АНГЕЛИКА И САКРИПАНТЪ.
АНГЕЛИКА И САКРИПАНТЪ.
(Эпизодъ изъ Аріоста.)
П. 1. cm. 33 — 70
Посвящено А — А — З — ой.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
53.
54.
55.
60.
61.
62.
63.
64.
Ангелика и Сакрипант, Ариосто Лудовико, Год: 1826
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Ангелика, находившаяся въ стан Карла Великаго вовремя ужасной битвы между Маврами и Христіанами, и видя пораженіе послднихъ, обратилась въ бгство на первомъ попавшемся ей кон. На пути своемъ, встртила она Ринальда, страстно въ нее влюбленнаго и столько же ею ненавидимаго съ той поры, какъ она испила отъ источника ненависти, а Ринальдъ отъ источника любви. Встрча сія ускоряетъ ея бгство.
Сквозь страшный и дремучій лсъ
Она несется быстрымъ скакомъ
И шорохъ травъ и шумъ древесъ,
Волнуя блы перси страхомъ,
Влекутъ ее туда, сюда,
И все различными тропами, —
Ей тни кажутъ иногда
Ринальда за ея плечами.
Такъ серна юная, узрвъ
Изъ за листовъ родной дубравы,
Какъ яростно терзаетъ левъ
Трупъ матери ея кровавый: —
Изъ лса въ лсъ, по пнямъ, по рвамъ
Бжитъ дрожа и цпеня —
И чуетъ, трогаясь кустамъ,
Быть въ страшной пасти у злодя.
Весь день тотъ, ночь и вновь полдня,
Скиталась, гд, — сама не знала,
Въ часъ зноя, наконецъ, она,
Къ прохладной рощ прискакала.
Два свтлые ручья вокругъ
Растили дернъ младой и мягкой,
Катясь по мелкимъ камнямъ, слухъ
Журчаньемъ обольщали сладко
Ей тутъ казалось, не страшась,
Быть, отъ Ринальда, миль за двсти.
Путемъ и жаромъ утомясь,
Ршилась отдохнуть въ семъ мст,
Сошла съ коня въ пуки цвтовъ,
Сняла сдло, сняла поводья,
И онъ пошелъ вдоль ручейковъ —
Искать въ густой трав раздолья.
И вотъ, прекрасный кустъ предъ ней,
Онъ весь изъ алыхъ розъ и блыхъ,
Нагнулся къ зеркалу зыбей
Подъ снію дубовъ дебелыхъ.
Сплетенны сучья въ темный кровъ
Разстлалися кругомъ широко,
Туда лучъ солнца не пройдетъ,
Не только человковъ око.
Постель изъ мягкой муравы
Ей скоро сладкой сонъ вдохнула,
Красавица во глубь травы
Вошла и лишь легла, заснула,
Но кратокъ сонъ ея очей —
Ей слышанъ топотъ приближенный:
Вставъ тихо, смотритъ… прямо къ ней
Несется вождь вооруженный.
Не зная, другъ онъ, иль недругъ,
Сомнньемъ грудь ея тснится,
Чуть переводитъ робкій духъ,
Легла опять… не шевелится,
Но вождь сошелъ на брегъ рчной.
Склонилъ главу свою ко длани,
Чело подернулось тоской,
Сидитъ какъ будто камень хладный.
Съ главой поникнутой, мечталъ
Почти часъ цлый рыцарь статной,
Но посл, жаловаться сталъ
Такъ скромно, нжно и пріятно,
Что врно бъ камни онъ смягчилъ,
То слышавъ, тигры бъ присмирли,—
Вздыхая, слезы онъ струилъ,
Вздымалась грудь, ланиты рдли.
‘О мысль! что можетъ быть больнй?
‘Я тщетно страстнымъ сердцемъ рвался,
‘Что длать? поздно, ужь не мн
‘И нжный цвтъ и плодъ достался!
‘Все получилъ отъ ней — другой,
‘А я одни слова и взгляды…
‘Зачмъ же мучимый тоской,
‘Крушиться буду безъ отрады?…
‘Двица съ розою сходна,
‘Пока на стебельк родимомъ,
‘Цвтетъ въ саду, цвтетъ одна,
‘Въ краю для стадъ недоходимомъ, —
‘Ее лелютъ втерки,
‘И солнце, и земля, и люди,
‘Она любви сулитъ внки,
‘Сулитъ нарядъ двичьей груди, —
‘Но лишь сорвутъ цвточекъ сей,
‘Со стебелька его роднова, —
‘Пройдетъ къ нему любовь людей
‘Земли и неба голубова!
‘Двица больше ясныхъ глазъ
‘Должна беречь любви цвтъ милой, —
‘Но разъ цвтка сего лишась,
‘Становится для всхъ постылой.
‘Для всхъ другихъ она чужда
‘И лишь однимъ, однимъ любима…
‘Ко мн ли одному всегда
‘Судьба досель неумолима!
‘Могуль я не любитъ ее?
‘Она всхъ думъ моихъ предметомъ!
‘Въ ней чувствую мое бытье!
‘Ахъ, нтъ! скорй разстанусь съ свтомъ!’
Кто жъ, спросишь ты, о Государь,
На брег, льющій слезъ потоки?
То Сакрипантъ, Черкескій Царь,
Любовникъ страстный и жестокій.
Близка здсь цль его трудовъ,
Желаній, вздоховъ, страсти дикой, —
Онъ изъ-за розовыхъ кустовъ
Былъ узнанъ милой Ангеликой.
Отъ странъ, гд возникаетъ свтъ,
На западъ привлеченъ онъ страстью,
Узнавъ, что за Роландомъ вслдъ,
Направилась, къ его несчастью!
Въ Европ, всть дошла къ нему
Что славнымъ Карломъ, цвтъ сей милый
Похищенъ — и сужденъ тому,
Кто возстановитъ царство лилій,
Онъ прибылъ въ станъ въ тотъ страшный день,
Когда разбитъ былъ Карлъ Великой,
Съ тхъ поръ онъ слдуетъ, какъ тнь,
Везд за милой Ангеликой.
Вотъ горестей его вина
И страстныхъ, пылкихъ выраженій,
Которыя свтило дня
Могли бы задержать въ теченьи.
Межь тмъ, какъ рыцарь сей груститъ,
И слезы льетъ, блаженства чуждый —
И много жалобъ говоритъ,
До коихъ намъ теперь нтъ нужды:
Счастливыя рокъ его судилъ
Чтобъ милая ему внимала,
Чтобъ онъ въ тотъ самый часъ тутъ былъ,
Гд въ вкъ его нога не стала.
Красавица его, въ тиши,
Съ вниманьемъ слушала вс пени,
Онъ открывалъ ей огнь души,
Не въ первый разъ и не въ послдній,
Но бол мрамора хладна
Къ мучительнымъ его страданьямъ,
Презрньемъ, кажется, она,
Отвтствуетъ любви желаньямъ.
Но будучи одна, въ лсахъ,
Подумала: ‘для охраненья
Онъ нуженъ — тонущій въ волнахъ
Не ищетъ ли себ спасенья?
Когда пропуститъ случай сей,
Найдетъ ли впредь другой подобный?
Изъ всхъ горящихъ страстью къ ней,
Онъ самый врный и покорный,
Хотя у ней желанья нтъ
Помочь сндаемому страстью,
Дать отдохнуть ему отъ бдъ,
Надежду показавъ ко счастью.
Мечтаетъ хитрая, поймать
Его въ обманчивые ковы,
Чтобъ посл показать опять
Видъ равнодушный и суровый:
И вдругъ, изъ за цвтущихъ розъ,
Предстала въ красот небесной: —
Какъ отъ Киприды, разлилось
Благоуханіе повсемстно f
И восклицаетъ:, миръ съ тобой!
‘Ты посланъ мн, какъ добрый Геніи,
‘Престань, о покровитель мой!
‘Обидныхъ обо мн быть мнній!’
Не съ большей радостію мать,
Дотоль убитая тоскою,
Безъ сына зрвъ пришедшу рать —
Вдругъ видитъ сына предъ собою!
Черкескій Князь, подобно ей,
Восторженный, полнъ изумленья,
Не можетъ отвести очей
Отъ милаго ему явленья!
Къ богин, къ милой, юный Князь
Вдругъ устремился, страстью тая,
Она съ нимъ нжно обнялась,
Забывши какъ среди Китая,
Была горда и жестоко,
Но встртясь съ нимъ — мечтой крылатой
Она ужъ къ одинъ близка
И видитъ свой дворецъ богатой.
Она отчетъ ему дала,
Со дня, какъ онъ отправленъ ею
За помощью, въ лиц посла,
Къ Царю, Востока Набатею,
И какъ Роландъ ее хранилъ
Отъ смерти и отъ оскорбленій, ,
Ужь близокъ топотъ отъ копытъ,
Чрезъ лсъ несется всадникъ милый,
Какъ снгъ, его броня блеститъ,
На шлем пухъ играетъ блый.
Царь Сакрипантъ не можетъ снесть,
Въ часы любви, докучной встрчи,
Въ лиц его пылаетъ месть
И жажда пламенная счи!
Къ оружью! рекъ онъ, сблизясь съ нимъ
Соперника надясь спшить,
Но сей, гордясь собой самимъ,
Взялся тотчасъ его утшить,
И прервалъ гордый зовъ его,
Коня съ копьемъ направилъ къ цли,
Черкесъ помчался на него —
И другъ на друга налетли!…
Не столь два льва раздражены,
Не столь волы, сцпясь рогами
Ярятся — какъ въ бою они.
Щиты ихъ пронзены копьями.
Ударъ ихъ встрчный прогремлъ
Какъ по эиру громъ крылатый, —
Изъ нихъ духъ жизни бъ отлетлъ,
Когда бы не спасли ихъ латы.
Кони, не совращая бгъ
Столкнулись, какъ овны, главами ‘
Черкеса конь убитый легъ,
Сей конь, прославленный боями, — а
Другой, повергшись, скоро всталъ *
Въ бокахъ желзы ощутивши,
Но Сакрипантовъ конь упалъ,
Всей тяжестью его покрывши…
Безвстный Рыцарь устоялъ,
И зря врага съ конемъ сраженныхъ,
Онъ снова битвы не искалъ —