Неистовый Орланд, Ариосто Лудовико, Год: 1516 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

0x01 graphic

НЕИСТОВЫЙ ОРЛАНДЪ.

0x01 graphic

НЕИСТОВЫЙ ОРЛАНДЪ

Л. АРІОСТА.

Переводъ Раича.,

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Съ портретомъ Аріоста.

МОСКВА,
Въ Типогр. Лазар. Инст. Вост. Языковъ.
1832.

Печатать позволяется

съ тмъ, чтобы по отпечатаніи представлены были въ Ценсурный Комитетъ три экземпляра. Москва, Августа 24 дня, 1831 года.

Ценсоръ Сергй Аксаковъ.

ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

Представляю читающей публик Неистоваго Олрланда, Поэму Л. Аріоста.

Безсмертное, неподражаемое, великое твореніе Феррарскаго Омира оцнено вкалш и народами, переводчику ничего не остается сказать въ похвалу ему. Божественный Аріостъ, какъ называютъ его просвщенные народы, весь въ своей поэм.

Въ Неистовомъ Орландъ читатели, кром великолпной картинной галлереи, если смю такъ выразиться, найдутъ цлую библіотеку повстей то трогательныхъ, то забавныхъ и вообще занимательныхъ. Каждая, или почти каждая пснь, сама по себ разнообразная, фаптасмагорическая, составляетъ нчто цлое, отдльное, вотъ почему переводчикъ ршился издавать Аріоста по частямъ, въ вид Альманаха. Каждый годъ будетъ выходитъ по одной, иногда по дв, части.

По окончаніи Аріоста намренъ я одинъ, или съ двумя-тремя литераторами — перевестъ, разумется, въ стихахъ, и другихъ первокласныхъ Италіанскихъ писателей и такимъ образомъ представитъ Русской публик Италіанскую стихотворную библіотеку. Если не обманетъ меня первое предпріятіе,— я отважусь и на другое,— составлю, съ помощію другихъ литераторовъ, Италіанскую прозаическую библіотеку въ Русскомъ перевод: короче сказать, я ршаюсь всю жизнь посвятитъ на ознакомленіе моихъ соотечественниковъ съ Италіанскою литературою, si- . . .

Numina laeva sinunt auditque vocatm Apollo.

ПСНЬ ПЕРВАЯ.

Бгство Ангелики изъ Христіанскаго стана. Единоборство Феррага, съ Ринальдомъ. Погоня ихъ за Ангеликой. Явленіе Аргаліевой тни. Ангелика въ лсу. Радость Сакрипатпа, нашедшаго ее. Поединокъ Сакрипапта. Встреча Ангелики съ Ринальдомъ.

Въ честь рыцарей, любви и дамъ

И смлыхъ предпріятій.

Какъ съ Аграмантомъ По морямъ

Приплыли Мавровъ рати

И, въ слдъ царя своей земли,

Въ живомъ порыв мщенья,

Въ предлы Франціи вошли

Съ мечемъ опустошенья.

Хвалился Аграмантъ, что онъ,

Возставъ на Карломана,

При плеск развитыхъ знаменъ,

Отмстить за смерть Траяна,

И объ Орланд будетъ рчь,

О чёмъ до насъ молчали,—

Какъ онъ, питомецъ бурныхъ счь,

Влюбился и съ печали

Неистовъ сталъ, ума лишась

Отъ двы свтлоокой,

Рчь будетъ, если я отъ глазъ

Красавицы жестокой

Не обезумю и самъ,

Какъ мой герой несчастный,—

Тогда конецъ моимъ стихамъ,

И трудъ мой — трудъ напрасныя.

Великодушный Ипполитъ,

Ираклово рожденье,

Италіи надежный щитъ,

Дней нашихъ украшенье,

За столько милостей твоихъ,

За вс благотворенья,

Прими плоды трудовъ моихъ

Съ улыбкой снисхожденья!

Я все мое теб даю.

За все плачу — стихами,

Взгляни, Монархъ, на дань мою

Привтными очами!

Среди героевъ древнихъ дней,

Достойныхъ хвалъ поэта,

Ты встртишь въ повсти моей

Рожера — чудо свта,—

Рожера, предка твоего,

Героя въ пол чести.

О! ты услышишь про него

Отрадны сердцу всти,

Когда въ безпечной тишин,

И съ думою высокой

На время разлучась, ко мн

Преклонишь слухъ и око.

Орландъ, уже давнымъ давно

Въ Ангелику влюблённый,

Для ней и ею не въ одно

Сраженье увлечённый,

Въ странахъ Востока съ славой длъ

Оставивъ тьмы трофеевъ,

На Западъ съ нею прилетлъ —

Къ подошвамъ Пиренеевъ,

Гд Карломанъ уже стоялъ,

Шатры раскинувъ бранны,

Куда дружины онъ созвалъ

На бой, давно желанный,

Чтобъ Аграманта наказать

И дерзкаго Марнла,

Одинъ безчисленную ратъ

Привелъ съ собой отъ Нила,

Другой Испанію на бой

Вооружилъ кровавой,

Чтобъ Францію стереть войной

Съ лица земли со славой.

И, какъ нарочно, той порой

Къ единоврной рати

Является Орландъ — герой

И кстати и не кстати.

Здсь съ милой онъ былъ разлучёнъ…

Какъ слпы мы бываемъ!

Та самая, которой онъ,

Любовію ласкаемъ,

Въ чужихъ странахъ, во всхъ воинахъ

Надежной былъ защитой,—

Среди друзей въ родныхъ странахъ —

Похищена открыто,

Орландъ ее не защищалъ:

Бояся распри шумной,

Ее похитить приказалъ

Самъ Карлъ благоразумной.

Орландъ съ Рональдомъ, идя въ бой

Противъ сыновъ проклятья,

Поссорились между собой:

Двоюродные братья

Питали оба въ сердц страсть

Къ Ангелик прекрасной,—

И Карлъ, провидвшій напасть

Въ размолвк сей несчастной

Двухъ лучшихъ рыцарей, веллъ —

И Герцогомъ Баварскимъ

Она взята, никто не смлъ

Не внять велньямъ царскимъ.

Красавицу тому изъ двухъ

Въ награду общали,

Кто бол на войн услугъ

Окажетъ лезвьемъ стали,

Кто бол Сарацинъ побьётъ

Руки могучей силой.

Но Врныхъ обманулъ расчотъ,

Имъ счастье измнило,

Они бжали, Герцогъ въ плнъ

Съ толпой другихъ попался,

И пустъ среди сихъ перемнъ

Шатеръ его остался»

Одна однехонька въ шатр

Оставшись опустломъ,

Ангелика въ сдло скорй

И, трепеща всемъ тломъ

При мысли грустной, что позоръ

Ждалъ Врныхъ въ день сей горькій,

Помчалася во весь опоръ

Чрезъ долы и пригорки.

И вотъ она ужь подъ лскомъ,

Вдали оставивъ счу,

И видитъ,— рыцарь къ ней пшкомъ

Бжитъ, спшитъ на встрчу.

При немъ и мечь, при немъ и щитъ,

На немъ шеломъ и латы,

Одъ черезъ лсъ быстрй бжитъ,

Чёмъ селянинъ, объятый

И страхомъ и надеждой вдругъ

На игрищахъ кипящихъ.

Не такъ пастушка черезъ лугъ

Бжитъ отъ змй шипящихъ,

Какъ быстро бросилась назадъ

Царевна, что есть силы,

Когда на ней горящій взглядъ

Остановилъ немилый.

То былъ отважный Паладинъ,

Владтель Моншальбана,

Могучаго Амона сынъ,

Надежда Врныхъ стана,

Онъ выпустилъ изъ рукъ своихъ

Баярда въ жаркой сч.

Рональдъ взглянулъ и въ тотъ же мигъ.

Узналъ въ ней издалече

Ту прелесть-дву, рай очей,

По коей онъ несчастной,

Не досыпаючи ночей,

Страдалъ, вздыхая страстно

Ангелика во весь опоръ

Сквозь темный боръ скакала

Отъ страха помутился взоръ,

И бдная не знала,

Какой ей лучше путь избрать —

Просторной или тсной.

Она едва могла держать

Узду въ рук прелестной,

И конь по вол, самъ собой,

Сквозь чащу пробивался

Съ своею всадницей младой,—

И вотъ къ рк примчался,

У той рки стоялъ Феррагъ,

Въ поту весь, запыленный,

При шумныхъ битвы знаменахъ

Усталый, изнуренный,

Онъ душу отвести пришолъ

При сладкомъ водномъ шум,

И здсь, не ждавши новыхъ золъ,

Остановился въ дум:

Онъ жажду утолитъ хотлъ,

Склоняся надъ ркою,

Но шлёмъ съ главы его слетлъ

И скрылся подъ водою.

Царевна въ страх на бгу

Кричала, что есть мочи,

Феррагъ, стоявшій на брегу,

Взглянувъ ей быстро въ очи,

Узналъ, какъ ни. была она,

Въ сей часъ недоумнья,

Томна, разстроена, блдна

Отъ ужасовъ смятенья,

И какъ ни долго не слыхалъ

Объ ней ни полуслова,

Но лишь взглянулъ и вдругъ узналъ

Ангелику въ ней снова’

Услужливый, а можетъ быть,

И самъ равно влюблённой,

Онъ радъ былъ помощь предложить

Царевн огорчённой,

И не заботясь, что шеломъ

Главы не прикрываетъ,

Онъ на соперника съ мечемъ

Отважно наступаетъ.

Ринальдъ, феррага не боясь,

Сталъ твердою ногою:

Онъ съ нимъ уже не въ первый разъ

Встрчается средь бою.

И закиплъ жестокій бой,

Звуча, стуча, булаты

То заблистаютъ надъ главой,

То вдругъ ударятъ въ латы,

Какъ бъ наковальню тяжкій млатъ,

Разбить его готовой.

Межь тмъ какъ рыцари разятъ

Другъ друга съ силой новой,

Царевна рыси придаетъ

Коню, какъ можно, бол,

И легкій конь ее несетъ

То лсомъ, то чрезъ поле.

А между тмъ конца войны,

Зажженной буйнымъ чувствомъ,

Все нтъ еще,— бойцы равны

И силой и искусствомъ,

Никто еще не одержалъ

Побды въ вихр счи,

И первый руку опускалъ,

И первый мирно рчи

Къ Феррагу буйному склонилъ

Амоновъ сынъ несчастной,

Въ немъ былъ живе Страсти пылъ

Къ Ангелик прекрасной.

‘Какая польза, молвилъ онъ,

Отъ этаго намъ бою?

Не одинакій ли уронъ

Намъ отъ него съ тобою?

Положимъ,— чудо красоты

Тебя обворожило,—

Но что же выиграешь ты,

Сдержавъ меня здсь силой?

Положимъ,— въ плнъ отдамся я,

Иль мертвъ паду на сч,—

Ангелика всё не твоя,

Она теперь далече.

‘He лучшель, если ты, какъ я,

Царевну любишь страстно,

Пустишься по слдамъ ея,

Чемъ медлишь здсь напрасно?

Сначала мры вс возьмемъ,

Чтобъ ей не дашь умчаться,

А тамъ уже ршимъ мечемъ.

Кому ей доставаться,

Иначе изъ чего намъ бой

Съ тобой вести кровавый?

Я въ немъ не вижу никакой

Ни выгоды, ни славы’.

И не задумался Феррагъ,

Онъ принялъ предложенье.

И вотъ мечи уже въ ножнахъ,

Отсрочено сраженье,

Вражда забыта, миръ насталъ

Межь прежними врагами,

Феррагъ, бросая водъ Кристалъ

Съ зелеными брегами,

Какъ рыцарь вжливый, пшкомъ

Ринальда не оставилъ,

Далъ мсто другу за сдломъ

И къ цли путь направилъ

Вотъ добродушія примръ

Въ чудесный вкъ героевъ!

Два витязя различныхъ връ,

Соперники средъ боевъ.

Соперники въ любви — сей часъ

Другъ друга поражали,

Всей яростью вооружась,

Сей часъ — друзьями стали

И безъ опаски понеслись

Чрезъ боръ, чрезъ долъ пологій,

Они неслись, пока сошлись

Предъ ними дв дороги.

Которою скакать бойцамъ

За всадницей прекрасной?

Слды копытъ и здсь и тамъ

Обозначались ясно,

И наугадъ Антоновъ сынъ

Побрёлъ пшкомъ одною,

А добродушный Сарацинъ

Отправился другою.

Феррагь въ лсу и тамъ и сямъ

Блуждалъ, плуталъ, крушился,

И снова очутился, тамъ,

Откуда въ путь пустился.

Къ рк при халъ онъ опять.

Гд шлемъ загрузъ глубоко,

И, не надлся сыскать

Красавицы жестокой,

Ршился, соскочивъ съ сдла,

Достать свой шлемъ чудесной,

На дно рки съ его чела

Упавшій неумстно.

Но шлемъ на дн, среди песковъ,

Далеко скрыла влага,

Онъ долгихъ требовалъ трудовъ

Отъ сильныхъ рукъ Феррага.

Онъ сукъ большой срубилъ мечемъ

И острогалъ огромной —

Огромной шестъ, и тмъ шестомъ,

Съ досадою нескромной,

Ощупалъ вс мста въ рк,

И чтоже? все напрасно!

И шестъ уже усталъ въ рук,

На этотъ разъ, несчастной.

Онъ проклиналъ свои труды

Безплодные, но поздно!

Стоитъ, и вотъ изъ-подъ-воды

Выходитъ рыцарь грозной.

Онъ весь въ доспхахъ — весь кругомъ,

Одно чело открыто,

Съ одной рук его шеломъ,

Струями водъ омытой,

Тотъ самый, что Феррагь искалъ

Такъ долго и безплодно.

‘Клятвопреступникъ! онъ сказалъ

Съ усмшкою холодной,

Теб, я вижу, тяжело

Съ шеломомъ симъ разстаться,

Онъ мой, и имъ твое чело

Не будетъ украшаться.

‘Я братъ Ангелики… Да! онъ

Стоитъ передъ тобою!

Припомни, какъ я былъ сражёнъ

Въ бою твоей рукою!

Ты клялся бросить въ сей потокъ

Мои доспхи бранны

И этотъ шлемъ… но если рокъ

Мн отдалъ шлемъ желанный..»

За чмъ же ты потупилъ взоръ,

Ко мн не взглянешь снова?

А! а! тебя смутилъ укоръ

За нарушенье слова.

‘Достань себ другой шеломъ,

Но только не позорно,

Достань его себ мечемъ

Среди борьбы упорной,

Такимъ Орландъ, такимъ герой

Ринальдъ владетъ нын,

‘І’отъ на Альмонт, а другой

Былъ прежде на Мамбрин.

Достань одинъ изъ нихъ въ войн,

Въ борьб тебя достойной,

А этотъ, обреченный мн,

Ма и оставь спокойно.’

Феррагь, при вид мертвеца,

Дрожитъ, всталъ дыбомъ волосъ j

Потъ градомъ съ блднаго лица,

Невольно замеръ голосъ

Въ полураскрывшихся устахъ,

Кровь въ жилахъ остывала,

Когда Аргалій, въ сихъ мстахъ

Погибшій отъ кинжала,

Изъ-подъ-воды нежданно всталъ,

Какъ будто оживъ снова,

И укорять убійцу сталъ

За нарушенье слова.

Феррагъ молчалъ, Феррагъ не смлъ

Прибгнуть къ оправданью,

Онъ поневол онмлъ,

Внимая нареканью

И, недовольный самъ собой,

Ланфузою поклялся,—

Когда бы и какой бы бой

Ему не представлялся,

Главы не прикрывать, пока

Средь боеваго грома

Не полонитъ его рука

Орландова шелома,

И эту клятву онъ сдержалъ

Гораздо лучше прежней.

Оставивъ берегъ, онъ блуждалъ

День за день безнадежнй —

Томясь мучительной тоской,

Онъ Паладина ищетъ

И, сладкій позабывъ покой,

За нимъ повсюду рыщетъ.

Съ Ринальдомъ, взявшимъ путь другой,

Другое приключенье

Случилось тою же порой

И въ тожь почти мгновенье.

Ринальдо идетъ и — видитъ вдругъ —

Баярдъ его ртивой

Предъ нимъ во весь несется духъ,

Взввая гордой гривой.

‘Остановись мой добрый коль!…’

Но зова конь не слышитъ,

Онъ все бжитъ, въ очахъ огонь

И искрится и пышетъ,

Ринальдо, досадуя, за нимъ

Несется въ путь безвстной…

Оставимъ ихъ и поспшимъ

Къ Ангелик прелестной.

Она бжитъ сквозь лсъ густой,

Непроходимой, темной,

Шелохнется- ли листъ младой

На топол нескромно,

Шепнетъ ли втка съ втеркомъ

На клён иль на бук,—

Царевна въ сторону съ конёмъ,

Дрожа при каждомъ звук,

Мелькнетъ ли тнь среди долинъ

Иль на гор высокой,—

И думаетъ, что Паладинъ

Постылый недалёко.

Такъ лань младая, подсмотрвъ,

Какъ тигръ въ тни прохладной

Давно знакомыхъ ей деревъ

Терзаетъ безпощадно

Ея трепещущую мать

И сердце выдаетъ,

Сквозь лсъ пускается бжать

И отдыху не знаетъ,

Дотронетсяль она въ бгу

До втки,— и, полмертвой

Мерещется, что ей врагу

Обречено бытъ жертвой.

Проходитъ день, проходитъ ночь,

И сутокъ съ половиной

Ужъ нтъ, и вотъ царева дочь

Стоитъ предъ луговиной,

Подъ тнью рощицы густой,

Струимой втерками.

Здсь ручейковъ потокъ живой,

Сверкавшій межъ брегами,

Перебираясь по пескамъ,

Журчалъ журчаньемъ нжнымъ,

И перлы росъ по муравамъ

Разбрызгивалъ прибрежнымъ*

Ангелика, окончивъ путь

При зно неотрадной,

Расположилась отдохнуть

Въ тни деревъ прохладной.

Она устала, врагъ далёкъ,

Онъ не смутитъ покою,—

И на лужайку съ стремя скокъ

Чуть слышною стопою.

Разузданъ конь, свободный, онъ

Блуждаетъ у потока,

Потокъ травою опушонъ

Приманчивой для ока.

Вблизи кустарникъ алыхъ розъ,

Переплетясь втвями,

Въ тни дубовъ высокихъ росъ

Надъ свтлыми струями,

Раскинувшися, какъ шатеръ

Прохладной и душистой,

Онъ оснялъ живой коверъ

Изъ муравы пушистой,

Туда,— въ убжище прохладъ —

Подъ занавсъ втвистый,—

Не проникалъ ни смертныхъ взглядъ,

Ни солнца лучъ огнистый.

И какъ отрадно отдохнуть

Пришельцу въ этой сни,

Прилечь небрежно и уснуть

На лон сладкой лни!..

Красавица подъ склонъ втвей

Пришла, легла, уснула.

Не долго поспалося ей,

Проснувшися отъ гула

Вблизи топочущихъ копытъ,

Она тихонько встала,

Глядитъ и — рыцарь ужь стоитъ

У воднаго кристала.

Она не знала, врагъ иль другъ

Предъ нею показался,

То страхомъ, то надеждой духъ

Смущенной волновался,

И притаивъ дыханье, ждетъ

Она, что будетъ дал.

Онъ слзъ съ коня и слъ у водъ —

При свтломъ ихъ кристал

И, на руку склонясь главой,

Такъ въ думу погрузился,

Какъ будто въ камень гробовой

Мгновенно превратился.

Съ часъ мста, Государь, онъ быть

Объятъ тоской глубокой,

Надумавшись, онъ повторилъ

Упрекъ судьб жестокой

Такъ жалобно, что, размягчась,

И камень бы распался,

И самый тигръ на этотъ разъ

Съ жестокостью бъ разстался.*

Онъ такъ вздыхалъ, и такъ рыдалъ,

Что грудь казалась Этной,

А слезы — льющейся со скалъ

Ркою искрометной.

‘О, долголь, мысль,— онъ началъ рчь

Печальную съ собою,—

О, долго ли теб и жечь

И леднитъ тоскою

Мою растерзанную грудь?..

Я опоздалъ несчастный!

Другой, открывъ къ ней прежде путь,

Сорвалъ цвтокъ прекрасный…

А чтоже въ дань любви моей?

Два слова, два-гири взгляда!

И только?.. и — страдать по ней —

Одна моя отрада! …

‘Младая два — роза-цвтъ:

Пока въ саду любимомъ

Она цвтетъ, безъ бурь и бдъ,

На стебельк родимомъ,

Пока ни стало, ни пастухъ

Коснуться къ ней не сметъ,—

И небо и земля ей другъ,

И всё ее лелетъ,

И у четы она младой,

Любовію счастливой,

Красуется то надъ главой,

То на груди стыдливой,

‘Но лишь счастливая рука,

И нжа и лаская,

Ее съ роднаго стебелька

Сорветъ и — радость Мая —

Теряетъ все, что небеса

И землю въ ней плняло:

Младая двица-краса,

Откинувъ покрывало,

И тайной прелестью своей

Для милаго предмета

Пожертвовавъ въ пылу страстей,

Теряетъ всё для свта …

‘Теряетъ всё — но не для всхъ,

Боготворимый ею

Блаженствуетъ въ раю утхъ,

Гордясь судьбой своею….

Другой блаженствуетъ, а я!’..

Я осужденъ томиться…

Но неужель любовь моя

Ничмъ не наградится?….

Она мила душ моей,—

И я не перестану

Любить ее, и я объ ней

Мечтать до гроба стану.’

Вы спросите, кто рыцарь сей,

Горючими ручьями

Точившій слезы изъ очей

Надъ свтлыми струями?

То царь Черкесскій — Сакрипанъ,

Онъ бросилъ край родимый

И много, много видлъ странъ,

Любовію гонимый…

И онъ Ангелику любилъ!

У воднаго Кристала

По ней онъ, бдный, слезы лилъ.—

Она его узнала.

Его съ Восточныхъ береговъ —

Отъ колыбели свта —

Звала, вела, влекла любовь

Въ слдъ милаго предмета,

Онъ въ Индію прямой стезёй,—

И съ скорбію душевной

Провдалъ, что Орландъ-герой

На Запад съ царевной,—

На Западъ бросился, и шутъ

Услышалъ всть плачевну,

Что Карлъ Великій принялъ трудъ

Секвестровать Царевну.

Онъ въ стан про побгъ узналъ

Ангелики прекрасной,

И тамъ и сямъ ее искалъ —

Искалъ, и все напрасно,

Безсчастный не напалъ на слдъ

Бглянки свтлоокой.

Она вина царевыхъ бдъ

И горести жестокой,

Ей посвящая каждый вздохъ,

Онъ выражался въ млньи

Такъ жалобно, что солнце могъ

Остановишь въ теченьи.

Межъ тмъ какъ онъ страдалъ, рыдалъ

Надъ влажными брегами,

И слезы жаркія сливалъ

Съ прохладными струями,

И много, много говорилъ,

Что знать для насъ нелестно,

Его услышать рокъ судилъ

Ангелик прелестной, —

И съ нимъ въ одинъ сбылося часъ,

Въ одно мгновенье ока,

Чегобъ иные, вкъ томясь,

Не выждали отъ рока.

Царевна, притаивши духъ,

Подъ тнью древъ густою,

Внимательный склонила сдухъ

Къ влюбленному герою.

Уже не въ первый разъ онъ ей

Твердилъ про нжный пламень,

Онажъ къ нему хладна, хладнй,

Безчувственнй, чёмъ камень,

Гордясь красой, она его,

Какъ многихъ, презирала,

За тмъ что ровно никого

По мысли не сыскала.

Но можно ей въ проводники

На время взять Героя,

Изнывшаго по ней съ тоски,

Одинъ упрямецъ, стоя

Въ вод по горло, не зоветъ

На помощь первыхъ встрчныхъ,—

Два раза случай не придетъ

На скорбный зовъ безпечныхъ.

И отъ когожь, отъ чьихъ ей силъ

Защиты ждать надежной?

Черкесскій Царь ее любилъ

Любовью самой нжной.

И вотъ какъ цнится любовь!..

Одна, въ краю далекомъ,

Блуждая въ мгл густыхъ лсовъ,

Въ отчаяньи жестокомъ,

Она его — въ проводники

Себ предназначала,

Но облегчишь его тоски

Совсмъ не помышляла,

Она хотла лишь польстить

Слпой его надежд,

Потомъ несчастнаго забыть

И презирать какъ прежде.

И вотъ она изъ-за втвей,

Румянцемъ пламня,

Какъ Цинтія, или милй,—

Какъ прелесть-Діонея,

Плеснувъ нежданно, говоритъ

Влюбленному герою:

‘Привтствую тебя, мой щитъ!

Да будетъ миръ съ тобою!

Самъ Богъ тебя послалъ ко мн

Въ сей край полупустынной,

Ты будешь въ дальней сторон

Защитникомъ невинной.’

Нтъ! Ни одна изъ матерей,

Извдавшихъ кручину,

Съ такою радостью — очей

Не обращала къ сыну,

О коемъ плакала она,

Какъ о погибшемъ въ битв

И ночи долгія безъ сна

Промлла на молитв,—

Съ какою радостью Черкесъ,

Томившійся тоскою,

Ангелику — красу небесъ —

Увидлъ предъ собою.

Любовью пламенной горя,

Онъ къ ней, къ своей прекрасной,

Она къ нему, она Царя

Прижала къ груди страстно

И, обнимаясь съ нимъ, душой

Несется распаленной

Въ не позабытый край родной —

Къ отчизн отдаленной:

Воображеніе зажогъ

Надежды лучъ крылатый,

Вотъ наконецъ она чертогъ

Увидитъ свой богатой.

И отдаетъ ему отчотъ

Во всемъ, что было съ нею

Съ тхъ поръ, какъ ею въ дни заботъ

Онъ посланъ къ Набатею —

Къ царю отважныхъ Сериканъ

Просить о вспоможеньи,

И какъ Орландъ средь разныхъ странъ

И не въ одномъ сражена

Спасалъ ее отъ разныхъ бдъ,

И что она всё — два

И такъ чиста, какъ вышла въ свтъ

Изъ матерняго чрева.

Конечно, можетъ быть, оно

И справедливо было,

Да только что-то мудрено….

Но какъ не врить милой?

И Царь поврилъ, онъ не разъ

Бывалъ обманутъ въ жизни,

Любовь скрываетъ то отъ насъ,

Что ясно видитъ ближній,

А что не видимо ему,—

Она для насъ вскрываетъ,

Въ Несчастья врится всему,

Чего душа желаетъ.

‘Судьба блаженствомъ насъ даритъ

Разъ-два, а рдко бол,.—

Черкесъ съ собою говоритъ,—

И если было въ вол

Орланда — случай пропустить,

И случаи столь завидной,—

Онъ долженъ самъ себя винить,

Онъ простъ, ему и стыдно,

Но я — не онъ, зачмъ терять,

Что послано судьбою?

Чтобъ посл плакать и страдать

И въ гробъ сойти съ тоскою!

‘Сорву же свженькій цвтокъ

Полуразцвтшей розы,

Пока еще онъ не поблёкъ!

Я знаю, будутъ слезы,—

Что мн до нихъ? я знаю свтъ,

Я знаю полъ прекрасной:

Онъ слёзы льетъ, конца имъ нтъ,

Посмотришь,— всё напрасно’,

И самъ же радъ, и рай утхъ

Находитъ въ нг сладкой…

Что долго ждать? здсь нтъ помхъ,

Приступимъ, время кратко!’

И былъ ужь онъ вооружёнъ

На приступъ столь отрадной…

Вдругъ слухъ Черкесовъ поражёнъ…—

За рощицей прохладной

Послышался ужасный шумъ,

И рыцарь по невол

Скрпясь, спшитъ безъ дальнихъ думъ

На боевое поле,

Онъ, шлемъ набросивъ на чело^

Къ коню,— и въ тоже время

Схватилъ копье и скокъ въ сдло

Съ серебренаго стремя.

Вотъ скачетъ рыцарь на кон

Въ одежд блоснжной,

Раскинувшейся по брон

Роскошно и небрежно,

Осанка гордая, шеломъ

Перомъ украшенъ блымъ.

Черкесскій царь, вздохнувъ танкомъ

Предъ паладиномъ смлымъ,

Нарушившимъ его покой,

Прервавшимъ наслажденья,

Кругомъ бросаетъ взоръ живой

Досады и презрнья.

И гордый мужествомъ — онъ въ бой

Врага зоветъ кровавой,

И врагъ, взлелянный войной,

Давно знакомый съ славой,

Радъ отъ души принять Царя

На новомъ пол боя

И, нетерпніемъ горя,

Ждешь пылкаго героя.

И вотъ,— копье наперевсъ,—

Грозя имъ издалеча,

Какъ буря налетлъ Черкесъ,

И закипла сча.

Ни лев со львомъ, ни быкъ съ быкомъ

Не бьются такъ жестоко,

Какъ бились рыцари вдвоемъ:

При дв свтлоокой:

Трещатъ чеканные щиты

Отъ скачущихъ ударовъ,

И стонутъ долы, высоты

И ребра крутояровъ,

И груди крпкія бойцовъ

Едвалибъ устояли,

Когда бъ не — диво тхъ вковъ —

Не латы ихъ спасали.

И кони въ злоб лобъ со лбомъ

Сражались какъ бараны,

И первый — оземь подъ Царемъ,

И отжилъ вкъ свой бранный,

А онъ всегда надежной слылъ

Для всадника опорой,

Палъ и другой, но вдругъ вскочилъ,

Очнувшися подъ шпорой,

Но конь Черкесовъ ужь не всталъ,

Жизнь съ втромъ отлетла,

И онъ на всадник лежалъ

Всей тяжестію тла.

Невдомый герой въ сдл

Почти не пошатнулся,

Врага увидвъ на земл,

Онъ только улыбнулся,

Довольный тмъ, что одержалъ

Надъ рыцаремъ побду,

Впередъ стремглавъ онъ поскакалъ,

И не видать ужъ слду,

И прежде чёмъ усплъ Черкесъ

Оправиться отъ бою,

Онъ роковой оставилъ лсъ

Далёко за собою.

Оратай, какъ гроза пройдетъ,

Неслышно грома бол,

Вставъ, оглушенный, обведетъ

Печальнымъ взоромъ поле,

Погибшихъ отъ грозы воловъ

И, что плняло зрнье,

Безъ темныхъ кудрей ель — холмовъ

Сосднихъ украшенье:

Такъ предъ Ангеликой младой,

Свидтельницей боя,

Всталъ Царь, убійственной тоской

Стснилась грудь героя,

Онъ тяжело вздыхалъ, стоналъ,

Не отъ того, чтобъ ноги

Иль руки, падая, сломалъ,—

Онъ вышелъ изъ тревоги

Какъ встрёпаный, но, рокъ виня,

Не могъ снести онъ срама

О стыдъ! его изъ-подъ коня

Вытаскивала дама!…

Когдабъ она ему тотчасъ

Не возвратила рчи,—

Онъ вкъ бы нмъ былъ, возвратясь

Изъ неудачной счи.

‘Не сокрушайся, Государь!

Царевна говорила,

Не ты, но лошадь, эта тварь

На битв измнила,

Еебъ на кормъ, да на покой

А не на бой кровавый.

О чемъ грустить? соперникъ твой

Не взялъ внца у славы,—

По моему — онъ потерялъ

И славу и побду,

Онъ первый съ бою ускакалъ,

И не видать ужъ слду.’

Такъ въ часъ невзгоды говоря,

Царевна утшаетъ

Разогорченнаго Царя.

Вотъ, видятъ, вызжаетъ

На рыжак, съ сумой, съ рожкомъ

Гонецъ изъ темной дали,

Онъ, поравнявшися съ Царёмъ,

Спросилъ:’ не проскакалъ ли

Симъ лсомъ рыцарь на кон,

Въ одежд блоснжной,

Раскинувшейся по брон

Роскошно и небрежно?’

— Да! отвчалъ ему Черкесъ,

Не боле минуты,

Какъ проскакалъ чрезъ этотъ лсъ

Мой врагъ на битв лютый.

Мнбъ знать хотлось, кто таковъ,

Съ кмъ мрился я сшибкой.—

‘Я отвчать теб готовъ,

Сказалъ гонецъ съ улыбкой,

Но выслушай меня, герой,

Безъ скорби и безъ гнва:

Могучій побдитель твой —

Прелестнйшая два.

‘Ты хочешь имя знать ея?

И этаго не скрою:

Отъ Брадаманты, отъ копья

Ея ты палъ средь бою,

И слава прежнихъ длъ твоихъ

Погибла подъ луною!’

Гонецъ сказалъ, и въ тотъ же мигъ

Пустился вдаль стрлою.

Черкесъ въ смущеніи стоитъ,

Не вымолвитъ ни слова,

И по челу разлился стыдъ

Живымъ румянцемъ снова.

И долго, долго думалъ онъ

Съ собою о позор,

О томъ, что женщиной сраженъ

Въ воинственномъ онъ спор,

И, думу думою гоня,

На свтъ глядть стыдится,

И на чужаго онъ коня

Молчкомъ съ стыдомъ садится,

И неучтиво за собой

Царевну помщаетъ,

А нгу съ нею до другой

Минуты отлагаетъ.

Еще не проскакалъ Черкесъ

Двухъ миль съ своей прекрасной,

Какъ вдругъ вкругъ нихъ потрясся лсъ,

Раздался трескъ ужасной,

Еще минуты не прошло,

И вотъ предъ ихъ очами

Огромный конь, на немъ сдло

Съ златыми стременами,

Онъ то чрезъ кустъ, то чрезъ ручей

Широкій перепрянетъ,—

На дубъ наскачетъ,— дубъ съ корней,

Лишь гулъ вдали отгрянетъ.

‘Когда густая тнь втвей

И мгла не омрачила

Моихъ встревоженныхъ очей,—

Царевна говорила,—

Такъ это конь знакомый мн,

Баярдъ несется лсомъ…

Онъ, онъ въ глухой сей сторон,

Подъ темнымъ древъ навсомъ.

Какъ кстати! нечего смотрть,

Пора намъ размститься,

Двумъ на одномъ кон сидть

Неловко, не годится.’

И Сакрипанъ, со стремя прыгъ.

Летитъ къ Баярду прямо

И — за узду,— но въ тотъ же мигъ

Ринальдовъ конь упрямой.

Какъ молнія, оборотясь,

Копытами отвтилъ,

Но не попалъ на этотъ разъ,

Куда-было намтилъ,

Атобъ Черкесу ужь не жить:

Извдывая силу,

Баярдъ копытомъ могъ разбить

Стальную гору съ пылу.

Потомъ, какъ человкъ, умёнъ

И ласковъ, предъ Царевной

Склонясь, остановился онъ:

Такъ, посл многодневной

Разлуки, песъ вертитъ хвостомъ,

Хозяина встрчая.

Баярдъ не позабылъ о томъ,

Какъ два молодая

Въ Альбрак много разъ сама

Изъ рукъ его кормила,

Когда Ринальда безъ ума —

Безъ памяти любила.

Царевна лвою рукой

За повода, а правой

По грив гладитъ золотой

И груди величавой.—

Разумный конь предъ ней стоитъ

Смирнёхонько,— ягнёнкомъ,

Царь, сноровивъ, къ нему спшитъ,

И вотъ онъ въ стрем звонкомъ.

Ангелика свое взяла

И лучше помстилась,— *

Она теперь изъ-за сдла

Въ сдло переселилась.

Похали, Царевна глядь

И — не сберется съ силой,—

Она блдна: за ней опять

Бжитъ Ринальдъ постылой*

Ангелика ему мила,

Онъ въ ней души не видитъ,

Она, какъ голубь сокола,

Ринальда ненавидитъ,—

А было время, что она

Въ Ринальда молодова

Была смертельно влюблена,—

Теперь къ нему сурова

Въ Арденахъ два ключа журчатъ

Въ сосдств межъ собою,

Въ одномъ любви кипучій ядъ

Съ прохладной слитъ водою,

А тотъ, кто жаждою томясь,

Напьется изъ другова,

Разлюбитъ свой кумиръ тотчасъ

И не полюбитъ снова.

Ринальдъ испилъ воды въ одномъ,

И отъ любви сгараетъ,

Ангелика пила въ другомъ,

И хладъ къ нему питаетъ.

И эти-то струи виной,

Что нашей героин,

Примтившей за дальней мглой

Ринальда на долин,

Горой налегъ на сердце страхъ,

Взоръ ясный померкаетъ,

И Сакрипана, вся въ слезахъ,

Царевна заклинаетъ,

Чтобъ онъ немилаго недалъ

Увидть ей навстрч,

Чтобъ онъ не ждалъ, чтобъ онъ бжалъ.

Отъ рыцаря далече,

‘Какъ! Сакрипанъ промолвилъ ей,

Ты робко взоры мещешь?

Ты подъ защитою моей —

И — предъ врагомъ трепещешь!

Какъ! ты забыла про воину

Жестокую въ Альбрак,

Про ночь, какъ я, тебя одну

Спасая въ смутномъ мрак,

Теб щитомъ надежнымъ быль

Одинъ отъ Агрикапа,

Отъ всхъ вооруженныхъ силъ

Встревоженнаго стана!’

Но замеръ гласъ въ ея устахъ,

Взоръ меркнетъ, гаснутъ силы,

Ужь близко — въ нсколькихъ шагахъ —

Ринальдъ, для ней постылый.

Конь узнанъ,— и царю грозитъ

Ринальдъ, предавшись гнву,

Узналъ и ангельскій онъ видъ,

Узналъ онъ прелесть-дву….

Но что у рыцарей потомъ

Вдвоемъ — въ борьб суровой

Происходило,— разовьемъ,

Раскроемъ въ псни новой.

ПСНЪ ВТОРАЯ.

Сраженіе Ринальда съ Сакрипаномъ. Гонецъ изъ Ада разнимаетъ ихъ. Ринальдъ отправляется за Ангеликою въ Парижъ, откуда Карлъ посылаетъ его въ Англію. Буря на мор. Брадаманта и Пинабель. Сраженіе Рожера и Градасса съ волшебникомъ. Паденіе Брада

НЕИСТОВЫЙ ОРЛАНДЪ.

ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

ПСНЬ ПЕРВАЯ.

ПСНЪ ВТОРАЯ.

Читайте также: