Новгородский князь Всеволод, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1901

Детская
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Скачать в PDF

0x01 graphic

РУССКІЕ ИСТОРИЧЕСКІЕ РАЗСКАЗЫ

Л. П. Шелгуновой.

Съ РИСУНКАМИ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Изданіе В. И. ТУВИНСКАГО.
1901.

0x01 graphic

Новгородскій князь Всеволодъ.

ГЛАВА I.

Шумитъ дремучій лсъ, грозшумитъ. И шумъ его прерывается иногда трескомъ: то падаютъ столтнія сосны, еще боле заваливая и безъ того непроходимый лсъ. Но кром шуму наклонявшихся отъ втра вершинъ, по лсу стали раздаваться голоса охотниковъ. На лсной полянк разосланы были ковры и разставлены были рыбники, жареная дичь и рыба, а въ боченкахъ стояла брага. На каменномъ блюд лежали вареныя яйца. День былъ жаркій, августовскій, но втеръ дулъ съ страшной силой.
— Не добрый день для охоты, говорилъ старикъ, устанавливавшій на ковры закуски и выбиравшій посуду изъ телгъ.
— Втеръ дуетъ съ Ильменя, отвчалъ ему другой прислужникъ, Карпъ.
— Все равно, откуда бы ни дулъ, но только въ такой втеръ не дай Богъ заблудиться, и голосу не услышишь, отвчалъ старикъ:— а лшему-то и съ руки — сейчасъ и заведетъ.
Въ это время на поляну стали възжать охотники, сокольничьи и псари.
— Далеко ли князь? спросилъ старикъ.
— За нами слдомъ детъ, отвчали ему.
Дйствительно, на полянку выхалъ верхомъ на славномъ ворономъ кон князь Всеволодъ Мстиславовичъ, внукъ Владиміра Мономаха. Бодро соскочилъ онъ съ коня, и направился къ ковру. Князь былъ красивый мужчина среднихъ лтъ. Большіе срые глаза придавали пріятное выраженіе его загорлому на охотахъ лицу съ небольшой русой бородой.
Вслдъ за княземъ, соскочивъ съ коня, къ тому же ковру направился его любимецъ, Георгій Мирославичъ, и за нимъ отрокъ Павелъ, постоянно находившійся при новгородскомъ княз.
— Ну, Иванычъ, обратился князь къ старику: дай поскоре закусить. Проголодался. А потомъ и разсыпемся по лсу.
Съ княземъ пріхало человкъ десять новгородскихъ бояръ, усвшихся у ковровъ и принявшихся за ду.
Охотники, наскоро закусивъ, встали, помолились Богу и, благословись, разошлись въ разныя стороны по лсу. Очевидно, мста эти были имъ знакомы, а то бы они не пошли такъ смло.
Съ княземъ пошелъ Мирославичъ, и немного поодаль отъ нихъ, положивъ себ на плечо небольшую рогатину, шелъ отрокъ Павелъ. Это былъ такой красивый юноша, что на него можно было заглядться,
Князь, будучи самъ еще юношей, нашелъ мальчика лтъ четырехъ при осад какого-то города, и взялъ его къ себ. Павелъ былъ привязанъ къ князю всмъ сердцемъ, и, казалось, жилъ имъ однимъ.
Такъ шли они съ полчаса, и шли осторожно и молча. Вдругъ князь остановился и указалъ на слдъ.
— Сейчасъ только что былъ тутъ, прошепталъ князь.
Они прибавили шагу, и пошли по слду, который вывелъ ихъ на полянку, и на берегъ маленькой рчки. Выйдя на полянку, они сразу вс остановились. На зеленомъ откос, на спин лежала огромная медвдица и играла съ двумя медвжатами, влзавшими на нее, а неподалеку сидлъ насторожившись медвжонокъ, пестунъ.
Пестунъ первый замтилъ охотниковъ и, издавъ какой-то особенный звукъ, бросился утекать въ лсъ. Медвдица, проворно вскочивъ на ноги, вроятно, тоже постаралась бы уйти, но одинъ изъ ея медвжатъ жалобно завизжалъ, такъ какъ пущенной стрлой ему переломило ногу. Медвдица встала на заднія лапы и прямо направилась на охотниковъ, стоявшихъ отъ нея за нсколько шаговъ. Пущенныя въ нее стрлы казались ей булавочными уколами, и она со всего размаха навалилась на князя, и въ одинъ мигъ опрокинула его. Павелъ поднялъ ее рогатиной, и зврь, въ бшенств оплевывая кругомъ себя, сразу оставилъ князя, бросился на юношу, подмялъ его и сталъ рвать когтями и зубами. Георгій Мирославичъ нсколько разъ ударилъ медвдицу ножемъ, но она не выпускала свою жертву, но когда вскочившій князь ударилъ ее ножомъ въ шею, она покатилась, придавивъ Павла.

0x01 graphic

И князь и Георгій тотчасъ же бросились высвободить отрока изъ подъ звря: Въ такія тяжелыя минуты является страшная сила, и они осторожно сняли еще трепетавшую въ предсмертныхъ судорогахъ медвдицу.
Павелъ лежалъ въ глубокомъ обморок, и очнулся только тогда, когда голову ему облили холодной водой.
— Вдь ты, родимый, спасъ меня, сказалъ ему князь.— Что у тебя болитъ?
— Все болитъ…. тяжело…. прошепталъ Павелъ.
— Надо кричать, чтобы пришелъ кто-нибудь, проговорилъ князь.
Они съ Георгіемъ принялись кричать, но Иванычъ былъ правъ: въ такой втеръ въ лсу нельзя было слышать голосовъ.
Князь спустился къ рченк, и на другомъ берегу увидалъ какую-то груду. Груда эта оказалась изъ пней, приготовленныхъ для выгонки смолы, и тутъ же была первобытнаго устройства яма.
Князь вернулся.
— Несемъ больного, сказалъ онъ: — тутъ- гонятъ деготь, и Протоптана дорожка, значитъ, и жилье неподалеку.
Георгій снялъ съ себя кафтанъ, выломалъ два шеста, и кушакомъ своимъ и Всеволодовымъ привязалъ его къ шестамъ. Они уложили носилки выломанными мягкими еловыми втвями, положили на нихъ Павла, и тихо стали спускаться къ рк.

ГЛАВА II.

0x01 graphic

За версту отъ рки Волхова, на берегу небольшой рченки, быстро несущейся въ Волховъ, стояла длая маленькая усадьба. Хижинка была маленькая, но при ней былъ большой дворъ, огородъ и какія-то службы. За обнесеннымъ изгородью дворомъ цлыми грудами были навалены бочки изъ подъ дегтя, тутъ же лежала вытащенная на берегъ лодка, съ веслами.
На берегу стояла двочка, лтъ четырнадцати, съ сильно загорлымъ лицомъ, руками и босыми ногами, которыя она то и дло поднимала, чтобы согнать назойливыхъ комаровъ, хотя по времени года ихъ было уже мало. Она была въ холщовой рубашк и въ синемъ набивномъ сарафан, а свтлые волосы ея такъ и разлетались по втру.
Это была дочь дегтяника, Паша, и теперь она поджидала отца и брата, еще до свту ухавшихъ въ Новгородъ съ дегтемъ. Она съ тревогой смотрла внизъ по рк, и ей становилось жутко, такъ какъ солнце было близко къ закату. Къ вечеру втеръ стихъ, и лсная тишина, какъ показалось двочк, нарушалась какими-то непривычными звуками. Двочка обернулась и, взглянувъ въ верхъ по рк, такъ и замерла отъ испуга. Къ ней шли какіе-то совсмъ незнакомые ей люди, и несли что-то на носилкахъ. Лицо одного изъ бояръ показалось ей непріятнымъ, и она еще боле испугалась, но, взглянувъ на другого, успокоилась.
— Отвори-ка намъ, двочка, сни, повелительно сказалъ князь.
Двочка съ ужасомъ смотрла на него и не трогалась съ мста.
— Ну, чего ротъ-то разинула! крикнулъ человкъ съ непріятнымъ лицомъ:— отворяй добромъ и калитку и сни. Это князь новгородскій, онъ ослушниковъ въ Волховъ швыряетъ.
— Нтъ, нтъ, двочка, ничего я теб дурного не сдлаю. Бояринъ Георгій шутитъ. Отвори, милая, видишь, какое у насъ случилось несчастіе.
Паша взглянула на носилки и увидала блдное молодое лицо и большіе каріе глаза, съ укоромъ и съ мольбой глядвшіе на нее.
Она въ одинъ мигъ забыла всякій страхъ, распахнула калитку и, вбжавъ на крылечко, открыла дверь, и не успли еще князь и бояринъ пройти дворъ, какъ она вынесла скамью и, поставивъ ее посреди сней, побжала за другой, чтобы поставить ее рядомъ.
— Умница, проговорилъ князь.
— У насъ есть и перина, сказала она.
— Неси.
На лавки была положена широкая и довольно короткая перина, и раненаго положили съ пола на постель.
— Пить! проговорилъ онъ.— Воды!
Паша мигомъ принесла воды, и когда больной успокоился, то князь распорядился, чтобы больного раздть и осмотрть, для чего онъ взялъ ножъ и разрзалъ на немъ кафтанъ.
Плечи, грудь и руки были исцарапаны и искусаны.
— Да гд же, двочка, твоя мать? спросилъ князь:— ты бы прислала ее намъ помочь. А гд отецъ?
— Мать недавно умерла, а отецъ съ братомъ увезли деготь въ Новгородъ. Съ часу на часъ жду ихъ, отвчала Паша.
— Нтъ ли тряпокъ?
— Есть.
ГІаша открыла грубо сколоченный ящикъ, и подала тряпокъ.
— Мать твоя была, видно, горожанка? спросилъ князь.
— Монастырская была она. Все умла длать и меня научила.
Паша сердито взглянула на Мирославича, который съ затаенной злобой сдернулъ съ отрока рубашку, вслдствіе чего тотъ застоналъ. Простая двочка сразу почувствовала, что этотъ непріятный человкъ ненавидлъ юношу, и испугалась за него.
— Оставь, сказала она:— я все сдлаю одна.
Она обмыла раны, и приложила къ нимъ мокрыя тряпки, а затмъ сбгала куда-то во дворъ и принесла паутины, которой и стала закладывать окровавленныя мста.
Солнце, между тмъ, сло, и та же Паша, вздувъ, огня зажгла лучину и всунула концомъ въ стну.
— Что же намъ длать? обратился князь за совтомъ къ Мирославичу.
— И ума не приложу. Не знаю вдь, гд мы, отвчалъ Георгій.
— Куда же идти ночью, замтила Паша.
— Это правда, отвчалъ князь: — лучше подождать до утра. А нтъ ли у тебя, двочка, лампадки?
— Какъ не быть? есть.
— Такъ ты принеси-ка лучше сюда лампадку, а лучину потуши. Нельзя ли намъ снца охапочку, мы и, ляжемъ, а дверь припри.
Князь и Георгій легли, а Паша сла подл больного, громко бредившаго о медвдиц.
Луна ярко освтила дворъ и берегъ, когда, наконецъ, пріхалъ дегтяникъ съ сыномъ. Не мало онъ удивился, увидавъ такого важнаго гостя, и, пройдя въ избу, завалился спать.
Лишь только стало свтать, какъ на двор заигралъ рожокъ, и Паша встрепенувшись выбжала изъ сней и пошла доить коровушекъ.
Дегтяникъ былъ мужикъ зажиточный, и у него было скота довольно: были и овцы, и свиньи и коровы, какъ были и куры. Пастухомъ у него былъ парнишка — дурачекъ и выгонялъ скотъ на берегъ, неподалеку отъ поселка. Когда Паша вернулась, то князь уже проснулся, и она сообщила ему, что по лсу слышны крики.
— Видно тебя ищутъ, прибавила она.
Дйствительно, князя въ продолженіе всей ночи искали охотники и нашли только утромъ. Дегтяникъ взялся привезти больного на лодк, въ Новгородъ.
— Ну, прощай, дорогая хозяюшка, сказалъ ей на прощанье князь:— къ намъ милости просимъ. Я съумю тебя угостить и поблагодарить за твое гостепріимство. Паша стояла и кланялась. Она вышла за ворота и смотрла, какъ князь бережно укладывалъ раненаго на лодку, и съ какой завистью смотрлъ на это бояринъ Георгій.
— И не любитъ его, и завидуетъ, подумала Паша.
Наконецъ, лодка отъхала, князь и свита его вскочили на коней, и осталась Паша одна и долго прислушивалась къ удалявшемуся топоту копытъ.

ГЛАВА III.

Опять, какъ наканун, стояла двочка на берегу и ждала отца и брата. Но теперь она ждала съ новымъ чувствомъ любопытства. Ей такъ хотлось знать, кто такой этотъ юноша.
— Можетъ быть княжескій сынъ? думала она, и сидя на берегу, она стала мечтать, что когда-нибудь онъ. задетъ къ нимъ на кон, и она напоитъ его молокомъ или медомъ. Она уметъ варить такой славный медъ, и онъ скажетъ ей спасибо, какъ сказалъ сегодня, прощаясь.
Поздно ночью вернулся отецъ и братъ, и привезъ Паш и гостинцевъ и подарковъ.
— Ну, Паша, родненькая моя, сказалъ дегтяникъ: — видно придется намъ съ тобой разстаться. Я далъ слово князю привезти тебя въ городъ. Ко мн вышла сама княжиня, что пава, да и говоритъ: ‘Князь дивится уму твоей дочери. Привези ее непремнно, пусть поживетъ здсь, и еще больше уму разуму научится’.
— Что же! я не прочь повидать людей, отвчала Паша.
— А мы-то какъ безъ хозяйки останемся?
— Возьмешь тетку Агафью.
— Она давно просится, прибавилъ братъ.
Въ ближайшее воскресенье, Паша нарядилась въ новый сарафанъ, увсилась бусами и похала съ отцомъ въ городъ, гд она бывала уже не разъ.
Княжескіе хоромы были обнесены высокимъ тыномъ, съ тяжелыми дубовыми воротами и калиткой съ кольцомъ. Лишь только Пашу ввели въ сни, какъ къ ней выбжали снныя двушки, или, говоря иначе, горничныя Княгини и повели ее вверхъ по лстниц.
Княгиня, дйствительно, подошла къ ней, что пава, такая блая, нарядная, и стала ее обо всемъ разспрашивать.
— Ну что же, Паша, хочешь у меня остаться жить, или погостить,
— А отецъ-то какъ же безъ меня?
— У насъ рабыни есть. Пошлемъ ему работницу рабыню.
Пашу увели двушки, и стали ей хвалить житье въ княжескомъ дом. Паш очень хотлось знать: кто такой юноша съ карими глазами, что лежалъ у нихъ въ сняхъ, но она не смла спросить о немъ ни у кого. Она не смла спросить этого даже у родного отца.
Вдругъ черезъ нсколько дней двушки начали поговаривать, что князь куда-то узжаетъ. Вс шептались, и никто ничего наврное не зналъ.
Разъ вечеркомъ Паша какъ-то выбжала внизъ въ сни, и тамъ въ дверяхъ встртилась съ тмъ, о комъ спросить не смла. Павелъ хотя былъ еще блденъ, но уже всталъ.
— Здравствуй, двочка, сказалъ онъ ей:— какъ теб нравится у насъ въ Новгород?
И, не дожидаясь отвта, онъ прошелъ дальше.
— Нтъ, это не княжескій сынъ, подумала она:— одтъ онъ просто.
И вотъ, придя разъ къ княгин играть съ княжескими дочерьми, она услыхала, что князь со свитой и съ дружиной собирается въ Кіевъ, гд посл смерти отца его, великаго князя Мстислава Владиміровича, на престолъ вступилъ братъ покойнаго великаго князя, Ярополкъ Владиміровичъ.
Княгиня очень горевала, что Святки придется ей провести безъ мужа.
— Ну, что же длать, отвчалъ ей князь: мы князья подначальные, не хать нельзя.
— А у меня что-то ноетъ душа, боюсь, что случится что-нибудь, съ плачемъ говорила ему княгиня.
— Богъ милостивъ, ничего со мной не случится. Дружина у меня хорошая.
На приготовленія къ пути ушла цлая недля, и наконецъ обозъ былъ нагруженъ, кони осдланы, и князь, собравъ-всхъ домашнихъ въ горницу, пришелъ съ своими приближенными. Вс сли кругомъ горницы на лавки, покрытыя коврами, а посидвъ, встали, стали молиться Богу на иконы, висвшія въ углу, и затмъ князь подошелъ, обнялъ княгиню, которая поклонилась ему въ ноги, и громко заплакала, причитая о своей горькой дол.
Князь не перебивалъ ее, а продолжалъ прощаться съ другими. Подойдя къ Паш, онъ простился и съ ней,
— Живи у насъ, сказалъ онъ ей: — у меня для тебя и женихъ припасенъ.
Паша вспыхнула, и невольно взглянула на Павла.
Вс домашніе высыпали за ворота и смотрли, какъ отрядъ двигался по только что выпавшему снгу.
Путь былъ неизвстенъ, тяжелъ и не близокъ. Боле мсяца хали князь съ дружиной до Кіева, гд зимы еще не было, но наступила уже осень.
Дядя князя, Ярополкъ Владиміровичъ, радушно встртилъ племянника, принялъ отъ него привезенные подарки, и, усадивъ за столъ, повелъ такую рчь:
— Ты знаешь, князь Всеволодъ, что батюшка намъ оставилъ завщаніе?
— Какъ же, великій князь, мн, внуку его, да этого не знать, отвчалъ Всеволодъ.
— Ну, такъ вотъ по этому завщанію, и по уговору нашему съ моимъ старшимъ братомъ и съ твоимъ отцомъ, теб, какъ старшему сыну и внуку, положено отдать Переяславль.
— Это ужъ воля твоя.
— Можешь отправляться туда, и княжить тамъ, вмсто дяди твоего Георгія Владиміровича, которому я дамъ какой-нибудь другой городъ.
Погостивъ въ Кіев, Всеволодъ естественно спшилъ въ свой новый городъ, Переяславль, славившійся своими хорошими мстами и плодородной землей.
Гордо въхалъ князь съ дружиной въ городъ, и прохалъ прямо на княжескій дворъ. На двор на встрчу къ нему вышелъ дядя Георгій Владиміровичъ.
— Ну, что же, племянникъ, это дло, что ты навстилъ дядю, сказалъ Всеволоду князь.
Князь Всеволодъ подалъ ему грамоту.
— Вотъ по этой грамот, сказалъ онъ:— ты увидишь, что великій князь далъ мн Переяславль, такъ завщалъ отецъ вашъ Владиміръ Мономахъ.
— Грамоту эту ты можешь оставить при себ, отвчалъ ему дядя:— мн она не нужна, потому что города своего я не отдамъ, хотя бы мн приказалъ самъ Мономахъ. Отдохни, покушай моего хлба-соли, да и съ Богомъ, въ дорогу.
Всеволодъ началъ было убждать дядю, но тотъ серьезно отвчалъ ему.
— Я говорю теб честью, а если ты словъ моихъ слушать не хочешь, то я выйду на красное крыльцо, кликну кличъ, и твою дружину народъ въ клочья разнесетъ, да и тебя застрлитъ.
Видитъ Всеволодъ, что съ грамотой противъ силы не пойдешь, вышелъ отъ дяди, разсказалъ приближеннымъ, что городъ ему не даютъ, и поршили они отдохнуть и хать домой.
Народъ, между тмъ, услыхавъ, зачмъ пріхали новгородцы, сталъ стекаться на площадь, и кричать, что непрошенныхъ гостей они съумютъ выпроводить. Такимъ образомъ, Всеволодъ ухалъ домой.

ГЛАВА IV.

Невесело прошли Святки въ 1133 году въ княжескихъ хоромахъ. Княгиня все плакала, да и было о чемъ. Изъ письма князя она уже знала, что мужъ похалъ княжить въ Переяславль, и она этимъ огорчалась.
— Отъ добра добра не ищутъ, повторяла она, жалуясь своей матери, вдов князя Святоши, жившей въ дом зятя,— Къ Новгороду мы привыкли, здсь намъ хорошо. Зачмъ хвататься за чужой городъ?
Скоро всть о томъ, что князь Всеволодъ похалъ въ Переяславль разнеслась и по городу, и новгородцы забгали, засуетились и вспыхнули какъ порохъ, Они подходили къ самымъ княжескимъ хоромамъ и, поднимая кулаки, кричали:
— Такъ вотъ онъ каковъ!
— Промнялъ насъ на переяславльцевъ!
— Ничего, найдемъ князя и почище его!
Княгиня слыша эти крики тряслась отъ страха, и плакала ночи на пролетъ.
Наконецъ, посл новаго года, къ концу февраля, въ начал великаго поста пріхалъ гонецъ съ письмомъ. Князь писалъ княгин, что въ Переяславль его не пустили, и что онъ детъ назадъ, въ Новгородъ. Вся семья его ожила. Князь детъ!.. Князь детъ! только и слышалось въ дом. И вотъ въ ясный славный день за городомъ показалась дружина съ княземъ во глав. Вся дворня княжеская побжала на городскую стну, а княгиня осталась съ дтьми дома. Но не прошло и часу, какъ Паша опрометью прибжала въ горницу.
— Матушка княгиня! закричала она: бда! бда!
— Что такое? съ ужасомъ вскричала княгиня.— Умеръ? Убитъ?
— Нтъ, нтъ! Но только не ладно. Изъ города къ нему вышли посадники и именитые люди, и они съ княземъ ссорятся.
Это было дйствительно такъ. Изъ города къ князю вышли посадники и знатные горожане, и вмсто всякаго привтствія грубо сказали:
— Ни мы, новгородцы, ни ладожане, ни псковитяне не хотимъ боле принимать тебя, и не пустимъ тебя въ городъ. Врно ты забылъ, что давалъ намъ клятву умереть съ нами? А вмсто того, ты пошелъ искать другого княженія. Ну, такъ теперь и или куда хочешь!
Всеволодъ Мстиславовичъ сначала погорячился, началъ кричать: ‘Какъ вы смете, ослушники!’ Но новгородцы всегда были своевольны и грубы, и даже теперь они слывутъ людьми грубыми, и, не слушая его, повернули и пошли, крикнувъ:
— Попробуй-ка! попади въ городъ!
Въ город княгиня и вс друзья ея стали молить и просить горажанъ смилостивиться надъ бднымъ княземъ, которому пришлось идти ночевать въ ближайшую деревню. Мать княгини сейчасъ же похала въ Юрьевскій монастырь, которому Мстиславъ подарилъ земли, а Всеволодъ подарилъ серебряное блюдо, и тамъ подняла всхъ на ноги, разсказавъ, что случилось. Наконецъ всмъ сообща удалось кое-какъ уломать горожанъ, и они согласились пустить князя. Но съ этого времени князь потерялъ свою власть, и городскіе бояре стали считать себя ему равными.
— Бунтуютъ мои новгородцы, говорилъ князь своимъ приближеннымъ:— надо занять ихъ чмъ нибудь.
— Чмъ же занять?
— Ну хоть войной. Удачная война на долго ихъ успокоитъ.
Вскор по городу разнеслась молва, что князь собираетъ рать на войну. Новгородцы встрепенулись. Кому хотлось отличиться, а кому и дла свои поправить. Не’дожидаясь настоящаго призыва, народъ сталъ готовиться.
— Куда поведетъ? куда? спрашивали новгородцы другъ у друга.
И вотъ стали почему то поговаривать о Чуди. Тамъ народъ бунтуетъ. Не мшало бы успокоить мятежниковъ, и пощипать Юрьевъ, основанный великимъ княземъ Ярославомъ, за сто лтъ передъ тмъ. На новгородской площади раздался вчевой колоколъ, и народъ сталъ сбгаться. Въ сущности вс знали, зачмъ ихъ призывали, но все-таки вс побжали.
Народъ призывался быть, готовымъ къ войн. Князь велъ его на мятежную Чудь.
Княгиня съ семьей осталась въ Новгород, и хотя безпокоилась о своемъ муж, но за то въ город не слыхала боле на него жалобъ.
Паша же не теряла времени даромъ. Въ Новгород давно уже была школа, що въ ней учились только мальчики, а она достала себ азбуку, и, не разгибая спины, училась сама. Учиться ей было не трудно/ потому что въ это же время учились княжескія дти, которыя были помоложе ее, и старшій сынъ охотно помогалъ ей.
Съ наступленіемъ войны, Пашу, какъ и въ предъидущемъ году отпускали къ отцу, но на этотъ разъ она пришла домой съ книгой, и не могла не похвастаться передъ отцомъ, что теперь она можетъ почитать имъ псалтирь, можетъ и рубашку расшить какимъ угодно узоромъ.
Тетка Агафья была тоже рада гость и не знала ужъ, какъ усадить ее, какъ угостить.
Паша же съ наслажденіемъ вдыхала воздухъ, пропитанный дегтярнымъ запахомъ. Она пошла съ отцомъ на работу, помогла ему вывезти навозъ, и прогостивъ недлю, похала въ Новгородъ.
Къ осени вернулся и князь. Онъ вернулся теперь со славою, побдителемъ, такъ какъ успокоилъ мятежниковъ, взялъ городъ Юрьевъ, и обложилъ его данью. Новгородцы приняли князя радушно: они знали, что ратники ихъ вернулись не съ пустыми руками.
Въ княжескихъ палатахъ все ожило, на кухн готовились обды, и князь безпрестанно здилъ на охоту.
Съ наступленіемъ зимы къ князю пожаловалъ гость, братъ его Изяславъ Мстиславовичъ, съ дружиной.
Пиры пошли на славу, но съ перваго же свиданія причина посщенія объяснилась.
— А вдь я къ теб за дломъ, братъ, сказалъ Изяславъ.
— Радъ служить, отвчалъ князь.
— Вс говорятъ о твоей храбрости, о твоихъ военныхъ доблестяхъ: помоги мн.
— Да говори, въ чемъ дло?
— А въ томъ, что завоюй мн область Суздальскую.
Князь задумался. Онъ зналъ и видлъ, что за безпокойный народъ новгородцы, и понималъ, что его постоянно нужно занимать чмъ нибудь.
— Хорошо, сказалъ онъ,— я поговорю съ кмъ слдуетъ.

0x01 graphic

ГЛАВА V.

Новгородцы, отдохнувъ зиму отъ войны, рады были съ весны двинуться въ походъ. Жены проводили мужей, двушки отцовъ и братьевъ, и храбрый Всеволодъ отправился:ъ братомъ. Но до Суздальской области они не дошли, у рки Дубны, стали лагеремъ, и Всеволодъ сталъ размышлять, что войско у него не настолько велико, чтобы онъ твердо могъ быть увренъ въ побд. День проходитъ, онъ не отдаетъ приказанія двигаться впередъ, другой проходитъ — онъ стоитъ на мст, и третій и четвертый проходятъ, а лагерь все не снимается.
— Скоро ли же мы выйдемъ? спросилъ, наконецъ, Изяславъ.
— Выйдемъ-то мы скоро, сказалъ князь, только не туда, куда ты думаешь. Я хочу вернуться. Зачмъ намъ принимать въ чужомъ пиру похмлье?
Изяславъ такъ былъ пораженъ, что слова сказать не могъ, а Всеволодъ послалъ Павла отдать приказъ, чтобы снимались съ лагеря, такъ какъ онъ намренъ идти обратно въ Новгородъ.
— Такъ ты вотъ какой! вскричалъ Изяславъ: — такъ ты вотъ какъ держишь свое общаніе! Посл этого ты клятвопреступникъ!
Но никакія увщеванія не помогли, и потому Изяславъ съ дружиной вскочилъ на коня и прямо поскакалъ въ Новгородъ. Новгородцевъ всегда легко было разстроить, и теперь Изяславъ довелъ ихъ до страшнаго раздраженія. Къ прибытію Всеволода своевольство дошло до того, что народъ безъ разршенія князя сталъ смнять посадниковъ, и даже приговорилъ одного изъ виновниковъ къ смертной казни и бросилъ съ моста въ Волховъ. Вся площадь была полна людей, кричавшихъ, что надо идти на Суздаль.
Князь ничего сдлать не могъ, и послалъ гонца въ Кіевъ. Изъ Кіева пріхалъ митрополитъ Михаилъ, и снова зазвонилъ вчевой колоколъ. Народъ сбжался, и митрополитъ сталъ ихъ усовщевать. Сначала вс слушали его внимательно, но мало-по-малу, слово за слово, и все заговорило въ одинъ голосъ.
— Да что же это мы разв не честные люди? Дали слово помочь…
— Какъ трусы бжали съ полпути.
— Не выпустимъ и митрополита.
— Запремъ его!..
— Куда-же пойдемъ мы въ такой холодъ? проговорилъ князь.
— А мы заставимъ тебя идти, кричали ему въ отвтъ:— не умлъ сходить лтомъ, такъ сходишь и зимою.
Новгородцы настояли на своемъ. Они не выпустили митрополита, а сами, не смотря на жестокій морозъ, выступили 31 декабря. Холодъ былъ ужасный, но они терпливо сносили его, и 26-го января дали кровопролитную битву на Ждановой гор. Битва была ужасная: новгородцы потеряли множество народа, и суздальцы тоже потеряли не мало, но все-таки заставили новгородцевъ отступить.
Вернувшись въ Новгородъ, имъ пришлось отпустить митрополита, который предсказывалъ имъ неудачный походъ.
Посл этого въ Новгород уже не было ни часа покоя. Народъ ежедневно собирался на площадь, и до княжескихъ хоромъ доносились страшныя угрозы. Два близкихъ человка къ князю, Павелъ и Мпрославинъ, ненавидли другъ друга, и говорили вещи совершенно противоположныя. Мпрославичъ только и твердилъ:
— Въ бараній рогъ ихъ надо согнуть! а самъ, при каждомъ разбор, бралъ и съ праваго и съ виноватаго все, что могъ.
Павелъ же выходилъ на площадь, вмшивался въ толпу, и съ ужасомъ слушалъ что говорилось.
Паша обыкновенно встрчала его во двор, и спрашивала:
— Ну, что узналъ?
— Выгонятъ они князя. Непремнно выгонятъ.
— Да чмъ же они недовольны?
— Да всмъ, даже тмъ, что онъ любитъ охоту.
Павелъ махнулъ рукой.
— А тутъ еще Мирославичъ подбиваетъ его держать народъ въ ежевыхъ рукавицахъ, сказалъ онъ.
Паша побжала въ домъ, и передала княгин тревожныя всти. Долго ли, коротко ли жили вс въ такомъ напряженномъ состояніи. Но новгородцы не унимались, они призвали гражданъ ладожскихъ, псковскихъ и, уговорившись съ ними, осудили Всеволода на изгнаніе. Они обвинили его торжественно: 1-е) что онъ не блюдетъ простого народа, то есть не заботится о простомъ народ, и любитъ только одни забавы и охоты съ ястребами, соколами и собаками.
2- е) что онъ хотлъ княжить въ Переяславл.
3- е) что онъ ушелъ раньше всхъ съ поля битвы на Ждановской гор.
4- е) что онъ не твердъ характеромъ, то держитъ сторону однихъ, то другихъ.
Новгородцы, предъявивъ эти обвиненія вошли въ княжескія палаты и, взявъ князя, увели его въ епископскій домъ. Въ тотъ же день они увели туда же и княгиню, и дтей ея, и ея мать, вдову князя Святоши. Изъ прислуги съ ними, между прочимъ, добровольно пошли Паша и Павелъ. Ни князя, ни княгини, ни тещи изъ горницъ не выпускали..
— Не можетъ же быть, чтобы меня тутъ долго держали?— говорилъ князь на другой день:— Вдь заступятся же за меня и братья и дядья.
— Да вспомнятъ ли они о насъ?— съ сомнніемъ говорила княгиня.
— А не вспомнятъ, такъ я пошлю къ нимъ Павла, чтобы онъ. разсказалъ, что съ нами длаютъ.
— Нтъ, князь,— смло возразилъ князю Павелъ:— меня отъ себя не отсылай, не будетъ меня, такъ никто о теб и не позаботится. Ты посмотри, что длаютъ теперь бояре. Такъ и забираютъ чужое добро, такъ и спшатъ.
— Это правда, князь,— подтвердила Паша, теперь ужъ взрослая двушка: — Если можетъ кто помочь, такъ разв только игуменъ Юрьевскаго монастыря.
— Двушка правду говоритъ,— подтвердила княгиня.
— Пиши, князь, письмо, а мы доставимъ,— осмотрвъ за дверьми, не слушаетъ ли кто изъ стражи, сказала Паша.
Они на всякій случай стали говорить шопотомъ. Результатомъ разговора было то, что на слдующее утро Паша просила ее пропустить въ ворота.
— Зачмъ теб?— спросилъ начальникъ стражи, заслоняя калитку.
— Купить кое что надо, да потомъ хочу сходить къ отцу,— спокойно отвчала Паша.
— Пропустить ее,— крикнулъ начальникъ: — только помни, что впредь мы пускать васъ никого не будемъ.
— Я вдь не заключенная,— сказала Паша:— а добровольно пришла съ княгиней и съ дтьми.
— Ну, это намъ все равно,— отвчалъ ей начальникъ.
Паша прошла сначала на торговую площадь, а оттуда уже быстро вышла за городскую стну и чуть что не бгомъ пустилась бжать къ отцу.
Путь былъ не близкій и къ дегтярному заводу она пришла уже посл полудня.

ГЛАВА VI.

— Гд отецъ?— спросила она у тетки Агафьи.
— Въ лсу, у печки,— отвчала та..
Паша, не говоря ни слова, побжала по лсной тропинк. Отецъ, укладывавшій пни въ яму, издали замтилъ ее и по виду ея угадалъ, что что нибудь случилось неладное.
Паша торопливо разсказала ему, какъ князя обвинили и какъ’ всхъ ихъ посадили въ епископскій домъ.
— Вдь его могутъ даже убить,— прибавила она.
— Могутъ,— серьезно отвчалъ старикъ.
— Мы такъ полагаемъ, что одно спасеніе и одна надежда на Юрьевскаго настоятеля, и я свезу туда письмо отъ князя. А ты мн долженъ помочь.
— Какъ?
— Завтра ночью прізжай на лодк въ городъ, но стой не у берега, а я выйду и крикну филиномъ. Ты подъдешь и возмешь меня.
— Ладно.
— А на слдующую ночь привезешь обратно. А теперь пойдемъ въ избу, я помъ чего нибудь, и ты свези меня въ городъ.
Тетка Агафья рада была угостить дорогую гостью и уставила весь столъ.
— Ты, татка, приноси намъ теперь почаще меду. Тебя, можетъ быть, и будутъ къ намъ пропускать. Ты такой безобидный старичекъ.
— Можно,— односложно отвчалъ отецъ.
— А братъ гд?
— Братъ въ лсу, корчуетъ пни съ работникомъ, а работницы жнутъ.
Повъ наскоро, двушка сама стащила въ воду лодку и, подождавъ отца, взялась за весла сама. Она страшно торопилась, но все-таки къ еписксніскому дому пришла вечеромъ.
Домъ постоянно сторожило тридцать человкъ воиновъ. Начальникъ прямо заявилъ, что боле никого выпускать не будетъ и что припасы князю будутъ доставляться на домъ ихъ людьми.
— Ну что?— спросилъ князь, встртивъ Пашу.
— Все готово, завтра ночью отецъ свезетъ меня въ монастырь,— отвчала двушка.
— А ты знаешь,— продолжалъ князь:— что намъ не позволено посылать въ городъ своихъ людей?
— Какъ же мы сдлаемся?
— Нужда и не тому научитъ,— замтилъ стоявшій тутъ же Павелъ.
— А ты что придумалъ?
— А изъ окна мы спустимся въ садъ, а въ саду въ одномъ мст стна чуть держится, и я ее еще немного разберу, дай выпущу Пашу, если только она не побоится одна пройти по городу, а боится, такъ я ее проведу.
— Ничего я не боюсь,— отвчала Паша:— одной легче убжать, чмъ вдвоемъ.
Письмо настоятелю было написано и на слдующій день оно было тщательно зашито въ сарафанъ двушки.
Паша пошла черезъ дворъ съ дтьми въ садъ, куда ее свободно пропустили. Павелъ пошелъ туда же со старшимъ мальчикомъ. Пока дти бгали и играли, онъ указалъ полуразрушенную стну, заросшую кустарникомъ, Паш и та, внимательно осмотрвъ, осталась довольна.
— Тутъ и старуха бы выбралась,— сказала она:— а переулочекъ, куда садъ выходитъ, я знаю. Отъ него легко выбраться на рку.
Весь этотъ день прошелъ очень тревожно. Спокойны и веселы были только дти, ничего не подозрвавшія.
Ночи уже были темныя и не лунныя. Вечеромъ начальникъ стражи разставилъ везд караулъ и воины, ходя вокругъ дома, только иногда протяжно кричали: ‘Слушай’!’
Въ дом и въ горницахъ вс огни были потушены и только лампадки теплились передъ иконами. Въ саду сторожей не было, но въ сняхъ и во двор вс выходы и входы были заняты.
Къ полуночи даже крики ‘слушай!’ стали раздаваться какъ-то лниве. Вдругъ среди ночной тиши тихо отворилось окошко и изъ окна той комнаты, гд не теплилось даже лампадки, показалась темная фигура и спустилась въ садъ. За нею показалась еще фигура и тоже спустилась въ садъ, а въ окно сталъ смотрть князь и прислушиваться къ малйшему звуку. Шаговъ слышно не было, такъ об фигуры тихо ступали по мягкой тропинк. Он, крадучись, пробрались въ крайній уголъ и Павелъ поднялся уже на верхъ стны и молча протянулъ Паш руку, какъ вдругъ оба они замерли… Тутъ же около нихъ послышался протяжный крикъ, только что пробудившагося человка: ‘Слушай’! и вслдъ, за тмъ послышались тяжелы
Шелгунова Людмила Петровна
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Ермак, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1901
  2. Ермак, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1915
  3. Первый спас, Северцев-Полилов Георгий Тихонович, Год: 1916
  4. Золотой крестик, Андреевская Варвара Павловна, Год: 1910
  5. Маруська, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1905
  6. Освобождение, Безродная Юлия, Год: 1899
  7. Ночное похождение, Шелгунова Людмила Петровна, Год: 1905
  8. Первый русский печатник, Волкова Е. Ф., Год: 1903
Электронная библиотека