Статьи из газеты ‘День’ (1863)
Статьи из газеты ‘День’ (1863)
Новое вмшательство иностранныхъ державъ въ Польскій вопросъ.
Новое вмшательство иностранныхъ державъ въ Польскій вопросъ.
Москва, 27-го іюля 1863 г.
Новое вмешательство иностранных держав в Польский вопрос, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1863
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.
Польскій вопросъ и Западно-Русское дло. Еврейскій Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Москвича’ и ‘Руси’
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Новыя ноты иностранныхъ державъ еще не отправлены въ Петербугъ. Сколько можно судить по газетнымъ извстіямъ, он не представятъ никакихъ новыхъ соображеній, а только въ боле или мене наружно-учтивой форм возобновятъ требованія, на которыя уже получили отказъ. Отвтъ Россіи на эти новыя депеши будетъ, безъ сомннія, логическимъ послдствіемъ всхъ ея предшествовавшихъ дипломатическихъ дйствій и ея недавняго отвта, доставившаго Россіи истинное дипломатическое торжество надъ Европой. Если Западныя державы считаютъ несовмстнымъ съ своимъ достоинствомъ отказаться отъ первоначально-высказанныхъ ими предложеній, то мы еще мене можемъ отступить отъ своихъ отрицаній, особенно въ виду настойчивости иностранныхъ правительствъ, которая есть ничто иное, какъ замаскированная угроза, въ какой бы вжливой форм она ни выразилась. И такъ, Западныя державы вновь предложатъ, Россія вновь откажетъ: что же за тмъ? Въ этомъ-то весь и вопросъ. По тому обороту, который приняли дла, Европейскіе государственные люди не могутъ кажется ожидать, чтобъ Россія попятилась назадъ вслдствіе ихъ повторительныхъ требованій: надо предположить, что они длаютъ это только для оправданія себя предъ общественнымъ мнніемъ, для очистки своей оффиціальной совсти,— а Наполеонъ, можетъ быть, разсчитываетъ и на то, что новый отказъ Россіи заднетъ такъ заживо Французское національное самолюбіе, что вс партіи соединятся въ одномъ чувств и влеченіи, и общественное мнніе само какъ будто заставитъ его, Наполеона, предпринять войну, которой онъ, по извстному своему миролюбію, какъ будто и не хочетъ и пытался было избгнуть. Съ другой стороны, не подлежитъ сомннію, что ни Англія, ни Австрія не желаютъ войны. Между тмъ новое оскорбленіе, на которое он напрашиваются своими новыми нотами къ Россіи, поставитъ ихъ въ такое фальшивое положеніе, изъ котораго уже не будетъ никакого почетнаго выхода, кром — войны и тснйшаго союза съ Наполеономъ. Чмъ же объяснить это противорчіе? Тмъ ли, что запутавшись въ собственныхъ своихъ стяхъ и стараясь высвободиться, Западныя державы еще боле путаются въ нихъ? или же тмъ, что он и впрямь и въ самомъ дл воображаютъ, что Россія не ршится подвергнуть ихъ новому дипломатическому пораженію, что Россія смутится возможностью войны, откажется отъ своихъ словъ?! Конечно, депеша лорда Непира о томъ, что князь Горчаковъ соглашается поставить знаменитые шесть пунктовъ въ основаніе переговоровъ на конференціи съ Австріей и Пруссіей и потомъ протоколы конференціи сообщить оффиціально Англіи и Франція, чтобы он могли судить о согласіи принятыхъ ршеній съ духомъ Внскаго конгресса,— конечно эта депеша принята нкоторыми Европейскими публицистами, да отчасти и Русской публикой, если не за уступку, то за попытку смягчить впечатлніе, произведенное нотами. Но мы думаемъ иначе, и по нашему мннію, это поясненіе Русскаго министра вовсе не даетъ обязательнаго значенія для Россіи сужденію о протоколахъ Франціи и Англіи, и, напротивъ, только возобновляетъ отказъ на требованіе всеобщей конференціи. Съ тому же всякое тснйшее сближеніе Россіи съ Австріей и Пруссіей (которое непремнно было бы результатомъ мры, предложенной Россіей) противно видамъ Англіи и Франціи, слдовательно такое поясненіе нисколько не измняетъ дла. Наконецъ, о конференціи съ Австріей и Пруссіей и говорить нечего — посл положительнаго и громкаго протеста Австріи, телеграфированнаго, распубликованнаго, разосланнаго въ депешахъ Австрійскимъ министромъ иностранныхъ длъ. Признаемся, мы чрезвычайно опасались, чтобы Австрія, дйствительно не вздумала согласиться на предложеніе Россіи, сдланное впрочемъ, какъ мы полагаемъ, съ намреніемъ только выяснить отношенія Австріи къ длу и къ Западнымъ кабинетамъ, и отчасти смутить сердечное согласіе сихъ трехъ правительствъ, поэтому мы прочли съ истинною радостью ршительный — можетъ быть слишкомъ опрометчивый — отказъ Австріи на предложеніе князя Горчакова. Этимъ протестомъ Австрія сама запираетъ себ единственный почетный для нея выходъ изъ того положенія, въ которое она ввязалась, сама, по поговорк, сжигаетъ свои корабли и отрзываетъ у себя путь къ отступленію. Судьба очевидно не допустила насъ вновь стать блюстителями благочинія въ Германіи и стражами интересовъ Австрійскихъ — обязанности, возлагавшіяся на насъ покойнымъ священнымъ союзомъ!— Скажемъ мимоходомъ, что Австрія, страдающая хроническимъ грхомъ недобросовстности, своею торопливостью въ протест только сама пуще обличила, гд у нея больное мсто, какой грхъ за нею водится! Хорошо зная, какъ мало ей довряютъ, она съ горячностью, нсколько комическою, выходящею изъ дипломатическихъ приличій, поспшила заявить Западнымъ державамъ, чуть не съ божбой и клятвой, чтобъ он не изволили безпокоиться и сомнваться, что она поступаетъ на сей разъ по чести, ни за что не обманетъ, и что это все только напраслина на нее со стороны Россіи…
Какъ бы то ни было, но кажется дипломатическій союзъ между тремя державами все еще не окрпъ до степени союза военнаго. По крайней мр въ немедленный приступъ къ военнымъ дйствіямъ еще не врятъ въ Европ, сколько можно судить по отвыву иностранныхъ журналовъ, а вмсто войны — выдвигаются ими другія комбинаціи, по мннію ихъ, равносильныя войн. Эти комбинаціи слдующія: или дипломатически уединить, разобщитъ Россію, т. е. разорвать съ нею дипломатическія сношенія почти всей Европ, или же ограничиться одной блокадой береговъ и запереть Россіи вс сношенія моремъ, а въ Австріи поставить обсерваціонный корпусъ. Но въ послднемъ случа Россія, конечно, не возобновитъ ошибки 1854 года, когда — изъ опасенія, чтобъ насъ не назвали зачинщиками войны — мы обязались 4ыло, запутавшись въ дипломатическіе переговоры, вести войну только оборонительную и отступили назадъ за Дунай и даже изъ Княжествъ!!.. Россія конечно не дозволитъ Австріи принять то же положеніе, въ которомъ послдняя успла надлать намъ столько зла во время Восточной войны, и вроятно выведетъ Австрію на чистую воду, вынудитъ ее къ боле прямому и открытому способу дйствій: однимъ словомъ, на блокаду береговъ Франціею и Англіею — отвтитъ войной наступательной. Это дйствительно было бы, какъ уже было замчено въ Русской журналистик, самымъ лучшимъ исходомъ изъ настоящаго натянутаго, томительнаго положенія. Въ войн съ Австріей и ея послдствіяхъ мы скоре найдемъ, можетъ быть, разршеніе неразршимому Польскому вопросу, чмъ во всякихъ другихъ соображеніяхъ и мрахъ. Но войну съ Австріей, по нашему убжденію, мы можемъ вести — только водрузивъ Славянское знамя, знамя освобожденія Славянскихъ племенъ (въ томъ числ и Польскаго) изъ-подъ Нмецко-Австрійскаго гнета для возвращенія ихъ къ свободной и самобытной жизни… Впрочемъ эти мечты слишкомъ хороши, чтобы мы могли врить въ ихъ скорую несомннную сбыточность. Можетъ быть Россіи еще не созрла дли выполненіи этого своего историческаго призванія, еще мы сами, можетъ быть, не окрпли въ сознаніи своей Русской народности, еще въ насъ самихъ много Нмца,— и слабы наши Русскія общественныя силы!.. Можетъ быть, настоящія событія положатъ только начало новой Славянской политик Россіи и помогутъ хоть въ нкоторой степени освободить ея путь, загроможденный Нмецкими преданіями новйшаго періода нашей исторіи.
Что касается до уединенія, или дипломатическаго изолированія Россіи (isolement), которымъ грозятъ намъ Западные публицисты, то есть до перерыва полныхъ дипломатическихъ сношеній безъ всякаго объявленія войны, то прежде всего трудно поврить, чтобы Французское правительство ограничилось однимъ отозваніемъ своего посланника и за* мною его какимъ-нибудь повреннымъ въ длахъ, не сдлавъ ничего боле существеннаго въ пользу Польши. Поляки ожидаютъ дйствительной помощи отъ Европы, а не одного охлажденія дипломатическихъ ея отношеній къ Россіи. Если же Западныя державы будутъ помогать Польш явно и открыто, но не оффиціально, въ род того, какъ оказывала Англія помощь экспедиціи Гарибальди въ Сицилію и въ Неаполь,— то такое вспомоществованіе Полякамъ, по географическому положенію Польши, невозможно безъ положительнаго, прямаго согласія и участія Пруссіи и Австріи, или хоть одной Австріи. Но, не говоря уже о томъ, что едвали Австрія найдетъ для себя выгоднымъ обратить Галицію въ такое депо горючихъ веществъ и сдлать изъ нея поприще для революціонныхъ Польскихъ элементовъ,— подобное положеніе, ею принятое, могло бы служить для Россіи совершенно законнымъ поводомъ къ объявленію ей войны.— Впрочемъ во всякомъ случа то уединеніе, въ которое надются, можетъ быть, поставить Россію Европейскіе кабинеты, ей не только не страшно, но, съ нашей точки зрнія, совершенно выгодно. Мы слишкомъ долго волочились по слдамъ Европы, слишкомъ сильно дорожили ея общественнымъ мнніемъ, слишкомъ многимъ своимъ жертвовали въ угоду Романо-Германскому міру,— своимъ истиннымъ историческимъ призваніемъ, своими естественными и законными симпатіями, любовью и уваженіемъ своихъ братьевъ! Утративъ союзниковъ въ Романо-Германскомъ мір, мы укрпимся въ союз съ самими собой, мы поищемъ опоры и найдемъ дйствительную и въ то же время живительную опору въ себ самихъ, въ Русскомъ народ и во всхъ угнетенныхъ Славянскихъ племенахъ. Если бы иностранные государственные люди были дальновидне и способны были понимать Россію (которую нельзя понять Европейцу однимъ обиходнымъ, рутиннымъ, Европейскимъ пониманіемъ), они бы должны были напротивъ избгать всего, что могло бы разъединить съ ними Россію, всего, что могло бы освободить ее изъ-подъ власти Европейскаго авторитета и возвратить ее къ ея собственному очагу, къ источнику ея крпости и силы. Европейцы до сихъ поръ не уразумли (но намъ-то, кажется, давно бы пора это уразумть), что узы политической дружбы, связывавшей насъ съ ними, часто были дйствительными узами въ буквальномъ смысл слова, спутывавшими вс наши движенія, задерживавшими правильное кровообращеніе нашего собственнаго организма. Такъ на Внскомъ конгресс, изъ дружбы къ Австріи, Русское, всемогущее тогда, правительство отказало въ просьб депутаціи Сербской, ходатайствовавшей о признаніи независимости Сербовъ отъ Турокъ, такъ оно же заставило Черногорцевъ уступить Австрійцамъ Бокко-ди-Баттаро — пристань на Адріатическомъ мор, добытую ими оружіемъ у Французовъ,— пристань, безъ которой невозможно и существовать этому бдному народу и которая держитъ ихъ въ постоянной зависимости отъ Австріи. Такъ въ 1849 году мы цною своей Русской крови спасли Австрію и помогли ей поработить Венгерцевъ. Такъ цлые десятки лтъ сношенія съ Западными Славянами вмнялись Русскимъ чуть не въ преступленіе и по доносамъ Австріи подвергали ихъ преслдованіямъ, такъ, пренебрегая развитіемъ народныхъ органическихъ силъ Россіи,— всмъ тмъ, чего
не пойметъ и не замтитъ
Чуждый взоръ иноплеменный,—
Что блеститъ и ярко свтитъ
Въ красот ея смиренной,
Мы изъ всхъ селъ гонялись за красотою Нмецкой, и не духовно-Нмецкой только, а преимущественно Нмецко-государственной. Но мы никогда бы и не кончили, еслибъ вздумали перечислять вс незаконнорожденные плоды нашей податливости, нашей грховной связи съ Западомъ. Однимъ словомъ — всякій раздоръ съ Европой, военный, дипломатическій, общественный, можетъ обратиться намъ въ пользу и не страшенъ намъ, если только возвысится въ Россіи значеніе Русской земли, Русскаго народа,— а это единое, что намъ есть на потребу….