НАШИ СОСДИ ЗА ПАМИРАМИ
НАШИ СОСДИ ЗА ПАМИРАМИ
I.
Кафиристанъ.
——
Л. Б—чъ.
‘Встникъ Европы’, No 7, 1897.
Наши соседи за Памирами, Будкевич Леонид Васильевич, Год: 1897
Время на прочтение: 35 минут(ы)
Не такъ давно на страницахъ ‘Встника Европы’ г. З. Поляновскій основательно говорилъ о крайне слабой у насъ постановк изученія азіатскаго востока {‘Встн. Европы’, 1896 г., сент., 143 стр.}, — нужно ли повторить то же самое и относительно юго-востока? Тамъ шла рчь о Кита, Коре и Японіи, здсь — объ Индіи и странахъ, нын, посл заключенія памирскаго договора, отдленныхъ отъ насъ лишь узкой лентой новаго ‘тампона’, или ‘буфера’ — Вахана, принадлежащаго частью Афганистану, частью Китаю, но находящагося, тмъ не мене, въ сфер британскаго вліянія.
Какъ мало знаемъ мы крайній Востокъ, такъ же мало знакомы и съ тмъ, что длается вокругъ Памировъ и за стною Гиндукуша, откуда прекрасно видятъ и знаютъ, что происходитъ въ сфер нашего вліянія.
Намъ точно неизвстно даже то, какъ и чмъ живутъ, напримръ, обитатели Каратегина и Дарвоза, странъ, тяготющихъ въ Бухар и, слдовательно, находящихся подъ нашимъ протекторатомъ (часть Дарвоза по лвый берегъ Пянджа, по послднему договору, отошла къ Афганистану).
Объ этихъ оригинальныхъ и достойныхъ глубокаго вниманія странахъ у насъ имется лишь записка г. Абрамова и очеркъ г. Арандаренки, составленные по разспроснымъ свдніямъ, а иностранцы посщали Каратегинъ же и Дарвозъ (F. de Rocca, напримръ) и основательно знаютъ ихъ топографію, жизнь, нужды и богатства природныя… Между тмъ ‘глаза всей Россіи’, какъ увряютъ, направлены на этотъ далекій юго-востокъ, гд такъ недавно закончены разграничительныя работы,— вс говорятъ о лежащихъ тотчасъ же за Гиндукушемъ: Читрал, Кашмир, Гунз, Нагар, Кафиристан и т. д.,— но все это для gros public— пустые звуки, terra incognita. Памиры,— и Большой, и Малый — намъ должны быть хорошо извстны,— тамъ работали во славу русской науки Сверцевъ, Мушкетовъ, Ивановъ (Д. Л.), Ошанинъ и др., труды ихъ если и непопулярны, то не составляютъ и секрета. Быть можетъ, у насъ имются свднія и о странахъ сопредльныхъ съ нами, но они составляютъ достояніе спеціалистовъ дипломатіи и стратегіи. Въ минувшемъ декабр, въ Лондон, вернувшійся съ Памировъ, главный британскій коммиссаръ, генералъ Жирардъ, разсказывалъ, что въ первыхъ числахъ сентября, на высшей точк разграничительной линіи, когда былъ водруженъ послдній, No 12, пограничный столбъ, генералъ-маіоръ Повало-Швейковскій, обращаясь къ генералу Жирарду, будто бы сказалъ: ‘Подъ камнемъ симъ — погребенъ памирскій вопросъ’!
Пусть такъ,— но кто поручится намъ, что на смну погребенному памирскому не родятся новые вопросы — гиндукушскій, читральскій, ваханскій и т. д., словомъ, вопросы по поводу областей намъ совершенно незнакомыхъ?
Не ожидая обнародованія всхъ интересныхъ для русскаго читающаго общества оффиціальныхъ свдній, мы постараемся, пользуясь авторитетными источниками (преимущественно англійскими), дать рядъ очерковъ странъ, облегающихъ Памиръ и лежащихъ за Гиндукушемъ, хотя бы во имя того девиза (въ широкомъ его значеніи), что — ‘lа terre appartiendra qui la connatra le mieux’!
Мы выразили сомнніе въ томъ, что на смну вопроса памирскаго не явится какой-либо другой, по поводу областей за-памирскихъ и при-памирскихъ.
Такой вопросъ нын и народился, и хотя не получилъ значенія международнаго (а вроятно и не получитъ), тмъ не мене на англійской почв развивается такъ успшно, что правительство принуждено считаться съ новымъ движеніемъ.
Если не непосредственно, то косвенно, вопросъ этотъ естественно долженъ интересовать и Россію, и нкоторые органы нашей печати посвятили ему уже нсколько статей (‘С.-Петербургскія Вдомости’, ‘Туркест. Вдомости’ и др.).
Не раздляя восточныхъ увлеченій кн. Ухтомскаго, и полагая, что у насъ и на запад дла не мало, мы, тмъ не мене, не считаемъ возможнымъ умолчать о томъ движеніи въ пользу кафировъ, которымъ объята въ данную минуту извстная часть англійскаго общества,— движеніи, изъ котораго нарождается вопросъ объ участи страны, почти непосредственно сосдней съ нами, а въ этой участи, какъ будетъ видно дальше, Россія не можетъ быть индифферентна по мотивамъ довольно серьезнымъ.
Между Афганистаномъ и Читралемъ, а слдовательно, непосредственно за Гиндукушемъ, мене чмъ въ 150 верстахъ отъ новой границы, сферы нашего вліянія, сжатъ въ горахъ Кафиристанъ, населенный 300.000 кафировъ,, и не-мусульманъ, и не-буддистовъ. Судя по типамъ, формамъ домашней утвари и нкоторымъ существеннымъ слдамъ культуры греческой, кафиры безспорно принадлежатъ къ арійцамъ, и предположеніе, что кафиры — именно потомки греческой колоніи, оставленной на Гиндукуш Александромъ Великимъ, иметъ вроятіе, хотя и представляетъ вопросъ, не ршенный еще учеными, такъ какъ историкъ похода Александра Великаго говоритъ, что завоеватель нашелъ уже у подножія Гиндукуша греческую колонію.
Такъ или иначе, эти сосди наши въ Азіи, какъ и абиссинцы въ Африк, долгія столтія отстаиваютъ свою хотя бы и несовершенную религію отъ мусульманъ, и свою независимость — отъ окружающихъ ихъ горную страну, чуждыхъ имъ и по вр и по характеру, народовъ, среди которыхъ, въ послднее время, особеннымъ прозелитизмомъ отличаются афганцы.
Кафиристанъ — эта азіатская Черногорія — давно уже вызываетъ симпатіи ученыхъ и христіанскихъ обществъ Англіи и протесты ихъ противъ афганцевъ, грабящихъ страну и населяющихъ гаремы свои мальчиками и двушками Кафиристана.
Въ 1874 году ‘Анти-невольническое общество’ подало меморію лорду Сольсбери, прося принять участіе въ судьб блыхъ, и получило отъ ныншняго премьера надлежащія общанія, и извстія объ афганскихъ насиліяхъ прекратились.
Въ ноябр 1895 года, въ индійской печати стали упорно появляться слухи о ршеніи эмира афганскаго покончитъ съ Кафиристаномъ, что дало поводъ извстному оріенталисту Лейтнеру, на страницахъ ‘Quarterly Review’, напомнить Англіи о томъ, что кафиры имютъ право не только на симпатіи, но и на поддержку Британіи, которая въ этомъ ихъ постоянно убждала.
Статья ученаго въ серьезномъ и мало популярномъ журнал не произвела должнаго впечатлнія, но индійская печать настолько упорно заговорила о скоромъ порабощеніи кафировъ афганцами, что правительство сочло себя вынужденнымъ подать и свой голосъ, и во второй половин декабря министерскій органъ ‘Standard’ (19-го дек.) заявилъ, что дйствительно ‘эмиръ, въ качеств благочестиваго мусульманина’, надется обратить въ исламъ страну ‘неврныхъ’ и что, рано или поздно, интересная страна эта несомннно перестанетъ быть независимою. Судя по словамъ сэра Дж. Робертсона, кафиры храбры до отчаянія, но… сильно предупреждены противъ огнестрльнаго оружія, и неспособны будутъ оказать серьезнаго сопротивленія афганцамъ. До сихъ поръ эмиръ сдерживался, безъ сомннія, вслдствіе нежеланія охладить свои отношенія къ Англіи, но когда сэръ Мортимеръ Дьюрандъ въ 1893 году постилъ Кабулъ, для взаимнаго съ эмиромъ обсужденія пограничныхъ длъ, то было, между прочимъ, ршено, что Кафиристанъ не входитъ въ сферу британскаго вліянія, и что если афганцы пожелаютъ завладть этой страной, то индійское правительство этому не станетъ препятствовать {Сэръ Lepel Griffin въ ‘The Saturday Review’, 18-го января 1896 г., гораздо опредленне говоритъ, что, по такъ-называемому договору Дьюранда, эмиръ обязался не вмшиваться въ читральскія дла, за что Англія обязалась уступить (?) ему Кафиристанъ (не входящій въ сферу вліянія даже?).}. Поэтому было бы ошибкой считать, что индійское правительство только теперь узнало о планахъ Абдурахманъ-хана. Старая теорія говоритъ, что кафиры представляютъ остатки греческой колоніи, основанной въ средней Азіи Александромъ Великимъ, извстнымъ въ восточныхъ легендахъ подъ именемъ Зулькарнайна, или Александра Двурогаго, но британскій агентъ, единственный европеецъ, постившій Кафиристанъ, убжденъ, что предположеніе это не иметъ никакихъ основаній, и что если греческое вліяніе и можетъ быть наблюдаемо въ формахъ домашней утвари и въ религіозныхъ обычаяхъ, то причину этого слдуетъ видть въ сношеніяхъ кафировъ съ бактрійцами,— въ сношеніяхъ, происходившихъ ране, чмъ кафиры заняли долину, въ которой они живутъ въ настоящее время.
Восточные писатели, какъ Баберъ (монголъ) и Мирза-Хайдаръ, придаютъ очень широкое понятіе термину ‘Кафиристанъ’, ихъ примру слдовали позднйшіе авторы, и, такимъ образомъ, кафирамъ приданы были качества и черты, принадлежащія племенамъ, населяющимъ верховья Оксуса {Дале мы увидимъ, насколько основательны эти аргументы оффиціознаго органа.}. Къ завоеванію эмиромъ Кафиристана имются препятствія лишь природныя, и такъ какъ скалистыя горныя цпи, раздляющія долины, проходимы лишь весною, то немедленнаго движенія афганцевъ въ этомъ направленіи ожидать нельзя. Въ то же время вовсе не преждевременно выразить сожалніе о могущихъ возникнуть враждебныхъ дйствіяхъ между афганцами и кафирами: ихъ насильственное обращеніе въ исламъ не можетъ быть исполнено безъ причиненія неповинному народу страшныхъ страданій, и косвенно въ этихъ страданіяхъ отвтственна будетъ Англія, ибо деньги на эту экспедицію и оружіе будутъ исходить отъ насъ, составляя часть платимой нами субсидіи эмиру. Индійское правительство въ прав дать афганцамъ понять, что Англія не будетъ довольна, если относительно кафировъ они употребятъ т же мры, какія были употребляемы ими для подчиненія хазарасовъ и гильзаевъ и для усмиренія узбековъ, присоединившихся къ возстанію Исхакъ-хана’.
Словомъ, министерскій органъ подтвердилъ распространенные въ Индіи слухи, и правительство умыло руки въ будущихъ жертвахъ афганцевъ, опираясь лишь на мнніе доктора-дипломата о томъ, что кафиры — не потомки грековъ…
Въ дополненіе къ этому полуоффиціальному сообщенію ‘Times’ присовокупилъ, что ‘многія обстоятельства и размышленія привели насъ къ перемн политики, и мы не можемъ охранять независимость Кафиристана, не оскорбляя нашего союзника эмира. Кафиристанъ, безспорно, составляетъ часть Афганистана, и вмшательство въ его попытку завоевать часть его владній можетъ быть разсматриваемо какъ вмшательство въ его внутреннія дла’.
Дале ‘Times’ подробнйшимъ образомъ описываетъ сдланныя эмиромъ приготовленія военныя, дислокацію войскъ афганскихъ, и заканчиваетъ статью такъ: ‘Плохо вооруженные кафиры представляютъ слабую защиту. Борьба будетъ настолько неравна, что лучше всего, что могутъ сдлать кафиры, это немедля подчиниться афганцамъ, какъ только войска ихъ вступятъ въ горы Кафиристана’. Черезъ три дня ‘Times’ сообщилъ о послднемъ сраженіи въ долин Виронъ, въ которомъ убито было до 180 кафировъ, и о томъ, что большая часть Кафиристана уже находится въ рукахъ афганскихъ, эмиръ ршилъ не ждать весны, и избіеніе блыхъ, съ соизволенія британскаго правительства, началось.
Тмъ не мене холода и снга остановили до весны военныя дйствія афганцевъ, а пользуясь этимъ временемъ, въ Лондон открыли кампанію въ защиту кафировъ,— а слдовательно противъ афганцевъ и правительства,— члены ‘Exeter Hall’а’ {Exeter-Hall — зданіе, гд происходятъ засданія нкоторыхъ ученыхъ и религіозныхъ обществъ, конгрессы и т. д., и иметъ значеніе нарицательное для религіозныхъ и гуманныхъ движеній въ Англіи.}
Но прежде чмъ говорить о томъ, въ какомъ положеніи находится въ настоящую минуту вопросъ о Кафиристан, или точне движеніе въ пользу кафировъ, искренности котораго не хотятъ, между прочимъ, врить дипломаты ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’, но которое само по себ интересно и для насъ далеко не безразлично, мы скажемъ нсколько словъ о томъ, что такое Кафиристанъ и кто такіе — кафиры.
До девятидесятыхъ годовъ Кафиристанъ оставался страною совершенно неизслдованною, а отчасти остается такою и теперь, хотя описаній Кафиристана имется не мало, большею частью это компиляціи, составленныя по даннымъ различныхъ восточныхъ путешественниковъ, постившихъ Кафиристанъ, или, по крайней мр, утверждающихъ это. Благодаря компиляціямъ этимъ, обществу извстны живописныя горы и долины Кафиристана и независимое племя, ихъ населяющее, а извстный писатель Ридіаръ Киплингъ избралъ Кафиристанъ даже мстомъ дйствія одного изъ своихъ талантливыхъ разсказовъ, гд, конечно, главную роль играетъ воображеніе {Такія компиляціи имются и въ нашей спеціальной литератур: такъ назовемъ В. Григорьева ‘Кабулистанъ и Кафиристанъ’ (отд. изд.: ‘Кафиристанъ’, очеркъ г. Тарновскаго (‘Туркестанскія Вдомости’) и др.}.
Въ 1892 году, Кафиристанъ постилъ одинъ изъ англійскихъ докторовъ-дипломатовъ, сэръ Джоржъ Робертсонъ (нын британскій дипломатическій агентъ въ Читрал), онъ пробылъ въ Кафиристан боле года и потому является почти единственнымъ европейцемъ, изслдовавшимъ этотъ таинственный край. Вслдствіе этого описаніе Кафиристана докторомъ Робертсономъ должно, казалось бы, заслуживать безусловное довріе, исключая тхъ его мнній и выводовъ, въ которыхъ слишкомъ прозрачна тенденція, и которые нын успшно оспариваются, какъ мы это увидимъ дальше, людьми науки.
‘Кафиристанъ’ значитъ — ‘страна неврныхъ’, какъ Индустанъ и Афганистанъ обозначаютъ страны индусовъ и афганцевъ.
Въ начал названіе это прилагалось стран, какъ упрекъ, окружающими ее кольцомъ магометанскими народами, а затмъ у людей науки получило такія права гражданства, что оспаривать его было бы неблагоразумно, хотя и имются названія научно боле точныя. Тмъ боле слдуетъ оставить названіе это, что народъ, населяющій страну эту, признаетъ себя кафирами и гордится званіемъ ‘неврныхъ’. По увренію доктора Робертсона, ни одинъ кафиръ не въ состояніи произнести слово ‘кафиръ’.
Такимъ образомъ, Кафиристанъ слдуетъ признать географическимъ названіемъ, употребляемымъ для обозначенія страны, изображаемой на нашихъ картахъ блымъ пространствомъ, граничащимъ съ востока Читрадемъ и долиною Кунаръ, съ юго-востока — той же долиною, съ запада — Афганистаномъ и съ свера — Бадахшаномъ и Гиндукушемъ. Политически же Кафиристанъ граничитъ на восток съ Читралемъ и спорной территоріей долины Кунаръ, а со всхъ остальныхъ сторонъ — владніями эмира афганскаго.
Вотъ въ эти-то предлы и проникъ въ 1892 году д-ръ Робертсонъ. Выше мы сказали, что онъ былъ почти единственнымъ европейцемъ, постившимъ страну кафировъ, выраженіе это употребили мы не потому, что даемъ вру разсказамъ шовинистовъ о посщеніи, будто бы, Кафиристана, не такъ давно, русскимъ офицеромъ, довольно извстнымъ путешественникомъ-изслдователемъ, обвиняемымъ также и въ посщеніи Читраля,— а потому, что въ сентябр 1885 года изъ Читраля въ верхнюю часть долины Башголь проникла миссія Локарта,. хотя и пробыла въ Кафиристан лишь нсколько дней, отважный же Макнеръ лишь принялъ за принадлежащія кафирамъ, на самомъ же дл входящія въ предлы Читраля, селенія калашей.
Калаши — племя идолопоклонниковъ и они давно состоятъ рабами Метара {Метаръ, или Мотаръ — значитъ: князь. Одновременно съ этимъ имя это служитъ кличкою уличныхъ метельщиковъ. Объясняется это тмъ, что правители восточныхъ странъ считали за особую честь подметать въ чтимыхъ мусульманами храмахъ. Такъ, напр., Достъ-Магометъ Кабульскій подметалъ могилу Ламека въ Лукман, а Омаръ — мечеть въ Куб.} читральскаго и ни въ какомъ случа ихъ не слдуетъ смшивать съ независимыми горцами Кафиристана, отличающимися отъ первыхъ — языкомъ, обычаями, костюмомъ, а въ особенности характерно своими физическими и умственными способностями. Результаты путешествія своего докторъ-дипломатъ напечаталъ, но… не опубликовалъ. ‘Report’ его, отпечатанный въ ‘Government printing’ въ Калькутт, предназначается въ назиданіе правительству лишь, ибо, по замчанію ‘Standard’а’, ‘нельзя кричать съ крышъ всему міру, а русскимъ въ особенности, то, что извстно о стратегическомъ положеніи на сверо-западной границ Индіи’. Тмъ не мене, ‘Report’ Робертсона широко цитируется (въ извстныхъ предлахъ, однако) прессою, и рядъ цитатъ этихъ вмст съ сообщеніемъ его, сдланнымъ королевскому географическому обществу, 25-го іюня 1894 года, представляетъ достаточный матеріалъ для составленія боле или мене точнаго понятія о Кафиристан, въ особенности при сопоставленіи матеріала этого съ имющимся отчетомъ миссіи Локарта, работами Хольдиджа, Янгъ-Хесбенда и Бидульфа. Относительно же англійскихъ взглядовъ на политическое значеніе Кафиристана достаточно говоритъ послднее изданіе ‘Blue-Book’ о Читрал (‘матеріалъ, который вызоветъ слишкомъ много комментаріевъ’, замчаетъ тотъ же ‘Standard’), да они понятны и изъ самаго образа дйствій ныншняго правительства. Доктору Робертсону не пришлось, однако, изслдовать весь Кафиристанъ, а ограничиться лишь частью его, онъ прошелъ долину Башголя и нсколько выходящихъ въ нее побочныхъ долинъ,— правда, отъ ихъ верховьевъ до устьевъ,— а изъ Башголя вступилъ въ верхнюю часть долины Мннджанъ (Бадахшанъ).
Кром того, имъ изслдованы были долина Кунаръ съ ея побочными — отъ Мирканы до Гейлана, затмъ Робертсонъ проникъ въ одну изъ значительнйшихъ внутреннихъ долинъ Кафиристана, называемую магометанами Виронъ, а кафирами — Презунъ. Эта долина иметъ священное для кафировъ значеніе и безспорно составляетъ интереснйшій уголокъ страны. Если д-ръ Робертсонъ ‘постилъ не весь Кафиристанъ, то зато, потративъ на изученіе его ограниченной части боле года,— изучилъ ее боле или мене основательно. Дальнйшее изслдованіе было немыслимо,— вражда мелкихъ племенъ въ особенности представляла затрудненія, и вопросъ заключался не въ томъ, чтобы продолжать изученіе края, а въ личной свобод, одно изъ племенъ задержало Робертсона и хотло имть его въ плну до тхъ поръ, пока индійское правительство не выкупитъ его цною многихъ тысячъ рупій и ружей.
Племя камовъ, съ своей стороны, вжливо, но ршительно, предложило Робертсону оставить Кафиристанъ и не пропустило путешественника въ долину Башголь, къ племени лютдовъ, которые приглашали Робертсона къ себ вторично, съ цлью провести его въ долину Биронъ, въ презунамъ.
Къ несчастью, въ это время лютды совершили набгъ въ долину Биронъ и на другую территорію, которую Робертсонъ собирался постить, что весьма осложнило обстоятельства, и когда Робертсону удалось проникнуть въ Башголь окружными путями, къ его великому огорченію онъ нашелъ любезность къ нему лютдовъ весьма охладвшею… Находясь подъ сильнымъ вліяніемъ читралійцевъ, лютды также предложили Робертсону оставить страну, и ему пришлось вернуться къ камамъ, съ частью которыхъ онъ нашелъ средство помириться и даже до такой степени, что когда прибылъ въ Камъ-Дашъ, то засталъ племя, готовое взяться за оружіе другъ противъ друга въ защиту его, Робертсона. Кровь не была пролита, и Робертсону съ помощью камовъ удалось все-таки проникнуть во внутреннюю долину,— предметъ его желаній,— но удалось съ большими затрудненіями.
Зскортъ, данный Робертсону, состоялъ именно изъ его противниковъ, это было sine qua non его путешествія, и тлохранители шантажировали доктора-дипломата и не разъ длали видъ, что бросаютъ его въ самые критическіе моменты. Въ конц концовъ Робертсону пришлось бгствомъ спасаться отъ своего эскорта.
При такихъ обстоятельствахъ, изученіе страны и составленіе замтокъ если не невозможно, то весьма затруднительно, но д-ръ Робертсонъ въ ‘Report» своемъ говоритъ, что къ враждебнымъ дйствіямъ кафировъ и прочимъ затрудненіямъ въ путешествіи онъ настолько привыкъ, что смотрлъ на все это какъ на мелкія заботы цивилизованной жизни, и друзья кафиры, такимъ образомъ, разрушали лишь ‘монотонность’ путешествія и заставляли умъ доктора быть боле дятельнымъ.
‘Если отъ наблюденія моего скрылось что-либо существенное, то это, слдовательно, моя вина, а не друзей-кафировъ’,— прибавляетъ почтенный дипломатъ и увряетъ, что въ Кафиристан имъ оставлено много искреннихъ друзей, къ которымъ бы онъ охотно вернулся {}.
Несмотря на неоднократныя волненія и столкновенія, Робертсонъ не сражался съ кафирами,— они сами дрались изъ-за него между собою, правда, раненыхъ было не мало, но убитыхъ не было,
Что имъ и было исполнено въ 1895 году, но уже съ англійскимъ эскортомъ, самые безпокойные противники Робертсона заявляли, что ровно ничего противъ доктора не имютъ, ибо онъ никого изъ нихъ не убилъ и не ранилъ даже, причиной же междуусобицъ были подарки Робертсона нкоторымъ кафирамъ, такъ какъ, по исключительнымъ ихъ понятіямъ о независимости, вс милости Робертсона должны были длиться поровну между всми.
Д-ръ Робертсонъ увряетъ, что нтъ ничего легче, какъ управлять этими горячими, бшеными подъ часъ, горцами,— и приводитъ примры, какъ онъ хладнокровіемъ своимъ укрощалъ блдныя отъ бшенства толпы кафировъ, бывали критическіе моменты, но кризисъ всегда миновалъ, благодаря лишь тому, что Робертсонъ умлъ владть собою.
‘Нтъ ничего любопытне факта, что дйствительный кризисъ совершенно успокоиваетъ гнвъ англо-саксонца и просвтляетъ разумъ его’,— съ истинной скромностью присовокупляетъ докторъ-дипломатъ.
За все пребываніе Робертсона въ Кафиристан у него не было ничего украдено, у него не разъ конфисковано было оружіе, но каждый разъ возвращалось безъ изъяна.
‘Принимая во вниманіе, что кафиры — наслдственные разбойники и убійцы, не надо удивляться, что я вполн расположенъ къ нимъ за ихъ доброе со мною обращеніе’ — нсколько противорчитъ себ самому д-ръ Робертсонъ, какъ и везд, гд даетъ характеристику кафировъ, желая представить ихъ недостойными британскаго вниманія…
Таковы были условія, при которыхъ Робертсономъ совершено было знакомство съ краемъ.
Кафиристанъ состоитъ изъ серіи главныхъ, неправильной формы, долинъ — глубокихъ, узкихъ и излучистыхъ, и массы побочныхъ, еще боле глубокихъ и узкихъ, по которымъ бшено стремятся горные потоки.
Вершины водораздловъ достигаютъ значительной высоты и очень скалисты, вслдствіе чего въ зимнее время Кафиристанъ представляетъ значительное количество мелкихъ областей, не имющихъ между собою никакого сообщенія. Такъ, напримръ, пока горы находятся подъ снгомъ, единственнымъ способомъ проникнуть въ верхнюю часть долины Башголь является путь изъ долины Кунаръ, черезъ территорію камовъ и затмъ по владніямъ племени мадугановъ. Предположимъ, что одно изъ этихъ племенъ находится въ войн съ кафирами (кафиры, населяющіе долину Башголь) — послдніе остаются отрзанными отъ всего міра и плнниками въ своей долин до начала таянія снговъ.
Жители долины Виронъ, или Презунъ, такимъ же образомъ остаются изолированными отъ окружающихъ племенъ, ибо единственный входъ въ долину, когда закрыты горные проходы, представляетъ рка, впадающая въ Кунаръ при Чегаръ-Сере, по которой нужно подниматься, что немыслимо, ибо это — горный потовъ.
Вс проходы, ведущіе изъ Бадахшана въ Кафиристанъ, имютъ боле 15.000 футовъ высоты, Робертсономъ изслдованы только два такіе прохода, оказавшіеся значительно выше 15 тысячъ футовъ, а кафиры увряли его, что остальные еще выше. Со стороны Читраля горныя дороги, хотя и не пролегаютъ по такимъ высотамъ, тмъ не мене, зимою, благодаря обилію снга, совершенно непроходимы. Между селеніями Утзумъ (калашей) въ Читрал и селеніемъ кафировъ — Гурдешъ, расположенъ наиболе удобный горный проходъ въ 8.000 футовъ высоты лишь, но и онъ въ теченіе 2—3 зимнихъ мсяцевъ непроходимъ.
По словамъ д-ра Робертсона, горные пейзажи Кафиристана живописны и разнообразны, но на описаніи ихъ мы не будемъ останавливаться.
Нижнія части горъ и вообще горы невысокія изобилуютъ фруктовыми деревьями (гранатовыми, преимущественно) и виноградниками, каштановыми и др. тнистыми деревьями и рослымъ вчно-зеленымъ дубомъ. Склоны горъ, выше 5 и до 8 тысячъ футовъ высоты, покрыты почти сплошь густыми лсами сосенъ и кедровъ, выше 8 тысячъ футовъ сосна и кедръ исчезаютъ, горы скалисты, и на нихъ попадаются лишь одиночныя ивы и березы, можевельникъ и ревень. Выше 13.000 футовъ горы совершенно безплодны.
Спускаясь по извилистымъ долинамъ и питаясь овражными ручьями и рчками, горныя рки, по мр спуска, быстро увеличиваются и наконецъ обращаются въ грозные, пнящіеся потоки, сворачивающіе на пути своемъ колоссальные камни съ оглушительнымъ шумомъ… Водопады очень часты… Вс рки Кафиристана впадаютъ въ Кабулъ, или непосредственно, или сначала въ Кунаръ, при селеніяхъ: Арундо, Палазгаръ и Чагаръ-Серай.
По предположенію д-ра Робертсона, не имвшаго возможности постить западную часть Кафиристана, значительные потоки — Рамгулы и Куламъ — соединяются между собою въ Лугманъ (верхняя часть р. Какулъ). Воды восточной долины Кти, соединившись съ водами долины Презунъ (Виронъ), впадаютъ въ рку Ней, текущую въ Кунаръ и впадающую въ нее при селеніи Чагаръ-Серай. Воды долины Ашеднъ, по всей вроятности, ране впаденія въ Кунаръ, соединяются съ потоками Кти и Презуна. Рка Башголь съ ея богатыми и многочисленными притоками, изъ коихъ главные суть — Скориголь, Начинголь и Питиголь,— впадаетъ въ Кунаръ, нсколько выше селенія Арундо (Гобаръ), какъ разъ противъ культивированныхъ полей Читраля (южной его части).
За исключеніемъ верхней части долины Башголь (выше Шабу) и долины Презунъ, вс дороги Кафиристана, если он могутъ быть такъ названы, вслдствіе крутизны и узкости долинъ, слдуютъ берегами рки и потоковъ, и хотя весьма разнообразны, но обладаютъ однимъ общимъ качествомъ — непроходимостью. Если он нсколько лучше въ Презун и въ верхней части Башголя, зато въ нижней части послдняго и въ долин Донгаль въ особенности затруднительны.
Весь путь путешественнику приходится карабкаться со скалы на скалу, длать рискованные прыжки и пробираться по деревяннымъ мосткамъ, переброшеннымъ черезъ глубокія пропасти, или по ихъ отвсамъ… Мосты черезъ потоки и рки выстроены замчательно искусно, но расположены очень высоко надъ водою и по средин своей никогда не бываютъ шире полутора фута, съ парапетомъ въ 3—6 дюймовъ, такъ что такого рода постройка напоминаетъ скоре ирригаціонное сооруженіе, чмъ мостъ.
Часто роль моста играетъ переломившееся и упавшее черезъ потокъ дерево, или просто дв жерди, черезъ потокъ переброшенныя. Стать обычная въ Гильгит и вообще въ Читрал, переправа по канату, въ Кафиристан не практикуется вовсе. Броды очень часты и хотя неглубоки, но опасны, благодаря стремительности потоковъ, въ особенности въ періодъ таянія снговъ.
Легко проходимыхъ горныхъ переваловъ нтъ совсмъ, и при совершеніи перехода приходится принимать во вниманіе не только высоту перевала, но количество выпавшаго снга, время года и часъ дня, въ который перевалъ производится.
Прежде чмъ говорить о мнніи д-ра Робертсона, относительно происхожденія кафировъ, мы позволимъ себ привести цитаты по этому вопросу изъ ‘The Origin of the Kafir of the Hindu-Kush’, T. H. Holdich. T. Хольдиджъ говоритъ, что среди многочисленныхъ и разнообразныхъ гипотезъ о происхожденіи этого интереснаго народа, наиболе вроятная и послдняя состоитъ въ томъ, что кафиры — современные представители весьма смшанной*расы, главнымъ образомъ происхожденія таджикскаго, занимавшей нкоторое время плато Бадахшана, и которая постепенно была отодвинута въ занимаемую кафирами нын горную область тми племенами, которыя и теперь ихъ окружаютъ, т.-е. Сафи, Нимша, Диганъ и др.
Весьма возможно, что эти племена сами того же происхожденія, что и кафиры, но, вслдствіе постояннаго общенія съ народами, ихъ окружающими, они давно потеряли т физическія качества, которыя отличаютъ кафировъ, и сдлались до такой степени фанатическими послдователями Магомета, что между ними и кафирами, населяющими закрытыя долины южнаго склона Гиндукуша, существуетъ вражда смертельная.
По мннію Хольдиджа, начатый афганцами прозелитизмъ съ помощью штыковъ и орудій Максима — окончится полнымъ уничтоженіемъ неврныхъ.
Религіозныя формы кафировъ до того смшаны, что въ нихъ видны слды и врованій Зороастра, и браманизмъ, и чистйшій паганизмъ, изъ чего можно предположить, что кафиры или располагаютъ оригинальной формой религіи старйшей, вдохновившей принципы формами боле современными,— или же религію Брамы кафиры пріобщили къ своимъ древнимъ миологическимъ врованіямъ.
Кафиры не имютъ письменъ, ключъ которыхъ могъ бы дать намъ объясненіе ихъ происхожденія, изученіе же разговорнаго ихъ языка не можетъ намъ объяснить ничего, такъ какъ многочисленныя племена кафировъ говорятъ на разныхъ нарчіяхъ и зачастую не понимаютъ другъ друга.
Впрочемъ, не надо забывать, что Кафиристанъ далеко не весь изслдованъ, и если извстны его окраины, то внутреннія долины остаются terra incognita.
Лучше всего мы знакомы съ племенемъ камдешъ (по Робертсону, камы, Камдешъ же — селеніе ихъ), населяющимъ нижнюю часть долины р. Башголь, большого притока р. Кунаръ. Относительно камовъ, ихъ греческое или пелазгическое происхожденіе подтверждается весьма наглядно.
По этому поводу производятся нын дятельныя научныя изысканія, и есть надежда, что этнографическая загадка эта будетъ скоро разршена.
По вншности, камы безспорно имютъ рзво выраженный арійскій типъ,— низкій лобъ ихъ и орлиный носъ не имютъ въ себ ровно никакихъ монгольскихъ или татарскихъ чертъ, и вообще линіи лица у нихъ очень чисты, глаза кафировъ, изрдка темные, большею частью свтло-сраго цвта, цвтъ же лица ничмъ не отличается отъ такого же — южно-европейскихъ народовъ.
Въ общемъ, фигуры камдешей-кафировъ легки и указываютъ на ихъ* замчательную силу и подвижность, оконечности же могутъ служить моделями для этюдовъ скульптора. Въ быстрот и ловкости ихъ движеній въ горахъ — кафиры не имютъ соперниковъ среди народовъ Гималал.
Въ настоящее время Кафиристанъ ограничивается на восток долиною Кунаръ, но есть основанія полагать, что въ отдаленную эпоху кафиры занимали плодоносныя долины Бажура, Свата и Дира, входившія въ составъ буддистской имперіи, до появленія на сцену Юзафзея…
Знакомый съ исторіей похода Александра Македонскаго на Индію, вспомнитъ, что главный интересъ исторіи сосредоточивается именно на сверо-западной границ Индіи, и область эта, среди прочихъ областей Индіи, была древнимъ писателямъ лучше знакома, чмъ современнымъ… Всмъ извстная дорога изъ средней Азіи въ Индію шла черезъ равнину Кабула, по долин р. Кабулъ въ Лагманъ, или Ламганъ, а оттуда черезъ Даштъи-Гомбазъ въ нижній Кунаръ. Изъ долины Кунара дорога эта, даже въ эпоху нашествія Бабера (начало XVI ст.), перескала хребетъ при вход въ Бажуръ, оттуда шла въ долины Панджкора и Свата, затмъ въ Индію черезъ т самые проходы, черезъ которые англичане, 400 лтъ почти спустя, вошли въ область Свата (Читральскій походъ 189 5 года). Извстная намъ дорога, ‘великій путь въ Индію’, изслдована была въ древности до того основательно, что географическое описаніе долинъ Кофинеса (нын Кабулъ) и Коаснеса (нын Кунаръ) у древнихъ авторовъ точне и детальне современныхъ гидрографическихъ работъ Индіи.
Въ этой-то области Индіи, на правомъ берегу Панджкора (въ древности Гура), почти противъ сліянія его съ ркою Сватъ (Суастосъ), высится гора, контуры которой отчетливо видны изъ Пешавера. Гора эта нын называется Ко-и-Мэръ, а селеніе, разбросанное на ея южномъ склон — Нусаръ или Нузаръ. Склоны горы покрыты такими же лсами, какъ и горы Кафиристана, а внизу горы раскинулись джонгли и ростетъ дикій виноградъ и плющъ. Когда Александръ Македонскій, по словамъ историка похода, Аріапа, приблизился къ г., построенному, какъ говоритъ Аріанъ, Діонизосомъ, или Бахусомъ, во время завоеванія имъ Индіи, и расположенному, судя по точному описанію, тамъ, гд нын стоитъ селеніе Нузаръ, къ царю изъ города вышла депутація, имвшая во глав Акульфиста, со слдующей петиціей: ‘Низанцы молятъ царя во имя того, что и онъ чтитъ бога Діонизоса,— оставить городъ ихъ въ поко и мир, ибо основанъ онъ Бахусомъ для воиновъ, вслдствіе старости или ранъ, сдлавшихся неспособными къ войн. Бахусъ назвалъ городъ этотъ Низа, въ честь кормилицы своей. Гору же, у подножія которой нашъ городъ стоитъ, онъ назвалъ Меросъ (бедро), въ память рожденія своего отъ Юпитера. Какъ доказательство того, что нашъ городъ Бахусомъ основанъ, ты, царь, видишь цвтущимъ на земл нашей плющъ, котораго нигд кругомъ въ стран не найдешь’ {Несмотря на стать точное указаніе мстонахожденія г. Низа, такой авторитетъ. какъ де-Сенъ-Мартэнъ, относитъ его въ открытую долину при сліяніи Кабула со Сватомъ, гд нтъ ни горы вблизи, ни плющъ не ростетъ.}.
Былъ ли этотъ Діонизосъ выходцемъ изъ ивъ, или изъ Лидіи — Аріанъ не упоминаетъ.
Александръ Македонскій удовлетворилъ просьбу низанцевъ и, по словамъ историка, въ честь Бахуса устроилъ воинамъ рядъ празднествъ — оргій — у подножія горы.
Низанцы, по мннію де-Сенъ-Мартэна, происхожденія мидянскаго, или персидскаго, но Аріанъ называетъ ихъ потомками тхъ, которые пришли въ Индію съ Діонизосомъ (т.-е. грековъ), и указываетъ на ясное различіе низанцевъ отъ окружающихъ племенъ.
Птоломей почтя не упоминаетъ о низанцахъ, зато объ ихъ происхожденіи говоритъ Мегасъ-Теносъ, работы котораго, собранныя Шванбекомъ (д-ръ), перевелъ Макъ-Криндель.
У Мегасъ-Теноса мы видимъ, что Діонизосъ былъ завоеватель, принесшій много блага Индіи,— онъ научилъ индусовъ воздлывать поля и культивировать виноградъ, имъ, между прочимъ, на гор Меросъ (близъ г. Нцза) учреждена была первая санитарная станція, на время лтнихъ жаровъ, для больныхъ и слабыхъ воиновъ.
Благодаря великимъ и добрымъ дламъ его,— потомки обоготворили Діонизоса. О гор Меросъ и г. Низа, объ ихъ виноградникахъ и плющ упоминаетъ и Страбонъ. Ноліеносъ, описывая похода Діонизоса на Индію, говоритъ, что онъ приказывалъ воинамъ своимъ маскировать оружіе плющомъ, а побжденныхъ угощалъ виномъ… Вс эти легенды говорятъ объ одномъ,— о завоеваніи Индіи, въ незапамятныя времена, западною расою, скоре всего греческаго происхожденія, до нашествія на Индію мидянъ и персовъ, т.-е. значительно ране VI столтія до P. X.
Низанцы, городъ которыхъ пощадилъ Александръ Македонскій, были потомками этихъ завоевателей, которые остались здсь у горы Меросъ, не желая спускаться дале — въ боле жаркія страны,— вотъ почему они встртили Великаго Александра, какъ человка и царя ихъ расы и вры.
Шли столтія, и долины Свата и Дира сдлались главнымъ очагомъ буддизма, а сохранившіяся, найденныя въ монастыряхъ буддистскихъ, реликвіи — статуи и др. изваянія — носятъ на себ несомннные слды греческаго и римскаго вліянія. Признать реликвіи эти за буддистскія нельзя, однако,— ибо знаки надписей безспорно греческіе — архаическаго типа, а камни съ ними находятся въ долин Кунаръ, куда буддизмъ не проникалъ.
Такой авторитетъ, какъ Сенаръ, находитъ, что надписи эти сдланы, во время нашествія на Индію, скиами, или монголами, но въ то же время передаетъ, что въ Лувр хранится изваяніе съ надписями тождественнаго характера, т.-е архаическаго греческаго типа, причемъ изваяніе изображаетъ процессію Бахуса,— если это такъ, то мы находимся передъ забытыми низанцами ихъ письменами.
Ф. Хольдиджу пришлось познакомиться съ нсколькими кафирами въ долин Бунаръ, видть ихъ религіозную пляску и слышать ихъ военный гимн Бэгу-Гишу… Этотъ гимн, въ перевод приводимый авторомъ — по истин гимн Бахусу… Въ немъ упоминается г. Низа, гора Меросъ и другія собственныя имена, встрчающіяся въ исторіи Аріана, гд онъ говоритъ о низанцахъ.
Кафиристанъ изобилуетъ виноградомъ и плющомъ, виномъ своимъ онъ славится издревле,— лтописецъ ХУ1 столтія говоритъ, что основавшій въ Дэли могущественную династію авантюристъ Баберъ, проходя Кафиристаномъ, хорошо познакомился съ его виномъ и устраивалъ настоящія оргіи въ долин Яндола, нын ставшей извстной, благодаря другому авантюристу УмраХану (овладвшему въ начал 1895 года престоломъ читральскимъ).
Въ заключеніе, Ф. Хольдиджъ приходитъ къ убжденію, что кафиры несомннно представляютъ потомковъ древнихъ низанцевъ,— древнихъ настолько, что уже историкъ Александра говоритъ объ ихъ происхожденіи, какъ о ми.
Д-ръ Робертсонъ мннія совершенно противоположнаго: кафиры,— говоритъ онъ,— потомки древняго индійскаго народа, населявшаго восточный Афганистанъ, отказавшіеся въ XI столтіи принять исламъ и бжавшіе въ непроходимыя горы, гд нашли туземцевъ, которыхъ отчасти уничтожили, отчасти же съ ними ассимилировались. Остатки этихъ горныхъ аборигеновъ д-ръ Робертсонъ видитъ въ племенахъ презуновъ, джазисъ и арамсъ, которыхъ, однако, именуетъ кафирами же. Британскому агенту удалось познакомиться съ представителями всхъ племенъ кафировъ, кром таинственнаго племени ашхуновъ, находящихся въ постоянной вражд съ прочими племенами, кафиры такъ же мало знаютъ ашхуновъ, какъ и д-ръ Робертсонъ. Ашхуны населяютъ область между Рамгулемъ и Булумомъ, съ одной стороны, и областью веевъ — съ другой. Отъ кафировъ Рамгула и Кулума ашхуновъ отдляетъ горная цпь (судя по разспросамъ), рка же, орошающая область ихъ, впадаетъ въ рку, составляющуюся изъ Презуна и Эти. Большая часть ашхуновъ, какъ и веевъ (нижней части долины Ней) исповдываютъ магометанство, чмъ и слдуетъ объяснить вражду къ нимъ прочихъ племенъ. Помимо многихъ нарчій, въ Кафиристан употребляются три различные языка, изъ коихъ самый употребительный языкъ сіа-пошей {Г-нъ М. Соловьевъ (‘С.-Петерб. Вдомости’ No 3) называетъ ихъ сіагнушами, во въ названіи Siah-Posh сходятся вс англійскіе оріенталисты.} (Siah-Posh), называемыхъ такъ по ихъ темнымъ одеждамъ. Сіа-Поши не составляютъ отдльнаго племени, входя въ составъ разныхъ племенъ, они понимаютъ вс другъ, и языкъ ихъ можетъ считаться наиболе корректнымъ изъ употребляемыхъ въ Кафиристан.
Оріенталисты Англіи и признаютъ cia-пошей истинными кафирами-аборигенами. Слдующіе два языка — презуновъ и веевъ, отличны какъ другъ отъ друга, такъ и отъ языка сіа-пошей.— Кафиры Башголя говорили д-ру Робертсону, что научиться языку веевъ можно только съ дтства поселившись среди нихъ, языку же презуновъ совсмъ нельзя научиться.
Презуны отличаются рзко отъ прочихъ кафировъ не однимъ только языкомъ, почему д-ръ Робертсонъ и хочетъ видть въ нихъ только аборигеновъ страны. Онъ присутствовалъ при ихъ жертвоприношеніяхъ и религіозныхъ служеніяхъ, и называя пніе жрецовъ музыкальнымъ мяуканьемъ, говоритъ, что при всемъ желаніи онъ не былъ въ состояніи повторить ни одного слова, ни одного звука…
Распредляя племена по ихъ языку, д-ръ Робертсонъ, во-первыхъ, отмчаетъ сіа-пошей, затмъ — веевъ и родственныхъ имъ, вроятно, ашхуновъ, и наконецъ — презуновъ. Большая часть кафировъ принадлежитъ, въ этомъ отношеніи, къ сіа-пошамъ, племена которыхъ населяютъ сверныя долины Кафиристана, хотя и раздленныя между собою долиною Презунъ.
Среди тхъ, кого д-ръ Робертсонъ называетъ сіа-пошами, главное племя составляютъ катиры, населяющіе западную долину, граничащую съ Афганистаномъ. Къ этой долин (по разспросамъ) имется отъ 20 до 30 селеній катаровъ, которые здсь извстны боле подъ именемъ ракгуль-кафировъ, или габариковъ. Къ востоку отъ Рамгуля расположена долина Куламъ (съ четырьмя селеніями), главная рка которой соединяется съ такою же — долины Рамгуль и впадаетъ въ р. Кабулъ, черезъ Лугманъ. Къ востоку отъ долины Куламъ живетъ втвь племени катаровъ — кти (два небольшихъ селенія). Верхняя часть долины Башголя, вплоть до области кафировъ-мадугалей, также населена втвью племени катаровъ, которые въ общемъ боле многочисленны, чмъ вс жители долины прочихъ племенъ. Въ нижней части долины Башголь живетъ довольно значительное племя вамовъ, имющее непосредственно на свер сосдями племя мадугалей, а на запад — маленькое племя каштановъ. Втви катаровъ, о которыхъ говоритъ Робертсонъ, составляютъ на самомъ дл совершенно отличныя и независимыя общины, но внутренняя ихъ организація та же, что и у всхъ племенъ и общинъ. Каждое племя Кафиристана раздляется на семейства, или кланы, и индивидуальное значеніе каждаго кафира зависитъ отъ численности того семейства, въ которому онъ принадлежитъ, и того положенія, которое онъ въ клан занимаетъ. Дла племени номинально управляются совтами старшинъ, называемыхъ джастами, но фактически находятся обыкновенно въ рукахъ 3—5 изъ этихъ джастовъ, отличающихся отъ своихъ товарищей мудростью и, въ особенности, богатствомъ, вообще, въ Кафиристан богатству придается громадное значеніе. Робертсонъ на обстоятельств этомъ особенно останавливается, но, кратко резюмируя, можно сказать, что кафиръ, будь онъ хоть семи пядей во лбу, высокаго значенія въ народ не добьется, если онъ не богатъ, или если онъ не ораторъ: краснорчіе въ Кафиристан — тотъ же капиталъ.
Чтобы сдлаться джастомъ, кафиръ долженъ пройти черезъ длинный рядъ обычаями установленныхъ церемоній, продолжающихся у племени камовъ, напримръ, около трехъ лтъ, у другихъ — нсколько меньше. Кандидатъ долженъ, между прочимъ, въ разныхъ случаяхъ дать одиннадцать банкетовъ всему племени и, кром того, десять пировъ для джастовъ, причемъ пиры и банкеты эти устраиваются при участіи женщины, его жены, или посторонней, но играющей въ дл этомъ важную роль. Чаше всего, хозяйкой пировъ, или ассосіаторшей кандидата является именно женщина посторонняя,— жена другого будущаго кандидата въ джасты. Расходы по выборамъ, т.-е. на пиры, такъ велики, что рдкій кафиръ можетъ произвести ихъ одновременно и самостоятельно, и вотъ половину ихъ принимаетъ на себя другой кафиръ, впослдствіи намревающійся пройти черезъ эти же церемоніи, и, помимо слдуемой суммы денегъ, даетъ въ помощь первому свою жену, черезъ 2—3 года, когда настаетъ очередь второго кандидата, первый заплатитъ ему тмъ же.
Впрочемъ, вся честь достается устроителю пира, компаньонка же его пользуется лишь правомъ присутствовать на нкоторыхъ танцахъ, причемъ носитъ особенную, отороченную мхомъ, почетную обувь…
Остальныя церемоніи для полученія званія джаста чрезвычайно сложны и утомительны для передачи, но среди нихъ есть весьма оригинальныя: такъ напримръ, кандидатъ, въ глухую зиму, въ дом своемъ долженъ на земляномъ полу засять хлбомъ миніатюрное поле и выходить его, церемонія эта тмъ боле оригинальная, что представляетъ единственный случай, когда сынъ племени камовъ занимается земледліемъ. Сдлавшись джастомъ, кафиръ, однако, не освобождается отъ этихъ сложныхъ и дорогихъ церемоній: періодически онъ, или сыновья его, должны вновь проходить черезъ ихъ циклъ, дабы поддержать свое вліяніе въ народ.
Вообще законы роскоши въ Кафиристан чрезвычайно требовательны: надть на праздникъ яркое платье, или блестящій тюрбанъ, можетъ только джастъ, или воинъ, приглашенный на праздникъ знати, причемъ ему даются украшенія, уравнивающія его съ прочими благородными и знатными джастами. Въ извстныхъ предлахъ, однако, франтовство разршается каждому кафиру, но за это онъ долженъ платить селенію, или племени, налогъ, а каждое новаторство въ костюм обходится очень дорого, такъ напримръ, при д-р Робертсон одинъ кафиръ, за право ношенія красныхъ панталонъ, уплатилъ общин шесть коровъ…
‘Мы вс равны,— говорятъ кафиры,— а кто хочетъ тмъ или другимъ выдлиться изъ толпы, видя въ этомъ преимущество, долженъ платить за это остальнымъ, которые преимуществомъ этимъ не пользуются’…
Среди джастовъ имется особый небольшой кружокъ высшей аристократіи, члены котораго, за особо-многочисленныя пиршества народу, получаютъ почти царскую привилегію — вн дома сидть на четыреногихъ табуреткахъ. У камовъ этой привилегіей пользуются только пять мужчинъ и одна женщина.
Въ общемъ, правительство въ Кафиристан демократическое, и вс вопросы политики вншней и внутренней обсуждаются публично депутатами-джастами въ мстныхъ парламентахъ каждаго племени, хотя въ обыкновенныхъ случаяхъ все исходитъ отъ нсколькихъ сдыхъ бородъ, составляющихъ нчто въ род министерства внутреннихъ длъ. ‘Парламентъ кафировъ представляетъ оригинальный спектакль,— говоритъ д-ръ Робертсонъ,— почти всегда царствуетъ здсь неумолчный шумъ, сразу говорятъ нердко до двнадцати человкъ, имющихъ каждый свою группу слушателей, которые обыкновенно со вниманіемъ слушаютъ избранника своего, но если вниманіе это исчезаетъ, ораторъ возвращаетъ къ нему слушателей громкими криками: ‘ай! ай!’ — а нердко и палкой’…
Если вопросъ особенно интересенъ, сразу говоритъ весь парламентъ и никто не слушаетъ, пока не выступитъ на трибуну популярный ораторъ… тогда смолкаютъ вс, и ассамблея съ истиннымъ вниманіемъ выслушиваетъ своего лидера, одобряя его криками и стукомъ и страстно выражая восторгъ свой…
Вообще кафиры очень любятъ диспуты, благодаря которымъ и приходятъ къ точному выясненію будущаго образа дйствій, но это только въ парламент, когда же они собираются на площадк, гд происходятъ танцы, или гд-нибудь у группы деревьевъ, и начинаютъ страстные споры объ общественныхъ длахъ, никто не возьмется предсказать, къ какому ршенію придутъ они.
Для управленія второстепенными внутренними длами въ каждомъ племени существуетъ совтъ изъ тринадцати человкъ, избираемыхъ ежегодно. Предсдателемъ совта этого является уръ-джастъ, личность всегда весьма значительная, остальные же не боле какъ сателлитами его, избираемыми нердко даже изъ рабовъ. Къ числу обязанностей совта этого относится, между прочимъ, урегулированіе отпуска воды на поля и наблюденіе за тмъ, чтобы до времени не начинался населеніемъ сборъ винограда и орховъ, уръ-джастъ же обязанъ, въ спеціальномъ для этого помщеніи, устраивать все необходимое для общественныхъ танцевъ, имющихъ религіозно-увеселительный характеръ и совершающихся по средамъ вечеромъ, во время полевыхъ работъ, которыми заняты бываютъ только женщины.
Совтъ тринадцати играетъ роль и суда, карающаго провинившихся въ мелкихъ преступленіяхъ имущественными штрафами, поступающими въ пользу судей. Уръ-джастъ при избраніи своемъ, независимо отъ обычнаго, долженъ дать праздникъ всему селенію и отдльно его старшинамъ, но вмст съ тмъ имъ налагается и извстная контрибуція на населеніе въ вид муки и прочаго провіанта.
Въ общемъ, впрочемъ, должность уръ-джаста столько же почетна, сколько прибыльна, но почетъ въ Кафиристан, какого бы рода онъ ни былъ, даромъ не дается никому: такъ напримръ, одержавшій побду въ метаніи желзнаго шара (диска?) — игра, имющая священное значеніе,— не призъ получаетъ, а праздникъ селенію устраиваетъ. Удивлявшемуся поэтому д-ру Робертсону, въ свою очередь, удивленные кафиры отвчали: ‘За что же давать ему вознагражденіе? Богъ Имра наградилъ его силою, которой у другихъ нтъ, а за это и въ честь бога онъ праздникъ долженъ дать намъ’.
Изъ виднныхъ д-ромъ Робертсономъ племенъ кафировъ наимене смуглыми онъ считаетъ веевъ, наиболе же темнокожими — презуновъ и катировъ. Въ Пшовер, селеніи катировъ, жители цвтомъ лица напоминаютъ негровъ, но они этимъ будто бы обязаны дыму отъ дровъ, употребляемыхъ ими въ топливо, и врожденному отвращенію въ омовенію. Вообще, по мннію Робертсона. Кафировъ блыми назвать нельзя, хотя они не могутъ быть причислены и въ темнымъ расамъ. Кафиры, во всякомъ случа, темне жителей Бадахшана и Читраля {Сэръ Раулинсонъ, Ф. Хольдиджъ, Лейтнеръ, Локкартъ и др.— мннія совершенно обратнаго.},— ихъ цвтъ лица такой же, какъ у обитателей Пенджаба.
Какъ цвтъ лица темне, такъ и черты его значительно грубе у кафировъ низшихъ классовъ, но, въ общемъ, несомннно арійскій типъ — красивъ, въ особенности правиленъ носъ. Рыжіе и альбиносы встрчаются у кафировъ, но не составляютъ боле 1%. Типы смшанной расы значительно отличаются отъ чистой: носы, какъ нердко встрчается это у невольниковъ, сплюснуты, лба нтъ почти, волосы начинаютъ рости у бровей, и все это производитъ отталкивающее впечатлніе, совершенно противоположное тому, которое получается при взгляд на мужчинъ высшихъ классовъ Кафиристана, головы которыхъ замчательно правильно сложены,— такъ и кажется, что эти полудикари могли бы, безъ особаго напряженія стать и учеными, и государственными людьми.
Женщины по большей части некрасивы, двушки же могли бы быть привлекательными и бываютъ иногда такими, но тяжелыя работы на воздух длаютъ ихъ лица слишкомъ смуглыми и грубыми, грязь же ихъ зачастую отвратительна. Видъ этихъ несчастныхъ, почти безъ исключеній, забитый,— он представляютъ въ Кафиристан единственную рабочую силу, работа же ихъ чрезвычайно тяжела, а потому неудивительна и ранняя старость женщинъ этой страны.
Сложены кафиры всегда прекрасно,— и видно, что они охотно предаются всевозможнымъ физическимъ упражненіямъ, людей толстыхъ здсь нельзя встртить, кафирами даже трудно усвоивается понятіе о человческой полнот…
Когда Робертсонъ заговорилъ однажды о полнот человческой, его не могли понять, и лишь главный жрецъ замтилъ, что онъ понялъ, о чемъ путешественникъ рчь ведетъ, онъ — жрецъ, однажды, на Асмарской границ убилъ такого упитаннаго мусульманина…
Средній ростъ кафировъ — пять футовъ и шесть дюймовъ, кафиры же племени камовъ достигаютъ нердко 6 футовъ и одного дюйма, но самые выносливые и сильные, лучшіе скороходы по горамъ и борцы — это люди средняго роста.
Женщины, за нкоторыми исключеніями, малы ростомъ, слабы на видъ, но на самомъ дл чрезвычайно выносливы и длаютъ громадные переходы съ большими тяжестями на голов и плечахъ. Обыкновенный костюмъ cia-пошей состоитъ изъ невыдланной козлиной кожи, стянутой у пояса ремнемъ, на которомъ держится неизбжный кинжалъ. Этотъ костюмъ наиболе распространенъ въ стран, ибо носится бдняками, составляющими большинство населенія, но надо замтить, что женщины его не носятъ никогда. Любимый костюмъ достаточнаго кафира изъ восточныхъ долинъ состоитъ изъ рубахи и панталонъ грубой шерсти, коричневаго читралійскаго или чернаго минджанійскаго халата, мягкихъ кожаныхъ черныхъ сапогъ и шерстяныхъ чулокъ (безъ носковъ), но національный костюмъ, носимый всми, безъ исключенія, женщинами и почти всми мужчинами — это туника, изъ сукна темно-коричневаго цвта, падающая до колнъ, оставляющая открытою, на спин и груди, часть тла въ форм клина (какъ обыкновенный халатъ на груди). Туника эта, не имющая рукавовъ, стягивается женщинами у пояса широкимъ, краснаго цвта, шарфомъ съ кистями на концахъ, красными же шнурами отдланы борты туники. Мужчины носятъ тунику эту въ накидку, какъ и презуны свои срыя обширныя покрывала, замняющія имъ туники. Яркіе цвта въ большой чести только у веевъ.
Женщины cia-пошей, замужнія, носятъ на затылкахъ родъ четыреугольныхъ беретовъ, двушки же двойнымъ кольцомъ стягиваютъ волосы вокругъ головы, ничмъ не покрытой. Въ торжественныхъ случаяхъ женщины надваютъ высокій, рогатый, головной уборъ, среди украшеній котораго главную роль играютъ металлическіе наперстки, на одной изъ этихъ драгоцнностей д-ръ Робертсонъ прочелъ выбитыми слова: ‘for а good girl’, единственные слды печатнаго искусства, виднные путешественникомъ въ Кафиристан. Впрочемъ, красныя и блыя бусы у женщинъ Кафиристана, какъ украшенія, въ большомъ ходу.
Дти въ Кафиристан не появляются на Божій свтъ подъ кровлей родительскаго дома, для этого за оградой каждаго селенія имется спеціальный домъ, куда и отправляются заблаговременно роженицы. Оригиналенъ выборъ имени для новорожденнаго: какъ только ребенокъ появляется на свтъ, спеціально выбранная для этой церемоніи старуха древняя скороговоркой начинаетъ перечислять имена всхъ предковъ новорожденнаго, и чтеніе синодика этого продолжается до тхъ поръ, пока ребенокъ не потянется въ груди матери: имя, произнесенное старухой въ тотъ моментъ, когда ребенокъ возьметъ грудь, дается ему, благодаря такой случайности, въ одной семь нердки дти, носящія одно и то же имя и отличающіяся прилагательнымъ: старшій, второй, младшій.
Кафиры, мужчины и женщины, носятъ кром именъ — и отчество, такъ напримръ, Чанглу-Астанъ — значитъ Астанъ, сынъ Чанглу, если же и имя, и отчество, слишкомъ популярны, то для отличія прибавляется и имя дда: напримръ, Лёткамъ-Чанглу-Меривъ, значитъ — Меривъ, сынъ Чанглу, внукъ Лёткама. Иногда къ имени отца прибавляется и имя матери: такъ, напримръ, Башивъ-Сумри-Шіакъ, значитъ — Шіакъ, сынъ Башика и Сумри. Вообще на восток сыновья никогда не носятъ именъ отцовъ своихъ, но въ Кафиристан очень часто встрчается: Мерикъ-Мерива, Чанглу-Чанглу и т. д.
‘Характернйшія черты кафировъ — это ихъ алчность, чрезвычайная другъ въ другу зависть и постоянство ненависти одного племени въ другому’,— говоритъ докторъ Робертсонъ, выводя заключеніе объ алчности и зависти изъ ссоръ кафировъ по поводу его подарковъ, но не объясняя, какая цль была и какую цль видли въ этихъ дарахъ кафиры, у которыхъ, по выраженію Робертсона, ‘исключительныя понятія о независимости’ (равенств?) таковы, что дары должны длиться поровну между всми, что уже если не исключаетъ, то ослабляетъ понятіе объ алчности и зависти. ‘Ненависть племенная у кафировъ такова,— продолжаетъ Робертсонъ,— что, одно изъ враждующихъ племенъ всегда готово призвать на свою территорію сосдей мусульманъ, дабы уничтожить другое ненавистное’, но… фактовъ, подтверждающихъ это положеніе, британскій агентъ не приводитъ, и ршивъ, что ‘кафиры вообще страдаютъ излишней вротерпимостью’, дале говоритъ, что ‘вся исторія кафировъ состоитъ изъ борьбы съ исламомъ’, что ‘между племенами кафировъ не существуетъ той смертельной вражды, которая наблюдается у сосдей ихъ афганцевъ’. Наказаніе за убійство соотечественника у кафировъ чрезвычайно строго. Вслдствіе живого темперамента, кафиры очень часто ссорятся, причемъ жены ихъ и дти всегда готовы броситься разнимать дерущихся, считая такое вмшательство добродтелью. Чаще всего удары кинжаловъ и достаются не противникамъ, а желающимъ водворить миръ женамъ и дочерямъ.
Кафиръ-убійца изгоняется изъ родного селенія на всю жизнь, домъ его сжигается кланомъ или семьей убитаго, а имущество его конфискуется мстителями, передъ которыми убійца никогда не сметъ показаться. Изъ такихъ убійцъ-изгнанниковъ составляются цлыя селенія въ Кафиристан, но кафиръ можетъ, однако, избжать изгнанія, заплативъ роднымъ убитаго вознагражденіе, послднее бываетъ обыкновенно такъ велико, что такіе случаи весьма рдки.
Убійство, совершенное при самооборон, кафирами не оправдывается: ‘человкъ долженъ защищать свою жизнь, не убивая другого’, говорятъ кафиры.
Вступая въ страну кафировъ, д-ръ Робертсонъ думалъ, что будетъ имть дло съ ‘дьяволами’, но затмъ убдился, что ‘если чистосердечіе и откровенность не составляютъ характерныхъ чертъ кафировъ, то во всякомъ случа они много справедливе и честне, чмъ ихъ ненавистные сосди афганцы (упомянуто это д-ромъ Робертсономъ, конечно, не въ оффиціальномъ рапорт). Привязанность къ семь у кафировъ очень развита, какъ развиты воинская доблесть и самопожертвованіе, высокіе акты преданности родин, патріотизма, не удивляютъ кафировъ.
Д-ръ Робертсонъ утверждаетъ, однако, что вс кафиры — жестокіе хвастуны и любятъ пустить пыль въ глаза иностранцу, но вс эти недостатки блднютъ передъ ихъ достоинствами, передъ храбростью, любовью къ семь и независимости, передъ доблестями великолпныхъ воиновъ, девизъ которыхъ — ‘лучше смерть, чмъ вражеское иго’.
Все это не мшаетъ кафирамъ, по словамъ д-ра Робертсона, быть ‘интриганами и заговорщиками замчательно тонкими и хитрыми’. Въ доказательство этого, авторъ приводитъ пространную исторію, изъ которой видна лишь смертельная вражда кафировъ къ магометанамъ. Хорошо еще, что докторъ-дипломатъ не отрицаетъ смышлености у кафировъ, весьма недюжинной, но о примр, имъ приводимомъ, онъ могъ бы и умолчать.
Разсчитывая слугу своего, кафира, ‘особенной смышленостью не выдававшагося’, д-ръ Робертсонъ уплатилъ ему по курсу индійскими рупіями, вмсто рупій кабульскихъ (боле высокихъ). Произошелъ споръ,— Робертсонъ доказывалъ врность своего разсчета вычисленіемъ на бумаг, ‘кафиръ считалъ по пальцамъ и рукъ и ногъ’, и доказалъ, что британскій дипломатъ ошибся. Другой примръ лучше,— дипломатъ ‘долго практиковался’ надъ производствомъ какого-то фокуса, которымъ хотлъ подйствовать на воображеніе полудикихъ кафировъ, и когда, набивъ руку, фокусъ свой показалъ, немедленно одинъ изъ присутствующихъ жрецовъ, съ ‘обычными имъ пріемами мистификаціи’, сдлалъ то же самое…
‘Кафиры — идолопоклонники,— коротко ршаетъ д-ръ Робертсонъ,— но вмст съ тмъ они и предковъ боготворятъ’. Главный богъ, создатель міра — Имра, за нимъ идутъ до двадцати боговъ второстепенныхъ, мужского и женскаго пола, изъ которыхъ Мони — самый древній, а Гишъ, богъ войны — самый популярный. Мелкіе боги покровительствуютъ женщинамъ и дтямъ. Извстнымъ богамъ приносятся въ жертву и животныя извстныя: такъ, для Имры закалываютъ коровъ, для Гиша — козловъ, для богини Дизани — овецъ.
Гиша, бога войны, Имра создалъ чудеснымъ образомъ. Гишъ былъ великій воинъ и убилъ много людей, онъ убилъ и Гуссейна и, отрзавъ ему голову, игралъ ею въ пол… Когда онъ умеръ или, точне, оставилъ этотъ міръ, послдователи его раздлились на дв части, и если вы англичанинъ, напримръ, то кафиръ вамъ скажетъ, что лучшая часть послдователей Гиша ушла въ Англію, а худшая осталась въ Кафиристан.
Въ каждомъ селеніи обязательно имется маленькій храмъ (скоре — мавзолей) въ честь Гиша, и по угламъ храма этого всегда размщены военные трофеи. Идоломъ Гиша является или простой, безформенный камень, или условной формы фигура съ головой, на которую жрецъ, во время жертвоприношенія, сыплетъ муку и проливаетъ жертвенную кровь.
Гишъ — популярнйшій богъ кафировъ, потому что война составляетъ жизнь ихъ. Одинъ изъ характернйшихъ обычаевъ войны у кафировъ состоитъ въ томъ, что они посылаютъ на непріятельскую территорію предварительно нсколько паръ молодыхъ воиновъ, съ цлью тайнаго убійства и грабежа. Эти пары ночью, ползкомъ, пробираются въ ближайшее селеніе враговъ, убиваютъ сонныхъ и спасаются бгствомъ, часто преслдуемыя по пятамъ.
О возвращеніи съ такой удачной экспедиціи своихъ молодыхъ воиновъ кафиры узнаютъ по гимну богу Гишу, который они начинаютъ громко пть, приближаясь къ своему селенію. Если герои эти возвратились вечеромъ, то не входятъ въ селеніе, а остаются на всю Ночь лагеремъ при вход въ него, гд всю ночь поютъ гимны и принимаютъ поздравленія односельчанъ, если же тріумфаторы прибыли утромъ, то направляются къ мсту общественныхъ танцевъ, гд они и начинаются. Т, кому удалось убитыхъ ими и ограбить, складываютъ передъ идолами бога войны одежды убитыхъ, а женщины, съ которыми герои танцуютъ, осыпаютъ ихъ зерномъ. Танцы въ этомъ случа производятся только подъ музыку барабановъ,— флейты въ честь Гиша не играютъ.
Если экскурсія была результатомъ междуусобицы, или если кто-либо изъ участниковъ похода убитъ,— празднествъ въ честь бога войны не совершается.
Высшую любезность, которую можно оказать кафиру, это сказать, что ‘онъ на Гиша похожъ’, а женщинамъ — ‘Гишпетри’, т.-е. что она — ‘жена Гиша’.
Кром боговъ, кафиры вруютъ въ многочисленныхъ добрыхъ и злыхъ духовъ, фей, геніевъ и чертей, которыхъ нужно умилостивлять, дабы не была уничтожена жатва. О злыхъ духахъ и объ Юш, главномъ изъ нихъ, кафиры не любятъ говорить. Д-ру Робертсону очень хотлось добиться свдній о вншности этихъ злыхъ духовъ, но старанія его были безуспшны до тхъ поръ, пока онъ не спросилъ: ‘что же, вншностью этотъ чортъ на меня похожъ’?
— ‘О, нтъ!— отвчали ему:— онъ похожъ только на простого англо-индійскаго солдата’! Такимъ только образомъ Робертсонъ узналъ, что черти кафировъ краснаго цвта.
Въ миологіи кафировъ много мста отводится раю, для праведниковъ, и аду, гд горятъ и мучаются гршники. Адъ этотъ помщается въ ндрахъ земли, и при вход въ него стоитъ сторожъ Арамаликъ.
Религіозныя исторіи, слышанныя Робертсономъ, напоминаютъ дтскія сказки, но нкоторыя изъ нихъ очень любопытны. Кашмиръ для кафировъ представляется священнйшимъ мстомъ міра, ибо съ Кашмира началось мірозданіе. Первый человкъ Кашмира, Адамъ, имлъ съ женою своею много сыновей и дочерей, и обширная семья жила вмст. Въ одну ночь въ семь этой произошло смшеніе языковъ, но такъ, что каждый мужчина, не понимавшій другихъ, понималъ одну изъ женщинъ, которыя въ свою очередь другъ друга не понимали. Это заставило дтей Адама оставить Кашмиръ и попарно разойтись во вс четыре стороны населять землю.
Кафиры утверждаютъ, что они не боготворятъ предковъ своихъ, но д-ръ Робертсонъ увряетъ, что видть, какъ кафиры кропятъ жертвенной кровью памятники (деревянные рзные столбы, или монолиты) и ставятъ вокругъ дома различные припасы для тней своихъ отцовъ и ддовъ. Человческихъ жертвъ въ Кафиристан никогда не приносятъ, но для успокоенія духа умершаго воина передъ гробомъ его убиваютъ иногда военнаго плнника.
Меланхоликовъ среди кафировъ д-ръ Робертсонъ не встрчалъ и утверждаетъ, что имъ совершенно неизвстно самоубійство.
Кафиры не молятся богамъ,— молитвы замняются священными танцами, пніемъ гимновъ и жертвоприношеніями, совершаемыми ютами — жрецами. Помощниками послднихъ при совершеніи церемоній являются делибалала, пвцы хвалебныхъ гимновъ, и шпуры — вдохновенные, впадающіе въ трансъ.
Животныя, для употребленія въ пищу, могутъ быть убиваемы каждымъ кафиромъ, но при соблюденіи строго установленныхъ священныхъ обрядовъ.
Седьмой (и дале) жрецъ по прямой линіи въ род своемъ представляется лицомъ весьма значительнымъ у кафировъ. Устраиваетъ ли онъ, или нтъ, народу т пиры и банкеты, о которыхъ шла рчь,— онъ все-таки пользуется громаднымъ вліяніемъ, почетомъ и привилегіями мировъ, т.-е. правомъ сидть вн дома на четыреногихъ табуретахъ…
Такой жрецъ является обыкновенно предводителемъ клана, человкомъ съ большимъ, для кафировъ, состояніемъ и большими доходами… Делибалала, также какъ и жрецы, хотя и въ меньшей степени, пользуются почетомъ, и потому они не должны осквернять себя прохожденіемъ по дорогамъ нечистымъ (около кладбищъ, вблизи домовъ, гд есть мертвецъ, вообще жрецъ не сметъ приближаться въ покойникамъ).
Этого нельзя сказать о пшурахъ, экстазъ которыхъ во время церемоній становится иногда такимъ неудобнымъ, что жрецы и старшины должны взывать къ Имр объ укрощеніи вдохновеннаго, кафиры къ нимъ чувствуютъ нескрываемое презрніе и хотя врятъ ихъ вдохновенію, тмъ не мене и лгунами ихъ называютъ.
Кафиры не жгутъ своихъ покойниковъ и не хоронятъ ихъ въ земл, а помщаютъ въ большихъ деревянныхъ ящикахъ, въ горахъ, за селеніемъ, причемъ иногда настолько близко отъ послдняго, что въ дни, когда втеръ дуетъ съ кладбища, оттуда несется нестерпимый запахъ.. Ящики эти очень большіе и складывается туда столько труповъ, сколько ящикъ выдержитъ, впрочемъ, людей, при жизни пользовавшихся почетомъ, помщаютъ въ отдльныхъ ящикахъ. Украшенія надъ этими могилами, въ вид кусковъ яркихъ матерій, очень рдки, крышки же ящиковъ обыкновенно завалены простыми каменьями, ради тяжести.
Съ покойниками помщаются въ ящикахъ ихъ костюмы (только яркихъ цвтовъ), украшенія (серьги, кольца и т. д.) и деревянныя миски съ топленымъ масломъ и хлбомъ. Если ящикъ отъ времени развалится и кости покойниковъ окажутся на виду,— на это никто не обратитъ вниманія, но зато похоронныя церемоніи, по степени почета, которымъ пользовался покойникъ при жизни, соблюдаются тщательно и совершаются боле или мене торжественно, причемъ вереницы плакальщицъ, музыка, религіозные танцы и хвалебныя рчи умершему лучшихъ ораторовъ — неизбжны.
Похороны одновременно бываютъ и пиромъ,— продолжающимся цлый день, или даже дни,— на которомъ вино льется обильно. Особенно торжественны церемоніи при похоронахъ убитыхъ на войн съ афганцами… При извстіи о смерти сына, отецъ его наноситъ себ раны, нердко очень опасныя. Друзья, на мст сраженія, отрзываютъ убитымъ головы и отправляютъ ихъ въ родное селеніе, гд къ головамъ этимъ прикрпляются соломенныя чучела, одтыя въ лучшіе костюмы.
Фигуры эти располагаются въ тхъ помщеніяхъ, а лтомъ на площадкахъ, гд происходятъ общественные танцы и гд пиръ продолжается 2—3 дня, посл чего головы убитыхъ относятся, съ обычными ритуалами, въ кладбищенскіе ящики, а вокругъ чучелъ еще 2—3 дня продолжаются пиръ и церемоніи.
Пніе вопленницъ и рчи ораторовъ очень драматичны, послдніе, подойдя къ тлу и внимательно всмотрвшись въ лицо убитаго, закрываются плащомъ, горько рыдаютъ и сквозь слезы начинаютъ патетическую рчь, въ которой славятъ покойнаго, предковъ и семью его…
Описывая похоронные обряды, д-ръ Робертсонъ не мало говоритъ о непрерывной, при похоронахъ производящейся, стрльб изъ многочисленныхъ ружей, что не мшаетъ ему въ другомъ мст сказать, что ‘кафиры питаютъ страхъ и отвращеніе къ огнестрльному оружію’ и ‘однажды разбжались въ паническомъ ужас, когда я имъ вздумалъ показывать ружье. Какъ же ршались эти трусы ‘не разъ’ конфисковать оружіе’ у д-ра Робертсона? Вс эти противорчія почтеннаго автора не заключаются, впрочемъ, въ одномъ и томъ же документ, а замчаются изъ сопоставленія сообщенія, сдланнаго имъ ‘Королевскому географическому обществу’, въ іюн 1894 года, и оффиціальнаго Report’а, предназначеннаго въ назиданіе правительству, но прессою широко цитируемаго и напечатаннаго въ декабр 1895 года, когда политическія соображенія заставили автора въ возможно несимпатичномъ свт представить кафировъ, какъ недостойныхъ британскаго вниманія. Это тмъ боле прискорбно, что д-ръ Робертсонъ — единственный европеецъ, основательно ознакомившійся съ этимъ дйствительно интереснымъ народомъ,— а это даетъ право ожидать отъ Робертсона правды и только правды. Впрочемъ, намъ кажется, что благодаря этимъ противорчіямъ, въ которыхъ такъ прозрачна тенденція — правда выступаетъ еще ярче.
Но закончимъ рчь о Кафиристан.
Постановка памятника покойному кафиру весьма недешево обходится роднымъ умершаго, они должны сдлать пиръ всему селенію, и тмъ боле продолжительный и богатый, чмъ величественне ставится памятникъ. Принципы здсь опять т же: ‘ты хочешь возвысить покойнаго надъ общимъ уровнемъ,— возвышай, чествуй его, но — плати за это тмъ, надъ кмъ ты его возвышаешь’! говоритъ народъ.
Съ пиромъ этимъ неразлучны и танцы, конечно, въ нихъ принимаетъ участіе и памятникъ покойному, привязанный къ спин невольника (если только памятникъ деревянный, а не монолитъ), вокругъ котораго и происходятъ танцы…
Д-ръ Робертсонъ особенно оригинальнымъ при всхъ этихъ церемоніяхъ находитъ то, что рыдающіе, обливающіеся слезами родные въ то же время танцуютъ энергичнйшимъ образомъ.
Если смерть даетъ поводъ въ Кафиристан многочисленнымъ церемоніямъ, то браки почти совсмъ обходятся безъ нихъ. Влюбленный, или просто желающій жениться, кафиръ отправляетъ друга своего къ отцу невсты съ предложеніемъ и вопросомъ о цн… Бдный кафиръ обыкновенно платитъ за жену 8 коровъ, побогаче — отъ 10 до 12, очень состоятельному кафиру жена новая обойдется въ 16—20 воровъ. Въ случа утвердительнаго отвта отца и если цна оказывается для жениха подходящая, онъ немедля является въ домъ невсты, гд и приносится въ жертву воза, въ этомъ заключается вся церемонія. На молодыхъ смотрятъ, посл этого, какъ на супруговъ законныхъ, но новая жена кафира остается въ дом отца и работаетъ только на него, до тхъ поръ, пока мужъ не уплатитъ всего, что слдуетъ за жену. Мы повторили выраженіе новая жена, ибо въ Кафиристан господствуетъ полигамія, и 4—5 женъ у кафира не рдкость.
Разводы весьма незатруднительны, и если есть охотники на жену его, кафиръ продаетъ ее, какъ купилъ — безъ всякихъ церемоній. Въ случа смерти мужа, жены его переходятъ по наслдству къ братьямъ покойнаго, которые или оставляютъ ихъ въ качеств женъ, или продаютъ. Къ этимъ не совсмъ лестнымъ для кафировъ свдніямъ объ ихъ брачной жизни д-ръ Робертсонъ въ ‘Report» прибавляетъ, что адюльтеръ у кафировъ чрезвычайно развитъ и составляетъ для мужей доходную статью, такъ какъ супругъ согршившей требуетъ и получаетъ матеріальное вознагражденіе со стороны любовника. Этотъ упрекъ въ безнравственности по адресу полудикаго народа, по меньшей мр, страненъ въ устахъ представителя англо-саксонцевъ, у которыхъ судебные процессы въ divorce-court’ахъ, гд мужъ ищетъ денежное вознагражденіе за убытки (damage) съ любовника и этимъ путемъ возстановляетъ честь свою — явленіе совершенно обычное и никого въ цивилизованной Англіи не поражаетъ.
‘Цивилизація, нсколько столтій тому назадъ заснувшая въ Кафиристан, спитъ и теперь’,— заканчиваетъ свой оффиціальный ‘Report’ д-ръ Робертсонъ, ‘воинственная раса могла бы прогрессировать въ искусствахъ и цивилизаціи, но не изолированная раса кафировъ, выродившаяся до того, что главныя ея селенія сдлались разбойничьими гнздами… Независимость свою имъ удалось сохранить лишь благодаря такимъ средствамъ, какъ ложь, обманъ, бгство… Въ ихъ способахъ веденія войны нтъ ничего рыцарскаго ‘..
Съ этими рыцарскими способами войны кафировъ вроятно ознакомятъ войска эмира Абдурахманъ-хана, снаряженныя и вооруженныя на средства Англіи и обученныя ея инструкторами.
Раса кафировъ перестанетъ быть изолированною и начнетъ должнымъ образомъ прогрессировать подъ эгидой афганской.
Вотъ противъ англійской санкціи этой-то эгиды и направлены протесты ‘Exeter Hall’а’.
Къ первыхъ числахъ января послдовало воззваніе о покровительств ‘арійцамъ Гиндукуша’, адресованное различнымъ ученымъ и филантропическимъ обществамъ и подписанное именами, авторитетными въ наук и обществ: Sayce’а (профессора въ Оксфорд), графа Гобле д’Алвіеля, Л. де-Росни, А. Allen1 а, В. Уадерберна и т. д.: на страницахъ ‘Times’а’, ‘Morning Post’ и др. органовъ ежедневно стали появляться письма, протестующія, полныя негодованія, образовывались митинги, подана была новая меморія маркизу Сольсбери и т. д. Правительство долго молчало, и наконецъ, во второй половин января, India Office заявила, что извстіе, будто эмиръ афганскій овладлъ Кафиристаномъ, лишено вроятности, такъ какъ экспедиція должна отправиться лишь весною, а горные проходы завалены теперь снгомъ и льдомъ. Съ первой оттепелью походъ станетъ возможнымъ. Этимъ путемъ правительство санкціонировало планы и намренія эмира и отвчало на полный негодованія вопросъ общественнаго мннія: ‘неужели Англія допуститъ этотъ постыдный актъ’?
Заявленіе это не было такого характера, чтобы успокоить общество, и протесты съ новой силой возобновились на страницахъ серьезныхъ органовъ англійской печати, даже консервативнаго лагеря.
Типомъ протестовъ этихъ можетъ служить статья сэра Lepel Greffin’а въ ‘The Saturday Review’, отъ 18-го января, гд въ самой рзвой форм авторъ статьи, когда-то объявившій Абдурахманъ-хана эмиромъ афганскимъ, въ качеств представителя Англіи, обвиняетъ ее въ томъ, что она продала кафировъ за свою свободу дйствій въ Читрал, и оправдываетъ эмира. Но договору Дьюранда, эмиръ отказался отъ претензій на Читраль, Диръ и Баджауръ, а Англія уступила (?) ему всю область кафировъ до Читраля. Правда, Англія не имла права отдавать эмиру область, которая ей никоимъ образомъ не принадлежала, и надъ которой никогда не имлось и тни власти или контроля ея, но эмиръ хорошо понялъ изъ этого, что Англія не окажетъ никакого противодйствія его вторженію въ Кафиристанъ.
Дйствія эмира были одобрены послднимъ визитомъ доктора Робертсона (вторичнымъ), котораго въ Кафиристанъ сопровождалъ солидный зскортъ.
Кафиры въ посщеніи этомъ увидли укрпленіе надежды ихъ на покровительство Британіи, что заставило эмира поторопиться съ военными приготовленіями. ‘Доктора, какъ бы они храбры и ршительны ни были, всегда плохіе дипломаты,— говоритъ серъ Гриффинъ,— будь они въ южной Африк, или Читрал, и многіе милліоны фунтовъ стерлинговъ оставались бы въ казн, еслибы доктора эти занимались медициною, вмсто впутыванія насъ въ безполезныя распри и осложняющія положенія, контролировать которыя они неспособны… Еще не поздно. Горные перевалы будутъ до мая мсяца покрыты снгомъ, и переговоры во-время могутъ остановить руку эмира… Мы взываемъ къ патріотической партіи, нын у власти находящейся, да спасетъ она древній и рыцарскій народъ, да не допуститъ, чтобы британское оружіе обагрилось кровью невинныхъ’!
Правъ ли сэръ Л. Гриффинъ, говоря, что ‘еще не поздно’? Телеграммы собственнаго корреспондента ‘Times’ говорятъ, что поздно. Афганцы владютъ всей долиной Башголь и другими восточными долинами съ 20—25 января. Но въ чемъ состоятъ т ‘осложняющія положенія’, создаваемыя докторами-дипломатами, на которыя намекаетъ сэръ Л. Гриффинъ?
На это отвчаетъ намъ любопытная статья анонимнаго автора, въ которомъ, однако, нельзя не видть глубокаго знатока востока,— въ ‘Morning Post’, отъ 14-го февраля.
‘Походы въ Читраль и Гунза-Нагаръ, увнчавшіеся успхомъ, не должны насъ, однако, ослплять до такой степени, чтобы мы воображали, что Барогильскій и Малаго Памира проходы защищаютъ Индію отъ нашествія русскихъ, упомянутые проходы исполняютъ задачу эту такъ же удачно, какъ защитилъ бы насъ, въ Лондон, отъ высадки французовъ въ Дувр, фортъ, построенный въ Эдинбург, или Инвернес… Если договоръ Дьюранда заслуживаетъ обвиненія, то именно относительно того пути, о которомъ будетъ рчь,— относительно пути, по необъяснимымъ причинамъ, скрытаго отъ британскаго общества и лишь насмшливо названнаго — mervousness {Nervousness — нервный страхъ, отсюда игра словъ: mervousness — нервный страхъ, боязнь Мерва.}. Тмъ не мене, именно въ томъ направленіи, которое этимъ названіемъ указывается, должны ожидать мы русскихъ, и черезъ нашу измну открытый нын Кафиристанъ совершится нашествіе русскихъ, это было прежде возможностью, теперь мы въ этомъ должны быть уврены.
‘По договору Гренвиль-Горчаковъ, 1872 года, Россія съ сожалніемъ уступила Афганистану Бадахшанъ, теперь она въ прав считать себя свободною, овладть вновь Бадахшаномъ, какъ quid pro quo за наше предполагаемое движеніе впередъ и неисполненіе нашего слова, выразившееся въ предоставленіи вассалу нашему, эмиру, независимаго и изолированнаго Кафиристана’.
Мы не будемъ приводить in extenso обширной статьи востоковда, въ ней онъ, безспорно страдая mervousness’омъ, доказываетъ, какъ дважды-два четыре, что легко теперь русскимъ, чуть ли не на законномъ основаніи, вторгнуться въ Индію, и для большей ясности доводовъ приводитъ детальнйшій маршрутъ, которому будутъ слдовать русскія войска по Бадахшану, и за который, быть можетъ, автора поблагодаритъ со временемъ русскій генеральный штабъ… Насъ въ данномъ случа это мало интересуетъ, и мы отмчаемъ лишь ту окраску, которую придали вопросу защитники кафировъ,— окраску, которая не поможетъ длу и не облегчитъ участи народа, обреченнаго на мусульманское иго, именно вслдствіе страха передъ нашествіемъ Россіи,— страха, въ послднее десятилтіе ничмъ не оправдываемаго.
Кафиристанъ является лишь звеномъ въ длинной цпи дйствій британской политики и въ то же время звеномъ, соединяющемъ ту желзную цпь, которую протягиваетъ противъ насъ Англія на сверо-западной границ Индіи…
Тщетны протесты достопочтенныхъ людей науки, друзей мира и гуманности, съ одной стороны, правительство обходитъ молчаніемъ эти протесты, съ другой — русскіе по невол остаются только зрителями разыгрывающейся въ Кафиристан исторіи, составляющей одно изъ наиболе темныхъ пятенъ европейскаго владычества въ Азіи. Протестанты общаютъ энергичную аттаку на правительство при предстоящемъ обсужденіи въ парламент вопроса объ уничтоженіи невольничества въ нкоторыхъ колоніяхъ и надются — если не остановить мусульманскую руку совсмъ, то возможно облегчить участь кафировъ. Нельзя не пожелать имъ успха!
Лондонъ.