Нкоторыя безобразія русской жизни — а въ частности причины распространенія штунды.
Нкоторыя безобразія русской жизни — а въ частности причины распространенія штунды.
‘Москвичъ’, 25-го января 1868 г.
Некоторыя безобразия русской жизни — а в частности причины распространения штунды, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1868
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Многими безобразіями, какъ колючей травою, обросла наша Русь: есть безобразія, скажемъ пожалуй аномаліи, если это слово кажется боле учтивымъ,— административныя, общественныя, народныя… Къ большей части изъ нихъ мы уже такъ приглядлись, что они и главъ намъ не колютъ, отъ большей части изъ нихъ привыкли мы отдлываться пожиманіемъ плечъ и почти аксіоматическимъ объясненіемъ. Такъ для администраціи существуетъ у насъ обычное оправданіе или упрекъ — въ ‘незнаніи Россіи’, причемъ никому не приходитъ въ голову растолковать себ, откуда же берется такое роковое незнаніе, и почему тотъ, кто укоряетъ нын администрацію въ незнаніи, самъ въ свою очередь подвергается тому же укору, какъ только длается ея членомъ,— да и дйствительно обнаруживаетъ какъ бы незнаніе, хотя еще наканун считался практикомъ-знатокомъ русской жизни. Относительно же общества вся вина его аномалій сваливается обыкновенно на ‘предразсудки’,—, а что касается до народа, то ключъ къ объясненію всхъ уродливыхъ явленій его быта и жизни заключается для насъ, какъ извстно, въ слов: ‘невжество’. Но что именно слдуетъ разумть подъ словомъ ‘невжество’, чмъ оно обусловливается, при какой степени знанія оно прекращается и упрекъ въ невжеств становится уже неумстенъ,— въ этомъ едвали кто изъ укоряющихъ потрудился отдать себ ясный отчетъ.
А между тмъ, русскія безобразія — это цлый міръ, заслуживающій особаго спеціальнаго изученія. Въ нихъ есть своя внутренняя логика, они доступны систем, иметъ свою теорію. Краснорчивъ и поучителенъ языкъ этихъ безобразій. Всматриваясь ближе, напримръ, въ безобразія народной или простонародной жизни, мы увидимъ въ нихъ своего рода красоту, т. е. не собственно въ нихъ самихъ, а въ томъ свойств народной почвы, которое заглушило сорной травой брошенное нами смя, и посаженные нами цвты переродило въ бурьянъ. Мы должны будемъ, во многихъ случаяхъ, признать за народомъ нравственную заслугу въ томъ, что онъ обезобразился, а не облагообразился по предложенному ему образу и подобію. Мы должны будемъ убдиться, что во многихъ уродствахъ, представляемыхъ народною жизнью, сказался протестъ самой жизни, которая не сумла съежиться въ тсныя, наложенныя на все извн рамки,— и треснули и раскололись эти рамки, нердко отличной заграничной работы, самаго лучшаго нмецкаго дла. Народъ нашъ дитя покорное, это правда, но натура его не настолько благонравна, чтобы изъ Русскаго напримръ такъ-таки и переродиться въ отличнаго Нмца: выходитъ лишь изуродованный Русскій, но все же Русскій. Остается только съ признательностью отнестись къ такому русскому безобразію, избавившему насъ отъ нмецкаго благообразія. Для примра приведемъ хоть ремесленный уставъ, красующійся и досел въ Свод Законовъ и скопированный буквально съ нмецкаго цеховаго устройства до такой степени, что безъ помощи нмецкаго лексикона его и понять невозможно: укажемъ хоть на одно слово: герберги. Нмецкое насажденіе поросло на русской почв истиннымъ чертополохомъ. И мы должны быть благодарны Русскому народу, что не излюбилъ онъ этой нмецкой средневковой формы (теперь уже и въ Европ отброшенной) ремесленнаго труда и общежитія, что не вмстилась она ему ни въ умъ, ни въ сердце, не впустила корней въ его сознаніе, не развратила его душу, и потому легко можетъ быть выкинута вонъ, какъ ненужная ветошь. Лучше ли было бы для насъ, еслибъ не было этого безобразія, еслибъ народъ примирился съ этимъ похмльемъ въ чужомъ пиру, еслибъ свой русскій бытъ съузилъ въ нмецкій, принялъ бы нмецкое устройство въ плоть и кровь, отказался бы отъ русскихъ запросовъ на свободу труда, ограничилъ бы свое боле широкое міросозерцаніе? И мало ли такихъ примровъ, и даже въ жизни не однихъ низшихъ классовъ!..
Если не ко всмъ, разумется, аномаліямъ народной русской жизни прилагается такое объясненіе ихъ, какъ протеста самой жизни противъ навязываемыхъ ей искусственныхъ, насильственныхъ формъ и путей развитія,— то едвали не во всхъ найдемъ мы для себя поучительныя, многознаменательныя указанія. Многое, что объясняется народнымъ невжествомъ, свидтельствуетъ дйствительно о невжеств, только не всегда одного простаго народа, а и другихъ наслоившихся надъ нимъ классовъ общества, до самыхъ высшихъ, и даже до нкоторыхъ административныхъ сферъ… Вообще, повторяемъ, не слдуетъ къ уродствамъ нашего общественнаго и народнаго быта относиться слишкомъ пренебрежительно, легкомысленно, мимоходомъ, а слдуетъ останавливаться надъ ними, вникать въ нихъ внимательно и подвергать тщательному изслдованію: едвали не изъ всякого изъ нихъ придется извлечь для себя урокъ.
Къ разряду такихъ поучительныхъ безобразій причисляемъ мы и появленіе въ Херсонской губерніи Открытіе ихъ принадлежитъ ‘Голосу’. По крайней мр онъ первый объявилъ объ нихъ печатно. Сущность сообщеннаго имъ извстія заключается въ слдующемъ: въ уздахъ Одесскомъ и Ананьевскомъ существуетъ религіозная секта штундовцевъ, штундовыхъ или штундъ (отъ нмецкаго Stunde),
къ которой принадлежитъ до 100 семей. Начало получила она въ нмецкихъ колоніяхъ. Богослуженіе ея, по собраннымъ свдніямъ, состоитъ въ чтеніи Новаго Завта, многіе говорятъ проповди, поютъ нмецкіе псалмы: если случится при богослуженіи толковый Нмецъ, то ему поручаютъ читать нмецкую библію съ тмъ, чтобъ онъ читаемое переводилъ и объяснялъ, славянской Библіи не читаютъ, такъ какъ ее не понимаютъ. Иконъ, праздниковъ и постовъ не признаютъ. На церковные обряды смотрятъ съ пренебреженіемъ, считая ихъ ‘поповскимъ изобртеніемъ’, но вс требованія церкви наружно исполняютъ. Пьяницъ между ними почти нтъ. Другъ другу охотно помогаютъ. Объ этомъ производится слдствіе, и нсколько человкъ штундовцевъ, по словамъ ‘Голоса’, уже посажено въ острогъ. ‘Одесскій Встникъ’ сначала, по поводу этого извстія, пришелъ въ негодованіе. ‘Мы были поражены, восклицаетъ онъ, дикостью подобнаго сообщенія и уврились, что южный корреспондентъ газеты ‘Голосъ’ знаетъ даже то, чего и нтъ на самомъ дл’. Но черезъ нсколько времени тотъ же самый ‘Одесскій Встникъ’, смирясь, объявилъ, что по собраннымъ имъ свдніямъ, такая секта въ самомъ дл существуетъ. По его словамъ, ‘начало этому обществу, точно, положено тми рабочими, которые живали у колонистовъ. Привыкнувъ не наблюдать ни праздниковъ, ни постовъ, освященныхъ православною церковью, они сохранили этотъ обычай и при возвращеніи въ родныя села. Усвоивъ себ однажды такія убжденія, они распространили ихъ и въ кругу своихъ ближнихъ, такъ что дйствительно число всхъ семействъ, усвоившихъ себ упрощенное богослуженіе, не почитающихъ св. иконъ, не соблюдающихъ ни праздниковъ, ни постовъ, простирается уже теперь до ста. Слдствіе по этому поводу началось уже нсколько лтъ тому назадъ’ (‘Одесскій Встникъ’ No 277 1867 г.).
Что можетъ быть противоестественне, безобразне, уродливе, скажемъ даже, оскорбительне этого явленія, что русскіе люди, русскіе крестьяне распваютъ нѣ,мецкіе псалмы, держатъ у себя нмецкія Библіи, прибгаютъ въ Нмцу за ея истолкованіемъ? ‘Голосъ’ не затруднился придать этому явленію оттнокъ нсколько политическій, что-то въ род нмецкой пропаганды, ‘характерный признакъ онмечиванія Новороссійскаго края’. Мы видимъ здсь совершенно иное. Причина такого безобразія лежитъ несравненно глубже. Разберемъ ее подробно, насколько позволяютъ вышеизложенныя краткія данныя и объемъ газетной статьи.
Прежде всего обращаетъ на себя вниманіе то обстоятельство, что основателями штундовскаго толка были рабочіе, проживавшіе у колонистовъ, слдовательно причину этого явленія надо искать во вліяніи чужихъ ученій и чужаго примра. При этомъ мы не можемъ не вспомнить, что точно такому же вліянію и въ томъ же кра подчинялись русскіе работники, жившіе у хозяевъ-Евреевъ, такъ что законъ наконецъ положительно воспретилъ Евреямъ держать у себя въ дому русскую прислугу, этотъ законъ измненъ только въ прошломъ году. Чтожъ это значитъ? Откуда такая духовная податливость русскаго православнаго человка?.. Не оттого ли, что этотъ русскій человкъ лишенъ положительно всякаго религіознаго воспитанія? что его отношеніе къ православію чисто-бытовое и разъ вырванный изъ своей бытовой среды, не вооруженный ни знаніемъ, ни сознаніемъ, онъ не въ состояніи выдерживать борьбы съ цльною и сознательною, упорною и крпкою врою не только протестантовъ пуританскаго закона, но даже Евреевъ? Дома онъ блюдется и держится обычаемъ всей своей общины, уменъ общимъ умомъ, нравствененъ общею нравственностью, силенъ міромъ,— но, къ сожалнію, не самъ собою лично. Ему недостаетъ, недостаетъ и всему нашему народу — именно развитія и воспитанія личности, въ смысл христіанскомъ разумется, а не въ смысл западнаго индивидуализма, тождественнаго съ эгоизмомъ. Кто же въ этомъ виноватъ? Въ этомъ-то и вопросъ.
‘Одесскій Встникъ’ разсказываетъ, что о штундовцахъ уже нсколько лтъ производится слдствіе. Слдствіе необходимо, только не полицейское и не надъ штундовцами. Здсь нужно изслдованіе въ род enquete parlementaire, способное просвтить правительство и общество на счетъ причины и объема зла. Отчего бы не произвести слдствіе инаго рода? отчего бы не развдать — изъ какихъ приходовъ эти рабочіе, заразившіеся ученіемъ колонистовъ? существуютъ ли въ этихъ приходахъ какія-нибудь школы? каковы священники въ нихъ и каковы ихъ отношенія къ паств? поучали ли они когда-нибудь народъ? Мало того — зналъ ли кто изъ этихъ несчастныхъ рабочихъ, до поступленія своего къ колонистамъ, хоть бы молитву ‘Отче нашъ’? Мы убждены заране, что отвтъ на вс эти вопросы будетъ отрицательный. Да не только въ Новороссійскомъ кра, гд населеніе вообще сбродное, создавшееся изъ бглыхъ, но и у насъ, въ срединной Россіи, мы предлагаемъ сельскимъ священникамъ сдлать у себя по приходамъ только одну проврку: сколько у нихъ прихожанъ знающихъ безошибочно, не коверкая, ‘Отче нашъ’?… Результатъ испытанія будетъ такой постыдный, что сельскіе пастыри, коротко знакомые съ своей паствой, врядъ ли на такую проврку и согласятся. Мы уже слышали возраженіе: да разв въ церкви не читается, да и сколько же разъ, молитва Господня? Читается, но, во-первыхъ, небрежне всякой иной молитвы, во-вторыхъ — лучше уже и не упоминать о томъ, читаютъ и поютъ наши дьячки въ Божіемъ храм. Конечно, никто изъ неграмотныхъ, никто самъ не читавшій церковныхъ книгъ, ничему не выучится отъ дьячковской скороговорки и бормотанья. Народъ идетъ въ церковь съ теплымъ чувствомъ вры, жаждетъ свта своей тьм, благодатнаго, освжающаго душу слова, какъ жаждетъ почва росы и дождя, изсушенная втромъ и зноемъ. Но не утоляется духовная жажда народа, не дается ему пить отъ самаго источника, пьющій отъ котораго не возжаждетъ во вки, про мужиковъ — разсуждаютъ наши пастыри — довольно церковнаго обычая, обряда, преданій, даже не осмысленныхъ для нихъ никакимъ поясненіемъ,— пусть тмъ и пробавляются. Вотъ и сказывается теперь это пренебреженіе къ народной духовной нужд: онъ ищетъ утолить у другихъ свой голодъ и жажду. Но этотъ голодъ, эта жажда — разв могутъ они быть поставлены ему въ вину? Не должны ли они быть вмнены напротивъ въ заслугу, даже въ высокое нравственное достоинство нашего народа? Не должны ли мы радоваться тому, что не одебелло его религіозное чувство, не заснула религіозная мысль? Не штундовцевъ надо винить и судить за то, что они алчутъ и жаждутъ, а тхъ, которые отказываютъ имъ въ питіи и пищ.
Затмъ, что собственно поражаетъ насъ въ штундовцахъ — это грубое подражаніе самой вншней форм протестантизма. Поселяясь у Нмцевъ-колонистовъ, русскій неграмотный, ничему не учившійся рабочій бываетъ прежде всего пораженъ ихъ вншнимъ пуританскимъ благочестіемъ, порядкомъ доможительства, чистотою нравовъ (напр. у гернгутеровъ и другихъ подобныхъ сектаторовъ). Онъ невольно сравниваетъ безчинство православнаго житья-бытья, при православныхъ пастыряхъ, съ благочиніемъ общественной жизни при протестантскихъ пасторахъ, и на основаніи этой посылки строитъ свой логическій выводъ. Причину такого духовнаго и житейскаго преимущества Нмцевъ онъ естественно приписываетъ вроученію,— не только внутреннему его духу, но, будучи воспитанъ самъ на одномъ обряд, и самой вншней форм нмецкаго вроученія. Одинъ обрядъ онъ замняетъ другимъ обрядомъ, облекая въ обрядъ самое отрицаніе обрядности. Отсюда пристрастіе къ нмецкому языку, къ нмецкимъ псалмамъ, нмецкимъ книгамъ, къ истолкователямъ Св. Писанія — непремнно изъ Нмцевъ. Все это безобразно, доказываетъ ‘невжество,— не споримъ. Но не лучше ли, что протестантизмъ явился на русской почв въ такомъ безобразномъ, легко разоблачаемомъ вид, нежели въ благообразномъ, въ которомъ онъ легче бы сроднился съ народомъ?..
Штундовцы держатъ у себя нмецкую Библію, заставляютъ Нмца переводить ее себ на русскій языкъ, отзываясь, что славянская Библія имъ не понятна. Бе есть ли это прямое указаніе на потребность въ Библіи русской? А гд она? гд переводы Библіи на русскій языкъ? Кому изъ насъ не извстны судьбы русской Библіи! На комъ же вина, спрашивается? Теперь, конечно, стали появляться при разныхъ періодическихъ духовныхъ изданіяхъ безобразныя приложенія переводовъ изъ Библіи, на манеръ прилагаемыхъ къ свтскимъ журналамъ англійскихъ романовъ,— приложенія, въ которыхъ листъ оканчивается иногда на слог Из-, а другой листъ, появляющійся черезъ мсяцъ, начинается слогами: раиль. Но эти переводы и журналы въ счетъ идти не могутъ. Гд изданія, освященныя авторитетомъ церковнаго правительства? гд дешевыя изданія для народа? Мы имемъ Новый Завтъ на русскомъ язык, изданный дешево,— но едвали достаточно распространенный. Пусть предлагаемое нами слдствіе разъяснитъ, имется ли хоть одинъ экземпляръ его въ сельскихъ приходахъ, откуда вышли штундовцы?… Въ прошломъ году было перепечатано въ русскихъ газетахъ изъ какой-то иностранной газеты заявленіе г. Казаринова о пожертвованіи имъ 50 т. рублей Св. Синоду на изданіе духовныхъ книгъ для Русскаго народа. Мы искали въ отчет за 1866 годъ г. оберъ-прокурора Святйшаго Синода какихъ-либо свдній объ этомъ пожертвованіи и объ употребленіи его согласно назначенію, но ничего не нашли.
Штундовцы, увряетъ ‘Голосъ’, сидятъ въ острог. Это краснорчиве всего. Если извстіе ‘Голоса’ справедливо, то это внецъ всхъ тхъ порядковъ, которые создали секту штундовцевъ. Мы кажется уже достаточно показали — они ли виноваты. Отучать острогомъ отъ алканія духовной пищи, не предлагая взамнъ ничего, отвчать острогомъ на искреннюю потребность вры, на запросы недремлющей религіозной мысли, острогомъ доказывать правоту православія,— это значитъ посягать на самое существенное основаніе святой вры — основаніе искренности и свободы, подкапываться подъ самое вроученіе православной церкви и давать въ руки своему противнику, протестантизму, побдоносное оружіе. При такихъ средствахъ защиты, при такихъ способахъ утвержденія въ истин православія, само собою оскудваетъ и упраздняется, становясь излишнею, ревность пастырей, меркнетъ и гаснетъ въ духовныхъ дятеляхъ священный огонь, и никакія строгія предписанія епархіальнаго начальства, подъ угрозами штрафа, о заведеніи школъ, не создадутъ дйствительной школы народной,— и даже,— но не слишкомъ ли уже далеко простираемъ мы нашу мнительность?… и даже самъ указъ Святйшаго Синода, напечатанный нами вчера, о предоставленіи священникамъ права на полученіе ордена Св. Анны 3-й степени и званія кавалера за ‘труды по народному образованію’, едвали въ силахъ будетъ сотворить изъ нихъ новыхъ апостоловъ… Иного оживленія нужно для прозябающаго въ насъ смени православія,— не изсушительныхъ дуновеній насилія и корысти, а вяній истиннаго духа Христова — любви и свободы…