Новыя данныя о пребываніи Петра въ Париж, почерпнутыя изъ испанскихъ архивовъ *).
Новыя данныя о пребываніи Петра въ Париж, почерпнутыя изъ испанскихъ архивовъ *).
М. Ковалевскій.
‘Русская Мысль’, No 1, 1884
Новые данные о пребывании Петра в Париже, почерпнутые из испанских архивов, Ковалевский Максим Максимович, Год: 1884
Время на прочтение: 12 минут(ы)
*) Настоящая замтка вызвана статьями профессора Бриннера въ ‘Ж. М. Нар. Пр.’ за августъ и октябрь 1883 года.
Говоря о причинахъ, побудившихъ Петра похать во Францію, профессоръ Брикнеръ, какъ мы полагаемъ, съ полнымъ основаніемъ утверждаетъ, что задачей Петра было не заключеніе одного торговаго договора, а вступленіе съ Франціей въ политическій союзъ въ интересахъ скорйшаго окончанія сверной войны. Съ тмъ даннымъ, которыя въ подтвержденіе этой мысли приводятся г. Брикнеромъ, я имю возможность прибавить еще слдующій интересный документъ. Союзница Россіи въ сверной войн, Данія, хорошо сознавала т причины, какія могли побудить Петра къ поздк въ Парижъ. Опасаясь, что послдствіемъ будетъ разрывъ наступательнаго и оборонительнаго союза, заключеннаго съ нимъ Россіею, датское правительство уполномочило Ганса Джорджа-Вестфалена отклонить Петра отъ поздки или, по меньшей мр, убдить его въ необходимости воздержаться отъ подписанія съ, Франціей частнаго соглашенія. 24 апрля 1717 года, Вестфаленъ передалъ Петру меморандумъ, въ которомъ, между прочимъ, ‘ значилось, ‘что его величество король Даніи и Норвегіи вполн I увренъ въ томъ, что французскій дворъ не преминетъ обратиться къ Его Величеству Царю съ предложеніемъ посредническихъ услугъ и поведетъ съ нимъ рчь о мир съ Швеціей. Какъ чрезвычайный посолъ съ полномочіемъ блюсти, интересы датскаго двора, Вестфаленъ считаетъ своимъ долгомъ обратиться къ Царю съ почтительнйшею просьбой не соглашаться ни на какое предложеніе, которымъ его величество король датскій могъ бы остаться недовольнымъ’.,
Вестфаленъ хлопочетъ о скорйшемъ отвт на этотъ меморандумъ. ‘Многіе изъ его соотечественниковъ,— говоритъ онъ,— не зная чистоты намреній Его Царскаго Величества, ничего не ожидаютъ добраго отъ поздки въ Парижъ. Онъ желалъ бы довести до свднія уполномочившаго его двора, съ какою непреклонностью Царь стоитъ за продолженіе войны до тхъ поръ, пока шведы не принуждены будутъ удовольствоваться прежними своими естественными границами, а ихъ сосди не получатъ серьезныхъ гарантій противъ возможности новыхъ оскорбленій со стороны этой гордой, надменной и кровожадной націи’ {Я нашелъ это письмо въ копіи въ рукописи, хранящейся въ Британскомъ музе и принадлежащей къ числу новыхъ его пріобртеній. Она помчена No 28, 155.}.
О путешествіи Петра изъ Дюнкирхена въ Парижъ можно найти интересныя подробности какъ въ сборник, изданномъ историческимъ обществамъ (т. 34), такъ и въ тхъ донесеніяхъ французскихъ интендантовъ, которыя были найдены мною въ парижской публичной библіотек и напечатаны въ Русской Старин (том. 13., стр. 111 и 114).
Г. Брикнеръ, какъ мн кажется, недостаточно воспользовался этимъ послднимъ источникомъ. Въ напечатанныхъ мною донесеніяхъ не мало подробностей, характеризующихъ самую личность Петра. Въ нихъ говорится о томъ, какъ Петръ старался избжать всякаго церемоніала, всякой торжественной встрчи, какъ докучали ему постояннымъ присутствіемъ при его особ французскіе администраторы и какъ, избгая ихъ общества, онъ спшилъ ночью роспить бутылку въ веселой компаніи музыкантовъ. О пребываніи Петра въ Париж г. Брикнеръ, въ стать, напечатанной имъ еще въ 1881 г. въ Русскомъ Вѣ,стник, повторяетъ безъ всякой критики все, что ни говорятъ объ этомъ французскіе мемуары. Оно и неудивительно, если принять во вниманіе скудость данныхъ, сообщаемыхъ на этотъ счетъ русскими источниками и невозможность поэтому критической проврки иноземныхъ свидтельствъ.
Къ ходячимъ свдніямъ о пребываніи Петра въ Париж я въ состояніи прибавить нсколько новыхъ, значительно измняющихъ, а подчасъ и восполняющихъ прежнія. Совершенно случайно мн удалось найти въ центральномъ испанскомъ архив, помщающемся въ Альколо-Хенарес, весьма интересное донесеніе или, лучше сказать, рядъ донесеній, сдланныхъ испанскому двору тайнымъ агентомъ, приставленнымъ къ Петру съ самаго момента прибытія его въ Парижъ королемъ Филиппомъ V. Этимъ агентомъ былъ маркизъ де-Гримальдо. Причины, побудившія испанцевъ слдить съ такимъ интересомъ за каждымъ шагомъ Петра въ столиц Франціи, лежатъ, какъ я полагаю, въ слдующемъ: кардиналъ Альберони, стоявшій во глав испанской дипломатіи, затвалъ уже въ это время свой грандіозный проектъ возвратить Испаніи утраченныя ею владнія, одинаково въ Италіи и Нидерландахъ- для него было не безразлично, на чью сторону станетъ его будущій союзникъ, Петръ. Дружба между нимъ и Франціей казалась ему крайне нежелательной и опасной для интересовъ Испаніи. Отсюда вполн понятна попытка узнать доподлинно все, что ни длалось въ царской резиденціи. Отсюда и ршимость приставить къ Петру тайнаго агента, отъ котораго при случа можно было бы и отказаться. Не одна Испанія позволила себ прибгнуть къ такому средству. То же сдлано было и саксонскимъ дворомъ. Сенъ-Симонъ разсказываетъ въ своихъ мемуарахъ о нкоемъ Лоси, состоявшемъ въ саксонской дипломатической служб, который всюду слдовалъ за царемъ въ качеств лазутчика {Mmoires, т. LX, стр. 254.}.
Въ своихъ донесеніяхъ Гримальдо самъ разсказываетъ о томъ, какъ онъ попалъ въ роль тайнаго агента при Петр. 23 ноября 1716 года, русскій резидентъ увдомилъ его на счетъ прибытія царя въ Парижъ. Онъ обратился немедленно къ своему правительству съ просьбой дать ему инструкцію, какъ вести себя съ царственнымъ путешественникомъ. Депешей изъ Мадрита дано было знать, чтобы по прізд царя въ Парижъ онъ употребилъ все стараніе къ тому, чтобы развдать мотивы, побудившіе Петра къ путешествію. Маркизъ де-Гримальдо долженъ былъ также дать отчетъ и о самомъ пріем Петра французскими властями, обращая съ этою цлью свои ежедневныя донесенія на имя испанскаго посла, князя де-Халамара.
Та цль, съ которой написаны эти донесенія, и характеръ составившаго ихъ лица вполн убждаютъ насъ въ томъ, что передаваемые въ нихъ факты сообщаются съ возможною точностью и притомъ изъ самыхъ врныхъ источниковъ. Гримальдо неоднократно упоминаетъ о томъ, что т или другія свднія получены имъ или благодаря личному присутствію при особ Петра, или благодаря сообщеніямъ, сдланнымъ ему приставленными къ Петру придворными лицами и посщавшими царя посланниками.
Въ настоящей замтк я намренъ воспользоваться этими донесеніями для проврки тхъ данныхъ, какія сообщаются французскими мемуарами насчетъ пребыванія Петра въ Париж. Все, несогласное въ этихъ мемуарахъ съ той, довольно сухой передачей фактовъ, какую мы находимъ въ испанскихъ донесеніяхъ, будетъ подвергнуто мною сомннію.
Какъ испанскія донесенія, такъ и мемуары Бюва упоминаютъ о путешествіи Петра по Франціи подъ именемъ графа Петербургскаго. Но тогда какъ Бюва почему-то говоритъ о сопровожденіи его супругою Екатериной, депеши Гримальдо и напечатанныя недавно письма Василія Дмитріевича Олсуфьева, оберъ-гофмейстера Екатерины, не оставляютъ сомннія въ томъ, что царица, еще не вполн оправившаяся отъ несчастныхъ родовъ (Павелъ Петровичъ, родился въ Везел 2 января 1717 г. и прожилъ всего три* часа), на послдовала за мужемъ во Францію, а осталась въ Амстердам, пребывая почти все время въ загородномъ дом русскаго агента Соловьева {‘Русскій Архивъ’ 1883 года, No 5. Братья Олсуфьевы и ихъ переписка съ Меньшиковымъ, стр. 37.}.
Петръ прибылъ въ Парижъ 7 мая 1717 года, въ пятницу, часамъ къ 9 вечера, въ сопровожденіи маршала Тессе и маркиза де-Маньи, которые по порученію двора за 8 ль отъ города выхали къ нему на встрчу. Испанскій агентъ сообщаетъ о намреніи герцога Орлеанскаго привтствовать Петра лично при възд его въ столицу около Портъ-Сенъ-Дени или, по меньшей мр, поручить пріемъ его одному изъ принцевъ крови. Царственный гость самъ отклонилъ сдланное ему въ этомъ смысл предложеніе, избгая торжественности публичной встрчи и стараясь укрыться отъ толпы, которая съ интересомъ поджидала его прізда. Французское правительство ршило помститъ Петра въ Лувр. Комнаты королевы, богато реставрированныя, отведены были для его резиденціи. Царя ожидала въ нихъ раскошная трапеза, сервированная на двухъ столахъ, съ 50-ю приборами каждый. Вся эта роскошь видимо не понравилась Петру. Онъ пробылъ въ Лувр’ не боле получаса и въ сопровожденіи приближенныхъ перехалъ въ отель маршала Ледигьера около Портъ-Сентъ-Анту-анъ. Это помщеніе было предназначено для него на случай, если онъ не согласится остаться въ Лувр. При выбор его французское правительство имло въ виду удовлетворить высказанному Петромъ желанію имть домъ съ видомъ на рку. Домъ маршала Ледигьера лежитъ не въ далекомъ разстояніи отъ Сены, вблизи арсенала. Отмчаю эту подробность, такъ какъ въ ней наглядно сказывается одна изъ цлей, преслдуемыхъ Петромъ въ его путешествіи. Отправляясь во Францію, онъ имлъ въ виду познакомиться, между прочимъ, и съ состояніемъ въ ней морскаго дла. Съ этой цлью, по всей вроятности, былъ избранъ имъ путь на Кале, она руководила имъ и при выбор квартиры въ Париж. Ею же объясняется, правда, не выполненное имъ желаніе побывать въ Брест, ‘въ которомъ,— какъ пишетъ его спутникъ, Матвй Олсуфьевъ,— французскій большой флотъ стоитъ’ {‘Русскій Архивъ’ 1883 г., No 5, стр. 3.}.
По прізд въ Парижъ, Петръ, отказываясь отъ дальнйшаго инкогнито, вступаетъ въ роль странствующаго монарха. Настаивая на строгомъ соблюденіи этикета, онъ воздерживается отъ всякаго рода осмотровъ и посщеній и выжидаетъ прибытія къ нему регента, герцога Орлеанскаго. Въ своемъ донесеніи Гримальдо сообщаетъ слдующія подробности объ этомъ посщеніи: едва Петръ узналъ о прізд герцога, онъ поднялся ему на встрчу, сдлавши нсколько шаговъ въ направленіи къ главному входу, онъ остановился, не дошедши до него, и сталъ поджидать своего гостя. При встрч царь и герцогъ нкоторое время продолжали говоритъ стоя, затмъ, подъ предлогомъ переговоровъ о длахъ, съ заботливой торжественностью, какъ значится въ донесеніи, услись въ кресла одинаковой величины, на значительномъ разстояніи отъ сопровождавшей ихъ свиты. Петръ и регентъ переговаривались между собою при посредств переводчика. Гримальдо говоритъ по этому случаю, что царь обладаетъ слабыми познаніями въ нмецкомъ язык, совершенно незнакомъ ни съ французскимъ, ни съ испанскимъ, италіанскимъ или латинскимъ и превосходно объясняется только на своемъ родномъ ‘славянскомъ’ язык. По увренію того же Гримальдо, собесдники посл кратковременнаго разговора встали совершенно довольные другъ другомъ и разстались самымъ дружественнымъ образомъ.
Царь, повидимому, не удовольствовался визитомъ регента и ршился приступить къ осмотру Парижа не раньше, какъ посл посщенія его королемъ.
Въ ожиданіи этого визита, приняты были необходимыя мры къ тому, чтобы сдлать Петру возможно пріятнымъ его пребываніе въ Париж и облегчить ему знакомство съ достопримчательностями французской столицы. Два раза въ день въ отел Ледигьера накрывался столъ на 40 персонъ для завтрака и обда. За этимъ столомъ сидли одни приближенные царя. Французскіе же офицеры, а также весь служебный персоналъ обдали отдльно. Завдываніе кухнею было поручено одному изъ наиболе опытныхъ поваровъ Людовика XV, Бертону {Journal de а Rgence (1715—1723), par Jean L. Buvat, стр. 263.— Mmoires de-Duclos, стр. 314.}. Герцогу Отенскому, въ верховномъ завдываніи котораго находились королевскіе дворцы, поручено было составить въ форм дневника описаніе достопримчательностей Парижа и его окрестностей и этотъ дневникъ приказано перевести на русскій языкъ, чтобы сдлать его доступнымъ для царственнаго гостя.
На третій день посл прибытія Петра въ Парижъ, послдовалъ ожидаемый визитъ короля. При этомъ визит ршено было, по словамъ Гримальдо, держаться того же церемоніала, что и при посщеніи Людовикомъ XIV низложеннаго англичанами короля Якова И. Малютка-король прибылъ въ сопровожденіи маршала Вильроа и 50-ти гвардейцевъ, предшествуемый трубачами и барабанщиками. Царь спустился по лстниц къ самой карет, обнялъ молодаго Людовика XV и, взявши его на руки, понесъ вверхъ по лстниц. Журналъ регенства прибавляетъ къ сказанному еще слдующія подробности: молодой король, повторяя затверженную имъ рчь, любезно, хотя и*съ подобающей важностью, привтствовалъ царя съ его прибытіемъ во Францію. Въ отвтъ на это привтствіе царь отвчалъ, что, несмотря на разстояніе, отдляющее его владнія отъ Франціи, онъ не могъ отказать себ въ удовольствіи постить эту страну, такъ какъ неоднократно слышалъ, что французское королевство всегда состояло подъ управленіемъ великихъ монарховъ, изъ ряда которыхъ особенно выдлялся покойный король, бывшій въ теченіе всей своей жизни ‘предметомъ всеобщаго восторга и удивленія’. Насколько врно переданы эти слова, мы ршить не беремся. Они сказаны были въ присутствіи значительнаго числа придворныхъ, которые могли передать ихъ составителю мемуаровъ, Бюва.
Находчивость, съ какою царь, по словамъ мемуаровъ, отвчалъ на сдланное ему привтствіе, вполн согласуется съ тмъ, что говоритъ намъ объ этой сторон личнаго характера Петра Гримальдо. Предваряя испанскаго посла о необходимости съ осторожностью относиться къ тмъ слухамъ, какіе ходятъ насчетъ ‘смшныхъ эксцентричностей’ этого ‘.великаго монарха’, испанскій агентъ, со словъ маршала Тессе, начальника приставленной къ Петру почетной стражи, маркиза де-Маньи и другихъ лицъ, сопровождавшихъ царя, признаетъ поведеніе послдняго вполн отвчающимъ этикету — ‘разсудительнымъ, умреннымъ и осторожнымъ’.
На слдующій день посл визита короля, Петръ, въ сопровожденіи русскаго посла князя Куракина, вице-канцлера Шафирова и Долгорукова, отправился въ Тюльери. Русскіе гости хали въ королевскихъ каретахъ, предшествуемые скачущими впереди каретъ пятнадцатью гвардейцами и такимъ же числомъ личной стражи съ обнаженными шпагами. У входа въ Тюльери выстроена была въ рядъ дворцовая гвардія, которая при приближеніи Петра отдала ему королевскія почести. Молодой король ждалъ царя у подножія лстницы. Во время этого вторичнаго свиданія соблюденъ былъ въ строгости тотъ же церемоніалъ, что и при первомъ.
Не проходитъ и трехъ дней со времени прибытія царя, какъ Гримальдо уже представленъ ему. Вотъ что разсказываетъ онъ о своемъ свиданіи съ нимъ: ‘Въ послобденное время я ршился, наконецъ, сдлать визитъ царю, желая тмъ самымъ сообразоваться съ видами его величества короля испанскаго. Я тмъ легче ршился на этотъ шагъ, что, по собраннымъ мною слухамъ, большинство пословъ, аккредитованныхъ при парижскомъ двор, ходатайствовали у царя объ аудіенціи и Петръ милостиво принялъ ихъ ходатайство. Въ половин втораго,— продолжаетъ Гримальдо,— я отправился къ маршалу Тессе, который согласился сопровождать меня къ царю’. Гримальдо говоритъ, что при свиданіи съ нимъ онъ произнесъ ему слдующее ‘краткое и почтительное привтствіе: ‘Слава о вашихъ великихъ дяніяхъ и военныхъ подвигахъ, несмотря на разстояніе, достигла до слуха его величества короля испанскаго и расположила его въ пользу такого историческаго монарха. Если бы его величество король получилъ чрезъ меня увдомленіе о желаніи царя постить его дворъ, онъ несомннно принялъ бы своего гостя съ любовью и должнымъ почетомъ’. На эти слова Петръ отвчалъ выраженіями признательности, уваженія и привязанности къ испанскому королю. Гримальдо сообщаетъ, что въ, то время, какъ царь отвчалъ на его привтствіе, съ нимъ случился довольно часто повторяющійся судорожный припадокъ. Сенъ-Симонъ говоритъ о подобныхъ припадкахъ и о томъ неврномъ объясненіи, какое давали ему современники, видвшіе въ немъ послдствіе яда, который былъ данъ Петру въ дтств. Этотъ припадокъ заставилъ царя сократить аудіенцію, и онъ удалился въ свои покои, поручивъ Куракину проводить Гримальдо до дверей. Сообщая эти подробности, Гримальдо даетъ слдующую характеристику Куракину. По его словамъ, ‘это человкъ самаго изысканнаго обращенія, не сохраняющій ни малйшихъ слдовъ той невоспитанности и грубости, какая отличаетъ его соотечественниковъ’.
Передавая съ чужихъ словъ разсказъ о посщеніи Петромъ принцевъ и принцессъ крови, а также объ осмотр имъ публичныхъ зданій и дворцовъ, Гримальдо съ интересомъ останавливается на слдующихъ подробностяхъ: особенно продолжительно было посщеніе царемъ адмиралтейства, ботаническаго сада и обсерваторіи. Разъзжая но Парижу и его окрестностямъ, царь всегда держитъ при себ карандашъ, которымъ набрасываетъ на бумагу чертежъ всего, что покажется ему заслуживающимъ вниманія. Въ другомъ изъ своихъ донесеній Гримальдо прибавляетъ къ сказанному еще слдующія черты: съ удивительной обстоятельностью царь заноситъ въ записную книжку все достопримчательное. Нердко онъ. заходитъ въ магазины, чтобы справиться о цнахъ какъ сырыхъ продуктовъ, такъ и мануфактурныхъ издлій. Царь не длаетъ большихъ затратъ и обнаруживаетъ во всемъ похвальную бережливость: его нарядъ самый простой, свита малочисленная. ‘При такихъ условіяхъ единственное невыгодное послдствіе его путешествія,— замчаетъ Гримальдо,— составляетъ продолжительное отсутствіе его вн отчизны. Оно тмъ опасне, что наслдникъ не раздляетъ его взглядовъ и многіе изъ поданныхъ, какъ привязанные къ стариннымъ порядкамъ, недовольны сдланными имъ нововведеніями’.
Издержки, какія пребываніе царя причинило французскому правительству, были довольно значительны. Он доходили до тысячи экю въ день, не говоря о чрезвычайныхъ расходахъ на устроенныя празднества въ его честь. Въ Париж, по словамъ Гримальдо, разсказываютъ о цар анекдоты — намекъ на приписываемыя Петру любовныя похожденія и разгульный пирушки.
‘Я не ршаюсь передать ихъ вамъ,— пишетъ онъ въ своемъ донесеніи послу,— не потому только, что они унизительны для чести этого монарха, но и потому, что они баснословны и не заключаютъ въ себ ни слова правды’. Такимъ образомъ, слдуя испанскимъ депешамъ, можно признать не боле, какъ сплетнями т многочисленные разсказы про распутство царя, которыми наполнены французскіе мемуары и которымъ Брикнеръ придаетъ, повидимому, серьезное значеніе {‘Русскій Встникъ’ 1881 г., мартъ, стр. 60.}.
Донесенія Гримальдо представляютъ намъ также далеко не въ томъ свт характеръ обращенія Петра съ принцами и принцессами крови, въ какомъ рисуютъ его, напримръ, мемуары Сенъ-Симона. Въ поведеніи царя Гримальдо не замтилъ той надменности, того ежечаснаго опасенія умалить свое достоинство, занять низшій противъ подобающаго рангъ, какой приписываютъ Петру французскіе мемуары. Весьма характеренъ въ этомъ отношеніи разсказъ Гримальдо о посщеніи царемъ герцогини Беррійской. Герцогиня пріхала въ Парижъ для свиданія съ Петромъ изъ своей лтней резиденціи и остановилась въ Люксембургскомъ дворц. Со словъ лицъ, присутствовавшихъ при пріем царя, Гримальдо разсказываетъ, что герцогиня вышла на встрчу своему гостю и, проводивши его въ свой кабинетъ, предложила ему занять въ немъ самое высокое кресло. Но Петръ отказался отъ этой чести и прислъ не раньше, какъ посл занятія этого кресла герцогиней.
Причиной назначенія Гримальдо тайнымъ агентомъ къ царю было, какъ мы видли, желаніе испанскаго правительства развдать мотивы, побудившіе Петра къ путешествію.
Гримальдо постоянно иметъ въ виду возложенную на него обязанность, употребляетъ вс старанія, чтобы проникнуть тайну переговоровъ Петра и его министровъ съ французскими властями, разспрашиваетъ объ этомъ кого можетъ и все же, въ конц-концовъ, не въ состояніи довести до свднія своего двора ничего, кром боле или мене вроятныхъ догадокъ. ‘Изъ бесдъ съ французскими сановниками и дипломатами Швеціи, Пруссіи и Польши,— пишетъ онъ,— я пришелъ къ заключенію, что вс они придерживаются того взгляда, что путешествіе царя въ Парижъ вызвано политическими цлями. Я не раздляю этого мннія: я полагаю, что ближайшей причиной путешествія было простое любопытство. Судя по тому интересу, съ которымъ Петръ изучаетъ все, имющее отношеніе къ наукамъ математическимъ, къ механик и техник, а также и къ изящнымъ искусствамъ, я полагаю, что ближайшее ознакомленіе съ ними въ интересахъ пересажденія ихъ на родину была главная, если не единственная цль его поздки’.
‘Тмъ не мене, несомннно,— продолжаетъ Гримальдо,— что етръ и его министры имли не одну конференцію съ герцогомъ Орлеанскимъ, маршаломъ д’Юксель, президентомъ совта иностранныхъ длъ, и аббатомъ Дюбуа, виновникомъ тройнаго союза, въ который недавно вошла Франція съ морскими державами — Англіей и Голландіей. Мн извстно также изъ несомннныхъ источниковъ, что въ ихъ бесдахъ рчь шла неоднократно о Швеціи’. Гримальдо читаетъ довольно вроятнымъ, что предложеніе вступить въ соглашеніе по этому предмету вышло не отъ царя, а отъ регента. Петръ, повидимому, не имлъ въ виду искать французскаго посредничества. Если переговоры начались между обоими дворами, то лишь потому, что герцогъ Орлеанскій не пожелалъ упустить случая услужить своимъ союзникамъ, шведамъ, склонивъ царственнаго гостя къ миру съ ними. ‘Съ другой стороны, французскій дворъ не прочь,— говоритъ Гримальдо,— оказать на Петра нкоторое давленie съ цлью побудить его къ боле дружественному отношенію къ Англіи. Новый союзъ съ этой державой — ближайшая къ тому причина. Франція, располагая Петра въ пользу англичанъ, надется доказать тмъ самымъ Георгу I, какія выгоды можетъ доставить ему недавно состоявшееся соглашеніе съ нею’. Прибавимъ отъ себя, что т новыя данныя, которыя приводятся г. Бриннеромъ на основаніи матеріаловъ, изданныхъ историческимъ обществомъ, вполн подтверждаютъ эти догадки. Отношеніе къ Швеціи было дйствительно главнйшею темою бесдъ царя и его министровъ съ французскими дипломатами {‘Журн. Мин. Нар. Просв.,‘ стр. 181 и слд.}. Переговоры эти не привели, въ конц-концовъ, ни къ чему, и причину этому указываетъ Гримальдо, говоря о томъ, что московскіе дипломаты ставятъ на первый планъ удержаніе царемъ почти всего завоеваннаго имъ у Швеціи. Соглашеніе съ этой послдней державой, полагаетъ испанскій агентъ, состоится не ране и не иначе, какъ посл того, когда Швеція помирится съ мыслью потерять Лифляндію съ главнымъ ея городомъ Ригою. Русскіе, которыхъ онъ называетъ московитянами, не могутъ, по его мннію, уступить шведамъ ни вновь построеннаго ими Петербурга, ни портовъ Ревеля и Нарвы. ‘Невообразимы,— говоритъ онъ,— т затраты, какія понесены были Петромъ при основаніи Петербурга, который онъ сдлалъ столицей, какъ бы въ наказаніе Москв за т мятежи, жертвою которыхъ онъ едва не сдлался въ своей юности. Ревель же, который, повидимому, ошибочно стоитъ въ депешахъ вмсто Кронштадта, служитъ какъ бы преддверіемъ къ Петербургу, подобно тому, какъ островъ Техель для Амстердама’. Удержаніе обоихъ портовъ, Ревеля и Риги, полагаетъ онъ, необходимо для Россіи, такъ какъ они даютъ и доступъ къ морю, и длаютъ возможными для нея торговыя сношенія съ Западомъ.
Съ другой стороны, для Франціи представляется еще та трудность войти въ союзъ съ царемъ, что, въ силу послдняго трактата съ Англіей, она заинтересована въ возвращеніи Георгу Бременскаго герцогства. Согласись русское правительство на уступку шведамъ Ливоніи и Лифляндіи, французамъ удалось бы, пожалуй, побудить ихъ (шведовъ) отказаться отъ названнаго герцогства въ пользу Англіи. При отказ же со стороны русскаго царя подобная комбинація представляется ршительно невозможной.
Высказывая справедливую догадку насчетъ неуспшности дипломатическихъ переговоровъ регента съ Петромъ, Гримальдо въ своихъ донесеніяхъ предсказываетъ, въ то же время, заключеніе въ ближайшемъ будущемъ торговаго трактата между Россіей и Франціей. ‘Французы,— говоритъ онъ,— желали бы вступить въ прямыя сношенія съ русскими купцами и обходиться безъ посредничества Англіи и Голландіи’. Любопытно при ‘этомъ, что Франція разсчитываетъ на вывозъ изъ Россіи тхъ же самыхъ продуктовъ, необходимость въ которыхъ вызвала- еще во времена Елизаветы Тюдоръ торговые переговоры Англіи съ Россіей. Между ними на первомъ план стоитъ пенька, безъ которой, какъ писали англійскіе дипломаты, флотъ ея величества не будетъ имть хорошихъ мачтъ, затмъ слдуютъ мха и строевой лсъ. Въ ряду предметовъ вывоза мы не встрчаемъ хлбнаго зерна — новое подтвержденіе тому, какъ поздно Россія становится житницей для Европы.
Первый торговый трактатъ съ Франціей былъ, какъ извстно, подписанъ Петромъ вскор по возвращеніи его въ Россію. Этимъ и ограничились до поры до времени политическія послдствія его поздки во Францію. Пророческое предсказаніе, сдланное имъ насчетъ неизбжнаго упадка Швеціи, и необходимость для Франціи искать въ немъ союзника противъ возрастающаго могущества Австріи не были услышаны французскимъ правительствомъ. Вншняя политика Франціи приняла на время совершенно иное направленіе, благодаря заключенному ею всего нсколько мсяцевъ передъ тмъ союзу съ сверными морскими державами, соперницами Россіи въ балтійской торговл.