НАБРОСКИ СИБИРСКАГО ПОЭТА.
НАБРОСКИ СИБИРСКАГО ПОЭТА.
(Фельетонъ).
Сибирскій поэтъ.
‘Восточное Обозрніе’, No 26, 1882
Наброски Сибирского поэта, Ядринцев Николай Михайлович, Год: 1882
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Нечего и говорить, что вс мы, поэты, уже по одной обязанности своей профессіи, привыкли то-и-дло обртаться въ восторженномъ состояніи. На этотъ разъ, однако, и вы, мой прозаическій земля къ-читатель, принуждены будете раздлить со мной подобное же состояніе, ибо на общей нашей родин я случайно открылъ такую блаженную территорію (близъ Лукоморья, въ мстахъ, гд странствовалъ Ермакъ), что я ршаюсь назвать ее не иначе, какъ… навозимимъ раемъ. Мн пишутъ о ней изъ Сибири:
Тамъ, далеко, при сліяніи
Двухъ большихъ сибирскихъ ркъ,
Есть, молъ, городъ… что въ названіи?…
Просто городъ… (имя-рекъ).
Такъ вотъ въ такомъ-то таинственномъ город, съ подвластной ему, разумется, широко раскинувшейся территоріей, — вотъ гд именно и обртается то сибирское чиновное благополучіе, о которомъ помянуто выше. Вы слушайте, сообразите, удостоврьтесь — и… возликуйте.
Тамъ, на этой благословенной территоріи, вотъ уже четыре года подвизается нкій губернскій Юпитеръ, навезшій съ собою массу любимцевъ и раздавшій имъ мста. Мста все это теплыя, испразницкія, хотя и въ холодной Сибири. Въ корреспонденціяхъ все чащей чаще доносятся самыя диковинныя сообщенія изъ этого эдема. Мста сдаются, говорятъ, чуть не съ аукціона. Затмъ, помстившійся на мст, чувствуя себя вполн гарантированнымъ, начинаетъ дйствовать вполн безцеремонно. Обыкновенно, обкладываютъ каждую волость и писаря оброкомъ р. въ 200, и такъ накопляю гея тысячи. Вс эти господа, несмотря на несущіяся жалобы изъ округовъ, пользуются, однако, постоянно милостями и наградами. Такихъ патріархальныхъ порядковъ давно уже не видла губернія близъ Лукоморья. Говорятъ. было время, когда здсь сидла гроза взяточниковъ, и даже намять объ этомъ начальник звучитъ еще на Лукоморь. Нын, наоборотъ, поощряется то, что прежде наказывалось. И кто только теперь въ этой трясин не пользуется милостями! Не говоря уже о ближайшихъ совтникахъ, поощрены и секретари, и столоначальники — вс длятся благами. Мало того, недремлющее око помпадура отличаетъ усердіе даже и такихъ лицъ, которыя представляютъ изъ себя какъ бы постороннія приспособленія къ этой, очевидно, хорошо собранной машин. Таковы, напримръ, трое городскихъ головъ, два врача и, наконецъ, архитекторъ. Значитъ, во всякомъ случа, все это люди достойные. ибо удостоились… Окажите же теперь по чистой совсти: ну, не правъ ли я?— не рай ли это навозный? Неужели вы не ликуете, читатель? Если такъ, то знайте впередъ, что вамъ никогда не познать сладости истиннаго восторга, и нтъ у васъ, стало быть, ни на волосъ поэтической жилки! Но, быть можетъ, до васъ стороной дошли темные слухи, что помянутый помпадуръ руководится на практик извстной пословицей: ‘рука руку моетъ’, что одинъ изъ помянутыхъ городскихъ головъ, награжденный медалью, не прослужилъ и года въ своей должности, чти мстные исправники торчатъ больше въ город, при самомъ помпадур, чмъ на своихъ мстахъ, что тамъ, въ этомъ благословенномъ город, лечатъ младенцевъ морфіемъ отъ лихорадки и принимаютъ переломъ ноги за ревматизмъ, что, наконецъ, тамъ же, на этой благополучной территоріи, падаютъ иногда потолки у непрочно, будто бы, построенныхъ зданій… да и мало ли еще какіе могли дойти до насъ слухи. Въ такомъ случа, не, врьте имъ, пожалуйста: помните, что ученые постарались и на солнц отыскать пятна, а злые, завистливые языки всегда готовы изъ благо сдлать черное, даже съ траурными каемками. Что касается меня, то я, открывъ сей навозный рай и будучи поклонникомъ Шиллера, могъ только восторженно и, вмст съ тмъ, безнадежно воскликнуть:
Kennst du das Land, wo die Citronen blhen?
‘Безнадежно’ — говорю, ибо злодй корреспондентъ, позакомившій меня извстіемъ о названной территоріи, увы! не сообщилъ мн ея точнаго адреса. Поэтому я ршился вотъ на что:
Совершу я подвигъ трудный —
Я добьюсь-таки въ свой вкъ,
Какъ зовутъ сей городъ чудный,
Чудный городъ (имя-рекъ)?
Брошу стихъ, литературу,
Лишь бы въ сей попасть мн рай, —
И взмолюсь я помпадуру:
— ‘Дай мн должность! должность дай!
Я не жажду блеску секта.
Говоръ чуждъ моей груди,
Ты исправникомъ поэта
Въ захолусть посади!’
А какъ вы думаете, приметъ ли онъ меня на службу? Съ гордостью полагаю, что приметъ, ибо при своемъ навозномъ благополучіи не можетъ убояться встртить въ моемъ лиц непрошеннаго обличителя…
А вотъ въ захудаломъ г. Якутск, такъ тамъ, надо полагать, далеко не все благополучно. Я вывожу это смлое заключеніе изъ слдующаго траги-курьезнаго факта, сообщаемаго якутскимъ корреспондентомъ въ газету ‘Сибирь’:
‘У насъ теперь идетъ большая облава на корреспондента ‘Сиб. Газеты’. Достанется же ему, буде несчастнаго отыщутъ!’
Поврите ли?— у меня просто духъ замеръ, что называется. когда попались мн на глаза эти зловщія, ужасныя строки. Вдь шутка сказать — облава! Кабанъ онъ или волкъ, что ли? Неужели же, подумалъ я съ невольнымъ содроганіемъ въ собственномъ живот, — нападутъ, наконецъ, обыватели на слдъ этой жертвы, да такъ-таки кишки ей и выпустятъ?! У меня, посл этого, даже аппетитъ пропалъ на цлыя сутки, всю ночь въ голов моей хаотически слагались и перепутывались какіе-то безпорядочные звуки и созвучія, лишь передъ самымъ разсвтомъ получившіе уже, до нкоторой степени, приличный рифмованный обликъ. Я босикомъ соскочилъ съ постели и отчаянно продекламировалъ:
Рога трубятъ. Идетъ облава…
Везд разставлены посты,
Народъ смиреннйшаго нрава —
Бгутъ на лыжахъ якуты.
— Ату его! кричитъ фискальство,
Завидя жертвы блдный ликъ,
Но инородцы — вотъ канальство!—
Какъ на смхъ, стали вс въ тупикъ.
Они сперва предполагали,
Что ловятъ звря,— а теперь,
Какъ чадо прессы увидали: —
Смкнули разомъ: нтъ, не зврь!
Дикарь упрямъ, ничье нахальство
Не сломитъ смыслъ его простой…
И обозленное фискальство
Ушло пристыженно домой.
Теперь перенесемся въ другое благодушное мсто, или въ одинъ, тоже не совсмъ благополучный уголокъ, именуемый селомъ Медвдевскимъ, Барнаульскаго округа. А побывать тамъ слдуетъ, хотя бы только потому, что насъ даже и приглашаютъ туда… во имя печати. Дло въ томъ, что въ этомъ сел Неудержимо свирпствуетъ нкій священникъ Т—овъ. Вотъ какъ выражается о немъ мстный корреспондентъ ‘Сибирской Газеты’ (охъ, ужъ мн эти корреспонденты! куда ихъ только нелегкая не заносить!):
‘Солоно достается здшнему населенію отъ нашего ‘батюшки’, продлки котораго не мшало бы когда нибудь вывести наружу’.
Разсказавъ дале, какъ этотъ, неприлично-ругающійся между прочимъ, ‘батюшка’ поссорился съ церковнымъ коморникомъ изъ-за выденнаго яйца и, будучи самъ кругомъ виноватъ во всемъ, его же посадилъ самоуправно въ каталажку,— корреспондентъ продолжаетъ:
‘Такимъ образомъ, нын обязанность волостныхъ старшинъ, при содйствіи современныхъ ‘батюшекъ’, принимающихъ на себя столь охотно полицейскія обязанности, много облегчена’.
Замчаніе совершенно справедливое. Все, въ своемъ род, Булюбаши, Булюбаши и Булюбаши… о, какъ ихъ много развелось теперь у насъ! Но послдуемъ дале, ибо это только еще цвточки, а ягодки впереди:
‘Пользуясь покровительствомъ, священникъ Т—овъ постоянно подкапывается подъ свою братію, въ случа если не находитъ со стороны ея поддержки для своихъ продлокъ. Стоитъ только такому человку заслужить нерасположеніе ‘батюшки’, какъ на него посыплются непріятности, дерзкія выходки и всесильные доносы. Такъ, недавно, по злоб на помощника своего, священника Г—нтова, Т—овъ добился того, что послднему воспрещено служеніе. Г—нтонъ, обремененный большой семьей изъ шести малолтнихъ дтей, самого себя и беременной жены, лишился насущнаго пропитанія. Вс обиженныя Т—овымъ лица, на свои жалобы о притсненіяхъ, обирательств и противузаконныхъ поступкахъ, не получаютъ удовлетворенія, а потому остался одинъ выходъ—прибгнуть къ печати и тмъ обратить вниманіе общества и начальства на этого человка, который свои личные интересы преслдуетъ на счетъ мірскихъ ужъ очень безцеремонно. Эти личные интересы преслдуются на счетъ живыхъ и мертвыхъ, взиманіемъ за требы баснословныхъ суммъ. Такъ, за отпваніе Т—овъ беретъ быка или лошадь, по собственному выбору, а за внчаніе браковъ и выдачу метрическихъ свдній, безразлично, взимаетъ отъ 50 до 100 р., пользуясь въ то же время и ругой отъ прихожанъ’.
Любопытно знать, не тотъ ли это г-нъ Т—овъ, который недавно отличался въ Барнаул, и котораго просили устранить прихожане,— тотъ именно Т—овъ, который отличался кляузами, надолъ начальству, былъ виновникомъ смерти учителя духовнаго училища и, наконецъ, претендовалъ на мсто попечительницы? Если что онъ же самый (не посчастливилось ли Барнаульскому округу, однако, имть двухъ Т—овыхъ?), то является вопросъ, за что па несчастное село обрушилось это перемщеніе, и насколько жители его въ силахъ будутъ защитить себя отъ лица, которое и въ город причиняло немало хлопотъ?
Впрочемъ, я не мастеръ говорить прозой:
Пастырь, паству обирающій,
Пастырь, санъ свой унижающій
Неприличной руготней,
Доносящій, брата губящій,
Больше храма деньги любящій,
Грхъ-то, батюшка, какой?
Кулаку подобясь тертому,
И живому вы, и мертвому
Лишь сказались тяготой:
За быка вы отпваете,
За сто рубликовъ внчаете,—
Грхъ-то, батюшка, какой!
О, покайтесь, чтобъ пылающій
Огнь геенны, васъ карающій
За грхи стези земной,
Не пожралъ и васъ бы въ частности!
А пока внимайте гласности:
Грхъ-то, батюшка, какой!
Однако, будемъ врить, что и въ Сибири подобные батюшки составляютъ исключеніе.
По правд сказать, не везетъ нашимъ захолустьямъ. Иногда, ихъ обыватели даже и врной фотографіи не могутъ съ себя снять. Вотъ какъ забавно жалуется на это другой якутскій корреспондентъ въ No 31 газеты ‘Сибирь’:
‘Снимешься, взглянешь на свой портретъ,— говоритъ онъ о двухъ мстныхъ фотографическихъ заведеніяхъ,— и увидишь себя или блымъ безъ оттнковъ, или же такимъ чернымъ, какъ будто, предъ позированіемъ, весь вымазался голландской сажей. О сходств и говорить нечего,— иной разъ выходитъ такая фотографія, что, безъ подписи, трудно сказать, ома или Ерема вышелъ на карточк. Но вотъ, осенью прошлаго года прибылъ сюда фотографъ, недавно оставившій лучшія и извстныя въ Европ мастерскія, онъ же спеціалистъ-ретушеръ. Мы, жители Якутска, уже видли новыя работы, восхищались и радовались, что, наконецъ, насъ не будутъ уродовать наши фотографы-самоучки… Но, увы! недолго намъ пришлось пользоваться находкой, потому что новому фотографу не дозволено работать при здшнихъ фотографіяхъ’.
Вотъ вамъ и наука впередъ, гг. жители Якутска: не радуйтесь слишкомъ преждевременно. Бдный Якутскъ!
Я готовъ бы посмяться,
Что въ Якутск кавалеръ
Лишь уродомъ можетъ сняться…
Для невсты, напримръ.
Посмялся бы я даже
И надъ барышней — что тамъ
Суждено ей словно въ саж
Представляться… женихамъ.
Но размръ грозы раскатовъ
Можетъ хохотъ мой принять —
Что Европ азіятовъ
‘Не дозволено’ снимать!
Однако, довольно.