Л. Львовский
Л. Львовский
НОВЫЙ КОЛЬЦОВ
НОВЫЙ КОЛЬЦОВ
Новый Кольцов, Элияссон Лев Соломонович, Год: 1913
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Акмеизм в критике. 1913—1917
СПб.: Изд-во Тимофея Маркова, 2014.
Появился новый Кольцов.
Так твердят уже несколько месяцев, urbi et orbi, молодые поэты, группирующиеся вокруг Сергея Городецкого и называющие себя то акмеистами, то футуристами и утверждающие, что они создали новый тип поэзии.
‘Новым Кольцовым’ они называют Николая Клюева, автора сборников ‘Сосен перезвоны’, ‘Братские песни’ и ‘Лесные были’. И при этом считают этого ‘нового Кольцова’ своим, включают его в список жрецов акмеизма и футуризма, хотя Клюев начал писать гораздо раньше появления ‘акмеизма’.
Но не только кружок Сергея Городецкого видит в Клюеве ‘нового Кольцова’: многие любители поэзии, не имеющие ничего общего с этим кружком, точно так же утверждают, что в лице автора ‘Сосен перезвонов’ явился новый народный поэт, не уступающий по своему таланту Кольцову.
А Валерий Брюсов в предисловии к сборнику Клюева ‘Сосен перезвоны’ сравнивает молодого поэта с прекрасным и диким лесом, полным силы и прелести свободной жизни, — можно было бы, пожалуй, подумать, что в самом деле второй Кольцов народился.
Грандиозное явление, если бы это было так, явление, которое действительно могло бы освежить и оздоровить несколько увядший, изломанный и слишком уж вычурный сад современной поэзии.
Несомненно, в Клюеве есть известная благородная простота, много говорящая сердцу, огнем и жизнью веет от некоторых строк его стихов, но все это недостаточно глубоко, далеко не самостоятельно: немножко мистики Мережковского, немножко стилизации Валерия Брюсова и других модернистов, немножко материалу из старинных русских былин, — все это действительно перекипело в горниле настоящей, может быть, но мало самобытной, поэтической юной души, сложилось в красивые образы, живые звуки, но до Кольцова г. Клюеву далеко. ‘Неотвратимые туманы лилово-синих вечеров’ — это не кольцовская мудрая простота описаний картин, любовь к тому, ‘чему названья нет, что как полунамек загадочностью мучит’, — это не сильная проста любви Кольцова, странная молитва: Братцу одноотчему (я пришел к тебе без боязни, молоденький и бледный как былинка, укажи мне после (тела казни!) в Отчие обители тропинку) — не молитва, не вера Кольцова.
Вот почему поэзия Николая Клюева при всех ее достоинствах не является тем глаголом, который жжет сердца людей. И молодой поэт не может сказать о себе то, что он вложил в уста своему ‘Пахарю’:
В мой хлеб мешаете вы пепел,
Отраву горькую в вино,
Но я, как небо, мудро светел… —
потому что этого света мудрой простоты как раз ему и не хватает. Вглядитесь в его облик, и вы увидите всего только и опять современную, сложную, загадочную, просветленную, но и утомленную излишней утонченностью переживаний душу.
Печатается по: Л. Львовский. Новый Кольцов // Известия книжных магазинов товарищества М. О. Вольф по литературе, наукам и библиографии. 1913. No 5. Май. С. 167—168. Лев Львовский (Элияссон Лев Соломонович) (1870 — после 1921), литературный критик.