Нчто объ Элегіи.
Нчто объ Элегіи.
Съ Фр. М. Д.
——
Нечто об Элегии, Дмитриев Михаил Александрович, Год: 1814
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Поэзія Элегическая иметъ правилу довольно строгія: первое изъ всхъ истина въ чувствахъ и выраженіи. Въ ней нетерпимы ни малйшіе слды старанія, ни самая наружная принужденность, ибо Элегія должна быть изліяніемъ сердца, а цль ея возбудить соучастіе, достичь до сердца же. Но избгая сего недостатка, мы часто впадаемъ въ другую погршность — въ простоту, совершенно обнаженную. Поэтъ долженъ стараться, чтобы читатель забывалъ об немъ, но самъ он не долженъ забываться.
Пріятность слога въ Элегіи необходима, но сего не довольно: въ ней нуженъ еще осторожный выборъ подробностей, нужна нкоторая небрежность, однако безъ нерадивости, нужны краски, но чтобъ он были натуральны, наконецъ, нужна та степень точности, которая можетъ быть соединена съ легкостію. Образцы Элегій и Древнихъ, въ которымъ всегда мы относимся, желая найти природу и вкусъ истинный.
Намъ извстны одни имена Греческихъ Элегистовъ, мы не знаемъ сравнились ли съ ними Римляне, которые были ихъ подражателями. Трудно поврить, чтобъ это изъ нихъ превосходилъ Проперція, а особливо Тибулла, но касательно Овидія это вроятно.
Въ его Элегіяхъ удивляются чрезвычайной легкости слога, множеству идей остроумныхъ и замысловатыхъ, картинамъ прелестнымъ и блестящимъ свжестію, величайшему разнообразію въ оборотахъ и выраженіяхъ, но въ нихъ же встрчаются весьма частыя повторенія, ложныя мысли и слишкомъ изысканныя украшенія. Овидій слабо изображаетъ чувство, потому что въ самомъ дл слабо чувствуетъ, но за то съ какимъ умомъ, съ какою пріятностію онъ признается въ своемъ непостоянств! Самые недостатки его прелестны!
Проперцій любитъ и поетъ одну Цинтію. Онъ чувствителенъ и страстенъ,— слогъ его пылокъ и силенъ. Онъ родился для высокой Поэзіи, и ему трудно удержать себя въ предлахъ, предписываемыхъ Поэзіей Элегической.— Воображеніе увлекаетъ его, и онъ заблуждается.— Часто между собою и Цинтіею онъ ставитъ всхъ боговъ и героевъ Миологіи.— Сія роскошь довольно блестяща, но наконецъ она утомляетъ, потому что въ ней недостаетъ истины.— Душа, сильно занятая однимъ предметомъ, отказывается отъ всхъ постороннихъ воспоминаній: страсть помнитъ только о себ, занимается единственно собою.
Тибуллъ мене пылокъ, но боле чувствителень и боле нженъ, — въ его благополучіи и горестяхъ мы принимаемъ несравненно живйшее участіе.— Но для чего не одна Деліа была душею его псенъ?… почто онъ снова принялся за свою лиру для Немезисы и Нееры?— Вотъ единственное пятно въ его Элегіяхъ, — пятно, которымъ даже никогда его не укоряли.
У него всегда сердце пробуждаетъ воображеніе, его изящный вкус даетъ вид простоты и самымъ украшеніямъ, онъ достигаетъ до души прямо, безъ всякихъ оборотовъ, — и сладкая меланхолія разливаетъ на его стихи такую прелесть, какой мы не находимъ нигд въ равной степени.— Онъ превосходитъ своихъ соперниковъ и красотою слога, который, въ разсужденіи чистоты, пріятности и точности, можно сравнишь съ Виргиліевымъ!
Анакреонъ, Катуллъ, Горацій, въ нкоторыхъ одахъ, а особливо Овидій — суть пвцы удовольствія, Проперцій и Тибуллъ пвцы любви и совершенные образцы нжной и страстной Элегіи.— Тотъ, кто получилъ отъ природы искру, подобнаго дарованія, долженъ ими образовать себя, у нихъ учиться, но чувства и пріятности занять не льзя.
Сравниться съ ними безъ сомннія трудно, и можетъ быть невозможно , но мста ниже ихъ все еще почтенны.— Родъ стихотворства, освященный ими, доставляетъ вкусу пріятное отдохновеніе и заключаетъ въ себ особенную привлекательность.
Нечто об элегии / С фр. М. Д. [Дмитриев] // Вестн. Европы.— 1814.— Ч.78, N 22.— С.104—107.