Къ чему ведетъ взглядъ на Церковь какъ на государственное учрежденіе.
Къ чему ведетъ взглядъ на Церковь какъ на государственное учрежденіе.
‘Москва’, 13 августа 1868 г.
К чему ведет взгляд на Церковь как на государственное учреждение, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Генералъ-адъютантскій аксельбантъ ‘для ношенія на ряс’, пожалованный въ самыхъ послднихъ годахъ прошлаго столтія архіепископу псковскому и члену Святйшаго Синода Иринею (см. портретъ Иринея, приложенный къ ‘Пантеону россійскихъ писателей’, и ‘Русскій Встникъ’ апрля 1860 г. стр. 463), довольно знаменательно — смемъ думать — прообразуетъ взаимное отношеніе церкви и государства въ Россіи и достаточно отвчаетъ на вопросъ, поставленный нами въ передовой стать 104 No: разграничены ли у насъ и въ какой степени об эти области? Такое свтское и въ нкоторомъ род даже военное отличіе, оснившее рясу архіепископа, не должно казаться намъ страннымъ, напротивъ, оно совершенно въ порядк вещей и свидтельствуетъ только объ успшномъ логическомъ развитіи того начала, которое положено Петромъ Великимъ въ основу отношеній государства и церкви, и выражено довольно символически его знаменитою табелью о рангахъ. Извстно, что въ этой табели указано мсто и для церковной іерархіи, къ духовному достоинству примнено было общее государственное мрило, и различіе даровъ Св. Духа принято было за основаніе для государственной разцнки. Высшая епископская благодать признана соотвтствующею генеральскому достоинству и образовала такъ-называемый духовный генералитетъ: митрополиты приравнены къ полнымъ генераламъ, архіепископы къ генералъ-лейтенантамъ, епископы къ генералъ-маіорамъ. Низшая степень благодати, принадлежащая іереямъ, оцнена, разумется, ниже — отъ полковничьяго и до маіорскаго чина. Отсюда прямой путь и къ учрежденію духовныхъ ‘кавалеровъ’ или къ награжденію кавалерскими орденами… Митрополиты Платонъ и Гавріилъ, такъ энергически протестовавшіе противъ орденовъ, едвали были правы, сопротивляясь тому, что вытекало только какъ необходимое послдствіе изъ начала однажды введеннаго въ жизнь церкви и ими не опротестованнаго.
‘Все это пустяки, случайность, мелочь, вншность’ — будетъ непремнно сказано намъ въ отвтъ… ‘Вншность’! Но прослдимъ хоть слегка развитіе этой вншности во вншней жизни церковной, и тогда намъ станетъ ясно, осталось ли это развитіе безъ отраженія и на внутренней ея сторон. Во внесеніи духовныхъ пастырей въ табель о рангахъ несомннно сказался, можетъ-быть даже и неумышленно, новый слагавшійся взглядъ государства на церковь. Служители церкви причислены, хотя бы только въ, къ сонму служителей государства или чиновниковъ государственныхъ. Это понятіе не могло тотчасъ же не перейти изъ теоріи въ практику и потомъ, незамтно, усвоилось и самой церковной сред* прошло нсколько лтъ, и служители церкви стали и сами смотрть на себя какъ на слугъ или чиновниковъ государственныхъ. Отсюда понятно, почему, съ теченіемъ времени, правительство же возложило на себя обязанность награждать ‘за ревностную службу церкви въ званіи пастыря’, какъ за ревностную службу въ какомъ-нибудь гражданскомъ или военномъ званіи: отсюда понятно, повторяемъ, съ одной стороны дарованіе, а съ другой, со стороны церковно-іерархической, и запросъ — государственныхъ наградъ, орденовъ, отличій. Чиновникамъ полагаются формулярные списки: естественно, что таковые же формулярные списки, въ силу того же воззрнія, установились и для пастырей христіанскихъ душъ. Вс чиновники въ Россіи вмст со всмъ кругомъ, объемомъ и задачей своей дятельности, вдаются какими-нибудь вдомствами: подъ воздйствіемъ того же начала, вс служители церкви,— уподобившись государственнымъ чиновникамъ.— вмст съ своею дятельностью, т. е. пасеніемъ стада Христова, вошли въ составъ особаго ‘духовнаго православнаго вдомства’, въ главнымъ центральнымъ органомъ управленія. Святйшимъ Синодомъ, и съ главою вдомства — оберъ-прокуроромъ Синода. Нигд, впрочемъ, такъ но выразилось явно государственное воззрніе на церковь, какъ въ организаціи церковнаго управленія.
Благоустрояя русскую державу по современному ему нмецкому государственному фасону, великій благоустроитель подвелъ и русскую православную церковь къ одному знаменателю со всми своими преобразованіями,— благоустроилъ и ее по образу и подобію своихъ новыхъ государственныхъ учрежденій. Главное управленіе церкви было поручено Петромъ особому духовному учрежденію, подъ именемъ Святйшаго Правительствующаго Синода, основанному не на соборномъ, а на коллегіальномъ начал, даже названному въ духовномъ регламент ‘духовною коллегіей’.— съ членами, назначаемыми отъ правительства, съ канцеляріей и начальникомъ канцеляріи, оберъ — прокуроромъ. Канцелярія была устроена по всмъ правиламъ нмецкаго канцеляризма, порядокъ и формы длопроизводства для управленія церковью указаны т же, что и для прочихъ двнадцати коллегій и вообще россійскихъ присутственныхъ мстъ, съ нкоторыми отличіями, присвоенными Сенату. Оберъ — прокуроръ соединялъ, вмст съ правами сенатскаго оберъ-прокурора, значеніе представителя государственной власти… Изъ недавно появившагося въ свтъ перваго тома ‘Описанія документовъ и длъ, хранящихся въ архив Синода’, можно извлечь не мало любопытныхъ извстій, вполн подтверждающихъ нашъ взглядъ на церковное преобразованіе. Очевидно, что іерархи, содйствовавшіе созданію Синода, не отдавали себ сами яснаго отчета въ свойствахъ и неминуемыхъ послдствіяхъ того элемента, который они съ такою гордостью вводили въ новое учрежденіе. Съ одной стороны Синодъ въ своихъ указахъ и вдніяхъ, въ первые годы своего существованія, называлъ себя имющимъ ‘силу и власть патріаршескую, или едва и не большую, понеже есть соборъ’, съ другой стороны, въ то же время и въ тхъ же указахъ и вдніяхъ, самъ уподоблялъ себя, и источникомъ своей власти признавалъ государственную власть. Вся первая пора его дятельности занята безпрестаннымъ разъясненіемъ, что ‘его, Синодъ, всмъ, всякаго чина духовнымъ и мірскимъ персонамъ за важное и сильное правительство имть’, и что не слдуетъ уменьшать ‘данную ему отъ царскаго величества честь’. Вся первоначальная его переписка наполнена пререканіями съ Сенатомъ о мст и почет, подобающемъ Синоду въ ряду правительственныхъ установленій. Само собой разумется, что та стихія, въ которой думалъ почерпать Синодъ свою силу, взяла перевсъ надъ прочими его элементами. Считая себя патріархомъ и даже соборомъ, и въ то же время главнымъ государственнымъ учрежденіемъ, устроеннымъ по общему образцу,— Синодъ долженъ былъ испытать и общую судьбу государственныхъ учрежденій. Нмецкій канцелярскій порядокъ иметъ свою внутреннюю логику, въ силу которой во всхъ присутственныхъ мстахъ, гд введенъ этотъ порядокъ, преобладаніе канцеляріи становится необходимымъ явленіемъ. Такъ случилось и съ новымъ присутственнымъ мстомъ — Синодомъ, особенно съ тхъ поръ, какъ одинъ изъ строго-логическихъ начальниковъ канцеляріи, Яковлевъ, замтивъ, что нкоторыя духовныя лица сносятся непосредственно съ первоприсутствовавшимъ митрополитомъ и нкоторые члены Синода позволяютъ себ даже распечатывать и разсматривать бумаги прежде канцеляріи — испросилъ повелніе, чтобы ‘никакая бумага, поступающая въ Святйшій Синодъ, не проходила мимо оберъ-прокурора’ (см. ст. ‘Изъ прошлаго’ ‘Рус. Всти.’ апр. 1868 г.). Но если преобладаніе канцеляріи уже само по себ вело къ преобладанію начальника канцеляріи, г. е. оберъ-прокурора, надъ членами коллегіи, называемой Синодомъ,— то оно усиливалось еще боле значеніемъ оберъ-прокурора — какъ представителя государственной власти,— этой власти, которой, въ то хе время, по порядку принятому для Сената, принадлежало верховное ршеніе по всмъ дламъ, гд происходило разногласіе между Синодомъ и оберъ-прокуроромъ. Естественнымъ результатомъ такого двойнаго преобладанія (представителя государственной власти надъ представителями церкви и канцеляріи надъ присутствіемъ) вышло то, что представитель государства и глаза канцеляріи сталъ, если не совсмъ de jure, то de facto, на дл, во глав духовнаго или церковнаго вдомства. Хотя этого, кажется, первоначально и не имлось въ виду, хотя оно не выражено прямо и теперь въ нашемъ законодательств,— тмъ не мене оно существуетъ на практик и совершилось само собою, естественнымъ ходомъ длъ и развитіемъ основнаго принципа. Въ настоящее время оберъ-прокуроръ Синода состоитъ въ правахъ и положеніи министра или главноуправляющаго отдльною частью и такъ же, какъ они, ходатайствуетъ о наградахъ отличившимся пастырямъ, такъ же представляетъ по своему е вдомству’ отчеты о состояніи православной церкви, совершенно сходные по форм и по духу съ отчетами прочихъ министерствъ и управленій…
Все это, повторяемъ, вполн нормально. Какъ скоро организація церковнаго управленія приняла на себя типъ государственный, то она должна была и совершенствоваться въ этомъ же смысл. Соединеніе коллегіальнаго устройства, въ лиц Синода, съ бюрократическимъ элементомъ въ лиц оберъ-прокурора, заключало въ себ, дйствительно, нкоторое неудобство, къ тому же государственная практика вдь давно указала, что коллегіальное начало плохо совмщается съ администраціей, что послдняя, чтобъ быть успшной, требуетъ по преимуществу распорядительности единоличной: съ точки зрнія государства — это совершенно врно. Понятно, что иниціатива въ управленіи церковью перешла и должна была перейти, такимъ образомъ, къ лицу оберъ-прокурора Синода… Думаемъ, однако, что истинно благонамренный и просвщенный оберъ-прокуроръ (а такимъ мы несомннно считаемъ ныншняго оберъ-прокурора) не можетъ не тяготиться бременемъ подобной отвтственности и власти, и не ощущать, хоть по временамъ, необходимости нкотораго содйствія тхъ живыхъ, органически-творческихъ силъ самой церкви, которыхъ не дастъ никакой самый послушный, наиблагоустроенный административный механизмъ,— которыхъ не замнитъ никакое дисциплинарное усердіе чиновниковъ ввреннаго ему ‘духовнаго вдомства’.
Однажды внесенное въ область центральнаго церковнаго управленія, государственное начало не могло остановиться, перешло въ низшіе органы и охватило такимъ образомъ, вмст съ нмецкими канцелярскими формами, все управленіе церкви сверху до низу: все управленіе — значитъ вс степени пастырства стада Христова. Параллель съ государственными порядками была проведена съ замчательною послдовательностью. Епархія, получивъ значеніе крупной церковной административной единицы, была приравнена къ значенію таковой же административной единицы гражданской и даже опредлилась,— мстами обрзалась,— по границамъ губерніи. Въ соотвтствіе ‘начальнику губерніи’, епископъ получилъ названіе и смыслъ ‘начальника епархіи’, также съ своего рода ‘губернскимъ правленіемъ — ‘консисторіею’. Точно также, какъ и его превосходительство начальникъ губерніи въ своемъ вдомств,— дйствуетъ и его преосвященство, начальникъ епархіи, въ своемъ: утверждаетъ ‘журналы’ консисторіи, кладетъ ‘резолюціи’ на ‘рапортахъ’ благочинныхъ, производитъ ревизію’ съ одинаковымъ же результатомъ, очищаетъ нумера бумагъ, пишетъ донесенія, сообщенія, отношенія, представленія, посылаетъ срочныя вдомости, таблицы, отчеты, по извстной форм, своему высшему духовному начальству,— г. е. Святйшему Синоду, призванному, съ своей стороны, дйствовать на тхъ же началахъ централизаціи и формализма, которыя господствуютъ во всей русской государственной жизни…
Такимъ образомъ церковь, со стороны своего управленія, представляется теперь у насъ какою-то колоссальною канцеляріей. прилагающей,— съ неизбжною, увы. канцелярскою оффиціальпою ложью,— порядки нмецкаго канцеляризма къ пасенію стада Христова… Не смемъ и думать, чтобъ разумнйшіе изъ нашихъ епархіальныхъ начальниковъ, и мудрйшіе изъ членовъ Святйшаго Синода не сознавали подчасъ, до какой степени ихъ дятельность на благо церкви мертвится тмъ ‘письмомъ’, про которое не даромъ заповдано церкви слово: ‘письмо убиваетъ — духъ животворитъ’…
Мы не станемъ теперь касаться внутренней исторіи церковнаго управленія, ни даже такого факта, какъ отобраніе въ казну церковныхъ имуществъ и тому подобныхъ. Объ этомъ распространяться было бы теперь и долго и неудобно. Для насъ достаточно указать на логическія послдствія начала, внесеннаго въ жизнь нашей церкви…
Что же, спрашиваемъ, вншняя ли только сторона церкви преобразована,— передлано лишь одно ея управленіе — безъ всякаго соотношенія съ ея внутреннею жизнью?? Но съ организаціею самого управленія,— т. е. съ организаціей пастырства душъ, на начал государственнаго формализма, по образу и подобію государства, съ причисленіемъ служителей церкви къ сонму слугъ государственныхъ,— не превращается ли и сама церковь въ одно изъ отправленій государственной власти, не становится ли она одною изъ функцій государственнаго организма — говоря отвлеченнымъ языкомъ, или говоря проще — не поступаетъ ли она и сама на службу къ государству? Повидимому, преобразованіе придало церкви только еще большую силу чрезъ возведеніе ея едва не на степень государственнаго учрежденія, чрезъ распространеніе на церковь ‘правъ и преимуществъ (см. Сводъ Законовъ), но вмст съ тмъ не проникаетъ ли во внутреннюю жизнь церкви и та стихія, которая даже въ области государства признается малопроизводительною? Повидимому, церкви дано лишь правильное благоустройство,— введенъ, наконецъ, необходимый порядокъ… Повидимому такъ, но случилась только одна бездлица: убыла душа, подмненъ идеалъ, т. е. на мст идеала церкви очутился идеалъ государственный и правда внутренняя замщена правдою формальною, вншнею, подсунуто другое мрило, взамнъ прежняго, духовнаго и нравственнаго, все пошло взвшиваться и измряться на всъ и аршинъ правительственный, клейменый… Дло въ томъ, что вмст съ государственнымъ элементомъ и государственное міросозерцаніе, какъ тонкій воздухъ, почти нечувствительно прокралось въ умъ и душу едвали не всей, за немногими исключеніями, нашей церковной среды, и стснило разумніе до такой степени, что живой смыслъ настоящаго призванія церкви становится уже ей теперь малодоступенъ. Большинство нашего духовенства, хотя и недовольное настоящимъ порядкомъ вещей, тмъ не мене не можетъ отршиться отъ крпко усвоенной ему вншней, государственной точки зрнія при разршеніи самыхъ животрепещущихъ церковныхъ вопросовъ, и даже искренніе прогрессисты, въ своихъ помыслахъ о преобразованіи, продолжаютъ вращаться въ томъ же заколдованномъ кругу понятій, только еще боле уподобляютъ церковь государству, только еще глубже и глубже вндряютъ въ церковь стихію вншности и формализма. Ничто такъ краснорчиво не доказываетъ прискорбной справедливости нашихъ словъ, какъ то множество статей, трактатовъ и проектовъ, которое прислано намъ въ редакцію отъ разныхъ духовныхъ лицъ по вопросамъ жизненной важности для русской церкви. Такъ одинъ, напримръ, разсуждая превосходно о значеніи проповди для народа, предлагаетъ поощрять хорошихъ сельскихъ проповдниковъ орденами и иными отличіями. Другой, искренно горюющій о недостаточно благоустроенномъ состояніи церкви, требуетъ отъ правительства изданія Свода Законовъ Церковныхъ,— вроятно такого, въ которомъ по параграфамъ было бы опредлено слдующее напримръ: ‘предметы вднія церкви суть: ‘1) правильность вры, 2) душеспасеніе’ и т. д. Третій распространяется о необходимости гарантій или огражденія благо духовенства отъ произвола архіерейскаго, ‘на точномъ юридическомъ основаніи‘… Юридическое основаніе — въ церкви! Четвертый — объ организаціи при церквахъ для усиленія доходовъ, въ вид церковныхъ монополій, разныхъ отраслей промышленности. Пятый, шестой, десятый, сотый — объ улучшеніи матеріальнаго быта духовенства, причемъ почти никому изъ нихъ даже и въ голову не приходитъ взглянуть на вопросъ о духовенств не съ точки зрнія касты и ремесла… Впрочемъ вс они по-своему правы. Если однажды допущенъ взглядъ на церковь, какъ на вдомство, какъ на своего рода государственное учрежденіе, то никакихъ другихъ основаній, кром юридическихъ, формальныхъ и матеріальныхъ, для благоустроенія ея и для ршенія церковныхъ вопросовъ, хотя бы и духовнаго, нравственнаго свойства, и быть не можетъ. Параллельное развитіе, по одному и тому же пути, церкви и государства должно продолжаться все дальше и дальше,— причемъ государство будетъ, изъ угожденія церкви, преслдовать совсть, контролировать соблюденіе чиновниками обрядовъ исповди и причастія, карать за несоблюденіе монашескихъ обтовъ и пр., а церковь, съ своей стороны, приметъ еще глубже въ себя образъ и подобіе государства и откажется отъ своей свободы…. Но гд же, повелнное Христомъ, отдленіе Божія отъ кесарева, ‘царства не отъ міра сего’ отъ ‘царства отъ міра’, и не обрекаетъ ли себя въ такомъ случа церковь,— становясь царствомъ отъ міра,— на судьбу всхъ мірскихъ царствъ? .
Духъ истины, духъ любви, духъ жизни, духъ свободы…. въ его спасительномъ вяніи нуждается русская церковь! Духъ этотъ живетъ въ ея православномъ ученіи, средство обновленія и возрожденія находится въ ней самой….
Чтобы еще наглядне показать читателямъ, до какой степени государственная стихія, объявшая всю нашу церковно-іерархическую среду и церковную жизнь, затрудняетъ въ настоящее время разршеніе существенныхъ для церкви вопросовъ, мы коснемся, въ одной изъ слдующихъ нашихъ статей, именно вопроса ‘объ улучшеніи быта приходскаго духовенства’.