О дл Токарева.
О дл Токарева.
‘Русь’, 19-го декабря 1881 г.
О деле Токарева, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1881
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
26-го минувшаго ноября въ V Департамент Правительствующаго Сената происходило публичное засданіе по длу о бывшемъ минскомъ губернатор, тайномъ совтник Токарев, член совта министра внутреннихъ длъ, генералъ-лейтенант Лошкарев, бывшемъ управляющемъ государственными имуществами Минской губерніи, Севастьянов, и минскомъ исправник, полковник Капгер, ‘обвиняемыхъ въ превышеніи и бездйствіи власти’. Резолюція Сената еще не объявлена. Сенатское судопроизводство не представляетъ той живой драмы, какая происходитъ въ уголовныхъ процессахъ нашихъ судовъ посл реформы 1864 г., здсь, т. е. въ Сенат, нтъ ни состязанія между обвинительною властью и защитой, ни всей той сценической обстановки, которая такъ потрясаетъ сердца слушателей и зрителей при новомъ судопроизводств. Изъ обвиняемыхъ только одинъ г. Токаревъ пригласилъ защитника, который произнесъ довольно безцвтную рчь. Дло ‘докладывалъ’ оберъ-секретарь Энденъ, и этотъ-то обширный докладъ былъ воспроизведенъ въ цломъ ряд NoNo нкоторыхъ нашихъ ежедневныхъ газетъ.
Но если вншняя сторона процесса лишена всякаго эффекта, если самый докладъ, дловой, сухой, безстрастный, можетъ показаться скучнымъ иному читателю, избалованному краснорчіемъ современныхъ нашихъ прокуроровъ, всегда преисполненныхъ, ex professo и чести званія ради, страстнаго обвинительнаго вожделнія, если самое опредленіе вины: ‘превышеніе и бездйствіе власти’, ничего не говоритъ уму и сердцу читателя, ничего не живописуетъ, то тмъ эффектне выступаетъ наружу внутреннее содержаніе доклада, тмъ сильне его дйствіе на душу, тмъ рельефне и выпукле, въ этомъ канцелярски-безличномъ, спокойномъ изложеніи, выступаетъ обличеніе нашего административнаго строя. Нельзя не радоваться всмъ сердцемъ, читая постановленіе Комитета министровъ, который, узнавъ объ обстоятельствахъ дла, случайно раскрытыхъ V Департаментомъ Сената (при разсмотрніи одного побочнаго судопроизводства, имвшаго съ первымъ косвенную связь), ходатайствовалъ о преданіи суду вышеименованныхъ лицъ, нельзя не благословлять и память покойнаго Государя, уважившаго это ходатайство. ‘Строгое и законное отношеніе правительства къ подобнымъ дйствіямъ своихъ органовъ — такъ выразился Комитетъ — составляетъ прямую его обязаность и можетъ служить однимъ изъ самыхъ врныхъ средствъ къ возвышенію необходимаго доврія къ правительству’. ‘Разумется’ — собственноручно написалъ противъ этихъ словъ въ комитетскомъ журнал, подчеркнувъ ихъ, покойный Государь, утверждая положеніе Комитета 8 декабря 1878 г.
Въ сущности же, — и это едвали имли въ виду члены Комитета министровъ, — отдавалась подъ судъ, вмст съ лицами, самая система управленія, самый административный, не только строй, но и бытъ. Въ чемъ же дло?
Былъ совершенъ, даже не мстными только властями, но представителями высшей государственной власти, именемъ верховнаго правительства, денной грабежъ и разбой въ буквальномъ смысл слова. Какъ это ни ужасно, но гораздо ужасне и замчательне именно то, что такое дяніе вовсе не носитъ на себ характера исключительности, вовсе не представляется чмъ-то необычайнымъ, какимъ-либо вопіющимъ противорчіемъ съ нашими административными нравами. Будь тайный совтникъ Токаревъ и генералъ Лошкаревъ изверги, злоди, выродки человчества, — все это дло представлялось бы только возмутительною случайностью, которую обобщать было бы, конечно, несправедливо, но ужасъ именно въ томъ, что по всему судя они — люди совсмъ обыкновенные, каковыхъ тысячи, общаго прежняго, чиновничьяго и генеральскаго пошиба, можетъ-быть даже въ своемъ род ‘добрые малые’. Мы не знаемъ ихъ лично, во изъ ихъ объясненій на доклад такъ и чувствуется, что ові даже какъ бы нсколько изумлены такимъ крутымъ отношеніемъ къ служебнымъ поступкамъ, которые, въ ихъ понятіяхъ и глазахъ, можно признавать разв лишь грустной ошибкой, прискорбнымъ недорагумніемъ, а ужъ никакъ не преступленіемъ уголовнымъ: и не такія-де дла сходил другимъ съ рукъ преблагополучно! И дйствительно: если бы этотъ процессъ происходилъ въ форм новаго судопроизводства, то адвокатъ могъ бы съ нкоторымъ правомъ развить въ своей защитительной рчи такую тему, что упомянутые подсудимые виноваты не лично, т. е. не индивидуальною, а виною — общею цлому ряду служебныхъ поколній, вскормленною вковымъ административнымъ преданіемъ, вошедшею въ кровь и плоть, и потому уже не тревожащею и совсть… Но разскажемъ вкратц обстоятельства дла на основаніи сенатскаго доклада.
Минской губерніи, въ Пинскомъ узд, въ мстечк Логишин жили себ мщане еще съ давнихъ временъ, спокойно владя своею землею, которая, по разсмотрніи древнихъ актовъ, т. е. дарованныхъ имъ польскими королями привилегій, была укрплена за ними, какъ за мщанами, высочайше утвержденнымъ мнніемъ Государственнаго Совта, изложеннымъ въ указ Сената 10 апр. 1828 года. Такъ пережили они и памятную для Минской губерніи эпоху польскаго мятежа, и даже первое время существовали люстраціонной коммиссіи, образованной въ 1865 году съ цлью проврки правъ поземельной крестьянской собственности и отобранія въ казну захваченныхъ разными владльцами государственныхъ земель. Извстно также, что въ видахъ предупрежденія той кровавой смуты, къ которой дало поводъ безумство многихъ помщиковъ польской національности, и ради тснйшаго соединенія этого древле-русскаго края съ остальною Россіей, признано было полезнымъ: усилить русское въ немъ землевладніе, для чего, между прочимъ, и передавать на льготныхъ условіяхъ свободные казенные земельные участки лицамъ русскаго происхожденія, преимущественно же русскимъ чиновникамъ въ награду за усердную службу. Мра въ политическомъ отношеніи дйствительно полезная, значеніе землевладнія въ борьб національностей доказывается примромъ хоть бы Познани, ставшей едвали не самою благонадежною прусскою провинціей, благодаря переходу почти половины территоріи въ собственность коренныхъ Прусаковъ. Тмъ скоре, казалось, можно было бы ожидать успха отъ подобной мры у насъ, гд между великорусскимъ землевладльцемъ и блорусскимъ населеніемъ нтъ и не можетъ быть того племеннаго антагонизма, какой существуетъ въ Познани между Нмцемъ и Полякомъ. Однакоже эта территоріальная политика не принесла у насъ и сотой доли тхъ результатовъ, какими увнчалась она въ Пруссіи. Если прусское правительство и оказывало поддержку прусскому землевладнію, то въ вид временной ссуды для покупки польскихъ помстій, а ужъ конечно не на такихъ льготныхъ условіяхъ какъ у насъ, гд участки земли доставались почти даромъ, а ‘даровому коню’ — по выраженію Токарева, когда генералъ Потаповъ предложилъ ему земли логишинскихъ мщанъ,— ‘въ зубы не смотрятъ’! Тамъ, гд Нмецъ прилагалъ къ земл трудъ, заводилъ раціональное хозяйство, вносилъ въ край, вмст съ землевладніемъ, высшую культуру,— русскій помщикъ-чиновникъ, удостоившійся казенной благодати, смотрлъ на землю, какъ на даровую доходную статью, не налагавшую на него никакихъ обязанностей. Къ тому же Нмецъ, не только состоящій, но и несостоящій на государственной служб, всегда сознаетъ себя носителемъ національной государственной идеи, всегда служитъ своему отечеству, всегда одушевленъ патріотическимъ чувствомъ и радетъ не о своихъ личныхъ только, но и объ интересахъ своей прусской или германской національности. Прибавимъ кстати, предупреждая готовое обычное возраженіе, что онъ радлъ о нихъ никакъ не въ меньшей степени и до введенія конституціи… Русскій же чиновникъ… Но кому же не вдомо, что такое русскій чиновникъ въ томъ типическомъ образ, который выработало прошлое время,— что значитъ у насъ выраженіе: ‘чиновникъ въ душ!’ Это — человкъ, у котораго ни убжденія, ни совсть не принимаютъ самостоятельнаго участія въ исполненіи служебныхъ обязанностей, отношеніе къ длу почти всегда чисто формальное и вншнее, оживляемое если не корыстью, то усердіемъ къ ‘начальству’,— а жизнь и люди, надъ чмъ упражняется его служба,— только безразличный, страдательный матеріалъ. Это человкъ казенный и орудіе казенщины. Сама же казенщина,— это понятіе, противополагаемое понятію жизни и всякой органической самодятельности,— есть продуктъ уже XVIII вка, чистйшій продуктъ того абстракта, той отршенности отъ народной жизни, которая, съ реформою Петра, воцарилась въ С.-Петербург, облеклась въ неограниченную власть и стала зиждущею, руководящею и всенаправляющею силою въ нашемъ государств. Эта деспотическая отвлеченность, эта петербургская казенщина и могла породить только казенныхъ людей. У насъ теперь въ большомъ ходу слово ‘бюрократія’, въ ней усматриваютъ главную причину всхъ недостатковъ нашей администраціи. Но если подъ этимъ словомъ разумть преобладаніе въ администраціи письменнаго, условнаго, формалистическаго, а не живаго непосредственнаго отношенія къ жизни, то бюрократовъ не мало и между Нмцами, а про Францію и говорить нечего: это отечество административнаго бюрократизма. Его излишекъ, безъ сомннія, является зломъ и тамъ, какъ и повсюду, но все же онъ не искажаетъ самый основной принципъ правительственной дятельности, не упраздняетъ національнаго самосознанія. У насъ же бюрократизмъ явился логическимъ послдствіемъ духовнаго отчужденія власти и всхъ ‘команду имющихъ’ отъ жизни нашего отечества вообще, а Русскаго народа въ частности, можно сказать, что онъ сталъ по преимуществу орудіемъ антинаціональной стихіи въ сфер русскаго казеннаго управленія. Если прусскій чиновникъ, хотя и бюрократъ, проникнутъ сознаніемъ государственной задачи и національныхъ интересовъ своей страны, то нашъ чиновникъ, въ качеств казеннаго человка, или же вовсе чуждъ такого сознанія и къ задачамъ русскаго государства совсмъ равнодушенъ, или же (что часто бываетъ), отражая въ себ безнародность высшихъ казенныхъ сферъ, не разумя прямыхъ интересовъ своего народа и государства, дйствуетъ имъ рзко наперекоръ, какъ бы отъявленный врагъ. (О новйшемъ чиновник-либерал поговоримъ когда-нибудь посл.)
Въ эпоху, къ которой относится дло о гг. Токарев и Ко,— дятельность чиновниковъ въ Сверо-Западномъ кра отличалась особенно отрицательнымъ отношеніемъ къ интересамъ русской національности. Отчасти по собственному убжденію, отчасти слдуя направленію тогдашняго министра внутреннихъ длъ и нкоторыхъ сановниковъ, имвшихъ въ то время наибольшее вліяніе на ходъ внутренней администраціи,— генералъ-губернаторъ Потаповъ исполнилъ съ своей стороны все, что отъ него зависло, къ поддержанію ослабвшей было въ кра польской стихіи и къ ослабленію мстной русской, народной. Онъ разогналъ всхъ сколько-нибудь порядочныхъ русскихъ людей, принесшихъ на государственную службу въ Блоруссіи не одно чиновное усердіе, но и искреннее стремленіе послужить длу русской народности. Само собою разумется, онъ подобралъ себ и слугъ вполн къ нему подходящихъ. Къ разряду ихъ принадлежалъ и г. Токаревъ, бывшій сначала при немъ вице-губернаторомъ, а потомъ пересаженный имъ въ Минскъ въ званіи губернатора. Тмъ не мене задача ‘русскаго землевладнія’ повидимому не была оставлена, но практиковалась уже не столько какъ мра политическая, въ видахъ уменьшенія территоріальной силы польской національности, сколько какъ способъ дешеваго поощренія ‘благонадежнымъ’ чиновникамъ, и не столько на счетъ польскихъ помщиковъ, сколько на счетъ, слдовательно во вредъ, мстнаго русскаго населенія, т. е. изъ земель, отобранныхъ у мстныхъ русскихъ крестьянъ въ казну.
До 1870 г. логишинскіе мщане жили и владли спокойно, но въ этомъ году, уже при губернатор Токарев, все измнилось. Начальникъ люстраціонной коммиссіи, къ сожалнію недопрошенный за смертью, Леммергардъ, начинаетъ настаивать на отобраніи мщанской земли въ казну и передач мщанъ въ вдніе управленія государственныхъ имуществъ, на основаніи какихъ-то странныхъ соображеній о недйствительности привилегій данныхъ польскими королями, и даже не справясь о томъ, нтъ ли какихъ иныхъ документовъ. Управляющій государственными имуществами, г. Севастьяновъ, подтверждаетъ съ своей стороны правильность подобнаго настоянія, также безъ всякой справки съ документами и вопреки протесту самихъ логишинскихъ мщанъ. Поводъ къ такому странному усердію обогатить казну чужою собственностью такъ и остался юридически не раскрытымъ, хотя показанія нкоторыхъ чиновниковъ, сослуживцевъ Севастьянова, и проливаютъ нкоторый свтъ. Изъ отбираемыхъ люстраціей земель составлялись участки, предназначаемые для раздачи на льготныхъ условіяхъ, а по словамъ упомянутыхъ чиновниковъ, г. Севастьянову и всмъ было извстно желаніе Токарева пріобрсть новый проектируемый логишинскій участокъ. Какъ бы то ни было, только люстраціонныя работы повелись съ необыкновенною быстротою, но и мщане не дремали. По словамъ сенатскаго доклада, мщане во время производства этихъ работъ, ‘подали цлый рядъ прошеній, жалобъ, донесеній и объясненій и люстраціонной коммиссіи и начальнику ея, и въ минское губернское по крестьянскимъ дламъ присутствіе, и минскому губернатору, т. е. г. Токареву, и даже въ Министерство государственныхъ имуществъ. Во всхъ этихъ бумагахъ мщане ссылались на высочайше утвержденное мнніе Государственнаго Совта, изложенное въ указ Сената 10 апрля 1828 г., но странное дло — никто и нигд даже не подумалъ съ нимъ справиться) Везд получили они отказъ, и даже въ Министерств государственныхъ имуществъ, которое по одной изъ жалобъ входило даже въ сношеніе съ Министерствомъ внутреннихъ длъ. Это послднее, разсмотрвъ жалобу въ ‘Земскомъ Отдл’, выразило согласіе съ мнніемъ министра государственныхъ имуществъ и даже само объявило просителямъ, что признаетъ постановленіе минскаго губернскаго присутствія правильнымъ! Какъ видятъ читатели, въ учинившейся вопіющей неправд приняли участіе цлыхъ два министерства: изъ дла однакожъ не видно, чтобы министры подвергли потомъ своихъ чиновниковъ какому-либо взысканію за подобное неряшливое, поверхностное, формальное отношеніе къ предмету такой важности, какъ лишеніе русскаго населенія (и гд же? въ Западномъ кра!) его старинной земельной собственности! Само собою разумется, что если тутъ, со стороны министерскихъ чиновниковъ, и не было личныхъ пріятельскихъ услугъ своимъ людямъ, т. е. чиновникамъ своего вдомства, орудовавшимъ въ Минск, то все же сказался обычай полагаться безъ критики на мстныя ршенія, подписанныя высшими мстными властями, а на жалобы смотрть какъ на бумаги, требующія не удовлетворенія по существу, но лишь формальной очистки. Но тогда не нужно бы и принимать жалобъ….
Между тмъ дома, въ Минской губерніи, дло обдлывалось шибко. 12 мая того же 1870 года г. Леммергардтъ проситъ формально минскаго губернатора объ оказаніи содйствія межевымъ чинамъ для отмежеванія, на основаніи люстраціи, логишинскихъ земель въ казну, а 9 сентября генералъ-губернаторъ Потаповъ, ни съ того ни съ сего, уже пишетъ г. Токареву, что, по дошедшимъ до него свдніямъ, изъ логишинской отбираемой въ казну земли долженъ образоваться продажный казенный участокъ до 2,000 десятинъ объемомъ, и онъ, Потаповъ, проситъ сообщить ему подробныя свднія по сему предмету. Откуда произошла такая заботливость Потапова именно о Логишин, а не о мстечкахъ Городн, Нобел и другихъ, гд также происходила люстрація, неизвстно: мы съ своей стороны объясняемъ это тмъ, что г. Токареву въ Вильн радли благопріятели. 25 ноября Токаревъ получаетъ формальное увдомленіе отъ мстной люстраціонной коммиссіи, что участокъ иметъ быть образованъ въ 2,600 десятинъ слишкомъ и оцненъ въ 8,200 р. (!), а уже 24-го, днемъ раньше, представилъ о томъ генералу Потапову. Но еще ране этого самъ генералъ Потаповъ спросилъ Токарева по телеграфу: не желаетъ ли онъ получить логишинскій участокъ на извстномъ льготномъ основаніи?— любезность безпримрная, особенно если допустить объясненіе Токарева, что онъ ни о какомъ участк не помышлялъ и только принялъ участокъ какъ неожиданную, непрошенную начальническую милость! Тмъ не мене, по полученіи отъ Токарева утвердительнаго отвта, а равно и всхъ нужныхъ свдній, генералъ Потаповъ отъ 10 декабря того же 1870 года сообщилъ министру государственныхъ имуществъ о томъ, что Токаревъ обратился къ нему съ ходатайствомъ о предоставленіи ему въ собственность логишинскаго участка, почему генералъ и просилъ исходатайствовать на сей предметъ высочайшее соизволеніе… А между тмъ — и это не можетъ не показаться страннымъ — люстраціонный актъ на участокъ даже еще и составленъ не былъ! окончательно же утвержденъ этотъ актъ министромъ государственныхъ имуществъ лишь черезъ годъ, въ ноябр 1871 г., и какой же актъ? Актъ, въ силу котораго логишинскимъ мщанамъ оставлена только усадебная земля и выгонъ, тогда какъ остальныя принадлежащія имъ 2.600 десятинъ совокупнымъ дйствіемъ всхъ властей уже впередъ предназначены мстному губернатору!.. ‘Вотъ вамъ и русское правительство’ — безъ сомннія шептали мщанамъ тамошніе Поляки, благословляя въ душ дйствовавшаго имъ на руку полонофильскаго генералъ-губернатора съ его клевретами! Разв это не денной грабежъ? Но это лишь цвточки.
Только въ начал 1874 года послдовало высочайшее повелніе о предоставленіи Токареву, въ вид награды за службу, логишинскаго участка Минской губ. за 14 т. р., т. е. по 5 р. съ небольшимъ за десятину. Въ март того же года начальникъ губерніи былъ введенъ во владніе этой мщанской землею, причемъ чиновничье угодничество проявилось въ томъ, что повреннымъ его превосходительства, при ввод, былъ одинъ Изъ членовъ губернскаго по крестьянскимъ ддамъ присутствія, тотъ самый, что докладывалъ логишинское дло въ присутствіи, слдовательно вполн вдалъ его исторію, равномрно и въ томъ, что повреннымъ по управленію Токаревскимъ новымъ имніемъ и по всмъ взысканіямъ Токарева съ мщанъ явился пинскій уздный предводитель дворянства, баронъ Витте. Начальникъ губерніи, находя вроятно, что онъ заплатилъ за землю слишкомъ дорого, поручилъ сему барону потребовать у мщанъ чего онъ не жалъ и не сялъ, т. е. третьяка по мстному выраженію или 1/2 урожая озимаго хлба, засяннаго еще въ 1873 году. Мщане отказали, заявивъ, что вс проданныя Токареву земли — ихъ собственность, дло пошло къ мировому судь, и, несмотря на то, что ршеніе его было мщанами обжаловано мировому създу, судья выдалъ исполнительный листъ. Мщане не послушались и исполнительнаго листа, оказали сопротивленіе (13 октября 1874 г.) и вызванной мстною полиціей пинской уздной команд, несмотря на ея безвредные выстрлы и удары прикладами. Бунтъ! бунтъ! Черезъ день посл этого происшествія начальникъ губерніи уже доносилъ министру внутреннихъ длъ о необходимости сослать административнымъ способомъ — главныхъ пятеро подстрекателей къ безпорядкамъ (въ томъ числ одного Петруковича, находившагося въ Петербург повреннымъ отъ мщанъ по ихъ длу о самой этой земл) и командировать кого-либо на мсто для возстановленія законности, такъ какъ ему, губернатору, лично-де заинтересованному въ дл, это и не совсмъ удобно. Министръ внялъ ходатайству. Тотчасъ же, обязательно, разослалъ онъ указанныхъ ему пятерыхъ мщанъ (въ томъ числ и повреннаго) по равнымъ концамъ Россіи. Интересно, что въ то самое время, какъ часть подстрекателей, безъ всякаго суда и слдствія, подвергалась административной высылк,— другую заключали подъ стражу и предавали, напротивъ, уголовному суду! Осужденіе послднихъ представлялось столь несомнннымъ, что о нихъ ‘лично заинтересованные’ и позабыли, о ход такого пустаго дла и не заботились, а между тмъ именно это пустое, побочное дло, пройдя вс инстанціи, дошло въ слдующемъ году до V Департамента Сената и подало ему, какъ мы объяснили выше, поводъ обратить вниманіе I Департамента, а черезъ I Департаментъ и Комитета министровъ, на странность образа дйствій начальника губерніи.
Спшно командированный въ томъ же октябр министромъ внутреннихъ длъ на помощь къ Токареву для ‘водворенія законности’, членъ совта министра, генералъ-лейтенантъ Лошкаревъ возмнилъ, кажется, что вся его миссія заключается въ оказаніи любезности, дружеской услуги начальнику губерніи и въ поддержаніи ‘престижа’ его власти. По совщаніи съ Токаревымъ, юнъ мигомъ, какъ военный человкъ, сообразилъ планъ кампаніи и поршилъ исполнить ее быстро, энергически, разомъ. Вытребовалъ себ батальонъ пхоты, дв сотни казаковъ, снабдился минскимъ исправникомъ Капгеромъ, отрекомендованнымъ ему губернаторомъ въ качеств ‘энергическаго дятеля’, и въ сопровожденіи губернаторскаго чиновника особыхъ порученій, пинскаго узднаго предводителя дворянства (онъ же и повренный губернатора) Витте и прочихъ мстныхъ чиновъ,— подошелъ съ своею грозною силою къ несчастному мстечку. Отряженный впередъ для переговоровъ съ мщанами, Каптеръ возвстилъ имъ, что идетъ генералъ съ войскомъ, и дано генералу право: ихъ, какъ бунтовщиковъ, закопать живыми, засчь, разстрлять, а потому имъ ничего не остается, какъ покориться. Перепуганные мщане смирились и выслали къ грозному генералу депутатовъ съ хлбомъ-солью. Его превосходительство, очевидно опытный въ произведенія эффекта, принялъ хлбъ-соль отъ Евреевъ, но отъ мщанъ не принялъ, такъ какъ они-де не платятъ ‘помщику’ Токареву третьяка, а онъ-де за этимъ третьякомъ и прибылъ. Затмъ, водворясь въ мстечк и оцпивъ его кругомъ казаками, чтобы жители не разбжались, генералъ Лошкаревъ объявилъ, что по оцнк, произведенной становымъ приставомъ, слдуетъ взыскать за треть урожая хлба (посяннаго еще прежде покупки Токаревымъ земли!) и отчасти за сно 12 тысячъ рублей, но по великодушію помщика и съ его согласія, генералъ сбавляетъ взысканіе до 5.000. Казалось бы, не трудно и призадуматься: точно ли законно притязаніе получить только за третьякъ озимаго и за сно, посл пяти мсяцевъ дйствительнаго владнія, 12 т. р., т. е. сумму почти равную заплаченной Токаревымъ за самое имніе (14 т. р.)? Да не только 12 т., но получить даже и 5.000 р., до которыхъ понизилась сердобольная взыскательность помщика и что составляло 35% дохода съ цны имнія, — казалось бы немножко и много,— но разсуждать о подобныхъ несообразностяхъ было бы неделикатно, а деликатность, деликатность выше всего! Деликатный генералъ повеллъ мщанамъ (и притомъ ‘деликатно’, какъ показалъ при слдствіи губернаторскій чиновникъ особыхъ порученій), чтобъ 5,000 были взнесены во что бы ни стало въ теченія двухъ дней, а за исполненіемъ повелнія поручилъ наблюсти надежному исправнику Капгеру, уполномочивъ его принятъ для успха вс нужныя мры, самъ же величаво пребылъ на становой квартир, ожидая результата.
Капгеръ принадлежалъ къ разряду тхъ ‘молодцовъ’, тхъ спеціалистовъ по части энергическаго усмиренія, которыхъ типъ, начиная съ Держиморды, вполн извстенъ. Даже изъ сокращенныхъ въ доклад данныхъ видно, съ какимъ вкусомъ принялся онъ за исполненіе начальническаго приказа, за оправданіе губернаторской аттестаціи и генеральскаго доврія. Онъ предусмотрительно доставилъ еще заране въ Логишино цлые возы розогъ, учредилъ въ одной изб коммиссію для полученія взносимыхъ денегъ и пріискалъ баню — для ‘порки’! Ночью же, вслдъ за пріздомъ Лошкарева, произведена была между мщанами раскладка всхъ 5000 рублей, на каждаго приходилось 25 р., которые каждый и обязанъ былъ непремнно лично взнести. Гд взять денегъ? мстечко оцплено, выдти некуда, оставалось обратиться къ Евреямъ и брать взаймы — и изъ какихъ же процентовъ! отъ 60 до 160% годовыхъ!— или же продавать имъ скотъ почти задаромъ… И все это вспхъ, еще въ виду наступавшаго черезъ день жидовскаго шабаша, когда уже и Евреямъ продать ничего нелмя. По единогласному показанію всхъ свидтелей, мщане не только не сопротивлялись, но даже не провинились ни однимъ грубымъ словомъ. Тмъ не мене Капгеръ, чувствовавшій потребность проявить энергію, неистовствовалъ даже и въ коммиссіи по сбору денегъ, ругательствами и няньками встрчая и провожая плательщиковъ. Если же кто объявлялъ, что денегъ у него нтъ,— ‘въ баню’! раздавалась команда Капгера, несчастнаго уводили для сченія, а становой приставъ и казаки отправлялись къ неплательщику на домъ и распродавали сами его имущество. ‘Посмотрите, какъ я дйствую,— не такъ ваши пинскія бабы’, заявилъ Капгеръ, минскій исправникъ, встртившемуся ему судебному приставу, ласково увлекая его взглянуть на порку… Къ несчастію для Капгера, таковыхъ неплатильщиковъ было немного. Всего человкъ шесть семь или около того удалось ему подвергнуть истязанію, и изъ нихъ — трехъ отставныхъ солдатъ! ‘Никогда и на царской служб не подвергался я такоиу наказанію’, воскликнулъ одинъ такой воинъ, высченный съ двухъ сторонъ — въ награду за долгую службу Царю и Отечеству! За такой дерзкій возгласъ онъ былъ высченъ въ третій разъ. Недобранное съ бдныхъ донимали на боле зажиточныхъ. Даже и нищаго нмаго не пощадили, но — умилительная черта!— какъ ни мучительно пришлось всмъ мщанамъ, но нмой нищій собралъ тутъ же съ міра, Христа ради, 10 рублей и отнесъ ихъ къ Капгеру для уплаты мнимаго долга — помщику-губернатору… Долго хворали высченные, многіе изъ мщанъ совсмъ почти разорились.
И такой-то наздъ, съ которымъ могутъ сравниться только назды баскаковъ, совершился не дале какъ семь лтъ тому назадъ,— и добро бы въ самомъ дл татарскими баскаками, нтъ — членомъ совта одного изъ наиболе образованныхъ министровъ, заслуженнымъ генераломъ, при содйствіи и но настоянію тайнаго совтника Токарева, однимъ словомъ людьми, принадлежащими къ непослднему разряду русскаго общества, получившими образованіе, вроятно отлично трактующими объ европейской цивилизаціи, о гуманности и прогресс, вроятно любезными, пріятными и несомннно ‘деликатными’ собесдниками!..
Тріумфаторомъ, вполн довольнымъ самимъ собою, возвратился генералъ Лошкаревъ въ Минскъ и вручилъ губернатору плодъ своего вымогательства, 5.474 рубля. Самодовольствомъ дышетъ его рапортъ министру, но врный традиціямъ — обращать каждую командировку въ поводъ къ отличіямъ,— онъ съ широкою галантерейностью одолжилъ к всхъ: и губернатора, и его подчиненныхъ. О г. Токарев выразился, что онъ ^благородно и тонко разграничилъ свое положеніе губернатора и помщика’ и оказалъ ‘крайнюю снисходительность’, ограничивъ свою претензію только вышеупомянутою суммой, похвалилъ затмъ ‘стройный порядокъ всего минскаго губернскаго управленія’, новъ особенности превознесъ похвалами Капгера и просилъ для него награды вен правилъ’. Простеръ напослдокъ свою любовность до того, что въ конц рапорта прибавилъ: ‘чиновникъ особыхъ порученій губернатора Жадринскій заслуживаетъ награды предъ всми’, а самъ этотъ Жадринскій показываетъ на слдствіи, что онъ ни во что не входилъ и ни чмъ не распоряжался, такъ какъ ‘въ качеств гражданскаго чиновника заботился только о генеральскомъ спокойномъ прозд и тому подобныхъ распоряженіяхъ’. О сченіи же и способ взысканія генералъ въ донесеніи умолчалъ, представляя уплату денегъ почти добровольною,— результатомъ появленія войскъ и внушеній Капгера.
Все это, самый этотъ рапортъ, вс эти аттестаціи, эти взаимныя услуги высокопоставленныхъ чиновниковъ, все это въ высшей степени типично, даже самое то, что донесеніе написано недубоватымъ, какъ во времена оны, а современнымъ, чуть не литературнымъ слогомъ, просвщенныхъ чиновниковъ нашихъ дней. Министръ уважилъ ходатайство. Капгеръ, ‘за особую распорядительность при приведеніи логишинскихъ мщанъ къ повиновенію’, награжденъ орденомъ Владиміра 4 степени. Самъ г. Токаревъ въ награду за ревностную службу получилъ въ апрл 1876 г. звзду Св. Владиміра 2 степени.
Какимъ образомъ получилъ онъ эту высочайшую награду, можно только недоумвать, потому что еще въ 1875 году, чуть не за полгода до награды, V Департаментъ Сената, разсмотрвъ дло о сопротивленіи оказанномъ логишинскими мщанами Пинской уздной команд и ршивъ его вмненіемъ крестьянамъ въ наказаніе ихъ долговременнаго содержанія подъ стражей, передалъ I Департаменту на разсмотрніе дйствія минскаго губернатора: результатомъ этого сенатскаго постановленія и ф явилось настоящее дло. Въ слдующемъ же 1876 г. Минская Палата уголовнаго и гражданскаго суда, разсмотрвъ дло о земл по иску, предъявленному мщанами м. Логишина, признала, на тхъ же самыхъ основаніяхъ, какія уже имлись въ виду и минскихъ административныхъ властей и обоихъ министерствъ, право мщанъ на землю несомнннымъ, и постановила, купчую крпость выданную на имя Токарева, уничтожить. Это ршеніе подтверждено вполн и ршеніемъ Общаго Собранія Правительствующаго Сената.
За что же претерпли такія тиранническія истязанія логишинскіе мщане, за что подвергались такому насилію съ боемъ и грабежомъ? За что 25 человкъ изъ нихъ мучились около года въ тюрьм, а 5 человкъ бдствовали въ ссылк по разнымъ отдаленнымъ угламъ Россіи? За что съ* чены такъ позорно и жестоко мнимые неплательщики? Пусть земля, такъ явно неправо у нихъ отнятая, будетъ имъ возвращена, пусть возвратятъ имъ и деньги, выколоченныя изъ нихъ генераломъ Лошкаревымъ, и третьякъ, уплаченный ими въ натур губернатору Токареву въ 1875 и 76 годахъ… Но кто уплатитъ имъ убытки, понесенные при Лошкаревскомъ вымогательств чрезъ продажу скота за полцны, чрезъ уплату жидовскихъ Жидамъ процентовъ, кто воздастъ имъ за побои, сченіе, за вс обиды и муки? И одни ли логишинскіе мщане въ такомъ положеніи? Эти мщане оказались только энергичне другихъ, и не будь уголовнаго дла о сопротивленіи, можетъ-быть не преданы были бы суду гг. Токаревъ и Ко!
Не знаемъ, какая участь постигнетъ виновныхъ по резолюціи V Департамента. Г. Токаревъ въ оправданіе свое утверждаетъ, что земли онъ себ не просилъ, а ему ее дало начальство, и что въ прав на землю онъ не могъ сомнваться, такъ какъ протесты мщанъ были отвергнуты всми подлежащими мстными учрежденіями и двумя министерствами. Генералъ Лошкаревъ сваливаетъ вину истязаній на Капгера, увряя, что онъ ихъ даже и не подозрвалъ, а Капгеръ сваливаетъ, и кажется съ большею основательностью, вину на самого генерала, обязаннаго знать подробности дла, для котораго прізжалъ, уполномочившаго его на всякія мры и представившаго его къ наград… (Характеристичны и эти награды, — это вчное дешевое злоупотребленіе милостями Монарха!)
А вдь можетъ-быть и дйствительно въ этомъ вопіющемъ дл никто изъ вышеименованныхъ лично очень-то и не виноватъ: разв лишь въ нкоторомъ ‘бездйствіи’ или ‘нерадніи власти’…. Кто же виноватый?
Весь нашъ административный строй, режимъ, система — назовите какъ хотите. Онъ отданъ подъ судъ. Его и надо казнить… О, какъ хотлось бы вообще, чтобы Верховная власть вспомнила свое настоящее призваніе быть грозой на воровъ и злодевъ, именно и преимущественно въ ряду своихъ слугъ! Какъ долго недоставало этой грозы и какъ нужна она, какъ разрдила бы, очистила бы нашъ растлнный и растлвающій воздухъ! Гроза не исключаетъ случаевъ милости — этой великой привилегіи престола, но милость не слабосердечіе… Впрочемъ, не на лица только долженъ обрушиться благодтельный гнвъ, а пуще всего — на это казенное бездушіе, эту казенную отвлеченность, это низкое человкоугодничество, на всю эту подлость и пошлость, — на эту безгласность, эту нмоту, эту темь, которыя такъ благопріятны для распложенія гадовъ, такъ гибельны для населенія и которыя въ казенныхъ донесеніяхъ живописуются словами: ‘все обстоитъ благополучно’… Покаяніе я возрожденіе — вотъ что нужно намъ всмъ, сверху и до низу, намъ, изолгавшимся до мозгу костей, — и такого призыва, мощнаго, властнаго, ждетъ не дождется Россія!