КОВАЛЕВСКИЙ Е. П.
Негриция
(Отрывок из путешествия во Внутреннюю Африку Е. Ковалевского).
Е. Ковалевский.
Негриция, Ковалевский Егор Петрович, Год: 1849
Время на прочтение: 14 минут(ы)
От источников Тумата, с юго-восточной оконечности Санаарского Полуострова, и Юго-западной Абиссинии, перенес я вас вперед, на юг, к вершинам так называемых Лунных Гор, куда стремились все мои желания. Теперь, находясь почти на середине между Белым и Голубым Нилом, на возвышеннейшем пункте Санаарского Полуострова, откуда глаз мой проникает далеко-далеко, в страну, уже изведанную мною шаг за шагом, где нога Европейца никогда еще не ступала — я намерен вам представить Санаарский Полуостров во всем его пространстве. На севере, из-за пологих отрогов Туматского кряжа, подымается отдельно Гули, одна из высших гор Санаарского Полуострова, по резкому очертанию ее на синем горизонте, можно догадываться о ее гранитном образовании, в чем я вполне убедился. Гули, в числе некоторых других гор, со всеми обитающими на ней неграми, принадлежит Идрис-Адлану в роде ленного владения и составляет его постоянную резиденцию. Оттуда выслал он к нам посланцев с приглашением посетить его. Любя от души его зятя, Арбаба, который оказал нам услуги, я бы охотно согласился на приглашение, но дожди настигали нас: надо было думать только о том, чтоб убраться из гор. За Гули ничего не видно. Тут полуостров сжимается более и более двумя реками и наконец оканчивается у Картуша, в углу их соединения. Это большое пространство составляет возвышенную равнину, едва понижающуюся к северу, скудную в воде, за всем тем некогда сильно населенную, ныне довольно пустынную внутри, вне бассейна рек. Близкое соседство главного управления ощутительно. На равнине стоят гора Муил и несколько незначительных возвышений.
На востоке идет Туматский кряж, в котором, если не выше, то заметнее всех два гранитных пика Радока, направо от них Синге, Аиду, Фаданго, налево — Фадога, Сода, Кассан, на юго-востоке Таби. По ту сторону Тумата, к юго-востоку, горы Фаронья, Фалогут и темя Фазангору. Далее на востоке можно было отличить синие горы Абиссинии, но, конечно, не столь явственно, как с вершин Тумата.
На юг видны были большая часть тех гор, к которым мы были близки с вершин Тумата, только некоторые из них выдавались на горизонт своими сланцеватыми ребрами, вместо гранитных валунов, которые видны со стороны Тумата, другие, прежде казавшиеся отдельными, теперь совпадали с главным хребтом, иные скрывались, другие выдвигались вперед и вообще все виднелись неопределительней, гораздо дальше, но по некоторым резким линиям и очертаниям, нельзя было не узнать старых знакомых.
Дальше всего горизонт открывается на юго-востоке и востоке. Тут, за несколько часов, может быть, за один день от Дуля, позади гор Курмук-уе-Зераба, начинается равнина. Очень возвышенная в начале (до 600 футов), она понижается к востоку и наконец у берегов Белого Нила переходит в тундры, поросшие мелким и кривым лесом, страну бедную по растительности, чрезвычайно нездоровую по климату, и за всем тем, как вскоре увидим очень населенную.
Мы видели край, посмотрим человека, занимающего его.
Коренные обитатели Сапаарского Полуострова, древнейшие переселенцы — арабы и негры. Само собою разумеется, в городах и даже в тех деревнях, которые находятся на равнинах, в северной части Сенаара, много пришельцев со всех сторон.
Арабов главнейше можно разделить на позднейших выходцев из Гаджаса и потомков Израэля, в чем я убеждаюсь более и более. Мы будем говорить о здешних Арабах, когда вообще займемся исследованием этого народа. Нынче обратим внимание особенно на негров, древнейших и главнейших обитателей края.
Трудно назвать все подразделения племен, потому что каждая гора, населенная даже тем же племенем, как соседняя, представляет отличие или в обычаях, или в языке.
Утверждают, будто организм негра несовершенен и приближает его скорее к обезьяне, чем к человеку: это обвинение столь важное, лежащее на огромной части семьи человеческой, требует рассмотрения не только исторического, но и физиологического. Разумеется, указывают на цвет кожи, как на первый пункт этого обвинения.
Действительно, плева, содержащая в себе окрашивающее вещество нашей кожи и лежащая между кожицей (epiderme) и кожей — у негров черного цвета, но построение ее такое же, как у нас. Вопрос далеко не решенный: есть ли это влияние климата или врожденное свойство. В противность мнения Обер-Роша утверждающего последнее предположение, мы заметим, что Арабы, перенесенные на Санаарский-Полуостров, принимают темно-коричневый цвет, который их очень мало отличает от негров. Вообще, опыт показал, что белые племена, перенесенные в жаркий экваториальный климат, переходя из поколения в поколение, даже не соединяясь с другими племенами, наконец принимают цвет кожи, близкий к черному, но негры и на севере не изменяют, или почти не изменяют ее, если не смешаются посредством браков с белыми, этим объясняется, почему некоторые абиссинские племена, находясь в умеренном климате, остаются постоянно темно-коричнево цвета, а не черного, как несправедливо утверждает Обер-Рош, усиливаясь доказать свое предположение. Предположение это, которое Чельшер, со своей обыкновенной легкостью готов признать за факт, состоит в том, что могли первобытно существовать люди белые и черные. Но вот вопрос: какие исторические доводы можно представить в противоположность сказанным, которые с такою точностью подверждаются местными указаниями? Ровно никаких. Между тем, как вопрос физиологический, сам-по-себе взятый, еще далеко не достиг своего развития и требует многих опытов для пояснения. Мы обыкновенно придерживаемся в этом случае одного климатического влияния, но почему знать, нет ли других причин местных или физических, как и должно полагать, препятствующих к переходу черного цвета в светлый. Если другие отношения народа, очевидно могут зависеть от влиянии местного характера страны, то почему же физическая судьба народа не может определяться природою занимаемой им местности.
Череп негра сжат вверху, а нижняя его челюсть выдается вперед. Это справедливо, но во первых, некоторые племена негров, подобно Караибам, сжимают голову ребенка, находя в том красоту и это впоследствии могло перейти в отличие племени, к тому же, не будучи последователями Галля, мы хотя и согласны с аббатом Фрером, что нравственное образование имеет некоторое влияние на очертание человеческой головы, но все же количество заключающегося мозга в черепе негра и белого почти одинаково.
Угловатость форм лица стирается только от столкновения с другими народами. У племен отдельно стоящих, как, например, у диких Северной-Америки, у наших киргизов и монголов, мы видим выдавшиеся скулы, и вообще формы лица угловатые. Понятия о красоте совершенно условны: предрассудки и навык глаза в этом случае часто вводят нас в заблуждение. Я не считаю себя лишенным изящного вкуса, тем не менее однако находил между неграми красавцев: мы увидим ниже описание их физических свойств.
Говорят, что негры от рождения издают от себя неприятный, одним им, да некоторым животным, свойственный запах. Странно, но это почти всегдашнее обвинение народа, который хотят унизить, уничтожить. Так, с давних времен укоряли в том же несчастных каготов, которых постоянным унижением довели до самого жалкого состояния, пока наконец законы гражданские не вступились за них, укоряют и поныне цыган и евреев. В подтверждение такого обвинения, приводят чутье собак, употребляемых для охоты за злополучными неграми. Не говорю о зверском поведении европейских колонистов, упражняющихся в подобном промысле, на который не решится негр, но замечу, что даже и в самом изобретении его мало остроумия, собаку легко приучить по чутью узнавать невольника, потому что все негры натирают свое тело известным составом жира. Собаки Константинополя знают не только собак, но и людей своего квартала и не трогают их, в Каире, каждая собака, даже ночью, отличит турка от европейца и кидается на последнего.
Утверждают, будто торговцы невольниками по запаху узнают доброту своего товара. Они действительно могли бы в некоторой степени достигнуть до этого, потому что богатые кладут в жир, которым натираются, некоторые душистые вещества и даже розовое масло, а богатые негры лучше вырощены, следовательно, как товар доброкачественней. Но сколько я ни видел торговцев невольниками, ни один из них не довольствовался таким способом при покупке негров, напротив, они подвергают их самому тщательному осмотру, точно опытный ремонтер, покупающий лошадей, в случае соседства доктора, даже посылают за ним, чтоб не ошибиться в покупке. Можем уверить, что негр, взятый ребенком в дом Европейца, так же чист и опрятен, как европейский слуга: живым доказательством может служить находящийся при мне негр.
Весьма далек я от того, чтоб быть слепым защитником негров, но я защищаю человека, у которого хотят отнять его человеческое достоинство, и выставляю вместе с тем все его пороки, как неизбежную принадлежность народа покинутого, презренного: но он менее виноват в своих пороках, чем другие, вполне сознающие их.
Негры вообще сложены очень хорошо: члены их, незнающие никакого насилия, принуждения, развиты правильно, соразмерно, тело, беспрестанно натираемое жиром, имеет гладкую матовую, как черная лайка, кожу, оно нежно и упруго, как у молодой женщины. — Мужчины многих племен, особенно живущих ближе к экватору, очень высокого роста, есть между ними настоящие Голиафы, необычайно толстых как между неграми, так и между Арабами мне не случалось видеть. Негритянки, переступившие двадцатилетний возраст, большею частью некрасивы.
Особенно безобразят негров торчащие вперед зубы и вследствие того отвислые губы, причиною этого, как мы заметили, выдавшаяся нижняя челюсть, но зубы ровные и белые, как будто выточенные из слоновой кости, но эти влажные, большие черные глаза, и наконец тихая задумчивость, кротость, отражающаяся в верхней части лица, скрадывают этот недостаток, который, впрочем у многих не так ощутителен.
Негры добры по преимуществу и гостеприимны, в противность всем диким племенам, они не злопамятны и кровомщение у них почти неизвестно, их дурные качества происходят решительно от внутреннего неведения.
Если вы застанете негра врасплох, то превосходство цвета кожи и европейского вооружения заставит его, подобно дикому зверю, кинуться от вас в первую пору, если же он не в силах бежать, то падет ниц, чтоб не видеть пред собою существа, которого один вид страшен и уже после вы никак не ободрите его, восприимчивые способности его поражаются быстро, но это безотчетное чувство страха, общее животному, и человеку. Верблюд, при виде льва, дрожит как лист, падает ниц, и понурив голову в землю, ожидает смерти. Самый смелый человек, будь он белый или черный, невольно останавливается при обаятельном влиянии некоторых змей. Но войдите к нему с добрым словом и лаской и вы увидите в нем совсем другого человека. Он чужд первых понятий, первых идей людских, но, развитый, под влиянием природы, знает много тайн ее, свойства трав и корней, течение некоторых светил небесных. Негр привык думать и размышлять, вопрос ваш он обнимает быстро, память имеет светлую, скоро выучивается арабскому языку и вообще очень понятлив, он находится в состоянии детском, и если поведете его благоразумно, можете из него сделать много доброго. Мы видели, что негры-солдаты не уступают в образовании другим солдатам, а еще каких наставников имеют они, унтер-офицеров — развратных феллахов, а офицеров — безграмотных турков. Скорому своему развитию они обязаны доброй природе и врожденным способностями которые у негров не только не ниже чем у других людей, но выше, чем у многих. У негра даже в диком его состоянии, как он ни отчужден от всех идей человеческих, вы скорее добьетесь толку, чем у французского мужика, удаленного от большой дороги и города.
Негры имеют темное понятие о Верховном Существе, на Голубом Ниле, большая часть поклоняется Солнцу, Луне. На вопрос наш, отчего они не поклоняются Существу Высшему, Единому, они отвечали, покажите нам что-нибудь лучше Солнца и мы станем ему поклоняться: подобно детям, им надобны видимые предметы обожания. Другие, как шилуки, имеют в домах деревянные куклы, но это скорее их пенаты, их амулеты, которыми они так любят себя окружать, иные делают изображения или просто поруби на деревьях и поклоняются этим деревьям, наконец, племена Динка, подобно древним египтянам, поклоняются быку, после некоторого торжества, голову избранного животного, с огромными рогами, кладут на расчищенное место и приносят ей жертвы. Все религиозные понятия негров состоят из каких-то темных, отрывистых преданий, напоминающих во многом египетские религиозные верования. Говорят, на юге от Бурун есть племя негров, которые сохраняет от тления тела своих умерших, высушивая их на солнце и складывая в особых пещерах. Даже некоторые травы, употребляемые для бальзамирования, ему известны. Негры вовсе не преданы своим религиозным понятиям и легко отказываются от них, но турки, которые охотятся на них и ловят их как зверей не обращают в свою веру на том основании, что мухаммеданин не может быть рабом. Негры-солдаты все мухаммедане иные очень ревностные поклонники пророка.
Каждое племя, каждая гора говорит своим особенным языком и это служит еще большею причиною разъединения негров между собою. Наречия негров чрезвычайно бедны, иные умеют счесть только до пяти. Чтоб выразить шесть, семь и проч., негры говорят пять и один, пять и два и т. д. дополняя число иногда пальцами, зернами: большая часть не умеет считать дальше десяти, сто, для их понятия недосягаемая цифра. Многие предметы они выражают звукоподражанием, таким образом на наречии иных кошка называется няу-няу: собака гау-гау, и проч. Чрезвычайно трудно добиться от негров толку о строении их языка, но сколько можно было узнать кажется, большая часть из них не имеют склонений и многие даже времени глаголов: таким образом настоящее и прошедшее они выражают одинаково.
Негры живут в заплетенных из бамбука тукулях: этот род домов указала им сама природа, как единственный, удобный на время периодических дождей. Болезней между ними мало, знахари лечат довольно удачно. Я взял с собою некоторые из употребляемых ими лекарств. Амальгамация, так же, как и продажа золота кольцами осталась здесь вероятно со времени владычества фараонов в Египте и в том же самом виде, как это изображено на рисунках в древних храмах.
Негры живут семействами почти без всякого различия пола, возраста и даже родства. Пока дети малы, родители собственно мать, заботится о них по животному влечению, и наконец, потому что это собственность, которую можно продать. Как скоро сын вырос, между ним и его родителями исчезают все соотношения и это ведет, между прочим к одному из ужасных преступлений, к убийству старика-отца, к истреблению вообще стариков, но спешу прибавить, во-первых, что этот кровавый обычай господствует не у всех негров, и я с совершенною уверенностью могу только назвать племя Буруц, где этот обычай действительно существует, во-вторых, это скорее добровольное самоубийство стариков, на которых действуют более убеждением, чем насилием. Вот как это делается. Выкапывают могилу, глубиною в рост человека, со дна ее проводят в бок нору, такой величины, чтоб человек мог свободно улечься, тогда приводят старика, который, по выражению негров, съел уже весь свой хлеб на этом свете, т. е. не в состоянии сам добывать себе пищу. Закалывают быка, приносят пива, кормят и поят жертву, едят и пьют сами. Когда старик совершенно пьян, кладут ему в рот зерна, золота, смотря по богатству и великодушию присутствующих на пиру: это, говорят, для того, чтоб было чем заплатить за пропуск на тот свет, потом опускают его в яму, указывают нору, куда несчастный залазит, все это засыпают землей и на могиле начинается пляска.
На Санарском Полуострове, до 5-4 градуса широты, можно положить до двух с половиною миллионов негров, большею частью ни от кого независимых и управляемых своими мелеками: прибавив к ним негров, обитающих около экватора и за экватором, негров Кордафана, Дар-Фура и Дар-Барну, можно без преувеличения определить число негров внутренней Африки до 10,000,000 жителей. В Европе существует много разных религиозных и других благодетельных обществ, общество миссионеров, сильное общество пропаганды, которое гордится тем, что содержит в своем институте в Риме по одному или по паре мальчиков со всех концов света, хотя это только просто предмет гордости: дети, возвратившись на родину, если когда возвращаются, теряются в толпе, принимают ее обычаи и прежние свои понятия, не имея силы действовать против массы народа. В Европе, кроме этих многочисленных обществ, много частных лиц, направляющие деятельность свою к тем же целям… Из всех этих обществ и лиц попытался ли кто-нибудь указать бедным неграм на то, что есть добро и что зло, сказать им словом веры и истины. Нет! до нынешнего года решительно никто: а между тем, доступ к некоторым неграм довольно легок, и они только и ждут пришествия того, кто бы их научил слову Божию. Так откуда же им узнать, что должно делать и чего избегать? К ним по всей справедливости можно отнести слова св. Писания ‘Не ведают бо, что творят’. Они следуют чувству животного инстинкта. Положительно можно сказать, что многие животные убивают дряхлых своих товарищей (это говорят о слонах и об орлах), и вот негры, не имеющие сношений с людьми, следуют примеру животных.
Не так действуют миссионеры мухаммеданские: некоторые из них на каждом шагу подвергали опасности жизнь свою, проникли в глубь Африки, проповедуя слова Корана. Нельзя тут не вспомнить об ученом шейхе Мегемет-эль-Тунсе, о котором сами негры говорят с удивлением. Не живой ли это укор христианским служителям церкви. К стыду их, ученые путешественники действовали на этом поле гораздо с большим самоотвержением.
В нынешнем, однако, году, приехала на берега Белого Нила большая миссия, от пропаганды, поддерживаемая не только своею конгрегацией, но некоторыми коронованными и многими богатыми лицами Италии и Австрии. Она уже с полгода живет в Картуме, строит дома, но к делу еще не приступала. Сколько можно заключить из слов епископа, она хочет завести колонии между неграми, и для этого выписывает Европейцев. Что же это наконец? Духовная ли миссия или коммерческое предприятие! То и другое вместе. В таком случае, можно заранее предсказать сопротивление, во первых — негров, во вторых — местной власти Египта, которая не знает и знать не хочет пределов своих владений, и, следовательно, вне их миссионеры не могут поместиться, а тут встретятся их общие интересы. Относительно религиозной терпимости, миссионеры могут быть спокойны, как со стороны негров, так и со стороны Турков. В Судане нет почти никакой религии и Турки очень равнодушно смотрят на свою. Повторяем: только слово веры, безусловное, бескорыстное, так как оно было проповедываемо отцом Макарием на отдаленных берегах Телецкого Озера, здесь, принесет плоды, а колониальный деспотизм недостоин служителей св. церкви. Будем надеяться, что миссия поймет это вполне.
Многие говорят, что между неграми есть антропофаги. На полуострове Санаарском нет, но и здешние негры утверждают, что там, дальше, в вершинах Белого Нила, есть люди, которые едят человеческое мясо. Где же именно? Большею частью указывают на королевство Бурну, и даже называют племя Бениням-ням, живущее на реке Бахр-эль-газель, впадающей с левой стороны в Белый Нил. В истине этого факта можно сомневаться, но отвергать нельзя, потому что почти все негры и некоторые купцы и Арабы говорят о нем.
Комб (Voyage in Egipte, en Nubie etc. par Edmond Combes. Paris, 1846) всклепал на Дарфур ужасную небывальщину. Ни Комб, ни я, ни кто из Европейцев не был в Дарфуре, но из Дарфура выходит много богомольцев, особенно через Картум, в Мекку, и несколько купцов, я был в частых сношениях с теми и другими, был в приязни с богатым купцом Али, только что приехавшим из Дарфура: все в один голос со смехом опровергают баснь Комба, который, не тем будь помянут, Бог знает что рассказывает даже о Кортуме, где, впрочем, его никто не знает. Дело в том, что он описывает с некоторыми подробностями, как Дарфуряне приносят ежегодно в жертву какому-то божеству мальчика и девочку, закалывая их торжественно, в присутствии короля и духовенства. Несправедливость этого показания очевидна. Дарфуряне принадлежат к числу немногих мусульман, которые держат крепко свою веру, доводя ее нередко до фанатизма, это не то, например, что Египтяне. Какому же божеству станут они приносить человеческие жертвы, где, в Коране, этом гражданском и духовном кодексе мухаммедан, найдут они оправдание в подобной жестокости. О самых приношениях животных в жертву, пророк упоминает как то условно. Он говорит: ‘Бог не принимает ни мяса, ни крови жертв: но ему угодно благочестие тех, которые приносят их’.
Но вот что делается под час в Дарфуре: царствующая особа отправляет своих любезных братцев в пещеру, которой название я забыл, приставляет к ней строгий караул и там умерщвляет их голодом, избавляя таким образом руки свои от крови и себя от совместничества на престоле. Это совершенно в правах мусульман, мы недавно еще видели, как это делалось в Стамбуле, еще видим и теперь примеры в мелких мухаммеданских владениях, цель очевидна: беспокойная роденька наводит подозрение правителя и не дает ему спокойно господствовать.
Этот же купец, мой приятель, рассказывал, что в горах Дарфура, одно племя негров, живущее в вершинах Бахр-эль-Газель, желая хорошенько угостить его, зарезало раба и приготовило его мясо к ужину. Приведем же еще в подтверждение этого свидетельство ученого шейха Заин-эль-Абидина, издавшего путешествие по Африке на Арабском языке (Путешествие его переведено на Турецкий язык и с него на Немецкий: перевод вышел в свет в 1847 году, в Лейпциге под названием: Das Buch des Sudun, oder Reisen des Scheich Zain el Abadin in Nigritien. Aus dem tьrkischen ьbersetzt von Doctor Rosen etc.). Он говорит, будто видел антропофагство на пути из Дарфура в Ведей, в горах, не доходя до городка Негр.
Кроме исчисленных мною жестокостей, принадлежащих, впрочем, только некоторым племенам негров, в их нравах вообще мало возмущающего душу, не то, например, что у соседей их Арабов, которые гордятся своею верою и коричневым цветом кожи, за неимением белой. Но у негров много странных, ничем не объяснимых обрядов. У Шелуков и Динки, например, детям, достигшим 8-9 лет, когда они уже переменили молочные зубы выбивают у первых три, у вторых четыре зуба из нижней челюсти: это их вступление в свет, после этого они уже носят оружие. Часто спрашивал я негров, для чего они это делают? Некоторые отвечали — чтобы не походить на собак, другие говорили — у Арабов существует обрезание: у нас выбитие зубов заменяет обрезание. Только дочери мека избавлены от этого варварского обычая. Значит же, негры понимают всю жестокость его, когда избавляют от него привилегированную семью своего правителя.
Негры Белого-Нила питают религиозное уважение к своим мелекам, правителям. Негры горные не очень слушают их и вообще склонны к беспорядкам и к резне друг с другом. Первые владеют большими стадами быков и овец, вторые промышляют золотом, но никак не больше как настолько, сколько нужно на покупку оружия и на уплату податей египетскому правительству. Вообще, негры Белого-Нила более склонны к цивилизированию, чем негры Голубого-Нила и в особенности внутренней части полуострова.
Сила привычки мирит человека с самыми странными, по-видимому, обычаями, нигде это не заметно так, как в путешествии. Я вас спрашиваю, например, чем лучше наш обычай целования, прижимания и трения губ одного губами другого, чем лучше, говорю, этот способ выражения ласки и радости при свидании, трения носами друг друга, которое в обычае между многими дикими, а между тем мы смотрим с умилением на обряд целования и смеемся над дикими, которые трутся носами и в свою очередь подсмеиваются над нами. Турки при свидании прижимаются друг к другу сердцем к сердцу, и мне кажется, это самое выразительное изъявление дружбы. Негры иногда обнимаются, но большею частью пожимают друг другу руки, как мы, но только не от нас заимствовали они это обыкновение. Между прочим, есть племя, которое совсем иначе выражает свои чувства. Племя, это живет довольно высоко по Белому Нилу, и называется негры Бари. Д’Арно, рассказывавший мне этот анекдот, однажды пригласил к себе на барку мелека этого племени, предуведомленный своими спутниками, он не удивился, когда тот плюнул ему в лицо, но, конечно, недовольный таким способом выражения особенного к себе уважения, д’Арно на этот раз отказался от первенства в экспедиции, и объявил, что он человек маленький, ничтожный, и что первый человек тут Турок, сопутствовавший ему в качестве военного начальника. Между тем, собралось много негров, как это всегда водится, когда барка пристает к берегу в населенном месте, пришел и Турок и странная сцена возобновилась: негры принялись плевать прямо в рожу эфенди, вовсе не ожидавшего такого себе приема. Турок взбесился и взялся за саблю, но ему поспешили разъяснить, что это не больше, как народный обычай, знак особого к нему уважения, изъявление дружбы и любви и почтенный Турок, заботившийся о сохранении мирных сношений с неграми, о чем другие Турки так мало к несчастью заботятся, великодушно подвергнул публичному оплеванию свою особу, и в свою очередь отплевывался, сколько доставало у него силы, боясь показаться менее вежливым и любезным, чем его почтенные гости.
В заключение всего сказанного нами о неграх, вспомним, чем были они некогда? Мы не станем утверждать со многими другими, что эфиопская линия, давшая трех фараонов древнему Египту, была негритянского происхождения, мнение, которое, как увидите, после, мы не вполне разделяем. Но благодаря изысканиям Шамполлиона-Младшего и по собственному своему глубокому убеждению положительно можем сказать, что негры во время фараонов играли важную политическую роль. Не будем говорить о сохранившихся статуях и барельефах в египетских храмах, напоминающих сильно негритянский характер: скажем только, что по изысканиям Шамполлиона-Младшего положительно известно, что мать Аменофаса III, жена Тутмозиса IV, известная под именем Тмау-Гемва, была негритянка. Шамполлион видел портрет этой царицы в гробнице в Фивах, и относит царствование ее к 1687 году до христианской эры. Далее укажем еще на один факт. В гробницах Бибан-Эль-Молук, в Фивах, изображен целый ряд фигур, по-видимому, разноплеменных. Рассматривая их, говорит Шамполлион-Младший, я убедился, что тут хотели изобразить обитателей четырех частей света расположенных по древней системе Египта: 1) жители Египта, по скромному понятию древних народов, составляли одну часть света, 2) за ними шли собственно жители Африки, негры, 3) Азиятцы и наконец 4) Европейцы.
Нечего подробно рассматривать черты лица второго ряда фигур, схваченных, впрочем, довольно точно: по цвету кожи вы сейчас отличите негров: ошибиться нельзя. Из этого видно, какое высокое понятие имели о неграх Египтяне, в то время просвещеннейший народ мира. Из Азиатцев изображены чаще Персы, более других известные Египтянам, в широкой одежде, с густой черной бородою. Наконец, в конце других следуют фигуры полунагие, с бычачьей шкурой за плечами, с перьями на голове и с палицей в руке. Голубые глаза как-то тупы, рыжеватая борода жидка, вся наружность дика и неприязненна: это — Европейцы!..
Текст воспроизведен по изданию: Негриция. (Отрывок из путешествия во внутреннюю Африку Е. Ковалевского) // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 78. No 312. 1849
текст — Ковалевский Е. П. 1849
OCR — A-U-L. http://www.a-u-l.narod.ru. 2013
Оригинал здесь — http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Afrika/XIX/1840-1860/Kovalevskij/text1.htm