Извлечение из кн., вышедшей в Париже] / [Соч. Гюбера], [Пер.] М. [М.Т.Каченовского] // Вестн. Европы. — 1810. — Ч. 53, N 18. — С.124-144.