Мои Петербургские сумерки, Страхов Николай Иванович, Год: 1810 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 36 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

МОИ ПЕТЕРБУРГСКЯ СУМЕРКИ

СОЧИНЕНЕ
НИКОЛАЯ СТРАХОВА

Издателя Сатирическаго Встника, Переписки Моды, Карманной Книжки и пр.

ЧАСТЬ I.

Печатано иждивенемъ Сочинителя.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГ
Въ Сенатской типографи.
1810

СОДЕРЖАНЙ:

Надежда

Оснь

Нвская улица

Бульвары

Магазинъ Косметической

Модная лавка

Мебельной магазинъ

Самоубйвство

Фейерверки частныхъ людей

Облискъ воздвигнутой на Царицынскомъ лугу во славу Графа Петра Александровича Румянцова-Задунайскаго

Недавня и ныншня нравы и обычаи

Графъ Кирила Григорьевичъ Разумовской

Набережныя

Переплетчикъ

Памятникъ Графа Александра Васильевича Суворова Рымникскаго, Князя Италйскаго

Примры супружеской любви и горячности

Кандиторы

Князь Потемкинъ-Таврической

Калмыцкая фортуна

Скука

Знакомствы

Благодарность

Фасовщикъ

Вечерне размышлене о жизни

Городская полночь

МОИ
ПЕТЕРБУРГСКЯ
СУМЕРКИ.

НАДЕЖДА.

Надежда! Первородная дщерь Творца и вчности, предъ обрученная невста души и сердца! ты, держа въ рукахъ своихъ волшебное зркало будущности показываетъ въ нмъ не изчислимыя утхи, неизрченныя радости и несвдомыя страны блаженствъ.

Съ первымъ лучмъ текущимъ къ глазу, ты втекаешь въ наше сердце. Ты посщаешь нещастнаго по первому его вздоху. Безотлучная отъ насъ примирительница съ бдствями, ты сообщила одному человку способность и таинство вмст со слезами изливать изъ сердца печаль. Чрезъ тебя струи ихъ невидимо дотекаютъ ко престолу Владыки мровъ, Ты иногда соединяя ихъ со слезами нашихъ любезныхъ, даешь имъ свойство и силу тхъ волшебныхъ водъ Летты, которыя приводятъ въ забвене прошедшя печали и бдства! Тогда ты являешь радость, какъ солнце посл дождя, тогда ты оживляешь насъ какъ свжее, восхищающее благоухане!

Волшебной гласъ и сладкорче, ты помщаешь въ безсловесномъ лпетани и смхахъ птнца. На свтлыхъ зоряхъ твоихъ мы видимъ самой уже полдень созрлыхъ нашихъ радостей и блаженствъ.

Къ сердцу удрученному бдствями, ты ставишь на стражу терпне, и мужеству велишь низвергать отчаяне. Въ темниц радуешь ты утомленнаго, и приведенному на эшафотъ, въ послднемъ его взор открываешь зорю райскаго утра. Лучмъ твоимъ освщая конецъ кинжала готоваго на ршительной ударъ, ты заставляешь оной бросать. При и въ сердц кос смерти, ты даешь намъ лстницу и крыля къ вчности.

Ты совершила вс чудеса истори рода человческаго. Однимъ дуновенемъ въ груди малой дружины, ты побудила безчисленныя полчищи. Ты низкорожденныхъ превращала въ Царей, ты сглаживала горы и стны, равняла пропасти, и самыя океаны представляла лужами. Ты вс несовершаемое совершила, и невозможному дала событе. Ты вчная душа и сила великихъ дйствй наполняющихъ мръ славою и чудесами!

Тобою никогда мы не умираемъ, тобою живемъ за ночью нашей жизни и мракомъ нашего гроба. Ты свтлой небесной путь., соединяющй насъ съ самимъ Богомъ. Ты вчное его дыхане, увлекающее нашъ духъ къ Нему и, въ самаго Его. Чрезъ тебя растворяются намъ блаженства уготованныя нашей любви Его Любовю.

Тамъ въ Нбесныхъ странахъ Вчности, тамъ кончится твой предлъ и твои волшебныя вляни. Тамъ вс существъ человка обращается въ Любовь безконечную и никогда неослабвающую въ наслажденяхъ. Ты ключь къ дврямъ Рая, но войтти въ нихъ и жить тамъ — въ Царстви Божемъ, можетъ и должна одна только

Предобрученная невста души и сердца человческаго, Надежда! приди и озари омраченной мой духъ, приди и даруй мн перо изъ тхъ крыльевъ твоихъ которыя возносятъ насъ къ слав и вчности!

Оснь.

Послднй день златомъ, блестящаго лта, обращается въ чугунной мракъ. Вдали хищный рыболовъ преслдуется ласточками возвщающими бурю. Воронъ уныло каркая спшитъ достигнуть дупла. Стадо въ смятени оставляетъ поле, пастухи и пастушки бгутъ съ развевающимися отъ втра волосами. Вскор свистящй вихрь быстро мчитъ по дорог песокъ и свертываетъ изъ него столбы догоняющя устрашенныхъ поселянъ. Подъ сильною дланю втра рощи и дубравы преклоняютъ свои верьхи. Уже появилась и летитъ вдали черная туча: огненная кривизна разрзала ея мракъ и ревущй громъ прервалъ нершительное молчане природы. Высокая сосна украшавшая всю страну подъ тню коей цлыя вка слышны были псни и игры, мгновенно сломлена и повержена. Сосдcтвенное селене сдлалось уже невидно отъ рки пролившейся на него съ небесныхъ высотъ. Отъ молни блднютъ поля, отъ грома стонутъ горы: ужасъ нисходитъ на землю и свтъ помркаетъ. Птенецъ съ плачемъ бросается въ обояти чадолюбивой матери, дряхлой ддъ встаетъ съ постели и опираясь на плча бодрыхъ звучатъ молится о умилостивлени Бога!

По крышк высохшей отъ лтняго зноя стучатъ крупныя дождевыя капли, втръ воетъ, ставень бьется объ стну хижины, волна плещется объ берегъ. Вскор оснняя сяча сгнаиваетъ до корня зеленой бархатной мохъ, рощи становятся подобны скелету, голые сучья и кучи опадшихъ листьевъ всюду изображаютъ гробъ природы. Прерывается и умолкаетъ сладкогласна я струна пня и въ одной только проволочной тюрьм слышны тоскливыя трели пернатыхъ. Нассть на долго сманила со двора хлопотливую курицу, бодраго птуха и гордаго гуся. Стадо уныло бродитъ на пожелтевшемъ дугу, измоченныя дождмъ коровы грются стоя одна къ другой протянувъ шеи, смирныя овчки лежатъ свернувшись вмст. Одна шавка отрясая съ себя дождь, рзвится, бгаетъ и вслушивается въ хлопанье кнута требующаго скорыхъ ея услугъ. Ознобленной пастухъ спшитъ въ тплую хижину: томное мычане коровъ и бляяне овцъ прерываетъ въ селени унылое осенне безмолве!

Подъ тню вяза во время втра наводящаго скрипомъ своимъ тоску и печаль, видна бдная хижина отъ паденя подпертая нсколькими бревнами. Осннею непогодою разбросанная соломенная крышка едва держится на тонкихъ шатающихся слгахъ. Дымъ выходитъ чрезъ четыре развалившяся доски: каждую искру рука Всевышняго далеко относитъ отъ сухой соломы. Дв прорубленныя дыры составляютъ окна. Скрипучя и упругя вороты отворяетъ безсильная рука, на двор вязнетъ въ грязи уставшая нога. Нсколько камней или чурбановъ одинъ на другой брошенныхъ составляютъ скольскую и шатающуюся лстницу. Въ самой хижин вчной черной трауръ изъ сажи покрываетъ стны, всегдашнй дымъ и чадъ выдаетъ на глазахъ всегдашнюю слезу. Грязной и мокрой подъ служитъ постлею человку, телятамъ и овцамъ. Отъ сей грязи зыбка отдляетъ одного только птнца. Утро среди дыму, бдной обдъ, унылой вечеръ и ужинъ при тмной лучин. Тишину ночи прерываютъ вздохи, брань и ропотъ на дтей. Жена одну руку отдляетъ на объяте мужа, другую на качанье робенка, которой ежечаснымъ томнымъ плачемъ прерываетъ ея сонъ. Пне птуха пробуждаетъ наслжника или главнаго въ смейств. Вздутой огонь освщаетъ просыпающихся: старыя изъ нихъ вздыхаютъ, молодыя брдатъ, малыя кричатъ и плачутъ. Въ тишин и безмолви слышенъ одинъ только плескъ воды, происходящй отъ умываня прохожаго или хозяина. Вскор вс встаютъ не доспавши. Хозяйка идтъ доить тощую корову, хозяинъ запрягаетъ голодную лошадь, дти остаются дома топить пчь, няньчить младенцовъ и унимать ихъ плачъ отъ дыма, холода и голода. Таково жилище, такова каждая оснь и вся жизнь бднаго крестьянина.

Въ се время иногда невольное супружество милой сердцу, повергаетъ въ отчаяне страстнаго любовника. Не ропотъ выходитъ изъ стесненной печалю груди, не кровь соперника проливаетъ его рука: онъ потъ унылую псню, рука его отираешь горькя слзы.

Въ это же время, рекрутсекой наборъ распространяетъ въ семействахъ печаль тяжкаго на вки разставаня. Жребй или мрской приговоръ ршитъ участь молодаго поселянина. Нещастнаго отторгаютъ отъ нжной груди родителей, отъ трепещущаго сердца супруги, отъ рукъ которыя протягиваетъ къ нему несмысленной отрокъ. Въ послднй разъ сквозь навернувшуюся слезу взглядываетъ онъ на родимую свою сторону. Въ послднй разъ обнимаетъ его старецъ, котораго сердце въ молодости было причиною его рождня. Они жадничаютъ другъ на друга въ послднй разъ наглядеться, но тонкая изъ сердца излившаяся струя покрываетъ томныя ихъ глаза, рясница съ рясницею сжимаются и вытесненныя слзы крупными каплями текутъ по блднымъ ихъ лицамъ. Пустетъ хижина, сердце и объяти роди’ щелей, супруги и дтей пустютъ на вки!….

Сельскя браки обращаютъ унылую оснь въ радостную и веселую весну. Любовь услаждаетъ осннюю скуку, пчаль и труды. Бседа подруги преобращаетъ бдную хижину въ веселое и покойное жилище. Милая рука при поцлуе положенная на плечо облегчаетъ тягость всхъ трудовъ, умильной взглядъ и нжной вздохъ отгоняютъ всю печаль. Когда богачъ во сн мчтаетъ себя покраденнымъ, когда милонщику грзятся корабли разбитые оснними бурями, въ то самое время поселянинъ въ объятяхъ врной любви наслаждается не отъемлемымъ блаженствомъ. Лпетане птенца составляетъ для нещастнаго родителя сладкорче и гласъ самой наджды, протянутыя крошечьныя ручьки кажутся ему объятями щастя, люлька обращается для него въ храмъ терпня, кротости и радостей не зависящихъ отъ тлнныхъ благъ. Любовь къ родителямъ, любовь родимой стороны, вс кажетъ ему раемъ сердца, зорею надеждъ и щастя!

Настало время ярмонокъ составляющихъ забавы и свиданй сельскихь жителей. Ряды построенные изъ лубьевъ и тлеги уставленныя улицею, недорогя млочи, питейной домъ и лавки со състнымъ составляютъ картину сельской ярмонки. На погост — нище усвшись рядомъ, кто съ шапкою, кто съ блюдечкомъ въ рукахъ, поютъ Лазаря и Алекся Божя человка. Дале крестьяне поваливаются на трав и опоражниваютъ плошки съ виномъ и пивомъ. Молодыя женщины поютъ, а старыя плачутъ и причитаютъ на могилахъ. На ступенькахъ церковнаго крыльца сидятъ т бабушки, которыя или въ самомъ дл спокойны, или вс слезы ихъ уже высохли. Недалеко по дорог проложенной подъ тню рощи видно множество народа, одни из нихъ приходятъ, а друге возвращаются домой. Тамъ на празленомъ лугу блются Цыганскя палатки, тамъ слушаютъ псни, смотрятъ на пляску и ворожатся. Подъ закатъ солнца везд слышны рожки и Рускя заунывныя псни. Тлеги стучатъ, пыль подымается столбомъ, народъ расходится толпами. Въ дождливыя осння вечера молодые люди занимаются воспоминанемъ годоваго праздника и бывшихъ въ то время приключенй и веселостей.

Въ сухой и свтлой осннй день уединенной размышлятель бродитъ въ рощахъ. Вс изображаетъ ему подобе жизни. Желтые листья далеко вющеся отъ дерева возрастившаго ихъ, кажутся ему подобны друзьямъ убгающимъ нещастнаго. Печально смотритъ онъ на увядшй внокъ завитой еще весною въ знакъ сходбища страстныхъ любовниковъ. Печально смотритъ на пустое гнздо оставленное соловьемъ, на сжатое поле составлявшее жилище жаворонка и пночки. Источникъ въ которомъ списывалось голубое небо и прелстная зелень, нын изображаетъ бгъ темнаго облака. На сдой выспренности небесъ, рисуется одинъ полетъ вреницы чрныхъ галокъ.

Въ вечеру изъ оконъ хижинъ на берегу построенныхъ множество огней блистаютъ въ струяхъ рки. Задумчивой взирая на игру сихъ огней припамятываетъ, себ тотъ случай, когда на лучь блиставшй изъ хижины, нещастной любовникъ плылъ чрезъ озеро къ своей милой, когда вдругъ увидлъ погасшй огонь, смутился, потерялъ силы и утонулъ.

Иногда въ свтлую осннюю ночь, лучи луны играютъ на капл слезы груснаго, разлученнаго любовника. Тяжко воздыхая воспоминаетъ онъ любезную его сердцу, воспоминаетъ какъ нкогда въ осння вечера вмст съ нею сматривалъ онъ на луну. Отъ рясницы слезою омоченной, мысленно посылаетъ онъ лучь къ озрачку своей милой. Ся свтлая нить чрезъ дальня страны отъ глаза къ глазу стремится, сближаетъ и связуетъ собою воображени и сердца!

Въ мрачной и дождливой осннй вечеръ поселянинъ разсказываетъ прохожимъ печальное произшестве давно случившееся въ это самое время. Десять лтъ отлученной отъ родины, жены и дтей, въ одну мрачную осннюю ночь возвращался въ отчизну. Сильной втръ заглушалъ скрипъ ивы, скрипъ напоминавшй ему столько осней, сколько протекло щастливыхъ лтъ его молодости. Не было ему проводника кром мрака, не было ему совтника кром вою втра. Не слышалъ онъ голосъ птуха въ прежня времена возвщавшаго спокойстве его смейства, врная его собака не выбгала къ нему на встрчу, заботливая жена не отворяла вороты, веселой другъ его за работою не плъ псенъ, нигд не слышенъ былъ шумъ сльской вечеринки и посидлокъ. Вдругъ заплскались волны объ берегъ и сердце пришлеца забилося объ грудь. Рка протекала близь его хижины. Онъ переходитъ мостъ, идтъ къ своей изб, стучится, узнаетъ знакомой откликъ, знакомыя во роты, тропинку но двору и крыльцо къ хижин Бдной истомленной пришлецъ радостно входитъ въ тплую избу. Но увы! шея милой жены обнята была рукою незнакомца, кровать стояла съ двумя изголовьями, дти его уныло сидли въ тмномъ углу избы, другя ему неизвстныя рзвились. Не будучи узнанъ и не обьявя о себ, вышелъ онъ изъ избы. Шатаясь отъ окна къ окну, не нашлъ онъ ни сердца для утшеня, ни слезы для участя. Не стало для него нжныхъ лобзанй матери, ни горячихъ обьятй родителя. Стонъ его въ послднй разъ раздался на родимой сторон. Любимую иву подъ окномъ неврной жены избралъ онъ вмсто остря и смертоносною птлею прекратилъ свою нещастную жизнь.

Вскор въ возвсте зимы идтъ снегъ. Каменютъ рощи, холмы и горы покрываются пушистымъ имемъ, на вс налагаются кристальныя оковы. Вся природа въ изготовлене къ смерти надла уже блой саванъ и томно шествуетъ къ отврстому предъ нею гробу

Человкъ примни печаль и радость ко временамъ года. Вс что теперь умерло, вскор воскреснетъ, вс что теперь задремало, востанетъ, вс что теперь ввергнуто въ оковы, восторжествуетъ. Подобна сему и наша жизнь: горестю посваемъ мы радости, слезами восторги и смертю безсмерте.

НВСКАЯ УЛИЦА.

Что быть можешь нравоучительне, что быть можетъ одно другому противу положне, какъ не начало и конецъ Нвской улицы? Большой бульваръ съ послдующимъ малымъ, сушь шумныя дороги суетъ и страстей, которыя ведутъ въ Нвской монастырь, се училище отверженя отъ мра. Тамъ ежедневно ходятъ искать щастя, а здсь одно истинное бдстве, одно совершенное удостоврене въ пустот мрскихъ благъ, составляютъ сладость жизни. Тамъ дышутъ среди прелстей и красоты, а здсь обитаютъ среди нетлни. Тамъ въ ночной тишин разнживаютъ сердце музыкою, а здсь внимаютъ вой колокола въ полночь напоминающаго о любви вчности. Тамъ восхищаютъ псни отъ Нвы до слуха доходящя, а здсь Нва каждымъ плскомъ волны объ берегъ напоминаетъ старцу каждой въ мр нанесенной ему ударъ Туда стекаются чрезъ тысячи незатворенныхъ путей, а здсь холодная стна отдляетъ отъ всего мра. Туда стремятся съ распаленнымъ сердцемъ и готовою страстю, а здсь погрбены страсти въ томъ кто послднимъ вздохомъ о смерти своей любезной на вки сердце свое затворилъ Любви. Тамъ иногда опечаленной ищетъ въ библотекахъ отрады и мудрости, а здсь сердце отдленное отъ жизни и ощущеня, благоговйно трепещетъ подъ бремнемъ книги небеснаго утшеня и вчныхъ радостей. Тамъ припадаютъ къ стопамъ щастливцовъ для испрошена благоденствя и достоинствъ, а здсь съ умиленнымъ колнопреклоненемъ предстаютъ лику святаго и вмст со слезами изливаютъ изъ сердца своего горести нанесенныя обманчивымъ честолюбемъ и скоропреходящими его дарами. Тамъ мрачную совсть и потусклое уныне освщаютъ множествомъ восковыхъ свчь, а здсь страдалецъ со свтильникомъ вры обитаетъ въ темной кель и надеждою на вчность живетъ терпливо подъ небомъ злощастй и суетъ. Тамъ учатся и учатъ забывать смерть, а здсь лучь блистающй предъ глазами, бене ручной жилы, колоколъ ударяющй часы, составляютъ для старца видимое, осязаемое и слышимое измрене скоротечныхъ минутъ, коихъ и самой стукъ дышится ему ударами заступа, глубже вырывающаго его могилу.

Глубокая тишина Нвскаго кладбища поглощаетъ весь шумъ и вс привидни сей великой улицы, которая оттуда представляется огромною мчтою, составленною изъ народа долженствующаго въ свое время отдать долгъ природ. Тамъ вчная каменная завса жизни научаетъ насъ что гробъ и саванъ суть послдня жилища и одяни смертнаго. Тщетно лсть провождаетъ щастливцовъ во гробъ, тщетно перстомъ своимъ водитъ понадгробнымъ надписямъ: безмолве говорящее сердцу открываетъ намъ истину невидимую въ подписяхъ, а время истребляя брнныя произведени долота, непостижимою своею силою обращаетъ въ живые памятники одни только сердца. На нихъ невидимымъ своимъ рзцомъ начертываетъ оно единой добродтели неизгладимыя и вковчныя черты.

На Нвской улиц премножество вывсокъ и надписей, которыми безпрерывно увшаны и наполнены съ низу до верьху вс домы въ три жилья построенные. Съ одного конца до другаго она заключаетъ въ себ енциклопедю въ лицахъ и дйстви. На сей улиц находятся вс художества, со всхъ концовъ земли свезенныя вещи цною отъ одного рубля до милона, начиная съ самой необходимости для скупаго до желаня и роскоши Сибарита, съ самаго тупаго понятя Камчадала до утонченнаго ума Нютона. Всхъ людей мысли, желани, страсти и воображени въ полной мр могутъ быть удовлетворены въ сей улиц.

Въ осннй или зимнй вечеръ, сквозь тонкихъ и чистыхъ стеколъ видишь въ богатыхъ и прекрасныхъ покояхъ новыя дни, среди коихъ каждый по своему теряетъ время. Нвская улица съ освященными своими окнами доставляетъ философу средство познать въ одинъ вечеръ вс суеты, страсти и желани жизни человческой. Сколько увидишь различныхъ явленй въ окнахъ магазиновъ, ресторацй, кухонныхъ столовъ, гостинницъ, трактировъ и конфектныхъ лавокъ.

Прзжй изъ дальной и уединенной стороны, видя себя на сей улиц безъ пристанища, друзей, покровителей, знакомыхъ, экипажа и стола, въ одинъ часъ вс то находитъ. Но горе ему если не иметъ тализмановъ сего вка. Тогда вс волшебныя удобства и утхи потекутъ мимо и тмъ составятъ для него баснословную муку!

Если бы дйствительно существовала косточка невидимка, то нигд бы полезне нельзя было ее употребить какъ на сей улиц. Она доставила бы средство совершить небывалое до нын путешестве въ самомъ челов&#1123,ческомъ сердц!’.

Испанской хромоногой бсъ видя вс произходящее во внутренности домовъ улицы, едва когда-либо могъ кончить свои повсти.

БУЛЬВАРЫ.

Предки наши теряли жизнь сидючи, а нын насталъ вкъ потери оной стоючи, ходя и вн дома. Прогулка разполагаетъ всемъ образомъ жизни до такого степени, что всякому прзжему и давно здсь не бывавшему, непремнно нужно прежде всхъ мстъ итти на Бульваръ. Тамъ онъ узнаетъ, что нын просыпаются въ XI часовъ утра, начинаютъ прогулку въ II часа за полдень, продолжаютъ до IV, садятся за столъ въ V, кончатъ обдъ въ VI часовъ, по томъ кто чрезъ два кто чрезъ три часа, но почти вс бгутъ на бульваръ, гд остаются лтомъ до , а зимою до IX часовъ. Тамъ онъ узнаетъ что нын дошли до умня не токмо терять ночь, но время сна, которой проводя въ другихъ упражненяхъ, принуждены занимать на оной отъ каждаго утра жизни по пяти часовъ и боле. Отъ того произходитъ что нын въ столицахъ со всемъ нтъ утра.

Но посмотримъ что длается на бульвар? Красавицы сносятъ туда свои личики на показъ, дурныя и старыя ищутъ тхъ которыя бы ихъ уврили въ противномъ тому. Молодыя мущины промниваютъ свои сердца вмсто вчерашнихъ черныхъ глазъ, голубымъ, вмсто вчерашняго орлинаго, малинькому носику. Модныя слпцы въ очкахъ пришедши всхъ смотрть, стараются между тмъ всхъ уврить что они ничего невидятъ. Прзже думаютъ найти здсь тхъ до которыхъ имютъ дла. Праздные врятъ что набредутъ на какой нибудь щастливой случай. Среди тсноты и толчковъ учныя надются придумать какую нибудь важную истинну. Игроки ищутъ денежныхъ понтеровъ, или богачей которыя имя на рукахъ бостонъ, всегда играютъ не восемь. Стихотворецъ прибгаетъ вылчить инфламмацю произшдную въ язык отъ того что онъ ли кому не усплъ еще прочесть своихъ прекрасныхъ стиховъ. Сластолюбецъ двигается чтобы помочь свареню желудка, а облнившйся богачь думаешь удивишь всхъ знакомыхъ тмъ, что онъ вышелъ на воздухъ. Растовщикъ и закладчикъ навдываются кто на дняхъ боле прочихъ проигралъ или промоталъ. Болтуны спшатъ вс пересказать, любопытные вс узнать, а безпечные вс забыть!

И такъ бульваръ для праздныхъ людей есть средство никогда не быть съ самимъ собою, женой, дтьми, старыми прятелями, длами и совстю: врной способъ вмсто десяти добрыхъ длъ и десяти полезныхъ мыслей, во весь день ни одного не сдлать и ни одной не имть. Бульваръ сдлался сходбищемъ куда идутъ торговать щасте, покупать веселе, прицниваться къ найму друзей, нанимать и наниматься любить!

Магазинъ Косметическй

Побывавъ въ Косметическомъ магазин скоро вылчишься отъ обвороженя прелстей. Это волшебной Кабинетъ изъ котораго бульваръ представляется движущеюся панорамою живыхъ картинъ, изъ коихъ большая часть составляютъ привлекательныя копи, щастливыя подражани и славныя поддлки! въ семъ кабинет узнаешь, что черноволосая красавица близною своею одолжена удивительной вод, что двичье молоко сгоняетъ съ лица нкоторыхъ слишкомъ двадцать лтъ, что медовая эссенця многихъ пестрыхъ представляетъ имющими ровной цвтъ, и что красное притиранье возвращаетъ и старухамъ рдющйся румянецъ отроковицъ. Нинонинымъ перчаткамъ и ночному покрывалу, многя обязаны мягкостю рукъ, близною и свжестю лица. Кто можетъ поручиться за то что многя подъ видомъ семнадцати лтнихъ двушекъ не влюблены въ шестидесяти лтнихъ старухъ, которыхъ сдины закрашены Персидскою водою, морщины вытянуты элистическимъ Турецкимъ мыломъ, черныя зубы выблены миррою, мусклы тла окрпли отъ серальскихъ подкрпительныхъ ваннъ, а обвислыя нервы получили напряжене отъ мыльныхъ шариковъ.

Признаться должно что Косметической магазинъ составляетъ чудесную фабрику красавицъ, обогащающихся прелстницъ, покупныхъ воздыхательницъ, и старухъ возвратившихся къ шестнадцати лтнимъ утхамъ! И такъ чтобы не ошибиться въ выбор жены, нын весьма нужно тонко знать химю, или иначе въ Косметическомъ магазин чаще навдываться о новыхъ изобртеняхъ поддлывать безобразныхъ подъ видъ красавицъ и старухъ подъ видъ шестнадцати лтнихъ!

МОДНАЯ ЛАВКА.

Юнги и Герлеи оставте ваши мрачныя ночи и кладбищи, придите писать вашъ плачь и надгробныя размышлене среди капищъ моды, сего Божества, которое каждой день очаровываетъ смертныхъ новыми и всегда различными глупостями! Восплачте здсь о томъ что прелстная двица, царица изъ всхъ цвтовъ младости и красоты, поставила цною своего обладаня разноцвтное сборище тафтяныхъ лоскутковъ и ленточекъ носящихъ назване капота! Посмотрите на эту согнутую и искривленную проволоку съ пришитою къ ней соломою, взгляните на эти тряпки флеру и кружевъ, разгладите это покрывало, вздохните и познайте что вся ся млочь составляетъ достаточной подкупъ къ супружескимъ раздорамъ и вроломству! Посмотрите на эти шкафы и ящики въ которыхъ тысячи разновидныхъ вещей обольщая зрне и обоняне, выманиваютъ навсегда изъ сердца спокойстве, врность и добродтели всей жизни! Посмотрите на этотъ пестрой рядъ бездлушекъ изъ котораго француженка Руской у дамъ и двиц набираетъ достоинство и душу. Подивитесь этимъ ножницамъ и игл, которыя быстро обращаясь въ ея рукахъ, похищаютъ въ одинъ часъ годичные труды и потъ нещастнаго земледльца.

Родители и мужья не вникая во вредъ прилпленя къ млочамъ, увковчиваютъ тиранское владычество моды. Они умножаютъ несмшныя полки ея ратницъ тми двками, которыхъ отдаютъ перенимать млочи, а всего чаще составлять и собою на равн съ вещами живой, приманчивой товаръ!

Мебельной Магазинъ.

Было то щастливое время когда страсти и пороки не смли показываться въ дйствяхъ человческихъ и вещахъ его окружающихъ, но нын владычествуютъ они надъ человкомъ и перешли изъ не то даже въ вещи, которыя служатъ живйшими отпечатками ихъ силы и свирпства. Сядетъ ли гд человкъ, протянетъ ли гд руку или ногу, кинетъ ли куда взоръ, захочетъ ли сомкнуть глаза, пожелаетъ ли быть одинъ или со многими, для этого все должно быть образовано по правиламъ художествъ, со всею роскошью, приманчивостю и нгою. Расточене и прихоти назвали вкусомъ, науки уступили вкусу свой языкъ убжденя, а художества свое обворожене чувствъ. Появились особые годичные журналы о предмтахъ вкуса, которые по мр того будутъ безконечны, сколько безконечно будетъ желане Петербургской дамы знать новые и всегда различные виды Парижскихъ столиковъ для работъ и подъ умывальники, краватей а ла нинонъ и ни вись какихъ, вздоровь съ приданными къ нимъ фамилями тхъ, которые недавно во Франци совершенно промотались въ Египетскомъ и древнемъ вкус.

Взойдемъ въ мебельной магазинъ Бетипажа Гамма и ла Гросса. Всякая вещь сдлана прелстною для взрослыхъ игрушкою и такъ украшена что обманомъ приглашаетъ сидть на нихъ когда не нужно и спать когда не хочется. Пушистость и мягкость, сафьянъ и казимиръ, лакъ и бронза, каждыя въ очередь свою краснорчиво убждаютъ сердце и и кошелкъ пожелать ихъ и разствориться. Всякое состояне, упражнене, полъ, возрастъ, время года, отдлене дня, назване комнатъ имютъ разныя свои мбли, которыми любуясь приходитъ мысль, что предки наши не такъ какъ мы сидли, спали, ли и жили.

Эти шторы представляюще прекрасныя деревеньки можно ли сравнишь съ тмъ скучными и единообразными, которые мы за негодностю ихъ распродали? Посмотрите на этотъ экранъ которой въ продолжени осни и зимы доставляетъ ежедневную комнатную иллюминацю. Вотъ колонна и ваза коихъ красивость заставляетъ забывать ихъ безползность. Всмотритесь пристальне въ этотъ табуретъ видомъ X, и признайтесь что до ныншняго столтя никогда еще не было дойдено до того чтобъ сидть въ одно время между французскаго иксъ, Римскаго десять и Рускаго херъ. Посмотрите съ какимъ разумомъ сдланы эти Кушетки, креслы а ла Вольтеръ и кровати, коихъ выгибы, изкривлени, плоскости принаровлены къ самой медицин предписывающей посл обда спать не много или сидя, а ночью совсемъ лечь спать въ постелю. Посмотрите какихъ различныхъ видовъ и употребленй свтильники: по вол человка свтъ виситъ, стоитъ, передвигается, разносится и подается. Однимъ словомъ всякая вещь показываетъ свое употреблене, приноровлена къ угожденямъ не токмо лности и праздности, но и къ услугамъ самихъ страстей! Жаль только того, что остроумныя содержатели мбельныхъ магазиновъ по се время не выдумали придать новое и прелестное образоване тмъ страшнымъ гробамъ, коихъ одни вывски мгновенно убждаютъ насъ въ тщетности всхъ наипрекраснйшихъ мблей, всхъ предметовъ вкуса.

САМОУБЙВСТВО.

Въ 1807 году совершено здсь 24 самоубйство {Мсяцословъ 1809 стр. 103.}. Достойно сожалня что для пользы человчества не учреждено длать гласными причины сего ужаснаго злодйства, которому примровъ не существуетъ и между самыми лютйшими зврями!

Изъ числа первйшихъ причинъ сего злодяня, почитаю я худое воспитане. Не рдко видимъ мы, что недоученыхъ и необразованныхъ молодыхъ людей выпущаютъ въ свтъ, гд они погибаютъ подобно нжнымъ растнямъ рано выставленнымъ на холодъ. Въ 1795 году нкто изъ Европейскихъ Государей издалъ законъ не вывозить въ публичныя мста и большя собрани обоихъ половъ имющихъ не совершенной возрастъ. Рдкой и достопамятной законъ для соблюденя всеобщаго благонравя и спокойствя!

Библо-теки сдлались нын подобны аптекамъ, гд между дйствительными лкарствами находятся и смертоносные яды, на примръ Новой Элоизы третй томъ отъ 17 до 30 листа, сдлался для самоубйцъ запаснымъ арсеналомъ орудй. Вертеръ со времени изданя своего въ свтъ былъ причиною нсколькихъ сотъ самоубйвствъ. Сочинене г. Гюма о самоубйвств подъ названемъ Essai sur le Suicide наполнено знаменитымъ и вреднымъ заблужденемъ ума. Многя такъ называемыя Сантиментальныя путешествя не умолкло прославляютъ сумасшедшихъ и самоубйцъ отъ любви. Трагеди до того распространили свои вредныя вляня, что въ тайн изтребили людей не мене того сколько изтребляетъ и самая эпидемическая болзнь.

Праздность неразлучная подруга роскоши и городской жизни, заставляетъ искать вреднаго разсяня, а се рано или поздно доводитъ насъ начально до постылости, а наконецъ до отвращеня отъ жизни. Роскошь и мотовство отрасли праздности обремняютъ жизнь нашу бдностю и нещастями. Преданной симъ порокамъ естьли самъ не прекращаетъ своего бытя, то непремнно дтямъ своимъ оставляетъ въ наслдство горести и отчаяне. Нашъ открытой столъ и изъ питей и разливанное море, обыкновенно предвщаютъ сыновьямъ зачерствелой хлбъ и жажду. Рука безразсудно расточающая деньги, готовитъ руку потомка просить помощи и милостыни. Блески и шумъ роскоши суть смена будущихъ рыданй, стона, отчаяня и самоубйвствъ!

Игра какъ пристань праздности, привлекаетъ къ себ людей всякаго состояня и лтъ. Слово для провожденя времени, ежедневной способъ содержатъ желудокъ на чужомъ иждивени, надежда поправить состояне, суть причины пагубнаго упражненя въ игр. Праздной богачь играя для провожденя времени, сверьхъ чаяня проигрываетъ вс свое имне. Бднякъ раззоренной роскошью и мотовствомъ мчится въ картежные домы, подобно какъ недоломанное судно направляетъ свои, путь къ пучин иди подводному камню. Въ сихъ гробницахъ отчаянныхъ людей, сперьва проигрываютъ деньги, а потомъ совсть, сперьва учатся презирать добродтель, а потомъ и самую жизнь.

Многе легкомысленные признавали частыя самоубйвства Англичанъ знакомъ ихъ даровани и философи, утвердиться на семъ мнни, есть тоже что думать будто вс живые Англичане дураки или не имютъ никакихъ достоинствъ. Сколь незначущи бываютъ причины самоубйствъ Англичанъ. Это видть можно изъ того что нсколько рюмокъ вина выпитыхъ при самой ршимости на убйвство, мирили ихъ съ бдствями жизни {Въ Лондон одинъ молодой человкъ проигравъ большую сумму денегъ, ршился застрлиться. Онъ взялъ съ собою пару пистолетовъ, пришолъ въ трактиръ, потребовалъ бутылку вина, чернилъ и бумаги. Потомъ написалъ письмо своему другу, изобразилъ въ немъ свое нещасте и увдомлялъ что застрлится прежде нежели онъ получитъ его письмо. Между тмъ для утоленя жажды выпилъ онъ сперва одну рюмку вина, вскор другую, а наконецъ всю бутылку. Онъ сдлался покойне и веселее и въ семъ положени взошелъ его другъ, которой подале прибралъ пистолеты, началъ еще съ нимъ пить, и примиря его съ жизню отвелъ домой.}. Когда вспомнимъ еще и того Англичанина которой имя хорошее состояне, бросился въ Темзу только для того, чтобы уврить прятеля своего что и щастливому человку скушно жить на свт, тогда совершенно почуствуемъ что причиною самоубйвства не даровани и Философя Англичанъ, но лность духа, скука зарождающаяся отъ неумренности въ забавахъ и недостатокъ въ добродтеляхъ.

Законами осуждаемыя на казнь, предпринимали избавится безчестя самоубйствомъ, но они только что ране избавлялись отъ чуствованя потери чести. и къ имени злодевъ присоединяли имя собственнаго своего палача.

Многя старики лишали себя жизни не дождавшись той тихой и ршительной волны смерти, которая въ неизмримую пучину вчности навсегда бы увлекла малую струю ихъ жизни.

Многя лишили себя жизни лишась богатствъ, случайныхъ преимуществъ и чувственныхъ наслажденй. Сердце охладвшее къ благотворенямъ было также причиною самоубйвствъ. Отказывались жизни женщины лишенныя старостю порочныхъ утхъ, моты, должники, искусители женщинъ, обнаруженныя измнники, безъуспешные возмутители, не благодарныя. Вс си люди предпринимали самоистреблене изъ робости и страха сносить продолжительныя мученя и бдствя жизни. Злодяни ихъ пролились ркою крови, при воспоминани имянъ ихъ разтворяется воображеню нашему пламенное жерло адскихъ мученй!

Наконецъ невре разпространившееся отъ Европейскихъ философовъ и писателей, есть главнйшею причиною самоубйвствъ. Въ системахъ и сочиненяхъ своихъ хотли они оправдать самоубйвство Христанскою Врою, принявъ къ тому за основане что въ священномъ писани не находится о томъ точнаго запрещеня. Они требовали отъ Вры чтобы предписала именно не имть ненависти и злодйства къ самому себ. Но они забыли что запрещене отчаяня есть точной о семъ законъ, забыли что Вра всюду предписываетъ терпне какъ главнйшую обязанность Христанина, забыли что Искупитель мра общаетъ тому спасене кто терпитъ до конца жизни. Откровене Вры научаетъ насъ безсмертю и тому что нтъ ни силы претворяющей насъ въ ничто, ни страны въ которую бы мы могли избгнуть отъ самихъ себя. Пуля возноситъ насъ къ Всевышнему, ядъ не разрушаетъ безсмертной нашей цлости: за порогомъ жизни наша вчность, нашъ судъ и нашъ Богъ!

Для предупрежденя самоубйвствъ весьма полезно постановить законъ которымъ бы запрещено было передавать изъ рукъ въ руки т письма оставляемыя самоубйцами, которыя лтая по городу подобно стрел, напослдокъ поражаютъ первое слабое сердце. Учнымъ людямъ должно позволишь въ сочиненяхъ своихъ длать о случившихся самоубйвствахъ разумныя замчани и разсуждени. Самая Вра призвана быть, можетъ въ помощь на предъупреждене и самое истреблене столь ужаснйшаго злодяня. Полезно дозволить и даже предписать, чтобы знаменитыя проповдники сочиняли особыя проповди о самоубйвствахъ недавно въ город случившихся. Это боле удержитъ отчаянныхъ отъ самоистребленя, нежели законъ о разныхъ постиженяхъ ихъ за самоубйвство, постиженяхъ поздныхъ, ими не чувствуемыхъ, а постороннимъ неизвстныхъ и отвратительныхъ!

Жизнь дарована намъ какъ милость и должность: щасте есть милость, а терпне нещастй должность. Получивъ милость, не имемъ мы права отказыватся отъ должности. Будемъ любить и терпть наше быте. Будемъ себя любить изъ пользы другимъ, а не другихъ любить изъ пользы себ.

ФЕЙЕРВЕРКИ

Частныхъ людей.

Человкъ и самыя пагубныя вещи уметъ употреблять на увеселене себя. Смертоносная пыль въ мирное время доставляетъ ему забавное зрлище, дорогую народную изъ огня игрушку, въ которой, тысячи блистающихъ молнй разрзываютъ мракъ, а искуственныя солнцы, луны и звзды представляютъ баснословное сочетане неба съ землею.

Естьли посмотрть на заботу и безпокойную суету города, подумаешь что вс встревожены по причин какого нибудь важнаго произшествя, но вс дло состоитъ въ томъ чтобы посмотрть какъ порохъ и селитра сгараютъ съ различными перемнами, видами и тресками. Сто тысячъ зрителей погружены тогда въ общее сновидне, преданы общей дремот, чувствъ. Но посл когда вс оканчивается несноснымъ дымомъ и смрадомъ, тогда человкъ дивится своему любопытству и вздыхаетъ о томъ что подобнымъ намъ не дано щастя и свта, цною тхъ денегъ, которыя при общемъ шум вспыхнувъ съ трескомъ, однимъ разомъ сгорли, помрачились и изчезли!

ОБЕЛИСКЪ.

Воздвигнутой на Царицынскомъ лугу во славу Графа Петра Александровича Румянцова-Задунайскаго.

1770 юля 21 при рк Кагул въ Молдави, предводительствомъ Графа Петра Александровича Румянцева, Россйское воинство числомъ 17,000, обратило въ бгство до рки Дуная Турецкаго Визиря Галинь-Бея съ силою полтараста тысячною. Вотъ причина безсмертнаго наименованя Задунайскаго!

Слава сего великаго героя столько между Россянами распространена, что описане ‘то дяни, было бы для каждаго описанемъ того что онъ самъ знаетъ. Для другихъ потребны пространныя сочинени чтобы сдлать ихъ имяна извстными, но имя Графа Задунайскаго само собою напоминаетъ въ мысляхъ и чувствахъ цлыя гномы великихъ дянй. Облискъ его какъ перстъ вковъ указывающй на Небо, гд существуетъ единственное и достойное воздаяне великому его духу. Прохожй! воздай и ты сему облиску тми чуствованями почтеня и благодарности, которыя ничмъ лучше не изображаются какъ благоговйнымъ молчанемъ, которое при храм славы бесдуетъ съ сердцемъ въ продолженй не смтныхъ вковъ!

Недавня и ныншня нравы и обычай

Въ недавня времена Русскя пручались только къ Европейскимъ обычаямъ, а нын собственныхъ своихъ совсемъ не помнятъ и не знаютъ.

Дворяне не учили дочерей своихъ даже и Руекой грамот опасаясь чтобы они не научились писать къ мущинамъ, но нын и страхъ сей миновался и переписка сдлалась не нужна, потому что мущины безотлучно находятся при дочеряхъ.

Недавно дворянскя дти выучивали не дале букваря, а съ псалтыря на вки расшатались со чтенемъ книгъ: но нын они столь твердо выучиваютъ французской языкъ, что совсмъ забываютъ природной, а чтене начиная со сказокъ, продолжаютъ до не понимаемыхъ ими философическихъ системъ.

Дароване и достоинство молодаго человка состояло въ томъ, чтобы онъ умлъ быть въ компани, имлъ бы хорошую фигуру и чинъ для четырехъ лошадей. Но нын почитаютъ съ великими дарованями того молодаго человка, которой путешествовалъ въ чужихъ краяхъ, которой на вопросы по Руски отвчаетъ по французски, за низкя поклоны притрогивается только къ заду шляпы, привтствующихъ не слушаетъ, отъ подходящихъ отварачивается, не узнаетъ родныхъ сестръ и братьевъ, безъ очковъ ничего не видитъ, безъ переводчика ничего не разуметъ, разсказывая о французскихъ обрядахъ ко всякому слову прикладываетъ у насъ въ Париж, а хвалимое руское удостоиваетъ однимъ, тфуй, тфи и тфа! Другя молодыя дворяне ищутъ военной службы для того чтобы скоре оставить родительской домъ, завсти хватскую коренную лошадь и къ ней на пристяжку забивную, одватся на вытяжку, имть страшныя бакенъ-барды, сыскать великой кредитъ на честное слово, великое множество любовницъ на пустыя уврени, и великое множество домовъ на рекомендательныя письма. За это блаженство потачливыя матери тихоньхо отъ отца пересылаютъ сынкамъ тысячныя вспоможени, а отцы въ явь продаютъ знатную часть имня для оплаты ихъ долговъ. На конецъ отецъ беретъ промотавшагося сына въ отставку, а мать женитъ его на богатой.

Недавно во многихъ честныхъ домахъ и самыя взрослыя двицы спрашивали и узнавали какъ должно одтся по мод, а нын и та изъ нихъ малолтная которая невыучила еще французскихъ складовъ, уметъ уже естьли не себя, то по крайнй мр куклу нарядить съ ногъ до головы въ послднемъ вкус. Не давно двицы носили платье, а нын платьемъ щеголяютъ, недавно хвалили рукодлье, а нын моду. Недавно двицы имли только два полезныя вызда: церковь и домъ родственниковъ или друзей, а нын ежедневно родители трясутъ ихъ въ каретахъ, знакомятъ со множествомъ домовъ, развозятъ по гостямъ, театрамъ, зрлищамъ, маскерадамъ, гуляньямъ, одними словомъ, употребляютъ все средства на то чтобы скоре отъучишь ихъ отъ куколъ и заставить вмсто всхъ выбрать одну живую, то есть: мужа.

Недавно женщины жили днмъ, а нын большая часть живутъ ночью. Молодая жена просыпаясь удостоврялась въ прелстяхъ своихъ любовю мужа, а нын бжитъ она скоре съ постели искать сего удостовреня въ зеркал Недавно же мы располагали день и время провождене по совту и желаню мужа, а нын располагаютъ и всю жизнь по искательствамъ и страстямъ его знакомыхъ. Отъ того самаго происходитъ что нкоторыя мужья ничего о дтяхъ достоврнаго не знаютъ кром того что они рождены его женою. Отъ того самаго происходитъ что нкоторыя дочерей своей жены могутъ выдать замужъ за сыновей которыхъ они въ чужихъ смействахъ имютъ не подъ своимъ названемъ. Недавно умнье мужа и жены жить въ свт почиталось въ нажитк, а нын почитается оно въ прожитк имня.

Недавно дураки и порочныя въ каждомъ дом за таковыхъ почитались, а нын кто на одной улиц слыветъ глупымъ и развратнымъ тотъ перехавъ въ другую, удобно сыскиваетъ людей которыя удивляются его дарованямъ и добродтелямъ. Каждой домъ иметъ особой свой уставъ, поняти и мння, и отъ того самаго все находятъ своихъ почитателей, друзей и единомышленниковъ.

Нын всякой знаетъ особое искуство разбирать людей смотря на положене ихъ я гостиной комнат, въ которой они сидятъ по Геральдик и Математик. У кого въ герб боле затй, тотъ занимаетъ самое канапе, а кто лично изъ честныхъ, тотъ сидитъ на крслахъ, богатыхъ сажаютъ играть за ломберной столъ, а бдныхъ ближе къ окну смотрть на улицу.

Прежде сводили знакомство воспоминая дружбу, достоинства и благотворени отцовъ или родственниковъ, но нын рекомендуются потому только что понюхали у другаго табаку, при семъ случа насказываютъ столь непонятныя и пустыя уврени въ дружеств, что ежели бы ожилъ человкъ умершй назадъ тому сорокъ липъ, тогда для уразуменя пустословя непремнно долженъ бы былъ съизнова учится природному языку.

Прежня сельскя помщики содержанемъ псовой охоты, дураковъ и шутовъ похищали труды крестьянъ, а нын и самихъ крестьянъ похищаютъ для того, чтобы содерукашь прислугу музыку и театръ.

Недавно думали что для пробртеня чести, не должно терять честности, но нын уподобляютъ оную волосамъ которыя чмъ боле дерутъ и остригаютъ, тмъ длинне они становятся.

Недавно знали Ерофейча и его прославившейся лчебникъ, а нын одни прозвищи медицинскихъ книгъ, составляютъ цлую книгу. Аптеки здлались хранилищами многочисленныхъ лкарствъ, которыхъ требуютъ по Латыни, а умираютъ отъ нихъ по Руски!

Прежде нанимали плакать по умершимъ, а нын сокрушене о нихъ закупаютъ въ рядахъ, и степень печали изображаетъ знающй портной. Славу давно умершихъ можно найти въ истори, а нын умершихъ славу, надобно искать на кладбищахъ!

Графъ Кирилла Григорьевичъ Разумовской.

Свойства сего добродтельнаго вельможи остались между прочимъ извстными по пяти разсказываемымъ о нмъ нижеслдующимъ анекдотамъ.

Гостепримство было отличною чертою его характера. Безъ званыхъ гостей обденной столъ его обыкновенно изготовляемъ былъ на множество особъ. Ся щедрость подала случай нкоторому прзжему бдному Офицеру ходить къ Графскому обду ни мало небудучи ему извстнымъ. Ежедневно въ учрежденное для сего время приходилъ онъ и отобдавъ откланивался. Но въ одинъ день Графъ замтилъ что Офицеръ не сидитъ за столомъ на томъ мст которое онъ обыкновенно занималъ. Онъ спрашиваетъ управителя кто таковъ былъ ежедневно обдавшй у него Офицеръ, и по чему онъ нсколько уже дней какъ пересталъ приходить? управитель отвтствовалъ что Офицера незнаетъ, а полагалъ что онъ долженъ быть извстенъ его Сятельству. Графъ приказалъ у правителю непремнно Офицера отыскать и просить чтобы онъ ежедневно обдалъ за его столомъ. Неизвстной поститель будучи тронутъ великодушемъ Графа, явился къ нему немедлнно. Онъ просилъ прощеня въ томъ что ни мало не будучи ему извстенъ, принужднъ былъ бдностю приходить къ нему ежедневно обдать. Графъ не токмо что извинилъ его, но распрося о его обстоятельствахъ и длахъ, оказалъ ему важную помощь.

Во время посщеня общественнаго собраня, Графъ скинувъ съ себя дорогую соболью шубу, отдалъ ее своему гусару, которой посл уснулъ и тмъ допустилъ воровъ ее украсть. По окончани собраня когда Графъ вышелъ въ переднюю чтобы надть шубу, гусаръ съ отчаянемъ бросясь ему въ ноги объявилъ о покраж оной. Человколюбивый Графъ поднялъ гусара и великодушно простивъ обнаджилъ въ прежней своей милости. Ваше Сятельство! отвчалъ гусаръ тронутой до слезъ, я вдаю ваше великодуше, но естьли узнаетъ управитель, тогда я буду нещастливъ! Небойся, отвчалъ Графъ, я даю слово что кром меня и тебя никто объ этомъ не будетъ знать. И дйствительно такъ и случилось. Графъ прхалъ домой безъ, и вопрощаемой о причин того гусаръ ссылался на Графа что онъ это знаетъ, а когда управитель о пропаж дорогой собольей шубы доложилъ Графу, тогда онъ холодно сказалъ: объ етомъ знаю я, да гусаръ!

По причин ложныхъ слуховъ нкогда распространившихся о подпадени въ немилость Свтлйшаго Князя Григоря Григорьевича Орлова, сосди его по деревнямъ и землямъ, подали на него въ Сенатъ премножество прозьбъ. По одной изъ нихъ въ скоромъ времени кончана была выписка и представлена къ слушаню. Графъ будучи изъ старшихъ Сенаторовъ при семъ случа сказалъ, что для полнаго сужденя и ршени дла недостаетъ и недополнено самаго важнаго указа такого то года, мсяца и числа. Присудствующе Сенаторы и Оберъ-Секретарь удивились сему замчаню, вдая издавна что Графъ весьма редко противорчилъ ршенямъ Сената. Указъ тотчасъ былъ присканъ и оказался постановленемъ о кулачныхъ бояхъ. Содержане онаго всемъ казалось ни мало не сообразнымъ съ существомъ дла, но Графъ на это сказалъ слдующя достопамятныя слова: ‘Указъ совершенно принадлежитъ до судимаго дла, потому что правилами о кулачныхъ бояхъ между прочимъ постановлено: лжачаго не битъ. Князь Орловъ по мнню вашему нын есть лжачи, слдовательно въ семъ положени стыдно бы намъ было обвинить ею и лишить имня.’

Послдня два анекдота изъ всехъ боле открываютъ благородство и великость его души. Недостаточной, но заслуженой и честной дворянинъ жилъ въ маленькой деревеньк по сосдству съ небольшею принадлежащею Графу. Частыя обиды и нестерпимыя утснени сихъ крестьянъ, принудили дворянина приносить на нихъ писменныя жалобы, а напослдокъ и лично съ оными явится къ Графу. Что длать, сказалъ онъ, я неоднократно чрезъ управителей моихъ приказывалъ крестьянамъ уняться отъ озорничествъ, а нын самъ имъ на крпко это прикажу. Черезъ нсколько дней Графъ вручая дворянину бумагу, сказалъ: ‘Теперь крестьяне мои обижать васъ не будутъ, потому что они по этой крпости вамъ самимъ принадлежатъ’!

Управители и повренныя въ Графскихъ длахъ, посредствомъ тяжбы несправедливо лишили одного бднаго дворянина не большой деревеньки составлявшей все его имне. Знавше добродтели и справедливость Графа, присовтовали нещастному лично изъяснить ему свое дло и просить его великодушя. Недоброжелательныя правители Графскихъ длъ, долго недопущали дворянина до свиданя съ нимъ, но напослдокъ доложили о немъ Графу описавъ его напердъ человкомъ вздорнымъ, по длу не правымъ и заслуживающимъ такой премъ отъ котораго бы онъ устоялъ на ногахъ. Хорошо, отвчалъ Графъ, естьли я найду его не правымъ, тогда здлаю по вашему что онъ дйствительно не устоитъ на ногахъ. Дворянина допустили къ Графу, которой видя тутъ же и недоброжелательныхъ докладчиковъ, отшелъ его въ сторону и узнавъ о совершенной его правости, сказалъ: чего стоила деревенька отнятая у васъ моими повренными? Семъ тысячъ, отвчалъ дворянинъ Успокойтесь, говорилъ Графъ, я сей же часъ прикажу вамъ выдать пятнадцать и будемъ сватами. {На Малороссйскомъ нарчи эти слова означаютъ особенную приязнь и ласку.} Дворянинъ поражнной столь неожиданнымъ благотворенемъ распростерся у Графскихъ ногъ, которой подымая его и обратясь къ недоброжелательнымъ докладчикамъ, сказалъ: ‘посмотрите я поступилъ по вашему желаню: онъ дйствительно не устоялъ на ногахь!’

НАБРЕЖНЫЯ.

Въ мое время, такъ называемая Англйская почиталась лучшею прогулкою большаго свта, а люди малаго мра смли только передвигать себя по набрежной противъ лтняго сада. Си богатыя рамы, и зеркалъ обткающихъ и рисующихъ въ себ прелстной Петербургъ, нын променны на не имющя округъ себя ничего живаго, кром толпящихся людей. Набрежныя представляютъ нын собою общую дорогу, чтобы по ней во время осни пройтти суше, а лтомъ скоре.

Философъ, нещастной и упадшей временщикъ съ великою пользою могутъ прогуливатся по симъ оставленнымъ набрежнымъ. Здсь могутъ они удостовриться въ превратностяхъ вниманя и привязанностей человческихъ.

Городъ есть книга, въ которой сады, улицы, домы, набрежныя, прогулки, и памятники суть строки заключающя самыя поразительыя истинны. Въ немъ вс веселости и шумности служатъ живыми эмблемами непостоянства, котораго слды видны на вещахъ, видны на опуствшихъ улицахъ и осиротвшихъ прогулозъ. Желательно, чтобы путешественники и прзжя не смотрли, а читали бы городъ. Се рдкое чтне доставило бы роду человческому хотя и малую, но истинную исторю его и свойствъ!

ПЕРЕПЛЕТЧИКЪ.

Противъ прежней моей квартиры жилъ переплетчикъ, родомъ Немцъ, а состоянемъ пребдной человкъ. Въ Женев переплталъ онъ на г. Волтера, здсь на нашего г. Ломоносову но давно не имлъ почти никакой работы. Въ одинъ день я пришелъ къ нему, далъ переплетать нсколько книгъ и спрашивалъ о причин его бдности. Отвтъ мой, сказалъ онъ, живущей подл меня шорникъ. Я бденъ хотя и весь ной вкъ переплетаю, а шорникъ только три года какъ принялся за работу, а нажилъ уже карету и лошадей. Теперь сами подумайте, сказалъ онъ, придтся ли на каждую сотню пошедей хотя по одной читающей голов?

ПАМЯТНИКЪ

Графа Александра Васильевича Суворова-Рымникскаго, Князя Италйскаго.

Подъ тню двухъ Царскихъ садовъ, на прелстномъ Царицынскомъ лугу, воздвигнуть памятникъ герою, которой полвка былъ непобдимою грудью Росси. Мужество руки его и духа, разстворили врата Измаила и изтребили Турецкую армю. Предъ нимъ замолчали 33 огненныя зевы смерти и въ два часа низложилъ онъ всхъ вковъ силу и гордость Польши {1794. Ноября 4 взята была въ два часа Прага укрпленная 33 батареями. Число убитыхъ Поляковъ простиралось до 13000, а въ плнъ взято 11,000 и 101 пушка.}. Матери своей Росси доставилъ онъ отъ Польши въ Украйн и Литв вообще земли 4553 квадратныя мили, 265 городовъ, 10081 деревню, 3011688 жителей, 8691072 денежнаго дохода {Сею же побдою и низложенемъ Польши, досталось Прусси 1061 квадратныхъ миль земли, 26 города, 6,271 деревни, 1,36,369 жителей, 3,591,640 денежнаго дохода.}. Побды его и походы содержатъ цлыя томы описывающя чудеса храбрости, а слава его вчно будетъ хранится въ нетлнномъ и живомъ переплт изъ сердецъ Россянъ!

Онъ отличался строгою и трезвою жизню. Донесени его, письма къ дтямъ и друзьямъ сохраняютъ рдкя черты его духа. Въ разговорахъ имлъ онъ отличной образъ выраженй, съ особыми присловицами и поразительною простотою, которыя затвержены его современниками. Изъ числа странностей которыя онъ умышленно себ придалъ, по нын часто разсказываютъ о принятомъ имъ правил требовать отъ подчиненныхъ чтобы никто изъ нихъ и ни о чемъ не отркался незнанемъ и невозможностю. Мудрой Сократъ прославился изрченемъ, что онъ ничего не знаетъ, а непобдимой Суворовъ внушилъ войнамъ правило вс знать и ничего не почитать невозможнымъ. Поняте на которомъ дйствительно основываются волшебныя чудеса храбрости!

Каждой смотря на памятникъ Суворова, да научится признавать что величество народовъ иметъ свой конецъ и что время низвергаетъ безпредльную ихъ власть и неизмримую силу! Палъ Римъ увнчанный владычествомъ надъ подсвтомъ, пали Татары и Поляки бывъ цлыя вка побдоносцами и тиранами Росси. Изчзла сила ихъ развевавшая народъ подобно песку лтящему отъ вихря. Возвышене ихъ поглощено бздною, громъ побдъ ихъ утихъ въ вчномъ безмолви, молни славы и зарво ихъ гордости изчзли въ вчномъ мрак! Нын просятъ они отъ Росси помилованя, защиты, законовъ и щастя! Народы! научитесь служить другимъ урокомъ благости: примиритесь благодянями вашими съ тми слабыми нын племенами, которыя нкогда могутъ обратится въ потомство сильное и преобладающее другими. Народы! возгнушайтесь изтекающаго изъ ада утесненя вамъ подобныхъ, возгнушайтесь сего пламеннаго потока которой пожигаетъ семяна благости рукою самаго творца насажденныя въ сердцахъ нашихъ для произращеня времянъ незлобя, братской любви и всеобщаго блаженства!

ПРИМ&#1122,РЫ

Супружеской любви и горячности.

Во время моровой язвы свирпствовавшей въ Москв 1771 года, жена купца П… заразилась сею неизлчимою болзню. Е отдлили отъ всхъ домашнихъ, запрли одну въ пустую горницу и два раза въ днь подавали въ окно пищу. Мужь страстно е любящй, нашлъ случай обмануть осторожность домашнихъ. Пришедъ къ окну онъ увидлъ что жена его лжала въ безпорядк, мучилась болзню и тоскою и была такъ худа и блдна, какъ мертвая. Нещастная увидя его, нжнымъ и томнымъ голосомъ упрекала въ жестокосерди. Тронутъ будучи ея словами, нжной супругъ забывъ о угрожающей ему смерти, взлзъ въ окно, бросился въ ея объяти и остался при ней. Вс домашня вскор сбжалися, но ни прозьбами ни страхомъ смерти не могли уговоришь его вытти вонъ. Чрезъ нсколько дней во взаймныхъ крепкихъ объятяхъ оба они скончались.

Госпожа X… урожденная Ж…. была изъ числа тхъ рдкихъ женщинъ которыя во всю жизнь чувствуютъ любовь съ одинаковою нжностю, силою и постоянствомъ. Подобно неразлучной птиц всюду слдовала она за своимъ мужемъ и никогда съ нимъ не разлучалась. Городскя жители смялись сей привязанности и почитали оную за притворство. Но вскор нещастнымъ опытомъ удостоврила она ихъ въ искренности своихъ чувствованй. Мужу ея по служб, велено было отправится на корабль. Она прхала провожать его, взошла въ каюту, спокойно говорила съ нимъ и прочими тамъ бывшими, и напослдокъ просила оставить е не на долго одну. Пушка выпалила въ знакъ отбытя. Мужъ и провожавше его родственники приходятъ къ кают, кличутъ е, стучатся, разламываютъ дврь и никого не находятъ. Въ самой выстрлъ нещастная изъ окна бросилась въ море и утонула!

КАНДИТОРЫ.

Кандиторы усовершенствовали и распространили промышленность сластями. Конфекты ихъ въ мод, они такъ ихъ пестрятъ и украшаютъ разноцвтными бумажками, какъ модопродавицы пестрятъ и украшаютъ свои уборы, францускими и нмецкими стихами умли они конфектамъ придать самой разумъ, умли обратить ихъ въ любовныя сибиллы и оракулы. Сиропы ихъ, обсахаренные фрукты, безе и мороженыя, столь знамениты, что все прзжя непремнно ихъ отвдываютъ.

Въ настоящее время пудъ сахару стоитъ здсь 70 рублей. Это неудивительно когда счесть расходы на него во всехъ кандиторскихъ лавкахъ которыхъ здсь находится около ста. Если изъ Англи долго не будетъ привозу сахару, или весь искормятъ они скоту, то нельзя и придумать чмъ намъ лакомить красавицъ.

Нкогда было что Англичане по случаю спора въ Парламент объ освобождени негровъ отъ рабства, многя перестали употреблять съ чаемъ сахаръ, для котораго нещасте ихъ и работа признавались за необходимыя. Желательно чтобы и мы въ томъ имъ неуступили отказавшись въ ныншную дороговизну отъ всхъ любовныхъ стиховъ и прозы съ сахаромъ.

Князь Потемкинъ-Таврической.

Князь Потемкинъ—Таврической въ свое время много значилъ и много былъ слышенъ Онъ избралъ особой способъ прикрывать дятельность свою и великй умъ разными странностями и млочами. Всмъ извстно было что посл занятй важными Государственными длами, посылывалъ онъ за музыкантами, шашечными игроками, шутами и учными, ананасами и рдькою, венгерскимъ виномъ и бузою, однимъ словомъ, онъ длалъ всякя странности и противуположности для того чтобы занявъ публику по видимому его бездлками, тмъ удобне отвлчь внимане отъ разгадки важныхъ его предъ пряти. Симъ занятямъ соотвтствовали его утренники, на которыхъ онъ шуткою или острымъ словомъ ршилъ щасте достоинствъ, защиту невинности, награду страданй и удовлетворене правости.

Потемкинъ—Таврической былъ Пентографъ великаго духа ЕКАТЕРИНЫ II. Что производила она въ отношени всей Росси и цлыхъ вковъ, то длалъ онъ въ сокращенномъ вид съ пустопорожними и вновь пробртенными странами. Идоменей нашего времени устремивъ всю силу творческаго духа на Екатеринославскую Губерню, учредилъ въ оной съ знаменитымъ успхомъ земледле и хозяйство, удвоилъ населене жителей, разлилъ рками денежное обращене и способы къ пробртеню изобиля, началъ и совершилъ многя полезныя заведеня, воздвигъ Херсонъ и Севастополь, и устроилъ на черномъ мор небывалой до сего времени флотъ. Великая Екатерина посл личнаго обозрня новорожденной страны, Указомъ Правительствующему Сенату даннымъ въ Полтав 1787 юня 8, признавъ всенародно неусыпное его усерде, радне и труды повелела изготовить похвальную грамоту съ прибавленемъ ему имянованя Таврическаго. Потемкинъ возсялъ будучи заплаченъ въ полной мр за ту жизнь и быте, которыя онъ славу ЕКАТЕРИНЫ Великой далъ Губернй Екатеринославской. Достойной подданной умлъ избрать жертву, а любимая Матерь Росси умла придать великому подвигу наименоване не за пролитую кровь, но за насаждене жизни во вки вковъ!

Побда одержанная имъ надъ Турками взятемъ Очакова 1788 Декабря 6 въ день Великаго Свитаго Покровителя Росси, вручила ему фельдмаршальской повелительной жезлъ украшенной алмазами. Въ 1790 Гунваря 15, Великая ЕКАТЕРИНА повелла чтобы въ церкв монастыря Голи во имя Вознесеня Господня, возложенъ былъ на него лавровой внецъ. Для прзда его изъ арми, по Цapскосельской дорог въ Петербургъ здланы были трумфальныя вороты съ надписями,

Ты въ плескахъ выйдешь въ храмъ Софй.

——

О! пали! пали! съ звукомъ, съ трескомъ

Пшецъ и всадникъ, конь и флотъ

И самъ съ громкимъ врныхъ плескомъ

Очаковъ силы ихъ оплотъ.

——

Расторглись крпки днсь заклепны

Вамъ Бугъ и Днстръ хвалу рекутъ

Струи Днпра великолпны

Шумняе въ море потекутъ.

——

1790 Генваря 10. Великая ЕКАТЕРИНА соизволила чтобы онъ именовался Великимъ Гетманомъ казацкихъ Екатеринославскихъ и морскихъ войскъ. Первой, но великой шагъ отъ подданства къ народоначальству.

Въ слдъ за симъ руководствомъ ко властвованю народомъ, 1791 Марта 25. Великая ЕКАТЕРИНА повелла Сенату чтобы отличныя и государству полезныя его подвиги засвидтельствовать новою похвальною грамотою, и на иждивени казны воздвигнуть ему домъ и предъ нимъ соорудить памятникъ съ изображенемъ его побдъ и завоеванй. Милость и справедливость Государей дали существоване дому Потемкина-Таврическаго. Удостоенной столь рдкаго дара, придалъ сему чертогу низмнной видъ въ изъявлене его покорности и смиреня. Предъ домомъ изготовлено одно только мсто, но предположеннаго памятника на немъ не воздвигнуто, можетъ быть для того, что возл текущая Нева рка, избрана служить живою и вчною эмблемою скоротечности славы человческой. Пиршество въ семъ чертог данное ЕКАТЕРИНЕ Великой облагодтельствованнымъ ею Таврическимъ переходить отъ рода въ родъ какъ скаска о волшебномъ пиршеств данномъ Цариц духовъ. Польской сочиненной игранной и птой во время сего дня во славу ЕКАТЕРИНЫ Великой, и по нын для каждаго Россянина остался восхитителенъ и любезенъ.

Сей славной человкъ скончался 1797 Октября 5 и надпись во время погребательнаго обряда на пирамид выставленная была слдующаго содержаня:

‘Въ Боз почивающй Свтлйшй Князь Григорй Александровичъ Потемкинъ-Таврической и пр: и пр: Усерднйшй Государю, врнйшй сынъ Отечества, присоединитель къ Россйской Импери Крыма, Тамана и Кубани, основатель и соорудитель побдоносныхъ флотовъ на Южныхъ моряхъ, побдитель силъ Турецкихъ на суше и на море, завоеватель Бессараби, Очакова, Бендеръ, Акермана, Килли, Измаила, Анапы, Сунджукъ Кал, Сулны, Тулчи и Сакчи, острова Березанскаго, Хаджибей, Паданки, прославившей Россйское оруже въ Европ и Ази, приведшй въ трепетъ Столицу и потрясшй сердц Импери Оттоманской побдами на моряхъ и положившй основане преславному миру съ оною, основатель и соорудитель многихъ градовъ: покровитель наукъ, художествъ и торговли: мужъ украшенный всми общественными добродтелями и благочестя, скончалъ преславное течене жизни своей въ Княжеств Молдавскомъ въ 37 верстахъ отъ Столичнаго города Яссъ, 1797 года Октября въ 5 день на 52 году отъ рожденя, повергнувъ въ бездну горести не только облаготельствованныхъ имъ, но и едва вдающихъ его.’!

Калмыцкая Фортуна.

Фортуну или щасте Калмыки называютъ Ользето. Она изображается женщиною имющею глаза и уши на самомъ череп головы. По мнню Калмыковъ, фортуна ихъ также наудачу находишь людей, но прошивъ нашей умне потому что возвышаетъ и возноситъ человка выше своей головы для того, чтобы его расмотрть. Посл сего если она услышитъ или напрасныя роптани и требовани, или усмотритъ недостойныхъ ея покровительства, тогда приподнятаго и возвышеннаго ею вдругъ низвергаетъ. Престолъ Калмыцкой фортуны не такъ какъ у нашей вртящейся шаръ, но она сидитъ на клетк, изъ которой въ вид птицъ выпущаетъ на свтъ шастливыя случаи. Къ кому сей случай прилтитъ, кто уметъ изловить его и подстричь ему крылья, тотъ удостоивается посщеня и самой фортуны. Но кто заглядится на одно порханье Нбесной птицы и кто будетъ дожидатся что она сама влтитъ ему въ руки, тотъ навсегда е упуститъ и никогда фортуны неувидитъ. Калмыки разумно утверждаютъ что къ нкоторымъ людямъ щастливыя случаи садятся даже на носъ, но они сгоняютъ ихъ принимая за досаждающихъ мухъ. Они врятъ и тому, что должно сидть, ждать щастливаго случая и имть готовыя ножницы для подстриженя ему крыльевъ. Они почитаютъ наджду старшею сестрою фортуны, и потому полагаютъ, что боги для утшеня смертныхъ всегда прежде ниспосылаютъ первую, а потомъ уже младшую сестру!— Признаться должно что Калмыцкая фортуна и лучше изображается, и лучше понимается, нежели принятая нами Римская!

СКУКА.

Благовоспитанность и науки предъизготовляютъ насъ къ пребываню въ самихъ себ и къ житью съ самими собою. Но праздность производитъ среди насъ и среди ндръ семейства ту пустоту и то мрачное чувствоване которое извстно подъ названемъ скуки. Се чувствоване, такъ сказать, выгоняетъ насъ иль самихъ себя, изъ дома и изъ семейства. Отъ того самаго скука есть мать премногихъ грховъ противъ Бога, преступленй противъ правительства, пороковъ противъ ближняго, печалей и бдствй противъ самаго себя.

Въ избране скуки, пожилыя люди устремляются къ дурачествамъ молодыхъ лтъ, а молодыя люди вымниваютъ спокойстве на бды, невинность на преступлени, крпкое здоровье на хворость и самую жизнь на смерть.

Скука обогащаетъ купцовъ, художниковъ, выдумщиковъ и тысячи двушекъ не имющихъ дневнаго пропитаня. Ежедневно съ постоялыхъ дворовъ расходится до нсколькихъ тысячъ лошадей единственно для тхъ которыя во весь день развозя по домамъ, думаютъ отъ оной избавится, фабрики картъ обратились въ Аптеки, изъ которыхъ въ избавлене отъ скуки происходитъ непомрной расходъ. Скука выноситъ изъ погрбовъ бутылками цлыя рки винъ. Скука быть одному и сть одному, произвела на свтъ поваренное искуство, премножество сочиненй о изготовлени кушаньевъ, и еще превосходнйшее число объ далъ, которыя созываются и кормятся единственно для того что бы предъ обдомъ краснорчиво расказывать какя они дали кушанья назадъ тому десять лтъ. Для прогнаня скуки прежд держали шутовъ, дураковъ и сказочниковъ, а нын вмсто ихъ дорого платятъ льстецамъ, остроумникамъ и иностранцамъ нанимающимся жить для компани, или ясне сказать для болтаня по нскольку часовъ въ день о томъ что видно глядя изъ окна!

Щастливъ тотъ кто научился жить въ самомъ себ, съ самимъ собою и съ тми которыя къ сердцу его привиты Врою, добродтелями, дружбою и разсудкомъ! Щастливъ тотъ кто въ самомъ себ и во кругъ себя создалъ особой малой мръ блаженства, изъ котораго онъ ни на шагъ не выходитъ на кристальную дорогу фортуны, честолюбя и ложныхъ утхъ!

ЗНАКОМСТВЫ.

Искательство щастя обратилось въ искуство подобное игр, въ которой люди суть нужныя или ненужныя карты, принадлежащя или не принадлежащя къ той масти, на которой вскрылись козыри. На семъ основани вс люди подбираютъ свой начиная изъ нихъ съ двоекъ до самыхъ тузовъ. Этаго рода знакомыя извстны подъ названемъ полезнаго знакомства.

По свойствамъ нашей воли и желанй, мы останавливаемъ внимане на тхъ которыя могутъ намъ собою или чрезъ себя доставить разныя прятности. Это знакомство имянуется прятнымъ или избраннымъ кругомъ.

Прочя знакомствъ: столь же безчисленны сколько несчетны случай, склонности и пороки служащя ихъ утвержденемъ. Вс они могутъ быть раздлены на вредныя и пустыя знакомства.

Изъ числа вредныхъ т знакомыя, которыя составляютъ собою самыя отличительныя черты какихъ либо пороковъ. Это адскя литеры, которыя самъ сатана набираетъ что бы составить изъ нихъ цлое дйстве на разрушене семейственнаго щастя или невинности.

Изъ числа вредныхъ знакомыхъ также и т, которыя вкравшись въ довренность длаются подобны разбойникамъ и ворамъ, изъ коихъ первыя грабятъ у насъ добродтели, и полезныя правила жизни, а другя крадутъ наше время, заняти и упражнени.

Вредныя знакомцы изъ свое корыстя угождаютъ всмъ нашимъ склонностямъ. Они подобны паукамъ которыя опущаются внизъ для того, чтобы посл по той же паутин не примтно взобраться въ верьхъ сколько можно выше.

Пустыя знакомствы безчисленны. Одна щепотка взятаго табаку, вымолвленное слово или пошедшей дождь, бывали единственными причинами ничтожнаго ихъ основаня.

Бываютъ пустыя связи знакомствъ по учности, которыя продолжаются до перваго спора.

Наинсноснйшя изъ пустыхъ знакомствъ т, которыя безпрестанно приходятъ единственно для того чтобы къ себ звать и пнять за не посщене.

Бываютъ пустыя знакомства попечалямъ и уединеню. Почти вс они кончатся вскор посл выгодныхъ наслдствъ, успшно конченныхъ тяжбъ, и удачныхъ женидбъ. Тогда кругъ нашего уединеня длается также пустъ, какъ и пристань во время тихой погоды. Тогда все насъ оставляютъ, все боятся по насъ вспомнить о прежнихъ своихъ печаляхъ.

На конецъ все пустыя знакомства подобны игр въ крепсъ. Предлагаютъ число, время мечетъ кости, и нердко случается что посл всей нашей жизни выкидываетъ ршительной проигрышъ.

Тотъ почтенъ быть можетъ великимъ щасливицомъ и великимъ знатокомъ человческаго сердца, кто уметъ пристойно и честно избгать знакомствъ. Знать мало людей и быть знаему отъ не многихъ, есть рдкое искуство предъупреждать заботы, печали и самыя нещастй!

БЛАГОДАРНОСТЬ.

Петръ Яковлевичъ К…. прхалъ въ Пензенскя свои деревни во время возмущенй произведенныхъ Пучаевымъ. Въ одинъ день вс крестьян вошли къ нему и объявили что должны всти его къ батюшк. Они остригли его въ кружекъ, обмыли, надли крестьянскую рубаху и платье, по томъ велвъ священнику пробщить его святыхъ таинствъ, посадили въ тлегу и взли врстъ около ста. Безпорядочной лагерь при дремучемъ лс, крикъ и стонъ мучимыхъ жертвъ, повргли его въ отчаяне. Вскор прискакала толпа Казаковъ. Начальникъ ихъ пристально въ него всматриваясь, наконецъ вскричалъ: Ба! Петръ Яковлевичъ, да ты какъ это здсь очутился? Недождавшись отвта онъ далъ шпоры и во всю прыть поскакалъ въ лагерь. Господинъ К….. вспомнилъ что это быль слуга его сосда, котораго онъ часто избавлялъ отъ побой и сченя за пьянство. Вскор онъ возвратился и обнявъ его сказалъ: ‘Благодарю Бога, твоя жизнь дарована мн, а я тебя ею дарую за твои ко мн добродтели. Прощай и помни меня. Вотъ теб краюха хлба и жестяной билетъ съ которымъ тебя ни кто наши тронуть не смютъ. Ступай! держись правой стороны гд находится съ войсками вашъ Графъ Панинъ!’

ЧАСОВЩИКЪ.

Не дивитесь множеству часовыхъ вывсокъ, не дивитесь безчисленности часовъ. Часы составляютъ нын употребительную игрушку по которой назначаютъ потери времени, добродтели и разума!

Напротивъ того размышляющему часы подаютъ собою всегдашнй случаи къ напамятованю важнйшихъ истинъ. Выньте часы, смотрите на движене стрлокъ и прислушивайтесь къ тихому стуку минутъ. Какъ онъ нравоучителенъ, и сколько раздаетъ полезнымъ мыслей! Секунда обращается въ вкъ, подобно какъ искра обращается въ пламень. Первая минута столтя течтъ къ послдней и соединясь съ нею составляетъ ничто. Вс началось со мгновенемъ, все кончилось мгновенемъ. Государства и народы оставили по себ одни только названи. Врьхи башенъ видны изъ пропастей, зданя валятся съ крутизны готовой осыпатся, цлыя города закопаны въ темныхъ ндрахъ земли, поглощены моремъ, или тлютъ въ ненасытномъ чрев огнедышущихъ горъ. Все повалилось и изтлло отъ тихаго стука минутъ! Жизнь человческая истощается при каждой секунд. Часовая стрлка безпрерывно измряетъ мгновени когда рясница вчно опущается на блдную щеку, когда взоръ неподвиженъ остается между смертю и жизню. Въ сдомъ пепл мгновенно блистающя искры не такъ скоро угасаютъ, какъ жизнь и свтъ помркаютъ въ томныхъ глазахъ умирающаго. Между мига, между вздоха сердечнаго безпрерывно умираютъ множество людей. Какъ капля за каплею сячешся, какъ печаль за печалю течтъ въ сердц, такъ въ вчности времени, минуты стучатъ и возвщаютъ милоны смертей. Мръ кажется обширною страною привидени. Съ жилахъ всебытности течтъ одна смерть, каждая секунда разрушаетъ наше существо съ такою же непостижимою и непримтною силою, съ какою капля пробиваемъ на сквозь твердый камень. Бой часовъ возвщаетъ намъ удары заступа, которой нкогда зазвнитъ объ нашъ черепъ, нкогда станетъ расдроблять наши кости, чтобы подл насъ очистить мсто гнить праху умршихъ. Солнце блистаетъ надъ главою нашею подобно огненному ковчегу вковъ, подобно вчному пламени которой однимъ лучмъ даетъ, а другимъ пожигаетъ наше быте!

Ни кто нечувствуетъ, никто недумаетъ что расходъ времяни ни чемъ не возвратимъ. Се сокровище текущее изъ ндръ вчности, при мнимомъ употреблени ни на что не употребляется. Одно будущее увлкаетъ насъ къ себ, оно какъ волшебная лстница, ступишь на врхнюю ступень и она очутится въ низу. Настоящее есть узелъ которой связуетъ время и убрегаетъ намъ оное какъ сокровище. Но человкъ изчисляя то что миновалось, помышляя только о томъ что настанетъ, подобенъ решетк сквозь которую безпрестанно течетъ вода и безпрестанно ничего въ ней не остается.

Бдственная жизнь, море суетъ и ничтожествъ, находится ли за вами берегъ блаженства и вчности? Солнце служитъ намъ вчнымъ на это отвтомъ. Она обращаетъ согните въ существо, пылинку въ цвтокъ, желудь въ дубъ. Научимся симъ отвтомъ царя свта, вровать непостижимымъ чудесамъ его Творца. Увримся что если надъ семянемъ лучи производятъ чудо, самъ Богъ превосходнйшее производитъ надъ душю, которую онъ предъопредлилъ быть семенемъ безсмртя!

Вечерне размышлене о жизни.

Кратки сладкя вздохи и райскя минуты любви. Раздающая чувствуетъ жесточайшя скорби болзни, рожденной возвщаетъ себя мру слезами и плачемъ. Нердко теряемъ мы милую сердцу, теряемъ въ ней вчное зеркало нашихъ радостей и блаженствъ. Нердко подъ камнями покрытыми правленямъ мохомъ, погребены бываютъ т, которыя въ вид юношей возначинали нашу жизнь. Любовъ есть такая монета блаженства, которую въ продолжени жизни должны мы размнять на безчисленныя лишеня, печали и бдства!

Пороки и заблуждени являются на берегу жизни въ вид перевощиковъ къ щастю. Надежда указываетъ намъ ложныя врсты отводящя насъ отъ прямаго къ нему пути. Богатство и знатность рода отправляютъ должность его докладчиковъ.

На семъ пути и во время сихъ искательствъ щастя, страсти оковываютъ насъ цпями изъ цвтовъ сплетенными, оковываютъ цпями держимыми въ рукахъ тысячи данныхъ намъ отъ нихъ повлителей.

Страсти оцниваютъ добродтель монетами, умъ возвышаютъ названями, достоинства переодваютъ въ оджду. Изъ числа главнйшихъ страстей честолюбе покоряетъ насъ шелку, корысть мталамъ, гордость и хвал и лсти, зависть злоб и самому аду.

Во вс время душа человческая подобна двору. При нмъ самолюбе первой фаворитъ, пороки министры, мудрость вельможа безъ мста, добродтель знатной безъ должности, истинна съ пенсею уволенной проповдникъ.

Тишина и безпорочность сердца человческаго рано или поздно обращаются въ пнящееся мор печалей и бдствъ. Тогда-то злополучной смертной оглядываясь на протекшя спокойныя и невинныя дни, становится подобенъ тому мореплавателю, которой безъ всякой помощи оставленъ будучи на пустомъ остров, провожаетъ взоромъ изчзающй отъ зрня его корабль. Тогда сердце его какъ раскаленная сковорода изсушаетъ каждую вткающую въ него каплю крови. Тогда каждая мысль въ душ его преобращается въ ужасъ и мучене. Тогда на всемъ видитъ онъ печать раскаяня и ада!

Господи! не ужель предъопредлене смертнаго суть пеленки омоченныя слзами, юность обагренная кровю, возмужалость наполненная пороками и бдствами, старость удрученная болзню тла и раскаянемъ души? Нтъ мы здсь странствуемъ по пути вдущему къ паки-бытю:

Господи! научи меня видть суету мра и возгнушаться обманами щастя! Продли водворене мое среди тишины и безмятежности, которыя упркаютъ насъ за печали и страсти, стыдятъ за роптани, и уединенемъ своимъ ежедневно исповдуютъ насъ какъ гршниковъ.

Господи! не сокрывай отъ меня никогда истиннаго вида и свойства страстей, не сокрывай отъ меня ихъ ужасовъ и ежемгновенно указывай въ распаленныхъ ихъ пламенахъ существующй здсь адъ. Господи! научи меня читать сердце человческое, познать ничтожество всего и великость единаго Тебя!

ГОРОДСКАЯ ПОЛНОЧЬ.

О! сонъ нжной благотворитель нещастныхь, ты теперь покоишь заключеннаго въ темниц, ты смыкаешь глаза его, ты длишь его пробуждене съ которымъ вмст зришь онъ гробъ своей воли! Ты покоишь теперь утсненнаго, которой проснувшись долженъ отказать себ въ желаняхъ, а сердцу въ радостяхъ. Ты теперь ллешь тхъ, которыя на яву принуждены имть волю свою въ вол другаго, чужимъ сердцемъ надятся, чужю головою мыслить. Ты теперь веселитъ тхъ, которыя на яву должны сносить лютйшя бдства, таить вздохи въ глубин сердца своего, лить слзы безъ роптаня, признавать утснени милостю, голодъ изобилемъ, жажду упоенемъ. Невинность покрытую ранами, ты теперь покоишь среди рая совсти, награждаешь ее внцами добродтелей, медлишь приближить бдне среди коего должна она лобзать карающую ея руку, благословлять пронзающй ударъ и съ кротостю смотрть на чудовище локающее е слзы и кровь. Нещастные! покойтесь, спите и непросыпайтесь!

О сонъ! въ твоемъ благотворительномъ царств, тюрьма обращается въ какую нибудь беркушку, въ которой продолжая катится вдругъ изъ нея выпрыгнешь. Въ твоей щастливой сторон, гонимой судьбою и злобой, ултаетъ отъ опасностей на крыльяхъ которыя въ одинъ мигъ приростаютъ къ плечамъ. Приговоренныя къ смерти твоимъ волшебствомъ отпрыгиваютъ отъ удара такими длинными ногами коихъ одинъ шагъ по цлой верст. Есть я и ты и наказуешь кого привиденемъ смерти, то вскор милуешь его оборачивая въ какое либо другое создане, или пробужаешь для удостовреня что причинами мчтательной смерти было перушко или сгибъ простыни попавшйся подъ бокъ! Утсненныя и низверженныя сильными врагами, твоимъ пособемъ побждая ихъ, сами длаются Царями, естьли не надъ людьми, то по крайней мр между существами, надъ какими былъ Императоромъ Николай Климъ.

Неизмнной благотворитель жизни, нелицепрятный сонь! Ты подобно добрымъ волшебникамъ доставляешь намъ въ мчтательныхъ твоихъ садахъ и рощахъ нжныя отдани съ милыми сердцу. Ты мчтаешь намъ ихъ красоту какъ приведене Ангела, ты сообщаешь намъ ихъ голосъ какъ эхо музыки, чрезъ тебя мы видимъ нжную ихъ улыбку, чувствуемъ бене ихъ сердца и чувствуемъ еще нчто боле…… самое блаженство обладаня ими.

Блаженной сонъ! Ты воскрешаешь для свиданя съ нами умершихъ друзей нашихъ, ты доставляешь бесду живущихъ отъ насъ за тысячу верстъ. Ты длаешь насъ вездсущными духами для которыхъ нтъ никакихъ преградъ, нтъ у дверей замковъ, высоты у оконъ, растояня во всемъ мр. Ты сотворяя насъ сими духами даруешь намъ волшебная крылья, коихъ одинъ взмахъ перегоняетъ даже самую быстроту мыслей и воображеня. Въ одинъ мигъ обозрваемъ мы не токмо Азю и Америку, но и самую неизмримую страну небсъ!

О блаженной и благотворительной сонъ! сколь обширна страна твоя, сколь правдоподобны твои обманы, сколь тверды зыби и гладки твои бздны! Посщай печальное сердце и угася предъ нимъ очевидность и чувство, увлкай его въ твои райскя обители! Тамъ радуй нещастнаго мчтами, и примиряй его съ бдственными привиднями остальнаго полвка настоящей жизни!

Конецъ первой части.

Читайте также: