Разговоръ въ царств мертвыхъ между Меркуріемъ и Модною Дамой.
(Изъ Литлетона.)
Съ Англ. П.
‘Встникъ Европы’, No 3 и 4, 1813
Разговор в царстве мертвых между Меркурием и Модною Дамой., Литтлтон Джордж, Год: 1813
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Модная Дама. Божусь, Меркурій, что теперь я не могу быть у васъ. Я чрезвычайно занята, и время для меня очень дорого.
Меркурій. Знаю, что вы имете любезнаго, васъ обожающаго супруга и милую группу дтей, но нужно ли напоминать вамъ, что ни супружескія, ни материнскія обязанности, ни т великія дла, отъ которыхъ зависитъ благосостояніе государства, или слава народа, ни что не служитъ извиненіемъ?— Человкъ долженъ повиноваться, когда смерть зоветъ его въ области тней. Если бы сія посланница не была столь же неумолима, сколько она страшна для васъ, то Харонъ въ цлый вк не имлъ бы ни одного пассажира, кром немногихъ Англичанъ, которые въ ипохондріи отваживаются на путешествіе къ берегамъ Стикса: однимъ словомъ, ваша разлука съ супругомъ и съ дтьми неизбжна, и вамъ не льзя не плыть черезъ Стиксъ.
Модная Дама. Боже мой! я совсемъ не хотла представлять вамъ своихъ обязанностей къ дтямъ, я никогда не помышляла объ нихъ: он низки для женщины, подобной мн. Взгляните на камин, тамъ увидите мои обязанности, — я здила по пятницамъ въ комедію, по четвергамъ на балы, по субботамъ въ оперу,— а въ другіе дни играть въ карты,— и по сему же плану должны идти два будущіе мсяца. Не правда ли, что нтъ ничего несносне въ свт, какъ неисполненіе подобныхъ обязанностей? Заклинаю васъ, подождите до лта, тогда явлюсь къ вамъ съ большимъ удовольствіемъ. Можетъ быть Елисейскія поля не столь однообразны и скучны какъ деревня въ нашемъ мір. Скажите, есть ли у васъ воксалъ, или ранела? Мн кажется, что я охотно напьюсь воды забвенія, когда придетъ лто!
Меркурій. Я вижу, что вода забвенія не для васъ, ибо удовольствія составляли главное дло, вс желанія и всю цль вашей жизни. Вода изъ Леты хороша только для тхъ, кои сражались съ горестями, но кто захочетъ потерять память о жизни веселой и приятной?
Модная Дама. Не спорю, что приятное разсяніе было главнымъ дломъ въ моей жизни, чтожъ касается до удовольствіи, то во всхъ случаяхъ наслаждалась ими немного, пока, он были еще для меня новы. Возможно ли съ удовольствіемъ смотрть или заниматься одною вещію долго, безпрестанно? Время и усталость расположили душу мою въ угрюмости, и скоро раззнакомили меня съ тою тихою веселостію, для которой я родилась. Ахъ! я потеряла живость цвтущихъ лтъ еще въ самыхъ цвтущихъ лтахъ!
Меркурій. Если такая жизнь не приносила вамъ удовольствія, то для чего ни перемнили ее? думаю, что вы не находили въ ней ни великаго достоинства, ни великой добродтели.
Модная Дама, Я была слишкомъ занята, совсмъ не имла времени думать о чемъ нибудь, и именно потому была нкоторымъ образомъ довольна своею жизнію. Друзья всегда твердили мн, что разсянность необходимо нужна для женщин, докторъ говаривалъ, что она одна можетъ предупредить ипохондрію, — мой мужъ не соглашался съ ними: но вы знаете, какъ приятно длить чувства и мысли съ друзьями,— исполнять волю доктора,— и противорчить мужу, сверхъ того въ моемъ сердц тирански царствовало желаніе, чтобы свтъ называлъ меня дамою хорошаго тона!
Меркурій. Хорошаго тона? Что это значитъ? Прошу васъ, дайте мн понятіе, что значитъ дама хорошаго тона?
М. Д. О, извините меня, люди хорошаго тона не имютъ понятія ни о чемъ, и сами для другихъ всегда бываютъ непонятны. Это ихъ первое право, и въ етомъ и вс ихъ преимущества. Хорошій тонъ есть мать и дитя особеннаго языка. Онъ!— но я напрасно старалась бы опредлить, въ чемъ онъ состоитъ, я могу показать одн т свойства, которыхъ онъ не иметъ, т. е. отрицательныя. Въ разговор онъ совсмъ не то, что черты остраго ума,— въ обращеніи не то, что называется учтивостію,— въ поступкахъ не то, что извстно подъ именемъ ловкости, но онъ иметъ нкоторое сходство со всми сими любезными качествами. Онъ принадлежитъ только людямъ особеннаго класса, иметъ особенныя правила для жизни, для ея связей. Онъ возможенъ только для человка, неимющаго нкоторыхъ добродтелей, и имющаго нкоторые пороки. Въ обществ онъ беретъ мсто выше своего поста и своихъ достоинствъ, и люди со всми правами на общее почтеніе не спорятъ,— ибо опасаются, чтобы свтъ не почелъ ихъ невждами, забывающими правила учтивости.— Я сказала вамъ все, что могла,— и не знаю ничего боле о хорошемъ тон, хотя обожала его и употребляла вс усилія до него возвыситься.
Меркурій. И такъ вы теряли время, не щадили красоты и здоровья единственно для того, чтобы противорчить вашему супругу, и соглашаться на то, чего требовало отъ васъ сіе нчто и сіе ничто, которыя называются хорошимъ тономъ?
Модная Дама. Что же, по вашему мннію надлежало мн длать?
Меркурій. Я дамъ вамъ такое же понятіе о вашихъ должностяхъ, какое вы мн о хорошемъ тон, т. е. скажу, чего не надлежало бы длать. По моему мннію, не надлежало бы такъ располагать ваше время, такъ презирать разсудокъ и священныя обязанности,— не надлежало бы такъ забывать о счастіи супруга и дтей!
Модная Дама. Но я не жалла денегъ для воспитанія дочерей моихъ. Он имли всхъ учителей,— танцовальнаго, музыкальнаго, рисовальнаго,— а француженка образовала ихъ сердца и учила ихъ своему языку.
Меркурій. То есть, ихъ вра, ихъ чувство, ихъ нравственность были въ рукахъ танцмейстера, музыканта и служанки, которую вы почтили своею довренностію по тому единственно, что она француженка? Можетъ быть они приготовятъ ихъ къ хорошему тону. Но посл такого воспитанія он будутъ супругами. безъ супружеской любви и матерями безъ материнскаго чувства. Крайне жалю и объ ихъ жизни, которая для нихъ еще начинается,— и о вашей, которая уже кончилась. Знайте, что Миносъ старикъ очень суровый, въ немъ нтъ ничего похожаго на хорошій тонъ, однимъ словомъ, я чрезвычайно боюсь за васъ. Примите искренній и самый лучшій для васъ совтъ, слдуйте въ здшнемъ мір тому же плану, по которому жили въ вашемъ, смотрите издали на блаженство, но не приближайтесь на пути, который ведетъ въ его область. Оставайтесь по сю сторону Стикса и блуждайте по его берегу безъ плана и безъ цли. Неотваживайтесь идти къ Елисейскимъ полямъ, если не хотите, чтобы Миносъ не указалъ вамъ дороги — въ тартаръ! Ибо тотъ, кто пренебрегъ свои должности, подвергается столь же строгому приговору, какъ самый преступникъ.