Л. Шелгунова.
Шалунья.
Ночное похожденіе.
ДВА РАЗСКАЗА.
Съ рисунками въ текст.
Типографія Т-ва И. Д. Сытина, Пятницкая ул., свой д.
МОСКВА.—1905.
Ночное похожденіе.
Ночное похожденіе.
Ночное похождение, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1905
Время на прочтение: 3 минут(ы)
— Какая вы, барышня, непослушная! Сколько разъ я васъ просила не раскрывать здсь окна, чтобы не простудить Наденьки. Вдь сами знаете, какая она слабенькая: на нее чуть пахнетъ, она и простудится и закашляетъ.
Это говорила почтенная няня, отводя отъ окна Люлю, блокурую двочку лтъ одиннадцати. За Люлею стояла блдная, черноглазая двочка Надя и со страхомъ глядла на ворчавшую няню. Сестра ея Люля только недлю тому назадъ пріхала на каникулы изъ института, и двочка съ восторгомъ смотрла на свою старшую сестру, двочку здоровую и бойкую.
— Ну, такъ пойдемъ искать Юру!— крикнула Люля, схвативъ за руку Надю.
— Сегодня шелъ дождикъ, безъ калошъ не выходите!— крикнула имъ вслдъ няня.
Няня была недовольна пріздомъ шалуньи Люди, но когда вчера она услыхала почтовый колокольчикъ и увидала, что со станціи дутъ на почтовыхъ братъ барыни со своимъ сыномъ Юрою, то она всплеснула только руками и проговорила:
— Ну, не быть тутъ добру!
Двочки между тмъ, конечно, позабывъ надть калоши, бжали по саду, а имъ навстрчу изъ-за старинной каменной бесдки вышелъ мальчикъ и несъ что-то въ рукахъ.
— Ахъ, что это за гадость!— воскликнула Люля.
— Ну, институтка, сейчасъ и гадость,— наставительно возразилъ Юра: — никакой тутъ гадости нтъ. Видишь, мертвая сова.
Сова была тотчасъ же положена на скамейку, и дти тщательно стали разсматривать ее.
— Теперь намъ надо устроить ея похороны, — предложилъ Юра,— но только, пожалуйста, безъ институтскихъ возгласовъ. Похороны должны быть самыя торжественныя, какъ хоронили когда-то рыцарей, знаете, ровно въ полночь.
— Да что ты, Юра, насъ не пустятъ!— въ одинъ голосъ сказали двочки.
— Сейчасъ видно, что двчонки!— гордо воскликнулъ десятилтній мальчикъ.— Кто же узнаетъ, — что вы спите или участвуете въ торжественной церемоніи?
Слово ‘двчонки’ такъ задло Люлю, что она теперь готова была уже на все.
— Какъ же мы это сдлаемъ?— нершительно проговорила она.
— Уже предоставьте все это мн. Я приду и разбужу васъ.
Вечеромъ няня отвела двочекъ спать, уложила ихъ и ушла.
— Смотри, Надя, не засни,— шептала Люля,— а то не попадешь съ нами на церемонію. Юра веллъ принести коробку изъ-подъ твоей куклы.
— Ахъ, какъ я боюсь, что засну,— отвчала Надя, уже начинавшая дремать.
Въ полночь, когда весь домъ спалъ, дверь въ комнату двочекъ тихонько отворилась, и Юра, прислушиваясь къ храпу няни, спавшей въ смежной комнат, вошелъ къ кузинамъ.
— Люля, вставай, пора отправляться!— сказалъ онъ ей.
Люля сейчасъ же соскочила и начала будить Надю. Это оказалось дломъ не очень легкимъ, но все-таки Надя была благополучно поставлена на ноги, и дти, взявъ съ собою коробку, тихонько спустились съ лстницы. Внизу они сняли съ вшалки чьи-то мантильки, которыя надли на себя, наподобіе плащей. Сова была положена тутъ же въ коробку, а коробка повшена на веревочку, чтобы нести ее.
— Мн жаль коробки,— чуть не со слезами проговорила Надя.
— Плакса!— прошепталъ Юра.— Мы вотъ не возьмемъ тебя съ собою.
Надя тотчасъ же покорно взялась за веревочки и съ Юрою понесла гробъ. Люля торжественно шла впереди. Пройдя прихожую, они, тихо ступая голыми ножонками, прошли залу и гостиную. Оставалось только отворить дверь на террасу и, выйдя въ садъ, пойти къ каменной бесдк, но предатель- ключъ никакъ не хотлъ повернуться.
— Пусти, я отворю,— заявилъ Юра, опуская на полъ гробъ съ совою.
Но и ему ключъ также не повиновался.
— Пусти меня,— опять сказала Люля.
На этотъ разъ ключъ повернулся, и участники процессіи торжественно выступили на каменный полъ террассы, Люля, важно шагая, спустилась съ лстницы, какъ вдругъ случилось нчто ужасное… Надя тихо вскрикнула и присла, Юра, бросивъ картонку, убжалъ, а Люля окаменла отъ страха. Дядя, ихъ строгій дядя, проговорилъ:
— Куда это вы собрались?
Никто ничего не отвчалъ.
— Идите спать!
Онъ взялъ на руки Надю и понесъ ее, Люля, опустивъ голову, пошла за нимъ.
На другой день маленькіе шалуны были призваны къ верховному судь, ддушк, и со слезами на глазахъ они дали слово впередъ не шалить.
Только одна бдная Надя, которая была виновата мене другихъ, пострадала боле всхъ: она простудилась и долго пролежала въ постели.