Мысли знаменитыхъ людей.
Мысли знаменитыхъ людей.
Мысли Тэна.
——
* * *
* * *
* * *
——
* * *
* * *
* * *
* * *
——
——
——
——
——
——
——
——
——
* * *
* * *
——
* * *
* * *
——
Ф. Т.
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 5, 1893
Мысли Тэна, Тэн Ипполит Адольф, Год: 1893
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Жизнь.— Естественное положеніе какъ человка, такъ и животнаго,— это быть убитымъ или умереть съ голода. Припомни недавнюю твою прогулку въ лсу. Мы давили муравьевъ, попадавшихся намъ подъ ноги. Хорошенькія птички летали и глотали мухъ, большія наскомыя пожирали маленькихъ. Въ одной коле, между двумя кучками травы, мы увидли зайчика, брюшкомъ кверху. Только что онъ выбжалъ, какъ ястребъ схватилъ его и отълъ половину, такъ что нутро было выдено. Муравьи, жуки, цлая масса голодныхъ трудились внутри его шкурки. Изъ десяти новорожденныхъ одинъ выростаетъ взрослымъ, да и у того двадцать шансовъ не состариться, зима, дождь, хищныя животныя, разныя случайности уничтожаютъ его. Сломанная нога или крыло къ вечеру длаетъ изъ него добычу. Если какимъ нибудь чудомъ ему удается уцлть, въ такомъ случа съ первыми приступами болзни или старости онъ забирается въ свою нору, гд его приканчиваетъ голодъ. Онъ не протестуетъ и спокойно переноситъ силу вещей. Посмотри на больную лошадь, собаку, птицу. Они терпливо ложатся, и безъ всякихъ стоновъ предоставляютъ себя на волю судьбы. Въ мір дла творятся подобно тому, какъ въ этомъ столь великолпномъ и столь благоуханномъ лсу. Тамъ страдаютъ, и это разумно. Не вздумаешь же ты претендовать на преобразованіе великихъ силъ природы, чтобы пощадить деликатность твоихъ нервовъ и твоего сердца. Животныя убиваютъ и подаютъ другъ друга,— и въ этомъ нтъ ничего необычайнаго. На такое множество желудковъ не хватаетъ пропитанія.
Политика.— Предоставленное самому себ и внезапно возвращенное къ первобытному состоянію, человческое стадо станетъ только волноваться, ссориться, пока наконецъ не возьметъ верхъ сила, какъ бывало въ варварскія времена, и среди пыли и криковъ не появится военный вождь,— по обыкновенію, палачъ. Въ дл исторіи,— лучше продолжать, нежели начинать.
Самая ученая конституція незаконна тамъ, гд она разрушаетъ государство. Самая грубая законна тамъ, гд она поддерживаетъ государство. Нтъ такой конституціи, которая опиралась бы на право предшествующее, универсальное и абсолютное. Смотря по народу, эпох и степени цивилизаціи, смотря по внутреннему положенію и по вншнему, вс равенства и неравенства гражданскія или политическія могутъ поочередно быть или перестать быть полезными или вредными, и слдовательно заслуживать, чтобы законодатель уничтожилъ или сохранилъ ихъ, и въ силу этого-то высшаго и спасительнаго правила, а никакъ не въ силу воображаемаго и невозможнаго контракта — долженъ онъ утверждать права гражданина и общественныя полномочія, ограничивать ихъ, распредлять въ центр и по окраинамъ наслдственнымъ правомъ или выборнымъ началомъ, уравненіемъ всхъ или привилегіями.
Соціальная и политическая форма, въ какую народъ можетъ облечься и пребывать въ ней, не предоставляется произволу этого народа, а опредляется его характеромъ и прошлымъ. Необходимо, чтобы она до мельчайшихъ чертъ подходила къ тмъ жизненнымъ чертамъ, къ которымъ она примняется. Иначе она треснетъ и распадется на части.
Десять милліоновъ невждъ не длаютъ знанія. Если обратиться къ народу, то онъ можетъ опредленно назвать ту форму правленія, какая ему нравится, но не ту, къ какой онъ нуждается: онъ узнаетъ это только изъ практики.
Наука.— Въ прежнее время, когда наука держалась въ сторон, вдали отъ практической жизни, и объявляла себя владычицей человка, она порождала лишь тщеславныя претензіи и химерическія концепціи. Въ настоящее время наука владетъ добытыми истинами, надеждой на еще боле великія открытія, постоянно возростающимъ авторитетомъ, потому что она вступила въ область реальной жизни и притомъ объявила себя слугой человка. Ей не слдуетъ выходить за предлы новыхъ своихъ функцій, не слдуетъ проникать въ область невидимаго. Она должна отказаться отъ того, что подобаетъ игнорировать. Длъ ея не въ ней самой, она только средство, не человкъ созданъ для нея, а она для человка. Она походитъ на т термометры, которые она сооружаетъ для своихъ экспериментовъ. Вся ея слава, все достоинство, все назначеніе въ томъ, чтобы быть орудіемъ.
Задача всякаго изысканія и всякаго изученія заключается въ томъ, чтобы уменьшить боль, увеличить благосостояніе, улучшить положеніе человка. Теоретическіе законы имютъ цну лишь по ихъ практическимъ приложеніямъ. Труды лабораторіи и кабинета получаютъ свою санкцію и цнность только въ силу употребленія, какое длаютъ изъ нихъ въ мастерскихъ и на заводахъ. Древо науки должно внушать въ себ уваженіе лишь своими плодами.
Разумъ.— То, что въ человк мы называемъ разумомъ, есть вовсе не какой-либо врожденный, коренной и неизмнный даръ, а позднйшее пріобртеніе.
Разумъ не только отъ природы не присущъ человку и не универсаленъ въ человчеств, но вліяніе его незначительно и въ поступкахъ человка, и человчества, за исключеніемъ нсколькихъ холодныхъ и ясныхъ умовъ. Онъ очень далекъ отъ того, чтобы играть первую роль. Онъ принадлежитъ къ другимъ силамъ, находившимся вмст съ нами и которыя, въ качеств первыхъ жильцовъ, завладли помщеніемъ. Эти хозяева человка суть: физическій темпераментъ, тлесныя потребности, животный инстинктъ, наслдственные предразсудки, воображеніе, вообще преобладающая страсть, еще больше интересъ личный или семейный, кастовый, партійный.
Общія идеи и логическая послдовательность встрчаются лишь у небольшого числа избранныхъ. Чтобы достичь пониманія отвлеченныхъ выраженій и усвоить себ привычку къ послдовательнымъ выводамъ, необходима предварительная спеціальная подготовка, продолжительное упражненіе и долгая практика.
Природа.— На что служатъ живопись и поэзія? Какая картина, какая книга можетъ сравниться съ подобнымъ зрлищемъ (природы)? Это убогія поддлки, самое большее — утха на потребу людей, живущихъ замкнутой жизнью.
Преобладающая способность.— Геній человка подобенъ стннымъ часамъ: у него есть свое строеніе и среди всхъ его частей — большая пружина. Найдите эту пружину, покажите, какъ она приводитъ въ движеніе все остальное и прослдите за этимъ движеніемъ шагъ за шагомъ по всмъ отдльнымъ частямъ вплоть до стрлки, гд оно завершается.
Геній и безуміе.— Различіе между безумнымъ и геніальнымъ человкомъ неособенно велико. Еще Наполеонъ, человкъ свдущій въ данномъ случа, высказывалъ это Эскиролю. Одна и та-же способность и уноситъ насъ къ слав, и ввергаетъ въ домъ умалишенныхъ. Именно призрачная фантазія создаетъ и виднія сумасшедшаго, и образы художника. Классификаціи, служащіе одному могутъ пригодиться и другому.
Литература.— Прямое назначеніе литературы отмчать чувства.
Большая поэма, хорошій романъ, исповдь выдающагося человка боле поучительны, нежели цлая куча историковъ и исторій. Я отдалъ бы пятьдесятъ томовъ архивныхъ документовъ, прибавивъ къ нимъ сто томовъ дипломатическихъ актовъ за мемуары Челлини, за письма св. Павла, за изреченія Лютера или за комедіи Аристофана.
Писатель.— Въ писател два человка: одинъ — который обращается къ своимъ современникамъ, льститъ ихъ вкусамъ и, сверхъ того, онъ играетъ роль напоказъ, иметъ свою котерію и успхъ, другой — который обращается къ инымъ поколніямъ и является въ будущемъ безъ всякихъ прикрасъ, съ однми своими сочиненіями. Я предпочитаю второго, это — по существенне, это — прочная доля.
Романистъ.— Что такое романистъ?— По моему мннію, это только психологъ и ничего боле. Онъ любитъ представлять себ чувства, переживать ихъ страсти, ихъ прецеденты, ихъ слдствія и отдается такому удовольствію. Въ его глазахъ это — силы съ различными направленіями и различныхъ величинъ. О справедливости или несправедливости ихъ онъ безпокоится мало. Онъ связываетъ ихъ въ характеры, знаетъ преобладающее качество, наблюдаетъ впечатлніе, оставляемое этимъ качествомъ на другихъ, отмчаетъ противоположныя или соотвтственныя вліянія темперамента, воспитанія, профессіи и старается раскрыть невидимый міръ склонностей и внутреннихъ побужденій посредствомъ видимаго міра словъ и вншнихъ дйствій. Къ этому сводится его дло.
Нагота.— Нагое тло столь же цломудренно, какъ вс подлинные антики. Наготу длаетъ безстыжей именно противоположность между жизнью тла и души. Такъ какъ первая унижается и презирается, то и не дерзаютъ показывать ни ея дйствій, ни органовъ. Ихъ скрываютъ, человкъ желаетъ казаться исключительно духомъ.
Ложь.— Честный мужчина въ Париж лжетъ десять разъ въ день, честная женщина — двадцать разъ въ день, свтскій человкъ — сто разъ въ день. Никто не могъ никогда сосчитать, сколько разъ въ день лжетъ свтская женщина.
Женщина.— Дать женщин логику, идеи, умъ,— значитъ дать ножъ въ руки ребенка.
При вид розовыхъ щечекъ и свтлыхъ глазокъ своей нареченной не выводите заключенія, что она ангелъ, а знайте, что ее укладываютъ спать въ девять часовъ и что она съдаетъ много котлетокъ.
…Мн думается, что идеалъ француженки быть продавщицей въ кафе, разумется, въ хорошемъ кафе. Хорошенькая женщина, хорошо одтая, обязанная улыбаться и продавать, напоказъ всмъ и вмст съ тмъ быть за дломъ, полускромная и полувызывающая, пріятная на пять минутъ и притомъ всмъ ршительно, въ зал, представляющемъ собой одновременно лавку и гостиную, она тамъ словно коза на своемъ лугу.
…Продавщица, свтская женщина или же лоретка,— вотъ три амплуа француженки, он превосходны въ этомъ вид, и только именно въ этомъ.
Вся суть въ темперамент. Отбросьте прически, туалеты общественное положеніе, весь вншній блескъ и загляните въ существо внутреннее. Внутреннее существо здсь это — гусаръ въ миніатюр, смышленый и смлый шалунъ, ни передъ чмъ не останавливающійся, съ отсутствіемъ чувства уваженія и считающійся ровней всмъ. Юбки тутъ не имютъ никакого значенія, надо смотрть въ душу. Мы разсчитываемъ научить ихъ скромности въ домашнемъ быту, а он надваютъ на себя лишь стыдливую маску, да и эта маска разлетается прахомъ мсяца три спустя посл свадьбы и выздовъ въ свтъ. Имъ приходятъ въ голову черезчуръ пылкія, черезчуръ ясныя фантазіи, воля приводится въ исполненіе мгновенно и поступки бьютъ ключемъ. Необходимо, чтобы он повелвали, или, по крайней мр, были самостоятельными. Подчиненіе подавляетъ ихъ, он оскорбляются всякимъ правиломъ, какъ птица преградой.
Бракъ.— Женщина выходитъ замужъ, чтобы вступить въ свтъ, а мужчина — чтобы покинуть его.
На взаимное познаваніе другъ друга тратится три недли, любовь длится три мсяца, препирательства берутъ три года, терпятъ другъ друга тридцать лтъ, а дти начинаютъ все это съизнова.
Во всякомъ семейств имется какая нибудь рана, какъ червоточина въ яблок.
Разговоръ.— Попробуемъ составить маленькую статистику: изъ пятидесяти лицъ, находящихся здсь въ салон, сколько найдется такихъ, разговоръ которыхъ былъ бы занимателенъ и интересенъ?
Двадцать пять человкъ изъ нихъ приличные люди, но это просто шарманки съ готовыми фразами. Ничто такъ не рдкостно въ природ, какъ оригинальность, а воспитаніе притупляетъ ее, приличіе сковываетъ умъ и душу, не смешь пошевельнуться, боишься забыться и скомпрометировать себя. Дв недли твердятъ одну модную идею, затмъ еще дв недли повторяютъ слдующую идею. Имются по дв установившихся фразы по поводу всякаго человческаго дла. Смотря по тому, съ кмъ вы бесдуете, вы услышите ту или иную фразу, подчасъ анекдотъ, но искренняго и личнаго сужденія — никогда. Собственнаго впечатлнія нтъ, хотя глаза видли, уши слышали, въ памяти запечатллось нчто, но затмъ приличіе диктуетъ, языкъ произноситъ, а дальше уже ничего.
Это еще замтне у женщинъ, чмъ у мужчинъ. Представьте себ, что вы вошли въ вестибюль, убранный растеніями и цвтами, гд среди близны мраморовъ и матовыхъ розетокъ на коврахъ,— дамы, надушенныя, надменныя, выставляютъ напоказъ обнаженныя свои плечи, горящія алмазами куафюры, волоча притомъ широкія, муаровыя свои юбки съ люстромъ и выступая со ступеньки на ступеньку, точно какіе-то пестрые павлины или яркія тропическія птицы. Вы намтили изъ нихъ двухъ-трехъ, которыя, погулявъ немного, кончаютъ тмъ, что соединяются въ букетъ. Одна — цвтущая, въ блой искусно сшитой юбк, корсажъ въ плиссе,— производитъ впечатлніе венеціянки періода Возрожденія. Поверхъ восхитительной нги атласа виднется склоненный перламутровый затылокъ и пышные блокурые закрученные волоса, вмсто всякаго убора, украшенные перевязью изъ разввающихся кружевъ. Вторая — высокаго роста, стройная, какъ Діана, окутана длинными складками своего платья. Корсажъ ея, отороченный аграмантомъ изъ серебрянаго шитья, наводитъ на смутную мысль о героическомъ гусар. Она идетъ быстро, и шлейфъ ея платья содрогается, на подобіе столы богини, между тмъ какъ блые драгоцнные камни, въ вид букета, въ ея волосахъ, сверкаютъ блескомъ острія шпаги. Наконецъ, послдняя — хрупкая, худенькая, съ выпятившимся лицомъ, съ вздернутымъ носикомъ, съ трепещущими губами, безцвтными глазами и взбитыми подъ алмазами волосами, кажется всей своей персоной такъ и мечетъ по сторонамъ искры и молнію. Сидя или стоя, она не касается земли, внутренній пылъ, необузданные порывы и сотрясенія нервной жизни ежеминутно приводятъ въ содроганіе худенькое ея тльце. Вокругъ тоненькой шеи струится брилліантовое колье, словно обручъ изъ живыхъ глазъ, словно безцвтные сверкающіе глаза цлаго круга волшебныхъ змй. Вотъ он стали бесдовать между собой и казались въ восторг отъ своей бесды. Кажется, какъ пріятно бы послушать ихъ разговоръ? Вы подходите и слышите, что он спорятъ о зонтичныхъ ручкахъ: одна предпочитаетъ ихъ изъ слоновой кости, другая — изъ перламутра.