О чудесномъ.
О чудесномъ.
Изъ Сульцера. Г. Сокольскій,
‘Встникъ Европы’, No 9, 1816
О чудесном, Зульцер Иоанн-Георг, Год: 1779
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Чудеснымъ собственно называется все то, что возбуждаетъ, или заслуживаетъ удивленіе. Впрочемъ чудесное, почитаемое вообще важнйшимъ предметомъ въ стихотворств, и обыкновенно встрчаемое въ высокомъ род епопея, кажется, иметъ особенное, отличное знаменованіе. Мы удивляемся всему, что явно превосходитъ ожиданіе и понятія наши, что выходитъ изъ общаго порядка вещей, намъ извстыаго. Всякое необыкновенное дарованіе, всякая добродтель или порокъ, преступающій обыкновенные предлы, однимъ словомъ, все необычайное въ физическомъ и нравственномъ мір возбуждаетъ удивленіе: однакожъ отсюда не слдуетъ, чтобы все необычайное относилось къ чудесному, о которомъ здсь говорится.
Нкоторые писатели полагали сіе чудесное только въ сверхъестественномъ, зависящемъ отъ воли Всемогущаго существа. Но такимъ образомъ слишкомъ тсно ограничивается сіе понятіе. Самые естественные предметы могутъ быть чрезвычайными, могутъ превосходитъ наше ожиданіе и относиться къ чудесному. Небо и адъ у Мильтона, неизмримыя еирныя страны, сотворенныя богатымъ воображеніемъ Клопштока, по видимому принадлежатъ къ истинно-чудесному.
Можно также причислить къ чудесному описанія предметовъ, принадлежащихъ къ существенной Природ, но столь неожиданныхъ и чрезвычайныхъ, что Природа является въ нихъ ежели не въ противорчивомъ, то въ совершенно новомъ поразительномъ вид, и чрезъ то производитъ въ насъ удивленіе — предметовъ, кои не выходя изъ круга нашихъ понятій о мір и порядк вещей, весьма далеко оныя превышаютъ. Вещи, о коихъ намъ разсказываютъ, или длаютъ описанія, сколько бы ни были необыкновенны, но все не производятъ въ насъ удивленія, ежели: мы не примчаемъ въ нихъ никакой истины, или натуральной возможности. Несбыточные вымыслы, встрчающіеся въ Лукіановой Исторіи, и равно несообразныя съ нашими понятіями описанія Голберговыхъ подземныхъ путешествій, никогда не будутъ отнесены къ тому чудесному, которымъ епическій стихотворецъ украшаетъ свою поему. Тотчасъ видно, что он выдуманы и ненатуральны. Изобртеніе подобныхъ чрезвычайныхъ вещей, неимющихъ ни отношенія, ни связи съ дйствительнымъ міромъ, отнюдь не трудно и неважно. Но описанія или вымыслы, весьма необычайные и основанные на существенной истин, сообразные съ природою вещей и вмст превосходящіе наше ожиданіе, при всей чудесности своей возможные и правдоподобные, приводятъ насъ въ удивленіе! Для невдущаго чудесно было бы описаніе неизмримой великости и устройства вселенной, сообразное съ понятіями Астрономовъ. Потопъ, изображенный въ Ноахид, кажется чудеснымъ, хотя и непротиворчитъ естественнымъ и постояннымъ причинамъ. Для жителя полевой прелестной страны также чудесно было бы изображеніе цпи Алпійскихъ горъ.
Хотя всякое пылкое воображеніе богато необычайными картинами, однакоже трудно бываетъ достигнуть истинно-чудеснаго, а потому именно, что ciе чудесное при всей необычайности должно согласоваться съ нашими понятіями и имть правдоподобіе. Для изобртенія чудеснаго не довольно еще одной силы воображенія: надобно употреблять въ дло знаніе физическаго и нравственнаго міра, для того что бы описанія необычайныхъ вещей не сдлались химерами несбыточными и нелпыми. Стихотворецъ, одаренъ будучи силою творческою, чмъ обширнйшее иметъ познаніе о дйствительной природ, тмъ съ большею удобностію можетъ творить чудесное. Если онъ просвщенне тхъ, для кого пишетъ, если глубже проницаетъ окомъ своимъ видимый и духовный міръ, то онъ иметъ уже способы еще боле возвысить свои понятія и содлать ихъ чудесными. Если бы Клопштокъ столь же мало зналъ о неизмримой великости вселенныя, какъ и Гомеръ, если бы онъ имлъ столь же ограниченныя понятія о божеств, какъ и Греческій стихотворецъ: то конечно бы въ Мессіад большая часть чудеснаго несуществовала. Стихотворецъ, коего познанія простираются гораздо дале обыкновеннаго круга познаній его времени, будучи способенъ самъ къ высшему наслажденію духовному, къ чувствованію удивленія, въ состояніи будетъ и другихъ плняшь чудеснымъ.
Мы находимъ гораздо рже чудесное въ стихотвореніяхъ Оссіана, нежели въ другихъ извстныхъ епическихъ твореніяхъ: поелику Бардъ Шотландскій жилъ посреди народа дикаго, и познанія его видимо не простирались дале обыкновеннаго круга его времени. Если и могъ онъ имть высшія познанія посреди своего народа, то онъ мало находилъ поводовъ возноситься къ чудесному. Но Гомеръ по видимому зналъ физическій и нравственный міръ несравненно боле, нежели его современники. Кажется, онъ имлъ свднія сокровенныя и еще чуждыя для отечества его. Сіе-то подало ему поводъ удивить своихъ слушателей множествомомъ необычайныхъ вещей, коихъ изобртенію способствовали его знанія. Отсюда очевидно слдуетъ, что видимая природа столько жь ведетъ къ изобртенію чудеснаго, какъ и духовная: ибо всякое неожиданное и высшее познаніе возможности или дйствительности въ обоихъ мірахъ возбуждаетъ въ насъ удивленіе.
Чудесное служитъ одною изъ главныхъ силъ естетическихъ и дйствуетъ особливою прелестію на сердца человческія, они весьма склонны къ нему и легко принимаютъ вымыселъ за истину, ежели къ тому примтно способствуетъ самое правдоподобіе. Посему чудесное служитъ весьма сильнымъ средствомъ дйствовать на воображеніе и чувствительность. Люди, по привязанности своей къ необычайному, не только что врятъ ему съ великимъ удовольствіемъ, но и забывшись отъ удивленія, охотно дозволяютъ увлекать себя, куда угодно.
Чтобы чудесное производило надлежащее дйствіе, но ему надлежитъ быть, какъ уже мы замтили, достойнымъ вроятія и понятнымъ. Для сего стихотворецъ долженъ обращать все вниманіе на познанія людей, для коихъ пишетъ. Народъ, коего образованность находится еще въ дтств, любитъ чудесное въ басняхъ, потому что въ нихъ зври мыслятъ и говорятъ какъ разумныя существа, но для насъ зври сіи немыслятъ чудеснаго, ибо мы знаемъ, что баснотворецъ не въ самомъ дл такъ думаетъ. Равнымъ образомъ чудесныя приключенія у Гомера для насъ ничего не будутъ значить, если мы не переселимся въ его время. Теперь не нужно почерпать чудесное изъ древней Миологіи, или изъ міра Гномовъ и Сильфовъ. Однакожъ были времена (каковыя и теперь еще для многихъ непросвщенныхъ народовъ существуютъ), когда истинно чудесное можно брать изъ того и другаго источника.
Напротивъ, нкоторыя чудесности Мессіады, повергающія насъ въ сладостное изумленіе, не произвели бы ни малйшаго дйствія, по причин совершенной непостижности своей, въ народ вовсе непросвщенномъ. Наши понятія о величественномъ строеніи мира, которыми обязаны мы открытіемъ Астрономовъ, и которыя сами по себ чудесны, весьма благоприятствуютъ стихотворству, между тмъ какъ он совсмъ не произвелибы впечатлнія въ людяхъ непросвщенныхъ.