Н. А. Некрасов
‘Награда за откровенность’ А. <О>вчинникова
Награда за откровенность. Сочинение Андрея <О>вчинникова. СПб., 1853.
Награда за откровенность. Сочинение Андрея <О>вчинникова. СПб., 1853.
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
‘Награда за откровенность’ А. (О)вчинникова, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1853
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15
Том одиннадцатый. Книга вторая. Критика. Публицистика (1847—1869)
Л., ‘Наука’, 1990
Учено-литературный журнал ‘Отечественные записки’, в последней книжке которого находится ровно двадцать выходок против ‘Современника’, этот учено-литературный журнал говорит неизвестно с какой целию, что ‘Современник’, находя ‘нужным печатать на целых страницах разборы какого-нибудь перевода ‘Фауста’ г. Овчинникова или ‘Жезла правоты’ г. Анаевского, не счел даже полезным уделить несколько страничек на рецензию ‘Повестей и рассказов’ г. Писемского’ (‘Отечественные записки’, 1853, No XI, ‘Библиографическая хроника’, стр. 54). Читатели! это не так, ибо первый из русских журналов, обративший на г. Писемского внимание публики, был ‘Современник’, напечатавший подробный отзыв о ‘Тюфяке’ месяц спустя после появления этой повести в ‘Москвитянине’. Затем в обозрении русской литературы за 1850 год повестям и рассказам г. Писемского посвящено более 20 печатных страниц (см. ‘Современник’, 1851, No II), наконец, о каждой новой повести г. Писемского говорилось в фельетонах ‘Современника’. К чему же относится замечание учено-литературного журнала? Разве к отдельному изданию тех же самых повестей, о которых ‘Современник’ давным-давно говорил и о которых только в нынешнем году по выходе этого издания собрались говорить обстоятельно ‘Отечественные записки’? Но ‘Современник’ имел доныне и надеется сохранить впредь обычай говорить о литературных произведениях тогда, когда эти произведения интересуют публику и когда мнение о них, печатно высказанное, может в свою очередь кого-нибудь интересовать, а не тогда как эти произведения потеряют интерес новости. Итак, желание ‘Отечественных записок’ доказать, что ‘Современник’ отдает предпочтение г. Овчинникову пред г. Писемским, не увенчалось успехом. Но мы должны сознаться (и к этому вело начало нашей статейки), что, отдавая справедливость даровитым нашим писателям, мы в то же время не считаем, с своей стороны, справедливым умалчивать о таких явлениях, как г. Овчинников. Мы уделяли и будем уделять ‘по целым страницам’ г. Овчинникову, и читатели, конечно, не будут на нас в претензии. Один из любимых русских современных писателей серьезно утверждал, что давно уже никакая книга не доставляла ему такого удовольствия, как ‘Фауст’ в переводе г. Овчинникова, и мы сами бывали свидетелями его живого, добродушного, счастливого смеха, который иногда оканчивался тем, что этот высокорослый человек падал с дивана на ковер или, как говорится, хохотал до упаду. Так смеются только дети. И этот прекрасный детский смех умел извлечь из души возмужалого человека г. Овчинников! Неужели после этого проходить молчанием его сочинения? Это может делать только такой серьезный учено-литературный журнал, как ‘Отечественные записки’. Мы же, с своей стороны, откровенно сознаемся, встретили повое произведение г. Овчинникова с живейшей радостью. И оно не обмануло нас. Едва заглянули мы в него, как с первых же строк: ‘Чики-чики, бух-трах — и музыка закипела!..’ Да ведь какая музыка! Послушайте:
‘Вот я вам скажу, как покончили мировое дельцо, вот тут бы вы поглядели, какое чудо закипело! Просто поднялся пир горою, что твоя свадьба Бувы Королевича! просто пошли званые и непрошеные… Откуль ни взялась, прилетела Шишчиха, откуль не ждали, прискакала Фирсиха, а там, откуль не просили, пришла и наша милость — сам-друг со Степашею, а там пошли, а там поехали, просто как на даровую комедию: глядишь наперед — выступает Ванюх, глядишь назад — скачет Курсик, <глядишь справа -- катит Юркина управитель>, глядишь слева — жалует Сазончик… А там пошли сбираться купцы, пошли сходиться мещане, а там прибежали бургомистры и повытки… Вот тут и ну себе потешаться, и ну себе колесить, просто дым столбом пошел, просто донское полилось ручейком… Шишка целует Фирсиху. Фирсик пожимает ручки Шишчихи, глядишь, Степириха обнимается с зваными и незваными бабочками. А там чики-чики, и пошли небылицу в лицах городить, а там бух-трах, и музыка закипела, и пошли кузнечики прыгать, и пошли бабочки летать. Просто, я вам скажу, потешились на славу нашего Степирька!
— Он же какую роль разыгрывал? — спросил я.
— Да такую, я вам скажу, что наш Степирек своим и чужим бобыли в глазки пустил да и без церемонии говорит нашим мужичкам: ‘А что, — говорит, — ребятушки, будете ль наперед умней? Шуточное ли дело, пятнадцать лет тянули ябеду, а всё-таки делу конца не дали! Я же, — говорит, — в неделю дельно сладил, да и нам и вам угожденьице сделал: вы без тяжбы и вражды, а мы без хлопот и с музыкою… Спасибо, — говорит, — ребятушки, право, спасибо… Не знаете ли, — говорит, — кто у нас еще враждует, кто еще наушничает? Авось, — говорит, и того добру научим, да уж заодно, — говорит, — и подстрекателям головку почешем…’ Вот, я вам скажу, Степирек распевает да ручки потирает, а мы слухаем да на ус мотаем, а Ванюхин да Курсик прижались себе в уголок да хоть бы словечно пикнули’.
Признаемся, мы не успели прочесть книжку г. Овчинникова, а только перелистовали ее и потому не можем высказать о ней определенного мнения, если только оно кому-нибудь нужно после вышеприведенного отрывка. Но мы непременно прочтем ее и тогда возвратимся к ней, — разумеется, в таком случае, если найдем в ней что-нибудь замечательное. Но как не найти? Уже и при поверхностном взгляде видно, что здесь что ни страница, то ‘чики-чики, и пошли небылицы в лицах городить, а там бух-трах, и музыка закипела, и пошли кузнечики прыгать и бабочки летать…’
Печатается по первой публикации.
Впервые опубликовано: С, 1853, No 12 (ценз. разр. — 30 нояб. 1853 г.), отд. IV, с. 68—70.
В собрание сочинений включается впервые.
Автограф не найден.
Авторство Некрасова устанавливается на основании свидетельства А. Н. Пыпина. по которому Некрасову в ‘Современнике’ ‘принадлежали сполна или частично <...> полемические статьи против ‘Отечественных записок» (Пыпин, с. 243). Эта атрибуция подтверждается также присутствием иронической скрытой цитаты из рецензируемой книги в письме Некрасова к Тургеневу (см. ниже, с. 334) и близостью характеристики A. M. Овчинникова (1811—1872) и А. Е. Анаевского (1788—1866) к той, которая дана этим авторам в рецензии Некрасова на ‘Дамский альбом’ 1853 г. (см.: наст. кн., с. 105—106, Мельгунов Б. В. Некрасов-журналист (малоизученные аспекты проблемы). Л., 1989, с. 159—162).
С. 98. Учено-литературный журнал ‘Отечественные записки’, в последней книжке которого находится ровно двадцать выходок против ‘Современника’… — В ноябрьском номере ‘Отечественных записок’ нападки на ‘Современник’ сосредоточены в фельетоне ‘Журналистика’ (ОЗ, 1853, No 11, отд. V, с. 44—64). Кроме ‘невнимания’ ‘Современника’ к А. Ф. Писемскому фельетонист возмущается отзывами о Писемском в статьях Нового поэта, обвиняя критический отдел ‘Современника’ в том, что его авторы пишут с оглядкой на статьи ‘Отечественных записок’, и иронизируя по поводу похвал ‘Современнику’ со стороны ‘Северной пчелы’.
С. 98. …разборы какого-нибудь перевода ‘Фауста’ г. Овчинникова или ‘Жезла правоты’ г. Анаевского… — Книга ‘Фауст. Полная трагедия Гете, вольно пере данная по-русски А. Овчинниковым’ (Рига, 1851) явилась первой попыткой перевода второй части трагедии И.-В. Гете. ‘То, что получилось в результате этой работы, — пишет В. М. Жирмунский,— обнаруживает в авторе преждевременного и неудачливого предшественника В. Хлебникова: сочетание архаизмов, фольклорных элементов и новообразований в стиле тех и других создает своеобразный поэтический язык, отличный не только от сглаженного языка 50-х годов, но и от всего вообще известного нам в литературном языке XIX века. Так, у него встречаются такие слова, как например: щалберь, глупиндяй, дошляк, добутуситься, прокукситься, очухать, укурнуть, подсластуля, подсвистуля, хрустье, неубоимка, сотворимка, неглядимка, злобраз, зломордка, каплюга, облыжнорылый, жарынь, перетур, звездня. взмазня, терня, любня, деваха…’ (Жирмунский В. М. Гете в русской литературе. Л., 1981, с. 426—427).
Приветствие Фалеса Океану в ‘Вальпургиевой ночи’, например, передано в переводе следующим образом:
Какие прелести!.. я возъюнел…
Вдруг усладительно оторопел…
Я совершенство лепоты узрел!
Да! мир живучий порожден водой —
Живет и движется лишь мокротой
И истекает, что воды застой…
Ты, Океан, источнике живой!
Когда б ты облаков не рассылал,
Тяжелых туч водой не раздражал
И топей множество не разжижал,
Когда б ты реки не разводенял —
Да быстрины им не определял,
Нигде бы, о! не капало нам с крыш —
Что был бы мир без Океана?.. шиш!
Ты, синий, всё живишь и всех свежишь.
Эхо (целым хором)
Ты, сыне, всё живишь и всех смешишь.
(Фауст. Полная трагедия Гете.
вольнопереданная по-русски
А. Овчинниковым, с. 69)
Перевод Овчинникова вызвал множество насмешливых откликов (см., например: ОЗ, 1851, No II, отд. VI, с. 37-40, С, 1851, No 11, отд. V, с. 13—23, рецензент — В. П. Гаевский). О нем речь идет в сатирическом обозрении Некрасова и Панаева ‘Литературный маскарад накануне нового (1852) года (Заметки Нового поэта)’ (С. 1852, No 1, отд. VI, с. 153—173, наст. изд., т. XII). На глазах у всех литературных героев 1851 г., собранных на фантастический маскарад, ‘Новый год торжественно возложил лавровый венок на голову Фауста — героя Гете в интерпретации Овчинникова, и поздравил его с литературной победой’. ‘Знаменитый, никогда довольно не восхвалимый Фауст г. Овчинникова из Риги’ упоминается также в анонимных рецензиях на книги ‘Потемкин как казак Войска Запорожского’ и ‘Стихотворения Иосифа Неудачева’ (С, 1852, No 1, отд. IV, с. 8-9, 29).
Рецензия неустановленного автора на книгу А. Е. Анаевского ‘Жезл правоты’ (СПб., 1852) напечатана в ‘Современнике’ (1852. No 3, отд. V, с. 43—52).
С. 98. …на рецензию ‘Повестей и рассказов’ г. Писемского’… — Имеется в виду издание: Писемский А. Ф. Повести и рассказы: В 3 ч. М., 1853.
С. 98. …первый из русских журналов, обративший на г. Писемского внимание публики, был ‘Современник’, напечатавший подробный отзыв о ‘Тюфяке’ месяц спустя после появления этой повести в ‘Москвитянине’. — Повесть ‘Тюфяк’, открывающая ч. 1 указанных выше ‘Повестей и рассказов’ Писемского, напечатана в ‘Москвитянине’ (1850, т. 57—58, No 19—21, окт.—нояб.). Первым критическим откликом на повесть действительно был весьма доброжелательный отзыв ‘Современника’, принадлежавший А. В. Дружинину, который говорил о ней в письмах XX и XXI из ‘Писем Иногороднего подписчика в редакцию ‘Современника’ о русской журналистике’ (С, 1850, No 11, отд. VI, с. 71, No 12, отд. VI, с. 198—225). Высокая оценка повести содержалась и в статье второй ‘Обозрения русской литературы за 1850 год’, написанной В. П. Гаевским при возможном участии Некрасова (С, 1851, No 2, отд. III, с. 33—74, наст. изд., т. XII).
С. 98. …о каждой новой повести г. Писемского говорилось в фельетонах ‘Современника’. — См. отзывы А. В. Дружинина о повести ‘Сергей Петрович Хазаров и Мари Ступицына. (Брак по страсти)’ (С, 1851, No 4, отд. VI, с. 213—216) и Нового поэта (И. И. Панаев и Некрасов) о произведениях ‘Тюфяк’, ‘Комик’, ‘Сергей Петрович Хазаров…’, ‘Ипохондрик’, ‘Богатый жених’, ‘М-г Батланов’ (С. 1851, No 5, отд. VI, с. 54, No 12, отд. VI, с. 153, 1852, No 2. отд. VI. с. 289: 1853, No 1, отд. VT, с. 105. 121). Ср. также: С 1851, No 5, отд. V, с. 15: наст. кн.. с. 79 и С, 1855, No 10, отд V, с. 186—194, наст. изд., т. XII.
С. 99. Один из любимых русских современных писателей ~ хохотал до упаду. — Имеется в виду, очевидно, И. С. Тургенев — знаток немецкой литературы и творчества Гете, автор рецензии на книгу ‘Фауст, трагедия. Соч. Гете. Перевод первой и изложение второй части М. Вронченко’ (СПб.. 1844), напечатанной в No 2 ‘Отечественных записок’ за 1845 г. (Тургенев, Соч., т. I. с. 214—256). Овчинниковский перевод ‘Фауста’ был темой для шуток в разговорах Некрасова с Тургеневым. Так, в письме к Тургеневу от 16 мая 1852 г. Некрасов, имея в виду предстоящую охоту, замечает: ‘Жаль только, что теперь вся дичь на гнездах, остались одни закадычные холостяки, как говорит Овчинников’. Ср. слова Испитого из овчинниковского перевода ‘Фауста’, относящиеся к неверной жене:
Послаще ест и чивится малагой
В охоту с закадычным холостягой.
(Фауст. Полная трагедия Гете
вольнопереданная по-русски
А. Овчинниковым, с. 43)
С. 99. ‘Чики-чики, бух-трах — и музыка закипела!..’ — Здесь и далее цитируется ‘Награда за откровенность’ Овчинникова (с. 224—225).
С. 100. …и пошли небылицы в лицах городить… — Намек на название одного из водевилей И. Аничкова ‘Небылицы в лицах’ (1849).