И. П. Войцехович
Мысли и замечания, относящиеся к изящным искусствам
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
Мысли и замечания, относящиеся к изящным искусствам, Войцехович Иван Павлович, Год: 1825
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Русские эстетические трактаты первой трети XIX в.
В 2-х т. Т.
М., ‘Искусство’, 1974.
Любопытство человека познать предметы, его окружающие, дало бытие наукам, а желание изъяснить другим свои чувствования при рассматривании оных предметов произвело изящные искусства.
История рода человеческого в отношении к изящным искусствам может быть сравнена с историей жизни частного человека, ибо искусства соединяют людей столь тесно, что они кажутся составляющим’ одно семейство.
Суетное усилие художника сравниться в искусстве с природой никогда не может иметь успеха и обнаруживает только слабость и недостаток сил человеческих, по сей причине всякое слишком близкое приближение к природе в произведениях изящных искусств рождает в нас неудовольствие.
Весьма странна та историческая картина, которой содержание иначе понять нельзя, как с помощью объяснения. Художник искусно написал картину тогда, когда она сама напоминает известное происшествие. В галерее хороших исторических картин можно научиться истории лучше, нежели прочитав какое-нибудь творение in folio.
Фихте думает, что изящное есть отражение мыслей, принадлежащих высшему миру (идеалов). Можно, кажется, утверждать, напротив, что так называемый мир идеальный есть отражение мира, внешним чувствам подлежащего, в котором повсюду вечный разум положил печать совершенства и изящества.
Человек одарен свыше двумя драгоценными верховными способностями, умом и вкусом, которые находятся между собой в теснейшей связи и всегда обнаруживают взаимное свое действие, так что удовольствие, какое чувствует вкус при созерцании красоты, есть то же самое, которое ощущает мыслитель, внимая истине.
Произведения изящных искусств нравятся нам именно потому, что представляют предметы, близкие к нашему сердцу.
Достойно примечания, что все почти славолюбивые государи покровительствовали художествам, ибо они имеют верные средства передавать потомству славу времен прошедших.
Дабы соблюсти беспристрастие при рассмотрении истории искусств, необходимо должно иметь в виду изящное безусловное. Человек младенчествующего мира, начертавший на коре древесной изображение какого-нибудь предмета, так же может быть назван художником, как и лучший живописец нашего времени: не средства и способ, употребляемые к достижению цели, но самая цель определяет достоинство вещи и действия. Каждый век хвалит свои произведения: историк или археолог должен быть беспристрастен, но где найдем постоянные правила вкуса?
Зодчество сделалось искусством изящным с того времени, когда люди начали строить храмы в честь божества, ибо чувство благоговения к богу есть чувство высокое, эстетическое.
Изящное бывает трех родов: 1) умственное, 2) нравственное и 3) чувственное. По сим трем родам изящного можно разделить на три рода все изящные искусства: 1) на искусства, имеющие предметом изящное умственное, каковы: поэзия и красноречие, 2) на искусства, имеющие предметом изящное нравственное или выражающие нравственное чувство, например: музыка, мимика (танцевание) и театральное искусство, 3) на искусства, употребляющие орудием своего действия изящное нравственное или красоту наружную, каковы суть искусства образовательные.
Многие ходят в театр не ‘для того, чтобы наслаждаться действием искусства, но, как говорил Овидий: ‘Spectatum veniunt, veniunt, spectentur ut ipsi’ {Чтоб на других посмотреть и чтоб себя показать, приходят’. (‘Искусство любви’.)}. Можно ли актеру полагаться на суд таковых людей? Шумное одобрение толпы часто не стоит скромной похвалы одного знатока, умеющего ‘ценить правильно изящное.
Различие между удовольствием, доставляемым нам изящными искусствами, и удовольствием чувственным состоит в том, что первым мы никогда не пресыщаемся.
Греки умели с удивительным искусством представлять формы тела человеческого, но мы привыкли обезображивать природу свою уродливыми изобретениями моды. Будучи не в состоянии преодолеть предрассудков, мы с удовольствием, однако ж, смотрим на изображение тела человеческого и его округлостей в мраморе.
Цицерон сказал: ‘Prudentia est rerum bonarum et malarum neutrarumque scientia’ {‘Опытность есть знание хороших, дурных и средних дел’ (латин.).}. Такое же определение можно сделать и вкусу. В самом деле, вся наша мудрость состоит только в умении отличить хорошее от худого и посредственного, а сделать сие можно тогда, когда мы основательно знаем свойства каждой вещи. Из сего видно, что ученость есть не что иное, как предварительное приуготовление к образованию вкуса.
Чтобы чувствовать в полной мере цену изящного, надобно подвергать его суждению разума, а не чувств.
Один из ученых мужей древности предлагает весьма замечательный вопрос: прекрасны предметы потому ли, что нам нравятся, или потому нравятся, что прекрасны? Обстоятельное решение сего вопроса показало бы нам, с какой точки зрения должны мы смотреть на изящные искусства, дабы удобнее и правильнее могли о них судить.
Если бы критика не ограничивалась одним показанием хорошего и худого в творениях изящных искусств и вменила бы себе в долг не только замечать ошибки, но и поправлять их, то в таком случае мы могли бы иметь основательное и постоянное понятие о достоинстве произведений каждого художника, а из критики никто не осмелился бы сделать злоупотребление.
Представление отвратительных зрелищ, например убийств, мучений и проч., так же не нравится в картине, как и в самом деле, и если мы иногда со вниманием смотрим на картины, имеющие предметом какие-либо ужасные происшествия, то это потому, что: 1) побуждаемся обыкновенным любопытством, 2) удивляемся искусству художника и 3) утешаемся мыслью, что все то происходит не в самом деле и что мы находимся в безопасности.