H. М. СОКОЛОВСКІЙ
H. М. СОКОЛОВСКІЙ
ОСТРОГЪ И ЖИЗНЬ
ОСТРОГЪ И ЖИЗНЬ
(ИЗЪ ЗАПИСОКЪ СЛДОВАТЕЛЯ)
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ КНИГОПРОДАВЦА И. Г. ОВСЯННИКОВА
1866.
НЕМНОГІЕ ИЗЪ УБЫЛЫХЪ.
НЕМНОГІЕ ИЗЪ УБЫЛЫХЪ.
Немногие из убылых, Соколовский Николай Михайлович, Год: 1866
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Торная дорога легла около острожныхъ воротъ, всякаго званія люди идутъ по ней, часто падаетъ тяжолый запоръ и неустанно угрюмые своды принимаютъ новыхъ гостей…
Усталыхъ, искалченныхъ прибиваетъ житейская волна къ острожному порогу. Печальную исповдь неправды, беззаконія, униженія, страданія, неудачъ, кровавыхъ расплатъ, пороковъ, слезъ и проклятій приносятъ они съ собой подъ гостепріимный кровъ. Есть чего послушать у каждаго, есть надъ чмъ задуматься, но угрюмые своды ревниво берегутъ схороненныя подъ ними тайны: пройдетъ срокъ, распахнутся снова острожныя ворота, выстроются и потянутся отъ нихъ подъ барабанный бой старые жильцы, тснясь и спша займутъ нажитыя мста новые люди и отъ убылыхъ съ ихъ богатыми воспоминаніями, съ ихъ страстными порывами и пережитыми драмами, въ груд острожнаго хлама останется только безграмотная отмтка: такой-то прибылъ и убылъ тогда-то.
Мн привелось выхватить только нсколько именъ изъ груды острожнаго хлама, подведемъ же въ конц нашихъ разсказовъ общій итогъ этимъ именамъ.
Вс эти Чудилы, Щукинскіе, Ходоки, Воротиловы, Маньки-Кочкарницы, Каряги, Трушковы, до послдняго дня пребыванія своего ‘на слобод’, такъ или иначе, бились съ жизнью ‘изъ-за мста’ изъ-за доли ‘ихнева счастья’. Прежде, чмъ распахнуться предъ ними острожнымъ воротамъ, Худилы, Шамшевы, Воротиловы и проч. не оставались безучастными зрителями совершающихся передрягъ, не состояли въ списк пассивныхъ выносителей жизненныхъ тяготъ. Люди эти не глохли молча по нашимъ трущобамъ, не давали знать о своемъ существованіи однимъ только безпомощнымъ плаканьемъ на мачиху-судьбу, но благодаря присущимъ имъ даннымъ, благодаря избытку изуродованныхъ силъ заявляли о себ обществу инымъ путемъ. На ихъ нерадостную долю выпало: явиться живыми представителями, воплотителями самыхъ насущныхъ, самыхъ кровныхъ, самыхъ трудно разршимыхъ соціальныхъ вопросовъ, собрать въ себ зло, вытекающее прямымъ слдствіемъ несостоятельной постановки этихъ вопросовъ, заставить общество страшно дорогой цной расплачиватся за свою глухоту, за свой индеферентизмъ къ этимъ вопросамъ, за свою неумлость въ разршеніи ихъ.
Прежде чмъ сложить кости въ острожной могил, люди эти, какъ принимавшіе непосредственное участіе въ жизненной ломк, имли за собой длинную исторію, смыслъ каждой страницы которой формулируется такъ: мы гибнемъ, гибнемъ сами и губимъ другихъ, куда бы не шли мы — повсюду горе и слезы слдятъ за нами, гд бы не остановились мы — повсюду слышатся стоны и проклятія, житейская волна прибила насъ къ острожному порогу, изо дня въ день подготовляли насъ къ нашей послдующей позорной роли, первая минута нашего сознанья была началомъ нашего уродства, жизнь не съумла дать благотворнаго направленья нашимъ животнымъ инстинктамъ, наша плотоядность шла рука объ руку съ крупными и мелкими невзгодами, сыпавшимися на наши головы, какъ зврей травили насъ, какъ зври отгрызались мы, мы не давали пощады, но мы и не ждали ее, наша рука не дрогнувъ совершала дла позора, но знали и мы, что не дрогнетъ рука, скрпляющая нашъ приговоръ…
Послднее же слово этой исторіи:
— Судіи праведные! ршайте воплощаемые и представляемые нами вопросы, ршайте ‘по божески’, если не для насъ отверженныхъ, то для васъ самихъ же, для слдующихъ за вами, иначе мы, непрошенные гости, отравимъ пиръ вашей жизни.